Paloma Faith — Trouble With My Baby
Первым вернулся слух, почему-то внутренний. Я отчётливо слышала, как дышу. После этого я поняла, что снова могу контролировать своё тело и пошевелила пальцами руки. Вокруг меня возникла возня. Я открыла глаза и попыталась сесть. Голова пошла на очередной круг, и я оставила попытки, откинувшись на что-то мягкое.
— Грёбаный идиот, — тихо сказала я, когда поняла, что лежу на вязаном шарфе.
Угадайте, чьём?
— Хм, ругается, — надо мной склонился довольный Мишель. — Всё в порядке, жить будет.
Я облизала сухие губы и поморщилась от боли. Оперевшись на локти, я слегка приподнялась.
— Зеркало, сейчас же, — потребовала я.
— Не вставай, сейчас приедут врачи… — проблеял Эд.
— Я сказала зеркало. Немедленно!
Эва стала рыться в своей сумке. Я осмотрела присутствующих: Мишель и Камилла окружили меня с одной стороны, Оли и, стоявшая чуть поодаль, Кэти с другой, Колин расположился коленями на соседней с моей скамейке. Эд сидел, положив мои ноги себе на колени. «Когда он успел меня разуть? Это что, еще три минуты в отрубе, и я буду совсем голая?!» Наконец блондинка протянула мне пудреницу Шанель.
— Я убью тебя, — медленно опуская зеркало сказала я.
Помимо очевидно ободранных ладоней, не совсем явных, но болезненных синяков на коленях, правую сторону моего лица бороздили крошечные порезы, как будто я неудачно встретилась с наждачной бумагой. Скула и подбородок саднили просто безбожно, но самым страшным было то, что губа, которая, к счастью, не была разбита, начинала опухать и превращаться в пельмешку. Красота!
— Придурок со своим шарфом! — я вскочила на ноги, заставляя Оливера отпрянуть в сторону. — Я же говорила, дурья твоя башка, чтобы ты снял его! Грёбаный шарф! — я схватила вещь, служившую мне подушкой.
— Я не думал… — начал Эд.
— Да ты вообще никогда не думаешь! — орала я. — Ты не умеешь! У тебя голова для того, чтобы в неё есть и шапки носить!
-У-у-у…
— Колин, мать твою, заткнись, понял?! — я развернулась к блондину и, потрясая шарфом, направила на него свой гнев. — Не думал он… Теперь можешь себе засунуть в жопу этот шарф! — я кинула бежевый материал прямо в британца и схватила свои кеды.
Все ждали ответной реакции.
— Оли, — я запихала злость как можно глубже и подошла к американцу. — Можешь отвезти меня домой? — шатенка рядом с ним зашевелилась. — Что? — я перевела на неё взгляд. — Какие-то проблемы? Да, мы встречаемся, если ты не знала. Теперь знаешь, так что исчезни, пожалуйста, — я не собиралась шутить шутки с этой девочкой, кем бы они ни была.
— Может, дождёшься доктора? — Оливер сделал шаг вперёд.
— Оли, — взревела я, но быстро осела, понимая, что он ни в чём не виноват. — Ты видишь это? — я указала на увеличивающуюся с каждой минутой губу. — Если мы сейчас же не приложим к «этому» холодное сливочное масло, то я буду похожа на жертву лип-челленджа. Я не могу ждать врачей, нет времени, идём!
Гарри, Брендон и Джо уже ждали нас на выходе, как и пара десятков папарацци.
— Может, лучше в больницу? — спросил водитель.
— Господи! Если ещё хоть раз кто-нибудь скажет мне про врачей, я позвоню в посольство и скажу, что вы меня избили. Кто-нибудь хочет международный скандал? Нет? Я так и думала, — я хлопнула дверцей машины.
***
A-Ha — Velvet
— Это я виноват, — Оли сидел напротив и уже минут десять извинялся. — Я ведь знал, что ты не умеешь кататься, зачем…
Я убрала почти растаявший кусочек масла от губы. «Будем надеяться, что народное средство сработает».
— Оли, прекрати, пожалуйста, ты не виноват, что у кого-то не только руки и ноги, но и голова растёт не из того места. И ты не виноват, что у меня низкий болевой порог.
Мы были в автомобиле одни, если не считать Гарри, которого совершенно не интересовали наши разговоры.
— Я должен был знать…
— Ничего ты не должен, — я вытерла остатки масла влажной салфеткой. — Ты не мог предвидеть, что, падая, я попаду прямо по нерву. Cʼest la vie. Всё, что от тебя зависело, ты сделал: отвёз меня в магазин, — я пересела к нему поближе. — Ты просто мой герой.
— Нужно обработать царапины…
Я только отмахнулась от него.
— Не умру.
Огни вечернего города мелькали в моих глазах.
— Ты хотел о чём-то поговорить?..
— Да, я хотел извиниться…
— Так, стоп. Прекрати извиняться, пожалуйста, иначе уже я начинаю чувствовать себя виноватой. Просто расскажи, в чём дело.
— Хорошо, тогда… Послушай, я не хотел, чтобы так получилось, я не хотел контрактов и всего этого. Я просто пришёл к Мэтью и сказал, что нам нужно изменить условия, проекту не хватает остроты. Я подумал: «Мне же нравится девушка, но я не могу быть с ней. С этим нужно что-то сделать». Поэтому я решил, что лучшим вариантом будет прикрыть настоящие отношения «договорными». На это менеджеры согласятся без лишних вопросов. Мэтью ответил, что его всё устраивает, что он что-нибудь придумает. И… Вот он придумал. Я всё утро пытался сделать хоть что-то с условиями договора, может быть, вообще его отменить, пусть в ущерб себе… — Оливер всплеснул руками. — Но я не смог остановить Мэтью и Джереми, процесс уже был запущен. Потом ты как будто с катушек слетела, подмахнула всё не глядя… Что мне оставалось? — он посмотрел мне прямо в душу.
— Прости…
— И я… Что ты сказала?
— Прости, — чуть слышно повторила я. — Я не подумала, что это будет обременять тебя. Знала бы раньше, ни за что бы не подписала, сопротивлялась бы до последнего, как остальные…
— Кто, например? — с иронией в голосе спросил Оли. — Я подписал сразу же после тебя. Эд и Эва чуть не подрались за ручку, чтобы первыми поставить свои подписи. Против только Мишель, потому что Эш будет, мягко говоря, не в восторге… Постой, ты думаешь, что мне будет тягостно исполнять условия договора? Ты серьёзно?
«Нет, но хозяин — барин, нужно же быть скромной».
— Ну-у-у, да…
— Глупышка, через сорок минут я буду самым счастливым во всём Лондоне, нам не нужно будет ни от кого скрываться! Или?..
«Это не жизнь, а дурдом и я в нём американские горки».
— Без «или», — рассмеялась я.
— Так ты будешь моей девушкой?
— Да, — закивала я. — Ты ещё спрашиваешь, — я взяла его лицо в свои ладони. — Ещё одним счастливым человеком станет больше.
— Ты точно это решила, не передумаешь?
«Я уже бумажку подписала, куда бежать с подводной лодки от красивого миллионера с золотым сердцем?» — я не была полностью уверена в том, что делала. Но не могла же я испортить всё и потом жалеть об этом всю свою грустную жизнь?
— Не-а…
— Значит, «мы встречаемся», — Оли процитировал меня.
— Сколько раз ты ещё это скажешь?
— Столько, сколько понадобится, чтобы быть уверенным, что это мне не снится… Я не могу поверить, что всё оказалось так просто… Ты такая красивая, — Оливер посмотрел на меня своим странным мечтательным взглядом и едва коснулся волос рядом царапинами.
Я медленно выдохнула через рот. «Может, это знак, что всё действительно так, как должно быть?»
— Говоришь ерунду…
Оли мягко покачал головой.
— Я бы тебя поцеловала, потому что это единственное, что мне нужно сейчас, но прости, не могу…
Оливер притянул меня к себе и обнял.
— Обязательно сохрани для меня этот поцелуй, — прошептал он мне в волосы.
«Может, Дима прав? Я сама становлюсь поперёк своего счастья? Отойдя в сторону с дороги судьбы, я позволяю ей закрутить себя в вихре своей благосклонности».
***
Приехав в отель, я долго прощалась с Оливером, после чего задержалась ненадолго у ресепшена, чтобы забрать новую стопку писем. На самом деле мне нужно было, чтобы он ушёл первым и не провожал меня. В свете последних событий мне было бы вдвойне сложно объяснить, почему я живу в номере Эда.
Было уже за полночь, отель ждал нового утра и новой рабочей недели. Я поднималась в лифте и читала поздравления от Димы с тем, что я больше не «сыч одинокий на ветке». «Спасибо, друг, всегда знаешь, как поддержать меня». Оказалось, что условия контракта работают по принципу феи-крёстной: двенадцать отбомкало, и в сеть «случайно» просочились фото нашего свидания, посыпались подтверждения «инсайдеров» о наших отношениях. И ни единой фотки моего исцарапанного лица. Чудеса, да и только.
Я посмотрелась в идеально чистое зеркало лифта: «Что делать с лицом? Ума не приложу…» Губа хоть и не была разбита, но тонкая полоска кровоподтёка всё же присутствовала. Как в фильмах, совсем чуть-чуть Лары Крофт. А маслице, кстати, очень даже помогло.
Зайдя в номер, я, не раздеваясь, завалилась на постель. Пока я раздумывала, уснуть мне так или всё же раздеться, умыться и обработать йодом ранки, в дверь постучали. Моё сердце забилось с бешенной скоростью. «Вот и всё, это были самые короткие отношения в моей жизни». Я осторожно открыла дверь и выглянула в щёлку.
— Серьёзно? — я появилась полностью в дверном проёме.
— Я пришёл извиниться… Пожалуйста, не кричи…
На пороге стоял Эд с бутылкой белого рома и самым несчастным видом.
— Это что? — я кивнула на алкоголь.
— Колин сказал, что у вас так принято… Извиняться, решать конфликты…
«Знаток русской души, етить твою мать!»
— Балалайку забыл.
— Что? — на полном серьёзе переспросил Эдвард.
— Я говорю, ба-ла-лай-ку забыл! И медведя в ушанке. Кто же ходит извиняться без медведя, а?
Британец, наконец, понял, что я откровенно издевалась над ним.
— Зачем ты так?.. Я же хочу извиниться.
— А я хочу, чтобы ты свалил в туман и больше не появлялся. Никогда! — я хлопнула дверью прямо перед его носом.
Немного потоптавшись на одном месте в темноте, я передумала, распахнула дверь опять, бесцеремонно забрала бутылку и со всем достоинством снова скрылась в темноте комнаты. Я сделала несколько шагов вглубь номера, после чего вспомнила, что я полнейшая и абсолютнейшая дура. Осатанело выдохнув, я собралась с мыслями, настроилась и вышла в коридор. Спокойно обогнув остолбеневшего Эда, я направилась прямо к лифту. Просто я забыла забрать вещи из химчистки. «Или голову поменять местами с попой, чтобы думать было лучше». Короче говоря, я просто обязана была спуститься за вещами, но, по правде говоря, творила какую-то ерунду и явно пугала слабонервного британца.
Через какое-то время, когда я, нагруженная чехлами, которая мечтала упасть уже и уснуть, была подкараулена новым сюрпризом: Эд находился всё там же и снова стучался в мой закрытый номер. Он в упор не замечал меня, поэтому я подошла и стала стучать в дверь рядом с ним. С невозмутимым видом, я барабанила костяшками пальцев по дереву. У Эдварда округлились глаза.
— Что-то не открывают, да? — совершенно обыденно спросила я, поднимая на него глаза.
Парень в ответ неуверенно кивнул головой. Находясь так близко, я остро ощущала разницу в росте.
— Может быть, там никого нет? — всё тем же тоном заметила я. — Ты что, совсем «ку-ку», так сильно головой стукнулся? — воскликнула я. — Разве не видел, что я ушла?!
Эд в раздумьях приложил палец к губам. «Если у него ещё не съехала крыша, то это происходит прямо сейчас».
— Я ушёл, после того, как ты ушла. Потом решил вернуться, и я думал, что ты уж вернулась… — размеренно жестикулируя, задумчиво произнёс парень.
Я медленно моргнула и тихо выдохнула сквозь стиснутые зубы.
— Ладно размахивать своим длинным пальчиком, — я убрала от своего носа его серебристое кольцо. — Утром тебе ничего не помешало войти ко мне без стука, — я перехватила тяжёлые чехлы другой рукой, чтобы достать карту. — Отчего же сейчас ты такой нерешительный? — пыхтя, я открыла замок.
— Я отдал свой ключ обратно на ресепшен.
— А-а-а, ну и ладнько, спокойной ночи, неприятных снов, — я снова закрыла перед ним дверь и упала вместе с одеждой на диван.
Switchfoot — Yet
Полежав так энное количество времени, я снова схватилась за ручку. Эдвард стоял напротив входа, выставив свои длиннющие ноги вперёд, оперевшись о стену спиной.
— Так и будешь стоять здесь всю ночь? — недовольно спросила я и вздохнула. — Заходи, — я кивнула в темноту номера.
Эд быстренько отлепился от стены и вошёл, включая свет. «Ну, вот и кто его просил это делать?»
— Чего молчишь? — спросила я, усаживаясь за дубовый стол. — Ты же хотел что-то сказать мне, — я открутила крышку и вдохнула убийственные пары рома. — Я вся во внимании.
— Ты собираешься пить? — британец кинул своё пальто на спинку дивана и остался в белой рубашке, которая каким-то необычайно волшебным образом оставалась всё такой же «свежеотглаженной».
— Да, я решила, что полпервого ночи — самое время, — я потянулась за ватными палочками.
— Я просто спросил. Может, тебе что-то нужно…
— Да, мне нужно, чтобы ты не лез ко мне с глупыми вопросами, — стиснув зубы, я стала осторожно проходиться палочкой, смоченной в алкоголе, по царапинам.
Я не смогла найти йод. «И вообще, моя бутылка, что хочу, то и делаю!»
— Ладно, извини, я пойду, — он сложил руки в замок и направился к двери.
Я, негодуя, слегка ударила ладонями по столу.
— Постой… Хорошо, если ты пришёл извиниться, но, по какой-то причине, твой язык оказался в заднице… — Эд одарил меня совершенно непередаваемым выражением лица. — Что?! Я не вижу другой причины, по которой ты всё ещё не начал молить меня о прощении, — я старалась не улыбаться. — Так вот, я прощаю тебя за то, что ты пытался меня убить сегодня, — британец свёл брови. — Дважды! — я направила на него бутылку и всё же не сдержала улыбку. — Ты самый настоящий придурок, уж извини!
— Но ты сказала, что я красивый придурок…
— О, Господи… — я уронила голову на ладони. — Я что, сказала это вслух?
Эд мягко приземлился на стул напротив и, улыбнувшись одним краешком рта, согласно кивнул. «Вот это провал».
— Это не считается, я была в состоянии аффекта. Во всём виноват задетый нерв на локте, — я спряталась за зеркалом.
— Или нет? — Эдвард, как кот, слегка сдвинул его, чтобы видеть меня.
Он положил голову на руки на столе.
— Не льсти себе, — я постаралась придать лицу серьёзное выражение и вернулась к своему занятию.
Британец послушно сидел или, точнее сказать, лежал со мной. Когда я закончила, он находился всё в том же положении. Я вдруг поняла, что совсем не хочу спать, что ничуть не устала.
— Знаешь, что? — я потянулась за своей курткой. — Я хочу кофе.
— Сейчас, — Эд нахмурился. — Но сейчас же второй час ночи? Эм-м-м, не знаю, можно позвонить на ресепшен…
— Нет, — отрезала я. — Я устала от этого отеля. Я хочу просто прогуляться и просто выпить кофе… Ночью… — продолжила я отрывисто. — Ты идёшь со мной. И это не вопрос, ты мне должен.
Эдвард удивлённо вскинул брови. Видно в его голове происходил какой-то сложный мыслительный процесс.
— Где у вас тут ближайшая круглосуточная кофейня? — совершенно обыденно спросила я.
— Я… Я не знаю, — озадачено ответил парень.
— То есть ты всю жизнь прожил в Лондоне и не знаешь, где здесь круглосуточные заведения? Мг, понятно, — я поджала губы. — Тогда натягивай своё дорогущее пальто, мы идём искать.
Мне нужно было сбежать из четырёх стен, но Оли категорически не подходил для этих целей. «А, может, ты просто наивная дура и любишь получать «граблями» по одному и тому же месту?» Скорее второе.
— Ты нас не видел, ты помнишь, что должен мне, — я опередила Брендона, который уже спешил ко мне, на несколько «шагов».
«О, Боже, я просто как владычица морская, все мне что-то сегодня должны», — охранник нехотя пропустил нас.
— Никаких машин, — я отловила ушлого британца за рукав, когда тот уже направлялся к парковке. — Ножками, ножками…
Мы прошмыгнули к выходу через кухню. Как в фильмах: что-то слабо кашеварится, люди в белых колпаках, и мы такие, шпионы, мать их, скрываемся огородами от папарацци.
Поблуждав по тёмным улочкам Лондона, поговорив о какой-то ерунде, мы наткнулись на весьма колоритное заведение турецкой уличной кухни, если, конечно, судить по флагу, который висел над кассой. Глаза мужчины с добротной чёрной бородой, выдающимися бровями и изумительным акцентом удивлённо округлились, когда он понял, кто перед ним.
— Да-да, это мы, Вы не ошиблись, — я сдержанно улыбнулась. — Но сегодня мы просто попьём кофе, а Вы сделаете вид, что совсем нас не знаете? Пожалуйста, — умоляюще добавила я.
— Да для Вас всё, что угодно, прекрасная мисс, — расплылся кассир в счастливой улыбке. — Значит, два кофе?
— О, нет-нет-нет, этой неженке, — я кивнула на Эда, который изучал вертел с мясом как музейный экспонат. — Чай, чёрный, — парень подошёл к нам ближе. — Угощаю.
Мы устроились на высокие стулья возле длинного стола, который опоясывал всё помещение и больше походил на барную стойку. Каждый смотрел в свой стаканчик.
— Пахнет как жжёный пластик и горячий асфальт, — Эд наморщил нос, вдыхая аромат «полуночного» кофе.
Я весьма красноречиво посмотрела на него и подняла одну бровь.
— Кто-то из нас зажравшийся британец. Хм, кто бы это мог быть? — я сделала очередной глоток.
— Ты такая грубая! — он легко толкнул меня локтем.
Следующие несколько минут мы провели в тишине работающего холодильника с кока-колой.
— Кто-нибудь отвёз Денни домой? — спросила я, смотря в окно.
— М-м-м, да, Мишель подвёз их с Роуз.
— Это хорошо-о-о… — протянула я.
«Вот и поговорили…»
— Мне действительно жаль, я не хотел, чтобы так получилось…
Я не шевелилась.
— Просто в следующий раз, когда тебе будут говорить, как лучше — сделай, что тебе говорят, хорошо?
— Я занимаюсь этим постоянно, — Эд сделал последний глоток из своего стаканчика. — Только этим, собственно, и занимаюсь: выполняю чужие приказы…
— Ты сам этого захотел, — заметила я. — Тебя насильно никто не заставлял. Тем более, ты можешь уйти в любой момент и заняться тем, что тебе нравится…
— В том-то и дело, что не могу.
Я тяжело выдохнула, предвидя трудный разговор.
— Что-то этого не было заметно по тем сообщениям, — я развернулась к нему в пол-оборота.
— Это другое. Я меняю одну кабалу на другую, на других условиях…
— Конечно, ведь сольная карьера на твоих условиях — это такая пытка! Посмотрите-ка, я буду заколачивать новые миллионы, которыми буду безраздельно властвовать только я один. Какой кошмар, ужасно! — я всплеснула руками. — Просто скажи, что ты хочешь всех кинуть: своих друзей, менеджеров, фандом, я не знаю… Ты представляешь, что будет с этими девочками? Начнётся мировой потоп, не меньше!.. Ты просто так возьмёшь и перечеркнёшь столько лет работы? Не жалко своих трудов — подумай об Оли, что он скажет?..
— Ты же не собираешься рассказать ему?..
— Это действительно всё, что тебя волнует? — я посмотрела в упор на Эда. — Да на черта вы мне сдались, — я снова отвернулась к окну. — Я не собираюсь лезть, это не моё дело. Я всё же надеюсь, что у тебя хватит совести во всём признаться раньше, чем станет совсем поздно. Так что, — я похлопала его по коленке. — Я не буду использовать это против тебя, не переживай.
Эдвард положил свою тёплую ладонь поверх моей.
— Даже не вздумай начать своё любимое: «Я сейчас всё объясню»… — я возмущённо тряхнула головой.
— Я и не собирался, — мягко сказал Эд. — Я всё равно не смогу тебе всего объяснить, а ты, давай будем откровенны, всё равно ничего не будешь слушать, перебьёшь меня, разозлишься, начнёшь кричать и разнесёшь закусочную, — он хитро улыбнулся.
«Ну, вот как? Как он это делает?! Что за проделки лукавого?»
— Я обязательно всем расскажу, в первую очередь поговорю с Оли…
— Вы ему все по гроб жизни обязаны, где бы вы все были без него… — я вытащила свою руку из-по руки Эда, будто ничего не произошло.
— Ты права. Я очень ему благодарен, он преподнёс мне счастливый билет, но… Настало время двигаться дальше, понимаешь? Бой бенды не вечны, мы тоже вырастаем из узких джинсов с драными коленками.
— Я тебя умоляю! Колин никогда не перестанет влипать в дурацкие истории, а Оли будет его из них вытаскивать. О! Вот Мишель, мне кажется, уже родился ворчливым дедом…
— А я?..
— А ты… Закрытая книга, которая кажется всем зачитанной до дыр, но на деле ни разу не открыта. Ты лёгкий и весёлый, но внутри у тебя такая глубина, что у-у-у, дна не видно…
«А я боюсь высоты, не похожу к краю».
— Интересно, — медленно проговорил Эд.
Я набрала воздуха побольше в лёгкие, чтобы объяснять весь тот бред, что я наговорила, но неожиданно заметила, что за окном начал падать снег.
Taylor Swift — You Are In Love
— Смотри, — я даже подпрыгнула на стуле. — Там снег! — я схватила куртку и побежала к выходу.
Мокрый снег огромными хлопьями застилал город. Я подняла голову к ночному небу и закрыла глаза. Я даже не думала, что буду скучать по таким простым вещам, как снег и холод. «Как дома…»
— Сколько живу, никогда не видел, чтобы было столько снега, — я услышала колокольчики над входной дверью, когда вышел Эд. — Ты его что? С собой привезла?
— Оказывается, ты многого не знал до этого, — я улыбнулась сама себе. — Зато теперь знаешь, где попить кофе со своей девушкой ночью, если у тебя в кармане пара фунтов.
Я опустила голову и открыла глаза: меня и Эдварда разделяло всего ничего. Снег таял на его волосах, скатывался блестящими в свете уличной рекламы жемчужинками по щекам. Стали тяжёлыми ресницы, я упустила их, стряхивая жидкие снежинки. Их моего раскрытого рта вырвалось едва заметное облачко пара. Внутри было столько чувств, что не счесть. Возможно ли столько переживать в один момент: словно любовь, только лучше.
— Разве это не прекрасно? — спросила восхищённо я.
Губы Эда тронула лёгкая улыбка, его тёмные глаза блестели в темноте. Мне хотелось танцевать, кружить вместе со снежинками, пусть даже я промокну до нитки. Эта ночь была идеальна для того, чтобы закрыть глаза и начать чувствовать сердцем.
— Да, — кивнул Эдвард, не сводя с меня своего прожигающего взгляда. — Настоящая красота…
— Никогда не думала, что буду так рада снегу! — я кружилась на месте, раскинув руки. — Так хорошо, что хочется танцевать!.. — я сделала несколько аккуратных следов по свежему белоснежному полотну. — Странное желание, я знаю…
Британец наблюдал за мной, сунув руки в карманы. Чем больше я вертелась вокруг, тем отчётливее проступали ямочки на его щеках. Я кинула в него горсткой снега.
— Нисколько! — он кинул в меня в ответ. — У меня тоже такое бывает.
— Например? — я, запыхавшись, подбежала к парню.
— Например, поцеловать кого-то особенного под дождём…
Улыбка медленно сползла с моего лица.
— Но можем и потанцевать, — он неловко улыбнулся и подошёл совсем близко.
— Я… Я не умею…
Между нами не было ничего, кроме моего тяжёлого дыхания и непрерывного зрительного контакта. Мне казалось, что проходили года, пока мы стояли под покрывалом из снега, ночью, в оглушительной тишине и в свете уличных фонарей смотрели друг другу в глаза. Эд легко коснулся моих порезов, серебристое кольцо блеснуло рядом с моей скулой. Я попустила глаза.
— Ты ничего не должна Оли, — тихо сказал Эдвард и наклонился к самому моему лицу.
— Я всем вокруг должна, — покачав головой сказала я. — Не нужно…
«Я слабая, Боже, как же я ненавижу себя», — зажмурившись подумала я в полной уверенности, что Эд собирается обрушить на меня поцелуй, которому я не могла противостоять.
— Ты ничего ему не должна…
Вместо того, чтобы пытать меня и мою советь, Эдвард прижался своим мокрым лбом к моему и притянул меня к себе. Я открыла глаза, ощущая гремучую смесь облегчения и разочарования.
— Мы не можем… Так нельзя… — прошептала я.
— Я знаю, малышка, я знаю… Если бы всё было так просто, это было бы не про меня…
«И не про меня», — думала я, пока в темноте, под снежной вуалью, прижавшись щекой к белой рубашке, слушала ровное и сильное сердцебиение целого мира.
