Фрейд искренне считал сюрреалистов шутами, но Цвейг написал ему письмо, в котором отрекомендовал Дали, как гения в своем роде, и встреча состоялась. Присутствовал при этом и Эдвард Джеймс. Говорили они мало, больше рассматривали друг друга в упор. Фрейд ознакомился с работами Дали, которые произвели на него впечатление, а сам художник усилил это впечатление. Он предложил Фрейду ознакомиться со статьей о паранойе за своим авторством, и поскольку собеседник не слишком заинтересовался, художник настойчиво объяснял ему суть статьи, едва ли не пальцем подчеркивая название, горячился, уверял, что статья не имеет ничего общего с сюрреализмом, как таковым, а представляет собой научную работу. Дали рассказывал после:
«Фрейд сидел, не меняя ни позы, ни выражения лица, и невольно голос мой становился все более резким, интонация — все напористей. И тогда, продолжая вглядываться в меня с такой настойчивостью, что на нее, кажется, нужны были все его старческие силы, Фрейд возопил, обращаясь к Стефану Цвейгу: “Никогда еще мне не попадался настолько типичный экземпляр испанца. Какой фанатик!”».
После этой встречи Дали написал портрет Зигмунда Фрейда, но Цвейг не стал показывать ему картину — с полотна смотрело лицо уставшего человека, обреченного на скорую смерть от рака. Форма черепа Фрейда была воспринята параноидальной фантазией Дали в форме улитки — и праотец психоанализа тоже так и не узнал об этом.
Сам Дали в своей книге пишет: "Мне открылась тайна фрейдовской морфологии. Я понял, что череп Фрейда в точности повторяет панцирь улитки: его мысль закручена точно такой спиралью и потребна иголочка, чтобы выковырять её!..."
«Портрет Фрейда», 1937 (Рисунок тушью на промокательной бумаге)
«Морфология черепа Зигмунда Фрейда», 1938 (Рисунок, сделанный Дали во время встречи с Фрейдом)