Чего - поди пойми!- ждала ее душа?

Чем виделись в мечтах тропинки и дороги? -

но с милым был ей рай. Пространство шалаша,

как в зрелищном кино, раздвинулось в чертоги.

Она была юна, прекрасна и легка;

смертельный омут глаз, точеный нежный профиль...

Но жизнь брала своё: стиральная доска,

потертое трюмо да на плите - картофель.

И каждый новый день вмещал в себя века.

Кипел в кастрюле суп. Вода неслась по трубам.

Из "ящика" вещал багровый член ЦК,

одышливо пыхтел и вяло цыкал зубом.

От тысячи забот трещала голова,

но ей же не впервой: сутулилась. Молчала.

Работы было две. И сына - тоже два.

Ах да, еще и муж. Любимый. Поначалу.

Была ее рука в мозолях от весла,

а время шло и шло... Рельеф меняла местность...

Он бил ее порой, но в целом не со зла -

за этот скорбный лик. За эту бессловесность.

Я знал его слегка. Ее немного знал -

Фортуна всех в один колодец окунала...



Причудливым мазком я б выписал финал

в истории моей.

Да только нет финала.



Александр Габриэль