Я не делаю ничего. Я не хочу ничего делать. Такое состояние накатывает на меня каждый январь. Вот уже шестой год подряд. Я не могу работать, потому что мне ужасно лень. Все мои внутренние резервы пизд.лей исчерпаны. Когда моя совесть начинает меня песочить, мое Я зевает и закрывает глаза:

- Да-да, Совесть, говори громче. Я тебя не слушаю...

В то же время внутри просыпается какая-то херня, которая начинает нашептывать: тебе 145 лет, а ты ничего не сделала в этой жизни. На что ты тратишь ее? На сраные интервью, которые никто не читает! На рекламные статьи про колготки, с которыми тебе рекламодатели вытрахают весь мозг, а потом никто их не прочитает - и ты останешься виноватой. Пиши для себя! Твори для себя! Всем насрать на тебя, кроме тебя!

И я, такая вся надрюченная этим голосом, бросаю работу. С презрением смотрю на диктофон: кто ты такой, чтобы портить мне жизнь! - и сажусь за написание романа. 

Но все заканчивается, едва я открываю документ. Другой голос, такой хорошо поставленный, с такими тренерскими интонациями, начинает свою песню: Ты убегаешь от действительности. Ты малодушная слабая личность. Все свои сублимации надо выражать в творчество в нерабочее время! Сядь и сделай это блядское интервью! Не будь тряпкой! Сделай - и будешь писать свое херовы романы со спокойной совестью.

Да, действительно. Я закрываю этот документ, открываю рабочий. Снова вылезает тот, первый, голос:

- Кому это надо? На что ты тратишь свое зрение? Свои лучшие годы? Проще сразу же закопать себя в землю в гробу, че мучиться-то?

И я снова открываю роман...

Иногда мне кажется, что это один и тот же перец, только говорит разными голосами. Издевается, собака! Найду - убью! Ногами удавлю!

Но пока не нашла - воз и ныне там. Ни то не пишется, ни другое. А в голове - ваще третье. Третье бесконечной могучей красной рекой. Катит свои тяжелые воды, топит все на своем пути. Нужна лодка, но взять ее негде.