Название: С(л)ияние
Автор: Пирия(aka Your_love_less)
Бета: нет и не будет
Фандом: Loveless
Пейринг: Соби=*/Рицка^^
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, POV, chanslash
Саммари: Jacunda memoria est praeteritorum malorum…и насладиться настоящим.
Дисклаймер: герои принадлежат гениальному мангаке Коге Юн, мне же только этот фанфик, на основе событий, происходящих в манге ^^
Ворнинг: искренность на грани пафоса;) всем бояться пафоса!
От автора: всех с Новым годом;) счастья вам!
Пэ Сэ перечитывать для бетинга весь текст было бы тяжело, ибо оч болит голова *дожить бы до Нового года*, так что если есть ошибки, все они на моей совести;)



Знаешь, Рицка, если быть честным, то было одно воспоминание, что в трудные моменты согревало мою душу. Даже тогда. И, как бы это ни было поразительно, оно о тебе. Да, да, именно твой образ возникал в моей голове, когда было совсем уж плохо. Когда я был на тренировках, когда Он злился и я истекал кровью. Когда никого не было рядом.
Это – тот раз, когда я впервые тебя увидел – случилось несколько лет назад. Тогда ты был уже нынешним Рицкой, утратившим воспоминания о старой жизни. В тот момент я ничего ещё не знал о том, что с тобой случилось, но это ведь и не было важно. Знаешь, я почти уверен, что тот, другой Рицка, не запал бы мне в душу так, как ты. Хотя любой скажет, что не видит разницы. Как говорится, «шило на мыло». Но это не так. И я…я действительно счастлив, что со мной именно Ты.
В тот вечер я пришёл увидеться со своим тогда ещё хозяином. Твоим братом. Знал, что нельзя без спросу. Знал, что получу за это наказание, но не мог не прийти. Как будто что-то меня туда тянуло. Я по привычке взобрался на балкон, и хотел было войти в комнату Сеймея, внутренне готовился к его гневу, но вовремя остановился – он был не один. Я видел это в щель от шторы. На кровати, положив голову на колени моему хозяину, лежал совсем ещё юный…ангел. Волосы, цвета воронова крыла, опущенные ресницы, ушки, слегка подёргивающиеся от пальцев Сеймея, поглаживающих их у основания. Это существо так поразило меня, что я еле удержался на ногах, вцепившись пальцами в дверной косяк, дыхание сбилось. Я даже и не думал о том, что со мной в этот момент происходило, а просто смотрел. Впитывал в себя это…чудо. Сеймей, как будто почувствовав моё присутствие, отложил книгу, которую читал вслух, поцеловал тут же очнувшегося от дрёмы малыша в лоб и сказал что-то чуть слышно. Тот нахмурил носик, но всё же послушался брата и вышел из комнаты. Сеймей выждал несколько секунд, затем соскочил с кровати и раскрыл балконную дверь…
От тех побоев я отходил несколько дней. Но всё же выжил. Смог. А Сеймей после этого случая приказал мне больше никогда и ни при каких условиях не появляться рядом без его зова. Запретил приходить в его отсутствие в ваш дом и вообще появляться около школы. Как-будто сознательно оградил меня от встреч с тобой, моим настоящим хозяином. Но он же не мог знать этого заранее, ведь правда?..
И так шли дни. Утекало время. У меня не было ни родителей, ни сенсея, а мой агнец разбивал моё тело в кровь в приступах ярости из-за отсутствия общего имени. А я терпел. Терпел, стиснув зубы и вспоминая о тебе, моём ангеле. Только ты меня спасал. Иначе – никак.
Порой мне даже казалось, что вот он, настал тот момент, когда ты спустишься с неба, вложишь свою маленькую ладонь в мою руку и уведёшь с собой. Но нет, спустя несколько часов я снова приходил в себя – пару раз даже на больничной койке – и извинялся перед Сеймеем за отсутствие у нас до сих пор единого имени.
Мои раны затягивались лишь для того, чтобы к следующему разу хозяин мог снова ломать меня, получая удовольствие от расцветающих на коже кровавых цветов. Больше никто и никогда меня так не терзал. Ни противники, ни даже сенсей. А Сеймей, в очередной раз отойдя от приступа злобы, кидал то первое, что попадалось под руку и чем, непосредственно, он меня избивал, на пол, долго смотрел на меня, лежащего в луже собственной крови и молящего о прощении и молча уходил. Спустя столько времени у нас так и не было общего имени. И это было непростительно.
Тем не менее, даже когда Сеймей в очередной раз наклонялся, чтобы прошипеть своё постоянное «Почему?!», я не сдавался и молча ждал окончания бури. Внутренне я понимал, что хотя моё тело и принадлежит Сеймею, душа же уже давно отдана одному светлому ангелу. И этот чистый порыв не задушишь, не убьёшь. Это сильнее обычных чувств и преданности, это что-то намного большее. И мне кажется, что именно поэтому у нас так и не появилось общего имени, ведь я так никогда и не принадлежал Сеймею на все сто процентов.
Прошло ещё пару лет. У меня на шее появились шрамы(хотя в тот момент это скорее было как «хозяин дал мне имя»), Сеймей инсценировал свою смерть, а спустя несколько месяцев я наконец-то встретился с тобой, мой милый Рицка. Честно говоря, не знаю, как я смог сдержать удивлённый выдох, когда твой брат сказал о том, что я должен буду стать твоим бойцом. Это было слишком…нереально. Я уже настолько свыкся с мыслью, что больше никогда не увижу тебя, моего нежного и прекрасного. Но это только одна причина. В сущности же я боялся. Жутко боялся того, что мои ожидания насчёт тебя, моего созданного идеала, не оправдаются. Именно поэтому я выждал несколько месяцев, прежде чем прийти к тебе. Расстаться с мечтой в тот момент было самым страшным. Если бы я разочаровался в тебе, у меня больше не осталось бы смысла для жизни, только пустое существование ради исполнения приказа Сеймея. Моей мёртвой жертвы.
Подойдя к школе, я курил, нервно кидал взгляды на выходящих из школы учеников, и ждал. С замиранием сердца ждал, когда появишься ты. Сеймей дал краткое описание, да я бы и так вспомнил. Ведь я всегда хранил твой образ у сердца, а такое не забывается. В тот момент, когда ты чуть было не сбив меня с ног почти промчался мимо, я лишь чудом успел тебя поймать. Твоё первое возмущение меня позабавило. А после радость, грусть, чистота всех выражаемых эмоций. Да, несомненно, ты остался таким, каким я тебя запомнил. И это даже немного пугало меня. Когда долгими месяцами вспоминаешь про себя лишь краткое мгновение встречи, а после оказываешься наедине с тем, кому внутренне принадлежал всё это время, теряешься от накативших эмоций. От острой, нежной и хрупкой, как редкие лучи зимнего солнца, любви.
Да. Впервые за всю мою жизнь любовь не была для меня синонимом беспрекословного подчинения и отсутствия собственной воли. И именно это заставляло меня в первое время делать то, что казалось верным мне, пропуская мимо ушей твои слова. Я боялся. Дико, до замирания сердца боялся оставить тебя одного, взять в бой, выдать информацию, которая втянет тебя в какую-нибудь опасность. Но так и не уберёг, упустил тот момент, когда Ритсу-сенсей сказал тебе про Гору.
Я знал, что поездка не принесёт ничего хорошего. Да, так оно вначале и было. Но произошедшее после лишь укрепило нашу связь.
Знаешь, ведь у меня внутри всё так и подскочило, когда я понял, что слышу твой зов. Моя порвавшаяся нить оказалась в твоих руках, связав нас ещё теснее. В тот момент я не знал большего счастья, чем это. И…когда ты принял меня, когда назвал своим бойцом, это…это было как откровение. Твоё настоящее, искреннее желание обладать мною. Впервые в своей жизни я испытывал что-то подобное. Ты не отдавал приказ жертвовать ради тебя – хотя я ни минуты не думая отдал бы и жизнь – вместо этого ты сам стал моей силой.
Но появление Сеймея…всё же оно дало трещину, прошедшую между нами. Так мне тогда показалось. Ведь ты не поддался ему, а я…я помог ему сбежать. И после этого был точно уверен, что ты от меня отвернёшься.
Случилось противоположное. С этого момента ты полностью взял на себя обязанности жертвы. Ты вёл и направлял меня. Что было как нельзя кстати при моём тогдашнем состоянии. И снова повторилось: Рицка стал смыслом моей жизни, силой и светом, заменил кислород в лёгких.
Только твоя решительность заставила меня снова пойти на встречу с Сеймеем. Как и ожидалось, как только Нисей оказался рядом с твоим братом, была объявлена битва заклинаний. Сражение, оказавшееся тяжёлым для нас обоих. Я так и не смог полностью отделаться от низкой рабской привязанности к Сеймею, что определённо играло против нас. Ты же, как его брат, был в ещё более сложной ситуации. Но нам нужно было бороться. Я чувствовал, что должен защитить тебя любой ценой, даже если сопротивляясь властному голосу бывшего хозяина сойду с ума. Даже так.
И мы выдержали. Шквал заклинаний, обезумевшего от неподчинения и твоего отказа Сеймея, истерично атакующего всеми возможными силами Нисея. Вместе мы смогли. А после подоспела и подмога, сопроводившая пару «Beloved» туда, где им самое место. Ты волновался за Сеймея, но вовремя связавшаяся с нами Нана немного успокоила тебя, сказав, что его просто поместят в довольно комфортабельную камеру под присмотром. Тем не менее, тебе это показалось слишком жёстким, мне же – щадящим, потому что как я и предвещал, спустя пару месяцев Сеймей оттуда сбежал, да так и не проявился. Но тогда наш спор был неразрешим. Так, что мы даже не сразу заметили проявившиеся у нас имена. Просто в какой-то момент ты в очередной раз болезненно сморщился, а рука непроизвольно дёрнулась, прикасаясь к задней части шеи. Я боялся, что тебя всё-таки ранили, и тут же оказался за твоей спиной, оттягивая ворот и смахивая волосы в сторону. И еле сдержал удивлённый выдох. Сзади, начиная от кромки волос и до третьего спинного позвонка, шли необычного неровного шрифта буквы.
«Loveless» выделялось на коже чётко и как-то по-бунтарски ярко, вызывающе.
- Ну, что там?- в конце концов, нетерпеливо и немного нервозно спросил ты.
- Теперь мы – едины,- просто ответил я и резким движением рванул пропитанные кровью бинты. Кожа на шее под плёнкой крови уже довольно наглядно начала заживать, но главным было не это. Когда я опустился спиной к тебе, на колени, и открыл своё имя, ты охнул. Ноги подогнулись, и ты оказался на полу за мной. Затем я почувствовал еле ощутимые прикосновения пальцев, обводящие надпись на шее и спустил куртку до локтей, расстегнув пару пуговиц, высвободился из рубашки ровно настолько, насколько понадобилось, чтобы ты смог добраться до последней, нижней буквы.
- Это…- я замер, ожидая окончание твоей мысли. Кажется, вместе со мной замерло и сердце,- …просто прекрасно!
И вот уже твои губы прикасаются к коже, а руки обнимают меня за шею. Ты прижался грудью к моей спине. Даря своё тепло. Тепло Рицки, моё тепло – с этого момента всё слилось, как в калейдоскопе. Пёстрая гармония. Теперь и не разберёшь, каким был каждый из нас по отдельности, до того самого «мы».
После этого события всё стало легче. Ты согласился пару раз в неделю посещать школу Семи лун. Полностью перейти на обучение в это место ты отказался, сославшись на то, что это огорчит Юико и Яёи. Да, они ведь твои друзья. Хотя в самом начале такой исход казался нереальным. Ведь ты был тогда, как маленький напуганный котёнок: нуждался в помощи, но никому не доверял и пускал в ход ногти, как только кто-то пытался с тобой сблизиться. Во время одного из наших бесчисленных разговоров по телефону с Юико, девочка призналась мне, что за перемены в твоём поведении все должны быть благодарны именно мне. Я удивился, а она продолжила, сказав, что такой Рицка ей нравится намного больше.
- Аригато, Соби-сан!- сказала тогда она.
Вскоре ты перешёл в седьмой класс. Стал сам заниматься лекарствами матери, и вроде бы ей стало даже лучше, хотя случались и приступы. Ты стал носить стрижку короче, но от этого не менее взъерошенную. «Не хочу больше стремиться к тому, чтобы быть похожим на Сеймея»,- пояснил ты. А я понял, что то, каким был брат на самом деле хоть и медленно, но стало укладываться в твоём сознании. Не знаю даже, хорошо это или плохо. Время покажет.
Когда ты перешёл в следующий класс, я заметил, что ты перестал читать те тяжёлые труды философов и гениев мысли. Тебя перестал интересовать тот, другой Рицка. Дела в школе Семи лун шли хорошо. За время многочисленных тренировок ты начал улавливать основные принципы управления бойцом. Ты отдавал приказы, а у меня под кожей проходил электрический импульс и я не мог ослушаться. Тогда же пришло и осознание, что я не смогу больше жить без этого. Беспрекословное подчинение тебе – вот в чём смысл моей жизни.
На следующий год наша связь окрепла настолько, что я в ночной тиши мог слышать вибрации твоего дыхания на другом конце города. Шея уже давно зажила, но всё же остались светлые еле заметные шрамы на коже. И привычка в любую погоду носить шарф или закрывать шею. Только ты мог к ней прикасаться. И кроме того…ты сам перестал бояться моих прикосновений. Это самое неожиданно дорогое, что я получил за всё время.
И сейчас, чувствуя приятную тяжесть твоего тела и едва касаясь подушечками пальцев краешков ушек, я понимаю, что нет в мире ничего, на что бы я согласился променять всё это. Спина немного затекла от неудобного положения, но я не обращаю на неё внимания и лишь тяну поближе одеяло, чтобы укрыть твои ноги. Окно закрывать нельзя. Это приказ. Настоящий приказ. Один из многих за последнее время. Наверное, ты просто наконец понял, что подчинение - это моё собственное стремление выполнять желания Рицки и лучше так, чем домыслы и ошибки. Поэтому ты научился после каждой просьбы добавлять «это приказ». Изначально тебе это жутко не нравилось, но со временем смирился, привык. И за это я благодарен тебе ещё больше.
Я всё так же полулежу: верхняя часть спины опирается на стену и спинку кровати, нижняя расположена практически горизонтально. В этом, собственно, и заключается неудобство моего положения. Но учитывая то, что твой затылок расположился на моём плече, а спина по диагонали накрывает мою грудь, я даже не против такого расклада. Твои согнутые ноги и остро выделяющиеся даже под грубой джинсовой тканью коленки покачиваются под тихую мелодию, которую ты намурлыкиваешь себе под нос. У тебя хорошее настроение, что меня очень радует. Очевидно, устоявшаяся жизненная позиция Кио, звучавшая как: «Приятно делать людям приятное»,- перескочила и на меня. Именно поэтому я подвесил пару ярко-красных бумажных фонариков, подмигивающих в дуновениях ветерка. Именно поэтому терплю развивающиеся занавески и уже проскальзывающую по твоему телу дрожь. Просто тебе нравятся новогодние украшения и зимний воздух. Ты сказал, что у меня в квартире нет ощущения праздника, и я всё исправил. За твою улыбку я способен пойти на всё.
Мы лежим под аккомпанемент звуков улицы и твоих тихих умиротворяющих мурлыканий, и я доволен, что могу прижимать тебя к себе и накрывать озябшие пальчики одеялом. Чувствую порыв поистине новогоднего воздуха и улыбаюсь. Ты переворачиваешься и внимательно смотришь в мои глаза, склоняешь голову набок. А я пытаюсь спрятать появившуюся на губах улыбку, да так и не успеваю, заметил.
- Хочешь что-то сказать?- нарушаю образовавшуюся тишину.
- Кто-то слишком довольно улыбается.
- Хмм, значит, дух нового года пробрался и в меня,- приподнимаю руку и скольжу пальцами, едва касаясь твоих волос, легонько тяну за длинную прядь. Ты, автоматически тянешься вперёд, и на секунду наши дыхания сливаются. Пока ты не успеваешь подумать, быстро целую тебя в губы и переворачиваю, впрочем, не наваливаясь своим весом. Сначала резко вцепляешься пальцами в мою рубашку, но оказавшись лёжа на спине, тут же отпускаешь.
- Хорошо, что ты сегодня со мной,- шепчу, склонившись к твоему уху. И тут же целую скулу, другую. Зарывшись пальцами в твои мягкие волосы, соприкасаюсь своим лбом с твоим, провожу ладонями по щекам, немного отстраняюсь.
- Да…- единственное, что произносишь, не отрывая от меня глаз.
Завтра Новый год. Этот праздник ты проведёшь дома, с мамой. Ты говоришь, что плохо оставлять её в такой день одну. И я с тобой согласен, хотя немного грустно, что ты будешь так далеко. Как бы мне хотелось, чтобы в момент прихода нового года мы были рядом. Тогда я приготовил бы что-нибудь, что удивило и обрадовало Рицку. Вместе мы бы украсили квартиру и накрыли стол. Я бы рассказывал тебе какую-нибудь старинную легенду о принцессах и драконах, а ты бы улыбался. И огоньки свечей плясали в твоих глазах. И только по поднявшемуся на улице шуму и гомону мы бы поняли – новый год пришёл.
Но этого не случится. И всё же, сегодня ты со мной. Не знаю, какими правдами и неправдами, но ты отпросился у мамы и останешься со мной до утра. Впервые за всё время. Только мы и больше никого…
Как-будто опровергая мои мысли, в твоём кармане завибрировал телефон. Ты выудил его и одним движением откинул крышку.
- Да, мама. Всё в порядке?
Опускаюсь, головой укладываясь на твою грудь. Основной вес приходится на мои руки, так что говоришь ты ровно и спокойно. Ухом слышу сквозь ткань глухие удары сердца, чувствую его биение. Сердце Рицки – моё сердце.
- Со мной всё хорошо. Я же говорил тебе, что буду не один. Не бойся, он сможет меня защитить,- вздрагиваю и приподнимаю голову, смотря на тебя. Лёгкая улыбка на твоих губах, рукой зарываешься в мои волосы, и я укладываюсь обратно,- Да. Нет, не надо, ложись лучше спать. Хорошо. Хорошо, я сам позвоню тебе утром. Да. Приду к завтраку. Спокойной ночи,- щелчок крышки телефона, и я понимаю, что разговор окочен.
- Она до сих пор волнуется,- не обращая на это внимания, продолжаешь гладить мои волосы,- теперь, кажется, понимает, что её Рицка я, а не тот, что живёт в воспоминаниях, и поэтому так боится потерять меня.
- Я тоже боюсь потерять Рицку…- бормочу в твою футболку. Но ты слышишь, знаешь.
- А я тебя,- притягиваешь меня ближе. Твои глаза сияют. Не могу удержаться, и целую твои мягкие губы. Почувствовав ответную реакцию, углубляю поцелуй. Сталкиваюсь с твоим языком, прикусываю нижнюю губу. И таю. Покрываю лёгкими поцелуями твою шею.
- Соби…
Выгибаешься и стонешь. Знаю. Твоё чувствительное местечко. Мягко переворачиваю податливое тело. И опираясь на одну руку, пальцами другой провожу по имени, вызывая у тебя быстрый выдох. Целую чёрные буквы и чувствую, как мои вспыхивают в ответ.
- Они мне больше не нужны,- выдыхаешь ты,- мои ушки. Соби, ты заберёшь их?
Ошарашено замираю. Наступает тишина. Лишь фонарики покачиваются в темноте.
- Соби?- переворачиваешься. И в твоём взгляде возникает что-то такое… Возможно, именно это увидел Ритсу-сенсей, прежде чем отдать меня Сеймею. Он испугался того взгляда, я ведь знаю. И от этого моя уверенность в правильности собственных действий только крепнет.
- Да, Рицка?
- Ты…то есть…это не приказ!…если не хочешь, я просто…- сбивчиво начинаешь ты, но я останавливаю тебя, прижав палец к губам.
- Для меня это стало бы лучшим подарком.
- Соби…- щёчки окрашиваются в розоватый цвет. И от этого ты становишься таким…невероятным, что я просто не могу сдержать себя и беспорядочно покрываю поцелуями твоё лицо, шею, ключицы. Стягиваю с тебя футболку и провожу руками по упругому животику. Целую чуть выше пупка и ты со смешком выгибаешься в ответ. Когда расстёгиваю твои джинсы, отводишь мои руки в сторону и, соскочив с кровати, сам стягиваешь их. Я в это время лёжа на спине расстёгиваю верхние пуговицы рубашки. Они плохо поддаются и выскальзывают из пальцев. Возможно, если бы я оторвал от тебя глаза, дело пошло бы лучше, но это выше моих сил. Немного подумав, сбрасываешь и бельё. И когда ты стал таким взрослым?
Подходишь ближе. Я привстаю на локтях, и ты, перекинув ногу, на четвереньках замираешь надо мной. Затем тянешься рукой и стягиваешь с моей шеи тонкий шарф. Скользишь ладонью вниз к ключицам. Шарф выпадает из пальцев, и ты аккуратно и быстро расстёгиваешь все пуговицы на моей рубашке. Движенье рук, и ткань соскальзывает с плеч. Остаётся только ярко выделяющаяся в темноте комнаты кожа. В нерешительности смотришь в мои глаза. Подминаю тебя по себя, сбрасываю ненужную теперь рубашку и вылизываю твои ключицы. Ты вздрагиваешь и обхватываешь мою шею руками. От прикосновений твоих пальцев к имени, практически теряю контроль и только в последний момент замечаю, что до крови закусил твою нежную кожу. Зализываю это место и со страхом заглядываю в твоё лицо. Зрачки расширены, на щеках лихорадочный румянец, губа закушена. Твой рот открывается и…
- Так вот за что ты любишь боль…
- Она прекрасна, но с ней нужно быть осторожней, желание боли способно поработить,- отвечаю я.
- Но ты же научишь меня быть с ней аккуратным?
Боже, откуда у этого ребёнка в голосе взялись такие соблазняющие ноты?!
Вместо ответа, разворачиваю тебя так, чтобы ты мог стоя на коленях упираться руками в спинку кровати. Провожу ладонью вдоль позвоночника, ты выгибаешь спину, и я больше не могу сдерживаться.
Скидываю оставшиеся детали одежды и возвращаюсь к тебе. Смачиваю слюной пальцы и подготавливаю тебя к дальнейшему. Ты шипишь и сжимаешься внутри, но не останавливаешь меня. Хотя знаешь, что стоит произнести лишь слово, и я остановлюсь. В поощрение такой сдержанности нащупываю пальцами ту самую точку, и ты задыхаешься в крике. Еле успеваю обхватить тебя, когда твои собственные руки подгибаются. «Я научу тебя всему»,- шепчу, прежде чем уложить это чудо на кровати лицом к себе. Рицка снова вспыхивает и на этот раз виновником всему оказалось то новое, пока ещё странное для него чувство от присутствия моих пальцев внутри. Отметив это, улыбаюсь про себя и делаю заметку в будущем объяснять Рицке то, чего стоит ожидать, прежде чем сделать.
- А сейчас потерпи, будет больнее…
Располагаюсь между твоих ног и делаю первое поступательное движение. Ты замираешь, но по лицу видно, что ничего приятного не чувствуешь. Ещё одно движение вглубь, и ты всхлипываешь, тянешь к себе скомканный угол простыни и закусываешь зубами. Ещё. Болезненно мычишь что-то, не выпуская ткани из зубов. Делаю последнее движение, оказавшись полностью внутри тебя.
- Всё хорошо, ты молодец. Сейчас станет лучше, поверь мне,- беспорядочно целую твоё лицо, заплаканные щёки,- так и должно быть.
Выжидаю некоторое время, прежде чем плавно выйти до середины и снова войти. Ещё один всхлип, но должно быть уже не так больно.
- Расслабь мышцы, у тебя получится…да, вот так…
Ещё пара пробных толчков и вот твой стон звучит уже от наслаждения, а не от боли. Выпускаешь простынь и выгибаешь спину.
- Милый мой, хороший…- целую шею, ключицы.
Поняв, что и дальше нужно двигаться в том же направлении, делаю толчки сильнее. Ты комкаешь пальцами простынь, стонешь моё имя и распаляешь меня до такой степени, что я боюсь, что всё вокруг оплавится от моей страсти.
- Да, ещё…- шепчешь ты, уже подаваясь мне навстречу. Рычу в ответ и накидываюсь на твои губы. Но быстро выпускаю – представляю, как тебе сейчас не хватает воздуха. Ты стонешь, мурлычешь и твои глаза излучают такое бешеное желание, что я начинаю задумываться, не является ли происходящее лишь плодом моего воспалённого разума. Но тут же отметаю эти мысли. К чему они, когда подо мной столь желанное все эти годы тело и общее желание быть ближе?..
Твоя кожа – как печка, да и моя, наверное, не лучше. Где же теперь этот чёртов ветер?! Наращивая темп, обхватываю рукой твоё возбуждение и двигаю в такт толчкам. Ты больше не можешь сдерживаться и кончаешь. Мне понадобилось немногим больше, и я присоединяюсь к тебе.
Тяжёлое дыхание, свет фонариков, усталость накатывает, как снежный ком.

*****

Просыпаюсь раньше Рицки. И практически сразу же замечаю отсутствие на его макушке ушек. При небольшом осмотре оные вместе с безжизненным уже хвостиком находятся в складках одеяла(хм, а оно-то откуда взялось?). На подушке видны небольшие следы крови. Похоже, во сне Рицка неосознанно ёрзал зудящей из-за отпадающих ушек головой по её поверхности. Ну, ничего. Одеваюсь, и сажусь в кресло, ожидая пробуждения своей уже взрослой жертвы.
От умиляющего вида спящего Рицки отвлекает внезапное появление нагло без стука ввалившихся в квартиру Зеро. Их общий весёлый смех тут же утихает, как только они видят изменения в разбуженном шумом Рицке.
- О, надо же!- первым подскочил Натсуо.
- И не говори!- оказался с другой стороны от кровати Ёджи,- и тут тоже ничего нет…
- Эй!- Рицка выдернул у наглого Зеро одеяло, оборачиваясь им по уши…оставшиеся, естественно.
- Соби, да ты молодец!
- Ага, одна ночь, и пуф,- Ёджи взмахнул руками,- ушек как не было!
- Да и Рицка тоже не промах, успел пострел!- поддакнул Натсуо.
Медленно поднимаюсь и, схватив в охапку, выволакиваю обоих упирающихся Зеро за дверь. Когда оборачиваюсь, вижу тебя, задумчиво ощупывающего участки кожи, где ещё вчера красовались ушки. Присаживаюсь на край кровати и жду, пока ты на меня посмотришь.
- Как думаешь, остальные отреагируют так же? Это может вызвать всеобщий интерес в школе и…
- Соби! Это ведь мой тебе новогодний подарок, разве может быть в этом что-то постыдное?- обрываешь меня ты. И я не знаю, чем ответить на этот довод.