На рубеже двух веков XIX и XX в Мисхоре, где счастливо сочетаются целительный климат, теплое море, живописные горы и роскошная растительность, были построены дворцово-парковые ансамбли в имениях Великих князей Романовых Александра Михайловича — «Ай-Тодор», Николая Николаевича — «Чаир», Георгия Михайловича — «Харакс», Дмитрия Константиновича — «Кичкинэ», Петра Николаевича — «Дюльбер».
Мудрые греки еще в пятом веке до нашей эры выделили самое теплое место в Крыму — от Фороса до Гурзуфа. В центре его — Мисхор — по-гречески серединное место, а в центре Мисхора дворцово-парковый комплекс «Дюльбер». Дворец построен в романтическом, мавританском стиле. Купола, михрабы, надписи на арабском языке подчеркивают восточный колорит архитектуры, а ослепительная белизна здания отчетливо выделяет его на фоне Главной гряды Крымских гор. Могучие стены дворца — молчаливые свидетели исторических событий, бушевавших здесь почти столетие назад. Именно здесь пребывали «до особого распоряжения» советского правительства великие князья Романовы с семьями и вдовствующая императрица Мария Федоровна с дочерью Ольгой Александровной.
История
Петр Николаевич Романов родился в 1864 году. Он был внуком Николая I и дядей последнего российского императора Николая II. Как и все Романовы, он получил военное образование и состоял флигель-адъютантом Его Величества, шефом гренадерского саперного батальона. В двадцать лет он начал службу, но заболел туберкулезом и вынужден был оставить ее. Великий князь был женат, на дочери черногорского короля принцессе Милице. Эта дама проявляла большую активность во всем, что было связано с политикой, сам же Петр Николаевич, не смотря на свое царственное происхождение, вел скромный образ жизни. Он жил вдали от двора, не проявляя никакого стремления к власти. Это был застенчивый молчаливый человек, за кроткий и покладистый нрав в семье его называли Петюшей.
Хотя великий князь был человеком военным, он от природы имел художественные наклонности — хорошо рисовал, серьезно занимался архитектурой, особенно архитектурой церквей. Одно время он принимал активное участие в реставрации Бахчисарайского дворца. Знаменитый византиевед академик Н. П. Кондаков высоко ценил великого князя как незаурядного ориенталиста, он увлекался историей, коллекционировал старинные рукописи по истории. Кроме этого занимался коневодством и разведением породистых собак.
Великий князь, часто бывал в Крыму, очень любил его и, выбрав на Южном берегу самое теплое место, в 1893 году купил 13 десятин земли у господина Полежаева, для устройства своего имения. Здесь на самом побережье стоял дом, жить в котором из-за трещин было небезопасно. На этом месте в 1895 году великий князь Петр Николаевич принял решение начать строительство дворца, комплекса служебных построек при нем, и разбить небольшой парк.
Перед тем как приступить к строительству в своем новом южнобережном имении, Великий князь совершил длительное путешествие по странам Средиземноморья, посетил Сирию, страны Магриба, интересовался необычными и экзотичными строениями. Пребывая долгое время в Египте, климат которого более всего подходил князю по состоянию здоровья, Петр Николаевич увлекся архитектурой древней страны. Он делал зарисовки древних храмовых построек Каира.
После возвращения в Крым, под впечатлением от увиденного, он выполняет эскизные наброски своего будущего дворца. Составление проекта и строительство дворца, хозяйственных служб и планировку парка Петр Николаевич доверил молодому ялтинскому архитектору Н. П. Краснову (1864-1939), в последствии создателю Ливадийского Императорского дворца, с которым его сближали художественные взгляды, а также увлечение исследованиями Бахчисарайского дворца и национальных традиций в зодчестве народов, населявших Крым.
Его жена категорически была против приглашения неизвестного архитектора, и хотя Романовы всегда были примерными мужьями и считались со своими женами, в этот раз Петр Николаевич настоял на своем. Этому были свои причины — за время работы в должности городского архитектора, Краснов накопил богатый опыт строительства зданий различного назначения в условиях Южного берега Крыма с его сложным рельефом местности, крутыми спусками к морю, обширными оползневыми участками и сейсмоопасностью. Также сыграло и общее увлечение Великого князя и молодого архитектора — изучение традиций восточного зодчества. Романов шел на любые уступки, лишь бы Краснов согласился работать. Петр Николаевич предоставил ему собственные эскизы из путешествий по Средиземноморью и получил дворец, который несет отпечаток тонкого вкуса и зодчего, и заказчика.
Не смотря на серьезные финансовые трудности, дворец строили быстро. Строительство началось в 1895 году, а в 1897 году он был уже готов. На свет появился великий памятник архитектуры, и мир узнал о талантливом архитекторе высочайшего двора Краснове. «Дюльбер» стал вторым объектом, после Воронцовского дворца, который желали посетить респектабельная публика и зарубежные гости. В большом благоустроенном имении, спускающемся к уютной бухточке, проводил великий князь в кругу своей семьи каждый год несколько месяцев.
Толстые стены этого дворца спасли жизнь членам царской фамилии, оказавшимся во время гражданской войны в Крыму. Великий князь Александр Михайлович, переживший страшные дни ареста в Крыму писал: «Я никогда не думал о том, что прекрасная вилла Петра Николаевича имеет так много преимуществ с чисто военной точки зрения. Когда он начал ее строить мы подсмеивались над чрезмерной высотой его стен и высказывали предположение, что он, вероятно, собирается начать жизнь «Синей бороды». Но наши насмешки не изменили его решения. Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдаленное будущее. Благодаря его предусмотрительности, Севастопольский совет располагал хорошо укрепленной крепостью».
В период Первой мировой войны великий князь Петр Николаевич, в звании генерал-инспектора инженерных войск находился при ставке верховного главнокомандующего, которым был его брат Николай Николаевич. После отставки Николая Николаевича, брат последовал за ним в Тифлис, оттуда они вместе прибыли в Киев. В ноябре 1917 года по приказу Временного Правительства их и членов их семей отправили в Крым.
Здесь же в Крыму были и другие представители императорского дома, ближайшие родственники Николая II, которые вошли в историю как «крымская группа Романовых». Вначале крымские пленники находились под домашним арестом в своих имениях и могли свободно перемещаться только в их пределах. В феврале 1918 года всех Романовых, проживающих в Крыму, решили перевести в «Дюльбер», так как ялтинские большевики требовали немедленной казни Романовых, а севастопольские хотели все же дождаться распоряжений «товарища Ленина». С целью не допустить бесчинств со стороны ялтинцев севастопольский совет назначил местом пребывания членов царской семьи имение Петра Николаевича, с его высокими и толстыми стенами, напоминающими крепость. На крыше дворца установили пулеметы и мощные прожекторы, а отряд вооруженных до зубов революционных матросов Севастопольского военного гарнизона вел непрерывное наблюдение за всем происходящим вокруг. К пленникам никого не впускали. Кормили их скверно и скудно, но это было не так страшно, хуже была полная изоляция и неизвестность.
Власть в Крыму менялась множество раз. В апреле 1918 года Ялту оккупировали немецкие войска. Романовым было предложено выехать в Германию, но никто из семьи это предложение не принял. В конце 1918 года в Крым прибыл флот союзников. Командующий британским военным флотом адмирал Кэльторп сообщил, что английский король дает в распоряжение вдовствующей императрице корабль для отъезда в Англию. Мария Федоровна, в девичестве датская принцесса Дагмар (1847—1928), была женой российского императора Александра III и находилась в родственных отношениях со многими королевскими домами Европы, в том числе и короля Великобритании Георга V, матерью которого являлась королева Александра — родная сестра Марии Федоровны. Только добившись разрешения от Георга V взять с собой всех друзей и родственников, которым угрожала месть большевиков, Мария Федоровна согласилась покинуть Крым. В конце марта в Севастополе бросил якорь британский крейсер «Мальборо» и 1 апреля 1919 года члены царской семьи навсегда покинули Родину.
С приходом в Крым Советской власти в имении Дюльбер, переименованном в «Красное знамя», открылась одна из первых советских здравниц для оздоровления политработников и бывших политкаторжан. Здесь отдыхали политэмигранты, испанские дети, челюскинцы и видные деятели международного революционного движения. В 1938 году под руководством архитектора В. Соляника в том же мавританском стиле, был построен второй корпус, над входом в который появилась надпись из сталинской Конституции 1936 года — «Граждане СССР имеют право на отдых», стилизованная под арабскую вязь. По иронии судьбы простых граждан, как в те времена, так и сейчас на территорию «Дюльбера» не пускают.
Во время войны здание дворца получило большие разрушения, но к 1949 году силами немецких и румынских военнопленных было восстановлено. «Дюльбер» продолжал оставаться местом отдыха советских и иностранных руководящих деятелей компартий. Сегодня это санаторий Верховной Рады Украины.
Дворец Дюльбер
Дворец «Дюльбер» поражает воображение и приковывает к себе внимание с первого взгляда. Белоснежное здание с серебристыми куполами, башенками, зубчатыми стенами резко выделяется на фоне Главной гряды Крымских гор. Арочные окна, синий орнамент, цветная мозаика, михрабы, надписи на арабском языке подчеркивают восточный колорит архитектуры.
Дворец кажется прекрасным видением из сказок Шахеризады. И название его переводится с арабского как «прекрасный», «великолепный». Над главным входом высечено арабской вязью: «Да благословит Аллах вошедшего сюда».
Рассматривая стилевые особенности дворца, академик Н. П. Кондаков замечает: «Трудно было бы определить, в каком собственно стиле это сооружение построено, так как его главные части отвечают своими этажами обычным европейским нуждам — в его комнатах, жилых помещениях полно всякого европейского комфорта. Но так как главные декоративные части: входы, террасы, плоские крыши, покрытия куполов, боковая башня, форма дверей и окон и вообще всякая орнаментальная часть дворца напоминает сарацинские здания Египта и Сирии, то можно было бы без особой погрешности назвать дворец арабским или, вернее, <... > сарацинским. Этот стиль издавна составляет предмет изучения для самого высокого владельца Дюльбера, как стиль необыкновенно оригинальный, глубокий, полный поэтического изящества».
Во дворце более чем 100 комнат и помещений. Путем компоновки на фасадах здания различных архитектурных деталей и украшений его продолговатая форма обрела пластичность и завершенность, а сами фасады — неповторимую индивидуальность. Много внимания уделялось декоративному убранству: оформлению входов, оконных проемов, балконов, декорированию дверных полотен. При выполнении отделочных и декоративных работ автор строго следовал сарацинскому стилю Египта и Сирии. Этот стиль очень импонировал князю, и он считал его поэтически изначальным для создания неувядаемой и чувственной красоты архитектурных творений.
Каменная ниша сохранила медальон с исторической надписью: «1897, октябрь. Великий князь Петр Николаевич, Великая княгиня Мелица Николаевна и их дети — Великие княжны Марина Петровна, Надежда Петровна, Великий князь Роман Петрович присутствовали при освящении дворца Дюльбер».
Дворцовый комплекс окружает небольшой прекрасно ухоженный старинный парк — это настоящий ботанический сад в миниатюре. Создавал его Вавилин, человек, обращающийся с деревьями и растениями как с людьми. В парке много редких экземпляров, некоторые из них могут существовать только в Крыму.
Как добраться до дворца Дюльбер
Санаторий «Дюльбер» находится в 12 км от Ялты. Адрес: г. Ялта, пос.Кореиз-1, Алупкинское шоссе, 19.
Из Симферополя — автобусом, маршруткой или троллейбусом № 52 до автовокзала г. Ялта, далее на маршрутке №27 (Ялта (автовокзал) — Алупка (парк)) до остановки санаторий «Дюльбер». Либо прямым рейсовым автобусом «Симферополь — Мисхор», далее на маршрутке №32 (Ялта (центр) — Алупка (парк)), или №27 (Ялта (автовокзал) — Алупка (парк)) до остановки санаторий «Дюльбер».
Из Ялты (с набережной или с мор. вокзала) — на маршрутке №32 (Ялта (центр) — Алупка (парк)) до остановки санаторий «Дюльбер».
Из Севастополя — рейсовым автобусом «Севастополь — Мисхор», далее на маршрутке №32 (Ялта (центр) — Алупка (парк)), или №27 (Ялта (автовокзал) — Алупка (парк)) до остановки санаторий «Дюльбер».
Можно на катере прямо от Набережной Ялты до Мисхора.
Начало строительства дворцового ансамбля Дюльбера (в переводе с арабского – прекрасный, восхитительный), относится до 1895 г., когда В. кн. Петр Николаевич принял решение о возведении дворца в восточном стиле, а так же, комплекса служебных зданий и парка в крымском имении, в Мисхоре.
Вести все работы было поручено уже известному к тому времени ялтинскому городскому архитектору Н.П. Краснову (1864 – 1939). Было несколько обстоятельств, которые, повлияли на то, что создание дворцово-паркового ансамбля Дюльбер было поручено ни кому-нибудь из именитых столичных зодчих-академиков, а ялтинцу Краснову. За время работы в должности городского архитектора Николай Петрович приобрел богатый опыт строительства домов разного назначения в условиях Южного берега Крыма с его сложным рельефом местности, крутыми спусками к морю, большими подвижными участками и сейсмологической опасностью. Кроме того, рекомендация знаменитого искусствоведа, академика М.П. Кондакова, который имел возможность во время продолжительного проживания в Крыму оценить талант и высокие моральные качества молодого архитектора, и, конечно же, общее увлечение – и В. кн. Петра Николаевича, и Н.П. Краснова – изучением традиций восточного зодчества окончательно решили вопрос о строителе Дюльбера.
Военный инженер, специалист по фортификационным сооружениям, Великий князь Петр Николаевич серьезно увлекался гражданской архитектурой, в особенности восточной. С детства, отличаясь слабым здоровьем, он, по совету врачей часто путешествовал по странам Средиземноморья, Магрибу и Ближнему Востоку, откуда привозил альбомы с собственными зарисовками памятников зодчества туземных народов, по которым впоследствии сделал несколько эскизов будущего Дюльбера.
Возведенный в 1895 – 1897 г., на очень сложной для большого строительства земельном участке, дворцовый ансамбль Дюльбера, по мнению исследователей, стал значительной удачей в творческой биографии архитектора. Академик Н.П.Кондаков в статье, посвященной Дюльберу, дал высокую оценку работе Краснова, охарактеризовав дворец как «здание столь же удачное, сколь и необычное, в высшей степени истинно изящное и целесообразное. Орнаментация Дюльбера очень простая и ограничивается резными наличниками дверей и окон, плафонами, балюстрадами, мушарабиями», – писал Н.П.Кондаков. «Здание столь же удачное, сколь и необычное, в высшей степени истинно изящное и целесообразное. Орнаментация Дюльбера очень проста и ограничивается резными наличниками дверей и окон, плафонами, балюстрадами, мушарабиями», – писав Н.П.Кондаков. “Исполнена эта орнаментация строгими, и притом, весьма практическими, дешево стоящими способами: резные двери, окна и мушарабии не дороже обыкновенных столярных работ. Лепка выполнена отливкой из особенной композиции гипса. Но самое интересное художественно-промышленное нововведение состоит в разделке панелей гипсовыми отливками, воспроизводящими фаянсы до неузнаваемости». Эта композиция, описываемая дальше в статье Кондакова, состояла из простейших компонентов, взятых в определенной пропорции – гипса, вазелина и красителей. Отливки из этой смеси, покрытые спиртовым лаком, приобретали вид драгоценного восточного фаянса. В этом проявилась замечательная способность Краснова применять новые материалы, которые заменяют использовавшиеся ранее дорогие. Рассматривая стилевые особенности дворца, академик делает замечание: «Трудно было определить, в каком собственно стиле это сооружение построено, т. к. его главные части отвечают своими этажами обычным европейским нуждам – в его комнатах, жилых помещениях полно всякого европейского комфорта. Но так как главные декоративные части: входы, террасы, плоские крыши, покрытия куполов, боковая башня, форма двери и окон и вообще всякая орнаментальная часть дворца напоминает сарацинские здания Египта и Сирии, то можно было бы без особой погрешности назвать дворец «арабским» или, вернее, сарацинским. Этот стиль издавна составляет предмет изучения для самого высокого владельца Дюльбера, как стиль необыкновенно оригинальный, глубокий, полный поэтического изящества».
В этом высказывании Кондакова нашли свое отражение поиски новых подходов к архитектуре лучших мастеров зодчества последней четверти XIX столетия. Взяв за основу девиз стиля модерн, который достиг в начале XX век наибольшего расцвета – «красота и польза», каждый из архитекторов, которые возводили фундаментальные сооружения, шел своим путем. Так, хотя главный акцент художественной выразительности Краснов и делает на парадном фасаде, которые повторяют, по мнению некоторых исследователей, вход в усыпальницу Каир-Бея, возведенную в XV веке в центре Каира, тем не менее, другие три фасада настолько живописны и оригинальны, что каждый новый ракурс обзора дает законченную картину прекрасного дворца, как бы воспроизведенного по сказкам Шахерезады. Одновременно со зданием дворца проводилась разбивка уникального парка и небольшого сада. Деревья и кустарники высаживались на террасах, образованных с помощью могучих подпорных стен на крутом спуске к морю.
К сожалению, во время Великой Отечественной войны дворец Дюльбер был серь¸зно разрушен пожаром. Восстановительные работы проводились в 1946 – 1959 г. Однако, из-за утери технологий, а именно рецепта состава, реставраторы не смогли воспроизвести уникальные отливки. Не совсем точно были воспроизведены орнаменты и украшения, что исказило первоначальный замысел архитектора. Но замечательный парк Дюльбера, взлелеянный многими поколениями садовников, продолжает восхищать и дарить непередаваемую радость всем тем, кто приходит сюда.
Во время возведения дворцового комплекса Великий князь вместе с семьей находился в своем южнобережном имении. Он был настолько болен, что даже отказался от службы в лейб-гвардии саперном полку, шефом которого являлся. И в довершение, весной 1898 года его супруга В. кн. Милица Николаевна, ожидала рождения третьего ребенка, и семья приняла решение дождаться этого события в Крыму.
Работая в имении Петра Николаевича, Н.П. Краснов столкнулся с проблемой, с которой он в своей богатой практике, наверное, не встречался ни до, ни после Дюльбера – полным отсутствием средств у заказчика. Деятельный и практический Главный управляющий Двором Его Императорского Высочества, барон А.И. фон Сталь, приступив в 1897 г. к выполнению своих обязанностей и ознакомившись с денежными документами Петра Николаевича, пришел в ужас: полная бесхозяйственность, которая царила в Придворной конторе, привела к катастрофическому финансовому положению великокняжеской семьи. Нечем было оплачивать многочисленные долги, нечем платить архитектору и рабочим, и по счетам за заказанные материалы. В отрывке одного из писем того периода, барон фон Сталь пишет В. князю: «Денег было много и много ушло (?!). Конечно, у Вас много имущества, и очень ценного, но, к сожалению, не дающего процентов, на которые можно было бы жить, а потому нужно его считать мертвым капиталом. <...> Денег нет, платежей и требований со всех сторон масса, положение наше день вот дня становится все тяжелее, ибо приходится под разными предлогами увертываться от уплаты. Это, по-моему, очень не красиво для придворной конторы, и даже подводит многих: Краснова, Шифферса, которые имеют свои расчеты, <...> и находятся в зависимости вот рабочего люда, который может устроить скандал и, в конце концов, все это отзовется на Вас как на владельце!».
В трудный 1897 год, в самый отчаянный момент, барон фон Сталь даже предложил Петру Николаевичу по возможности продать Дюльбер за 600 тысяч рублей, чтобы расплатиться с долгами. Однако, принятые им потом решительные меры (продажа части имения «Знаменка», что досталась Великому князю еще от деда, Николая I, четкая организация работы принадлежащего ему кирпичного завода в Териоках и ряд других) через некоторое время принесли свои результаты, и, в конце концов, Н.П. Краснову оплатили все его затраты на строительство Дюльбера.
Интересные характеристики, даны были хозяину Дюльбера его современниками. Полная противоположность своему брату, В. кн. Николаю Николаевичу (Верховному Главнокомандующему в Первую мировую войну (с июля 1914 – по август 1915 г.), человеку резкому, волевому, Петр Николаевич – человек тихий и стеснительный, стал военным только в силу незыблемых традиций мужской половины династии Романовых. Его серьезными увлечениями были искусство и коллекционирование старинных рукописей по истории, коневодство и разведение породистых собак (в основном такс, которое, к слову, приносило ему некоторый доход).
Видимо, эта внешняя «невыразительность» Петра Николаевича и его неспособность контролировать собственные имущественные дела дали повод выдающемуся государственному деятелю России графу С.Ю.Витте довольно нелестно охарактеризовать этого представителя Романовых: «Петр Николаевич был очень милый малый, каким он остался и по настоящее время, но весьма ограниченный и с точки зрения деловой – человек совершенно ничтожный». Но еще более резкий отзыв оставил Сергей Юльевич в своих «Воспоминаниях» о супругах Великих князей Петра и Николая – Милицы (1866 – 1951) и Анастасии (1868 – 1835), дочерях черногорского князя Николая I Негоша: «Ох уж эти черногорки, натворили они бед России... Чтобы рассказать, какие пакости они натворили, нужно написать целую историю; не добром помянут русские люди их память...». Действительно, эти две смуглые балканки, которые особняком стояли в ряду царской семьи, вызвали враждебность очень многих – как в аристократических кругах, так и у высшей интеллигенции. Именно им вменяли в вину и появление при Дворе Григория Распутина, и огромные суммы, которые направлялись из русского бюджета в казну Николая Черногорского, и увлечения модным тогда спиритизмом, который охватил потом все светское общество, и многое другое.
В период 1904 – 1909 г. В. кн. Петр Николаевич занимал довольно высокую должность генерал-инспектора по инженерной части, потом был почетным председателем Главного военно-технического управления. В годы Первой мировой войны постоянно находился при В. кн. Николае Николаевиче, выполняя его поручение.
В семье В. кн. Петра Николаевича и Милицы Николаевны было трое детей. Каменная ниша фонтана в дворцовом парке сохраняет наполовину стертый медальон с исторической надписью: «1897, октябрь. Великий князь Петр Николаевич, Великая княгиня Милица Николаевна и их дети – Княжны Императорской крови Марина Петровна, Надежда Петровна, князь Императорской крови Роман Петрович присутствовали при освящении дворца Дюльбер». Над парадным входом в здание дворца сохраняется арабская вязь – строка из Корана: «Да благословит Аллах входящего». Надпись эта стала в некотором смысле пророческой для Романовых.
Безусловно, ни хозяева и ни творцы дворца, не могли и предположить, что через 20 лет после своего освящения он будет превращен в укрепленную крепость с установленными на крыше пулеметными гнездами и охраной из вооруженных до зубов матросов Севастопольского военного гарнизона. Именно здесь, «до особого распоряжения Советского правительства», содержались Великие князья Александр Михайлович, Петр Николаевич и Николай Николаевич с семьями, а так же мать Николая II, вдовствующая императрица Мария Федоровна, в девичестве датская принцесса Дагмара (1847 – 1928), которые находились в Крыму с начала гражданской войны (1918). Мария Федоровна была женой русского императора Александра III, и, находилась в родственных отношениях со многими королевскими домами Европы, в том числе и короля Великобритании Георга V, матерью которого была королева Александра – родная сестра Марии Федоровны. Власть в Крыму менялось огромное количество раз. И только могущественные стены Дюльбера, самоотверженность моряков Черноморского флота, которые охраняли пленных, и благоприятные стечения обстоятельств, спасли в эти тревожные годы так называемую "крымскую группу" Романовых от страшной расправы. Пленники стали заложниками в политической игре, которую вела Советская власть с германской дипломатией при заключении Брест-Литовского мира. Только стремительное продвижение немецких войск и оккупация Крыма спасли царскую фамилию в 1918 г. от неминуемой расправы. Но под угрозой занятия Крыма наступающими частями Красной армии, 1 апреля 1919 года, они все же были вынуждены подняться на борт британского крейсера "Мальборо" и навсегда оставить Родину.
Еще в конце XIX столетия выдающиеся ученые, светила русской медицины, такие как С.П. Боткин, В.Н.Дмитриев давали высочайшую оценку курортно-климатическим особенностям Южного берега. С.П. Боткин ставил юг полуострова выше многих популярных к тому времени заграничных курортов и пророчил Крыму как курорта большое будущее.
Сразу после окончания гражданской войны в 1920 году советская власть издала декрет «Об использовании Крыма для лечения трудящихся». А уже в январе 1921 года в Симферополе состоялся Всекрымский совет курортных работников, на котором была определена организационная структура курортов и принят план развертывания санаториев и домов отдыха. Созданное тогда в Симферополе Центральное управление курортами Крыма (ЦУКК) возглавил Д.И.Ульянов. Как бы там ни было, но в 1923 году была завершеная национализация дворцов и инвентаризация жилого фонда Южного берега. Для массового приема отдыхающих требовалась реконструкция дворцов и вилл, восстановление разрушенного войнами транспортного хозяйства и сети дорог. На эти цели государством выделялись значительные средства. Курорты стали постепенно оживать. В 1921 году в Ялте и ее окрестностях уже действовало 18 здравниц на 2400 мест. Одним из первых в Мисхоре принял отдыхающий Санаторий «Дюльбер» (1922), (первым был Дом отдыха «Кичкине»). До 1925 года количество мест в здравницах Ялты достигло 25 тысяч.
Именно от подписания В.И. Лениным в 1920 году декрета «Об использование Крыма для лечения трудящихся» начинается советский период в истории «Дюльбера». Это была одна из первых советских здравниц, рассчитанная на 35 мест. В то время она принимала для оздоровления политработников и бывших политкаторжан. В числе отдыхающих здесь побывали политэмигранты, испанские дети, челюскинцы, «а также рабочие других стран, которые направлялись Международным советом профсоюзов», то есть политическая элита того времени. Примечательно, что в разное время в здравнице отдыхали Клара Цеткин, Долорес Ибарури, Георгий Димитров, Гарри Поллит, Хо Ши Мин, Арнольд Цвейг, Луис Корвалан и другие деятели XX столетия, многие из им¸н которых уже практически ничего не говорят современному молодому человеку, но в советский период ни сходили с газетных полос.
В 30-е годы «Дюльбер» переименовывают в Пансионат «Красное знамя». В 1938 году по проекту репрессированного архитектора Бориса Ивановича Белозерского, под руководством архитектора В. Соляника в том же мавританском стиле, что и Дюльбер, был построен второй спальный корпус здравницы, над входом, в который появилась надпись из сталинской Конституции 1936 года – «Граждане СССР имеют право на отдых», стилизованная под арабскую вязь.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ - ХОЗЯИН ДВОРЦА ДЮЛЬБЕР В МИСХОРЕ
Среди дворцов и дач Южного берега Крыма красотой и оригинальностью выделяется дворец, построенный в конце XIX века для великого князя Петра Николаевича. Получив имя самого яркого представителя династии - Петра I, великий князь Петр Николаевич, однако, не играл заметной роли ни в светской жизни, ни в династической. Петр, или, как его называли близкие, Петюша, рос в тени славы своего старшего брата Николая.
Он начал службу в 1884 году в лейб-гвардии Драгунского полка, и вначале его карьера складывалась неплохо. Однако через несколько лет у князя обнаружили туберкулез, и военную службу пришлось ему оставить.
Лечился Петр в России и за границей. Особенно подошел ему климат Египта, там и прожил князь несколько лет. В Египте увлекся Петр Николаевич архитектурой.
Путешествуя по странам Средиземноморья, князь делал зарисовки дворца, который он хотел построить в своем имении в Крыму. Для отдыха он выбрал самое теплое на Южном берегу место - курортный поселок Мисхор, что в переводе с греческого означает "среднее место". Свой будущий дворец Петр Николаевич видел в духе древних храмовых построек Каира. Замысел великого князя осуществил уже тогда широко известный и признанный архитектор П.Н. Краснов.
Прежде земли, на которых решил строить дворец великий князь Петр Николаевич, принадлежали господину Полежаеву. На самом побережье стоял дом, в котором никто не жил, так как в стенах были трещины. Жить в таком доме было небезопасно. На этом месте и был воздвигнут впоследствии дворец великого князя.
Дворцовый комплекс "Дюльбер", что в переводе с арабского означает "прекрасный", словно пришел из сказок Шахерезады. Построенный по проекту Краснова в 1895-1897 годах, он несет отпечаток тонкого вкуса и зодчего, и заказчика.
Все в этом комплексе: цветная мозаика, купола, башенки, михрабы, надписи на арабском языке - подчеркивают восточный колорит.
В большом благоустроенном имении, спускающемся к уютной бухточке, проводил великий князь в кругу своей семьи каждый год несколько месяцев.
Молчаливый и застенчивей Петр Николаевич оказался предусмотрительным человеком. Толстые стены дворца спасли в годы гражданской войны его семью и других Романовых, оказавшихся в Крыму, от расстрела воинственно настроенных представителей Ялтинского совета, требовавших немедленной расправы с членами царской семьи.
В эмиграции, пережив ужасные и томительные дни ареста в Крыму, великий князь Александр Михайлович писал: "Я никогда не думал о том, что прекрасная вилла Петра Николаевича имеет так много преимуществ с чисто военной точки зрения.
Когда он начал ее строить мы подсмеивались над чрезмерной высотой его стен и высказывали предположение, что он, вероятно, собирается начать жизнь "Синей бороды". Но наши насмешки не изменили его решения.
Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдаленное будущее.
Благодаря его предусмотрительности, Севастопольский совет располагал хорошо укрепленной крепостью".
Создавая "Дюльбер", его строители и заказчик совершенно не предполагали, что в ноябре 1917 года он будет превращен в укрепленную крепость с установленными на крыше пулеметами, с охраной из вооруженных матросов. Но именно это случилось в годы Гражданской войны.
В период Первой мировой войны великий князь Петр Николаевич находился при своем брате Николае Николаевиче, главкоме, в звании генерал-инспектора инженерных войск. После отставки Николая Николаевича брат последовал за ним в Тифлис, оттуда они вместе прибыли в Киев.
По приказу Временного Правительства все Романовы из Киева должны были отправиться в Крым. Местный совет одобрил этот план, считая, что "пребывание врагов народа так близко от Германского фронта представляет собой большую опасность для революционной России".
Так Петр Николаевич с женой, дочерью черногорского короля, Милицей, с детьми Мариной и Романом, а также младшей Дочерью Надеждой и ее мужем князем Орловым оказались в Крыму, в своем южнобережном имении "Дюльбер".
Вместе с ними здесь были и другие представители императорского дома, в том числе вдовствующая императрица Мария Федоровна. Всем им удалось избежать смерти.
Позднее великий князь Александр Михайлович писал: "Если бы мои братья Николай, Сергей, Георгий своевременно прибыли к нам в Ай-Тодор, они были бы живы до сегодняшнего дня".
Вначале крымские пленники находились под домашним арестом и могли свободно перемещаться только в пределах своих имений. Охранявшие их моряки могли входить в любые комнаты без разрешения и днем, и ночью.
Комиссары присутствовали при всех трапезах, рядом были переводчики на случай, если пленники переходили на иностранный язык.
Без разрешения комиссара они не могли ни получать писем, ни отправлять.
В феврале 1918 года всех Романовых, проживающих в Крыму, решили перевести в "Дюльбер", так как ялтинские большевики требовали немедленной казни Романовых, а севастопольские хотели все же дождаться распоряжений "товарища Ленина".
С целью не допустить бесчинств со стороны ялтинцев севастопольский совет и назначил местом пребывания членов царской семьи имение Петра Николаевича, с его высокими и толстыми стенами, напоминающими крепость. Под большевистской стражей оказались: императрица Мария Федоровна, великий князь Александр Михайлович, великая княгиня Ксения Александровна и их сыновья, Андрей Федор, Никита, Дмитрий, Ростислав и Василий Александровичи. Там же, в Дюльбере, были арестованы великий князь Николай Николаевич со своей супругой великой княгиней Анастасией Николаевной и ее сыном от первого брака князем Сергеем Георгиевичем Романовским, герцогом Лейхтенбергским. К пленникам никого не впускали. Кормили их скверно и скудно. Как вспоминал Ф. Юсупов, "повар Корнилов, впоследствии хозяин известного парижского ресторана, старался, как мог, варил щи из топора. Чаще всего был суп гороховый да черная каша. Неделю питались ослятиной. Еще одну - козлятиной".
Но это было не так страшно, хуже была полная изоляция и неизвестность.
Мыслями крымские узники были со своими близкими. Время от времени приходили письма от Николая II и его брата Михаила, с которыми вели переписку сестра Ксения и Мария Федоровна. Последнее письмо сыну она отправила 27 ноября 1917 года. Это письмо оказалось прощальным для обреченных на смерть Николая и его семьи. "6 декабря все мои мысли будут с тобой, мой милый, дорогой Ники. Шлю тебе самые горячие пожелания. Да хранит тебя Господь, пошлет тебе душевное спокойствие и не даст России погибнуть. Крепко и нежно тебя люблю. Христос с вами. Горячо любящая тебя. Твоя старая мама".
Незадолго до отъезда из Крыма разнесся слух, что царь и его семья убиты. Императрица Мария Федоровна верить этому отказалась. Она до последних дней надеялась увидеть сына.
В апреле 1918 года Ялту оккупировали немецкие войска. Романовым было предложено выехать в Германию, но никто из семьи это предложение не принял. После того как опасность миновала, Мария Федоровна переехала в имение великого князя Георгия Михайловича Харакс, ее охранял конвой из белых офицеров. Великих князей Николая Николаевича и Петра Николаевича с их семействами в Дюльбере охраняли также белые офицеры. В конце 1918 года в Крым прибыл флот союзников. Командующий британским военным флотом адмирал Кэльторп сообщил, что английский король дает в распоряжение вдовствующей императрице корабль для отъезда в Англию. Мария Федоровна согласилась покинуть Крым при условии, что ей разрешат взять с собой всех друзей, которым угрожает месть большевиков. Ее племянник Георг V дал согласие.
В конце марта в Севастополе бросил якорь британский крейсер "Мальборо". На нем и покинула Родину царская семья, ее родственники и друзья.
29 марта императрица Мария Федоровна и ее родственники поднялись на крейсер, офицеры и матросы стояли на палубе по стойке "смирно", оказывая им почести, положенные монарху.
Два дня еще "Мальборо" стоял у берегов Ялты, окруженный крейсерами, эскадронными миноносцами и другими, меньшими, судами. На них эвакуировалось большое количество людей, главным образом родственники и лица близкие к императорскому дому.
Императрица покидала Ялту последней. Стоя на носу крейсера, она смотрела на удаляющийся берег, и по ее лицу текли слезы. Прожив в России 51 год, она считала ее своей родиной. Крым, с которым так много было связано радостных и горьких минут, уходил из ее жизни навсегда.
Умерла Мария Федоровна в 1928 году в Дании, где жила последние годы. В руках у нее была Библия, которую конфисковали большевики во время обыска в Ай-Тодоре, в Крыму. Через десять лет она получила пакет, в котором находилась ее Библия. Один датский дипломат, находясь в Москве, купил ее у букиниста, который торговал редкими книгами.
Великие князья Николай и Петр Николаевичи, вырвавшись из Крыма со своими семьями, дошли с императрицей Марией Федоровной на "Мальборо" до Принкипо, где пересели на "Лорд Нельсон" и высадились в Генуе.
Сначала они жили в Италии, затем переехали на юг Франции, в Антиб. Из Антиба великий князь Николай Николаевич с женой, великой княгиней Анастасией Николаевной, переехали под Париж, в Шуаньи.
Николай Николаевич скончался в Антибе в 1929 году, там же в 1935 году отошла в мир иной и его жена Анастасия Николаевна.
Великий князь Петр Николаевич тоже переехал из Италии на юг Франции, в Антиб, купил себе там имение и жил в нем до самой своей кончины в 1931 году.
Его сын князь Роман Петрович морганатически женился на графине Прасковье Дмитриевне Шереметьевой, у них родилось два сына: Николай и Дмитрий. Внук великого князя Петра Николаевича, Николай Романович, известный историк, проживает ныне в Италии и является старшим по возрасту в семействе Романовых.
Вдова Петра Николаевича, великая княгиня Милица Николаевна, перед Второй мировой войной переехала с сыном Романом и его семьей в Италию (покойный итальянский король Виктор-Эммануил III был мужем ее младшей сестры Елены), откуда после отречения короля уехала в Египет, где и скончалась в 1951 году.
Старшая дочь Петра Николаевича, Марина Петровна, была замужем за князем А.Н. Голицыным и проживала во Франции.
Младшая дочь, Надежда Петровна, как мы писали, после революции вышла замуж за князя Н.В. Орлова, у них было две дочери: Ксения и Ирина.
Таким образом, за пределами родины оказались спасшиеся разными путями 8 великих князей и 11 князей императорской крови, которые вместе с 18 представительницами династии и составляли Российский Императорский Дом.
Кого в России называли великими князьями?
В старой Руси великими князьями звали правителей. Начиная с Ивана III (1440-1505), великие князья стали именовать себя царями (сокращение от цезаря), сохраняя при этом и титул великого князя. Великого князя Ивана Грозного после коронации впервые официально нарекли одновременно и царем.
Взойдя на престол в 1613 году, Романовы продолжили эту традицию. Первые пять правителей, включая Петра I, по-прежнему именовались и царями, и великими князьями.
Их сыновья назывались царевичами, что попросту означало степень родства - сын царя.
В 1721 году Петр I объявил себя императором. Он отменил наследование престола по праву первородства, введя правило, по которому император или императрица сами назначают себе преемника. Появился новый титул "цесаревич". Этим титулом определялся наследник - сын царя, получающий право наследовать престол.
Из нескольких сыновей царя только один мог стать цесаревичем. За престолонаследником сохранялся и титул великого князя.
В 1796 году Павел I, взойдя на престол, издал указ о престолонаследии, по которому оба пола имеют право на престолонаследие, но преимущество принадлежит мужчине.
Это право принадлежит мужчинам по порядку первородства: за пресечением же последних мужских поколений наследство престола переходит к поколению женскому по праву заступления.
Всех потомков императора стали называть великими князьями или великими княгинями.
Позже, ввиду быстрого роста членов императорской фамилии, император Александр III счел необходимым ввести изменение в "Учреждение об императорской фамилии". В 1886 году был издан новый закон, по которому уже правнуки императора признавались не великими князьями, а князьями императорской крови и должны были титуловаться не императорскими высочествами, а просто высочествами.
В 1886 году, когда этот закон был издан, насчитывалось 22 члена императорской фамилии мужского поколения и все носили великокняжеский титул.
В 1937 году было пять здравствующих великих князей и девять князей императорской крови. На это обстоятельство обратил внимание глава династии в изгнании великий князь Кирилл Владимирович. Он решил давать великокняжеский титул князьям крови императорской в личном порядке, считаясь с возрастным старшинством. Поэтому Владимир Кириллович и Гавриил Константинович получили титулы великих князей.
На сегодняшний день Российский Императорский Дом состоит из четырех человек.
Еще в начале 2001 года их было пять, до того как умерла княжна Вера Константиновна, дочь великого князя Константина Константиновича. Это была последняя из Романовых, родившихся в России до революции, она скончалась в США в возрасте 94 лет. Вера Константиновна никогда не была замужем и не принимала иностранное гражданство, оставаясь до последних дней гражданкой России.
Глава Российского Императорского Дома, великая княгиня Мария Владимировна, ее сын - наследник престола, великий князь Георгий Михайлович и великая княгиня Леонида Георгиевна, вдова Владимира Кирилловича, ее светлость княгиня Екатерина Ивановна, живущая в Южной Америке, составляют Российский Императорский Дом.
У великой княгини Марии Владимировны от династического брака с принцем Францем Вильгельмом Прусским, принявшим до женитьбы православие и ставшим великим князем Михаилом, в 1981 году родился сын - великий князь Георгий Михайлович, нынешний наследник российского престола. Впервые члены Российского Императорского Дома приехали в Россию в 1991 году в Санкт-Петербург по случаю возвращения городу его законного исторического имени.
Приезд великого князя Владимира Кирилловича и его супруги великой княгини Леониды Георгиевны вызвал большой интерес в стране к потомкам царской семьи и судьбам Романовых за рубежом.
В следующем, 1992 году, мы были свидетелями торжественных похорон великого князя Владимира Кирилловича, который был погребен в родовой усыпальнице Дома Романовых в Петропавловской крепости, ставшей местом упокоения всех русских царей и великих князей, начиная с Петра Великого.
Ранней осенью того же года великокняжеская семья приехала в Москву.
Они почтили своим присутствием большой авиационный праздник в Тушине, потешное сражение на Бородинском поле в память 180-летия славной битвы.
Юный наследник, великий князь Георгий, с увлечением наблюдал за этой игрой, наглядно демонстрировавшей славу и силу русского оружия. С интересом рассматривал он кремлевские палаты, виденные им только в книгах. Знакомство с его великой родиной началось для него с Москвы.
Из Москвы великие княгини Мария Владимировна и Леонида Георгиевна вместе с наследником в сопровождении членов Российского Дворянского Собрания отправились в Кострому поклониться колыбели Дома Романовых.
В следующем, 1993 году, вся семья вновь посещает Россию. Во время плавания по Волге впервые за долгие десятилетия над волжскими просторами звучал русский народный гимн "Боже, царя храни", которым встречали и провожали пароход под черно-бело-золотым Императорским штандартом на пристанях приволжских городов.
Затем последовала поездка по южным губерниям, на Урал, в Сибирь.
В июне 1994 года великокняжеская семья путешествует по русскому Северу: Архангельск, Мурманск, Петербург.
С Соломбальской верфи в ее присутствии было спущено на воду судно, великая княгиня Мария Владимировна разбила о его борт бутылку шампанского и нарекла корабль именем своего сына - "Цесаревич Георгий". Наследнику Георгию по этому случаю был поднесен морской офицерский кортик.
Принимали участие великие княгини Мария Владимировна и Леонида Георгиевна с Георгием Михайловичем в церемонии перенесения праха великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, убитого революционерами-террористами в 1905 году, в Ново-Спасский монастырь. Прах великого князя был перенесен в эту обитель из Кремля, где могила его после сноса Чудова монастыря оказалась под брусчаткой стоянки правительственных лимузинов .
Церемонию перенесения праха возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
В 1997 году шестнадцатилетний Наследник Престола Российского в точном соответствии с Законом Российской Империи принес династическую присягу на верность Главе Императорского Дома и России, в котором заявил, что готов принять на Себя крест Царственного служения Своей стране и Своему народу, подтвердил верность вере Предков.
В этом же году в России побывала великая княгиня Леонида Георгиевна, она нанесла визит в Екатеринбург, где занималась проблемами, связанными с сооружением храма-памятника на месте убийства последнего царствующего государя Николая II и его семьи.
В 1998 году вся семья вновь приехала в Россию, чтобы вместе с нами вспомнить трагическое 80-летие мученичества Своих Царственных Родственников, совершила паломничество по местам гибели невинно убиенных - в Екатеринбург, Алапаевск, Пермь. Знакомство потомков царской семьи с родиной их предков продолжается. И, может быть, когда-нибудь будет в их маршруте Крым, в котором жили и который очень любили члены царской семьи! Крым, который стал берегом спасения для тех Романовых, которые волею судьбы оказались здесь в смутное время революции и Гражданской войны.
Крым стал последним приютом перед изгнанием не только для членов Императорского Дома, но и для породнившихся с ними Юсуповых, имение которых тоже находилось на Южном берегу, в Кореизе.
Дворец "Дюльбер" (прекрасный), построенный в Кореизе для великого князя Петра Николаевича в 1895-1897 гг. по проекту Краснова, представляет собой асимметричное двух-четырехэтажное здание, насчитывающее более ста помещений. Разной высоты объемы увенчаны зубчатыми парапетами и серебристыми куполами. На белой глади дворцовых стен выделяются резные каменные вставки и мозаичные композиции. Образцом для подражания явились памятники арабского Египта XV века. В частности, входная лоджия дворца напоминает вход в каирскую мечеть-усыпальницу Каит-бея.
Начало строительства дворцового ансамбля Дюльбера относится до 1895 г., когда В. кн. Петр Николаевич принял решение о возведении дворца в восточном стиле, а так же, комплекса служебных зданий и парка в крымском имении, в Мисхоре.
Военный инженер, специалист по фортификационным сооружениям, Великий князь Петр Николаевич серьезно увлекался гражданской архитектурой, в особенности восточной. С детства, отличаясь слабым здоровьем, он, по совету врачей часто путешествовал по странам Средиземноморья, Магрибу и Ближнему Востоку, откуда привозил альбомы с собственными зарисовками памятников зодчества туземных народов, по которым впоследствии сделал несколько эскизов будущего Дюльбера.
Академик Н.П.Кондаков в статье, посвященной Дюльберу, дал высокую оценку работе Краснова, охарактеризовав дворец как «здание столь же удачное, сколь и необычное, в высшей степени истинно изящное и целесообразное. Орнаментация Дюльбера очень простая и ограничивается резными наличниками дверей и окон, плафонами, балюстрадами, мушарабиями», исполненная строгими и весьма практическими, дешево стоящими способами: резные двери, окна и мушарабии не дороже обыкновенных столярных работ. Лепка выполнена отливкой из особенной композиции гипса. Но самое интересное художественно-промышленное нововведение состоит в разделке панелей гипсовыми отливками, воспроизводящими фаянсы до неузнаваемости». Эта композиция, описываемая дальше в статье Кондакова, состояла из простейших компонентов, взятых в определенной пропорции – гипса, вазелина и красителей. Отливки из этой смеси, покрытые спиртовым лаком, приобретали вид драгоценного восточного фаянса. В этом проявилась замечательная способность Краснова применять новые материалы, которые заменяют использовавшиеся ранее дорогие. Рассматривая стилевые особенности дворца, академик делает замечание: «Трудно было определить, в каком собственно стиле это сооружение построено, т. к. его главные части отвечают своими этажами обычным европейским нуждам – в его комнатах, жилых помещениях полно всякого европейского комфорта. Но так как главные декоративные части: входы, террасы, плоские крыши, покрытия куполов, боковая башня, форма двери и окон и вообще всякая орнаментальная часть дворца напоминает сарацинские здания Египта и Сирии, то можно было бы без особой погрешности назвать дворец «арабским» или, вернее, сарацинским. Этот стиль издавна составляет предмет изучения для самого высокого владельца Дюльбера, как стиль необыкновенно оригинальный, глубокий, полный поэтического изящества».
В этом высказывании Кондакова нашли свое отражение поиски новых подходов к архитектуре лучших мастеров зодчества последней четверти XIX столетия. Взяв за основу девиз стиля модерн, который достиг в начале XX век наибольшего расцвета – «красота и польза», каждый из архитекторов, которые возводили фундаментальные сооружения, шел своим путем. Так, хотя главный акцент художественной выразительности Краснов и делает на парадном фасаде, которые повторяют, по мнению некоторых исследователей, вход в усыпальницу Каир-Бея, возведенную в XV веке в центре Каира, тем не менее, другие три фасада настолько живописны и оригинальны, что каждый новый ракурс обзора дает законченную картину прекрасного дворца, как бы воспроизведенного по сказкам Шахерезады. Одновременно со зданием дворца проводилась разбивка уникального парка и небольшого сада. Деревья и кустарники высаживались на террасах, образованных с помощью могучих подпорных стен на крутом спуске к морю.
К сожалению, во время Великой Отечественной войны дворец Дюльбер был серь¸зно разрушен пожаром. Восстановительные работы проводились в 1946 – 1959 г. Однако, из-за утери технологий, а именно рецепта состава, реставраторы не смогли воспроизвести уникальные отливки. Не совсем точно были воспроизведены орнаменты и украшения, что исказило первоначальный замысел архитектора. Но замечательный парк Дюльбера продолжает восхищать и дарить непередаваемую радость всем тем, кто приходит сюда.
Безусловно, ни хозяева и ни творцы дворца, не могли и предположить, что через 20 лет после своего освящения он будет превращен в укрепленную крепость с установленными на крыше пулеметными гнездами и охраной из вооруженных до зубов матросов Севастопольского военного гарнизона. Именно здесь, «до особого распоряжения Советского правительства», содержались Великие князья Александр Михайлович, Петр Николаевич и Николай Николаевич с семьями, а так же мать Николая II, вдовствующая императрица Мария Федоровна, в девичестве датская принцесса Дагмара (1847 – 1928), которые находились в Крыму с начала гражданской войны (1918). Мария Федоровна была женой русского императора Александра III, и, находилась в родственных отношениях со многими королевскими домами Европы, в том числе и короля Великобритании Георга V, матерью которого была королева Александра – родная сестра Марии Федоровны. Власть в Крыму менялось огромное количество раз. И только могущественные стены Дюльбера, самоотверженность моряков Черноморского флота, которые охраняли пленных, и благоприятные стечения обстоятельств, спасли в эти тревожные годы так называемую "крымскую группу" Романовых от страшной расправы. Пленники стали заложниками в политической игре, которую вела Советская власть с германской дипломатией при заключении Брест-Литовского мира. Только стремительное продвижение немецких войск и оккупация Крыма спасли царскую фамилию в 1918 г. от неминуемой расправы. Но под угрозой занятия Крыма наступающими частями Красной армии, 1 апреля 1919 года, они все же были вынуждены подняться на борт британского крейсера "Мальборо" и навсегда оставить Родину.
Еще в конце XIX столетия выдающиеся ученые, светила русской медицины, такие как С.П. Боткин, В.Н.Дмитриев давали высочайшую оценку курортно-климатическим особенностям Южного берега. С.П. Боткин ставил юг полуострова выше многих популярных к тому времени заграничных курортов и пророчил Крыму как курорта большое будущее.
После окончания гражданской войны в 1920 году советская власть издала декрет «Об использовании Крыма для лечения трудящихся». А уже в январе 1921 года в Симферополе состоялся Всекрымский совет курортных работников, на котором была определена организационная структура курортов и принят план развертывания санаториев и домов отдыха. Созданное тогда в Симферополе Центральное управление курортами Крыма (ЦУКК) возглавил Д.И.Ульянов. Как бы там ни было, но в 1923 году была завершеная национализация дворцов и инвентаризация жилого фонда Южного берега. Для массового приема отдыхающих требовалась реконструкция дворцов и вилл, восстановление разрушенного войнами транспортного хозяйства и сети дорог. На эти цели государством выделялись значительные средства. Курорты стали постепенно оживать. В 1921 году в Ялте и ее окрестностях уже действовало 18 здравниц на 2400 мест. Одним из первых в Мисхоре принял отдыхающий Санаторий «Дюльбер» (1922), (первым был Дом отдыха «Кичкине»). До 1925 года количество мест в здравницах Ялты достигло 25 тысяч.
Именно от подписания В.И. Лениным в 1920 году декрета «Об использование Крыма для лечения трудящихся» начинается советский период в истории «Дюльбера». Это была одна из первых советских здравниц, рассчитанная на 35 мест. В то время она принимала для оздоровления политработников и бывших политкаторжан. В числе отдыхающих здесь побывали политэмигранты, испанские дети, челюскинцы, «а также рабочие других стран, которые направлялись Международным советом профсоюзов», то есть политическая элита того времени. Примечательно, что в разное время в здравнице отдыхали Клара Цеткин, Долорес Ибарури, Георгий Димитров, Гарри Поллит, Хо Ши Мин, Арнольд Цвейг, Луис Корвалан и другие деятели XX столетия, многие из им¸н которых уже практически ничего не говорят современному молодому человеку, но в советский период ни сходили с газетных полос.
В 30-е годы «Дюльбер» переименовывают в Пансионат «Красное знамя». В 1938 году по проекту репрессированного архитектора Бориса Ивановича Белозерского, под руководством архитектора В. Соляника в том же мавританском стиле, что и Дюльбер, был построен второй спальный корпус здравницы, над входом, в который появилась надпись из сталинской Конституции 1936 года – «Граждане СССР имеют право на отдых», стилизованная под арабскую вязь.