Сопротивление

Автор: Дьяченко Нина (goldnina)

Бета - Стася

Рейтинг:  NC-17

Предупреждение: насилие, принуждение, angst.

Саммари: славянская учительница приезжает работать в английский закрытый колледж.

Главный герой: вылитый ариец. Или Драко Малфой :)

Категория: гет, фэм-слэш.

Disclamer: все герои мои, и мир тоже. И только Англия принадлежит англичанам, а истинные арийцы - Гитлеру.

А мне – моя фантазия и мой компьютер.

Она почти одинока на холодном вокзале. Англия – мечта всей её жизни. Серое небо, далёкие поля, полупустой перрон.

Осенний ветер перебирает голые ветви деревьев – скоро зима. Ветер играет её длинными золотыми волосами. Она – натуральная блондинка. Красивая натуральная блондинка. Лицо с правильными, тонкими чертами кажется ещё белее на фоне серого, туманного утра, словно гипсовая маска. Она ёжится и кутается в тонкое пальто, облегающее красивую стройную фигуру. Длинные ноги, тончайшая талия, крупная грудь. Тело фотомодели, а личико сказочной красавицы.

Переступая с ноги на ногу,  девушка в чёрных полусапожках вглядывается вдаль, а потом оглядывается по сторонам. Потирает ладонями замёрзшие плечи.

«Надеть юбку, пусть и не короткую, была плохая идея! Но я думала, что так холодно только в поезде» - мысли как будто тоже подпрыгивают от холода, движутся скачками. «Ну, и  где же тот, кто должен меня забрать?»

Наконец она видит, как в тумане к ней движется высокий, красивый юноша. Почему-то у Елены сразу же возникла ассоциация с арийской расой и, почему-то, с фашистами.

«Может потому, что у него нереально белые, словно седые волосы? И стальные глаза?»

Обычные чёрные джинсы, свитер, расстёгнутая на верхнюю пуговицу чёрная кожаная куртка, высокие ботинки на «тракторной» подошве. Высокий, но не чересчур, со стройной, накаченной фигурой. В каждом движении чувствуется уверенность и сила.

Во взгляде – сосредоточенность и странная… безжалостность?

Девушка невольно содрогнулась, на этот раз не от холода.

«Я плохо выспалась, кофе был паршивым, а путешествие – слишком долгим и выматывающим», - попыталась она найти объяснение странному ощущению, возникшему, когда она смотрела в эти стальные глаза.
Страх. И непреодолимое желание втянуть голову в плечи.

«Но что это я! Я же учительница, и буду преподавать в частном, закрытом колледже! Как раз – вот таким подросткам!»

Парень подошёл к ней, пристально и немного издевательски заглядывая в её глаза.

Девушка попыталась придать взгляду холодность и безмятежность.

-               Вы – Елена Марковец? – славянскую фамилию он произнёс с явным акцентом. Но всё же она ощутила невольную гордость за свой литературный английский, когда ответила:

     - Да, это я. А вы?..

Обычно ей было немного смешно обращаться к молодым парням или девушкам на Вы. Ему, не смотря на высокий рост, явно было не больше шестнадцати лет. Но на этот раз мысль сказать «ты» даже не возникала. К тому же, в английском местоимение «ты» было давно ликвидировано.

- Джой Лингстон, - ледяным тоном ответил юноша. Его взгляд ощупывал её лицо и тело. У неё почему-то возникла неприятная ассоциация с гигантским пауком, который забирается  своими лапами в интимные части её тела. – Где ваш багаж?

Девушка кивнула на небольшой чемоданчик, стоявший возле её ног.

Глаза парня недоумённо расширились: - И это всё?!

- Да.

Ну не могла же она признаться, что почти все свои деньги потратила на оформление визы,  билет на самолёт, а потом – на поезд и на загранпаспорт, конечно же. Да и фирма-посредник тоже захотела свой кусок пирога.

Ей пришлось купить несколько новых, стильных и дорогих вещей, чтобы не позориться. Всё-таки – частный колледж для английских толстосумов. Она до сих пор чувствовала себя ошалевшей от счастья, что её приняли на работу в столь привилегированное место.

Юноша наклонился и поднял её лёгкий чемодан.

- Следуйте за мной, мисс, - произнёс он с типично английским высокомерием.

Елена побрела за ним.

- Вы очень красивы. Все славянки такие? – поинтересовался юноша, когда они шли к небольшой машине.

- Нет, но многие, - улыбнулась девушка.

Она попыталась ощутить к парню хоть толику симпатии – обычно девушка легко сходилась с людьми – но не получалось.

Её интуиция советовала держаться от него как можно дальше. Желательно – в километрах.

«Странно, обычно я испытываю слабость к красивым блондинам, пусть ему всего шестнадцать» - искренне удивилась она своему состоянию. И постаралась списать свою неприязнь на тяжелую дорогу, постоянную нервотрёпку в течение последних месяцев и слишком холодное, слишком раннее утро. Она была «совой», и пробуждение  в шесть утра стало невыносимой пыткой. Голова раскалывалась, к тому же – девушка это чувствовала – постепенно подкрадывалась простуда, заполняя её тело болезнетворными микробами.

Елена чихнула, прикрывая лицо ладонями. Ледяной туман словно пробрался в её кожу через поры.

- Будьте здоровы, - вежливо отозвался юноша, открывая капот. Елена заметила, что за рулём уже сидит какой-то рыхлый мужчина, едва удостоивший её равнодушным взором. Воротник его пальто был поднят до самых ушей, а поверх него струился тёплый шарф.

Те немногочисленные жители, которых она увидела, тоже были закутаны, словно обитатели Северного полюса. А она, как дура, в облегающем, хотя и осеннем пальто, в небольших сапожках и тонких капроновых колготках! Ещё и без шапки. Хотела свою красоту продемонстрировать – молодец!

Парень положил её чемодан в багажник. Затем Джой распахнул  перед ней дверцу заднего сидения, а сам обошёл машину и сел рядом с ней.

- Поехали, Стив, - фамильярно обратился он к уже явно немолодому мужчине с красноватым лицом.

Тот кивнул, и машина двинулась сквозь туманную полутьму.

Юноша перегнулся и добыл с переднего сидения тёплый плед, в который бережно завернул её озябшие ноги.

Его ладонь ненароком коснулась её ноги.

- Вы совсем заледенели. В наших краях нельзя так легко одеваться! – покачал головой Джой, и её неприязнь к нему куда-то подевалась. Она была искренне тронута его заботой.

Елена поплотнее закуталась в тёплый плед.

 

***

Они ехали по дороге, петлявшей между голыми полями, словно цивилизация находилась за много километров, в принципе, так оно и было. До Лондона – два часа электричкой.

Она вспоминала всё, что прочитала про эту школу. Строгий устав, каждый день с утра – обязательная молитва. За нахождение вне территории школы назначаются взыскания. В основном заключающиеся в уборке коровника.

Девушка покачала головой, улыбаясь.

- Сколько вам лет? – неожиданно прервал долгую тишину юноша, пристально вглядываясь в её нежное лицо.

Лёгкая улыбка:

- А сколько дашь?

- Не больше восемнадцати, - честно ответил юноша. – А вы здорово на английском говорите. Хотя немного медленно. Вы будете у нас иностранную литературу преподавать, да? Так столько вам на самом деле?

- Двадцать пять.

Юноша казался поражённым, широко раскрыв серебренные глаза.

«А он действительно похож на какого-то арийца, а не на англичанина. Слишком красив, хотя холоден. Но ведь сейчас англичане - это не заносчивые аристократы из романов Конан Дойля или детективов Агаты Кристи, а хиппи и трансвеститы, а также наркоманы. Или нет?»

- Никогда бы не подумал. Вы такая… хрупкая. А у вас действительно синие глаза или это цветные линзы? 

Он наклонился к её лицу - так, что она ощутила его лёгкое, мятное дыхание - рассматривая, изучая.

И снова – страх липкой волной. Дрожь, совершенно не связанная с холодом.

- Нет, цветных линз нету. Глаза мои. Я ношу обычные, прозрачные линзы. У меня плохое зрение. 

- Потрясающий цвет! – его лицо почти впечатывается в её, дыхание уже обжигает.

Но прежде чем она успевает возмутиться такой фамильярностью, Джой неожиданно  резко отстраняется и тыкает пальцем в окно: - Смотрите, а вот наш колледж! Мы уже подъезжаем.

Девушка всматривается в окно – сквозь капли дождя  на стекле она видит старинное, очень мрачное, тёмно-серое здание с высокими готическими окнами.

- Жуткое. Это точно не тюрьма?

Английский радует её саму. Речь легко льется из губ, словно она всю жизнь разговаривала на незнакомом языке.

Юноша хихикнул: - Иногда я тоже так думаю. Здесь мрачно и холодно. Вы умеете обращаться с камином?

- С камином?! – в голосе  Елены звучит неприкрытый ужас. Вспоминается небольшая самодельная печка на её даче, из-за которой она несколько раз чуть не угорела, когда оставалась ночевать ранней весной или поздней осенью. – А разве здесь нет центрального отопления? – жалобно спрашивает она.

Водитель громко хрюкает – это первые звуки, которые он издаёт.

- Мисс, мы слишком далеки от цивилизации! – хмыкает мужчина за рулём, кидая на неё пристальный, ехидный взгляд. – Вы что, не представляли, куда ехали? Ну, извините, это не Лондон! Мы тут дровами спасаемся.

«Для меня и окраина Лондона – Канары. Только, получается, что на этих Канарах придётся померзнуть», - размышляет она. И всё-таки громадное счастье наваливается на неё. Ей не вериться, что она выбралась за границу! Что она – учительница в частном колледже! Что ей будут платить… так много!

И даже хмурое октябрьское утро, ледяной холод, словно навсегда застывший в венах, начавшаяся простуда – всю дорогу она чихала, постоянно извиняясь – и мрачное здание, почему-то навевающее мысли о старинных тюрьмах Инквизиции, - не могут лишить её наслаждения. Ощущения блаженства и победы.

- Я вам помогу, - с готовностью обещает блондин. Его улыбка теплеет. - Вам у нас понравится.

Ещё одно странное хрюканье водителя. Елена видит, как плечи закутанного по самые уши мужчины трясутся от сдерживаемого хохота.

 

***

Директор – пожилой, меланхоличный, и, кажется, ко всему равнодушный мужчина в слишком тесном костюме, из пиджака которого беззастенчиво выглядывает тёплый шерстяной свитер, кивает, держа в руках её документы и контракт.

Её всю трясёт. Тени движутся от пылающего огнём камина, который слишком далеко, чтобы его тепло могло согреть застывшее, ледяное на ощупь тело. Горло начало болеть, в голове стреляет мигрень.

Ей страшно. Мысль: «А вдруг? Вдруг мне откажут? Вдруг меня прогонят? А у меня ведь даже не хватит денег на обратную дорогу», - прыгают в голове, как стадо обезумевших кенгуру. 

Весь её мир очерчен стенами этого кабинета. А судьба – этот рыхлый, пожилой англичанин с чуть красноватой кожей – типичный английский цвет. Короткие толстые пальцы перебирают бумаги. Близорукие глаза в крупных очках щурятся, читая.

Затем водянистые глазки тяжёлым взором припечатывают девушку к полу.

- А вы знаете, девушка, что дипломы вашей страны совершенно не котируются у нас в Англии? – страшный вопрос почти разорвал её сердце.

- Да, - шепчет она тихо, опуская глаза, мечтая умереть. Заболеть каким-нибудь особенно тяжёлым гриппом и отдать концы. По быстрому. Чтобы не мучится.

- Что ж, я всё устрою, если вы… будете добры… к нашим ученикам, - его голос звучит очень странно.

Но ей плевать. Подыхающая надежда снова попыталась подать признаки жизни.

- Я буду добра! – быстро пообещала Елена, стискивая тонкие пальцы.

- Вы уверены? Одна жалоба на вас, и вы уволены! Я и так не имею права вас брать…

Его взгляд – словно лезвие самураевского меча.

- Я не дам повода для жалоб, - голос звучит жалко и умоляюще.

Она так себя и чувствует в данный момент – ниже плинтуса. Гордость надёжно похоронена на кладбище, расположенного слишком близко к школе, так что кресты можно разглядеть из окон колледжа с западной стороны.

Еле уловимый кивок. Воздух с шумом вырывается из лёгких, а она даже не отдавала отчёта, что затаила дыхание, перестав дышать.

- Хорошо. Я попрошу Джоя вам помочь. Хороший мальчик, правда? Его отец страшно богат, так что прошу быть с ним особенно вежливой.

Елена торопливо кивает, осознавая с горечью, что ради этой работы согласна быть вежливой даже с паршивой дворняжкой.

К её удивлению и облегчению, высокомерный блондин дожидался её в коридоре.

- Мистер Стивен Фаррел сказал, что вы мне поможете, - она с надеждой вглядывается в ледяное лицо, подтопленное улыбкой, как ледяная статуя – первыми лучами весеннего солнца.

Юноша поднял её чемодан, который она оставила на его попечение, и понёс со словами: - Следуйте за мной.

Её комната оказалась на втором этаже. Кто-то уже принёс огромную  вязанку дров и положил возле камина.

Елена огляделась: мрачная мебель, большая кровать у стенки, зарешеченное окно, выходящее на унылые поля, укрытые вуалью дождя и тумана.

- Ванная там, - он кивнул на неприметную серую дверь. – А я пока разожгу камин и схожу за горячим чаем с малиной и мёдом.

Елена кивает и с облегчением скрывается в ванной, прихватив туда выхваченную из чемодана тёплую пижаму. Уже вечер. Первые занятия  завтра.

Она долго нежится в раскалённой воде, удобная ванна манит усталое тело. Елена чуть не заснула. Волосы она не мочила, спрятав их под специальную шапочку. Всё-таки в её комнате присутствуют сквозняки, а заболеть в первый же день приезда она не хотела. И так её работа висела на волоске.

Горячая ванна растопила льдинки в её венах.

Она быстро выскочила из ванной комнаты, уже облачённая в пижаму и юркнула в постель, умудрившись полностью забыть про светловолосого ученика.

Но тот час же вспомнила, убедившись в его наличии возле камина с весело горящими дровами.

Рядом с её постелью на тумбочке появился – словно по волшебству – поднос с большой чашкой чая и вазочкой с печеньем и блюдечком мёда.

- Спасибо, - улыбается девушка в непроницаемое красивое лицо. Блондин кивает, улыбаясь в ответ.

- Отдыхайте. Если что – запишите номер моего мобильного. Кухня – на первом этаже. У нас хорошие кухарки, они вас накормят, если проголодаетесь, потому что ужин вы уже пропустили.

Парень быстро диктует номер, она записывает его в память мобильного, и блондин ретируется к выходу, тщательно закрывая за собой дверь.

 

***

Елена садится в кровати, подтягивая колени к подбородку, уставившись на завораживающее пламя. За окном сгущается тьма. Девушка протягивает руку и осторожно берёт горячую чашку. Кладет в чай, где уже плещется лимонная долька, пару ложек мёда и берёт на пробу печенье.

Ммм, вкусно!

Горячий чай проникает в рот, обживая сначала губы. Елена вздрагивает, и чуть не проливает его себе на колени. Поудобнее обхватывает чашку тонкими пальцами и отпивает мелкими глоточками.

После «чае-терапии» ей гораздо лучше. Даже простуда отступает. По крайней мере, глаза престают воспалённо болеть, а горло – посылать болезненные импульсы всему телу.

«Завтра, все дела – завтра. И знакомства с остальными учителями и учениками», - медленно движутся мысли, засыпая вместе с ней.

Пустая чашка обратно ставится на поднос ленивой рукой, хорошенькая головка с длинными светлыми волосами падает на подушку. Тело закутывается одеяло, как в кокон.

Блаженство сна.

… Елене сначала показалось, что она видит кошмар. Чьи-то  многочисленные руки грубо вытаскивают её из постели. Ей становится холодно, от этого она окончательно просыпается, и с ужасом понимает, что не спит.

Лица парней в чёрных масках. Тела облачены в майки и трусы. Сильные тела, но мальчишеских очертаний.

Линзы, её линзы остались на тумбочке! Линзы были прозрачными, они заменяли очки.

Синие глаза растерянно моргают. Всё расплывается.

- Кто… вы? Что вам… нужно? – шепчет она с ужасом.

Её подхватывают на руки и ставят на стул, над которым висит… петля висельника, свисающая с люстры.

Ей страшно, как никогда в жизни. Елену трясёт, она бешено сопротивляется. Но  безуспешно.

Мускулы юношей словно стальные.

Девушку ставят на стул, предварительно связав сзади кисти рук. Она ощущает петлю на шее.

- Будешь дёргаться, сдохнешь, сучка! – звучат слова, похожие на змеиное  шипение. Почему-то ей кажется, что это – Джой. Да, и светлое пятно волос.

С неё грубо стаскивают пижамные штаны и рубашку. Она балансирует, пытаясь изо всех сил удержать равновесие. Чтобы не… повеситься. Ненароком.

Один подходит сзади и удерживает её за талию.

Блондин – точно, Джой! – подходит спереди. Щупает её грудь, сжимая до боли, стискивая почти железными пальцами. 

Девушка слабо стонет, боясь пошевелиться, помня – каждую секунду! – про петлю на шее. Поэтому не сопротивляется, только тело дрожит мелкой дрожью.

- Смотрите, какие сиськи! И явно не силиконовые. Я бы уже разорвал силиконовые мешки, и из неё бы потёк сок! – хмыкает он.

Остальные кивают, тихо хихикают.

От этого смеха мороз продирает по коже. Сердце сжимается в комочек и падает вниз. Голова кружится, накатывает ощущение нереальности происходящего.

«Держать равновесие!» Петля и так впивается в горло. Ей приходится сильно задирать подбородок кверху.

- А посмотрим что там, внутри! – звучит так, словно они собрались распотрошить куклу.

Рука блондина раздвигает половые губы, покрытые светлыми волосками.

Парни склоняются к ней, наблюдая, как анатомы перед вскрытием. Как коршуны при виде свежего мяса.

- Кажется, в этом году мы все сдадим анатомию на отлично! – чья-то реплика.

Она видит выпуклости в трусах мальчишек.

Слёзы стекают по лицу.

- Пожалуйста! Не убивайте! – шепчет она умоляюще. -  Я никому ничего не скажу!

Она понимает, что умолять не насиловать уже бессмысленно. Всё равно как просить милости у голодных тигров.

- А скажешь – отрежем язык, - обжигает холодом взгляд серых глаз через прорези маски.

Блондин засовывает палец в её влагалище.

- Представляете, парни, а она-то – девственница! – с изумлением замечает он. – Нам повезло.

- Интересно, а сзади тоже? – говорит тот, кто стоит позади. Руки стоявшего за спиной разводят её ягодицы. В её анус болезненно проникает палец. 

Елена вскрикивает.

- Кажется, тоже. Нам повезло вдвойне! – хихикает ещё один малолетний садист.

Пальцы выходят из её тела.

Чья-то рука из толпы протягивает нож.

Елена загипнотизирована видом острого лезвия – она ощущает холод металла на своём теле. Лезвием обводят её грудь. Но порезов нет… пока нет.

Её горло освобождают из петли, зато руки поднимают вверх и привязывают к петле, которую опускают пониже. Она почти висит на руках – как же это больно!

Девушка постанывает, как раненый зверь.

- Ну, ты, как всегда, первый, - говорит чей-то голос. – Давай же, нам тоже не терпится!

Стоявший сзади раздвигает её ноги и удерживает сильными пальцами.

Блондин снимает трусы и, переступив через них, с силой входит в неё до упора, ловя губами её крик.

В неё входят сзади, начиная трахать в оба отверстия.

Остальные подходят поближе, жадно рассматривая, тиская её грудь, плечи, ягодицы.

Насильники меняются местами. Её ставят в разные позы, обзывают, насилуют. Они используют её влагалище, анус, даже рот.

Когда же одновременно три зажигалки подносят к её нежным соскам и волосам на лобке, а вместо криков она издаёт дикий вой, Елена на пределе страданий слышит холодный приказ блондина: «Достаточно!»

И зажигалки убирают.

Затем её швыряют на кровать, как мёртвое животное на свалку, сверху накрывают одеялом – как мёртвое тело – и уходят.

 

***

Утро стало кошмаром. Всё тело болело после вчерашнего, особенно обожженные огнём соски и пах. Девушке пришлось сбрить опаленные волосы с интимного места. Её всю трясёт. И, что самое страшное, она понимает, что ничего не сделает.

Ей некуда возвращаться. Чтобы приехать сюда, она продала квартиру.

… Первый урок.

Серый свет утра. Кресты за окном не добавляют энтузиазма. Елена с трудом двигается, а сесть – и вовсе не может. Поэтому ведёт урок стоя. На первой парте её персональный кошмар – скалящийся в развратной усмешке блондин.

Девушку трясёт, урок идёт вяло.

Неожиданно все пятнадцать человек синхронно встают. Двое парней становятся возле двери, тщательно запирая её.

Остальные медленно движутся  к ней.

Она с ужасом оглядывается по сторонам, но всё-таки четвёртый этаж. А внизу – каменные плиты. Бежать некуда. Кричать бесполезно. Толстые стены и вообще…

«Одна жалоба – и вас выгонят!»

Десять мальчиков и пять девочек. С ледяными, жуткими, как вчерашние маски лицами. И она их отлично видит – сегодня в глазах линзы.

Две девушки хватают её за волосы и волокут к ближайшей парте.

Множество рук сдирают с неё одежду. Её кладут на парту, как жертвенного ягнёнка на алтарь.

Девушки нежно целуют её с языками, лаская её грудь и тело. Затем в неё проникают их пальцы, растягивая обе дырочки.

Поцелуи сменяются укусами, но не сильными. Однако оставляющими следы на её белой, чувствительной коже.

Её переворачивают. Кто-то проникает в неё, впереди становиться другой, вставляя ей в рот свой вздыбленный член. Девочки продолжают нежно гладить грудь, спину, бока. Пожалуй, она им даже благодарна.

Её насилуют попеременно то в зад, то в традиционное отверстие. Рот заполнен вязкой белой жидкостью. Она не успевает сглатывать.

Елена старается быть послушной и не кричать, вспомнив про зажигалки. И про нож.

Джой поворачивает голову девушки к окну: - Смотри, видишь кресты? Будешь плохо себя вести, например, задумаешь пожаловаться  – окажешься на кладбище, понятно?

- Я буду… послушной. Только… без огня и ножей, хорошо? Пожалуйста! – шепчет она в ответ, умоляюще глядя в ледяные глаза.

Блондин кивает.

- Раздвинь пошире ножки и двигайся, не лежи, как пень! – приказывает он.

Она послушно кивает и начинает двигаться, насаживаясь на чей-то член.

Блондин достаёт из кармана свой чистенький платочек с эмблемой школы и тщательно обтирает её рот, затем расстегивает ширинку, добывает из неё свой вставший орган и всовывает в её  рот, начиная ритмично двигать бёдрами.

Она с особой тщательностью ласкает его языком, сосёт, понимая, что именно он - Лидер.

Закончив, каждый из них достаёт из кармана купюру и аккуратно кладёт перед ней.

Аппетитная горка евро.

Солидная сумма.

- Плата за вчерашнее у тебя в комнате, вернёшься, проверь  тумбочку! – говорит блондин.

Раздаётся звонок.

Ученики бережно и быстро натягивают на неё одежду.

                                                                                                          The end