Не может компания перешагнуть определенный уровень развития, если помимо денег в мотивации ее сотрудников не присутствует пресловутая корпоративная идея, причем идея эта должна иметь общечеловеческую ценность.Ну не работает человек эффективно на благо организации за одни только деньги, после того, как они удовлетворяют его насущные потребности, а это не особо крупные суммы.(Это кстати беда преступных организаций. козаностра, триада, якудза выросли на национальных идеях, а потеряв их распались и обмельчали).Чем крупней организация, тем большую роль в ней играет человеческий фактор.И в крупных организация он играет первую роль. Это вынужден понять почти любой успешный руководитель, иначе он не будет успешным. Говоря предметней, международная фармкорпорация, которая на самом верхнем уровне безусловно предаст идею здоровья ради денег весьма быстро потеряет свои позиции (и деньги), потому что упадет эффективность работы ее сотрудников. Либо, как вариант(пожалуй более вероятный), избавится от конкретных людей совершивших это предательство.
У фармокологии, как наверное и всей медицины, есть, как минимум 2 объективные и,боюсь, неразрешимые проблемы развития проистекающие из ценности человеческой жизни и уникальности каждого человеческого организма. С одной стороны она должна с огромной перестраховкой придерживаться принципа "не навреди", с другой у нее практически нет возможности провести научно корректный эксперимент.
Принцип "не навреди" вообще невозможно применять не дополняя "не навреди и бездействием". Соль и сахар, на шкале полезности-вредности стоящие где-то между водой и витаминами с определенными основаниями называют "белой смертью". Да и у самыих кислорода и воды, будь они всего лишь обычными лекарственными средствами, обнаружилось бы столько побочных эффектов, что вряд ли они законно прошли бы современную процедуру лицензирования. Процент испытуемых, достаточный для того чтобы лекарство попало в категорию "с вредными побочными эффектами" настолько мал, что очевидно лежит в пределах экспериментальной ошибки.Ведь испытуемые группы, по понятным причинам, невелики. И тут мы подходим ко 2й проблеме.Невозможно добиться тождественности даже двух испытуемых. Даже один и тот же человек, взятый сегодня и через год, и не имеющий диагностируемых заболеваний, не одинаково здоров в 2 разных момента времени.И при этом, помимо лекарства на результаты эксперимента неизбежно влияют изначально не просчитываемые свойства конкретного организма в данный момент. В физике или химии такой эксперимент никогда не признали бы. фармокология вынужденна до некоторой степени гадать на кофейной гуще.Не случайно так часто средства от эпидемий, открываются на волне эпидемий когда, с одной стороны под влиянием острой необходимости прогибаются барьеры на пути внедрения лекарства в жизнь, а с другой огромное количество потребителей дает однозначную картину его полезности-вредности. Да и то, та же вакцинация, спасшая немало народу, когда опасность отступила, подвергается вполне аргументируемому охаиванию. И опять фармкорпорации упрекают в том, что они просто зарабатывают деньги). фармокология просто вынуждена развиваться на грани закона и этики и понятно старается эту границу не переступать.С учетом этого, неудивительно, что, да, вполне возможно еще в 40х годах было найдено средство от некоторых видов рака для мышей. Но когда стали рассматривать его применение к людям пошли побочные эффекты, в результате чего эти разработки были остановлены. Вряд ли тут уместно говорить о вине фармкорпораций, их стремление что-то скрыть в погоне за наживой.Многие виды рака позволяют человеку прожить еще многие годы.Я не знаю статистики, но у меня сложилось впечатление, что больные вообще чаще умирают не непосредственно от опухоли, а по другой причине приобретающей фатальное значение на фоне общего ослабления организма раком. Да и в любом случае, черевато пусть и обреченного человека использовать в качестве подопытного кролика.