Мысль перед сном.
Вчера попробовал подумать, а о чем именно размышляю перед сном, как это происходит – процесс засыпания? Чаще всего читаю книгу, и когда уже смысл букв теряется, выключаю экран и выключаюсь сам. Именно об этом я и подумал вчера.
Но мозг заработал, мысля пошла и уснуть сразу не удалось.


Итак.
Я лежу на диване, под одеялом, подушку сбил в комок. Так лежу каждый день, вроде обычно, вроде как всегда, но ведь есть такие засыпания, которые запоминаются.
Что такого могу вспомнить?

В детстве, я любил приезд родственников. К нам приезжали из Клайпеды, из Вильнюса. Гостей становился полный дом, спальных мест не хватало и нас, детей, ложили спать на пол, на тулуп из овчины, или еще интереснее, когда на сдвинутые кресла. Что то необычного и потому привлекательного есть и в снах на полу. А кресла были как корабль, - волшебно.

Вот что вспомнилось в первую очередь. Но ведь было и ещё что то?

Мне 3 года. Наверное, это вообще мое самое раннее воспоминание. У меня детская кроватка. Над кроваткой большой яркий плакат со сказочными героями. Они хорошие и добрые. Но если положить руку под ухо я слышу, как идет медведь. Мне страшно. Я знаю, что слышал всего лишь пульс своего сердца, но мне казалось, что это идет медведь.

Мне 4 года. Меня укладываю спать днем. А я не хочу. Меня заставляют лежать и не позволяют бегать и гулять. Я лежу и рассматриваю ковер на стене. Узоры кажутся птицами, чудищами, волшебниками. А бабушка читает нараспев стихи Некрасова. Не люблю спать днём.

Мне 6. Садик. Дневной сон. Ужасно не люблю спать на теплой подушке, ведь на прохладной приятнее. Я сделал открытие - если подушку перевернуть, то с другой стороны она прохладная. Так я и кручу подушки.

Мне 9. Вот тут больше вспоминается не засыпание, а пробуждение. На даче. На кровати с металлической сеткой-матрасом. Месяц май, деревянный домик и цветущие ветки черемухи в окно. Слышно проходящие поезда в нескольких километрах. По поездам бабушка научила меня предугадывать погоду. Если хорошо слышно поезд - значит, будет Дождь.

Мне 14. Италия. Пригород Генуи. Лето. Жара. Сиеста. Оказывается, спать после обеда это классно, это здорово! Вот только, то ли птичка, то ли цикада - уж сильно навязчиво стрекочет. А потом мы просыпаемся и идем купаться в Лигурийском море.

Мне 16. 2 часа ночи. Я просыпаюсь дома, в своей кровати, сам. Аж вскакиваю, резко от ужасающей мысли, что я проспал, что уже 2 часа ночи, а я тут сплю, в гостях, у девушки, и что мне давно пора быть дома!

Мне 18. Армия. Учебный центр. Палатка. 2х яростная кровать, верхний ярус. До брезентового верха (крыши) палатки достаю рукой. Под подушкой лежит письмо от девушки. Мы, наверное, не встречаемся, но мы друзья, и она - девушка, и она прислала мне письмо, и оно лежит у меня под подушкой, которую я поворачиваю холодной стороной. Начинается дождь. Он убаюкивает. Он стучит по палатке. Если ладонь прислонить, то чувствуются удары капель. И от того что брезент намокает он становится словно звездное небо. Я лежу, смотрю на звездное небо брезента. Вот появилась еще одна точка, кажется, её только что не было.
Из армии есть еще несколько ночных воспоминаний - тоже КМБ (Курс Молодого Бойца) - уже отбой, но я слышу как молодые сержанты, сами еще вчерашние духи, боязливо и неумело «качают» за палаткой "молодого". Гнетущая тишина бессилия. Я уверен, что рядом не спят. Мочат. Лежат. Слушают звуки издевательств над такими же, как и мы. Мы молчим, лежим, слушаем.

У меня вновь верхний ярус, у кого-то рядом пиликаю часы "Монтана". Удар снизу по матрасу. Сетка срывается вместе со мной, и я падаю на обидчика. Чуть не забил. Но больше никогда он бьет по сетке.

Эти сетки, они же скрипят, когда кто ни будь на них пошевелится. Кто ни будь из 150 человек. Но кто нибудь обязательно повернётся и сетка заскрипит. И потому мы играем после отбоя в игру «3 скрипа». Это значит, если после отбоя сержанты услышат 3 скрипа - вся рота поднимется по команде "рота подъем!" Одеваемся. Обуваемся. Строимся. На все 45 секунд. 45 секунд – это очень мало, это значит что нужно очень-очень быстро спрыгнуть с кровати, натянуть штаны, одеть портянки и всунуть ноги в сапоги, схватить ремень и куртку, добежать до места построения при этом одев куртку/ремень и успеть застегнуться. (Я кажется печатал дольше чем все это надо успеть сделать)
150 человек. Рота подъем - рота отбой, Рота - подъем, Рота-отбой. Сердце стучит, дыхание учащенное, первый скрип, второй, - сержант услышал, сержант отсчитал, пытаешься успокоить дыхание и не двигаться. Удобно-неудобно, какая разница. Просто чтобы не вскакивать опять, а просто поспать.

Ах да, есть еще такое понятие, как "час после отбоя" и "час перед". В это время вставать нельзя, и желания твоего мочевого пузыря никого не еб#$%, простите, не волнует. А тебя волнует. А других нет. Вот и лежишь, ждешь этот час. (Кстати, там, после подъема, тоже не всегда туалет; сразу может быть зарядка/пробежка. Вот и стоят солдаты под забором)

Наряд. Ночь. Стою "На тумбочке". Как же хочется спать. Но нельзя. Наряд по "взлетке" тягает "Машку". )) *Наряд- дежурная смена, которая тоже не спит.
*Взлетка - место построения роты, в данном случае просто пол покрытый линолеумом.
*Машка - деревянный ящик с песком и длинной ручкой, к основанию ящика прибиты щетки. Тягая Машку - полируют, натираю воском пол.
Да, отвлекся, 4 утра, жуть как хочется спать и устали спина и ноги, ведь уже 2й час стою на одном месте. Бессмысленно просто стою. А вот если прислониться, то стоять легче и удобнее. Но нельзя. Может, я на минутку прислонюсь? Пока сержант не видит. Всего на минутку. Ведь я же не буду закрывать глаза. Подумал я и, проснулся, от удара в грудь. Вот ведь и уснул. Пусть и стоя.

Вот я никогда не считал и, наверное, никогда не смогу посчитать все места, где я засыпал.
А это ведь интересно.

Мы ехали на машине в Каменец-Подольский километров, наверное, 600 в одну сторону. Ехали на фестиваль воздушных шаров. Уже стемнело, где то за Житомиром приняли решение останавливаться. За каким-то селом свернули, объехали дома и, съехав с дороги, заглушили мотор. Тихо, только в голове шумит остатки отголосков мотора. Накинули на лобовое стекло брезент, от посторонних глаз, (остальные стекла все равно плотно тонированы) и прямо на сиденьях и уснули. А ведь хорошо спали, место, наверное, доброе - выспались. Утром нас разбудил моросящий дождь. Машина стояла в окружении неспешно жующего стада коров, вдалеке, по телефону, болтал пастух. И еще запомнилось большое зеленое влажное дерево.

Еще одна дорога - я подсел в автобус - «Харьков-Киев. Почему подсел? Билетов не было. Ловил попутно. Стюард сразу предупредил, что мест нет, но будет, кажется, в Полтаве. Тогда меня посадят на место. А пока я сижу на полу, на ступеньках верхнего яруса Неоплана. Дремлю. Тепло и уютно.

А ведь был и еще один автобус, как то задержался в Пскове с работой и единственно чем мог уехать обратно в Питер - автобусом в 4 утра. Помню, очень надоело его ждать. Еще до 10 вечера шатался по городу, а вот потом, чем дальше, тем становилось скучнее и паршивее. Автобус был стар, холоден, трясуч и весь пропах бензином, сон прерывался каждые 10 минут, шея и ноги затекали, дорога казалась бесконечной.

А самые холодные ночи были зимой на деревянных лавках электричек, когда я ездил перекладными из Питера в Киев. Когда мерзнут руки и ноги, когда дышишь в рукав и не можешь согреться, когда едешь в первом вагоне, потому что идет тепло от тепловоза и ждешь восхода солнца чтобы согреться.

Эх... Сколько таких снов было и сколько еще будет.
Но вот что никогда не пройдет - так это самый лучший сон, когда ложишься спать рядом со своим, любимым человеком, обнимаешь его, прижимаешь, забрасываешь на него ногу и растворяешься....