-Вам срочная телеграмма! Распишитесь!-Невысокий паренек стоит возле двери.
Гм, интересно, что это может быть?
"срочно выезжайте ваша сестра при смерти"-и адресована маме. А-а, это же ее сестра живет в небольшом шахтерском городке на Донбассе! Я ее видела давно, еще в детстве и почти не помню. Мама переписывается с тетей Зиной, но не очень часто. А семьи у нее нет.

Вечером мама пошла на телефонные переговоры-в телеграмме был указан телефон. Пришла взволнованная и сообщила, что у тети Зины рак, ее уже выписали домой, а ухаживать за ней некому. Что она составила завещание на свою однокомнатную квартиру-и отписала ее...мне, своей единственной племяннице. Вот это да!!!
Мы долго совещались, и в конце-концов пришли к решению, что мне надо брать отпуск и ехать к тете. Все равно потом документы оформлять. И мне гораздо легче выпросить отпуск в своем детском саду, чем маме на военном заводе.

И я поехала на следующий же день. Вернее, полетела самолетом.
Тетя Зина уже не вставала. Я ее совсем не узнала. Раньше это была пышная, красивая женщина, а сейчас на кровати лежал обтянутой кожей скелет... В квартире стоял ужасающий запах. Две соседки, которые мне открыли дверь, сказали, что они, как могли ухаживали за тетей, но ведь " у нас свои семьи, понимаете?!!" Я понимала. Понимала, что мне предстоит пережить еще и это...
Больная была еще в сознании. Она слабо пожала мне руку:
-Дождалась!-прошелестели ее губы.
И впала не то в забытье, не то в сон.
В этот же день пришла врач, которая сообщила мне, что у Зинаиды Ивановны рак четвертой степени с метастазами по всей брюшной полости. И срок жизни определяется только силой ее сердца. Главная задача сейчас просто облегчить, как можно, ее страдания, вовремя колоть обезболивание, менять пеленки...
-Кстати, вы уколы делать умеете?-Спросила она меня.
-Нет,-растерялась я.
-Придется научиться! Боли будут усиливаться, и колоть нужно сразу, не допуская, когда больная начнет кричать. Здесь стенки вон какие тонкие, соседи уже жаловались, что ночью будит ребенка.
Она проинструктировала меня, как стерилизовать шприц, как правильно набрать из ампулы лекарство и выпустить воздух, куда колоть...При мне сделала укол и ушла.
Я осталась в полной растерянности. Вот это попала! Чужой город, чужая квартира, практически чужая женщина (я ведь и не знаю ее совсем!). Еще и жить и ЖДАТЬ ее смерти...Врагу не пожелаешь!

И начались дни и ночи, заполненные стиркой (машинки стиральной у тети Зины не было, поэтому стирала вручную), сменой постельного белья-хорошо еще, что больная была не тяжелой! Кормлением с ложечки протертыми супами-хотя какое там кормление?-три-четыре ложечки съеденные ею через силу...А главное-уколами. Ой, КАК я делала первый укол-это надо было видеть! Я думала, что никогда не насмелюсь взять и проколоть кожу! Но тетя Зина сама меня торопила:
-Ой, Георгиночка, коли пожалуйста смелее! Боль от укола-это тьфу! А ТА боль, как граната, разрывает все внутренности!
И я насмелилась! Шлепнула, как показывала врач, по ягодице и тут же резко воткнула иглу. Она неожиданно легко проникла в мышцу. Я выпустила лекарство, вытащила иголку. Фу! Неужели я это сделала?!!
-Да ты, детка, прирожденный врач!-Похвалила меня умирающая.-У тебя очень легкая рука!
И я перестала бояться делать уколы. Я даже купила еще два шприца, и на ночь заряжала их лекарством, чтобы как только тетя проснется от боли-тут же уколоть, не заставлять страдать и лишние минуты.
Больная все реже и реже была в сознании. Запах из квартиры почему-то так и не выветрился, не смотря на то, что я постоянно меняла ей постельное белье, мыла полы и проветривала-балкон не закрывался даже в прохладные ночи.
Иногда заходили соседки, проведывали. Приходила врач. Дни и ночи сплелись в какую-то цепочку неотложных дел. На улицу я выбегала буквально на несколько минут-в ближайший магазин да в аптеку. Иногда к соседям звонила мама. Меня тогда звали, стуча по трубе. Мама сообщала домашние новости: дети здоровы (хотя уже трудно было назвать детьми моих мальчишек, вымахавших за этот год до ста восьмидесяти сантиметров и выросших враз из всех обувок-одежек!). Учатся хорошо, передают мне привет.
Из детского сада передают привет и воспитатели, и родители с детьми.
А мне казалось, что ТА моя жизнь так далеко, как на другой планете! И есть только пеленки, уколы, этот жуткий запах, к которому я уже притерпелась и...ожидание смерти человека, от которого отказались врачи...И что это никогда не закончится...

Однажды утром я сквозь чуткий сон услышала какие-то странные звуки. Подскочила к Тете Зине и увидела, что она как-то необычно дышит: часто-часто! Я поняла, что время пришло...И правда, не приходя в сознание, она вдохнула глубоко в последний раз и затихла...Отмучилась...Я закрыла ей глаза.
На похороны приехали мои родители и дети. И похоронили тетю так, как она хотела-с отпеванием.

А потом на семейном совете решили, что раз уж квартира эта теперь моя, то стоит мне переехать сюда, начать новую жизнь. Папа даже сказал:
-А что, доча, может, здесь и судьбу свою найдешь! Сколько ты будешь с родителями жить?!!
Эх, не понимают они, что мне, кроме моего Петечки никто не нужен! Я однолюб, наверное! Он до сих пор приходит ко мне во снах, ласкает меня, и тогда, проснувшись, я тихонько, чтобы никто не видел, плачу.
-А ребята школу пусть у нас заканчивают.-Продолжал папа.-А потом решат, куда поступать будут-или в Пермь, или в Донецк.

Я так подробно об этом рассказываю, потому что именно этот неожиданный переезд решил мою дальнейшую судьбу. Ничто не происходит просто так, случайно! И только много лет спустя я разгадала свои странные полеты во сне. И для чего я оказалась в незнакомом мне городе, одна, без семьи и друзей! Но это еще когда-а будет!

А пока жизнь моя круто переменилась. Родители, взяв отпуска, помогли мне за неделю сделать косметический ремонт в квартире-на большее не хватило денег. Да и в магазинах было шаром покати! Всё-обои, краску, ручки для дверей приходилось доставать с боем! Только за односпальной кроватью я выстояла в очередях четыре дня! Занимала очередь вначале в шесть утра, потом в четыре, потом в два часа ночи-и всегда почему-то оказывалась пятой-седьмой. А кровати привозили одну-две. Наконец пришла вечером и поняла систему: жители, живущие рядом с магазином, по очереди дежурили уже с закрытия магазина и до утра. Они скупали все, что привозили, и продавали в два раза дороже! Я снова была уже третьей. И не уходила от туда всю ночь, а когда привезли мебель, села на единственную в этот день, кровать и сказала, что без нее не уйду! Завсегдатаи спасовали перед моим напором, и я ее себе купила, а тети Зинину выкинула сразу же после ее смерти-не могла же я ложиться на кровать, где лежала умирающая! До этого времени спала на раскладушке. Больше за мебелью я не ходила.
На работу в ближайший детский сад меня взяли сразу-у них как раз уходила на пенсию старенькая семидесяти трехлетняя воспитательница. Я ее еще застала.
-Жаль уходить, -говорила Ольга Игоревна.-здесь ведь вся моя жизнь! Это и моя семья... (она была одинокой). Но уже не могу работать-сил не хватает, суставы болят, давление скачет. Пора на покой...
Коллектив был неплохой. Хотя, как и в каждом "бабском" коллективе, любили обсуждать всякие сплетни. Дети-как и везде, шаловливые и доверчивые. Они быстро ко мне привыкли, а я -к ним.
В общем, жизнь вошла в свое русло. И только вечерами, когда я оказывалась дома одна, меня брала такая тоска, что хоть волком вой! А в выходные и праздники я выходила из дома и бесцельно бродила по городу часами, чтобы только не сидеть в пустой квартире.

Однажды в парке я вышла к группе с рюкзаками. Они были самого разного возраста-от молодежи до пенсионеров лет под семьдесят. Все веселые, оживленные. Кто-то наигрывал на гитаре, кто-то тихонько подпевал. Другие что-то обсуждали. Наверное, это было их место сбора.
Меня никогда не тянуло ни в какие походы. А после гибели мужа я вообще не могла слышать об альпинизме и горах. Все снаряжение Петечки, которое он не взял с собой в последнюю экспедицию, я отдала его родителям, чтобы не рвать душу, наткнувшись случайно на рюкзак или ледоруб.
Но от этого коллектива-а он был, как ЕДИНЫЙ организм-веяло такой притягательной силой, что я, не отдавая себе отчет, подошла к ним.
-А можно узнать, что это за группа?-Спросила я у немолодой женщины, завязывающей кроссовки.
-Это секция краевого туризма.-Доброжелательно ответила она.-У нас проводятся походы выходного дня по нашей области. И приглашаются все желающие.
-И мне можно?-Неожиданно для себя мне вдруг ТАК захотелось не бродить в одиночестве, а пойти куда угодно вместе с этими веселыми людьми, сидеть с ними ночью возле костра, есть кулеш, пахнувший дымком, подпевать под гитару.
-Ну конечно, можно! Подождите минутку! Кстати, меня Полина зовут. А Вас?
-Георгина.
-Ой, какое удивительно красивое имя!
-Сергей Иванович!-Крикнула Полина.-Вас можно на минутку?
К нам подошел высокий, богатырского вида, мужчина с живыми темными глазами и густыми волнистыми волосами.
-Знакомьтесь: это Сергей Иванович. Это Георгина. Она интересуется нашими походами.-Представила нас Полина.
-Очень приятно!-Голос у руководителя был не менее впечатляющим, чем внешность-густой, мелодичный. "Как у Шаляпина",-почему-то подумалось мне.
-Георгина, приходите к нам в среду к восемнадцати часам в третью школу. Там нам разрешают использовать класс для теоретических занятий. Мы изучаем историю нашего края, обсуждаем походы, учим новичков технике безопасности. Придете?

Надо ли говорить, что в среду я не пришла, я прилетела на занятие! Я едва смогла дождаться, когда же она наступит, эта среда!
И с это дня моя жизнь стала совсем другой, заиграла новыми красками! Я как будто из серого, унылого пространства попала в радужное и веселое. Я не могла дождаться выходного, чтобы пойти в поход! У меня появились друзья, с которыми можно было общаться после работы, ходить друг к другу в гости и за чаем (порой просто с хлебом-в магазинах-шаром покати! За хлебом и то порой стояли в очередях по три-четыре часа!) говорили обо всем.
Я просиживала в архиве библиотеки, когда готовила доклады к занятиям-это делали по очереди все, кто регулярно участвует в жизни секции. И открыла для себя, что мне это ужасно нравится-узнавать что-то новое о жизни людей здесь, но очень-очень давно. Я пыталась представить себе, что ведь и тогда кто-то кого-то любил. И порой терял своих возлюбленных. И они так же страдали, мучились. Иногда не могли пережить этого и уходили из жизни. Люди во все времена были такими же, как сейчас. Изменились только внешние "декорации", как в театре. А страсти все те же!

Только сейчас я поняла, ЧТО тянуло моего мужа в горы. Конечно, походы по нашей степной зоне, где почти нет лесов, а есть ЛЕСОНАСАЖДЕНИЯ, невозможно сравнить с покорением горных вершин. Мне вначале дико было видеть после наших уральских лесов березовые, сосновые посадки, где деревья растут рядами, как школьники на линейке. Но все же, все же...Что-то было в этой ходьбе с тяжелым рюкзаком до сильной усталости-а она почему-то радовала даже. Ночные бдения возле костра, искры летящие к звездному небу-а звезды за городом горели ярче и загадочнее. Кулеш "из топора"-вкуснее не было ничего на свете! Тихие разговоры и пение под гитару:
"Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно
Струна осколком эха пронзит тугую высь
Качнется купол неба большой и звездно-снежный
Как здорово что все мы здесь сегодня собрались
Качнется купол неба большой и звездно-снежный
Как здорово что все мы здесь сегодня собрались!"
В общем, я теперь представить своей жизни без всего этого просто не могла!

На работе "девчонки" подшучивали надо мной:
-Ой, Георгиночка, ты никак влюбилась? Глаза так и светятся!
А я и влюбилась! Влюбилась в ЖИЗНЬ! Из нее исчезли тягучие часы одиночества. А мужчины? Мужчины за мной пытались ухаживать! Не без этого!
Я разглядывала себя дома в зеркало и видела вполне симпатичную молодую женщину со светлыми непокорными волосами до плеч и ясными голубыми глазами. Морщинки уже появились-тридцать шесть лет все же, но они не портят лица, да и выгляжу, надо сказать, моложе своих лет-все удивляются, когда узнают, что моим сыновьям уже исполнилось по пятнадцать, и они переросли маму. А фигурка и вовсе как у девочки-и грудь не обвисла после кормления, и талия стройная, и ножки-что надо! Так что, конечно, мужчины заглядывались. С некоторыми я даже пыталась встречаться. Помнила слова отца об "устройстве жизни". Да и тело, еще молодое, ой как хотело мужской ласки! Но стоило отношениям дойти до более серьезного, как передо мной появлялся облик Пети, и...я не могла...Это ужасно обижало и даже злило моих кавалеров, но я не в состоянии была себя пересилить. Меня как перемыкало. Хотя дома потом ночами и плакала в подушку, и тело горело огнем, но...ничего не менялось.