- Что это? – Где? – Вот, только что… – А!.. Это мои…
От шершавого касания пальцев лёгкий испуг пробежал по загорелой за лето коже. И где-то со звёздным, пронзительным звоном слетел с клёна лист, падая в объятия ночной травы, покидая там навсегда свои росистые поцелуи.
- Горячие… Они всегда у тебя горячие… – А у тебя – прохладные.
И я постепенно стал забывать, как называются эти тонкие, серебряные ноготочки – они стали для меня, они были для меня вихрем воспоминаний о лунном свете, о сентябрьской винной ночи, о тёплом листопаде, которые укрывает наши глаза неожиданно обретённым забвеньем.
Только мы помнили, ещё что-то помнили. Ещё помнили, как в напряжённо-яблочной тишине комнаты вдруг задрожали горьковатые сполохи извечной неуловимости. Как притихла, свернулась загадочной кошкой, форточка. А за окном рябина в безвозвратном отчаянии сорвала с себя багровые бусы, какие посыпались куда-то прочь.
- Хочу, чтобы сегодня… – Я знаю, что ты хочешь, – тихо-тихо, почти неуловимо, ответил я, прикрывая ладонью ей губы.
И была ладонь ночным небом, небо – звёздным лабиринтом чувств, чувства – осенней хмельной беззащитностью, беззащитность – мелодичной пульсацией месяца. Который приближался, который нарастал; его очертания уже, подрагивая, отражались в глазах, мягко прятались в прикосновениях, насыщали раскрытые и оголённые до самой таинственной глубины сердца. И сплетались лунные лучи в одно неразрывное, единое, целое; легко и невозможно уже было нам вместе, хотелось соединиться ещё больше или взорваться самым невозможным, самым необъяснимым светом.
Короткой вспышкой раскрыла ты свои влажные глаза цвета спелых васильков, в которых отразилось и перевернулось высокое, звёздное, недостижимое небо, и в тот же миг сплетённый, неразрывный луч брызнул тысячами, мириадами, серебряных брызг, покрывая ими наши тела, души, мечты, красивые фразы, желания…
И никто не услышал, как наступила полночь и не спеша превратилась в холодновато-мятное утро.
http://www.giganto.ru/2010/08/02/v-serebryanykh-bryzgakh-mesyatsa