• Авторизация
Дневник Here_SLASH Лента друзей - Дневник - Полная версия


ГП 07-01-2010 22:30 к комментариям - к полной версии - понравилось!


 

Wake me up, when September ends



АВТОР: annelia aka Potter
EMAIL: annelia@rambler.ru
ПЕЙРИНГ: Том Реддл/Гарри Поттер
КАТЕГОРИИ: romance, angst, немного флаффа))
РЕЙТИНГ: nc-17
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: слэш) от себя добавлю, что лично мне кажется, что отношения этой пары развиваются слишком быстро, я бы дала им еще немного времени, но терпения не хватило))
СОДЕРЖАНИЕ: в последней схватке с Мальчиком-Который-Выжил Том Реддл выживает, но в обмен на это получает жизнь, лишенную всех магических способностей. Вскоре Азкабан, в котором заключили Темный Лорд, взрывают оставшиеся в живых Пожиратели Смерти. Дамблдор решает, что единственное место, где может жить Том Реддл - дом номер 12 на Гриммаунд Плейс. Вместе с ним вынужден жить Гарри Поттер. Обещанные директором авроры так и не приходят в этот же день, впрочем, как и в последующие дни. Реддл ждет казни - поцелуя дементора. Гарри Поттер пытается доказать себе, что ненавидит Реддла так же, как и раньше...
СТАТУС: закончен.
ОТ АВТОРА: Том, милый, этот фик в подарок тебе) Ты сказал, что очень хотел бы фик с таким пейрингом, поскольку это наш с тобой любимый) что ж... получай) я думаю, здесь ты встретишь несколько моментов из жизни) как я ни старался, я не мог избавиться от тех фраз, которые я почему-то запомнил) эпилог, думаю, также будет тебе знаком)) прости, я не мог удержаться от соблазна вставить его в рассказ))
DISCLAMER: герои и основные места действия принадлежат Роулинг. Все остальное - МОЕ!!!!

 


Налей еще вина,
Мой венценосный брат...
Смотри, восходит полная луна...
В бокале плещет влага
Хмельного серебра,
Один глоток - и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна...

По Дороге Сна - пришпорь коня,
Здесь трава сверкнула сталью
Кровью алый цвет на конце клинка
Это - для тебя и для меня -
Два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века...

(с) Хеллависа

Глава 1.

Гарри плохо помнил этот день. Казалось, так долго ждал его, что каждый момент должен был отпечататься в воспаленном усталостью мозгу как на скрижалях, но этого не случилось. Все воспоминания были обрывочны, нескладны и приносили столько боли и ненависти, что мальчик предпочитал не думать о случившемся вовсе. Но не думать не получалось. Все напоминало ему об этом – сотни статей в газетах, посвященных лишь ему, репортеры, обивавшие порог Хогвартса, восхищенные взгляды, направленные на него в школе, шепот, раздававшийся за спиной, когда мальчик проходил мимо. Гарри Поттер был героем всего волшебного мира. Он был мальчиком, который победил лорда Вольдеморта…
Весть, что самый могущественный темный волшебник погиб, очень быстро разнеслась среди магического сообщества. Сначала никто не поверил, все боялись, что произойдет то же, что и много лет назад – Вольдеморт все же найдет лазейку, чтобы вернуться в прежнее состояние. Несколько дней разлетались слухи, домыслы, идеи и догадки. Никто не знал, что на самом деле произошло в Годриковой роще – месте, где когда-то родился Гарри Поттер, месте, где происходило главное сражение его жизни. О событиях того дня не был полностью осведомлен даже Дамблдор, даже ему Гарри не отважился рассказать все, что с ним тогда случилось… Когда его, еле живого, принесли в Хогвартс, никто не мог добиться от мальчика и слова. Плотно сжатые губы, казалось, никогда не больше не растянутся в улыбке. Румянец избегал прежде смуглое, а теперь мертвенно-бледное лицо. В широко распахнутых глазах застыло выражение страха, граничившего с недоверием. Только через несколько дней, после того как все уже отчаялись, что Гарри Поттер станет таким же, каким был прежде, мальчик пошел на поправку. Разговаривал он редко и неохотно, даже с друзьями. Но Рон и Гермиона его понимали. Иногда они могли часами сидеть рядом с Гарри, держа его за руку или просто болтая о нехитрых делах Хогвартса. Иногда они чувствовали, что слова сейчас бесполезны и не говорили ничего, не расспрашивали, просто находясь рядом. События волшебного мира не интересовали Гарри, даже к собственной судьбе он оставался равнодушным. Он понимал, что меняется, только не знал, как сильны будут эти изменения и каким он станет в итоге…
Шел десятый день последнего весеннего месяца. Неделю назад состоялась последняя битва. Неделю назад был повержен Вольдеморт. Неделю назад весь магический мир вздохнул спокойно…
Гарри лежал на больничной чуть жестковатой койке и смотрел в противоположную стену ничего не выражающим взглядом. Казалось, все мысли, все эмоции остались там – в Годриковой роще, среди полыхающих пожаров, среди лиц, спрятанных под масками Пожирателей смерти, среди обломков дома, где он прожил так мало. Вдруг тяжелая дубовая дверь распахнулась, и в палату вошел Дамблдор. Его шаги гулким эхом раздавались в пустом помещении, и этот звук неприятно бил по ушам Гарри. Несмотря ни на что, мальчик все же нашел в себе силы удивиться: за все эти дни Дамблдор ни разу не посещал его и не подавал ни малейших вестей о себе и о том, что творится за пределами Хогвартса.
- Как ты чувствуешь себя, Гарри? – спросил директор, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
- Неплохо, - соврал мальчик, шаря рукой по тумбочке в поисках очков.
Дамблдор мягко улыбнулся и подал ему очки.
- Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, Гарри. Я прекрасно понимаю, что на твою долю выпало больше испытаний, чем всем нам, но ты должен держаться, ты должен…
«О, нет, только не это снова! Неужели он никогда не прекратит говорить одно и то же? – мысли гриффиндорца заглушили слова Дамблдора, такие банальные, такие предсказуемые и такие ожидаемые, - Зачем он говорит так? Ведь знает же, что это все пустое…»
- Гарри! Гарри, послушай меня! – голос Дамблдора зазвучал строже.
- Я знаю все, что вы хотите сказать мне, профессор… - устало проговорил мальчик, - К чему все это?
Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов над кроватью.
- Ты знаешь далеко не все, Гарри.
Поттер приподнялся на локтях. Как Дамблдор может такое говорить?! Его не было в ту ночь там, он не сражался один на один с Вольдемортом, Пожиратели не пытали его под Круциатусами! Он не видел ничего, он не может знать больше, чем знает он сам, Гарри Поттер! Он даже чувствует не так! Зачем эти пустые слова, которые и так повторяются изо дня в день в изданиях «Пророка» и других газетах?! К чему эти ничего не значащие утешение, которые, скорее, проявления любопытства и желания выпытать у него о событиях той ночи! Гнев захлестнул Гарри с головой. Ему казалось, что еще немного и он, точно так же, как и тогда, в конце пятого курса, примется бить предметы и кричать от собственного бессилия. Захотелось ударить Дамблдора, закрыть уши, чтобы только не слышать его слов, чтобы не слышать ничего, просто побыть одному…
- Вольдеморт жив, Гарри.
Слова директора медленно, слишком медленно доходили до сознания Гарри. Несколько секунд это казалось просто небылицей, неудачной шуткой, поэтому мальчик, не отрывая от директора потрясенного взгляда, привстал и даже открыл рот, чтобы переспросить, правильно ли он все понял, но голос отказывался повиноваться.
- Да, Гарри. Вольдеморт жив, - продолжил Дамблдор, - Я не знаю, как ему это удалось, крестражи все уничтожены, я позаботился об этом лично но… - старик беспомощно развел руками, - Он остался жив. Правда, теперь он лишен всей своей магической силы и любой маггл сможет одолеть его без особого труда. Я не знаю, почему это случилось, Гарри. Возможно, Темный Лорд предусмотрел похожий конец и заранее обезопасил себя на этот счет, обменяв возможность жить на потерю всех своих способностей.
Мальчик не мог поверить в услышанное. После стольких лет, стольких лет, на протяжении которых его натравливали на Вольдеморта, как гончую на лису, ему говорят, что его Темный противник жив после всего… Да Дамблдор просто смеется над ним! Он смеется над его магическими умениями, ставит под сомнение возможность убить злейшего врага!.. Огромного труда стоило Поттеру скрыть все эмоции. Он боялся, что они отразятся у него на лице и, возможно, так оно и было, потому что Дамблдор предостерегающе поднял руку, как бы запрещая Гарри предпринимать какие-либо шаги.
- Я знаю, что ты чувствуешь…
- Где он сейчас?.. – тихо спросил мальчик, стараясь не глядеть в глаза собеседнику.
- Гарри, пойми, его все равно ждет…
- Где он?! – резкий крик нарушил неспешную атмосферу больничного крыла и казалось, что даже стрелки на старинны часах будут идти чуть быстрее.
- В Азкабане, - тихо ответил Дамблдор, - Его стерегут лучшие авроры, впрочем, в этом нет нужды, лорд Вольдеморт теперь никому не страшен.
Гарри сглотнул комок в горле. Было противно слышать такой спокойный тон, которым говорил директор, это будто усугубляло вину мальчика, напоминало ему о его несостоятельности как волшебника, как будущего аврора, как победителя…
- Что с ним будет? – гриффиндорец едва узнал собственный голос, таким он был чужим.
Дамблдор поднялся со стула, глядя на Гарри сверху вниз, и, как показалось мальчику, во взгляде явно сквозило неодобрение.
- Тома Реддла ждет поцелуй дементора.
Директор, видимо, посчитавший свой долг выполненным, пошел к двери, оставив спасителя волшебного мира наедине со своими мыслями, не подозревая, впрочем, о том, насколько они были неприятны для их обладателя. Гарри закрыл глаза и упал на подушку лицом вниз. Вольдеморт опять победил. Он еще раз доказал свое неоспоримое превосходство над мальчиком, которого отметил, как равного себе.

 

Глава 2.

Дни летели незаметно. Слишком быстро. К Гарри постепенно стал возвращаться вкус к жизни. Все реже в изумрудно-зеленых глазах мелькало выражение страха, движения из резких становились плавными, голос спокойным. Ажиотаж вокруг героя, конечно же, не схлынул. Наоборот – чем больше проходило дней, тем больше желания выявляли репортеры пробиться сквозь двери Хогвартса, чтобы лично побеседовать с победителем. Гарри оставался равнодушным к этому. Меньше всего он сейчас хотел видеть кого-либо. Ссылаясь на недомогание, он перестал посещать лекции, что, впрочем, ему простили, редко заходил в гостиную Гриффиндора, чтобы избежать дотошных расспросов и практически все время отсиживался в больничном крыле, проводя время с Роном, Гермионой и Джинни. Так проходили дни. Гарри никак не мог забыть слов Дамблдора о том, что лорд Вольдеморт жив. Гнев против Темного лорда возрастал и множился, и иногда мальчик срывался и на друзей, чем приводил тех в замешательство. Ни на секунду он не переставал думать о враге, которого так и не смог убить, о несбывшемся пророчестве, о совершенной им ошибке… С каждым днем росло желание увидеть своего противника, посмотреть ему в глаза, как тогда в Годриковой роще, высказать все, что он думает, высказать все свои обиды и ненависть, накопившуюся за эти дни. Гарри будто потерял смысл, ради которого стоило жить. Начиная с того момента, как он узнал истинную причину гибели родителей, заканчивая пятым курсом и смертью Сириуса, у него была цель – убить того, кто это сделал. Убить человека, совершившего столько злодеяний. На протяжении шести лет его готовили к этому, науськивали на более мелких приспешников Вольдеморта, разжигали в душе мальчика ненависть и стремление уничтожить, растоптать. Его учили убивать, тренировали, готовили именно к решающему дню последней схватки с Лордом. Гарри отличался от всех других детей – и лучше всего он понял это именно в Хогвартсе, именно в волшебном мире, куда был определен с рождения… Именно здесь он понял, что никогда не сможет стать таким, как все. Понял и смирился. Но ему никто не объяснял, как жить дальше - после падения Темного Лорда. Никто не сказал, как восстановить загубленную жизнь и смыть с рук кровь людей, погибших, как считал Гарри, по его собственной вине. И сейчас Мальчик-Который-Выжил учился жить с тем щемящим чувством пустоты, которое неожиданно возникло вместо долгожданного покоя…

- Гарри, мы принесли тебе газеты! Смотри, что тут пишут!
Рон и Гермиона, ворвавшись в палату к другу словно ураган, тут же принялись зачитывать ему статейки из «Пророка», посвященные Мальчику-Который-Выжил, новости о якобы последнем пойманном Пожирателе, смещениях в Министерстве и других новостях, переполнявших магический мир.
- Тут говорят, что ты и вправду Избранный! – Рон, взахлеб читавший статью, восхвалявшую Поттера, протянул другу шоколадную лягушку, - Но некоторые все же утверждают обратное.
Рон и Гермиона переглянулись.
- Ты ведь уже знаешь? – голос Гермионы прозвучал непривычно тихо.
- Да, я знаю, что Том Реддл жив, - Гарри ответил очень резко, опасаясь, что сейчас последуют новые расспросы и ненужные утешения.
- Ты собираешься что-нибудь делать? – так же осторожно поинтересовался Рон.
Гриффиндорец неопределенно пожал плечами.
- Зачем? Вольдеморт лишился магической силы, его ждет поцелуй дементора, зачем мне предпринимать что-либо?.. Я выполнил свой долг… От меня больше ничего не требуется, ведь так? - последние слова прозвучали горше, чем хотел того сам Гарри.
- Министр хочет, чтобы ты лично присутствовал при казни, - сказал Рон, - Дементоры перешли на сторону Вольдеморта, но Скримджер уверен, что они все вернутся и будут снова верно охранять Азкабан. Он пока ничего не говорит о том, когда именно это произойдет, но... Гарри, его словам можно верить!
Друг только раздраженно махнул рукой, слова Рона не открыли для него ничего нового. Он с самого начала знал, что так будет. Знал, что Министерство не оставит его в покое, репортеры будут подкарауливать за каждым углом и жизнь уже никогда не станет такой, как прежде. Некоторое время Гарри молча жевал принесенные ему сладости, слушая болтовню друзей, радуясь, что они перестали задавать вопросы. Когда пробило девять, Рон и Гермиона заторопились в Гриффиндорское общежитие.
- Нам пора, Гарри, - Гермиона виновато улыбнулась, - Но мы зайдем к тебе завтра.
Мальчик кивнул, слабо оскалившись в подобие улыбки, как вдруг…
- Рон!
Рыжий, уже почти дошедший до двери, резко обернулся. Гарри поманил его к себе и когда тот подошел достаточно близко, тихо прошептал:
- Мне нужна моя мантия-неведимка. Можешь принести ее мне сегодня?
- Что ты задумал? – Рон неодобрительно покачал головой, - Тебе все еще необходимо соблюдать осторожность, забыл?!
- Да помню я! Рон, мне нужно как-то скрываться от репортеров! – соврал Поттер, начиная уже раздражаться.
Кажется, друг понял, что это всего лишь отговорка, но спорить и разубеждать Гарри больше не стал, за что тот был ему очень благодарен.
- Через час она у тебя будет, - Рон кивнул и скрылся за дверями больничного крыла вместе с Гермионой.
Секунды шли слишком медленно, казалось, что стрелки просто затормозили и не пойдут дальше. Гарри уже давно переоделся, и сейчас лежал, укутавшись в одеяло, чтобы мадам Помфри не увидела надетые брюки и теплый свитер и не стала расспрашивать о причине, побудившей его так одеться. Наконец, дверь приоткрылась, и в палату вбежал Рон, держа в руках такую знакомую мантию, не раз выручавшую троицу.
- Держи, - он всучил другу мантию, не сводя с его лица подозрительного взгляда.
- Спасибо, - Гарри вскочил с кровати, быстро застегнул свитер, надел сверху мантию-неведимку и быстро выбежал из уже успевшего опротиветь больничного крыла
- Удачи… - тихо сказал Рон, глядя ему вслед слегка нахмурившись, будто догадываясь о цели ночной вылазки.

Ночь была на удивление яркой. Гарри слегка поежился от непривычно прохладного воздуха – за время пребывания в больничном крыле он почти забыл, как пахнет весна, перестал чувствовать свежий, уже совсем летний воздух и сейчас ему было слегка неуютно. На некоторое время мальчик почувствовал себя свободным. Свободным от всего, что сковывало его движения, скрывало полноту чувств и эмоций. Пожалуй, впервые за все эти дни он широко улыбнулся, вздохнул полной грудью и на секунду зажмурился от пьянящего чувства радости. Добравшись бегом до сарая с метлами, Гарри отыскал свою «Молнию», пылившуюся без дела уже Мерлин знает сколько недель и, оседлав ее, вскоре стал едва заметной точкой в небе. Если бы кому-нибудь из обитателей Хогвартса вздумалось выглянуть из окна, он бы весьма удивился, увидев метлу без хозяина, но сейчас Гарри не думал об этом. Ощущения высоты, захлебывающегося восторга, непередаваемое чувство исцеления от прежних ран, забытые им, вдруг снова возродились в душе гриффиндорца. Стремительно разрезая черноту ночи, словно яркая вспышка света, он подумал, что наконец-то понимает, как чувствует себя Феникс после возрождения. В больничной палате Гарри казалось, что его силы на исходе. На самом деле это было не так. Похоже, за несколько дней он только накопил их еще больше, чтобы сейчас использовать. Гарри знал, что путь ему предстоит неблизкий. Он даже не знал месторасположения конечной цели своего путешествия, знал только, что ему необходимо туда попасть. А как – это уже были детали. Но сейчас, во время полета, Гарри почему-то точно знал куда лететь. Слепая уверенность, интуиция или малые остатки связи с тем, кого мальчику необходимо было увидеть, все-таки вели его, не давая сбиться с курса.
Вскоре он заметил, как изменился пейзаж. Густые леса, цветущие сады, бескрайние просторные поля, зеленые холмы, поселения волшебников – все это изменилось на горы, камни, само небо будто стало тусклым здесь, и вскоре Гарри не мог заметить уже ни одного деревца. Дорога под ним сменилась на океан, в котором светилась и подрагивала узкая тропинка, сотканная из отражения молочно-белой луны и искрящейся россыпи звезд. Волны неторопливо омывали каменистый берег и казалось, ничто здесь не может внушать страх, не может заставить кровь холодеть в жилах. Однако именно это место стало тем, одно упоминание о котором внушает ужас всем волшебникам. На небольшом островке прямо посередине океана высились серые башни Азкабана.

Глава 3.

Подошвы кроссовок глухо ударились о каменный пол, когда Поттер соскочил с метлы. Он потянулся, стремясь расшевелить затекшие кости, размял онемевшие ноги. При виде мрачных стен Гарри слегка оробел. Он не думал, что даже смотреть на это здание, а уж тем более зайти внутрь окажется настолько сложным испытанием. Несколько минут он стоял перед дверью тюрьмы, не решаясь перешагнуть этот порог. Наконец, после непродолжительной борьбы с собственным страхом и паникой, дрожащей рукой Гарри раскрыл дверь и вошел в тюрьму. Тут же ему в нос ударил острый запах сырости и тлена, океанской соли и полусгнивших водорослей. Гарри непроизвольно отшатнулся, прикрывая лицо красно-желтым шарфом, чтобы не чувствовать мерзкого запаха, но идти назад было бессмысленно, гриффиндорец не хотел, чтобы проделанный путь оказался напрасным. Скинув мантию-неведимку, он прошел по первому этажу тюрьмы, недоуменно осматривая пустые камеры. Некоторые двери были распахнуты настежь, другие вообще болтались на петлях и противно поскрипывали, от третьих остались лишь остатки. Дементоров в Азкабане сейчас не было, но их тошнотворное присутствие чувствовалось до сих пор. Рука мальчика сжала в кармане палочку, напрягаясь и чуть подрагивая. Один поворот, второй, лестница… Гарри совершенно не представлял себе строение Азкабана. Он даже не догадался посмотреть в каких-нибудь библиотечных книгах его чертежи. Не знал он и на каком этаже заключен лорд Вольдеморт. Чувство, которое вело его весь путь к тюрьме, немного рассеялось, заглушенное мыслями о дементорах и страхе, который возникал каждый раз при упоминании о них. Тюрьму освещал тусклый свет луны, пробивавшийся сквозь зарешетчатые окна и оставляющий квадратные светлые пятна на полу. Свет казался ярким лишь на улице, здесь же его едва хватало на то, чтобы не натыкаться на камни и обломки решеток. Отовсюду веяло холодом, здесь было едва ли теплее чем во время полета в небе и Гарри уже жалел, что не оделся потеплее.
- Люмос! – зловещую тишину тюрьмы нарушил негромкий возглас мальчика. Сразу стало чуть светлее, впрочем, сияние палочки иногда сливалось с лунным светом, что явно не придавало атмосфере уюта.
Гарри поднялся на третий этаж. По своему виду он ничуть не отличался от первого, только по полу были разбросаны миски с остатками зеленоватого месива на стенках, из чего Гарри сделал вывод, что скорей всего, где-то здесь располагалась кухня для заключенных. Два поворота направо, один налево… Куда же идти, куда?! Гарри беспомощно озирался по сторонам, а мысль, что бояться-то ему, собственно, и нечего, рассеялась где-то в уголках сознания, поддавшегося панике. Теперь он уже перешел на бег, сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди, а в ушах слышались жалостные крики и полубезумный смех тех, кто когда-то был приговорен к заключению в Азкабан. К моменту, когда Гарри пулей взлетел на четвертый этаж, сил трезво рассуждать у него уже почти не осталось. Мальчику казалось, что вот сейчас попадись ему хоть одно окно без решетки на нем, и он просто выпрыгнет туда, потому что терпеть эту пытку больше был не в силах.
- Эй! Кто там?
Окрик подействовал на Гарри, словно удар хлыста. Он резко обернулся, с губ уже готово было сорваться непростительное заклятье, но незнакомец опередил его.
- Экспеллиармус! – палочка гриффиндорца вылетела у него из рук, а самого его отшвырнуло к стене. Обезоруживший его мужчина подбежал к Гарри, грозно поглядывая на него из-под кустистых бровей.
- Назови себя, - с этими словами он направил палочку на Гарри, смерив его холодным взглядом, - Кто ты и зачем тебе понадобилось приходить в Азкабан?
- Я… - невольный пленник судорожно вздохнул, - Я Гарри Поттер. Я пришел сюда потому, что… потому что… - тут он запнулся окончательно, потому что четкую цель своего визита не мог сформулировать даже для себя, не то что для чужого человека.
Аврор, а это был именно он, несколько секунд смотрел на Гарри, буравя его взглядом, и гриффиндорец практически чувствовал, как в его мысли вторгаются с помощью окклюменции, которой, видимо, должны владеть все служащие на этой должности. На это раз мальчик не сопротивлялся. Он понимал, что мужчине надо выяснить – был ли находящийся перед ним человек под действием Оборотного зелья или нет. Видимо, аврор понял все, что хотел, и, поспешно подняв с пола палочку Гарри, вернул ее ему, помогая подняться.
- Я прошу прощения, мистер Поттер, - мужчина слегка поклонился, - Сами понимаете, это было необходимой предосторожностью. Сейчас такое время – мы никому не можем доверять.
Гарри понимающе кивнул и постарался сохранить на лице выражение гордости и взрослости, выпрямившись и всем своим видом показывая аврору, что ему совсем не шестнадцать лет, а гораздо больше.
- Маркус Миджер, - аврор протянул Гарри руку, на несколько секунд стиснув его ладонь в своей, - Что вам понадобилось здесь, мистер Поттер?
Вопрос прозвучал вежливо, но холодно и несколько отстраненно. Если бы Гарри начал сейчас невнятно мямлить, его бы ждала немедленная экскурсия в Министерство с целью объяснения своей ночной поездки – мальчик это прекрасно понимал. Помолчав несколько секунд, Гарри кинул быстрый серьезный взгляд на аврора.
- Вы знаете, зачем я здесь, - тихо и немного угрожающе сказал он, - Вы и правда требуете от меня объяснений?
Гарри с удовольствием обнаружил, как смешался аврор. Не говоря ни слова, мужчина кивнул ему головой, скривившись в подобие улыбки, и знаком приказал следовать за собой. Пройдя по узкому коридору, завернув за угол, Гарри, наконец, смог увидеть единственную занятую в Азкабане камеру и ее обитателя…
- Посетитель, - насмешливо сказал Маркус, обращая к мужчина за решеткой. Тот резко обернулся, чем заставил Гарри ахнуть и сделать шаг назад, чуть не наступив на ногу сопровождающего его аврора.
В камере сидел не лорд Вольдеморт. Точнее, не тот, кого Гарри увидел два года назад, не тот, с кем он сражался в Министерстве, не тот, кого лишил волшебной силы пару недель назад. На грязном полу холодной камеры сидел Том Марволо Реддл. Практически это был человек, которого Гарри много лет назад видел в его же собственных воспоминаниях и совсем недавно в Омуте памяти Дамблдора, только повзрослевший. Сейчас ему было лет тридцать-тридцать пять на вид. Темно-каштановые волосы чуть растрепались, карие, почти черные глаза смотрели на посетившего его с недоверием и равнодушием, бледная кожа казалась еще бледнее в свете луны и на висках можно было различить тоненькие ниточки вен. У Тома был настолько царственный вид, что, казалось, его окружают не стены тюрьмы, а дворцовые покои, а вокруг мельтешат услужливые слуги, готовые служить ему. Лениво махнув рукой, Вольдеморт кивнул, словно от его слова зависело – пустят ли к нему Гарри или нет. Аврор слегка усмехнулся.
- Мы будем рядом, мистер Поттер, - тихо шепнул он, склонившись к мальчику - Если что – зовите. А вот палочку вам придется отдать нам, - с этими словами Маркус бесцеремонно залез в карман мантии Гарри, вытащив оттуда палочку и пряча ее в складках плаща, - Сами понимаете – так оно будет надежней.
С этими словами аврор удалился и гриффиндорец заметил, как мужчина скрылся за поворотом. Он беспомощно посмотрел в его сторону, тряхнул головой, будто набираясь побольше решимости и шагнул вперед, изучая Реддла сквозь толстые прутья решетки. Они смотрели друг на друга несколько минут, ни одно слово не нарушало тишину Азкабана. По равнодушному виду Реддла можно было сказать, что это ему просто не надо, а Гарри не решался заговорить первым.
- Кого я вижу… - наконец, сказал Вольдеморт с усмешкой, - Великий Гарри Поттер решил навестить поверженного врага… Неожиданно, неожиданно…
Все слова вдруг показались мальчику глупыми. Сколько раз он представлял себе всю речь чуть ли не до мельчайших подробностей, готовился к ней, даже отточил до мастерства презрительно-холодный вид, с которым он будет все это говорить, а сейчас почему-то не мог вымолвить и слова. Реддл, видя такое замешательство, явно радовался.
- Что же ты молчишь, Поттер? – спросил он издевательским тоном, - Я спросил – почему ты здесь, а не наслаждаешься грандиозной победой, как это делают все твои друзья? Путь до Азкабана неблизкий, знаешь ли, - он с притворным сочувствием покачал головой, - Как же тебя угораздило забраться сюда?.. Опять ищешь приключений, Поттер? Ай-яй-яй, неужели больше нечем заняться?
В голосе Вольдеморта теперь звучала неприкрытая издевка, смешанная с усталостью и злостью. Он смотрел на Гарри с вежливым любопытством, показывая, что его не устраивает разговор с самим собой и что он хотел бы услышать ответ.
- Что, неужели не рад меня видеть? - хрипло пробормотал Гарри, злясь на самого себя – Я, может, хотел еще раз посмотреть тебе в глаза! Может, хотел добить тебя прямо здесь, чтобы больше не было у тебя надежды на возвращение!
- Ну так добивай, - фыркнул мужчина, разводя руки в сторону, с совершенно непроницаемой маской на лице, - Только, Поттер, придется тебе на этот раз заниматься рукоприкладством – палочки у тебя нет.
- Как тебе удалось это? Как?.. Как это возможно?! – вскрикнул Гарри, вцепившись в прутья решетки и игнорируя его слова, - Ты не должен был жить! Не должен был!!
- Не должен был? – на этот раз голос Тома звучал зловеще, он даже приподнялся с пола, поморщился и оперся рукой о стену, пошатываясь, - А почему ты так думаешь, а, Поттер? Ты решаешь – кому жить, а кому нет? Ты вот так запросто отобрал у меня право на жизнь, а знаешь ли ты, что я это право ценю больше всего? Знал ты это, а?
Гарри передернуло от ярости, вызванной этими словами Реддла. Он не должен был этого говорить. Не должен был, после того как сам лишал стольких людей жизни, губил судьбы, разрушал семьи!
- Замолчи! – Гарри стукнул по прутьям решетки, - Не говори этого! Не тебе судить об этом, не тебе!
Вольдеморт прищурился, губы его сжались в тонкую линию.
- А кому еще, Поттер? Кому еще? Много ты знаешь людей, расколовших свою душу на семь частей? Кому как не мне, ценить жизнь, Поттер?.. – через миг, огонь, который зажегся в его глазах на несколько секунд, уже погас. Том опустился на каменный пол, принимая прежнюю ленивую позу уставшего от правления государя, и с презрением смотрел на мальчика.
- Не тебе судить меня, Поттер, - устало произнес он, - Ты ничего обо мне не знаешь... Уходи...
Гарри не знал, что ответить на это. Хотелось ударить Реддла по бледному гордому лицу, хотелось бить его со всей силы, как-то расшевелить, не видеть этого равнодушия, хотелось, чтобы он хоть как-то реагировал. Но вместо этого гриффиндорец сплюнул на пол и посмотрел на заключенного с невыразимой ненавистью
- Я ненавижу тебя, - коротко бросил он и развернулся, быстро уходя подальше от камеры Реддла.
Когда он проходил мимо авроров, то едва заметно кивнул им, забирая назад свою палочку и давая понять, что разговор с заключенным закончен. Гарри уже направлялся к лестнице, думая только о том, как бы поскорее выбраться отсюда, как вдруг его нагнал окрик:
- Мистер Поттер! - молодой аврор, сосед Маркуса, поднял стакан, который все это время держал в руках, в его честь, - Поздравляю с победой.
В тишине Азкабана Гарри смог расслышать только негромкий смех Реддла, несомненно, слышавшего поздравление. Гарри кивнул и, не говоря больше ни слова, помчался к выходу из тюрьмы.

 

Глава 4.

На душе было гадко и мерзко. Гарри уже пожалел, что затеял этот полет, начал этот разговор, который, собственно, не принес ничего, кроме разочарования и пустого чувства безысходности...
В замок он прилетел, когда светало. Добравшись до гриффиндорской гостиной, мальчик даже не нашел сил, чтобы раздеться, упал на кровать и уснул мертвым сном. А когда проснулся, Гарри казалось, что проспал очень долго, что вот сейчас он выйдет из спальни – и все будет по-другому, все изменится. Не будут больше в голове елозить назойливые мысли о последней битве, слова Вольдеморта, сказанные им в Азкабане, прекратят смешиваться с мыслями самого Гарри, а его самого прекратят преследовать эти вечные взгляды, шепоток и глупое хихиканье...
Ни Рон, ни Гермиона, ни даже Дамблдор не заметили того, как сильно изменился Гарри. То ли он слишком успешно это скрывал, то ли просто мало общался с людьми в это время. Чтобы как-то отвлечься, гриффиндорец, последовав совету Гермионы, засел за уроки, выучивая новые заклинания, зазубривай рецепты зелий и готовясь к экзаменам, которые никто не отменял. Теперь его интерес к событиям в мире возрос, он прочитывал «Пророк» от корки до корки, расспрашивал друзей, чьи родители работали в Министерстве о последних новостях. Гриффиндорец даже дал интервью парочке журналов, чем вызвал неодобрение профессора Снейпа, который не преминул высказаться об этом.
- Что, Поттер, не успели победить – уже хвастаетесь своими подвигами? – ядовито спросил он, заловив как-то раз Гарри в коридоре и сжимая в руке свежий номер «Пророка».
- Нет, просто делюсь опытом! – ответил мальчик, заработав тем самым отработку у Филча на выходные. Что ж... жизнь возвращалась в прежнее русло.
Лишь одно обстоятельство не давало Гарри покоя – все газеты трубили направо и налево о скорой казни Вольдеморта, о поцелуе дементора, который его ждет, но почему-то никто не торопился с выполнением приговора. Мальчик даже попытался спросить об этом какую-то молоденькую журналистку, бравшую у него интервью, но та лишь разрыдалась у него на плече, сетуя о том, «каким жестоким стало сердце благородного Мальчика-Который-Выжил, и как война меняет людей». После этого Гарри решил оставить всяческие расспросы и положиться на волю судьбы, смиряясь с неспешным ходом времени...

Лето уже было практически в самом разгаре. Конец мая выдался на удивление жарким. Ученики без зазрения совести прогуливали уроки, проводя время в тенистых закоулках школы, у фонтана, на лавочках под раскидистой кроной деревьев. Война была почти забыта, жертвы, принесенные на ее алтарь, отпеты и вспоминались лишь в редких разговорах о событиях тех дней.
Гарри, Рон и Гермиона сидели у фонтана и играли в карты, наслаждаясь кратковременным перерывом между лекциями. Джинни сидела у ног Гарри, положив голову ему на колени, а он рассеянно перебирал рыжие пряди ее волос, думая о чем-то своем.
- Король бубей! – Рон, надувшись от гордости, выкинул все четыре карты на лавочку между друзьями, предъявляя им четырех разномастных королей, которых ему удалось собрать быстрее всех.
Джинни присвистнула, на миг поднимаясь с колен Гарри.
- Кто бы мог подумать... – протянула она, усмехаясь, - Поздравляю, Рон!
Гермиона раздраженно фыркнула. Она терпеть не могла проигрывать, и признание собственного поражения давалось ей с трудом. Гарри только рассмеялся, глядя на друзей. Который раз за эти дни ему показалось, что война, Вольдеморт, заточенный в Азкабане – всего лишь сон, фикция, что завтра он опять проснется с обычной болью в шраме, придется идти на уроки окклюменции у Снейпа и вести долгие беседы с Дамблдором.
Джинни кинула быстрый взгляд на свое тонкое запястье, украшенное изящными часиками, резко поднялась с земли и заторопилась.
- Нам пора! Сейчас у меня начнется Прорицание, а у вас Трансфигурация! Живей, ну живей же!
Друзья не заставили себя ждать. Похватав сумки, они поспешили в школу, куда уже стекалась толпа учеников, ожидавших начало уроков.
На Трансфигурации Макгоннагал заставила их тренировать заклинание, превращающее табуретку в кролика. У Гарри никак не получалась приличная табуретка – уши и белый короткий хвостик кролика не желали исчезать. Кроме того, табуретка подозрительно подскакивала, чем приводила соседей Гарри в полный восторг. Макгоннагал неодобрительно косилась в сторону гриффиндорцев, но, как ни странно, ни один балл не слетел с их факультета.
Урок приближался к концу. Макгоннагал уже раздавала задание и ставила оценки, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился профессор Снейп. Его появление моментально рассеяло шумок, царивший в классе, и возникла напряженная тишина. Профессор быстрым взглядом окинул класс, наконец, остановив свое внимание на Гарри.
- Поттер, - Снейп сухо кивнул, - вы пойдете со мной. Немедленно.
Сказано это было таким тоном, что Гарри даже не пришло в голову возразить или запротестовать. Он покорно поднялся, кинув удивленный взгляд на Рона и Гермиону, давая понять, что и сам не знает о причинах появления здесь профессора Снейпа. Гарри почувствовал, как атмосфера в классе изменилась. Сейчас она напоминала удушливый летний воздух, пыльный и сухой. Только что он был обычным учеником, наравне со всеми, ничем не отличающийся, как вдруг снова превратился в Мальчика-Который-Выжил. Мальчика, который выиграл эту войну, который победил Вольдеморта, который совершил невозможное, и который стал знаменитостью. Гарри показалось, что плечи его согнулись, будто он не в силах был больше нести бремя этой сомнительной славы, а сам он непроизвольно сжался под мрачным взглядом профессора, неотступно следовавшим за ним. Гарри, еле переставляя ноги, в полном молчании вышел из кабинета вслед за Снейпом, осторожно прикрыв за собой дверь. Тишина стояла такая, что казалось, стоит кинуть в нее нож – он застынет, поддерживаемый невидимыми струнами всеобщего напряжения и беспокойства...
Школьные коридоры были пусты, по пути им не встретилось ни одного ученика, а привычные стены будто сжимались и становились теснее. Это только усугубило плохое настроение гриффиндорца, и так терзавшегося от зыбкого чувства неизвестности, закравшегося в душу.
- Куда мы идем? – спросил, наконец, Гарри.
- К директору, Поттер – коротко бросил Снейп, не проявляя ни малейшего желания продолжать разговор далее. Поняв это, Гарри решил молчать.
Путь до кабинета Дамблдора показался весьма долгим. Мальчик уже хотел было пуститься вприпрыжку, чтобы добежать туда как можно быстрее, но присутствие профессора Снейпа ставило крест на проявлении подобных вольностей.
В кабинете находился не только директор. Дамблдор был окружен несколькими незнакомцами, и их присутствие ясно дало понять Поттеру, что случилось что-то действительно страшное. Незнакомцы все как один были закутаны в темные дорожные плащи, хоть в комнате было тепло, их загорелые лица были необычайно серьезны, если не сказать угрожающи, а рукопожатия, которыми они обменялись с Гарри – твердыми и уверенными.
- Профессор... – мальчик посмотрел на Дамблдора, - что-то случилось?
- Да, Гарри, случилось... – старик приподнялся с кресла, беспокойно покачал головой и подошел к окну.
- Эти люди – служащие Министерства, - внезапно сказал он, - Самые квалифицированные авроры, каких только нам удалось отыскать.
Гриффиндорец автоматически кивнул, знакомясь с аврорами, и нетерпеливо потоптался на месте.
- Зачем они здесь? – недоуменно поинтересовался он, - Что случилось?!
Дамблдор смущенно кашлянул, оторвался от созерцания пейзажа за окном и сел обратно в кресло.
- Видишь ли... – директор задумчиво потеребил бороду, - Гарри, ты слышал, что случилось в Азкабане?
Под ложечкой неприятно засосало. Гриффиндорец почувствовал, как у него трясутся ноги, как неприятно сдавило горло и как тело будто окутало холодом.
- Нет, не слышал, - голос был напряжен, как струна.
Директор рассеянно кивнул.
- Ну да, ну да, откуда тебе знать... случилось всего пару часов назад...
- Профессор... – смущенный голос гриффиндорца будто бы отвлек директора от мыслей, - Это... это Вольдеморт?.. Он сбежал? Все дело в нем, да?..
Один из авроров достал из кармана трубку и, не спеша набив ее табаком, закурил. Теперь его окутывали сизые клубы дыма, а в кабинете стало труднее дышать.
- Нет, Вольдеморт все еще под стражей, - ответил Дамблдор, - Но тюрьмы Азкабан больше нет.
- Как это нет?! – вырвалось у мальчика.
Директор только развел руками.
- Мы полагаем, что оставшиеся на свободе Пожиратели смерти совершили это, желая тем самым помочь своему хозяину. Однако у них ничего не вышло. Азкабан и вправду разрушен, но авроры успели аппарировать. Вместе с Томом Реддлом.
Гарри закусил губу. Новость не то, чтобы была неожиданной – чего-то в этом роде он и ожидал, непонятно только, как на это теперь реагировать. Мальчик уставился в пол, то сжимая, то разжимая кулаки так, что ногти больно впивались в ладони.
- Гарри... ты ведь помнишь, что дом на Гриммаунд плейс принадлежит тебе?
Неожиданный вопрос заставил гриффиндорца отвлечься, он поднял глаза на директора, несколько не понимая причины внезапной смены темы.
- Да, профессор, - мальчик кивнул.
- И ты ведь сказал мне, что Орден Феникса может использовать этот дом для некоторых своих целей?
- Именно, профессор.
- Сейчас мы отправляемся туда, - директор поднялся со стула и, кивнув аврорам, направился к двери, - Ты ведь уже сдал экзамены на трансгрессию? Неважно, - быстро добавил он, видя замешательство мальчика, - Ты аппарируешь вместе со мной.
Потрясенный, Гарри вместе с Дамблдором и аврорами вышли из школы, быстрым шагом направляясь к Хогсмиду.
- Как это случилось, как, профессор?! Ведь там стояла защита! – всю дорогу до деревни мальчик не унимался – ему не терпелось узнать подробности взрыва Азкабана, но директор не спешил делиться с ним подробностями.
- Потом, все потом, - нетерпеливо отвечал он на каждый вопрос Поттера.
Смирившись с тем, что правду он все равно пока не узнает, Гарри прекратил расспросы. Молчаливые авроры за спиной раздражали и гриффиндорец уже был близок к тому, чтобы накричать на них. Но вскоре они подошли к Хогсмиду. Схватившись за руку Дамблдора, мальчик снова испытал на себе все неприятные ощущении, которые свойственны аппарации, а через секунду перед глазами возник такой знакомый дом.
- У меня к тебе просьба, Гарри, - негромко сказал директор.
Было видно, что каждое слово давалось Дамблдору с трудом, он говорил нехотя и даже замедлил шаг.
- Конечно, профессор, все, что угодно
- Видишь ли... насколько я помню, ты переехал жить от своих опекунов сюда? Кажется, ты изъявил такое желание уже зимой...
- Все верно, - кивнул Гарри, не понимая смысл вопросов, но решивший на всякий случай соглашаться со всем.
- Именно это место сейчас считается твоим домом. Именно здесь стоит защита, которую накладывал лично я для охраны Ордена Феникса. Именно этот дом самый безопасный из всех, которые я знаю и который может охранять тебя. Именно здесь будет жить Том Реддл, пока приговор не будет приведен в исполнение.
Последняя фраза Дамблдора подействовала на Гарри как удар тяжелой дубинкой по голове. В животе что-то ухнуло, а перед глазами все вдруг начало темнеть. Именно в этот момент на площади перед домом появились три фигуры. Две из них держали под руки другую, кажется, закованную в какие-то кандалы. Фигуры приблизились к Гарри и Дамблдору, и теперь можно было различить бледное лицо Тома Реддла в свете яркого летнего солнца. Четко очерченные скулы Вольдеморта едва заметно дрогнули, губы искривились в усмешке.
- Ну здравствуй, Поттер...

 




вверх^ к полной версии понравилось! в evernote
Комментарии (5):
Here_SLASH 07-01-2010-22:33 удалить
Глава 5. - Нет! Нет, я не хочу! - Гарри, послушай... - Я не желаю ничего слушать, профессор Дамблдор! Я не хочу, чтобы этот жил со мной! - Ты не знаешь всего, мой мальчик, - при этих словах глаза директора опасно сверкнули, - Том Реддл будет жить с тобой. Это ненадолго, прошу, поверь мне! Гарри затрясся как в лихорадке и обнял плечи руками. По коже прошел неприятный холодок. - К тому же ты не будешь оставаться с ним наедине, - продолжал Дамблдор, - сегодня же к тебе придут Ремус Люпин и мистер Уизли. Да и Министерство настояло на дополнительной охране Тома Реддла. Авроры обязательно будут здесь сегодня. Гарри только покачал головой. За все годы знакомства с Дамблдором он уже успел понять, что ему совершенно бесполезно что-либо доказывать, лучше смириться. Отвернувшись от директора, мальчик пошел в дом, сгорбив плечи. Дамблдор не стал окликать его, видимо, понял, что сейчас Гарри не стоит беспокоить... Первое, что увидел мальчик, переступив порог – скованного Реддла, не сводящего с него пристального взгляда. Плотно сжав губы, гриффиндорец отвернулся, быстро взбежал по лестнице наверх и заперся в комнате, в которой гостил год назад. Поттер быстро задернул шторы, чтобы в спальню не проникал ни один лучик света, сам забился в угол, прижал ноги к груди и уткнулся лбом в коленки. Внизу слышались какие-то звуки, разговоры, звон посуды и тяжелые шаги. К горлу подступил комок, сердце болезненно сжималось, руки дрожали. В голове вертелся вопрос «За что?..», но вразумительного объяснения Гарри так и не нашел. По холодным щекам катились слезы, и мальчик чувствовал, что ведет себя совсем как ребенок. С осознанием этого факта пришло и какое-то гадливое чувство стыда. Вместо того чтобы встретиться с Томом лицом к лицу, как и полагалось герою, он трусливо сбежал и спрятался в своей комнате, будто перечеркнув этим сам факт существования Реддла, будто отстранившись от всего, будто задернув проблему тяжелыми шторами, как он только что поступил с солнечным светом. «Поднимайся, трус! Мне стыдно смотреть на тебя! Ты мне противен! Веди себя достойно!» - твердил про себя Поттер, но подняться так и не смог. Он уговаривал себя, что вот, еще секундочка – и он обязательно встанет и пойдет посмотрит, что там внизу творится, еще чуточку посидит, всего лишь мгновение, но секунды растягивались на минуты, а минуты на часы. От забытья Гарри очнулся только тогда, когда закатное солнце окрасило верхушки домов ярко-алым светом. Деревья отбрасывали причудливые, чуть зловещие тени, за окном уже почти стемнело, лишь редкие лучи освещали комнаты. Дом номер 12 на Гриммаунд плейс казался мертвым. Гарри заставил себя подняться. Он дошел до двери, осторожно приоткрыл ее и оглянулся по сторонам. Не услышав никаких признаков того, что здесь есть кто-то еще кроме него, мальчику в голову закралась шальная мысль, что, может быть, все это – Реддл, охрана, его дом в качестве пристанища Темного Лорда, может, все это просто сон?.. Поттер спустился вниз по лестнице, стараясь ступать как можно бесшумней. На всякий случай он вытащил палочку, хотя понимал, что вряд ли ему что-либо грозит в этом доме. Завернув за угол, мальчик вышел в столовую. Тут же он ахнул и внутри все похолодело – на столе сидел Том Реддл, пил что-то из потемневшей пыльной бутылки и, казалось, даже не замечал нарушителя его покоя. Запрокинув голову, Реддл сделал еще один глоток, взгляд был совершенно пустым и бессмысленным. Рядом с ним не было ни авроров, ни Люпина, ни Артура Уизли, как обещал Дамблдор. Гарри переступил порог столовой, нарочито громко топнув ногой. Том лениво повернулся, окидывая гриффиндорца мутным взглядом. - А, это ты... – он усмехнулся, - Вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина? Одним прыжком Гарри добрался до стола, одним ударом выбил из рук Реддла бутылку. - Не смей здесь ничего трогать!! – взревел Поттер, - Это не твои вещи!! - Ты разве пьешь огневиски, Поттер? – поинтересовался Реддл с вежливым любопытством, - Рано тебе еще употреблять крепкие напитки, между прочим. - Я не пью огневиски!! - Тогда почему запрещаешь пить их мне? – Том махнул рукой на осколки бутылки, - Зачем такому напитку простаивать без дела? Том соскочил со стола, подошел к шкафчику над буфетом, приподнялся, дотянулся до дверцы, открывая ее, и достал оттуда новую бутылку, ничем не отличающуюся от разбитой. Вытащив неплотно сидевшую пробку зубами, Том сделал прямо из горлышка большой глоток и несколько развязно посмотрел на Поттера. - Почему здесь нет авроров? – холодно спросил гриффиндорец, решив держать по мере возможности холодно и отстраненно. - А что, они должны придти? – Реддл оглянулся по сторонам, даже заглянул под стол, - Поттер, их тут нет. Только мы с тобой... Забавно, да? – добавил он после недолговременной паузы. - Не вижу ничего забавного, скорее это отвратительно, – мальчик фыркнул и скрестил руки на груди. Реддл только пожал плечами на это заявление, вновь уселся на стол и глотнул огневиски. «Неужели никто не придет? – думал Гарри, - Все забыли про меня? Но это же невозможно! Дамблдор не мог забыть об этом! Черт, черт, черт!» Часы, висевшие на стене, пробили десять раз. Уже в который раз за этот день гриффиндорцу казалось, что злая действительность – это чья-то дурная шутка, всего лишь что-то, что скоро должно было закончиться, только надо немного потерпеть и все будет хорошо... Поттер беспомощно посмотрел на дверь, ожидая, что вот, сейчас она распахнется и войдут люди, которых обещал прислать Дамблдор, но ничего не произошло. В столовой по-прежнему были только Том Реддл и он, Гарри Поттер, мальчик, о котором все забыли. - Видишь, как Дамблдор платит тем, кто верно ему служит? – с усмешкой сказал Темный Лорд, - Да он попросту забыл тебя, Поттер! - Неправда! Не говори так! – гриффиндорец шагнул вперед и вытащил из кармана палочку. - О, достал оружие, Поттер? – Реддл засмеялся, - Ну так вперед, действуй! Совершенно незачем дожидаться исполнения приговора! Смелее! – глаза Тома загорелись, он судорожно глотнул из бутылки, поставил ее на стол, а сам соскочил на пол. - Смелей, Поттер, - повторил он. Какие-то секунды мальчику казалось, что он и правда убьет своего пленника, но затем он быстро сунул палочку в карман мантии и усмехнулся. - Нет, Реддл. И не мечтай. Дементоры ждут не дождутся встретиться с тобой, - с этими словами Гарри развернулся и вышел из столовой. Если бы он оглянулся, то увидел бы выражение ужаса, мелькнувшее на лице Темного Лорда, даже паники, смешанной с детской беспомощностью. Через несколько секунд это выражение заменилось привычной Тому маской хладнокровия. Он взъерошил волосы, зачесав их назад, и облокотился ладонями о стол, сгорбив плечи. Тем временем Гарри зашел в гостиную. Внутри все так и кипело. Он злился на Дамблдора – как тот мог его оставить одного, почему до сих пор нет ни одной весточки?! Злился на Реддла – как он посмел хозяйничать в доме Ордена Феникса, трогать вещи его, Гарри, и Сириуса?! Злился также на себя – зачем вступил с Реддлом в разговор, почему позволил пользоваться свободой, пусть и недолговременной, почему не наслал никакого заклятия?! Бесконечные «почему?» заняли все мысли... Гарри прошел по гостиной, проводя ладонью по изъеденной временем мебели, воскрешая воспоминания, связанные с этим местом и мучаясь от собственного бессилия. Заметив на столике такую же бутылку, из которой пил Том, мальчик подошел к ней, недоверчиво понюхал огневиски, не решаясь сделать глоток. «Разве может быть хуже? Я в одном доме с Томом Реддлом, рядом нет никого, про меня все забыли...» - думал Гарри. Он взял бутылку и подошел к окну. Провел пальцем по пыльному стеклу, задумчиво глядя на улицу, затем резко распахнул окно. Затхлый запах в комнате вскоре сменился на свежий весенний аромат. Где-то вдалеке пели птицы, в доме напротив горели огни, были видны силуэты людей. Взяв бутылку, Гарри смело глотнул огневиски. Дыхание тут же перехватило, горло неприятно сдавили тиски, а по желудку протекло что-то горячее и обжигающее. Мальчик часто-часто задышал и схватился рукой за подоконник, чтобы не упасть. Постепенно неприятное ощущение стало пропадать. Вкус огневиски стал не таким мерзким, как был при первых глотках. Мальчик уселся на подоконник, прислонившись к стене. Он ждал, что вот-вот послышатся хлопки, которые раздаются при аппарации, шаги, знакомые голоса, смех. Но время шло, а ничего не происходило. Одиночество грызло душу, закрадывалось в сердце, заполняя его холодом и обидой. Гарри чувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку, а потом собрали обратно. Алкоголь шумел в голове, доставляя неприятные ощущения. Мальчик чувствовал себя необыкновенно одиноким. Он обнял плечи руками и положил голову на согнутые ноги. - Я не буду плакать, не буду плакать, не буду... – упрямо твердил он себе шепотом. Но вот одна слезинка прокатилась по щеке, за ней незамедлительно последовала вторая. Казалось, сейчас гриффиндорец был бы рад любому обществу – лишь бы не чувствовать себя настолько одиноким и ненужным. Ощущение того, что он забыт всем и вся, отделен от прочего мира, не давало ему покоя. Тело затряслось от судорожного плача, пальцы вцепились в джинсы, сжимая их и царапая коленки. Мальчик не видел ничего вокруг, он даже не заметил, как открылась дверь в гостиную, не обратил внимания на черную тень, скользнувшую по комнате. Вдруг он услышал негромкие шаги сзади себя и понял, что теперь он здесь не один. Где-то вдалеке скрипнула половица. Еще долгую минуту гриффиндорец сидел, не шевелясь, и ждал, чтобы утихли эти шаги, а они все не утихали, словно пришедший топтался на одном месте. И тут Гарри понял – это стучало его собственное сердце. В полном молчании, разбавленной лишь звуками летней ночи, он прижал руку к сердцу, словно пытаясь остановить или хотя бы заглушить такое громкое биение. «Стой! - рука прижалась к сердцу сильнее, - Стой! Я не хочу этого слышать! Не хочу!». В этот момент на дрожащие мальчишеские плечи опустились твердые, уверенные руки. Гарри медленно повернулся, и сквозь мутные стекла очков посмотрел на Тома Реддла, посмевшего нарушить его покой. Взгляд Темного Лорда был немного грустным, немного удивленным. Мужчина не сказал ни слова, да и мальчик не торопился со словами. - Никто не придет, Гарри, - тихо сказал Том через несколько минут, - Никто не придет... Гриффиндорец даже не успел заметить, как это произошло, но вот он уже уткнулся в грудь державшего его мужчины и снова плачет, а слезы были так же бесконечны, как его ненависть, отчаяние и боль... Том осторожно поглаживал Гарри по плечам, задумчиво глядя в ночное небо, и если бы мальчик мог заглянуть в его возвращенную душу, он бы увидел там такое же гнетущее одиночество, которое грызло его самого... Глава 6. Гарри проснулся от совершенно невыносимой головной боли. Он застонал и попытался перевернуться на другой бок, но оказалось, что это только усугубило боль. Приложив холодную ладонь ко лбу, мальчик открыл глаза, медленно обвел взглядом комнату, пытаясь вспомнить события ночи. Последнее, что он помнил – Реддл несет его в спальню, кладет на кровать и укрывает пледом. Дальше... дальше он вроде ушел... или не ушел? Гарри вскочил с кровати, но последствия от половины выпитой бутылки огневиски тут же дали о себе знать, и он со злобным шипением улегся обратно. Гарри укутался в плед. Он понимал, что надо бы встать, надо проверить не сбежал ли Вольдеморт, убедиться, что его, Гарри, волшебная палочка на месте, посмотреть не явились ли обещанные авроры. Но вместо этого мальчик завернулся еще плотнее, сворачиваясь калачиком и тихонечко поскуливая от боли. - А ведь я говорил, Поттер – нельзя тебе еще пить, - раздался холодный голос от двери, - Вы только посмотрите на это – герой волшебного мира перепил вечером огневиски и теперь встречает упоительное утро! – Том нагло пользовался тем, что каждое слово давалось гриффиндорцу с трудом, и издевался над ним, не скрывая этого, - Сейчас бы сюда репортеров – не сомневаюсь, что читатели «Пророка» были бы в восторге. Или лучше Дамблдора. Да, пусть старик полюбуется на своего непревзойденного ученика. Не сомневаюсь также, что Министр тоже оценил бы твое положение, Поттер. Уникальное явление – великий Мальчик-Который-Выжил мучается с похмелья. Лорд усмехнулся. - Как же ты жалок. Мне на тебя смотреть противно, Поттер. Не умеешь пить – так не берись! Не дорос еще до взрослых напитков. Не позорься перед врагом, пусть даже и побежденным. Гарри казалось, что его ненависть к Реддлу достигла таких пределов, что сейчас он, несмотря на безумную боль, ударит его, изобьет до полусмерти и дементоры так и не дождутся свою жертву. Но вместо этого он только яростно сжал уголок одеяла, поскуливая от тяжелых ударов, которыми, как казалось, была наполнена его голова. Затем послышался звон стаканов, звук льющейся воды и вот к носу Гарри уже подносят стакан с прозрачной на вид жидкостью. - На, выпей, - сказал вдруг Том голосом, не терпящим возражений. На это Гарри мог только еще раз простонать что-то невнятное, укрыться пледом с головой и продолжать тихо ненавидеть Вольдеморта и весь этот спектакль. - Уйди... – пробурчал он, - Уйди... - Поттер, ты идиот, - Том вздохнул, - Выпей – легче же станет! Гарри высунул взъерошенную голову, одним глазом глядя на Реддла. - Там яд? – хрипло спросил он. - Нет, это не яд, - устало ответил Вольдеморт, - Это зелье, которое было в шкафчике твоего крестного на вот такие вот случаи, - он кивнул в сторону гриффиндорца. - Глотни первым... Реддл расхохотался. Чуть прищуренные черные глаза Вольдеморта внимательно смотрели на Гарри, словно Лорд проверял – не шутит ли мальчик. Поняв, что он не шутит, Том пожал плечами и отпил немного из стакана. - Доволен? – насмешливо спросил Том. Гарри поморщился. Боль была такой невыносимой, что сейчас он бы выпил даже яд. Дрожащей рукой он взял стакан и, предварительно понюхав бесцветную жидкость, одним залпом выпил ее. Мальчик ожидал, что вот сейчас Темный Лорд рассмеется ему в лицо, скажет, какие доверчивые эти гриффиндорцы и как легко покончить с ними, но этого не произошло. Реддл лишь устало поморщился, поднялся с кровати и пошел к выходу. - Отоспался бы, Поттер, - усмехнувшись, Том вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Мальчик остался лежать на кровати, ожидая действия, несомненно, смертельного, зелья. Но вдруг он почувствовал, как боль отступает, заменяясь на приятную расслабленность и удивительную четкость мыслей. Зелье действительно было не смертельным... Гарри растянулся на кровати, закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Вольдеморт излечил его от головной боли, но взамен подарил боль другую – какую, до конца еще не было понятно... Гриффиндорец медленно поднялся, надел очки и, пошатываясь, побрел к двери. В голове шумели беспорядочные мысли, сердце стучало чуть быстрее, чем должно было. «Зачем он сделал это? Зачем помог? К чему все это?.. Я не понимаю...». Мальчик спустился вниз по лестнице и заглянул в столовую. Реддла там не было. Поттер прислушался, и ему показалось, что он слышит какие-то звуки в комнате, которая когда-то принадлежала Сириусу. Пулей Гарри взлетел по лестнице, ворвался в комнату с бешено бьющимся сердцем и прерывисто дыша. Том действительно был в этой комнате. Он стоял перед большим зеркальным шкафом, створки которого были распахнуты настежь и примерял на себя белоснежную рубашку Блэка. На мгновение Гарри оторопел, не зная, что и сказать на такое. Разум будто отбросило напрочь, заменив на неконтролируемую ярость, как тогда, ночью, когда мальчик заметил Реддла с вещью, принадлежавшей не ему. - Сними это! Сними сейчас же!! – Поттер рванулся к пленнику, яростно сдернул с его плеч не застегнутую рубашку и скомкал ее в руках. - Не смей... не смей трогать вещи Сириуса! - Гарри исподлобья смотрел на Темного Лорда. Равнодушно-меланхоличный вид последнего только усиливал ярость Гарри, сейчас он был готов поджечь весь дом, лишь бы Реддл перестал хозяйничать здесь. - Почему? – тихо спросил Том после короткой паузы, - Почему мне нельзя надеть это? - Это не твое! Это вещи человека, которого убил один из твоих слуг!! Да как ты смеешь вообще... – тут Поттер буквально задохнулся от ярости и не смог сказать ничего больше. Вольдеморт снисходительно смотрел на своего разъяренного тюремщика. Он скрестил руки на груди и пожал обнаженными плечами. - Поттер, через неделю меня казнят. Тебе не кажется, что сейчас твой гнев бесполезен? – Том поежился. - Нет, мне кажется! – ядовито ответил Гарри, - Это вещи, носить которые ты не имеешь права! - Мне не в чем ходить. Сам посмотри, во что превратилась моя одежда, - спокойно ответил Реддл, - Прекрати злиться, Поттер. Не будь собакой на сене. Пойми, что теперь многое теряет свой смысл... Гарри покачал головой. Сдавать свои позиции ему не хотелось, но в глубине души он понимал, что Том прав. Гарри невольно окинул взглядом тело Тома, судорожно сглотнул и сразу же отвел глаза, стараясь смотреть на что угодно, только не на него. - Ты... ты должен был спросить у меня об этом, - выдавил из себя мальчик, желая сделать так, чтобы голос звучал также спокойно, как и у Тома. - Я не знал, в каком ты состоянии, - парировал Реддл, - Зелье, которое я тебе дал, периодически вызывает осложнения. Когда его принимал я во время учебы в Хогвартсе... – мужчина коротко рассмеялся, - мне было не очень хорошо... - Это не отговорка, - чуть ли не прошептал Гарри. В следующую секунду то место, которое было заполнено ненавистью и яростью по отношению к тому, кто присваивает вещи крестного, исчезло, а на его месте появилось равнодушие и даже жалость. Гарри молча протянул Темному Лорду скомканную рубашку. - Возьми... Реддл не спеша накинул ее на смуглые плечи, скрывая тем самым несколько синяков, оставленные, видимо, тюремщиками в Азкабане или же острыми камнями в стенах камеры. Гарри закусил губу, отвернулся, чтобы не видеть пристального взгляда, устремленного на него, чтобы не видеть, как мужчина застегивает бесконечные пуговицы, как поправляет широкие манжеты, обнажая запястья. - Поттер, - негромко окрикнул Вольдеморт. - М?.. – промычал Гарри. На несколько секунд напряженная тишина заполнила комнату. Вдруг Реддл поднял руку, будто желая прикоснуться к Гарри, дотронуться до его плеча и притянуть к себе. Мальчик инстинктивно отшатнулся, испуганно глядя на Тома. Тот усмехнулся. - Застегни, пожалуйста, - с этими словами мужчина протянул вперед руку с расстегнутой пуговицей на рукаве рубашки. Гарри покраснел до кончиков волос. На какое-то мгновение он уже было подумал, что... Одним движением застегнув пуговицу, гриффиндорец кивнул головой и выскочил из комнаты, ненавидя себя и стыдясь собственных мыслей... День прошел почти незаметно. При виде Реддла Гарри тут же кидался в противоположный конец дома, в разговоры с ним старался не вступать и молил Мерлина, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Выйти из дома мальчик не мог – Дамблдор поставил на дом специальные чары, которые не могли выпустить из дома кого-либо, не принадлежавшего Ордену Феникса без посторонней помощи. Желая запереть Тома Реддла, директор, тем самым, запер Гарри... Изредка Гарри видел Тома, сидящего в гостиной с тонкой трубкой в руках. В тусклом свете солнечных лучей, проникающих сквозь зашторенные окна, фигура мужчины, окутанная синеватым дымом, казалась призрачной и расплывчатой, будто перед Гарри сидел призрак. Фантом тех дней, которые Том не смог бы вернуть никогда... В такие минуты мальчик останавливался на несколько секунд в дверном проеме, опираясь на косяк, но как только Реддл поворачивал голову, гриффиндорец быстро уходил, стараясь остаться незамеченным. Если бы он задерживался на доли секунд, он мог бы увидеть, как улыбается Том, причем улыбка получалась несвойственной Темному Лорду – немного грустная, немного задумчивая, с примесью сожаления и жалости. Но Гарри всегда уходил, не оглядываясь, а поэтому ничего этого видеть не мог. Через два дня неизвестность стала пугать. Вестей по-прежнему не было. Гриффиндорец извелся в томительном ожидании. Он мерил шагами дом, бросался к окну при каждом шуме, всматриваясь в залитую то солнечным, то лунным светом площадку перед домом. Букле передалось напряжение хозяина, она летала по дому и по улице в пределах ограды, заслоняющей их жилище. Заклятье, наложенное Дамблдором, распространялось также и на птиц. Очевидно, директор опасался, что Реддл сможет подать о себе весточку. Ожидание было тяжелей всего. Гарри почти не спал, а сбросить напряжение, усугублявшееся еще и пленником, было практически невозможно. Ему очень хотелось поговорить, очень хотелось услышать от кого-нибудь добрые слова, которые были так необходимы мальчику в эти дни, но обращаться к Тому с подобной просьбой было бессмысленно, а ласковых слов от Вольдеморта услышать невозможно... К тому же гордый нрав гриффиндорца не позволял ему даже обратиться к пленнику с какой бы то ни было просьбой, не то, чтобы заговорить... Часы с кукушкой пробили полночь. Вот уже добрых полчаса Гарри ворочался в постели, не в силах уснуть. Окно было распахнуто настежь, летний зной еще не успел наполнить комнату, ласковый ночной ветер приятно продувал спальню, теплый плед и мягкая подушка давали необходимый уют, но сон так и не пришел к мальчику. Через пятнадцать минут попыток побороть бессонницу, Гарри поднялся с кровати, нащупал на тумбочке очки, накинул мантию и спустился в столовую, намереваясь выпить стакан воды. Он уже шел к себе в комнату, когда вдруг услышал звук рояля. Инструмент звучал ровно и красиво, мальчику еще ни разу не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь так чудесно играл. Зачарованный неземной музыкой, он побрел к комнате, из которой она слышалась. Босые ноги ступали совсем бесшумно, сейчас Гарри не слышал даже самого себя. Дойдя до небольшой залы, он остановился и чуть приоткрыл дверь. Спокойная, словно летняя ночь, ласковая, как весенний ветерок, нежная, как рука матери, манящая, будто чары вейлы, музыка заполнила собой весь дом. Гарри остановился в дверном проеме, обхватив рукой деревянный косяк, и молча слушал. За роялем сидел Том Реддл. Плечи его были чуть опущены, глаза полуприкрыты, он даже не заметил своего ночного гостя. Тонкие пальцы скользили по белым и черным клавишам, нажимая на них едва-едва, и казалось, что Лорд перебирал в руках четки, будто руки его летали над роялем, не касаясь даже самого инструмента. На высокий лоб падали черные прядки волос и Том нетерпеливо сдувал их. Полурасстегнутая рубашка свидетельствовала о том, что мужчина уже собирался идти спать, его задержал лишь старинный инструмент, принадлежавший, наверно, самому пра-пра-прадедушке Сириуса Блэка. Гарри видел этот рояль не раз, однажды даже Рон пытался сыграть на нем «Собачий вальс», но на большее друзей не хватило. Сейчас же... в руках Тома старый рояль будто ожил и существовал сам по себе, отдельно от этого дома. Сам Реддл изменился так, что Гарри показалось, что у него остановилось сердце, а на несколько секунд мальчик забыл, как дышать... Лицо, чуть склоненное над роялем, было лицом весны, лицом лета, овеянное теплым дыханием душистого клевера. На губах искрились гранаты, в глазах играло и чернело ночное небо. Коснуться этого лица – все равно что ранним декабрьским утром распахнуть окно и, задохнувшись от ощущения новизны, подставить руку под первые легчайшие снежинки, что падают из глубины ночи, неслышные и нежданные... Тело словно жило вместе с симфонией, которая разрушила весеннюю тишину, будто оно было связано с ней нерушимыми узами, разделить которые не в силах самое сильное волшебство... Легкий ветерок из открытого настежь окна чуть развевал белую рубашку Тома. Его волосы, всегда уложенные в безупречную прическу, струились по вискам и шее, иногда мужчина нетерпеливо откидывал их назад, не отрывая рук от клавиш. Грудь часто вздымалась и опадала, тонкие пальцы то ускоряли свой бег по клавишам, то замедляли, пересохшие губы Реддла шептали что-то, и на миг Гарри показалось, что Лорд произносил какое-то древнее заклинание, оживившее эту комнату. Мальчик непроизвольно шагнул вперед, стремясь поймать то неуловимое, что существовало здесь, сейчас, в этой зале, то, чему был отпущен краткий срок жизни, но что ему так хотелось почувствовать. Рояль печально вскрикнул последним аккордом. Тонкая рука Лорда скользнула по всем клавишам, обрывая музыку. Гарри не чувствовал холода под босыми ногами, скорее, ему было жарко. Он не отрываясь смотрел на Реддла, ловя жадным взглядом каждое его движение. Наконец, Том поднял голову, заметив посетителя. Именно сейчас мальчик увидел настоящее лицо своего пленника – усталое, измученное, полное отчаяния и боли... - Ты... ты хорошо играл... очень хорошо... – просипел Поттер, не в силах говорить в полный голос, боясь разрушить ниточки той атмосферы, которая еще оставалась в комнате. Реддл слегка склонил голову. - Надо же мне успеть вспомнить забытые радости да того как... – мужчина судорожно вздохнул, но, тут же поборов мимолетный порыв, снисходительно усмехнулся, - Тебе понравилось? Гарри только кивнул. - Ты... ты можешь... еще что-нибудь сыграть?.. – нерешительно выдавил он. - Поттер, ты что, серьезно думаешь, что меня привезли сюда только для того, чтобы развлекать шестнадцатилетнего подростка? – как ни странно, в голосе Реддла не было злости, только уже привычная усталость, холод и равнодушие, которое так раздражало гриффиндорца. - Ты ошибся, - Вольдеморт лениво стукнул пальцем по черной клавише, та в ответ издала беспокойный звук, - Мне просто захотелось немного поиграть... Знаешь, Поттер... сложно жить с предчувствием того, что скоро я не смогу делать ничего этого... Мужчина отвернулся, но его гость заметил, как по щеке Тома прокатилась слеза, потом вторая, третья... Он на секунду закрыл глаза, плечи сжались, и Гарри казалось, что перед ним сидит мальчик, такой же беззащитный, как и он сам, нуждающийся в ласковых словах и заботе. Гриффиндорец понял – душа Тома Марволо Реддла, расколотая на семь частей, перестала быть заложницей пустых предметов и вернулась к своему истинному владельцу... Гарри сглотнул комок в горле, шагнул вперед и оказался почти вплотную со своим пленником. Не понимая, что он делает, будто в каком-то бреду, мальчик поднял руки и положил ладони на бледные щеки Тома, стирая с них слезы. Реддл закрыл глаза. Его дрожащие пальцы коснулись запястий гриффиндорца, несильно сжимая их. Гарри слегка склонился, подался вперед и негромко вскрикнул, когда его губы коснулись плотно сжатых губ Реддла. Но вскрик тут же оборвался, как только руки Тома обвились вокруг фигуры мальчика, судорожно прижимая его тело к себе, а поцелуй получился таким реальным и настоящим, что на какое-то мгновение Гарри испугался. Руки Тома скользили по спине Гарри, губы мужчины жадно впивались в губы мальчика, и последнему почему-то казалось, что никогда еще он не испытывал ничего, приятней этих ощущений. Мелкая дрожь сотрясала тело гриффиндорца, он негромко застонал, судорожно втягивая воздух, а Том сцепил пальцы на его спине так, что на смуглой коже остались красные полосы. Комната, несколько минут назад наполненная ласковым ветерком лета, принесшего спокойствием и умиротворение, теперь сгорала от знойного ветра лета, полного страсти и огня. Этот ветер будто смел все остатки разума и воли, которые еще сохранялись у Гарри, заставив его капитулировать и подчиниться Тому почти полностью. Реддл скользнул губами по шее мальчика, заставив его тем самым негромко застонать. Мгновения, которые длились поцелуи, казались гриффиндорцу невыносимо долгими, его тело явственно просило о большем, но вдруг мужчина, резко отстранившись, сильно оттолкнул мальчика от себя и закрыл лицо ладонями. - Уходи... – прошептал Том. - Но ведь... - Уходи! - Нет, я не хочу, я хочу оста... – попробовал запротестовать Гарри. - Ты не слышал, что я сказал?! Уходи сейчас же!! – рявкнул Лорд. Он вскочил со стула, схватил гриффиндорца под руки и поволок его к двери. - Никогда, слышишь, никогда больше не смей так делать! – Том сжал воротничок пижамы мальчика и грубо встряхнул его несколько раз - Почему?.. - почти шепотом спросил Гарри. Том отпустил гриффиндорца, разжав стальную хватку. Он снисходительно смотрел на сверху вниз, скрывая волнение за маской презрения и отвращения. Небрежным жестом зачесав назад челку, Том фыркнул. - Потому что ты мальчишка... мальчишка, которого я ненавижу... Громко хлопнула тяжелая дверь, за ней послышался звук бьющегося стекла. Гарри прислонился к стене и медленно сполз по ней на пол, обдирая и без того расцарапанную спину. Ноги впервые почувствовали холод, впрочем, на сердце было не лучше. Сжавшись в комочек и поджав ноги к груди, Гарри лег на пол, глядя на захлопнувшуюся перед ним дверь широко раскрытыми глазами.
Обратиться - Ответить - К полной версии
Here_SLASH 07-01-2010-22:33 удалить
Глава 7. Весь следующий день был не похож на предыдущие. Гарри чувствовал напряженность, которая теперь царила в доме. Реддл был мрачным и раздражительным, а каждый раз, когда их с Гарри взгляды пересекались, он смотрел на мальчика так, что у гриффиндорца тут же краснели щеки и он спешил убраться подальше от своего пленника. Гарри все чаще стал проводить время в одиночестве. Он сидел в своей комнате, предоставив Темному Лорду полную свободу действий. Сейчас мальчик был равнодушен ко всему, что происходило. Прежние ценности и устои стремительно рушились, оставляя после себя неуютное ощущение пустоты. А между тем лето вступало в свои права. Мир вокруг дома на Гриммаунд плейс оживал, становился ярким и солнечным, все было пропитано душистым запахом лета. Яркие лучи проникали сквозь тяжелые пыльные шторы их невольной темницы, солнечные зайчики освещали покрытые паутиной углы. Но Гарри будто не видел всего этого. Ему казалось, что он стареет вместе с этим домом, казалось, что он такой же ветхий, пыльный и мертвый. Ощущение заброшенности не покидало его даже по ночам. Теперь мальчик долго не мог уснуть, он ворочался в постели по несколько часов, а потом с удивлением обнаруживал, что в спальне снова светло, что уже пришел рассвет, возвещая о новом дне. Каждый день Гарри ждал весточки от Дамблдора, или хотя бы от друзей, даже письму из Министерства он был бы сейчас рад, но ожидания не оправдывались и одиночество вновь грызло мальчишеское сердце, не давая ни минуты покоя. В те редкие минуты, когда Гарри сталкивался с Реддлом, он пытался поймать взгляд, пусть даже такой равнодушный своего пленника, но Лорд избегал смотреть на мальчика. Он держался по-прежнему царственно и надменно, губы его ни разу не дрогнули, не обещая даже мимолетную улыбку, все действия были точны и аккуратны. Именно в такие минуты гриффиндорец ненавидел себя больше всего и желал, чтобы на месте приговоренного к казни Реддла был он. Мальчик понимал, что нельзя было относится к Вольдеморту так, как относился к мужчине он сам. Нельзя было дрожать при виде одного его вида, нельзя было теряться и смущаться под холодными взглядами, которые Том изредка бросал на него, нельзя было вспоминать о его губах по ночам, нельзя было вновь и вновь мечтать о твердых и уверенных руках, которые обнимали его в ту ночь. Но мальчик ничего не мог поделать. Навязчивые мысли он списывал на усталость и надеялся, что рано или поздно все пройдет само собой, сведется на нет и скорая казнь разрубит ту ниточку, которая почему-то связала его и Тома Реддла. Но иногда, когда гриффиндорец не мог уснуть, ему казалось, что вместо мягкой подушки под рукой он поглаживает спину Тома, вместо одеяла его греет тело Реддла. А когда непослушные волосы теребил летний ветерок, можно было зажмуриться и представить, что его гладят пальцы Темного Лорда, нашептывая что-то бесконечно приятное и успокаивающее на ухо. Тогда Гарри сглатывал неприятный комок в горле, тер глаза сжатыми кулаками, отгоняя слезы, и начинал мысленно считать до ста, чтобы хоть как-то отвлечься от пугающих мыслей. А утром... утром повторялось все то же самое: тишина, запах табака от трубки Реддла, тиканье маятника в старинных часах, одинокие минуты и это вечное ожидание... Но вот настал день, который немного разнообразил прошедшую неделю. Заглянув в гостиную этим утром, Гарри увидел Реддла, сидящего, как всегда в уже полюбившемся ему кресле, а перед ним стоял Омут памяти. Гриффиндорец уже не раз сталкивался с этим предметом, не раз ему приходилось видеть чужие воспоминания, но он не знал, что такой же Омут был и у Сириуса. Мальчик перешагнул порог комнаты, изумленно посмотрел сначала на Омут, затем на совершенно невозмутимого Реддла. - Где ты взял его? – мрачно спросил Гарри. - Он стоял в шкафу в комнате, где я сплю, - Том лениво махнул рукой, - Мне стало скучно, я решил посмотреть. - Ты смотрел воспоминания моего крестного?! – от подобной наглости у Гарри чуть не подкосились ноги. - Нет, - Реддл с досадой покачал головой, - Лишившись волшебной силы, я потерял способность как-либо содействовать с магическими предметами. Я не могу заглянуть в мысли Блэка. Я вообще не могу воспользоваться Омутом памяти... У Гарри свалился камень с души. Ему вовсе не хотелось, чтобы Вольдеморт смог увидеть воспоминания Сириуса, не хотелось, чтобы он вообще как-то вмешивался в его, Гарри, жизнь. Он молча кивнул, но вдруг Том развернулся и пристально посмотрел на своего тюремщика. По его губам скользнула легкая усмешка. - А хочешь посмотреть пару моих воспоминаний, Поттер? На мгновение Гарри опешил. Он не знал как реагировать на такое предложение и от неожиданности согласился, не успев до конца обдумать слова Темного Лорда. Реддл с улыбкой покачал головой и поманил Гарри к себе. - Тебе понадобится палочка. Сам я смогу только подумать о том или ином, а ты уже поможешь сделать эти воспоминания не только моими. Гарри облизал пересохшие губы и вытащил из кармана палочку, крепко сжав ее в мокрых ладонях. Он ни на секунду не расслаблялся, подозревая, что Реддл задумал очередной подвох, что вот сейчас произойдет что-то очень плохое и надо быть наготове. Но Том расслабленно откинулся в кресле, закрыл глаза, потер пальцами виски и улыбнулся. - Надо же... – тихо прошептал он, - А мне казалось, что я совсем забыл об этом... Гарри невольно залюбовался Томом, и тут снова услужливая память подбросила ему воспоминания ощущений от их поцелуя, дыхание перехватило, а руки сжались крепко-крепко. Мальчик подавил в себе желание коснуться плеча Лорда, взъерошить темные кудри, прижаться к ним щекой и почувствовать себя нужным хоть на эти несколько секунд. Он сосредоточился, дотронулся палочкой виска мужчины, и тут же за конец палочки зацепилось светящееся молочно-белое воспоминание. Гарри стряхнул его в Омут памяти и проделал то же самое и со вторым обрывком памяти, которое Вольдеморт позволил ему увидеть. Омут памяти стоял на коленях у Вольдеморта, но без приглашения Гарри все же не решался посмотреть то, что же было в этих воспоминаниях и, переступая с ноги на ногу, ждал, пока Том очнется от собственных мыслей. - К какому времени относятся эти воспоминания? – наконец, спросил мальчик, стараясь сделать голос как можно более сухим и равнодушным. - Это седьмой курс Хогвартса, - спокойно ответил Том, - Июнь, если быть точным. Это был прекрасный год... Гарри не медлил больше ни секунды. Он наклонился, тут же его охватило знакомое чувство полета в бездну, вокруг все стало темно, а через несколько секунд под его ногами уже была твердая земля, и в глаза бил свет летнего солнца. Гарри очутился почти прямо в Хогвартсе, в одном из его бесконечных коридоров и переходов. За окном распускались листья на деревьях, клумбы пестрели разнообразными яркими цветами, учеников было мало, очевидно, большинство было на уроках. Вдруг впереди послышался мальчишеский смех. Гарри забежал вперед, завернул за угол и увидел Тома, совсем еще юного, похожего на него самого... Рядом с ним стоял какой-то мальчик, очевидно, сокурсник. Он утыкался лбом в плечо Тома и теребил того за зелено-серебристый галстук. Том поглаживал его по плечам, касался губами длинных темных волос юноши и прижимал того к себе. Было видно, что друг Реддла наслаждался происходящим едва ли не больше самого Тома. Вот слизеринец оторвался от плеча будущего Темного Лорда, резко притянул его к себе за галстук и впился в его губы долгим поцелуем. Руки Лорда опустились на бедра юноши, он жадно поглаживал их, не прерывая поцелуя и выгибаясь в руках сокурсника. Гарри шагнул вперед. Ему было неловко смотреть на это. Он отлично знал, что его не видят, но все же в этом было что-то неправильное. Пока он не понял, что именно, но увиденное ему явно пришлось не по душе. Губы гриффиндорца сжались в тонкую линию, глаза превратились в узенькие щелочки, а гнев незаметно заполнил все сердце черным пьянящим ядом. Поттер смотрел, как Том целуется с каким-то слизеринцем и не мог понять, почему ему так тошно от того, что он смотрит на это: то ли от того, что целовались двое молодых людей, а не парень и девушка, как он привык. То ли от того, что он знал, что будет дальше и сколько жизней погубит этот мальчик, который сейчас выглядел таким счастливым и беззаботным. А может, это была ревность. Последнюю догадку Гарри не успел развить до конца, потому что попытался загасить ее в зародыше. Сокурсник Тома, между тем, вел себя все настойчивей – вот его рука уже расстегивает молнию на брюках Тома, вот юноша вжимает его в каменную стену и трется об него бедрами. Гарри закрыл глаза ладонями. Смотреть на это было выше его сил. Из глаз брызнули слезы, стало трудно дышать, а плечи вдруг стали неимоверно тяжелыми. По телу пробежала неприятная дрожь, все тело охватил озноб, и захотелось завыть от обжигающей боли. Мальчик всхлипнул и быстро отвернулся. В ту же секунду он почувствовал, как в глазах темнеет, коридоры Хогвартса потеряли четкие очертания, заменяясь на гостиную дома Блэков. Вот уже перед ним сидит изумленный Вольдеморт, постукивая кончиками пальцев по согнутому колену. - Поттер, да что с тобой случилось? – спросил он раздраженно, - Ты что, никогда не целовался что ли? Может, тебе еще объяснить, откуда берутся дети?! Или ты не думал, что целоваться можно не только с девушкой? Плечи мальчика тряслись, он даже не мог четко ответить ни на один вопрос, хотя больше всего желал успокоиться и взять себя в руки. Гнев постепенно сменялся на разочарование и какую-то звериную тоску. Захотелось вернуться в воспоминание Тома и избить слизеринца, целовавшегося с ним, но гриффиндорец понимал, что это невозможно. Следующие несколько секунд он пытался доказать себе, что, собственно, ему и дела-то нет до того, с кем там целовался Вольдеморт в юности и ему, Поттеру, в общем-то, все равно. Он отер со щек слезы, мрачно посмотрел на сидящего перед ним мужчину. - Да мне все равно, - злобно ответил он. Реддл махнул рукой. - Не ври мне, Поттер, - устало сказал он, - Я ненавижу ложь. Можешь ты хоть раз в жизни сказать правду, а? Где же ваша хваленая гриффиндорская честность? – Лорд усмехнулся. - Все замечательно – процедил Гарри сквозь стиснутые зубы, - Просто в следующий раз уволь меня от таких воспоминаний. Про себя он подумал, что лучше бы Том решил показать ему какую-нибудь очередную сходку Пожирателей – и то было бы легче. Наблюдать за убийством куда проще, чем за тем, что он только что увидел. - Что, неужели не понравилось? – Том насмешливо разглядывал гриффиндорца. - Нет! Нет, мне это не понравилось!! Это было отвратительно! По лицу Реддла пробежала тень сожаления, но тут же заменилась на уже привычную ехидную ухмылку. - Поттер, спешу тебе напомнить о недавней ночи, когда ты сам... - Замолчи!! – выкрикнул Гарри и со всей силы ударил кулаком по спинке дивана, едва не попав по щеке Темного Лорда, - Я не хочу ничего слышать!! Том резко вскочил с кресла, схватил Гарри за руку и мальчик даже не успел понять как, но вот Том уже держал его в объятиях, заворачивая руку за спину так, что от боли потемнело в глазах. Второй рукой он неторопливо гладил живот Поттера, губы Реддла прижимались к его шее, и в какую-то секунду мальчик поймал себя на мысли, что стонет уже не от боли, а от наслаждения. - Нравится, Поттер? – вкрадчиво прошептал Вольдеморт, касаясь языком уха Гарри. Последний только шумно вздохнул, попытался высвободить руку, но вместо этого оказался прижатым к телу Тома еще сильнее. Гарри осознавал всю необходимость прекратить происходящее, но сил на это почти не осталось. Захотелось раствориться в руках Реддла, захотелось стать на место слизеринца, которого с таким упоением целовал Том в Омуте памяти. Беспокойство, тревога, ревность и наслаждение смешались в один живой клубок, заставляя дыхание учащаться, а ноги подкашиваться. Удары сердца раздавались теперь и в ушах Гарри, и эти звуки были похожи на звон колоколов, на быстрый бег босых ног по выжженной солнцем летней земле, на выстрелы маггловского оружия, на шум океанских волн. Сил прервать сладкую пытку не было, сознание гриффиндорца было теперь наполнено ласками рук мужчины, мысли расплавились во внезапно окружившем их жаре летнего дня. - Пусти меня... – простонал мальчик, - Пусти, слышишь!.. Ласки прекратились в ту же секунду, онемевшая уже почти рука получила свободу. Гарри обернулся и смерил своего мучителя мрачным взглядом исподлобья. Тот только пожал плечами и издевательски-вежливо отступил в сторону, освобождая для Гарри путь к выходу. Гриффиндорец не сказал ни слова и вышел из гостиной, не оборачиваясь, кляня себя за минутную слабость и стараясь подавить возбуждение. Том уселся обратно в кресло, накинул на плечи клетчатый плед и устало прикрыл глаза ладонью. Глава 8. Увиденное в Омуте памяти преследовало Гарри еще много часов. Картина, вызывавшая содрогание во всем теле вставала перед глазами каждый раз, когда наступали сумерки, а то и чаще. Гриффиндорец убеждал себя, что на самом деле это не имеет абсолютно никакого значения, что его чувства не имеют под собой никакой логической основы и что не стоит изводиться по пустякам. Но другая часть мальчика твердила обратное... «Я имею на него гораздо больше прав! Нас с ним связывает в тысячу раз больше всего!! Я... да я... я ему роднее, в конце концов!! Прошло столько лет, он уже и забыл этого слизеринца! Я был его целью столько лет, я!..» - гневные мысли, словно осы жужжали в усталой голове гриффиндорца, не давали покоя, тревожили сердце, неприятно пощипывали у глаз, сдавливали горло. - Я ненавижу тебя, Реддл... я ненавижу тебя... – шептал мальчик, лежа на кровати и уставившись в потолок бессмысленным взглядом. День сменился вечером. Ярко-алый кровавый рассвет уступил место белоснежной луне и бездонной синеве ночного неба. Гарри поднялся с кровати, матрас жалостно скрипнул пружинами. Поежившись от ветра, гриффиндорец неуверенно толкнул дверь и вышел в коридор. Привычная темнота затаилась по углам и будто только и ждала момента, чтобы вылезти оттуда, напасть на зазевавшегося прохожего и окутать его черной непроглядной паутиной. Тени пугали мальчика, и он почувствовал себя десятилетним ребенком, который боится спать в темноте и поэтому бежит в спальню взрослых, чтобы убедиться в том, что в доме есть какая-то защита. Где-то далеко ухнула сова, вот впереди скрипнула половица, колыхнулась легкая занавеска. Гарри отскочил в сторону, испуганно озираясь. До комнаты Тома он добрался почти бегом. Осторожно приоткрыв дубовую дверь, мальчик заглянул внутрь и увидел хозяина комнаты сидящим на подоконнике. Гриффиндорец решительно зашел внутрь и закрыл за собой дверь. Снова Реддл казался ему фантомом, отблеском прошлого, частичкой лунного света, поселившегося в этой комнате на время ночи. Заметив Поттера, Лорд повернул голову, черные глаза блеснули в темноте. - Ты что-то хотел? Гарри покачал головой. - Что, желаешь перед сном посмотреть еще парочку моих воспоминаний? – ядовито поинтересовался Вольдеморт, - Или хочешь сказку на ночь? - Мерлин, ну почему обязательно все время язвить?! – подумал Гарри, но тут заметил, что невольно высказал мысли вслух и торопливо замолчал. - Ты хотел услышать от меня что-то другое, Поттер? – Реддл рассмеялся. Гарри неторопливо преодолел расстояние, разделявшее его с Томом, стараясь держаться так же лениво и непринужденно, как и его собеседник. - Мне абсолютно все равно, - небрежно бросил он, а сам в эту минуту готов был разорваться от переполнявших эмоций. Здесь были и ненависть, и злость, и безграничная ярость, жалость, тоска и много других чувств, которые не поддавались объяснению. - А зачем пришел тогда? Решил сказать, как ты меня ненавидишь? - Да. Считай, хотел. Я тебя ненавижу, Реддл. Том усмехнулся. - Придумай что-нибудь поновей, Поттер. Твоя ненависть уже никого не удивит. Будь оригинален, - мужчина небрежно взмахнул рукой. - Ты просто сволочь! - Это не новость, - Лорд театрально зевнул. - Неужели тебя так мало волнует твоя судьба?! Тебя ждет поцелуй дементора, ты знаешь это?! – Гарри пнул попавшееся под ногу кресло. - А почему меня должно это волновать? У меня было достаточно времени, чтобы смириться с такой участью, - голос Реддла чуть заметно дрогнул. - Вот увидишь, скоро Министерство обязательно схватит тебя! Все знают, что ты здесь! - Так пусть они поторопятся, - фыркнул Лорд, - Мне осточертело быть запертым в одном доме с подростком, гормоны которого неподвластны его здравому смыслу. Уж лучше пусть меня целует дементор. - Неужели тебе ни до чего нет дела?! Как можно быть... таким?! – Гарри чуть ли не зарычал, отскочил от Тома, прошелся по комнате, то краснея, то бледнея от злости. - Каким это «таким»? Поттер, выражайся яснее, - Реддл раздражено покосился на мальчишку. - Бездушным – вот каким!! Холодным! На какую-то секунду Лорд будто не верил своим ушам. Он отвлекся от созерцания распускающейся яблони под окном, медленно повернулся к мальчику, смерив его внимательным взглядом. - Надеюсь, ты не забыл, Поттер, что у меня больше нет души? Кажется, ты уже успел выяснить тот факт, что я расколол ее на семь частей. Ты даже постарался уничтожить эти части. Так что твои слова абсолютно верны. Не стоит тратить свои драгоценные нервы и возмущаться по этому поводу, поверь. Гарри чуть не задохнулся от возмущения, его зеленые глаза сузились, а губы сжались в тоненькую ниточку. Он сунул руку в карман, вытаскивая оттуда палочку. В следующую секунду мальчик отбросил ее в сторону. - Я стою перед тобой безоружный, Реддл, - негромко сказал он, - Ты всегда мечтал убить меня. Сейчас ты можешь это сделать. Ну давай же! Том запрокинул голову назад и коротко рассмеялся. - О, всемогущий Салазар Слизерин! Поттер, ты никогда не изменишься, - мужчина уткнулся лбом в колено, его плечи слегка содрогались от смеха, - Неужели ты серьезно думаешь, что всем есть дело до тебя, Мальчика-Который-Выжил? Неужели ты думаешь, что все только и должны, что носиться с тобой, как с торбой, холить и лелеять тебя? Неужели ты не понимаешь, что никому, слышишь, никому нет до тебя дела?! Ты одинок так же, как и я, и так будет всегда, Поттер. Таков удел всех людей. Особенно таких как ты или я. Ты всегда будешь сам по себе. Ты никогда не сможешь найти себе близких по духу. Никогда не сможешь разрушить стену, отделяющую тебя от остальных. Никто и никогда не поймет тебя полностью. Ты один, Поттер... И чем раньше ты осознаешь это, тем легче тебе будет жить дальше... - Ты не прав... у меня есть друзья... – возразил Гарри почему-то шепотом. - И что с того? Сильно они понимают тебя? Знают ли они в полной мере то, что пришлось пережить тебе? Не смеши меня, Поттер. Они никогда не увидят того, что видел ты, никогда не почувствуют того, что чувствуешь ты. Они не смогут пройти с тобой этот путь до конца... - Путь?.. – непонимающе переспросил мальчик, шагнув вперед. - Да, - холодно бросил Том, - Твой путь заканчивается там же, где и мой, как ни странно – в подвалах Министерства, в зале исполнения приговоров. Какая ирония... Равнодушие, с которым Реддл держался, его ленивый тон, небрежность – все это раздражало Гарри. К тому же слова мужчины задели больше, чем он хотел показать это. Где-то в глубине души гриффиндорец понимал, что Темный Лорд абсолютно прав... Не выдержав, мальчик подался вперед, схватил Тома за воротник рубашки и сильно встряхнул его. Тут же, размахнувшись, он отвесил ему сильную пощечину, с мстительным удовольствием наблюдая, как краснеет бледная щека, как лицо Лорда окрашивается гримасой удивления. - Ненавижу тебя!! – снова выкрикнул мальчик, для пущей убедительности вновь встряхнув мужчину как следует. В следующую секунду он уже оказался прижат к телу своего собеседника, ощутил на своей спине чужие руки, а на губах чуть солоноватый привкус чужих губ. Не успев запротестовать, Гарри инстинктивно прижался к целующему его Тому, обхватив ладонями его лицо, зарываясь пальцами в шелковистые пряди темных волос. Горячее дыхание обожгло губы мальчика, он судорожно втянул воздух, легкие стали будто немного тяжелее. Ноги подкосились и Гарри, несомненно, свалился бы на пол, если бы Реддл не поддержал его. Губы мужчины бережно скользили по щекам мальчика, слегка покусывая смуглую кожу, пальцы касались его спины, проникали под тонкую рубашку, поглаживая тело гриффиндорца. Гарри неловко обнял Тома, осторожно, будто боясь чего-то, прижал его к себе и запрокинул голову, подставляя грудь и шею под короткие поцелуи. Руки Реддла уже лихорадочно расстегивали пуговицы на одежде мальчика, тянулись к самому телу, пальцы цепляли совсем твердые соски, что вызывало у Гарри приглушенные стоны и вскрики. Гриффиндорец попятился назад, не разжимая объятий, смутно представляя, что он делает и почему не убегает прямо сейчас. Сделав еще пару шагов назад, он почувствовал, как ноги уперлись в кровать и тут же, повинуясь напору Тома, упал на бархатистое покрывало, забираясь подальше, ощущая на себе тяжесть тела мужчины. На мгновение Вольдеморт замер. Почему-то пересохло в горле. Словно он был еще совсем мальчишкой. Мужчина задумчиво посмотрел на губы Гарри – чуть обветренные, с небольшими трещинками. «Он кусает губы? Что-то новенькое... Надо бы отучить его от этой привычки...» - пронеслась и тут же пропала мысль. - Ты поцелуешь меня?.. – тихо спросил чертенок, стиснув в своей руке руку мужчины. Том глубоко вздохнул и притянул его к себе почти несмело, боясь причинить боль или испугать. Тело Гарри было будто огнем в руках мужчины, теплым воском, и казалось, что он может слепить из него какую угодно фигуру, придать любую форму. Остатки прежних сомнений смыло волной наслаждения. Реддл быстро сдернул с мальчика рубашку, кинув ее куда-то в сторону, и припал горячими губами к его груди, лаская каждый сантиметр нежной кожи, стараясь не упустить ничего. Рука его скользнула по бедру гриффиндорца, поднялась выше, касаясь уже возбужденного члена Гарри, поглаживая его сквозь слой одежды. Мальчик вскрикнул, заворочался и накрыл руку Лорда своей, прижимая ее к телу еще плотнее. - Не спеши... – прошептал Вольдеморт, свободной рукой стягивая с себя одежду и ложась рядом со своим беспокойным соседом. Губы вновь коснулись груди мальчика, поднялись выше, горячий язык ласкал ложбинку на шее, а тонкие пальцы медленно двигались от живота вниз и обратно, пока, наконец, не коснулись молнии на брюках и не расстегнули ее. Гарри шумно вздохнул, подался бедрами вперед, стараясь растянуть это прикосновение на как можно больший срок. Он дернулся и толкнул ногам вперед, сбрасывая с себя брюки. Теплые ладони ласкали тело Тома, ногти цепляли его кожу, оставляя красные полоски. В этот момент рука Реддла, проникнув под резинку белья мальчика, сомкнулась вокруг его члена и резко прошла вверх и вниз. Большой палец скользнул по головке, и Гарри громко вскрикнул, широко распахнув изумрудно-зеленые глаза. Он потянулся к губам Тома, отдаваясь поцелую со всей страстью и желанием, и прижался к груди мужчины, скользя по ней твердыми сосками и царапая его тело. Реддл тихо застонал, провел по губам Гарри языком и склонился над ним, щекоча волосами тело мальчика, покрывая поцелуями его живот и спускаясь ниже. Добравшись до бедер гриффиндорца, Том положил ладони на внутреннюю их сторону, поглаживая и лаская Гарри. Голова мальчика лихорадочно заметалась из стороны в сторону, и без того взъерошенные волосы растрепались окончательно. Когда губы Тома сомкнулись на его члене, гриффиндорец подумал, что вот сейчас он умрет от наслаждения, а неторопливые ласковые движения мужчины заставляли Гарри стонать и умолять Тома не останавливаться. Казалось, что если эти ласки, граничащие с пыткой, сейчас прекратятся, мальчик просто умрет, взорвется, сгорит от снедающего его жара. По лбу пробежала капелька пота, скатываясь на висок, Гарри смахнул ее дрожащими руками и накрыл ладонями грудь, поглаживая ее и царапая соски ногтями. Реддл ласкал плоть гриффиндорца нарочито медленно, изводя его неторопливыми действиями, будто не слыша жалобных поскуливаний своего врага, не замечая ничего вокруг. Горячий язык скользил вместе с губами по уже подрагивающему члену, тонкие пальцы поглаживали бедра и живот, и мальчик не выдержал. С громким вскриком он толкнул бедрами вперед, запуская руку в волосы Реддла и сильно сжимая их, заставляя мужчину погрузить плоть мальчика в себя почти до основания. В следующую секунду тело Гарри содрогнулось и мальчик кончил с приглушенным стоном, прижимая к себе Тома и стискивая в кулаке кусочек простыни. Тяжело дыша, Реддл поднялся, скользнул вверх и налег на Гарри сверху, вжимая его в матрас. Гриффиндорец быстро расстегнул брюки Тома, ладони скользнули по ягодицам мужчины, стягивая с мужчины одежду и непроизвольно ища более тесного контакта. Через секунду Гарри почувствовал, как ему в живот упирается твердый член Тома и схлынувшее было возбуждение вновь охватило его целиком, погружая в приятный жар. - Давай... давай я... – просипел мальчик и попытался вывернуться из объятий Реддла, скатываясь вниз, - только... только я не... я не делал этого раньше... Том резко остановил его, обняв за плечи и кладя голову гриффиндорцу на грудь. - Нет... – негромко сказал он, - если ты не хочешь... все нормально, правда... Гарри показалось, что тихий, чуть хриплый голос мужчины уже способен довести его до полного исступления. Он облизал пересохшие губы, ладони скользнули по гладким бокам Лорда, притягивая его еще ближе. Мальчик медленно раздвинул ноги, не сводя взгляда с лица Тома, и еле заметно кивнул. На губах Реддла появилась легкая улыбка. - Ты уверен?.. - Да... да, я абсолютно уверен... - Точно хочешь этого? – Реддл судорожно сглотнул комок в горле. - Да, да, пожалуйста!.. - Если будет больно – терпи... – прошептал Том через несколько секунд и провел пальцами по щекам извивавшегося в его объятиях гриффиндорца. Затем рука мужчина вновь очутилась на бедрах Гарри, перетекая чуть вниз, осторожно задевая его вход, кружа вокруг него пальцем и лишь слегка надавливая внутрь. Гарри подумал, что, в общем-то, ничего болезненного в этом нет. Так, слегка неприятно, но терпеть можно. Через минуту внутрь Гарри скользнул сперва один палец, затем к нему добавился второй и третий. Стиснув зубы, мальчик терпел неприятные ощущения молча, не желая демонстрировать постыдную слабость, пока, наконец, Том не коснулся чего-то, что заставило гриффиндорца вскрикнуть и дернуться вниз, насаживаясь на пальцы мужчины. Перед глазами будто взорвались фейерверки, а в ушах зазвенело. - Еще!.. – простонал он. Том будто ждал этого. Склонившись к мальчику, он обхватил губами его сосок, свободная ладонь накрыла возбужденный член, ритмично поглаживая его. Затем мужчина резко подался вперед, входя в Гарри почти до основания. Из глаз мальчика брызнули слезы, инстинктивно он попытался вырваться, но Том держал его так крепко, что бегство было невозможным. Закусив уголок подушки, Гарри принялся яростно терзать его, пока Том поглаживал его по побледневшим щекам и шептал что-то на ухо, слегка задевая его языком. Через некоторое время боль утихла, сменившись приятным, как ни странно, ощущением. Реддл начал неторопливо двигаться, но постепенно темп движений все нарастал, Гарри слышал, как тяжело он дышит, как с его чуть приоткрытых губ то и дело срываются стоны, а черные бездонные глаза подергиваются пеленой возбуждения. Гриффиндорец прислонился лбом к плечу Лорда, подался вперед и сильно сжал внутренние мышцы, стремясь доставить партнеру как можно больше удовольствия. Это чувство казалось совершенным. Гарри слышал чьи-то громкие стоны восторга и только спустя какое-то время понял, что это стонет он сам. Он внимательно посмотрел на Тома. В его глазах было что-то, чего он никогда не замечал раньше. Нечто, похожее на холодное пламя. В этот момент мужчина вскрикнул и закусил губу так сильно, что по подбородку прокатилась тоненькая струйка крови. Гарри незамедлительно подтянулся, жадно целуя мужчину, смывая с его губ капельки крови и залечивая маленькую ранку языком. Для Реддла это оказалось достаточно. В последний раз он жестко вошел в мальчика, сжав его так, что на какой-то миг гриффиндорец испугался, что у него сломаются кости. Но через миг он уже забыл обо всем на свете, потому что рука Тома вновь ласкала его член, а грубые ритмичные движения вызывали горячую, обжигающую волну наслаждения, прокатившуюся по всему телу и рассыпавшуюся ярко-белыми искрами перед внутренним взором Гарри. Том застонал и кончил глубоко внутрь гриффиндорца. Через секунду к нему присоединился и сам Гарри, выгинаясь всем телом, и стискивая пальцы на плечах Темного Лорда. Глубоко вздохнув, Реддл бессильно упал на мальчика, все еще совершая привычные уже, но редкие толчки бедрами. Губы его коснулись виска гриффиндорца, руки легли ему на плечи. - Прости меня... прости... Гарри обнял Реддла, чувствуя, как дрожит его тело. Говорить ничего не хотелось. На душе скребли кошки. Постепенно к нему возвращалась способность трезво мыслить, впрочем, происходящее внушало мальчику такой ужас и растерянность, что он предпочел не думать об этом. В один момент стена отчуждения, появившаяся, когда гриффиндорец узнал о том, кто такой Лорд Вольдеморт, разрушилась. Комната будто растворилась, заменяясь на какие-то руины. Гарри видел сейчас себя на осколках этой стены. Он беспомощно озирался по сторонам, густой туман окутал его, а острые камни резали босые ноги. Сжав зубы, он шагнул вперед. Идти было больно как никогда, каждый шаг давался с трудом. Мальчик не видел ничего впереди себя, а оглянуться он боялся. Казалось, путь, усеянный камнями, не кончится никогда. Но чем дальше Гарри шел, тем отчетливей он понимал, что эту боль надо пережить. Боль медленно лечила ту ненависть, отвращение и злобу, которые в последнее время заполняли душу гриффиндорца, заставляя его забыть о том, что на свете существует что-то еще... Ноги уже стерлись в кровь, идти было все труднее. Гарри сам не заметил, как заплакал, и не понял, происходило ли это в его видение или на самом деле. Словно слепой котенок он продолжал идти, слегка выставив руки вперед, не видя практически ничего сквозь запотевшие стекла очков и густую пелену тумана. Неожиданно в ногу вонзился особенно острый осколок, и Гарри, закричав от боли, упал на землю. Подняться сил не было. Где-то слышались крики, где-то мелькнула зеленая вспышка света... На плечи мальчика неожиданно опустились чьи-то руки. Гарри показалось, что эти руки он узнал бы из тысячи, настолько привычными они стали для него за все эти годы и тем более за последние дни... - Вставай, - раздался над ухом тихий голос, - Вставай, Гарри Поттер. Тебе надо преодолеть этот порог... Иди вперед и не смей оглядываться... - Ты поможешь мне?.. – неожиданно для самого себя спросил мальчик, морщась от боли. - Я не смогу ответить тебе на этот вопрос, пока ты не дойдешь до конца... Я не смогу помочь тебе сразу... Но я буду рядом... Гриффиндорец медленно поднялся на ноги. Впереди по-прежнему была нечеткая серая дымка, и казалось, что будущее заключено именно в этой дымке, казалось, что все вокруг поглотил туман, и ничто уже не будет таким, как прежде. Гарри сам не знал, хочет ли он идти дальше, нужно ли ему преодолевать этот барьер. Он не знал, зачем он делает все это, зачем верит тому, кто меньше всего достоин его доверия, зачем ломает себя с каждым шагом. «Ты предашь меня... ты всегда меня предавал... я не верю тебе... я никому не верю...» - думал путник, но все же шел вперед, не переставая. Наверно, сейчас им двигало чисто гриффиндорское упрямство – очень хотелось увидеть, что же будет в конце этой пытки, хотелось понять, к чему было все то, что ей предшествовало... Камни врезались в ноги, холод закрадывался за рубашку и вызывал неприятную дрожь. Несколько раз Гарри останавливался, борясь с желанием повернуться и вновь собрать былую стену, медленно, по кирпичику, безжалостно уничтожая все то, что двигало им в эти дни. Но вот впереди мелькнула вспышка света, рядом вдруг качнулась чья-то тень, послышались звуки старого рояля. Из последних сил мальчик бросился вперед, зажмурившись и крепко сжав кулаки. Он был уверен, что сейчас задохнется, что упадет, что не выдержит больше этого, но едва слышимая музыка вела его, не давая сбиться с пути. Наверно, никогда еще в жизни гриффиндорцу не было так страшно. Он чувствовал, что меняется с каждым шагом, чувствовал, как с него, будто со змеи, слезает старая шкура, чешуйка за чешуйкой, а сам он покрывается новой. От сердца откалывались один кусочек за другим, разбиваясь и тут же покрываясь слоем пыли, словно древние развалины, сквозь которые он сейчас бежал. Гарри бежал так быстро, что не заметил, как туман рассеялся, под ногами больше нет острых осколков, а впереди простирается длинная, бесконечная пустыня, и теперь ноги жжет песок, холод заменился на жар. Понимание этого пришло в тот момент, когда перед ним возникла закутанная в плащ фигура Реддла. Гарри неожиданно остановился, непонимающе глядя на мужчину. Том шагнул к мальчику, внимательно и чуть грустно глядя на него сверху вниз. - А теперь тебе предстоит самое трудное, - с этими словами он обвел рукой простирающуюся на многие километры пустыню, - За этой пустыней дом. Тот дом, о котором ты всегда мечтал. Летом там цветут яблони и вишни, трава зеленая, как изумруды, пахнет жимолостью и клевером. С утра на лепестках цветов можно увидеть капельки росы, а закаты там такие прекрасные, что у тебя будет замирать сердце всякий раз, как ты посмотришь на них. Осенью все окрашивается в багряные и золотые краски, земля скрывается под ярким слоем опавших листьев и нужно успеть доделать то, что не успел сделать летом. Бескрайние поля желтеют, под ногами хрустят сухие уже травинки, и нет ничего приятней, чем пробежаться по такому полю, широко раскинув руки и представляя, что ты летишь. Зимой снег такой пушистый и невесомый, кажется, что можно закутаться в него, как в перину и спать так до весны. Деревья покрываются белым толстым слоем снега, все вокруг меняется до неузнаваемости и тебе придется исследовать знакомые с лета и осени места заново, потому что они будут не такие как раньше. А весну... весну ты придумаешь сам. Такую, какую захочется только тебе... Такую, которая наполнит твою душу бесконечным спокойствием, радостью, желанием жить... Гарри молча слушал Тома, чуть склонив голову. Он понял, о каком доме говорит его собеседник. Именно этот дом он не раз видел во сне и потом просыпался, больше всего желая попасть туда... Мальчик робко взял мужчину за руку, глядя ему в глаза. - Ты пойдешь со мной? Ответом ему было молчание. - Ты пойдешь со мной? – повторил Гарри уже настойчивей. - Я не знаю... – прошептал Реддл, - Не спрашивай меня об этом сейчас... - Не сейчас? Не сейчас?!? А когда? Когда, по-твоему, я должен спросить об этом? Я преодолел все старое, что ее жило во мне! Я разрушил не только ту стену, которую видел и ты! Я разрушил себя, понимаешь ты это?! Я разрушил и вновь построил! Теперь перед тобой стоит не тот Гарри Поттер, с которым ты столкнулся шестнадцать лет назад! Я никогда не стану прежним, Реддл, неужели ты не понимаешь этого?! Я сделал это из-за тебя!! Том сделал предупреждающий жест, видимо, собираясь что-то сказать, но Гарри не обратил на это внимание. Каждая клеточка его тела полыхала от гнева и злости. Невысказанная ярость множилась и заполняла собой сердце, словно огненная лава. - Ты заставил меня измениться! Я поверил тебе, понимаешь?! И теперь ты говоришь мне, что не знаешь?! О каком прощении может идти речь, если ты обманул меня даже в такой мелочи?.. – Гарри выдернул свою руку из ладони Тома, - Не смей прикасаться ко мне... Ты противен мне, Реддл... - мальчик медленно пошел вперед, не оглядываясь, как и тогда, когда бежал от разрушенной собственными руками стены... Гарри будто очнулся ото сна. Пустыня вновь приобрела очертания дома на Гриммаунд плейс. Повернув голову, гриффиндорец увидел рядом Темного Лорда. На его щеках все еще блестели мокрые дорожки от слез и мальчик, сам не понимая, зачем он делает это, подался вперед, вытирая слезы тыльной стороной руки. Сейчас все стало на свои места... Дом был слишком далеко... И этот путь Гарри Поттеру придется преодолеть в одиночку...
Обратиться - Ответить - К полной версии
Here_SLASH 07-01-2010-22:34 удалить
Глава 9. Утро наступило слишком быстро. Гарри казалось, что его голова не успела еще коснуться подушки, а уже снова ему в лицо светит яркое солнце, свидетельствуя о начале нового дня. Мальчик протер кулаки глазами, потянулся и прищурился, глядя на утренний мир, пытаясь сфокусировать взгляд. Рядом с ним лежал Том Реддл, ничуть не изменившийся с ночи. Грудь его мерно вздымалась, на лбу залегла складочка беспокойства, а губы были плотно сжаты. Гарри порывисто вздохнул и закрыл лицо руками. Ощущение спокойствия и радости от нового дня мгновенно сменились на острый стыд и неловкость. Память, будто издеваясь над мальчиком, то и дело подсовывала ему моменты прошедшей ночи, заставляя переживать это раз за разом. Гарри взъерошил привычным жестом волосы, надеясь, что хоть это вернет его в повседневное состояние. Но в ушах, не переставая, звучал злобный голосок, рассказывая о том, насколько плохо он поступил, как низко пал и как мог простить человека, совершившего столько злодеяний. Хотелось заткнуть уши и говорить что угодно, лишь бы не слышать этих слов. Гарри склонился над Реддлом, осторожно откинул прядь черных волос с его лба. Рот Тома был чуть приоткрыт, от его губ, от тонких ноздрей поднимался едва уловимый аромат прохладной ночи и прохладной воды, прохладного белого снега и прохладного зеленого мха, прохладного лунного света, что лежит на серебристых камешках на дне спокойной реки, и прохладной чистой воды на дне маленького белокаменного колодца. Будто мальчик на миг склонился над фонтаном и прохладная, пахнущая яблоневым цветом струя взметнулась ввысь и омыла его лицо. Несколько минут он не мог шевельнутся, старясь не потревожить сон спящего. Затем осторожно поднялся, нашел на полу джинсы, спешно натянул их и, стараясь ступать как можно осторожней, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. «Он не захочет просыпаться рядом со мной... Наверняка он будет чувствовать тоже самое, что и я... ему будет противно видеть меня, противно и стыдно...» Гарри уперся лбом в противоположную от двери стену, сильно ударив по ней кулаком. Он был отвратителен самому себе, тело, казалось, было не его, а чужим, хотелось поскорее смыть с себя все ощущения от прикосновений Тома, стереть воспоминания и больше никогда не чувствовать этой мерзости на сердце... Никогда еще мальчик не знал такой ненависти к самому себе. Боль терзала душу, разрывая ее на маленькие кусочки и рассеивая их по холодному, безжизненному ветру. Хотелось выть и кричать от отчаяния, убежать куда-нибудь далеко-далеко... Перед зажмуренными глазами проносились моменты последних дней и ночей, сменяясь на краткие белые вспышки... омут памяти Тома... вспышка... незнакомый, чужой слизеринец яростно прижимает его к стене... вспышка... гнев где-то глубоко в сердце, подобный взрыву спавшего вулкана... вспышка... смех, нещадно бьющий по всему телу, отзываясь в нем болью и ненавистью... вспышка...поцелуй... вспышка... прикосновение... вспышка... выражение лица Реддла, его глаза... вспышка... его улыбка... вспышка... громкий стон, приятная тяжесть на теле... вспышка... Гарри согнулся, опускаясь на колени и вжимаясь в стену всем телом. Плакать он уже не мог, сил на это не осталось, таким выпотрошенным и опустошенным было его сердце в этот момент. Только через несколько минут мальчик смог подняться и, пошатываясь, пойти к себе в комнату. Там он тщательно запер дверь на засов и распахнул окно. В лицо сразу ударил летний утренний ветер, такой, какой может быть только летом, и только в этот час. На улице пахло душистой листвой, впитавшей в себя свежие ароматы ночи, капельки росы блестели в разросшейся траве, легкая дымка, сквозь которую пробивались редкие лучи утреннего солнца, струилась по пустынной улице, оседая и расползаясь, словно облака, по ошибке спустившиеся на землю. Гарри сел на подоконник, бессмысленным взглядом изучая небольшую площадь напротив его дома. Неожиданно он вспомнил, как сидел здесь, кажется, сотни лет назад и мечтал, чтобы кто-нибудь из Ордена Феникса, или из Министерства разрушил его одиночество, чтобы не пришлось ему оставаться наедине с Томом Марволо Реддлом, чтобы не пришлось мучаться от сознания собственной бесполезности и ненужности. Сейчас же Гарри всем сердцем желал, чтобы никто не приходил, не нарушал его уединения, не беспокоил глупыми расспросами, не проявлял притворную заботу. Мальчик устало закрыл глаза. В ушах, как в раковинах, вздымался ветер. Многоцветный мир переливался в зрачках, точно пестрые картинки в хрустальном шаре. По огромному опрокинутому озеру небосвода мелькали птицы, словно камушки, брошенные ловкой рукой. Гарри шумно дышал сквозь зубы, он будто вдыхал лед и выдыхал пламя. В каждом его ухе стучало по сердцу, третье колотилось в горле, а настоящее гулко ухало в груди. Тело жадно дышало миллионами пор. Мир вокруг был отрезан от дома на Гриммаунд плейс, мир ничего не знал, он был спокоен и равнодушен... Соскочив с подоконника, Гарри вышел из комнаты и прошел в гостиную. Тишина, прежде флегматичная, теперь стала зловещей, она как будто ожидала чего-то, как будто смеялась из темных углов, не очищенных от паутины, словно грозилась нагнать, схватить, сжать и раздавить в своих тисках. Мальчик опасливо оглянулся. В темную, зашторенную гостиную не проникало ни единого лучика света. «Как Том мог сидеть здесь часами? Мерлин, да что за мрачное место! Темно как в склепе!» - подумал гриффиндорец, прохаживаясь по комнате, раздвигая занавешенные окна, открывая их, чтобы здесь тоже поселились запахи лета и возмущаясь про себя. И вдруг по спине пробежали мурашки. «Я впервые назвал его по имени... По имени... Его же зовут Том... Том Реддл...» Как только Гарри подумал об этом, ему стало невероятно тепло и спокойно на душе, точно так оно и должно было быть, и не совершал он ничего предосудительного вовсе, не мечтал отделаться от этих воспоминаний, не стыдился самого себя... На столе у камина лежала черная трубка, которую так часто курил Реддл. Рядом с ней небрежно валялся пакетик с табаком и коробок спичек. Гарри неуверенно потянулся к трубке, поворачивая ее в руках и так, и эдак, точно какой-то сложно устроенный механизм, стремясь понять, как он работает. Неловкими пальцами он набил трубку табаком, просыпав при этом полпачки, неуверенно чиркнул спичкой, и поднес ее к трубке. Понюхав исходивший от нее дым, гриффиндорец чихнул и потер нос рукой. Но любопытство брало свое. Осторожно коснулся он губами узкого конца трубки и вдохнул в себя сероватый душистый дым. В тот же миг легкие резануло острой бритвой, горло покрылось наждаком, а грудь сдавило так, что сделать новый вдох было просто невозможным. Трубка упала на пол из дрожащих рук, Гарри схватился за горло и громко закашлялся, хватаясь свободной рукой за спинку кресла. - Поттер, ты что решил начать курить? Ай-яй-яй, как нехорошо. С алкоголем мы подружиться уже успели, если мне не изменяет память, теперь тянем руки и к табаку? Чтобы сказал Дамблдор на такое, а, Поттер? Реддл, гордо вскинув голову и вздернув подбородок, зашел в гостиную. Он неторопливо оправлял манжеты свежей рубашки, снисходительно глядя на чуть ли не задыхающегося гриффиндорца. Такой же ленивой походкой он дошел до буфета, открыл дверцу и достал из него прозрачный графин с водой и чистый стакан. Наполнив его почти до краев, мужчина, лишь слегка склонившись, протянул стакан Поттеру, не опускаясь, впрочем, ниже, и глядя на него сверху вниз. Гарри судорожно схватил стакан, опрокинув его в себя одним махом и попытался глубоко вздохнуть. Кашель все еще мучил, но рассуждать здраво он все же уже мог. Поднявшись с колен, мальчик мрачно посмотрел на мужчину. - Я... просто решил попробовать... – сипло пробормотал он. - Так все говорят сначала, Поттер, - Реддл махнул рукой, в голосе слышалась издевка. Мужчина поднял трубку с пола и опустился в кресло. - Как ты куришь эту гадость?! – мальчик подошел к буфету и налил себе еще немного воды из графина. - Это не гадость, Поттер, - устало ответил Том, - Дело в том, что у каждого есть свои привычки. За долгие годы у меня их накопилась целая масса, знаешь ли. Трубка – одна из привычек, - Реддл с наслаждением затянулся, внимательно оглядел комнату, замечая, что что-то в ней изменилось, но, кажется, не понимая, что именно. Гарри заметил взгляд Тома и ехидно усмехнулся. - Я позволил себе впустить немного света в твой склеп. Здесь было слишком мрачно. - Мне все равно, - мужчина равнодушно пожал плечами, - Дом твой, волен распоряжаться здесь как угодно. Гриффиндорец почувствовал, как внутри него начинает закипать уже такой знакомый гнев. Отстраненность Темного Лорда раздражала и заставляла мечтать сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы привлечь его внимание. - Ты не хочешь поговорить? – резко спросил Гарри, прежде чем успел подумать о целесообразности подобного вопроса. На минуту в гостиной воцарилось тягостное молчание. - О чем нам с тобой разговаривать, Поттер? – наконец, спросил Том чуть дрожащим голосом. - Что значит о чем? Забыл? Напомнить тебе?! – гриффиндорец поставил стакан на стол, громко хлопнув стеклянным донышком о деревянную поверхность. - Если ты опять начнешь истерить, я уйду, учти это, Поттер! – мужчина угрожающе посмотрел на своего разозленного собеседника. - Истерить?! Я?! Да я спокоен! - Да, я вижу, - Том выпустил изо рта облачко дыма, заполнив им добрую половину комнаты. - Этой ночью... Реддл, ты понимаешь, что произошло?.. – Гарри говорил теперь очень тихо и медленно, стараясь контролировать свой гнев и подавить в себе желание броситься на мужчину с кулаками, хотя подобная мысль уже посещала его не один раз. - Прекрасно понимаю, Поттер. Мы переспали. Тебе не понравилось? Кажется, жалоб не поступало. Или я что-то пропустил? – с наигранной заботой и участием Реддл смотрел на гриффиндорца, отложив трубку в сторону и сцепив пальцы в замок. Какое-то время мальчик отказывался верить в услышанное. Но нескольких секунд, последовавших за замешательством и показавшихся для них обоих вечностью, ему хватило на то, чтобы понять всю суть происходящего. Реддлу было все равно. Все равно ему было вчера, сегодня, и все дни, которые они провели практически бок о бок. Ему просто было интересно наблюдать за глупым подростком, любопытно посмотреть, что выйдет из всего спектакля, который он затеял. Им двигало желание развлечься, развеять скуку... А самое главное... да, теперь Гарри понял это со всей ясностью... самым главным для него было одержать победу над великим Мальчиком-Который-Выжил... сломить его не там, на поле боя, где все четко и есть лишь две стороны, где видны границы поля боя, а сломить его душу, сломать, чтобы не было пути назад, чтобы никогда он не смог воздвигнуть прежнюю стену... - Ты просто монстр... ты чудовище!.. ты... Реддл, ты мне отвратителен!.. Я жалею о каждой секунде, что провел с тобой ночью!! Да лучше бы и не было тебя! – голос Гарри с шепота сорвался на крик. Он со всей силы пнул маленькую табуретку, та отлетела в сторону и, жалобно всхлипнув, врезалась в стену. Не оглядываясь, мальчик выбежал из гостиной, которая, несмотря на открытые окна, вновь казалась темной и неприветливой. Том отвернулся к окну. Бледное лицо, на котором красовалась маска равнодушия, лишь слегка дрогнуло, по нему пробежала тень боли, а в черных зрачках мелькнула тоска. Мужчина опустил руку на подлокотник и устало прикрыл глаза. За все годы он привык справляться с этими чувствами, и сейчас это не было ему в новинку. Разница заключалась лишь в том, что сегодня почему-то это было труднее. Хотел он того или нет, но Реддл думал о прошедшей ночи не меньше, чем гриффиндорец, только что покинувший комнату и яростно хлопнувший дверью. То и дело он воскрешал в памяти еще свежие воспоминания, не покрытые коркой всемогущего времени, наслаждаясь прошедшими моментами. «Ты как всегда, Поттер... в своем репертуаре... как был глупым мальчишкой, так им и остался... Слизерин всемогущий, неужели этот парнишка так никогда ничего и не поймет? Почему обязательно быть таким упрямым, скажи мне, Поттер?.. Хваленая гриффиндорская, а я бы сказал баранья упертость... когда она перестанет тобой двигать?.. Когда ты, наконец, откроешь глаза и снимешь с них эти бесполезные шоры?.. Ты закрываешься в своей раковине, как улитка, думая, что так будет безопасней... это хорошо, меньше шансов, что ты снова попадешь в беду... но твоя бессмысленная доверчивость... наивность, доходящая до идиотизма – это все портит, Поттер... а потом ты нещадно жалишь себя за то, что успела натворить эта твоя доверчивость, а вернее, тупость... плохо и тебе, и окружающим... что, здорово жить вот так, да? Нравится тебе это?.. А ведь когда-нибудь ты обязательно нарвешься, это я тебе обещаю... сильно нарвешься... не каждый же будет таким терпеливым, как я, не каждый, Поттер... и меня рядом уже не будет...». Том неторопливо набил трубку свежим табаком. Но пока он это делал, курить расхотелось совершенно. Он подошел к окну и посмотрел на улицу невидящим, пустым взглядом... В это время Гарри лежал в своей комнате, широко раскинув руки и закрыв глаза. Труднее всего сейчас было принять настоящее. Смириться с ним. Положить на нужную полочку в сердце и на краткий срок забыть об этом. Неимоверно сложно было думать о чем-то другом, отстраненном. Непереносима была даже сама мысль о Реддле, не то, что о его поцелуях или прикосновениях. Мозг Гарри упорно отказывался думать. До сих пор для него все было если не четко и не так понятно, как хотелось бы, но по крайней мере не вызывало острых неприятных ощущений. Он переборол себя, сломил, отстроил себя нового. Ему казалось, что именно этого хочет от него Том, именно это, думал гриффиндорец, необходимо ему самому. Казалось, что все должно быть именно так и никак иначе. Но сейчас... сейчас все потеряло свой первоначальный смысл. Прежние боги утратили силу. Идеалы погасли, растратив свой фальшивый блеск. Былые мысли пошли на растопку печей, в которые Гарри безжалостно старался закинуть все чувства и эмоции, разрушавшие его изнутри. Он снова стоял на обломках прежней стены, на руинах былой ненависти, перебирая камень за камнем, и скрепляя их слезами... Гарри и сам не заметил, как его окутал сон. Губы постепенно перестали шептать проклятия в адрес Реддла, усталое тело требовало покоя. Свернувшись клубочком и грозно нахмурившись, мальчик уснул... Проснулся он от звука чужих голосов. Гриффиндорец открыл глаза и минуту лежал без движения, прислушиваясь к этим звукам, пытаясь понять их источник. Ленивого взгляда в окно хватило для того, чтобы понять, что день близится к вечеру. Вставать не хотелось, гораздо лучше было вот так лежать в постели, не думать ни о чем и надеяться, что опасность, какая бы она ни была, обойдет стороной. Впрочем, это ощущение быстро прошло, гриффиндорский характер взял верх. Гарри поднялся с кровати, потянулся, неспешно дошел до двери и повернул медную ручку, выходя в коридор. Увиденное заставило его ахнуть и судорожно вздохнуть, потому что воздуха вдруг стало катастрофически мало. В доме находились авроры. Именно те, которых еще три недели назад обещал прислать Дамблдор. Те авроры, которые должны были избавить его, Гарри, от общества Вольдеморта. Которые должны были защитить его и способствовать тому, чтобы победитель и побежденный не пересекались на протяжении всех дней заточения Реддла. Которые так и не пришли... Которых мальчик сейчас хотел видеть меньше всего... Гриффиндорец бегом спустился по лестнице, игнорируя приветствия и какие-то избитые фразы, звучавшие от незваных гостей. Внизу он услышал знакомые голоса. В гостиной стояли Дамблдор и Министр магии, Руфус Скримджер. При виде Гарри на лице последнего выступила подобострастная улыбка, он по-отечески погладил мальчика по голове. - Ну вот, Дамблдор, а вы беспокоились! – министр коротко хохотнул, - Ничего с вашим героем не случилось, цел и невредим, - и он похлопал гриффиндорца по плечу. - Гарри, с тобой все в порядке? – негромко спросил Дамблдор, похоже, проигнорировав уверения Скримджера. - Где... где Вольдеморт? – выдавил из себя мальчик, удивившись собственному волнению и внезапно пересохшим губам. - Он уже наверняка в Министерстве, тебе не о чем беспокоится, мой мальчик, - старик участливо улыбнулся Гарри, - Гораздо больше меня сейчас беспокоит твое состояние. - Мистер Поттер, вы должны нас простить, - вновь перебил директора министр, - наши люди явились бы, как и было обещано, три недели назад, но... – он виновато вздохнул, - Пожиратели смерти опередили нас и тут. Никто не подозревал, что некоторые из них настолько подкованы в Черной магии. Нескольким из них удалось наложить на этот дом заклинания такой силы, что много дней мы не могли пробить эту защиту. В это время они напали на наших работников, многие авроры были убиты в ту ночь... - Прости, Гарри, даже я был здесь бессилен... – Дамблдор выглядел действительно удрученным, - Мы очень беспокоились за тебя, твои друзья места себе не находили от волнения. - Мы пришли тотчас же как смогли, - добавил министр. Весь этот поток бессмысленной речи Гарри слушал как сквозь серую пелену утренней дымки, ночного тумана, пыли на оконных стеклах, запотевших от жарких поцелуев стекла очков, дым от трубки Тома... Вот он, тот день, который мальчик так ждал. Наверно, уже сейчас Темного Лорда ведут на встречу с дементорами. «Вот и конец...» - подумал гриффиндорец, но до того, как решил, радоваться ли этому или нет, схватил уже собирающегося уходить министра за рукав мантии. - Как скоро вы приведете приговор относительно Вольдеморта в исполнение? – спросил он и сам удивился, с какой жестокостью прозвучал его голос. - Я думаю, что без меня они этого не сделают, - Скримджер добродушно улыбнулся, - А почему вы спрашиваете? Желаете поприсутствовать лично? - Гарри... – осторожно начал Дамблдор. - Да, желаю! – громко крикнул мальчик, надеясь, что его голос звучит достаточно уверенно. - Что ж, это легко устроить, - министр повернулся к директору, - Вы, надеюсь, не имеете ничего против подобного желания нашего героя, Дамблдор? Глаза старика внимательно изучали Гарри, в них то и дело мелькало выражение крайней степени сомнения и подозрения. На миг у гриффиндорца защемило сердце, ему показалось, что Дамблдор знает все - настолько пронзительным был этот взгляд сквозь очки-половинки. - На этот счет, Руфус, у меня отдельное мнение, - проговорил директор, - Но если Гарри хочет быть на этом... хм-м... событии, я не вправе мешать ему. Этих слов было достаточно. Старясь не смотреть на старика, гриффиндорец вышел во дворе перед домом, дожидаясь Скримджера, топчась на месте от нетерпения. Больше всего он боялся не успеть, опоздать, не придти вовремя... увидеть не Тома, а то, что от него осталось... И тогда... а вот что случилось бы тогда, Гарри додумать уже не успел, потому что дверь дома распахнулась и оттуда вышел министр, решительным шагом направляясь к Гарри. - Ну что? Готовы увидеть казнь самого великого Темного мага нашего времени? – спросил он с легкой усмешкой и мальчик отвернулся, чтобы Скримджер не увидел его замешательства, пробормотав в ответ что-то нечленораздельное. Министр усмехнулся и взял Гарри за руку. - Думаю, это будет интересно, - негромко сказал он, и в следующую секунду у гриффиндорца уже привычно захватило дыхание, перед глазами замелькали разноцветные круги, и вот уже он стоит в главном коридоре Министерства. - Идите! Скорей же! – Скримджер потянул своего спутника за руку, не обращая внимания на приветственные окрики и возгласы, раздававшиеся при виде победителя Темного Лорда. Гарри старался успевать идти за министром, хоть ноги его и не слушались, а путь то и дело преграждали желающие поздороваться с ним лично. Подобострастные взгляды и улыбки уже начали выводить из себя, но Скримджер уверенно вел мальчика вперед, огибая всею эту толпу и роняя редкие фразы о том, что «все хорошо, что герой волшебного мира в безопасности, но сейчас ну просто никак не может ответить на интересующие всех вас всех вопросы». Гарри почувствовал себя совсем неловко. Происходящее казалось ему не более чем цирком, нелепым балаганом, вокруг пестрели уродливые маски, зрители, злобно оскаливаясь, будто бы исступленно просили еще зрелищ... Через некоторое время министр и Гарри оказались, как понял гриффиндорец, в своего рода подземельях. Они вошли в огромный зал, по бокам которого были расположены ряды стульев, с главной трибуной в передней его части. «Будто бы и правда цирк... – подумал гриффиндорец, и его передернуло от отвращения, - Вот и арена...» - Пойдемте, мистер Поттер, пойдемте! – министр схватил его за локоть и повел к той самой трибуне, размещавшейся не так высоко над землей, где уже сидели какие-то незнакомые мальчику волшебники важного вида. При виде знаменитого героя, люди, сидевшие на боковых местах, вставали и поворачивали головы, стремясь разглядеть его, и по залу волной прошелестел шумок. - Да здравствует Гарри Поттер! – раздался вдруг крик откуда-то слева и тут же был подхвачен остальными. Гриффиндорец медленно шел по залу, подгоняемый веселыми криками, радостными воплями и толчками Скримджера, шедшего чуть сзади. Происходящее было будто в замедленной съемке маггловской камеры и это совсем не нравилось ему, слишком уж грубо, фальшиво и бесчувственно оно было. Меньше всего сейчас хотелось видеть эту толпу, слышать поздравления, ощущать на плечах ободряющие похлопывания, на ладонях чужие руки, крепко сжимающие их в рукопожатии. Наконец, министр усадил своего гостя на тяжелое, обитое красным бархатом кресло в середине трибуны и заговорщицки подмигнул ему. Наконец Гарри выкроил время оглянуться. Теперь он видел, что на самом деле в зале было не так много людей, как показалось ему сначала, и мальчик догадался, что это, наверно, судьи Визенгамота и авроры, а также те, кто занимал в Министерстве особо высокие посты. Взгляды их были сейчас направлены на гриффиндорца, но он не обращал на это никакого внимания, чувствуя себя, впрочем, очень неуютно. Сердце гулко ухало где-то в районе желудка, то ускоряя, то замедляя свой темп, а тело трясло как в лихорадке. Гарри не мог поверить в то, что сейчас должно случиться, не мог понять – действительно ли он хочет этого также сильно, как и все присутствующие здесь. Мальчик снял очки, закрыл глаза и протер их кулаками, помассировал подушечками пальцев виски, чтобы не колотило в них больше щемящее чувство ожидания. Но все равно не мог побороть напряжения, что окутывало его с того момента, как он перешагнул порог Министерства. Наконец, дверь в конце зала распахнулась и двое мужчин вытолкнули вперед своего пленника – лорда Вольдеморта. Воцарилась такая тишина, что Гарри мог слышать дыхание своих соседей. Непроизвольно он встал с кресла и подался вперед, крепко сжимая барьер трибуны и вглядываясь в лицо Реддла. Теперь мужчина был не таким, каким мальчик видел его в последний день, что они провели вместе. На щеках красовались многочисленные царапины и кровоподтеки, рубашка была подрана, волосы взлохмачены и падали на лоб неаккуратной челкой. На прежде гордо распрямленных, а теперь поникших плечах были синяки, Том еле держался на ногах и было видно, насколько ему тяжело находиться сейчас здесь. Атмосфера в зале мгновенно переменилась с появлением Темного Лорда. Сейчас ненависть и злоба были так ощутимы, что казалось, можно разрезать их ножом. Проклятия, мысленно произносимые волшебниками, наполняли подвал, превращаясь в маленьких невидимых демонов и перелетая из одного сердца в другое. Том неуверенно шагнул вперед, пошатываясь, и мрачно оглядываясь по сторонам. На нем был все тот же гордый и царственный вид, будто все побои, все проклятия в его адрес, не имели никакой власти и не стоили даже внимания. Авроры позади него презрительно посмеивались. Реддл вышел на середину зала, все еще оглядывая невольных зрителей его теперь уже такого явного падения и на какой-то миг его взгляд встретился со взглядом Поттера. В черных глазах мелькнули насмешливые огоньки. Темный Лорд издевательски кивнул головой, что должно было, очевидно, означать поклон. Гарри сглотнул комок в горле и поспешно отвернулся, не в силах смотреть на мужчину и чувствовать, как его терзают жалость и еще какое-то непонятное чувство, природу которого определить было трудней всего. - Мистер Поттер, отойдите от края, - Скримджер схватил Гарри за плечо, притягивая его вглубь трибуны, - сейчас здесь поставят барьер против дементоров. - Барьер? – мальчик непонимающе посмотрел на министра. - Да. Как вы знаете, Темному Лорду предстоит поцелуй дементора, но в зале много других волшебников, не заслуживающих подобной участи. Поэтому мы ставим заслон, чтобы они не могли преодолеть его, - лениво пояснил Скримджер и достал из кармана палочку. Сразу несколько волшебников, в том числе и министр, произнесли какое-то заклинание, и Реддл оказался отделенным от толпы неярким мерцающим серебристым кругом, то и дело вздрагивающим, словно водная гладь, если в нее кинуть камешек. Мужчина презрительно фыркнул и скрестил руки на груди, слегка поморщившись. Авроры, которые его привели, к этому моменту уже заняли место в зале и теперь внимательно наблюдали за происходящим вместе со своими соседями. Гарри же старался не смотреть на Тома, насколько это вообще было возможным, но взгляд упорно задерживался на чуть согнутой и дрожащей его фигуре, на бледном лице, будто застывшем в свете свечей и мерцания защитного круга. - Том... – прошептал еле слышно мальчик, - Том, что же они сделали с тобой... - Вы что-то сказали, мистер Поттер? – Скримджер повернулся к своему юному соседу, внимательно глядя на него из-под густых светлых бровей. Гарри лишь покачал головой. - Ну... значит, мне послышалось... – министр кашлянул, - Введите дементоров! – крикнул он неожиданно. Дверь, из которой появился недавно Том, распахнулось и оттуда вышли два существа в черных рваных плащах, лица их были скрыты капюшонами, а костлявые уродливые руки и пальцы покрывали струпья. По залу пронесся дружный вздох, все инстинктивно отшатнулись подальше от серебристого круга. Реддл, до сих пор стоявший спокойно, вздрогнул и резко развернулся. Гарри не мог видеть его взгляда сейчас, не мог прикоснуться к нему, но понял, что мужчина испуган так, как, наверно, никогда еще в жизни. Дементоры медленно приближались к своей жертве, за ними струился черный шлейф, а в зале появился едва уловимый запах смерти и отчаяния. Мужчина шагнул назад, пятясь от настигающей его опасности, крепко сжав кулаки. Рука его дернулась к карману, видно, по привычке Том хотел воспользоваться волшебной палочкой. Но в следующее мгновение он уже осознал, насколько бесполезны его попытки продолжать бессмысленную борьбу и остановился, решив принять смерть достойно, как и подобало ему, темному Лорду... От подобного зрелища в глазах у Гарри защипало, он сам не заметил, как по щекам прокатились слезы, а руки крепко сжали барьер. В памяти всплывали один за другим события прошедших дней, становясь четче с каждой секундой. - Нет... Дементоры уже потянули костлявые руки к телу Темного Лорда. - Нет! – выхватив из кармана волшебную палочку, Гарри перемахнул через барьер, отделявший его от Тома и одним звериным прыжком оказался возле него, становясь между ним и дементорами. - Экспекто Патронум!! – громкий крик и вырвавшийся из палочки гриффиндорца олень заставили тех волшебников, которые молча наблюдали всю сцену, вскочить со своих мест. - Что он делает?! - Что случилось?! - Мальчик-Который-Выжил сошел с ума!! - Скорее, держите их! Не дайте им уйти!! - Мистер Поттер!! Олень, встав на задние ноги, ударил одного дементора копытом в грудь, другого боднул мощными ветвистыми рогами. Том, покачнувшись, опустился на одно колено, крепко вцепившись Гарри в плечо. Он тяжело дышал, на лбу выступил пот, а на виске пульсировала тонкая ниточка вены. - Поттер, уходи... – прохрипел Реддл, - Прекрати геройствовать, сейчас это неуместно... - Нет, - голос гриффиндорца звучал на удивление спокойно, - Я не оставлю тебя здесь. - Ты отдаешь себе отчет в том... что ты делаешь, мальчишка?.. - Да, отдаю... - Ты сошел с ума... Поттер, уйди... - Реддл, послушай меня! – Гарри обхватил ладонями лицо Тома и пристально посмотрел ему в глаза, - Если ты прогонишь меня сейчас, то я уйду. Уйду навсегда, ты никогда больше не увидишь меня. Я смогу добиться твоего спасения от поцелуя дементора, мне не откажут... Но ты никогда, слышишь, никогда больше не увидишь меня. - Поттер... - Я предлагаю тебе свою помощь, я предлагаю тебе... – мальчик запнулся, - свою любовь... ни ты, ни я... мы больше не будем одиноки, понимаешь?.. Мы уже будем вдвоем... твоя боль прекратится, пойми! - А если я не хочу, чтобы она прекращалась?.. Если я настолько привык к ней, что не знаю, как жить без нее?.. На секунду Гарри закрыл глаза. Энергия Патронуса таяла, дементоры вновь обретали силу, вот уже волшебники покидают свои места, достают палочки... осталось совсем мало времени... Но беспокоило его совсем не это... «Мерлин, каким же идиотом я был... Что я делаю здесь? Зачем спасаю того, кому не нужен, кому плевать на меня и на весь белый свет? Зачем предлагаю ему то, к чему он так равнодушен?.. Как показать ему ценность того, что он считает безделицей?.. И зачем, к чему все это?! Его боль для него дороже всего на свете, как же сделать так, чтобы он понял, что это не так! Есть же живые люди, есть я! Есть я, в конце концов!! Том, забудь обо всем, я прошу тебя, сейчас это уже не имеет смысла!..» - Я сделаю все возможное, чтобы научить тебя, я клянусь тебе... мы все переживем вместе, я буду рядом... я сильный, очень сильный, правда... но я предлагаю все это только один раз. Если ты откажешь - второго предложения не последует... решай сам... Несколько секунд Том молча смотрел на мальчика. Наверно, ему было сложно поверить, что кто-то говорит ему такие слова, ему, человеку, сделавшему столько зла, причинившего столько боли другим... По лицу пробежала тень сомнения. Будто он старался прочитать мысли гриффиндорца, стремился понять - о чем тот думает... Мужчина поднял руку, касаясь холодными пальцами шеи гриффиндорца, осторожно проводя по ней и взъерошивая волосы на затылке. - Мне нелегко это говорить, поверь... но да... да, Поттер... согласен... Свободной рукой Гарри обхватил Тома за плечи, другую резко вскинул вперед. Новое заклинание Патронуса лишь усилило силу прежнего. Теперь серебристое свечение оленя наполняло весь зал, слепило бежавших к ним волшебником, и не давало приблизиться к обнимающему Тома Гарри. О самом счастливом воспоминании или мысли долго думать не пришлось – вот они, лежат на поверхности... Ярко горит камин. Том сидит в кресле с такой уже привычной трубкой. За окном почти совсем темно, легкий ветерок колышет тяжелую штору. Гарри сидит рядом, положив голову ему на колени и задумчиво смотрит на огонь уже слипающимися глазами. Реддл гладит его по волосам, перебирая темные пряди между пальцами... Рядом нет никого, только они двое... слова стали пустыми и ненужными, прошлое поблекло, а настоящее заискрилось всеми цветами радуги. Гарри, продолжая обнимать Реддла, в это же время лихорадочно пытался сообразить, что же им делать. Через секунду-другую волшебники придут в себя от первоначального шока, загонят дементоров обратно и тогда ни ему, ни уж тем более Тому не поздоровиться. Гриффиндорец не знал, хватит ли ему сил, чтобы аппарировать, да еще и вдвоем, но больше делать было нечего. Зажмурившись, он прижал к себе Реддла, задыхаясь от тяжести и от волнения, и прошептал заклинание аппарации.
Обратиться - Ответить - К полной версии
Here_SLASH 07-01-2010-22:34 удалить
Глава 10. Через секунду Том Реддл и Гарри Поттер уже были на каменной площади перед домом номер двенадцать на Гриммаунд плейс. Мальчик и понятия не имел, что аппарация, да еще и не в одиночку – такое трудное дело. Совершенно обессиленный, он лежал, уткнувшись лицом в согнутую руку, вдыхая пыль с мостовой, но подняться не получалось. Том распластался рядом, продолжая обнимать его одной рукой, и положив голову на спину гриффиндорца. - Ну и что ты наделал, вот скажи мне? – прошептал Реддл, еле переводя дыхание. - Не мог же я... не могу же я оставить тебя там... - А надо было бы... ты такой глупый... и такой упрямый... Гарри... Гарри промолчал целую минуту, стараясь осмыслить фразу Тома. - Что ты сказал? – выдавил он из себя, не узнавая собственный голос. - Я сказал, что твое упрямство и твоя глупость... - Нет, нет, после этого!.. Ты... ты назвал меня... Гарри?.. Том, опершись о локти, медленно поднялся и отряхнул колени. Мальчик перекатился на бок, искоса глядя на Темного Лорда. Тот, не говоря ни слова, протянул ему руку. - Пойдем... Мальчик ухватился за руку мужчины и в следующую секунду уже крепко стоял на нога, поддерживаемый его крепкой рукой. - Не нашел никакого другого места, чтоб аппарировать?.. – прошептал Реддл, крепко прижимая к себе гриффиндорца и касаясь губами его виска. - Это единственное место, о котором я мог думать... – ответил Гарри, обвивая руки вокруг тали мужчины, - Единственное... - Ты понимаешь, что нам здесь нельзя оставаться? Понимаешь, что здесь нас будут искать в первую очередь? - Понимаю... – гриффиндорец тяжело вздохнул и задрал голову, глядя на Тома, чуть щурясь от дневного солнца, - Куда нам теперь? - Я не знаю... но подальше отсюда... Мальчик кивнул головой. - Я понимаю. Но я не смогу сейчас аппарировать еще раз. Дай мне отдохнуть... – голос Гарри звучал несколько виновато, сейчас он понимал, что, возможно, из-за него, их поймают и тогда... а что будет тогда – он предпочитал не думать. - Хорошо, - негромко сказал Реддл после минутной паузы, - Я понимаю тебя. Пойдем в дом. Гриффиндорец, схватив своего спутника за руку, молча вошел в дом, наложив на дверь сигнализационное заклятье. - Если кто-то войдет сюда – мы узнаем об этом, - пояснил он и пошел вверх по лестнице, медленно ступая со ступеньки на ступеньку. Реддл чуть опередил его и теперь крепко поддерживал за плечи, чтобы гриффиндорец не свалился. Дойдя до комнаты, в которой жил Темный Лорд, Гарри распахнул дверь, быстро пересек комнату и свалился на кровать, с наслаждением вытянувшись и закинув руки за голову. Реддл неторопливо подошел и сел рядом, не сводя взгляда с лица мальчика. Рука его коснулась спутанных прядей волос, скидывая их со лба, поглаживая бледное от усталости лицо. - Отдохни... у нас впереди долгая дорога, - тихо сказал Том, наклоняясь и касаясь губами лба гриффиндорца. - Ты... ты ведь побудешь со мной?.. – выдохнул Гарри. - А как ты сам думаешь? – мужчина грустно улыбнулся. Гарри качнулся в сторону, отстраняясь от руки Тома и перекатываясь на другой бок. Он улегся на руку, избегая смотреть на Лорда, и вместо этого внимательно изучая уже знакомый пейзаж за окном. - Мне нужно услышать твой ответ, Гарри... скажи... - Я думаю, ты уйдешь... – мальчику нелегко было признать это, но, приняв такой факт, стало, как ни странно легче. Теперь он был, по крайней мере, готов к подобному повороту. - Ты так уверен в этом? - Нет... я просто так думаю... - А что если... что если я скажу тебе, что останусь? – Том придвинулся ближе к гриффиндорцу, кладя руку ему на плечо, ласково поглаживая его. - Сначала я не поверю... - А потом?.. Ответом Реддлу вновь было молчание. - А что потом, Гарри?.. - А потом... потом мне надо будет привыкнуть к тебе... – мальчик вздохнул, прикрыл глаза и беспокойно заворочался, - назови меня так еще раз... пожалуйста... По лицу Тома скользнула вымученная, грустная улыбка. - Гарри... Ответом ему было радостное сопение. Том вздохнул и улегся рядом, придвинувшись к мальчику. - Черт возьми, Поттер, на что же ты подписался... – прошептал он, обнимая мальчика одной рукой. Реддл разбудил гриффиндорца уже вечером. - Гарри... Гарри, вставай, нам пора... – он осторожно тронул спящего в его объятиях мальчугана за плечо. Гриффиндорец не заставил себя долго ждать. Лишь полусонно улыбнувшись, он потянулся, зевнул, и поднялся с кровати, подрагивая от вечернего холода с непривычки. - Готов? – Том усмехнулся. На нем уже была другая одежда вместо тех лохмотьев, в которых он был в Министерстве, теперь на нем опять красовалась белоснежная рубашка и темные брюки, он был закутан в дорожный плащ, который когда-то принадлежал Сириусу Блэку и очень походил на Хогвартского ученика в повседневной форме. - Да, все нормально, - гриффиндорец протер глаза кулаками, прогоняя остатки сна, - Куда нам теперь? - Я думаю, нам стоит уехать из Лондона, - негромко ответил Реддл, - И лучше всего будет, если мы... – его лицо скривилось от отвращения, - если мы воспользуемся маггловскими методами путешествия... Какие-то секунды Гарри не мог поверить своим ушам, он понимал, с каким трудом далось Тому подобное решение. Но логичность принятого выхода из сложившейся ситуации успокоила мальчика и он решил довериться Реддлу, как старшему. Через несколько минут они уже выходили из дома и вновь стояли на нагретой солнцем, но уже остывающей площадке перед домом, покрытой крупными камнями. В карманах у Гарри позвякивали горсти монет – то немногое, что им удалось наскрести в доме на Гриммаунд плейс. Мальчик задумчиво грыз яблоко, схваченное в столовой, а Том пинал носком ботинка мелкие камешки, изредка попадавшиеся под ноги. Остановившись в центре, гриффиндорец уже привычным жестом обнял Тома. - Держись за меня... – прошептал он и, взмахнув палочкой, прошептал заклинание аппарации... * * * Немногочисленные пассажиры поезда до Эдинбурга уже спали. Никому даже и в голову не пришло оглядываться на красивого черноволосого мужчину и спящего у него на плече мальчика, совсем еще юного. За окном мелькали черные тени деревьев, луна приветливо светила в окна, редкие облака казались пушистым снегом на холодных вершинах гор. Мужчина обнимал одной рукой мальчика, крепко прижимая его к себе, прикрывая своим плащом, и, слегка нахмурившись, смотрел в окно. Вот уже несколько дней Гарри Поттер и Том Реддл, в обличие магглов, путешествовали по Англии, стремясь добраться до поместья семьи Темного Лорда, о котором не знал никто, кроме него самого. Том плохо представлял себе месторасположение дома, о котором когда-то давно прочитал в старых фамильных записях деда по отцовской линии. Он знал, что нужное им место находится в Шотландии, недалеко от Эдинбурга, помнил, что деревня называется Грейханд Хилл, помнил, что поместье Реддлов должно стоять в стороне от самой деревни, но не представлял себе, как можно найти этот дом. Темный Лорд не спешил делиться своими мыслями с Гарри, чтобы лишний раз не беспокоить его. Достаточно было того, что и так в последние три дня, после их бегства из Министерства, он чувствовал себя загнанным зверьком. Мальчишка был слишком горд, чтобы признаться в этом, но Реддл прекрасно понимал, что сейчас ему тяжело как никогда. Иногда мужчина сомневался в своем юном спутнике, был уверен, что вот, сейчас ему все надоест, он пошлет к черту эти скитания, пресытится неизвестностью и вечным страхом и вернется в Хогвартс, под опеку Дамблдора и министра. «Ты предашь меня, Поттер... меня всегда предавали. Никто не оставался верным до конца. И ты не станешь исключением, глупый мальчишка... ты выдашь меня, вопрос только во времени... зачем, зачем я втянул тебя во все это? Почему ты такой упрямый и гордый?.. Сколько раз я говорил тебе, что это не доведет до добра? А ты не слушаешься... ты никогда не слушаешься...» Но Том ошибался. Ни разу Гарри не думал так, как предсказывал мужчина... Если бы Том мог заглянуть в его мысли, он бы понял, что сейчас мальчик был по-настоящему счастлив, несмотря на все то, что они уже пережили и несмотря на будущие испытания. Он твердо верил в то, что будущее будет таким же светлым, как и в его снах... Поезд мерно гремел на рельсах, навевая сон. Гарри поправил съехавшие на нос очки, сонно зажмурился и коротко взглянул на обнимавшего его Реддла, тут же отводя взгляд. В душе гриффиндорца короткими огоньками вспыхивали и гасли светлячки беспокойства. «Зачем ему такой сопляк, как я?.. Я не нужен ему на самом деле... Он просто воспользовался мной, чтоб избежать поцелуя дементора, вот и все... А сейчас везет в дом, чтобы в случае, если его поймают, можно было бы прикрыться мной, как заложником... Конечно... никто не посмеет причинить вред «великому Гарри Поттеру»... а по мне так лучше смерть, чем твое предательство, Том... Или ты просто хочешь посмеяться? Хочешь до конца унизить меня, еще раз напомнив, что ничего я не стою в этой жизни?.. Как я могу верить тебе, Том?.. Как, скажи мне?..» Утром поезд из Лондона прибыл в Эдинбург. На перроне почти никого не было, Том и полусонный Гарри быстро сошли с поезда и направились по пока еще неживым улочкам старого города. За время своего недолгого путешествия они не останавливались нигде, не желая применять магию, чтобы не навести тем самым на свой след авроров. Не стали останавливаться и теперь. До деревни было не так уж много времени пути, Том надеялся, что за день они успеют дойти до нужного места. Вскоре с Гарри сон слетел окончательно. Мальчуган то и дело оглядывался по сторонам, восхищенно присвистывая и кидаясь то в одну, то в другую сторону, желая рассмотреть незнакомый город поближе. На небольшом, позвякивающем и дребезжащем автобусе они добрались до окраины города, еще на несколько десятков километров приблизившись к своей цели. Гарри никогда не видел Шотландию, поэтому его восхищала практически каждая травинка, каждый пригорок, каждый камень. Том лишь снисходительно наблюдал за своим юным спутником, посмеиваясь, и не желая признавать, что Шотландия восхитила его не меньше, чем Гарри. Наверно, никогда еще мальчик не видел такой красоты. Поле, по которому они шли, казалось бесконечным, трава, доходившая до пояса, еле слышно шелестела на ветру. Под ногами хрустел гравий, всюду раздавался стрекот сверчков. Лесистые холмы были усеяны цветами, будто осколками солнца и огненными кусочками неба. Тысячи пчел и стрекоз пронизывали воздух, как электрические разряды. Где-то далеко впереди вязы, дубы, клены – все сливалось в одно шумное беспокойное море и манило к себе не хуже мифических сирен. Еще неяркое солнце согревало своими лучами вытоптанную дорогу, что вилась змейкой между полем, согревало верхушки изумрудно-зеленых холмов, на которых кое-где блестели снежные шапки, согревало тенистые леса и травяные джунгли. Том и Гарри неторопливо шли по полю, не говоря друг другу ни слова, лишь стараясь запомнить все то, что их окружало, чтобы потом, в дни суровых морозов, просто восстановить этот день в памяти и будто вновь окунуться в водоворот солнечных бликов, ласкового июньского тепла и мягкой тишины бесконечного поля. Но затем Гарри надоело молчать, все эмоции, все чувства и мысли, дремавшие в нем, решили найти свой выход и воплотились в бесконечных вопросах, задаваемых Тому. Сначала Реддл терпеливо отвечал на все, что спрашивал его мальчик, но затем ему это, видимо, надоело, и он устало отмахивался от своего спутника, но тот не отставал. Гриффиндорец забегал то сзади, то спереди, дергал Реддла за плащ, за руки, убегал далеко вперед, пытался взобраться на деревья и падал с них. И только через некоторое время он подустал и вновь вернулся к размеренному шагу, тяжело дыша и раскрасневшись от быстрого бега. Так они продолжили идти вперед, разговаривая и негромко смеясь. Вдруг где-то позади них послышался шум гравия, а скрип телеги и ржание лошади дали путникам понять, что они тут не они. Гарри вздрогнул и вопросительно посмотрел на Тома, на всякий случай достав из кармана палочку. Но Реддл махнул рукой, вглядываясь в даль дороги и пытаясь придумать, что же делать. Его глаза сощурились, а взгляд не предвещал ничего хорошего. - Это не аврор, - наконец, тихо сказал он после непродолжительного молчания, - Обычный фермер. Убери палочку. Гарри послушался мужчину, быстро спрятав палочку во внутренний карман, и уже без опаски вышел к дороге, по которой, громыхая и скрипя колесами, неторопливо двигалась старая лошадь, запряженная в телегу. На облучке сидел уже пожилой мужчина и что-то тихо напевал себе под нос. Копыта лошади взрывали землю, поднимая облачка пыли, животное то и дело фырчало и качало головой, сбрасывая с глаз челку, в телеге что-то позвякивало, да и сам мужчина был, похоже, в весьма благодушном состоянии. Увидев Тома и Гарри, он притормозил, с любопытством разглядывая незнакомцев из-под широких полей шляпы. Очевидно, старик подумал, что перед ним туристы, потому что широко улыбнулся и кивнул головой, приветствуя их, и подхлестнул лошадь длинным прутиком, направляясь дальше. - Том... может, он сможет подвезти нас до деревни? Я устал... – жалобно сказа Гарри, глядя на уже скрывшегося за облаком пыли фермера. - Вот никогда ты не думаешь об осторожности, Поттер, именно поэтому ты всегда попадаешь в неприятные ситуации, - ответил Реддл, тяжело вздыхая. - Во-первых, у меня есть имя, а во-вторых... ну что нам сделает этот человек, Том? Он забудет нас через секунду после того, как мы сойдем! Пошли скорее! – с этими словами мальчик схватил Темного Лорда за руку, и быстро побежал вперед, нагоняя уже скрывшуюся за поворотом телегу... Оставшийся путь до Грейханд Хилл они преодолели, уже расположившись со всеми удобствами в старой телеге. Гарри разлегся на сене, пожевывая травинку и жмурясь от яркого солнца, Том сидел рядом, мрачно отряхиваясь от тонких желтых стебельков и подозрительно косясь на фермера. Будь Реддл на месте Гарри, он, несомненно, убил бы старика, чтобы не подвергаться риску быть обнаруженным, но на это гриффиндорец никогда не пойдет. Гарри заворочался на твердой поверхности, немного передвинулся вбок и положил голову Тому на колени, дернув того за руку. Реддл невольно улыбнулся, потрепал мальчика по спутанным уже волосам и облокотился о низкий борт телеги. Сейчас он спрашивал себя – не то ли это место, о котором он всегда мечтал? Казалось, что ничто не может нарушить спокойствия этих полей, лесов, петляющих сквозь деревья ручьев, маленьких домиков и величественных гор. Том поймал себя на мысли, что уезжать отсюда ему совсем не хочется, что ни одно место больше не сможет вызвать у него в душе эти почти забытые отголоски безмятежности, мира, света и настоящего тепла. А лежащий у него на коленях мальчик лишь усиливал эти чувства, но Реддл не спешил говорить этого, не желая, видимо, баловать его. Ощущение опасности как-то притупилось, ленность, исходившая от полей, зеленых холмов и деревьев, проплывавших вокруг, передалась и мужчине. Темный Лорд закрыл глаза и устало вздохнул. Прошлое медленно отступало, заменяясь на настоящее... Вскоре они подъехали к деревне. Гарри соскочил с телеги, увлекая за собой Тома, и, поблагодарив фермера, быстро направился вниз по склону холма. - Ты знаешь, где находится твой дом? – мальчик повернулся к Реддлу. - Да. Я видел карту, - Том слегка покривил душой. Путь длился еще пару часов. Путники старательно избегали маленьких поселений, не желая рисковать и выдавать себя. Незаметно все вокруг окутали сумерки. В небе уже поблескивал неяркий еще пока диск луны, поля и леса вокруг будто переговаривались негромким шепотом, то и дело вокруг вспыхивали огоньки светлячков, стрекот сверчков стал еще громче, а ветер принес долгожданную прохладу. Мальчик счастливо улыбался, глядя на пронзающие листву лучи закатного уже солнца, которое медленно скрывалось за горизонтом. И как-то сразу пришла ночь. Не такая, как обычно, в ней не было страха или чувства загнанности, в ней было просто много-много маленьких ярких звездочек и искрящаяся луна, которые, казалось, подмигивали ему и Тому и улыбались вместе с ними. Ночной мир наполнился своими удивительными таинственными звуками, свет мотыльков мелькал то тут, то там. А маленькие светлячки слетались в небольшие стайки и танцевали в лунных лучах, образовывая причудливые фигуры. - Долго еще?.. – прошептал Гарри, нетерпеливо вглядываясь в окружавшую их темноту, - Нет, я не жалуюсь, просто... - Смотри... – Том остановился, в полном изумлении глядя вперед. Он положил мальчику руку на плечо, - Мы пришли, Гарри... Чуть впереди, скрываясь в толстых стволах деревьях, отгороженный от всех остальных, темнел дом Реддлов. Деревянные стены кое-где овивали заросли плюща, окна были пусты и безжизненны, пара стекол разбито, некогда красивые клумбы, окруженные белыми большими камнями, скрывали сорняки, и дом с трудом можно было различить в окружавшей его зелени. Реддл взял гриффиндорца за руку и сильно сжал его ладонь в своей. Не говоря ни слова, они подошли к слегка покосившейся двери. Том провел пальцами по темным бревнам, глубоко вздохнул и поежился. Ему было немного страшно заходить внутрь, больше, чем он хотел признать это. Но, однако, сейчас он не имел права на такие слабости, поэтому, пару раз сильно толкнув рассохшуюся дверь, смело переступил через порог. Гарри заглядывал вперед через его плечо, не в силах побороть любопытство и, наконец, не желая больше ждать, быстро забежал в комнату, что предстала его взору сразу, как только он вошел. Его встретила широкая прихожая, большая гостиная и витиеватая лестница наверх. В дальнем углу гостиной темнел провал большого камина из красного и белого кирпича. Сейчас он, как, в общем, и все вокруг, был покрыт слоем паутины, но мальчик знал, что это ненадолго. Им нужно всего лишь немного времени и терпения, и дом будет таким, каким себе и представлял его гриффиндорец. Гарри прошел по скрипящим половицам вглубь комнаты и достал из кармана палочку. Одного короткого заклинания хватило, чтобы в камине вспыхнуло яркое пламя, озаряя своим светом всю комнату. Мальчик оглянулся и вопросительно посмотрел на Тома. Тот стоял, не шевелясь, и лишь грустная улыбка озаряла его уставшее лицо. Мужчина подошел к гриффиндорцу и положил руки ему на плечи. - Мы пришли... – с этими словами он осторожно притянул Гарри к себе и коснулся его губ своими, мягко поглаживая его спину, согревая озябшее тело. - Пойдем... – прошептал мальчик, беря Темного Лорда за руку и подводя его к массивному кожаному креслу, что стояло у камина, - Садись... Реддл снял плащ, отряхнул уже промявшееся сиденье от пыли и, наконец-то, сел, прикрыв глаза и отдыхая от долгой дороги. Тепло огня быстро распространилось по всему телу, согревая каждую его клеточку, даря покой и забытое уже чувство умиротворения. Гарри провел рукой по лицу Тома, отбрасывая с него черные прядки волос и поглаживая бледные скулы дрожащими от волнения пальцами. - Мы все-таки дошли, представляешь?.. – тихо сказал он, наклоняясь к лицу Реддла, мягко касаясь его уха губами и с удовольствием ощущая, как мужчина обнимает его за талию, притягивая к себе Волшебный огонь потрескивал в камине, бросая на усталые лица желтые блики, отражаясь в искрящихся от радости глазах гриффиндорца и создавая причудливые, чуть дрожащие тени. - А ты не пожалеешь, Поттер? Не пожалеешь, что все вот так вышло?.. – раздался вдруг в тишине голос Реддла. - Нет... я не пожалею, Том... я сделал свой выбор... я лишь хочу, чтобы потом мне не пришлось ненавидеть себя за такой выбор... - Не придется, Гарри... я постараюсь сделать так, чтобы ты никогда не пожалел об этом... Мальчик вздохнул и заворочался. Он скатился с подлокотника на пол, поджимая под себя ноги и устраивая голову на коленях у Тома. Настоящее казалось ему настолько зыбким и призрачным, что было страшно спугнуть все это даже неожиданным движением, коротким судорожным вздохом, одним сомнением в его реальности, одной мыслью, одним словом. Поэтому гриффиндорец просто молча сидел у камина, чувствовал, как Реддл ласково гладит его по голове, поглаживает смуглые виски, перебирает каштановые пряди между тонкими пальцами, и понимал, что наконец-то дошел до дома, о котором всегда мечтал. Мальчик надеялся, что здесь он никогда не будет одинок, несмотря на то, что оставил всех друзей в далеком и уже таком призрачном прошлом. Надеялся, что здесь все будет так, как придумают они с Томом, что сидящий рядом мужчина не предаст и не выгонит его, что здесь не будет всего того, что ожидало его и Темного Лорда в покинутом ими мире... А Том старался откинуть все сомнения, перестал взвешивать все «за» и «против», и не думал о том, что будет завтра. Почему-то мальчишка стал ему слишком дорог, и хоть сейчас Реддлу безумно сложно было сказать «люблю...», он понимал, что рано или поздно он больше не сможет прятать эти слова. И вдруг, словно эхо его мыслей, с колен раздался тихий голос: - Я люблю тебя... Том вздохнул и закрыл лицо свободной ладонью. Он сам не заметил, как по щеке прокатилась блестящая слеза, видимо потому, что когда-то давным-давно разучился плакать. Ему хотелось съязвить, сказать, что в шестнадцать лет такие слова даются слишком легко и их ценность видна не сразу, но потом раздумал. Ему хотелось верить в искренность того, что только что сказал Гарри. Темный Лорд так давно не позволял себе верить во что-либо, что сейчас уцепился за эти слова, как за спасительный луч солнца, не позволяя себе сомневаться в их правдивости... Огонь в камине полыхнул яркой алой вспышкой, озаряя у камина задумчивого мужчину и спящего у него на коленях мальчика со встрепанной шевелюрой и съехавшими на нос очками... В доме Реддлов зародилась жизнь... Эпилог. - Том... Молчание. - Том!.. - Что тебе, Поттер?.. - Ты спишь?.. - Нет, я уже не сплю... - Я вот тоже не хочу спать... А ты хочешь спать? - Да, я хочу спать, у меня был трудный день, знаешь ли. - Не спи!.. - Поттер, ну я устал, ну как ты не понимаешь! - Расскажи мне что-нибудь. - Что тебе рассказать? - Ну... ну я не знаю... Что-нибудь. - Давай ты начни рассказывать, а я продолжу... - Нет, ты начинай! - Ну почему я всегда, я не понимаю?! - Ну ты же старше! - Поттер, спи уже!! - Я не хочу спать... - Тогда не спи. Просто лежи и отдыхай. - Ты тоже не спи. - А я-то почему не должен?! - Ну... как почему? Еще рано! Только полтретьего! Молчание. - Почему ты молчишь, Том?! - Ты меня убил... все, Реддл мертв. Доволен? - Нет, ты все врешь, ты жив!! - Ну Гарри, ну я устал, ну дай мне отдохнуть... Прошло десять минут. - Том, я замерз. Молчание. - Мне холодно, Том! - Так укройся одеялом, Слизерин всемогущий, Поттер, и прекрати меня донимать!! - Я укрыт. Мне все равно холодно. Мне ногам холодно. - Иди носки одень. - Мне лень вставать. - Тогда мерзни я-то тут при чем?.. э-э-э, Поттер, ты что делаешь?.. - Пытаюсь пролезть к тебе под одеяло. - Поттер, ты что, спятил? У тебя ноги холодные, уйди от меня! - Ну да, я же сказал, что они у меня холодные, я хочу погреться. - Поттер, ну не об меня же, а!! Мне тоже холодно! Ай-яй-яй!!! Уйди, сейчас же уйди, я кому сказал!!! - О, вот теперь тепло... - Поттер, убери свои ноги, они у тебя холодные и грязные, передвинься на другую сторону кровати!! - Ну что ты брыкаешься, Том, ну что такое случилось?.. Ну, подумаешь, немножко прохладно... Сейчас и согреешься... - Поттер... я тебя ненавижу... ты зло... - Ага, я тебя тоже... спи давай... вставать скоро... The end
Обратиться - Ответить - К полной версии
slate 08-01-2010-04:26 удалить
обожаю этот фик) давно уже читала, но потеряла источник... спасибо))
Обратиться - Ответить - К полной версии


Комментарии (5): вверх^

Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник ГП | Here_SLASH - Secret of desire | Лента друзей Here_SLASH / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»