[500x435]Моя статья о легендарном велосипедисте Глебе Травине, который в 1928—1931 годах совершил путешествие на велосипеде вдоль границ СССР, включая арктическое побережье. Статья опубликована во 2 номере российского географического журнала "Живописная Россия".
Он мечтал совершить самое необычное кругосветное путешествие за всю историю географических исследований – объехать весь мир на велосипеде. Но только закончилась Гражданская война и бывшему командиру Красной Армии о подобном проекте лучше не думать. И тогда он решается на не менее опасный и сложный проект – пройти на велосипеде по всей границе СССР. Фантазер, романтик, мечтатель, прожектер… такие слова он слышал в свой адрес. Но это не остановило его.
В 1928 г. обычный электрик из Петропавловска-Камчатского Глеб Леонидович Травин совершает трехлетнее путешествие на велосипеде. Он проходит 85 тыс. км вдоль границ Советского Союза. 40 из них — по побережью Северного Ледовитого океана, от полуострова Ямал до мыса Дежнева. До и после него никто не смог отважиться на такое амбициозное и опасное мероприятие. Но он смог, потому что всю свою жизнь готовился к этому самому главному поступку, бросив вызов не просто несовершенной технике, суровой арктической природе и непроторенному маршруту, но и самому себе.
Он родился в апреле 1902 г. в Псковской области. Отец Глеба — лесник по профессии — с детства водил мальчика в лес, учил находить еду и ночлег в полевых условиях, приучал питаться сырым мясом. В юные годы Травин основал кружок «охотников-следопытов», изучал слесарное дело, фотографию и ботанику. В 1913 г. семья Травиных переехала в Псков. Похоже, сильное влияние на становление личности Глеба оказал школьный учитель географии Яков Никандрович, который поощрял речные походы мальчика и помогал с определением видов животных и растений.
По окончании школы и реального училища Травин поступает в Псковский институт народного образования. В это же время он начинает работать инструктором в губернском союзе охотников. И когда его отправляют делегатом в Москву на Всероссийский съезд охотников, он покупает в комиссионке свой первый велосипед. О собственном велосипеде Глеб мечтал с детства, и после первой же дальней поездки по охотничьим угодьям заявляет, что не признает иного транспорта.
В этих поездках Глебу приходит в голову мысль о кругосветном путешествии. Он даже составляет предполагаемый маршрут, проходящий от Пскова до Чукотки, дальше через Берингов пролив на Аляску, после Северной Америки – Африка, Австралия, Япония, Владивосток, Москва. Но этому путешествию не суждено было начаться, как упорно ни готовился к нему Глеб. Городскому военкомату понадобился человек на краткосрочные курсы командиров запаса Красной Армии, и в институте назвали его кандидатуру. Так Травин попадает в Ленинград, где командует взводом в 33-м стрелковом полку. Идея путешествия не забывается, но откладывается на некоторое время.
В 1923 г. в Псков прибыл голландский велосипедист Адольф де Грут, объехавший почти всю Европу. Именно тогда Травин и задумал совершить более длительное путешествие и в более сложных условиях. На подготовку ушло пять с половиной лет.
За это время он наездил тысячи километров на велосипеде в Псковской области, причем ездил в любую погоду и по любым дорогам. Многому его научила служба в армии, он изучал географию, геодезию, зоологию, ботанику, фотодело и слесарное дело - словом все, что могло пригодиться для далекого путешествия и, конечно, закалял себя физически. После демобилизации из армии в 1927 г. Травин с товарищами отправился на далекую Камчатку, участвовал там в строительстве первой электростанции, работал электриком. Здесь и начались регулярные тренировки на японском велосипеде по нартовым дорожкам по льду Авачинской бухты. Одновременно он готовил снаряжение к большому походу.
Объявив свой поход пропагандой физкультуры, под шумок первой пятилетки Травин выпросил у исполкома Петропавловска-на-Камчатке отличный американский велосипед, который специально для него был доставлен на пароме — дорожный Princeton, модель 404 в одной из двух стандартных расцветок — красный с белыми эмалевыми стрелами на раме. С паромом прибыло кое-что из оборудования, в том числе японский Kodak — с его помощью было сделано немало уникальных кадров, из которых уцелели очень немногие. А тренировался Травин на армейском складном Leitner, который собирался в Риге, на фабрике российского инженера, предпринимателя и пионера отечественного велостроения Александра Лейтнера. Велосипед он оборудовал двумя герметически закрывающимися сумками, которые могли служить пантонами. К багажнику крепилась сумка с пайком «НЗ» - 7 фунтов прессованных галет и килограмм шоколада, там же фотоаппарат и зимняя одежда.
[320x400]В путешествие вдоль границ СССР первоначально собирались отправиться трое демобилизованных друзей – командиров Красной Армии. Они вместе заказали три совершенно одинаковых американских велосипеда, три паспорта-регистратора для отметок в пути. Но в дорогу отправился только Травин. Крепкий, здоровый, коренастый Глеб за три года не раз был на грани гибели. Он тонул с велосипедом, примерзал ко льду, дрейфовал на льдине, голодал, сильно обморозился и был вынужден ампутировать себе несколько пальцев на ногах, сражался с белым медведем.
По решению камчатского спортивного клуба «Динамо» Травин отправился 10 октября 1928 г. в агитационный велопробег, пароходом отплыл из Петропавловска-Камчатскогово во Владивосток, а дальше — на велосипеде. Глеб Леонтьевич установил строгий режим — двигаться при любой погоде независимо от состояния дорог, ежедневно по 8 часов. Питался 2 раза в сутки: утром и вечером, пил только во время еды, ночевал там, где застанет ночь, там же и добывал пищу на ужин и на завтрак.
Всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до мыса Дежнева на Чукотке он преодолел на «железном олене» (так назвали чукчи велосипед) и на охотничьих лыжах. Это 40 тыс. км. Глеб Леонтьевич побывал в Мурманске и Архангельске, на островах Вайгач и Диксон, в селениях Хатанга, Русское Устье, Уэлен и других. Повсюду его встречали как героя.
Выглядел путешественник для тех лет весьма экзотично. Вот как его описывает С. Барашкин, который исполнял обязанности заведующего факторией в Таймырской тундре: «С волосами ниже плеч (Травин дал обет не стричь волосы до конца путешествия), бородатый, со шрамами ознобов на лице, с негнущимися руками, едва переступая ногами , на которых он сам обрезал обмороженные пальцы, Травин предстал в моим воображении живым Амундсеном. Он гостил у меня всего три дня... Сколько рассказов! У него был портативный альбом, где росписями и печатями заверены населенные пункты, в которых он побывал. На теле у путешественника был надет пояс с медными буквами: «Глеб Леонтьевич Травин». Как он говорил, это для того, чтобы в случае гибели легче было его опознать.
...Ни нытья, ни жалоб, ни бахвальства. С собой взял только сотню патронов. Потрясла его идеальная честность. Как я предлагал ему домчать его на оленях хоть до самой Дудинки или любого другого пункта на его маршруте. Как я упрашивал его взять хотя бы пару оленей. Все было тщетно. Даже не отдохнув как следует, не залечив ознобов, он пристегнул рюкзак и уехал, выбрав короткий, но трудный путь через горы».
Путешествие было сопряжено с множеством опасностей, не говоря уж о том, в какое непростое время оно совершалось. Продвигаясь вдоль южных границ, ему пришлось встретиться с коброй, змеями, шакалами, с вараном длиной 2 м, с тучами саранчи. Очень сложным был участок арктической трассы, его Травин прошел большей частью морем.
[334x450]Вот как вспоминал один из эпизодов путешествия сам Травин: «Я возвращался по льду вдоль западного побережья Новой Земли на юг, к острову Вайгач. Весь день дул ураганный восточный ветер. Его шквальные порывы сбрасывали меня с велосипеда и волокли по льду на запад. Выручал нож. Я вонзал его в лед и держался за рукоятку, пока ветер немного не утихал. Устроился на ночлег далеко от берега, в открытом море. Как всегда, вырубил топориком несколько кирпичей из утрамбованного ветром и скованного морозом снега, сделал из них заветрие-хоронушку. У изголовья поставил велосипед передним колесом на юг, чтобы утром не терять время на ориентировку, загреб на себя побольше пухлого снежка с боков вместо одеяла и заснул. Спал я на спине, скрестив руки на груди, – так было теплее. Проснувшись, не мог ни разжать рук, ни повернуться… Ночью рядом с моим ночлегом образовалась трещина. Выступила вода, и снег, который укрывал меня, превратился в лед. Словом, я оказался в ледяной ловушке, точнее – в ледяном скафандре. На поясе у меня был нож. С большим трудом высвободил одну руку, извлек нож и стал обивать лед вокруг себя. Это была утомительная работа. Лед откалывался мелкими кусочками. Я порядком устал, прежде чем высвободил себя с боков. Но со спины обить себя было нельзя. Рванулся всем телом вперед – и почувствовал, что приобрел ледяной горб. И ботинки тоже нельзя было высвободить полностью. Сверху я их очистил ото льда, а когда выдернул ноги, обе подошвы остались во льду. Волосы смерзлись и торчали колом на голове, а ноги были почти оголены. Смерзшаяся одежда мешала сесть на велосипед. Пришлось брести с ним по снежному насту».
Травин месяцами питался сырой рыбой, ловя ее на загнутые велосипедные спицы вместо крючков. Он закутывался в шкуры добытых зверей, чинил ими свою одежду, дважды в день мылся снегом при температуре -30 С, строил ночлеги, вырезая кирпичи из снега. И ехал, ехал, ехал по восемь часов каждый день. Свой велосипед он считал верным телохранителем: яркая окраска, блестящие спицы и свет масляного фонаря отпугивали диких зверей. Треснувший как-то руль был заменен стволом старой норвежской винтовки, которую путешественнику подарил местный якут.
За время своего путешествия Глеб занимался различными вещами, в Русском Устье на Индигирке преподавал детям географию в школе, здесь же отправился с волонтерами на поиски банды, пугавшей местное население. Недалеко от села бандиты убили комсомолку-учительницу. Главаря удалось поймать, им оказался якутский шаман, который, как выяснилось, был бывшим белогвардейским офицером.
Его уже принимали за черта в Средней Азии. В Душанбе в мае 1929 г. Глеб зашел в редакцию местной газеты с просьбой перевести на таджикский язык надпись на нарукавной повязке: «Путешественник на велосипеде Глеб Травин». Редактор смутился, не зная, как перевести слово «велосипед». Велосипедов тогда почти не было в тех краях, и это слово мало кто понимал. В конце концов, велосипед перевели как шайтан-арба — «чертова телега».
В Самарканде напечатали другую нарукавную повязку — на узбекском языке. А перевод шайтан-арба так и оставили. Не нашлось более подходящего слова для велосипеда и на туркменском языке. Из Ашхабада в пески Каракумов он также отправился на «чертовой телеге».
[300x400]В связях с нечистой силой путешественника подозревали и в Карелии. Там сплошные озера, а Глеб проехал их напрямик по первому ноябрьскому льду. До этого у него уже был опыт такого передвижения. На Байкале смотритель маяка подсказал, что зимой в Сибири удобнее всего ездить по льду. По его совету Глеб пересек на велосипеде замерзший Байкал, а затем пробирался сквозь тайгу по скованным морозами руслам рек. Так что замерзшие озера в Карелии не были преградой. Скорее преградой был слух, будто едет по озерам на диковинном звере диковинный человек с железным обручем на голове. За обруч принимали лакированный ремешок.
Непривычное пугает и человека и зверя. Когда Травин пробирался по уссурийской тайге, его велосипеда испугался... тигр! Зверь долго преследовал человека, прячась в кустах, грозно рычал, трещал сучьями, но так и не отважился напасть. Никогда тигр не видел такого странного зверя «на колесах» и предпочел воздержаться от агрессивных действий.
В дальнейшем Травин не раз убеждался, что все звери — в тайге ли, пустыне или тундре — остерегались нападать на него именно из-за велосипеда. Их отпугивала его яркая красная окраска, блестящие никелированные спицы, масляный фонарь и трепещущий на ветру флажок. Велосипед был его надежным телохранителем.
В июле 1931 г., добравшись до Уэллена, Травин соорудил на мысе Дежнева каменный знак «в память северного перехода» - единственная его дань тщеславию. Там, под камнями, он положил отслужившие свой срок велосипедные покрышки и, в согласии с полярными традициями, краткую записку о своем пути. Но он не думал почить на лаврах. Тысячи километров, пройденные на велосипеде, он считал лишь началом путешествия. В Уэллене он добивался разрешения на выезд в Америку. Посылал телеграммы в Москву и в Петропавловск-на-Камчатке. Для полного удовлетворения ему надо было проехать вдоль западного берега Америки, обогнуть Огненную землю, пересечь Сахару и Аравию, побывать в Индии и Китае, завернуть в Тибет и Монголию и тогда только, по Чуйскому тракту, вернуться в Сибирь.
Неизвестно, дошли ли его московские телеграммы по назначению, но из Петропавловска ответ пришел скорый и решительный. Ему предложили сесть на первый пароход и вернуться к своей исходной точке - в Петропавловск-на-Камчатке.
24 октября 1931 г. Глеб Травин снова прибыл в Авачинскую бухту, закончилось беспримерное путешествие, полное опасностей, риска, приключений. Не повезло ему и с путевыми дневниками. Несколько путевых дневников он оставил сестрам, которых навестил в городе Дзержинске под Нижним Новгородом. К тому времени Глеб проделал уже больше половины пути, и дневники стали серьезной обузой. Сестры пообещали сохранить уникальные записи, но в 1936-37 гг. сожгли их, опасаясь репрессий. Поэтому паспорт-регистратор с отметками о посещении тех или иных населенных пунктов, хранящийся сегодня в Псковском музее-заповеднике, едва ли не единственное письменное доказательство проделанного Травиным пути, что и вызвало после множество критических замечаний о реальности путешествия.
Тысячи страниц дневников, сотни фотоснимков, какие-то сувениры из моржового клыка, тисненой кожи - все исчезло в пламени печи. Глеб Леонтьевич решился оставить только журнал регистраций да пару фотографий, которые впоследствии покажет журналисту А.А. Харитановскому. Позже Харитановский написал о нем книгу «Человек с железным оленем (Повесть о забытом подвиге)», выдержавшую множество переизданий. Спустя 40 лет в 1969 г. вместе с корреспондентом Травин повторил свой маршрут, пролетев 85 тыс. км на борту самолета.
[450x338]Сразу после завершения своего маршрута Глеб Леонтьевич охотно давал интервью, а в дружеской компании недоуменно рассказывал истории, которые шепотом передавались по тундре. О баржах с ссыльнопоселенцами (термин «враги народа» появится позже), затопленными в открытом море, о бесчисленных лагерях в восточно-сибирской тайге... Однажды он сам вышел к такому лагерю, и за ним несколько дней гналась охрана. Травина спасло то, что по льду он ушел вглубь океана, и солдаты опасались следовать за ним в чащу торосов.
Травин остриг свои длинные волосы, снова отказался от разных должностей, которые ему предлагали, и поступил монтером в электростанцию. Но верил, что неудачи, непризнание, семья - все это только передышка. Однако мечте его не удалось сбыться. Такова была цена совершенного Травиным подвига.
Сегодня на планете имя Травина носят свыше 200 велоклубов - в Лозовой, во Львове, в Петропавловске-Камчатском, а также за рубежом — в городах Гера и Берлине. На мысе Дежнева путешественнику установлен памятный знак. Велосипед, винчестер, компас, документы и фотоматериалы Травина хранятся в Псковском музее-заповеднике. Когда задумываешься о том, какую цель преследуют эти странные люди, упорно покоряющие снежные вершины, теряющие своих товарищей, отмораживающие пальцы рук и ног, упорно двигающиеся сквозь снежные торосы на самом неудобном для этих мест средстве передвижения – велосипеде, то понимаешь, что ими движет лишь одно основополагающее чувство – чувство исследователя, первооткрывателя. Они бросают вызов природе, трудностям и самим себе, не задумываясь о цене, которую готовы заплатить.
(c) Игорь Попов
статья опубликована в №2 российского географического журнала "Живописная Россия"