Как-то не заметил, а уже почти пять часов слушаю,
уже ночь, на стекле капли дождя, за ним темень пронизываемая светлячками соседских окон, тишина ...

27 июля 200* года, 22.05.

Огромный пурпурный шар солнца завис над тайгой, едва касаясь верхушек сосен, и, похоже, остановился, будто раздумывая: опускаться ли ему за горизонт и ещё чуток повременить по эту сторону планеты. Смеркалось, от лагерных строений протянулись длинные тени, воздух наполнился розовым предзакатным свечением. Через три дня, если верить Лупню, перемирятся, и тогда вообще тишь да гладь наступят… А пока заключённые, вернувшиеся от трудов праведных в жилую зону, закончив перекличку, понемногу угомонились, над ИТУ разлилась тишина – лишь орал на кого-то по ту сторону колючки пьяный опер, да лязгало какое-то железо в автопарке, да побрехивали собаки в питомнике за казармами.

Так что если закрыть глаза, то запросто можно представить себе, что находишься не возле охраняемого со всех сторон лагеря, под завязку набитого урками, а в мирной сибирской деревушке дворов эдак на десять, тихой и уютной, которой равно наплевать на землетрясение в Индонезии и на президентские указы касательно полномочий губернаторов, где ползимы нет электричества, передвижная лавка приезжает раз в полгода, а самым страшным в мире человеком считается тракторист Коля, который по пьяни и при посредстве топора страсть как любит ломиться в избу к незамужней Таньке, и остановить его можно, лишь огрев оглоблей по черепушке…
/ Александр Бушков, "Тайга и зона"/.
Читает Юрий Заборовский, очень хорошо читает.

И вроде бы ничего особенного, а "притягивает" как магнит, перед мысленным взором почти осязаемая картина маслом.
А читать самому, получая удовольствие от текста полагаю было бы даже интересней, но уж больно цены кусаются на бумажную продукцию...
В принципе, мне наплевать с высокой колокольни на курс доллара.
Важнее наполнение кошелька рублями, а вот оно-то не способствует полноценной жизни со всеми вытекающими последствиями.
А есть-пить хочется тоже, и каждый день.

Сегодня не в счёт, болею, и рад бы чего сожрать, но не могу.

И...да! За это отдельное ))) благодарю:

– Поле, речка, дом с трубою,
Из трубы идёт дымок.
Деревенька притулилась
Вдалеке от всех дорог.

– негромко продекламировал Алексей, глядя на приближающиеся казарму и хозблок.

– Слышен говор над деревней —
Про соседей, про покос,
Купола церквушки древней,
В скирды собранный овёс…

Маша с улыбкой обернулась с переднего сиденья:

– Удивительно в тему. Если забыть на секунду, где мы находимся… Неизданный Пушкин? Или сами написали?

– Вот ещё, такую лабудень мы не сочиняем, – обиделся Карташ за себя и за Александра Сергеича. – Это Серёга Нигматуллин ко Дню Ракетных войск и Артиллерии накропал… А что тут такого, для здешнего интеллектуального уровня – сии вирши будут посильней, чем «Фауст» Гёте.

– Ко Дню Ракетных войск – и такая лирика?

– Ну да. Вы, Марь-Санна, просто финала не знаете. А финал там… э-э… А финал там вот какой:

– Вдалеке закат пылает,
Слышится собачий лай,
Кто-то с песней вечеряет —
Красота, раздолье, рай…
Хорошо глядеть с опушки,
Вороша ногой траву, —
Прислонившись к дулу пушки,
Наведённой на церкву!

Почему то напомнило от Высоцкого:

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.