Каждый человек в начале жизни напоминает ручеек. Несется сломя голову по жизни, падает водопадом с обрывов и , спотыкается на каждом камешке и дай ему Бог добраться до благодатной равнины и потечь маленькой или большой речкой , питая своей водой попадающиеся ему на пути оазисы. Наша Кашкадарья начиналась где-то в зеравшанских горах. Весной мутная  и широкая, летом маленькая и чистая. Она никогда не впадает в большую реку, потому что не дотекает она до могучей реки Амударьи, а уходит с песок. Когда воды много, на этом месте  образовывалось  озеро, которое к концу лета превращалось в болотце с маленькой полынью  чистой воды по середине. Там было много рыбешки. А так, как мой папа был заядлый охотник и рыболов то, посадив нас с сестренкой  на мотоцикл," вывозил на природу". В те времена и народ был по проще и природа по щедрее. Всегда мы возвращались с небольшим уловом. И имели там друга, возможно узбека. Это был одинокий старик, живший на берегу в маленьком глиняном домике, под крышей которого жили ласточки, прямо в маленькой прихожей, с кривой дверью, где стояла и лежала всевозможная утварь. Мой папа, очень высокий человек, входил в это жилище согнувшись. И естественно , спокойно мог достать руками этих птичек. Нам очень хотелось до них добраться."Достань, пап.Ну, достань. Мы хотим птенчиков только погладить и потрогать"- молили мы. Но папа запретил об этом и думать. Но дети есть дети. Хочется и очень, да еще и любопытство разбирает. Добрались. С помощью корявой лестницы, стоявшей за домиком. Ох, как кричали птицы!  Налетали на нас, вернее на меня, стоящей на лестнице. Я взяла два птенчика , для себя и для сестры  и мы их с нежностью гладили и целовали. А потом нам за эту любовь досталось. Меня отшлепали хорошо, а сестре достался всего один шлепок и мне было обидно: почему мне больше досталось? Папа сказал , что вот теперь нас сюда больше пускать не будут, за наше плохое поведение. Поревев в волю, поспав и все забыв, мы пели всю обратную дорогу " Широка страна моя родная много в ней полей лесов и рек....". А кругом в весенней степи цвели маки и я забыла  о тех несчастных ласточках, которым я принесла столько горя, а сейчас вспомнила. Вспомнила и ту синегалку, которая летела с нами рядом и которая занесена в красную книгу. И знаете о чем я мечтала? Я мечтала подержать в руках ее птенцов, таких же, наверное, синеньких и прелестных, а  о  том , что принесу ей горе этим - разве дети думают.

Сизоворонка