Она услышала скрип двери за своей спиной. Это в комнату вошел я. Скрип напугал ее, хотя я думал, что эту прекрасную девушку, стоящую над оживленным шоссе на краю крыши семнадцатиэтажного дома, уже ничего не сможет напугать. Просто не успеет... Да, она была именно прекрасна, и больше ничего я не мог сказать о ней в тот момент. Может, потому что был сильно напуган. Может, потому, что только пять минут назад узнал, что она любит меня. Узнал, что то, что она сейчас делает, она делает из-за меня. И только я сейчас мог что-то изменить. Да, она была прекрасна. Ее босые ноги уже почти подошли к пропасти, к краю крыши. А внизу были только мелькающие в разные стороны машины, озабоченные лица зевак и привыкшая ко всему полиция. На ней было одето шелковое белоснежное платье с голубыми цветочками. Кажется, это были васильки. "Какие чудные цветочки" - подумал я тогда. Ее светло-каштановые волосы развевались на ветру. Она была готова броситься вниз, как дикая птица. Но она ждала меня. И только я сейчас мог ее спасти.
- Зачем ты это делаешь? - спросил я.
- Мне это нужно... Жизненно необходимо...
- Тогда почему ты не вскрыла себе вены? По тихой, ночью, в ваной? Почему ты собрала всю эту толпу под собой, зачем вызвала сюда меня?
- Мне надо с тобой поговорить...
- Говори.
- Ты хочешь, чтобы я прыгнула? - она стояла в замешательстве.
- Нет. Конечно, нет. Мне просто неприятна вся та ситуация, которая сейчас сложилась...
- И что ты предлагаешь?
- Слезь с края, давай присядем, поговорим...
- Нет, полиция нацепила на тебя эти штуки... Они сидят за дверью, я знаю. И как только я слезу, они придут сюда... А потом меня будут презирать, ругать, говорить, что я сумасшедшая... - она читала мои мысли.
- Если ты прыгнешь, о тебе все равно будут это говорить...
- Я этого уже не услышу...
- Так что же, у тебя есть только один путь? Туда? - я указал на пропасть.
- Видимо да... - она подошла ближе к краю.
- Подожди, подожди. Ты же ждала здесь меня не для того, чтобы, дождавшись, сигануть туда?
- Может и для этого. Ты меня любишь? - это был крайне неожиданный вопрос для меня.
- Не знаю. Я не способен сейчас соображать.
- Я стала неспособна соображать три года назад, когда полюбила тебя...
- Что же... - я не знал, что ответить на это.
- Знаешь, я все-таки прыгну.
- А что я могу сделать, чтобы ты не прыгала? Что я могу вообще сделать для тебя? Зачем, черт возьми, ты меня здесь ждала?!
- Не знаю. Но ты явно хочешь, чтобы я прыгнула.
- Не хочу. Представь, как уродливо будет смотреться твое безжизненное, окровавленное, смятое высотой тело.
- Да, ты об этом уже мечтаешь...
- Почему ты так спокойна? Ты что-то знаешь? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
- Да, милый. Я знаю, что уже никогда больше не увижу тебя. Я была бы рада проститься с тобой, обняв тебя, но тогда эти гадкие люди за стенкой схватят меня... И еще я знаю, что ты никогда, никогда не увидешь моего окровавленного тела на асфальте. Обещаю!
И она ступила в пропасть. Вся жизнь пробежала перед моими глазами. Казалось, умираю я, а не она. Я шагнул к краю и стал смотреть вниз. Все происходило будто в замедленной сьемке. Я услышал скрип двери за своей спиной - это вошла полиция. Мы вместе смотрели, как она летит. Ее белоснежное платье с голубыми васильками развевалось на ветру, и она летела, летела... А потом она исчезла. Испарилась. И никто больше ее не видел - ни многочисленные зеваки, ни полицейские, ни я. Она выполнила свое обещание. Я не увидел ее окровавленное тело. Его не увидел никто. Все имели возможность лицезреть на том месте, куда она должна была упасть только маленький голубой цветочек - василек...