Три дня тянулись бесконечно. Гарри думал, что потребность в прикосновениях Малфоя будет уменьшаться после более-менее регулярных контактов, но, похоже, все было наоборот. Он сидел за столом на кухне и гонял еду по тарелке, убеждая себя, что сделать вид, что ешь, почти так же хорошо, как поесть на самом деле. У него пропал аппетит, а кожа стала настолько чувствительной, словно ее наждаком обработали. Прикосновения одежды причиняли боль. Он снял с себя все, что можно, и сидел в кресле в одних боксерах, проклиная безумно неприятную обивку.
Он разрывался между желанием отправить Малфою сову, потому что в записке слизеринца было сказано «три дня», а не три дня и три ночи, и нежеланием выставить себя нетерпеливым дураком.
В соседней комнате раздался хлопок аппарации. Он задумался, достаточно ли сильны защитные барьеры на доме, чтобы не пропустить врагов, но решил, что это не настолько его волнует, чтобы вставать и идти проверять. Если он кому-то нужен, пусть сами идут сюда.
В дверь неторопливо прошел Малфой. Гарри ахнуть не успел, как вылетел из кресла и обвил блондина руками. Крепко прижимаясь к слизеринцу, он ощущал, как болезненная чувствительность кожи исчезает, а сила возвращается. Сообразив, что его трясет, Гарри тяжело вздохнул.
- Как все запущенно, - пробормотал он в волосы Малфою.
Тот легонько похлопал его по спине. Он не ответил на отчаянное объятие, поэтому Гарри неохотно отпустил его.
- Давай выпьем, - предложил Малфой. – Мне это сейчас не помешает.
Гарри чуть не давился от желания спросить, где он был, но сдерживался, потому что знал, что слова будут звучать занудливо и ревниво. Он последовал за Малфоем в гостиную. Блондин прошел к бару, по пути сбросив верхнюю мантию. А Гарри неожиданно ощутил себя слишком раздетым, учитывая эффект, какой Малфой обычно оказывал на определенные части его анатомии. Одной мысли об этом хватило, чтобы кое-что пошевелилось. Боже, только не сейчас!
Малфой поднял пару бутылок и разглядывал их, когда Гарри боком-боком направился в сторону спальни.
- Все в порядке, Поттер. Не нужно ради меня формально одеваться. Я долго не задержусь.
Гарри неохотно уселся на диван рядом с подушкой, которую можно было использовать как прикрытие в случае необходимости.
- Куда ты ездил?... – выпалил он и пожалел, что не может постучаться головой о стену как домовой эльф.
Малфой пересек комнату, уселся на диван рядом с Гарри и вручил ему стакан с прозрачной жидкостью, которая могла оказаться любым из мерзких на вкус алкогольных напитков. Гарри принюхался. Водка. Он с сомнением покосился на Малфоя. Слизеринец наблюдал за ним поверх края стакана, прихлебывая свой напиток. Вызов. Черт с ним. Гарри нахмурился и глотнул из стакана, стараясь не передернуться от ужасного вкуса. Он не слишком любил алкоголь.
- Во Францию, - ответил Малфой.
Гарри ждал продолжения, но Малфой не стал уточнять. Они пили в молчании. Гарри прикончил свой стакан и, чувствуя, как приятное тепло разливается по венам, налил еще один, размышляя, что вкус не так уж плох.
- Во Францию, хм, - повторил он, снова усаживаясь рядом. – А зачем?
- К невесте, - ответ Малфоя заставил полный стакан выскользнуть из пальцев Гарри и глухим стуком шлепнуться на ковер. Гарри смотрел на растекшуюся лужу, но смятение, которое он чувствовал, не имело ничего общего с пролитым алкоголем.
Малфой огорченно прищелкнул языком и заклинанием удалил лужу, потом налил Гарри новую порцию. Все это время Гарри смотрел, но ничего не видел. Невеста. Это слово стучало у него в висках, он начал задыхаться. Невеста. Невеста. Невеста.
- Держи, Поттер. Черт побери, ты бледный как полотно. С тобой все в порядке?...
Гарри взял стакан и залпом выпил половину, надеясь, что алкоголь согреет его застывшую кровь. Невеста. Твою мать!!! И почему он так удивлен? Он что, ожидал, что Малфой возьмет и посвятит ему всю свою жизнь просто потому, что он нуждается в нем? Да Малфой вообще ему ничем не обязан!... Гарри взглянул на блондина, который настороженно наблюдал за ним.
Гарри вымучил из себя улыбку, подозревая, что получился предсмертный оскал.
- Прости, - прокашлял он. – Я не знал, что ты… обручен.
Серые глаза полыхнули раздражением.
- Понятное дело. Обо мне каждый день на первой странице «Ежедневного Пророка» не пишут, - «в отличие от тебя» - осталось несказанным. Гарри был слишком оглушен, чтобы почувствовать привычное раздражение. Ему было холодно даже сквозь тепло от водки. Он хотел бы задать все полагающиеся поздравительно-бессодержательные вопросы, но не мог выдавить их сквозь застрявший в пересохшем горле комок. Он попытался смыть его водкой.
Удивительно мягким голосом Малфой продолжал:
- Слушай, Поттер, не волнуйся ты так. Я уверен, она не будет возражать против наших глупых рукопожатий и случайных обжиманий. Похоже, основным препятствием будет твое ханжеское гриффиндорское благородство.
Бледная рука дотронулась до предплечья Гарри, зажигая в крови жуткую потребность, усиленную алкоголем. В нем проснулось что-то хищное, и Гарри второй раз уронил стакан. Издав звук, похожий на рычание, он накинулся на Малфоя и впился ему в губы беспощадным поцелуем. Чувствуя во рту кровь, он прижал слизеринца к дивану. Он упивался ее вкусом, пил ее железный привкус вместе с неповторимым вкусом Малфоя. Он знал, что ранит и причиняет боль поцелуем, но ему было все равно.
Чистейшая страсть управляла всем движениями Гарри. Его руки шарили по телу Малфоя, обводя каждый выступ, каждую впадину и каждую долину. Этого было мало. Он судорожно расстегнул пуговицы на рубашке Малфоя и ощутил экстатическое блаженство, когда его пальцы добрались до гладкой обнаженной кожи груди.
Малфой слегка застонал, и это чуть не привело Гарри в чувство. Вкус рта Малфоя кружил ему голову, и он смутно удивился, почему блондин не сопротивляется. Этот факт окончательно свел Гарри с ума, и его руки двинулись ниже, соскользнув с рубашки к брюкам и начиная ласкать член Малфоя сквозь ткань. Приятно было обнаружить, что Малфой так же возбужден, как и он, и ощутить резкий вдох Малфоя сквозь их соединенные губы.
Дразня губы Малфоя легкими поцелуями, Гарри решительно, но аккуратно расстегнул брюки блондина. Его рука пробралась внутрь, пальцы скользнули по раскаленной плоти. Вейле на минуту пришлось оторваться от губ Малфоя, потому что у него начались проблемы с дыханием. Ощущение было слишком... слишком сильным. Он отодвинулся немного и окинул взглядом блондина. Никогда еще никого он не хотел так сильно. Голова Малфоя откинута назад, серые глаза почти закрыты. Покрасневшие губы приоткрыты, обнажая жемчужно-белые зубы. Платиновые волосы обрамляют изящные черты, вызывая желание дотронуться.
Под распахнутой рубашкой обнаружилась гладкая кожа и гораздо более мускулистая фигура, чем Гарри предполагал. Пристальный изучающий взгляд спустился ниже, на потрясающий член, который он ласкал. Бедра Малфоя чуть приподнялись, вжимаясь в его ладонь.
- Ты невероятно красивый, - пробормотал Гарри и снова его поцеловал.
Руки Малфоя были раскинуты по дивану, не касаясь вейлы, что было просто прекрасно, все, что угодно, было прекрасно, пока он не отталкивал Гарри или не просил его остановиться. Судя по звукам, слетающим с губ блондина, останавливать его он не собирался. Гарри начал двигать рукой в согласии со вздохами Малфоя, думая, что никогда еще ничто не казалось таким неописуемо правильным.
Гарри губам скользнул по подбородку Малфоя и вниз по гладкой шее. Он поменял свое положение, не отрывая рта от кожи блондина, поцелуи спускались ниже и ниже, пока он не оказался стоящим на коленях между раздвинутых ног слизеринца, и жадно присосался сначала к одному соску, потом к другому, дразня их и все более возбуждая.
- Я почти!.. – выдохнул Малфой.
- Еще рано, - хрипло ответил Гарри и сдвинулся ниже, чтобы вобрать в рот член Малфоя. Блондин закричал и кончил, наполнив рот Гарри горячей жидкостью. Ощущения дрожи слизеринца под своими руками, вместе со вкусом, и звуком, и запахом переполнили вейлу. Мой, лихорадочно пронеслось у него в голове, когда оргазм огненной бурей пронесся сквозь него. Ничего похожего он раньше не испытывал, и он сосал и глотал каждую капельку Малфоя, чувствуя, как промокает его собственное белье. Гарри опустил руку и впервые сжал свой член, еще и еще раз содрогаясь от удовольствия.
Гарри ожидал стыда и угрызений совести, но чувствовал только удовлетворение. Он впитывал тепло тела и слушал выравнивающийся ритм дыхания слизеринца. Ему не хотелось шевелиться или думать, он просто желал растянуть этот момент до бесконечности.

Утреннее похмелье было впечатляющим. Попытка открыть глаза обожгла, как раскаленный уголь. Крепко зажмурившись, он шарил рукой по тумбочке, пока – слава Мерлину! - не нашел палочку.
Он попытался призвать противопохмельное зелье, которое держал в доме на всякий случай. Таким случаем бывали Симус с Дином, которые время от времени заходили в гости и куролесили ночь напролет, вспоминая все известные людям способы выпить. Гарри пришлось повторить заклинание дважды, собственный голос напомнил ему хриплое карканье Аластора Муди.
Флакончик был приятно прохладным, и он проглотил зелье, даже не взглянув на него. Эффект был немедленный и жестокий. Сначала противная дрожь, пробирающая до костей, потом отчаянное желание отлить. Он кинулся в туалет, чтобы избавиться от последствий неумеренного потребления алкоголя и противопохмельного зелья.
Вернувшись в комнату, Гарри чувствовал себя почти человеком. К счастью, сегодня у него был выходной, потому что он проснулся гораздо позже обычного. Бродя по квартире, он зашел в гостиную и застыл на месте при виде дивана. Казалось, темная обивка притягивает его взгляд, заставляя признать случившееся прошлой ночью.
Он прошел в комнату и тяжело опустился на край дивана, вспоминая каждую минуту. Горло перехватило от эмоций. Он вытянул руку и прикоснулся к тому месту, где вчера сидел Малфой.
Осознав, что делает, Гарри замер. Он не испытывал ни малейшего смущения из-за того, что напал на слизеринца. Он всего лишь изумлялся. Его больше не волновало, что он домогался Малфоя из-за вейловской тоски. Его чувства изменились.
Гарри скучал по Малфою. Хотел дотронуться до него. Хотел увидеть, как сияют его волосы в солнечных лучах. Хотел услышать, как он лениво растягивает слова, и ощутить вкус мягкой кожи в ямочке бледного горла.
Гарри испытал только нежеланное чувство завершенности, когда осознал, что влюбился в Драко Малфоя.
Малфоя, у которого есть невеста.
Гарри силком отодвинул в сторону панику, порожденную этой мыслью, и попытался сообразить, что сделала бы Гермиона. Он закрыл глаза и представил ее лицо. И почти услышал, как она говорит: «Что ж, борись за то, что ты хочешь, Гарри. Тебе уже случалось преодолевал невероятные препятствия.»
Гарри открыл глаза. Невеста Малфоя - во Франции, а Гарри - здесь, прямо здесь. Может, и глупо, но он хочет Малфоя, и он должен хотя бы попытаться завоевать его.
Только одевшись и позавтракав, Гарри заметил пергамент на письменном столе в углу комнаты. Он подошел к столу и взял письмо, ничуть не удивившись аккуратному, почти женскому почерку Малфоя.
Поттер,
Мое решение заглянуть к тебе прошлым вечером было весьма удачным.
Читая, Гарри широко улыбнулся, просто слыша, как слизеринец произносит эти слова.
Я поступил так из сострадания и чувства долга, и был полностью вознагражден за свои старания. Я почувствовал себя почти гриффиндорцем.
На это Гарри громко хихикнул, а потом саркастически фыркнул. Но когда он прочитал следующие строки, его удивление исчезло, а кровь отхлынула от лица.
Я выставляю счет за оказанные услуги, как то:
Поцелуи, с языком – 7 раз по 100 галлеонов = 700 галлеонов
Поглаживания всей ладонью – 20 раз по 10 галлеонов = 200 галлеонов
Минет (со скидкой) - 1 раз по 100 галлеонов = 100 галлеонов
Общая сумма: 1 000 галлеонов
Гарри так резко выдвинул стул, что ножки заскрежетали по деревянному полу. У него подгибались колени, и он бесформенной кучей рухнул на сиденье, видя, как перед глазами кружатся черные точки. Жизнерадостный оптимизм, который он чувствовал секунду назад, казался теперь признаком влюбленного имбецила.
Малфой все время вел учет. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были ничем иным, как еще одним галлеоном на счете Малфоев. Гарри с усилием сглотнул комок в горле и моргнул, когда резкий вдох оказался всхлипом.
Он опустил голову между коленей, чтобы остановить головокружение, и попытался размеренно дышать. Вейла закрыл глаза. Казалось, из-под него выдернули землю. Гарри старался справиться с болью и сокрушительным ужасом.
По его ощущениям, прошла вечность. Он казался себе самым большим идиотом в мире. Не моргнув глазом, он принял то, что влюбился в Малфоя, и все равно, знание того, что Малфой никогда не полюбит его, ударило как чертово Круцио. Ну, подумайте сами, что было более логично?... Ясное дело, Малфой не любит его. Проклятье, Малфою он никогда даже не нравился.
Взрыв ярости смел панику, и Гарри резко вскочил, почти обрадовавшись смене эмоций.
Чертовы вейловские гены! С него довольно. Он отказывается быть дурацкой марионеткой. Он избавится от этого проклятья, чего бы это ему ни стоило. Если оно его убьет, значит, так тому и быть. Лучше умереть, чем увидеть жестокое удивление Малфоя, если Гарри осмелится встретиться с ним еще раз. Он смял счет в кулаке и швырнул его на стол, прежде чем схватить перо. Он набросал три записки: одну в Гринготтс – для оплаты малфоевского счета, вторую – Кингсли с уведомлением, что берет отпуск за свой счет на неопределенное время, и третью – Гермионе. Ей он постарался объяснить ситуацию, не называя конкретных фактов.
Когда Хедвиг вернулась, доставив первые два письма, Гарри отправил ее к Гермионе с последней запиской. Потом запечатал квартиру и исчез.