Навеяно оставленной записью в моей гостевой книге хорошего человечка Near_to_you

Я очень люблю сыр... Я готова есть только один сырррр)))

Эту оду сыру нашла случайно, но давно)

Ах, как я люблю сыры! Сыры и творог.
Но если первое – страсть, то второе – пристрастие, ведь творог – это отжатая сыворотка и томление духа, а сыр – это поэзия всех времён и народов.
Итак, я люблю сыры.
Молодые сыры (и недозрелые и невыдержанные), включая сывороточно-альбуминовые сыры; я трепетно люблю тёртые сыры и сыры в порошке (всех сортов!) и столь же трепетно плавленные сыры, не тёртые и не в порошке...
Я назову их своими подлинными именами.
Я люблю эмментальский, грюйер, сбринц, бергкезе, аппензель, вашеран фрибуржский, вашеран-мон-д''ор и тет-де-муан.
Я люблю гларнский цигер (известный также под названием шабцигер) и чеддер, эдамский и тильзит, буттеркезе и кашкаваль, фета (из овечьего молока или из молока буйволиц в контейнерах содержащих рассол или в бурдюках из овечьей или козьей шкуры) и кефало-тыри.
Я люблю финляндию и ярлсберг, грана падано и пармигиано реггиано, фиоре сардо и пекарино.
О, великий и ужасный Гудвин!
О, великий и могучий итальянский язык!
Я люблю проволоне, эйшаго, качкавал, монтасио, рагузано, дамбо, фонталь, фонтина, финбо, гауда, гаварти, марибо, самсоэ, эсром, италико, кернгем, сэн-нектэр, сэн-полэн, талежио – дайте перевести дух! – санталь, чешир, уэнслидейль, ланкашир, двойной глостерский, бларней, колби, монтерей...
Я люблю риккота, солёный, кефалогравиера, кассери, уэнслидейль...
Уэнслидейль, подруга, уэнслидейль.
Чуть не забыл. Прочие сыры я тоже люблю.
Бри. Рокфор. Камамбер. Горгонзола... Стивенсон знал толк в сыре, недаром его (Стивенсона) так чтили Борхес и Пристли. (И Маршак, да-да, и Маршак).
Меня поймут единицы. Ну и пусть. Ну и пусть. Ведь только высочайший гурман, балансируя на грани фобии, приходит к истинному знанию: сыр (жёлтая субстанция и дырки, большие и маленькие, ничто во всём, основной вопрос философии, Эйнштейн, Дионисий Ареопагит, чувак из DOORS, Боже мой...) сыр сам по себе не стоит и выеденного гроша. –
– О, метафизика! О, шельма!
Правда состоит в том (truth is that), что единственным оправданием сыра, этого молочно-порочного недоразумения, является табак. Табак с неотделённой средней жилкой типа вирджиния трубоогневой сушки и светлый типа бэрлей, включая, разумеется, гибриды бэрлей.
Сыр. Пудовые головы и стофунтовые круги.
Сыр. Ландшафт, оплавленный воском.
Сыр. Сы-ы-ыр.
Лаконичное как . . . и протяжное как . . .
Три буквы. Три звука. Чеховское ружьё.
О, Бенджамин Ган!