Семен Борисыч вернулся из Хайфы 8 мая. 9-го надел георгиевскую ленточку и пошел к Дому профсоюзов. Да, в Одессе. Он одессит. А в Израиле был на лечении. Как раз всё то время с самого начала майдана в Киеве. И всё, что творилось в Украине зимой и весной - майдан, Крым, сжигание одесситов в его любимом городе, Донбасс - он переживал в Хайфе. И еле дождался, когда врачи разрешат вернуться.  

                           Надо сказать, что Семен Борисыч живет практически на два дома, имея и украинское и израильское гражданства. Имеет в Израиле льготы, как ребенок войны (он родился в 1942 году, когда мать его была в эвакуации в Казахстане), имеет там социальное жилье, пособие. В общем, так сказать, тыл на всякий случай. Ну и лечат его там бесплатно. Две операции было. Сейчас как огурец.                            

                           А дома всё оказалось не так просто. Зять, уроженец западной Украины, человек мало образованный. Семен Борисыч частенько в наших личных с ним беседах сетовал, что дочь в нем нашла. А дочь-то у него, как любая девочка из еврейской семьи - справедливости ради скажу полуеврейской, т.к. жена его украинка, одесситка - это и музыка и танцы и прочие гоголи-моголи.  Так вот этот самый зять так сумел вкупе с украинским телевидением промыть мозги и жене своей и теще, что у Семена Борисыча, так рвавшегося в Одессу, засосало под ложечкой от желания вернуться в Хайфу немедленно. Дело дошло не только до криков и ругани (надо знать Семена Борисыча, этого интеллигентнейшего, умнейшего человека, чтобы понять, что такое для него крик и ругань), но и откровенного исподлобья тяжелого взгляда зятя, когда тот молча попытался сорвать ленточку с груди Семена Борисыча 9 мая.  

                          В этом напряге они живут уже месяц. Когда семья садится вечером смотреть украинские Новости, Семен Борисыч тихо уходит в другую комнату. Как он мне сказал, "я решил, что все войны рано или поздно заканчиваются, а семья остаётся". А потом вздохнул и добавил "Если остаётся."   

                         Последней каплей было, когда (ну не мог он смолчать!) обсуждали с дочерью и женой ситуацию в Донбассе. Когда в ответ на его возглас "Но ведь там бомбят города, гибнут уже и дети!", жена и дочь просто и как-то даже буднично ответили:"Так они ж сами виноваты!"

- Ты знаешь, а мне послышалось "сами себя сожгли", - с горечью добавил Семен Борисыч, рассказывая всё это мне. 

                         С тяжелым сердцем расставались мы с ним. Он уезжал к семье в Одессу. Передавал привет моему мужу, приглашал в Одессу на море. Я юлить не стала и отказалась.

- Я тебя понимаю, - ответил он. - Я и сам не хочу видеть Одессу после всего, что случилось. 

Мы обнялись. 

- Ну что, живы будем - не помрем?,- попытался он мне улыбнуться на прощание. 

                   А я в ответ только кивнула. К горлу внезапно подкатил комок.