[показать]
Толпы гудящей нарушая тон,
Вдруг музыка послышалась на рынке.
Старушка продавала патефон,
А с ним и шепелявые пластинки.
В ряду средь модерновых радиол
Он притулился неуклюже сбоку.
Народ же мимо равнодушно шел
И в нем не видел никакого проку.
Но вот, когда дунайская волна
Из патефона вырвалась на волю,
Остановилась женщина одна
С давнишней потревоженною болью. Мешок с пшеницей скинул мужичок, Заслушался и закурил махорку.
Какой-то инвалид, держа плечо,
Вдруг тоже позабыл про барахолку,
И патефон, заигранный вконец,
Себя почуял не последним в мире.
Стояли молча плотник и кузнец,
Базарный контролер и местный лирик.
А он все пел: «Вставай на смертный бой»,
«Каким ты был» и «Как же мне, рябине...»
Старушка же качала головой,
И прошлое пред ней вставало ныне.
А день сиял на никеле лучом
И с каждым часом становился уже.
«Почем?» — ее спросили.
«Нипочем!
Он мне еще самой, поди-ко, нужен».
Она пластинки в стопку собрала
И, крышкой патефона хлопнув сильно,
В год сорок первый медленно ушла,
Чтоб мужа проводить на фронт и сына.
Геннадий Гаденов