Ужасное ощущение, словно в клетке, как будто загнали в угол.
Когда есть запреты, то неимоверно хочется переступить грань, словно это и есть всем смыслом жизни.
Не затронь никто эту сторону жизни, никогда бы и не задумалась о свободе передвижения. Для меня это всегда было важным, и как само собой разумеющееся.
И если не ставить перед фактом рамок, то можно так и не покинуть города, не говоря уже о стране. Ведь зачем, комфортно, а все остальное и не важно, пока нет прямого императивного запрета.
Вот тогда внутри что-то становится на дыбы, и каждый день разрывает голову в попытке склонить на сторону, ту которая приведет к полной непокорности и просто ради принципа заставит переступить запрет. А последствия, это потом, это не сейчас.
Полтора месяца в обезьяннике меняют некоторые взгляды, хотя если так разобраться, то ничего и не изменилось. Я есть я, просто с еще одним ляпом в истории. Самое интересное, это когда ты падаешь в яму, то до этого есть дело всем, хотя бы для того, чтоб понаблюдать за интересными событиями. А вот выбираешься ты уже сама, и то радость когда рядом хоть кто-то, если не в силах помочь, то хотя бы просто где-то в окрестностях, для моральной поддержки. Я на самом деле этого раньше не понимала, ну или не в полной мере.
Я осталась при своих и спасибо им за это, а то не смотря на всю свою спокойность мне было страшно. Я столкнулась с возможным вариантом будущего, который приводил меня в замешательство.
В силу свое безнаказанности, по крайней мере в прошлом, я долго не осознавала всей серьезности событий. Ну в клетке посижу немного, первый раз что ли. А потом, суета, допросы, адвокаты.
Залог и подписка о невыезде. Что может быть хуже. Мне теперь и всего государства мало, так и подмывает сорваться куда то, хоть не на долго, просто ступить туда куда нельзя и сразу же вернуться.
Неспокойная натура.
Оказывается защита себя и своего имущества тоже наказуема. Превысил силу и понеслась. А кто скажет, как удержать ту грань дозволенного, где находится тот волшебный переключатель силы и здравого рассудка. Когда есть выбор оказаться жертвой с не сильно приятным будущим, а то и вовсе без него, то как по мне лучше переместить себя на другую сторону событий.
И ведь сама вызвала экипаж, скорую. А теперь понимаю, что надо было добивать, какая уж разница. В обоих случаях было бы превышение допустимой самообороны, или как оно там правильно звучит. Ну плюс ношение холодного оружия, хотя нож я даже не успела достать, да и как то не думала о его таком применении. Для другого он.
Похоже, меня так это все не напрягает как Стефу. Этот ураган нервозности крутился вокруг меня, как только выпустили, без устали. Вычитка морали, истерики, давление на совесть и что там еще полагается, в общем, на все подобные качества.
Моя модель поведения ее явно не устраивала. Сестра пыталась донести до меня, по всей видимости, глубоко-моральную мысль, но я в силу, видать, скудности ума своего не догнала в чем суть.
Я долго могу выдержать ее навалы, но… Когда ее жужжание прекращается только на ночь, в итоге мозг начинает побаливать.
Оказывается и у меня есть предел. На очередной день прессования, что-то во мне треснуло, а может и полностью сломалось, было у невмоготу выдерживать столь рьяное промывание, когда катком ездят уже по самому больному. Мой воспаленный мозг выдал только одно, самое здравое, как мне казалось на тот момент, заключение «лучше уж меня бы тогда прирезали».
За что она так меня прессует, наверное, мне понять не дано.
Апогеем стал какой-то из вечеров. Я курила на кухне, по поводу чего тоже отгребала по полной.
Слова, слова, слова… хотелось кричать.
Устала.
Резкая боль и тишина. Стефа стихла тот час же, как я порезала вены.
Нет, это не была попытка суицида, почему то я была уверенна, что только так она замолчит.
Звенящая тишина и теплая кровь стекает в ладонь.
Кровь мы остановили почти сразу, благо она у меня быстро сворачивается. Стефа дрожащими руками перевязала мне руку, при этом не проронила ни слова.