Цзи Кан – поэт и философ, живший в Китае в III в.н.э., сын крупного сановника, исповедовал даосизм.

В то время в царстве Вэй официальной религией было объявлено конфуцианство.

Цзи Кану по доносу было выдвинуто обвинение в «непочтении к родителям», т.е. вынесен смертный приговор.

Ниже приведены два письма-разрыва (сокращенно), написанные Цзи Каном в последний год своей жизни друзьям. Одно письмо – Шань Цзюйюаню, который впоследствии воспитывал его детей. Скорее всего, данное письмо – фиктивный разрыв. Второе – не двузначно.

Можно было бы привести подобные примеры из классической европейской истории, но Китай – это так экзотично…

РАЗРЫВ С ШАНЬ ЦЗЮЙЮАНЕМ.

Когда-то ты похвалил меня в уезде Инчуань, и я счел тебя искренним. Я удивлялся этому, пока плохо тебя знал, да и как мог я тебя знать. В позапрошлом году, вернувшись из Хедуна, сановник Люй Ань говорил, что ты выступаешь от моего имени. У тебя ничего не вышло. Я знал твои намеренья, но не знал твоих поступков. Ты действуешь окольными путями, ты готов ко всему. Ты хочешь согнуть мой прямой характер – как я могу это вытерпеть?

…

Многого я не выношу, характер у меня прямой. Вместе с нынешними сплетнями я узнал, каковы собой так называемые умники. Внешне я никогда не выделялся, внутри не терял правоты – я никогда в этом не раскаивался.

…

Юань Цзи не осуждает чужих поступков, я подражаю ему, но не могу достичь его мудрости. В этом он превосходит других. Никому он не причиняет вреда. Только и есть у него один недостаток – пьет вино. Что же касается приверженцев обрядов, то он ненавидит их, как врагов. Хорошо еще, что военачальник опирается на него. У меня нет достоинств Юань Цзи, у меня есть только несдержанность.

Я не знаю суетных обычаев. Люди глупы в дружбе, а у меня нет предусмотрительности Вань Ши, а есть только смертельная усталость. Долго я занимался делами, и это отравило мою жизнь. Хоть и не желал иметь забот, но все же их приобрел. У людей есть обряды, у дворца есть закон. Я думал, что постигну их, но из семи обязательных не мог вытерпеть и двух.

…

Ты знаешь, что прямое дерево не согнуть в колесо, а кривое не выпрямишь для бруса. Есть люди, делающие только то, что в их силах и не желающие насиловать свои таланты. Поэтому четыре сословия имеют каждое свое занятие, каждый человек находит радость в осуществлении своих помыслов. Только проницательные люди могут сохранить это чувство. А подобные тебе все меряют своей меркой. Нельзя, прельстившись красивой шапкой, заставить юэсца носить расписную шляпу. Тот, кто питается падалью, и феникса норовит угостить дохлой крысой.

… Путь завершен, дорога окончена. Ты не в силах изменить это, ты погряз в суетности.

Я недавно утратил благосклонность матери и брата. У меня дочь тринадцати лет и сын восьми. Они еще не окрепли, часто болеют. Все это огорчает меня несказанно. Хочется мне остаться в этом захолустье, растить сыновей и внуков… А ты торгуешь собой, ты ради своих целей всех готов заставить служить…

Может ли быть бескорыстным тот, кто любуется на ворота дворца правителя? От тех, кто ходит по дворцовым дорожкам, кто жаждет высоких чинов, надо потребовать в один день счастья для всех. То-то они взбесятся! Я не стану таким, не дойду до этого.

Жил один человек полей, любивший греть спину на солнце, и пристрастившийся есть водяную чечевицу. Пожелал он поделиться своими радостями с правителем. Хоть проступок его и был незначительным, он и то вызвал ненависть к себе. Я хочу, чтобы ты не подражал ему. Пусть это отличает тебя от других.

Письмо Цзи Кана

РАЗРЫВ С ЛЮЙ СЯНЕМ

В прошлом я с тобой часто встречался и подружился – мы с тобой были почти ровесниками. Ты был искренен в стремлении к успехам. Поэтому я позволил тебе стать моим другом. Хоть шел ты своим путем, но моя привязанность к тебе не ослабевала. Между тем я понемногу узнавал Люй Аня, начал постигать его думы. Я радовался, что у тебя в семье такой брат. Но в прошлом году Люй Ань обратился ко мне – пылая справедливым гневом, он хотел подать на тебя жалобу. Я был крайне подавлен этим известием и имел неосторожность заверить его, что ты более не посмеешь обижать брата. Он внял моим советам. Потом я говорил с тобой, просил тебя поступить с братом по-родственному, так как Люй Ань меня послушался. Я жалел вашу семью и не хотел, чтобы на ком-нибудь из вас лежала вина. Ты обещал, что не станешь обижать брата, поклялся, что будешь относиться к нему как отец к сыну. Я, растроганный, поверил тебе, успокоил Люй Аня, который принял все на веру. Он более не жаловался на тебя, подавил свои опасения. Но ты оскорбил брата, тайком подал на него донос. Твой брат доверился мне, ничего не предпринимал и молчал. Как мог я знать, что ты затеял такую подлость? Твой брат, следуя моим советам, терпеливо все сносил. Ныне же Люй Ань арестован как преступник. В этом есть и моя вина. Я виноват перед Люй Анем, а ты – передо мной. Ты обманул меня – что кроме этого можно сказать? Не желаю более твоей дружбы. Древние люди, разрывая дружбу, не прибегали к резким словам. Не последую их примеру. Ненавижу тебя. На этом заканчиваю.

Письмо Цзи Кана

P.S.   Несколько мыслей, навеянных уходящим летом.

1. История не знает ни одной идеи, ни одной благой мысли, которая не пошла бы во вред человечеству, когда ее берут в оборот жлобы. Как рука Мидаса все превращала в золото, активность этих ВСЁ превратит в грязь…

2. Положительные моменты:

- за последние 1750 лет хуже не стало, и слава Богу;

- ежегодно, вот уже более полутора тысячелетия, во время карнавальных шествий в провинции Чжэцзянь (на родине поэта), среди действующих лиц карнавала мы можем увидеть и Цзи Кана с цинем на коленях, поющем свою последнюю песню на эшафоте…