• Авторизация
Дневник Страга_урала Лента друзей - Дневник - Полная версия


Как началась воздушная война 19-02-2010 20:08 к комментариям - к полной версии - понравилось!


 Как началась воздушная война

Александр Б. Соловьев

Историк  г. Санкт-Петербург

 
Считается, что первые выстрелы воздушной войны прозвучали 22 июня 1941 года на юге нашей страны, в небе над Севастополем – главной военно-морской базой ЧФ. «…в 3 часа 13 минут – заговорили наземные и корабельные зенитки» отражая первый воздушный налёт гитлеровских захватчиков.
Неверно это. Воздушная война с нацистами началась на Севере. Ещё за четыре дня до её «официального» начала – 18 июня 1941-го года.
17 июня около 14 часов над главной базой Северного флота появился самолёт с фашистской свастикой. Это был воздушный разведчик. Он летел так низко, что оперативный дежурный штаба флота из окна мог разглядеть в кабине пилота. Самолёт пролетел над городом, затем сделал круг над бухтой, где стояли корабли. Командующий Северным флотом контр-адмирал А.Г. Головко так описал это в своём дневнике:
«... 17 июня 1941 года. Около четырнадцати часов ко мне в кабинет вбежал запыхавшийся оперативный дежурный.
— Немецкие самолеты! — не доложил, а закричал он.
Первой мыслью было: гитлеровцы бросили свою авиацию для массированного удара по объектам Кольского залива — Мурманску, Полярному, аэродромам...
— Уточните, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие и тем самым успокаивая взволнованного дежурного.
Придя в себя, он объяснил, что над бухтой и Полярным только что прошел самолет с фашистскими опознавательными знаками, и на такой высоте, что оперативный дежурный, выглянув из окна своего помещения, увидел даже летчика в кабине. По всем данным, самолет был разведчиком. Малая высота понадобилась ему, несомненно, чтобы сфотографировать гавань Полярного. Он успел беспрепятственно пройти над гаванью, затем над Кольским заливом и над аэродромом в Ваенге /ныне город Североморск/.
Моментально все стало ясно — начинается война. Иначе на такое нахальство — пройти над главной базой флота — даже гитлеровцы бы не отважились.
Ни одна батарея не сделала по фашистскому воздушному соглядатаю ни единого выстрела. И самолет благополучно ушел восвояси. Поднятые в воздух по моему приказанию дежурные истребители не догнали гитлеровца: скорость его полета намного превышала скорость наших И-15 и И-16.
Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли, несмотря на инструкции открывать огонь? Получал один и тот же ответ: не открывали огня из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства продолжало механически подчиняться общей нацеленности последнего времени: не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать маломальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны.
А гитлеровцы уже развязывают ее, действуя пока что в воздухе, причем нагло, уверенные, что здесь, на Севере, мы не можем противопоставить им равноценные самолеты.
В конце дня (условно, разумеется, ибо давно стоит полярный день и солнце светит круглые сутки) на большой высоте появилось звено фашистских самолетов. Один из них прошел над бухтой Озерко.
Вместе с членом Военного совета я успел к тому времени побывать на всех близлежащих батареях и повторил категорическое указание на случай появления неизвестных самолетов — сбивать. Поэтому гитлеровцы при вторичном появлении были встречены дружным зенитным огнем. Дружным, очень интенсивным, но бесполезным: они прошли на высоте свыше семи тысяч метров».
«Война застала меня краснофлотцем – первогодком на Северном флоте. В зенитном дивизионе, стоявшем на прикрытии главной базы в Полярном…
В среду начались уже ставшими привычными большие занятия и тренировки… Где-то около полудня телефонисты с командного пункта каким-то необычно тревожным, взволнованным криком оповестили, что вблизи главной базы на небольшой высоте пролетел немецкий самолёт…
Послать военный самолёт в воздушное пространство великой державы, с которой существует договор о ненападении… Такое до сих пор казалось до невероятности несуразным, мы все с годами привыкли считать, что никто не посмеет, ни у кого не хватит решимости двинуть в наше небо чужой самолёт. И его не ждали. Самолёт пролетел абсолютно безнаказанно, ни батареи, ни корабли не сделали по нему ни одного выстрела. Наглость полёта как-то обескуражила, мы ещё не привыкли к враждебному самолёту в нашем небе.
Рассказывали, что командующий флотом, когда ему доложили о иноземном самолёте над базой, рассвирепел и всё допытывался, почему по нему не стреляли. Ответ отовсюду приходил однозначный: ждали приказания, не было установок, не посмели стрелять без команды сверху… Тут же на корабли и на батареи поступил приказ: как только в нашем небе появится иностранный военный самолёт, стрелять по нему без всякой дополнительной команды и без предупреждения.
Дивизиону приказано остаться в первой боевой готовности, всем расчётам и службам быть на своих постах. На обед спускаться с сопки в дивизионную столовую, даже по очереди, не разрешили. Обслуге штаба приказали отнести обед в бачках и термосах к командному пункту и на позицию батареи. Обедом ребят покормили прямо у орудий, у приборов и дальномеров. Во второй половине дня, где-то часа в три, фашистский самолёт прилетел вновь. На этот раз его встретили огнём из всех орудий дивизиона. Выглядело это уже не так, как при учебных стрельбах… Теперь десятки белых облачков от разрывов снарядов мгновенно усеяли купол неба. «Юнкерс» тут же взмыл ввысь и повернул к морю, а оттуда, как доложили береговые посты, полетел в Финляндию.
Ребята у орудий сокрушаются, что не сбили его, даже не повредили. После нескольких минут стрельбы кажется невероятным, что так лупили по нему и не попали, утешаемся, что не приладились пока к расчёту на скорость. Но всё же довольны, что заставили набрать высоту и убраться восвояси», - вспоминает в свих мемуарах «Летом сорок первого» М.А. Бабиков.
Зенитчики зря расстраивались. Нацистские архивы чётко зафиксировали: «Junkers Ju-88A-5 (Serial No. WNr.0880745)», регистрационный номер «G2 + EH» из состава «Aufklarungsstaffel 1.(F)/AGr.124 (1st.squadron of Reconn.Group124)», совершавший 18.06.1941 года разведывательный полёт над Мурманском, зенитным огнём мурманчан был сильно повреждён. Поэтому самолёт сразу и отвернул в сторону моря – в сторону дома. Экипажу c огромным трудом удалось довести повреждённую машину до авиабазы Bardufoss, но посадить израненный самолёт не получилось, произошла катастрофа. Пилот «оfw. Hans Tucher» погиб. Трем остальным членам экипажа самолёта-разведчика повезло – выжили. Таким образом, первый уничтоженный в Великую Отечественную самолёт нацистов по праву принадлежит защитникам Северного неба. Им есть, чем гордиться!
С этого момента воздушная война на Севере не прекращалась ни на минуту.
19 июня в 11 час. 45 мин. над полуостровом Рыбачий старший лейтенант В.Д. Воловиков безрезультатно атаковал самолёт «Heinkel He-111» и сам безрезультатно был атакован истребителем «Messerschmitt Bf-110».
«Сыграли отбой стрельбе, но не отбой готовности, уходить от орудий и приборов не разрешили. Мало кто подозревал, что ДЛЯ СЕВЕРОМОРЦЕВ НАЧАЛАСЬ ВОЙНА.
Ночь на четверг прошла спокойно, немецкие самолёты больше не появлялись. Но первую боевую готовность батареям не отменили. Все боевые расчёты остались у орудий и у приборов, только орудийной прислуге разрешили отдыхать по очереди, одно орудие на батарее, задрав ствол в небо, дежурило в готовности.
Утром немец появился снова. Все наши батареи бьют по нему, сопровождая весь путь, пока он огибал дугу вокруг базы. Стреляют по самолёту корабельные зенитные орудия и автоматы. Небо сплошь утыкано белыми облачками разрывов… Снаряды рвутся позади «юнкерса». Немец снова безнаказанно улетел в сторону моря. Короткий перерыв – на час-другой – и чужой самолёт опять возле базы. Теперь даже любому рядовому краснофлотцу понятно, что это не случайность, не ошибка, немец не сбился с курса, не заплутал в непогоду, он сознательно, с расчётом летает над нашей землёй, упорно старается осмотреть главную базу флота… Все наши краснофлотцы и старшины, как только объявили повышенную боевую готовность, сняли парусиновые робы и оделись в суконное выходное обмундирование. Как-то уж так само собой повелось, что воевать сподручнее не в рабочем платье, а в таком виде, как привыкли видеть моряков на берегу, в городах, при увольнениях. Поснимали и белые чехлы с бескозырок.
Весь день с короткими перерывами, немецкие самолёты появлялись то возле Полярного, то около Ваенги, а то и поближе к Мурманску… Уже трое суток беспрерывная боевая вахта, с едва заметными паузами от одного прилёта самолётов до другого. Содрогаясь, ухают корабельные орудия из-за скалы внизу, там стоят два эсминца, несколько сторожевиков и тральщиков. Остальные корабли куда-то исчезли. Возле орудийных двориков выросли многосотенные штабеля стреляных гильз.
Суббота ничем не отличалась от предыдущих дней… флот на повышенной боевой готовности, самолёты, как и накануне, не заставили себя ждать.
В ночь на воскресенье каждый остался на своём боевом посту. Никто не ночует в кубриках, все возле орудий, приборов, на узле связи, на том месте, где положено быть по боевому расписанию. Краснофлотцы отдыхают повахтенно, за четверо суток зародился распорядок дежурства и отдыха. К полудню приказали всем морякам быть на позициях, сгрудились у репродукторов. Диктор объявил, что работают все радиостанции, выступать по радио будет народный комиссар иностранных дел Молотов. Все затихли, примолкли, сидят не шелохнувшись. Как только Молотов произнёс первые несколько фраз, сразу стало ясно, что мы обманулись в своих ожиданиях, когда полагали, что он выступит с протестом против нарушения воздушной границы здесь у нас, на севере.
Война…
Флот уже пятый день на боевом положении, пятые сутки обстреливает чужие самолёты.
22 июня, средь бела дня, дюжина «юнкерсов» появились над главной базой. Зенитчики встретили их на дальних подходах. Строй «юнкерсов» разбили, прицельно сбросить бомбы на базу не позволили, на город, на причалы, на корабли не попала ни одна. Со свистом и воем они ушли в сопки, на соседний остров. Там взметнулись клубы чёрного дыма, облаком поднялась торфяная гарь. Налёт отбили, ущерба от него никакого, немцы впустую сбросили три-четыре десятка бомб.
Эта удача и окрылила и обрадовала, хотя до войны считали, что крушить будем сразу пачками. Но уразумели главное – наши пушки загоняют «юнкерсы» на высоту, не дают им прицельно бомбить, потерь от них у нашего флота никаких», - так описывают североморцы начало Великой Отечественной войны.
***
Интересно, что и наша первая потеря в воздушной войне датируется тем же 18-м июня 1941 года. Произошла это в небе Молдавии. В тот день, с полевой площадки Вали-Мария – приграничные посадочные площадки служили аэродромами «засады» для дежурных звеньев истребительных полков, – был поднят на перехват немецкого самолёта-разведчика лётчик 55 ИАП (знаменитый полк, в котором служил наш прославленный ас А.И. Покрышкин) младший лейтенант Иван Харин на И-153. Пытаясь посадить нацистский самолёт, лётчик дал предупредительную очередь и постарался прижать противника к земле. Но стрелок разведывательного самолета в упор расстрелял советскую «чайку». Иван Ефремович Ханин погиб.
***
Первым же советским пилотом, одержавшим победу в воздушном бою стал Георгий Никанорович Жидов, – впоследствии прославленный ас, защитник ленинградского неба. Ночью 22 июня 1941 года дежурное звено 123-го ИАП, в состав которого входил лейтенант Г. Жидов, было поднято в воздух на перехват немецких самолётов, пересёкших нашу границу. Лётчикам, несмотря на темноту, удалось отыскать и атаковать противника. В 3 часа 45 минут летчик-истребитель лейтенант Георгий Жидов сбил свой первый бомбардировщик. Победа вдвойне заслуженная, ибо в состав эскадрилий бомбардировщиков-ночников первой ударной волны входили лучшие, специально отобранные и уже воевавшие экипажи Люфтваффе. 
В лётной книжке Георгия Никаноровича Жидова записано: «22 июня: 12 боевых вылетов (13 часов в воздухе) – 8 воздушных боев, звеном сбили в районе Бреста – 3 Ме109, 4 Ю88 и Хш126, в районе ст. Жабинка еще 1 Ме109». Из девяти этих побед, восемь имеют официальные подтверждения. Жаль только, что в наших военных энциклопедиях эта первая победа в воздушном бою, одержанная Г.Н. Жидовым, не числится. Она – «забытая». Фамилия аса подвела. Выдающийся советский полководец – однофамилец пилота, по сталинскому намёку всего одну буквочку в фамилии сменил (А.С. Жидов стал А.С. Жадовым) – и прославился на веки вечные! А лётчику никто этого не присоветовал. Сталинским же идеологам «человеки» с фамилией Жидов в качестве всенародных героев абсолютно не подходили. Вот и нет ни в учебниках советских, ни в многотиражных энциклопедиях упоминания о нацистском самолёте, сбитом под Брестом 22 июня 1941 года уже в 3 часа 45 минут. А первым лётчиком, одержавшим воздушную победу в Великой Отечественной там числится старший лейтенант Иван Иванович Иванов (46-й ИАП), таранивший в небе Украины в 4 часа 25 минут 22 июня 1941 года бомбардировщик He-111 из 7-го отряда эскадры KG 55 "Гриф".
 
 
 
 Капитан Г. Жидов. Ленинград. Май 1942
 
Немецкий самолёт-разведчик заходит на посадку на свой аэродром в Норвегии
 
 «Мессершмиты Bf-110» над Кольским полуостровом
 
Немцы готовят «лаптёжник» Ju-87 к боевому вылету
 
После боя с советскими истребителями. Северный фронт.
 Отлетался
 
 
Брест. 23 июня 1941 года.
 
 
На подлёте к цели
 Лето 1941-го
 
 
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote
Комментарии (1):
zamkom100 19-02-2010-23:47 удалить
Спасибо. Интересно. Кстати, уже третий день веду спор со своим коллегой по поводу огромного количества потерь нашей авиации в первые месяцы войны. Кого можете посоветовать почитать из специалистов по этому вопросу?
Обратиться - Ответить - К полной версии


Комментарии (1): вверх^

Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Как началась воздушная война | Страга_урала - Дневник Страга_урала | Лента друзей Страга_урала / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»