Продолжу свой рассказ об истории психиатрии. Итак, почему же изобретенная португальцем лейкотомия так пришлась ко двору в США? Всё дело в том, что янки никогда не забывали посчитать, во что обходится лечение и содержание больных В том числе душевнобольных. Особенно душевнобольных, я бы сказал — помните про то, как они же в начале ХХ века сочли, что психопрофилактика обойдётся дешевле, чем многочисленные психбольницы? Радужные планы сильно подкосила Великая депрессия, но привычка считать деньги никуда не делась, скорее, стала навязчивой. А тут — такой дешёвый и простой (ну относительно простой) в исполнении метод!
Вторая мировая добавила забот: в госпиталях появились ветераны с психическими нарушениями самого разного вида. Ветераны частенько давали прикурить и соседям по палате, и медперсоналу, выдавая хорошее такое психомоторное возбуждение. А значит, госпиталям срочно требовалось больше персонала и больше успокоительных. Плюс вопрос с тем, что делать с буйными пациентами в обычных психиатрических больницах, никто не снимал с повестки. Сульфозин, инсулиновые комы, электросудорожная терапия и прочие шоковые методы были приняты на вооружение быстро, но и они не стали панацеей в психиатрии. Более того, их надо было делать раз за разом, а потом ещё и отслеживать состояние пациента. В общем, сплошные убытки.
И тут — такое революционное открытие! И пациент, по отзывам, после операции становится тихим и ласковым. А то, что слегка тупеньким — так это даже хорошо! Главное, что процедура делается всего один раз. Это же какие деньги можно сэкономить! Не меньше миллиона долларов. В день, если пересчитать на всю страну. Естественно, лейкотомией заинтересовались. При госпиталях ветеранов в срочном порядке открылись курсы, где хирургов стали обучать этой операции. Операция стала применяться в сумасшедших домах и госпиталях ветеранов Америки всё чаще. Правда, процесс тормозила трудоёмкость процедуры: это же надо было рассечь мягкие ткани, затем просверлить лобную кость черепа чуть выше и кпереди от места её смыкания с височной и теменной, и только затем через проводник ввести кюрету, а затем ею слегка пошуровать. Но тут на медицинскую арену Америки выходит — та-дам! - Уолтер Джексон Фримен II (для простоты — Уолтер Фримен).
Фримен прошёл обучение под руководством Мониша, но, поскольку сам был невропатологом, операции проводил на пару с нейрохирургом Джеймсом Уоттсом. Уолтер, посоветовавшись с учителем-португальцем, решил усовершенствовать процедуру: мол, зачем долго и нудно извлекать сердцевину из лобных долей пациента, когда достаточно рассечь связи этих долей с таламусом? Первую такую операцию (естественно, назвал он её иначе — префронтальной лоботомией; в конце концов, надо и себе имя делать!) Фримен поручил сделать Уоттсу 14 сентября 1936 года. Пациентом оказалась домохозяйка Элис Худ Хаммат из Топики, штат Канзас. Подождав пару месяцев и убедившись, что операция домохозяйку не убила, Фримен и Уоттс взяли себе ещё 20 пациентов. А к 1942 году за ними числилось уже две сотни лоботомий. По предоставленному докторами отчёту, у 63% прооперированных состояние улучшилось, 23% не показали существенных изменений в статусе, и у 14% наблюдалось ухудшение.
Это однозначно прорыв! - решили в верхних медицинских административных кругах. Только вот всё равно как-то... словом, нет той простоты и массовости, как на конвейере у Форда. Фримен разводил руками — дескать, всё, чем можем, джентльмены — но тут (а был тогда на дворе 1945 год) ему попался доклад доктора из Италии, синьора Амарро Фьямберти. Оказывается, итальянец ещё в 1937 году разработал и опробовал более простой способ лейкотомии: к белому веществу что соединяет лобную долю с другими отделами мозга, он подобрался через глазницу. Всего-то дел — взять направляющую иглу (толстую, со стилетообразным стержнем в её центральном канале), ввести её между нижним краем надбровной дуги и глазным яблоком, сильно наклонив острие вверх, затем нажать посильнее, чтобы проколоть стилетом тонкую костную стенку глазницы — и вот игла уже в мозге. Оставалось заменить стилет на более тонкую и длинную иглу, и уже ею рассечь белое вещество мозга.
Вот она, простота и массовость! - подумал Фримен. И взялся за дело. Операция в его исполнении получила название трансорбитальной лоботомии. С инструментами для её проведения Уолтер решил особо не миндальничать. Какая такая особая игла со стилетообразной сердцевиной? Проще надо быть, господа! Есть такая замечательная и нужная в хозяйстве вещь, как нож для колки льда. Кто-то даже уверяет, будто Фримен и Уоттс именно такой нож и использовали; возможно, первые операции действительно им проводились, впоследствии же инструмент действительно напоминал по форме эту пику с удобной ручкой, но изготавливали её по заказу.
Процедура выполнялась крайне просто: вместо наркоза пациента оглушали до судорог электрошоком, затем под надбровную дугу, между нею и глазным яблоком, вводили пику, били по ней молотком, пикой делали движение «вперёд-назад», чтобы рассечь волокна белого вещества лобной доли (скажем так — в основном их: процедура-то вслепую выполнялась), извлекали и повторяли всё то же самое на другой глазнице.
В излишне оптимистичной оценке итогов лоботомии, скорее всего, сыграли роль два фактора. Первый — давно ждали чего-то такого действенного, чтобы раз — и сразу результат. Второе — очарование новизной, простотой, а главное — дешевизной процедуры (Фримен брал по 25 долларов за операцию; те, что выполнялись по изначальной методике Мониша, обходились дороже, но не сильно дороже). Ну кто будет ждать годы, чтобы писать отчёты об отдалённых последствиях! Справедливости ради стоит заметить, что тогда эти самые годы никто и не выжидал, и не только в случае с лоботомией. Да и сейчас, кстати, такое не сплошь и рядом случается.
А первое впечатление действительно складывалось в пользу операции. Беспокойные и агрессивные становились тихими и пассивными, буйные — покорными. Понятное дело, на процедуру тут же потащили психопатов, маньяков и всех прочих, кто в дурдомах дисциплину шатал и бардак бедокурил. А ещё — гомосексуалистов. Бич общества, как тогда считалось. Тут ведь какое дело: их тоже безуспешно пытались лечить. И кастрировали, и электрошок применяли, и сульфозин на них изводили — в итоге только кастрация решала проблему с механикой процесса, но лишь отчасти: психика-то при этом если и менялась, то лишь в сторону психопатизации. А тут такой подарок судьбы: два прокола в глазницах — и всё, пациент уже ни на кого с прежним интересом не смотрит! Ну, по большей части не смотрит. Поговаривают, что до 40% операций Фримана пришлись как раз на эту группу населения.
Неудивительно, что в США операцию поставили на поток: по разным данным, с 1936 до конца 1950-х годов было прооперировано от 40 до 50 тысяч американцев. Фримен тоже развернулся во всю ширь: он ездил по стране с показательными операциями, даже оборудовал «лоботомобиль» - этакую передвижную операционную. Во время некоторых из своих демонстраций он хвастался, что амбидекстер одинаково ловко держит в любой из рук не только пипидастр, но и орбитокласт — и показывал сеанс одновременной лоботомии двум пациентам. И всё это с элементами игры на публику — весь в козлиной бородке, в шляпе с узкими полями и с тростью в руке (если та рука не занята орбитокластом). Смертельные исходы (к примеру, однажды, фотографируясь в момент проведения операции, он отвлёкся и слишком глубоко вогнал инструмент в мозг пациента) его не сильно смущали. Зато коллега, Джеймс Уоттс, мрачнел всё более, и в 1950 году, видя, в какого монстра превращается душка Уолтер, заявил, что он устал и что он уходит. Фриман пожал плечами — и продолжил. Всего ему приписывают от 3500 до 4000 операций, проведённых собственноручно. В том числе — Розмари Кеннеди, сестре Джона Кеннеди: у Розмари с детства наблюдались проблемы с психикой и социальной адаптацией (не исключено, что сейчас её записали бы в аутистки), и к 23 годам, в 1941 году, устав от безуспешных попыток сделать хоть что-нибудь (а девушка становилась всё более деятельной и в своей деятельности порой разрушительной), родители пригласили Фримена и Уоттса, чтобы те провели операцию. Уоттс и ещё один очевидец операции писал впоследствии:
«Мы прошли через верхнюю часть головы, я думаю, что она не спала. Она приняла слабый транквилизатор. Я сделал хирургический разрез в мозг через череп. Рядом со лбом. С обеих сторон. Мы только что сделали небольшой разрез, не более дюйма». Инструмент, который доктор Уоттс использовал, выглядел как нож для масла. Он повернул его вверх и вниз, чтобы разрезать ткани головного мозга. «Мы вставляем инструмент внутрь», сказал он. После того, как доктор Уоттс сделал разрез, доктор Фримен начал задавать вопросы Розмари. Например, он попросил её процитировать молитву Господню или спеть «Боже, благослови Америку» или считать в обратном направлении. … «Мы делали оценку того, на сколько делать разрез на основе того, как она отвечала». … Когда она начала говорить бессвязно, они остановились
Увы, после лоботомии состояние Розмари стало только хуже: интеллектуально и по поведению её отбросило назад на уровень двухлетнего ребёнка. Прожила после операции она довольно долго, до 7 января 2005 года (умерла Розмари в возрасте 86 лет), но за всё это её удалось научить заново немногому: худо-бедно ходить, держать ложку в одной руке (вторая перестала работать). Говорить и обслуживать себя она так и не смогла.
В 50-х годах прошлого века очарование лоботомией стало сходить на нет. К этому времени как раз успели накопиться те самые многолетние наблюдения за ранее прооперированными пациентами. И эти наблюдения не радовали: помимо множества неврологических осложнений, вроде парезов, параличей, развития эпилептических припадков (едва ли не в трети случаев), отмечался и набор веса, и недержание мочи. А главное, лоботомия вела к заметным и необратимым изменениям психики пациента. То, что в большинстве случаев человек после операции становился тихим, пассивным и послушным — это только поверхностный слой изменений. Годы наблюдения показали, что такие пациенты заметно теряли в интеллекте, становились апатичными и безынициативными, у них снижалась критика к себе, они становились безучастными и неспособными к самостоятельной целенаправленной деятельности, за исключением примитивной; они переставали строить планы на будущее — то есть, по сути, переходили на растительный образ существования. Ну и самое главное: лоботомия не вылечивала ни от чего из списка, по которому она была показана. Но зато, как я уже писал выше, делала пациента пассивным, растениеобразным — словом, удобным для содержания и не особо мешающим персоналу.
Советская психиатрическая школа едва ли не первой отказалась от этой операции: 9 декабря 1950 года вышел приказ Минздрава СССР № 1003, который запретил применение префронтальной лоботомии. В США с операцией расставались менее охотно, и, несмотря на спад, её продолжали делать до 70-х годов прошлого века. Как знать — может быть, делали бы и дольше, развивая тонкости психохирургии, если бы не открытые в 50-е годы нейролептики, антидепрессанты и транквилизаторы — но о них речь ещё впереди.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.