"Жизнь казалась успешной, а потому не требовала ответа на вопрос о своей цели. Но иногда, вечерами, после просмотра ночных теленовостей, уже укладываясь спать, когда он спрашивал себя, все ли из запланированного сделано, его вдруг посещала мысль, которая потом долго не давала уснуть. Ему начинало казаться, что все, чем был наполнен день, была лишь никчемная суета и бегство от самого себя. Долго ворочаясь и безуспешно пытаясь заснуть, он так и не мог избавиться от беспокоящей, словно зубная боль, надоедливой мысли. Его мучило ощущение, будто живет он чужой жизнью, и, пытаясь добиться успеха, всего лишь следует проторенной другими дорогой. Он гнал от себя эти мысли, желая поскорее вновь окунуться в бесконечную череду дел и звонков, выступлений и встреч. Однако забыться не удавалось. Когда же сознание ложности выбранного пути, чуждости пройденного и ненужности достигнутого становилось невыносимым, он вставал, выпивал снотворное и забывался под тяжким прессом продолжающих мучить сновидений. Бежать было некуда, и всю ночь его неотступно преследовали кошмары. Наутро он просыпался будто с похмелья, и сразу же окунался с головой в спасительную череду заранее спланированных дел. Так он жил, растворяя в повседневной суете продолжающие его мучить сомнения и находя оправдание такому существованию в необходимости работать по двенадцать часов в сутки, чтобы заработать деньги для семьи. Когда же в глубине души раздавался голос, говорящий, что живешь ты не так и должен жить иначе, он заглушал его или делами по дому, или пьянящим весельем. Голос стихал, и на смену ему приходила безудержная тоска, а ощущение самообмана еще долго не проходило. Быть может, этот самообман и была вся его жизнь? Думать об этом он не любил, поскольку не находил ответа, но еще более опасался утратить привычный оптимизм и веру в себя. Так жить было легче. Создавать же проблемы, которых было невпроворот, и росли они как снежный ком, он считал занятием глупым и недостойным умного человека."
“Ну да ладно. Все отлично. Все хорошо”
(с)