На самом деле это я написала в начале января. Не знаю, почему, но решила поместит тут...

АГАБЕК ПАПИ

[346x533]
Мой дедушка, Агабек (на фото слева) или Агабек папи, как мы его называли, умер вчера, 31.12.2009 примерно в 23:30 по киевскому времени.

Весть о том, что он при смерти и врачи сказали, что ему осталось жить считанные дни, мы получили в понедельник 28-го... мама плакала и решила обязательно лететь в Армению. Мы сделали все, что смогли, чтобы помочь ей. Я тут же забронировала билет на самолет с доставкой домой. Мама позвонила в Армению своей однокласснице с вопросом про такси, которое могло бы сразу отвезти ее из Еревана в Ташир (бывшее Калинино, поселок городского типа на Севере Армении в регионе Лори). Гоар, дочь маминой одноклассницы Седы, даже договорилась с таксистом из Ташира, что тот приедет в Ереван и вернется домой с мамой. Но по ходу, ситуация поменялась – Эдик, мой старший двоюродный брат по папиной стороне, попросил своего друга отвезти его в Ереван, так что маму встречал родной человек. Я очень волновалась, что рейс задержат или отложат, потому что за пару дней до Нового года повалил настоящий снегопад.

Если бы не обстоятельства, я была бы несказанно рада снегопаду – такой красивой зимы у нас не было довольно давно, притом, что и не такой холодной. Но – надо было, чтобы не было задержек. Волнение усиливалось тем, что по ТВ показали, что аэропорт Борисполь закрыт из-за снегопада и множество рейсов отменены.

Накануне полета я не спала всю ночь, чтобы не проспать и проводить маму. Ее знакомая из Киева, оказывается, тоже летела в Армению этим же рейсом, поэтому заехала к нам, чтобы отвезти маму в аэропорт. Я попрощалась с мамой и вернулась домой – она не хотела, чтобы я ехала в аэропорт в такой мороз и гололед. Накануне все стало таять, но за день снова ударил мороз.

Вообще я разрывалась между желанием поехать с мамой и быть ей поддержкой и желанием встретиться с Сергеем, который почти за два месяца купил билеты на поезд ко мне… Мама сказала, что встреча важней, она может поменять мою жизнь, что очень важно. Поэтому я дома.

Мама знала, что дедушка умрет. Когда она позвонила Сусанне, своей сестре и старшей медсестре районной больницы, 28 числа, та сказала, что у него был инсульт, и он перевернул на себя кипящий чайник, который в тот момент хотел снять с плиты. Плюс ишемическое заболевание… врачи дали ему 3 дня ± 1 день. Мама сказала, что он хотел, чтобы именно она его похоронила. Именно с ней у дедушки  Агабека была наиболее крепкая связь. Нам сказали, что с момента инсульта он лежал парализованным в коме. Я сказала, пусть ему передадут, что она приедет, и он дождется ее, чтобы попрощаться. Так и вышло. А когда мама позвонила и сказала, что самолет сейчас поднимется в воздух, я зажгла свечу, которая 2 года, наверное, у меня лежала. Ту свечу я зажигала апрельским вечером, когда огонь для нее привез священник из Иерусалима в день схождения Благодатного огня. Тогда нам сказали, что ее можно погасить, когда хочешь, а потом можно зажечь, но использовать в том случае, если у тебя назревает крайняя необходимость, ты хочешь попросить о чем-то чрезвычайно важном. И я зажгла эту свечу с мыслью: пусть дедушка Агабек дождется маму. Самолет вылетел на 10 минут позже расписания. Учитывая пунктуальность армянских авиалиний, это, считайте, вовремя. Ее встретили в Ереване Эдик и Давид, другой ее племянник, сын брата отца, Вовы. Ехали они дольше, потому что, хотя в Ереване было +10 (против наших -3 в Киеве), но в горах было холодней и снег с гололедом. Естественно, водитель ехал медленней. И несмотря на то, что дорога заняла больше времени, дедушка ее дождался. Мама сказала, что он все слышит, потому что, когда она заговорила с ним, у него из глаз потекли слезы. Наверное, от счастья, что его желание о последних минутах жизни исполнилось – все его дочери были вокруг него. И его похоронит та его дочь, с которой у него наиболее сильная связь.

Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, Новый год они встретили еще вместе, потому что 23:45 это 01:45 по Армении…

Я читала, что когда ты плачешь, то умершему, его духу, намного сложней оставить Землю и двинуться по нужной ему дороге. Он разрывается между желанием как-то утешить родственников и пойти на свет, который его зовет к следующему этапу его пути. И вот я подумала: смерть избавляет от боли и проблем, душа человека вырывается из тела и его тягот и она свободна. По идее, мы должны быть рады, что человек нашел покой. Почему мы тогда плачем? Я думаю, от большой печали, что ты не увидишь больше этого человека в том виде, к которому ты привык. Ты не услышишь его голоса и не узнаешь новостей из его жизни. Ты боишься, что ты потерял его навсегда. Однако, есть немало подтверждений, что душа действительно проживает не одну жизнь. Сколько есть случаев, когда маленькие дети вдруг начинают говорить на незнакомом родителям языке, вспоминать факты и события, о которых, по идее, не должны ничего знать. Просят отвезти в какую-то страну и найти каких-то людей. Людям, у которых, как по приезде узнают родители, недавно умер близкий человек, ребенок спокойно говорит, на их родном языке – не волнуйтесь, со мной все хорошо. И называет факты, о которых знает только та семья. Это ли не доказательство? Видимо, как и говорит Церковь, душа человека бессмертна. Но только индуисты верят в реинкарнацию, христианская церковь говорить о бессмертии, имея в виду, что душа жива, но после смерти человека она попадает в Рай или Ад и остается там до скончания времен. Честно говоря, я более склонна верить индуистам, тем более, что свидетельств множество.

Сама я боюсь не столько Смерти, сколько боли, которая может сопровождать эту смерть. И еще жаль тех, кто останется, ведь они мне тоже дороги, сколько бы я ни ругалась с ними. А вчера я вдруг подумала: нет никаких ДРУГИХ, нет инопланетян. Это все МЫ, это все НАШИ ДУШИ, просто при реинкарнации кто-то попадает на ту же Землю, с которой ушел, в облике ли растения или животного или вновь человека, а кто-то – на другую планету, в другом облике, который для нас является другим, необычным, немыслимым. А наши тела – они как машина для нашей души. Вы видели когда-нибудь умерших? Они похожи на восковых кукол. Не самое любимое мое зрелище.

Возможно, этим процессом кто-то управляет. Даже не возможно, а скорее всего. Тот, кого называют по разному – Бог, Христос, Будда, Аллах, Ягве… как бы не называли его разные люди и разные конфессии, но это Высшее существо, сущность, которой и подвластно все сущее на Земле и не только. Относительно этой сущности я для себя определилась довольно давно, поэтому я не хожу обязательно в церковь, ведь люди поменяли все, как им удобно, чтобы нажиться и на этом, а я считаю, что Бог с каждым из нас всегда – кстати, об этом и говорят святые писания. Я в церковь хожу, только если мне самой хочется, чувствую необходимость. В остальное время я или общаюсь с ним мысленно (я уверена, Он слышит и все равно все знает) или могу зажечь свечу дома перед образами.

Исходя из своих размышлений, наверняка, по мнению знающих эти предметы людей, скорее дилетантских, я думаю, что ОЧЕНЬ сильно горевать о смерти близких не стоит, хотя, конечно, мы чувствуем грусть, тоску, печаль, и событие это надолго выбивает нас из колеи. Я думаю, скорее надо порадоваться, что печали и боль этого человека позади, а самое главное – ПОМНИТЕ своих ушедших близких. Внешние атрибуты этой памяти даже не обязательно соблюдать, по-моему, ведь душа человека не в его могиле, она, может быть, уже живет в другом теле, или еще отдыхает в небесных сферах. Я думаю, что, если умершему человеку, его душе, будет что-то необходимо, она даст об этом знать. Разве мало свидетельств, когда умерший является во сне или другими способами намекает и показывает, чего он хочет? А вот память о нем – это незыблемо.

Я не очень четко помню своего второго дедушку, папиного отца Петроса – я была маленькой, когда он умер. Я помню, как с Эдиком мы ходили к нему на работу (он был сторожем при колхозе) и приносили ему обед, чаще всего лаваш, вареные яйца и овощи с фруктами. И я помню, что заканчивалось все тем, что он открывал нашу передачу, делился нашим обедом с нами, и мы втроем приканчивали его намного быстрей, чем если бы это делал он один. Помню, что он был очень добрым. У нас есть все фотографии, поэтому я могу напомнить себе, как он выглядел.

У нас есть фотографии и наших прадедушек со стороны мамы, погибших в войне против турок и в Первой мировой. Я знаю, что среди маминых предков был очень сильный священник. У нас есть фамильный сильный крест, он храниться у наших родственников в селе Мецаван (бывший Шахназар). Он очень просто выглядит, но он очень мощный, его даже никогда не берут просто рукой, только через ткань.

Дедушку Агабека я помню очень хорошо потому, что его я видела совсем недавно. Помню его и очень строгим дедом, который даже ударил меня один раз, когда я тайком пошла в гости к своей однокласснице (я училась полгода в 3 классе в Ташире), а ему соврала что-то, но он увидел меня проезжая на своей скорой по центральной улице Калинино. Соврала я потому, что он не разрешал к кому-то ходить, а у нее были крутые московские тетрадки. Я помню его уже слабым стариком с сильным духом, когда приезжала в 2001, 2006 годах. И я помню, как он обожал внучат…

Я все помню. Точнее, моя душа…

Ну да, это означает, что это помню Я сама…