— Возможно, — неожиданно согласился Голем, — только вы ошибаетесь относительно бедуинов. Это не они останутся.
— А кто же? — удивился Виктор.
— Другие люди, — неопределенно сказал Голем и одним глотком допил содержимое своего стакана.
— Дети? — быстро спросил Виктор.
— Да, — согласился Голем. — Только они не дети. Они очень похожи на детей, они кажутся нам детьми, но они не дети.
— Пожалуй, — проговорил Виктор, наливая себе неразбавленного джину, — однако по возрасту…
— Возраст — понятие относительное, — возразил Голем. — Взросление, созревание, старение может протекать в самые различные сроки. Природа предусмотрела здесь очень широкий диапазон. А само понятие «дети» скорее социальное. Любой старик может считаться ребенком, если признает себя сыном своих родителей. Наши — не признают. Как бабочка не считает гусеницу своей матерью. Гусеницу, по странной и нелепой случайности оставшуюся жить после рождения летающей красавицы.
— А как же они собираются жить дальше? — поинтересовался Виктор. — Ведь они же, по определению, должны нарожать новых гусениц. Или сами должны стать гусеницами? Честно говоря, плохо помню, что там происходит у насекомых, но у людей-то по этой части, кажется, ничего не изменилось. Или я не прав, Голем? Ответьте мне как врач.
— Отвечаю вам как врач: рожать они намерены бабочек, и только бабочек. А умирать намерены молодыми.
— Постойте, Голем, но это же кошмар, — сказал Виктор, не ощущая, впрочем, страха. Ему вдруг странным образом сделалось весело от того, что он начинает понимать происходящее. Выпитое за день не лишило его способности рассуждать логически, а только помогало не впадать в отчаяние. Уродливая, искаженная картина «нового прекрасного мира» не представала теперь перед ним в одном лишь черном свете.
— Кошмар, — спокойно повторил Голем. — С нашей с вами точки зрения. 

Многабукаф дада. Отрывок всего-то)

"Гадкие лебеди" - "Вторая попытка", продолжение, написанное Ант Скаландисом в рамках литературного межавторского проэкта "Время учеников"