Ахтунг: сугубо личное мнение, неприглядные автобиографические подробности и один Очень Несчастный Штирлиц.


Закройте глаза. Расслабьтесь. Представьте, что у вас есть деньги, ЧЛ и Гамлет. Представили?

А теперь пните со всей силы последний из вышеперечисленных элементов. Иначе в очень скором времени у вас не будет ни денег, ни нервов - останется одна лишь ЧЛ, правда, выебанная в кровь.

Потому что Гамлет, с его замечательной творческой интуицией времени и болевой сенсорикой ощущений, зачастую бывает сильно оторванной от реального мира нежной ромашкой, которая срет радугой на то, что пора заканчивать в квартире ремонт, что холодильник старше Гамлета хорошо если не в два с половиной раза, что стимуляторы, которые Гамлет с аппетитом хрумкает в кошмарных количествах, не на дорого валяются, и что в кошельке у вас осталась ровно тысяча рублей, а в холодильнике - том, что годится ЭИЭ в отцы - апельсины и майонез, являющиеся, очевидно, не сочетаемыми между собой продуктами.

Потому что Гамлет идет в суши-бар и наедается до отвала и месячного заработка среднего москвича.

Вообще для гамской ЧЛ характерна в первую очередь именно что нестабильность. Любую более-менее объемную работу он воспринимает как подвиг, который ему предстоит совершить, а готовится к ней он так же тщательно, как Гагарин к первому полету в космос. Действия его происходят примерно по следующей схеме: поднатужился - совершил что-то абсолютно немыслимое - выдохнул - вплотную занялся страдание хуйней - поднатужился - и так далее. Нет, если нужно работать, Гамлет работает, как ненормальный, но именно эта ненормальность и обусловливает невозможность постоянной жизни в таком режиме. Да, он может продать две пачки сигарет за две тысячи рублей (эта история стала среди моих знакомых притчей во языцех), заключить чуть более чем дохера выгодных сделок, активно используя при этом программную черную этику угадайте как, кучу всего спиздить, эту же кучу продать (при этом наплевав как на законы, так и на мораль и нравственность) - но ближайшую неделю после этого Гамлет будет валяться в кровати в позе медузы Номура и одновременно как отдыхать от не слишком праведных трудов, так и обалдело переться от собственной крутости и невъебенности.

А денег хочется. Даже не то что денег - даже с учетом болевой Гамлет очень хорошо отвлекается от проблем, купив что-нибудь вкусное, красивое или удобное (если ему это вкусное, красивое и удобное найдут и тыкнут в него пальцем). А стоит все вышеупомянутое далеко и два рубля. И вместо того, чтобы, закутавшись в шестьдесят восьмой по счету черный пушистый свитер, с аппетитом поедать четырнадцатую порцию роллов, Гамлет предается воистину гамлетовским мыслям о том, как бы уместить в месячный бюджет новую зеркалку, какуюнибудьобувькотораянормальная, ещемноговкусногопожевать, ну и до кучи парочку походов в парикмахерскую и парочку десятков походов в различного рода заведения. В итоге мозг Гамлета не выдерживает, и посылает его к единственной, как ему кажется, причине нищенского (как ему опять же кажется) существования.

К вам.

Вот тогда вы познаете всю прелесть базовой черной этики и активационной черной сенсорики. Вас обвинят в том, что вы загубили Гамлету всю жизнь, что вы должны были стараться зарабатывать больше, продвигаться по карьерной лестнице, а не сидеть всю жизнь на одном месте, что он еще в детском садике страдал, когда на выпускной все пришли в покупных костюмах, а он - в чем-то быть может и приличном, но на первый же взгляд было заметно, что это приличное вы сшили своими руками базового черного логика.

В довершение всего Гамлет радостно заявит, что фамильные драгоценности ("Которые, кстати, и драгоценностями назвать-то сложно! У всех, блядь, алмазы-брильянты, а у вас - три вшивеньких колечка, совсем охуели уже!") он продал уже много месяцев назад, и в этот раз он потащит в скупку что-нибудь из бытовой техники. Например, холодильник. А еще - что он бросает университет и ищет работу, потому что так жить он больше не может: душа требует широты и размаха, а голодно разинувший пасть кошелек - увеличения месячного дохода раза в три минимум.

И никто, никто, кроме самого Гамлета не знает, насколько ему в такие моменты от себя противно.