Jet – Are You Gonna Be My Girl
- И ты сделала что-о-о? – предвкушая подробности протянул друг.
- Ничего-о-о, я проснулась, - вытаращилась ему в ответ я.
«Вот дурья твоя башка, зачем ты ему рассказала? Такие вещи должны жить долго, счастливо и умереть с тобой в один день в полной тайне».
- Нет, так совсем неинтересно, а как же «сплетенье тел в полумраке» и всё такое?.. Ты даже сны с цензурой сморишь? – разочарованно отозвался Дима. – Тебя как, перед «сеансом» предупреждают или «в процессе», появляется всплывающее окно, «Вам есть 18?»…
Я подняла на него испытующий и весьма красноречивый взгляд.
- Просто спросил… - друг сразу отступил и с интересом стал рассматривать что-то за монитором. – Всё равно, я считаю, что такие сны из ниоткуда не берутся, кто-то из них тебе всё же нравится. Дедушка Фрейд был не дурак, он уже давно всё про тебя написал. Ты совсем потонула в чувствах, вот твой нехилый конфликт между «сознательным» и «бессознательным» и показывает тебе мультики. Психоанализ вообще вещь, советую…
- Дим, это не вопрос симпатии. И уж тем более, не нужно трогать Фрейда, иначе все мы окажемся в дурке с мягкими стенами, если начнём анализировать каждый свой шаг. Это проблема зоны комфорта отдельно взятой малой социальной группы… Это «эффект случайного попутчика», если хочешь… - я сидела на полу перед ноутбуком в позе кренделя, перекрашивала ногти и объясняла другу, что сны мне снятся такого содержания не от того, что мне кто-то нравится.
Просто мы ограничены друг другом. У нас нету времени и желания искать кого-то дальше соседней улицы. Но вековая, генетически заложенная потребность, заставляет нас сбиваться в никому ненужные пары, семьи, и образовывать социум. Проще говоря, душа требует романтики, гормоны функционируют, и вот мы уже ищем утешения в штанах ближнего своего. Эти обстоятельства объясняют мелкие перебежки Эвы из номера Эда, нездоровую симпатию Колина к своему ближайшему другу и моё вечернее рандеву с Оли. «Мы в стеклянном кубе, под увеличительным стеклом, поэтому я нисколько не удивлюсь, если через какое-то время мы все тут перевстречаемся друг с дружкой по кругу».
- Я всё время задаюсь вопросом, почему выбор пал на меня? Что, у них не было жизни до меня, ни одной мало-мальски подходящей кандидатуры для совместного проведения субботнего вечера? Я не самая красивая здесь, не самая умная и талантливая, я вообще не пойми что с ободранной коленкой… Но, посмотри на меня, я, вроде как, иду на свидание… - я пожала плечами. - Всё, давай не будем выяснять истинные причины, а то я сейчас себе насочиняю. Давай лучше подумаем о чём-нибудь приятном.
Дима закатил глаза и добродушно улыбнулся.
- Например, о том, как скрыть твои ссадины?
- Н-да, - недовольно отозвалась я. – Вроде того, - я обречённо посмотрела на свой локоть. – Нужно придумать, что из того, что подходит для свидания, сможет скрыть мои синяки пятилетнего ребёнка…
В дверь друга кто-то позвонил.
- Это, наверное, Стёпа, - взволнованно сказал Дима. – Созвонимся позже…
- Стой! – завопила я. – Расскажешь мне, что у вас происходит?.. Или нет… - я обращалась к уже пустому экрану.
Я с несчастным видом подняла голову к потолку. Работы у меня было выше крыши, а времени - всего четыре часа. Для такой копуши, как я, это было просто мизерное количество, угрожающе малое. Для успешного прохождения квеста «Самое дорогое свидание в жизни», нужно было составить план, иначе я рисковала проболтаться бесцельно по номеру и ничего не успеть. Поэтому я решила порыться в чехлах, среди вешалок, в коробках, пока сохнет лак на ногтях ног, чтобы примерно знать, что надеть.
Определившись с несколькими вариантами, я отправилась в душ, надеясь, что Дима действительно перезвонит, чтобы помочь с выбором. В противном случае, я бы стала «осликом между двумя кучками еды»: грустной, печальной и никуда не пошедшей. Завернувшись в необъятный махровый халат, я около получаса проклинала друга – пришлось накручивать волосы на плойку. Если бы он позволил мне взять с собой бигуди, несколькими ожогами на пальцах было бы меньше, и я бы хоть немного пожалела волосы, которые так страдали от зверских укладок Кэрри.
В моём плотном «расписании» образовалось небольшое пятнадцатиминутное «окошко», и я решила перевести дух, завалившись с маской на лице на диван. В номере стояла звенящая тишина, изредка прерываемая звуками города. Я потихоньку начала проваливаться в сон, но боролась с собой, как могла. Из полудрёма меня выдернул стук в дверь, который с каждой секундой становился всё громче. Видимо, я всё же уснула.
Я не спеша поплелась к двери и, не спрашивая, кто там, открыла её.
The 1975 – Ugh!
- О-о-ё…
- Колин, это всего лишь маска, - я вздохнула и потянула за край материала на лице. – Видишь? Не нужно так бурно реагировать.
- Б-больше так не делай, - с долей отвращения в голосе ответил блондин. – Выглядит, как будто ты с себя кожу снимаешь… - он передёрнул плечами.
Я прислонилась к дверному косяку, комкая маску в руках. Выглядела я, конечно, устрашающе: в халате, без косметики, с волосами, завёрнутыми в бублики, чтобы они остыли в таком положении и не раскутились сразу же после снятия с плойки… Весь набор, не хватало только орущих детей на заднем плане и черпака в крови… То есть в борще. В борще, конечно.
- Ты за чем-то определённым пришёл или тебе делать нечего?
- Да, я по делу, - спохватился шотландец. – Я от Оли, - он загадочно подмигнул мне.
Я продолжала изучать гладковыбритое лицо Колина всё с тем же скучающим видом. «Вот это кожа, любая девочка позавидует… Интересно, он тоже делает маски или у него это от природы? Если от природы, то вот же маленький удачливый сучёныш…»
- М-м-мг… - протянула я, намекая на то, что всё ещё ни сном ни духом, чего от меня хотели.
- Ты просто обязана зайти в пентхаус ближе к восьми… Перед тем как… - Колин замялся, не зная, как правильно назвать сие мероприятие. – В общем, когда будешь готова, прежде, чем выходить, загляни к нам.
- К нам? – я вопросительно вскинула брови.
- Ну, да-а-а, мы с Эдом устраиваем небольшую вечеринку, только для своих. Попьём пива, поиграем в FIFA, ничего особенного…
- Всё, стоп, мне не интересно, чем вы там будете заниматься. Подожди, - я почти пропустила мимо ушей очень важную деталь. – Вы сняли целый пентхаус, чтобы поиграть в виртуальный футбол? – я сложила руки на груди.
- Не-е-ет, - от разговора со мной у блондина выступила испарина над верхней губой. – Конечно, нет, он забронирован точно так же, как и все номера, с самого начала, мы просто вам не говорили, чтобы это осталось нашим небольшим убежищем, чисто мужским…
«Отличное «убежище»: 25 тысяч фунтов за ночь, а потом в прессу просачиваются истории из разряда «Приходил Серёжка - поиграли мы немножко» с поломанной мебелью, голыми моделями на балконах и прочими «радостями жизни». Знаем, плавали».
- Скажи прямо: зажали. Не нужно мне рассказывать про форпост одиноких волков, - я снисходительно улыбнулась. – Если у тебя всё, то я пойду дальше собираться. Скоро увидимся.
Колин несмело махнул мне рукой на прощание и быстро скрылся за дверью того самого пентхауса, который находился совсем рядом с моим номером. Пентхауса, с террасы которого я ещё совсем недавно любовалась красотами города и была так хрупко счастлива.
***
- И ты сделала что?! – вытаращился на меня Стёпа.
Парень выглядел даже не утомлённым, а настолько истощённым и осунувшимся, как будто не спал неделю и не ел две. Меня это очень насторожило, учитывая, что Дима тоже не сиял: заострились скулы, под глазами залегли почти чёрные тени. Не нравились они мне оба. «И не признаются же, партизаны, что у них там происходит!»
- В какой раз ты сегодня перекрашиваешь ногти? Третий? – друг с энтузиазмом жевал мандарин.
- У меня дежавю или что? – я подняла голову от ногтей. - Вы не проверялись, а? Может, вы родственники? Кармические, по крайней мере, - я возмущённо ткнула кисточкой в экран.
- Интересно, насколько далеко у вас там всё… - блондин хитро посмотрел на моего друга, который давился от смеха долькой фрукта.
- О-о-о, ну, не умрите там только со смеху! И вообще, ещё одна провокационная реплика, и я вас отключу, - я проверила ровность второго слоя лака.
- Не, мы-то что? Мы-то ничего. Это тебе снятся голые мужчины, сразу два…
- Дима, твою мать, я последний раз тебя предупреждаю!.. – я грозно посмотрела на них. – И я буду перекрашивать их столько, сколько нужно. Я не могу идти на свидание с чёрными ногтями, - медленно ответила я, стараясь не наделать пузырей в покрытии.
- Значит, всё-таки свидание, - подытожил сосед.
Я в ответ лишь закрыла лицо руками, так неловко мне стало. От мысли, что мне придётся весь вечер провести в компании Оли, на меня лёгкой волной накатывало волнение. Тем более, от того, что я абсолютно не знала, что меня ожидало, кончики пальцев начинали предательски холодеть. Чем ближе я подходила к восьми вечера, тем больше меня начинало лихорадить: руки тряслись и не хотели держать кисть, щёки горели, скачущее сердце сбивало дыхание, казалось, что весь воздух куда-то исчез.
Я снова вывалила все свои многочисленные запасы кейсов с косметикой перед собой и взялась за голову: как решить, что нужно для первого свидания, если ты на нём ещё ни разу не был? «Куда акцент? Глаза? Беспроигрышно, но долго и риск переборщить с цветом, - мысли мелькали одна за другой. - А вдруг будет жарко? Не хочется тушь собирать на щеках. Губы? – я молча округлила глаза, понимая, что ни за что в жизни я не смогу выбрать какой-то один цвет. - А, если целоваться нужно будет? Помада – не вариант. Целоваться?.. Боже мой, что делать?!» - паника полностью завладела моим мозгом.
- … видела её? После показа Victoria’s Secret она была в каком-то клубе… Эй, ты меня слышишь?
«Вот оно! То, что нужно! Ещё не видела ни одного мужчины, которому бы не нравились «ангелы»… - я услышала обрывок фразы своего друга. – Даже геи в восторге…»
Стала быстро отбирать необходимые продукты. Как у сапёра, у меня не было права на ошибку, действовать нужно было быстро: замешкаешься и считай, что пропал по меньшей мере в десятке родственных оттенков пыльной розы.
- У неё был день рождения, - растягивая слова, ответила я, орудуя кистями. – Я тебя слышу… Я её видела, - я нащупала тумблер, чтобы зажечь больше света в комнате. – Если ты о Кэти, которой нужен каждый мужик в радиусе километра.
- Как-то вы не подружились, как я посмотрю, - осторожно спросил Дима.
- Как-то нет, - отрезала я, перебирая один за другим консилеры.
«Нужно же выщипать брови прямо перед выходом, да? Просто золотое правило!» - я отчитывала сама себя за красные пятнышки, которые исчезнут через полчаса, предварительно попортив мне кровь.
- Слушайте, - я опустила руки, все перепачканные пробами карандашей и теней. – Можем мы поговорить о чём-нибудь ещё? Мне и так кажется, что даже включив порно, я увижу их там. Этих людей слишком много в моей жизни. Давайте не будем ещё и их родственников обсуждать? – я укоризненно посмотрела на парней.
- Про порно – это ты в тему… - между делом отметил друг, отправляя очередную дольку мандарина в рот.
Я закатила глаза и улыбнулась.
- Ты, как обычно, слышишь то, что тебе хочется. И хорош мандарины лопать, аллергия будет!
Дима в ответ показал мне язык.
- Очень по-взрослому! Ладно, что с платьем? Это? – я продемонстрировала лёгкое приталенное шифоновое платье с летящей юбкой чуть выше колена с абстрактными чёрно-белыми цветами. – Или это? – я сменила предыдущее платье на другое, пудрово-розовое, с длинным рукавом, но всё же лёгкое, с нежными кружевными цветами розового и голубого цвета на лифе.
Оба парня молча изучали меня и платья, пока я дефилировала туда-сюда в нарядах от Дольче. Я не знаю, что меня укусило, но все три платья, которые я выбрала раньше, были от одних и тех же дизайнеров.
- Есть ещё вот такое, похоже на роспись в стиле гжель, но тоже…
- Нет, оставь второе, - первым нарушил молчание Стёпа. – Оно идеально.
***
The 1975 – Settle Down
- Просто идеально, - Дима восхищённо смотрел на меня с той стороны экрана, пока я привыкала к себе в зеркале.
Я небрежно собрала завитые волосы наверх, добавила чуть больше хайлайтера, чем обычно, накинула поверх дизайнерского платья кашемировое пальто в клетку от Каролины Эрреры, подобрала её же авторства чернильно-синие ботфорты из тонкой замши, которые облегали ногу как вторая кожа, и разноцветный клатч Миу-Миу. Я не узнавала себя в отражении, поэтому не могла сказать, рада ли я тем изменениям, что происходили со мной. Когда я успела поменять кеды на дизайнерскую шпильку?
- Кто самая красивая девочка в городе? – весело спросил друг.
- Перестань, - я улыбнулась, опустила глаза и сделала вид, что занята своими кольцами-цветами. – Кстати, - решила разбавить неловкость я. – Вот зачем нужно было перекрашивать ногти, - я задрала ногу, демонстрируя открытый носок сапог и свои голые пальцы с педикюром.
- О, мой Бог! Больше так не делай, поняла?! – Дима схватился за сердце. – Ты же леди, чего ноги в платье за уши закидываешь? И выплюни немедленно жвачку, жвачное ты животное, не расстаёшься с ней никак, - сосед строго на меня посмотрел.
Я скорчила рожицу ему в ответ, но покорно выплюнула всё, что было во рту, поправила платье, проверила содержимое клатча и нервно выдохнула.
- Пожелайте мне удачи, - я уже чувствовала, как от волнения начинает подташнивать, а комната слегка поплыла.
- Всё будет хорошо, - улыбнулся Стёпа. – Ты прекрасно проведёшь время, и всё нам потом расскажешь, - он закрыл глаза и одобрительно кивнул.
Дима сжал оба кулака, после чего показал мне два «пальца вверх».
Я закрыла ноутбук и постаралась успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов. «А-а-а, к чёрту, это не помогает». Я захлопнула за собой дверь и направилась в пентхаус. После нескольких стуков Колин распахнул передо мной дверь.
- Вау, - он так и остался на пороге, пялясь на меня и не пуская внутрь. – Вот это Кэрри постаралась.
«Да, бли-и-ин».
- Эм-м-м, вообще-то, Кэрри здесь ни при чём…
- О, - блондин удивлённо округлил глаза.
- Может, ты… - я постаралась протиснуться между парнем и верным косяком.
- Ах, да, проходи, - Колин мгновенно отскочил в сторону.
Шотландец закрыл за мной дверь и уселся обратно на огромный шоколадный диван. На мониторе во всю стену игра стояла на паузе, второй джойстик одиноко валялся на подушке, пока своим блондин пытался дотянуться до тарелки с чипсами. Я неловко переминалась с ноги на ногу осматривая номер при дневном освещении: почти все панорамные окна по периметру были затянуты плотными шоколадными гардинами, в вазах стояли свежие цветы, вся мебель была выполнена из тёмного дерева, блестевшего от свежей полировки, синие стены были увешаны тонкими рамками, винтовая мраморная лестница, уходившая на второй этаж гордо сверкала золотистыми перилами, а люстры горели кристально чистым стеклом. Апартаменты, поистине, достойные королей. А кто-то тут собрался в «футбик погонять».
- Садись, чего ты там встала? – позвал меня Колин.
- Нет, спасибо, постою, - я решила не мять платье раньше времени. – Так зачем я здесь?
Кто-то на втором этаже очень громко и эмоционально разговаривал по телефону.
- Во-первых, затем, чтобы забрать цветы, - блондин указал куда-то за себя, как оказалось, на огромную корзину тёмно-бордовых роз. – Во-вторых…
- Нет, это ты никогда не считаешься…
Колин повернул голову. По лестнице спускался Эд. Это он с кем-то ругался по телефону.
Британец дошёл до середины лестницы, увидел меня, запнулся в своём монологе и впился в меня взглядом.
- Я слышу тебя, - не отводя глаз прошипел Эдвард, после чего развернулся и быстро поднялся обратно.
- А, во-вторых?.. – я привлекла внимание шотландца.
- Не обращай внимания, - он снова повернулся ко мне. – Проблемы с родителями: мама не может приехать на Рождество, вот он и бесится…
- А, во-вторых?.. – с нажимом переспросила я, давая понять, что мне абсолютно неинтересно, что там за драма разворачивается.
- Оли обещал написать тебе смс с адресом, потому что никто не знает, куда вы с ним идёте… Кто-то вообще не знает, что ты идёшь с Оли куда-то, - Колин кивнул в сторону лестницы.
Споры наверху не утихали.
- Когда решаешь, что тебе всё равно, жизнь становится в разы проще, - ответила я со слабой улыбкой, намекая на то, что вопрос исчерпан и тема закрыта.
Я ещё какое-то время провела в номере, дожидаясь заветного сообщения, постоянно выглядывая в окно и обозревая толпу, через которую мне предстояло пробиваться. Колин, как всегда, скрашивал моё одиночество своими историями и разбавлял моё волнение шутками. Я понимала, что отрываю его от игры своим присутствием, ведь, как я поняла, пока я находилась там, Эд не собирался спускаться вниз. Долгожданные звук входящего сообщения, наконец, разрешил наши терзания и я, с облаком в голове, вместо мозгов, выскочила за дверь. Сердце вспомнило, что он должно было быть полно адреналином и стучать, как сумасшедшее, поэтому я, еле дыша, спешила к лифту, где меня ожидали двое моих тушкохранителя. Где-то межу своим номером и номером Колина, я вспомнила, что забыла корзину с цветами. Я резко изменила траекторию движения и бросилась обратно. На счастье, дверь в пентхаус зацепилась за ковёр и не закрылась до конца, поэтому я радостно схватилась за ручку.
- Я совсем забыла… цветы…
Как только я распахнула дверь, рядом со мной, буквально в нескольких сантиметрах от моего лица, в рамку на стене ударился телефон, заставляя стекло брызгами разлететься в разные стороны.
Birdy - Wings
Я только успела заметить испуганное лицо Колина и Эда, запускающего руку в волосы. Это всё, что успело мелькнуть в тот короткий миг, когда я медленно закрывала за собой дверь и нетвёрдым шагом направлялась к лифту. Ковёр на полу как будто превратился в зыбучие пески, каблуки тонули в ворсе, каждый шаг был сложнее предыдущего.
- Подожди! – я услышала позади себя голос Эда. – Постой, извини! Я не хотел, правда! Слышишь? Я же не знал, что ты войдёшь!..
Я не хотела слышать его, я хотела просто дойти до лифта, просто быть дальше от него. Британец, наконец, замолчал.
- А, ну, и к чёрту! Катись! – Эдвард снова заговорил. – Давай, иди на своё свидание, - он произнёс последнее слово с отвращением. – Такая же, как и все… - британец перешёл на крик. - У матери вечно нету на нас времени! Я устал за всё отвечать, да, сорвался! Ты хоть знаешь, как тяжело с этим жить?..
Я подняла голову, остановилась и заговорила, зная, что он меня услышит:
- Когда мне было тринадцать, моего отца убили. В пятнадцать у меня на руках умерла лучшая подруга, - я повернулась к нему лицом. – Всё ещё тяжело жить с тем, что мама не приедет на праздник?
Мне не хотелось плакать, не было даже намёка на слезинку. Я была как никогда собрана и сконцентрирована, как будто мир встал на место. Мне нужно было посмотреть в его глаза в последний, контрольный раз, чтобы убедиться, что я ненавижу этого «золотого мальчика» и весь его идеальный мир. Мне хотелось рассказать ему, каким жалким и ничтожным человеком он стал для меня. Но я не позволила себе больше ни слова. Я, всё так же неспешно, дошла до лифта и за закрывающимися дверями видела Эда, который всё так же неподвижно стоял в конце коридора.
Я не помню, как меня провели к машине, сколько людей было вокруг, что они кричали мне, куда я ехала и как долго, совершенно ничего. Потому что всё это время я смотрела в окно и, в расплывающихся перед моими глазами огоньках города, видела замёрзшие узоры на окне автобуса, которые сверкали алмазами, преломляя свет от вечерних фонарей. И папу, который тёплыми пальцами топил тонкий лёд и писал моё имя.
***
Ellie Goulding – Love Me Like You Do
Автомобиль резко затормозил, выводя меня из задумчивости. Я схватилась за клатч, вынула пудреницу и быстро посмотрелась в зеркало. Открывшаяся дверца впустила внутрь салона порыв холодного воздуха. Один из моих охранников подал мне руку, чтобы я как можно грациознее выбралась наружу. Осмотрев улицу, я поняла, что нахожусь в деловом центре Лондона.
- Мисс, - позвал меня темноволосый парень, что дежурил всю ночь у моей двери. – Вам на самый верх.
Я поражённо подняла голову вверх: небоскрёб уходил своими этажами в небо, и только самая его верхушка горела красными огнями. «Это, наверное, какая-то ошибка. Не «наверное», а точно! Такого же не бывает, правда?..» - с немым вопросом в глазах я снова посмотрела на охранника в идеально сидящем костюме. Он лишь мягким жестом пригласил меня внутрь здания.
Чем больше этажей подо мной отсчитывал прозрачный лифт, тем больше волнения на меня наваливалось. После тридцатого этажа началось кислородное голодание, и я искренне не понимала, как эти двое, что стояли по обе стороны от выхода, сохраняли спокойствие. Их лица, отражавшиеся в стекле, были непоколебимо спокойны. Я же от паники, охватившей меня, хотела орать дурным голосом. Перед моими глазами уже начали появляться чёрные точки, когда двери, наконец, распахнулись и я увидела Оли.
Он обернулся, и я застыла на месте, не в состоянии пошевелиться. Оливер стоял напротив меня, как будто сошедший со страниц журнала: белоснежная рубашка с расстёгнутыми двумя верхними пуговками, дорогой чёрный костюм, чёрные блестящие ботинки. Оли смущённо улыбнулся и поднял на меня свои сияющие глаза. Если не это было идеалом, то не знаю, что вообще могло им быть. Я почувствовала, как воздух тонкой струйкой сочился сквозь мой открытый от восхищения рот.
Нужно было что-то делать, дальше стоять на месте было нельзя. Я осторожно ступила на мраморный пол холла, после чего сделала пару несмелых шагов, которые звонким эхом раздались в пустом помещении.
- Ты прекрасно выглядишь, - Оли подошёл ко мне ближе. – Позволь твоё пальто?
Немного замявшись, я сунула клатч в руки одному из охранников, неуклюже выбралась из рукавов пальто, стараясь в процессе не разъехаться на высоких каблуках по скользкому полу, как новорожденный оленёнок. После чего быстро выхватила свою сумочку и приготовилась к выполнению дальнейших указаний. «Там целый ресторан людей, я буду, как Русалочка с вилкой, что процентов. Боже мой, зачем я согласилась?..» - я случайно увидела своё отражение в хромированной колонне.
- Пойдём? – с полуулыбкой спросил Оливер, указывая на дверь.
Я в ответ смогла лишь выдавить подобие улыбки и утвердительно кивнуть.
- Я немного волнуюсь, - начал Оли. – Надеюсь, тебе понравится, - он взялся за длинную ручку двери и потянул её на себя.
«Кто волнуется? Ты?! – я повернула голову к американцу, но увидела лишь его восторженный профиль. - Да ты же спокоен, как… - я ступила внутрь ресторана. – О, мой бог…»
Первое, что я увидела – это панорамные окна на вечерний город. Вокруг было столько воздуха, что казалось, будто паришь над землёй. Я стала медленно обводить всё вокруг взглядом: огромные хрустальные с золотыми патронами люстры «Канделябры» свисали на разном расстоянии с потолка; диванчики, обитые золотисто-бежевой кожей; стулья и квадратная барная стойка из вишнёвого дерева, стеклянная лестница, уходившая на второй этаж, где располагался самый великолепный аквариум, который мне только приходилось видеть, блестящий паркет на полу. И один-единственный накрытый столик у окна с несколькими зажжёнными свечами. Я непроизвольно раскрыла рот от восхищения.
- Тебе нравится? – Оли несмело взял меня за руку.
- Абсолютно, точно… - с придыханием ответила я. –Конечно, конечно мне нравится, - я поражённо рассмеялась. – Ты ещё спрашиваешь! – я встретилась с разного цвета глазами, которые смотрели на меня как никогда прежде.
На секунду между нами повисла пауза, и долгий глубокий взгляд говорил за нас.
- А, эм-м-м, где все остальные? Я думала, что, ну, это ресторан, здесь должны быть ещё какие-то люди… Я не против, ты не подумай… - затараторила я.
От переполнявших меня эмоций я не могла остановиться. Всё было настолько волшебным, что мне казалось, ещё чуть-чуть и я проснусь. Никто никогда не прикладывал столько усилий, чтобы провести один-единственный вечер со мной. Никто не старался сделать что-то только, чтобы удивить меня, порадовать, открыть мне дверь в другой мир. В конце концов, никто не волновался из-за встречи со мной, никто так не смотрел на меня раньше.
- Я подумал, что лишнее внимание нам ни к чему, - Оли отодвинул предо мной стул. – Сегодня всё только для нас, - он открыл бутылку вина.
Я осторожно присела на краешек, всё ещё не веря в происходящее. Мысли путались и беспорядочно метались, поэтому я всё так же поражённо изучала пространство вокруг себя.
- Откуда ты?.. – я взяла в руку бокал белого вина. – Дима.
Оливер добродушно пожал плечами.
- Ты даже о вине узнал… - я покачала головой.
- Извини, с цветами вышла осечка. В магазине что-то напутали: вместо белых роз, привезли красные. Сказали, что кто-то позвонил и изменил заказ. Не знаю, как это получилось, но менять что-либо было уже поздно… - Оли сел напротив меня. – Надеюсь, это не испортило первое впечатление от свидания…
«Человек, - я шокировано смотрела на сидящего напротив меня. – Ты понимаешь, за что ты извиняешься? Закрой свой рот, немедленно! Кого могут обидеть пара десятков роз?! Кого?!» - я не могла поверить, что у меня просят прощения за «не тот цвет роз». Дома, если подарят цветочек на 8-е марта, уже неплохо. Да чего там «неплохо»? Отлично же! Праздник! Вообще, когда цветок принесли – тогда и праздник.
- Нет, это такая ерунда вообще!.. – я моментально поняла, что сказала глупость. – Я не это имела в виду… Я хотела сказать, что цвет неважен, а букет о-о-очень даже важен! Спасибо, он просто… Он такой большой, красотища!..
«Что за поток сознания? – мысленно я зарылась под паркет от стыда. – Закинь что-нибудь в рот и заткни его уже наконец!»
Оливер немного потерялся в моём бурном речевом потоке, поэтому не нашёл ничего лучше, чем отвлечь меня едой. Наверно, но это только «наверное», он понял, что я немно-о-ожечко волнуюсь, самую малость.
- Что у нас сегодня в меню? – Оли стал изучать страницы с изысканным шрифтом и не менее изысканными блюдами.
«Вот же б… - я спрятала за довольно большими листами бумаги свой округлившийся в изумлении рот. – Меня к этому жизнь не готовила» - я в шоке рассматривала страницы. Причин у моего предобморочного состояния было целых две: во-первых, я вдруг перестала понимать, что было написано аккуратными английскими буковками, а, во-вторых, моих денег хватило бы только на пункт «Попить воды из сливного бачка в уборной данного заведения». Я зажмурилась и перечислила про себя все эпитеты, которые не могут быть переведены ни на один язык в мире. Лишь только русский язык может вместить в себя полноту моей безалаберности.
- Советую утку, - Оли опустил своё меню и весело на меня посмотрел. – Что-то не так? Ты как-то побледнела.
- Нет, - пискнула я. – Всё замечательно, - с абсолютным отчаянием в глазах я один глотком осушила содержимое своего бокала.
«Это конец, это настолько провально, что заслуживает отдельного места на аллее неудачников по жизни. Боже мой, зачем он встаёт? Он уходит, он точно уходит…»
- Ты знаешь, мне кажется, нам не хватает музыки. Я сейчас, - Оливер куда-то ушёл, после чего зал наполнился тихой приятной мелодией.
- Вот так лучше. Ну, что? Утка? – всё с тем же восхищением в глазах спросил американец.
- Утка, - жалобно ответила я.
После второго бокала белого сухого, которое совсем не подходило по правилам этикета к моей утке, дело немного пошло легче. Решив, что хуже уже не будет, а раз не будет, то и переживать по этому поводу уже поздно, я расслабилась и позволила Оли вести меня за собой. Мне нравилось, что заполнял собой всё пространство вокруг меня, чувствуя, что я привыкла больше слушать, чем говорить. Не потому что это было как-то обусловлено ситуацией или тем, что Оливер видел, как мне неловко, стыдно и неудобно и старался прийти мне на помощь. Он мягко окружил меня со всех сторон вниманием, ему хотелось узнать меня. Не ту, о которой писали все газеты, а ту, которая сидела напротив него, тихо таяла от того, с какой теплотой и заботой её держал за руку молодой человек, сидящий напротив.
- Что? – несмело улыбнулась я, снова замечая этот тёплый и открытый взгляд разноцветных глаз.
- Ничего, - едва качнув головой ответил Оли. – Ты сегодня необычайно красива. Потанцуем?
- Я…
Похоже, это был не вопрос, потому что уже через мгновение его крепкие руки держали меня за талию, и я совсем не возражала быть ведомой.
«Только не упади, ради всего святого». Мало того, что я абсолютно не умела танцевать с другими людьми в паре, так и мои каблуки решили угрожающе покачнуться в самый неподходящий момент.
- Держу, - улыбнулся Оли и подхватил меня, не давая растянуться на свежеотполированном паркете.
Мы были так близко друг к другу, так невообразимо близко, что я решила нарушить оставшиеся пару сантиметров границы между нами. Я провалилась в тот самый долгий, самый волшебно-прекрасный поцелуй, о котором пишут в сказках. От него кружится голова и рождаются бабочки, он сладок и тягуч, как карамель. Он – рассвет и закат. Он – сама жизнь.
***
The 1975 – Somebody Else
Я открыла глаза, но не смела сделать вдох. Я попыталась сделать шаг назад, но поняла, что руки Оливера всё ещё крепко сжимают меня и, похоже, не собираются отпускать. Мне показалось, что нужно было срочно что-то сказать.
- Я… Изв…
- Кажется, это твоё, - улыбаясь одними глазами, Оли вынул из своего рта мою жвачку. – Мятная, освежает.
«О, Боже, скажите, куда мне провалиться?» - я не заметила, как обеими руками зажала свой рот.
- Эй, ты чего?
Я больше не могла делать вид, что всё в порядке, и я не один большой провал. Я закрыла лицо руками и стояла так, абсолютно не представляя, что делать дальше. Не хотелось признавать, но «Дима же говорил». Вдруг я почувствовала, что Оли обнял меня. Я просто уткнулась ему в ключицу, стараясь не разрыдаться от осознания того, что только что испортила свой самый идеальный поцелуй.
- Вот это действительно ерунда, слышишь, - Оливер прошептал мне в волосы.
Я подняла на него глаза.
- Я уже подумал, что ты заплакала от того, как плохо я целуюсь, - он слегка коснулся губами кончика моего носа.
Я не могла поверить, что Оли пытается найти оправдание этой дурацкой ситуации в обвинении себя. Сегодня я отвечаю за присутствие неудачников на празднике. Я опустила взгляд и увидела маленькое родимое пятнышко, которое притаилось за краем рубашки. От этой маленькой детали, мне почему-то стало так тепло на душе. Конечно, полмира под микроскопом разглядывало его без футболки в интернете, но только я могла видеть его в живую, так близко, могла коснуться его в любой момент. Маленькое бесценное преимущество перед остальным миром.
Ещё какое-то время мы легко покачивались в такт музыке, не размыкая объятий. Я была согрета Оливером, я была им пропитана.
- Уже довольно поздно, - Оли посмотрел на часы на своём запястье. – Вернёмся в отель?
Я в ответ лишь кивнула, взяла свой клатч и направилась к выходу. Снаружи на своём посту дежурила моя охрана.
- Выйти нужно через запасной выход, - серьёзно начал темноволосый парень, подавая американцу моё пальто. – Они как-то выяснили, где мы.
- Извини, как тебя зовут? – я не собиралась после такого прекрасного вечера бегать от папарацци.
- Брендон, мисс.
- Брендон, мы с тобой пойдём через главный вход. Я знаю эти истории про «запасной выход»: внизу стоит сотня человек, а у «очень-секретного-выхода» - две. Смысла в этом нет никакого, - я сунула руки в любезно предоставленное Оливером пальто.
Мой спутник лишь развёл руками: спорить со мной в этой ситуации было бесполезно.
- Тем более, вам платят за то, чтобы вы меня охраняли. Я предоставляю возможность отработать свои деньги.
Конечно, Брендон и его напарник не подали виду, но они захотели скормить меня толпе в тот самый момент, когда я закончила свою фразу. Лифт отсчитывал этажи вниз.
- Что-то важное?
- Ничего заслуживающего внимания, - усмехнулась я и сунула телефон в карман.
Было удачным стечением обстоятельств, что я забыла телефон в пальто. Я была избавлена от необходимости отвечать на сообщения. Какой-то бесконечный поток извинений от Эда для меня не имел никакого значения. Мы вышли в холл.
- Выходите, мне нужно уладить кое-какие вопросы, - Оли накинул полупальто на плечи и направился к ресепшену.
Я натянула свою «любимую» улыбку и смело вышла под шквал вспышек. Мне не хотелось уезжать без Оливера, тем более, что кто-то в этом городе ненавидел меня чуть меньше, чем остальные, и выразил желание сфотографироваться со мной. В какой-то момент поверх камеры я заметила Оли, который снова смотрел на меня сквозь стекло здания с какой-то невообразимой мечтательностью в глазах и загадочной полуулыбкой.
- Что? – одними губами снова спросила я, совершенно не понимая его мотивов.
- Ничего, - ответил он, слегка качая головой, после чего Оливер опустил глаза и потёр переносицу.
Я решила, что достаточно испытала терпение охраны, да и мой спутник появился в дверях, слегка дезориентируя собравшихся на меня поглазеть.
- Вы были в ресторане вместе?
- Вы вместе?
- Вы встречаетесь?
- Как давно вы встречаетесь?
Одни и те же вопросы летели со всех сторон, возвращая меня из моего персонального рая обратно на землю, где Мэтью только что злобно потёр ручками.
- Всё очень плохо, - подытожила я, когда мы отъехали от здания.
- Совсем нет, - Оли обнял меня за плечи. – Во-первых, это ничего не значит…
Я недовольно на него посмотрела и попыталась отодвинуться.
- Для всех, кроме меня, - он прижал меня ещё сильнее к себе. – Во-вторых, для тебя не будет сюрпризом, когда ты увидишь завтрашние первые полосы…
Признавая рациональность его рассуждений, я согласно кивнула.
- В-третьих, завтра это уже не будет иметь никакого значения. И, в-четвёртых, ты самая прекрасная девушка во всём мире, - прошептал Оливер, целуя меня в щёку.
***
Было действительно далеко за полночь, когда мы вернулись в наш отель. Не могу сказать, что мы не поцеловались в лифте: всё же подниматься на шестой этаж очень долго. И вообще, лифты – магической место: тебя так и тянет поцеловать симпатичного американца рядом с тобой.
Autoerotique feat. Max Styler – Badman (Torro Torro Remix)
Весь этаж сотрясала музыка, которая звучала сквозь настежь открытые двери пентхауса в конце коридора. Мы в недоумении переглянулись.
- Похоже, нас ждёт афтепати, - спросила я.
- Заглянем?
Я неопределённо пожала плечами.
Чем ближе мы подходили, тем яснее становились масштабы вечеринки, на входе мы столкнулись с девушкой в бикини, которая с хрустальным стаканом из бара направлялась в неизвестном направлении. Взглянув на Оливера, я поняла, что в шоке находилась не только я.
- Оли-и-и-и! – откуда ни возьмись перед нами появился пьяный Колин. – О, ты такая милая, - он умилительно поднял светлые брови, закинул руку мне на плечо, наваливаясь всем весом, от чего мои колени подогнулись, и мы чуть не рухнули оба.
- Так, давай, друг, я тебе помогу, - американец перехватил блондина и оттащил его на диван, который ещё несколько часов назад был чистым.
Теперь же он был залит неизвестно чем, весь в крошках и стаканчиках, чьей-то одежде. Эти умники где-то взяли диско-шар, неоновые лампы, вертушки… Нет, они, наверняка, шли в комплекте с диджеем, а всё остальное, возможно, было уже здесь. Меня толкнула какая-то девица. В слабом синеватом свете, я не сразу узнала Эву. Она нетвёрдой походкой прошла к дивану и уселась рядом с Колином, который тут же сполз ей на грудь и, видимо, уснул в таком положении.
- Если полиция всё ещё не приехала, значит не всё так плохо, возьму нам что-нибудь выпить, - Оли стал проталкиваться сквозь толпу.
Я в душе себе не представляла, кто все эти люди, и как эти двое сумели за такое короткое время устроить вечеринку, которая камня на камне не оставила в номере. У меня не было слов, одни междометия. И как они умудрились нажраться первыми на своей же вечеринке?! «Так, стоп», - я осмотрела присутствующих. Сладкая парочка отдыхала на диване, Мишель запивал свою сигарету виски прямо из бутылки, танцуя рядом с какой-то барышней. «Эшли будет очень интересно об этом узнать», - недовольно подумала я. Камилла, наверняка, спала или читала в своём номере. Оставался только один элемент пазла.
- Колин! – орала я, чтобы перекричать музыку. – Колин, идиот, просыпайся! – я ткнула его в плечо. – Слышишь, меня?!
- Ты милая, но отвали, - пьяно пробурчал блондин.
«Вот же пьяный свин».
- Колин, - я трясла его за плечо. – Не засыпай, слышишь?! Где Эд?
- Отста-а-ань от меня, - шотландец попытался отмахнуться от меня, но попал лишь по голому бедру своей «подруги».
- Колин, твою мать, где Эд?
- А-он-э-э-с-Эвой, - мне еле удалось разобрать его слова.
- Придурок, ты лежишь на Эве!
- Да? – Колин осоловело поднял голову и посмотрел на блондинку. – А был с Эвой… - он упал на подушки и снова отключился.
Я подошла ближе к девушке и потрясла её за оба плеча.
- Эва, эй, Эва, ты меня слышишь?
- Это опять ты? – еле ворочая языком ответила Эва. – Я же сказала тебе, что бы ты сваливала…
- Где Эд?
- Я не буду тебе ничего…
- Где Эд, я тебя спрашиваю? – я взяла блондинку за подбородок.
- Не зна-а-аю я, - она икнула. – Он выставил меня из комнаты, вот же ублюдок…
- Эва! – заорала я.
- Да он наверху, принимает ва-а-анны, - девушка с отвращением произнесла последнее слово. – Напился и всё о тебе говорил… Ненавижу тебя, везде ты…
- Когда это было? – мне уже не нравилась эта история.
- Откуда я знаю? Полчаса назад, сорок минут… Да какая разница… Ненавижу тебя, - начала хныкать блондинка.
Hurts - Wings
Я оставила их на диване и кинулась к лестнице, ведущей наверх. На ходу я старалась стянуть сапоги, которые точно бы переломали мне ноги и шею. После нескольких неудачных попыток и одного падения, я, наконец, отбросила их в сторону и взлетела вверх по лестнице. Второй этаж был таким же огромным, как и первый. Отличие было лишь в количестве комнат. Я буквально вслепую стала искать нужную дверь, метаться от одной к другой, но каждый раз натыкалась лишь на неприятные сцены чужой интимной жизни, пока не поняла, что стою на чём-то мокром. Я посмотрела чуть вперёд себя и поняла, что в щель двери сочится вода.
Сдирая лак, я схватилась за ручку, молясь, чтобы дверь не была заперта. Открыв её, я увидела сцену из своего самого ужасного кошмара: в ярком свете золотистая ванная комната с мелкой плиткой-мозаикой, мягкими махровыми полотенцами и орхидеей у умывальника, была залита водой и пеной. Рука с серебристым кольцом на указательном пальце свешивалась с бортика ванной. И всё. Только рука.
Я зажала рот, чтобы не закричать. «Нет-нет, этого не может быть, - думала я. Нужно… Нужно что-то делать. Нужно вытащить его из воды», - я кинулась, скользя по мокрому полу, к Эду. Я попыталась вытащить его, но мне не хватало сил, он каждый раз снова и снова уходил под воду. Неожиданно в дверях я увидела Мишеля с дымящейся сигаретой в одной руке, бутылкой в другой и спутницей, повисшей на его шее. Он не мигая смотрел на нас.
- Не стой там как идиот, - заорала я не своим голосом. – Позови Оли, быстрее! – от крика у меня сел голос.
Мишель как будто пришёл в себя бросил всё на пол и исчез в темноте.
Я всё старалась вытащить Эда, хотя бы держать его голову на поверхности. Слёзы смешались с пеной, стало трудно дышать. Оливер появился через минуту, показавшуюся мне целой вечностью.
- Боже, он не дышит, - в истерике просипела я. – Он не дышит…
Я не могла дышать и не могла двигаться. Я сидела, прислонившись спиной к тёплой ванне, и, уткнувшись в колени, повторяла «Он не дышит, он больше не дышит». Мой немигающий взгляд был устремлён на Оливера, который вытащил Эда, положил на пол и проверил его пульс.
- Живой, - тихо сказал Оли.
«Господи, дыши, - я с надеждой по мокрому полу подползла к ближе к бледному Эду. – Пожалуйста, просто дыши. Живи, умоляю тебя», - я слышала своё тяжёлое дыхание как будто со стороны. Оливер пытался откачать воду из лёгких и позволить Эдварду дышать.
- Пожалуйста, - прошептала я, убирая мокрую прядь волос с лица британца. – Дыши, пожалуйста…
Эд закашлялся и стал выплёвывать воду, приходя в себя. Оли облегчённо выдохнул. Я уткнулась лбом в мокрый пол и разрыдалась, что было мочи. Мне хотелось кричать, моя душа была истерзана, покромсана на кусочки, чтобы закрыть дыры в сердцах других. Меня больше не осталось.
Я устало встала и побрела прочь из этого номера. Мимо Эда, который сидел на полу, опустив голову между колен. Мимо Оли, который вымочил свой дорогой костюм и, оперевшись спиной о шкафчик возле умывальника, подворачивал рукава на рубашке. Мимо Мишеля, который всё это время испуганно наблюдал за нами. Я спустилась вниз, оставляя за собой мокрую дорожку. В прилипшем к телу платье я шла сквозь пьяную толпу, как будто оглушённая, в звенящей тишине. Я взяла чью-то начатую бутылку виски, своё пальто с дивана и медленно пошла к своей двери, достала карту-ключ из кармана, открыла дверь, закрыла дверь и, наконец, осталась одна.
Я запустила бутылкой в стену, опрокинула стеллаж, разбросала всю одежду, одним махом отправила на пол всю косметику, опрокинула кофейный столик, ножом для открытия писем я искромсала диванные подушки. Я кричала так громко, как только могла, я раскидывала вокруг себя вещи, била посуду, но мне не становилось легче. В конце концов, обессилив, я упала на колени среди всего этого хаоса, в который превратилась моя жизнь, и плакала, пока у меня не закружилась голова. Я рыдала в голос, валялась по полу, пока не поняла, что ещё немного и потеряю сознание.
Мне потребовалось ещё двадцать минут, чтобы немного успокоиться. Я собиралась уйти оттуда. Я не знала куда, но больше находиться в тех стенах я не могла. Я распахнула входную дверь.
Он поднял на меня свои тёмные глаза. Мокрая серая футболка, прилипшая к телу, всё ещё мокрые тёмные волосы, которые от влажности начали виться, серебристое кольцо на указательном пальце скрещенных на коленях рук. Эд сидел напротив моего номера на полу, и я ненавидела себя за то, что любила его больше, чем что-либо на свете.
