Слушай, ну хочешь - сказку расскажу? – Я смотрел на мелкую. Она целенаправленно калякала-малякала в моём альбоме. Когда пять минут назад я попробовал отнять у неё свой драгоценный альбом с картинками, которые рисовал в часы творческого зуда, она повисла на нём и завопила. Если Вы когда-нибудь бывали в Эфиопии и кидались в небольших гологрудых обезьянок ветками и маленькими каменюками, то Вы наверняка имеете представление о самом отвратительном звуке, который исторгает глотка животного. Если Вы хотите усилить впечатление и совсем скрутить в трубочки ваши локаторы – попробуйте отнять что-нибудь у вредной девчонки девяти лет. Эффект Вас порадует. В отличие от меня. Потому, что я не хотел усиливать впечатления и сворачивать локаторы. Я всего-навсего хотел вернуть свою собственность. Секретную собственность. В тайне я храню альбом потому, что не питаю иллюзий относительно собственной гениальности, и вовсе не желаю выставлять напоказ свои потуги. Но и отдавать на растерзание этой террористке свои душевные порывы я тоже не хочу. Поэтому, потерпев поражение в открытом конфликте, я лихорадочно искал другие пути разрешения проблемы. Музицирование на губах её не впечатлило, предложенную ей спешно найденную, покрытую пылью куклу, она презрительно отбросила в угол комнаты, предварительно оторвав ей руку. Фокусы показывать я не умел. Да и вовсе не имел никаких талантов, потому и смотрел с тоской, как неубиваемый синий маркер чертит полосы на альбомных листах. О сказке я ляпнул не подумав, а она заинтересовалась настолько, что перестала кромсать мои нервы фломастером, но на всякий случай спросила независимо и презрительно:
- Мне что – пять лет, что ли?
- Ну, почему сразу пять? – мудро выкрутился я. – Сказки все любят, просто называют их фантастикой и делают вид, что детям это непонятно.
- А ты фантастику читаешь?
- Да! – с жаром подтвердил я, вспоминая, когда же я последний раз держал в руках книжку?
- И что, интересно? – она автоматически водила маркером по листу, заинтересованно на меня глядя.
- Очень. –сглотнув, ответил я.
- Валяй! – милостиво дозволила мне мелкая.
- О чём? – растерявшись, я тянул время.
- Ты же рассказываешь, вот и давай. И не «Красную Шапочку» или какую-нибудь «Курочку Рябу», а свою собственную.
- Ааа… Ээээмм… Нууу… Жила–была девочка. – стандартно начал я.
- Что за девочка?
- Ммм… Настя! – вспомнил я имя своей вредной гостьи.
- Что?
- Ничего.
- А чего звал?
- Я не тебя. Это девочка, которая жила-была. Она - Настя.
- Ага. Ты про меня сказку хочешь рассказать?
- Нет. Это про другую Настю. Она была ХОРОШЕЙ девочкой. Очень ПОСЛУШНОЙ и КРАСИВОЙ.
- Ага. А я значит некрасивая?
- Нет, ты не некрасивая. Ты непослушная.
- Но красивая?
- Ради бога!
- Что, «Ради бога»?
- Не перебивай меня! Сама себе сейчас будешь сказку рассказывать. – я чувствовал, как уши начинают наливаться огнём.
- Нет, ты не увиливай - красивая или нет? – на что я демонстративно вытаращил на неё глаза и отдуваясь с преувеличенным облегчением выдохнул:
- Ну, слава Богу! А то я чуть со страху не помер! Вроде красивая…
- И чего Настя? – спросила она.
- Какая Настя?
- Которая жила-была.
- А. Настя. Ну да. Она была такая послушная, что всех слушалась и все её за это любили…
- А если бы ей сказали под поезд прыгнуть? Она бы послушалась?
- А зачем ей говорить под поезд прыгать? – напрягся я. Странная мелкая.
- Ну, раз она такая послушная то, наверное, бы под поезд она прыгнула бы? – витиевато заключила странная девочка.
- Нет, она же не дура. Она умная и послушная девочка.
- Если она умная, то не будет всех слушать. – рассудительно выдала мелкая вредина.
- Если она никого не будет слушать, то она никогда умной не станет – прозрачно намекнул я.
-А если будет, то её заставят лягушек есть или мать задушить.
- А лягушки здесь при чём? – я немного оторопел. Насчёт «мать задушить» я побоялся спрашивать.
- При том, что нельзя всех слушаться.
- А кого можно?
- Только проверенных людей. – твёрдо заявила мелочь.
- Кем проверенных? – продолжил я игру в вопросы, с удовольствием глядя, как девочка Настя положила альбом на колени.
- Кем надо. – по-милицейски ответила девочка. – Ты не отвлекайся. Что там с этой дурочкой было?
- Она не дурочка. Она умная и послушная девочка. И она любила… - я устроил себе маленький мозговой штурм и попытался представить, что может любить сказочная Настя. На ум пришло только самое любимое моё занятие и его-то я и ляпнул, почти без паузы: -…спать.
Действительно, ну что ещё любить сказочной девочке – не драконов же кастрировать? Спать это хорошо. Перспективно. К тому же и вечер на дворе. Все послушные девочки вечером любят спать. А не орать как эфиопские гелады. Но как-то тему надо развивать.
- А спать она любила, потому, что во сне она становилась кем только хотела…
- Строителем, например. – мрачно вставила Настя.
- Нет! Она не хотела быть строителем! Она хотела быть принцессой!
- Принцессой кого? Эльфов? Орков? Инопланетян? – перечисляла насмотревшаяся телевизора девочка.
- У инопланетян нет принцесс! – твёрдо заявил я. - Инопланетяне – муравьи. У них сразу королева. И они все её дети.
-Тогда Настя хотела быть принцессой метро. – пожелала Настя. Я решил не спорить. Мало ли какие мысли в голове у девочки, которая мечтает быть принцессой метро?
-Да, она во сне становилась принцессой метро и каталась на поездах, сколько хотела…
- Принцессы не катаются на метро. Они в нём живут. И метро это не поезд. Это магазин, где всё есть.
- Дда… Она жила в магазине… - Моя и без того хилая фантазия стремительно гибла под сокрушительными ударами настиных мозговых финтов. Зря я взялся ей сказку рассказывать. – Жила она в магазине… И была принцессой… И всё, что было в магазине Настя могла себе взять и играть сколько угодно…
- Плохой ты сказочник. - Настя была разочарована. – Насте не нужно было ничего из этого магазина. Она просто была принцессой и все её слушались. Она могла приказать и все полки с красками переселялись к стиральным порошкам, а апельсины уходили к теннисным мячам.
- Зачем? – я ошалело смотрел на девочку.
- Затем, что им так принцесса приказала! – логично припечатала принцесса. Продолжать сказку для Насти было бессмысленно. Она меня уделала. Впечатлить этого монстра я не в силах. Остаётся только выхватить мой альбом и бежать с ним на улицу, благо, его она вовсе отложила в сторону. Но девочка, глядя на растоптанного меня, милостиво спросила, что же я хотел рассказать про ту сказочную девочку.
- Настя любила спать и видеть сны о том, как она летает. – буркнул я в сторону.
- На чём летает?
- Ни на чём. Просто летает. Так просто подпрыгивает и летит. Летит куда хочет. И смеётся. – мрачно закончил я.
- Дура какая-то. – не менее мрачно отозвалась Настя. – Чего она ржёт –то?
- Потому, что ей хорошо.
- А в сказке ей плохо, что ли?
- Летать ей больше нравится чем жить в сказке.
- И что?
- Что «что»?
- Чем сказка –то кончилась?
- Ничем. Она ещё не кончилась.
-Она так любила летать во сне, что однажды прыгнула из окна пятого этажа и разбилась. – закончила за меня сказку Настя. Мне эта сказка не понравилась.
- Нет. Она так любила летать во сне, и её сны были такими яркими, что их подсмотрел диван, на котором она спала. И диван тоже стал сниться принцессе, только он был не диваном, а белым конём с большими крыльями. Он тоже полюбил летать. Они вместе с принцессой летали вдвоём, летали рядом, а потом Настя попробовала сесть на крылатого коня, и он с радостью ей это позволил, ведь это была его обычная работа. А когда девочка села верхом на белого коня, то он показался ей таким знакомым, что она сразу на нём уснула, и ей приснился сон, в котором она увидела историю про девочку и диван, который стал крылатым конём. Когда она проснулась, то всё поняла про своего друга и про девочку Настю, которой она снится. Принцесса поняла, что если проснётся, то конь опять станет диваном, а она не сможет летать. И тогда она пожелала (ведь во сне сбываются самые удивительные желания), что она сможет летать, даже когда проснётся, но тут она и впрямь стала просыпаться. И уже почти проснувшись, девочка Настя услышала голос, который говорил, что принцесса научится летать, когда диван превратится в крылатого коня. И теперь она, ложась каждый вечер в постель, зовёт своего крылато друга по имени и снова летает, пытаясь поверить что она не спит. А диван, пока стоит днём без дела, тщетно пытается хоть немножко подпрыгнуть, когда никто на него не смотрит, ведь полёт всегда начинается с прыжка. Он тоже слышал тот голос. И он очень хочет стать конём. С крыльями.
Я так увлёкся историей коня, девочки, дивана и принцессы, что забыл про Настю, которая смотрела на меня, немного приоткрыв рот. Закончив, я незаметно для умиротворённой террористки, которая пыталась, видимо, соотнести между собой перепутавшихся героев, не обращала на меня внимания, стащил свой альбом и запихал его под кровать.
- Так она, что полетела или как? – спросила Настя, сбитая с толку.
- Не знаю. Сказка ещё не закончилась. Насте сейчас всего девять лет. Может быть когда-нибудь она придёт домой и вместо дивана увидит огромного белого коня…