Читала сегодня дневник Samochka.
Там нашла один пост. Замечательный и нежный.
Про то, как она потеряла друга.

Во мне это всколыхнуло мои воспоминания.
По ним написан этот рассказ.
Написан 3,5 года назад.
Рассказ правдивый, хоть и не без некоторых художественных изменений. От них никуда не деться ведь.

Кстати, рассказом он стал сейчас.
А 3,5 года назад это было мое выпускное сочинение.
На свободную тему "Друг в моей жизни".
За которое я получила 5/5.
И приятные, теплые слова совсем незнакомых мне учителей - "Мы всем пед. советом рыдали".



Олеженьке посвящается.

Друг в моей жизни.

Семнадцатое июля. С утра я занавесила зеркала, потушила свет и зажгла свечи. Игривые язычки пламени заиграли на черной бархатной рамке. На меня смотрят его большие печальные глаза, укоряющие за то, что вот уже в течение двух лет я занавешиваю зеркала, тушу свет и зажигаю свечи. Этим я отдаю дань его светлой памяти, моей памяти о лучшем моем человеке, о лучшем моем друге.
Олег Викторович, Олег, Олеженька…
Четвертый раз за эти два года я открываю потрепанную рукопись и переживаю заново пятнадцать лет нашей дружбы. Наше первое знакомство состоялось семнадцать лет назад. Из холодной февральской Москвы я переместилась в солнечный и теплый Наманган. Уже тогда, будучи трехмесячным младенцем, я улыбалась только ему, юному мальчишке четырнадцати лет со взъерошенной копной соломенных волос. Думаю, что тогда меня в нем привлекла душа, улыбающаяся сквозь его пронзительно синие глаза. Душа, которая впоследствии помогала мне обходить черные подводные камни жизни.
Первые пять лет нашей дружбы я напоминала собой слепого котенка, ищущего опору. Я просыпалась, и первое, что видела, - его любящее лицо. Он выжимал мне руками спелые гранаты, пек блины в воздухе и учил любить жаркую узбекскую природу. Засыпала я всегда лишь под звук его голоса, рассказывающего о далеких звездных мирах, в которых через много-много лет мы снова встретимся, если жестокая судьба вдруг разлучит нас. Ночью, казалось, мир прислушивается к нашему дыханию, звучащему в унисон.
Время летело со скоростью пули, пули, в конце концов достигшей своей цели.
Вот я уже зовусь школьницей и пишу первые в своей жизни письма, медленно долетающие до Сахалина, где мой главный человек служит Родине. Мне его очень не хватало эти два года, ведь приходилось одной расти и чувствовать жизнь. Это был первый жестокий удар судьбы, разлучившей нас. Целыми днями я старательно выводила строки письма, а ночью встречалась с ним в далеких звездных мирах.
Мне девять, и я уже по-взрослому смотрю на мир. Два месяца усердного труда не прошли даром: моего лучшего друга ждал красивый, вышитый цветами кошелек, забравший кусочек моей жизни. Эта безделица будет дальше сопровождать в течение всей последующей жизни.

Встречали его всей семьей радостно, с музыкой, цветами и друзьями, которых не осталось через неделю. Он отдал армии не только два года усердной службы, но и часть себя, свое здоровье. Мне было очень больно, больно вдвойне – за себя и за него. Над моим лучшим человеком издевались в продолжение двух лет, а вместе с ним страдала и я. Он почти что лишился дара речи, мучаясь и страдая, он жил через силу, отчасти ради меня. Ради меня, единственного человека, понимающего все его слова, мысли, чувства.
Так в девять лет я впервые осознала всю жестокость современного мне мира. Жестокость, от которой он хотел меня уберечь. Потом ему всегда было обидно и больно за то, что не смог, не сумел меня оградить. А я каждый вечер каждого дня мучалась от физической боли, переживаемой им. И только втайне удивлялась, как такое возможно.
Мне одиннадцать, и чувства, до сих пор глубоко переживаемые нами, постепенно ушли на второй план. Ведь несмотря ни на что, он жил и существовал рядом, оберегая меня от сутолоки жизни. Просыпаясь, я видела перед собой его израненную душу, проглядывающую сквозь пронзительную синеву любящих глаз. И, не обращая внимания на черствость окружающего мира, я все еще засыпала под звук его голоса, повествующего о далеких звездных мирах, в которых живут радость и счастье, которые станут доступны нам через много-много лет, если злая судьба разлучит нас.
Вот мне четырнадцать, и со мной уже никто не в состоянии сладить. Трудный возраст, неуравновешенная психика и непонятно откуда взявшаяся злость оказывали свое влияние на всех, кроме моего лучшего и единственного друга. Он мне все еще выжимал руками спелые гранаты и пек в воздухе блины. Ночами мы все меньше спали, окунаясь в звездный мир авторской фантазии. Стихотворения, проза – все принималось и обсуждалось нами. Время пролетало пулей за спиной, и каждый новый день сближал нас все больше.
Пятнадцать лет моей прожитой жизни незаметно сравнялись с его двадцатью девятью. Он передал мне весь свой опыт, способный предотвратить юношеские ошибки и оградить от большого количества разочарований. Все его мысли и чувства, переживания и страхи, все я впитывала в себя, впитывала жадно и доверчиво. Пользуясь его мировоззрением, я рано повзрослела в духовном смысле, научилась жить, прежде чем согнуться от злого рока.


Когда человек становится уверенным в себе и своих знаниях, он забывает оглядываться. Жаль, что обычно никого не бывает рядом, чтобы предупредить это.
Вот так и я за своим громким смехом не услышала тихого призыва о помощи моего лучшего друга.
Семнадцатого июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года пуля, летевшая сквозь года рядом с нами, забрала моего единственного и лучшего друга, показавшего мне жизнь. Он ушел в далекий звездный мир, за три дня до своего праздника, своего дня рождения. А я осталась. Осталась наедине со своей болью, со своей утратой, наедине с ним. С моим лучшим другом, который улыбается теперь только с фотографий.

Смахнув слезы, я закрываю рукопись нашей дружбы, написанную когда-то моим лучшим человеком. Парафиновая свеча оплавилась, погасив беспокойный огонек.
На улице глубокая ночь – время встреч с моим лучшим другом в далеком звездном мире.