Ну да ладно, давай без надрыва и грустных песен.
Этот город и впрямь становится слишком тесен.
Ведь должно же было всё-таки перевесить
жажду кайфа наше рвение соскочить.
Ты забудешь меня быстрей, чем дойдёшь до дома.
Нам самим бы знать, откуда мы или кто мы.
Мы хотели с тобой в весну, а попали в кому…
да, весна умеет калечить, а не лечить.

Не сейчас, а может, месяцев через тридцать
ты расскажешь о новой, которая ночью снится -
как тебе с ней славно любится, говорится;
как она мила, довольна и горяча.
Ну а я смолчу, спокойно и беспристрастно,
как ищу твою руку, когда, как всегда, на красный...
и скучает труба по такому родному «здравствуй»,
как ничей телефон до нашего не скучал.

Закричать бы так, чтоб лопнули перепонки
посреди толпы некормленым злым тигрёнком
[если это когда-то снимут на киноплёнку,
будет точно не для детей и кормящих мам].
…Расскажу тебе, как здесь учатся ненавидеть;
как меня обнимает бешеный Moscow City;
и как сердце внутри морзянкой стучит «с п а с и т е» -
жаль, но ты не умеешь слышать кардиограмм.

Как непринятых снова больше, чем исходящих;
как на твой online реагирует каждый хрящик.
Очень хочется жить не прошлым, а настоящим –
но в который раз как будто бы не с руки.
…Это будет потом, дорогой «простодруг – знакомый».
А сейчас плевать, откуда мы или кто мы.
Нам напишут в анамнез – у нас никаких симптомов.
Выходи из комы. Давай наперегонки.

Лена Ланских