Как выглядит межсезонье, как живется в нем дуракам, отпустившим друг
друга, проигравшим наверняка в схватке с седыми Мойрами, потерявшими
хлеб насущный, гадающими на снах и кофейной гуще? Как живется нам,
гомункулам, в городе на костях, с богом, у которого мы в гостях, со всем
этим невысказанным, душащим по ночам, с падшим ангелом, зовущим из-за
плеча? Забери меня, мама, если ты помнишь, что я была. Забери меня,
мама, здесь ни к черту идут дела. Я вижу себя живую в изнанке век, но у
меня не осталось ни слова, ни человека. То ли кровь густеет, потемневшая
от жары, то ли время выходить из большой игры, подсчитывать промахи,
штопать дыру в груди. Колесо вращается, я не могу идти. Этот мир
подходит тем, кто не знает самой глубины отчаянья, кормит детей и самок,
убивает добычу, рычит на чужую плоть. Планета - сбросить с ветки и
расколоть. Межсезонье движется - квантовыми скачками, пульсирует
расширенными зрачками, состоит из сложных смыслов, частиц простых.



Это же космос, мама, затяжное падение с высоты.

Кот Басё