Особняк Арсения Морозова — особняк в центре Москвы, на Воздвиженке, 16, построенный в 1895 — 1899 годах архитектором Виктором Мазыриным по заказу миллионера Арсения Морозова. Здание, сочетающее элементы модерна и эклектики, представляет собой уникальный для московской архитектуры образец яркой и экзотической стилизации в неомавританском духе.
Арсений Абрамович Морозов принадлежал к богатому купеческому роду Морозовых и приходился двоюродным племянником Савве Морозову. В начале 1890-х годов он совместно с Виктором Мазыриным, своим другом, совершал путешествие по Испании и Португалии. На миллионера, равно как и на архитектора, неизгладимое впечатление произвёл португальский дворец Пена в Синтре, построенный в середине XIX века и сочетающий элементы испано-мавританской средневековой архитектуры и национального стиля мануэлино.
По возвращении в Москву Арсений Морозов загорелся идеей построить себе дом-замок, повторяющий в общих чертах стиль дворца Пена. На участке, подаренном матерью Варварой Алексеевной к 25-летию сына, вместо небольшого классицистического особняка начала XIX века вскоре вырос необычный дом.
Ещё на стадии строительства особняк Морозова стал объектом насмешливых разговоров москвичей, сплетен, слухов и критических газетных публикаций.
Аристократическая Москва скептически морщилась. Граф Лев Николаевич Толстой в романе "Воскресение" дал убийственную характеристику и особняку, и хозяину: Нехлюдов, проезжая по Воздвиженке, размышляет о строительстве "глупого ненужного дворца какому-то глупому ненужному человеку". Не менее резко высказалась Варвара Алексеевна, когда узнала, что сын сделал с ее подарком — особняком в русском стиле: "Раньше я одна знала, что ты дурак, теперь вся Москва знает". На все упреки братьев о безвкусии и непрактичности Арсений отвечал: "Мой дом будет вечно стоять, а с вашими картинами еще неизвестно что будет"
С архитектором Виктором Мазыриным Арсений Морозов познакомился в 1894 году на Всемирной выставке в Антверпене, для которой Мазырин проектировал русский павильон. К тому времени он был уже известным мастером, автором павильонов для Парижской выставки в 1889 году и Среднеазиатской выставки в Москве в 1891. Мечтатель и романтик, он верил в переселение душ и считал, что душа его родилась в Египте, поэтому дважды побывал в этой стране. Мазырин много путешествовал и, как настоящий зодчий, привозил из каждой поездки альбомы зарисовок — рисунки различных зданий, понравившихся ему деталей и фрагментов архитектурных сооружений. Неудивительно, что заказ на строительство особняка на Воздвиженке получил именно такой мастер. Архитектор и заказчик отправились в путешествие по Европе — искать прообраз будущего чудо-дворца. Искомое нашлось в португальском городе Синтра: дворец Паласиу-ди-Пена, построенный в 1885 году, принадлежавший принцу Фердинанду, мужу португальской королевы Марии II.
Неомавританский стиль наиболее ярко проявился в оформлении портала парадного входа особняка Морозова и двух башен по бокам от него. Подковообразный проём, акцентированный причудливыми витыми колоннами, лепнина в виде ракушек на башнях, ажурные карниз и аттик создают неповторимый колорит.
В остальных частях особняка Арсения Морозова иногда проглядывают элементы различных стилей: так, некоторые оконные проёмы фланкированы классицистическими колоннами.
Общая композиция особняка Морозова с подчёркнутым отсутствием симметрии частей здания восходит к характерным приёмам архитектуры модерна.
Внутренняя отделка помещений также отражала широкий разброс интересов хозяина: парадная столовая, именовавшаяся «Рыцарским залом», была декорирована во вкусе псевдоготики, главная гостиная, в которой проводились балы, — выдержана в стиле ампир, будуар для супруги хозяина особняка оформили в барочном ключе. Имелись также интерьеры в арабском и китайском стиле.
Маяковский также бывал здесь – на литературных дебатах. “А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?…”
Арсению Морозову, прослывшему мотом и кутилой, не долго было суждено жить в роскоши экзотического дома. Однажды, в 1908 году, он на спор прострелил себе ногу, стремясь доказать, что человек в состоянии вытерпеть любую боль. Началось заражение крови, от которого он скончался через три дня в возрасте 35 лет. Необычная смерть как бы подчеркнула необычность человека…
После Октябрьской революции дом Морозова стал штаб-квартирой анархистов, но ненадолго. В мае 1918 года сюда переехала Первая рабочая передвижная труппа театра Пролеткульта. В начале 1920-х годов с ней сотрудничал Сергей Эйзенштейн, сделав в стенах морозовского особняка несколько авангардистских спектаклей. Театр занимал здание до 1928 года.
В конце 1920-х годов здание передали Наркомату иностранных дел. С 1928 по 1940 год здесь размещалось посольство Японии; в 1941—1945 годах — редакция английской газеты «Британский союзник»; с 1952 в течение двух лет — посольство Индии. В 1959 году хозяином здания стал «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран» (ССОД); особняк получил обиходное название Дома дружбы народов. В доме проводились конференции, встречи с иностранными деятелями культуры, кинопоказы.
В 2003 году Управление делами Президента РФ начало переоснащение, реконструкцию и реставрацию здания. Дом приёмов Правительства Российской Федерации — таково нынешнее официальное название особняка — открылся в январе 2006 года и предназначался для проведения различных официальных мероприятий, связанных с председательством России в течение года в «Большой восьмёрке».
В ходе работ были восстановлены и отреставрированы уникальные интерьеры. Заказ на проведение интерьерных работ выиграла по тендеру московская фирма «Галерея Идей». В кратчайшие сроки по заказу фирмы зарубежные краснодеревщики изготовили необходимую мебель; многие предметы обстановки специалистам-реставраторам пришлось воссоздавать по образцам либо по стилистическому соответствию.
Особняк Арсения Морозова теперь используется для проведения встреч правительственных делегаций, дипломатических переговоров, конференций международных организаций.
Автор большей части фотографий — Elena1958
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Особня́к Арсе́ния Моро́зова (ныне Дом приёмов Правительства РФ; с 1959 года до конца 1990-х — Дом дружбы с народами зарубежных стран) — особняк в центре Москвы, на улице Воздвиженка (дом №16), построенный в 1895 — 1899 годах архитектором Виктором Мазыриным по заказу миллионера Арсения Морозова. Здание, сочетающее элементы модерна и эклектики, представляет собой уникальный для московской архитектуры образец яркой и экзотической стилизации в неомавританском духе[1].
История создания
Арсений Абрамович Морозов (1873 — 1908) принадлежал к богатому купеческому роду Морозовых и приходился двоюродным племянником Савве Морозову. В начале 1890-х годов он совместно с Виктором Мазыриным, своим другом, совершал путешествие по Испании и Португалии. На миллионера, равно как и на архитектора, неизгладимое впечатление произвёл португальский дворец Пена в Синтре, построенный в середине XIX века и сочетающий элементы испано-мавританской средневековой архитектуры и национального стиля мануэлино[2].
По возвращении в Москву Арсений Морозов загорелся идеей построить себе дом-замок, повторяющий в общих чертах стиль дворца Пена. На участке, подаренном матерью Варварой Алексеевной к 25-летию сына, вместо небольшого классицистического особняка начала XIX века вскоре вырос необычный дом. Ещё на стадии строительства он стал объектом насмешливых разговоров москвичей, сплетен, слухов и критических газетных публикаций. Общественное мнение восприняло экзотический особняк неодобрительно, как выражение крайнего эксцентризма. Разговоры вокруг строительства нашли отражение в романе Л. Н. Толстого«Воскресение» (опубликован в 1899 году): князь Нехлюдов, проезжая по Волхонке, размышляет о строительстве «глупого ненужного дворца какому-то глупому и ненужному человеку», имея в виду затею Морозова. Существует легенда, будто бы мать Арсения, женщина гневливая и острая на язык, посетив в декабре 1899 года только что построенный дом сына, в сердцах сказала[1][2]:
 |
Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать! |  |
Неомавританский стиль наиболее ярко проявился в оформлении портала парадного входа и двух башен по бокам от него. Подковообразный проём, акцентированный причудливыми витыми колоннами, лепнина в виде ракушек на башнях, ажурные карниз и аттик создают неповторимый колорит. В остальных частях особняка иногда проглядывают элементы различных стилей: так, некоторые оконные проёмы фланкированы классицистическими колоннами. Общая композиция особняка с подчёркнутым отсутствием симметрии частей здания восходит к характерным приёмам архитектуры модерна. Внутренняя отделка помещений также отражала широкий разброс интересов хозяина: парадная столовая, именовавшаяся «Рыцарским залом», была декорирована во вкусе псевдоготики, главная гостиная, в которой проводились балы, — выдержана в стиле ампир, будуар для супруги хозяина особняка оформили в барочном ключе. Имелись также интерьеры в арабском и китайском стиле[3][4].
Арсению Морозову, прослывшему мотом и кутилой, не долго было суждено жить в роскоши экзотического дома. Однажды, в 1908 году, он на спор прострелил себе ногу, стремясь доказать, что человек в состоянии вытерпеть любую боль. Началось заражение крови, от которого он скончался через три дня в возрасте 35 лет[2].
Особняк в годы советской власти
После Октябрьской революции дом стал штаб-квартирой анархистов, но ненадолго. В мае 1918 года сюда переехала Первая рабочая передвижная труппа театра Пролеткульта. В начале 1920-х годов с ней сотрудничал Сергей Эйзенштейн, сделав в стенах морозовского особняка несколько авангардистских спектаклей. Театр занимал здание до 1928 года[1][5].
В конце 1920-х годов здание передали Наркомату иностранных дел. С 1928 по 1940 год здесь размещалось посольство Японии; в 1941—1945 годах — редакция английской газеты «Британский союзник»; с 1952 в течение двух лет — посольство Индии. В 1959 году хозяином здания стал «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран» (ССОД); особняк получил обиходное название Дома дружбы народов. В доме проводились конференции, встречи с иностранными деятелями культуры, кинопоказы[1][5].
2008 г.
Современное состояние
В 2003 году Управление делами Президента РФ начало переоснащение, реконструкцию и реставрацию здания. Дом приёмов Правительства Российской Федерации — таково нынешнее официальное название особняка — открылся в январе 2006 года и предназначался для проведения различных официальных мероприятий, связанных с председательством России в течение года в «Большой восьмёрке»[3][5].
В ходе работ были восстановлены и отреставрированы уникальные интерьеры. Заказ на проведение интерьерных работ выиграла по тендеру московская фирма «Галерея Идей». В кратчайшие сроки по заказу фирмы зарубежные краснодеревщики изготовили необходимую мебель; многие предметы обстановки специалистам-реставраторам пришлось воссоздавать по образцам либо по стилистическому соответствию[3][5].
Особняк Арсения Морозова теперь используется для проведения встреч правительственных делегаций, дипломатических переговоров, конференций международных организаций.
Самый необычный дом на улице Воздвиженка (да и на всем Большом Арбате вообще) – затейливый особняк купца Арсения Морозова, более известный как Дом дружбы народов (ныне - Дом приемов Российского Правительства). И, вероятно, многие удивятся, узнав, что 100 лет назад он считался едва ли не образцом безвкусицы.
Говорят, что когда дом построили, к Арсению явилась его матушка. Плюнула на порог и сказала: “Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь об этом узнает вся Москва”.
Даже Толстой не обошел новый дом своим вниманием. В романе «Воскресение» он дал и особняку, и хозяину убийственную характеристику: проезжая по Воздвиженке, Нехлюдов размышляет о строительстве «глупого ненужного дворца какому-то глупому ненужному человеку»
Но для Арсения Абрамовича дом был его мечтой, его домом, построенным его архитектором в соответствии с его представлениями о красоте. Вместе со своим другом, архитектором Мазыриным, Морозов побывал в Португалии, где посетил Синтру. Сильнейшее впечатление произвел на него Паласиу-ди-Пена – дворец, построенный в 1885 году и принадлежащий мужу португальской королевы Марии II немецкому принцу Фердинанду. Богато декорированный фасад контрастирует с лаконичным решением задней части особняка. Растительные орнаменты, геометрические формы, морские раковины, традиционные розетки, обрамления в виде цепей, витые пояски, цветы, виноградные гроздья, диковинные деревья, консольки и башенки, плохо сочетающиеся как в масштабе, так и стилистически, вполне удовлетворяли и архитектора, и заказчика. Новый особняк не стал точной копией португальского оригинала, хотя парадная часть, декор ограждения кровли, форма оконных проемов – прямая отсылка к португальскому прототипу.
Кем же был этот чудак, вложивший состояние в дворец-игрушку? Арсений Абрамович Морозов был представителем могущественной торгово-промышленной династии
знаменитых на всю Россию купцов Морозовых, ведущих свой род от крепостных крестьян. Благодаря деловой хватке, трудолюбию, целеустремленности и пяти (!) рублям
начального капитала, полученным как приданое жены, дед нашего героя не только выкупил себя и всю свою семью, но и основал мощную хлопчатобумажную империю вблизи Орехова. Кроме мануфактур (к слову сказать, одних из лучших в Европе), обеспечивающих капитал, Морозовы строили бесплатные ночлежные дома, богадельни, родильные дома, больницы. Они поддерживали российских художников, тратили деньги на издательские проекты. Заядлый театрал Савва Тимофеевич Морозов взял на себя финансирование Художественного театра и построил для него великолепное здание.
Арсений Морозов умер он в 1908 году, в возрасте 35 лет. На очередной попойке, поспорив с друзьями, что сможет выдержать любую боль, ушел в кабинет и тайком прострелил себе ногу. Пари он выиграл, никто ничего не заметил. Но началось заражение крови, и через несколько часов Морозова не стало.
Память о нем – только дом на Воздвиженке.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
а эти фото нашел на очень интересном сайте о нанотехнологиях http://nanoworld.narod.ru
Трудно поверить, что эта форма необычной пальметты получается в процессе изменения параметров завитушек трезубца Нептуна
В центре другой своеобразной пальметты расположился "Инь-ян" в стиле рококо
Эти причудливые ленты и листья - всего лишь измененные эволюцией греческие меандры...
Асимметрия, которая появляется в стиле рококо позволяет ликвидировать недостатки резнонасных микроволновых двигателей и источников энергии.
Это становится возможным с открытием масштабно-зависимой функции симметрии, которая еще неизвестна человеческой цивилизации, но уже открыта в лаборатории "Наномир"
Возможно, что наши потомки также будут чинить свой звездолет на далекой планете...
Особняк Арсения Морозова – спелая гроздь купеческой архитектуры
Алина ГЕЛЕРАНСКАЯ,
Москва
Упоминая этот дом, Лев Толстой в своем «Воскресении» устами героя назвал его «дурацким». Родная матушка владельца этого особняка придерживалась той же линии, изволив, говорят, выразиться сходно: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь это всей Москве известно». Прочие современники занимали более умеренные позиции, однако в большинстве склонялись к тому, что вышло прямо-таки аляповато. И только владелец этого дворца не ведал сомнений в правильности своего эстетического решения. Так или иначе, Арсений Морозов стал обладателем одного из самых эксцентричных особняков дореволюционной Москвы.
Парвеню и мовежанр
Одна из баек, что ходят вокруг этого необычного дворца, утверждает, что Морозов как-то решил встретиться с архитектором, чтобы обсудить виды на будущее строительство: в подарок от матери в честь собственного 25-летия он получил участок земли на Воздвиженке. Уже имевшийся там небольшой особнячок обыкновенного вида не соответствовал его чаяниям. Зодчий осведомился, в каком стиле заказчику угодно видеть свое жилище – модерн там или классицизм, – а Морозов: «Во всех! Денег хватает!»
Образ самоуверенного наследничка, в котором наш герой запечатлелся в этой, может быть, выдуманной истории, в общем не противоречит воспоминаниям, которые остались о нем у людей. В отличие от своих братьев Арсений Морозов остался в памяти как любитель кудесить и мотать, причем с оттенком бестолковости (впрочем, существует ли разумное мотовство?), а также устроитель уходящих в штопор кутежей и молотильщик чуши.
Вполне возможно, что общество настолько свыклось именно с таким образом Арсения Морозова, что уже не ждало от него чего-либо иного и загодя готовилось принять затеянное им строительство на Воздвиженке как очередную неумную вычуру этого московского, как писал Чехов, парвеню и мовежанра (от фр. parvenu – выскочка и manvais genre – рассчитанный на другой вкус).
Южная щедрость
С видами на строительство своего сокровища немыслимых фантазий Морозов окончательно определился после возвращения из путешествия по Европе, которое захватило в том числе и Португалию. Очевидно, из всех архитектурных шедевров, что довелось повидать ему тогда, больше всего молодому потомку прославленных купцов пал на сердце недавно завершенный дворец Пена. Эта резиденция португальских королей, построенная в стиле мануэлино – местной версии ренессанса, буквально уда-ряла в голову своей дикой прелестью. Стиль мануэлино, сочный, изобильный, самозабвенно роскошный и варварски эклектичный, очевидно, борозда в борозду совпал с характером московского купца, найдя в нем своего преданного поклонника.
Воплотить мечту заказчика взялся архитектор Виктор Мазырин, известный своими эзотерическими взглядами на жизнь, справившийся со своей задачей весьма быстро – за три года, и в 1899 г. владелец уже въехал в дом.
Особенно раньше, когда он только возник, морозовский особняк нередко уличали в общей художественной рассогласованности. Объемы разновеликие, архитектурные приемы разнокалиберные, к тому же какие-то невиданные, так что получилось, по мнению большинства, нечто безвкусное и неуместное, несоответствующее обстановке. Но вполне возможно, что неуспех морозовского дворца у широкой публики, не совсем точно назвавшей его про себя «испанским подворьем», объясняется его исключительностью.
Действительно беспримерная постройка: ничего подобного в Москве не было. Здесь перемешаны модерн, готика, неомавританский стиль. Можно сказать компот, а можно сказать – сочетание, оправданное идеей, поскольку в мануэлино от широты душевной перемешано несколько стилей.
Надо сказать, что постройки в неомавританском стиле в России появлялись и до этого, но дислоцировались в основном на юге (известнейшая из них – Воронцовский дворец в Алупке). Там овеваемые южными ветрами и заплетенные виноградом они смотрелись естественно. В Москве же морозовский дворец в своей стилистике оказался один как перст, без поддержки даже со стороны винограда, зрелые гроздья которого пришлось сымитировать с помощью резьбы.
Представительные роли
Хозяину не очень долго довелось наслаждаться своим беспримерным осо-бняком. В 1908 г. на одном из застолий в его присутствии как-то зашла речь о силе человеческой воли. Морозов в пылу заявил, что человек может вытерпеть любую боль, и тут же заключил пари на этот счет, а затем вышел и прострелил себе ногу, о чем никто не подозревал несколько часов. Выигрыш этот стал роковым – необходимую помощь оказали слишком поздно, и в считанные дни Морозов умер от заражения крови.
После его смерти – новый скандал. Оказывается, состояние из нескольких миллионов, а также дом на Воздвиженке Арсений Морозов со свойственной ему эксцентричностью завещал не жене и дочери, а некой девице Коншиной, представительнице полусвета. Отсудить недвижимость у нее так и не удалось – обласканная фортуной Коншина прожила в особняке до самой революции.
В постреволюционную эпоху первыми сюда вселились служители Пролеткульта. Здесь проходили спектакли Всеволода Мейерхольда и Сергея Эйзенштейна. Площади дворца использовались весьма нетривиально: двусветное пространство одного из залов, где устроили амфитеатр для публики, позволяло, например, протянуть леску для актера-канатоходца, который расхаживал практически над головами зрителей, или задействовать в постановке небольшую карусель.
Особняк при этом не только служил сценической площадкой, но и давал приют людям искусства. Так, в 1918 г. здесь почти два месяца в ванной жил Сергей Есенин. Жил прямо как в рассказе Зощенко: саму ванну заложили досками, устроили печурку, а также полагающийся поэту стол. Имелось и окно.
После пролеткультовцев здание в силу своего осанистого вида, просторности и центрального месторасположения довольно долго служило посольством – сначала Японии, у которой во время войны было отнято и передано союзной Великобритании, а в начале 50-х гг. – Индии. Затем в мавританском особняке обитала организация с велеречивым названием «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран», сокращенно – Дом дружбы народов. А с 2003 г. здесь учредили Дом приемов правительства РФ.
Как сообщают источники, «здание с удовольствием пережило свое второе рождение». Полностью сменилась одряхлевшая инженерная система, реанимированы фасад и интерьеры, появилась новая мебель. Комнаты дворца с возобновленной живостью напомнили о калейдоскопичности вкусов его первого владельца: мавританский кабинет, ампирный зал, барочный будуар, китайская столовая, вестибюль в рыцарском духе, переход – в античном… На том настоял в свое время Морозов: не надо повторов, купеческий дом должен быть изобильным.
