Я не считаю себя гениальным или даже хоть сколько нибудь талантливым журналистом. Мои таланты - в другом. Но работаю я журналистом. Потому что так сложилось. Потому что умею грамотно складывать слова в предложения. Сказать, что я уж такой прямо редкостного дара журналист, нельзя. Я, что называется, ремесленник. Я обладаю минимальным набором нужных качеств: могу входить в контакт с комментатором, грамотно пишу, соблюдаю основные законы жанра и вовремя сдаюсь. Нет во мне главных качеств: я не пробивная, я не умею выкручивать руки и лезть под кожу. Я не могу писать о человеке вещи, которые, как я знаю, могу его ранить. Больших душевных страданий мне стоил материал о сгоревшем в лифте мальчике, когда мне пришлось стоять с диктофоном перед его плачущей мамой и просить рассказать, каким был ее сын. Формат газеты требовал соплей и бахромы. Надо было написать, что Сережа любил рисовать и играть в футбол, а во втором классе принес домой котенка. Но как спрашивать такое у матери, которая только вчера потеряла сына, я не знаю. Я сама потом всю ночь плакала. Через два месяца я ушла из этой газеты. Я больше не могла писать ТАК и про ТАКОЕ.
И это плохое качество для журналиста - прогонять все через себя. Это, скажем так, профнепригодность. Журналист должен быть как хирург - нож в сердце и никаких левых мыслей. А у меня мысли. Поэтому журналист я плохой. Вернее, нет, не плохой - посредственный. Я не лезу в острые темы и трясу красными тряпками, как многие мои коллеги, потому что многое из этого считаю чисто по-человечески неэтичным. Как с той плачущей мамой.
В каждой профессии есть такие люди - посредственные. Середнячки. Которые делают нормально, без изысков. Не хватают звезд с неба, но и не делают на отъебись. Это, наверное, хорошо, но я считаю, что не очень. Я уверена, что каждый человек в своей профессии должен не просто стремиться сделать лучше, достичь высот, чего-то невозможного, но и получать удовольствие от этого достижения. Вряд ли возможен такой спортсмен, которому говорят: побей рекорд, отработай зарплату. Он будет участвовать в соревнованиях, конечно, вместе со всеми, но рекорд побьет тот, кто ХОЧЕТ. Кто жить не может без рекорда, кому этот рекорд снится, кто считает, что рожден именно для побития рекорда.
Но я все время думаю, откуда берутся середнячки? Люди, которые учат, лечат, строят дома, водят поезда за зарплату. Я делаю - ты платишь. Именно такая схема, а не "я блин жить не могу без этого, я усрусь, но сделаю, я лучший, я бэтмен!" Вот когда ты в своей профессии бэтмен, то можно говорить про талант, про незаурядность, про профессионализм и прочие нематериальные ништянки. А заурядность берется из-за продажи мечты. Моя мечта - полететь в космос, но для этого надо преодолеть много трудностей, а у меня семья, дети, ипотека. Поэтому я пойду устанавливать пластиковые окна. Я буду стараться делать это без косяков, чтобы не заставляли переделывать, но я ни грамма не сделаю сверх того, чем требуется. Я не придумаю механизм, позволяющий снизить запыление при сломе старых рам, я не буду искать нестандартных подходов к установке. Я буду делать все пошагово и в рамках, не выходя как в отрицательную сторону, так и в положительную. Буду отрабатывать зарплату, скажем так.
Вот это нежелание добровольно выходить за требуемые рамки и есть главный показатель проданной мечты. Кто-то продает ее сформировавшуюся, вызревшую; кто-то продает ее в зачаточном состоянии, в завязи, а кто-то - вообще продает саму возможность мечтать. Иными словами мы становимся посредственными специалистами, когда хотели бы полететь в космос, и когда просто любим смотреть на звезды, и когда даже не знаем, насколько они прекрасны. Мне думается, что это трагедия - продажа мечты. Трагедия личности, трагедия истории, потому что история как раз всегда вершится теми, кто мечту не продал. Не важно, космонавтом стал этот человек или придумал лекарство от рака, учит он детей или шьет одежду. Если человек не продал мечту, он реализуется. Если он реализуется, если он Бэтмен, он делает более существенный вклад в развитие общества, нежели просто создание материальных благ.