Жила-была на свете Дверь.

Одета в чёрный дерматин, как вестник смерти и потерь, она мечтала
расцвести, поверить в счастье, полюбить, с петель сорваться и уйти…

Ей надоело вечно быть преградой на чужом пути...



Но годы шли.

Скрипела Дверь, свирепо клацала замком, глазком глядела, словно зверь на
тех, кто был ей не знаком, слегка разбухла – годы всё ж…

Когда хозяин приходил, втыкая ключ, как в сердце нож, она из всех
двериных сил сопротивлялась: «Не возьмёшь!», зажав замочный язычок

в щели дверного косяка.

Хозяин бил её плечом, ругаясь матом, и пока пинал ногой, кричал: «Ну, всё! Достала рухлядь! Завтра в лом!»

Она же морщилась: «Осёл! Ты, верно, выжил из ума… Как без меня оставишь
дом? Да я б давно ушла сама, но кто, коль я уйду, скажи, квартиру станет
сторожить? А значит, в корне ты не прав, ко мне не чувствуя любви…» – и
с каждым днём сварливый нрав, скрипя, старалась проявить.



Однажды в полдень мужики в зелёных робах, как Гринпис, другую Дверь за косяки держа, на лифте поднялись.

Недолго длилась канитель. Сказали ироды: «Ништяк!», и сняли старую с петель, ломами выдрали косяк…

На месте бабушки теперь стоит, металлом серебрясь, крутая новенькая Дверь.

Старушку ж, выставили в грязь, к помойным бакам прислонив…



Сбылась мечта сварливой скво – свобода! Только отчего так этот мир
несправедлив? Ведь вот она – венец красы, и даже старый дерматин

в слезинках утренней росы, невинной свежестью блестит…

А то, что ей немало лет, так ведь известно всем давно – чем старше, тем ценней вино, и для любви препятствий нет.



Конечно, проще бы рассказ закончить тем, как мальчик злой взял зажигалку… вспыхнул газ… и Дверь осыпалась золой…



Но всё ж добрей бывает явь: и как-то утром «Жигули» старушку-ветреницу взяв, с собой на дачу увезли.

Хозяин новый, освежив, подкрасив, ласково шепнул: «Ну, что, подруга, будем жить? Давай, садись на петли, ну…»



С тех пор она живёт в любви, вишнёвый сад ей новый дом, с пригорка ей
открылся вид на пруд, и поле за прудом, а у крыльца цветёт сирень…

И вот что важно – верь, не верь, но нараспашку целый день стоит незапертою Дверь.

С её наружной стороны убор, (не подыскать слова!) – над новым косяком дверным резной наличник в кружевах.

И петли больше не скрипят, а песню нежную поют, впуская бойких пацанят в просторный комнатный уют.



А в небе носятся стрижи…

к хозяйской кошке кот рябой пришёл мурлыкать…



Это – жизнь!



И сотни раз: всё – жизнь!



Всё жизнь!



И нескончаема любовь!..



Ник Туманов