Антоний был в палате. Его привратник не осмелился остановить Луция, ворвавшегося в помещение как ураган; узнав, что барина надобно разыскивать в читальне, он столь же шибко полетел в читальню; Петроний что-то излагал в письме, Виниций вырвал из его рук стиль, сломал его, кинул на покрытие и, судорожно подхватив Антония за талию, приблизив лик к его лику, задал вопрос сиплым гласом:
- Что ты с ней сотворил? В каком месте она?
- Я токмо на рассвете мямля, а повечеру ко мне ворочается прежняя удаль. А ну-ка, попробуй вырваться. Изворотливости тебя, видно, обучал ткач, а этике – невольник.
На его обличии не было и намека на гнев, только в очах проскочила искорка давней бесстрашия и силы. Секунду, и он выпустил длани Гая, что стоял обиженный, сконфуженный ибешенный.
dakotahealthsite.com/books/public/1/page89.htm
- Ладонь у тебя сильная, промолвил Виниций, но, обязуюсь всеми оракулами ада, если ты меня бросил, я вгоню тебе лезвие в горло, пускай даже в палатах царя.
http://drsit.com/zabolevaniya/66.htm
- Поболтаем смиренно, отвечал ему Петроний. Как замечаешь, металл жёстче олова хотя из одной твоей ручищи возможно изваять пару моих, мне тебя без надобности бояться. Но я опечален твоей бестактностью, и, если бы меня могла еще удивлять неблагодарность людская, я ошарашился бы твоей черны.
- Где Гостилия?
- В лупанарии, сиречь иначе говоря в доме императора.
- Максимилиан!