[показать]
Вдохновленная стихами Веры Полозковой, я заглянула в свой блокнотик, куда черкаю на ходу всякое-разное заинтересовавшее меня, но за нехваткой времени оставленное «на потом».
Среди фамилий, названий книг, журналов разыскала имя поэта, которого давно собиралась почитать.
Шиш Брянский, он же – Кирилл Решетников. Поэт, ученый-филолог. Тридцати пяти лет от роду.
[показать] Сборник стихов «В нежном мареве».
Я, предварительно посмотрев информацию об авторе, к встрече была подготовлена.
Но человек, ничего не знающий о творчестве Решетникова, полистав книгу, сочтет ее название приколом.
Ни нежности, ни марева он не найдет. Огромное количество мата, цинизм вперемешку с хамством, - словом, все, что свойственно эстетам-хлюпикам, то ли пребывающим в состоянии кумара
от суровой действительности, на которую они смотреть не могут (сил интеллигентских не хватает),
то ли просто бесящимся с жиру.
Вторая версия мне, как человеку русскому, ближе.
Обилие мата в стихах Решетникова неоправданно. Имхо.
Я не из тех снобов, которые, увидев на странице слово «сука» заваливаются в обморок или закрывают книгу решительно и окончательно: такого автора в литературе для них больше не существует.
Нет, я не категорична, я обычно пытаюсь понять - зачем.
Мое отношение к использованию табуированной лексики очень поменялось после просмотра фильма Серебренникова «Изображая жертву». До того момента я твердо стояла на позиции – ни-ни!
«Изображая жертву» смотрю всегда ради одного момента. Он для меня – центральный.
Помните, в японском ресторанчике начальник следственного отдела, доведенный до точки кипения, страшно орет на всех?
Сцена, мне кажется, идет минут семь. Сплошной мат. И это лично у меня не вызывает совершенно никакого отторжения.
Более того, пробирает до слез и мурашек по коже. Пример, когда мат не просто уместен, он многократно усиливает шок от происходящего.
Эх, любимая сцена!..
Когда месяца два назад я решила еще раз посмотреть «Жертву» (почти ночью по ТВ повторяли),
была страшно разочарована и до сих пор чувствую себя обманутой.
Я дождалась этой сцены и – о, ужас!- обнаружила, что ее почистили. Нет, не запикали (был бы тогда сплошной писк), а просто убрали мат, абсолютно исключили.
Герой губами шевелит по-прежнему в запале, в ярости, а звука нет. Как рыба…
Испортили все. Имхо.
Мат ведь, как в кулинарии специя - может сделать из простого блюда объедение, а может отправить в мусорное ведро деликатесный продукт. Чуть ошибся с пропорциями и оттенками – все – помойка. [показать]
У Шиша не помойка, но очень часто - противно и, главное, не понятно, зачем. Критики пишут о каком-то протесте, вызове, литературном хулиганстве.
Пишут так умильно, чувствуется, улыбаются при этом, а хулиганство-то местами вполне реальное, за которое, на мой взгляд, надо наказывать. ("Линор Горалик - еврейка, б...ь./Евреев надо всех расстрелять")
Возможно я не обладаю в нужной степени «эстетической толерантностью» (это я критиков цитирую),
к тому же я не люблю вывернутую литературу. По мне, Решетников уж какой-то очень вывернутый и вызывает ассоциацию с куклой, которой руки-ноги повыкрутили, играя, а потом никто не удосужился повернуть все на место. Вот она и валяется такая: не пойми где что.
Андрей Родионов – коллега Решетникова по перу написал:
«На зеленой линии есть такое правило:
выходи из вагона, если не вставило!»
Я выхожу.
Не вставило.
Цитатничек (прошу прощения у всех, кто не переносит мата категорически. Не сумела спрятать подкат.)
«Вытер руки ты об я,
Потому что ты свинья.
Заебли меня скоты –
Вытру ноги я об ты.
Понасрали вы на мы,
Вы- вандалы, дети тьмы.
Чтобы стали вы мертвы,
Понасрем и мы на вы».
«Пьян я горнею тоской
Выщнею печалью, то бишь.
Я насрал на род люцкой,
Состоящий из уебищ.
О, придите на поклон,
Кто ещо чуть-чуть остался!
Будем пить одеколон
За меня, святого старца!»