Что было потом? Собственно, ничего особенного. 3 – 4 часа массажа ежедневно – не фунт изюма, скажу я вам! Первые дни я, как и остальные, едва добиралась до кровати, дабы упасть и заснуть. Сотрудники столовой стучали нам в двери, чтобы мы шли обедать. На второй день моего пребывания в Речной Отель Мутумуни приехала Рената.

Начало здесь, здесь, здесь и здесь. Последовательно.

[показать]Она громко вошла в столовую в сопровождении господина Мутумуни. Её возмущению не было пределов. Чем именно она возмущалась, не помню. Но тогда я подумала: "Ну вот, началось! Тишь, да гладь, да божья благодать закончились". Рената сказала, что ей предлагают неизвестно что, непонятно за какие деньги и, самое главное, что она на это не согласная.

Мы с Ангеликой переглянулись и стали ее успокаивать. Она слушала нас долго и недоверчиво, но в конечном счете расслабилась. И милостиво согласилась остаться. Несколько дней мы трое были единственными посетителями отеля. Потом народ стал подтягиваться и занимать свободные комнаты. Но наша троица до самого моего отъезда продолжала держаться особняком.

– Что ты собираешься делать после обеда? – спросила меня Рената на следующий же день.

– Спать, – ответила я без раздумий.

– Ну не вечным же сном, – резонно возразила она. – Рано или поздно ты проснешься. Куда ты ходила, например, вчера? [показать]

– В город.

– Как в город? Пешком??? Без тук-тука?

– Ну да, а что такого?

– А ты дорогу переходила?

– Я переходила, но можно всё время идти по одной стороне.

– А если на другой что-нибудь интересное будет? И как тебе удалось перейти?

– Спокойно.

– Тогда мы пойдем вместе, – решительно подытожила Рената. – Я одна перейти не смогу. Мне надо сыну сувенир купить. Он коллекционирует фонарики.

И мы отправились вместе. В процессе этой прогулки выяснилось, что с Ренатиной точки зрения я – совершенно не приспособленное к жизни существо. Ланкийцы со всех сторон заговаривали со мной, я всем отвечала, а Рената возмущенно кричала им, что мне с ними разговаривать нельзя, хватала меня за руку и волокла прочь.

[показать]– Не понимаю, как ты ходила одна? – сокрушалась она. – Ты слишком хороша для этого мира. Тебя ни в коем случае нельзя отпускать одну.

Засим участь моя и была решена. С этого момента меня одну не выпустили на волю ни разу. Правда, меня угораздило и в Ренатином присутствии познакомиться с бич-боем, и даже ей его представить. Но это было позже, а в тот день...

...Во время обеда весь обслуживающий персонал начал подозрительно бегать туда – сюда. Причем, с каждым пробегом их становилось всё больше. Наконец, не выдержали и мы, и присоединились к процессии. Оказалось, что Гуни нашел под лестницей бельчонка, которого уже собралась было съесть кошка.

Гуни забрал бельчонка в надежде отдать его маме. Кто-то приволок пустое птичье гнездо, кто-то побежал высматривать, где белка ищет детеныша. Малыша положили в гнездо, поставили под деревом и весь обслуживающий персонал сгрудился вокруг. Мы вернулись за стол.

[показать]Спустя полчаса Гуни развел руками – почему-то мама не забирает малыша. Бегает вокруг, но не берет... Еще через полчаса кто-то из них высказал предположение, что мама боится людей и им надо спрятаться. Они отошли от бельчонка шага на три и попрятались кто куда – кто за дверь, кто за куст или дерево, кто за кувшин... Мама за бельчонком не приходила.

Спустя еще час, когда нам уже надоело чесать языки за столом и мы собрались по номерам, внимание ожидающих чуть отвлеклось. Неожиданно раздался торжествующий крик – белка-мама, улучшив момент, пока никто не смотрит, схватила малыша и дала деру. Все облегченно вздохнули...

Они на самом деле наивны и доверчивы, как дети, эти ланкийцы.  )))

Продолжение следует...