Золотистого меду струя из бутылки текла
	Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
	Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
	Мы совсем не скучаем, - и через плечо поглядела.

	Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
	Сторожа и собаки. Идешь - никого не заметишь.
	Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни,
	Далеко в шалаше голоса: не поймешь, не ответишь.

	После чаю мы вышли в огромный, коричневый сад,
	Как ресницы, на окнах опущены темные шторы,
	Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
	Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

       Я сказал: виноград как старинная битва живет,
	Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке.
	В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
	Золотых десятин благородные ржавые грядки.

	Ну, а в комнате белой как прялка стоит тишина,
	Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
	Помнишь, в греческом доме любимая всеми жена,
	Не Елена - другая, - как долго она вышивала!

	Золотое руно, где же ты, золотое руно?
	Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
	И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
	Одиссей возвратился пространством и временем полный