Это цитата сообщения galkapogonina Оригинальное сообщение

Звездная пыль. Георгий Бурков

http://eggs.net.ua/star.php?sid=105
Георгий Бурков [показать]

НАЧАЛО
Когда Московский драматический театр имени К. С. Станиславского в 1964 году находился на гастролях где-то в провинции, к главному режиссеру Б. А. Львову-Анохину приехал показаться молодой неизвестный актер. Даже не такой уж молодой — ему как раз исполнилось тридцать два года. Это был Георгий Бурков. Приехал он из самой глубины Сибири — города Кемерова, где служил на сцене городского театра вот уже несколько лет. Там его заметил кто-то из столичных критиков, поведал о нем Львову-Анохину, а тот в свою очередь телеграммой пригласил молодое дарование для знакомства.
Показывался Бурков художественному совету театра в роли Поприщина из гоголевских «Записок сумасшедшего». Провинциальный артист произвел хорошее впечатление.
— Какое у вас театральное образование? — спросил Львов-Анохин.
— Никакого, — ответил Бурков. — А разве по игре этого не видно?
Члены художественного совета рассмеялись. Бурков был принят в труппу театра. Так недоучившийся юрист и артист-самоучка объявился в столице. Его поселили в общежитии, дали роль в новой постановке. А через несколько месяцев наступил день премьеры, первой премьеры Буркова на столичных подмостках.
Утром этого дня неожиданно в общежитии объявился дружок, прибывший из Кемерова. Встреча, разумеется, была очень радостной. Не станем внимательно прослеживать все этапы этого злосчастного в биографии Буркова дня. Короче говоря, премьеру пришлось отменить. Директор театра метал громы и молнии, и его можно понять! Наутро за кулисами вывесили приказ, где сообщалось, что за срыв премьеры артист Г. Бурков уволен из театра. Его артистическая карьера в Москве кончилась, не успев начаться.
Что произошло бы с Бурковым и как сложилась бы его дальнейшая жизнь, если б его не пригласил к себе в кабинет, прежде чем расстаться, Б. Львов-Анохин, неизвестно. Главному режиссеру театра было жаль терять талантливого артиста, и он предложил Буркову такой вариант: поработать несколько месяцев в труппе, не будучи зачисленным в штат, на общественных началах, что ли. Как бы пройти испытательный срок по линии поведения, доказать, что срыв премьеры был случайностью. А он, Львов-Анохин, договорится с директором театра, что, если Жора выдержит испытание, его снова вернут в труппу. Вид у Бориса Александровича Львова-Анохина был огорченный, расстроенный, Жора тоже после случившегося не выглядел бодрячком.
— Спасибо большое, — сказал Бурков, поняв, что главным режиссером руководят добрые намерения. И вдруг спохватился. — А на что я буду жить? Мне же есть надо...
Наступила пауза. Как решить эту проблему, было неясно. И тут Львов-Анохин принял решение, делающее ему честь.
— Какая у тебя зарплата? — спросил он у артиста.
— Сто рублей! — ответил артист святую правду.
— Ладно, — вздохнул Борис Александрович. — В день зарплаты приходи ко мне, я тебе буду сам платить.
— Из своей получки? — полюбопытствовал Бурков.
— Не твое дело, — ответил Львов-Аиохин.
И Жора стал работать в театре на общественных началах. Прав у него не было никаких, у него были только обязанности. И вот наступил день получки, Бурков постучался в кабинет главного режиссера и стал в дверях с видом водопроводчика, ожидающего расплаты. Он впервые пришел за деньгами не в кассу, а к своему режиссеру. Львов-Анохин не понял, зачем тот явился, и посмотрел на мнущегося артиста с недоумением. Бурков молчал, всем своим видом пытаясь намекнуть о цели посещения. Но Борис Александрович, занятый текущими делами, не мог уразуметь, чего от него, собственно, хочет Бурков.
— Пятое сегодня, — намекнул артист.
— Ну и что? — спросил главный режиссер.
— Как — что? — обескураженно сказал артист.
— Не понимаю! — пожал плечами главный режиссер.
— Зарплата сегодня! — печально промолвил артист. И тут до главного режиссера дошло, зачем пожаловал Бурков. Борис Александрович покраснел от мысли, что он мог забыть об этом договоре, засуетился, полез в карман за кошельком, где находилась его собственная зарплата, отсчитал деньги и, смущаясь, протянул их Жоре. Ведь это был его дебют в роли кассира. Бурков, глядя в пол, принял купюры. Почему-то обоим было неловко смотреть друг другу в глаза. Поблагодарив, Бурков протиснулся в дверь, завершив свой первый грабительский визит. В следующие разы эта процедура проходила не столь мучительно. Оба как-то освоились...
Впоследствии Жора говорил, что это были лучшие месяцы в его жизни; ведь Львов-Анохин выдавал ему зарплату полным рублем, без вычетов и налогов...
СНАЙПЕР ПОНИМАЕШЬ [показать]

Как-то Георгий Бурков зашел в гости к Василию Шукшину в то время, когда тот сосредоточенно что-то писал.
— Погоди немного, не отвлекай меня, — попросил Шукшин. — Сейчас закончу, тогда поговорим...
Бурков от нечего делать подошел к окну, стал смотреть на улицу и увидел, как по оконному стеклу ползет оса. Бурков скатал подвернувшийся под руку журнал и стал охотиться за насекомым. Ударил раз — мимо, еще раз — мимо, в третий раз ударил так неловко, что стекло со звоном разлетелось...
— Ну что, убил? Снайпер понимаешь — не отрываясь от письма, спросил Шукшин
ДЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ [показать]

Один известный и заслуженный работник кино, находясь уже в престарелом возрасте, женился на молоденькой актрисе. Случай вовсе не редкий в артистической жизни, но, тем не менее, представляя свою молоденькую жену, заслуженный работник отшучивался:
— Вот женился, но, как говорится, на появление наследников не надеюсь.
На что Георгий Бурков заметил:
— Надеяться, конечно, не нужно, но опасаться стоит!
Георгий Бурков "Жестокий романс" [показать]

После фильма "Калина красная", где Георгий Бурков сыграл Губошлепа, ему не давали прохода бывшие зэки - принимали за своего. Когда одна за другой стали выходить рязановские "нетленки" - "Жестокий романс", "Гараж", "Ирония судьбы", "О бедном гусаре замолвите слово" - облик Буркова и его фразочки прочно вошли в народный фольклор. Он казался своим парнем, простым и доступным. А в жизни был совсем другим - философом и аскетом, мечтателем и идеалистом.
События 19 июля 1990 года близкие Буркова до сих пор считают роковой случайностью. Ему ведь было всего пятьдесят семь лет...
Сейчас бессмысленно кого-то винить. А тогда, врачам Первой городской больницы влепили выговор и лишили 13-й зарплаты за то, что они не смогли спасти артиста Буркова. Хирург из соседнего корпуса шел к нему шесть часов, чтобы поставить точный диагноз. Хотя, опоздай он еще на шесть часов или приди вовремя, ничего бы не изменилось. В больнице все равно не было нужной аппаратуры. В таких условиях траектория сгустка крови в человеческих сосудах непредсказуема и, стало быть, фатальна... И все-таки вдове Буркова Татьяне Ухаровой иногда кажется, что его можно было спасти.

Он был человеком невероятно добрым, мягким, порядочным почти до неприличия. К нему тянулись люди. Удивительно, но при этом настоящих друзей у него оказалось катастрофически мало. "Трудно описать, что их связывало, - рассказывает Татьяна. - Это как любовь, как выстрел. Однажды он пришел и сказал: "Я встретил Человека". Знакомых было много, но соратников по духу не было. Я видела, как они с Василием Макаровичем общались на пароходе, - это выше всего. Они могли молчать вдвоем, один начинал фразу, а другой уже заканчивал. Шукшин удивительно чутко воспринимал Жору. Он его понял - первый и единственный. Они вместе вынашивали идеи создания нового театра", однако мечтам не суждено было сбыться. Тогда, в 1974 году, на съемках фильма "Они сражались за Родину", Бурков зашел в каюту к другу (группа жила на пароходе) и обнаружил его мертвым. Георгий Иванович долго в оцепенении стоял на палубе, не решаясь никому сказать о смерти Шукшина.
[показать]
Однако дружба с Шукшиным не всеми воспринималась однозначно. Виталий Яковлевич Вульф, с которым Буркова связывали взаимная симпатия и теплые отношения, вспоминает: "Однажды ночью мы с Жорой и с Таней Ухаровой оказались на площади Маяковского. Я торопился, метро закрывалось, но мы стояли и разговаривали часа два. Жора говорил о Шукшине. Конечно, посмотрев "Калину красную", я не мог не согласиться, что это очень талантливый человек, да и фильм прекрасный. Но с одной оговоркой: "Нет во мне потрясения. Нет - и все, что ты от меня хочешь?!" Бурков готов был меня убить! Он требовал, чтобы я относился к Шукшину так же, как и он. После смерти Жоры мне было очень обидно, что в результате многие рассматривали его как человека при Шукшине. А он сам был личностью совершенно неординарной и очень глубокой".
И был у Буркова еще один друг - настоящий, надежный. Виктор Мызников, ровесник, земляк-пермяк. Они дружили с детства. В 1941 году оба пошли в первый класс. Виктор всегда был рядом, всегда готов помочь - и по хозяйству, и на даче. После смерти Георгия Ивановича именно он стал опорой для семьи артиста в трудные моменты.

Артист упорно боролся с дефектом речи

Жора Бурков приехал покорять Москву 32 лет от роду, что называется, из глубинки. К этому времени он успел несколько раз подряд провалиться во МХАТ и в ГИТИС, поступить на юрфак университета в родной Перми, быстро его бросить, поработать в нескольких провинциальных театрах.
Высшего образования у Буркова не было, актерского - тоже. Его регулярные провалы на экзаменах в театральные вузы объяснялись просто. "С точки зрения профессионалов, - считает Виталий Вульф, - у Жоры был определенный дефект: он не очень хорошо разговаривал. Это не шепелявость и не картавость, а довольно своеобразная, не всегда разборчивая речь. Иногда ее можно заметить и на экране. От внимания коллег его недостаток тоже, разумеется, не ускользнул, некоторые даже высказывали ему в лицо. И он изо всех сил боролся с ним, он ведь был настоящий трудоголик, очень много работал над собой".
Еще в юности, страстно мечтая о профессии актера, Бурков разработал план самообразования. До ночи пропадал в городской библиотеке, заглатывая книги, как удав - калорийных кроликов. "Это только внешне Жора шалтай-болтай был, а по сути - энциклопедия ходячая. Не имея диплома, он знал больше иного профессора", - утверждают все его близкие. Однажды на концерте перед милиционерами Бурков признался: "Я вас боюсь с юности, стоит только форму милицейскую увидеть. Когда я нигде не работал и возвращался поздно вечером из библиотеки, то всегда боялся, что меня остановят и заберут за тунеядство".

[показать] [показать]
В быту Георгий Иванович был неприхотлив, на протяжении всей жизни никогда не говорил о деньгах. Этой темы для него не существовало - его не интересовали вещи. Его одеждой занималась жена - покупала ему галстуки, рубашки. Искала портного, чтоб сшить Жоре приличный костюм. А Жоре было абсолютно все равно, что на нем надето. Он был удивительно домашний и семейный человек. "Я не знаю не то чтобы романа, даже ни одного легкого увлечения, - говорит Виктор Мызников. - Жора был совершенно не ходок. Семья, Таня, дочка - вот что он любил. Ел только дома, терпеть не мог банкеты".

В загсе Жору развезло, и он начал падать

Они познакомились в театре имени Станиславского. Таня работала там и училась на первом курсе Щукинского училища. Коллеги рассказали ей, что в труппу взяли странного артиста - шепелявого, из провинции, но очень забавного, талантливого. "В одном спектакле я должна была играть дочь, а Бурков - отца, - рассказывает Ухарова. - Стою я у доски объявлений, смотрю - вроде рядом он. Он очень смешной был! Одежду ему шила мама. У них были невероятно нежные отношения, и Жора считал - раз мама одела его, значит, так и нужно ходить. На нем были суконные брюки, красный свитер в белую точечку, а сверху - фиолетовый пиджак в клетку. Очечки, волосы набок, губы эти его... Я говорю: "Вы Бурков?" А он мне: "А вы - Ухарова? Значит, будем вместе играть?" И начались отношения, сначала больше похожие на дружбу. Он был такой наивный! Просто якобинец! А потом он сказал: "Я хочу, чтоб ты вышла за меня замуж". И я сразу ответила "Да". До сих пор считаю, что для меня лучшего мужчины не существует. В театре все посмеялись, многие не понимали моего выбора. А когда он сыграл свою первую роль - тут все схватились за голову. Никто не мог предположить такой степени таланта.
Свадьба у нас была потрясающая! На мне - выпускное платье и рваные туфли, я все время палец прятала. Ему тоже еле-еле нашли рубашку. С утра я пошла в парикмахерскую, и мне соорудили кошмарную "корзиночку". Возвращаюсь, а Жора с другом уже немножко навеселе. Вдруг он говорит: "Я не пойду с тобой никуда, если не смоешь свою прическу". Я, плача, пошла мыть голову. В загсе его еще сильнее развезло, настроение у меня - ужасное. Когда сказали: "Жених, можете поцеловать невесту", Жора стал на меня падать! Он же выше меня намного. Я его поддержала, тетка из загса сделала безумные глаза, а он, поняв, что падает, стал меня обнимать, схватил в охапку. Это сейчас я весело рассказываю, а тогда мне не до смеха было. Я же сбежала с собственной свадьбы.
Мы приехали домой, он стал очень смешно рассказывать гостям про мою прическу. Я тогда его хорошо не знала, не понимала, что он ерничал над собой. Его рассказы показались мне жутко обидными. В сердцах скомкала свидетельство о браке - оно до сих пор мятое - выкинула в окно и ушла. Сходила в цирк, вечером брела домой и думала: как же я теперь войду? А он открыл дверь и сказал: "О, жена моя вернулась!" Так радостно, будто ничего не было. На следующий день рано утром я пошла на рынок, приготовила ему суп с белыми грибами и так вот двадцать пять лет и готовила. В быту он был беспомощен до безобразия. Однажды я на три дня задержалась на даче, еду на каждый день разложила по полочкам. Когда вернулась, на столе стояли три сковородки из-под яичницы".
[показать] [показать]
Первое время семья жила в страшной бедности. Танины родители не поняли их брака: зачем он ей нужен такой - из провинции, без денег? К тому же ему 32, а ей всего 19. Пришлось молодым скитаться по углам. Татьяна взяла из театра реквизитный матрас, на нем и спали. Бурков только начинал работать и получал за спектакль рубль пятьдесят. Если не находилось пяти копеек на метро, иногда шли на работу пешком от метро "Аэропорт". Рядом с театром была любимая сосисочная, где один друг кормил их сосисками. Таня была худенькая, юная, выглядела как пионерка. Когда она забеременела, прохожие на улице стыдили Буркова и называли его растлителем.

"Я в белом, а вы все - в дерьме!" [показать]

Жора с детства был блестящим рассказчиком. Его всегда слушали, раскрыв рот. С возрастом он стал меньше балагурить, все чаще предпочитал остаться наедине с книгой. Но иногда на съемках или за кулисами на него находило настроение, и он начинал травить байки. Вот одна из его любимых историй: съемочная группа приехала в маленький городок, лето, жара градусов 40. Вместе с Анатолием Папановым они пошли в местный продмаг. Видят: на лавочке сидит алкаш и пьет из бутылки водку редкого провинциального сорта. Они его спрашивают: "Ну как, мужик, водка-то хорошая?" А она не теплая даже, она горячая... И тут Жора показывал, как лицо алкаша расплывалось в благостной улыбке. И сладко жмурясь, он отвечал: "При-я-ятна-я-я".

Выпить Георгий Иванович любил. Этого никто из близких не отрицает. Но так, чтобы запойно, чтобы дым коромыслом, - нет, никогда! Когда на Буркова обрушилась популярность, он уже был человеком зрелым, но голова у него слегка закружилась. Он попал в центр внимания, вокруг него все завертелось. Он не мог поверить, что теперь это - его жизнь. Татьяна любит вспоминать один смешной эпизод: у Сергея Соловьева Георгий Иванович снимался в картине "Предложение" вместе с Анатолием Папановым и Екатериной Васильевой. Отличная была компания - все молодые, веселые. Однажды Бурков явился домой после съемки очень поздно, жена его ждала, внутри уже все клокотало, открыла дверь, а он стоит - в канотье, в белом смокинге, нога за ногу, в руке тросточка - и улыбается: "Ну, и что я говорил? Я в белом, а вы все в говне!" Больше она не могла сердиться.
[показать] Но кураж быстро сменился разочарованием. Он мечтал о Дон Кихоте и Гамлете. А ему предлагали роли недотеп и пьяниц. Были блистательные работы в театре - "Волки и овцы" в театре Станиславского. Одну из крупнейших ролей - Миколу Задорожного - Бурков сыграл в спектакле Романа Виктюка по пьесе Ивана Франко "Украденное счастье". Позже, тоже в спектакле Виктюка по пьесе Радзинского "Старая актриса на роль жены Достоевского", Бурков играл с Дорониной, и это был лучший спектакль МХАТа в то время.
А он хотел большего, он был готов к любым горизонтам. "Играть я имею право только роли масштабные и годные для открытий", - писал в дневнике. Но открытия ему приходилось делать там, где позволяли режиссеры. И он не мог на них не обижаться.
Бурков ушел от Ефремова, и никто так никогда и не узнает почему. Оба они ни разу не обмолвились о причинах разлада. Не смог простить несправедливости Татьяне Дорониной: из-за инфаркта он не поехал на гастроли на Украину, а она после спектакля сказала: мол, артист Бурков не приехал, потому что испугался радиации. Георгий Иванович был потрясен.

[показать] Даже на Рязанова копилась обида, особенно в последнее время, в период картины "О бедном гусаре...". Бурков мечтал о роли Афанасия, но ее получил Леонов - у Эльдара Александровича было свое видение. Он очень любил Жору, но не представлял его как главного героя. Артист страшно обижался, что ему дают не те роли. Последняя роль, которую Рязанов предложил Буркову, была та, главная. Сценарий ему принесли уже в больницу, он страшно обрадовался. Но она так и не состоялась. Потом ее сыграл Валентин Гафт - хромого президента нищих в "Небесах обетованных".
О своих обидах Георгий Иванович никогда не говорил вслух. Многое стало ясно лишь из его дневников. Разбирая бумаги мужа, Татьяна прочла много суровых слов - и о тех, кто жив, и о тех, кто умер. Бурков очень жестко писал о том, что творилось в "Современнике". Но он не собирался обнародовать свои записи. Поэтому изрядная их доля не вошла в книгу "Хроника сердца": за скобками осталось все, что могло кого-то задеть. Была у него еще одна тайная боль - дочка Машенька. "Она так похожа на Жору, - говорит Татьяна. - Сосредоточенная, созерцательная, домашняя, не настырная. И очень хорошая актриса. Она дочь своего отца, и иногда мне кажется, что это плохо для нашего времени". Бурков жутко переживал, когда Маша не поступила в театральный. Не знал, как ей помочь, но оказывать протекцию дочери считал просто неприличным. В итоге она сама поступила в Школу-студию МХАТ. Но выпустилась как раз в тот момент, когда артисты были никому не нужны. После смерти отца Машу Буркову взяли в театр Станиславского, но судьба ее там не сложилась. Сейчас Маша вынашивает планы создания фонда имени Буркова - для помощи артистам, приехавшим из провинции. В личной жизни у нее тоже не все гладко. Роман с сыном Петра Вельяминова Сергеем закончился браком, но, увы, - недолгим. Когда Маша была беременна, они с мужем разошлись. Сергей отказался от прав на ребенка, и маленький Жора носит фамилию Бурков. Внук появился на свет в родильном отделении Первой городской больницы - той самой, где умер его дед.

«…Сначала меня посадят в тюрьму, а потом дадут "Оскара!»

На здоровье Бурков никогда не жаловался, терпел и молчал, даже когда последнее время плохо себя чувствовал. А в дневниках писал: "Нам кажется, что смерть у нас впереди. А она сбоку, она все время с нами, мы идем вдоль нее..." Однажды сказал жене не то всерьез, не то в шутку: "Я живу лишние два года. Тащишь меня своими травами..." И все чаще мелькала в его записях одиозная фраза: "Аннушка уже купила подсолнечное масло".
В первый раз он попал в больницу в 1988 году с ишемической болезнью сердца. Тогда он пробивал Центр Шукшина, по кабинетам ходить не любил и не умел, страшно нервничал, и это сказалось. У него было несколько микроинфарктов. Один из них он наверняка получил, играя спектакль "Так победим!", когда в ложе сидел Брежнев. У Брежнева сломался слуховой аппарат, он ни слова не слышал и громко задавал вопросы: "Что он только что сказал? Почему все смеются?" Бурков весь побелел, подошел поближе к ложе, но ничего не помогло. В последний раз он попал в больницу с переломом бедра и так оттуда и не вышел... "Аннушка" подстерегла его в самом, казалось бы, безопасном месте. Он упал дома в собственной библиотеке, потянувшись за книжкой на верхней полке. В больнице выяснилось, что из-за перелома оторвался тромб.
"Я не разбираюсь в медицине, не знаю, нужно было делать ту операцию или не нужно", - говорит Татьяна. После операции Бурков вроде пошел на поправку, но потом ему стало хуже. Его перевели в реанимацию. Маша помнит, как травматолог опустил глаза, выйдя в коридор, где они с мамой ждали страшного приговора. 19 июля 1990 года тромб попал в легочную артерию...

[показать] После похорон в личных бумагах Буркова обнаружился странный документ: программа действий на будущее аж до 2001 года. Человек распланировал свою жизнь на одиннадцать лет вперед! Он многое хотел успеть. Мечтал снять кинотрилогию: первая часть - "Малая халтура" - о театральной жизни в провинции; вторая часть - "Большая халтура" - уже о театре в Москве; а третья, не связанная ни с чем, - о том, как компартия уходит в подполье и за городом собирает свои съезды. Он часто говорил жене: "Не бойся, сначала меня посадят в тюрьму, а потом дадут "Оскара". Он был настоящий якобинец...
Катя Прянник
Московский Комсомолец