«Это я зря сделала», - подумала я, когда начала красить ногти на ногах. Первый же мазок оказался неудачным, из разряда: «Я красила палец и случайно попала на ноготь». «Вот это у меня сегодня день не задался».
За некоторое время до этого я бродила по номеру и собирала вещи, чтобы горничная не подумала, что я конченная неряха. Пританцовывая под что-то незамысловатое, что сплошным потоком шло по одному из музыкальных каналов, я огибала вазы и в полголоса подпевала всем песням на несуществующем языке. Картинка, сменившаяся в следующий момент, заставила меня плюхнуться на диван и с открытым ртом потратить четыре минуты своей жизни на то, что я видела каждый божий день: «The Strayed Line». Было странным смотреть на парней: вот ты с ними поговорила в коридоре, а вот они в телевизоре. Мой датчик восприятия реальности сломался.
Побродив ещё немного по номеру и снова села и открыла ноутбук. Любопытство, наконец, взяло верх над упрямством. Я решила: раз я с ними тут проторчала уже две недели, то пришло время отбросить предвзятое отношение и познакомиться с их творчеством. Поразмыслив ещё немного, я убедила себя в том, что их музыка очень даже ничего. Нужно было просто разграничить в своей голове парней из телика и парней, которые кидаются в машине попкорном и спят пьяные в чужих постелях. «Ну, или сваливают от тебя в Америку посреди свидания. Спасибо, Дима, теперь я буду думать об этом ближайшие пару лет перед сном», - я с приоткрытым от старания ртом докрашивала последние ноготки.
Неожиданно в дверь постучали. Мой мозг стал лихорадочно соображать, что же делать: открыть непонятно кому или опять притвориться, что «дома никого нет».
- Это Колин. И я слышу, что ты в номере, - раздался голос из-за двери.
Я перебрала много-много неприличных слов, пока бестолково носилась туда-сюда по комнате. «Нужно закрутить лак и закрыть ноутбук… Нет, сначала ноутбук… А-а-а, чёрт…» - никто не должен был застать меня за постыдным прослушиванием пусть и очень качественной, но всё же попсы.
Выдернув вилку из розетки, я одним махом решила самую главную свою проблему. Я просто надеялась, что компьютер переживёт такое экстренно-аварийное выключение.
- Чего хоте… ли… Чего хотели? – я постаралась не выдать своего возбуждённого состояния и дышать через раз, чтобы не было заметно, что я бегала как угорелая по номеру.
- Чем это ты тут занимаешься? – деловито поинтересовался блондин.
Я перевела взгляд с парня на свои руки: в правой была кисточка, в левой – сама бутылочка. После я снова посмотрела на шотландца, чтобы убедиться, что он не совсем дурак.
- Ого! – воскликнул Эд. – Ты сама красишь ногти? Никогда не видел, чтобы моя сестра этим занималась, - британец бесцеремонно протиснулся между мной и дверным косяком.
Колин не заставил себя ждать и последовал за другом.
«Конечно. Проходите. Чувствуйте себя как дома».
- Если бы у меня была фамилия Харрингтон, я бы тоже сама себе ногти не красила… - буркнула я, закрывая за ними дверь.
- Что? – переспросили парни хором.
- Ничего, - я закрутила лак. – Я удивлена, что вы постучали, а не просто ввалились без приглашения. Вы ведь в последнее время именно так и делаете, да? – я обращалась строго к Эду, хотя говорила во множественном числе.
- Ты как-то напряжена. Тебе нужно отдохнуть, - совсем игнорируя мой вопрос сказал Колин.
Блондин с удовольствием плюхнулся в одно из кресел и сложил руки на животе.
- Я и так отдыхала, пока вы не пришли… - я перевела взгляд на его друга. - Эд… Нет, не надо, - я замотала головой, стараясь предотвратить очередную глупость.
Стоило мне только на секунду отвернуться, и британец уже старательно красил ногти моим лаком.
- А?..
- Нет, я не могу это смыть, - предвосхищая его вопрос, ответила я. – Колин, я уже неплохо провожу время. Сейчас схожу в душ, посмотрю какой-нибудь фильм и лягу спать. Это будет самый прекрасный и покойный вечер в моей жизни.
- Это скучно, - наморщил нос блондин. – Пойдём лучше с нами в клуб? Танцы, коктейли…
По горящим глазам шотландца я понимала, что его внутренний алкоголик просится наружу и, как капризный ребёнок, получит своё.
- Не-е-е-т, нет, это без меня. Забирай своего друга и идите, куда вам там нужно. Давай, - я с усилием вытащила из-под блондина большую подушку, заставляя его встать.
- Пожалуйста?
- Дверь во-о-он там, - я указала большим пальцем за свою спину. – На выход. Все, - я обернулась к Эдварду.
Пока парни, недовольно посапывая, ожидали, что я изменю своё решение, я медленно продвигалась в сторону ванной, не спеша собирая разные полезные вещи. После того, как отчаявшийся Колин что-то буркнул Эду, и они вместе направились к выходу, я с облегчением выдохнула и закрыла за собой дверь в мир пены и ароматных пузырьков. Услышав, наконец, характерный щелчок ручки, я с воодушевлением подумала, что вечер снова мог стать приятным. Продлилось моё веселье ровно до того момента, пока я не вышла в абсолютную темноту номера. «Какие молодцы, не только ушли почти по первому требованию, но ещё и свет за собой погасили», - думала я, пока по памяти обходила вазы. Боковым зрением я заметила странное свечение. Я зажгла свет.
На моей кровати полусидя развалился Мишель.
- Вы что, размножаетесь почкованием? – я всплеснула руками, адресуя свой вопрос Колину, который снова занял своё место в кресле.
- Нет, мы решили вызвать подмогу, - из-за спинки дивана показалась счастливая физиономия Эда.
- А вот и… Я… - протискиваясь спиной вперёд, с бумажным пакетом какой-то еды, в дверях появился Оливер.
«О, ну конечно… Фул хаус», - я заняла место британца на диване, упав на него безнадёжным мешком с картошкой в белом халате.
- Ну, так что? – Мишель деловито облокотился о мягкую спинку и слегка перегнулся через неё.
Все четверо выжидательно нависли надо мной.
- Вы же от меня не отстанете?
Оли отрицательно покачал головой. Я накрыла лицо подушкой и немножко в неё прокричалась.
- Эд, я всё вижу! Хватит заглядывать под халат, я там не совсем голая, не надейся даже! – пробурчала я любопытному британцу сквозь толщу мягкого материала. – Выметайтесь, мне нужно одеться.
***
«Так, ладно, - кусая щёку изнутри подумала я. – Нужно сосредоточиться». После того, как я выпроводила шумную толпу «потерянных мальчишек» и подошла к стройным рядам своих вешалок. – Что-то достаточно «шлюхастое» для клуба, но не настолько, чтобы меня забрали в ближайший полицейский участок, - я сосредоточилась на штанге, полной вещей, которые могли бы быть видны днём из космоса. – В чём вообще люди ходят в клубы… Неужели придётся гуглить?..»
Спустя очень короткое время, я упёрлась лбом в металл вешалки с немым вопросом «Как они это делают?», как бы обращаясь к тем самым людям, которые всегда знали, что им надеть. Мысль «прогуглить» уже не казалась такой дурацкой. «Ладно, сегодня я поработаю диско-шаром», - я пошла на компромисс с совестью и вытащила тяжеленное паеточное платье от Тома Форда. Мы с этим платьем, конечно, вращались на разных орбитах, и я надеялась, что никогда его даже из упаковки не достану, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Посмотрев на себя в зеркало, я окончательно поняла, что вот она я, а вот эта ослепительно яркая штуковина. «Хм, вот, если прикрыть плащиком… - я накинула сверху очередное творение модного дома Burberry. – Если понадобится, буду так хоть весь вечер сидеть, - одной рукой я держала стайлер с накрученной прядью, другой – втискивала свою ногу в ботильоны на каблуке с открытым носком. – Отлично, середина декабря – я в плаще и с голыми ногами. Пора прекращать разговаривать с собой…» - противореча себе, я закивала своему отражению.
Не успела я опомниться, как в дверь постучали. Я проскакала добрых полчаса бесцельно по номеру под музыку, примеряя разные платья, надеясь найти что-то лучше паеточного и суперкороткого «монстра», но так ничего и не подобрала, переоделась в самый первый вариант и, конечно же, ничего не успевала. Увидев позади себя горы вывернутых на изнанку вещей, я за долю секунды кинула кисти и принялась распихивать одежду в недоступные для обзора места. Чуть запыхавшись и поскользнувшись на шёлковом шарфике, который словно вырос под моими каблуками, я открыла дверь.
- И вы собираетесь идти в этом, - я смерила всех четверых взглядом.
Парни непонимающе переглянулись.
- Ещё удивляются, что их за геев принимают, - на выдохе продолжила я.
Камилла, которая стояла за спинами молодых людей улыбнулась и быстро опустила глаза.
- Я с вами в таком виде никуда не пойду. Идите переодевайтесь, - безапелляционно закончила я.
Для большей весомости своих слов, я скрестила руки на груди. Мишель убрал телефон в сторону и испепелил меня своими глазами-ледышками.
- Да ладно! – недовольно воскликнул Колин. – Ты это серьёзно?
Я в ответ только кивнула. Все четверо поняли, что спорить со мной бесполезно, и тихо ненавидя меня разошлись по номерам.
- Мне-то остаться можно? Или тоже не прошла тест модной полиции? – расстёгивая верхнюю пуговицу тонкого чёрного шерстяного пончо, спросила француженка.
- Так и быть, проходи, - улыбнулась я, отходя в сторону и приглашая девушку внутрь.
Убедившись, что Камилле ничего не нужно, я незамедлительно вернулась к наведению собственного марафета.
- Неужели они действительно так ужасно выглядели, - француженка одну за другой изучала бутылочки с духами на обеденном столе.
- Не так, чтобы уж очень плохо… - я сушила клей на накладных ресницах. - Просто я не успела толком накрасится, - моргая, как кукла-пупс, которую наклоняют в разные стороны, я выглядела наверняка очень странно.
- Изобретательно, - Камилла вскинула брови будто прикидывая что-то в голове.
- Как твоя нога?
- Спасибо, уже лучше, - девушка не оставляла мне ни единой зацепки ля продолжения разговора.
- Кстати, - я решила, что нужно было чем-то разбавить неловкую паузу. – Слышала, как ты репетируешь с Нат, у тебя отличный голос.
- Не могу сказать о тебе того же, - я видела, как француженка сняла своё пончо и обнажила голые плечи и глубокий вырез своего брючного комбинезона с увесистой пряжкой на талии.
«Класс. Спасибо», - я думала, что на это можно было ответить.
- Ни разу не слышала, как ты поёшь, - мягко утонув в диване закончила девушка.
Видимо увидев мои неприятно поражённые глаза в отражении, Камилла снисходительно улыбнулась.
- В любом случае, завтра вечером останутся только двое, и ты прекрасно знаешь, кто это будет, - совершенно серьёзно сказала француженка.
Я совсем оторопела и растерялась.
- Нет, совсем нет. Я понятия не имею…
В дверь снова ломился Колин.
- Извини, нужно открыть.
Я спиной чувствовала тяжёлый и спокойной взгляд Камиллы на себе. Неужели она думала, что у меня здесь какие-то «особые» условия, позволяющие мне не переживать за своё место в финале? Или она знала что-то, чего не знала я?
***
- Ну, наконец-то, я уже думала…
OneRepublic - Dream
От увиденного, я испустила остаток воздуха тонкой струйкой с лёгким свистом, как закипающий чайничек. На моём пороге было четыре модели из девчачьих грёз. Колин был в серых, словно выстиранных джинсах, которые стоили, однако, как две мои квартиры, чёрном свитшоте и бомбере с мелкими серебристыми заклёпками. Его волосы, всегда безупречно уложенные, вышли на новый уровень идеальности. Оли переминался с ноги на ногу в коричневых ботинках из потёртой замши, светло-голубых джинсах, белой футболке и рубашке в красно-чёрную клетку, повязанной вокруг ремня. На левом запястье красовались большие часы на кожаном ремешке. Его руки были засунуты глубоко в карманы, отчего создавалось впечатление, что он ощущает себя не совсем в своей тарелке. В противовес Оливеру, Эд был совершенно беззаботен и беспечен, с увлечением пытаясь разгрызть чупа-чупс своими белыми и на зависть всем ровными зубами. В его волосах на этот раз красовалась чёрная в тёмно-красные звёзды бандана, которая не давала непослушной отросшей чёлке лезть в глаза. Чёрная футболка была замята в местах сложения, чёрные узкие джинсы удлиняли и без того его приличные ноги оленя, которые заканчивались тяжёлыми чёрными со шнуровкой ботинками из гладкой кожи. Чуть поодаль стояла «вишенка на торте» - Мишель всем своим видом показывал, как ему «уже надоело» и «уже скучно» проводить с нами время. Прислонившись одним плечом к стене, он лениво листал что-то в телефоне, даже в отвратительном коридорном освещении оставаясь божественным заносчивым произведением искусства: черная косуха с кучей острых клёпок, ярко-красная футболка, разодранные до невозможности чёрные джинсы и похожие на военные ботинки.
- … вы не придёте, - осмотрев всех с ног до головы, закончила я.
«Вот это Тинкер Белл просыпала свою волшебную сексуальную пыльцу где-то в коридоре. Видимо, целую цистерну на них по дороге перевернула… Если здесь не приложил руку стилист, то это запрещённый приём прямо под мой несчастный дых. Их срочно нужно запретить на законодательном уровне! Это использование магии вне Хогвартса!»
Захватив с собой пару серёжек, кольцо и отвисшую челюсть, я закрыла за собой дверь.
- Это вы куда? – из лифта вышла Эва.
- Тебе с нами нельзя, - тут же среагировала я.
- Это ещё почему? – возмутилась блондинка.
- Просто нет, - я пожала плечами. – Это никак не объясняется, это данность.
- Да ладно тебе, - сказал Колин. – Не будь к ней так строга.
- Нет, - запротестовала я. – Она… Будет долго собираться! – мне нужен был хоть один весомый аргумент, почему «нет».
- Ничего подобного, мне не нужно столько времени и косметики, сколько нужно тебе, чтобы быть красивой.
- Нет, вы это слышите?.. – я начинала выходить из себя.
- Прекратите эти дурацкие пререкания хоть на один вечер, правда, - мягко отозвался Оли.
- Хорошо, - упрямо ответила я. – Хорошо, ладно. Ты можешь пойти с нами, - как капризный ребёнок, которого заставили делиться своей игрушкой с другим ребёнком, который только что обсыпал его песком из лопатки.
Под мои тихие протесты, Эва ушла к себе в номер. Все немного заскучали и начали подпирать стены с телефонами в руках. Я никак не могла справиться с застёжкой на серёжке-каффе, когда снова открылась дверь блондинки. Я забыла, что делала, когда увидела её.
Lady Gaga – Donatella
За каких-то пятнадцать минут эта ведьма, в хорошем смысле этого слова, сумела наколдовать чёрное трикотажное платье, расшитое мелкими камушками и жемчужинами, белые, по самую попу, ботфорты из белой замши и такого же цвета полушубок из какого-то очень мягкого зверька, который она небрежно накинула на плечи. Мне ужасно захотелось погладить её, но я вовремя вспомнила, что это была Эва, и что погладить её может только асфальтоукладочный каток. В ушах девушки, которые она предусмотрительно открыла, собрав небрежно волосы, поблескивали бриллианты в несколько карат. «Не стекляшки же у такой барышни, в самом деле», - подумала я, наконец застегнув на своём ухе бижутерию. Хорошее настроение выходило из меня, как воздух из дырявого шарика. Все вокруг стали неожиданно худее, стройнее, подтянутее и… Можете в это поверить? Богаче и красивее. Невероятно.
«Ну, всё, класс, сходила в клуб. А ведь говорил мне дядя Бродский: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку»… Останешься без самооценки и что-то там очень правильное про обои… Вот умный же был человек, знал, о чём говорил, и всех предупреждал!»
Уже заметно погрустневшая, я уселась к окошку в машине и ни с кем не разговаривала. От моей маломальской решимости в начале вечера не осталось и следа: я готовилась к нескольким часам неловкости и непонимания происходящего. Я абсолютно не умела вести себя в клубе не понимала всей «высокой» концепции и смысла в общем. Или действительно не умела отдыхать. Я летела в бездну неминуемого отчаяния по поводу своей никчёмности, как Алиса, провалившаяся в кроличью нору. «Плащ, пожалуй, снимать не буду».
Колин обратил на меня своё пристальное внимание уже у самого входа, где, как всегда, столпилась куча зевак и ещё больше папарацци.
- Эй, чего такая бледная, веселее! – блондин увлёк меня за собой, быстро пропихивая вперёд себя внутрь душного гремящего клуба.
V.I.C. - Wobble
Снаружи я даже представить себе не могла всего масштаба, который меня ожидал. С потолка повсюду свисали разного размера дискошары, создавая иллюзию не то перевёрнутой новогодней ёлки, не то причудливых сосулек. Большой блестящий танцпол был опоясан широкой барной стойкой, за которой сновало с десяток барменов. Сверху на отполированном мраморе отплясывали фигуристые барышни неопределённого возраста. Небольшие кабинки светились приглушённо-фиолетовым велюром своих внутренностей, которые таили в себе вообще бог знает что. Я еле успела увернуться от двух топлесс-официанток с подносами, полными разноцветных шотов, которые шли прямо на меня ледоколом «Мурманск». Колин опрокинул два ядовито-розовых не отходя от кассы, то есть меня.
- Они что, голые? – я старалась, чтобы блондин не только услышал меня, но и увидел мои абсолютно шокированные глаза.
Шотландец в ответ лишь задорно покачался в такт музыке и повёл за руку глубже в это логово голых девиц и пьяных мужиков, вслед за нестройными рядами нашей очень одетой по такому случаю компании. Мои глаза наверняка сохли и слезились от того, что постоянно были на что-то вытаращены, а не от дыма и ярких вспышек света. Столько «нудизма» я не видела за всю свою жизнь, сколько увидела за каких-то неполных сорок минут, но травма в мою психику была проложена грудью в буквальном смысле этого слова. Я села в самый тёмный уголок фиолетового дивана и одной рукой держала какой-то цветастый слабый коктейль («кто-то должен был быть трезвым» или «нельзя столько пить» - опции на выбор), другой – намертво вцепилась в полы плаща.
Rihanna – Phresh Out the Runaway
Народ вокруг меня пьянел со скоростью звука, в кабинке становилось совсем тесно и душно от танцев девочек. Эва совсем ушла в разнос в задранном платье, я только успевала следить за передвижением её белых трусиков, которые светились в неоновом свете по танцполу. «А с другой стороны: хорошо, что они вообще есть», - я допила второй коктейль и поняла, что плащ всё-таки придётся снимать. Помимо этого, нужно было срочно подышать воздухом.
Я вернулась через добрых двадцать минут, но я с тем же успехом могла уехать домой, в другую страну – никто бы не заметил. Наступил тот самый момент, когда все ощущали себя абсолютно неотразимыми танцорами и обольстителями. Для пущей убедительности, Колин обложился полуголыми девицами, Эд танцевал с какой-то незнакомой девушкой, Оли и Мишель с удовольствием дымили как паровозы. И я даже не хотела знать, чем.
«Содом и Гоморра сегодня не прошли бы квалификацию», - я аккуратно сдвигала битые бокалы в стороны.
- Это что, водка… Со льдом? – я просто просила, не надеясь получить хоть какой-то ответ.
- А не понятно? – язвительно ответил француз, выдыхая в мою сторону густое облако дыма.
Я, конечно, подрабатывала капитаном очевидность весь вечер, но это был риторический вопрос. Я давала им возможность поменять свой ответ и не выглядеть совсем дураками. «Кто придумал пить водку со льдом, как коктейль?! Что дальше? Фреш из малосольных огурцов?.. Кому-то он завтра понадобится», - я посмотрела на Эву, которая извивалась мимо музыки.
- Так водку не пьют, - упрекнула я Мишеля.
- Покажи, как нужно, ты же русская! – пробулькал Колин.
«Наша песня хороша, начинай сначала. Разбужу его завтра гимном Российской Федерации, - я самодовольно улыбнулась и направилась в бар за ещё одной, в капельках, бутылкой. – Ещё по стопке и они вырубятся, будет проще «отнести» домой», - я не собиралась пить с ними «по-русски». Я собиралась сыграть на «слабо» и избавить их всех от необдуманных и постыдных действий. Да, надо признать, что мои методы были не очень гуманны, но, чёрт возьми, они потрепали мне нервишек прилично. Изощрённый способ отомстить и спасти одновременно.
Пока я ожидала бармена, на соседний стул приземлился неприятного вида мужчина. Или парень. В искусственном неярком свете барной стойки мне было тяжело сказать, сколько ему лет. Зато неповторимый коктейль из алкоголя и дешёвого женского парфюма чувствовался издалека. Поддатый Казанова местного разлива сразу же перешёл к действию.
- Привет, - парень жевал жвачку с открытым ртом.
С каждой секундой он становился всё более неприятным, но я была настроена закончить вечер без скандалов.
- Привет, - я коротко искусственно улыбнулась и постаралась занять себя поисками свободного бармена.
- Ты здесь одна? – парень становился навязчивым.
Он сделал глоток из своего стакана и пододвинул свой стул ближе ко мне. «Начинается».
- Нет, - я постаралась дистанцироваться от этого типа и одёрнула платье.
- Я тебя здесь раньше не видел, ты новенькая?
«Что значит «новенькая»? WTF?» - громкая музыка, духота, толкотня у барной стойки уже раздражали меня, а незнакомый наглый парень делал обстановку невыносимой.
- Эй, - юноша похлопал меня по плечу.
- Слушай, - я резко повернулась к нему. – Я не знакомлюсь, я здесь не одна. Чего ты хочешь?
- М-м-м, Детка, мне нравится твой акцент, может мы всё-таки…
- У тебя всё хорошо? – совсем незаметно к нам подошёл Эд и отвлёк меня от последней реплики морального урода на стуле слева от меня.
«Тебя мне только не хватало», - по состоянию Эдварда я понимала, что боец из него, в случае чего, уже никакой.
- Да, не беспокойся, мы просто разговариваем, - стараясь перекричать грохот, ответила я.
Несмотря на темноту и постоянно мерцающий свет, я заметила, как знакомые мне две морщинки пролегли бровями британца.
- Всё хорошо, - для убедительности я кивнула пару раз и улыбнулась.
Эд сделал тоже самое и ушёл.
- Так это ты с вот с этими… - парень рядом со мной скривился, отчего его пьяное тупое лицо стало в сто раз противнее. - Да ну, Детка, нафиг их, этих сраных мажоров, пойдём со мной, Детка… - он протянул руку к моей талии.
«Ну, всё чувак, ты договорился. Никто не смеет называть меня «Деткой» и говорить гадости про парней».
- Я тебе никакая не «Детка», придурок.
- Идиотка! Отпусти руку! – парень верещал как девчонка, когда я заломила ему запястье под барной стойкой так, что ему волей-неволей пришлось нагнуться вниз и на меня.
- Ещё одно лишнее движение, и я сломаю тебе большой палец, - сил бы у меня не хватило, но эффект я произвела. - И слушай сюда, мудак…
Я быстро-быстро, тихо на ухо, рассказала во всех красках, не выбирая выражения, как он неправильно живёт и что нужно выбирать выражения, когда разговариваешь с девушкой. Парень всё время поскуливал от боли, осыпая меня не таким сочным, как русский, но всё же матом.
- Скройся, - резко оттолкнув, я отпустила его руку.
Униженный и оскорблённый быстренько ускакал от меня в темноту зала держась за руку. Я спрыгнула со стула и обтянула платье, следя чтобы нигде ничего случайно не «вывалилось». Развернувшись в сторону столиков, я наткнулась на шокированный взгляд Эда. Он стоял в десяти шагах от меня, застыв среди снующих туда-сюда людей, и смотрел на меня, не мигая, с соломинкой во рту.
- Что? – спросила я, поравнявшись с ним.
- Ты… - едва не подавившись трубочкой начал Эдвард. – Что это было?
Я пожала плечами.
- Ничего особенного, когда-то встречалась с инструктором по самообороне.
Я не стала рассыпаться в объяснениях, а просто прошла дальше, к кабинке с диванчиками. «Бутылка… Забыла… А, чёрт с ней». Внутри можно было кричать «Ё-ё-ё-ёжик» и Лошадка бы ответила. Накурено было так, что я не понимала, кто находился внутри. Я раздвинула портьеры и немного «проветрила». Развалившись на фиолетовом велюре, Мишель и Камилла курили кальян, Оли нигде не было. Как и Колина.
- Где все? – я уже ощущала себя глупо, задавая этот вопрос.
- А кто тебе нужен? – француженка заметно повеселела и «оттаяла».
Я замешкалась на секунду.
- Колин? – первое, что пришло мне в голову.
Оба француза ничего мне не ответили, только указали трубкой от кальяна куда-то за меня.
- Где? – не понимая ничего, переспросила я.
Мишель снова повторил свой жест. «Да вы издеваетесь», - я вышла наружу и первое, что я увидела, действительно был Колин. Только он был не один. В момент, когда я его заметила, он затаскивал какого-то официанта внутрь другой кабинки с такой силой, что парень, который был выше и крупнее блондина, выронил поднос с бокалами под таким напором. От того, что шотландец проделывал с парнем, сначала широко открылись глаза, за ними – рот, а потом мне и вовсе стало стыдно, и я очень быстро отвернулась. «Мать моя, женщина, - я нетвёрдой походкой снова направилась за «добавкой» к барной стойке. – Ну… Э-э-э… Все же экспериментируют, правда?.. – я ещё раз обернулась на кабинку, в которой сейчас находился Колин. - Нет, блин, как это развидеть?»
Я уселась с самого края на чудом свободный стул и, подперев голову ладонью, стала лениво ждать бармена. В нескольких метрах от меня, там, где барная стойка делала поворот, стал собираться народ. Со своего удобного места мне ничего не было видно, поэтому недолго поразмыслив, я решила пойти посмотреть, что происходило «по ту сторону» от меня. Кроме танцующих зачем-то на барной стойке людей и, наконец-то, свободного бармена, я для себя полезного ничего не нашла. Ткнув наугад в коктейльную карту, я стала думать, как устроиться с краю этой толпы так, чтобы меня не затолкали локтями до смерти. Ноги гудели и были безжалостно оттоптаны, платье кололо пайетками и больше походило на короткий скафандр в и без того липком и жарком соседстве. Неожиданно для себя я осознала, что нахожусь совсем не с краю, а очень даже в центре развесёлых желающих забраться на гладкую столешницу, чтобы весь клуб мог видеть, кто сегодня здесь пьяненький, но всё же босс.
Hurts – Only You
Мой коктейль оказался не таким вкусным и не таким крепким, как я себе его представляла. Мне казалось, что бармен слил в один шейкер весь алкоголь 40° + и залил цветным сиропом. Гадость несусветная, опьянеть можно было уже только от одного запаха. Что я и сделала. Мне стало легко и весело, какая-то часть меня даже танцевала, скромненько так покачивалась в такт музыке. Всё это время мне совершенно бессовестно улыбался бармен, который и был ответственен за мой «огненный» коктейль. И, чем больше он мне улыбался, тем больше, как мне казалось, я пьянела.
Я изо всех сил старалась держать себя в руках и тормозить процесс, который набирал обороты, как скоростной поезд на перегоне. Почему мне казалось, что я могу с этим справиться? Не знаю. Но знаю, что очень вяло сопротивлялась, когда тот самый бармен указывал на барную стойку и предлагал мне забраться на неё. Мы плохо слышали друг друга, общались одними знаками, и я упустила тот момент, когда после очередного отрицательного поворота головы и попытки уйти, меня подхватили сильные мужские руки и поставили целёхонькую аккуратно на ровную липкую поверхность. Я попалась на улыбку бармена как муха на липучку. Я не пыталась слезть и сбежать. Я разулась и начала танцевать.
В меня как будто ударил фейерверк. В мерцании множества разноцветных огоньков я пускала «зайчиков» своим платьем. Они скользили по дорогим бутылкам на стеллажах и смешивались в один водоворот света, что кружился вместе со мной. Я была центром всего, я была настоящим дискоболом, я была тем Солнцем, вокруг которого в тот вечер вертелось в прямом смысле всё. Мне нужно было только сделать первый шаг и освободить себя. Закрыть глаза и сделать этот шаг.
Остановившись на мгновение, я поняла, что полностью завладела пространством, была одна такая, по-хорошему сумасшедшая. За исключением одного единственного человека. Только он мог заставить всех смотреть на себя, не прикладывая ни малейших усилий. Только он мог гореть ярче меня, где бы ни находился. Только он мог сделать этот вечер особенным.
Я остановилась, чтобы отдышаться, хотя не совсем понимала, почему вдруг стало мало платье в груди для глубоких и тяжёлых вздохов. От того ли, что я танцевала, или от того, каким красивым был Эд с коктейльным зонтиком, заткнутым за бандану, с тёмными бездонными блестящими глазами и беззаботными, свободными движениями тела. Я невольно сделала шаг ему навстречу. Потом ещё один. И ещё один. Я прекратила дышать ртом и облизала совсем сухие губы.
Эд как будто бы не сразу меня узнал, как будто бы сомневался в том, что в нескольких метрах от него, действительно стою я. Я осторожно ногой убрала со своего пути пустой стакан. Эдвард стащил со своих волос бандану, бумажный зонтик упал к его ногам. Так же легко и быстро, как и моё сердце, когда прядка отросшей чёлки, освободившись, упала на его глаза. В тот момент мне казалось, я никогда в жизни не видела ничего красивее.
Эд сделал несколько нерешительных шагов мне навстречу. Я всё ещё не была уверена, что он понимает, кто перед ним. Его рот был слегка приоткрыт, по-детски наивно, словно он впервые так близко рассматривал бабочку на цветке. Мне показалось, что музыка вокруг звучит как-то глухо, как из-под воды. Я сделала ещё один шаг и наступила на что-то мокрое и холодное, но я совсем не обратила на это внимание, не отвела взгляд, словно боялась, что, если отведу, он исчезнет. Прожектор ударил Эду в спину и всё, что я могла видеть, был его силуэт в ярком свечении. Ещё секунда и это видение пропало. Ещё секунда и мы встретились.
Hurts – Perfect Timing
Босиком я едва доставала ему до груди. Эдвард провёл рукой, не касаясь меня, по плечу вниз к ладони, совсем близко, но не касаясь. Я замерла, боясь не только шевелиться, но и дышать. Просто отсчитывала в голове гулкие удары сердца.
- Ты вся сияешь.
Я никогда не видела его таким… Таким волшебным. Его лицо пересекали разноцветные лучи. Глаза вспыхивали в свете стробоскопа. Он одновременно как будто улыбался и как будто нет. Смотрел на меня, а видел что-то, что не видел раньше. Он как будто касался меня, не делая этого.
- Это всё платье, - я опустила голову, чтобы ещё раз убедиться, что я права и проверить, так ли ярко всё ещё сияют пайетки, которые брали в плен любой осколок света.
Я подняла голову и оказалась носом к носу с Эдом, который наклонился совсем близко ко мне. Так близко, то я могла повторно опьянеть от его запаха. Он покачал головой и закусил нижнюю губу.
- Это ты, - прошептал мне на ухо Эдвард.
Я почувствовала, как колыхнулась прядь у моего лица, когда он медленно отстранился. Замерев на долю секунды у моего лица, британец выпрямился, беспокойно на меня посмотрел и покачал головой. В следующий миг рука с банданой притянула моё лицо ближе к губам Эда, мятным и пьяным. Ресницы на закрытых глазах слегка подрагивали, словно он смотрел какой-то сон. Я надеялась, что этот сон у нас на двоих.
Это было неправильное время и совершенно неправильное место, но то, что мы делали, казалось самым правильным, что можно было только сделать. Я наверняка оставила следы от ногтей на его предплечье. Когда рука Эда с силой сжала ткань на талии, я ощутила, как барная стойка уходит из-под моих ног, словно мы двигались с ней в разных направлениях, кружась и падая. «Только не отпускай, только не отпускай…»
Я уже не понимала, чьё сердце колотится как бешенное, потому что была намертво объята и прижата к Эду. Но я готова была умереть от нехватки воздуха, только бы не размыкать рук, которые меня сковали, которым я сдалась.
Эдвард мягко отпустил меня, но мне казалось, что без него меня ноги не удержат. Я глотнула сухого горячего воздуха и залилась краской. Эд наверняка почувствовал это, когда снова прижался своей щекой к моей, не желая, так же, как и я, отпускать момент. Он легко приподнял меня над стойкой, и мы легко покачивались совсем не в такт музыке. Она у нас была своя, та, которую слышат только двое.
От его волос пахло сигаретным дымом и клубной аппаратурой. Моя любимая дикая смесь. Эд бережно, как фарфоровую куклу, поставил меня на ноги.
- Я же говорил, что это ты. Это всё ты…
Отголоски его слов всё ещё звучали в моей голове, когда я улыбнулась и обняла Эда, зная, что, может место и не подходящее, но идеальное время всё же сейчас.
