Далеко за полночь усердно терзая Windows,

Вроде, просто сидим, для себя, починяем примус…

Наша жизнь – атипична, как самый заразный вирус,

Но семь бед, говорят, в итоге – один ответ:

Жёг ли ты посевы, сеял ли лён и просо…

Человеки всю жизнь по сусекам скребут вопросы,

А потом с объяснением к нам явится тот, кто погасит свет –



Так легко нас задует, как будто не нас, а свечи.

И тогда-то всё станет понятным, как чёт и нечет,

Разойдутся круги от весла – и крыть тут нечем.

И кивнёт в темноте дряхлый лодочник: хорошо.

Сняты номер, жакет, отпечатки пальцев и даже порча…

Человеки пришиты к бессмертной части себя непрочно –

И того и гляди, от любой ерунды разорвётся шов…



Твои самые близкие человеки: из слёз и хлама,

Песнопения в стенах храма, тени в огнях рекламы,

(А из детства мне лично маячит улыбка мамы…

И спокойно дыхание дочки моей в ночи).

…Но планета летит: раз, и нет нас уже – ни в золе, ни

В огне… И сидишь в темноте, обхватив колени,

И взахлёб, на пределе сердце в тебе стучит…



Умирать… вроде, это не страшно: просто изменишь форму,

Как состав от платформы – и замелькают другие фоны…

Но иной раз боишься притронуться к телефону:

Вдруг тебе оператор скажет, ответа нет –

И, чтоб просто услышать голос, ты всё отдашь, но…



…Я люблю их, пойми (вот любить – априори страшно).

Не ходи к ним, ты слышишь, и… не гаси их свет...

Екатерина Ермолина