Я еще никогда не писала о своих встречах с чудом, хотя дважды пережила чудесное спасение от неминуемой, казалось бы, гибели. Не могла решить, можно ли, нужно ли писать о таком? Близким людям рассказывала, а публикация для широкой публики казалась мне неуместной, ведь речь идет о моих личных, сокровенных отношениях с Господом и встречах если не с Ним, то с Ангелами, которых Он послал…
Но дневник читает небольшая группа людей, каждого их которых я, едва узнав, не могу не считать другом. Поэтому решила, что рассказать можно. Именно сейчас, в те дни, когда у всех в душе праздничное ощущение победы жизни над смертью. Вот о такой победе я и расскажу… Очень боюсь: сумею ли? Но идет Светлая Святая седьмица: в такие дни хочется говорить о самом значительном в жизни и, конечно же, о чуде...

… Первое чудо случилось, когда мне было девять лет. Мы жили тогда в военном городке под Архангельском (очередное место службы моего отца, морского офицера). В двухэтажных домах городка нам квартиры не досталось, пришлось поселиться в маленьком домике возле шоссе, сразу за которым расстилалась бескрайняя северная тайга с обилием болот и глухих мест. Домик был построен для каких-то хозяйственных нужд, но, поскольку семью нового офицера поселить было некуда, в нем быстро оборудовали довольно уютные комнату и кухню. Были еще сенцы, на манер тех, которые пристраивают к деревенским домам. Дверь в сенцы, где у нас жила собака, северная лайка со странным именем Такса (мы ее уже взяли с таким именем) была совсем легкая, фанерная, запиралась изнутри на железный крючок. А настоящая дверь с настоящим замком скрывалась внутри пристройки.
Я все это так подробно рассказываю, потому что иначе не понятно будет, что произошло в ту Новогоднюю ночь, когда мои родители ушли в гости, а для присмотра за мной пригласили старенькую бабушку – мать офицера, который жил неподалеку.
В утешение мне оставили на столе традиционные салаты и торт «Наполеон», который мама пекла просто бесподобно. Разрешили полчасика посмотреть новогодний «Огонек», после чего бабушке предписано было уложить меня спать. Родители решили, что девятилетней девочке такого праздника будет вполне достаточно, тем более что бабушка обещала рассказать еще и какую-то старинную сказку. Но я с таким сценарием не согласилась! Ну, вот еще: они там веселятся в компании, а я тут одна должна есть торт и смотреть телевизор? Нетушки.
Я, в таком случае, вообще отказываюсь встречать Новый год. Сам придет, без встречи. А я буду всю ночь читать «Королевство кривых зеркал» - роскошную книжку с яркими иллюстрациями, которую папа совсем недавно купил в Архангельске. Ночь была морозная, Север все-таки, маленький домик отапливался плохо, но я взяла мамину (совсем новую!) пуховую шаль, завернулась в нее, уселась в кресло под наряженной елкой и собралась читать до утра… А чужая бабушка приготовилась вязать, что любила не меньше, чем я – книжки. Но вдруг, порывшись в сумке, бабуля заохала:
- Батюшки! А очки-то, очки! И как меня угораздило? Небось в кармане халата остались… Ксюша, придется тебе полчасика побыть одной!
- Как это – одной? Не хочу!
- А без очков-то я, деточка, словно без рук… Ты ж читаешь, ну и читай себе! Я мигом туда и обратно! Таксу вот возьму с собой, чтобы не привязался кто ненароком. За поводок ее буду держать – так знаешь, как она меня домчит! И споткнуться не даст. Золотая у вас собачка…
«Собачка» грозно заворчала. Она понимала почти все в бытовой человеческой речи и явно не желала выходить на мороз, тем более, что маленькая ее хозяйка оставалась дома. Пришлось мне дать Таксе строгий приказ «Гулять!», иначе нипочем не пошла бы. Отпускать собаку очень не хотелось, но бабушка извелась бы вся из-за своих очков – что тут было делать?
Они ушли, а я вернулась под елку к своей книге и вскоре так зачиталась, что перестала замечать, как идет время. Поэтому, когда раздался стук в дверь, уверена была, что это вернулась бабушка. Продолжая одним глазом посматривать в книгу, зажатую под мышкой, я вышла в сенцы и уже собралась откинуть крючок на входной фанерной двери.
Мыслями я была сейчас рядом с Олей и Яло, поэтому даже не удивилась тому, что не слышу собачьего лая. Такса всегда шумно радовалась встрече со мной, даже если разлука была совсем короткой.
То, что произошло дальше, заняло всего одно мгновение, но описать этот благословенный миг мне очень сложно. Пары слов не хватит… Когда я почти уже коснулась рукой дверного крючка, по-прежнему уверенная, что открываю бабушке, мои губы сами собой, без участия разума (без его команды) и даже помимо моей воли произнесли слова, которых не было на тот момент у меня в голове: «Кто там?»
Я не собиралась этого спрашивать! Очень отчетливо, ярко помню до сих пор, что не собиралась. Но спросила. Вернее, кто-то незримый, но очень реальный для меня тогда, спросил это моими губами.
- Откройте! Не бойтесь! Ну же, скорее! – ответил вдруг незнакомый мужчина.
Меня разом кинуло в дрожь, и рука немедленно отдернулась от крючка, к которому я уже почти прикоснулась. Книжка упала на пол…
- Открывайте! – настаивал мужчина. И все повторял, чтобы я не боялась.
Но страх охватил меня с ног до головы. Я оцепенела и ничего не отвечала. Вскоре незнакомец начал с силой рвать дверь на себя, трясти хлипкую фанеру. Крючок запрыгал, норовя выскочить из скобы. И снова помощь пришла от незримого защитника.
В голове отчетливо прозвучало: «Держи крючок руками. Двумя давай, двумя!»
Я послушно вцепилась в крючок обеими руками и буквально повисла на нем, чтобы перестал подпрыгивать. Но начала трещать дверь…
И в этот момент послышался яростный собачий лай. Такса бросила тихо ковыляющую бабушку и мчалась к домику. Я этого видеть сквозь дверь не могла, но почему-то - видела! Увидел и мой мучитель. Пробормотал странное в такой ситуации «Извините» и исчез.

Вовремя. Потому что через секунду на дверь всем телом обрушилась Такса, стараясь поскорее попасть ко мне. Она еще смогла бы, наверное, преступника догнать, но ей важнее было убедиться, что со мной все в порядке, и внутри домика никого нет…
Я обхватила шею лайки и прижалась к ней изо всех сил – только тогда начала медленно возвращаться реальность и способность хоть что-то понимать. Подошедшая вскоре бабушка так и застала нас с Таксой: мы сидели, обнявшись, на собачьем коврике, я рыдала, а лохматая подружка поскуливала и все пыталась дать мне лапу – в утешение. Перебраться из ледяной пристройки в комнату мы смогли далеко не сразу…

Родители вернулись из гостей под утро, и отец, хотя изрядно выпил, тут же бросился к телефону – звонить в штаб воинской части. Когда положил трубку на место – у него было серое лицо. «Из штрафбата новички сбежали, - шепотом сказал он маме. – Три женщины пропали, тайгу близ гарнизона сейчас прочесывают…».
Я долго потом тряслась от нестерпимого холода, хотя мама укрыла меня самым теплым в доме одеялом, и не отпускала Таксу от кровати - я воспринимала ее как участника и свидетеля недавнего чуда, и с нею чувствовала себя под незримой защитой...
Истинный смысл того, что прошептал тогда отец, поняла много лет спустя… Самое поразительное, что такая же беда вновь приблизилась ко мне вплотную, когда я уже была студенткой и, навещая маму в Калуге на выходных, вернулась однажды в Москву последней электричкой… Спасение пришло от того же незримого голоса, который мне не почудился – просто мой Ангел-хранитель вновь оказался рядом… Но это – уже другая история. Если хватит сил, расскажу и ее (покороче), пока идет Светлая Седьмица, и сердце переполнено любовью ко всем, кто нас любит еще больше, кто и будучи незримым – реальнее реального…