Я люблю смотреть в небо, лежа на спине, прослеживая след от самолета, и почему-то представлять, что приземлиться он непременно в Копенгагене! Вот почему именно в Копенгагене, спросите вы? А вот нравится мне это название. Причем с детства это у меня, когда я еще умела летать. Вот вы сейчас подумали – врет дамочка. А вот и нет – умела. Во всяком случае, точно помню первую, правда, неудачную, попытку. Это когда я, предоставленная сама себе решила доказать свою смелость, наглядевшись на то, как соседские мальчишки лихо взбирались на растущую в нашем дворе липу. Они сидели там, с гордостью озирая нас, мелких пигмеев, свистя и бросая вниз сухие ветки и всячески показывая свое пренебрежение нам, стоящими внизу.
Высоты я не боялась, это было проверено во время нашей поездки к Черному морю по горной дороге, когда я с восхищением смотрела в пропасть и не понимала взрослых, которые сидели, закрыв глаза, в страшном напряжении ожидая, что этот сумасшедший водитель вот-вот сорвется вниз, когда навстречу по узкому ущелью несется такой же лихой автомобилист. Мои родители после той поездки решили больше не рисковать, возвращались мы назад уже морем на теплоходе. Странно, избежав страха поездки над пропастью, мы по горькой иронии попали в шторм, причем приличный. Взрослые лежали пластом от качки, а я перенесла это испытание с достоинством, отправившись обследовать многопалубный комфортабельный лайнер. Правда была перехвачена в баре бдительным стюардом и препровождена к капитану, с которым имела очень содержательную беседу о том, какая я смелая и стойкая девочка. Пока по радиовещанию объявляли о находке и искали моих родителей во всех седьмых номерах по всем палубам, мы с капитаном побывали и радиорубке, и на капитанском мостике, и в каюткомпании, откуда мой папа меня и заполучил с похвалами от команды - какая я отважная и быть мне морячкой! А что? Я могла бы!
Ну, так вот, я о том, что была я девочкой неробкого десятка, да к тому же еще и жутко любознательной. И мне очень захотелось посмотреть на наш двор с высоты, ну и заодно утереть нос этим нахальным кривлякам. Взобравшись сначала на забор, а затем и на первую из веток дерева, я почувствовала, как будто меня что-то толкает вверх. Забравшись еще выше и оглянувшись вокруг, я вспомнила, что могу летать! Дух захватило, и я полетела…
Шрам на коленке, до сих пор, напоминает мне о том, что крыльев у меня тогда еще не было, а о притяжении я еще мало что знала – в школу мне еще предстояло пойти осенью. Та неудачная попытка впоследствии не остановила меня от дальнейших полетов и прыжков с высоты. Уступить мальчишкам в смелости я не могла и одной из первых научилась прыгать солдатиком в речку с высокого моста. Вот уж там ощущение полета можно было раскладывать поэтапно и потом наслаждаться пережитым восторгом.

Недавно мне захотелось в парке покачаться, как в детстве, на высоких качелях. Мама дорогая, после первых же взлетов я сползла на дно кораблика и закрыла глаза, крепко вцепившись в поручни! Вот так разбиваются все мечты о полетах, о морях-океанах и остается только провожать тоскливым взглядом удаляющийся в сторону Копенгагена самолет. Вот странно, он ведь железный и намного тяжелее меня, а летает!