Это цитата сообщения Ассоль_Аградова Оригинальное сообщение

"Исповедь"

Название: «Исповедь».
Автор: Ассоль.
Пейринг: Дин\Сэм, Джон\Дин
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст.
Статус: в процессе.
Предупреждение: POV Дина, АУ, О.О.С обоих мальчиков, насилие.
Дисклеймер: Мальчики Эрику, идея Викте, моё только исполнение!
От автора: Моя вторая попытка написать на заказ. Надеюсь, оправдаю надежды!

Подтянув колени к груди, я сижу на подоконнике открытого окна и почти бездумно скольжу взглядом по расстилающейся передо мной панораме. Утопающие в летней зелени улочки и крыши невысоких домов, сбрызнутые тёплым светом заходящего солнца. В этом есть своё очарование, но меня не трогает эта красота, я сейчас не способен её оценить. Со стороны может показаться, что я – само спокойствие и расслабленность, но это не так. Это лишь иллюзия. На самом деле сейчас меня обуревают такие чувства и желания, что в пору кинуться с этого самого окна – благо этаж 4 и в живых я вряд ли останусь! Но я не стану этого делать, всё равно бессмысленно и моя смерть уже ничего не решит.
Я закрываю глаза, чтобы унять жжение в глазах, я стискиваю зубы, чтобы не застонать, я сжимаю губы, чтобы они не дрожали. Мне плохо оттого, что было, меня тошнит оттого, что есть, и я совершенно точно не хочу знать, что будет!
______________________________________________________________________

Мне всего 20 лет, а я чувствую себя 80-летним стариком! Ведь не каждому парню довелось пережить всё то, чем жил я все 16 сознательных лет своей жизни. Сначала смерть матери – я не видел, как она умерла, но красочных рассказов Джона вполне хватило, чтобы этот кошмар несколько лет снился мне по ночам. Пожар в нашем доме отнял у меня не только мать, но и детскую невинность – с 4-х лет я знаю, что темнота за окном несёт в себе нечто гораздо более опасное, чем бандиты и насильники. С преступниками легко справиться с помощью пистолета, но когда перед тобой призрак, которому не одна сотня лет, 45-й не поможет, хоть плачь!
С 4-х лет я живу в мире сверхъестественного, пытаюсь мириться с жестокими и несправедливыми правилами этой реальности и никто не спросил у меня, а хочу ли я этого. Иногда это казалось не честным, но сейчас мне уже плевать, я привык, я молчу и уже не всегда могу представить ту, другую жизнь, которая могла бы быть у меня, не убей демон нашу мать. Я реалист, и стараюсь принимать действительность без прикрас. Мечты не для меня. Надежды и упования я оставляю Сэму, он единственный, кто ещё сохранил способность смотреть на мир сквозь розовые очки. Очки, которые сейчас безжалостно сорваны и растоптаны в пыль!
Непрошеные картинки, воспоминания, ощущения вновь разрывают в клочья мои мысли, и я крепко зажмуриваюсь, пряча искажённое судорогой лицо в подрагивающих ладонях.
Я не хотел! Черт возьми, я делал всё, чтобы этого не случилось! Прости меня, Сэмми, прости, за то, что не уберёг!
Вопль дерёт сухое горло, разрывает лёгкие, рвётся из груди и я, запрокинув голову, выпускаю крик отчаяния и боли в открытое окно, в вечернюю тишину и мне плевать, сколько пожирателей падали откликнутся на этот предсмертный вой смертельно раненого животного!
Мне бы очень хотелось забыть всё, что происходило со мной за это время. И хорошее и плохое. Просто взять и вырвать из памяти эти два года, не смотря на то, что за это время я узнал, что такое любовь! Но человек имеет свойство помнить, и я с этим ничего поделать не могу. Это моя боль, это моя жизнь и во всём, что в ней происходило, виноват только я один. Я бы мог изводить себя мыслями типа: «А чтобы было, если бы…», я могу ругать себя за неправильные слова, за опрометчивые поступки, но не стану. Что толку-то? Что это изменит? Повернёт время вспять? Не даст мне совершить ошибки, которые привели меня к этой минуте? В том-то и дело, что нет. Поэтому ещё больше гнобить себя и искать виноватых просто глупо! Сэмми это всё равно не поможет, а я… я уже и так наказан сверх меры тем, что могу вспоминать, тем, что не в силах забыть…
Я усилием успокаиваю свои чувства и поднимаю голову, вновь устремив слепой взгляд за окно. Ещё один судорожный вздох и я вновь способен держать себя в руках. И пусть проклятая слеза всё-таки сорвалась и катится по моей щеке, я не чувствую себя виноватым за эту слабость.
Наверное, так и должно быть, наверное, просто пришло время вспомнить всю историю моих ошибок, моей боли и моей любви.
____________________________________________________________

Мы не всегда ладили с Сэмом. Двое мальчишек, волею судьбы вынужденные 24 часа в сутки, 7 дней в неделю находиться рядом друг с другом. Это сводило с ума нас обоих! Пока Сэмми был ещё слишком мал, чтобы что-то всерьёз понимать, было проще – я мог воспринимать мелкого просто как досадный отвлекающий фактор. Он меня раздражал, но я мог с этим справиться. Обычно, чтобы братец меня не доставал, достаточно было просто выпихнуть его к телевизору, придав пинка для скорости. Но Сэм как-то очень незаметно вырос и научился огрызаться в ответ. Вот тут наши проблемы и выросли пышным цветом! До сих пор не пойму как это случилось, но у нас с братом оказались совершенно разные интересы. Он – зубрила, я – гуляка. Он недолюбливает охоту, я же вою от тоски каждый раз, когда отец оставляет меня дома «приглядывать за Сэмми». Сторожить мелкого, короче! Всё это не могло не сказаться на наших отношениях. Постоянные ссоры, подначки и язвительность долгое время были нормой в моих отношениях с младшим.
Я искренне не мог понять, почему Сэм морщится каждый раз, когда мы с отцом заговариваем об охоте, мне было непонятно, почему он предпочитает учебники ночным вылазкам и тишину шумному гаму весёлых вечеринок. Но надо признаться честно, я тогда и не старался понять его, не пытался разобраться в причинах такого поведения младшего. Да, мы семья, но Сэмми, в период своего буйства гормонов, не раз указывал мне на то, что это досадная случайность. Меня это бесило до зубовного скрежета. Сколько себя помню, я был вынужден нянчиться с этим недомерком, посылая к чертям собственные интересы и личную жизнь, а в ответ получал вот такие комментарии! Задетое самолюбие требовало отмщения и у нас из-за этого даже не раз доходило до драк!
Сейчас я понимаю, в чём был тогда не прав – я был слишком непримирим к Сэму, я был слишком импульсивен в своих решениях. Мне стоило стиснуть зубы и просто подождать – прошло бы какое-то время и Сэм обязательно успокоился и понял бы, что при всём его желании, другого брата у него нет и уже не будет. Но о каком здравомыслии могла идти речь, когда тебе самому 17 – самое время гулять по девочкам, а этому мелкому пакостнику 13 лет и он не желает и носу из дома показывать?
Но гораздо больше заносчивости Сэма меня задевало то, что при всём пакостном характере младшего, отец продолжал носиться с ним как с писаной торбой. Мне казалось несправедливым то, что я из кожи вон лезу, чтобы доказать отцу что чего-то стою, но мне не всегда даже скупые похвалы обламываются. Другое дело Сэм! Получил пятёрку – просто молодец! Не промазал мимо мишени – вообще гений! Боже, как же меня это злило! Как же меня выводило из себя то пренебрежение, с каким брат относился к похвалам отца! Джон был для меня чуть ли не богом, я на него равнялся и знал, какое это сокровище – его довольная улыбка и светящаяся в глазах гордость, а младший в очередной раз лишь поджимает губы, ставя пистолет на предохранитель. И меня не покидало эгоистически детское желание отбить хоть толику того внимания Джона, которое тот направлял на Сэма.
Наверное, это желание, окончательно превратившееся в навязчивую идею, и подтолкнуло меня на тёмную дорожку. Почти неделя взаперти один на один с Сэмом, естественно, очередная ссора с ним, язвительные слова младшего, как всегда больно ужалившие меня, только что вернувшийся с охоты Джон, живой и невредимый… вот я с катушек и слетел. Я могу сказать, что в тот момент так распорядились звёзды, но это будет ложью. Я прекрасно понимал на что иду, когда не остановил поползновения вдрызг пьяного отца, который в тот момент вряд ли отличал парня от женщины. Меня не останавливали ни сам факт секса с мужчиной, ни то, что это мой собственный отец. В тот момент меня волновало лишь то, что я даю отцу нечто, что никогда не даст ему его драгоценный Сэмми!
Из всего произошедшего в тот вечер я очень чётко помню ощущение того, как следую за Джоном в его комнату, как он расстёгивает ремень моих джинсов и вес его тела, вжимающий меня в матрас. А ещё дикую боль его вторжения, сковавшую всё моё тело, заставившую отняться ноги, онеметь бёдра… Я хрипел от боли, пытался вырваться из его цепких объятий, но он был сильнее меня и я лишь ещё больше усугублял свою боль своим сопротивлением. На моё счастье, это длилось не так уж и долго – Джон быстро кончил, скатился с меня и уже через пару мгновений пьяно захрапел, распространяя вокруг кислый запах дрянного виски и оставив меня разбито валяться на перепачканных кровью и спермой простынях.
Естественно, что на следующее утро, когда отец проспался, мне влетело по самое не хочу, но начало было положено… Начало того пути, с которого я уже не мог свернуть, потому что отец просто не отпустил меня…

…Мысли чуть вильнули в сторону, а по губам скользнула иронично-злая усмешка…

Забавно, как легко Джон отбросил все моральные принципы, стоявшие между нами! Я не оправдываюсь, моя вина очевидна, но всё-таки тогда я был всего лишь мальчишкой, у которого ветер гуляет в голове, у которого ещё вся система ценностей перевёрнута с ног на голову! Джон должен был вправить мне мозги, просто остановиться и отвесить мне звонкую оплеуху за ту ночь! Я бы смирился, я бы поднялся с колен, оправился от унижения и искал бы другие пути для того, чтобы доказать себе свою собственную важность для отца. Но Джон не сделал этого. Он предпочёл воспользоваться тем шансом, который я по глупости ему дал и просто уложил меня к себе в постель уже на следующий же вечер. А я и не подумал сопротивляться, слишком ошеломлённый его напором, ослеплённый гордыней. Мы же Винчестеры, нам закон не писан!
Не сказать, что я ловил особенный кайф от нашего секса, мой отец далеко не Аполлон, да и чутким любовником его тоже не назовёшь – первые недели было так больно, что я кусал губы в кровь, чтобы не кричать, а когда Джон кончал и слезал с меня, не мог даже шевельнуться, так болело всё тело. Но со временем отец нашел подход к моему телу и я даже начал получать какое-то удовольствие оттого, что он делал со мной.
Больше всего я благодарен отцу за Сэма! За то, что секс с Джоном потушил мою злость, утихомирил мою ревность. Да, весьма оригинальный способ самоутверждения, но ведь он подействовал! В конце концов, я перестал смотреть на мелкого как на врага народа – ему было уже не дотянуться до тех вершин, с которых теперь на него смотрел я. Теперь я стал воспринимать младшего без пелены перед глазами. Теперь я мог видеть его настоящего – просто мальчишку, которого мало кто понимает, которому не по душе жизнь в постоянных разъездах и который страдает от одиночества, потому что у него другой склад души – он не может как я, идти по жизни ни за что не цепляясь, плевав на всё с высокой колокольни.
Скорее всего, половина наших ссор с младшим была целиком на моей совести! А по другому мне никак не объяснить того, что как только я успокоился, наши распри с Сэмом практически сошли на «нет». А спустя ещё какое-то время у нас даже нашлись и общие интересы, и возможность слышать друг друга, говорить спокойно, без ругани. Удивительно, но оказалось, что мы можем вполне мирно сосуществовать на одной территории, не сгорая от желания придушить друг друга!
Может со стороны это покажется странным и нелепым, но я до сих пор считаю, что именно мой роман с отцом вернул мне брата! Это был пусть и не единственный, но самый главный плюс этих отношений!
_____________________________________________________________________

Мне понадобилось почти два года, чтобы понять, во что именно я вляпался. Два года я шёл тёмной дорожкой греха сквозь колючие дебри похоти, постепенно взрослея и начиная замечать всё то, на что раньше не обращал внимания. Даже сейчас, после всего, что произошло, я благодарен Джону за то, что, трахаясь с ним, я постепенно лишился тех иллюзий, сквозь которые смотрел на своего отца. Секс стирает многие границы, срывает маски – в постели очень тяжело притворяться кем-то другим и твоё истинное лицо рано или поздно проявится, пусть даже и в таких мелочах, как внимание к своему партнеру или банальная нежность. Я благодарен отцу за его суровость в жизни и эгоизм в постели, которые отрезвили меня, заставили на многое посмотреть по-другому.
Ведь сначала жизнь охотника за нечистью, полная приключений и опасностей, казалась пределом мечтаний любого мальчишки – охота, слежки, риск, уничтожение мерзких тварей, спасение чужих жизней… Но чем больше отец втягивал меня во всё происходящее, тем быстрее такая жизнь стала терять для меня свои яркие краски. Я всё чаще стал замечать всю грязь охоты, её тёмную сторону, с которой до этого имел дело только Джон. Всё сильнее ощущалась та цена, которую приходилось платить за очередного убитого монстра, за очередную спасённую жизнь. Всё чаще расплата касалась уже не только Джона, но и нас с Сэмом.
Но самым главным разочарованием для меня всё-таки стал Джон. Не зря же говорят – не сотвори себе кумира! Когда оказывается, что твой герой на самом деле самый обычный человек, мир вокруг начинает трещать по швам! До сих пор помню, как это было больно!
Посчитав меня готовым к посвящению во все тонкости охоты, отец теперь постоянно таскал меня за собой, и я очень часто видел, как он использует людей, прикрываясь всеобщим благом, а потом безжалостно выбрасывает их, как ненужный мусор! Это даже для меня выглядело мерзко, но я уговаривал себя закрывать на это глаза, объяснял иногда просто бесчеловечное поведение отца тем, что это охота и когда встаёт вопрос жизни и смерти, методы не важны. Но с каждым разом Джон действовал всё более грязно и порой я уже не всегда мог заметить разницу между ним и тварями, за которыми мы охотились. Это пугало до чёртиков, но когда отец, отходя от очередной охоты, вновь становился самим собой, я старался убедить себя в том, что слишком преувеличиваю, что всё совершенно не так.
Другое дело Сэм. Я думаю, у него всегда была эта способность трезво оценивать людей и их поступки, просто раньше я принимал её за желание лишний раз насолить отцу, разозлить его. И если я всё ещё находился во власти того идеала, которым мне представлялся Джон, то мой братишка был начисто лишён этого. И он не спускал отцу его поведения. Сэм без зазрения совести устраивал Джону скандалы по этому поводу, даже будучи 14-летним юнцом. И его обвинения были очень меткими, и пусть даже не принимая аргументов младшего, я понимал его правоту уже тогда. Наверное, именно поэтому отец и не любил брать его с собой, ему вполне хватало одного меня. Он был уверен в том, что я всегда и во всём буду разделять его точку зрения.
Может, это действительно было бы так, теперь уже сложно строить догадки. Я не слишком люблю предположения, поэтому стараюсь не думать о том, как бы дальше развивались наши с отцом отношения, не случись та ситуация, окончательно открывшая мне глаза на Джона.
Минусы в наших сексуальных отношениях с отцом были всегда, неприятные мелочи, с которыми я просто не знал, как бороться – отец большой эгоист в жизни и было бы глупо думать, что в постели он будет другим. Меня могло что-то не устраивать, но он не считал нужным прислушиваться к моим словам, но окончательно я понял, в каком болоте увяз после того, как отец почти силой взял меня, даже после того, как я сказал, что больше не хочу.
Я пытался сопротивляться, почти орал на него, но он отвесил мне пощёчину и сказал, что я веду себя как строптивая бабёнка, что такое поведение не достойно мужчины. Он повалил меня на кровать, подмял под себя и я уже не смог ничего сделать – надо отдать Джону должное, он научился обращаться, если уж не со мной, то хотя бы с моим телом. Я давился слезами пока он трахал меня – это был тот самый момент, когда я не получил от происходящего ни малейшего удовольствия.
Меня не надо жалеть, в конце концов, если я позволил этому произойти, значит, винить кого-то, пусть даже и отца, я не имею права! Сейчас, по прошествию какого-то времени я понимаю, что тогда был ещё не готов разорвать эти отношения всерьёз и окончательно. Можно считать меня слабаком, но даже в тот момент я, наверное, всё ещё любил своего отца.
Но произошедшее той ночью, заставило меня по-настоящему испугаться. Тогда я понял, что отец может быть очень жестоким, если чьи-то интересы идут в разрез с его желаниями. Он не захотел услышать меня, когда я попытался ему отказать, что же будет дальше?!
Но не только это заставило меня запомнить тот вечер во всех его подробностях. В тот вечер случился ещё и Сэм…
Я помню, как вернулся в нашу с Сэмом комнату. Младший ещё не спал, был по уши погружён в какую-то книгу. Я помню, как при моём появлении он поднял голову, его широко распахнувшиеся глаза, приоткрывшиеся в немом вздохе губы, когда он увидел меня и моё состояние.
Я понимал, что должен что-то сказать, что со мной всё в порядке, что он может убрать это встревоженное выражение со своего лица, но я не смог. Чёрт возьми, я не был в порядке, и притворяться просто не осталось сил! И я просто прошёл мимо него к своей кровати, рухнув в неё даже не сняв одежду. Лишь укутался в одеяло и зарылся лицом в подушку.
Меня била такая дрожь, что стучали зубы! Хотелось закрыть глаза, задержать дыхание и просто умереть. И физическая боль была тут совсем не при чём! Просто мне только что нагадили в душу! И кто?! Человек, которым я восхищался всю свою жизнь!
Ведь с моей стороны это было даже не упрямство, а попытка разобраться в себе самом. Джон спал со мной уже почти два года, и за это время моё отношение к нему самому и ко всему происходящему успело поменяться. Я понял, что наши отношения зашли в тупик. И если раньше я ещё мог убедить себя, что секс со мной для отца не просто трах, что эти отношения что-то для него значат, то сейчас эти иллюзии окончательно растаяли. Я был растерян, я хотел взять какую-то паузу, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Я и подумать не мог, что отец не даст мне такой возможности!
От мысли, что меня просто использовали, к горлу подкатила тошнота, а глаза защипало от жгучих слёз. Я ещё глубже зарылся в подушку, жмурясь от мерзкого ощущения униженности.
И тут я почувствовал, как матрас моей кровати прогнулся от чужого веса и тонкие, но сильные руки обвились вокруг меня, слегка потянув назад. Я, стиснув зубы, раздражённо повёл плечами, пытаясь сбросить с себя его ладони, но Сэмми проигнорировал мои жалкие попытки, и прижавшись ко мне ещё крепче, уткнулся лицом в мой затылок. Я пытался высвободиться из кольца его рук ещё какое-то время, но потом полностью обессиленный, просто смирился и позволил Сэму заключить меня в ещё более тесные объятия. Я чувствовал тепло его рук даже сквозь кокон из одеял, я чувствовал его тёплое дыхание на своей коже и это было так… До сих пор не могу подобрать слова, чтобы описать свои чувства. Просто, в тот момент это оказалось именно тем, что мне было нужно! И я сдался Сэму. Я сдался своей слабости и дал выход своим чувствам. Я редко плачу, слёзы – признак слабости, но сейчас это был единственный способ сбросить дикое напряжение. Я плакал молча – Сэм так и не услышал моих всхлипов, но он чувствовал, как дрожат мои плечи. Я до сих пор поражаюсь ему, его поведению в тот момент. Другой на его месте уже давно замучил меня вопросами, потребовал объяснить, что случилось, но мой братишка так и не произнёс ни слова. Он просто обнимал меня, склонив голову мне на плечо, согревая теплом своего тела, успокаивая своим присутствием. Почему-то от этого было действительно легче. В конце концов, дикая усталость и мерное сопение Сэма над ухом убаюкали меня, и я всё-таки уснул.
_______________________________________________________________

Настроение сейчас - спать хочу!