Продолжу рассказ об истории психиатрии в целом и лоботомии — в частности. Прежде чем поведать вам, как идея операции на мозге прижилась в США и почему, уточню, что, строго говоря, Эгаш Мониш не был первым, кто решил поковыряться в мозгах с лечебной (точнее — лечебной психиатрической) целью.
Если вы помните, повествование об истории психиатрии я начал с дырки в древнем черепе. Том самом, который сеньора Сентино презентовала генеральному консулу США в Перу Эфраиму Джорджу Скуайеру где-то в начале 1860-х, когда он побывал у неё на... назовём это вечеринкой. И том самом, который позже Поль Брока признал образчиком древней трепанации. Предположение смелое и аргументированное, пусть и небесспорное.
Но если про психохирургов каменного века мы можем лишь гадать, то есть и более ясное и чёткое свидетельство о попытке психохирургического вмешательства — правда, относится оно к гораздо более позднему периоду, к концу XIX века, но всё же почти на 50 лет раньше, чем это сделал португальский доктор. В 1888 году Иоганн Готлиб Буркхардт, доктор медицинских наук, психиатр, главврач (или директор, как тогда принято было говорить) небольшого дурдома в кантоне Невшатель, что на западе Швейцарии, прооперировал шестерых своих пациентов, которых считал либо неизлечимыми, либо трудноизлечимыми.
Это были две женщины и четверо мужчин в возрасте от 26 до 51 года. У одного из пациентов была деменция, у другого — затяжная мания, ещё у четверых - prim"are Verr"ucktheit, или «первичное помешательство» (то, что позже назовут шизофренией). В зависимости от того, что преобладало в симптоматике — слузовые галлюцинации, бред, склонность к насилию, агрессивное поведение или возбуждение — доктор удалил каждому пациенту участки лобной, височной или теменной долей. В результате, по записям самого Буркхардта, один из пациентов умер через пять дней от тяжёлого эпилептического статуса, одному стало получше, но через некоторое время он совершил суицид; на поведении ещё двоих операции никак не сказались, а двое стали определённо тише в поведении. Из осложнений — соответственно, два случая тяжёлой эпилепсии (у одного — с летальным исходом), один случай с парезами, один случай с сенсорной афазией, и два случая без явно заметных последствий.
Через год Буркхардт выступил на Берлинской медицинской конференции, где поведал о своих операциях — и попал со своим докладом, как тачкой смрадной органики на лопасти ветряной мельницы. На той конференции присутствовали такие монстры от медицины, как Эмиль Крепелин, Валентин Маньян, Виктор Хорсли — и прочие монстрики помельче. Как они возбудились! Крепелин возмущался дольше всех — мол, нельзя успокаивать пациента, соскребая кору головного мозга. Дескать, энцефалофагов с мелкими ложечками в жизни и так хватает, а тут ещё вы, коллега...
В общем, с тех пор профессора Буркхардта в приличном медицинском обществе стали считать фигурой одиозной и маргинальной. Сам же он огрызался, заявляя — дескать, «Врачи разные по своей природе. Одни придерживаются принципа primum noli nocere (в первую очередь не навреди); другие говорят - melius anceps remedium quam nullum (лучше хоть что-то сделать, чем не сделать ничего). Я, безусловно, отношусь ко второй категории».
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.