Каждое утро я просыпаюсь разбитой хронической усталостью, с трудом провожу кончиками пальцев по фарфору лица и тела, сглаживая позорные трещины от всяческих внутренних эфемерных звуковых болезней и собирая осколки слабых костей, смещая их на природные искомые места.

Я - гребаное ходячее деконструктивное изваяние. Несколько вечностей проходит, чтобы всё срослось, склеилось хаосом мыслей, зашилось нитками нервов, сигаретами. Я - одно сплошное прокуренное легкое. Я могу выкашлять себя наизнанку.

Я живу без завтрашнего дня, каждое утро прорастая из туманного омута сновидений, с кровавыми корнями вырываюсь из этой сраной койки, в которую успел врасти намертво. Господи, как все болит. Господи, почему болит? Легкие ведь болеть не могут.

Каждый раз восстанавливаюсь потоком латаных воспоминаний: для чего и кого я, собственно, всё это делаю, зачем дышу, кому и что пою, от кого и отчего скрываю под нарочно темной одеждой все свои оправданные раны, кого посылаю, в кого изживаю всю себя до последнего пьяного луча, и всё это — сегодня. 

Нет завтрашнего дня. Никаких нас быть не может.

Грэйс, а ты говорила, я не смогу послать нахуй интеллигентно. Ты должна мне, хе-хе.