С уважением, Вере Полозковой.


так объедешь свет, - и увидишь, что он хорош.
ювелирно свит, как проволочная брошь
золотая. видишь - теплится бронза крыш,
серебрятся реки, медно сияет рожь.
и от этого по телу такая дрожь,
и от этого на сердце такая тишь.

никуда теперь от этого не уйдешь.
ты не сможешь. не осмелишься. не отдашь.

и ревешь, играя иглами, словно ёж.
у тебя что ни иголка, то карандаш.

хочешь - режь, плюя словами, впадая в раж,
и любую блажь, и всяческий выпендреж -
это все гораздо проще, чем говоришь.

знаешь, ты состаришься и умрешь.
может быть, сперва попялишься на Париж.
с этой эры вместо Веры - большая брешь,
и от этого так холодно и так страш...

но

ты объедешь свет. увидишь, что он хорош.
и в начале будет Слово - а после лишь
миллиарды знаков, слов и каких-то рож.
и десятки судеб, которые ты творишь.

ты истопчешь все дороги помимо Рима,
и поймешь, что жизнь - не жизнь, а сквозная рифма,
и устанешь не задумываться и верить,
ну, транслировать без сбоев, по крайней мере,
и напишешь:

"слушай, Отче, ты - режиссёр,
я актер, а жизнь театр, бесплатный сыр,
сколько раз мы повторяли вот это всё
за тобой, - я не могу посчитать разы,
но зачем актеру золото, бронза, медь,
- если после полагается умереть?"

Он услышит, обернется, как будто вдруг
оторвался, сфокусировался теперь,
и ответит - из-за переплетенных рук,
говоря ко всем, но глядя в глаза тебе:

"на сегодня всё! закончили.
ну, по точкам.
молодцы!
спасибо детям - и переводчикам".


Арчет