Затмение, авт. Чеширочка
30-03-2011 01:17
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Затмение
Фендом: Ai No Kusabi
Авторы: C/S (Ясон) / Чеширочка (Рики)
Рейтинг: NC-21
Жанр: angst, S&M порно с психоэффектом
Предупреждение: насилие, ненормативная лексика
Читать фанфик Здесь или:
Эпизод 1: Дрессировка
Музыкальная тема: Cruel Beauties
Рики
Наша борьба длится уже около часа. Укусы электрошока каждый раз сгибают меня и дергают в стороны. Мучительная пляска. И Дэрил тоже пляшет со мной. Вокруг меня. Застегивая на мне ремни. Упирающегося, он волоком тащит меня по коридору. Мои руки прочно перекручены за спиной. Я пытаюсь тормозить ногами и сметаю дорожку. Я успел шибануться обо все углы.
- Отпусти меня, гребаный урод!
Дэрил не говорит ни слова. Эта его мерзкая манера - ничем не прошибешь. Никакой бранью. Это я уже понял. Коротко и сухо о том, что от меня требуется, и если не подчиниться, - удар боли. Сколько раз сегодня? Кажется, я уже могу осветить небольшую комнату. Перед дверью - перед чертовой дверью - Дэрил останавливается и приглаживает мне волосы прежде, чем втолкнуть внутрь. Как только его руки убираются с моего затылка, я начинаю бешено мотать головой. Ты не получишь послушного причесанного монгрела. Я не рассчитал. Я теряю координацию движений и падаю на колени прямо в дверях. Дэрил подхватывает меня под локти, вынуждая подняться, и извиняется за мою оплошность. Перед тобой.
- Вы заставили себя ждать.
Твой тихий надменный голос не хуже любого электрошока заставляет меня вздрогнуть всем телом. Я поднимаю глаза и упираюсь в твой расслабленный - только на вид - взгляд. За ним - я знаю - беспощадный лед. Дэрил оправдывается. Расписывает мои достижения. На моем счету две какие-то вазы. А у фурнитура наверняка завтра все ноги будут в синяках от моих пинков. А мне плевать. Ты приказывашь Дэрилу отпустить мои руки и обращаешься ко мне.
- Подойди, пэт.
Пэт. Это слово обжигает, как если бы мне в лицо сунули пылающий факел. Я стою, не двигаясь. Прожигая глазами показную невозмутимость твоего лица. Я первый опускаю глаза. Лед. Я не выдерживаю. И все равно я не трогаюсь с места. Я слышу твой вздох.
- Ты не оставляешь мне выбора.
Мощная опрокидывающая боль. Стремительно приближающийся пол - последнее, что вижу, перед тем, как без чувств рухнуть на багровый ковер.
Ясон
Падает. Как красиво и естественно падает. Это не опускающиеся шелковые ленточки племенных пэтов. Он просто рухнул от боли и... да. Потерял сознание.
Я почувствовал это еще тогда, когда его тело выгибалось под моими руками в мотеле. Он не играл. Не было даже намека на искусственное удовольствие пэта из Академии. Это завораживало. Это как глоток чистой холодной воды среди ночи.
Нет, мне не нужен пэт с синяками от электрошокера. Я достаю кольцо. Встаю и подхожу ближе, жестом останавливая Дэрила. Присаживаюсь около обмякшего тела и легко переворачиваю его. Лицом вверх. Руки стянуты за спиной, поэтому лежит он неровно.
О? Его член стоял все это время. Да, возможно, у него есть примесь крови пэтов. Его тело реагирует в большинстве случаев правильно.
Но вот сознание. Дикий, невоспитанный, озлобленный и в глубине себя дико перепуганный монгрел. Мальчишка, щенок, пэт. И вместе с тем я вижу, как он смотрит на меня. Не так, как остальные. Они видят только хозяина. Он пытается смотреть, как на равного. Нонсенс. Неожиданно. Интересно.
Как-то странно мне видеть этот взгляд. Он боится его показать.
Его данные физически не идеальны, но это и хорошо. Дикий цветок, прекрасный своей естественностью, перенесенный в мою оранжерею. Сможет ли он выжить? Сможет ли открыть свое совершенство?
Он так открыт в своих желаниях.
Любопытно было бы скрестить его с кем-нибудь из Академии. Но это потом. Сначала...
Я коснулся его уже немного обмякшего члена и надел кольцо. Так будет лучше. Удобнее. Его ресницы дрогнули.
Я услышал, как Дэрил вздохнул немного сильнее, чем обычно. Наверное, от облегчения. Я знаю, что он выполнит все, что я прикажу, но есть вещи, которые не доставляют ему удовольствия. Наример, возиться с дикими монгрелами.
Дикими.
Я еще раз оглядел своего нового пэта с головы до ног. Оценивая и подгоняя в воображении к тому идеалу, что может из него получиться.
Он открыл глаза... Но я уже вновь сидел в кресле и изучал его.
- Встань.
Он попытался вскочить, но Дэрил, повинуясь моему взгляду, дал ему подсечку под колени. Он упал.
- Встань на колени. Ты не имеешь права подняться, пока я не прикажу тебе.
Рики
На коленях. Я скриплю зубами от унижения. Хотя я совершенно не уверен, что смог бы ровно держаться сейчас. В обрывках красноватого тумана. Ворс ковра щекочет. Блядь. Хочется почесаться. Но руки же скованы. Мелкая дрожь - осадок остывающей боли - сотрясает все тело. Я изо всех сил стараюсь унять ее. Только не перед тобой.
- Как долго ты намерен держать меня здесь!?
Мои кулаки разбиты о дверь моей комнаты. Ты смотришь внимательно. Наблюдаешь. Твой изучающий взгляд - ненавижу его. Я опускаю голову. И только сейчас - боль почти совсем ушла - чувствую холодный ободок, охвативший основание члена.
- Что это за хрень?!
- Это твой пэт ринг. Я единственный, кто может снять его, не покалечив тебя. Ты должен понять, что теперь принадлежишь мне. И в твоих интересах есть только одно желание - мое. Когда ты поймешь это, жить тебе станет намного легче.
В твоем спокойствии угрозы больше, чем в звуках передергивающегося затвора. Меня захлестывает волна отчаяния. Ты не отпустишь меня. Я снова пытаюсь вскочить. Но руки Дэрила нажимают на плечи и рывком опускают вниз. Дэрил продолжает держать меня. Сердце колотится, как ненормальное. Так, что в ушах начинает звенеть. В том мотеле ты просто оставил меня. Сползшего на пол, изможденного твоими руками. День, когда я должен был умереть от удара ножом под ребра. День, когда со мной случилось что-то гораздо худшее. Светлое покрывало волос слегка колыхнулось. Ты ушел. Как растаявший мираж. Который, я думал, я никогда больше не увижу. Твои сильные пальцы на моих бедрах - я представлял их, лаская себя в своей конуре. Странное сладострастное воспоминание. Ты должен был остаться воспоминанием! Воспоминанием, с которым я мог делать, что угодно! А на следующий день твои люди просто отловили меня и кинули в машину, как скот. И теперь я стою на коленях с ебаным кольцом на члене в качестве твоей новой собственности. Руки Дэрила чуть ослабляют хватку. Я встряхиваю головой.
- Я лучше сдохну! Слышишь, ублюдок?!
Ясон
Легкое движение ресниц, неощутимая улыбка. Это шоу дает больший адреналин, чем я предполагал.
Вот она - его странная сторона, приковавшая мое внимание тогда и... теперь.
- Я повторю для тебя, но в последний раз. Ты принадлежишь мне. Это не обсуждается. Так же как не обсуждаются твои желания и степень контроля над тобой.
Я касаюсь пульта на подлокотнике, и стена напротив исчезает в пол. За ней стенд для дрессировки пэтов.
Я киваю Дэрилу, и он волочет туда Рики. Почти сразу приходится активировать кольцо. Дэрил перековывает руки пэта вверх. К потолочной цепи. Закрепляет ноги в нижних зажимах и отходит.
Рики прикован и беспомощен. Его глаза сверкают.
Я подхожу ближе и, чуть склоняясь, заглядываю ему в глаза.
- Ты умрешь или нет только тогда, когда это будет необходимо мне. Ты сам назвал свою цену. Я не просил тебя об этом.
Пальцы касаются его груди, и даже сквозь перчатки я чувствую, как горяча его кожа.
Его привели в порядок, как я и приказал. Удалили ненужную растительность. Обработали кожу, ногти и волосы. Правда, он еще не научился ценить такое внимание. Интересно, научится ли. Возможно ли вообще научить чему-нибудь монгрела?
Я тереблю его сосок, размышляя и наблюдая за реакцией. Скольжу пальцами по его коже от шеи к груди. И неотрывно смотрю в глаза.
Еще пару раз пришлось активировать пэт ринг, но уже не так сильно, как в первый раз. Казалось, он начал понимать свое положение. Но не значит - принимать.
Рики
- Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Я не перестаю выкрикивать оскорбления. Это единственное сопротивление, которое я могу оказать. Цепям, сковывающим мои руки и ноги. Вспышкам боли в паху, когды ты активируешь кольцо. Твоим умелым движениям, на которые мое тело так подло реагирует. Я слышал, что элита не занимается сексом и получает удовольствие, наблюдая за тем, как пэты совокупляются. И ты так и не взял меня тогда в мотеле.
- Ты дерьмо! Прикажешь одному из своих рабов насиловать меня на твоих глазах?
Ясон
Он меня провоцирует. Интересно, это подсознательно или нарочно?
Я продолжаю гладить его грудь. Жестче. Вижу, как встает его член. Как, подрагивая, прижимается почти к самому животу.
Я делаю знак Дэрилу удалиться, и он уходит, пряча взгляд. Да, хороший фурнитур должен чувствовать хозяина.
Я улыбаюсь своим мыслям.
Я не обращаю внимания на его крики. Они даже в чем-то забавны, но он начинает повторяться.
Я провожу пальцами по его губам. Тыльной стороной ладони по щеке и шее. И когда он пытается меня укусить, слегка даю пощечину. Его голова разворачивается к плечу. Я ударил его сильнее, чем хотел. Странно, почему?
Я наблюдаю за ним и за собой. Как странно. Он может влиять на мои поступки? Нет. Конечно, нет.
Я отхожу, чтобы снять белую верхнюю одежду. Тонкий черный костюм четко облегает тело. Подумав, снимаю и перчатки. Я отдаю себе отчет, что хочу знать, какова его кожа на ощупь. Я же хочу воспитать его.
Оборачиваюсь на звяканье цепей.
см. далее в комментариях.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Затмение
Фендом: Ai No Kusabi
Авторы: C/S (Ясон) / Чеширочка (Рики)
Рейтинг: NC-21
Жанр: angst, S&M порно с психоэффектом
Предупреждение: насилие, ненормативная лексика
Читать фанфик Здесь или:
Эпизод 1: Дрессировка
Музыкальная тема: Cruel Beauties
Рики
Наша борьба длится уже около часа. Укусы электрошока каждый раз сгибают меня и дергают в стороны. Мучительная пляска. И Дэрил тоже пляшет со мной. Вокруг меня. Застегивая на мне ремни. Упирающегося, он волоком тащит меня по коридору. Мои руки прочно перекручены за спиной. Я пытаюсь тормозить ногами и сметаю дорожку. Я успел шибануться обо все углы.
- Отпусти меня, гребаный урод!
Дэрил не говорит ни слова. Эта его мерзкая манера - ничем не прошибешь. Никакой бранью. Это я уже понял. Коротко и сухо о том, что от меня требуется, и если не подчиниться, - удар боли. Сколько раз сегодня? Кажется, я уже могу осветить небольшую комнату. Перед дверью - перед чертовой дверью - Дэрил останавливается и приглаживает мне волосы прежде, чем втолкнуть внутрь. Как только его руки убираются с моего затылка, я начинаю бешено мотать головой. Ты не получишь послушного причесанного монгрела. Я не рассчитал. Я теряю координацию движений и падаю на колени прямо в дверях. Дэрил подхватывает меня под локти, вынуждая подняться, и извиняется за мою оплошность. Перед тобой.
- Вы заставили себя ждать.
Твой тихий надменный голос не хуже любого электрошока заставляет меня вздрогнуть всем телом. Я поднимаю глаза и упираюсь в твой расслабленный - только на вид - взгляд. За ним - я знаю - беспощадный лед. Дэрил оправдывается. Расписывает мои достижения. На моем счету две какие-то вазы. А у фурнитура наверняка завтра все ноги будут в синяках от моих пинков. А мне плевать. Ты приказывашь Дэрилу отпустить мои руки и обращаешься ко мне.
- Подойди, пэт.
Пэт. Это слово обжигает, как если бы мне в лицо сунули пылающий факел. Я стою, не двигаясь. Прожигая глазами показную невозмутимость твоего лица. Я первый опускаю глаза. Лед. Я не выдерживаю. И все равно я не трогаюсь с места. Я слышу твой вздох.
- Ты не оставляешь мне выбора.
Мощная опрокидывающая боль. Стремительно приближающийся пол - последнее, что вижу, перед тем, как без чувств рухнуть на багровый ковер.
Ясон
Падает. Как красиво и естественно падает. Это не опускающиеся шелковые ленточки племенных пэтов. Он просто рухнул от боли и... да. Потерял сознание.
Я почувствовал это еще тогда, когда его тело выгибалось под моими руками в мотеле. Он не играл. Не было даже намека на искусственное удовольствие пэта из Академии. Это завораживало. Это как глоток чистой холодной воды среди ночи.
Нет, мне не нужен пэт с синяками от электрошокера. Я достаю кольцо. Встаю и подхожу ближе, жестом останавливая Дэрила. Присаживаюсь около обмякшего тела и легко переворачиваю его. Лицом вверх. Руки стянуты за спиной, поэтому лежит он неровно.
О? Его член стоял все это время. Да, возможно, у него есть примесь крови пэтов. Его тело реагирует в большинстве случаев правильно.
Но вот сознание. Дикий, невоспитанный, озлобленный и в глубине себя дико перепуганный монгрел. Мальчишка, щенок, пэт. И вместе с тем я вижу, как он смотрит на меня. Не так, как остальные. Они видят только хозяина. Он пытается смотреть, как на равного. Нонсенс. Неожиданно. Интересно.
Как-то странно мне видеть этот взгляд. Он боится его показать.
Его данные физически не идеальны, но это и хорошо. Дикий цветок, прекрасный своей естественностью, перенесенный в мою оранжерею. Сможет ли он выжить? Сможет ли открыть свое совершенство?
Он так открыт в своих желаниях.
Любопытно было бы скрестить его с кем-нибудь из Академии. Но это потом. Сначала...
Я коснулся его уже немного обмякшего члена и надел кольцо. Так будет лучше. Удобнее. Его ресницы дрогнули.
Я услышал, как Дэрил вздохнул немного сильнее, чем обычно. Наверное, от облегчения. Я знаю, что он выполнит все, что я прикажу, но есть вещи, которые не доставляют ему удовольствия. Наример, возиться с дикими монгрелами.
Дикими.
Я еще раз оглядел своего нового пэта с головы до ног. Оценивая и подгоняя в воображении к тому идеалу, что может из него получиться.
Он открыл глаза... Но я уже вновь сидел в кресле и изучал его.
- Встань.
Он попытался вскочить, но Дэрил, повинуясь моему взгляду, дал ему подсечку под колени. Он упал.
- Встань на колени. Ты не имеешь права подняться, пока я не прикажу тебе.
Рики
На коленях. Я скриплю зубами от унижения. Хотя я совершенно не уверен, что смог бы ровно держаться сейчас. В обрывках красноватого тумана. Ворс ковра щекочет. Блядь. Хочется почесаться. Но руки же скованы. Мелкая дрожь - осадок остывающей боли - сотрясает все тело. Я изо всех сил стараюсь унять ее. Только не перед тобой.
- Как долго ты намерен держать меня здесь!?
Мои кулаки разбиты о дверь моей комнаты. Ты смотришь внимательно. Наблюдаешь. Твой изучающий взгляд - ненавижу его. Я опускаю голову. И только сейчас - боль почти совсем ушла - чувствую холодный ободок, охвативший основание члена.
- Что это за хрень?!
- Это твой пэт ринг. Я единственный, кто может снять его, не покалечив тебя. Ты должен понять, что теперь принадлежишь мне. И в твоих интересах есть только одно желание - мое. Когда ты поймешь это, жить тебе станет намного легче.
В твоем спокойствии угрозы больше, чем в звуках передергивающегося затвора. Меня захлестывает волна отчаяния. Ты не отпустишь меня. Я снова пытаюсь вскочить. Но руки Дэрила нажимают на плечи и рывком опускают вниз. Дэрил продолжает держать меня. Сердце колотится, как ненормальное. Так, что в ушах начинает звенеть. В том мотеле ты просто оставил меня. Сползшего на пол, изможденного твоими руками. День, когда я должен был умереть от удара ножом под ребра. День, когда со мной случилось что-то гораздо худшее. Светлое покрывало волос слегка колыхнулось. Ты ушел. Как растаявший мираж. Который, я думал, я никогда больше не увижу. Твои сильные пальцы на моих бедрах - я представлял их, лаская себя в своей конуре. Странное сладострастное воспоминание. Ты должен был остаться воспоминанием! Воспоминанием, с которым я мог делать, что угодно! А на следующий день твои люди просто отловили меня и кинули в машину, как скот. И теперь я стою на коленях с ебаным кольцом на члене в качестве твоей новой собственности. Руки Дэрила чуть ослабляют хватку. Я встряхиваю головой.
- Я лучше сдохну! Слышишь, ублюдок?!
Ясон
Легкое движение ресниц, неощутимая улыбка. Это шоу дает больший адреналин, чем я предполагал.
Вот она - его странная сторона, приковавшая мое внимание тогда и... теперь.
- Я повторю для тебя, но в последний раз. Ты принадлежишь мне. Это не обсуждается. Так же как не обсуждаются твои желания и степень контроля над тобой.
Я касаюсь пульта на подлокотнике, и стена напротив исчезает в пол. За ней стенд для дрессировки пэтов.
Я киваю Дэрилу, и он волочет туда Рики. Почти сразу приходится активировать кольцо. Дэрил перековывает руки пэта вверх. К потолочной цепи. Закрепляет ноги в нижних зажимах и отходит.
Рики прикован и беспомощен. Его глаза сверкают.
Я подхожу ближе и, чуть склоняясь, заглядываю ему в глаза.
- Ты умрешь или нет только тогда, когда это будет необходимо мне. Ты сам назвал свою цену. Я не просил тебя об этом.
Пальцы касаются его груди, и даже сквозь перчатки я чувствую, как горяча его кожа.
Его привели в порядок, как я и приказал. Удалили ненужную растительность. Обработали кожу, ногти и волосы. Правда, он еще не научился ценить такое внимание. Интересно, научится ли. Возможно ли вообще научить чему-нибудь монгрела?
Я тереблю его сосок, размышляя и наблюдая за реакцией. Скольжу пальцами по его коже от шеи к груди. И неотрывно смотрю в глаза.
Еще пару раз пришлось активировать пэт ринг, но уже не так сильно, как в первый раз. Казалось, он начал понимать свое положение. Но не значит - принимать.
Рики
- Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Я не перестаю выкрикивать оскорбления. Это единственное сопротивление, которое я могу оказать. Цепям, сковывающим мои руки и ноги. Вспышкам боли в паху, когды ты активируешь кольцо. Твоим умелым движениям, на которые мое тело так подло реагирует. Я слышал, что элита не занимается сексом и получает удовольствие, наблюдая за тем, как пэты совокупляются. И ты так и не взял меня тогда в мотеле.
- Ты дерьмо! Прикажешь одному из своих рабов насиловать меня на твоих глазах?
Ясон
Он меня провоцирует. Интересно, это подсознательно или нарочно?
Я продолжаю гладить его грудь. Жестче. Вижу, как встает его член. Как, подрагивая, прижимается почти к самому животу.
Я делаю знак Дэрилу удалиться, и он уходит, пряча взгляд. Да, хороший фурнитур должен чувствовать хозяина.
Я улыбаюсь своим мыслям.
Я не обращаю внимания на его крики. Они даже в чем-то забавны, но он начинает повторяться.
Я провожу пальцами по его губам. Тыльной стороной ладони по щеке и шее. И когда он пытается меня укусить, слегка даю пощечину. Его голова разворачивается к плечу. Я ударил его сильнее, чем хотел. Странно, почему?
Я наблюдаю за ним и за собой. Как странно. Он может влиять на мои поступки? Нет. Конечно, нет.
Я отхожу, чтобы снять белую верхнюю одежду. Тонкий черный костюм четко облегает тело. Подумав, снимаю и перчатки. Я отдаю себе отчет, что хочу знать, какова его кожа на ощупь. Я же хочу воспитать его.
Оборачиваюсь на звяканье цепей.
см. далее в комментариях.
Комментарии (18):
Рики
Меня бросает в пот. Я не могу помешать твоим рукам, неторопливо прохаживающимся по моему телу. Я проклинаю свою чувствительность. Подлое тело. Даже боль не способна унять волны возбуждения, прокатывающие вдоль по позвочнику вниз к паху и снова вверх. Я хочу потерять чувствительность, и ты мог бы делать со мной все, что пришло бы в твой садистский ум, мне было бы пофигу. Я рычу в бешенстве.
- Ты пожалеешь, что связался со мной, блонди.
Ты только усмехаешься и проводишь пальцами в перчатках по моим губам. Зубами мне удается ухватить край ткани. Хочу впиться в твои уверенные руки. Причинить тебе боль. Тебе - тоже. Материал скользит между зубами. Не смог. Ты наотмашь бьешь меня по лицу. Ударом мне буквально сворачивает шею набок. Я слышу легкий хруст. Щека загорается болезненным огнем. Множество мелких булавочных уколов. Ты ударил так сильно, что я чувствую на языке кровь.
- Ебанутый садист. Давай продолжай. Может, из меня и выйдет пэт - отлично прожаренный хорошо отбитый пэт!
Снова твоя усмешка. Ты отпускаешь мой подбородок, отворачиваешься и начинаешь... раздеваться? Мои ноги становятся ватными, и я повисаю на гребаных цепях. Твое тело... Мне хочется обхватить тебя ногами, впустить в себя. То же знакомое наваждение. Эта картинка стоит у меня перед глазами. Пытаюсь ее сморгнуть. Блядь. Я думаю, как пэт. Нет. Ни за что. Мой мозг так сильно сопротивляется поработившему тело желанию, что из носа начинает течь кровь. Я захлебываюсь и сплевываю на пол. Дергаю цепи. В тщетной попытке высвободиться я бьюсь, почти ломая кости о грубые металлические браслеты.
Ясон
Я оборачиваюсь. Несколько влажных салфеток. Я отослал Дэрила, что ж, теперь придется делать все самому. И я не хочу звать фурнитура обратно? Анализ, постоянный анализ происходящего. Какой эксперимент.
Я подхожу и вытираю ему лицо, не смотря на то, что он пытается мне помешать.
Провожу пальцами по его члену. Жестко, почти болезненно. От корня к головке, сжимаю и тру ее несколько мгновений.
- Ты так возбужден, что тебе трудно стоять?
Выслушать очередную тираду в свой адрес.
- Не верти головой, измазанное лицо не очень-то хочется поцеловать.
Бросить использованные салфетки в утилизатор.
Руки без перчаток. Пройтись по его коже, с удивлением ощущая его пульс сквозь пальцы. Напряженные руки, вывернутая шея в попытке ускользнуть, изменить направление моих прикосновений. От ногтей он получает еще большее возбуждение. Я еще раз провел полосу от шеи к почти паху. Да. И соски. Я сжал оба пальцами и жестко прокрутил. Он вскрикнул и прикрыл глаза. Чего было больше в этом, боли или желания?
Я заметил, как подрагивают его широко расставленные ноги.
Я огладил его талию, впалый живот, коснулся члена. Конечно, он не мог кончить, иначе давно бы это сделал. Кольцо контролировало его. Надо научить его наслаждаться.
Я провел рукой по внутренней стороне его бедер. Он опять застонал.
Подумав, я ослабил натяжение цепей. Он упал на колени. Ну, хоть это усвоил. Я толкнул его в плечо, чтобы он встал на четвереньки. Он попытался огрызнуться, и тогда я просто показал ему жест активации кольца.
- Ты будешь ласкать себя. Иначе мне придется наказать тебя.
Рики
Я не ожидал, что ты выпустишь мои руки. Коленями я больно ударяюсь об пол. Я закрыл глаза, чтобы не видеть твое лицо так близко, твое дыхание на моей коже уже невыносимо. Кровь из носа продолжает течь. Красный кружок, еще один, на сером пластике. И твой голос сверху.
- Ты будешь ласкать себя, сейчас. Иначе мне придется наказать тебя.
Ты указываешь на свой браслет. Очень красноречиво. Не в силах ничего сделать ни с собой, ни со своим откровенным возбуждением, злой, как черт, я яростно сжимаю кулаки.
- Поцелуй меня в задницу!
Ясон
Я активирую кольцо. Не сильно, ты в сознании, но оно пульсирует болью на твоем возбужденном члене, посылает импульсы по всему твоему телу.
Ты падаешь, и тебя выгибает в конвульсиях то ли боли, то ли страсти. Я знаю, эта симптоматика очень похожа.
Я отключаю кольцо, и ты падаешь без сил. На живот.
Ты пытаешься встать, но этого не получается. Я держу тебя рукой за ошейник, заставляя прогнуть поясницу и выпятить зад. Ты не можешь сдвинуть ноги и оказываешься в абсолютно незащищенной позе. Вырываться бесполезно. Я стою сзади тебя на одном колене. Мне интересно, как ты двигаешься, что чувствуешь. Я бы хотел смотреть в твои глаза при этом, но еще рано. Ты еще не готов к такой позиции.
Я глажу твои бедра, внутреннюю сторону. Массирую подтянутую мошонку. Кольцо сдавливает член, я чувствую, как он пульсирует под моей ладонью.
Слегка шлепнуть по ягодицам.
- Не зажимайся, будет больнее.
На коже остается отпечаток моей ладони. Ты, оказывается, нежен, монгрел.
Я ласкаю тебя в самых интимных местах. Ты стонешь, почти хрипишь, но не двигаешься, я крепко держу тебя.
Твой анус вполне растянут, у тебя, видимо, было много партнеров. Чувствуется привычка тела.
Я вхожу сразу на три пальца в тебя. Внутрь. Растягивая и насилуя твою плоть. Это заставляет тебя шире раздвинуть ноги.
- Я знаю, что тебе нравится. Ты напрасно сопротивляешься.
Я начинаю двигаться в тебе, постепенно ужесточая удары внутрь. Нахожу простату и задеваю ее постоянно.
И чуть ослабляю хватку на твоем ошейнике. Совсем немного.
Рики
На несколько секунд мир становится кроваво-черной дырой. Я падаю на живот, избитый болью, как коваными сапогами. Меня снова мелко трясет. Слабость течет по венам вместо крови. Но я пытаюсь приподняться, упираюсь руками в пол и... твои руки приподнимают меня. Ты коленом раздвигаешь мои ноги. Шлепаешь меня по голому заду. У меня губы дрожат. Я закусываю их. Черт. Черт. Черт. Не хватало еще раскиснуть тут.
- Аааа... кххмммм... ааа... аа...
Ты вгоняешь в меня сразу три пальца. Четыре? Новая боль. Другая. Пронзительная и рваная. Даже не смазал слюной. Тупой живодер. Все плывет перед глазами. Твои жестокие пальцы приносят и боль, и какое-то подобие облегчения и еще ярче раздувают огонь адского пламени, в котором корчится мое тело. Все вокруг потускнело. И только этот огонь. Внутри меня такая жгучая пустота, что на покусанных губах уже нет живого места. Твои руки на моих бедрах, на моем члене, внутри. Не останавливайся. Только не останавливайся. Я сказал это вслух или только подумал? От контрастной пытки болью и возбуждением я уже толком не соображаю.
- Нееет!
Твои пальцы выходят из моего тела. Внутренние мышцы судорожно сокращаются. Я ломаю ногти о твердый гладкий пластик, на котором не остается ни следа моих мучений. Только размазанная моими же локтями кровь.
- Если ты будешь ласкать себя, я позволю тебе кончить. Согласен?
Что ты за подонок. Нацепил на меня это сраное кольцо, довел до точки и бросил корчиться в спазмах вожделения. Больше всего я хочу снова чувствовать... твои пальцы внутри... твои поглаживающие прикосновения на моем члене.
- Ты согласен, монгрел?
Я чувствую, что я уже совсем не в себе. Невменяем от твоих ласк, бьющих точно в самые чувствительные точки тела. Я глотаю воздух ртом, как рыба, выброшенная на каменистый берег. Ты - похоже на то - наслаждаешься моим смятением. Тем, как я бьюсь, задыхаясь. Желание выворачивает меня наизнанку. Ты вскользь задеваешь мои соски. Твоя рука скользит к моему паху - ну, пожалуйста! - и замирает. Невыносимо.
- Или, может, мне бросить тебя так, одного, пока ты не остынешь? А потом снова довести до исступления? Это может продолжаться столько, сколько понадобится. Наверно, так я и поступлю.
Твои слова просто парализуют меня. Ты сделаешь то, чем угрожаешь. Никаких сомнений. У тебя башка совсем набекрень. Если именно так ты получаешь свой кайф. У вас у всех, у блонди, бошки набекрень. И я теперь часть этой клиники. И сам выписал себе направление сюда. Безмозглый придурок. Побежал, как собачонка, за тобой. За твоей одуряющей внешностью. Если я сейчас сдамся, дороги назад не будет. Я в комнате сам с собой находиться не смогу. Я поднимаю голову. Упираясь ладонями в пол. Я стараюсь говорить как можно грубее. Со всей злостью, которой во мне предостаточно.
- Может, если на то пошло, ты продолжишь раздеваться, коли начал? А я подрочу на голого блонди? У вас там все, как у людей, или вы только глазеете, потому что на самом деле вы бесполые ублюдки?
Ясон
Я слышу его просящий шепот. Пальцы касаются губ. Обводят контур. Вытирают выступившие слезы.
- Твоя грубость бессмысленна. Ты же хочешь. Почему ты сопротивляешься?
Я встаю и делаю шаг от него. Наблюдая, как он начинает сам поглаживать свое тело. Непроизвольно, почти бессознательно. Естественно. Потому что он хочет.
Я чуть ослабляю кольцо. Нет, еще рано, совсем немного. Он не удерживает стон. Стон, вместе с которым изгибается его тело. Он просто уже не может свести ноги.
Руки, скованные цепями, скользят по гладкой смуглой коже. Он не может расцепить их. Не может одновременно ласкать грудь и член. Звон цепей. Он кусает губы. Припухшие, искусанные в кровь губы. Почти плачет.
Он красив и так беззащитен сейчас. Что бы он ни кричал, мне кажется, я чувствую все, о чем стучит его сердце.
Я оглаживаю его взглядом. Есть такой взгляд - раздевающий. Я его как-то опробовал на Господине Советнике. Он был очень смущен. Это был интересный опыт.
Я раздеваю его взглядом. На нем только цепи, что может считаться сомнительной одеждой, но для такого взгляда одежда не обязательна. Он краснеет? Этот румянец на скулах... этот вздох...
Его непослушные пальцы растягивают уже разработанный мной его зад.
Я смотрю на него. И еще немного ослабляю кольцо.
Он облизывает губы.
Мне хочется поцеловать его? Хочется? Мне?
Я присаживаюсь на колено в шаге от него. Не отводя глаз.
Рики
Почему? Ну почему? Зачем мое тело так беспомощно? Беспомощно не потому, что металлические браслеты въедаются в мои руки, и не потому, что проклятое кольцо не дает мне облегчения. Беспомощно, потому что каждое твое самое легкое прикосновение, каждый твой пристальный не отпускающий взгляд, каждый звук твоего заволакивающего сознание голоса лишают меня воли. Не могу похвастаться, что меня никогда не принуждали ни к чему такому, но, по крайней мере, я не ползал на коленях, умоляя дать мне разрядку. Еще немного, и я буду упрашивать тебя взять меня, как ты добивался. Мои руки сами тянутся к головке члена. Челка падает на вспотевший лоб. Я встряхиваю волосами, чтобы они скрыли меня от тебя. Капля смазки. Хрипло застонав, закрыв глаза, я засовываю в себя влажные пальцы, я шепчу.
- Ты намучаешься.... со мной... я тебе обещаю.... я стану твоей проблемой... блонди... ненавижу тебя... нен...
Я издаю невнятный жалкий всхлип, потому что твоя рука ложится на мой член и сжимает его. Я почти падаю на тебя в горячке.
- Аааххххмм.... Ннн... Ненав... ннн...
Ясон
Я убираю волосы с твоего лица. Прижимаю к себе и обнимая за плечи. Слегка, почти неощутимо касаюсь твоего члена. Подталкиваю твою руку, направляю, подсказываю, чтобы ты понял, как надо, как лучше.
Я ослабляю кольцо. Совсем. Но перевозбуждение играет с тобой обычную злую шутку.
Ты ласкаешь себя яростно, терзающе. В тебя почти полностью входит ладонь, мышцы растянуты, ты явно хочешь большего. Ты пытаешься уткнуться мне в плечо, чтобы я не видел твоего лица, загоревшихся скул, искусанных губ, влажных ресниц.
Странно, когда ты очень возбужден, ты почти плачешь. Надо лучше понять этот момент.
Вместе с этой мыслью я сжимаю кончик твоего члена. Кольцо уже не давит, но кончить ты все еще не можешь.
Я знаю, что заставит тебя это сделать. Знаю абсолютно точно. Мне кажется, я могу сказать, плачешь ты или смеешься, даже находясь на Собрании Консулов далеко от тебя.
Рики. Мой Рики.
Я пугаюсь этой мысли. Точнее, я настолько удивлен, что на мгновение закрываю глаза. Ты прижимаешься ближе, как будто почувствовав. Твое тело уже не кричит, оно рыдает, просит.
Я сколоняю голову к твоему лицу. Я нахожу твои губы. Я касаюсь их своими губами. Чувствую привкус крови. Ломаю твою защиту. Защиту нежных истерзанных губ. Целую. Потому что хочу... целовать. Этот поцелуй, как наша бессмысленная борьба. Я сильнее. Но ты не знаешь, насколько сильным можешь быть ты.
Я целую тебя. Вбирая каждый твой вздох, каждый стон, до последней капли.
Ты кончаешь. Ярко, долго, прерывисто. Ты хочешь кричать, но еще больше ты хочешь не отрываться от меня. Поэтому весь твой крик-стон уходит мне в губы.
Я еще крепче обнимаю тебя, не давая упасть.
Ты кончаешь так, как будто прощаешься с жизнью.
Но эта жизнь принадлежит мне.
Ты будешь таким живым всегда. Настолько, насколько я смогу. А я блонди. Значит...
Я целую тебя.
Рики
Слезы текут по моим раскаленным, пылающим от стыда щекам. Слезы ненависти к тебе и себе. Я хуже пэтов. Они рождены и воспитаны рабами. Я был свободным. Был. До того момента, пока не увидел твою спину после того, как ты разогнал моих несостоявшихся убийц. Я же был готов на все, что угодно, чтобы снова увидеть твое лицо. Снова. Близко. Я вгоняю в себя пальцы. Отчаянно. Остервенело. Сжав зубы. Подавляя крики. Ты все видишь. Степень моей унизительной одержимости. Не могу. Мне не хватает тебя внутри. Тебя. Внутри. Я зажмуриваюсь так, что под глазами пробегают цветные кометы. Я представляю, как ты бросаешь меня на этот гребаный пластик и берешь. Закидываешь мои ноги себе на плечи. Едва не ломая в пояснице. Но мои ноги в железных зажимах.
- Нннн... Аа.. Подонок... Ты подонок...
Твои губы перекрывают мои злые всхлипы. Мне больно, ты растравляешь свежие ранки, но я впиваюсь в твой рот с тем же отчаянием, с каким терзаю свою уже стертую дырку. Искры удовольствия собираются внизу живота, бегут по позвоночнику и сжигают сознание дочерна. Мой член и рот как будто связаны между собой невидимой нитью. Она натянута и дрожит от напряжения. Она вот-вот лопнет. Пожалуйста. Пожалуйста. Ты обхватываешь мой язык своим, хватаешь меня за волосы, прижимая к себе. Теснее. Застежка твоего сьюта впивается в раздраженный чувствительный сосок. Возбуждение взрывается дикой белой вспышкой в черноте. Силы враз покидают меня, губы размыкаются, пальцы расслабляются. Ты держишь меня. Только поэтому я еще на коленях. Ты тоже на коленях. Твои губы скользят по моим неподвижным губам. Новый прилив злости, новый удар стыда заставляют меня ускользнуть и прохрипеть в самое твое ухо севшим сорванным голосом.
- Я поставил тебя на колени... да... блонди...
Ясон
Оторваться от твоих губ. Усмешка.
Легко встать, давая тебе упасть. Обмякшее тело. Влажная кожа. Растрепанные волосы, прилипшие к вискам. Ты злишься. Ты злишься на себя. Ты пытаешься меня спровоцировать. Хочешь, чтобы я почувствовал что-то, кроме любопытства. Это интересно. Ты используешь свои способности, насколько можешь, стараешься. Я хочу знать, что ты сможешь еще?
Ты лежишь у моих ног. Губы дрожат. Ты стискиваешь руки, пытаясь контролировать себя. Не получится.
Я изучающе гляжу на твое постсостояние.
- Встань.
Я касаюсь браслета, и цепь тянет тебя вверх.
Рики
Ты думаешь, я буду благодарить тебя за то, что ты дал мне кончить? Не дождешься! Светлые хлесткие пряди - по щеке. Ты встаешь. Это значит - я падаю. Из меня как будто вытащили все кости. И каждая кость в моем теле болит и ноет и требует пощады. Лежать вот так на полу - хоть какое-то время - все, что я сейчас хочу, вконец изнуренный борьбой с собой, борьбой с тобой.
- Встань.
Ты тянешь меня вверх и заставляешь подняться. Я снова оказываюсь на четвереньках. Сперма подсыхает и противно стягивает кожу. Комната медленно кружится. Я закрываю глаза. Не могу даже голову держать нормально. Ты хватаешь меня за ошейник и вздергиваешь еще выше. Задыхаясь, я тянусь вверх, тянусь за кислородом, и, оказавшись на ногах, с жадностью глотаю воздух. Мне бы заткнуться. Язык однажды уже подвел меня. Да и ворочаю я им еле-еле. И все равно.
- Что? Хочешь... доставить... мне... еще удовольствие?
Ясон
- У тебя странное чувство вины, пэт.
Я вижу его усталость и даже несколько мгновений раздумываю, не отослать ли его, но его глаза вспыхивают, и я внутри себя улыбаюсь.
Опять влажные салфетки. Несколькими движениями привожу его в относительный порядок. Он дергается, когда я прикасаюсь к его члену.
Цепь натянута ровно настолько, чтобы его руки могли цепляться за нее. Хорошо бы еще немного раздвинуть его ноги, чтобы он прогнулся в пояснице. Племенные легко выдерживают эту позу, выдержит ли монгрел?
Я подгоняю растяжки под свою мысль. Он выгибается, цепляясь руками за цепь, и краска снова заливает его щеки. Неужели никто не рассматривал его так? Неужели среди них не допускается такая откровенность? Я бы хотел его расспросить, но сейчас он не ответит. Возможно, потом...
Я обхожу его, проверяя, все ли правильно. Провожу пальцами по спине. Слегка царапаю позвоночник. Он вздрагивает.
Почти улыбаюсь его словам. Он опять повторяется. Жаль, что из этого потока невозможно даже разговорник их слэнга составить. Оставляю пока желание говорить с ним. В конце концов, я хотел...
Я отхожу к стенду с атрибутикой. Выбираю плеть. Плетеная кожа. Три хвоста. Рукоятка в форме фаллоса, впрочем, они здесь почти все такие, очень удобно.
Набираю на пульте код, и напротив монгрела появляется голоэкран. Как зеркало во весь его рост. Я там не отражаюсь, хотя стою сзади. Я хочу видеть его лицо.
Я оглаживаю его зад. Из-за расставленных ног он очень открыт сейчас. Даже не надо раздвигать ягодицы. Растянутый, развороченный его мастурбацией анус пульсирует. Я обвожу по краю яркое колечко мышц. Слегка нажимаю, но не вхожу. Смотрю в зеркало на его исказившееся лицо. Его дыхание сбивается, и он пытается закусить губы.
Я чуть отхожу и наношу первый удар. Плеть обивает его тело. Его прогибает, и он пытается увернуться. Конечно, бесполезно. Я стараюсь, чтобы кончики плети задевали его соски. Его отражение. Он пытается не смотреть на себя, но как выразительно его лицо...
Рики
Я снова распят. Я ни на что не гожусь сейчас. Что еще ты намерен делать со мной? Все мышцы болят. И там внутри. Онемение оргазма отпустило, боль жгучая. Как будто мои пальцы все еще там и немного проворачиваются в ране. Не могу сдержать стон. Не из-за боли. Из-за усталости. Кровь слишком густая. Как лава. Ее течение лишает меня последних сил. Я бы не устоял на ногах, если бы не эти гадские приспособления. Ты обтираешь меня салфетками.
- Не нравятся грязные монгрелы? Тогда какого хуя ты со мной возишься, чистоплюй гребаный?
Я чертыхаюсь и уворачиваюсь от твоих рук. Член реагирует на твое прикосновение. Блядь. Лицо начинает гореть. По второму кругу что ли. Да как же это. Вот блядь. Ты тщательно стираешь сперму и кровь и пот. Я продолжаю шипеть сквозь зубы, хотя мне явно стало лучше. Вместе с грязью с меня сошла часть усталости. Недостаточно, чтобы выпрямиться. Браслеты впиваются в запястья. Под весом моего тела. Я все-таки стараюсь встать ровно. Твои ногти скользят по моему позвоночнику. Несколько маленьких остро наточенных ножей. Едва касаясь. Удовольствие раскручивается спиралью, выгибая мою спину, и сжимается, когда твои пальцы исчезают.
- Вшивый ублюдок. Сволочь живодерская. Урод недоделанный.
Мне даже сочинять оскорбления трудно, и я повторяю одно и то же как заведенный. Я уткнулся глазами в пол. Пластик. На нем все еще видны разводы. Красные. Твои руки на моем затылке. Дергают. Вынуждают смотреть вперед. Я. Бледный, жалкий и затраханный я смотрю на себя. Нет. Я не могу быть таким. Нет. Я вижу, как у чужака в зеркале сбивается дыхание, и ребра начинают ходить ходуном, как кривятся запекшиеся губы, как страх заливает глаза, когда на меня обрушивается раскаленный удар. Удары сыпятся один за другим. Сокрушающие огненные волны боли набегают одна на другую. Одна не успевает погаснуть, как ее сметает вторая, и вместе они рвут сознание на части. Рвется кожа. Я хриплю. Голова бессильно падает на грудь. Ты уже привычным жестом тянешь спутанные пряди волос. Не надо! В широко распахнутых темных глазах отражения животный ужас. Тонкие красные полосы. Одна из них набухла от крови. Алая струйка течет вниз. Вниз. Ниже. Ты отпускаешь мой затылок, и я вижу, что кровь уже достигла бедра. Мне едва удается разлепить губы.
- Пожалуйста... Пожалуйста...
Ясон
- Что?
Не останавливаясь, я всматриваюсь в твое лицо. Твои губы дрожат. Слезы текут по щекам. Выражение твоих глаз становится умоляющим. Я останавливаюсь, чтобы дать тебе воздуха, чтобы ты смог сказать...
Я вставляю рукоятку плети в твой зад. И она повисает щекочущими хвостами по твоей коже.
Обхожу тебя. И, скрестив руки на груди, рассматриваю.
Неужели тебе надо просто, просто искупить удовольствие со мной?
Посмотри на свое лицо, Рики. Свое лицо, когда ты смотришь на меня. Оно меняется. Ты видишь?
Рики
Ничего. Удары прекратились. От осознания этого слезы еще сильнее - потоком - льются из глаз. Как вообще может быть столько слез. Они режут глаза на мелкие крохотные воспаленные дольки. Ты впихиваешь плеть в мою стертую обожженную ласками задницу. Грубое вторжение, я напрягаюсь в попытке освободиться от него, но делаю только хуже, еще больнее. Зачем еще это унижение? Я весь открытая рана. В соплях и крови. Я просил тебя. Теперь, когда удары прекратились, я не могу повторить свою мольбу. Не могу. Лицо в зеркале мучительно искажено. Рики, скажи, что он хочет, он хочет, чтобы ты признал в нем хозяина. Соври, Рики, соври, самоубийца. Избитый безумец в стеклянной клетке шепчет кровоточащими губами.
- Я... не... пэт... нет...
К горлу подкатывает тошнота, и меня бросает в черную тишину. В спасительное бесчувствие.
Ясон
Он потерял сознание. Я осторожно опускаю его на пол. Убираю плеть, ослабляю фиксаторы. Надо вызвать Дэрила, пусть заберет и приведет в порядок.
Вывод - племенные пэты выносливее.
Не ожидал, что монгрел окажется слабее, чем выпускники Академии. Говорят, Керес жесток.
Я усаживаюсь рядом с ним на пол, подогнув ноги. Он совсем расслаблен сейчас. Его лицо спокойно. Мертвенно. Я касаюсь его ладонью. Провожу по мокрой от слез коже. Слипшиеся от слез ресницы стрелками. Чувственные искусанные губы. Тонкая переносица. В округлом подбородке чувствуется упрямство. Кончиками пальцев скольжу по шее до ямки. Укладываю его голову к себе на колени. Он шевелит губами в беспамятстве. Я хочу услышать, что он говорит.
Руки гладят его, автоматически находят точки для приведения в чувство релаксации. Его мышцы расслабляются.
- Что он шепчет? Почему дрожат его ресницы? Что я увижу, когда он откроет глаза?
Меня бросает в пот. Я не могу помешать твоим рукам, неторопливо прохаживающимся по моему телу. Я проклинаю свою чувствительность. Подлое тело. Даже боль не способна унять волны возбуждения, прокатывающие вдоль по позвочнику вниз к паху и снова вверх. Я хочу потерять чувствительность, и ты мог бы делать со мной все, что пришло бы в твой садистский ум, мне было бы пофигу. Я рычу в бешенстве.
- Ты пожалеешь, что связался со мной, блонди.
Ты только усмехаешься и проводишь пальцами в перчатках по моим губам. Зубами мне удается ухватить край ткани. Хочу впиться в твои уверенные руки. Причинить тебе боль. Тебе - тоже. Материал скользит между зубами. Не смог. Ты наотмашь бьешь меня по лицу. Ударом мне буквально сворачивает шею набок. Я слышу легкий хруст. Щека загорается болезненным огнем. Множество мелких булавочных уколов. Ты ударил так сильно, что я чувствую на языке кровь.
- Ебанутый садист. Давай продолжай. Может, из меня и выйдет пэт - отлично прожаренный хорошо отбитый пэт!
Снова твоя усмешка. Ты отпускаешь мой подбородок, отворачиваешься и начинаешь... раздеваться? Мои ноги становятся ватными, и я повисаю на гребаных цепях. Твое тело... Мне хочется обхватить тебя ногами, впустить в себя. То же знакомое наваждение. Эта картинка стоит у меня перед глазами. Пытаюсь ее сморгнуть. Блядь. Я думаю, как пэт. Нет. Ни за что. Мой мозг так сильно сопротивляется поработившему тело желанию, что из носа начинает течь кровь. Я захлебываюсь и сплевываю на пол. Дергаю цепи. В тщетной попытке высвободиться я бьюсь, почти ломая кости о грубые металлические браслеты.
Ясон
Я оборачиваюсь. Несколько влажных салфеток. Я отослал Дэрила, что ж, теперь придется делать все самому. И я не хочу звать фурнитура обратно? Анализ, постоянный анализ происходящего. Какой эксперимент.
Я подхожу и вытираю ему лицо, не смотря на то, что он пытается мне помешать.
Провожу пальцами по его члену. Жестко, почти болезненно. От корня к головке, сжимаю и тру ее несколько мгновений.
- Ты так возбужден, что тебе трудно стоять?
Выслушать очередную тираду в свой адрес.
- Не верти головой, измазанное лицо не очень-то хочется поцеловать.
Бросить использованные салфетки в утилизатор.
Руки без перчаток. Пройтись по его коже, с удивлением ощущая его пульс сквозь пальцы. Напряженные руки, вывернутая шея в попытке ускользнуть, изменить направление моих прикосновений. От ногтей он получает еще большее возбуждение. Я еще раз провел полосу от шеи к почти паху. Да. И соски. Я сжал оба пальцами и жестко прокрутил. Он вскрикнул и прикрыл глаза. Чего было больше в этом, боли или желания?
Я заметил, как подрагивают его широко расставленные ноги.
Я огладил его талию, впалый живот, коснулся члена. Конечно, он не мог кончить, иначе давно бы это сделал. Кольцо контролировало его. Надо научить его наслаждаться.
Я провел рукой по внутренней стороне его бедер. Он опять застонал.
Подумав, я ослабил натяжение цепей. Он упал на колени. Ну, хоть это усвоил. Я толкнул его в плечо, чтобы он встал на четвереньки. Он попытался огрызнуться, и тогда я просто показал ему жест активации кольца.
- Ты будешь ласкать себя. Иначе мне придется наказать тебя.
Рики
Я не ожидал, что ты выпустишь мои руки. Коленями я больно ударяюсь об пол. Я закрыл глаза, чтобы не видеть твое лицо так близко, твое дыхание на моей коже уже невыносимо. Кровь из носа продолжает течь. Красный кружок, еще один, на сером пластике. И твой голос сверху.
- Ты будешь ласкать себя, сейчас. Иначе мне придется наказать тебя.
Ты указываешь на свой браслет. Очень красноречиво. Не в силах ничего сделать ни с собой, ни со своим откровенным возбуждением, злой, как черт, я яростно сжимаю кулаки.
- Поцелуй меня в задницу!
Ясон
Я активирую кольцо. Не сильно, ты в сознании, но оно пульсирует болью на твоем возбужденном члене, посылает импульсы по всему твоему телу.
Ты падаешь, и тебя выгибает в конвульсиях то ли боли, то ли страсти. Я знаю, эта симптоматика очень похожа.
Я отключаю кольцо, и ты падаешь без сил. На живот.
Ты пытаешься встать, но этого не получается. Я держу тебя рукой за ошейник, заставляя прогнуть поясницу и выпятить зад. Ты не можешь сдвинуть ноги и оказываешься в абсолютно незащищенной позе. Вырываться бесполезно. Я стою сзади тебя на одном колене. Мне интересно, как ты двигаешься, что чувствуешь. Я бы хотел смотреть в твои глаза при этом, но еще рано. Ты еще не готов к такой позиции.
Я глажу твои бедра, внутреннюю сторону. Массирую подтянутую мошонку. Кольцо сдавливает член, я чувствую, как он пульсирует под моей ладонью.
Слегка шлепнуть по ягодицам.
- Не зажимайся, будет больнее.
На коже остается отпечаток моей ладони. Ты, оказывается, нежен, монгрел.
Я ласкаю тебя в самых интимных местах. Ты стонешь, почти хрипишь, но не двигаешься, я крепко держу тебя.
Твой анус вполне растянут, у тебя, видимо, было много партнеров. Чувствуется привычка тела.
Я вхожу сразу на три пальца в тебя. Внутрь. Растягивая и насилуя твою плоть. Это заставляет тебя шире раздвинуть ноги.
- Я знаю, что тебе нравится. Ты напрасно сопротивляешься.
Я начинаю двигаться в тебе, постепенно ужесточая удары внутрь. Нахожу простату и задеваю ее постоянно.
И чуть ослабляю хватку на твоем ошейнике. Совсем немного.
Рики
На несколько секунд мир становится кроваво-черной дырой. Я падаю на живот, избитый болью, как коваными сапогами. Меня снова мелко трясет. Слабость течет по венам вместо крови. Но я пытаюсь приподняться, упираюсь руками в пол и... твои руки приподнимают меня. Ты коленом раздвигаешь мои ноги. Шлепаешь меня по голому заду. У меня губы дрожат. Я закусываю их. Черт. Черт. Черт. Не хватало еще раскиснуть тут.
- Аааа... кххмммм... ааа... аа...
Ты вгоняешь в меня сразу три пальца. Четыре? Новая боль. Другая. Пронзительная и рваная. Даже не смазал слюной. Тупой живодер. Все плывет перед глазами. Твои жестокие пальцы приносят и боль, и какое-то подобие облегчения и еще ярче раздувают огонь адского пламени, в котором корчится мое тело. Все вокруг потускнело. И только этот огонь. Внутри меня такая жгучая пустота, что на покусанных губах уже нет живого места. Твои руки на моих бедрах, на моем члене, внутри. Не останавливайся. Только не останавливайся. Я сказал это вслух или только подумал? От контрастной пытки болью и возбуждением я уже толком не соображаю.
- Нееет!
Твои пальцы выходят из моего тела. Внутренние мышцы судорожно сокращаются. Я ломаю ногти о твердый гладкий пластик, на котором не остается ни следа моих мучений. Только размазанная моими же локтями кровь.
- Если ты будешь ласкать себя, я позволю тебе кончить. Согласен?
Что ты за подонок. Нацепил на меня это сраное кольцо, довел до точки и бросил корчиться в спазмах вожделения. Больше всего я хочу снова чувствовать... твои пальцы внутри... твои поглаживающие прикосновения на моем члене.
- Ты согласен, монгрел?
Я чувствую, что я уже совсем не в себе. Невменяем от твоих ласк, бьющих точно в самые чувствительные точки тела. Я глотаю воздух ртом, как рыба, выброшенная на каменистый берег. Ты - похоже на то - наслаждаешься моим смятением. Тем, как я бьюсь, задыхаясь. Желание выворачивает меня наизнанку. Ты вскользь задеваешь мои соски. Твоя рука скользит к моему паху - ну, пожалуйста! - и замирает. Невыносимо.
- Или, может, мне бросить тебя так, одного, пока ты не остынешь? А потом снова довести до исступления? Это может продолжаться столько, сколько понадобится. Наверно, так я и поступлю.
Твои слова просто парализуют меня. Ты сделаешь то, чем угрожаешь. Никаких сомнений. У тебя башка совсем набекрень. Если именно так ты получаешь свой кайф. У вас у всех, у блонди, бошки набекрень. И я теперь часть этой клиники. И сам выписал себе направление сюда. Безмозглый придурок. Побежал, как собачонка, за тобой. За твоей одуряющей внешностью. Если я сейчас сдамся, дороги назад не будет. Я в комнате сам с собой находиться не смогу. Я поднимаю голову. Упираясь ладонями в пол. Я стараюсь говорить как можно грубее. Со всей злостью, которой во мне предостаточно.
- Может, если на то пошло, ты продолжишь раздеваться, коли начал? А я подрочу на голого блонди? У вас там все, как у людей, или вы только глазеете, потому что на самом деле вы бесполые ублюдки?
Ясон
Я слышу его просящий шепот. Пальцы касаются губ. Обводят контур. Вытирают выступившие слезы.
- Твоя грубость бессмысленна. Ты же хочешь. Почему ты сопротивляешься?
Я встаю и делаю шаг от него. Наблюдая, как он начинает сам поглаживать свое тело. Непроизвольно, почти бессознательно. Естественно. Потому что он хочет.
Я чуть ослабляю кольцо. Нет, еще рано, совсем немного. Он не удерживает стон. Стон, вместе с которым изгибается его тело. Он просто уже не может свести ноги.
Руки, скованные цепями, скользят по гладкой смуглой коже. Он не может расцепить их. Не может одновременно ласкать грудь и член. Звон цепей. Он кусает губы. Припухшие, искусанные в кровь губы. Почти плачет.
Он красив и так беззащитен сейчас. Что бы он ни кричал, мне кажется, я чувствую все, о чем стучит его сердце.
Я оглаживаю его взглядом. Есть такой взгляд - раздевающий. Я его как-то опробовал на Господине Советнике. Он был очень смущен. Это был интересный опыт.
Я раздеваю его взглядом. На нем только цепи, что может считаться сомнительной одеждой, но для такого взгляда одежда не обязательна. Он краснеет? Этот румянец на скулах... этот вздох...
Его непослушные пальцы растягивают уже разработанный мной его зад.
Я смотрю на него. И еще немного ослабляю кольцо.
Он облизывает губы.
Мне хочется поцеловать его? Хочется? Мне?
Я присаживаюсь на колено в шаге от него. Не отводя глаз.
Рики
Почему? Ну почему? Зачем мое тело так беспомощно? Беспомощно не потому, что металлические браслеты въедаются в мои руки, и не потому, что проклятое кольцо не дает мне облегчения. Беспомощно, потому что каждое твое самое легкое прикосновение, каждый твой пристальный не отпускающий взгляд, каждый звук твоего заволакивающего сознание голоса лишают меня воли. Не могу похвастаться, что меня никогда не принуждали ни к чему такому, но, по крайней мере, я не ползал на коленях, умоляя дать мне разрядку. Еще немного, и я буду упрашивать тебя взять меня, как ты добивался. Мои руки сами тянутся к головке члена. Челка падает на вспотевший лоб. Я встряхиваю волосами, чтобы они скрыли меня от тебя. Капля смазки. Хрипло застонав, закрыв глаза, я засовываю в себя влажные пальцы, я шепчу.
- Ты намучаешься.... со мной... я тебе обещаю.... я стану твоей проблемой... блонди... ненавижу тебя... нен...
Я издаю невнятный жалкий всхлип, потому что твоя рука ложится на мой член и сжимает его. Я почти падаю на тебя в горячке.
- Аааххххмм.... Ннн... Ненав... ннн...
Ясон
Я убираю волосы с твоего лица. Прижимаю к себе и обнимая за плечи. Слегка, почти неощутимо касаюсь твоего члена. Подталкиваю твою руку, направляю, подсказываю, чтобы ты понял, как надо, как лучше.
Я ослабляю кольцо. Совсем. Но перевозбуждение играет с тобой обычную злую шутку.
Ты ласкаешь себя яростно, терзающе. В тебя почти полностью входит ладонь, мышцы растянуты, ты явно хочешь большего. Ты пытаешься уткнуться мне в плечо, чтобы я не видел твоего лица, загоревшихся скул, искусанных губ, влажных ресниц.
Странно, когда ты очень возбужден, ты почти плачешь. Надо лучше понять этот момент.
Вместе с этой мыслью я сжимаю кончик твоего члена. Кольцо уже не давит, но кончить ты все еще не можешь.
Я знаю, что заставит тебя это сделать. Знаю абсолютно точно. Мне кажется, я могу сказать, плачешь ты или смеешься, даже находясь на Собрании Консулов далеко от тебя.
Рики. Мой Рики.
Я пугаюсь этой мысли. Точнее, я настолько удивлен, что на мгновение закрываю глаза. Ты прижимаешься ближе, как будто почувствовав. Твое тело уже не кричит, оно рыдает, просит.
Я сколоняю голову к твоему лицу. Я нахожу твои губы. Я касаюсь их своими губами. Чувствую привкус крови. Ломаю твою защиту. Защиту нежных истерзанных губ. Целую. Потому что хочу... целовать. Этот поцелуй, как наша бессмысленная борьба. Я сильнее. Но ты не знаешь, насколько сильным можешь быть ты.
Я целую тебя. Вбирая каждый твой вздох, каждый стон, до последней капли.
Ты кончаешь. Ярко, долго, прерывисто. Ты хочешь кричать, но еще больше ты хочешь не отрываться от меня. Поэтому весь твой крик-стон уходит мне в губы.
Я еще крепче обнимаю тебя, не давая упасть.
Ты кончаешь так, как будто прощаешься с жизнью.
Но эта жизнь принадлежит мне.
Ты будешь таким живым всегда. Настолько, насколько я смогу. А я блонди. Значит...
Я целую тебя.
Рики
Слезы текут по моим раскаленным, пылающим от стыда щекам. Слезы ненависти к тебе и себе. Я хуже пэтов. Они рождены и воспитаны рабами. Я был свободным. Был. До того момента, пока не увидел твою спину после того, как ты разогнал моих несостоявшихся убийц. Я же был готов на все, что угодно, чтобы снова увидеть твое лицо. Снова. Близко. Я вгоняю в себя пальцы. Отчаянно. Остервенело. Сжав зубы. Подавляя крики. Ты все видишь. Степень моей унизительной одержимости. Не могу. Мне не хватает тебя внутри. Тебя. Внутри. Я зажмуриваюсь так, что под глазами пробегают цветные кометы. Я представляю, как ты бросаешь меня на этот гребаный пластик и берешь. Закидываешь мои ноги себе на плечи. Едва не ломая в пояснице. Но мои ноги в железных зажимах.
- Нннн... Аа.. Подонок... Ты подонок...
Твои губы перекрывают мои злые всхлипы. Мне больно, ты растравляешь свежие ранки, но я впиваюсь в твой рот с тем же отчаянием, с каким терзаю свою уже стертую дырку. Искры удовольствия собираются внизу живота, бегут по позвоночнику и сжигают сознание дочерна. Мой член и рот как будто связаны между собой невидимой нитью. Она натянута и дрожит от напряжения. Она вот-вот лопнет. Пожалуйста. Пожалуйста. Ты обхватываешь мой язык своим, хватаешь меня за волосы, прижимая к себе. Теснее. Застежка твоего сьюта впивается в раздраженный чувствительный сосок. Возбуждение взрывается дикой белой вспышкой в черноте. Силы враз покидают меня, губы размыкаются, пальцы расслабляются. Ты держишь меня. Только поэтому я еще на коленях. Ты тоже на коленях. Твои губы скользят по моим неподвижным губам. Новый прилив злости, новый удар стыда заставляют меня ускользнуть и прохрипеть в самое твое ухо севшим сорванным голосом.
- Я поставил тебя на колени... да... блонди...
Ясон
Оторваться от твоих губ. Усмешка.
Легко встать, давая тебе упасть. Обмякшее тело. Влажная кожа. Растрепанные волосы, прилипшие к вискам. Ты злишься. Ты злишься на себя. Ты пытаешься меня спровоцировать. Хочешь, чтобы я почувствовал что-то, кроме любопытства. Это интересно. Ты используешь свои способности, насколько можешь, стараешься. Я хочу знать, что ты сможешь еще?
Ты лежишь у моих ног. Губы дрожат. Ты стискиваешь руки, пытаясь контролировать себя. Не получится.
Я изучающе гляжу на твое постсостояние.
- Встань.
Я касаюсь браслета, и цепь тянет тебя вверх.
Рики
Ты думаешь, я буду благодарить тебя за то, что ты дал мне кончить? Не дождешься! Светлые хлесткие пряди - по щеке. Ты встаешь. Это значит - я падаю. Из меня как будто вытащили все кости. И каждая кость в моем теле болит и ноет и требует пощады. Лежать вот так на полу - хоть какое-то время - все, что я сейчас хочу, вконец изнуренный борьбой с собой, борьбой с тобой.
- Встань.
Ты тянешь меня вверх и заставляешь подняться. Я снова оказываюсь на четвереньках. Сперма подсыхает и противно стягивает кожу. Комната медленно кружится. Я закрываю глаза. Не могу даже голову держать нормально. Ты хватаешь меня за ошейник и вздергиваешь еще выше. Задыхаясь, я тянусь вверх, тянусь за кислородом, и, оказавшись на ногах, с жадностью глотаю воздух. Мне бы заткнуться. Язык однажды уже подвел меня. Да и ворочаю я им еле-еле. И все равно.
- Что? Хочешь... доставить... мне... еще удовольствие?
Ясон
- У тебя странное чувство вины, пэт.
Я вижу его усталость и даже несколько мгновений раздумываю, не отослать ли его, но его глаза вспыхивают, и я внутри себя улыбаюсь.
Опять влажные салфетки. Несколькими движениями привожу его в относительный порядок. Он дергается, когда я прикасаюсь к его члену.
Цепь натянута ровно настолько, чтобы его руки могли цепляться за нее. Хорошо бы еще немного раздвинуть его ноги, чтобы он прогнулся в пояснице. Племенные легко выдерживают эту позу, выдержит ли монгрел?
Я подгоняю растяжки под свою мысль. Он выгибается, цепляясь руками за цепь, и краска снова заливает его щеки. Неужели никто не рассматривал его так? Неужели среди них не допускается такая откровенность? Я бы хотел его расспросить, но сейчас он не ответит. Возможно, потом...
Я обхожу его, проверяя, все ли правильно. Провожу пальцами по спине. Слегка царапаю позвоночник. Он вздрагивает.
Почти улыбаюсь его словам. Он опять повторяется. Жаль, что из этого потока невозможно даже разговорник их слэнга составить. Оставляю пока желание говорить с ним. В конце концов, я хотел...
Я отхожу к стенду с атрибутикой. Выбираю плеть. Плетеная кожа. Три хвоста. Рукоятка в форме фаллоса, впрочем, они здесь почти все такие, очень удобно.
Набираю на пульте код, и напротив монгрела появляется голоэкран. Как зеркало во весь его рост. Я там не отражаюсь, хотя стою сзади. Я хочу видеть его лицо.
Я оглаживаю его зад. Из-за расставленных ног он очень открыт сейчас. Даже не надо раздвигать ягодицы. Растянутый, развороченный его мастурбацией анус пульсирует. Я обвожу по краю яркое колечко мышц. Слегка нажимаю, но не вхожу. Смотрю в зеркало на его исказившееся лицо. Его дыхание сбивается, и он пытается закусить губы.
Я чуть отхожу и наношу первый удар. Плеть обивает его тело. Его прогибает, и он пытается увернуться. Конечно, бесполезно. Я стараюсь, чтобы кончики плети задевали его соски. Его отражение. Он пытается не смотреть на себя, но как выразительно его лицо...
Рики
Я снова распят. Я ни на что не гожусь сейчас. Что еще ты намерен делать со мной? Все мышцы болят. И там внутри. Онемение оргазма отпустило, боль жгучая. Как будто мои пальцы все еще там и немного проворачиваются в ране. Не могу сдержать стон. Не из-за боли. Из-за усталости. Кровь слишком густая. Как лава. Ее течение лишает меня последних сил. Я бы не устоял на ногах, если бы не эти гадские приспособления. Ты обтираешь меня салфетками.
- Не нравятся грязные монгрелы? Тогда какого хуя ты со мной возишься, чистоплюй гребаный?
Я чертыхаюсь и уворачиваюсь от твоих рук. Член реагирует на твое прикосновение. Блядь. Лицо начинает гореть. По второму кругу что ли. Да как же это. Вот блядь. Ты тщательно стираешь сперму и кровь и пот. Я продолжаю шипеть сквозь зубы, хотя мне явно стало лучше. Вместе с грязью с меня сошла часть усталости. Недостаточно, чтобы выпрямиться. Браслеты впиваются в запястья. Под весом моего тела. Я все-таки стараюсь встать ровно. Твои ногти скользят по моему позвоночнику. Несколько маленьких остро наточенных ножей. Едва касаясь. Удовольствие раскручивается спиралью, выгибая мою спину, и сжимается, когда твои пальцы исчезают.
- Вшивый ублюдок. Сволочь живодерская. Урод недоделанный.
Мне даже сочинять оскорбления трудно, и я повторяю одно и то же как заведенный. Я уткнулся глазами в пол. Пластик. На нем все еще видны разводы. Красные. Твои руки на моем затылке. Дергают. Вынуждают смотреть вперед. Я. Бледный, жалкий и затраханный я смотрю на себя. Нет. Я не могу быть таким. Нет. Я вижу, как у чужака в зеркале сбивается дыхание, и ребра начинают ходить ходуном, как кривятся запекшиеся губы, как страх заливает глаза, когда на меня обрушивается раскаленный удар. Удары сыпятся один за другим. Сокрушающие огненные волны боли набегают одна на другую. Одна не успевает погаснуть, как ее сметает вторая, и вместе они рвут сознание на части. Рвется кожа. Я хриплю. Голова бессильно падает на грудь. Ты уже привычным жестом тянешь спутанные пряди волос. Не надо! В широко распахнутых темных глазах отражения животный ужас. Тонкие красные полосы. Одна из них набухла от крови. Алая струйка течет вниз. Вниз. Ниже. Ты отпускаешь мой затылок, и я вижу, что кровь уже достигла бедра. Мне едва удается разлепить губы.
- Пожалуйста... Пожалуйста...
Ясон
- Что?
Не останавливаясь, я всматриваюсь в твое лицо. Твои губы дрожат. Слезы текут по щекам. Выражение твоих глаз становится умоляющим. Я останавливаюсь, чтобы дать тебе воздуха, чтобы ты смог сказать...
Я вставляю рукоятку плети в твой зад. И она повисает щекочущими хвостами по твоей коже.
Обхожу тебя. И, скрестив руки на груди, рассматриваю.
Неужели тебе надо просто, просто искупить удовольствие со мной?
Посмотри на свое лицо, Рики. Свое лицо, когда ты смотришь на меня. Оно меняется. Ты видишь?
Рики
Ничего. Удары прекратились. От осознания этого слезы еще сильнее - потоком - льются из глаз. Как вообще может быть столько слез. Они режут глаза на мелкие крохотные воспаленные дольки. Ты впихиваешь плеть в мою стертую обожженную ласками задницу. Грубое вторжение, я напрягаюсь в попытке освободиться от него, но делаю только хуже, еще больнее. Зачем еще это унижение? Я весь открытая рана. В соплях и крови. Я просил тебя. Теперь, когда удары прекратились, я не могу повторить свою мольбу. Не могу. Лицо в зеркале мучительно искажено. Рики, скажи, что он хочет, он хочет, чтобы ты признал в нем хозяина. Соври, Рики, соври, самоубийца. Избитый безумец в стеклянной клетке шепчет кровоточащими губами.
- Я... не... пэт... нет...
К горлу подкатывает тошнота, и меня бросает в черную тишину. В спасительное бесчувствие.
Ясон
Он потерял сознание. Я осторожно опускаю его на пол. Убираю плеть, ослабляю фиксаторы. Надо вызвать Дэрила, пусть заберет и приведет в порядок.
Вывод - племенные пэты выносливее.
Не ожидал, что монгрел окажется слабее, чем выпускники Академии. Говорят, Керес жесток.
Я усаживаюсь рядом с ним на пол, подогнув ноги. Он совсем расслаблен сейчас. Его лицо спокойно. Мертвенно. Я касаюсь его ладонью. Провожу по мокрой от слез коже. Слипшиеся от слез ресницы стрелками. Чувственные искусанные губы. Тонкая переносица. В округлом подбородке чувствуется упрямство. Кончиками пальцев скольжу по шее до ямки. Укладываю его голову к себе на колени. Он шевелит губами в беспамятстве. Я хочу услышать, что он говорит.
Руки гладят его, автоматически находят точки для приведения в чувство релаксации. Его мышцы расслабляются.
- Что он шепчет? Почему дрожат его ресницы? Что я увижу, когда он откроет глаза?
Эпизод 2: Кукла
Музыкальная тема: Erogenous Zone
Рики
Мне так и не дали никакой одежды. Меня слегка лихорадит. Простыня слишком тяжелая. Она царапает. Там, где ты оставил на мне свои следы. Я скинул ее на пол. Там на полу еще разбитые тарелки. Я отказался есть. Я знаю, что мне не дадут - не позволят - умереть от голода, но пока никто не разжимает мне челюсти. Сделали какой-то укол. Дэрил приносит новые подносы. Я бью посуду. Он все приносит и не убирает мусор. Запах еды. Получается, что я сам себя наказываю. Я понимаю, но продолжаю отшвыривать пищу. Может, тут в еду тоже подсыпают какую-нибудь возбуждающую дрянь. За прошедшие пять дней я не сказал ни слова. Мой рот словно склеился в замок. Мне кажется, я больше ни слова не скажу. Никогда. Ты хочешь секс-куклу. Разве куклы разговаривают? Дэрил тоже молчит. Не знаю, что он там думает. Я думаю: мне будет 18 ровно через семь месяцев. Пэтов старше 18 не существует в природе. В кого я превращусь за это время? Что останется от Рики Дарка? Мне страшно. Я боюсь, что не останется ничего. Я кусаю еще не зажившие губы, вспоминая твои губы, твои пальцы и даже твою плеть. Мои руки тянутся к члену, и я сжимаю их в кулаки. Дверь почти бесшумно раздвигается. Дэрил. Я по-прежнему лежу на кровати лицом вниз, не двигаясь. Он заводит мои руки за спину. Я слышу знакомый щелчок. Все же интересно, есть ли на его ногах синяки - под униформой не видно. Он приподнимает меня - может, удивлен, почему я не брыкаюсь, может, думает, что я слишком слаб. Достаточно силен, чтобы въехать по ухоженной морде фурнитура при случае. Все та же дорожка. Тот же путь. Навстречу - два пэта. Мои щеки загораются. Их взгляды скользят по шрамам на моей груди и руках и, вероятно, спине и ягодицах, когда их любопытные лица остаются позади. Дверь. Та же комната. Дэрил ставит меня на колени.
Ясон
Через пять дней мне доложили, что он достаточно вылечен. Можно продолжить эксперимент.
Все пять дней он отказывался есть. Его пришлось кормить внутривенно.
А еще он замолчал. Он даже перестал ругаться, только слегка шипел, когда обрабатывали его раны. И краснел. Я видел это по визору. Камеры фиксируют все. Почти все.
Дэрил у дверей. Монгрел на коленях около. Как будто и не было этих пяти дней. Хотя... он похудел. Но кожа стала значительно лучше, и волосы заблестели хоть растрепанными, все никак не приучится к укладке, но явно здоровыми прядями. Может быть, голодовка пошла ему на пользу?
- Подними голову, пэт.
Дэрил предусмотрительно заносит руку, чтобы поднять его голову за волосы. Но он сам, откидывая со лба пряди, делает то, что я сказал.
Этот тусклый взгляд... Хотя нет. Он просто спрятался. Еще одна его выдумка?
Я ничуть не жалею, что тогда приказал доставить его.
- Надеюсь, ты помнишь прошлый урок и сделал из него выводы? Приласкай себя.
Рики
Я хорошо помню прошлый урок. Очень хорошо. Тебе понравилось, что я так... я так сопротивляюсь, верно? Что я не способен с радостным повизгиванием лизать твои сапоги, как приучены твои пэты? Я поднимаю голову в ответ на твою команду. В твои глаза я смотреть не могу - глаза того, о ком я не могу перестать думать и желать и ненавидеть каждую минуту. Посмотреть в твои глаза - все равно, что наизнанку вывернуться. Я смотрю на твои плотно сжатые - приказы выскальзывают, как выдохи, ты почти не двигаешь ими, когда разговариваешь - губы. Они кажутся такими безжизненными. Но мой рот ты насиловал живо. Нет. Не насиловал. Я сам тянулся. Мой самый жуткий кошмар. Я меняю позу и сажусь на ковер. Широко разведя ноги, засовываю в рот пальцы - слишком поспешно и коротко, чтобы этот жест мог показаться сексуальным - и начинаю ласкать свой анус. Твои губы... Я хочу сказать: "Вот было бы классно, если бы ты помог мне своими блядскими губами". Но я молчу. Я закрываю глаза, отгораживаясь. На твои губы смотреть - тоже невыносимо.
Ясон
Так хорошо запомнил урок? Невероятно. Мне хочется улыбнуться, но я прикусываю губу.
Я привык, что он кричит и сопротивляется? В чем дело? Что... не... так?
Я чуть хмурюсь и жестом отсылаю Дэрила. Он исчезает.
Ты продолжаешь ласкать себя.
Я касаюсь панели, и стена снова уходит в пол.
Я понял. В тебе нет... чувства. Ты стараешься быть похожим на племенных пэтов.
Это тебе никогда не удастся.
Мне это не нужно.
Зачем мне еще один из тысячи? Твоя уникальность, Рики... о, твоя уникальность. Именно твоя.
Я уже перенастроил интерьер стенда. Теперь там не голый пластик стен, а зеркала.
Зеркальные стены, потолок, пол. Но по-прежнему отражаешься только ты. Без меня.
Узкое ложе, изгибающееся черным языком в центре. Подстроенное под тебя. Мобильное. С блестящими захватами зажимов.
Я встаю с кресла. Подхожу и кладу руку тебе на шею, берусь за ошейник.
- Пойдем. Там будет удобнее.
Рики
С закрытыми глазами у меня уже почти получается погасить стыд возбуждением. Я стараюсь сосредоточиться на механической реакции тела. Не думать ни о чем. Я хотел перебить мысли о тебе воспоминаниями о ласках Гая. Он всегда боялся причинить мне боль. Ему было так важно доставить мне удовольствие. Его сухие рыдания. У меня никак не получалось кончить. Гнусный был день - мы едва не попались в лапы полиции. Он расстроился чуть не до истерики и все повторял, что никудышный любовник. Я так и не кончил. Почему с тобой мне достаточно знания, что ты рядом? Мои пальцы проникают глубже внутрь - я уже достаточно расслаблен. Я пытаюсь не стонать. Хотя бы. Твоя новая команда распахивает мои глаза. Зеркала. Я вижу себя с рукой на торчащем члене, с разведенными в стороны - все напоказ - ногами. Внутри вскипает что-то черное и холодное. Когда твоя рука тянет меня за ошейник, я шарахаюсь в сторону. Ты не ожидал, мне удается вырваться и отползти почти до самой двери. Я не выдержу снова! Нет!
Ясон
Я активирую пэт ринг. И, подойдя, беру на плечо его корчащееся в судорогах, полубесчувственное от боли тело.
Пока ты, изметеленный болью, висишь у меня плече. Пока ты пытаешься собрать все свое животное мужество и волю. Пока... Я шлепаю тебя по заду. Очень чувствительно. Как шлепают не в меру расшалившегося мальчишку. Ты дергаешься и затихаешь. Правильно.
Я сбрасываю тебя на лежанку и встегиваю руки и ноги в фиксаторы. Только сейчас, когда я убрал руки, ты дернулся и... посмотрел на меня.
Улыбка, легкая, мимолетная.
- Я тебе говорил, что твое мнение здесь не играет роли.
Он возбужден. Напряженный член, требующий ласки. Я чуть подправляю растяжки, и ноги раздвигаются шире. Становится видно анус. Выгнутое тело. Закушенные губы. Сжимающиеся кулаки. Он видит это во всех отражениях вокруг.
Вот он, настоящий. Дикий нежный монгрел.
Мой Рики.
Я уже стал относиться к этой мысли спокойнее. И даже думать ее с отдаленным удовольствием.
- Я хотел бы показать тебе кое-что.
И я включаю видеозапись. Она проецируется на все поверхности зеркала. На ней он. Отдельные удачно склеенные фрагменты прошлой сессии воспитания.
Вот он, что-то возмущенно выкрикивающий в диссонанс своему выгибающемуся в неге телу. Вот он, краснеющий и кусающий губы. Вот он ласкает себя, вставляет пальцы, трахает себя, попутно пытаясь коснуться члена. Вот его запрокинутое лицо.
И рефреном звук. Его дыхание. Прерывистое, вперемежку со стонами и всхлипами. И финал... Он просит...
Я наблюдаю за ним. Внимательно.
Рики
Я зажмуриваюсь. Стискиваю пальцами края. Я не умею притворяться покорной послушной покладистой игрушечкой. И не могу остаться свободным своенравным гордым монгрелом. То, что ты делаешь со мной, перемалывает меня на мелкие части. Крошит. То, что ты делаешь со мной, - больно, невыносимо больно от этой ломки. Если бы ты просто избивал меня, я бы стерпел. Я бы сжал зубы, закрыл глаза, задержал дыхание, и пережил. Но ты выводишь меня на ринг с самим собой. Я хочу разбить разорвать рассыпать все эти изображения. Я открываю глаза. Теперь я вынужден смотреть прямо в твое лицо, чтобы не смотреть в свои собственные покрытые испариной лица. В моем голосе тягучая злая муть.
- Отличная режиссура. Сам старался? Ты мог бы подрабатывать такими классными зажигательными фильмами. У тебя хорошо получается. Ебанутый на всю голову блонди! А вообще я бы советовал тебе - с твоими волосами до жопы - устроиться в клуб Лу. Там бы у тебя каждый день были монгрелы любого экстерьера и характера. И, может, если бы ты был хорошей шлюхой, Лу снял бы фильмец и с тобой в главной роли. Можем начать прямо сейчас. Может, отсосешь мне? Или ты не умеешь, чокнутый придурок?
Ясон
Он смотрит в мои глаза. Если бы взглядом можно было жечь, все мои апартменты уже бы сгорели. Огромные пульсирующие зрачки. Тело, плавящееся в лихорадке желания и ярости. И неизвестно, чего больше.
- Мое имя Ясон. Я рад, что тебе понравилось.
Он затыкается. Моментально и как-то беспомощно. Я выключаю запись, и нас опять окружают зеркала с единственным отражением в них.
Я кладу руку ему на грудь. Туда, где бешено стучит его сердце. Минуту я слушаю и пытаюсь понять. Провожу рукой до паха, не прикасаясь к члену. И отхожу.
Я снимаю верхний белый сьют, как и в прошлый раз. Перчатки. Он лежит, выгнувшись в неестественной позе, и не может отвести глаз. Не мог и тогда.
Я подхожу ближе.
Касаюсь его скулы пальцами уже без перчаток, вслушиваясь, как мгновенно рвется его дыхание. Мне хочется коснуться ладонью его лица, но... не сейчас. Я просто обвожу контур и спускаюсь на шею. У него чувствительная шея. Пальцы под ошейник, нащупывают зажим и пристегивают голову к изголовью лежанки. Пять фиксаторов.
Его распятое тело передо мной. Его глаза не отрываются от моего лица. Он боится смотреть в зеркала. Там правда. Его правда, здесь и сейчас.
Я начинаю его гладить. От кончиков пальцев до дрожащих губ. Он не может сдерживаться. Его гнет.
Нежная кожа. От ног, вверх по надкоснице, захватывая икры. Бедра, внутренняя сторона, внешняя. Ягодицы, бесстыдно раздвинутые и гладкие. Мошонка, подтянутая и уже готовая ко... всему. Я касаюсь кольца, сворачивая ладонь, обхватываю его член, вверх. Нежно, сильно, не отрывая взгляда от его лица. И внезапно прищемляю головку пальцами. Он почти кричит.
Я говорю.
- "Ясон, пожалуйста". Повтори.
Я продолжаю возбуждать его, делая боль нестерпимой, когда он заходится несложной тирадой. Я убираю руку.
- Я могу оставить тебя здесь навсегда. И никогда не позволить тебе больше...
Он замолкает на полуслове.
Я слегка щелкаю пальцем по обнаженной головке.
Рики
Твое лицо надо мной. Глаза вонзаются острыми ледяными иглами. Но мои собственные расширенные - то болью, то наслаждением, то этими двумя силами вместе - зеркальные зрачки куда большая пытка. И я рад избавиться от нее. Уцепиться за что-то другое. Я не вижу то, что ты делаешь, и от этого чувствую, кажется, еще больше. Разве это возможно? Возбуждение течет сочится плавится. Горячие струйки. Собираются в паху. Внезапная боль осушает пульсирующее влажное наслаждение. Отпускает. Новый прилив удовольствия и снова боль.
- Аааххккккаааааааааааа.
- "Ясон, пожалуйста". Повтори.
Ясон... Ясон... Ясон... Ясон... Твое имя бьется у меня в голове, как обещание звершения мучений. Назвать тебя по имени. Попросить. И снова увидеть в зеркале - в гладкой черноте твоих зрачков - себя, хрипящего в животном насильственном экстазе, тебе на забаву. Твои пальцы кусают, жалят змеями. Ты ждешь.
- Мннннннннн... Недоделок ебаный.
- Я могу оставить тебя здесь навсегда. И никогда не позволить тебе больше...
Никогда? Эта мысль впихивает кляп в мой рот и бьет кулаком в лицо. Я пытаюсь представить, что это такое - никогда. Как долго это будет. Никогда. Вечность. Выдержать вечность может только пустота. Пустота. Я начинаю хохотать, так, что все тело сотрясается, как в припадке.
- Будешь трудиться надо мной вечность и все впустую, а, блонди? Нахуя?
Ясон
Удар по лицу. Еще один. Еще. Спокойно методично. У него истерика.
- Успокойся.
Ненадолго отхожу. Выбрать в приспособлениях дерм стимулятор-афородизиак. Ярко-синий.
Возвращаюсь.
- Будем говорить позже.
Я ставлю дерм ему на шею.
Резкая вспышка эндорфинов. Кольцо сжимает член, не дает ему разрядки.
Я провожу кончиками пальцев по его груди. Отбрасываю с его лба влажные волосы. Наклоняюсь. Касаюсь губами его губ. Вскользь. Шаг назад.
Я беру тонкую однохвостую плеть.
Это несложно - попадать всегда по одному и тому же месту. По стоящему члену.
Когда он, не выдерживая, начинает кричать, я опускаю плеть и проделываю тот же ритуал. Рукоять у него в заду. Петля из хвоста на члене.
Я отхожу и усаживаюсь наблюдать.
В его жилах огненный канкан возбуждения. Под воздействием наркотика его трясет мелкой дрожью. Член дергается, как живой, от его судорог. Кожа плети касается его кожи.
Проходит час и 15 минут. Афродизиак почти закончил действие, но возбуждение не спадает, оно просто возвращается на бывший до дерма уровень. Расчитанная доза, хорошая химия.
Я подхожу ближе, и влажной салфеткой вытираю его мокрое лицо.
- Ты видел, как ты хорош?
Рики
Потолок. Тоже зеркальный. Отражение корчится кричит плачет под ударами плети и опьяняющими атаками отравы. Раньше я не знал, что такое боль. До сих пор я не знал, что такое возбуждение. Я хочу закрыть глаза. В рассвеченной цветными точками тьме боль и возбуждение хватают еще крепче и взгрызаются зубами, посасывают раздвоенными на концах языками. Я раздираю мокрые ресницы. Перед открытыми глазами вибрируют и расплываются сотни я. И все они - до одного - умоляют меня о пощаде. О свободе от пытки любой ценой. Что ты за существо, если тебе нужно столько моей жизни, что ты убиваешь меня? Я понимаю, что просто не выживу. Сойду с ума уже послезавтра. Ты отступаешь. Боль режущих ударов корежет мышцы, заставляя отражения содрогаться в конвульсиях. Кинуться в холодную воду. Хочется невыносимо. Погасить себя. Чем больше остывает боль, тем мучительнее возбуждение. Мышцы ануса сокращаются в надежде на облегчение. Пальцы на руках и ногах скрючены неимоверным напряжением. Кажется, мое тело никогда не знало расслабления. Сколько еще таких сеансов я вынесу? Колоть меня ядом, избивать и смотреть, как меня перемалывает. Семь месяцев. Вечность. Что я за существо - ты показываешь мне результаты своих дрессировок - если бы ты видел сцены в моей голове. Все эти ночи - когда я не контролирую сознание - мне снится, как я кричу. Без наручников кольца плети. Что я сам рву на тебе одежду, твои проклятые шмотки, сжимаю ногами, цепляюсь за твои плечи. И моих рук слишком мало, моих глаз слишком мало, меня слишком мало. Чтобы получить столько, сколько хочет мое тело. Этот сон ночь за ночью и воспоминания о нем постоянно. И сейчас тоже. Я сам сведу себя с ума. В реальности, где ты ломаешь меня, прикасаешься ко мне плетками и приказами и оковами. Тебе нужны мои живые кровь и слезы и пот. Я не дам тебе этого больше. Послушная кукла Рики. Вещь, которая всегда отвечает: "Да". Сорванным от криков голосом, выдавливая слово за словом, я выбрасываю в воздух притворство, надеясь, что ты не заметишь фальши.
- Ясон. Пожалуйста. Я сделаю все... Только позволь... мне... кончить. И воды. Пожалуйста. Я больше не причиню... не причиню неудобств.
Слова дерут гортань. А я всегда презирал тех, кто не ценит свою жизнь. Если потом меня передадут в бордель, я найду способ сбежать. Я должен выдержать. Семь месяцев. Всего лишь вечность. Блядь. Блядь. Блядь.
Ясон
Да. Но это кричит лишь его тело. Посмотрим, может ли кричать его...
Опять влажные салфетки. Холодные - по коже. И мои руки сверху. Он уже просто лежит, он расслаблен и, кажется, что сломлен. Кажется.
Зачем я ломаю его? Мне приходится прикрыть глаза на мгновение, чтобы он не увидел мой взгляд. Мой "такой" взгляд, мой "этот" взгляд.
И все-таки мне кажется, что он успел заметить...
Как же тяжело с ним. И интересно. До странного безумного интереса.
- Не прикасайся ко мне, что бы я ни делал. Понял?
Он судорожно кивает и сглатывает. Пересохшие губы. Он просил пить.
Отхожу и приношу высокий бокал, полный искрящейся прохладной минеральной воды.
Я ослабляю его фиксаторы на руках и освобождаю шею. Он может сесть, но тело ему не повинуется. Тогда я присаживаюсь рядом с ним и, обнимая за плечи, помогаю сесть. Он прислоняется к моему плечу. Измученный, в смятении. Безвольные руки кончиками пальцев опираются о стекло, дергаются в мою сторону, но... Я прижимаю его ближе и подношу стакан к его губами. Руки его не слушаются и... я даже рад этому. Я делаю глоток и задерживаю воду, приподнимаю пальцами его голову, жестко, но не резко, и, касаясь его губ, пою его водой. Судорожные движения гортани. Вода стекает из уголков губ. Я пою его аккуратно, ему нет нужды отфыркиваться. Он все же поднимает руки и вцепляется в бокал. Я отдаю его ему.
- Я хотел бы показать тебе еще кое-что.
Он вздрагивает, и я успокаивающе глажу его по плечу. И включаю запись.
На экране всего один кадр. Он в беспамятстве лежит у меня на коленях, и видно, что его губы что-то шепчут.
И мое лицо над ним. Мои руки...
Он вздрагивает, я чувствую, как заходится в странном режиме его сердце.
И соединяю изображения. То и наше отражение в зеркале. Полностью. Он и я. Два кадра. То, что было, и то, что сейчас.
- Что ты шептал тогда?
Музыкальная тема: Erogenous Zone
Рики
Мне так и не дали никакой одежды. Меня слегка лихорадит. Простыня слишком тяжелая. Она царапает. Там, где ты оставил на мне свои следы. Я скинул ее на пол. Там на полу еще разбитые тарелки. Я отказался есть. Я знаю, что мне не дадут - не позволят - умереть от голода, но пока никто не разжимает мне челюсти. Сделали какой-то укол. Дэрил приносит новые подносы. Я бью посуду. Он все приносит и не убирает мусор. Запах еды. Получается, что я сам себя наказываю. Я понимаю, но продолжаю отшвыривать пищу. Может, тут в еду тоже подсыпают какую-нибудь возбуждающую дрянь. За прошедшие пять дней я не сказал ни слова. Мой рот словно склеился в замок. Мне кажется, я больше ни слова не скажу. Никогда. Ты хочешь секс-куклу. Разве куклы разговаривают? Дэрил тоже молчит. Не знаю, что он там думает. Я думаю: мне будет 18 ровно через семь месяцев. Пэтов старше 18 не существует в природе. В кого я превращусь за это время? Что останется от Рики Дарка? Мне страшно. Я боюсь, что не останется ничего. Я кусаю еще не зажившие губы, вспоминая твои губы, твои пальцы и даже твою плеть. Мои руки тянутся к члену, и я сжимаю их в кулаки. Дверь почти бесшумно раздвигается. Дэрил. Я по-прежнему лежу на кровати лицом вниз, не двигаясь. Он заводит мои руки за спину. Я слышу знакомый щелчок. Все же интересно, есть ли на его ногах синяки - под униформой не видно. Он приподнимает меня - может, удивлен, почему я не брыкаюсь, может, думает, что я слишком слаб. Достаточно силен, чтобы въехать по ухоженной морде фурнитура при случае. Все та же дорожка. Тот же путь. Навстречу - два пэта. Мои щеки загораются. Их взгляды скользят по шрамам на моей груди и руках и, вероятно, спине и ягодицах, когда их любопытные лица остаются позади. Дверь. Та же комната. Дэрил ставит меня на колени.
Ясон
Через пять дней мне доложили, что он достаточно вылечен. Можно продолжить эксперимент.
Все пять дней он отказывался есть. Его пришлось кормить внутривенно.
А еще он замолчал. Он даже перестал ругаться, только слегка шипел, когда обрабатывали его раны. И краснел. Я видел это по визору. Камеры фиксируют все. Почти все.
Дэрил у дверей. Монгрел на коленях около. Как будто и не было этих пяти дней. Хотя... он похудел. Но кожа стала значительно лучше, и волосы заблестели хоть растрепанными, все никак не приучится к укладке, но явно здоровыми прядями. Может быть, голодовка пошла ему на пользу?
- Подними голову, пэт.
Дэрил предусмотрительно заносит руку, чтобы поднять его голову за волосы. Но он сам, откидывая со лба пряди, делает то, что я сказал.
Этот тусклый взгляд... Хотя нет. Он просто спрятался. Еще одна его выдумка?
Я ничуть не жалею, что тогда приказал доставить его.
- Надеюсь, ты помнишь прошлый урок и сделал из него выводы? Приласкай себя.
Рики
Я хорошо помню прошлый урок. Очень хорошо. Тебе понравилось, что я так... я так сопротивляюсь, верно? Что я не способен с радостным повизгиванием лизать твои сапоги, как приучены твои пэты? Я поднимаю голову в ответ на твою команду. В твои глаза я смотреть не могу - глаза того, о ком я не могу перестать думать и желать и ненавидеть каждую минуту. Посмотреть в твои глаза - все равно, что наизнанку вывернуться. Я смотрю на твои плотно сжатые - приказы выскальзывают, как выдохи, ты почти не двигаешь ими, когда разговариваешь - губы. Они кажутся такими безжизненными. Но мой рот ты насиловал живо. Нет. Не насиловал. Я сам тянулся. Мой самый жуткий кошмар. Я меняю позу и сажусь на ковер. Широко разведя ноги, засовываю в рот пальцы - слишком поспешно и коротко, чтобы этот жест мог показаться сексуальным - и начинаю ласкать свой анус. Твои губы... Я хочу сказать: "Вот было бы классно, если бы ты помог мне своими блядскими губами". Но я молчу. Я закрываю глаза, отгораживаясь. На твои губы смотреть - тоже невыносимо.
Ясон
Так хорошо запомнил урок? Невероятно. Мне хочется улыбнуться, но я прикусываю губу.
Я привык, что он кричит и сопротивляется? В чем дело? Что... не... так?
Я чуть хмурюсь и жестом отсылаю Дэрила. Он исчезает.
Ты продолжаешь ласкать себя.
Я касаюсь панели, и стена снова уходит в пол.
Я понял. В тебе нет... чувства. Ты стараешься быть похожим на племенных пэтов.
Это тебе никогда не удастся.
Мне это не нужно.
Зачем мне еще один из тысячи? Твоя уникальность, Рики... о, твоя уникальность. Именно твоя.
Я уже перенастроил интерьер стенда. Теперь там не голый пластик стен, а зеркала.
Зеркальные стены, потолок, пол. Но по-прежнему отражаешься только ты. Без меня.
Узкое ложе, изгибающееся черным языком в центре. Подстроенное под тебя. Мобильное. С блестящими захватами зажимов.
Я встаю с кресла. Подхожу и кладу руку тебе на шею, берусь за ошейник.
- Пойдем. Там будет удобнее.
Рики
С закрытыми глазами у меня уже почти получается погасить стыд возбуждением. Я стараюсь сосредоточиться на механической реакции тела. Не думать ни о чем. Я хотел перебить мысли о тебе воспоминаниями о ласках Гая. Он всегда боялся причинить мне боль. Ему было так важно доставить мне удовольствие. Его сухие рыдания. У меня никак не получалось кончить. Гнусный был день - мы едва не попались в лапы полиции. Он расстроился чуть не до истерики и все повторял, что никудышный любовник. Я так и не кончил. Почему с тобой мне достаточно знания, что ты рядом? Мои пальцы проникают глубже внутрь - я уже достаточно расслаблен. Я пытаюсь не стонать. Хотя бы. Твоя новая команда распахивает мои глаза. Зеркала. Я вижу себя с рукой на торчащем члене, с разведенными в стороны - все напоказ - ногами. Внутри вскипает что-то черное и холодное. Когда твоя рука тянет меня за ошейник, я шарахаюсь в сторону. Ты не ожидал, мне удается вырваться и отползти почти до самой двери. Я не выдержу снова! Нет!
Ясон
Я активирую пэт ринг. И, подойдя, беру на плечо его корчащееся в судорогах, полубесчувственное от боли тело.
Пока ты, изметеленный болью, висишь у меня плече. Пока ты пытаешься собрать все свое животное мужество и волю. Пока... Я шлепаю тебя по заду. Очень чувствительно. Как шлепают не в меру расшалившегося мальчишку. Ты дергаешься и затихаешь. Правильно.
Я сбрасываю тебя на лежанку и встегиваю руки и ноги в фиксаторы. Только сейчас, когда я убрал руки, ты дернулся и... посмотрел на меня.
Улыбка, легкая, мимолетная.
- Я тебе говорил, что твое мнение здесь не играет роли.
Он возбужден. Напряженный член, требующий ласки. Я чуть подправляю растяжки, и ноги раздвигаются шире. Становится видно анус. Выгнутое тело. Закушенные губы. Сжимающиеся кулаки. Он видит это во всех отражениях вокруг.
Вот он, настоящий. Дикий нежный монгрел.
Мой Рики.
Я уже стал относиться к этой мысли спокойнее. И даже думать ее с отдаленным удовольствием.
- Я хотел бы показать тебе кое-что.
И я включаю видеозапись. Она проецируется на все поверхности зеркала. На ней он. Отдельные удачно склеенные фрагменты прошлой сессии воспитания.
Вот он, что-то возмущенно выкрикивающий в диссонанс своему выгибающемуся в неге телу. Вот он, краснеющий и кусающий губы. Вот он ласкает себя, вставляет пальцы, трахает себя, попутно пытаясь коснуться члена. Вот его запрокинутое лицо.
И рефреном звук. Его дыхание. Прерывистое, вперемежку со стонами и всхлипами. И финал... Он просит...
Я наблюдаю за ним. Внимательно.
Рики
Я зажмуриваюсь. Стискиваю пальцами края. Я не умею притворяться покорной послушной покладистой игрушечкой. И не могу остаться свободным своенравным гордым монгрелом. То, что ты делаешь со мной, перемалывает меня на мелкие части. Крошит. То, что ты делаешь со мной, - больно, невыносимо больно от этой ломки. Если бы ты просто избивал меня, я бы стерпел. Я бы сжал зубы, закрыл глаза, задержал дыхание, и пережил. Но ты выводишь меня на ринг с самим собой. Я хочу разбить разорвать рассыпать все эти изображения. Я открываю глаза. Теперь я вынужден смотреть прямо в твое лицо, чтобы не смотреть в свои собственные покрытые испариной лица. В моем голосе тягучая злая муть.
- Отличная режиссура. Сам старался? Ты мог бы подрабатывать такими классными зажигательными фильмами. У тебя хорошо получается. Ебанутый на всю голову блонди! А вообще я бы советовал тебе - с твоими волосами до жопы - устроиться в клуб Лу. Там бы у тебя каждый день были монгрелы любого экстерьера и характера. И, может, если бы ты был хорошей шлюхой, Лу снял бы фильмец и с тобой в главной роли. Можем начать прямо сейчас. Может, отсосешь мне? Или ты не умеешь, чокнутый придурок?
Ясон
Он смотрит в мои глаза. Если бы взглядом можно было жечь, все мои апартменты уже бы сгорели. Огромные пульсирующие зрачки. Тело, плавящееся в лихорадке желания и ярости. И неизвестно, чего больше.
- Мое имя Ясон. Я рад, что тебе понравилось.
Он затыкается. Моментально и как-то беспомощно. Я выключаю запись, и нас опять окружают зеркала с единственным отражением в них.
Я кладу руку ему на грудь. Туда, где бешено стучит его сердце. Минуту я слушаю и пытаюсь понять. Провожу рукой до паха, не прикасаясь к члену. И отхожу.
Я снимаю верхний белый сьют, как и в прошлый раз. Перчатки. Он лежит, выгнувшись в неестественной позе, и не может отвести глаз. Не мог и тогда.
Я подхожу ближе.
Касаюсь его скулы пальцами уже без перчаток, вслушиваясь, как мгновенно рвется его дыхание. Мне хочется коснуться ладонью его лица, но... не сейчас. Я просто обвожу контур и спускаюсь на шею. У него чувствительная шея. Пальцы под ошейник, нащупывают зажим и пристегивают голову к изголовью лежанки. Пять фиксаторов.
Его распятое тело передо мной. Его глаза не отрываются от моего лица. Он боится смотреть в зеркала. Там правда. Его правда, здесь и сейчас.
Я начинаю его гладить. От кончиков пальцев до дрожащих губ. Он не может сдерживаться. Его гнет.
Нежная кожа. От ног, вверх по надкоснице, захватывая икры. Бедра, внутренняя сторона, внешняя. Ягодицы, бесстыдно раздвинутые и гладкие. Мошонка, подтянутая и уже готовая ко... всему. Я касаюсь кольца, сворачивая ладонь, обхватываю его член, вверх. Нежно, сильно, не отрывая взгляда от его лица. И внезапно прищемляю головку пальцами. Он почти кричит.
Я говорю.
- "Ясон, пожалуйста". Повтори.
Я продолжаю возбуждать его, делая боль нестерпимой, когда он заходится несложной тирадой. Я убираю руку.
- Я могу оставить тебя здесь навсегда. И никогда не позволить тебе больше...
Он замолкает на полуслове.
Я слегка щелкаю пальцем по обнаженной головке.
Рики
Твое лицо надо мной. Глаза вонзаются острыми ледяными иглами. Но мои собственные расширенные - то болью, то наслаждением, то этими двумя силами вместе - зеркальные зрачки куда большая пытка. И я рад избавиться от нее. Уцепиться за что-то другое. Я не вижу то, что ты делаешь, и от этого чувствую, кажется, еще больше. Разве это возможно? Возбуждение течет сочится плавится. Горячие струйки. Собираются в паху. Внезапная боль осушает пульсирующее влажное наслаждение. Отпускает. Новый прилив удовольствия и снова боль.
- Аааххккккаааааааааааа.
- "Ясон, пожалуйста". Повтори.
Ясон... Ясон... Ясон... Ясон... Твое имя бьется у меня в голове, как обещание звершения мучений. Назвать тебя по имени. Попросить. И снова увидеть в зеркале - в гладкой черноте твоих зрачков - себя, хрипящего в животном насильственном экстазе, тебе на забаву. Твои пальцы кусают, жалят змеями. Ты ждешь.
- Мннннннннн... Недоделок ебаный.
- Я могу оставить тебя здесь навсегда. И никогда не позволить тебе больше...
Никогда? Эта мысль впихивает кляп в мой рот и бьет кулаком в лицо. Я пытаюсь представить, что это такое - никогда. Как долго это будет. Никогда. Вечность. Выдержать вечность может только пустота. Пустота. Я начинаю хохотать, так, что все тело сотрясается, как в припадке.
- Будешь трудиться надо мной вечность и все впустую, а, блонди? Нахуя?
Ясон
Удар по лицу. Еще один. Еще. Спокойно методично. У него истерика.
- Успокойся.
Ненадолго отхожу. Выбрать в приспособлениях дерм стимулятор-афородизиак. Ярко-синий.
Возвращаюсь.
- Будем говорить позже.
Я ставлю дерм ему на шею.
Резкая вспышка эндорфинов. Кольцо сжимает член, не дает ему разрядки.
Я провожу кончиками пальцев по его груди. Отбрасываю с его лба влажные волосы. Наклоняюсь. Касаюсь губами его губ. Вскользь. Шаг назад.
Я беру тонкую однохвостую плеть.
Это несложно - попадать всегда по одному и тому же месту. По стоящему члену.
Когда он, не выдерживая, начинает кричать, я опускаю плеть и проделываю тот же ритуал. Рукоять у него в заду. Петля из хвоста на члене.
Я отхожу и усаживаюсь наблюдать.
В его жилах огненный канкан возбуждения. Под воздействием наркотика его трясет мелкой дрожью. Член дергается, как живой, от его судорог. Кожа плети касается его кожи.
Проходит час и 15 минут. Афродизиак почти закончил действие, но возбуждение не спадает, оно просто возвращается на бывший до дерма уровень. Расчитанная доза, хорошая химия.
Я подхожу ближе, и влажной салфеткой вытираю его мокрое лицо.
- Ты видел, как ты хорош?
Рики
Потолок. Тоже зеркальный. Отражение корчится кричит плачет под ударами плети и опьяняющими атаками отравы. Раньше я не знал, что такое боль. До сих пор я не знал, что такое возбуждение. Я хочу закрыть глаза. В рассвеченной цветными точками тьме боль и возбуждение хватают еще крепче и взгрызаются зубами, посасывают раздвоенными на концах языками. Я раздираю мокрые ресницы. Перед открытыми глазами вибрируют и расплываются сотни я. И все они - до одного - умоляют меня о пощаде. О свободе от пытки любой ценой. Что ты за существо, если тебе нужно столько моей жизни, что ты убиваешь меня? Я понимаю, что просто не выживу. Сойду с ума уже послезавтра. Ты отступаешь. Боль режущих ударов корежет мышцы, заставляя отражения содрогаться в конвульсиях. Кинуться в холодную воду. Хочется невыносимо. Погасить себя. Чем больше остывает боль, тем мучительнее возбуждение. Мышцы ануса сокращаются в надежде на облегчение. Пальцы на руках и ногах скрючены неимоверным напряжением. Кажется, мое тело никогда не знало расслабления. Сколько еще таких сеансов я вынесу? Колоть меня ядом, избивать и смотреть, как меня перемалывает. Семь месяцев. Вечность. Что я за существо - ты показываешь мне результаты своих дрессировок - если бы ты видел сцены в моей голове. Все эти ночи - когда я не контролирую сознание - мне снится, как я кричу. Без наручников кольца плети. Что я сам рву на тебе одежду, твои проклятые шмотки, сжимаю ногами, цепляюсь за твои плечи. И моих рук слишком мало, моих глаз слишком мало, меня слишком мало. Чтобы получить столько, сколько хочет мое тело. Этот сон ночь за ночью и воспоминания о нем постоянно. И сейчас тоже. Я сам сведу себя с ума. В реальности, где ты ломаешь меня, прикасаешься ко мне плетками и приказами и оковами. Тебе нужны мои живые кровь и слезы и пот. Я не дам тебе этого больше. Послушная кукла Рики. Вещь, которая всегда отвечает: "Да". Сорванным от криков голосом, выдавливая слово за словом, я выбрасываю в воздух притворство, надеясь, что ты не заметишь фальши.
- Ясон. Пожалуйста. Я сделаю все... Только позволь... мне... кончить. И воды. Пожалуйста. Я больше не причиню... не причиню неудобств.
Слова дерут гортань. А я всегда презирал тех, кто не ценит свою жизнь. Если потом меня передадут в бордель, я найду способ сбежать. Я должен выдержать. Семь месяцев. Всего лишь вечность. Блядь. Блядь. Блядь.
Ясон
Да. Но это кричит лишь его тело. Посмотрим, может ли кричать его...
Опять влажные салфетки. Холодные - по коже. И мои руки сверху. Он уже просто лежит, он расслаблен и, кажется, что сломлен. Кажется.
Зачем я ломаю его? Мне приходится прикрыть глаза на мгновение, чтобы он не увидел мой взгляд. Мой "такой" взгляд, мой "этот" взгляд.
И все-таки мне кажется, что он успел заметить...
Как же тяжело с ним. И интересно. До странного безумного интереса.
- Не прикасайся ко мне, что бы я ни делал. Понял?
Он судорожно кивает и сглатывает. Пересохшие губы. Он просил пить.
Отхожу и приношу высокий бокал, полный искрящейся прохладной минеральной воды.
Я ослабляю его фиксаторы на руках и освобождаю шею. Он может сесть, но тело ему не повинуется. Тогда я присаживаюсь рядом с ним и, обнимая за плечи, помогаю сесть. Он прислоняется к моему плечу. Измученный, в смятении. Безвольные руки кончиками пальцев опираются о стекло, дергаются в мою сторону, но... Я прижимаю его ближе и подношу стакан к его губами. Руки его не слушаются и... я даже рад этому. Я делаю глоток и задерживаю воду, приподнимаю пальцами его голову, жестко, но не резко, и, касаясь его губ, пою его водой. Судорожные движения гортани. Вода стекает из уголков губ. Я пою его аккуратно, ему нет нужды отфыркиваться. Он все же поднимает руки и вцепляется в бокал. Я отдаю его ему.
- Я хотел бы показать тебе еще кое-что.
Он вздрагивает, и я успокаивающе глажу его по плечу. И включаю запись.
На экране всего один кадр. Он в беспамятстве лежит у меня на коленях, и видно, что его губы что-то шепчут.
И мое лицо над ним. Мои руки...
Он вздрагивает, я чувствую, как заходится в странном режиме его сердце.
И соединяю изображения. То и наше отражение в зеркале. Полностью. Он и я. Два кадра. То, что было, и то, что сейчас.
- Что ты шептал тогда?
Рики
Пьяная слабость бродит по телу. Пытка все еще держит меня в плену, и я не чувствую тела. Оно как будто онемело. И это к лучшему. Я не знаю, гарантирует ли моя покорность избавление от мучений, может, тебе просто нравится выбивать из меня крики, сначала глухие, потом пронзительные. Я тянусь за бокалом с водой - она пузырится, мне, кажется, больше ничего не надо, я истосковался по воде, как будто перешел пустыню - но не могу поднять руку. И тогда ты поишь меня сам. Не прижимая прозрачные края к моему рту - прижимая мои губы к своим. Вода невозможно вкусная. Потому что все внутри меня, полумертвое, высохло, или из-за того, что твои губы такие мягкие, каким никогда не был твой взгляд? Странное засасывающее чувство - я как будто падаю, продолжая сидеть - заставляет меня собраться, ухватиться за бокал. Ты отпускаешь его. Я пью жадно, полностью сосредоточившись на свободе от жажды. Но ты не даешь мне забыть о своем присутствии.
- Я хотел бы показать тебе еще кое-что.
Моя голова на твоих коленях. Покрытый потом лоб. Спутанные волосы. Запекшаяся кровь на губах. Я выгляжу ужасно. А ты... твой взгляд полон... Нежности? Рядом появляется новый кадр - ты и я, сидящие рядом. Сейчас. И твой взгляд... он точно такой же... та же мягкость.
- Что ты шептал тогда?
Бокал выпадает из моей руки, мягкий стук, остатки воды забрызгивают пол. Глазам становится больно. Я прижимаю пальцы к дергающимся векам и сгибаюсь пополам. Меня разламывает на две половины. Тогда в забытьи мне правда показалось, что ты гладишь мои волосы. Целуешь мое лицо. И я шептал - не чтобы ты меня отпустил, как должен был думать - а чтобы ты держал меня крепче. Ты как-то подсмотрел мои мысли? Все это чертова иллюзия, и сейчас твоя гребаная усмешка скорпионом выползет наружу, и мир снова станет острым, черным и ядовитым. Я отворачиваюсь от экрана и от тебя. Мое отражение цедит сквозь зубы.
- Я не помню... ничего... Продолжай делать... то, ты намереваешься делать со мной... Без вопросов.
Ясон
Я думаю. Я думаю свои невеселые мысли и... касаюсь тебя. Провожу по плечу. Сверху вниз, до запястья. И опять вверх. Я разворачиваю тебя обратно. Мокрые дорожки на твоих щеках. Опущенное пылающее лицо. Я провожу по скуле, ладонью стирая слезы. Я притягиваю тебя к себе, запрокидывая твою голову. И касаюсь твоих губ. Нежно и властно. Потому что ты мой. Теперь я знаю это совершенно точно.
Возможно, ты сам никогда не скажешь мне этого. Но я знаю, что ты это знаешь так же точно, как и я.
Я мягко укладываю тебя на лежанку. Медленно снимаю сьют, он падает к моим ногам на пол, и, уже обнаженный, оказываюсь над тобой. Верхом на твоих бедрах. Я чувствую, как загорается твоя кожа. Я смещаюсь вниз, между твоих ног, раздвигая их. Нам хватает места.
Я глажу твои руки, грудь, плечи. Целую твою кожу, чуть прижимая зубами твердые соски. Твое дыхание учащается. Ты стонешь и выгибаешься мне навстречу.
Я провожу кончиком языка по твоей шее до уха, вызывая у тебя еще один тягучий стон. Мой шепот обжигает тебя. Твои скулы заливает румянец.
- Скажи это, Рики. Я же знаю, что ты этого хочешь.
И я слегка прикусываю мочку твоего уха.
Я почти лежу на тебе. Пальцы одной руки требовательно ласкают твои бедра. Вторая ласкает твою грудь и теребит соски. Волосы падают на смуглую кожу шелковой волной.
Рики
Колючая боль в глазах прорвалась слезами. Теперь я глотаю соленую воду. Мне трудно понять, что со мной происходит. До того, как попасть сюда, я плакал навзрыд всего однажды. Я отрубил этот кусок памяти. Здесь я только и делаю, что захлебываюсь рыданиями. Дерьмо. Когда ты стираешь мои слезы пальцами без перчаток, они начинают струиться еще сильнее. Я ведь не хотел тебе снова показывать свою боль. Ничего у меня не получается!!! Ты целуешь мои веки и губы, и снова я проваливаюсь в истому. Глаза сами собой закрываются. Шорох одежды. Я разлепляю влажные склеившиеся ресницы. Сияющая белоснежная кожа. Движения расслабленного большого хищника. Этот хищник мягко подминает меня под себя. В зеркале я вижу твою спину с рассыпавшимися шелковистыми также почти нестерпимо сияющими прядями светлых волос. Мне хочется подхватить и намотать прядку на пальцы. Слезы не перестают течь. Капли ползут по вискам. Острые когти в лапах хищника спрятаны. Но я все равно чувствую чуть поджившие и свежие раны, оставленные хлыстом. Твои пальцы гладят мою грудь и бока и шею и задевают застегнутый на мне ошейник пэта. Хищник играет мной.
- Скажи это, Рики. Я же знаю, что ты этого хочешь.
Твое тело вжимает меня в черную кожу ложа. Липкую от моего пота и горячую от пожирающего меня желания. Я вскидываю руки вверх, но ты перехватываешь мои запястья и прижимаешь к черноте у меня за головой. Кожу щипит от слез. Я представляю, что это сон. Тот самый сон, который преследует меня. Сон.
- Я хочу... тебя...
Ясон
Мне кажется, мои глаза светятся сейчас. Наверное, это от того, что я видел в твоих несколько мгновений назад, пока ты не затенил вгзляд ресницами.
Я вскидываюсь над тобой, откидывая волосы за спину, и провожу руками вдоль всего твоего тела. Пальцы смыкаются вокруг твоего члена. Я соскальзываю вниз, кончиком языка провожу между яичек до самого кончика. Мягко обхватываю его губами и смотрю на тебя. Ты почти зажмурился.
Я никогда такого не чувствовал. Удары сердца отдаются колоколом в ушах.
Ты шире разводишь колени, подставляясь.
Я пробую тебя на вкус, запах, нерв. Твой стон, он отчаянный. Я вставляю в тебя пальцы, два и не глубоко. Ладонь перебирает яички. У тебя такая чувствительная кожа.
Задержав тебя на грани, я отрываюсь от твоих бедер и возвращаюсь наверх. Опять к твоим губам. Прижимая тебя телом, скользя по коже.
Ты встревоженно дергаешься. Поцелуй, и ты понимаешь и прогибаешься в пояснице.
Я вхожу в тебя. Осторожно, давая тебе почувствовать, что я хочу, отпуская фиксаторы ног.
Твои ноги, сначала на моих предплечьях, потом я закидываю их на плечи, так удобнее. Я довожу движение до конца. Резко, на всю длину. Это удается достаточно легко, хотя пот и выступает у тебя на висках, и новые твои слезы сцеловываются моими губами.
Я начинаю двигаться в тебе. Сначала медленно, разрабатывая, растягивая твой анус, потом...
Рики
Ты просовываешь руку мне под поясницу, и я оказываюсь заполнен тобой до упора. Во сне это совсем не больно. Я думал, мне будет больно. Как все, что делает огромное сильное сияющее животное. Я стискиваю черную кожу ложа пальцамии так сильно, что хрустят косточки.
- Мнннаххх... Пожаааммммммнлуйста...
Я хочу просить хищника позволить мне вплести свои пальцы в его гриву. Потрогать тепло его молочной шкуры. Составить фразу слишком трудно. Говорить. Я разучился. Рот наполнен стонами. И твоим языком. Он оплетает мой язык мой разум мой мозг. В зеркале добыча хищника выгибается и провисает и снова выгибается в осторожных сейчас лапах. Глубокий поцелуй - всем твоим телом - сминает сознание. Левой рукой я продолжаю стискивать черноту. А правая тянет платиновую прядь.
Ясон
Я заполнен им, я заполняю его. Его запах, его тело, его голос. Вскрик, стон, губы.
Мир раскачивается, как качели на ветру. Его тело, рапластанное и жадное, мое тело.
Я взвинчиваю ритм, я меняю силу и направление. Вхожу в него, задевая простату, и он стонет, задыхаясь после каждого удара внутрь. Я уже не знаю, от боли или от удовольствия. Потому что я и сам сейчас на грани между одним и другим.
Никогда, никто, не...
Как он смог заставить меня захотеть этого?
Горячая кожа, горячие губы, горящие руки.
Его член трется о живот, и я, чуть выгибаясь, захватываю его, доводя нашу страсть до высокой ноты его стона. Он не может больше сдерживаться. Я чувствую, что он теряет все, сдерживающее его. Один рывок, и его руки распяты моими. Тело выгибается. Он почти кричит. Я целую его, склоняясь к губам, сгибая его напополам. Вхожу резко, глубоко, он настолько открыт, насколько это вообще возможно. Я слышу влажные всхлипы, когда двигаюсь в нем. Я полностью забираю его себе... Это безумие. Безумие власти брать и власти отдавать.
Рики
- Ясон... Отпусти... Ясооон.
Я кричу. Голос срывается. Я шепчу. Невнятное бормотание. Снова кричу. Ты останавливаешься и наклоняешься ко мне. Слизываешь мои слезы. Когда они успели стать слезами наслаждения? Наслаждение переполняет мое тело. Уже не вмещается в мои кости мои мышцы мои хрипы. Я сам толкаю себя вперед и насаживаю себя на твой член. Я давно не вижу никаких отражений. Наслаждение смыло все. Я не помню ударов плети. Я не помню сковывающего меня кольца. Я не помню самого себя. Никогда еще ни в ком я не терял себя до такой степени. Но мне мало. Я хочу тебя всего. Я лихорадочно выдыхаю.
- Отпусти... Ясон... Руки... Отпусти...
Ясон
Я склоняюсь к твоему плечу. Провожу губами. Тихо в самое ухо.
- Нет.
Движения, как будто раскаленный металл по венам.
- Не сейчас.
Никогда, думаю я. Огненный шар уже на подходе. Он загорается в паху. Он захватывает тебя и меня, заставляя все глубже и сильнее двигаться в тебе.
Я отпускаю твои руки. Они так и остаются неподвижными, лишь пальцы вздрагивают в такт ударам моего члена в тебе. Так глубоко, так сильно, так... с тобой.
Я снова берусь за твой член. Он пульсирует в моей ладони, ты выгибаешься, вминаясь в меня всем телом. Всем, чем можешь прикасаться сейчас. Но руки остаются за головой. Лишь пальцы ловят воздух. Я целую их, как можно глубже входя в тебя, замирая на короткое мгновение. Мгновение пика.
Нашего вместе.
Ты кричишь...
Ты...
Рики
Нестерпимое сияние выжигает все чувства. Оставляя только самое себя. Не помня собственное имя, я обнимаю твои плечи, вжимаюсь в тебя, выплескиваю из себя не умещающийся во мне ослепительный свет. Твой короткий стон и... мое тело кидает в темный холод боли. Она опутывает меня тесными путами. Внезапная. Отрезвляющая. От боли мои руки разжимаются. Знакомая кусающая дрожь под кожей. Сперма на моем животе. А чувство... что кровь.
- Рики. Я сказал - не прикасаться.
Я думал, я в своем сне. Время просыпаться. Мое тело обмякает. Отражения - все - наваливаются единой мощной массой. Ты лежишь на мне. Ты тоже часть этой тяжести. Которая давит на мое бешено бьющееся сердце, комкая его, как бумагу. Я кукла. Ты берешь меня на руки, как будто сам я ничего не вешу, несешь меня в ванную, ставишь. Я без сил прислоняюсь к стене. Ты включаешь воду и встаешь рядом. Вода льется на нас. Под ней не видно, что я снова плачу. Нечем дышать. Дергаешь меня за ниточки. Кукла Ясона Минка. Мне кажется, за эти несколько дней я прожил целую жизнь. Не свою. Чужую. Напиться. Я хочу напиться. До полного скотского бесчувствия. Ты притягиваешь меня к себе, забирая у стены. Твои руки гладят мою спину, ягодицы. Кидая обратно в пламя возбуждения. Под прохладными струями. Мои самые крепкие нити. Я откидываю голову назад - это сильнее моего инстинкта самосохранения - мокрые пряди больше не скрывают мое исступленное отчаяние. Я вонзаю ногти в твои поглаживающие руки и пытаюсь оторвать их от себя. Без единого звука. Разорвать веревки.
Ясон
Пощечина. Хлесткая с брызгами воды. И еще одна. И еще. Ты пытаешься сопротивляться. Ты не понимаешь, не понял...
Я впечатываю тебя в стену лицом и пережимаю горло в захвате сзади на локоть.
Ты такой хрупкий.
- Выполняй то, что я говорю, и все будет хорошо. Не заставляй меня объяснять более одного раза. Или тебе нравится боль?
Ты что-то хрипишь. Что-то привычно грубое. Я усмехаюсь. Я и не рассчитывал, что ты поймешь. Вот так, с почти первого раза. Глупое упрямство монгрела.
Я подсекаю тебе ноги, и ты падаешь. Скользкий пол. Я подхватываю тебя и перекидываю через колено. Шум воды, шум крови в висках. Твои упругие ягодицы, изласканные мной. Ты дергаешься, яростно пытаясь освободиться. Я просовываю пальцы под твой ошейник и заставляю успокоиться, перетягивая тебе горло. Ты хрипишь. И я всей ладонью шлепаю тебя по заду. Ты вздрагиваешь и хочешь что-то сказать. Но я уже не останавливаюсь и продолжаю методично тебя бить, пока твой зад не становится пунцовым. Коленом я чувствую, что твой член снова встал.
Тогда я вздергиваю тебя и, приблизив свои губы к твоим, заглядываю в твои глаза.
- Я освободил эту ночь для тебя. Так что постарайся быть умницей.
Рики
- Мне понравится, если ты сдохнешь на месте, ты подонок!
Ты разбил мне лицо в кровь. Вода смывает ее, но красное снова течет по подбородку. Цепь бряцает о стену. Равнодушно текущая вода, сочащаяся кровь, облицованные стены, твои руки, цепь эта... Все ненавистное!!! Меня тошнит от раскручивающейся во мне бесплодной ярости. Физически тошнит. Я сейчас, кажется, блевану ею. Вот бы мне еще свое возбуждение долбанное выблевать! Да хоть вместе с кишками! Только бы освободиться от тебя внутри. Ты бросаешь меня в пол. Мне надо было бы не выставлять руки вперед и разбить свою тупую башку о мрамор. Тогда бы у меня верняк получилось выкинуть тебя из головы. Я, похоже, только так могу это сделать. Я рычу от бессилия. Я молочу руками по камню. Перебивая болью в разбитых руках боль от унизительных жестоких шлепков по заду. Никакой надежды на конец пытки. Что-то вроде воя вырывается из моей глотки. Я затыкаюсь. Жуткий звук. Издыхающая собака так воет. Только вот у собаки, если ее бить, пинать и мучить, член не стоит торчком. Мой член упирается в твое колено. От каждого удара мое тело дергается. Член трется о твою ногу. Я сглатываю кровь. Это нестерпимо. Я не хочу хотеть тебя. Не хочу хотеть тебя! Ты встряхиваешь меня и ставишь на ноги. Я по-прежнему чувствую удары по своему пылающему заду, хотя твои руки сейчас обхватывают меня, не давая двинуться. Мое лицо напротив твоего. Я касаюсь пола лишь большими пальцами ног.
- Я освободил эту ночь для тебя. Так что постарайся быть умницей.
Я просто плюю в тебя своей кровью.
- Пошел к черту! Я тебе не игрушка! Ты понял, гребаный выродок?
Ясон
- Глупо, Рики. Ты сейчас ведешь себя очень глупо.
Я запрокидываю твою голову и позволяю струям воды смыть кровь.
Мы стоим под душем некоторое время, я крепко держу, обнимаю тебя. Ты шипишь что-то о своем праве. Мне уже даже не смешно. Мне скучно. И я начинаю думать, что и ночь будет также скучна. В конце концов, ты успокаиваешься настолько, чтобы тебя можно было вытащить из-под воды и активировать пэт ринг без риска разбить тебе голову об пол.
Надо будет отдать распоряжение, чтобы в душе поставили необходимое устройство для...
Ты оседаешь на пол, закрыв лицо руками. Боль скручивает твое тело. Я подхватываю тебя на руки и выношу из ванной комнаты.
Моя спальня. Ниша с приспособлениями. Фиксаторы.
Я укладываю тебя на пол спиной вниз. Я не выключал пэт ринг, и ты уже почти без сознания. Я пристегиваю тебя руками к стене, высоко, чтобы ты мог сидеть на корточках только на кончиках пальцев. Цепочка между лодыжкой и бедром. Ты наполовину лежишь, подвернув ноги, наполовину висишь на стене.
Я отключаю пэт ринг.
Кляп в твой рот.
Ненадолго отлучиться в ванную комнату в спальной. Привести себя в порядок перед сном.
Вернуться. Подойти к тебе, приласкать запрокинутое лицо. Провести рукой по жестоко стоящему члену, пальцами надавить на растянутый анус, не входя.
Ты измучен, но дико возбужден. Я задумчиво глажу твои волосы, но...
Я укладываюсь на кровать напротив и выключаю свет. Остается только тусклая лампочка над тобой.
- Ты мог провести ночь здесь, рядом со мной. Но ты настоял на ином выборе. Что ж, спокойной ночи.
Рики
Cпокойной ночи. Блядь. Сволочь. Ненавистный ублюдок. Все мое тело - это судорога боли. Ноги и руки вывернуты. Каждую секунду мне кажется, что я не смогу больше, и секунда за секундой пытка продолжается. Мышцы ноют и кричат и стонут. Во рту скопилась слюна. Я пытаюсь сглотнуть. Комок в горле. Дыхание избито, как все мое тело. Я не могу поднять руки, чтобы стереть соленые потеки изнуряющих слез. Света достаточно, чтобы я мог видеть тебя. Ты лежишь на боку лицом ко мне. Твои ресницы ни разу не дрогнули. Мое задушенное дыхание, перебиваемое редкими всхлипами - я стараюсь не завыть. А что я, блядь, хотел? Я сам подставился. Я же решил спрятаться. А потом просто забуду. Весь кошмар. Отрублю, как тот случай, когда меня прижигали сигаретами в вонючей машине. Мне даже лица этих подонков удалось вытереть из мозгов. Твое лицо забыть не получится. Что ему нужно от меня? Я просто пацан, карманник из трущобы... Он сказал, что положил бы меня рядом с собой, если бы я не рванулся из его рук там - в ванной. Этой выворачивающей боли могло бы сейчас не быть. Я пытаюсь представить себя лежащим рядом с ним. Мой член дергается. Дерьмо. Лицо начинает гореть, хотя меня никто не видит. Блонди даже ни разу не шевельнулся. Он бы положил меня на край? Или сгреб в охапку? Это, верно, от боли я думаю всякую чушь. Я закрываю глаза, опуская голову вниз. Вот же пиздец. Через секунду я начну скулить от мучительного застывшего в мышцах напряжения. Перед закрытыми глазами маячат неясные пятна. И твое спокойное расслабленное лицо. В голове высвечивается кадр с моей головой на твоих коленях, твои руки ласкают мои влажные спутавшиеся волосы. Что тебе до меня?
Ясон
Мне кажется, что мне снится сон. Сон, где нет ничего, кроме нас. Где голубое небо. Где я могу смеяться так, как хочется мне, а не так, как диктует этикет.
Где я могу взять его на руки, и он не будет кричать от боли. Где нет единственно возможных условий быть вместе. Где не прослушивается каждый вздох.
А ведь мне скоро станет все равно, что он прослушивается.
Вот почему... Я отравлен этим чистым единственным глотком воздуха. И я... хочу дышать.
Я улыбаюсь.
Мое тело на постели раскидывает руки, как будто что-то ища.
- Рики...
Шепот едва шевелящихся губ.
Пальцы стискивают шелк подушек. Притягивают к себе одну и сворачивают, обнимая.
- Рики...
Улыбка пополам с горечью.
Рики
Я стряхиваю со лба мокрую челку. Ты притянул к себе подушку. Подмял под себя. Так вот как бы мы спали. Ты бы обнял меня и забрал себе. Целиком. Оковы на моих руках, как широкие огненные кольца. Боль. Боль. Боль. Твои губы двигаются. Хороший сон, да? Шум крови в ушах. Забитый стук сердца. Обрабатывая мои раны, Дэрил снизошел до краткой лекции, куда я попал и кто мой, блядь, хозяин, какая честь быть твоей, нннн, дерьмо, вещью, я должен не рыпаться. В трущобах я встречал тех, кто завидует пэтам. Мне можно, ага, позавидовать... Ты скотина бесчеловечная. Плевать мне на Эос и на тебя плевать. Я роняю голову на грудь. Почему мне становится... Больнее. Больнее. Больнее.
Пьяная слабость бродит по телу. Пытка все еще держит меня в плену, и я не чувствую тела. Оно как будто онемело. И это к лучшему. Я не знаю, гарантирует ли моя покорность избавление от мучений, может, тебе просто нравится выбивать из меня крики, сначала глухие, потом пронзительные. Я тянусь за бокалом с водой - она пузырится, мне, кажется, больше ничего не надо, я истосковался по воде, как будто перешел пустыню - но не могу поднять руку. И тогда ты поишь меня сам. Не прижимая прозрачные края к моему рту - прижимая мои губы к своим. Вода невозможно вкусная. Потому что все внутри меня, полумертвое, высохло, или из-за того, что твои губы такие мягкие, каким никогда не был твой взгляд? Странное засасывающее чувство - я как будто падаю, продолжая сидеть - заставляет меня собраться, ухватиться за бокал. Ты отпускаешь его. Я пью жадно, полностью сосредоточившись на свободе от жажды. Но ты не даешь мне забыть о своем присутствии.
- Я хотел бы показать тебе еще кое-что.
Моя голова на твоих коленях. Покрытый потом лоб. Спутанные волосы. Запекшаяся кровь на губах. Я выгляжу ужасно. А ты... твой взгляд полон... Нежности? Рядом появляется новый кадр - ты и я, сидящие рядом. Сейчас. И твой взгляд... он точно такой же... та же мягкость.
- Что ты шептал тогда?
Бокал выпадает из моей руки, мягкий стук, остатки воды забрызгивают пол. Глазам становится больно. Я прижимаю пальцы к дергающимся векам и сгибаюсь пополам. Меня разламывает на две половины. Тогда в забытьи мне правда показалось, что ты гладишь мои волосы. Целуешь мое лицо. И я шептал - не чтобы ты меня отпустил, как должен был думать - а чтобы ты держал меня крепче. Ты как-то подсмотрел мои мысли? Все это чертова иллюзия, и сейчас твоя гребаная усмешка скорпионом выползет наружу, и мир снова станет острым, черным и ядовитым. Я отворачиваюсь от экрана и от тебя. Мое отражение цедит сквозь зубы.
- Я не помню... ничего... Продолжай делать... то, ты намереваешься делать со мной... Без вопросов.
Ясон
Я думаю. Я думаю свои невеселые мысли и... касаюсь тебя. Провожу по плечу. Сверху вниз, до запястья. И опять вверх. Я разворачиваю тебя обратно. Мокрые дорожки на твоих щеках. Опущенное пылающее лицо. Я провожу по скуле, ладонью стирая слезы. Я притягиваю тебя к себе, запрокидывая твою голову. И касаюсь твоих губ. Нежно и властно. Потому что ты мой. Теперь я знаю это совершенно точно.
Возможно, ты сам никогда не скажешь мне этого. Но я знаю, что ты это знаешь так же точно, как и я.
Я мягко укладываю тебя на лежанку. Медленно снимаю сьют, он падает к моим ногам на пол, и, уже обнаженный, оказываюсь над тобой. Верхом на твоих бедрах. Я чувствую, как загорается твоя кожа. Я смещаюсь вниз, между твоих ног, раздвигая их. Нам хватает места.
Я глажу твои руки, грудь, плечи. Целую твою кожу, чуть прижимая зубами твердые соски. Твое дыхание учащается. Ты стонешь и выгибаешься мне навстречу.
Я провожу кончиком языка по твоей шее до уха, вызывая у тебя еще один тягучий стон. Мой шепот обжигает тебя. Твои скулы заливает румянец.
- Скажи это, Рики. Я же знаю, что ты этого хочешь.
И я слегка прикусываю мочку твоего уха.
Я почти лежу на тебе. Пальцы одной руки требовательно ласкают твои бедра. Вторая ласкает твою грудь и теребит соски. Волосы падают на смуглую кожу шелковой волной.
Рики
Колючая боль в глазах прорвалась слезами. Теперь я глотаю соленую воду. Мне трудно понять, что со мной происходит. До того, как попасть сюда, я плакал навзрыд всего однажды. Я отрубил этот кусок памяти. Здесь я только и делаю, что захлебываюсь рыданиями. Дерьмо. Когда ты стираешь мои слезы пальцами без перчаток, они начинают струиться еще сильнее. Я ведь не хотел тебе снова показывать свою боль. Ничего у меня не получается!!! Ты целуешь мои веки и губы, и снова я проваливаюсь в истому. Глаза сами собой закрываются. Шорох одежды. Я разлепляю влажные склеившиеся ресницы. Сияющая белоснежная кожа. Движения расслабленного большого хищника. Этот хищник мягко подминает меня под себя. В зеркале я вижу твою спину с рассыпавшимися шелковистыми также почти нестерпимо сияющими прядями светлых волос. Мне хочется подхватить и намотать прядку на пальцы. Слезы не перестают течь. Капли ползут по вискам. Острые когти в лапах хищника спрятаны. Но я все равно чувствую чуть поджившие и свежие раны, оставленные хлыстом. Твои пальцы гладят мою грудь и бока и шею и задевают застегнутый на мне ошейник пэта. Хищник играет мной.
- Скажи это, Рики. Я же знаю, что ты этого хочешь.
Твое тело вжимает меня в черную кожу ложа. Липкую от моего пота и горячую от пожирающего меня желания. Я вскидываю руки вверх, но ты перехватываешь мои запястья и прижимаешь к черноте у меня за головой. Кожу щипит от слез. Я представляю, что это сон. Тот самый сон, который преследует меня. Сон.
- Я хочу... тебя...
Ясон
Мне кажется, мои глаза светятся сейчас. Наверное, это от того, что я видел в твоих несколько мгновений назад, пока ты не затенил вгзляд ресницами.
Я вскидываюсь над тобой, откидывая волосы за спину, и провожу руками вдоль всего твоего тела. Пальцы смыкаются вокруг твоего члена. Я соскальзываю вниз, кончиком языка провожу между яичек до самого кончика. Мягко обхватываю его губами и смотрю на тебя. Ты почти зажмурился.
Я никогда такого не чувствовал. Удары сердца отдаются колоколом в ушах.
Ты шире разводишь колени, подставляясь.
Я пробую тебя на вкус, запах, нерв. Твой стон, он отчаянный. Я вставляю в тебя пальцы, два и не глубоко. Ладонь перебирает яички. У тебя такая чувствительная кожа.
Задержав тебя на грани, я отрываюсь от твоих бедер и возвращаюсь наверх. Опять к твоим губам. Прижимая тебя телом, скользя по коже.
Ты встревоженно дергаешься. Поцелуй, и ты понимаешь и прогибаешься в пояснице.
Я вхожу в тебя. Осторожно, давая тебе почувствовать, что я хочу, отпуская фиксаторы ног.
Твои ноги, сначала на моих предплечьях, потом я закидываю их на плечи, так удобнее. Я довожу движение до конца. Резко, на всю длину. Это удается достаточно легко, хотя пот и выступает у тебя на висках, и новые твои слезы сцеловываются моими губами.
Я начинаю двигаться в тебе. Сначала медленно, разрабатывая, растягивая твой анус, потом...
Рики
Ты просовываешь руку мне под поясницу, и я оказываюсь заполнен тобой до упора. Во сне это совсем не больно. Я думал, мне будет больно. Как все, что делает огромное сильное сияющее животное. Я стискиваю черную кожу ложа пальцамии так сильно, что хрустят косточки.
- Мнннаххх... Пожаааммммммнлуйста...
Я хочу просить хищника позволить мне вплести свои пальцы в его гриву. Потрогать тепло его молочной шкуры. Составить фразу слишком трудно. Говорить. Я разучился. Рот наполнен стонами. И твоим языком. Он оплетает мой язык мой разум мой мозг. В зеркале добыча хищника выгибается и провисает и снова выгибается в осторожных сейчас лапах. Глубокий поцелуй - всем твоим телом - сминает сознание. Левой рукой я продолжаю стискивать черноту. А правая тянет платиновую прядь.
Ясон
Я заполнен им, я заполняю его. Его запах, его тело, его голос. Вскрик, стон, губы.
Мир раскачивается, как качели на ветру. Его тело, рапластанное и жадное, мое тело.
Я взвинчиваю ритм, я меняю силу и направление. Вхожу в него, задевая простату, и он стонет, задыхаясь после каждого удара внутрь. Я уже не знаю, от боли или от удовольствия. Потому что я и сам сейчас на грани между одним и другим.
Никогда, никто, не...
Как он смог заставить меня захотеть этого?
Горячая кожа, горячие губы, горящие руки.
Его член трется о живот, и я, чуть выгибаясь, захватываю его, доводя нашу страсть до высокой ноты его стона. Он не может больше сдерживаться. Я чувствую, что он теряет все, сдерживающее его. Один рывок, и его руки распяты моими. Тело выгибается. Он почти кричит. Я целую его, склоняясь к губам, сгибая его напополам. Вхожу резко, глубоко, он настолько открыт, насколько это вообще возможно. Я слышу влажные всхлипы, когда двигаюсь в нем. Я полностью забираю его себе... Это безумие. Безумие власти брать и власти отдавать.
Рики
- Ясон... Отпусти... Ясооон.
Я кричу. Голос срывается. Я шепчу. Невнятное бормотание. Снова кричу. Ты останавливаешься и наклоняешься ко мне. Слизываешь мои слезы. Когда они успели стать слезами наслаждения? Наслаждение переполняет мое тело. Уже не вмещается в мои кости мои мышцы мои хрипы. Я сам толкаю себя вперед и насаживаю себя на твой член. Я давно не вижу никаких отражений. Наслаждение смыло все. Я не помню ударов плети. Я не помню сковывающего меня кольца. Я не помню самого себя. Никогда еще ни в ком я не терял себя до такой степени. Но мне мало. Я хочу тебя всего. Я лихорадочно выдыхаю.
- Отпусти... Ясон... Руки... Отпусти...
Ясон
Я склоняюсь к твоему плечу. Провожу губами. Тихо в самое ухо.
- Нет.
Движения, как будто раскаленный металл по венам.
- Не сейчас.
Никогда, думаю я. Огненный шар уже на подходе. Он загорается в паху. Он захватывает тебя и меня, заставляя все глубже и сильнее двигаться в тебе.
Я отпускаю твои руки. Они так и остаются неподвижными, лишь пальцы вздрагивают в такт ударам моего члена в тебе. Так глубоко, так сильно, так... с тобой.
Я снова берусь за твой член. Он пульсирует в моей ладони, ты выгибаешься, вминаясь в меня всем телом. Всем, чем можешь прикасаться сейчас. Но руки остаются за головой. Лишь пальцы ловят воздух. Я целую их, как можно глубже входя в тебя, замирая на короткое мгновение. Мгновение пика.
Нашего вместе.
Ты кричишь...
Ты...
Рики
Нестерпимое сияние выжигает все чувства. Оставляя только самое себя. Не помня собственное имя, я обнимаю твои плечи, вжимаюсь в тебя, выплескиваю из себя не умещающийся во мне ослепительный свет. Твой короткий стон и... мое тело кидает в темный холод боли. Она опутывает меня тесными путами. Внезапная. Отрезвляющая. От боли мои руки разжимаются. Знакомая кусающая дрожь под кожей. Сперма на моем животе. А чувство... что кровь.
- Рики. Я сказал - не прикасаться.
Я думал, я в своем сне. Время просыпаться. Мое тело обмякает. Отражения - все - наваливаются единой мощной массой. Ты лежишь на мне. Ты тоже часть этой тяжести. Которая давит на мое бешено бьющееся сердце, комкая его, как бумагу. Я кукла. Ты берешь меня на руки, как будто сам я ничего не вешу, несешь меня в ванную, ставишь. Я без сил прислоняюсь к стене. Ты включаешь воду и встаешь рядом. Вода льется на нас. Под ней не видно, что я снова плачу. Нечем дышать. Дергаешь меня за ниточки. Кукла Ясона Минка. Мне кажется, за эти несколько дней я прожил целую жизнь. Не свою. Чужую. Напиться. Я хочу напиться. До полного скотского бесчувствия. Ты притягиваешь меня к себе, забирая у стены. Твои руки гладят мою спину, ягодицы. Кидая обратно в пламя возбуждения. Под прохладными струями. Мои самые крепкие нити. Я откидываю голову назад - это сильнее моего инстинкта самосохранения - мокрые пряди больше не скрывают мое исступленное отчаяние. Я вонзаю ногти в твои поглаживающие руки и пытаюсь оторвать их от себя. Без единого звука. Разорвать веревки.
Ясон
Пощечина. Хлесткая с брызгами воды. И еще одна. И еще. Ты пытаешься сопротивляться. Ты не понимаешь, не понял...
Я впечатываю тебя в стену лицом и пережимаю горло в захвате сзади на локоть.
Ты такой хрупкий.
- Выполняй то, что я говорю, и все будет хорошо. Не заставляй меня объяснять более одного раза. Или тебе нравится боль?
Ты что-то хрипишь. Что-то привычно грубое. Я усмехаюсь. Я и не рассчитывал, что ты поймешь. Вот так, с почти первого раза. Глупое упрямство монгрела.
Я подсекаю тебе ноги, и ты падаешь. Скользкий пол. Я подхватываю тебя и перекидываю через колено. Шум воды, шум крови в висках. Твои упругие ягодицы, изласканные мной. Ты дергаешься, яростно пытаясь освободиться. Я просовываю пальцы под твой ошейник и заставляю успокоиться, перетягивая тебе горло. Ты хрипишь. И я всей ладонью шлепаю тебя по заду. Ты вздрагиваешь и хочешь что-то сказать. Но я уже не останавливаюсь и продолжаю методично тебя бить, пока твой зад не становится пунцовым. Коленом я чувствую, что твой член снова встал.
Тогда я вздергиваю тебя и, приблизив свои губы к твоим, заглядываю в твои глаза.
- Я освободил эту ночь для тебя. Так что постарайся быть умницей.
Рики
- Мне понравится, если ты сдохнешь на месте, ты подонок!
Ты разбил мне лицо в кровь. Вода смывает ее, но красное снова течет по подбородку. Цепь бряцает о стену. Равнодушно текущая вода, сочащаяся кровь, облицованные стены, твои руки, цепь эта... Все ненавистное!!! Меня тошнит от раскручивающейся во мне бесплодной ярости. Физически тошнит. Я сейчас, кажется, блевану ею. Вот бы мне еще свое возбуждение долбанное выблевать! Да хоть вместе с кишками! Только бы освободиться от тебя внутри. Ты бросаешь меня в пол. Мне надо было бы не выставлять руки вперед и разбить свою тупую башку о мрамор. Тогда бы у меня верняк получилось выкинуть тебя из головы. Я, похоже, только так могу это сделать. Я рычу от бессилия. Я молочу руками по камню. Перебивая болью в разбитых руках боль от унизительных жестоких шлепков по заду. Никакой надежды на конец пытки. Что-то вроде воя вырывается из моей глотки. Я затыкаюсь. Жуткий звук. Издыхающая собака так воет. Только вот у собаки, если ее бить, пинать и мучить, член не стоит торчком. Мой член упирается в твое колено. От каждого удара мое тело дергается. Член трется о твою ногу. Я сглатываю кровь. Это нестерпимо. Я не хочу хотеть тебя. Не хочу хотеть тебя! Ты встряхиваешь меня и ставишь на ноги. Я по-прежнему чувствую удары по своему пылающему заду, хотя твои руки сейчас обхватывают меня, не давая двинуться. Мое лицо напротив твоего. Я касаюсь пола лишь большими пальцами ног.
- Я освободил эту ночь для тебя. Так что постарайся быть умницей.
Я просто плюю в тебя своей кровью.
- Пошел к черту! Я тебе не игрушка! Ты понял, гребаный выродок?
Ясон
- Глупо, Рики. Ты сейчас ведешь себя очень глупо.
Я запрокидываю твою голову и позволяю струям воды смыть кровь.
Мы стоим под душем некоторое время, я крепко держу, обнимаю тебя. Ты шипишь что-то о своем праве. Мне уже даже не смешно. Мне скучно. И я начинаю думать, что и ночь будет также скучна. В конце концов, ты успокаиваешься настолько, чтобы тебя можно было вытащить из-под воды и активировать пэт ринг без риска разбить тебе голову об пол.
Надо будет отдать распоряжение, чтобы в душе поставили необходимое устройство для...
Ты оседаешь на пол, закрыв лицо руками. Боль скручивает твое тело. Я подхватываю тебя на руки и выношу из ванной комнаты.
Моя спальня. Ниша с приспособлениями. Фиксаторы.
Я укладываю тебя на пол спиной вниз. Я не выключал пэт ринг, и ты уже почти без сознания. Я пристегиваю тебя руками к стене, высоко, чтобы ты мог сидеть на корточках только на кончиках пальцев. Цепочка между лодыжкой и бедром. Ты наполовину лежишь, подвернув ноги, наполовину висишь на стене.
Я отключаю пэт ринг.
Кляп в твой рот.
Ненадолго отлучиться в ванную комнату в спальной. Привести себя в порядок перед сном.
Вернуться. Подойти к тебе, приласкать запрокинутое лицо. Провести рукой по жестоко стоящему члену, пальцами надавить на растянутый анус, не входя.
Ты измучен, но дико возбужден. Я задумчиво глажу твои волосы, но...
Я укладываюсь на кровать напротив и выключаю свет. Остается только тусклая лампочка над тобой.
- Ты мог провести ночь здесь, рядом со мной. Но ты настоял на ином выборе. Что ж, спокойной ночи.
Рики
Cпокойной ночи. Блядь. Сволочь. Ненавистный ублюдок. Все мое тело - это судорога боли. Ноги и руки вывернуты. Каждую секунду мне кажется, что я не смогу больше, и секунда за секундой пытка продолжается. Мышцы ноют и кричат и стонут. Во рту скопилась слюна. Я пытаюсь сглотнуть. Комок в горле. Дыхание избито, как все мое тело. Я не могу поднять руки, чтобы стереть соленые потеки изнуряющих слез. Света достаточно, чтобы я мог видеть тебя. Ты лежишь на боку лицом ко мне. Твои ресницы ни разу не дрогнули. Мое задушенное дыхание, перебиваемое редкими всхлипами - я стараюсь не завыть. А что я, блядь, хотел? Я сам подставился. Я же решил спрятаться. А потом просто забуду. Весь кошмар. Отрублю, как тот случай, когда меня прижигали сигаретами в вонючей машине. Мне даже лица этих подонков удалось вытереть из мозгов. Твое лицо забыть не получится. Что ему нужно от меня? Я просто пацан, карманник из трущобы... Он сказал, что положил бы меня рядом с собой, если бы я не рванулся из его рук там - в ванной. Этой выворачивающей боли могло бы сейчас не быть. Я пытаюсь представить себя лежащим рядом с ним. Мой член дергается. Дерьмо. Лицо начинает гореть, хотя меня никто не видит. Блонди даже ни разу не шевельнулся. Он бы положил меня на край? Или сгреб в охапку? Это, верно, от боли я думаю всякую чушь. Я закрываю глаза, опуская голову вниз. Вот же пиздец. Через секунду я начну скулить от мучительного застывшего в мышцах напряжения. Перед закрытыми глазами маячат неясные пятна. И твое спокойное расслабленное лицо. В голове высвечивается кадр с моей головой на твоих коленях, твои руки ласкают мои влажные спутавшиеся волосы. Что тебе до меня?
Ясон
Мне кажется, что мне снится сон. Сон, где нет ничего, кроме нас. Где голубое небо. Где я могу смеяться так, как хочется мне, а не так, как диктует этикет.
Где я могу взять его на руки, и он не будет кричать от боли. Где нет единственно возможных условий быть вместе. Где не прослушивается каждый вздох.
А ведь мне скоро станет все равно, что он прослушивается.
Вот почему... Я отравлен этим чистым единственным глотком воздуха. И я... хочу дышать.
Я улыбаюсь.
Мое тело на постели раскидывает руки, как будто что-то ища.
- Рики...
Шепот едва шевелящихся губ.
Пальцы стискивают шелк подушек. Притягивают к себе одну и сворачивают, обнимая.
- Рики...
Улыбка пополам с горечью.
Рики
Я стряхиваю со лба мокрую челку. Ты притянул к себе подушку. Подмял под себя. Так вот как бы мы спали. Ты бы обнял меня и забрал себе. Целиком. Оковы на моих руках, как широкие огненные кольца. Боль. Боль. Боль. Твои губы двигаются. Хороший сон, да? Шум крови в ушах. Забитый стук сердца. Обрабатывая мои раны, Дэрил снизошел до краткой лекции, куда я попал и кто мой, блядь, хозяин, какая честь быть твоей, нннн, дерьмо, вещью, я должен не рыпаться. В трущобах я встречал тех, кто завидует пэтам. Мне можно, ага, позавидовать... Ты скотина бесчеловечная. Плевать мне на Эос и на тебя плевать. Я роняю голову на грудь. Почему мне становится... Больнее. Больнее. Больнее.
Эпизод 3: Цепи
Музыкальная тема: Labyrinth
Рики
Я слышу, как шуршит простыня. Как ты встаешь и идешь. Ко мне. Мимо меня. Ты идешь в ванную и потом совсем уходишь. Я ненавижу тебя все бесконечные минуты, пока слышу, как льется вода, еще сильнее, хотя сильнее уже невозможно. С кляпом во рту я даже не могу просить. Я бы сейчас сказал и пообещал что угодно. Только бы эта немая жуткая пытка прекратилась. Когда появляется Дэрил и начинает снимать оковы, я плачу. Впервые за все это время я рад его видеть так, как будто он мне мать и отец. Когда он освобождает меня и пытается поднять, это такая боль, что мой крик, кажется, мог бы разрушить стены. Крик оглушает меня. Заполняет весь мой мозг. Я падаю в обморок, как падают со скалы в океан. На самое дно. Разбиваясь о воду. Когда я выныриваю, окончательно прихожу в себя, Дэрил растирает мое тело. Тщательно. Каждый сантиметр. Сильные пальцы фурнитура, обильно смазанные массажным кремом, убирают комки напряжения и разогревают измученные мышцы, неся облегчение, вытесняя боль. Я вдруг начинаю жалеть, что пинал его и называл уродом. Но не до такой степени, чтобы сказать об этом вслух. Закончив, он кормит меня каким-то бульоном. Отупевший от облегчения, я засыпаю. Почти счастливый. Просто потому, что могу лежать и не двигаться. Но снится мне темнота. Вместе с пробуждением все события прошлого вечера и ночи наваливаются на меня с новой силой. Страшной. Давят на плечи. Я вспоминаю, как ты гладил меня по мокрым щекам. Свою новую игрушку. Мой взгляд лихорадочно скользит по голым стенам, по раздвижной двери, которую я не могу открыть, по гладкому пластику пола. Ничего. Зеркало напротив кровати. Лицо мое, но выражение на нем - незнакомое. Взгляд жертвы. Я моргаю. Ничего не меняется. Я поднимаюсь - со стоном - и подхожу к зеркалу. Прижимаюсь к нему лбом. Спасительная мысль. Я отталкиваюсь и со всей силы бью головой в стекло. И еще раз. И еще. И еще. Я изуродую себя. Перестану быть игрушкой - новой игрушкой. Кровь течет по лицу. Я крепко прижимаю руки к стене по бокам от зеркала. Удар. Я, возможно, убиваю себя, но я уже не могу перестать.
Ясон
Когда я вернулся, Дэрил сообщил мне о происшествии с Рики. Он успел сказать только, что ты жив, и был отброшен мною с дороги. Пэты и фурнитуры шарахались у меня из-под ног.
На половине гарема уже никого не было. Все, видимо, были в курсе. И о происшедшем и о... Вот ты и почти сорвался, Ясон. Почти?
Я касаюсь двери в твою комнату. Она отъезжает.
Ты лежишь на кровати. Под обезболивающими и успокаивающими препаратами. Я знаю, что дают в таких случаях. Ты в сознании, глаза широко распахиваются при виде меня.
Я не в домашнем привычном костюме. Я только вернулся с переговоров, и это официальное великолепие со всеми положенными атрибутами.
Твой взгляд почти останавливает меня.
Шаг за шагом. Я как будто продавливаю расстояние от меня до тебя.
Дверь закрывается.
Твой лоб блестит, залитый биоклеем. Немного клея и на скулах. Опухшие губы. Но мне сейчас все равно.
Я подхожу совсем близко.
- Зачем ты это сделал, Рики?
Рики
Туман. Глухой. Серый. И вдруг ослепительный солнечный свет. Надо прищуриться. Но я шире распахиваю глаза и смотрю сквозь пальцы. В детстве в интернате мы играли: кто дольше сможет смотреть на солнце? А потом я узнал, что солнце, если на него долго смотреть, сжигает сетчатку глаза. Солнце опасно. Когда смотришь на него вот так, между пальцами сочится теплая красная ртуть. Почему ничего такого нет? Почему у солнечного света длинные светлые волосы и синие глаза? Почему оно склоняется надо мной и говорит?
- Зачем ты это сделал, Рики?
Говорящее солнце с длинными волосами и глазами. Оно настоящее? Я хочу проверить. Отнимаю руку от лица и закрываю солнцу глаза. Солнце сжимает мое запястье и снова смотрит на меня и снова задает свой вопрос. Разве непонятно?
- Я хотел разбить...
Свет режет глаза. Взгляд солнца из синего становится почти черным. А само солнце превращается в того, чью вещь я хотел уничтожить. Я вжимаюсь в спинку кровати.
- Нет. Не трогай меня!!! Зачем я тебе... Такой???
Ясон
Я еще не очень понимаю, что происходит, но что-то внутри начинает ворочаться, как будто воткнутый в сердце штырь.
- Глупый.
Я опираюсь коленом о кровать и наклоняюсь над ним. Он забивается в стену. Кричит. Бьется. Я кладу руки ему на плечи, пытаясь успокоить. Он заходится в истерике, пытаясь отбиться.
Пара пощечин. И он затихает, в ужасе уставившись на меня.
- Успокойся. И не размахивай руками. Я же тебе говорил.
Я сажусь на кровать и тяну его к себе. Он упирается, но уже как-то вяло.
Я прижимаю его ближе. Близко. Кладу ладонь на взъерошенные волосы на затылке. Я не знаю, как это - утешать. Или что сейчас нужно. Я просто двигаюсь наощупь. Я глажу его волосы и шепчу.
- Я не могу иначе, Рики. Так надо, просто пойми, просто поверь мне. И перестань... перестань убивать себя. Я не хочу этого... Понимаешь?... Я запрещаю...
Рики
Он бьет меня по лицу. Раз. Второй. Вбивая назад снова хлынувшие слезы. Вытаскивая наружу весь ужас последних дней. Окрик, руки, машина. Нагота, цепи, кольцо. Растяжки, зеркала, плеть. Боль, кафель, ночь. Все это проматывается в моей голове бесконечно. Я смотрю на твои руки и вижу раны на своей спине и груди. Я смотрю в твои глаза и вижу свои разбитые губы и вывихнутые суставы. И сейчас ты опять... я сглатываю ком в горле... бьешь меня... гладишь... а потом... снова будешь бить... Мои руки падают на колени. Я весь сгорбился. Вжался сам в себя. Ты обнимаешь мое безвольное тело. Случайно я перехватываю взгляд Дэрила. Он смотрит, как ты гладишь меня по спине, с каким-то испугом, почти с паникой. Что с ним? Он боится, что его накажут из-за меня? Здесь все... все чего-то боятся.
- Это ты... ты... убиваешь... Зачем ты меня вытащил... Лучше бы... меня пырнули ножом...
Ясон
Я закрываю глаза. Чернота внутри. И что-то алое вспыхивает под веками.
- Нет.
Шепот снова.
- Нет, Рики, нет. Просто так надо. Просто делай, что я скажу...
Я повторяю этот бред, не видя, что появился Дэрил. В конце концов, он напоминает о себе.
Легкое движение плечом, и он исчезает. Я знаю, что он будет ждать за дверью, пока я не позову. Но сейчас я не хочу никого звать и видеть, кроме... кроме него.
- Не бойся. Я не хочу убивать тебя.
Руки гладят его, успокаивая. Он дрожит.
- Мой Рики...
Я это сказал? Я... это... сказал? И губы вновь произносят.
- Мой Рики...
Рики
Не надо. Пожалуйста. Не надо. Ласковый шепот. Нежные прикосновения. Не надо! Боль, которую ты мне причиняешь, потом она будет еще страшнее. В сто раз страшнее, чем если бы ты просто бил кромсал резал.
- Мой Рики.
Твоя вещь. Твой пэт. Твоя кукла. Почему? Что во мне такого? В обычном монгреле? Почему?! У тебя же будет все, что ты захочешь. Даже я... твой... Жар от твоих рук поджигает мои вены, и они занимаются пламенем. Я хочу быть твоим. С твоего первого взгляда. С моего первого крика. Хочу. Быть. Твоим. Без цепей. В цепях я рвусь и никогда не смогу смириться. Никогда! Я сжимаю белую ткань твоего сьюта. Почти рву ее...
Ясон
Я осторожно перехватываю твое запястье.
- Руки. Я же просил...
Я завожу руки тебе за спину и начинаю тебя целовать. Сначала осторожно. Потом уже настойчиво.
- Я беспокоился за тебя. Мне не доложили сразу... Рики, мой Рики...
Ты выгибаешься и стонешь в моих руках. Закрытые глаза, влажные виски и опять слезы. Что случилось?
- Что?...
Я прижимаю тебя ближе, но ты пытаешься освободиться. Я запрокидываю твое лицо и всматриваюсь в него.
- Что?...
Рики
Эта пытка не закончится никогда. Ты убираешь мои руки, приподнимая меня и зажимая их моим собственным телом. Твои поцелуи огнями рассыпаются по коже. Я уже слышу свои стоны, раздвигаю ноги, размыкаю губы. Одетый в невидимую смирительную рубашку. Разложенный для употребления. Это твой способ делать меня своим. И все равно я не могу сопротивляться. Когда твои пальцы - жестокие - изображают мягкость. Когда твой взгляд - ледяной - изображает тепло. Соленые глаза. Горькие мысли. Мучительное возбуждение. Ты прижимаешь меня к себе. Я вспоминая дикую боль наказания. За то, что был самим собой. За то, что забылся. За то, что хотел тебя. За то, что... И я кричу... Дергаюсь из твоих рук.
- Почему я не могу касаться тебя?! Ты же трахаешь меня?! Почему?!
Я не знаю... Если бы хоть эта свобода, быть может, я бы смирился с тем... что... хочу тебя... ненавидя тебя... я бы выдержал... эти месяцы... унижение быть твоим...
Ясон
И склоняюсь над тобой. Раздвигаю твои ноги. Ласкаю напряженный член. Чуть прикусывая твердые камешки сосков. Ты уже готов сдаться. Ты уже сдался. Я накрываю твои губы поцелуем. Близко, очень близко.
И вдруг ты дергаешься.
Мой вопросительный взгляд. Я не понимаю. Я продолжаю ласкать тебя, мои руки не могут остановиться. Твое тело, оно завораживает.
Я выгибаю бровь.
Я больше не целую тебя.
Удерживая тебя рядом. Слушая твои вопли. Неужели это так важно?
- Зачем?... Зачем тебе это?
Рики
- Потому что все люди так делают! Обнимают, когда их обнимают! А ты треплешь меня, как собаку! Даже собака может лизнуть своего хозяина!
Ты обводишь пальцем контур моих губ.
- Как приятно слышать, что ты наконец понял, что я твой хозяин, а ты - мой пэт, Рики.
Я закусываю губу и сжимаю придавленные руки в кулаки. Твои слова выжигают румянец стыда на моих щеках.
- Ненавижу тебя! Ненавижу!! Ненавижу!!!
Ясон
Усмешка.
- Ты отвечаешь на мои поцелуи. Ты вылизываешь мои губы. Ты отдаешь мне свой член и свой зад. И беспокоишься о такой малости, как объятия?
Я смотрю очень внимательно. Ты краснеешь. Я чуть прикусываю твою губу, резко и быстро ласкаю твой член, подразнивающе вхожу в твой зад, опять завожу тебя.
Ты еще больше смутился, разозлился, покраснел.
Я окидываю тебя говорящим взглядом.
- Неправда. Ты хочешь меня. Как угодно и любыми способами. Даже если я опять воткну тебе рукоять плети в зад, ты будешь только еще больше хотеть. Ты же знаешь это сам. Зачем же беспокоиться о такой мелочи? К тому же ты... неаккуратен в прикосновениях.
Я смотрю в твои глаза.
Рики
Мои руки по-прежнему замурованы моим же телом. А твои терзают мою раскрытую дырку. Высматриваешь мою ярость. Бешенство. Ты вынудил меня признаться. Вынудил своим шепотом. Свои обеспокоенным видом. Хотя мое тело с самого начала предало меня, отдаваясь твоим ласкам. Ты вынудил меня признаться, что я хочу тебя, на словах. Хочу без принуждения, наручников и шокера. Самому закрепить веревки, которые я хотел... разбить, которыми ты дергаешь меня за руки за ноги - и да! - за член.
- Просто блонди, да? Это так круто - иметь, хоть бы и снизу, Первого Консула Амой! Чего ты приперся сюда?! С глазами, как блюдца? Соскучился? Хочешь продержать меня связанным теперь уже сутки? Да хоть неделю! Я сделаю это снова!!! Лучше сдохнуть!!!
Я сжимаю ноги. Между ними твое колено и толку мало. Но я сжимаю ноги. Я кидаюсь вверх и кусаю твою нижнюю губу. Сразу - вкус крови. Так тебе больше нравится? Больше нравится, да? Так достаточно аккуратно?
Ясон
Я слизываю кровь. Она соленая, какой и должна быть кровь. Совершенно автоматически даю тебе пару пощечин, так, что твоя голова отлетает от плеча к плечу.
- Глупый монгрел. Хорошо. Пусть будет так. Если ты думаешь этим чего-то добиться...
Я оставляю тебя и ухожу. На несколько мгновений активировав пэт-ринг. Чтобы не дать тебе двинуться, пока я отдаю приказы Дэрилу.
"Поместить в изолированное помещение. Не давать наносить себе повреждений. Кормить в обязательном порядке. Трижды в день дермы с афродизиаком и порка. Иногда пэт-шоу в связанном состоянии. Членом не трогать, кончать не давать. Мастурбировать может, сколько угодно. Сон в фиксаторах. На неделю".
Я не зол. Я просто... зажал свое сердце в кулаке. Интересно, сколько я выдержу это?...
Рики
Дэрил бьет не так, как ты. Его удары почти не оставляют следов, но жгут сильнее. Много сильнее. Унижение горит внутри. Как будто меня бросили в огромный костер. Я в самой его середине. Корчусь от муки и возбуждения. Когда порка заканчивается, и Дэрил вынимает мои руки из фиксаторов, с высоты своего роста, измученный, я падаю на мягкое синтетическое покрытие. Грызу его зубами. На нем моя слюна и кровь. Из носа снова сочится ярко-алая боль. Я хочу натолкать в себя синтетики и отравиться. Материал не поддается. Ты наблюдаешь за мной и здесь. Я не вижу твоих глаз, но чувствую взгляд. Постоянно. Или у меня уже паранойя. Скованные вместе цепью руки ложатся на член. Согнувшийся под твоим тяжелым невидимым взглядом, я терзаю себя. В этом нет никакого наслаждения. Только животное желание освободиться от искусственного возбуждения, которым меня накачивает послушный Дэрил. Кажется, я кончаю уже своими внутренностями, а не спермой.
Мне не удается перехватить взгляд фурнитура. Он не отвечает на вопросы. Сколько уже это продолжается? И я спрашиваю уже у себя самого, какой день станет последним для моего разума. Как только я убираю руки со своего иссякшего члена, снова появляется Дэрил и снова распинает меня на гребаных железках. Два пэта. Я не могу увернуться от пальцев, насилующих мою задницу. Ртов, насилующих мой член. Естественные инстинкты тела ты сделал орудием пытки. Ты ублюдок. Я корчусь от гнусного безысходного возбуждения. Губы искусаны до незаживающей кровавой корки. Но я не плачу. Хоть это. Это... На четвертый день... или он пятый... Я с ужасом ловлю себя на мысли, что готов на все, только бы вернуться в твои... цепи... твои... руки... Я зажимаю себе рот скованными руками и сворачиваюсь в комок на полу. Стоны и крики, крики и стоны, - все, что услышит это чистилище и ты.
Ясон
Через неделю. Ровно семь дней. Семь дней и ночей без тебя. Без твоих ругательств и проклятий, без стонов и тепла твоего тела. Я даже заставил себя выспаться. И приказал дать выспаться тебе. Сутки. Часть под наркотиками, часть от усталости. Ты спал.
Обнаженный, свернувшись на полу клубком, подобрав под себя цепи. Тебя каждый день приводили в порядок, лечили, чтобы не было стертой кожи, шрамов от укусов, кровоточащих десен. Ты все равно рвался. Ты пытался выкусить даже наручники. Пришлось надеть на тебя кляп, чтобы ты не перегрыз вены. А потом ты плакал. Долго и мучительно всхлипывая полусорванным горлом.
Я чуть не пришел к тебе тогда. Но смог удержаться. К тому же зашел Рауль.
Я касаюсь панели на двери и захожу. Бесшумно.
Опускаюсь на одно колено. Ты спишь... Я глажу тебя по растрепанным волосам. Что-то снится?
Рики
Гладкий гранитный пол отражает мои шаги. Этим лестницам, этим перилам, этим комнатам, этим коридорам нет конца. Монолитная исчерканная бесчисленными ступенями пустота. Нет окон. Даже пыли нет. Один полумрак. Глаза болят от отсутствия света. Некуда бежать. Самая последняя дверь... есть ли она вообще... или этот лабиринт и впрямь бесконечен? Когда коридор обрывается, я минуту стою перед прозрачным стеклом, почти не веря. Сюда? Стекло падает в пол, и я вхожу в комнату, в которой нет ничего, кроме музыки. Ноги устали. Но я должен танцевать. Ты так хочешь. Тебя нет в комнате, но я знаю, что ты наблюдаешь. Я не могу. Танец должен рваться из тела. Я не хочу! И я просто стою, не вынимая руки из карманов. Я знаю, что будет. И это происходит. Боль складывает меня пополам и заставляет упасть на колени. Всего несколько секунд. Это предупреждение. Я поднимаюсь и сбрасываю куртку. Начинаю ласкать себя. Закрыв глаза. Запрокинув голову. Я начинаю кружиться. Все быстрее. Бешенство. Я чувствую бешенство. Потому что ты там. Потому что я здесь. Потому что я не могу тебя коснуться. Я зло и грубо сжимаю свои плечи. Я пытаюсь представить, что это тебя я стискиваю. До синяков. И мне удается обман. Мне удается обнять тебя. Хотя я обнимаю себя. Дрожащее пламя лжи. Я рассыпаюсь сияющими искрами. Это так сильно, так реально, так хорошо, что я просыпаюсь, содрогаясь в конвульсиях оргазма. И натыкаюсь на твои внимательные глаза.
Ясон
Он кончил во сне. Застонал, почти вскрикнул... Мое имя? И кончил...
Я обвожу его скулы кончиками пальцев, ладонью. Провожу по губам.
- Ты звал меня.
Я утверждаю и слегка улыбаюсь. Касаясь губами перчатки, только что гладившей его губы.
- Ты что-то хотел... сказать?
Рики
- Ясон...
Я впитываю глазами твое лицо. Небеса глаз, изогнутые брови, ласковый рот. И понимаю, что не видел тебя слишком долго. Слишком. Долго. Может быть, до такой степени, что ты всего лишь моя галлюцинация. Вот точно. С чего бы тебе улыбаться мне? Я, наконец, свихнулся. Теперь ты же будешь всегда улыбаться мне, да? Тогда это ничего. Но я все равно не решаюсь поднять руки и коснуться нежной кожи на твоих веках.
- Унеси меня отсюда...
И словно оправдываясь.
- Я не очень уверен, что смогу идти сам.
Ясон
- Я знаю.
Я киваю. Вижу, как дрогнули его руки, и как контроль все-таки взял верх. Это хорошо. Посмотрим дальше.
Я осторожно беру его на руки. Прижимаю к себе. Легкого, гибкого и хрупкого.
Я целую его лицо. Губы, податливый рот. Он отвечает мне. Отвечает сам.
Я чуть прикрываю глаза, наслаждаясь.
Я? Наслаждаясь?...
Он на моих руках, он в моих руках.
Я выхожу из комнаты и отдаю приказ Дэрилу прийти позже ко мне в спальню со всеми необходимыми принадлежностями.
Рики надо привести в порядок, а я совершенно не желаю отпускать его с рук.
Я иду по пустому коридору и слушаю, как бьется его сердце... и мое... в унисон.
Двери спальни. Я сажусь вместе с ним на кровать. Усаживаю его на своих коленях. Обнимаю. Не могу удержаться от поцелуев. Останавливаюсь, понимая, что не сейчас.
Дэрил приходит с чемоданчиком. Я отпускаю Рики на пол и подталкиваю его ко входу в ванную.
- Иди. И приходи быстрее. Я жду.
Рики
Ты несешь меня на своих руках. Мои ноги болтаются над полом. Ты прижимаешь меня очень крепко, оплетаешь всего. А потом я оказываюсь на твоих коленях и уже думаю обнять, но меня зачем-то уводят. Толкают под теплую воду и трут.
- Рики, послушай, не упрямься больше, ты же видишь, что становится еще хуже. И мне никакого удовольствия мучить тебя.
Струи воды вдруг превращаются в длинные, от потолка до пола, острые спицы. Моя голова кружится не от поцелуев. Неделя пытки. Дэрил вытаскивает меня из-под воды и елозит по моим волосам махровым полотенцем. Насухо вытирает кожу, придерживая меня под грудью. Я хватаюсь за стену и оборачиваюсь в сторону спальни. Ноги подгибаются. Не только от нервного истощения. Только что ты целовал меня. Что будет через час? Я прижимаюсь щекой, ладонями, к холодному кафелю и закрываю глаза. Мне дико страшно выходить из ванной. К тебе.
Ясон
Я жду.
Они недолго, но я останавливаю пальцы, чтобы привычно не забарабанить по столу в нетерпении.
Мой Рики...
Наконец Дэрил выводит его из душа. Вымытого, пахнущего свежестью крема и лосьона и своим ни с чем не сравнимым запахом. Я встаю и подхожу ближе. Кладу руку ему на плечо и киваю Дэрилу.
- Ты пока свободен. Если я не вызову, заберешь его утром. Распоряжения точнее получишь позже. Иди.
Дэрил кланяется и уходит, кинув короткий взгляд на него. И тут я понимаю, что он сейчас упадет. И подхватываю его. Обнимаю. Опять на руки. Несу на постель. Его глаза закрыты, губы закушены, как будто он сдерживает крик. Я касаюсь этих губ. Сначала слегка, потом забираю их целиком. Он отвечает. Отвечает мне?...
Я укладываю его на кровать. На белый батист. Его смуглая кожа хорошо гармонирует с этим цветом, он кажется еще тоньше и беззащитнее.
Я провожу ладонью по его телу. От шеи к паху. Его кожа вспыхивает под моим прикосновением.
- Подожди.
Я отхожу. Перчатки с рук. Обувь. Снимаю сьют. Верхний падает на пол подобно пене. Сверху стекает на пол нижний.
Все это время я внимательно наблюдаю за ним.
Очень внимательно.
Браслеты на руках. Пэт ринг. Больше одежды ему и не нужно.
Я подхожу ближе. Опускаюсь рядом с ним на кровать. Сдвигаю его и вытягиваюсь рядом, накрывая всем своим телом и... поцелуем. Его руки вздрагивают, и я понимаю, что он не сдержится. Я не хочу отпускать его сейчас. Я не хочу его наказывать сейчас. Я просто хочу его. И сейчас же.
Значит, я должен... помочь ему не уйти. Глупый гордый монгрел. Я же...
Я перехватываю его руки и целую раскрытые ладони, запястья. Поднимаю их выше и... встегиваю в фиксатор, тянущийся от изголовья кровати. Так будет удобно. Нам обоим. Надеюсь.
- Так надо, Рики. Пока ты не привыкнешь, я буду это делать.
И я целую его темные твердые соски. Чуть прикусывая, выводя языком узоры страсти на его коже.
Рики
Цепь. От одной руки до другой. Череда прочных металлических звеньев. В своей мягкой тюрьме... я хотел сбежать... как угодно. Откусить себе язык и задохнуться... если бы не кляп. Сбежать от тебя. От не дающей дышать, молотящей в виски ярости. Один. Два. Три. Четыре. Пятый день. Или шестой. Скребущая пустота под ребрами. Понимание, что вернее любого оружия меня прикончит... это невыносимо быть без твоих рук. Ни кнут, ни насильственная кормежка, ни ночи в наручниках... самое большое наказание для меня было то, что другие прикасались ко мне... не ты... что мое тело соприкасалось с чужими телами... не твоим... Странность. То, чем я стал. Даже не пэт. Больше. Остаться без твоих рук все равно, что остаться без... собственных рук... ног... головы... сердца. Я содрогался в рыданиях, скорчившись, пока вконец не обессилел и не забылся муторным сном. Физическая зависимость от твоего присутствия. Как могло такое случиться? Что мне нужно слышать твое дыхание. Ты яд и временное противоядие. Если ты ударишь меня снова, мне кажется, я разобьюсь на мелкие кровавые осколки. Мне страшно. Страшно, когда я слышу шорох падающей на пол одежды. Страшно, когда ты поднимаешь мои руки и приковываешь к кровати. Страшно, когда твой язык поглаживает мои соски. Страшно, потому что я сгибаю ноги в коленях и развожу их в стороны, чтобы тебе было удобнее.
Ясон
Неужели?...
Он вздрагивает, его дыхание срывается, сердце начинает молотиться о ребра, заставляя выгибаться под моими руками, поцелуями, легкими укусами. Прикусить, провести языком, поцеловать.
Это вызывает твой стон. Шея, плечи, грудь. Губами по соску, обрисовывая языком. Спускаясь ниже и ниже. К паху. Плотно прижатый к животу твой член. Я провожу языком от головки и ниже к яичкам. Глажу твои разведенные ноги. У меня широкие плечи, а у тебя хорошая растяжка. Уже хорошая.
Пальцы касаются стоп, по внутренней выемке подъема, выше на икры...
Я вылизываю нежные яички, задеваю языком анус. Дразню... И возвращаюсь к твоему члену.
Прохожусь руками по твоим бедрам, стискивая и лаская их. Одна рука скользит глубже, и пальцы начинают растягивать твой зад, готовя к тому, к чему ты все-таки пока еще не готов. Но я... я так хочу тебя... сейчас.
Я выпускаю твой член изо рта и гляжу на тебя, распластанного моей и твоей страстью. Ты немного приподнимаешь бедра. Да.
Я закидываю твои ноги себе на плечи и вхожу в тебя. Сразу и полностью. Твои глаза распахиваются. И ты пытаешься судорожно дернуться. Я знал, что ты не сразу привыкнешь. Я начинаю двигаться в тебе, с каждым ударом прижимая тебя все ближе. Ты гибкий, ты выдержишь.
Ты все еще слишком узкий для меня.
Я кладу руку тебе на член, возбуждая и помогая тебе раскрыться. Ласкаю, немного жестко, но это то, что тебе сейчас нужно. Я чувствую.
Я двигаюсь в тебе. Ты подо мной. Я почти теряю голову. Я хочу... чтобы ты кричал. Пальцы тянут за твои соски. Влажная рука на твоем члене. Ты можешь кончить когда... когда я захочу... мы вместе...
Твой стон...
Мой...
- Рики... да. Еще...
Рики
Мне кажется, если ты коснешься меня ниже, глубже, с силой, я просто исчезну, мое тело не сможет выдержать такого удовольствия.
- Мммнннн.
Нет. Я не исчезаю. Когда твой язык скользит по всей длине моего члена. Я растворяюсь в твоих ласках. Я протягиваю руку к твоим волосам и хватаю светлые пряди, сильнее прижимая твою голову к своему члену. Заставляя забрать себя целиком. Мысленно. Бряцанье цепи. Я стараюсь заставить себя забыть о ней. Мысленно я глажу твою спину. Самое чувствительное место под волосами. Где косточка. На моих губах бродит улыбка вроде пьяной. Не отрываясь от меня, тыльной стороной ладони ты проводишь по моей руке, по запястью, задевая железный браслет. Мой разочарованный вздох - скоро я стану виртуозным обманщиком себя самого - сменяет хриплый стон наслаждения. Твой язык проникает в мой анус, вырывая из моей головы вообще все мысли. Язык сменяют пальцы. Они двигаются во мне почти грубо. Мое тело... ты хочешь мое тело... По-своему ты тоже не можешь без меня... Я приподнимаю бедра. Больно. Боль затмевает удовольствие и кажется нестерпимой. Ты двигаешься, толкаясь внутрь, рывками. Я сжимаю твои плечи - в темноте под закрытыми веками, ты не видишь, как я это делаю, без твоих разрешений - я стискиваю свои зубы.
- Ииииннн.
Твоя рука сжимает мой член. Делая себе еще больнее, я выгибаюсь, толкаю себя на тебя. Голод. Терзавший. Насытиться. Скорее. Сознание скачет и мечется догорающим языком пламени. Тьма под веками сгущается. Рывками я приближаюсь... я отчаянно сжимаю... я почти... Ты произносишь мое имя. Я открываю глаза. Смотрю на твои опущенные удовольствием ресницы, влажный полуоткрытый рот. Я дергаю руки - наручники звонко о кровать - чтобы убедиться... Твои опущенные ресницы и звон удерживающей меня цепи. Как это может быть... одно с другим. Это какая-то злая шутка... слезы катятся по вискам.
Ясон
Еще, совсем немного, Рики... не останавливайся.
Я уже отпустил себя. Я вскрылся. Ты мой. Выгибаясь в моих руках, обнимая меня ногами, заставляя меня забыть все и всех. Ты мой. Только мой.
Глухой стон касается моих губ. Я сцеловываю его, смешиваю с поцелуем. Мгновения растягиваются напряжением мышц, наслаждением этим напряжением. Ты как натянутая струна. На тебе можно играть... вот так... Движение пальцев и твой стон. Прикосновение и взгляд, падающий в безумство отдачи, полной отдачи.
Как ты можешь не понимать... Рики...
- Рики...
Я склоняюсь над тобой, ложусь на тебя, ловлю твое отворачивающееся лицо, сцеловываю дорожки текущих по вискам слез, продолжая двигаться, почти ломая тебя пополам. Но ты гибкий... ты сможешь. Твой член зажат между нами. Твой зад открыт для меня, насколько это возможно. Ты пытаешься убить в себе желание, но я не дам тебе этого сделать. Я скольжу языком по твоей шее. Она очень чувствительна, я знаю. Чуть прикусываю бьющуюся жилку, добиваясь переключения твоего внимания на меня. Сработало.
- Рики... мой Рики...
Я шепчу тебе в окончательном взлете на пик. Я просто чувствую тебя, и ты...
Мы... одновременно...
Взрыв.
- Я... люблю... тебя.
Музыкальная тема: Labyrinth
Рики
Я слышу, как шуршит простыня. Как ты встаешь и идешь. Ко мне. Мимо меня. Ты идешь в ванную и потом совсем уходишь. Я ненавижу тебя все бесконечные минуты, пока слышу, как льется вода, еще сильнее, хотя сильнее уже невозможно. С кляпом во рту я даже не могу просить. Я бы сейчас сказал и пообещал что угодно. Только бы эта немая жуткая пытка прекратилась. Когда появляется Дэрил и начинает снимать оковы, я плачу. Впервые за все это время я рад его видеть так, как будто он мне мать и отец. Когда он освобождает меня и пытается поднять, это такая боль, что мой крик, кажется, мог бы разрушить стены. Крик оглушает меня. Заполняет весь мой мозг. Я падаю в обморок, как падают со скалы в океан. На самое дно. Разбиваясь о воду. Когда я выныриваю, окончательно прихожу в себя, Дэрил растирает мое тело. Тщательно. Каждый сантиметр. Сильные пальцы фурнитура, обильно смазанные массажным кремом, убирают комки напряжения и разогревают измученные мышцы, неся облегчение, вытесняя боль. Я вдруг начинаю жалеть, что пинал его и называл уродом. Но не до такой степени, чтобы сказать об этом вслух. Закончив, он кормит меня каким-то бульоном. Отупевший от облегчения, я засыпаю. Почти счастливый. Просто потому, что могу лежать и не двигаться. Но снится мне темнота. Вместе с пробуждением все события прошлого вечера и ночи наваливаются на меня с новой силой. Страшной. Давят на плечи. Я вспоминаю, как ты гладил меня по мокрым щекам. Свою новую игрушку. Мой взгляд лихорадочно скользит по голым стенам, по раздвижной двери, которую я не могу открыть, по гладкому пластику пола. Ничего. Зеркало напротив кровати. Лицо мое, но выражение на нем - незнакомое. Взгляд жертвы. Я моргаю. Ничего не меняется. Я поднимаюсь - со стоном - и подхожу к зеркалу. Прижимаюсь к нему лбом. Спасительная мысль. Я отталкиваюсь и со всей силы бью головой в стекло. И еще раз. И еще. И еще. Я изуродую себя. Перестану быть игрушкой - новой игрушкой. Кровь течет по лицу. Я крепко прижимаю руки к стене по бокам от зеркала. Удар. Я, возможно, убиваю себя, но я уже не могу перестать.
Ясон
Когда я вернулся, Дэрил сообщил мне о происшествии с Рики. Он успел сказать только, что ты жив, и был отброшен мною с дороги. Пэты и фурнитуры шарахались у меня из-под ног.
На половине гарема уже никого не было. Все, видимо, были в курсе. И о происшедшем и о... Вот ты и почти сорвался, Ясон. Почти?
Я касаюсь двери в твою комнату. Она отъезжает.
Ты лежишь на кровати. Под обезболивающими и успокаивающими препаратами. Я знаю, что дают в таких случаях. Ты в сознании, глаза широко распахиваются при виде меня.
Я не в домашнем привычном костюме. Я только вернулся с переговоров, и это официальное великолепие со всеми положенными атрибутами.
Твой взгляд почти останавливает меня.
Шаг за шагом. Я как будто продавливаю расстояние от меня до тебя.
Дверь закрывается.
Твой лоб блестит, залитый биоклеем. Немного клея и на скулах. Опухшие губы. Но мне сейчас все равно.
Я подхожу совсем близко.
- Зачем ты это сделал, Рики?
Рики
Туман. Глухой. Серый. И вдруг ослепительный солнечный свет. Надо прищуриться. Но я шире распахиваю глаза и смотрю сквозь пальцы. В детстве в интернате мы играли: кто дольше сможет смотреть на солнце? А потом я узнал, что солнце, если на него долго смотреть, сжигает сетчатку глаза. Солнце опасно. Когда смотришь на него вот так, между пальцами сочится теплая красная ртуть. Почему ничего такого нет? Почему у солнечного света длинные светлые волосы и синие глаза? Почему оно склоняется надо мной и говорит?
- Зачем ты это сделал, Рики?
Говорящее солнце с длинными волосами и глазами. Оно настоящее? Я хочу проверить. Отнимаю руку от лица и закрываю солнцу глаза. Солнце сжимает мое запястье и снова смотрит на меня и снова задает свой вопрос. Разве непонятно?
- Я хотел разбить...
Свет режет глаза. Взгляд солнца из синего становится почти черным. А само солнце превращается в того, чью вещь я хотел уничтожить. Я вжимаюсь в спинку кровати.
- Нет. Не трогай меня!!! Зачем я тебе... Такой???
Ясон
Я еще не очень понимаю, что происходит, но что-то внутри начинает ворочаться, как будто воткнутый в сердце штырь.
- Глупый.
Я опираюсь коленом о кровать и наклоняюсь над ним. Он забивается в стену. Кричит. Бьется. Я кладу руки ему на плечи, пытаясь успокоить. Он заходится в истерике, пытаясь отбиться.
Пара пощечин. И он затихает, в ужасе уставившись на меня.
- Успокойся. И не размахивай руками. Я же тебе говорил.
Я сажусь на кровать и тяну его к себе. Он упирается, но уже как-то вяло.
Я прижимаю его ближе. Близко. Кладу ладонь на взъерошенные волосы на затылке. Я не знаю, как это - утешать. Или что сейчас нужно. Я просто двигаюсь наощупь. Я глажу его волосы и шепчу.
- Я не могу иначе, Рики. Так надо, просто пойми, просто поверь мне. И перестань... перестань убивать себя. Я не хочу этого... Понимаешь?... Я запрещаю...
Рики
Он бьет меня по лицу. Раз. Второй. Вбивая назад снова хлынувшие слезы. Вытаскивая наружу весь ужас последних дней. Окрик, руки, машина. Нагота, цепи, кольцо. Растяжки, зеркала, плеть. Боль, кафель, ночь. Все это проматывается в моей голове бесконечно. Я смотрю на твои руки и вижу раны на своей спине и груди. Я смотрю в твои глаза и вижу свои разбитые губы и вывихнутые суставы. И сейчас ты опять... я сглатываю ком в горле... бьешь меня... гладишь... а потом... снова будешь бить... Мои руки падают на колени. Я весь сгорбился. Вжался сам в себя. Ты обнимаешь мое безвольное тело. Случайно я перехватываю взгляд Дэрила. Он смотрит, как ты гладишь меня по спине, с каким-то испугом, почти с паникой. Что с ним? Он боится, что его накажут из-за меня? Здесь все... все чего-то боятся.
- Это ты... ты... убиваешь... Зачем ты меня вытащил... Лучше бы... меня пырнули ножом...
Ясон
Я закрываю глаза. Чернота внутри. И что-то алое вспыхивает под веками.
- Нет.
Шепот снова.
- Нет, Рики, нет. Просто так надо. Просто делай, что я скажу...
Я повторяю этот бред, не видя, что появился Дэрил. В конце концов, он напоминает о себе.
Легкое движение плечом, и он исчезает. Я знаю, что он будет ждать за дверью, пока я не позову. Но сейчас я не хочу никого звать и видеть, кроме... кроме него.
- Не бойся. Я не хочу убивать тебя.
Руки гладят его, успокаивая. Он дрожит.
- Мой Рики...
Я это сказал? Я... это... сказал? И губы вновь произносят.
- Мой Рики...
Рики
Не надо. Пожалуйста. Не надо. Ласковый шепот. Нежные прикосновения. Не надо! Боль, которую ты мне причиняешь, потом она будет еще страшнее. В сто раз страшнее, чем если бы ты просто бил кромсал резал.
- Мой Рики.
Твоя вещь. Твой пэт. Твоя кукла. Почему? Что во мне такого? В обычном монгреле? Почему?! У тебя же будет все, что ты захочешь. Даже я... твой... Жар от твоих рук поджигает мои вены, и они занимаются пламенем. Я хочу быть твоим. С твоего первого взгляда. С моего первого крика. Хочу. Быть. Твоим. Без цепей. В цепях я рвусь и никогда не смогу смириться. Никогда! Я сжимаю белую ткань твоего сьюта. Почти рву ее...
Ясон
Я осторожно перехватываю твое запястье.
- Руки. Я же просил...
Я завожу руки тебе за спину и начинаю тебя целовать. Сначала осторожно. Потом уже настойчиво.
- Я беспокоился за тебя. Мне не доложили сразу... Рики, мой Рики...
Ты выгибаешься и стонешь в моих руках. Закрытые глаза, влажные виски и опять слезы. Что случилось?
- Что?...
Я прижимаю тебя ближе, но ты пытаешься освободиться. Я запрокидываю твое лицо и всматриваюсь в него.
- Что?...
Рики
Эта пытка не закончится никогда. Ты убираешь мои руки, приподнимая меня и зажимая их моим собственным телом. Твои поцелуи огнями рассыпаются по коже. Я уже слышу свои стоны, раздвигаю ноги, размыкаю губы. Одетый в невидимую смирительную рубашку. Разложенный для употребления. Это твой способ делать меня своим. И все равно я не могу сопротивляться. Когда твои пальцы - жестокие - изображают мягкость. Когда твой взгляд - ледяной - изображает тепло. Соленые глаза. Горькие мысли. Мучительное возбуждение. Ты прижимаешь меня к себе. Я вспоминая дикую боль наказания. За то, что был самим собой. За то, что забылся. За то, что хотел тебя. За то, что... И я кричу... Дергаюсь из твоих рук.
- Почему я не могу касаться тебя?! Ты же трахаешь меня?! Почему?!
Я не знаю... Если бы хоть эта свобода, быть может, я бы смирился с тем... что... хочу тебя... ненавидя тебя... я бы выдержал... эти месяцы... унижение быть твоим...
Ясон
И склоняюсь над тобой. Раздвигаю твои ноги. Ласкаю напряженный член. Чуть прикусывая твердые камешки сосков. Ты уже готов сдаться. Ты уже сдался. Я накрываю твои губы поцелуем. Близко, очень близко.
И вдруг ты дергаешься.
Мой вопросительный взгляд. Я не понимаю. Я продолжаю ласкать тебя, мои руки не могут остановиться. Твое тело, оно завораживает.
Я выгибаю бровь.
Я больше не целую тебя.
Удерживая тебя рядом. Слушая твои вопли. Неужели это так важно?
- Зачем?... Зачем тебе это?
Рики
- Потому что все люди так делают! Обнимают, когда их обнимают! А ты треплешь меня, как собаку! Даже собака может лизнуть своего хозяина!
Ты обводишь пальцем контур моих губ.
- Как приятно слышать, что ты наконец понял, что я твой хозяин, а ты - мой пэт, Рики.
Я закусываю губу и сжимаю придавленные руки в кулаки. Твои слова выжигают румянец стыда на моих щеках.
- Ненавижу тебя! Ненавижу!! Ненавижу!!!
Ясон
Усмешка.
- Ты отвечаешь на мои поцелуи. Ты вылизываешь мои губы. Ты отдаешь мне свой член и свой зад. И беспокоишься о такой малости, как объятия?
Я смотрю очень внимательно. Ты краснеешь. Я чуть прикусываю твою губу, резко и быстро ласкаю твой член, подразнивающе вхожу в твой зад, опять завожу тебя.
Ты еще больше смутился, разозлился, покраснел.
Я окидываю тебя говорящим взглядом.
- Неправда. Ты хочешь меня. Как угодно и любыми способами. Даже если я опять воткну тебе рукоять плети в зад, ты будешь только еще больше хотеть. Ты же знаешь это сам. Зачем же беспокоиться о такой мелочи? К тому же ты... неаккуратен в прикосновениях.
Я смотрю в твои глаза.
Рики
Мои руки по-прежнему замурованы моим же телом. А твои терзают мою раскрытую дырку. Высматриваешь мою ярость. Бешенство. Ты вынудил меня признаться. Вынудил своим шепотом. Свои обеспокоенным видом. Хотя мое тело с самого начала предало меня, отдаваясь твоим ласкам. Ты вынудил меня признаться, что я хочу тебя, на словах. Хочу без принуждения, наручников и шокера. Самому закрепить веревки, которые я хотел... разбить, которыми ты дергаешь меня за руки за ноги - и да! - за член.
- Просто блонди, да? Это так круто - иметь, хоть бы и снизу, Первого Консула Амой! Чего ты приперся сюда?! С глазами, как блюдца? Соскучился? Хочешь продержать меня связанным теперь уже сутки? Да хоть неделю! Я сделаю это снова!!! Лучше сдохнуть!!!
Я сжимаю ноги. Между ними твое колено и толку мало. Но я сжимаю ноги. Я кидаюсь вверх и кусаю твою нижнюю губу. Сразу - вкус крови. Так тебе больше нравится? Больше нравится, да? Так достаточно аккуратно?
Ясон
Я слизываю кровь. Она соленая, какой и должна быть кровь. Совершенно автоматически даю тебе пару пощечин, так, что твоя голова отлетает от плеча к плечу.
- Глупый монгрел. Хорошо. Пусть будет так. Если ты думаешь этим чего-то добиться...
Я оставляю тебя и ухожу. На несколько мгновений активировав пэт-ринг. Чтобы не дать тебе двинуться, пока я отдаю приказы Дэрилу.
"Поместить в изолированное помещение. Не давать наносить себе повреждений. Кормить в обязательном порядке. Трижды в день дермы с афродизиаком и порка. Иногда пэт-шоу в связанном состоянии. Членом не трогать, кончать не давать. Мастурбировать может, сколько угодно. Сон в фиксаторах. На неделю".
Я не зол. Я просто... зажал свое сердце в кулаке. Интересно, сколько я выдержу это?...
Рики
Дэрил бьет не так, как ты. Его удары почти не оставляют следов, но жгут сильнее. Много сильнее. Унижение горит внутри. Как будто меня бросили в огромный костер. Я в самой его середине. Корчусь от муки и возбуждения. Когда порка заканчивается, и Дэрил вынимает мои руки из фиксаторов, с высоты своего роста, измученный, я падаю на мягкое синтетическое покрытие. Грызу его зубами. На нем моя слюна и кровь. Из носа снова сочится ярко-алая боль. Я хочу натолкать в себя синтетики и отравиться. Материал не поддается. Ты наблюдаешь за мной и здесь. Я не вижу твоих глаз, но чувствую взгляд. Постоянно. Или у меня уже паранойя. Скованные вместе цепью руки ложатся на член. Согнувшийся под твоим тяжелым невидимым взглядом, я терзаю себя. В этом нет никакого наслаждения. Только животное желание освободиться от искусственного возбуждения, которым меня накачивает послушный Дэрил. Кажется, я кончаю уже своими внутренностями, а не спермой.
Мне не удается перехватить взгляд фурнитура. Он не отвечает на вопросы. Сколько уже это продолжается? И я спрашиваю уже у себя самого, какой день станет последним для моего разума. Как только я убираю руки со своего иссякшего члена, снова появляется Дэрил и снова распинает меня на гребаных железках. Два пэта. Я не могу увернуться от пальцев, насилующих мою задницу. Ртов, насилующих мой член. Естественные инстинкты тела ты сделал орудием пытки. Ты ублюдок. Я корчусь от гнусного безысходного возбуждения. Губы искусаны до незаживающей кровавой корки. Но я не плачу. Хоть это. Это... На четвертый день... или он пятый... Я с ужасом ловлю себя на мысли, что готов на все, только бы вернуться в твои... цепи... твои... руки... Я зажимаю себе рот скованными руками и сворачиваюсь в комок на полу. Стоны и крики, крики и стоны, - все, что услышит это чистилище и ты.
Ясон
Через неделю. Ровно семь дней. Семь дней и ночей без тебя. Без твоих ругательств и проклятий, без стонов и тепла твоего тела. Я даже заставил себя выспаться. И приказал дать выспаться тебе. Сутки. Часть под наркотиками, часть от усталости. Ты спал.
Обнаженный, свернувшись на полу клубком, подобрав под себя цепи. Тебя каждый день приводили в порядок, лечили, чтобы не было стертой кожи, шрамов от укусов, кровоточащих десен. Ты все равно рвался. Ты пытался выкусить даже наручники. Пришлось надеть на тебя кляп, чтобы ты не перегрыз вены. А потом ты плакал. Долго и мучительно всхлипывая полусорванным горлом.
Я чуть не пришел к тебе тогда. Но смог удержаться. К тому же зашел Рауль.
Я касаюсь панели на двери и захожу. Бесшумно.
Опускаюсь на одно колено. Ты спишь... Я глажу тебя по растрепанным волосам. Что-то снится?
Рики
Гладкий гранитный пол отражает мои шаги. Этим лестницам, этим перилам, этим комнатам, этим коридорам нет конца. Монолитная исчерканная бесчисленными ступенями пустота. Нет окон. Даже пыли нет. Один полумрак. Глаза болят от отсутствия света. Некуда бежать. Самая последняя дверь... есть ли она вообще... или этот лабиринт и впрямь бесконечен? Когда коридор обрывается, я минуту стою перед прозрачным стеклом, почти не веря. Сюда? Стекло падает в пол, и я вхожу в комнату, в которой нет ничего, кроме музыки. Ноги устали. Но я должен танцевать. Ты так хочешь. Тебя нет в комнате, но я знаю, что ты наблюдаешь. Я не могу. Танец должен рваться из тела. Я не хочу! И я просто стою, не вынимая руки из карманов. Я знаю, что будет. И это происходит. Боль складывает меня пополам и заставляет упасть на колени. Всего несколько секунд. Это предупреждение. Я поднимаюсь и сбрасываю куртку. Начинаю ласкать себя. Закрыв глаза. Запрокинув голову. Я начинаю кружиться. Все быстрее. Бешенство. Я чувствую бешенство. Потому что ты там. Потому что я здесь. Потому что я не могу тебя коснуться. Я зло и грубо сжимаю свои плечи. Я пытаюсь представить, что это тебя я стискиваю. До синяков. И мне удается обман. Мне удается обнять тебя. Хотя я обнимаю себя. Дрожащее пламя лжи. Я рассыпаюсь сияющими искрами. Это так сильно, так реально, так хорошо, что я просыпаюсь, содрогаясь в конвульсиях оргазма. И натыкаюсь на твои внимательные глаза.
Ясон
Он кончил во сне. Застонал, почти вскрикнул... Мое имя? И кончил...
Я обвожу его скулы кончиками пальцев, ладонью. Провожу по губам.
- Ты звал меня.
Я утверждаю и слегка улыбаюсь. Касаясь губами перчатки, только что гладившей его губы.
- Ты что-то хотел... сказать?
Рики
- Ясон...
Я впитываю глазами твое лицо. Небеса глаз, изогнутые брови, ласковый рот. И понимаю, что не видел тебя слишком долго. Слишком. Долго. Может быть, до такой степени, что ты всего лишь моя галлюцинация. Вот точно. С чего бы тебе улыбаться мне? Я, наконец, свихнулся. Теперь ты же будешь всегда улыбаться мне, да? Тогда это ничего. Но я все равно не решаюсь поднять руки и коснуться нежной кожи на твоих веках.
- Унеси меня отсюда...
И словно оправдываясь.
- Я не очень уверен, что смогу идти сам.
Ясон
- Я знаю.
Я киваю. Вижу, как дрогнули его руки, и как контроль все-таки взял верх. Это хорошо. Посмотрим дальше.
Я осторожно беру его на руки. Прижимаю к себе. Легкого, гибкого и хрупкого.
Я целую его лицо. Губы, податливый рот. Он отвечает мне. Отвечает сам.
Я чуть прикрываю глаза, наслаждаясь.
Я? Наслаждаясь?...
Он на моих руках, он в моих руках.
Я выхожу из комнаты и отдаю приказ Дэрилу прийти позже ко мне в спальню со всеми необходимыми принадлежностями.
Рики надо привести в порядок, а я совершенно не желаю отпускать его с рук.
Я иду по пустому коридору и слушаю, как бьется его сердце... и мое... в унисон.
Двери спальни. Я сажусь вместе с ним на кровать. Усаживаю его на своих коленях. Обнимаю. Не могу удержаться от поцелуев. Останавливаюсь, понимая, что не сейчас.
Дэрил приходит с чемоданчиком. Я отпускаю Рики на пол и подталкиваю его ко входу в ванную.
- Иди. И приходи быстрее. Я жду.
Рики
Ты несешь меня на своих руках. Мои ноги болтаются над полом. Ты прижимаешь меня очень крепко, оплетаешь всего. А потом я оказываюсь на твоих коленях и уже думаю обнять, но меня зачем-то уводят. Толкают под теплую воду и трут.
- Рики, послушай, не упрямься больше, ты же видишь, что становится еще хуже. И мне никакого удовольствия мучить тебя.
Струи воды вдруг превращаются в длинные, от потолка до пола, острые спицы. Моя голова кружится не от поцелуев. Неделя пытки. Дэрил вытаскивает меня из-под воды и елозит по моим волосам махровым полотенцем. Насухо вытирает кожу, придерживая меня под грудью. Я хватаюсь за стену и оборачиваюсь в сторону спальни. Ноги подгибаются. Не только от нервного истощения. Только что ты целовал меня. Что будет через час? Я прижимаюсь щекой, ладонями, к холодному кафелю и закрываю глаза. Мне дико страшно выходить из ванной. К тебе.
Ясон
Я жду.
Они недолго, но я останавливаю пальцы, чтобы привычно не забарабанить по столу в нетерпении.
Мой Рики...
Наконец Дэрил выводит его из душа. Вымытого, пахнущего свежестью крема и лосьона и своим ни с чем не сравнимым запахом. Я встаю и подхожу ближе. Кладу руку ему на плечо и киваю Дэрилу.
- Ты пока свободен. Если я не вызову, заберешь его утром. Распоряжения точнее получишь позже. Иди.
Дэрил кланяется и уходит, кинув короткий взгляд на него. И тут я понимаю, что он сейчас упадет. И подхватываю его. Обнимаю. Опять на руки. Несу на постель. Его глаза закрыты, губы закушены, как будто он сдерживает крик. Я касаюсь этих губ. Сначала слегка, потом забираю их целиком. Он отвечает. Отвечает мне?...
Я укладываю его на кровать. На белый батист. Его смуглая кожа хорошо гармонирует с этим цветом, он кажется еще тоньше и беззащитнее.
Я провожу ладонью по его телу. От шеи к паху. Его кожа вспыхивает под моим прикосновением.
- Подожди.
Я отхожу. Перчатки с рук. Обувь. Снимаю сьют. Верхний падает на пол подобно пене. Сверху стекает на пол нижний.
Все это время я внимательно наблюдаю за ним.
Очень внимательно.
Браслеты на руках. Пэт ринг. Больше одежды ему и не нужно.
Я подхожу ближе. Опускаюсь рядом с ним на кровать. Сдвигаю его и вытягиваюсь рядом, накрывая всем своим телом и... поцелуем. Его руки вздрагивают, и я понимаю, что он не сдержится. Я не хочу отпускать его сейчас. Я не хочу его наказывать сейчас. Я просто хочу его. И сейчас же.
Значит, я должен... помочь ему не уйти. Глупый гордый монгрел. Я же...
Я перехватываю его руки и целую раскрытые ладони, запястья. Поднимаю их выше и... встегиваю в фиксатор, тянущийся от изголовья кровати. Так будет удобно. Нам обоим. Надеюсь.
- Так надо, Рики. Пока ты не привыкнешь, я буду это делать.
И я целую его темные твердые соски. Чуть прикусывая, выводя языком узоры страсти на его коже.
Рики
Цепь. От одной руки до другой. Череда прочных металлических звеньев. В своей мягкой тюрьме... я хотел сбежать... как угодно. Откусить себе язык и задохнуться... если бы не кляп. Сбежать от тебя. От не дающей дышать, молотящей в виски ярости. Один. Два. Три. Четыре. Пятый день. Или шестой. Скребущая пустота под ребрами. Понимание, что вернее любого оружия меня прикончит... это невыносимо быть без твоих рук. Ни кнут, ни насильственная кормежка, ни ночи в наручниках... самое большое наказание для меня было то, что другие прикасались ко мне... не ты... что мое тело соприкасалось с чужими телами... не твоим... Странность. То, чем я стал. Даже не пэт. Больше. Остаться без твоих рук все равно, что остаться без... собственных рук... ног... головы... сердца. Я содрогался в рыданиях, скорчившись, пока вконец не обессилел и не забылся муторным сном. Физическая зависимость от твоего присутствия. Как могло такое случиться? Что мне нужно слышать твое дыхание. Ты яд и временное противоядие. Если ты ударишь меня снова, мне кажется, я разобьюсь на мелкие кровавые осколки. Мне страшно. Страшно, когда я слышу шорох падающей на пол одежды. Страшно, когда ты поднимаешь мои руки и приковываешь к кровати. Страшно, когда твой язык поглаживает мои соски. Страшно, потому что я сгибаю ноги в коленях и развожу их в стороны, чтобы тебе было удобнее.
Ясон
Неужели?...
Он вздрагивает, его дыхание срывается, сердце начинает молотиться о ребра, заставляя выгибаться под моими руками, поцелуями, легкими укусами. Прикусить, провести языком, поцеловать.
Это вызывает твой стон. Шея, плечи, грудь. Губами по соску, обрисовывая языком. Спускаясь ниже и ниже. К паху. Плотно прижатый к животу твой член. Я провожу языком от головки и ниже к яичкам. Глажу твои разведенные ноги. У меня широкие плечи, а у тебя хорошая растяжка. Уже хорошая.
Пальцы касаются стоп, по внутренней выемке подъема, выше на икры...
Я вылизываю нежные яички, задеваю языком анус. Дразню... И возвращаюсь к твоему члену.
Прохожусь руками по твоим бедрам, стискивая и лаская их. Одна рука скользит глубже, и пальцы начинают растягивать твой зад, готовя к тому, к чему ты все-таки пока еще не готов. Но я... я так хочу тебя... сейчас.
Я выпускаю твой член изо рта и гляжу на тебя, распластанного моей и твоей страстью. Ты немного приподнимаешь бедра. Да.
Я закидываю твои ноги себе на плечи и вхожу в тебя. Сразу и полностью. Твои глаза распахиваются. И ты пытаешься судорожно дернуться. Я знал, что ты не сразу привыкнешь. Я начинаю двигаться в тебе, с каждым ударом прижимая тебя все ближе. Ты гибкий, ты выдержишь.
Ты все еще слишком узкий для меня.
Я кладу руку тебе на член, возбуждая и помогая тебе раскрыться. Ласкаю, немного жестко, но это то, что тебе сейчас нужно. Я чувствую.
Я двигаюсь в тебе. Ты подо мной. Я почти теряю голову. Я хочу... чтобы ты кричал. Пальцы тянут за твои соски. Влажная рука на твоем члене. Ты можешь кончить когда... когда я захочу... мы вместе...
Твой стон...
Мой...
- Рики... да. Еще...
Рики
Мне кажется, если ты коснешься меня ниже, глубже, с силой, я просто исчезну, мое тело не сможет выдержать такого удовольствия.
- Мммнннн.
Нет. Я не исчезаю. Когда твой язык скользит по всей длине моего члена. Я растворяюсь в твоих ласках. Я протягиваю руку к твоим волосам и хватаю светлые пряди, сильнее прижимая твою голову к своему члену. Заставляя забрать себя целиком. Мысленно. Бряцанье цепи. Я стараюсь заставить себя забыть о ней. Мысленно я глажу твою спину. Самое чувствительное место под волосами. Где косточка. На моих губах бродит улыбка вроде пьяной. Не отрываясь от меня, тыльной стороной ладони ты проводишь по моей руке, по запястью, задевая железный браслет. Мой разочарованный вздох - скоро я стану виртуозным обманщиком себя самого - сменяет хриплый стон наслаждения. Твой язык проникает в мой анус, вырывая из моей головы вообще все мысли. Язык сменяют пальцы. Они двигаются во мне почти грубо. Мое тело... ты хочешь мое тело... По-своему ты тоже не можешь без меня... Я приподнимаю бедра. Больно. Боль затмевает удовольствие и кажется нестерпимой. Ты двигаешься, толкаясь внутрь, рывками. Я сжимаю твои плечи - в темноте под закрытыми веками, ты не видишь, как я это делаю, без твоих разрешений - я стискиваю свои зубы.
- Ииииннн.
Твоя рука сжимает мой член. Делая себе еще больнее, я выгибаюсь, толкаю себя на тебя. Голод. Терзавший. Насытиться. Скорее. Сознание скачет и мечется догорающим языком пламени. Тьма под веками сгущается. Рывками я приближаюсь... я отчаянно сжимаю... я почти... Ты произносишь мое имя. Я открываю глаза. Смотрю на твои опущенные удовольствием ресницы, влажный полуоткрытый рот. Я дергаю руки - наручники звонко о кровать - чтобы убедиться... Твои опущенные ресницы и звон удерживающей меня цепи. Как это может быть... одно с другим. Это какая-то злая шутка... слезы катятся по вискам.
Ясон
Еще, совсем немного, Рики... не останавливайся.
Я уже отпустил себя. Я вскрылся. Ты мой. Выгибаясь в моих руках, обнимая меня ногами, заставляя меня забыть все и всех. Ты мой. Только мой.
Глухой стон касается моих губ. Я сцеловываю его, смешиваю с поцелуем. Мгновения растягиваются напряжением мышц, наслаждением этим напряжением. Ты как натянутая струна. На тебе можно играть... вот так... Движение пальцев и твой стон. Прикосновение и взгляд, падающий в безумство отдачи, полной отдачи.
Как ты можешь не понимать... Рики...
- Рики...
Я склоняюсь над тобой, ложусь на тебя, ловлю твое отворачивающееся лицо, сцеловываю дорожки текущих по вискам слез, продолжая двигаться, почти ломая тебя пополам. Но ты гибкий... ты сможешь. Твой член зажат между нами. Твой зад открыт для меня, насколько это возможно. Ты пытаешься убить в себе желание, но я не дам тебе этого сделать. Я скольжу языком по твоей шее. Она очень чувствительна, я знаю. Чуть прикусываю бьющуюся жилку, добиваясь переключения твоего внимания на меня. Сработало.
- Рики... мой Рики...
Я шепчу тебе в окончательном взлете на пик. Я просто чувствую тебя, и ты...
Мы... одновременно...
Взрыв.
- Я... люблю... тебя.
Эпизод 4: Память
Музыкальная тема: Riki
Рики
Я ставлю пакеты с выпивкой на пол. В комнате какая-то возня. Голоса ребят. Они о чем-то спорят. Странно, вроде бы они должны были подойти позже. Я иду к ним и застываю на пороге комнаты, парализованный увиденным. Ясон. Во рту кусок какого-то тряпья. Голова перебинтована как попало, светлые волосы перепачканы кровью. Обожженный бок и плечо контрастируют с нетронутой белой кожей. Руки и ноги прикручены к кровати. Вернее... Правая кисть просто обкромсана. Я опираюсь спиной о дверной косяк. От неожиданного ужасного потрясения - видеть тебя голым, искалеченным, видеть тебя здесь - меня начинает подташнивать. Синий цвет твоих глаз скрыт под веками. Я не знаю, находишься ты без сознания или отказываешься реагировать. Можешь ли ты видеть меня? Сердце сжимается в кровоточащий кусок мяса.
- Что это?... Что с его рукой?
Люк подгребает ко мне, и я даже не сразу могу ухватить смысл его слов, мой взгляд прикован к перетянутому кожаным ремнем локтю твоей изуродованной руки, я с трудом перевожу взгляд и концентрируюсь на движущихся губах Люка.
- Ну а как еще было снять хреновину эту... браслет? Гай отвез выбросить куда-нибудь.
Поборов затопившую внутренности тошнотворную муть, я чуть не сплевываю на пол.
- А что вы ему голову не отрезали?!!!
Спина Люка загораживает тебя от меня.
- А ты что это такой заводной?
Я отрываю себя от двери и хватаю Люка за воротник куртки.
- Вы охуели? Что вы намерены делать? Жить надоело?! Вы придурки! Это же блонди! Вас всех достанут!
Люк сжимает мои руки своими.
- И не просто блонди. Разве не удача? Организуем на твоей квартире подпольный бордель и будем тянуть денежки из жаждущих секса с Первым Консулом.
Мерзкая дурная ухмылка на его роже.
- Вас сразу же загребут!
Улыбочка Люка становится откровенно похабной.
- Нас? А мы уже не вместе? Может, тебе не хватает его пальцев?
Я убираю руки и слышу, как срывается мой голос.
- Что ты несешь, кретин?
Люк толкает меня на дверь.
- Мы в курсе, куда ты исчезал и что делал все эти месяцы. Что тебе приходилось делать. Засади ему первым. Рики, докажи, что ты мужик. Что у тебя еще осталась гордость.
Люк трясет меня за плечи. Так, что моя голова бестолково дергается, как у марионетки. Я вырываюсь и оказываюсь в твоих объятьях.
- Успокойся. Рики. Успокойся.
Холодный пот стекает по спине, простыня перекручена. Я никогда не хотел ничего подобного! Как мои мозги могли выдать такое?! В голове услужливо вспыхивает картина. Я растянут на цепях и рычу в бешенстве.
... Ты пожалеешь, что связался со мной, блонди...
А ты только усмехаешься и проводишь пальцами в перчатках по моим губам...
Я сажусь, обхватываю руками колени, пряча глаза. Твоя рука гладит мою спину.
- Кошмарный сон, Рики?
Ясон
Я оставил тебя спать в моей спальне. Я всегда ухожу рано. На всякий случай я оставил там же Дэрила. Ты все-таки еще не совсем привык к своему положению. Мне не хотелось бы пожалеть. Впрочем, и не пожалел бы, просто все слишком бы усложнилось.
Вот уже почти месяц, как тебя готовят к шоу. Я хочу, чтобы ты показал, на что способен. Чтобы не возникало сомнений, за что я держу тебя. И... буду держать.
Мне каждый день отчитывались о твоих успехах или неудачах. И каждый вечер приводили тебя. И каждую ночь... ты и я... Ты жаловался и говорил, что с таким "трахом" вообще скоро ходить не сможешь. Но наступал новый день, и мне докладывали, как улучшается твоя растяжка, совершенствуются мышцы, становятся пластичны и органичны движения.
Иногда, когда я возвращался раньше, чем обычно, я заходил к тебе сам. В нормальное время ты ждал меня в спальне, прикованный к кровати, на коленях. Сначала ты протестовал, но потом привык и научился ждать.
Я видел, как ты открываешь в себе все новые и новые чувства. И удивлялся этому же в себе.
Сегодня. Ты заснул после ужина и тренировки. А мне удалось прийти пораньше.
Я зашел, кажется, в самый критический момент. Ты кричал. Тебя крутило в конвульсиях, и ты кричал. Снова кошмар, Рики? Я все еще сдерживаю себя, чтобы не приказать считывать твои сны.
Дэрил растерянно застыл у дверей. А я, уже зная особенности твоих некоторых снов, подошел и обнял тебя. Это всегда тебя успокаивало.
Сидя на краю кровати, я обнимал твое тело, испуганное и влажное от холодного пота ужаса. Гладил тебя по спине, волосам...
- Тише. Все в порядке. Успокойся. Это только сон, Рики. Только сон.
Рики
Сид, Норис, Люк, Гай... Если бы они узнали. Если бы мои бизоны узнали обо мне эту правду... Это кажется мне страшнее самой правды. Они помнят Рики Дарка, свободным летящим по ночному шоссе сквозь ночь. Свист ветра, мои парни за спиной. Теперь вместо этого твое лицо. Я не знаю своего будущего, но о прошлой жизни вспоминаю все реже. Так просто легче. Из огромного в полстены окна твоей спальни открывается шикарный вид, в моей комнате нет окон и огней города, чтобы тревожить мою память. А теперь она сама пришла ко мне, бывшая любовница, свобода в измазанных кровью тряпках.
- Тише. Все в порядке. Успокойся. Это только сон, Рики. Только сон.
А когда-то я сам готов был убить тебя. Потом - себя. А теперь все так запутано. Месяц назад я пытался ударить тебя, когда ты сказал, что намерен выставить меня в шоу, ты мне чуть руку не сломал. Всего несколько дней до... И для всех я окончательно превращусь в твою домашнюю зверушку. Я дергаю головой - волосы рвутся в твоих пальцах, я едва замечаю эту боль - и вскидываю глаза.
- Ты говоришь, что я твой, Ясон. Тогда зачем это... Все это? Хочешь сделать из меня еще и клоуна в вашем ебанутом цирке?!
- Коль скоро я сделал тебя пэтом, я выставлю тебя в шоу.
Это бессмысленно. Правда. Бессмысленно. Я прочувствовал, к чему это приводит. Ты получишь свое шоу. В лучшем виде. Я подгребаю под себя простыню, укрываюсь чуть ли не с головой и перекатываюсь на самый край постели - дальний.
Ясон
Я качаю головой. И киваю Дэрилу. Тот послушно открывает нишу. Глубокую нишу, полностью зеркальную. Округлая, она напоминает морскую раковину дальних миров.
Я стягиваю с тебя простыню и, ухватив за талию, притягиваю к себе.
- Перестань, Рики. Я хочу посмотреть, чему ты научился. Просто исполняй то, что я говорю.
Я глажу тебя, немного тормошу. Это самая малость того, что я обычно позволяю себе с тобой. Но здесь Дэрил, который обо всем догадывается, но ничего не должен знать.
- Учти. Ты поедешь на шоу в машине со мной. Так что запоминай, как должен вести себя.
Кровь вспыхивает, как шампанское, слегка пузырится. Это тщеславие. Я скоро смогу составить список и каталог всех "страстей человеческих". Я изучаю их, а они... они меняют меня. И виновен в этом он. Мой Рики, мой пэт, мой монгрел, мой любовник.
Я перехожу в кресло, ожидая, пока Дэрил заведет тебя в нишу, опустит силовой экран и настроит музыку.
Я киваю и подношу к губам бокал с вином.
Ожидание...
- Можешь начинать. Для разминки танец.
Рики
Ты как специально издеваешься. Мне вспоминается другой мой сон. Коридоры - пустая комната - только музыка - тебя нет - ты наблюдаешь без присутствия - я должен танцевать - мое бешенство. Ты делаешь этот сон реальностью. Прямо сейчас и весь последний месяц. Дэрил выбрал мелодию. Барабаны. Сначала один, глухо, потом несколько, ближе к концу - я знаю - воздух разобьет бесчисленное количество звонких ударов. Ритм. Он проникает в кровь. Дикий. Как учили, я встаю на четвереньки - здесь это называется танцевать - и выгибаюсь. Встряхиваю волосами и перекатываюсь на спину. Раздвигаю и сдвигаю ноги. Глажу себя по груди. Сейчас я должен вскочить на ноги и снова - стремительно, следуя нарастающему ритму - опуститься на четвереньки. Я вскакиваю на ноги, опускаюсь на четвереньки и... начинаю облизывать свои растопыренные на зеркальном полу пальцы. Твои пэты дают тебе такие представления? Удары барабанов уже хаотичны. Я не слушаю их. Медленно я облизываю один палец за другим. Приподнимая голову и перехватываю твой взгляд. Не хочешь также? Под своими ладонями я вижу свое отражение. Я тоже похож на зверя. Лоснящегося черного зверя. Ты сияешь. А я темнота. Я целую свое холодное отражение, с неохотой отрываюсь. Лениво, вразнобой с бьющейся в припадке мелодией, я встаю с колен, поднимаю руки над головой и начинаю кружиться. Не отрывая от тебя взгляда. Лишь на короткий вынужденный миг. Провоцирую.
- Смотреть, как ты смотришь на меня, это тоже шоу! Ясон!
Ясон
Я хочу его. Прямо сейчас. Это чудовищное желание. Я смотрю на него. Его хорошо обучили, и он сам внутренне, телесно, чувствует гармонию.
Я, не спеша, пью вино.
Мне хочется выдернуть его с площадки и взять прямо сейчас. Я представляю, как он будет смотреться и вести себя на шоу, и пальцы слегка сжимаются на бокале. Но я должен это сделать.
Я неподвижен. Перчатки - вторая кожа.
Я знаю, как расширены мои зрачки, и знаю, что он этого не видит, не может видеть.
Но он... чувствует?...
Его провокационная фраза пролетает мимо. Я лишь слегка улыбаюсь своим мыслям. "Я знаю, Рики".
Дэрил доливает вина. Глоток, твои губы... Как влюбленно ты целовал свое отражение. Это неплохая идея для шоу.
- Приласкай себя. Медленно.
Рики
Мои руки скользят по волосам. Вперед. Перекрещенные. Круговые движения по плечам. Моя кожа влажная. Тонкая блестящая цепочка на талии - расторопный Дэрил нацепил, отправляя меня на дурацкие занятия, ползание на карачках - не то, что может скрыть мое возбуждение. Ты смотришь на меня поверх бокала. Вместе с вином выпивая все мои движения. Я раскачиваюсь. Твои глаза то приближаются, то удаляются.
Смотреть в твои расширенные зрачки как в песок проваливаться... медленно вязнешь... знаешь, что скоро, кроме песка, ничего не останется... песок мягко тащит к себе... и все равно... Я опускаюсь на пол и ложусь на спину. Упершись руками в зеркальную поверхность, я подтягиваю свое тело ближе к твоим ногам. Бросаю взгляд на Дэрила - его руки, держащие завернутую в салфетку бутылку, дрожат. Интересно, фурнитуры могут испытывать возбуждение? Он просто боится, что я снова взбрыкну. Я закрываю глаза, ты любишь, чтобы я смотрел на тебя, когда мастурбирую, но пока я не слышу приказа открыть их. Каждый раз тебе приходится приказывать. Ты видишь мои ресницы, мои согнутые в коленях ноги, мою двигающуюся по члену руку. Левая рука, расслабленная, лежит на полу. Чтобы я трахал себя пальцами - это тебе тоже приходится приказывать.
Ясон
- Открой глаза.
Я начинаю говорить, медленно, медитативно, настраивая его под один мне понятный ритм и стиль.
- Второй рукой по груди. Вот так. Прищеми соски, сильнее, еще... Не распластывайся по полу. Ноги шире, на пальцы. Рука на члене, пальцы более тонко, так. От мошонки... да, приласкай яички... по уздечке, сожми головку, сильнее. Пальцы в кольцо, покажи, как ты возбужден. Вторая рука на шею, плечи, живот. Изгибайся...
Возможно, здесь была бы хороша плеть, но, думаю, на шоу этого не будет. Вряд ли кто-то учит своих пэтов обращаться с кнутом. И уж тем более, вряд ли я разрешу, чтобы он был для кого-то нижним. Я скажу ему об этом... позже.
Он опять отвлекся. Я пришпиливаю его своим взглядом к огненному шесту наслаждения.
- Губы. Да, так хорошо. Еще раз. Грудь, шея, живот... Не останавливайся. Теперь зад. Сначала растяни вход. Так, еще, прогнись, покажи... Теперь одним пальцем по краю, раздвинь ягодицы... Теперь два, глубже. Три... Четыре. Держи ноги раздвинутыми...
Его тело готово закричать, и оно кричит... губы, распахнутые глаза. В глаза.
Да, представь, что это делаю я.
Я предвкушаю сегодняшнюю ночь...
Рики
- Открой глаза.
Ты всегда это говоришь. Я никогда не могу остаться наедине с тобой таким, каким я хочу, чтобы ты был. Я хочу, чтобы ты не сбрасывал мои руки. Завязав крепкий узел, я связываю наши взгляды. Но я мошенник. Я моргаю, держа глаза закрытыми много дольше, чем требуется. И узел распутывается. Ты повторяешь команду, и я вынужден бросить свою уловку.
- Второй рукой по груди. Вот так. Прищеми соски, сильнее, еще.
Музыка давно замолчала. И я слышу только свое дыхание. Прерывистое. Я облизываю пересохшие губы. По твоему приказу мои пальцы сжимают сосок, и я вскрикиваю. Как будто в моих пальцах бежит электрический ток. И снова. Более мощный разряд. Меня выгибает. Ты отставляешь свой бокал и подаешься вперед.
- Не распластывайся по полу.
Я пытаюсь приподняться на локтях, но, не удержавшись, снова падаю на спину. Я сжимаю член. Чувствуя, как прибывает в него кровь. Ожесточенно двигаю рукой. Вверх. Вниз. От паха сладострастно-мучительное напряжение растекается по всему телу. Взвинчивая возбуждение до запредельной отметки. Так, что мои ноги начинают непроизвольно подергиваться. Я сдвигаю их вместе.
- Ноги шире.
Слабая вибрация превращается в грубые судороги. Я уже не пытаюсь впустую бороться с ними. Ты не отрываешь от меня глаз. Невидимая нить, удерживающая наши взгляды вместе, натянута и дрожит. Электричество, пляшущее в моих пальцах, по этой нити капля за каплей перетекает в тебя. Мягкий жидкий огонь. Он в твоих зрачках. В глубине. Кажется, ты можешь оторвать меня от пола, такое сильное натяжение.
- Теперь зад. Сначала растяни вход.
Я приподнимаю бедра - большие пальцы ног вот-вот проткнут пол - и просовываю левую руку под спину, массирую свой анус. Мое тело не успевает за желанием, я еще не готов. Втискиваю пальцы почти насильно. Наслаждение становится едва стерпимым. Три пальца. Комната кружится и вращается. Четыре. Пружина внутри распрямляется. Меня как будто подбрасывает к потолку, хотя я лежу на полу. Запах спермы. Слабость. Я опускаюсь. В самый низ. В изнеможении я переворачиваюсь на бок и вытягиваю руки. Я говорю в пол.
- У тебя уже встал? Или тебе надо еще помочалить меня плеткой?
Я слышу, как охает Дэрил. Мое собственное сердце падает в живот. Я знаю, почему говорю это. Опять. Но тебя не остановят слова. Это я тоже знаю. Отдашь меня на потеху. Пэтам. Как ты уже делал. Только в этот раз - при всех. Свободная Выставка. Три дня. Я прижимаюсь щекой к холодному стеклу. Подтягиваю колени к груди.
Ясон
Я откидываюсь на спинку кресла. И молчу. Долго. Опять провокация. Виктимность на лицо. Интересно, все ли монгрелы виктимы? Надо будет обсудить эту тему с Раулем. Да и он давно хотел посмотреть на мое приобретение. Для него это так, а иного я ему не скажу.
А еще ты не знаешь, насколько высок уровень контроля у блонди.
Я усмехаюсь.
Я смотрю на него, лежащего у моих ног, и любуюсь, именно любуюсь и предвкушаю... Я предвкушаю то, во что он превратится, чем я его сделаю. Его раздражение странно, но он просто не понимает...
Я отпиваю вино и слегка пристукиваю мыском туфли по полу.
- Ляг здесь. Не поднимайся, ползи.
Ты стискиваешь зубы и бросаешь на меня яростный взгляд. Дэрил заносит руку над браслетом.
Ты подчиняешься. Ты не знаешь, как хорош сейчас. Гибкий, с играющими мышцами, влажной кожей.
У моих ног. Я так же мыском туфли слегка подталкиваю тебя под ребра.
- Перевернись, выгнись, поднимись на руках, вот так на локти, запрокинь голову.
Изысканная поза, скульптура.
Я приказываю Дэрилу стереть с тебя сперму, чтобы не портить картину.
И он снова наполняет мой бокал.
Я склоняюсь к тебе, к лицу, почти к самым губам. Вгоняя свой взгляд в твои расширенные зрачки.
- Тебе так нравится, когда я бью тебя? Что предпочтешь на этот раз?
Рики
Ты пихаешь меня носком туфли. Осторожно. Чтобы не оставить синяки? Они не сойдут за три дня. Я переношу вес тела на руки и, выгнувшись, подставляю свое тело твоему пытливому взгляду. Как лучам солнца. Тогда под влиянием наркотика после шестидневной экзекуции мне померещилось, что ты солнце. Красивое и опасное. Солнце, которое уже сожгло первый слой моей кожи. Моей защиты. От которого мне негде укрыться.
- Тебе так нравится, когда я бью тебя? Что предпочтешь на этот раз?
Ты наклоняешься надо мной. Сладкий запах вина. Я уверен, что сегодня ты не воспользуешься плеткой, и мой язык опережает мои мысли.
- Ты не станешь! Приведешь меня в кровоподтеках на ваш уродский спектакль? Ха! Может, напьемся вместе? Слабо выпить с пэтом? В честь моего театрального дебюта! Я никогда не был в театре и, по правде сказать, не больно туда рвался, но раз такое дело.
Ясон
Мне смешно, очень. Я запрокидываю голову и смеюсь, беззвучно и коротко. И снова опускаю лицо к нему, глаза в глаза.
- Ты развеселил меня, пэт. Ты заслужил.
Я отдаю приказ Дэрилу.
Отвести в ванную, вымыть, нанести крем-афродизиак на всю кожу, кроме слизистой.
Каждое прикосновение становится резким, как удар хлыста, и чувственным, как самый сладкий сон. Это не оставляет следов, но эффект прекрасен даже с тонким шелковым платком или пером. И желание, желание, желание...
Тебя приводят обратно. Крем еще не начал действовать в полную силу. У тебя чувствительная шея. Ошейник добавит ощущений. Запястья в напульсниках-фиксаторах.
Я разглядываю тебя сквозь ресницы. Лоснящаяся кожа, уже припухшие губы, темные глаза...
- Ближе. Встань на колени.
Рики
Дерьмо. Что ты опять задумал? Дэрил тянет меня в ванную комнату. Включает воду. Я ору на него, что слишком холодная, он ничего не отвечает, делает воду теплее и намыливает меня. Черт, ненавижу, ненавижу, ненавижу, когда со мной так обращаются, как будто я сам не в состоянии себя обслуживать!... Когда меня касаешься не ты, ненавижу. Дэрил трет мой живот, яйца, раздвигает ягодицы и проводит мочалкой между ними. Я дергаюсь и предупреждающе рычу. Чтобы он, по крайней мере, заканчивал скорее. Дэрил вытирает меня и надевает тонкие резиновые перчатки. Это еще что? Из плоской круглой коробочки он достает крем и растирает меня всего. Проводит по члену. Снова лезет к моей заднице. Я отпихиваю его ногой, и Дэрил активирует кольцо. Такое ощущение, что член просто оторвали, а потом как попало приставили назад. Я хватаюсь за стену. Что это было? Это не похоже на привычную - уже привычную - кусающую боль. Все еще согнутого, Дэрил вытаскивает меня назад в комнату и защелкивает на моих руках железные браслеты.
- Ближе. Встань на колени.
Я стою как вкопанный. Все еще пережидая боль. Дэрил подталкивает меня. И я падаю к твоим ногам. Неловко. На колени. На скованные руки.
Ясон
Пальцы гладят подлокотник так, как они привыкли гладить твои волосы. Задумчиво и нежно.
- Выпрямись. И смотри мне в глаза.
Ты поднимаешься. Я вижу, как подрагивают твои колени. Как напряженно вздергивается член. Влажные виски. Непонимающий взгляд.
- Этот крем поможет тебе чувствовать. И совершенно не оставляет следов. Вот так.
Я нагибаюсь к тебе и провожу, почти не касаясь кожи, от твоего горла к паху. И слегка задерживаю ладонь над твоим торчащим членом. Над самой головкой. Почти не касаясь. Твои глаза распахиваются, рот раскрывается в... стон. Глубокий и протяжный. Не успевающий перерасти в крик.
Я смотрю в твои глаза. Недолго. Потом откидываюсь обратно на спинку кресла. Затеняю взгляд ресницами и приказываю Дэрилу зафиксировать тебя. Не жестко. Руки вверх, но их можно сгибать.
Ты стоишь почти спокойно, безвольно, но я вижу, как дрожь возбуждения уже составила основу тебя, пробралась под кожу и зажгла ее, отразилась в глазах, губах, захватила член.
Крем будет действовать всего полчаса. Я не хочу выматывать тебя перед ночью.
Я отсылаю Дэрила, и мы остаемся вдвоем. Я снимаю перчатки и подхожу ближе. Оглаживаю твой зад и слегка шлепаю.
- А ты умеешь просить, пэт.
Едва заметными касаниями я заставляю тебя упасть между пропастями боли и наслаждения. Ты повисаешь на цепях. Но я вздергиваю тебя вновь.
Неуловимые движения. Твои крик, стон. Эрегированный член. Яички в ладони.
Я знаю, как ласкать и прикасаться к тебе, чтобы, кроме боли, ты чувствовал еще и возбуждение. И его было больше.
Минута, полторы, а потом боль. И чем короче и сильнее боль, тем оглушительнее наслаждение.
Рики
Легкий шлепок обжигает, как многохвостная плетка. Много тонких хвостов, так много, что они сплелись в один безжалостный удар. Твои руки без перчаток раздавливают мои соски между пальцами. Я кричу, и на глазах выступают слезы. Твои ногти полосуют мою кожу. Мне кажется, что они оставляют глубокие кровавые борозды. Я зажмуриваюсь и стискиваю зубы. Когда ты убираешь руки, и я распахиваю глаза, я вижу, что под твоими ногтями нет ничего, кроме чистоты. Ты прикусываешь кожу на ключице. Ощущение, что пара клыков погружаются в меня и выходят, вырывая кусок кожи. А потом ты целуешь это же самое место, и несуществующая рана затягивается нежным теплом. Когда твои ногти проводят по головке члена, мозг взрывается красным фонтаном, и я падаю. Цепи удерживают меня. Слезы капают с подбородка. Стоны мешаются с ругательствами и бессвязными криками. Твоя рука на моем члене вдруг становится ласковой. Поглаживает. Ты нажимаешь на самый корень пожирающего мое тело возбуждения, и я, задерживая дыхание, застываю на самом краю, но ты отталкиваешь меня, снова шлепая по заду. Второй удар заставляет меня взвыть. Ты снова гладишь. Закованный, я не могу защититься ни от боли, ни от наслаждения.
- Хватит. Хватит уже меня мучить!!! Дай мне кончить, черт бы тебя побрал!!!
Ты притягиваешь меня к себе, и твоя одежда прохладными складками ложится на мою разгоряченную кожу. Придерживая меня под грудью, целуя мое ухо, ты играешь моими яичками, трешь их друг о друга. Я напрягаю мышцы зада. Пытаюсь потереться членом о твое бедро.
- Пожалуйста... Ясон... Пожалуйста... Пожалуйста...
Всхлип на каждом вздохе.
Ясон
Я ослабляю цепи, и ты падаешь на пол. Я поддерживаю тебя за ошейник, и ты немного задыхаешься.
- Я могу сделать с тобой все, что захочу. Пойми это наконец. И научись вести себя правильно.
Я отпускаю тебя, и ты падаешь на четвереньки. Хлесткий удар по ягодицам. Ты почти взвыл, но не сдвинулся.
- Раздвинь ноги.
Ты возбужден и раскрыт, мои пальцы входят, легко раздвигая мышцы ануса. Три. Твой судорожный вздох, и ты раздвигаешь ноги шире. Послушно, боясь окрика, слезы капают на покрытие. Я двигаюсь в тебе почти жестоко. Найдя простату и постоянно задевая ее. Твоему телу уже достаточно просто дыхания, движения воздуха по коже. Ты подмахиваешь так активно, что, кажется, ты настоящий пэт. Но это не так. Твои мышцы сжимаются вокруг моих пальцев. Я развожу пальцы, растягивая тебя. И ты выстанываешь сквозь зубы...
Рики
- Раздвинь ноги.
Все повторяется снова. Это уже происходило со мной. Удар коленями. Цепкие пальцы под ошейником. И в моей заднице. Такие желанные. Такие жестокие. Тупой монгрел. Когда же ты заткнешься! Ведь все было нормально! Если вообще можно говорить о какой-то нормальности в этом проклятом месте. Я давлюсь слезами. Не губу прокусить. Язык откусить - вот что надо. Тело дергается от грубых толчков. Волосы хлещут по лицу. Мои пальцы вжимаются в пол. Я стараюсь удержать равновесие. Ты больше не обнимаешь меня. Настойчиво теребишь истерзанные соски. Впихиваешь в меня пальцы. Наружу. Снова резко внутрь. Наружу. Блядь.
- Да трахни меня! Трахни! Трахни уже! Я же для этого тебе нужен!!!
Ясон
- Нет.
Холодный тон. Я вынимаю из тебя пальцы.
- Не для этого. Ты опять ошибся, монгрел.
Через минуту действие крема закончится.
Я поднимаюсь, дохожу до кресла и усаживаюсь в него. Вытираю руки салфеткой.
Дэрила вызывать не стоит. Закончив действие, этот препарат очень полезен для кожи.
Я жду тебя. Твоей реакции. Правильной реакции. Необходимой.
Рики
Твои пальцы выскальзывают из меня. Отпускают соски. Нет. Пожалуйста. Не убирай руки. Ты уходишь в свое чертово кресло. Возбуждение бьется внутри. Вместо сердца. Вместо всех органов. Я тянусь к своему члену. Обхватываю - плотно - рукой. Я вообще не могу себя контролировать. Огонь стыда жжет лицо. И я знаю, что за зрелище я представляю собой сейчас. Но стыд, злость, все это фоном. Я хочу освободиться от этого колотящегося во мне напряжения. Пара рывков. Возбуждение выплескивается из меня вместе с семенем, на пол. Но меня продолжает сотрясать в судорогах. Все тело сводит. И внезапно немеет.
... Не для этого. Ты опять ошибся, монгрел...
Липкая сперма между пальцами. С трудом я поднимаю голову.
- Так что? Гожусь я для вашего долбанного блядского шоу?
Ясон
- Ты годишься для меня, Рики. И это самое главное. Ты лучший... Я так хочу.
Я смотрю, как вздрагивают твои плечи при этих словах. Как будто я все еще касаюсь тебя внутри. Как будто твоя кожа все еще горит от моих едва касаний. Я надеюсь, ты начинаешь понимать разницу между твоим представлением о настоящем желании и тем, что и как ты действительно можешь и хочешь.
Мне приходит на ум одна мысль. Я улыбаюсь и встаю из кресла. Совсем освобождаю тебя от цепей. Ты так странно дергаешься от моих прикосновений, что мне приходится пару раз шлепнуть тебя, чтобы ты знал свое место.
Рики
Ты поднимаешься с кресла и подходишь ко мне. Что, понравилось? Прикидываешь, понравится ли это другим? Засунул бы ты свое "хочу" себе я бы тебе сказал куда. Я закусываю губы с внутренней стороны, чтобы удержать за зубами точный адрес конкретного места, я сегодня уже наговорился. Тонкий запах твоих волос беспокоит. Вызывая дурацкое желание зарыться в них. Помимо воли мое дыхание снова учащается. Мне и без того паршиво от унизительного вымученного оргазма. Я слышал, пэты в борделях Мидаса просто сексуальные наркоманы, я сам уже стал сексуально зависимым здесь. Ты наклоняешься, чтобы снять с меня железки, я пытаюсь отодвинуться, чтобы избежать опасного возбуждающего контакта с твоей кожей, но ты бьешь меня, заставляя быть смирным.
- Что, наказание еще не закончилось? Что там еще в программе дрессировки?
Ясон
Пара влажных салфеток приводят тебя в порядок. Ты шипишь что-то сквозь зубы. Но несколько движений по твоему члену заставляют шипение перерасти в стон. Афродизиак закончил свое действие, но твое тело запомнило то, что ему понравилось.
- Наказание? Рики, я просто хочу, чтобы ты вел себя, как воспитанный пэт. И мне не надо было бы тебя постоянно заставлять. Делай то, что я говорю, и не будет никаких наказаний.
Я обнимаю тебя и ставлю на ноги, не выпуская из объятий. Ты пытаешься отвернуться, но я удерживаю тебя за волосы.
- Просто делай, как я хочу... Рики.
Глубокий взгляд заканчивается поцелуем.
Рики
Твои пальцы обхватывают мой член, заставляя меня задохнуться рвущимися сквозь зубы ругательствами. Ты поднимаешь меня, слабого от пытки, удовольствия и страха, на ноги. Твои руки держат прочно, прижимая мои локти к телу, синий взгляд проникает в мои глаза, скользит ко рту. Я хочу увернуться, потому что слишком хорошо знаю, что будет, если твои горячие мягкие губы коснутся моих, я снова раскисну и потеряю способность мыслить, всего лишь от поцелуя.
- Просто делай, как я хочу, Рики.
Ты рывком собираешь мои волосы на затылке и прижимаешь меня к себе, заставляя разомкнуть губы. Я успеваю монотонно досчитать до трех и на "четыре" сам засасываю твой язык в свой рот, вонзая в ладони ногти.
Ясон
Ты целуешься так страстно, что мне поневоле приходит мысль, что все, что ты делаешь против моего желания, не более, чем игра. Чтобы я взял тебя так, как тебе нравится. Жестоко. И доказал тебе в который раз, как ты меня хочешь и как тебе будет лучше.
Я с неохотой прерываю поцелуй. Твои глаза полузакрыты, ты тяжело дышишь. Я чувствую, как твой член упирается мне в бедро. Ты возбудился от одного поцелуя. Прекрасная реакция.
Я поглаживаю тебя по спине и ягодицам. Когда я проникаю между них, ты вздрагиваешь и пытаешься сжать, но я сильнее. Пальцы входят глубже, и ты подаешься ко мне, начиная покачиваться, раздвигая ноги.
Нет. Эта игра продолжится не здесь.
Я отпускаю тебя. Мои руки становятся просто поддержкой для твоего тела. Я убеждаюсь, что ты можешь стоять, и отхожу от тебя. Снять сьют и, оставшись обнаженным, поманить за собой.
- Иди за мной, Рики.
Несколько шагов к двери в ванную комнату.
- Ну же.
Я приглашающе протягиваю к тебе руку, и когда ты, подойдя на нетвердых ногах, касаешься меня кончиками пальцев, жестко схватываю ее и вдергиваю тебя в пространство ванной, за дверь. Большой бассейн, как обычно, наполнен голубоватой водой с ароматизаторами. Обычно мне некогда принимать столь долгие водные процедуры, и я пользуюсь только душем. Но сейчас мне хочется разнообразия. Я поворачиваюсь к тебе.
- Ты умеешь плавать?
Рики
Ты вталкиваешь меня в ванную, до боли переплетя мои пальцы со своими, я почти сразу вырываюсь, чтобы... не попытаться обнять тебя. Такое обычное соприкосновение двух рук, переходящее в тесные объятия, запрещенное с тобой.
- Ты умеешь плавать?
Мокрые блики мерцают на твоем лице, делая его красоту совсем нереальной, и я поспешно отвожу взгляд в подсвеченную изнутри тонкими полосами иллюминации мерцающую воду бассейна. Вода всегда завораживала меня своей легкой тяжестью, колыхающейся неподвижностью. И охладиться мне сейчас точно не помешает во всех смыслах. Ты обнаженный рядом - непосильное испытание для меня. Я чуть ли не с ненавистью думаю о своем подающимся малейшим твоим ласкам теле.
- Если снимешь ошейник.
Не выношу этот кусок кожи, который душит, даже будучи максимально ослаблен. Ты отрицательно качаешь головой. Я вскакиваю на бортик, как будто убегаю. И, сделав глубокий вдох, бросаюсь в расступающуюся подо мной переливающуюся огнями невесомость, стрелой, выныривая у другого конца бассейна.
- Надеюсь, я не забрызгал тебя, а?
Вижу, что забрызгал, у тебя даже с волос течет.
Ясон
Я качаю головой, стряхивая капли с волос.
- Нет.
Я спускаюсь по мелким ступеням до воды, почти соскальзываю в нее. Бассейн имеет форму конической чаши с достаточно глубоким центром.
Ты висишь у дальней стенки. Гоняться за тобой в мои планы не входит. Я просто ложусь на воду и позволяю телу легко парить над голубой глубиной, раскинув руки. Я все равно, кажется, кожей чувствую, как и где ты движешься.
- Где ты научился плавать?
Вода делает мой голос глуше.
Я чувствую, как ты подбираешься ближе ко мне, и в самый твой рывок меняю положение тела. Ты попадаешь точно в мои объятия, и я одним движением отталкиваю нас ближе к краю. Я не хочу тебя выпускать. Вода придала тебе особое очарование. Под душем ты тоже хорош, но тут...
Я прижимаю тебя к бортику. Ладони скользят по твоему телу. Такому натренированному, гладкому, заманчивому... Я подтягиваю тебя ближе.
- Ты когда-нибудь занимался сексом в воде?
Я облизываю твои губы, чуть солоноватые. Пальцы мнут твои соски. Наши напряженные члены соприкасаются. Вода дает тебе возможность быть почти наравне со мной по росту. Ты паришь в моих руках, прижатый моим телом...
Рики
Я двигаюсь вдоль стенки.
- Где ты научился плавать?
Я вспоминаю лаз в стене, и как я и еще двое мальчишек - я, конечно, был заводилой - мы убегали на берег отдышаться от серых стен интерната, свернув свою одежду под одеялами. Ночь скрывала маслянистые пятна реки, а если лунный свет и высвечивал их в темноте, эти признаки загрязнения выглядели как черные стекла. Весь берег был утыкан зычными предупреждениями о том, что лезть в воду самоубийство, но вода казалась такой гостеприимной, неспособной на зло. Плавать, для некоторых людей, это, наверно, как для птиц летать, - естественно, получается само собой. Ты просто не сопротивляешься воде. Я не знаю, как это - учиться плавать. Я знаю, как больно, когда крылья ломают. Когда нас, в конце концов, поймали, первый раз меня избили чуть ли не до смерти. Не думаю, что кому-то было важно наше здоровье или еще что, просто мы сделали то, что не велено. Сейчас твое право сильного и сила твоих рук отбрасывают меня назад на рваный линолеум пола под ноги в тяжелых ботинках. Я тогда надолго замолчал, а когда стал говорить снова, в моем лексиконе исчезли все мягкие слова, остался необходимый набор. Гаю иногда удавалось разговорить меня, он любит все отмечать словами. Мы говорили о том, что нет места хуже трущоб, но там я дышал полной грудью, а здесь воздух слишком стерильный и кажется ядовитым, как будто через легкие в меня может проникнуть этот чуждый мне перекошенный мир. Я дознался, кто настучал о наших вылазках, я бил крысу с удовольствием, не за свои ушибы, за все тайные прогулки, которые были и которые могли быть. А сейчас меня предает мое тело. Я упустил тебя из вида и вдруг оказываюсь зажатым между стеной и тобой.
- Ты когда-нибудь занимался сексом в воде?
Твой язык проходится по моим губам. Ты задаешь вопросы, на которые тебе не нужны ответы. Тебя интересует только правильный ответ моего тела, который оно дает без моего участия. У себя или в твоей постели я вспоминаю, как ты произнес слово "любовь", и мои губы кривятся в горькой усмешке, я поверил, что ты имеешь в виду... любовь... Твои ласки становятся настойчивее, я вцепляюсь рукой в бортик, но рука скользит и срывается в воду. Ты как будто задался целью изъять из моего горла все звуки, от низких стонов до звенящих криков, на которое оно способно. Я беспомощно тяну носом воздух, захлебываюсь возбуждением, не отпускающим и унизительным.
Ясон
Ты явно думаешь о чем-то другом. Даже когда мои ласки заставляют тебя кричать и стонать от нежности желания.
Я вырываю у тебя твое время. Ты отводишь глаза. Ты где-то далеко, не со мной. Со мной только тело. Я ведь не могу тебя понять. Но ведь и ты... ты тоже не хочешь...
Я достаточно твердо держусь на воде. В отличие от тебя, я стою на дне, и вода доходит мне чуть выше плеч. Я приподнимаю тебя, заставляя ногами обнять меня за бедра. Ты понимаешь. Нет, не ты. Твое тело.
Твое тело судорожно вцепляется в перильца по краю бассейна. Тело выгибается под моими руками и нетерпеливо трется пахом о пах. Тело безошибочно понимает, что я хочу, и делает так, как надо.
Я приставляю головку своего члена к твоему растянутому уже анусу и вхожу в тебя. Легко. Вода расслабляет твои мышцы, и ты сам одеваешься на меня. Тебе нравится, я вижу.
Вода делает движения легкими и чуть замедленными. Немного неуверенно неловкими, но в этом есть своя прелесть.
Я откидываю тебя на бортик и стараюсь входить и выходить из тебя как можно сильнее и дольше. Чтобы дать тебе почувствовать всю силу момента обладания. Хотя, это мне кажется, что тебе. Нет, просто твоему телу...
Чуть прикрыв глаза, всматриваться в твои черты. Поворот головы, лихорадочно дышащую грудь, побелевшие костяшки пальцев, мокрые волосы, прилипшие к вискам, неудачные попытки закусить припухшие от страсти губы, огненный взгляд из-под длинных ресниц. Ты прекрасен, Рики... и ты мой. Даже если этого хочет только твое тело.
Музыкальная тема: Riki
Рики
Я ставлю пакеты с выпивкой на пол. В комнате какая-то возня. Голоса ребят. Они о чем-то спорят. Странно, вроде бы они должны были подойти позже. Я иду к ним и застываю на пороге комнаты, парализованный увиденным. Ясон. Во рту кусок какого-то тряпья. Голова перебинтована как попало, светлые волосы перепачканы кровью. Обожженный бок и плечо контрастируют с нетронутой белой кожей. Руки и ноги прикручены к кровати. Вернее... Правая кисть просто обкромсана. Я опираюсь спиной о дверной косяк. От неожиданного ужасного потрясения - видеть тебя голым, искалеченным, видеть тебя здесь - меня начинает подташнивать. Синий цвет твоих глаз скрыт под веками. Я не знаю, находишься ты без сознания или отказываешься реагировать. Можешь ли ты видеть меня? Сердце сжимается в кровоточащий кусок мяса.
- Что это?... Что с его рукой?
Люк подгребает ко мне, и я даже не сразу могу ухватить смысл его слов, мой взгляд прикован к перетянутому кожаным ремнем локтю твоей изуродованной руки, я с трудом перевожу взгляд и концентрируюсь на движущихся губах Люка.
- Ну а как еще было снять хреновину эту... браслет? Гай отвез выбросить куда-нибудь.
Поборов затопившую внутренности тошнотворную муть, я чуть не сплевываю на пол.
- А что вы ему голову не отрезали?!!!
Спина Люка загораживает тебя от меня.
- А ты что это такой заводной?
Я отрываю себя от двери и хватаю Люка за воротник куртки.
- Вы охуели? Что вы намерены делать? Жить надоело?! Вы придурки! Это же блонди! Вас всех достанут!
Люк сжимает мои руки своими.
- И не просто блонди. Разве не удача? Организуем на твоей квартире подпольный бордель и будем тянуть денежки из жаждущих секса с Первым Консулом.
Мерзкая дурная ухмылка на его роже.
- Вас сразу же загребут!
Улыбочка Люка становится откровенно похабной.
- Нас? А мы уже не вместе? Может, тебе не хватает его пальцев?
Я убираю руки и слышу, как срывается мой голос.
- Что ты несешь, кретин?
Люк толкает меня на дверь.
- Мы в курсе, куда ты исчезал и что делал все эти месяцы. Что тебе приходилось делать. Засади ему первым. Рики, докажи, что ты мужик. Что у тебя еще осталась гордость.
Люк трясет меня за плечи. Так, что моя голова бестолково дергается, как у марионетки. Я вырываюсь и оказываюсь в твоих объятьях.
- Успокойся. Рики. Успокойся.
Холодный пот стекает по спине, простыня перекручена. Я никогда не хотел ничего подобного! Как мои мозги могли выдать такое?! В голове услужливо вспыхивает картина. Я растянут на цепях и рычу в бешенстве.
... Ты пожалеешь, что связался со мной, блонди...
А ты только усмехаешься и проводишь пальцами в перчатках по моим губам...
Я сажусь, обхватываю руками колени, пряча глаза. Твоя рука гладит мою спину.
- Кошмарный сон, Рики?
Ясон
Я оставил тебя спать в моей спальне. Я всегда ухожу рано. На всякий случай я оставил там же Дэрила. Ты все-таки еще не совсем привык к своему положению. Мне не хотелось бы пожалеть. Впрочем, и не пожалел бы, просто все слишком бы усложнилось.
Вот уже почти месяц, как тебя готовят к шоу. Я хочу, чтобы ты показал, на что способен. Чтобы не возникало сомнений, за что я держу тебя. И... буду держать.
Мне каждый день отчитывались о твоих успехах или неудачах. И каждый вечер приводили тебя. И каждую ночь... ты и я... Ты жаловался и говорил, что с таким "трахом" вообще скоро ходить не сможешь. Но наступал новый день, и мне докладывали, как улучшается твоя растяжка, совершенствуются мышцы, становятся пластичны и органичны движения.
Иногда, когда я возвращался раньше, чем обычно, я заходил к тебе сам. В нормальное время ты ждал меня в спальне, прикованный к кровати, на коленях. Сначала ты протестовал, но потом привык и научился ждать.
Я видел, как ты открываешь в себе все новые и новые чувства. И удивлялся этому же в себе.
Сегодня. Ты заснул после ужина и тренировки. А мне удалось прийти пораньше.
Я зашел, кажется, в самый критический момент. Ты кричал. Тебя крутило в конвульсиях, и ты кричал. Снова кошмар, Рики? Я все еще сдерживаю себя, чтобы не приказать считывать твои сны.
Дэрил растерянно застыл у дверей. А я, уже зная особенности твоих некоторых снов, подошел и обнял тебя. Это всегда тебя успокаивало.
Сидя на краю кровати, я обнимал твое тело, испуганное и влажное от холодного пота ужаса. Гладил тебя по спине, волосам...
- Тише. Все в порядке. Успокойся. Это только сон, Рики. Только сон.
Рики
Сид, Норис, Люк, Гай... Если бы они узнали. Если бы мои бизоны узнали обо мне эту правду... Это кажется мне страшнее самой правды. Они помнят Рики Дарка, свободным летящим по ночному шоссе сквозь ночь. Свист ветра, мои парни за спиной. Теперь вместо этого твое лицо. Я не знаю своего будущего, но о прошлой жизни вспоминаю все реже. Так просто легче. Из огромного в полстены окна твоей спальни открывается шикарный вид, в моей комнате нет окон и огней города, чтобы тревожить мою память. А теперь она сама пришла ко мне, бывшая любовница, свобода в измазанных кровью тряпках.
- Тише. Все в порядке. Успокойся. Это только сон, Рики. Только сон.
А когда-то я сам готов был убить тебя. Потом - себя. А теперь все так запутано. Месяц назад я пытался ударить тебя, когда ты сказал, что намерен выставить меня в шоу, ты мне чуть руку не сломал. Всего несколько дней до... И для всех я окончательно превращусь в твою домашнюю зверушку. Я дергаю головой - волосы рвутся в твоих пальцах, я едва замечаю эту боль - и вскидываю глаза.
- Ты говоришь, что я твой, Ясон. Тогда зачем это... Все это? Хочешь сделать из меня еще и клоуна в вашем ебанутом цирке?!
- Коль скоро я сделал тебя пэтом, я выставлю тебя в шоу.
Это бессмысленно. Правда. Бессмысленно. Я прочувствовал, к чему это приводит. Ты получишь свое шоу. В лучшем виде. Я подгребаю под себя простыню, укрываюсь чуть ли не с головой и перекатываюсь на самый край постели - дальний.
Ясон
Я качаю головой. И киваю Дэрилу. Тот послушно открывает нишу. Глубокую нишу, полностью зеркальную. Округлая, она напоминает морскую раковину дальних миров.
Я стягиваю с тебя простыню и, ухватив за талию, притягиваю к себе.
- Перестань, Рики. Я хочу посмотреть, чему ты научился. Просто исполняй то, что я говорю.
Я глажу тебя, немного тормошу. Это самая малость того, что я обычно позволяю себе с тобой. Но здесь Дэрил, который обо всем догадывается, но ничего не должен знать.
- Учти. Ты поедешь на шоу в машине со мной. Так что запоминай, как должен вести себя.
Кровь вспыхивает, как шампанское, слегка пузырится. Это тщеславие. Я скоро смогу составить список и каталог всех "страстей человеческих". Я изучаю их, а они... они меняют меня. И виновен в этом он. Мой Рики, мой пэт, мой монгрел, мой любовник.
Я перехожу в кресло, ожидая, пока Дэрил заведет тебя в нишу, опустит силовой экран и настроит музыку.
Я киваю и подношу к губам бокал с вином.
Ожидание...
- Можешь начинать. Для разминки танец.
Рики
Ты как специально издеваешься. Мне вспоминается другой мой сон. Коридоры - пустая комната - только музыка - тебя нет - ты наблюдаешь без присутствия - я должен танцевать - мое бешенство. Ты делаешь этот сон реальностью. Прямо сейчас и весь последний месяц. Дэрил выбрал мелодию. Барабаны. Сначала один, глухо, потом несколько, ближе к концу - я знаю - воздух разобьет бесчисленное количество звонких ударов. Ритм. Он проникает в кровь. Дикий. Как учили, я встаю на четвереньки - здесь это называется танцевать - и выгибаюсь. Встряхиваю волосами и перекатываюсь на спину. Раздвигаю и сдвигаю ноги. Глажу себя по груди. Сейчас я должен вскочить на ноги и снова - стремительно, следуя нарастающему ритму - опуститься на четвереньки. Я вскакиваю на ноги, опускаюсь на четвереньки и... начинаю облизывать свои растопыренные на зеркальном полу пальцы. Твои пэты дают тебе такие представления? Удары барабанов уже хаотичны. Я не слушаю их. Медленно я облизываю один палец за другим. Приподнимая голову и перехватываю твой взгляд. Не хочешь также? Под своими ладонями я вижу свое отражение. Я тоже похож на зверя. Лоснящегося черного зверя. Ты сияешь. А я темнота. Я целую свое холодное отражение, с неохотой отрываюсь. Лениво, вразнобой с бьющейся в припадке мелодией, я встаю с колен, поднимаю руки над головой и начинаю кружиться. Не отрывая от тебя взгляда. Лишь на короткий вынужденный миг. Провоцирую.
- Смотреть, как ты смотришь на меня, это тоже шоу! Ясон!
Ясон
Я хочу его. Прямо сейчас. Это чудовищное желание. Я смотрю на него. Его хорошо обучили, и он сам внутренне, телесно, чувствует гармонию.
Я, не спеша, пью вино.
Мне хочется выдернуть его с площадки и взять прямо сейчас. Я представляю, как он будет смотреться и вести себя на шоу, и пальцы слегка сжимаются на бокале. Но я должен это сделать.
Я неподвижен. Перчатки - вторая кожа.
Я знаю, как расширены мои зрачки, и знаю, что он этого не видит, не может видеть.
Но он... чувствует?...
Его провокационная фраза пролетает мимо. Я лишь слегка улыбаюсь своим мыслям. "Я знаю, Рики".
Дэрил доливает вина. Глоток, твои губы... Как влюбленно ты целовал свое отражение. Это неплохая идея для шоу.
- Приласкай себя. Медленно.
Рики
Мои руки скользят по волосам. Вперед. Перекрещенные. Круговые движения по плечам. Моя кожа влажная. Тонкая блестящая цепочка на талии - расторопный Дэрил нацепил, отправляя меня на дурацкие занятия, ползание на карачках - не то, что может скрыть мое возбуждение. Ты смотришь на меня поверх бокала. Вместе с вином выпивая все мои движения. Я раскачиваюсь. Твои глаза то приближаются, то удаляются.
Смотреть в твои расширенные зрачки как в песок проваливаться... медленно вязнешь... знаешь, что скоро, кроме песка, ничего не останется... песок мягко тащит к себе... и все равно... Я опускаюсь на пол и ложусь на спину. Упершись руками в зеркальную поверхность, я подтягиваю свое тело ближе к твоим ногам. Бросаю взгляд на Дэрила - его руки, держащие завернутую в салфетку бутылку, дрожат. Интересно, фурнитуры могут испытывать возбуждение? Он просто боится, что я снова взбрыкну. Я закрываю глаза, ты любишь, чтобы я смотрел на тебя, когда мастурбирую, но пока я не слышу приказа открыть их. Каждый раз тебе приходится приказывать. Ты видишь мои ресницы, мои согнутые в коленях ноги, мою двигающуюся по члену руку. Левая рука, расслабленная, лежит на полу. Чтобы я трахал себя пальцами - это тебе тоже приходится приказывать.
Ясон
- Открой глаза.
Я начинаю говорить, медленно, медитативно, настраивая его под один мне понятный ритм и стиль.
- Второй рукой по груди. Вот так. Прищеми соски, сильнее, еще... Не распластывайся по полу. Ноги шире, на пальцы. Рука на члене, пальцы более тонко, так. От мошонки... да, приласкай яички... по уздечке, сожми головку, сильнее. Пальцы в кольцо, покажи, как ты возбужден. Вторая рука на шею, плечи, живот. Изгибайся...
Возможно, здесь была бы хороша плеть, но, думаю, на шоу этого не будет. Вряд ли кто-то учит своих пэтов обращаться с кнутом. И уж тем более, вряд ли я разрешу, чтобы он был для кого-то нижним. Я скажу ему об этом... позже.
Он опять отвлекся. Я пришпиливаю его своим взглядом к огненному шесту наслаждения.
- Губы. Да, так хорошо. Еще раз. Грудь, шея, живот... Не останавливайся. Теперь зад. Сначала растяни вход. Так, еще, прогнись, покажи... Теперь одним пальцем по краю, раздвинь ягодицы... Теперь два, глубже. Три... Четыре. Держи ноги раздвинутыми...
Его тело готово закричать, и оно кричит... губы, распахнутые глаза. В глаза.
Да, представь, что это делаю я.
Я предвкушаю сегодняшнюю ночь...
Рики
- Открой глаза.
Ты всегда это говоришь. Я никогда не могу остаться наедине с тобой таким, каким я хочу, чтобы ты был. Я хочу, чтобы ты не сбрасывал мои руки. Завязав крепкий узел, я связываю наши взгляды. Но я мошенник. Я моргаю, держа глаза закрытыми много дольше, чем требуется. И узел распутывается. Ты повторяешь команду, и я вынужден бросить свою уловку.
- Второй рукой по груди. Вот так. Прищеми соски, сильнее, еще.
Музыка давно замолчала. И я слышу только свое дыхание. Прерывистое. Я облизываю пересохшие губы. По твоему приказу мои пальцы сжимают сосок, и я вскрикиваю. Как будто в моих пальцах бежит электрический ток. И снова. Более мощный разряд. Меня выгибает. Ты отставляешь свой бокал и подаешься вперед.
- Не распластывайся по полу.
Я пытаюсь приподняться на локтях, но, не удержавшись, снова падаю на спину. Я сжимаю член. Чувствуя, как прибывает в него кровь. Ожесточенно двигаю рукой. Вверх. Вниз. От паха сладострастно-мучительное напряжение растекается по всему телу. Взвинчивая возбуждение до запредельной отметки. Так, что мои ноги начинают непроизвольно подергиваться. Я сдвигаю их вместе.
- Ноги шире.
Слабая вибрация превращается в грубые судороги. Я уже не пытаюсь впустую бороться с ними. Ты не отрываешь от меня глаз. Невидимая нить, удерживающая наши взгляды вместе, натянута и дрожит. Электричество, пляшущее в моих пальцах, по этой нити капля за каплей перетекает в тебя. Мягкий жидкий огонь. Он в твоих зрачках. В глубине. Кажется, ты можешь оторвать меня от пола, такое сильное натяжение.
- Теперь зад. Сначала растяни вход.
Я приподнимаю бедра - большие пальцы ног вот-вот проткнут пол - и просовываю левую руку под спину, массирую свой анус. Мое тело не успевает за желанием, я еще не готов. Втискиваю пальцы почти насильно. Наслаждение становится едва стерпимым. Три пальца. Комната кружится и вращается. Четыре. Пружина внутри распрямляется. Меня как будто подбрасывает к потолку, хотя я лежу на полу. Запах спермы. Слабость. Я опускаюсь. В самый низ. В изнеможении я переворачиваюсь на бок и вытягиваю руки. Я говорю в пол.
- У тебя уже встал? Или тебе надо еще помочалить меня плеткой?
Я слышу, как охает Дэрил. Мое собственное сердце падает в живот. Я знаю, почему говорю это. Опять. Но тебя не остановят слова. Это я тоже знаю. Отдашь меня на потеху. Пэтам. Как ты уже делал. Только в этот раз - при всех. Свободная Выставка. Три дня. Я прижимаюсь щекой к холодному стеклу. Подтягиваю колени к груди.
Ясон
Я откидываюсь на спинку кресла. И молчу. Долго. Опять провокация. Виктимность на лицо. Интересно, все ли монгрелы виктимы? Надо будет обсудить эту тему с Раулем. Да и он давно хотел посмотреть на мое приобретение. Для него это так, а иного я ему не скажу.
А еще ты не знаешь, насколько высок уровень контроля у блонди.
Я усмехаюсь.
Я смотрю на него, лежащего у моих ног, и любуюсь, именно любуюсь и предвкушаю... Я предвкушаю то, во что он превратится, чем я его сделаю. Его раздражение странно, но он просто не понимает...
Я отпиваю вино и слегка пристукиваю мыском туфли по полу.
- Ляг здесь. Не поднимайся, ползи.
Ты стискиваешь зубы и бросаешь на меня яростный взгляд. Дэрил заносит руку над браслетом.
Ты подчиняешься. Ты не знаешь, как хорош сейчас. Гибкий, с играющими мышцами, влажной кожей.
У моих ног. Я так же мыском туфли слегка подталкиваю тебя под ребра.
- Перевернись, выгнись, поднимись на руках, вот так на локти, запрокинь голову.
Изысканная поза, скульптура.
Я приказываю Дэрилу стереть с тебя сперму, чтобы не портить картину.
И он снова наполняет мой бокал.
Я склоняюсь к тебе, к лицу, почти к самым губам. Вгоняя свой взгляд в твои расширенные зрачки.
- Тебе так нравится, когда я бью тебя? Что предпочтешь на этот раз?
Рики
Ты пихаешь меня носком туфли. Осторожно. Чтобы не оставить синяки? Они не сойдут за три дня. Я переношу вес тела на руки и, выгнувшись, подставляю свое тело твоему пытливому взгляду. Как лучам солнца. Тогда под влиянием наркотика после шестидневной экзекуции мне померещилось, что ты солнце. Красивое и опасное. Солнце, которое уже сожгло первый слой моей кожи. Моей защиты. От которого мне негде укрыться.
- Тебе так нравится, когда я бью тебя? Что предпочтешь на этот раз?
Ты наклоняешься надо мной. Сладкий запах вина. Я уверен, что сегодня ты не воспользуешься плеткой, и мой язык опережает мои мысли.
- Ты не станешь! Приведешь меня в кровоподтеках на ваш уродский спектакль? Ха! Может, напьемся вместе? Слабо выпить с пэтом? В честь моего театрального дебюта! Я никогда не был в театре и, по правде сказать, не больно туда рвался, но раз такое дело.
Ясон
Мне смешно, очень. Я запрокидываю голову и смеюсь, беззвучно и коротко. И снова опускаю лицо к нему, глаза в глаза.
- Ты развеселил меня, пэт. Ты заслужил.
Я отдаю приказ Дэрилу.
Отвести в ванную, вымыть, нанести крем-афродизиак на всю кожу, кроме слизистой.
Каждое прикосновение становится резким, как удар хлыста, и чувственным, как самый сладкий сон. Это не оставляет следов, но эффект прекрасен даже с тонким шелковым платком или пером. И желание, желание, желание...
Тебя приводят обратно. Крем еще не начал действовать в полную силу. У тебя чувствительная шея. Ошейник добавит ощущений. Запястья в напульсниках-фиксаторах.
Я разглядываю тебя сквозь ресницы. Лоснящаяся кожа, уже припухшие губы, темные глаза...
- Ближе. Встань на колени.
Рики
Дерьмо. Что ты опять задумал? Дэрил тянет меня в ванную комнату. Включает воду. Я ору на него, что слишком холодная, он ничего не отвечает, делает воду теплее и намыливает меня. Черт, ненавижу, ненавижу, ненавижу, когда со мной так обращаются, как будто я сам не в состоянии себя обслуживать!... Когда меня касаешься не ты, ненавижу. Дэрил трет мой живот, яйца, раздвигает ягодицы и проводит мочалкой между ними. Я дергаюсь и предупреждающе рычу. Чтобы он, по крайней мере, заканчивал скорее. Дэрил вытирает меня и надевает тонкие резиновые перчатки. Это еще что? Из плоской круглой коробочки он достает крем и растирает меня всего. Проводит по члену. Снова лезет к моей заднице. Я отпихиваю его ногой, и Дэрил активирует кольцо. Такое ощущение, что член просто оторвали, а потом как попало приставили назад. Я хватаюсь за стену. Что это было? Это не похоже на привычную - уже привычную - кусающую боль. Все еще согнутого, Дэрил вытаскивает меня назад в комнату и защелкивает на моих руках железные браслеты.
- Ближе. Встань на колени.
Я стою как вкопанный. Все еще пережидая боль. Дэрил подталкивает меня. И я падаю к твоим ногам. Неловко. На колени. На скованные руки.
Ясон
Пальцы гладят подлокотник так, как они привыкли гладить твои волосы. Задумчиво и нежно.
- Выпрямись. И смотри мне в глаза.
Ты поднимаешься. Я вижу, как подрагивают твои колени. Как напряженно вздергивается член. Влажные виски. Непонимающий взгляд.
- Этот крем поможет тебе чувствовать. И совершенно не оставляет следов. Вот так.
Я нагибаюсь к тебе и провожу, почти не касаясь кожи, от твоего горла к паху. И слегка задерживаю ладонь над твоим торчащим членом. Над самой головкой. Почти не касаясь. Твои глаза распахиваются, рот раскрывается в... стон. Глубокий и протяжный. Не успевающий перерасти в крик.
Я смотрю в твои глаза. Недолго. Потом откидываюсь обратно на спинку кресла. Затеняю взгляд ресницами и приказываю Дэрилу зафиксировать тебя. Не жестко. Руки вверх, но их можно сгибать.
Ты стоишь почти спокойно, безвольно, но я вижу, как дрожь возбуждения уже составила основу тебя, пробралась под кожу и зажгла ее, отразилась в глазах, губах, захватила член.
Крем будет действовать всего полчаса. Я не хочу выматывать тебя перед ночью.
Я отсылаю Дэрила, и мы остаемся вдвоем. Я снимаю перчатки и подхожу ближе. Оглаживаю твой зад и слегка шлепаю.
- А ты умеешь просить, пэт.
Едва заметными касаниями я заставляю тебя упасть между пропастями боли и наслаждения. Ты повисаешь на цепях. Но я вздергиваю тебя вновь.
Неуловимые движения. Твои крик, стон. Эрегированный член. Яички в ладони.
Я знаю, как ласкать и прикасаться к тебе, чтобы, кроме боли, ты чувствовал еще и возбуждение. И его было больше.
Минута, полторы, а потом боль. И чем короче и сильнее боль, тем оглушительнее наслаждение.
Рики
Легкий шлепок обжигает, как многохвостная плетка. Много тонких хвостов, так много, что они сплелись в один безжалостный удар. Твои руки без перчаток раздавливают мои соски между пальцами. Я кричу, и на глазах выступают слезы. Твои ногти полосуют мою кожу. Мне кажется, что они оставляют глубокие кровавые борозды. Я зажмуриваюсь и стискиваю зубы. Когда ты убираешь руки, и я распахиваю глаза, я вижу, что под твоими ногтями нет ничего, кроме чистоты. Ты прикусываешь кожу на ключице. Ощущение, что пара клыков погружаются в меня и выходят, вырывая кусок кожи. А потом ты целуешь это же самое место, и несуществующая рана затягивается нежным теплом. Когда твои ногти проводят по головке члена, мозг взрывается красным фонтаном, и я падаю. Цепи удерживают меня. Слезы капают с подбородка. Стоны мешаются с ругательствами и бессвязными криками. Твоя рука на моем члене вдруг становится ласковой. Поглаживает. Ты нажимаешь на самый корень пожирающего мое тело возбуждения, и я, задерживая дыхание, застываю на самом краю, но ты отталкиваешь меня, снова шлепая по заду. Второй удар заставляет меня взвыть. Ты снова гладишь. Закованный, я не могу защититься ни от боли, ни от наслаждения.
- Хватит. Хватит уже меня мучить!!! Дай мне кончить, черт бы тебя побрал!!!
Ты притягиваешь меня к себе, и твоя одежда прохладными складками ложится на мою разгоряченную кожу. Придерживая меня под грудью, целуя мое ухо, ты играешь моими яичками, трешь их друг о друга. Я напрягаю мышцы зада. Пытаюсь потереться членом о твое бедро.
- Пожалуйста... Ясон... Пожалуйста... Пожалуйста...
Всхлип на каждом вздохе.
Ясон
Я ослабляю цепи, и ты падаешь на пол. Я поддерживаю тебя за ошейник, и ты немного задыхаешься.
- Я могу сделать с тобой все, что захочу. Пойми это наконец. И научись вести себя правильно.
Я отпускаю тебя, и ты падаешь на четвереньки. Хлесткий удар по ягодицам. Ты почти взвыл, но не сдвинулся.
- Раздвинь ноги.
Ты возбужден и раскрыт, мои пальцы входят, легко раздвигая мышцы ануса. Три. Твой судорожный вздох, и ты раздвигаешь ноги шире. Послушно, боясь окрика, слезы капают на покрытие. Я двигаюсь в тебе почти жестоко. Найдя простату и постоянно задевая ее. Твоему телу уже достаточно просто дыхания, движения воздуха по коже. Ты подмахиваешь так активно, что, кажется, ты настоящий пэт. Но это не так. Твои мышцы сжимаются вокруг моих пальцев. Я развожу пальцы, растягивая тебя. И ты выстанываешь сквозь зубы...
Рики
- Раздвинь ноги.
Все повторяется снова. Это уже происходило со мной. Удар коленями. Цепкие пальцы под ошейником. И в моей заднице. Такие желанные. Такие жестокие. Тупой монгрел. Когда же ты заткнешься! Ведь все было нормально! Если вообще можно говорить о какой-то нормальности в этом проклятом месте. Я давлюсь слезами. Не губу прокусить. Язык откусить - вот что надо. Тело дергается от грубых толчков. Волосы хлещут по лицу. Мои пальцы вжимаются в пол. Я стараюсь удержать равновесие. Ты больше не обнимаешь меня. Настойчиво теребишь истерзанные соски. Впихиваешь в меня пальцы. Наружу. Снова резко внутрь. Наружу. Блядь.
- Да трахни меня! Трахни! Трахни уже! Я же для этого тебе нужен!!!
Ясон
- Нет.
Холодный тон. Я вынимаю из тебя пальцы.
- Не для этого. Ты опять ошибся, монгрел.
Через минуту действие крема закончится.
Я поднимаюсь, дохожу до кресла и усаживаюсь в него. Вытираю руки салфеткой.
Дэрила вызывать не стоит. Закончив действие, этот препарат очень полезен для кожи.
Я жду тебя. Твоей реакции. Правильной реакции. Необходимой.
Рики
Твои пальцы выскальзывают из меня. Отпускают соски. Нет. Пожалуйста. Не убирай руки. Ты уходишь в свое чертово кресло. Возбуждение бьется внутри. Вместо сердца. Вместо всех органов. Я тянусь к своему члену. Обхватываю - плотно - рукой. Я вообще не могу себя контролировать. Огонь стыда жжет лицо. И я знаю, что за зрелище я представляю собой сейчас. Но стыд, злость, все это фоном. Я хочу освободиться от этого колотящегося во мне напряжения. Пара рывков. Возбуждение выплескивается из меня вместе с семенем, на пол. Но меня продолжает сотрясать в судорогах. Все тело сводит. И внезапно немеет.
... Не для этого. Ты опять ошибся, монгрел...
Липкая сперма между пальцами. С трудом я поднимаю голову.
- Так что? Гожусь я для вашего долбанного блядского шоу?
Ясон
- Ты годишься для меня, Рики. И это самое главное. Ты лучший... Я так хочу.
Я смотрю, как вздрагивают твои плечи при этих словах. Как будто я все еще касаюсь тебя внутри. Как будто твоя кожа все еще горит от моих едва касаний. Я надеюсь, ты начинаешь понимать разницу между твоим представлением о настоящем желании и тем, что и как ты действительно можешь и хочешь.
Мне приходит на ум одна мысль. Я улыбаюсь и встаю из кресла. Совсем освобождаю тебя от цепей. Ты так странно дергаешься от моих прикосновений, что мне приходится пару раз шлепнуть тебя, чтобы ты знал свое место.
Рики
Ты поднимаешься с кресла и подходишь ко мне. Что, понравилось? Прикидываешь, понравится ли это другим? Засунул бы ты свое "хочу" себе я бы тебе сказал куда. Я закусываю губы с внутренней стороны, чтобы удержать за зубами точный адрес конкретного места, я сегодня уже наговорился. Тонкий запах твоих волос беспокоит. Вызывая дурацкое желание зарыться в них. Помимо воли мое дыхание снова учащается. Мне и без того паршиво от унизительного вымученного оргазма. Я слышал, пэты в борделях Мидаса просто сексуальные наркоманы, я сам уже стал сексуально зависимым здесь. Ты наклоняешься, чтобы снять с меня железки, я пытаюсь отодвинуться, чтобы избежать опасного возбуждающего контакта с твоей кожей, но ты бьешь меня, заставляя быть смирным.
- Что, наказание еще не закончилось? Что там еще в программе дрессировки?
Ясон
Пара влажных салфеток приводят тебя в порядок. Ты шипишь что-то сквозь зубы. Но несколько движений по твоему члену заставляют шипение перерасти в стон. Афродизиак закончил свое действие, но твое тело запомнило то, что ему понравилось.
- Наказание? Рики, я просто хочу, чтобы ты вел себя, как воспитанный пэт. И мне не надо было бы тебя постоянно заставлять. Делай то, что я говорю, и не будет никаких наказаний.
Я обнимаю тебя и ставлю на ноги, не выпуская из объятий. Ты пытаешься отвернуться, но я удерживаю тебя за волосы.
- Просто делай, как я хочу... Рики.
Глубокий взгляд заканчивается поцелуем.
Рики
Твои пальцы обхватывают мой член, заставляя меня задохнуться рвущимися сквозь зубы ругательствами. Ты поднимаешь меня, слабого от пытки, удовольствия и страха, на ноги. Твои руки держат прочно, прижимая мои локти к телу, синий взгляд проникает в мои глаза, скользит ко рту. Я хочу увернуться, потому что слишком хорошо знаю, что будет, если твои горячие мягкие губы коснутся моих, я снова раскисну и потеряю способность мыслить, всего лишь от поцелуя.
- Просто делай, как я хочу, Рики.
Ты рывком собираешь мои волосы на затылке и прижимаешь меня к себе, заставляя разомкнуть губы. Я успеваю монотонно досчитать до трех и на "четыре" сам засасываю твой язык в свой рот, вонзая в ладони ногти.
Ясон
Ты целуешься так страстно, что мне поневоле приходит мысль, что все, что ты делаешь против моего желания, не более, чем игра. Чтобы я взял тебя так, как тебе нравится. Жестоко. И доказал тебе в который раз, как ты меня хочешь и как тебе будет лучше.
Я с неохотой прерываю поцелуй. Твои глаза полузакрыты, ты тяжело дышишь. Я чувствую, как твой член упирается мне в бедро. Ты возбудился от одного поцелуя. Прекрасная реакция.
Я поглаживаю тебя по спине и ягодицам. Когда я проникаю между них, ты вздрагиваешь и пытаешься сжать, но я сильнее. Пальцы входят глубже, и ты подаешься ко мне, начиная покачиваться, раздвигая ноги.
Нет. Эта игра продолжится не здесь.
Я отпускаю тебя. Мои руки становятся просто поддержкой для твоего тела. Я убеждаюсь, что ты можешь стоять, и отхожу от тебя. Снять сьют и, оставшись обнаженным, поманить за собой.
- Иди за мной, Рики.
Несколько шагов к двери в ванную комнату.
- Ну же.
Я приглашающе протягиваю к тебе руку, и когда ты, подойдя на нетвердых ногах, касаешься меня кончиками пальцев, жестко схватываю ее и вдергиваю тебя в пространство ванной, за дверь. Большой бассейн, как обычно, наполнен голубоватой водой с ароматизаторами. Обычно мне некогда принимать столь долгие водные процедуры, и я пользуюсь только душем. Но сейчас мне хочется разнообразия. Я поворачиваюсь к тебе.
- Ты умеешь плавать?
Рики
Ты вталкиваешь меня в ванную, до боли переплетя мои пальцы со своими, я почти сразу вырываюсь, чтобы... не попытаться обнять тебя. Такое обычное соприкосновение двух рук, переходящее в тесные объятия, запрещенное с тобой.
- Ты умеешь плавать?
Мокрые блики мерцают на твоем лице, делая его красоту совсем нереальной, и я поспешно отвожу взгляд в подсвеченную изнутри тонкими полосами иллюминации мерцающую воду бассейна. Вода всегда завораживала меня своей легкой тяжестью, колыхающейся неподвижностью. И охладиться мне сейчас точно не помешает во всех смыслах. Ты обнаженный рядом - непосильное испытание для меня. Я чуть ли не с ненавистью думаю о своем подающимся малейшим твоим ласкам теле.
- Если снимешь ошейник.
Не выношу этот кусок кожи, который душит, даже будучи максимально ослаблен. Ты отрицательно качаешь головой. Я вскакиваю на бортик, как будто убегаю. И, сделав глубокий вдох, бросаюсь в расступающуюся подо мной переливающуюся огнями невесомость, стрелой, выныривая у другого конца бассейна.
- Надеюсь, я не забрызгал тебя, а?
Вижу, что забрызгал, у тебя даже с волос течет.
Ясон
Я качаю головой, стряхивая капли с волос.
- Нет.
Я спускаюсь по мелким ступеням до воды, почти соскальзываю в нее. Бассейн имеет форму конической чаши с достаточно глубоким центром.
Ты висишь у дальней стенки. Гоняться за тобой в мои планы не входит. Я просто ложусь на воду и позволяю телу легко парить над голубой глубиной, раскинув руки. Я все равно, кажется, кожей чувствую, как и где ты движешься.
- Где ты научился плавать?
Вода делает мой голос глуше.
Я чувствую, как ты подбираешься ближе ко мне, и в самый твой рывок меняю положение тела. Ты попадаешь точно в мои объятия, и я одним движением отталкиваю нас ближе к краю. Я не хочу тебя выпускать. Вода придала тебе особое очарование. Под душем ты тоже хорош, но тут...
Я прижимаю тебя к бортику. Ладони скользят по твоему телу. Такому натренированному, гладкому, заманчивому... Я подтягиваю тебя ближе.
- Ты когда-нибудь занимался сексом в воде?
Я облизываю твои губы, чуть солоноватые. Пальцы мнут твои соски. Наши напряженные члены соприкасаются. Вода дает тебе возможность быть почти наравне со мной по росту. Ты паришь в моих руках, прижатый моим телом...
Рики
Я двигаюсь вдоль стенки.
- Где ты научился плавать?
Я вспоминаю лаз в стене, и как я и еще двое мальчишек - я, конечно, был заводилой - мы убегали на берег отдышаться от серых стен интерната, свернув свою одежду под одеялами. Ночь скрывала маслянистые пятна реки, а если лунный свет и высвечивал их в темноте, эти признаки загрязнения выглядели как черные стекла. Весь берег был утыкан зычными предупреждениями о том, что лезть в воду самоубийство, но вода казалась такой гостеприимной, неспособной на зло. Плавать, для некоторых людей, это, наверно, как для птиц летать, - естественно, получается само собой. Ты просто не сопротивляешься воде. Я не знаю, как это - учиться плавать. Я знаю, как больно, когда крылья ломают. Когда нас, в конце концов, поймали, первый раз меня избили чуть ли не до смерти. Не думаю, что кому-то было важно наше здоровье или еще что, просто мы сделали то, что не велено. Сейчас твое право сильного и сила твоих рук отбрасывают меня назад на рваный линолеум пола под ноги в тяжелых ботинках. Я тогда надолго замолчал, а когда стал говорить снова, в моем лексиконе исчезли все мягкие слова, остался необходимый набор. Гаю иногда удавалось разговорить меня, он любит все отмечать словами. Мы говорили о том, что нет места хуже трущоб, но там я дышал полной грудью, а здесь воздух слишком стерильный и кажется ядовитым, как будто через легкие в меня может проникнуть этот чуждый мне перекошенный мир. Я дознался, кто настучал о наших вылазках, я бил крысу с удовольствием, не за свои ушибы, за все тайные прогулки, которые были и которые могли быть. А сейчас меня предает мое тело. Я упустил тебя из вида и вдруг оказываюсь зажатым между стеной и тобой.
- Ты когда-нибудь занимался сексом в воде?
Твой язык проходится по моим губам. Ты задаешь вопросы, на которые тебе не нужны ответы. Тебя интересует только правильный ответ моего тела, который оно дает без моего участия. У себя или в твоей постели я вспоминаю, как ты произнес слово "любовь", и мои губы кривятся в горькой усмешке, я поверил, что ты имеешь в виду... любовь... Твои ласки становятся настойчивее, я вцепляюсь рукой в бортик, но рука скользит и срывается в воду. Ты как будто задался целью изъять из моего горла все звуки, от низких стонов до звенящих криков, на которое оно способно. Я беспомощно тяну носом воздух, захлебываюсь возбуждением, не отпускающим и унизительным.
Ясон
Ты явно думаешь о чем-то другом. Даже когда мои ласки заставляют тебя кричать и стонать от нежности желания.
Я вырываю у тебя твое время. Ты отводишь глаза. Ты где-то далеко, не со мной. Со мной только тело. Я ведь не могу тебя понять. Но ведь и ты... ты тоже не хочешь...
Я достаточно твердо держусь на воде. В отличие от тебя, я стою на дне, и вода доходит мне чуть выше плеч. Я приподнимаю тебя, заставляя ногами обнять меня за бедра. Ты понимаешь. Нет, не ты. Твое тело.
Твое тело судорожно вцепляется в перильца по краю бассейна. Тело выгибается под моими руками и нетерпеливо трется пахом о пах. Тело безошибочно понимает, что я хочу, и делает так, как надо.
Я приставляю головку своего члена к твоему растянутому уже анусу и вхожу в тебя. Легко. Вода расслабляет твои мышцы, и ты сам одеваешься на меня. Тебе нравится, я вижу.
Вода делает движения легкими и чуть замедленными. Немного неуверенно неловкими, но в этом есть своя прелесть.
Я откидываю тебя на бортик и стараюсь входить и выходить из тебя как можно сильнее и дольше. Чтобы дать тебе почувствовать всю силу момента обладания. Хотя, это мне кажется, что тебе. Нет, просто твоему телу...
Чуть прикрыв глаза, всматриваться в твои черты. Поворот головы, лихорадочно дышащую грудь, побелевшие костяшки пальцев, мокрые волосы, прилипшие к вискам, неудачные попытки закусить припухшие от страсти губы, огненный взгляд из-под длинных ресниц. Ты прекрасен, Рики... и ты мой. Даже если этого хочет только твое тело.
Эпизод 5: Шоу
Музыкальная тема: The Nobility
Рики
Лучшая секс-кукла Первого Консула. И сегодня меня выставят в витрине. Вставят... вернее... Я закусываю губы, чтобы они не дрожали. Скрестив ноги, вжавшись спиной в стену, я сижу на кровати, ухватившись за пальцы ног. В комнате работает кондиционер, но я весь горю, как будто у меня лихорадка. Я слизываю пот. Даже губы соленые. При воспоминании об утренних манипуляциях с моим телом блевать хочется. Все эти масочки, притирания, обертывания. Из волос на теле остались только ресницы, брови и скальп, налакированный. Я стараюсь особо не дергаться, чтобы избежать лишних поползновений Дэрила к моим патлам. Он мне еще ногти на руках и ногах накрасил... Я с шумом выдыхаю воздух. Краска прозрачная, но все равно я сижу, закрыв пальцы ног руками, чувствуя себя шлюшкой в заведении Лу. Серебристых кисточек на сосках не хватает. Но, может, мне еще что-то такое подгонят. Дверь раздвигается, и я уже готов сказать что-нибудь подобающее торжественности момента, чтобы у Дэрила уши враз отсохли, но это ты... я сглатываю ругательства... Ты смотришь так... что не вырваться.
Ясон
Он волнуется. Я, если честно сознаться перед собой, тоже. Но я должен. Мы должны... Как трудно, не объясняя, не имея возможности, права объяснить, дать все же понять.
Я осмотрел костюм, заказанный для него. Это костюмированное шоу. Рауль любит такие. И устраивает их достаточно часто. Отказываться далее было бы просто небезопасно. А я не хочу им рисковать. Моим Рики.
Костюм. Черный латекс и кожа. Металл, цепочки, стразы и серебро. Высокие сапоги, тонкие, состоящие почти из одних ремешков, пряжек и подошвы, на небольшом каблуке. С широкими браслетами-фиксаторами на щиколотках. Скорее для красоты, нежели для реального применения. На этом шоу он не даст себя никому. Я не... хочу этого.
Узкий корсет, открывающий соски. Съемный гульфик. Я знаю, как он стеснителен, и пах будет открыт только перед подиумом. Но полностью. Ошейник, наручни, все в связках из ремней и цепочек. Я вызвал Дэрила, чтобы он помог Рики одеться для выхода.
Он сидел в своей комнате. Обнаженный и растерянный и немного злой. Но, мне кажется, что последние дни воспитания пошли ему на пользу.
- Ты хорошо выглядишь. Вижу, что ты готов.
Дэрил шагнул из-за моей спины и развернул его одежду.
- Надень это. И, надеюсь, ты помнишь, как себя вести?
Рики
Мне казалось, я буду рад увидеть хоть какую-нибудь одежду. Мои джинсы, куртка и ботинки пропали без вести и, вероятно, давно похоронены. Но когда я увидел то, во что меня собрались обрядить, мне захотелось побиться головой о зеркало еще раз, и я пожалел, что не догадался повторить этот трюк до твоего прихода. Лучше быть дохлым, чем сдохнуть от стыда в этом... в этом... Что это за хрень? Я спрыгнул с кровати. Дэрил пошел на меня со всем этим барахлом. Он бы еще руки растопырил. Тогда было бы полное впечатление, что я загнанная крыса, которую сейчас поймают и нацепят костюмчик. Я легко вывернулся из рук Дэрила и рванулся к тебе, сжимая кулаки.
- Это несерьезно, да?!! Ясон? Я это не надену!!!
- Ты хочешь поехать голым?
Дэрил берет меня за локоть, но ты останавливаешь его жестом. Это мучительно - иметь выбор. Оказывается, это может быть мучительно. Я думаю о кольце, которым ты... подчеркнул мое предназначение... Если только оно и ошейник будет моей одеждой... Меня все равно заставят снять все эти тряпки и... Но мне придется пройти голым через холл... и ехать в машине... По крайней мере, это буду я сам! Мое тело! А а не... вот это...
- Да.
Ясон
Я приказываю Дэрилу одеть тебя в стандартную сбрую. Сандалии, цепочка на ошейник. И перед тем, как набросить тончайшие полупрозрачные стринги, я парой движений довожу тебя до сильнейшей эрекции и фиксирую кольцо, чтобы она не спадала.
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Я держу многозначительную паузу, глядя тебе в глаза. В самое дно твоих расширенных зрачков. Долго.
Дэрил подает мне цепочку. Я одеваю на мизинец кольцо, которым она заканчивается. Это просто формальность. Цепочка легкая, но сверхпрочная.
- Иди за мной. И не забывай вести себя, как положено пэту Первого Консула.
Мы выходим. Я немного раздражен, но это не проявится ни малейшим движением ресниц. Ты следуешь за мной.
Мы впервые вместе выходим из моих апартаментов. Пустой лифт вниз.
- И последнее, Рики. Я не хочу, чтобы тебя кто-то взял на этом шоу. Ты должен быть только активным. Это мое требование. Если хочешь что-то сказать, говори сейчас, потом это будет невозможно, пока мы не вернемся домой.
Рики
Прошло три минуты, как ты появился, и уже столько эмоций. Не думал, что буду испытывать облегчение от того, что ты позволишь мне остаться практически голым, и в таком виде выведешь на публику. Но это жестоко... возбуждать меня на пороге. Я и без того постоянно на взводе... когда ты рядом. Это еще можно было бы терпеть. Если бы не твои грубые подгибающие колени прикосновения. Схватить твою руку... положить сверху свою и... Спокойно!
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Твой голос похож на голос статуи из цельного куска металла. Ни одной мягкой ноты. Он чужой. Отстраненный. Я понимаю, что не слышал такой вот твой голос уже очень давно. По телу пробегает дрожь. Ты обрубаешь взгляд и отворачиваешься. Твои волосы легко задевают мою руку. Случайная ласка. Я плетусь за тобой в полной прострации. Дэрил пихает меня под лопатки, чтобы я держал спину ровно, и остается за закрывающимися дверями лифта. От твоего взгляда у меня все внутри холодеет. Но потом до меня доходит то, что ты говоришь, замораживая меня этим своим взглядом.
- И последнее, Рики. Я не хочу, чтобы тебя кто-то взял на этом шоу. Ты должен быть только активным. Это мое требование. Если хочешь что-то сказать, говори сейчас, потом это будет невозможно, пока мы не вернемся домой.
На моем лице появляется ужасно глупая улыбка. Рики, у тебя совсем крыша прохудилась. Тебя везут на случку, а ты лыбишься, как последний дурак. Да он же... он ревнует меня. Ревнует к пэтам?
- Понял. Я понял.
Ясон
Я улыбаюсь. Вижу свое отражение в стекле и улыбку. Я слегка киваю тебе, и дверь лифта открывается. Лицо снова принимает привычную маску. Нижние этажи. Ожидающая машина с водителем-фурнитуром. Я сажусь на заднее сиденье и тяну тебя за собой. Взглядом показывая твое место у моих ног. Пол с мягким покрытием. Ты прижимаешься к моей ноге, хотя места достаточно. Я не отталкиваю. Я понимаю, что ты нервничаешь.
Кладу руку тебе на затылок, под волосы, и почти автоматически поглаживаю, успокаивая.
Мы едем с полчаса.
Яркий подъезд, множество машин, людей. Все разные, кто-то с фурнитором, кто-то с пэтами, иногда и с тем и с другим, и не в единственном числе. Мне все равно. И я хочу, что бы это "все равно" передалось и тебе. Едва скользнув взглядом, я оцениваю твое состояние и киваю.
Машина останавливается. Мы выходим. Сначала я, потом ты. Публика оборачивается. Я приветственно киваю и иду сквозь толпу, которая расступается передо мной. Ты сзади. Я чувствую спиной, как ты идешь за мной.
Рики
Новость о том, что меня не будут иметь во все дыры, конечно, просто шикарная. Но действие этого обезболивающего быстро проходит, и меня по-новой захлестывает поганая трясучка. Я не знаю точно, что это будет, но уверен, что впечатлений будет выше моей протекающей крыши. Хочу назад. В свою комнату... Три месяца назад я хотел назад в Керес. Какой прогресс, Рики. Ты можешь гордиться собой. В смысле, Ясон может гордиться тобой. То есть собой. Дерьмо. Я замечаю, что дергаю пальцами ног. Крашеными. Блядь. Сжимаю. Разжимаю. Верный признак, что совсем извелся. Когда машина останавливается, мне хочется забиться под кресло. Так, чтобы не было никакой физической возможности вынуть меня оттуда. Тот твой многообещающий взгляд температуры гораздо ниже нуля... Ты тянешь за цепочку, и я послушно выпрямившись, следую за тобой. Взгляды царапают кожу. Особенно неприятное ощущение в том месте, от правого плеча к лопатке, где остался заметный шрам.
Ясон
Мы идем сквозь толпу, как нож сквозь масло. Я вижу Рауля, и он как хозяин этого вечера приветствует меня.
"Так это и есть тот загадочный пэт, котрого ты так долго от нас прятал?"
Он смотрит на Рики, и его взгляд выдает его. Он немного разочарован и... равнодушно любопытен. Господин Советник. Я улыбаюсь ему не более, чем требуют приличия. Он осматривает тебя, как свою собственность, не прикасаясь однако, зная меня.
"Ты хочешь ввести новую моду, Ясон? Дикий, - он делает паузу, - монгрел. Надеюсь, он только с виду такой... хищный? Почему ты не велел убрать ему шрамы?"
Рауль пытается шутить, это у него не получается, впрочем, как всегда, когда он волнуется. Я улыбаюсь.
- Да, Рауль, возможно, что новую моду. Пэты из Академии уже не дают той свежести восприятия.
Что ж, я думаю, мы сможем это увидеть сегодня. Мы проходим на возвышения рядом с пустым еще подиумом. Наши с Раулем кресла, как обычно, стоят рядом. Нас разделяет только стол с напитками и фруктами. Фурнитур наливает нам вино. Я усаживаюсь в кресло, и ты опускаешься на колени около моих ног. Я стараюсь почувствовать, дать тебе понять и успокоить... Взгляды ловят нас в перекрестье. Как будто расстрельные трассеры. Мне все равно. Я улыбаюсь Раулю. Веду непринужденную беседу. Иногда слегка касаюсь тебя, как касаются любого из пэтов.
Рики
Одетому только в ошейник и ремни, мне здорово не по себе. И этот взгляд... он оценивающий... как будто на меня сейчас будет повешен ценник... и сумма на нем совсем не круглая. Я впервые вижу так близко другого блонди. Я думал, что Ясон выглядит бесстрастным. Ха! Да по сравнению с этим чурбаном Ясон просто извержение вулкана. Синие глаза прищуриваются, когда он недоволен или раздумывает. И немного прикрываются, когда он испытывает удовольствие или ждет ответной реакции. А когда он напряжен, как сейчас, его руки что-нибудь перебирают. Сейчас это моя цепь. Ясон... Незнакомый блонди... вместо лица у него фарфоровая маска... только глаза живые... смотрят с презрением. Его взгляд обливает меня холодной водой и пытается проделать то же самое с Ясоном. Мои пальцы машинально складываются в кулаки. Хочется со всей дури треснуть по фарфору. Только опустившись на колени рядом с нашим столиком, кое-как справившись с собой, я решаюсь поднять глаза на... Сверкающие самоцветами крутые бедра - женские. Пальцы с красными ногтями поглаживают блестящие камни. Я понимаю, что, как дурак, пялюсь на большую вздымающуюся грудь - розовые соски тоже как твердые камни, только матовые. Дэрил бы уже пристукнул меня за раззявленный рот. Я поспешно перевожу взгляд на юношу у ног этого... Рауля вроде. Что за имя? Как отрыжка... В длинные вьющиеся медными волнами волосы пэта вплетены тонкие зеленые шелковые ленты. Правую руку змеей обвивает золотистый браслет. На тарелочке мальчик подает своему хозяину очищенный фрукт. Он смотрит только на Рауля. Нашел, куда смотреть. Тоже мне. Сплюнуть, жаль, некуда.
Ясон
Все ждут начала представления. Впрочем, мы приехали последними, и, выдержав паузу приличия, к нам подходят. Я снимаю кольцо с мизинца и отдаю цепочку фурнитуру. Один взгляд в твои глаза: не подведи меня.
- Иди с ним.
Я разворачиваюсь к Раулю. Он слегка встревожен.
"Ты рискуешь, Ясон".
Я пожимаю плечами и отпиваю вина.
- Это всего лишь эксперимент. Почему бы не попробовать, что получится?
Подиум вспыхивает светом, и зал погружается в полумрак. На сцену один за другим выходят пэты. Во всем своем многообразии генотипов и разнообразии костюмов. Ты, я думаю, будешь смотреться более чем открыто. Что ж, эта нота диссонанса тоже может создать гармонию. Звучит музыка. Ритмика и плавность. Уже вывели пэтов Рауля, кроме самки. И вот появляешься ты. Очень удачно попав в лучи прожекторов. Ты сияешь, Рики. Как черный алмаз... Публика затаила дыхание. Покажи им, на что ты способен.
Рики
Ясон велит мне подняться и идти с подошедшим к нам фурнитуром. Юноша тоже встает. Его прозрачная юбка на завязках струится чуть ли не до самого пола. Он идет впереди. Невесомая ткань не может спрятать крепкие ягодицы. Выброс адреналина вытравил дрожь. Сейчас мое тело как выпущенная пуля. И я выбрал свою жертву. Выходящие на сцену пэты рассыпаются по подиуму. Он не сплошной - череда круглых островков. Подметая юбкой короткую лестницу - пять ступеней - моя жертва взлетает на сцену. Дэрил объяснил мне, что обычно пэтам заранее подбирают пару, но на маскарадах им дают свободу. Свободу. Теперь моя свобода выглядит вот так... Я улыбаюсь... нехорошей улыбкой. Хищный, да? Юноша останавливается возле пары танцующих в обнимку пэтов-близнецов. Улыбаясь, он кладет свои пальчики на их сплетенные руки. Как будто хочет протиснуться между ними. Но я обхватываю его талию и отрываю от них. Рыженький длинноволосый пэт вскидывает на меня глаза - его ресницы пушистые и темные - словно только сейчас увидел. Возможно, так и есть. Я легонько отпихиваю его от близнецов. Он отступает назад. Отступает... назад... назад... и сам загоняет себя на самую крайнюю площадку. Дальше только уставленные закусками столы. Покачивающаяся в воздухе мелодия окутывает гибкое боящееся меня тело. Чьи-то руки - настойчивые - опускаются на мои плечи сзади. Удерживая свою жертву за шею, я резко оборачиваюсь. Если бы я не отказался от барахла из кожаных ремешков и латекса, мы бы сошли за уродов из одного парада, только у этого пэта на поясе висят ножны. Я рывком опускаю нежную собственность Рауля на колени и прижимаю лицом к своему паху. Чувствуя сопротивление хрупкой напряженной шеи, но мальчик должен играть удовольствие и принимается целовать мой член сквозь ткань. Вполоборота к затянутому в кожу пэту я поддеваю рукоятку и наполовину вынимаю нож. Как я и думал, тупая бесполезная подделка. Я позволяю пэту гладить свои лопатки и задницу. Придвигаюсь вплотную, чтобы он не шуровал своими граблями так активно и чтобы немного тебя... Парень не намерен тянуть с прелюдией. Обрывки моих трусов падают на пол жалкой тряпкой. Достаточно. Я выдергиваю бутафорский нож из его ножен и приставляю к горлу разряженного урода. Острием под кадык. В любом случае это должно быть неприятное опасное ощущение.
- Спасибо, что раздел. А теперь отвали, отвали, я сказал, пока на оказался жопой вон в том салате.
Ясон, тебе полегчало? Я возвращаю оружие в ножны. У парня хватает ума не связываться с чокнутой прихотью Первого Консула. Дикий, да? Пристальное внимание публики приковано ко мне такими же тонкими прочными цепочками - все эти бесцеремонные хозяйские взгляды - как та, что Ясон передал фурнитуру.
Ясон
- У него хорошие реакции, Рауль.
Говорю я, не стремясь даже краем взгляда задеть зрачки господина Советника и моего предназначенного партнера по совместительству.
Партнера, как это понимает Юпитер, и мы все, блонди.
Не такого, как Рики. Совсем не такого.
Шоу началось.
Моя ставка, черный глянцевый ферзь подхватывает золотистую молоденькую пешку и теснит ее в край поля. Рауль недоволен. Я же точно копирую выражение его лица. Пусть думает, что хочет.
Он ревнует. И сейчас это особенно видно.
Наконец он цедит вежливые слова комментариев. Я киваю. Зачем вдаваться в подробности, когда итак все понятно?
Интересно, кому это пришло в голову вешать на пэта глупую железку? Пусть даже и бутафорскую. Я спрашиваю Рауля, он называет смутно знакомое имя. Я запомню. Очень уж похоже на провокацию.
Да, Рауль, я знаю, чем рискую.
Мой взгляд на 80 процентов принадлежит происходящему на подиуме и всего лишь на 20 - тебе, друг мой.
Рики
Гладкая, без единого шрама кожа. С ним обращались бережно. Мои пальцы. Грубые. Торопливые. Жадные. Не думал, что настолько соскучился по праву касаться самому, сжимать до синяков. Я развязываю тесемки. Стаскиваю мешающие моему проникновению крохотные трусики. Вырываю ленты из рыжих волос, чтобы пэт перестал походить на фарфоровый сувенир. Мальчишка раскраснелся и уже не пытается бежать от меня, зажмурившись, тянется своими сочными нежными губами. Дэрилу с его арсеналом бальзамов не удается сделать мои такими же. Мои губы вечно обкусаны и кровят. Я захватываю податливый язык в плен и прикусываю розовый кончик. Слыша сдавленный вскрик. Тут же отпускаю и засасываю пухлую нижнюю губу. Он снова расслабляется и обнимает меня. Мои руки тискают маленькие ягодицы, раздвигают их, оставляют лунные отпечатки ногтей. Возбужденный уже до предела, я разворачиваю мальчишку спиной к себе. Вместе мы опускаемся на колени, и я заставляю его прогнуться, выставить зад. Смачиваю пальцы слюной, надавливаю и разжимаю закрытую дырочку. Вталкиваю пальцы, неглубоко, и двигаюсь, поглаживая выгнутую спину. Пэт уже растерял всю свою выдрессированную грациозную жеманность и громко стонет. Притянув его к себе за густые сладко пахнущие волосы, я толкаю себя в его изгибающееся тело. Мальчик сам еще плотнее прижимается ко мне, подмахивая своей тугой горячей задницей. Я перехватываю его шею, шелковистые волосы извиваются по моей груди, твердый с открытой влажной головкой член подрагивает в моих пальцах. По тому, как судорожно дергается его дыхание, я чувствую, что он готов кончить. Я убираю руку, выскальзываю из него и снова прогибаю вперед, трахая пальцами. Мне известно, какая это неполноценная замена. Когда я снова засовываю в него свой член, мальчик хватает меня за бедра, упрашивая всем телом, чтобы я не останавливался. Секс должен быть похож на танец. Так меня учили. Я танцую в такт всхлипам маленького пэта. Отодвинув обступающие нас столики с едой, бокалами и комментариями.
Ясон
Рауль прекрасно видит мое деланное равнодушие, безупречное для всех, кроме него. Мы действительно подходим друг другу и понимаем больше, чем остальные.
Остальные.
Я вижу, как зал заворожено наблюдает за действиями моего пэта. Естественность его безупречна. Он то не играет. И заставляет не играть маленького пэта вместе с собой. Я давно не слышал, чтобы на шоу подобной открытости и размаха так кричали. Остальные пары как будто подключаются, заводятся от них. Пары, трио, квартеты и квинтеты раскачиваются, кажется, от каждого их движения.
Мне легко сохранять спокойствие, я копирую Рауля. Но и он сейчас слишком эмоционален.
О, друг мой, ты еще даже не представляешь себе, на что он может быть способен. Мой Рики.
Рики
Моя рука... быстро... поверх его слабой руки... жестко... резко... мальчишка бьется... выплескиваясь... его ноги разъезжаются... он валится на локти... но я не отпускаю... я раздираю сжавшийся анус... мой танец становится варварским... спутанные рыжие волосы расстилаются по сцене... я врубаюсь в него... беспомощно всхлипывающего... ему больно... я знаю по себе... как именно ему больно... зажимаю его рот рукой... ничего общего c декоративным представлением... не я... накопившаяся за все эти дни злость трахает корчащегося подо мной мальчишку... каждый прорывающийся сквозь мои пальцы стон взбалтывает черный осадок... каждый толчок как удар... одним сильным рывком я переворачиваю свою жертву на спину... задираю худые ноги верх... стискиваю пальцами лодыжки... и надеваю пэта на себя... мальчик кричит... протяжно без остановки на одной ноте... не делает попыток вырваться... настолько вбито... все вокруг... столики люди разговоры... смешивается в один водоворот... теперь по-настоящему проваливается за границы моего восприятия... секундная сладкая смерть... я падаю на содрогающееся тонкое тело...
Ясон
Вот это и есть живое, Рауль. До почти смертного ужаса в глазах. Эмоции. Настоящие.
Я слегка стискиваю ножку бокала в пальцах, когда сцена на подиуме переходит в уже откровенное насилие. Без сценария.
Твои глаза, Рауль, они распахиваются подобно двум бездонным колодцам с тяжелой тенью... желания на дне их. На мгновение, всего лишь, но твоя холодность и рассудительность слетела, как палый лист.
Ты понял, господин Советник?
Я усмехаюсь, глядя в твои расширенные зрачки. И вовсе не гнев и не страх сделал их такими огромными.
Мой Рики, ты, похоже, сам не понимаешь, что делаешь.
Публика в шоке. Я, пряча глаза и торжество, деланно хмурюсь и вопросительно смотрю на Рауля.
Тот растерянно молчит.
Ты лежишь почти над нами, напротив. Вынесенный край подиума близко, так, что я могу видеть твои глаза, когда с них спадает пелена дикого твоего желания. Я встречаюсь с тобой взглядом. До дна.
Рики
Ни звука. Я понимаю, что повисшую в зале тяжелую тишину нарушают только рыдания раздавленного моим полным черным затмением пэта. Смолкла музыка. Мы лежим в луже бьющего света. Все остальные только силуэты. Мне становится паршиво. Со своим сверкающим слезами затравленным взглядом, огненными спутанными волосами, широко разведенными ногами, с мокрым бледным лицом пэт похож на подстреленную в полете птицу. Только что красивую. И вдруг жалкую и изуродованную. Я осторожно выхожу из сжавшегося тельца и с облегчением отмечаю, что, кажется, не слишком сильно травмировал его. Что я хотел доказать? Я сделал все это, чтобы фарфор пошел трещинами. А трещинами пошли золотистые глаза этого мальчишки. И в каждой трещине прозрачная капля боли. Луч прожектора лупит по лицу, я прикрываю глаза, защищаясь, и когда открываю их, падаю в твой взгляд. Твое удовлетворение входит в меня, как нож. Причиняет боль. Я зачем-то шепчу своей жертве, что все закончилось, что теперь все будет хорошо, как будто имею на это право, поднимаю обмякшее тело на руки и иду мимо замерших пар. Несу маленького пэта к столику и укладываю к ногам Рауля. В его искривившихся губах и раздувающихся ноздрях отвращение. Отвращение к сбесившемуся дикому хищнику. Я слышу, как в полной тишине остатки черноты говорят моим голосом.
- Это, кажется, ваше.
Ясон
Хорош. Безусловно и безупречно хорош.
Приносит игрушку Рауля. Я знаю, что это была последняя его покупка, и он немало гордился ею передо мной.
- Я оплачу все расходы, Рауль.
Мягко улыбаюсь я ему.
Прямой, как стилет, взгляд на Рики. Я должен быть недоволен, и я недоволен. Очень. Только на глубине, на самой глубине мое настоящее...
Подходит фурнитур и уносит золотистую пешку. Второй приходит за Рики.
- Иди. Тебя отведут к машине.
Его уводят, и я каждым нервом чувствую, как ему тяжело не обернуться. Все-таки он не выдерживает и кидает осторожный взгляд через плечо. У меня не должно быть сейчас никакой реакции на него, я же рассержен, и ее нет, как и положено.
Рауль в замечательном замешательстве. Он то прекрасно понимает, что и зачем сейчас произошло.
"Значит, новая мода, Ясон?"
Произносят его побелевшие губы.
Я сдерживаю улыбку. Хуже, Рауль, гораздо хуже, господин Советник.
- Тебе жаль своего пэта? Я же сказал, что возмещу расходы.
Его лицо немедленно становится непроницаемым.
Я слегка касаюсь его бокала своим.
- За прекрасное шоу, господин Советник. Ты, как всегда, поразил всех.
"За твоего нового пэта, Ясон".
Шелестит его голос бесцветной ядовитой змеей ревности.
Я знаю, что сейчас происходит. Он тоже. Остальные же... всего лишь зрители того, что им никогда не понять.
Выждав положенное этикетом время, я вежливо раскланялся и ушел, оставляя за собой продолжение шоу. Довольно вялое, надо сказать, продолжение.
У машины меня ждал фурнитур с тобой на поводке. Он передал мне цепочку и помог тебе сесть в машину.
Тебя привели в порядок, но из одежды на тебе было только то, в чем ты сошел с подиума.
Рики
Блонди с глазами цвета бессильной злости не смотрит на меня. Думаю, он уже достаточно насмотрелся. Зеленые глаза скрестились в кинжальном захвате с глазами цвета бесконечной морской воды. Вот-вот полетят звонкие искры. Но Рауль слабее. Он отводит клинок, опускает ресницы первым и переводит взгляд на все еще вздрагивающего длинноволосого пэта. Тот обхватил колени руками и спрятал лицо. Огненные потоки залили тонкие руки и ноги. Воздух пропитан густым запахом страха - это пэт. Ярости - это Рауль. Торжества - это ты. Твой взгляд снова погружается в меня, лезвие мягко скользит между ребер до сердца. Все думают, что это удар. Твой голос отстраненный, как будто между нами тысячи километров. Но это только видимость. Показуха для Рауля и всех. Между нами нет ни миллиметра. Ты держишь меня пригвожденным к себе.
- Иди. Тебя отведут к машине.
Фурнитур уводит меня. Прочь от страха, ярости и торжества. Я делаю движение якобы убираю с лица прилипшие ко лбу и вискам волосы и ловлю двух блонди в свои зрачки. Они как будто с разных планет. Один словно серый камень. Другой - расплавленный зной. Ты тоже хищник. Тоже дикарь. Только я это вижу? Я жду тебя у машины. Недолго. Твои губы плотно недовольно сжаты. А в глазах блеск. Я забираюсь внутрь лимузина и сажусь не на пол, а на сиденье. Хотя ты не разрешал мне. Насиловать того пэта ты мне тоже не разрешал. Ты же мог активировать кольцо и остановить меня в любую минуту. Не я. Ты поимел эту прилизанную в драгоценностях публику. Когда слепые тонированные стекла скрывают нас от жадного постороннего любопытства, ты сдергиваешь меня вниз. Я пытаюсь выставить локти и оттолкнуть тебя.
- Ясон... Не надо...
Задушено. Понимая, что без толку.
Ясон
Я хочу его сейчас. Когда он еще такой горячий, почти безумный, почти как... Как я?
Ты сошел с ума, Ясон. Сделаешь это в машине?
Твой придушенный вопль слегка задевает мой слух, как бы скользя по вискам.
Я отстраняюсь.
- Ты не должен садиться на сиденье.
Я откидываюсь на спинку, чуть закрываю глаза, слушая твое шумное недоуменное дыхание внизу.
- Тебе понравилось шоу?
Я смотрю на тебя сверху вниз, слегка забавляясь твоим выражением лица.
Неужели ты мог подумать, что я буду поступать, как ты? Интересно, что ты вообще обо мне думаешь? Но я не спрошу. И ты не ответишь.
Рики
- Ты не должен садиться на сиденье.
Ты отпускаешь меня. Я даже не сразу это понимаю и промахиваюсь в воздух. Смотрю на свою сжимающую пустоту руку, разжимаю пальцы и все равно отодвигаюсь от тебя дальше. К дверце. Цепочка свободно провисает между нами. Я уверен, ты хотел меня. Трахнуть. Прямо здесь. В тачке. Я знаю этот твой взгляд. Блуждающий. Сейчас невидимый. Угольные ресницы - плотные шторы - опущены.
- Тебе понравилось шоу?
Ты легонько пинаешь меня острым носком сапога, не слыша моего ответа.
- Когда это тебя стало интересовать мое мнение? Я так понял, что Раулю понравилось. Он завелся. Его ты уже расспросил в подробностях?
Я стискиваю колени руками и ловлю себя на том, что сижу точь в точь, как маленький заплаканный пэт. Я задираю голову и убираю руки от своих колен.
- Теперь чего уставился? Вспомнил, что вы блонди только смотрите, но не трогаете? Как мне повезло. Сегодня такой вообще клевый день. Потрахался так классно. Никогда мне еще не было так охуительно хорошо. В жизни моей.
Ты запретил мне ругаться. Чтобы я не сказал лишнего на людях. Пришлось послушать. Тебя не послушай попробуй. Потом обезболивающие у Дэрила клянчить. Но теперь мне плевать.
Ясон
Я разглядываю его, я слушаю звук его голоса, почти не вникая в текст. А голос дрожит. Слегка, на грани слышимости.
Он боится, хотя опять за эпатажным гонором пытается это скрыть. И этот его лексикон...
Я улыбаюсь, разглядывая его. Предвкушая. Он так сильно сжимает колени, что можно подумать, он самка.
- Раздвинь ноги и опусти руки.
Так и есть, эрекция, да еще какая...
Я отворачиваюсь в окно. Мелькающие цепочки огней. Сумрак. Твое дыхание внизу. Ты совсем вжался в дверь и взгляд такой...
Я наклоняюсь и сжимаю пальцами твой сосок, ты глухо что-то рычишь и стонешь, но... не двигаешься и, кажется... выгибаешься ко мне.
Ободряюще потрепать тебя по щеке и снова уйти в свои мысли. Нам недолго ехать.
Господин Советник...
Я слышу какую-то возню на полу и машинально отвешиваю тебе пощечину.
- Веди себя прилично.
Мы въезжаем на стоянку.
Выходим. Мне приходится дернуть за цепочку, чтобы заставить тебя двигаться. Видимо, ты вспомнил о наказании, которое я обещал.
Дэрил встречает нас у лифта и, повинуясь моему взгляду, идет за нами. В его взгляде удивление, но он уже давно приучен молчать. В эксклюзивах есть своя прелесть.
Спальный апартамент. Я отдаю Дэрилу кольцо с цепочкой, открываю нишу-стенд и, уходя...
- Снять с пэта все ремни, кроме фиксаторных. Закрепить, стоя на коленях. Оставить одного. Я сам разберусь с ним, когда вернусь.
А кроме ремней, с него снимать и нечего. Я ловлю на себе растерянный взгляд. Вот так.
И выхожу из комнаты.
Рики
- Раздвинь ноги и опусти руки.
Смотришь требовательно. Приходится повиноваться. Что? Не удивлен? У меня на тебя всегда стоит. Сидел бы я тут, у твоих ног, если бы мог хоть что-то поделать вот с этим. Глаза покалывает изнутри. Я смаргиваю и загоняю слезы обратно. Бегущие вприпрыжку рядом с машиной огни расплываются на мгновение и опять становятся четкими. Там где-то мои бизоны. Да какие уже мои. Знать бы, что они там думают о моем исчезновении. Что меня сграбастали полицейские. Или завербовали. Сграбастали. Завербовали. Мягко сказано. Вот кого бы, блядь, перекосило, посмотри они на мою показательную эрекцию сегодня. Твои волосы - светлые концы - задевают мое лицо. Забирают тоскливых мыслей. Ты обводишь мой сосок пальцем и дергаешь. Заставляя дернуться все мое тело. Навстречу тебе. Я рассыпаюсь рухнувшим карточным домиком. Падаю на колени. Рука заученно ложится на член и... Я получаю отбрасывающий назад к дверце удар по лицу.
- Веди себя прилично.
Прилично? Дерьмо. Да что ты хочешь от меня?! Прижав руку к щеке, я сижу и стараюсь не шевелиться. Вообще не дышать. Чтобы ты меня здесь забыл. Мечтай, Рики. Ты забудешь. А вот я то сам? Что? Приехали? Нехорошее у меня предчувствие. Дурное. Ты не забываешь. Дэрил украдкой разглядывает мою пылающую левую щеку. Ты приказываешь сунуть меня в цепи и уходишь. И Дэрил тоже уходит. И что дальше? Дерьмо. Я все узнаю последним, когда уже ору от боли.
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Вот что, да? Желудок выкручивают невидимые руки. Ясон тоже завелся. Не сомневайся, Рики. Так завелся, что ты так, на коленях, всю ночь можешь простоять. Сволочь. Сузил кольцо. Возбуждение не отпускает. Я прислушиваюсь к тому, что происходит за дверью. Но слышу только истеричные удары сердца в ушах. Полчаса уже прошло или больше. Я прекращаю вытягивать шею и расслабляю мышцы. Невыносимо.
Ясон
Я принимаю ванну, и фурнитур, не торопясь, приводит в порядок мои волосы. Массаж. Быстрый просмотр текущих новостей.
Длинное черно-белое кимоно на голое тело. Шелк приятно холодит кожу. Я размышляю, возвращаясь обратно в спальню. Обратно. Где ты меня ждешь.
Я уже почти не сержусь на тебя, ведь ты так хорошо показал себя на этом шоу. Хорошо с моей точки зрения, и это важно, что ты начал ее понимать. Но вот когда ты пытаешься говорить... Я слегка хмурюсь, заходя в комнату.
Да. Все, как я сказал.
Яркий свет ниши. Ты на коленях посередине, опустив голову. Я подхожу ближе. Мягкие туфли остались около двери, и я иду босиком.
Я останавливаюсь почти перед тобой. Ты вскидываешь голову.
- Надеюсь, у тебя было время понять свои ошибки.
Я слегка меняю крепление. Твои ноги раздвигаются шире, и ты почти провисаешь на руках.
Я отхожу к полкам с приспособлениями.
- Но ты показал хорошее шоу сегодня. Поэтому...
Я выбираю две плети. Одна та же, что была в первый раз, длинные гибкие хвосты, другая более тонкая с более длинной рукоятью и всего одним хвостом выглядит безобиднее, но только я знаю, какие секреты она скрывает.
Я подношу их к его лицу.
- Можешь поцеловать ту, которая тебе больше нравится. Я буду использовать ее сегодня.
Я молчу о том, что я рассчитываю на всю ночь. Это его не касается. Думаю, он выдержит.
Рики
Шорох. Твои ноги утопают в ворсе ковра. У тебя даже пальцы ног совершенные. С округлыми ногтями. На мизинцах ногти маленькие. Это как-то странно, что в твоем сильном теле есть что-то такое. Я привычным жестом стряхиваю с лица челку. Черно-белый шелк. От черного твои волосы кажутся еще светлее. Снежные. От белого твоя кожа приобретает теплый оттенок. Сливочный. Никогда не видел ничего красивее тебя. Никогда не думал, что красота может быть такой беспощадной. Потому что я не могу отвести от нее глаз. Потому что она сует мне под нос эти проклятые плетки. Паника посылает дрожь в мои скованные руки. И побелевшие шрамы поджигает давно отпустившая боль. Тело помнит ее. Бесчеловечную. Длящуюся в каждом движении. Потом. Еще несколько дней.
- Можешь поцеловать ту, которая тебе больше нравится. Я буду использовать ее сегодня.
Мои губы дрожат и слова тоже.
- Ясон. Пожалуйста. Не поступай так со мной. Пожалуйста. Ясон.
Ты бьешь меня рукояткой по все еще чувствительной левой щеке. Слабо, но все понятно. Я целую - утыкаюсь лицом и отшатываюсь - хлыст с тонким длинным основанием. Ты еще не начал, а я уже весь взмок от напряжения. Вены вьются под кожей канатами.
Ясон
Я отхожу к нише. Оставить там отвергнутую плеть и взять еще кое-что.
Я подхожу к тебе сзади. Кладу то, что нужно, на пол и опускаюсь на колени, ласкаю тебя кончиками пальцев. Всего, каждый миллиметр. Пальцы, поцелуи, прикусы на шее, загривке. Языком по спине, позвоночнику. Руки оплетают тело, шелк скользит по коже. Сдавленные в пальцах твердые горошины сосков. Твой рвущийся стон...
Руки ласкают, раздвигают ноги. Проходятся по внутренней стороне бедер. Задевают мошонку, сжимают ее, твое тело почти бьется подо мной. Я слышу грохот твоего сердца.
Шепот на ухо.
- Ты должен понять, что меня нужно слушаться с первого раза.
На этой фразе моя рука ложится на твой член, и, жестко сжимая его, начинает двигаться.
Я откидываюсь, насколько возможно, и второй рукой беру с пола вибратор довольно приличного размера.
Я вставляю его в тебя уже включенным и влажным. Там тоже свой препарат в смазке. Я прогибаю тебя в пояснице, чтобы не выпадал, когда ты возбудишься окончательно.
Кольцо сжимает твой член достаточно, чтобы не дать тебе кончить.
Я отрываюсь от тебя. И берусь за плеть.
Длинный тонкий хлыст с каплевидным острием на конце и удобной цилиндрической рукоятью. Он скорее похож на смесь стека и кнута. На длинном хвосте маленькие гелевые шарики. Каждый удар - инъекция. Обычный афродизиак, только заставляет хотеть все больше и больше, с каждым ударом.
А еще на ней стоит фиксатор температур.
Я ставлю на контраст. Один удар кипящий, другой - лед.
Пара ударов для проверки по твоему заду.
- Считай удары. Вслух.
Рики
Быстрые горячие поцелуи. Но не согревают. Прохладная мягкая ткань. Но не остужает горячку. Только для того, чтобы боль, которую ты задумал, была еще сильнее. Безумная. Разум не в состоянии ей противостоять. Твои руки гладят самые чувствительные, самые уязвимые места на моем теле.
- Ты должен понять, что меня нужно слушаться с первого раза.
Твой шепот. Горячий, как твои поцелуи. Проникает в меня. Я невольно вздрагиваю от трепещущей ласки. Властные пальцы, сомкнувшиеся на моем члене, подталкивают меня дальше к наслаждению. Резкое движение вниз. Оттягивая крайнюю плоть. Открывая истекающую смазкой головку. И толчок глубоко внутрь. Заставляя вскрикнуть от грубого удовольствия. Меня бросает вперед. Но не дальше удерживающих меня цепей. И - снова крик - от расплавляющего кожу жестокого удара. И еще - от второго, отравленного режущим холодом.
- Считай. Вслух.
Третий удар - пылающая сталь - прокладывает кровавую дорогу через мою спину.
- Я...
Плеть перебивает меня. Четвертый удар оставляет в коже зазубренные мерзлые осколки. Боль брызгает слезами.
- Сколько уже ударов? Если ошибешься, Рики, наказание может затянуться.
Пятый удар заливает рану бурлящим металлом. Кровь в скрученных венах несется бешеными скачками. Зрачки ускользают куда-то вверх... Я же люблю тебя, сволочь ты ненавистная... Люблю тебя... В уши затекает глухая темнота... Я перестаю слышать свист плети.... Новый удар подвешивает меня между черным и белым.
- Ш...ш... шесть... Я... я... яс... ооон... Я... Я... Я...
Крупная дрожь переходит в неконтролируемые сумасшедшие судороги. От самой боли или от того, что это ты кидаешь меня в нее, все тело сотрясает изнурительный припадок. Боли слишком много. Я не помню, какое имя у очередного удара, какой у него номер. Зубы стучат друг о друга. Даже если бы я помнил, я бы не смог сказать.
Ясон
Я останавливаюсь.
Это твое сердце. Оно бьется сейчас у меня под плетью, около ног. Твое сердце просит. Я услышал.
Крови на коже практически нет. Только дюжина тонких полос расчерчивают твою спину. С маленьким точками-узелками.
Мгновение на размышление и...
Я оставляю плеть. И подхожу совсем близко. Фаллоимитатор падает из тебя. Все, как я и предполагал. Но что-то не так.
Ты плачешь, всхлипывая совсем жалко, и бормочешь бессвязные, но такие важные для тебя и меня слова. А у меня очень хороший слух.
Зачем же ты провоцируешь меня?
Я отпускаю фиксаторы и ловлю тебя на руки. Ты утыкаешься в меня, бессильно роняя руки. Я сижу перед тобой на коленях, а ты почти лежишь на мне. Шелк на плече и груди намок. Ты дрожишь.
Я отстегиваю фиксаторы ног, и ты каким-то почти животным движением притягиваешься еще ближе ко мне. Будь твоя воля, ты бы просто влез мне на колени. Но для этого надо ухватиться за мои плечи, а я приказал еще тогда...
Ты помнишь?
Помнишь.
- Все кончилось. Рики. Твое наказание кончилось.
Я шепчу это ему на ухо, а сам потихоньку глажу его, незаметно проходясь по точками и расслабляя.
Когда он перестает вздрагивать и чуть успокаивается, я поднимаю пальцами его лицо и стараюсь увидеть его глаза. Но мокрые ресницы закрывают их. Я чуть вздыхаю и... касаюсь его губ. Таких пламенных и нежных. Податливых.
Длинный поцелуй, от которого я почти теряю контроль и он... открывает глаза. Я сдерживаю себя, улыбаюсь немного криво.
- Я не хочу тебя бить. Мы же можем договориться?
Он судорожно сглатывает и кивает.
Рики
Удары. Белый и черный не хотят уступить друг другу. Они тянут меня, разрывая на части, в разные стороны. Мышцы, кажется, сейчас треснут, как гнилая ветошь. Я хочу уйти вместе с черным. Хочу быть накрытым черным плотным покрывалом, закрыться от ослепительного безжалостного белого, хочу прекратить эту агонию выбора, которого у меня нет. Но внезапно борьба двух сторон прекращается. Или это только короткая передышка? Зубы выстукивают.
- Я... яс...он... я... же... я не... не могу... когда... ты... не надо... я обещаю... обещаю...
Я стараюсь вдохнуть глубже и совладать с конвульсивно подергивающимся измученным телом. Железо нехотя сползает с моих рук. Я падаю лицом в белый шелковый глянец. Утыкаюсь в твое плечо. Сотрясаемый рыданиями и гуляющей под кожей болью. Я никогда не знаю, как ты поступишь в следующий момент. Позовешь Дэрила или прижмешь к себе. Я вымотан. Раньше все было просто. Мне приходилось бороться с безденежьем и выродками из других банд, драться за территорию, но я знал, куда иду. А теперь я как подвешенный в неизвестности. Ты моя неизвестность. Ты берешь в ладони мой подбородок и приникаешь ко мне губами. Запечатывая мои всхлипы. Истома притупляет боль. Я поднимаю слипшиеся ресницы, чтобы убедиться, что все кончилось. В твоих глазах мерцают теплые огни. Ты вытираешь мои слезы. Сильные длинные пальцы бережно гладят веки и щеки.
- Я не хочу тебя бить. Мы же можем договориться? Что с тобой творится, Рики?
Я тянусь к мягким огням. И мой рот снова оказывается сомкнутым с твоим. Просто быть с тобой. Все, что я хочу.
Ясон
Я забываю. Я забываю все в этом поцелуе. Голова почти кружится, но... Я улавливаю, как дернулись твои руки, и размыкаю губы. Ты смотришь на меня так непонятно, испуганно, вопросительно, но я качаю головой и, забирая твои руки в свою ладонь, целую твои запястья. Поочередно. Заглядывая тебе в глаза.
- Не сейчас.
Мне хочется улыбаться, и я улыбаюсь, не отрывая от тебя взгляда.
Встаю вместе с тобой на руках. И иду в ванную. Я хочу тебя, но для начала я должен кое-что сделать.
Ванная комната полна ароматным паром, который немедленно действует. Успокаивающе.
Но только не в моем случае.
Придерживая тебя одной рукой, второй я включаю душ и регулирую температуру и воду.
Потом осторожно ставлю тебя на пол.
Ты мой черный ферзь, но ты можешь быть не менее хрупок, чем та золотистая пешка.
Специальный гель для твоей кожи. Заживляющий, немного анестезирующий и нейтрализующий действие афродизиака. Мне интересно, каким ты будешь в нормальных условиях?
Я стою с тобой под струями, совершенно забыв снять кимоно. Наконец до меня доходит глупость моего поведения, и я сбрасываю изрядно намокшую ткань.
Теперь я обнажен, полностью. Рядом с тобой...
Я улыбаюсь и вытягиваю тебя из-под воды, где ты, кажется, окаменел.
- Пойдем.
Рики
Что со мной творится? Если бы я знал, что творится со мной. Я только знаю, что когда ты смотришь на меня вот так, ласкаешь меня взглядом, там, в груди, все раскрывается, как огромный красный цветок. А когда ты отворачиваешься безучастно или вдумчиво выбираешь плеть, раскрытые лепестки сжимаются в жалкую бесформенную обугленную головешку. Я пью тебя губами не в силах оторваться. Всхлипывая забитым носом. Мне уже не хватает дыхания. Не хочу отпускать тебя. Хочу, чтобы этот поцелуй - первый раз, когда ты позволил мне коснуться тебя, и не стегнул в ответ - никогда не прерывался. Хорошо. Не больно. Внутри. Я проваливаюсь в красную раскачивающуюся сердцевину. Хочу забраться руками в твои волосы и прижать к себе. Чтобы твое дыхание стало моим. Ты ловишь мои пальцы в движении, стискиваешь их и целуешь. Твои губы ускользают. Я снова могу дышать. Один.
- Не сейчас.
Не сейчас? А когда будет это сейчас?! Ведь никогда же! Я сглатываю горечь. Ты берешь меня на руки - я бесформенный и обугленный - и несешь в ванную. Промокаешь нанесенные мне раны. Толкаешь меня под душ. Придерживая за талию. Спиной - ее больше не дерет колючая проволока боли - я чувствую мокрый шелк твоего халата и струящиеся вместе с прохладной водой волосы. Когда ты выключаешь воду и обнимаешь меня, я прижимаюсь к тебе всем телом. Руки - все еще дрожащие - за спиной.
- Не надо больше цепей... Я не стану... ничего...
Ясон
- Хорошо, Рики.
Я включаю сухой теплый воздух. Мои волосы взлетают вверх. Когда воздух выключен, они опадают на спину и плечи. И на тебя. Потому что я не хочу выпускать тебя из рук.
Глупый монгрел. Теперь ты понял, что глупо сопротивляться. Мне. Моему желанию. Моей...
Что ты со мной сделал? Как?
- Рики...
Я прижимаю к своей груди твою растрепанную голову. Мягко. Я слышу, как бьется твое сердце рядом с моим. А может, оно у нас уже одно?
Я выбрасываю смущающие меня мысли из головы. Точнее, они уходят сами, когда я чувствую... чувствую напряжение.
- Пойдем.
Я быстро разворачиваюсь и беру тебя за предплечье. Ты дергаешься, но идешь за мной беспрекословно.
Моя кровать. Я подталкиваю тебя к ней. И сам первый скольжу на гладкую простынь. Лежа на боку, глядя тебя в глаза, глажу рукой то место, где должен быть ты. Рядом.
- Иди сюда, ко мне.
Рики
Мне хочется заскочить на этот чертов траходром и обхватить тебя руками и ногами. Всего. Покусывать твои волосы. Хочу знать вкус. Не только твоих губ. Терпких. Вкус твоего пота после секса. Вкус твоей спермы. Слизывать пряно пахнущее семя. Я здесь уже три месяца и за это время ты брал меня черт знает сколько раз, а я знаю лишь вкус твоей крови. Это издевка, дурная насмешка. Я осторожно ставлю колени на кровать, подползаю к тебе подмышку и ложусь рядом. Свернувшись под твоим боком. Складываю ладони плотно друг к другу. Жду. Вынужден ждать твоих... дальнейших распоряжений... относительно... своего и твоего возбуждения... тебе бы самому как такое понравилось... тебя бы вот да в железо... я бы тогда... оторвался... засосов наделал... тебя бы тоже пришлось антисептиками протирать... будь уверен... мне уже и во сне не удается... как бы я ни старался настроиться... так... чтобы мне снилось то... как я хочу... чтобы мы были вместе... я боюсь закрывать глаза... только кошмары... ночь за ночью... От твоего прикосновения к моему лицу я, заблудившийся в своих тяжелых мыслях, вздрагиваю. Ты запрокидываешь мою голову и целуешь меня глазами и губами, опускаешь в чистую синюю воду, в самую глубину твоего желания, моего. Переворачиваешь меня на спину, пальцы живыми наручниками смыкаются вокруг запястий, но звон цепей больше не преследует медленных текущих движений. Я лежу под тобой морской звездой. Я приподнимаю бедра и притискиваю свой живот к твоему. Рвусь к тебе из твоих же рук.
Ясон
Нежный, горячий, совсем еще доверчивый монгрел. Он хочет, но до ужаса боится. А чего еще можно ожидать от трущоб?
Твоя темная кожа на мелованной бумаге простыни. Дикое вино, терпкая покорность, кипящая кровь. Я выцеловываю твои губы, пропуская сквозь них стон, отражение твоего стона. Твоя шея, шея непокорного, но уже согласного быть моим животного, подрагивающая кожа. Чуть зубами по напрягшейся жилке.
- Рики...
Я отпускаю твои руки. Я знаю, что ты уже привык и не дернешься даже без фиксаторов. А если... Я слегка вздыхаю и веду кончиками пальцев по внутренней стороне твоих рук. Ты прекрасен. Я осторожно перекатываю тебя на живот. Накрываю сверху и целую твой затылок. Шею. Под волосами. По позвоночнику. Заставляя тебя прогибаться и извиваться всем телом. Твои руки вцепляются в ткань.
Упругие ягодицы отставлены в самой похотливой позе. Моя язык влажно скользит между ними. Нежная слизистая. Упругое колечко сомкнутых пока мышц сфинктера. Слегка нажать языком. Глубже. Слушая твои все возрастающие стоны, почти...
Руки придерживают тебя за бедра, ласкают зад, ноги...
Я почти беру тебя языком.
Ладонь ложится на твой член, слегка сжимаясь, скользит по нему, задевает яички, не дает ускользнуть, поддерживает ритм...
Рики
Твои губы всасываются в тонкую кожу на горле... я замираю... цемент напряжения во всем теле... жду укуса... тебе нравится... оставлять свои следы... фиолетовые темные... клеймо.. твой язык скользит вдоль... к ключице... я со стоном выпускаю страх из легких... на выходе он превращается в стон удовольствия... ты подхватываешь его своим ртом... глотаешь... мои ногти отпускают влажные ладони... твои волосы и пальцы и поцелуи и шепот...
- Рики...
... текут по моему телу... ты берешь меня за плечо и разворачиваешь... дыхание в затылок... мокрый рисунок языком... по позвонкам... и... там внутри меня... мне кажется... я умру сейчас... меня убьет эта ласка... слишком... властное... мучительно... сладостное проникновение... я хватаюсь руками за странных однорогих зверей... они скачут... по спинке кровати... тонкие... металл врезается в ладонь... не дает мне погибнуть... удержаться на поверхности сознания... ты чувствуешь и отпускаешь меня... трешь мой возбужденный член... опутываешь меня светлыми сияющими нитками...
- Раздвинь свои ягодицы, Рики.
Я выпускаю летящих к краю животных... нагибаю голову к простыне... открываю себя.... щеки начинают гореть... какое-то время ты... просто смотришь... твои руки лежат на моих бедрах... поглаживают... я больше не чувствую.... внутри... невыносимо это... ожидание... ты специально... Ясон...
- Рики. Скажи это. Скажи, что ты хочешь.
Я падаю лицом в матрас... ноги дрожат... простанываю задушено...
- Хочу. Чтобы ты взял меня. Ясон. Вставь мне уже.
Я убираю руки и падаю на кровать... пальцы едут по ткани....
Ясон
Твои руки раздвигают ягодицы, и ты весь выгибаешься и выставляешься в этом движении. Тебе не надо даже говорить. Все видно и так. Но я хочу... Хочу услышать это от тебя. Хотя бы так... правду.
- Возьми меня.
Ты выстанываешь это в подушки, а я прохожусь пальцами по раздвинутому твоему заду. Мой член давно уже в полной готовности, и я направляю его в тебя.
Твой первый стон. Такой громкий всегда.
Я медленно раздвигаю твои мышцы внутри. Ты подаешься. Насаживаясь сам. Руки вновь вцепляются в подушки, и ты выгибаешься, чтобы я вошел полностью. В тебя. Как ты жаден, Рики...
Я поддерживаю тебя за бедра, не давая упасть и распластаться. Так я смогу глубже входить в тебя и больше интенсивность ощущений. Одна рука удерживает тебя от падения, другая скользит... Спина, шея, плечи, подтолкнуть, приласкать, не дать сбиться с заданного ритма. Грудь, соски, живот, ласка и злодейство легких прикосновений. Пах, член, яички, от жесткого и требовательного до нежно-дразнящего.
Твой зад развернут на меня до степени самого близкого контакта, какой можно придумать.
Я беру тебя, чутко прислушиваясь к своему и твоему телу. Твои руки скользят, ты что-то стонешь. Что?...
Рики
Мои руки насилуют тонкую ткань... ты двигаешься во мне плавно.... скользя... водой... я кусаю губы... мало... сильнее... пытка... грызу измятую ткань... кидаю свои бедра на твой член...
- Мать твою! Ясон! Разорви меня!
Черт... дерьмо... я это крикнул... вслух... не только подумал... я... просто не контролирую... ты делаешь меня буйно помешанным... даже в своей комнате... я мечусь... а рядом с тобой крыша слетает... не прощаясь... ударишь меня... болью.... сейчас... Ты собираешь мои волосы. Тянешь на себя. Говоришь. В мои распахнутые предчувствием нового наказания глаза.
- Покажи, как тебе нравится, Рики.
Я не совсем верю, что не ослышался. Ты мягким движением отбрасываешь меня от себя и ложишься рядом. Твои глаза смеются. Опять играешь мной. Ладно, к черту. Потом буду разбирать свои душевные чувства. Ты не помогаешь. Мне трудно... с руками... вцепившимися в гладкие утекающие ненадежные простыни... сесть на тебя... мои руки соприкасаются с твоими предплечьями... но это же не считается за... нет... мне удается... черт... да...
Ясон
Я перехватываю твои руки в миллиметре от своей кожи. Стискиваю запястья, выворачиваю кисти, чтобы ты мог получить странную, но все же опору. Мне нетрудно удерживать тебя, даже когда ты двигаешься на мне. Верхом. Со всего маху насаживаясь. Вверх-вниз. Твой влажный зад просто припечатывается к моему паху, когда ты почти падаешь на меня. Обессилено. Я помогаю тебе бедрами, снизу вверх.
Завести руки тебя за спину, одновременно усаживаясь, прижимая тебя к себе. Держа твои руки у тебя за спиной, обнимая. Мой член крепко засажен в тебя, и только движения бедер... У тебя дрожат колени. Член упирается мне в живот. Я чуть откидываюсь, забрав обе твои руки в одну, второй прищемляю твои соски. Тебя выгибает, ты почти кричишь...
Еще. Я не дам тебе кончить пока... Ты забываешься и все-таки тебя прорывает, мне на живот. Оргазм, ты бьешься. Но я не отпущу тебя. Мой член все также в тебе, и ты, распахнув глаза, идешь... за мной.
Сплетенные объятия. Хлюпающие звуки. Мокрая кожа.
Я опрокидываю тебя на кровать и нависаю сверху, задирая твои ноги себе на плечи. Пальцы на твоем члене теребят, терзают, твоя любимая ласка. Ладонью шлепки по твоим бедрам.
- Еще, Рики...
Сжавшиеся соски, расширенные зрачки, ты подо мной...
Рики
Ведь невозможно... не упасть на тебя всем телом... не схватиться за плечи... ты держишь меня за кисти... локти... крепко... я толкаю себя на тебя вниз... падаю... вверх... в полете... мотаю головой... слипшиеся пряди задевают ресницы... рот забит стонами... дыхание короткими всхлипами.... спина влажная... колени... барахтаются... в скользком шелке... держи... все равно срываюсь... меня... мои руки... кидает назад... мы одно раскачивающееся в жарком потном трансе существо... зверь с двумя головами... черной и белой... вся нижняя часть тела плавится... кажется... так близко... и я стану... тобой... ты мной.... иcчезнем... оба... распадемся на летящие искры... сосок... горящая точка... крик... пронзительный... наслаждение... расстреливает на белой в испарине стене... чередой точных в упор выстрелов... наслаждение... перелитое через край... топит... ты заставляешь меня вынырнуть... подо мной... надо мной... сперма... размазанная... твои пальцы... настойчивые.... тело набито дрожащей тяжестью...
- Аааааа... Ясон... Нет... Не могу больше... Хватит... Пусти...
Задранные на плечи... съезжающие на твои локти ноги... безвольное скольжение в такт насильственным ласкам... ты нежно целуешь мою шею и толкаешься в меня грубым рывком так, что я кричу и чудом остаюсь в сознании... черные точки перед глазами, все тело стонет...
- Ты хочешь, чтобы я перестал, Рики? Действительно?
Теперь плавно... подталкивая меня к новой волне... утопающего... со дна... хочу... чтобы ты перестал... хочу... хочу тебя... кусаю губы и не отвечаю... больше не вырываюсь... Я уже почти ничего не соображаю... заполненная тобой темнота пляшет... корчится в кривых судорогах... перед глазами... широко распахнутыми... закрытыми твоей близостью... удары сердца накладываются один на другой... шум в ушах мешается с задыхающимися судорожными стонами и хриплыми криками... я не чувствую своих ног и рук... только безумное желание дотянуться до... последнего прикосновения...
Ясон
Нежный, как шелк, поцелуй запечатывает твои губы. И я складываю тебя почти пополам. Вжимаю в себя. Не переставая двигаться в тебе. Твой член уже вполне уверенно утыкается, двигается по моему животу. Зад растянут, но я усложняю движения и почти постоянно прохожусь по твоей простате. Твои слабые стоны становятся криками.
Ты начинаешь двигаться, подмахивать мне, раскидываешь руки, расправляя их из-за спины. Ты уже достаточно открыт для меня, теперь я хочу сузить доступ, чтобы наслаждение стало острее. Я опускаю твои ноги себе на бедра, и ты вжимаешься в меня, почти обнимая ногами. Пальцами по твоей груди.
- Рики...
Кончиками их по твоим губам... Почти ложась на тебя, чтобы усилить контакт твоего члена с моей кожей.
Поцелуй до почти беспамятства. Мои движения становятся резче, откровенней в своей почти жестокой настойчивости. Ты опять стонешь. Ты опять хочешь, чтобы я дал тебе кончить. Твои пальцы вцепляются в белую ткань. Тебя выгибает в оглушительном оргазме... вместе со мной. Мой молчаливый стон и твой откровенный крик смешиваются, сплетаются один с другим, так же, как и наши тела, и бьются, оплетая друг друга. Оргазм в оргазм. Я кончаю в тебя. Растекаюсь внутри. Так горячо с тобой. Ты мне на живот, я вытягиваю остатки ладонью, из тебя, откидываясь назад, чтобы быть в тебе глубже.
- Рики...
Черное солнце, раскаленное добела, вспыхивает под сомкнутыми веками.
Выдох, вдох. Едва слышный и ощутимый. Твой. Над моим ухом. И я поворачиваюсь к тебе. Выхожу из тебя и ложусь, подтянув тебя к себе. Как в чаше.
Твои ресницы влажны и слегка подрагивают. По пересохшим губам блуждает какая-то отстраненная улыбка. Я поворачиваю к себе твое лицо и мягко целую. Скулы, щеки, шею, губы... долго.
Рики
Мое тело колышется на поверхности успокоившихся, излившихся белой пеной и сникших волн. Полная расслабленность, сладкая усталость, сонное умиротворение. Руки и ноги в оковах твоего объятия. Кровь в них как будто остановилась. У меня нет сил думать о прошлых днях и о завтрашнем. Сейчас я просто полежу. Вот так. В теплых мягких ласковых сейчас руках. В голове только одна четкая мысль. Насчет того, что ты точно потащишь меня в ванную. Я мизинцем не двину. Тащить придется на руках и как там дальше, твои проблемы. Интересно, ты бы перестал, если бы я не промолчал, если бы продолжал отбиваться? Ты послушал, чего я хочу. Такое вообще бывает в природе? Ты целуешь мою шею и лицо. Мокрые. Я не заметил своих слез.
- Не думал, что блонди договариваются вот так.
Язык заплетается. Но слишком велик соблазн немного куснуть. У тебя сейчас такой лениво-довольный вид, как будто плетки мне приснились. Тело тяжелое. Ужасно. И эта тяжесть тянет куда-то вниз. Кажется, на вторую какую угодно фразу меня на хватит.
Ясон
Я усмехаюсь. Такой упрямый монгрел. Легко по щекам, пара пощечин.
- Не стоит говорить глупости, Рики.
Я провожу по всей длине твоего вытянувшегося корпуса и слегка щелкаю по обмякшему члену, по головке. Ты дергаешься.
Надо идти в душ. Я легко соскальзываю с кровати и тяну тебя за собой. Твое тело обмякшее и тяжелое. Ничего. Сейчас проснешься.
Я просто подхватываю тебя на руки и уношу в ванную. Роняю тебя в бассейн. Осторожно, не давая разбить голову. Сам ухожу под душ.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок без посторонней помощи?
Огладываюсь с усмешкой. Струи воды падают на плечи, лаская кожу, смывая следы.
- Поторопись, ночь не бесконечна. Или я оставлю тебя здесь.
Рики
Легкие удары сквозь толстую подушку усталости. Понятие легкости у нас очень разные. У блонди оно, мягко говоря, бесчеловечное. Но на этот раз пощечины и в самом деле легкие. Голова не начинает кружиться. Или реакции моего тела совсем зависли. И сам я вишу в воздухе. Ну я так и знал же. Надо же быть такой аккуратисткой сволочью. Испортить весь кайф. Ты сбрасываешь меня в воду.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок без посторонней помощи?
Ага. Смогу. Аж два раза.
- Поторопись, ночь не бесконечна. Или я оставлю тебя здесь.
Оставляй. Мне по хую.
Я откидываю голову на бортик и смотрю, как струи воды и пара бесплотным любовником прижимаются к тебе. Облизываю губы. Саднит немного. Я еще и губу прокусил. Вернее, содрал поджившую корку. Безумие. А ты, даже кончая, остаешься теплой совершенной статуей, лишь дыхание становится на тон громче. Смотришь до последнего. Привыкший наблюдать. Это мне тоже можно вволю. Глаза и так помнят каждый сгиб. У тебя нет ни одной родинки... Теплая вода делает меня совсем беспомощным.
Ясон
Я чуть досадую. Он не может владеть своим телом. Сейчас мне это нравится куда как меньше, чем в постели. Но приходится. Приходится выйти из-под теплых струй душа. Достать его из бассейна. Обмякшего и расслабленного, не способного, кажется, ни на что. Вместе с ним зайти обратно под душ. Пройтись губкой по всем местам, которые я считаю нужными для очищения, кажется, он опять заводится. Что ж, неплохо. Во всяком случае, теперь я могу поставить его на ноги под сухой воздух, а не держать полностью на руках.
Из ванной мне приходится в буквальном смысле его выволакивать. Я толкаю его к кровати. Почти опрокидываю и ложусь сам, притягивая его спиной к своему животу.
Легкий поцелуй в скулу.
- Спи.
Рики
Стрела дороги высвечивается фарами. Столбы проносятся одинокими призраками. Дыхание перехватывает от бешеной скорости. Я без шлема, и жесткий ветер ерошит волосы, бьет по глазам, они слезятся, я не обращаю внимания, пью свободу всем своим существом. Сумерки летят вместе со мной к горизонту. Во что бы то ни стало я хочу добраться до края, доехать до полосы между вечерней землей и угасающим небом. Но дорога впереди начинает осыпаться, как будто реальность рассыпается на квадраты паззлов, выдран клок неба и клок земли и клок дороги впереди. Я пытаюсь затормозить, ничего не выходит, я несусь к зияющей пустоте на немыслимой скорости, дергаю руль и хочу развернуться, но продолжаю мчаться вперед. Сердце заходится в смертельном ужасе, горизонт разваливается на грязные лоскуты, и вместе со своим байком я падаю в страшное ничего. Я просыпаюсь беззвучно в темноте, мои руки упираются в твою грудь, на автомате отдергиваюсь.
- Ясон... я не...
Я не уверен, что ты простишь очередное мое, как ты говоришь, неаккуратное прикосновение, но твое дыхание ровное и глубокое. Тты не проснулся, мое тело как будто все еще лишено опоры, я заставляю себя вдохнуть глубоко, тихо прислушиваясь, сдвигаюсь ниже. Простыня напоминает поле битвы, мятая ткань, все еще влажная. Сон оставил холод, кошмар не отпускает, как ты далеко, как ты близко, но не дотронуться. Моя рука мимо меня, я не успеваю проследить, ложится на твое сердце. Я в спешке и панике убираю пальцы. Мыслью. Но рука продолжает накрывать спокойные тук... тук... тук... Мое собственное бьется так громко, что я боюсь разбудить тебя.
- Что со мной творится? Ты со мной творишься, Ясон.
Я осторожно отнимаю руку, зажимаю ее между коленями, прижимаюсь к твоей груди щекой... тук... тук... тук... Я знаю, кошмары не прекратятся.
Музыкальная тема: The Nobility
Рики
Лучшая секс-кукла Первого Консула. И сегодня меня выставят в витрине. Вставят... вернее... Я закусываю губы, чтобы они не дрожали. Скрестив ноги, вжавшись спиной в стену, я сижу на кровати, ухватившись за пальцы ног. В комнате работает кондиционер, но я весь горю, как будто у меня лихорадка. Я слизываю пот. Даже губы соленые. При воспоминании об утренних манипуляциях с моим телом блевать хочется. Все эти масочки, притирания, обертывания. Из волос на теле остались только ресницы, брови и скальп, налакированный. Я стараюсь особо не дергаться, чтобы избежать лишних поползновений Дэрила к моим патлам. Он мне еще ногти на руках и ногах накрасил... Я с шумом выдыхаю воздух. Краска прозрачная, но все равно я сижу, закрыв пальцы ног руками, чувствуя себя шлюшкой в заведении Лу. Серебристых кисточек на сосках не хватает. Но, может, мне еще что-то такое подгонят. Дверь раздвигается, и я уже готов сказать что-нибудь подобающее торжественности момента, чтобы у Дэрила уши враз отсохли, но это ты... я сглатываю ругательства... Ты смотришь так... что не вырваться.
Ясон
Он волнуется. Я, если честно сознаться перед собой, тоже. Но я должен. Мы должны... Как трудно, не объясняя, не имея возможности, права объяснить, дать все же понять.
Я осмотрел костюм, заказанный для него. Это костюмированное шоу. Рауль любит такие. И устраивает их достаточно часто. Отказываться далее было бы просто небезопасно. А я не хочу им рисковать. Моим Рики.
Костюм. Черный латекс и кожа. Металл, цепочки, стразы и серебро. Высокие сапоги, тонкие, состоящие почти из одних ремешков, пряжек и подошвы, на небольшом каблуке. С широкими браслетами-фиксаторами на щиколотках. Скорее для красоты, нежели для реального применения. На этом шоу он не даст себя никому. Я не... хочу этого.
Узкий корсет, открывающий соски. Съемный гульфик. Я знаю, как он стеснителен, и пах будет открыт только перед подиумом. Но полностью. Ошейник, наручни, все в связках из ремней и цепочек. Я вызвал Дэрила, чтобы он помог Рики одеться для выхода.
Он сидел в своей комнате. Обнаженный и растерянный и немного злой. Но, мне кажется, что последние дни воспитания пошли ему на пользу.
- Ты хорошо выглядишь. Вижу, что ты готов.
Дэрил шагнул из-за моей спины и развернул его одежду.
- Надень это. И, надеюсь, ты помнишь, как себя вести?
Рики
Мне казалось, я буду рад увидеть хоть какую-нибудь одежду. Мои джинсы, куртка и ботинки пропали без вести и, вероятно, давно похоронены. Но когда я увидел то, во что меня собрались обрядить, мне захотелось побиться головой о зеркало еще раз, и я пожалел, что не догадался повторить этот трюк до твоего прихода. Лучше быть дохлым, чем сдохнуть от стыда в этом... в этом... Что это за хрень? Я спрыгнул с кровати. Дэрил пошел на меня со всем этим барахлом. Он бы еще руки растопырил. Тогда было бы полное впечатление, что я загнанная крыса, которую сейчас поймают и нацепят костюмчик. Я легко вывернулся из рук Дэрила и рванулся к тебе, сжимая кулаки.
- Это несерьезно, да?!! Ясон? Я это не надену!!!
- Ты хочешь поехать голым?
Дэрил берет меня за локоть, но ты останавливаешь его жестом. Это мучительно - иметь выбор. Оказывается, это может быть мучительно. Я думаю о кольце, которым ты... подчеркнул мое предназначение... Если только оно и ошейник будет моей одеждой... Меня все равно заставят снять все эти тряпки и... Но мне придется пройти голым через холл... и ехать в машине... По крайней мере, это буду я сам! Мое тело! А а не... вот это...
- Да.
Ясон
Я приказываю Дэрилу одеть тебя в стандартную сбрую. Сандалии, цепочка на ошейник. И перед тем, как набросить тончайшие полупрозрачные стринги, я парой движений довожу тебя до сильнейшей эрекции и фиксирую кольцо, чтобы она не спадала.
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Я держу многозначительную паузу, глядя тебе в глаза. В самое дно твоих расширенных зрачков. Долго.
Дэрил подает мне цепочку. Я одеваю на мизинец кольцо, которым она заканчивается. Это просто формальность. Цепочка легкая, но сверхпрочная.
- Иди за мной. И не забывай вести себя, как положено пэту Первого Консула.
Мы выходим. Я немного раздражен, но это не проявится ни малейшим движением ресниц. Ты следуешь за мной.
Мы впервые вместе выходим из моих апартаментов. Пустой лифт вниз.
- И последнее, Рики. Я не хочу, чтобы тебя кто-то взял на этом шоу. Ты должен быть только активным. Это мое требование. Если хочешь что-то сказать, говори сейчас, потом это будет невозможно, пока мы не вернемся домой.
Рики
Прошло три минуты, как ты появился, и уже столько эмоций. Не думал, что буду испытывать облегчение от того, что ты позволишь мне остаться практически голым, и в таком виде выведешь на публику. Но это жестоко... возбуждать меня на пороге. Я и без того постоянно на взводе... когда ты рядом. Это еще можно было бы терпеть. Если бы не твои грубые подгибающие колени прикосновения. Схватить твою руку... положить сверху свою и... Спокойно!
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Твой голос похож на голос статуи из цельного куска металла. Ни одной мягкой ноты. Он чужой. Отстраненный. Я понимаю, что не слышал такой вот твой голос уже очень давно. По телу пробегает дрожь. Ты обрубаешь взгляд и отворачиваешься. Твои волосы легко задевают мою руку. Случайная ласка. Я плетусь за тобой в полной прострации. Дэрил пихает меня под лопатки, чтобы я держал спину ровно, и остается за закрывающимися дверями лифта. От твоего взгляда у меня все внутри холодеет. Но потом до меня доходит то, что ты говоришь, замораживая меня этим своим взглядом.
- И последнее, Рики. Я не хочу, чтобы тебя кто-то взял на этом шоу. Ты должен быть только активным. Это мое требование. Если хочешь что-то сказать, говори сейчас, потом это будет невозможно, пока мы не вернемся домой.
На моем лице появляется ужасно глупая улыбка. Рики, у тебя совсем крыша прохудилась. Тебя везут на случку, а ты лыбишься, как последний дурак. Да он же... он ревнует меня. Ревнует к пэтам?
- Понял. Я понял.
Ясон
Я улыбаюсь. Вижу свое отражение в стекле и улыбку. Я слегка киваю тебе, и дверь лифта открывается. Лицо снова принимает привычную маску. Нижние этажи. Ожидающая машина с водителем-фурнитуром. Я сажусь на заднее сиденье и тяну тебя за собой. Взглядом показывая твое место у моих ног. Пол с мягким покрытием. Ты прижимаешься к моей ноге, хотя места достаточно. Я не отталкиваю. Я понимаю, что ты нервничаешь.
Кладу руку тебе на затылок, под волосы, и почти автоматически поглаживаю, успокаивая.
Мы едем с полчаса.
Яркий подъезд, множество машин, людей. Все разные, кто-то с фурнитором, кто-то с пэтами, иногда и с тем и с другим, и не в единственном числе. Мне все равно. И я хочу, что бы это "все равно" передалось и тебе. Едва скользнув взглядом, я оцениваю твое состояние и киваю.
Машина останавливается. Мы выходим. Сначала я, потом ты. Публика оборачивается. Я приветственно киваю и иду сквозь толпу, которая расступается передо мной. Ты сзади. Я чувствую спиной, как ты идешь за мной.
Рики
Новость о том, что меня не будут иметь во все дыры, конечно, просто шикарная. Но действие этого обезболивающего быстро проходит, и меня по-новой захлестывает поганая трясучка. Я не знаю точно, что это будет, но уверен, что впечатлений будет выше моей протекающей крыши. Хочу назад. В свою комнату... Три месяца назад я хотел назад в Керес. Какой прогресс, Рики. Ты можешь гордиться собой. В смысле, Ясон может гордиться тобой. То есть собой. Дерьмо. Я замечаю, что дергаю пальцами ног. Крашеными. Блядь. Сжимаю. Разжимаю. Верный признак, что совсем извелся. Когда машина останавливается, мне хочется забиться под кресло. Так, чтобы не было никакой физической возможности вынуть меня оттуда. Тот твой многообещающий взгляд температуры гораздо ниже нуля... Ты тянешь за цепочку, и я послушно выпрямившись, следую за тобой. Взгляды царапают кожу. Особенно неприятное ощущение в том месте, от правого плеча к лопатке, где остался заметный шрам.
Ясон
Мы идем сквозь толпу, как нож сквозь масло. Я вижу Рауля, и он как хозяин этого вечера приветствует меня.
"Так это и есть тот загадочный пэт, котрого ты так долго от нас прятал?"
Он смотрит на Рики, и его взгляд выдает его. Он немного разочарован и... равнодушно любопытен. Господин Советник. Я улыбаюсь ему не более, чем требуют приличия. Он осматривает тебя, как свою собственность, не прикасаясь однако, зная меня.
"Ты хочешь ввести новую моду, Ясон? Дикий, - он делает паузу, - монгрел. Надеюсь, он только с виду такой... хищный? Почему ты не велел убрать ему шрамы?"
Рауль пытается шутить, это у него не получается, впрочем, как всегда, когда он волнуется. Я улыбаюсь.
- Да, Рауль, возможно, что новую моду. Пэты из Академии уже не дают той свежести восприятия.
Что ж, я думаю, мы сможем это увидеть сегодня. Мы проходим на возвышения рядом с пустым еще подиумом. Наши с Раулем кресла, как обычно, стоят рядом. Нас разделяет только стол с напитками и фруктами. Фурнитур наливает нам вино. Я усаживаюсь в кресло, и ты опускаешься на колени около моих ног. Я стараюсь почувствовать, дать тебе понять и успокоить... Взгляды ловят нас в перекрестье. Как будто расстрельные трассеры. Мне все равно. Я улыбаюсь Раулю. Веду непринужденную беседу. Иногда слегка касаюсь тебя, как касаются любого из пэтов.
Рики
Одетому только в ошейник и ремни, мне здорово не по себе. И этот взгляд... он оценивающий... как будто на меня сейчас будет повешен ценник... и сумма на нем совсем не круглая. Я впервые вижу так близко другого блонди. Я думал, что Ясон выглядит бесстрастным. Ха! Да по сравнению с этим чурбаном Ясон просто извержение вулкана. Синие глаза прищуриваются, когда он недоволен или раздумывает. И немного прикрываются, когда он испытывает удовольствие или ждет ответной реакции. А когда он напряжен, как сейчас, его руки что-нибудь перебирают. Сейчас это моя цепь. Ясон... Незнакомый блонди... вместо лица у него фарфоровая маска... только глаза живые... смотрят с презрением. Его взгляд обливает меня холодной водой и пытается проделать то же самое с Ясоном. Мои пальцы машинально складываются в кулаки. Хочется со всей дури треснуть по фарфору. Только опустившись на колени рядом с нашим столиком, кое-как справившись с собой, я решаюсь поднять глаза на... Сверкающие самоцветами крутые бедра - женские. Пальцы с красными ногтями поглаживают блестящие камни. Я понимаю, что, как дурак, пялюсь на большую вздымающуюся грудь - розовые соски тоже как твердые камни, только матовые. Дэрил бы уже пристукнул меня за раззявленный рот. Я поспешно перевожу взгляд на юношу у ног этого... Рауля вроде. Что за имя? Как отрыжка... В длинные вьющиеся медными волнами волосы пэта вплетены тонкие зеленые шелковые ленты. Правую руку змеей обвивает золотистый браслет. На тарелочке мальчик подает своему хозяину очищенный фрукт. Он смотрит только на Рауля. Нашел, куда смотреть. Тоже мне. Сплюнуть, жаль, некуда.
Ясон
Все ждут начала представления. Впрочем, мы приехали последними, и, выдержав паузу приличия, к нам подходят. Я снимаю кольцо с мизинца и отдаю цепочку фурнитуру. Один взгляд в твои глаза: не подведи меня.
- Иди с ним.
Я разворачиваюсь к Раулю. Он слегка встревожен.
"Ты рискуешь, Ясон".
Я пожимаю плечами и отпиваю вина.
- Это всего лишь эксперимент. Почему бы не попробовать, что получится?
Подиум вспыхивает светом, и зал погружается в полумрак. На сцену один за другим выходят пэты. Во всем своем многообразии генотипов и разнообразии костюмов. Ты, я думаю, будешь смотреться более чем открыто. Что ж, эта нота диссонанса тоже может создать гармонию. Звучит музыка. Ритмика и плавность. Уже вывели пэтов Рауля, кроме самки. И вот появляешься ты. Очень удачно попав в лучи прожекторов. Ты сияешь, Рики. Как черный алмаз... Публика затаила дыхание. Покажи им, на что ты способен.
Рики
Ясон велит мне подняться и идти с подошедшим к нам фурнитуром. Юноша тоже встает. Его прозрачная юбка на завязках струится чуть ли не до самого пола. Он идет впереди. Невесомая ткань не может спрятать крепкие ягодицы. Выброс адреналина вытравил дрожь. Сейчас мое тело как выпущенная пуля. И я выбрал свою жертву. Выходящие на сцену пэты рассыпаются по подиуму. Он не сплошной - череда круглых островков. Подметая юбкой короткую лестницу - пять ступеней - моя жертва взлетает на сцену. Дэрил объяснил мне, что обычно пэтам заранее подбирают пару, но на маскарадах им дают свободу. Свободу. Теперь моя свобода выглядит вот так... Я улыбаюсь... нехорошей улыбкой. Хищный, да? Юноша останавливается возле пары танцующих в обнимку пэтов-близнецов. Улыбаясь, он кладет свои пальчики на их сплетенные руки. Как будто хочет протиснуться между ними. Но я обхватываю его талию и отрываю от них. Рыженький длинноволосый пэт вскидывает на меня глаза - его ресницы пушистые и темные - словно только сейчас увидел. Возможно, так и есть. Я легонько отпихиваю его от близнецов. Он отступает назад. Отступает... назад... назад... и сам загоняет себя на самую крайнюю площадку. Дальше только уставленные закусками столы. Покачивающаяся в воздухе мелодия окутывает гибкое боящееся меня тело. Чьи-то руки - настойчивые - опускаются на мои плечи сзади. Удерживая свою жертву за шею, я резко оборачиваюсь. Если бы я не отказался от барахла из кожаных ремешков и латекса, мы бы сошли за уродов из одного парада, только у этого пэта на поясе висят ножны. Я рывком опускаю нежную собственность Рауля на колени и прижимаю лицом к своему паху. Чувствуя сопротивление хрупкой напряженной шеи, но мальчик должен играть удовольствие и принимается целовать мой член сквозь ткань. Вполоборота к затянутому в кожу пэту я поддеваю рукоятку и наполовину вынимаю нож. Как я и думал, тупая бесполезная подделка. Я позволяю пэту гладить свои лопатки и задницу. Придвигаюсь вплотную, чтобы он не шуровал своими граблями так активно и чтобы немного тебя... Парень не намерен тянуть с прелюдией. Обрывки моих трусов падают на пол жалкой тряпкой. Достаточно. Я выдергиваю бутафорский нож из его ножен и приставляю к горлу разряженного урода. Острием под кадык. В любом случае это должно быть неприятное опасное ощущение.
- Спасибо, что раздел. А теперь отвали, отвали, я сказал, пока на оказался жопой вон в том салате.
Ясон, тебе полегчало? Я возвращаю оружие в ножны. У парня хватает ума не связываться с чокнутой прихотью Первого Консула. Дикий, да? Пристальное внимание публики приковано ко мне такими же тонкими прочными цепочками - все эти бесцеремонные хозяйские взгляды - как та, что Ясон передал фурнитуру.
Ясон
- У него хорошие реакции, Рауль.
Говорю я, не стремясь даже краем взгляда задеть зрачки господина Советника и моего предназначенного партнера по совместительству.
Партнера, как это понимает Юпитер, и мы все, блонди.
Не такого, как Рики. Совсем не такого.
Шоу началось.
Моя ставка, черный глянцевый ферзь подхватывает золотистую молоденькую пешку и теснит ее в край поля. Рауль недоволен. Я же точно копирую выражение его лица. Пусть думает, что хочет.
Он ревнует. И сейчас это особенно видно.
Наконец он цедит вежливые слова комментариев. Я киваю. Зачем вдаваться в подробности, когда итак все понятно?
Интересно, кому это пришло в голову вешать на пэта глупую железку? Пусть даже и бутафорскую. Я спрашиваю Рауля, он называет смутно знакомое имя. Я запомню. Очень уж похоже на провокацию.
Да, Рауль, я знаю, чем рискую.
Мой взгляд на 80 процентов принадлежит происходящему на подиуме и всего лишь на 20 - тебе, друг мой.
Рики
Гладкая, без единого шрама кожа. С ним обращались бережно. Мои пальцы. Грубые. Торопливые. Жадные. Не думал, что настолько соскучился по праву касаться самому, сжимать до синяков. Я развязываю тесемки. Стаскиваю мешающие моему проникновению крохотные трусики. Вырываю ленты из рыжих волос, чтобы пэт перестал походить на фарфоровый сувенир. Мальчишка раскраснелся и уже не пытается бежать от меня, зажмурившись, тянется своими сочными нежными губами. Дэрилу с его арсеналом бальзамов не удается сделать мои такими же. Мои губы вечно обкусаны и кровят. Я захватываю податливый язык в плен и прикусываю розовый кончик. Слыша сдавленный вскрик. Тут же отпускаю и засасываю пухлую нижнюю губу. Он снова расслабляется и обнимает меня. Мои руки тискают маленькие ягодицы, раздвигают их, оставляют лунные отпечатки ногтей. Возбужденный уже до предела, я разворачиваю мальчишку спиной к себе. Вместе мы опускаемся на колени, и я заставляю его прогнуться, выставить зад. Смачиваю пальцы слюной, надавливаю и разжимаю закрытую дырочку. Вталкиваю пальцы, неглубоко, и двигаюсь, поглаживая выгнутую спину. Пэт уже растерял всю свою выдрессированную грациозную жеманность и громко стонет. Притянув его к себе за густые сладко пахнущие волосы, я толкаю себя в его изгибающееся тело. Мальчик сам еще плотнее прижимается ко мне, подмахивая своей тугой горячей задницей. Я перехватываю его шею, шелковистые волосы извиваются по моей груди, твердый с открытой влажной головкой член подрагивает в моих пальцах. По тому, как судорожно дергается его дыхание, я чувствую, что он готов кончить. Я убираю руку, выскальзываю из него и снова прогибаю вперед, трахая пальцами. Мне известно, какая это неполноценная замена. Когда я снова засовываю в него свой член, мальчик хватает меня за бедра, упрашивая всем телом, чтобы я не останавливался. Секс должен быть похож на танец. Так меня учили. Я танцую в такт всхлипам маленького пэта. Отодвинув обступающие нас столики с едой, бокалами и комментариями.
Ясон
Рауль прекрасно видит мое деланное равнодушие, безупречное для всех, кроме него. Мы действительно подходим друг другу и понимаем больше, чем остальные.
Остальные.
Я вижу, как зал заворожено наблюдает за действиями моего пэта. Естественность его безупречна. Он то не играет. И заставляет не играть маленького пэта вместе с собой. Я давно не слышал, чтобы на шоу подобной открытости и размаха так кричали. Остальные пары как будто подключаются, заводятся от них. Пары, трио, квартеты и квинтеты раскачиваются, кажется, от каждого их движения.
Мне легко сохранять спокойствие, я копирую Рауля. Но и он сейчас слишком эмоционален.
О, друг мой, ты еще даже не представляешь себе, на что он может быть способен. Мой Рики.
Рики
Моя рука... быстро... поверх его слабой руки... жестко... резко... мальчишка бьется... выплескиваясь... его ноги разъезжаются... он валится на локти... но я не отпускаю... я раздираю сжавшийся анус... мой танец становится варварским... спутанные рыжие волосы расстилаются по сцене... я врубаюсь в него... беспомощно всхлипывающего... ему больно... я знаю по себе... как именно ему больно... зажимаю его рот рукой... ничего общего c декоративным представлением... не я... накопившаяся за все эти дни злость трахает корчащегося подо мной мальчишку... каждый прорывающийся сквозь мои пальцы стон взбалтывает черный осадок... каждый толчок как удар... одним сильным рывком я переворачиваю свою жертву на спину... задираю худые ноги верх... стискиваю пальцами лодыжки... и надеваю пэта на себя... мальчик кричит... протяжно без остановки на одной ноте... не делает попыток вырваться... настолько вбито... все вокруг... столики люди разговоры... смешивается в один водоворот... теперь по-настоящему проваливается за границы моего восприятия... секундная сладкая смерть... я падаю на содрогающееся тонкое тело...
Ясон
Вот это и есть живое, Рауль. До почти смертного ужаса в глазах. Эмоции. Настоящие.
Я слегка стискиваю ножку бокала в пальцах, когда сцена на подиуме переходит в уже откровенное насилие. Без сценария.
Твои глаза, Рауль, они распахиваются подобно двум бездонным колодцам с тяжелой тенью... желания на дне их. На мгновение, всего лишь, но твоя холодность и рассудительность слетела, как палый лист.
Ты понял, господин Советник?
Я усмехаюсь, глядя в твои расширенные зрачки. И вовсе не гнев и не страх сделал их такими огромными.
Мой Рики, ты, похоже, сам не понимаешь, что делаешь.
Публика в шоке. Я, пряча глаза и торжество, деланно хмурюсь и вопросительно смотрю на Рауля.
Тот растерянно молчит.
Ты лежишь почти над нами, напротив. Вынесенный край подиума близко, так, что я могу видеть твои глаза, когда с них спадает пелена дикого твоего желания. Я встречаюсь с тобой взглядом. До дна.
Рики
Ни звука. Я понимаю, что повисшую в зале тяжелую тишину нарушают только рыдания раздавленного моим полным черным затмением пэта. Смолкла музыка. Мы лежим в луже бьющего света. Все остальные только силуэты. Мне становится паршиво. Со своим сверкающим слезами затравленным взглядом, огненными спутанными волосами, широко разведенными ногами, с мокрым бледным лицом пэт похож на подстреленную в полете птицу. Только что красивую. И вдруг жалкую и изуродованную. Я осторожно выхожу из сжавшегося тельца и с облегчением отмечаю, что, кажется, не слишком сильно травмировал его. Что я хотел доказать? Я сделал все это, чтобы фарфор пошел трещинами. А трещинами пошли золотистые глаза этого мальчишки. И в каждой трещине прозрачная капля боли. Луч прожектора лупит по лицу, я прикрываю глаза, защищаясь, и когда открываю их, падаю в твой взгляд. Твое удовлетворение входит в меня, как нож. Причиняет боль. Я зачем-то шепчу своей жертве, что все закончилось, что теперь все будет хорошо, как будто имею на это право, поднимаю обмякшее тело на руки и иду мимо замерших пар. Несу маленького пэта к столику и укладываю к ногам Рауля. В его искривившихся губах и раздувающихся ноздрях отвращение. Отвращение к сбесившемуся дикому хищнику. Я слышу, как в полной тишине остатки черноты говорят моим голосом.
- Это, кажется, ваше.
Ясон
Хорош. Безусловно и безупречно хорош.
Приносит игрушку Рауля. Я знаю, что это была последняя его покупка, и он немало гордился ею передо мной.
- Я оплачу все расходы, Рауль.
Мягко улыбаюсь я ему.
Прямой, как стилет, взгляд на Рики. Я должен быть недоволен, и я недоволен. Очень. Только на глубине, на самой глубине мое настоящее...
Подходит фурнитур и уносит золотистую пешку. Второй приходит за Рики.
- Иди. Тебя отведут к машине.
Его уводят, и я каждым нервом чувствую, как ему тяжело не обернуться. Все-таки он не выдерживает и кидает осторожный взгляд через плечо. У меня не должно быть сейчас никакой реакции на него, я же рассержен, и ее нет, как и положено.
Рауль в замечательном замешательстве. Он то прекрасно понимает, что и зачем сейчас произошло.
"Значит, новая мода, Ясон?"
Произносят его побелевшие губы.
Я сдерживаю улыбку. Хуже, Рауль, гораздо хуже, господин Советник.
- Тебе жаль своего пэта? Я же сказал, что возмещу расходы.
Его лицо немедленно становится непроницаемым.
Я слегка касаюсь его бокала своим.
- За прекрасное шоу, господин Советник. Ты, как всегда, поразил всех.
"За твоего нового пэта, Ясон".
Шелестит его голос бесцветной ядовитой змеей ревности.
Я знаю, что сейчас происходит. Он тоже. Остальные же... всего лишь зрители того, что им никогда не понять.
Выждав положенное этикетом время, я вежливо раскланялся и ушел, оставляя за собой продолжение шоу. Довольно вялое, надо сказать, продолжение.
У машины меня ждал фурнитур с тобой на поводке. Он передал мне цепочку и помог тебе сесть в машину.
Тебя привели в порядок, но из одежды на тебе было только то, в чем ты сошел с подиума.
Рики
Блонди с глазами цвета бессильной злости не смотрит на меня. Думаю, он уже достаточно насмотрелся. Зеленые глаза скрестились в кинжальном захвате с глазами цвета бесконечной морской воды. Вот-вот полетят звонкие искры. Но Рауль слабее. Он отводит клинок, опускает ресницы первым и переводит взгляд на все еще вздрагивающего длинноволосого пэта. Тот обхватил колени руками и спрятал лицо. Огненные потоки залили тонкие руки и ноги. Воздух пропитан густым запахом страха - это пэт. Ярости - это Рауль. Торжества - это ты. Твой взгляд снова погружается в меня, лезвие мягко скользит между ребер до сердца. Все думают, что это удар. Твой голос отстраненный, как будто между нами тысячи километров. Но это только видимость. Показуха для Рауля и всех. Между нами нет ни миллиметра. Ты держишь меня пригвожденным к себе.
- Иди. Тебя отведут к машине.
Фурнитур уводит меня. Прочь от страха, ярости и торжества. Я делаю движение якобы убираю с лица прилипшие ко лбу и вискам волосы и ловлю двух блонди в свои зрачки. Они как будто с разных планет. Один словно серый камень. Другой - расплавленный зной. Ты тоже хищник. Тоже дикарь. Только я это вижу? Я жду тебя у машины. Недолго. Твои губы плотно недовольно сжаты. А в глазах блеск. Я забираюсь внутрь лимузина и сажусь не на пол, а на сиденье. Хотя ты не разрешал мне. Насиловать того пэта ты мне тоже не разрешал. Ты же мог активировать кольцо и остановить меня в любую минуту. Не я. Ты поимел эту прилизанную в драгоценностях публику. Когда слепые тонированные стекла скрывают нас от жадного постороннего любопытства, ты сдергиваешь меня вниз. Я пытаюсь выставить локти и оттолкнуть тебя.
- Ясон... Не надо...
Задушено. Понимая, что без толку.
Ясон
Я хочу его сейчас. Когда он еще такой горячий, почти безумный, почти как... Как я?
Ты сошел с ума, Ясон. Сделаешь это в машине?
Твой придушенный вопль слегка задевает мой слух, как бы скользя по вискам.
Я отстраняюсь.
- Ты не должен садиться на сиденье.
Я откидываюсь на спинку, чуть закрываю глаза, слушая твое шумное недоуменное дыхание внизу.
- Тебе понравилось шоу?
Я смотрю на тебя сверху вниз, слегка забавляясь твоим выражением лица.
Неужели ты мог подумать, что я буду поступать, как ты? Интересно, что ты вообще обо мне думаешь? Но я не спрошу. И ты не ответишь.
Рики
- Ты не должен садиться на сиденье.
Ты отпускаешь меня. Я даже не сразу это понимаю и промахиваюсь в воздух. Смотрю на свою сжимающую пустоту руку, разжимаю пальцы и все равно отодвигаюсь от тебя дальше. К дверце. Цепочка свободно провисает между нами. Я уверен, ты хотел меня. Трахнуть. Прямо здесь. В тачке. Я знаю этот твой взгляд. Блуждающий. Сейчас невидимый. Угольные ресницы - плотные шторы - опущены.
- Тебе понравилось шоу?
Ты легонько пинаешь меня острым носком сапога, не слыша моего ответа.
- Когда это тебя стало интересовать мое мнение? Я так понял, что Раулю понравилось. Он завелся. Его ты уже расспросил в подробностях?
Я стискиваю колени руками и ловлю себя на том, что сижу точь в точь, как маленький заплаканный пэт. Я задираю голову и убираю руки от своих колен.
- Теперь чего уставился? Вспомнил, что вы блонди только смотрите, но не трогаете? Как мне повезло. Сегодня такой вообще клевый день. Потрахался так классно. Никогда мне еще не было так охуительно хорошо. В жизни моей.
Ты запретил мне ругаться. Чтобы я не сказал лишнего на людях. Пришлось послушать. Тебя не послушай попробуй. Потом обезболивающие у Дэрила клянчить. Но теперь мне плевать.
Ясон
Я разглядываю его, я слушаю звук его голоса, почти не вникая в текст. А голос дрожит. Слегка, на грани слышимости.
Он боится, хотя опять за эпатажным гонором пытается это скрыть. И этот его лексикон...
Я улыбаюсь, разглядывая его. Предвкушая. Он так сильно сжимает колени, что можно подумать, он самка.
- Раздвинь ноги и опусти руки.
Так и есть, эрекция, да еще какая...
Я отворачиваюсь в окно. Мелькающие цепочки огней. Сумрак. Твое дыхание внизу. Ты совсем вжался в дверь и взгляд такой...
Я наклоняюсь и сжимаю пальцами твой сосок, ты глухо что-то рычишь и стонешь, но... не двигаешься и, кажется... выгибаешься ко мне.
Ободряюще потрепать тебя по щеке и снова уйти в свои мысли. Нам недолго ехать.
Господин Советник...
Я слышу какую-то возню на полу и машинально отвешиваю тебе пощечину.
- Веди себя прилично.
Мы въезжаем на стоянку.
Выходим. Мне приходится дернуть за цепочку, чтобы заставить тебя двигаться. Видимо, ты вспомнил о наказании, которое я обещал.
Дэрил встречает нас у лифта и, повинуясь моему взгляду, идет за нами. В его взгляде удивление, но он уже давно приучен молчать. В эксклюзивах есть своя прелесть.
Спальный апартамент. Я отдаю Дэрилу кольцо с цепочкой, открываю нишу-стенд и, уходя...
- Снять с пэта все ремни, кроме фиксаторных. Закрепить, стоя на коленях. Оставить одного. Я сам разберусь с ним, когда вернусь.
А кроме ремней, с него снимать и нечего. Я ловлю на себе растерянный взгляд. Вот так.
И выхожу из комнаты.
Рики
- Раздвинь ноги и опусти руки.
Смотришь требовательно. Приходится повиноваться. Что? Не удивлен? У меня на тебя всегда стоит. Сидел бы я тут, у твоих ног, если бы мог хоть что-то поделать вот с этим. Глаза покалывает изнутри. Я смаргиваю и загоняю слезы обратно. Бегущие вприпрыжку рядом с машиной огни расплываются на мгновение и опять становятся четкими. Там где-то мои бизоны. Да какие уже мои. Знать бы, что они там думают о моем исчезновении. Что меня сграбастали полицейские. Или завербовали. Сграбастали. Завербовали. Мягко сказано. Вот кого бы, блядь, перекосило, посмотри они на мою показательную эрекцию сегодня. Твои волосы - светлые концы - задевают мое лицо. Забирают тоскливых мыслей. Ты обводишь мой сосок пальцем и дергаешь. Заставляя дернуться все мое тело. Навстречу тебе. Я рассыпаюсь рухнувшим карточным домиком. Падаю на колени. Рука заученно ложится на член и... Я получаю отбрасывающий назад к дверце удар по лицу.
- Веди себя прилично.
Прилично? Дерьмо. Да что ты хочешь от меня?! Прижав руку к щеке, я сижу и стараюсь не шевелиться. Вообще не дышать. Чтобы ты меня здесь забыл. Мечтай, Рики. Ты забудешь. А вот я то сам? Что? Приехали? Нехорошее у меня предчувствие. Дурное. Ты не забываешь. Дэрил украдкой разглядывает мою пылающую левую щеку. Ты приказываешь сунуть меня в цепи и уходишь. И Дэрил тоже уходит. И что дальше? Дерьмо. Я все узнаю последним, когда уже ору от боли.
- Сейчас я не буду тебя наказывать. Но после шоу можешь не рассчитывать на мое снисхождение. А если ты попробуешь испортить его, то...
Вот что, да? Желудок выкручивают невидимые руки. Ясон тоже завелся. Не сомневайся, Рики. Так завелся, что ты так, на коленях, всю ночь можешь простоять. Сволочь. Сузил кольцо. Возбуждение не отпускает. Я прислушиваюсь к тому, что происходит за дверью. Но слышу только истеричные удары сердца в ушах. Полчаса уже прошло или больше. Я прекращаю вытягивать шею и расслабляю мышцы. Невыносимо.
Ясон
Я принимаю ванну, и фурнитур, не торопясь, приводит в порядок мои волосы. Массаж. Быстрый просмотр текущих новостей.
Длинное черно-белое кимоно на голое тело. Шелк приятно холодит кожу. Я размышляю, возвращаясь обратно в спальню. Обратно. Где ты меня ждешь.
Я уже почти не сержусь на тебя, ведь ты так хорошо показал себя на этом шоу. Хорошо с моей точки зрения, и это важно, что ты начал ее понимать. Но вот когда ты пытаешься говорить... Я слегка хмурюсь, заходя в комнату.
Да. Все, как я сказал.
Яркий свет ниши. Ты на коленях посередине, опустив голову. Я подхожу ближе. Мягкие туфли остались около двери, и я иду босиком.
Я останавливаюсь почти перед тобой. Ты вскидываешь голову.
- Надеюсь, у тебя было время понять свои ошибки.
Я слегка меняю крепление. Твои ноги раздвигаются шире, и ты почти провисаешь на руках.
Я отхожу к полкам с приспособлениями.
- Но ты показал хорошее шоу сегодня. Поэтому...
Я выбираю две плети. Одна та же, что была в первый раз, длинные гибкие хвосты, другая более тонкая с более длинной рукоятью и всего одним хвостом выглядит безобиднее, но только я знаю, какие секреты она скрывает.
Я подношу их к его лицу.
- Можешь поцеловать ту, которая тебе больше нравится. Я буду использовать ее сегодня.
Я молчу о том, что я рассчитываю на всю ночь. Это его не касается. Думаю, он выдержит.
Рики
Шорох. Твои ноги утопают в ворсе ковра. У тебя даже пальцы ног совершенные. С округлыми ногтями. На мизинцах ногти маленькие. Это как-то странно, что в твоем сильном теле есть что-то такое. Я привычным жестом стряхиваю с лица челку. Черно-белый шелк. От черного твои волосы кажутся еще светлее. Снежные. От белого твоя кожа приобретает теплый оттенок. Сливочный. Никогда не видел ничего красивее тебя. Никогда не думал, что красота может быть такой беспощадной. Потому что я не могу отвести от нее глаз. Потому что она сует мне под нос эти проклятые плетки. Паника посылает дрожь в мои скованные руки. И побелевшие шрамы поджигает давно отпустившая боль. Тело помнит ее. Бесчеловечную. Длящуюся в каждом движении. Потом. Еще несколько дней.
- Можешь поцеловать ту, которая тебе больше нравится. Я буду использовать ее сегодня.
Мои губы дрожат и слова тоже.
- Ясон. Пожалуйста. Не поступай так со мной. Пожалуйста. Ясон.
Ты бьешь меня рукояткой по все еще чувствительной левой щеке. Слабо, но все понятно. Я целую - утыкаюсь лицом и отшатываюсь - хлыст с тонким длинным основанием. Ты еще не начал, а я уже весь взмок от напряжения. Вены вьются под кожей канатами.
Ясон
Я отхожу к нише. Оставить там отвергнутую плеть и взять еще кое-что.
Я подхожу к тебе сзади. Кладу то, что нужно, на пол и опускаюсь на колени, ласкаю тебя кончиками пальцев. Всего, каждый миллиметр. Пальцы, поцелуи, прикусы на шее, загривке. Языком по спине, позвоночнику. Руки оплетают тело, шелк скользит по коже. Сдавленные в пальцах твердые горошины сосков. Твой рвущийся стон...
Руки ласкают, раздвигают ноги. Проходятся по внутренней стороне бедер. Задевают мошонку, сжимают ее, твое тело почти бьется подо мной. Я слышу грохот твоего сердца.
Шепот на ухо.
- Ты должен понять, что меня нужно слушаться с первого раза.
На этой фразе моя рука ложится на твой член, и, жестко сжимая его, начинает двигаться.
Я откидываюсь, насколько возможно, и второй рукой беру с пола вибратор довольно приличного размера.
Я вставляю его в тебя уже включенным и влажным. Там тоже свой препарат в смазке. Я прогибаю тебя в пояснице, чтобы не выпадал, когда ты возбудишься окончательно.
Кольцо сжимает твой член достаточно, чтобы не дать тебе кончить.
Я отрываюсь от тебя. И берусь за плеть.
Длинный тонкий хлыст с каплевидным острием на конце и удобной цилиндрической рукоятью. Он скорее похож на смесь стека и кнута. На длинном хвосте маленькие гелевые шарики. Каждый удар - инъекция. Обычный афродизиак, только заставляет хотеть все больше и больше, с каждым ударом.
А еще на ней стоит фиксатор температур.
Я ставлю на контраст. Один удар кипящий, другой - лед.
Пара ударов для проверки по твоему заду.
- Считай удары. Вслух.
Рики
Быстрые горячие поцелуи. Но не согревают. Прохладная мягкая ткань. Но не остужает горячку. Только для того, чтобы боль, которую ты задумал, была еще сильнее. Безумная. Разум не в состоянии ей противостоять. Твои руки гладят самые чувствительные, самые уязвимые места на моем теле.
- Ты должен понять, что меня нужно слушаться с первого раза.
Твой шепот. Горячий, как твои поцелуи. Проникает в меня. Я невольно вздрагиваю от трепещущей ласки. Властные пальцы, сомкнувшиеся на моем члене, подталкивают меня дальше к наслаждению. Резкое движение вниз. Оттягивая крайнюю плоть. Открывая истекающую смазкой головку. И толчок глубоко внутрь. Заставляя вскрикнуть от грубого удовольствия. Меня бросает вперед. Но не дальше удерживающих меня цепей. И - снова крик - от расплавляющего кожу жестокого удара. И еще - от второго, отравленного режущим холодом.
- Считай. Вслух.
Третий удар - пылающая сталь - прокладывает кровавую дорогу через мою спину.
- Я...
Плеть перебивает меня. Четвертый удар оставляет в коже зазубренные мерзлые осколки. Боль брызгает слезами.
- Сколько уже ударов? Если ошибешься, Рики, наказание может затянуться.
Пятый удар заливает рану бурлящим металлом. Кровь в скрученных венах несется бешеными скачками. Зрачки ускользают куда-то вверх... Я же люблю тебя, сволочь ты ненавистная... Люблю тебя... В уши затекает глухая темнота... Я перестаю слышать свист плети.... Новый удар подвешивает меня между черным и белым.
- Ш...ш... шесть... Я... я... яс... ооон... Я... Я... Я...
Крупная дрожь переходит в неконтролируемые сумасшедшие судороги. От самой боли или от того, что это ты кидаешь меня в нее, все тело сотрясает изнурительный припадок. Боли слишком много. Я не помню, какое имя у очередного удара, какой у него номер. Зубы стучат друг о друга. Даже если бы я помнил, я бы не смог сказать.
Ясон
Я останавливаюсь.
Это твое сердце. Оно бьется сейчас у меня под плетью, около ног. Твое сердце просит. Я услышал.
Крови на коже практически нет. Только дюжина тонких полос расчерчивают твою спину. С маленьким точками-узелками.
Мгновение на размышление и...
Я оставляю плеть. И подхожу совсем близко. Фаллоимитатор падает из тебя. Все, как я и предполагал. Но что-то не так.
Ты плачешь, всхлипывая совсем жалко, и бормочешь бессвязные, но такие важные для тебя и меня слова. А у меня очень хороший слух.
Зачем же ты провоцируешь меня?
Я отпускаю фиксаторы и ловлю тебя на руки. Ты утыкаешься в меня, бессильно роняя руки. Я сижу перед тобой на коленях, а ты почти лежишь на мне. Шелк на плече и груди намок. Ты дрожишь.
Я отстегиваю фиксаторы ног, и ты каким-то почти животным движением притягиваешься еще ближе ко мне. Будь твоя воля, ты бы просто влез мне на колени. Но для этого надо ухватиться за мои плечи, а я приказал еще тогда...
Ты помнишь?
Помнишь.
- Все кончилось. Рики. Твое наказание кончилось.
Я шепчу это ему на ухо, а сам потихоньку глажу его, незаметно проходясь по точками и расслабляя.
Когда он перестает вздрагивать и чуть успокаивается, я поднимаю пальцами его лицо и стараюсь увидеть его глаза. Но мокрые ресницы закрывают их. Я чуть вздыхаю и... касаюсь его губ. Таких пламенных и нежных. Податливых.
Длинный поцелуй, от которого я почти теряю контроль и он... открывает глаза. Я сдерживаю себя, улыбаюсь немного криво.
- Я не хочу тебя бить. Мы же можем договориться?
Он судорожно сглатывает и кивает.
Рики
Удары. Белый и черный не хотят уступить друг другу. Они тянут меня, разрывая на части, в разные стороны. Мышцы, кажется, сейчас треснут, как гнилая ветошь. Я хочу уйти вместе с черным. Хочу быть накрытым черным плотным покрывалом, закрыться от ослепительного безжалостного белого, хочу прекратить эту агонию выбора, которого у меня нет. Но внезапно борьба двух сторон прекращается. Или это только короткая передышка? Зубы выстукивают.
- Я... яс...он... я... же... я не... не могу... когда... ты... не надо... я обещаю... обещаю...
Я стараюсь вдохнуть глубже и совладать с конвульсивно подергивающимся измученным телом. Железо нехотя сползает с моих рук. Я падаю лицом в белый шелковый глянец. Утыкаюсь в твое плечо. Сотрясаемый рыданиями и гуляющей под кожей болью. Я никогда не знаю, как ты поступишь в следующий момент. Позовешь Дэрила или прижмешь к себе. Я вымотан. Раньше все было просто. Мне приходилось бороться с безденежьем и выродками из других банд, драться за территорию, но я знал, куда иду. А теперь я как подвешенный в неизвестности. Ты моя неизвестность. Ты берешь в ладони мой подбородок и приникаешь ко мне губами. Запечатывая мои всхлипы. Истома притупляет боль. Я поднимаю слипшиеся ресницы, чтобы убедиться, что все кончилось. В твоих глазах мерцают теплые огни. Ты вытираешь мои слезы. Сильные длинные пальцы бережно гладят веки и щеки.
- Я не хочу тебя бить. Мы же можем договориться? Что с тобой творится, Рики?
Я тянусь к мягким огням. И мой рот снова оказывается сомкнутым с твоим. Просто быть с тобой. Все, что я хочу.
Ясон
Я забываю. Я забываю все в этом поцелуе. Голова почти кружится, но... Я улавливаю, как дернулись твои руки, и размыкаю губы. Ты смотришь на меня так непонятно, испуганно, вопросительно, но я качаю головой и, забирая твои руки в свою ладонь, целую твои запястья. Поочередно. Заглядывая тебе в глаза.
- Не сейчас.
Мне хочется улыбаться, и я улыбаюсь, не отрывая от тебя взгляда.
Встаю вместе с тобой на руках. И иду в ванную. Я хочу тебя, но для начала я должен кое-что сделать.
Ванная комната полна ароматным паром, который немедленно действует. Успокаивающе.
Но только не в моем случае.
Придерживая тебя одной рукой, второй я включаю душ и регулирую температуру и воду.
Потом осторожно ставлю тебя на пол.
Ты мой черный ферзь, но ты можешь быть не менее хрупок, чем та золотистая пешка.
Специальный гель для твоей кожи. Заживляющий, немного анестезирующий и нейтрализующий действие афродизиака. Мне интересно, каким ты будешь в нормальных условиях?
Я стою с тобой под струями, совершенно забыв снять кимоно. Наконец до меня доходит глупость моего поведения, и я сбрасываю изрядно намокшую ткань.
Теперь я обнажен, полностью. Рядом с тобой...
Я улыбаюсь и вытягиваю тебя из-под воды, где ты, кажется, окаменел.
- Пойдем.
Рики
Что со мной творится? Если бы я знал, что творится со мной. Я только знаю, что когда ты смотришь на меня вот так, ласкаешь меня взглядом, там, в груди, все раскрывается, как огромный красный цветок. А когда ты отворачиваешься безучастно или вдумчиво выбираешь плеть, раскрытые лепестки сжимаются в жалкую бесформенную обугленную головешку. Я пью тебя губами не в силах оторваться. Всхлипывая забитым носом. Мне уже не хватает дыхания. Не хочу отпускать тебя. Хочу, чтобы этот поцелуй - первый раз, когда ты позволил мне коснуться тебя, и не стегнул в ответ - никогда не прерывался. Хорошо. Не больно. Внутри. Я проваливаюсь в красную раскачивающуюся сердцевину. Хочу забраться руками в твои волосы и прижать к себе. Чтобы твое дыхание стало моим. Ты ловишь мои пальцы в движении, стискиваешь их и целуешь. Твои губы ускользают. Я снова могу дышать. Один.
- Не сейчас.
Не сейчас? А когда будет это сейчас?! Ведь никогда же! Я сглатываю горечь. Ты берешь меня на руки - я бесформенный и обугленный - и несешь в ванную. Промокаешь нанесенные мне раны. Толкаешь меня под душ. Придерживая за талию. Спиной - ее больше не дерет колючая проволока боли - я чувствую мокрый шелк твоего халата и струящиеся вместе с прохладной водой волосы. Когда ты выключаешь воду и обнимаешь меня, я прижимаюсь к тебе всем телом. Руки - все еще дрожащие - за спиной.
- Не надо больше цепей... Я не стану... ничего...
Ясон
- Хорошо, Рики.
Я включаю сухой теплый воздух. Мои волосы взлетают вверх. Когда воздух выключен, они опадают на спину и плечи. И на тебя. Потому что я не хочу выпускать тебя из рук.
Глупый монгрел. Теперь ты понял, что глупо сопротивляться. Мне. Моему желанию. Моей...
Что ты со мной сделал? Как?
- Рики...
Я прижимаю к своей груди твою растрепанную голову. Мягко. Я слышу, как бьется твое сердце рядом с моим. А может, оно у нас уже одно?
Я выбрасываю смущающие меня мысли из головы. Точнее, они уходят сами, когда я чувствую... чувствую напряжение.
- Пойдем.
Я быстро разворачиваюсь и беру тебя за предплечье. Ты дергаешься, но идешь за мной беспрекословно.
Моя кровать. Я подталкиваю тебя к ней. И сам первый скольжу на гладкую простынь. Лежа на боку, глядя тебя в глаза, глажу рукой то место, где должен быть ты. Рядом.
- Иди сюда, ко мне.
Рики
Мне хочется заскочить на этот чертов траходром и обхватить тебя руками и ногами. Всего. Покусывать твои волосы. Хочу знать вкус. Не только твоих губ. Терпких. Вкус твоего пота после секса. Вкус твоей спермы. Слизывать пряно пахнущее семя. Я здесь уже три месяца и за это время ты брал меня черт знает сколько раз, а я знаю лишь вкус твоей крови. Это издевка, дурная насмешка. Я осторожно ставлю колени на кровать, подползаю к тебе подмышку и ложусь рядом. Свернувшись под твоим боком. Складываю ладони плотно друг к другу. Жду. Вынужден ждать твоих... дальнейших распоряжений... относительно... своего и твоего возбуждения... тебе бы самому как такое понравилось... тебя бы вот да в железо... я бы тогда... оторвался... засосов наделал... тебя бы тоже пришлось антисептиками протирать... будь уверен... мне уже и во сне не удается... как бы я ни старался настроиться... так... чтобы мне снилось то... как я хочу... чтобы мы были вместе... я боюсь закрывать глаза... только кошмары... ночь за ночью... От твоего прикосновения к моему лицу я, заблудившийся в своих тяжелых мыслях, вздрагиваю. Ты запрокидываешь мою голову и целуешь меня глазами и губами, опускаешь в чистую синюю воду, в самую глубину твоего желания, моего. Переворачиваешь меня на спину, пальцы живыми наручниками смыкаются вокруг запястий, но звон цепей больше не преследует медленных текущих движений. Я лежу под тобой морской звездой. Я приподнимаю бедра и притискиваю свой живот к твоему. Рвусь к тебе из твоих же рук.
Ясон
Нежный, горячий, совсем еще доверчивый монгрел. Он хочет, но до ужаса боится. А чего еще можно ожидать от трущоб?
Твоя темная кожа на мелованной бумаге простыни. Дикое вино, терпкая покорность, кипящая кровь. Я выцеловываю твои губы, пропуская сквозь них стон, отражение твоего стона. Твоя шея, шея непокорного, но уже согласного быть моим животного, подрагивающая кожа. Чуть зубами по напрягшейся жилке.
- Рики...
Я отпускаю твои руки. Я знаю, что ты уже привык и не дернешься даже без фиксаторов. А если... Я слегка вздыхаю и веду кончиками пальцев по внутренней стороне твоих рук. Ты прекрасен. Я осторожно перекатываю тебя на живот. Накрываю сверху и целую твой затылок. Шею. Под волосами. По позвоночнику. Заставляя тебя прогибаться и извиваться всем телом. Твои руки вцепляются в ткань.
Упругие ягодицы отставлены в самой похотливой позе. Моя язык влажно скользит между ними. Нежная слизистая. Упругое колечко сомкнутых пока мышц сфинктера. Слегка нажать языком. Глубже. Слушая твои все возрастающие стоны, почти...
Руки придерживают тебя за бедра, ласкают зад, ноги...
Я почти беру тебя языком.
Ладонь ложится на твой член, слегка сжимаясь, скользит по нему, задевает яички, не дает ускользнуть, поддерживает ритм...
Рики
Твои губы всасываются в тонкую кожу на горле... я замираю... цемент напряжения во всем теле... жду укуса... тебе нравится... оставлять свои следы... фиолетовые темные... клеймо.. твой язык скользит вдоль... к ключице... я со стоном выпускаю страх из легких... на выходе он превращается в стон удовольствия... ты подхватываешь его своим ртом... глотаешь... мои ногти отпускают влажные ладони... твои волосы и пальцы и поцелуи и шепот...
- Рики...
... текут по моему телу... ты берешь меня за плечо и разворачиваешь... дыхание в затылок... мокрый рисунок языком... по позвонкам... и... там внутри меня... мне кажется... я умру сейчас... меня убьет эта ласка... слишком... властное... мучительно... сладостное проникновение... я хватаюсь руками за странных однорогих зверей... они скачут... по спинке кровати... тонкие... металл врезается в ладонь... не дает мне погибнуть... удержаться на поверхности сознания... ты чувствуешь и отпускаешь меня... трешь мой возбужденный член... опутываешь меня светлыми сияющими нитками...
- Раздвинь свои ягодицы, Рики.
Я выпускаю летящих к краю животных... нагибаю голову к простыне... открываю себя.... щеки начинают гореть... какое-то время ты... просто смотришь... твои руки лежат на моих бедрах... поглаживают... я больше не чувствую.... внутри... невыносимо это... ожидание... ты специально... Ясон...
- Рики. Скажи это. Скажи, что ты хочешь.
Я падаю лицом в матрас... ноги дрожат... простанываю задушено...
- Хочу. Чтобы ты взял меня. Ясон. Вставь мне уже.
Я убираю руки и падаю на кровать... пальцы едут по ткани....
Ясон
Твои руки раздвигают ягодицы, и ты весь выгибаешься и выставляешься в этом движении. Тебе не надо даже говорить. Все видно и так. Но я хочу... Хочу услышать это от тебя. Хотя бы так... правду.
- Возьми меня.
Ты выстанываешь это в подушки, а я прохожусь пальцами по раздвинутому твоему заду. Мой член давно уже в полной готовности, и я направляю его в тебя.
Твой первый стон. Такой громкий всегда.
Я медленно раздвигаю твои мышцы внутри. Ты подаешься. Насаживаясь сам. Руки вновь вцепляются в подушки, и ты выгибаешься, чтобы я вошел полностью. В тебя. Как ты жаден, Рики...
Я поддерживаю тебя за бедра, не давая упасть и распластаться. Так я смогу глубже входить в тебя и больше интенсивность ощущений. Одна рука удерживает тебя от падения, другая скользит... Спина, шея, плечи, подтолкнуть, приласкать, не дать сбиться с заданного ритма. Грудь, соски, живот, ласка и злодейство легких прикосновений. Пах, член, яички, от жесткого и требовательного до нежно-дразнящего.
Твой зад развернут на меня до степени самого близкого контакта, какой можно придумать.
Я беру тебя, чутко прислушиваясь к своему и твоему телу. Твои руки скользят, ты что-то стонешь. Что?...
Рики
Мои руки насилуют тонкую ткань... ты двигаешься во мне плавно.... скользя... водой... я кусаю губы... мало... сильнее... пытка... грызу измятую ткань... кидаю свои бедра на твой член...
- Мать твою! Ясон! Разорви меня!
Черт... дерьмо... я это крикнул... вслух... не только подумал... я... просто не контролирую... ты делаешь меня буйно помешанным... даже в своей комнате... я мечусь... а рядом с тобой крыша слетает... не прощаясь... ударишь меня... болью.... сейчас... Ты собираешь мои волосы. Тянешь на себя. Говоришь. В мои распахнутые предчувствием нового наказания глаза.
- Покажи, как тебе нравится, Рики.
Я не совсем верю, что не ослышался. Ты мягким движением отбрасываешь меня от себя и ложишься рядом. Твои глаза смеются. Опять играешь мной. Ладно, к черту. Потом буду разбирать свои душевные чувства. Ты не помогаешь. Мне трудно... с руками... вцепившимися в гладкие утекающие ненадежные простыни... сесть на тебя... мои руки соприкасаются с твоими предплечьями... но это же не считается за... нет... мне удается... черт... да...
Ясон
Я перехватываю твои руки в миллиметре от своей кожи. Стискиваю запястья, выворачиваю кисти, чтобы ты мог получить странную, но все же опору. Мне нетрудно удерживать тебя, даже когда ты двигаешься на мне. Верхом. Со всего маху насаживаясь. Вверх-вниз. Твой влажный зад просто припечатывается к моему паху, когда ты почти падаешь на меня. Обессилено. Я помогаю тебе бедрами, снизу вверх.
Завести руки тебя за спину, одновременно усаживаясь, прижимая тебя к себе. Держа твои руки у тебя за спиной, обнимая. Мой член крепко засажен в тебя, и только движения бедер... У тебя дрожат колени. Член упирается мне в живот. Я чуть откидываюсь, забрав обе твои руки в одну, второй прищемляю твои соски. Тебя выгибает, ты почти кричишь...
Еще. Я не дам тебе кончить пока... Ты забываешься и все-таки тебя прорывает, мне на живот. Оргазм, ты бьешься. Но я не отпущу тебя. Мой член все также в тебе, и ты, распахнув глаза, идешь... за мной.
Сплетенные объятия. Хлюпающие звуки. Мокрая кожа.
Я опрокидываю тебя на кровать и нависаю сверху, задирая твои ноги себе на плечи. Пальцы на твоем члене теребят, терзают, твоя любимая ласка. Ладонью шлепки по твоим бедрам.
- Еще, Рики...
Сжавшиеся соски, расширенные зрачки, ты подо мной...
Рики
Ведь невозможно... не упасть на тебя всем телом... не схватиться за плечи... ты держишь меня за кисти... локти... крепко... я толкаю себя на тебя вниз... падаю... вверх... в полете... мотаю головой... слипшиеся пряди задевают ресницы... рот забит стонами... дыхание короткими всхлипами.... спина влажная... колени... барахтаются... в скользком шелке... держи... все равно срываюсь... меня... мои руки... кидает назад... мы одно раскачивающееся в жарком потном трансе существо... зверь с двумя головами... черной и белой... вся нижняя часть тела плавится... кажется... так близко... и я стану... тобой... ты мной.... иcчезнем... оба... распадемся на летящие искры... сосок... горящая точка... крик... пронзительный... наслаждение... расстреливает на белой в испарине стене... чередой точных в упор выстрелов... наслаждение... перелитое через край... топит... ты заставляешь меня вынырнуть... подо мной... надо мной... сперма... размазанная... твои пальцы... настойчивые.... тело набито дрожащей тяжестью...
- Аааааа... Ясон... Нет... Не могу больше... Хватит... Пусти...
Задранные на плечи... съезжающие на твои локти ноги... безвольное скольжение в такт насильственным ласкам... ты нежно целуешь мою шею и толкаешься в меня грубым рывком так, что я кричу и чудом остаюсь в сознании... черные точки перед глазами, все тело стонет...
- Ты хочешь, чтобы я перестал, Рики? Действительно?
Теперь плавно... подталкивая меня к новой волне... утопающего... со дна... хочу... чтобы ты перестал... хочу... хочу тебя... кусаю губы и не отвечаю... больше не вырываюсь... Я уже почти ничего не соображаю... заполненная тобой темнота пляшет... корчится в кривых судорогах... перед глазами... широко распахнутыми... закрытыми твоей близостью... удары сердца накладываются один на другой... шум в ушах мешается с задыхающимися судорожными стонами и хриплыми криками... я не чувствую своих ног и рук... только безумное желание дотянуться до... последнего прикосновения...
Ясон
Нежный, как шелк, поцелуй запечатывает твои губы. И я складываю тебя почти пополам. Вжимаю в себя. Не переставая двигаться в тебе. Твой член уже вполне уверенно утыкается, двигается по моему животу. Зад растянут, но я усложняю движения и почти постоянно прохожусь по твоей простате. Твои слабые стоны становятся криками.
Ты начинаешь двигаться, подмахивать мне, раскидываешь руки, расправляя их из-за спины. Ты уже достаточно открыт для меня, теперь я хочу сузить доступ, чтобы наслаждение стало острее. Я опускаю твои ноги себе на бедра, и ты вжимаешься в меня, почти обнимая ногами. Пальцами по твоей груди.
- Рики...
Кончиками их по твоим губам... Почти ложась на тебя, чтобы усилить контакт твоего члена с моей кожей.
Поцелуй до почти беспамятства. Мои движения становятся резче, откровенней в своей почти жестокой настойчивости. Ты опять стонешь. Ты опять хочешь, чтобы я дал тебе кончить. Твои пальцы вцепляются в белую ткань. Тебя выгибает в оглушительном оргазме... вместе со мной. Мой молчаливый стон и твой откровенный крик смешиваются, сплетаются один с другим, так же, как и наши тела, и бьются, оплетая друг друга. Оргазм в оргазм. Я кончаю в тебя. Растекаюсь внутри. Так горячо с тобой. Ты мне на живот, я вытягиваю остатки ладонью, из тебя, откидываясь назад, чтобы быть в тебе глубже.
- Рики...
Черное солнце, раскаленное добела, вспыхивает под сомкнутыми веками.
Выдох, вдох. Едва слышный и ощутимый. Твой. Над моим ухом. И я поворачиваюсь к тебе. Выхожу из тебя и ложусь, подтянув тебя к себе. Как в чаше.
Твои ресницы влажны и слегка подрагивают. По пересохшим губам блуждает какая-то отстраненная улыбка. Я поворачиваю к себе твое лицо и мягко целую. Скулы, щеки, шею, губы... долго.
Рики
Мое тело колышется на поверхности успокоившихся, излившихся белой пеной и сникших волн. Полная расслабленность, сладкая усталость, сонное умиротворение. Руки и ноги в оковах твоего объятия. Кровь в них как будто остановилась. У меня нет сил думать о прошлых днях и о завтрашнем. Сейчас я просто полежу. Вот так. В теплых мягких ласковых сейчас руках. В голове только одна четкая мысль. Насчет того, что ты точно потащишь меня в ванную. Я мизинцем не двину. Тащить придется на руках и как там дальше, твои проблемы. Интересно, ты бы перестал, если бы я не промолчал, если бы продолжал отбиваться? Ты послушал, чего я хочу. Такое вообще бывает в природе? Ты целуешь мою шею и лицо. Мокрые. Я не заметил своих слез.
- Не думал, что блонди договариваются вот так.
Язык заплетается. Но слишком велик соблазн немного куснуть. У тебя сейчас такой лениво-довольный вид, как будто плетки мне приснились. Тело тяжелое. Ужасно. И эта тяжесть тянет куда-то вниз. Кажется, на вторую какую угодно фразу меня на хватит.
Ясон
Я усмехаюсь. Такой упрямый монгрел. Легко по щекам, пара пощечин.
- Не стоит говорить глупости, Рики.
Я провожу по всей длине твоего вытянувшегося корпуса и слегка щелкаю по обмякшему члену, по головке. Ты дергаешься.
Надо идти в душ. Я легко соскальзываю с кровати и тяну тебя за собой. Твое тело обмякшее и тяжелое. Ничего. Сейчас проснешься.
Я просто подхватываю тебя на руки и уношу в ванную. Роняю тебя в бассейн. Осторожно, не давая разбить голову. Сам ухожу под душ.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок без посторонней помощи?
Огладываюсь с усмешкой. Струи воды падают на плечи, лаская кожу, смывая следы.
- Поторопись, ночь не бесконечна. Или я оставлю тебя здесь.
Рики
Легкие удары сквозь толстую подушку усталости. Понятие легкости у нас очень разные. У блонди оно, мягко говоря, бесчеловечное. Но на этот раз пощечины и в самом деле легкие. Голова не начинает кружиться. Или реакции моего тела совсем зависли. И сам я вишу в воздухе. Ну я так и знал же. Надо же быть такой аккуратисткой сволочью. Испортить весь кайф. Ты сбрасываешь меня в воду.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок без посторонней помощи?
Ага. Смогу. Аж два раза.
- Поторопись, ночь не бесконечна. Или я оставлю тебя здесь.
Оставляй. Мне по хую.
Я откидываю голову на бортик и смотрю, как струи воды и пара бесплотным любовником прижимаются к тебе. Облизываю губы. Саднит немного. Я еще и губу прокусил. Вернее, содрал поджившую корку. Безумие. А ты, даже кончая, остаешься теплой совершенной статуей, лишь дыхание становится на тон громче. Смотришь до последнего. Привыкший наблюдать. Это мне тоже можно вволю. Глаза и так помнят каждый сгиб. У тебя нет ни одной родинки... Теплая вода делает меня совсем беспомощным.
Ясон
Я чуть досадую. Он не может владеть своим телом. Сейчас мне это нравится куда как меньше, чем в постели. Но приходится. Приходится выйти из-под теплых струй душа. Достать его из бассейна. Обмякшего и расслабленного, не способного, кажется, ни на что. Вместе с ним зайти обратно под душ. Пройтись губкой по всем местам, которые я считаю нужными для очищения, кажется, он опять заводится. Что ж, неплохо. Во всяком случае, теперь я могу поставить его на ноги под сухой воздух, а не держать полностью на руках.
Из ванной мне приходится в буквальном смысле его выволакивать. Я толкаю его к кровати. Почти опрокидываю и ложусь сам, притягивая его спиной к своему животу.
Легкий поцелуй в скулу.
- Спи.
Рики
Стрела дороги высвечивается фарами. Столбы проносятся одинокими призраками. Дыхание перехватывает от бешеной скорости. Я без шлема, и жесткий ветер ерошит волосы, бьет по глазам, они слезятся, я не обращаю внимания, пью свободу всем своим существом. Сумерки летят вместе со мной к горизонту. Во что бы то ни стало я хочу добраться до края, доехать до полосы между вечерней землей и угасающим небом. Но дорога впереди начинает осыпаться, как будто реальность рассыпается на квадраты паззлов, выдран клок неба и клок земли и клок дороги впереди. Я пытаюсь затормозить, ничего не выходит, я несусь к зияющей пустоте на немыслимой скорости, дергаю руль и хочу развернуться, но продолжаю мчаться вперед. Сердце заходится в смертельном ужасе, горизонт разваливается на грязные лоскуты, и вместе со своим байком я падаю в страшное ничего. Я просыпаюсь беззвучно в темноте, мои руки упираются в твою грудь, на автомате отдергиваюсь.
- Ясон... я не...
Я не уверен, что ты простишь очередное мое, как ты говоришь, неаккуратное прикосновение, но твое дыхание ровное и глубокое. Тты не проснулся, мое тело как будто все еще лишено опоры, я заставляю себя вдохнуть глубоко, тихо прислушиваясь, сдвигаюсь ниже. Простыня напоминает поле битвы, мятая ткань, все еще влажная. Сон оставил холод, кошмар не отпускает, как ты далеко, как ты близко, но не дотронуться. Моя рука мимо меня, я не успеваю проследить, ложится на твое сердце. Я в спешке и панике убираю пальцы. Мыслью. Но рука продолжает накрывать спокойные тук... тук... тук... Мое собственное бьется так громко, что я боюсь разбудить тебя.
- Что со мной творится? Ты со мной творишься, Ясон.
Я осторожно отнимаю руку, зажимаю ее между коленями, прижимаюсь к твоей груди щекой... тук... тук... тук... Я знаю, кошмары не прекратятся.
Эпизод 6: Сбой
Музыкальная тема: Metamorphose
Рики
Не могу лежать сидеть стоять. Кружусь по комнате, как заведенный. Опускаюсь на пол, убираю руки за голову и делаю несколько жимов. Бросаю и это. Зажатый четырьмя стенами. Пока не приходит Дэрил. Воздух сгущается от напряженного молчания. Моего? Его? Дэрил открывает свой чемоданчик, неторопливо достает бутыльки и велит мне повернуться спиной. Обрабатывает раны от плети. Аккуратно. Каждую зарубцевавшуюся длинную полосу. И вдруг грубо давит. Как будто меня настиг запоздалый тринадцатый удар. Я вскрикиваю, вырываюсь и огрызаюсь на фурнитура.
- Дэрил, блядь, потише можно?!!!
Глаза Дэрила огромные и злые. Никогда не видел ничего подобного на его мягком круглом лице.
- Рики, что ты сделал на шоу, что мне приходится лечить тебя?! Ты подвел хозяина, да?!
Его обычно нейтральный и местами даже доброжелательный голос срывается на визг. Ого.
- Что ты сделал?!
Дэрил встряхивает меня за плечи. Губы фурнитура дергаются. Глаза отекшие. Да он всю ночь не спал небось. Мне становится не по себе. Словно я сделал мерзость персонально ему.
- Ну... обошелся... чуть грубовато... с пэтом Рауля.
Сказать точнее у меня язык не поворачивается. Какого черта я обсуждаю с фурнитуром свое поведение! Вот дерьмо! Дэрил опускается на кровать рядом со мной, как подкошенный.
- С пэтом класса А? Пэтом Советника?
Дэрил вдруг вскакивает и влепляет мне звонкую затрещину.
- Ты... ты... ты... Спесивая скотина! Безмозглый кересский выкидыш!!!
Он весь трясется и трясет меня. За его плечом я вижу... тебя. Сколько ты там стоишь? Щека горит и все лицо.
Ясон
Я кладу руку на плечо Дэрила, и он успокаивается.
- Если я захочу наказать этого пэта, я сделаю это сам. Или прикажу тебе это сделать.
Дэрил опускается на колени у моих ног. Лицом ко мне. Он понимает, что виноват и совершил епозволительный поступок. Но его я накажу потом. Сейчас же...
- Рики можно выходить из своей комнаты по всей территории, доступной пэтам. В любом помещении, где он будет находиться, кроме своей комнаты, фурнитуру-наблюдателю уделять ему особое внимание, чтобы предотвратить возможные конфликты. Но, надеюсь, их не будет.
Я посылаю тебе самый холодный и тяжелый взгляд. Это не угроза, это прямое предупреждение.
- Доступ к информации С - стандарт. Все остальное беспрепятственно. Конфликтов не допускать.
Я осматриваю твое обнаженное тело, загоревшиеся щеки...
- Из одежды... стринги полегче, этого хватит. Он слишком стеснителен. Пусть обвыкнется.
Дэрил уже встал и молча склонился в поклоне.
- Пока все.
Я выхожу, даже не задев тебя взглядом.
В моем кабинете есть прекрасный пункт наблюдения за любой из точек, которая меня заинтересует. Я хочу видеть, что ты сделаешь. Сейчас. Теперь. Эксперимент входит в новую фазу.
Рики
Весело начинается денек. Сначала фурнитур вмазал по роже. Потом ты ослабил поводок. Спасибо. Теперь смогу размять и ноги. Кидаешь мне в лицо такой взгляд - таким можно дома ломать. Дэрил уходит и возвращается с парой трусов. Стринги полегче. В понимании Дэрила это прозрачная тряпочка, которой не хватит даже сморкнуться. Его глаза все такие же бешеные. Я натягиваю свою, блядь, одежду и высовываюсь в коридор. Дэрил следует за мной тихой пыхтящей тенью. Я делаю вид, что не обращаю не него ровным счетом никакого внимание. Его взгляд скребет по напряженной ноющей спине. Я иду мимо чирикающих, листающих журналы и смотрящих видео группок без всякой пока цели. Осматриваюсь. Игнорируя сопровождающую мое появление неестественную тишину и затем тихое шушуканье. От роскоши, чистоты и света можно ослепнуть. Нехило. Вся эта иллюминация, диваны с мягкими подушками, живые взаправду растения давят всем скопом. Я ищу что-то привычное и заворачиваю на шум ревущих двигателей в зал игровых автоматов. Гоночные машины. Мое первое движение сесть, но воспоминание о ночном кошмаре делает воздух тяжелым. Воздух отталкивает прочь. А больше тут ничего путного. Компьютерные шахматы. Какая-то хуйня, где нужно одеть пэта. Интересно, кольцо на член можно присобачить? Наконец. То, что мне нужно. Бар. Без бармена - все напитки и закусь в автоматах - но самый настоящий бар. Под взглядами пэтов - на них еще сравнительно нормальная одежда, я же голяком, температура стыда поднимается до 40 градусов, наверняка, краснею - я сажусь на вращающийся стул, прихватив железную банку с выпивкой покрепче. Сигарету бы еще. Я не чувствую физической потребности из-за мерзких уколов, которыми меня кормят каждое утро, но пальцы нуждаются в том, чтобы гладить тонкую скрученную в трубочку бумагу, в сладковатом запахе еще не раскуренного табака. Баночная дрянь берет почти сразу. Хорошая дрянь. Еще бы Дэрила закрыть каким-нибудь автоматом.
Ясон
Я наблюдаю за ним. Я оказался прав, не позволив ему одеться. Так и оставим пока.
Его откровенно рассматривают. Он краснеет. Это ему идет. Только он должен так краснеть лишь для меня. Со мной.
Так. Стоп. Дальше. Странная реакция на игры.
Спиртное. Ну, конечно же. Мне не нравится, когда он курит, но можно будет разрешить ему, иногда. Что-нибудь, симулирующее табак.
Интересно, с ним кто-нибудь заговорит? Это почти как шоу.
Рики
Сорок градусов стыда мешаются с двадцатью градусами алкоголя. Внутри жарко и снаружи. Я отвернулся к стойке. Вот кстати, на хуя здесь стойка, если нет бармена, а? Чтобы я локти положил. Так не видно хоть никого из этих расфуфыренных питомцев. Зато мою свежеисполосованную спину видно на том конце зала. Плевать. Думал я когда, что буду сидеть и в одиночку накачиваться среди пэтов? Голый. Побитый. Как-то даже и не мечталось. Я отхлебываю большой глоток. На дне еще плещется. Бизоны куролесили изрядно. Все деньги в клубешниках и спускали. А куда еще? Никакого смысла в той жизни не было. В моей сегодняшней - его нет и подавно. Поговорить не с кем. Есть человек, с которым бы я поговорил. Но на каком языке это делать? Я беру вторую банку, с шумом откупориваю и глотаю горьковатый напиток. Это шоу. Ходячая окаменелость Рауль. Тот пэт был для него просто испорченной вещью. И все эти вокруг меня - тоже вещи. Хорошего качества. Что тебе до меня? До отребья? Выпустил в свой конфетный зверинец. Рядом раздается протяжный тягучий голос.
- А интересно хозяин... пометил тебя...
Парень, ты зря мне под руку говоришь. Под мою пьяную, сжимающуюся в кулак руку.
- Отъебись. А то сейчас так помечу, вообще без хозяина останешься, уродом.
Я разворачиваюсь. Это один из тех, кто шуровал в моей заднице в те семь дней в карцере. Так он о кольце. Я практически на автомате даю пэту в челюсть. Не участвуя в процессе головой. Дэрил со сладострастием - вот что его возбудило - нажимает на копку.
Ясон
Я наблюдаю всю сцену от начала до конца. Он шевелит губами, как бы разговаривая с собой.
Мне не нравится, как быстро он напивается. Сейчас он сорвется. Вот так. Жаль. Я думал, продержится больше.
Я включаю связь с Дэрилом.
- В карцер. Туда же коробку того спиртного. Как очнется, заставить выпить всю.
Кажется, Дэрил действительно дает волю эмоциям. Но в данном случае это к лучшему. Пусть успокоится.
Рики
Нет. Это у меня не по пьяни в глазах темно. Интерьер точно сменился. И очень резко. Голый бетон. Цепи. На руках и на ногах. Длинные. Кольца бесконечно переплетаются друг с другом. То-то руку с трудом поднял. Был ли вообще бар? В глазах плывет. Из радуг выползает круглое лицо. Дэрил. Фурнитур, который заимел на меня зуб. Полагаю, Ясон в состоянии сам позаботиться о себе, нет?
- Ну, привет, приятель. Тоже в Ясона втюхался? Понимаю.
Голова раскалывается. Раскинутые ноги. На мне все тот же кусок прозрачного тряпья. Камень холодный. А где моя ненаглядная плюшевая одиночка?
- Пей.
Дэрил сует мне в лицо банку. Хмель отпустил. Только боль. В мозгах и во всем теле.
- Ты должен выпить все это.
Я ухмыляюсь, глядя на коробку. Сверху вниз. Тридцать отливающих металлом кружков.
- Мне этого на неделю хватит. Или я должен выпить зараз?
Банка угрожающе приближается к моему лицу.
- Если не будешь пить сам, придется пить насильно.
Я смотрю на Дэрила в упор. Ему нравится. То, как я сейчас роскошно устроен. Я для него досадное недоразумение. Сколько раз я ловил в его глазах что-то вроде удивленной зависти. Но раньше там было еще что-то, похожее не сочувствие. Я для него нечто чужеродное. Я устало вздыхаю. Я не собираюсь ненавидеть его в ответ. Точно таким же чужаком он был бы в трущобах. Попался бы он, такой чистоплюй, моим парням в темном переулке да в поганое время. Попробовал бы биться. Быстро бы прижали. Но сейчас все права бить стоят передо мной с этой чертовой банкой. Я перехватываю ее.
- Компанию не составишь?
Я салютую в пустоту.
- За тебя, Ясон! Будь здоров. Спасибо за угощение.
Восемь... всего... дерьмо... с самого начала... с первого глотка... я знал... что это дохлый номер... если я сейчас не отолью... я сдохну... если я сейчас не проблююсь... я сдохну тоже... тошнота... между глотками рвотные позывы... глаза не закрывать... сносит... спиралью... в ничего... то самое... еще глоток и точно... желудочные спазмы... желчь подбираются к горлу... я вроде сижу... но меня пьяно мотает... я беру банку... не хочу... опрокидываю ее дном вверх... жидкость... я блевану сейчас от одного запаха... от одного мутного малинового цвета... льется на плитки пола... я заваливаюсь на бок... меня подхватывают и ставят... блядь... подносят новую банку к губам и заливают в горло... я задыхаюсь... меня выворачивает... мучительно... долго... остатками завтрака... выкрашенными в этот гребаный малиновый... в голове только темная жижа... я уже не пою...
- Ты мой наркотик... совершенный наркотик...
Ясон
Вот нужный эффект. Я связываюсь с Дэрилом.
- Привести в порядок. Трезветь не давать. Доставить ко мне. Жду в гостиной.
Дэрил прекрасно знает, что такое привести в порядок. Животные позывы прекратятся, но мозг все еще будет под воздействием алкоголя.
Почему я не применяю наркотики? Нужно будет уточнить сравнительный эффект.
Вымытого, пьяного, Дэрил укладывает тебя у моих ног и вопросительно смотрит.
- Можешь пока идти.
Ты что-то стонешь. Дэрил останавливается в нерешительности. Я делаю жест: уходи. Он исчезает. А я... Я внимательно слушаю тебя. Очень внимательно...
Рики
Руки скованы спереди. Когда Дэрил роняет меня носом в твои сапоги, тошнота снова наваливается, заставляя втягивать воздух глубоко, с глухим стоном. Продышавшись, я пытаюсь подняться. Это слишком большой подвиг сейчас для меня - сидеть прямо или даже криво. Я отодвигаюсь ко второму креслу и опираюсь спиной на мягкую обивку. Как отсыревшими опилками набитый. Тело почти в выключенном состоянии. А мозги работают на полную катушку. Ты мой наркотик... Всего одна строчка раз за разом и больше не надо. Все в этом. Старая песня. Люк, блядь, все наигрывал. Узоры рисовал своим липким взглядом на ширинке моей. А я не знал, что эта сраная песня про тебя. Значит вот оно как. Ломает и остановиться не можешь. Доза нужна. И ползешь за ней. Я все же обнял тебя во сне.
- Ты хоть представляешь себе, хотя бы примерно, что такое просыпаться от болевого шока? Проклятая хайратая сволочь!
Облегчение. Я испытал облегчение. Когда меня из этого бетонного блевальника вытащили. В ноги тебе. Я думал, снова на неделю. Без тебя неделю. Я же тогда чуть не рехнулся. За эту гребаную невыносимую неделю. Сейчас мне уже трех дней хватит на это. Смотришь, как будто я тупой. Как будто не знаешь, за что я вмазал тому пэту. Хотя, может, ты и не помнишь, кто меня обрабатывал. Может, все эти куколки для тебя на одно лицо. Только я такая вот особенная игрушка... Из мусорного бака вытащил и делаешь из меня, блядь, конфету. На хуя же, а? Процесс нравится? Ну не буду я одним из этих ассорти! Гладенькие мальчики. Ты меня сколько не приглаживай, я шелковым не стану. Ты не понял еще, что мое поведение не изменится?...
- Я не пэт и не буду им! Боль - это не то, что контролирует мою жизнь!!! Ты понял??? Ты понимаешь, что я говорю тебе? Без матов, как ты любишь!!! Я другой, понял???!
Ясон
Еле двигается. В глазах туман боли. Похмелье.
Неужели ему так трудно сдерживать себя? Губы разжимаются, чтобы выпустить.
- Понимаю. Но ты сделал это специально, а не во сне. Можно отличить одно от другого. А я предупреждал тебя, что этого делать не стоит. Ты, очевидно, решил, что я сплю...
Прохладное золотистое вино ласкает вкус. Но я не чувствую. Я не чувствую тебя, потому что...
Потому что знаю, чем это может закончиться. А ты, видимо, нет. Ты не понимаешь ни куда попал, ни все, с этим связанное. Зачем ты тогда сделал это предложение? Зачем вообще вышел из своих трущоб, и я натолкнулся на тебя, зачем?...
Я опускаю лицо, чтобы он не видел моих глаз. Слегка прикусываю губы. Мгновение, и все также спокойно.
- А что контролирует твою жизнь?
Прищуренными глазами смерить тебя с головы до ног. Жалкий, не умеющий владеть собой, но все-таки невыносимо притягательный. Мой магнит.
- Другой? Какой другой? Чем ты отличаешься от...
Продолжение фразы закрывает улыбка и еще один глоток вина. Вина, которое я не чувствую.
- Зачем ты это сделал? Тогда...
Я уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.
Рики
Уж ты точно не сидел в вонючих камерах, и тебя не насиловали целым скопом. Выживание. Вот чем мне приходилось заниматься каждый день. Всеми возможными способами. Ты понятия не имеешь, что это такое, - выживание. Постоянно жизни в глотку зубами, чтобы оставаться собой.
- Я просто отброс. Вот и все. Понял? Нет никого подо мной. И нет никого надо мной. Кроме шальной пули, точного ножа и гнусной невезухи. А сейчас, похоже, ты контролируешь мою жизнь, да? Можешь приказать Дэрилу забить меня до смерти. Он сделает это с удовольствием. Я говорил, что ненавижу быть в долгу! Но жизнь я тебе дарить не собирался!
Я усмехаюсь. Почти научился делать это, как ты. Говорят, когда люди проводят вместе много времени, они становятся похожими друг на друга. Блядь, будь ты похож на меня, монгрелом, мне бы не пришлось расхаживать тут с голым задом. Да только мне понадобился блонди, нечто недосягаемое. Ошалел от одного твоего вида. Эти волосы твои блядские, как жидкая платина, срезай и неси в ломбард. Хочешь правду? Мне сейчас Эос по колено. Пользуйся.
- Я хотел тебя!!! Вот что! Но не все это дерьмо: твое гребаное кольцо и твой гребаный гарем и твои гребаные шоу! Я не эксгибиционист!!! Что, вся ваша элита - тусняк грязных извращенцев? Ты! Ты на хуя меня спас и на хуя приказал затащить меня сюда? Что ты смотришь на меня - ребра проломишь взглядом - как будто не трахал полночи?
Это чертово головокружение. Как будто я сейчас вырублюсь. Твои глаза - гипнотизирующие - меня контролируют. Манящие болотные огни в них.
- Я не собирался...
Влюбляться в тебя...
Ясон
- Если я забью тебя до смерти, ты подаришь мне свою жизнь. Хочешь ты этого или нет.
Ледяное вино, ледяные губы, ледяные слова.
- Вот как? Так сразу и уже в прошедшем времени?
Я ставлю бокал на столик. Больше всего мне сейчас хочется отхлестать его по щекам. Но я блонди, а мы умеем сдерживать свои чувства. Если они есть. Я впиваюсь в него взглядом. Если... они... есть.
- Это моя жизнь. За которой ты пошел сам. Мы неразделимы с ней. А ты хотел блонди, равного тебе по уровню?
Откидываясь на спинку кресла.
- Спас... Затащил... Это мое дело, почему. Но я бы не сделал этого никогда, если бы...
Я отворачиваюсь. Я просто сейчас сделаю глупость, если буду смотреть на него.
- Если бы... ты сам не сказал тогда... что ты мой.
Я закрываю глаза и усмехаюсь.
- Ты не собирался что?...
Рики
Твой, блядь. В паху мучительное сладкое пекло. Не смотря на выдавливающую глаза головную боль. Не смотря на дергающий за лески нервов гнев. Я сдвигаю поднятые колени плотнее. Твой член как будто все еще воткнут в меня. Так все разъебано. Только меня это ни хуя не останавливает. Может, если бы ты правда меня разорвал, так, чтобы я сам до ванны дойти не мог, я бы успокоился. На пару дней я бы успокоился. И поэтому моя жизнь твоя. А не потому, что ты можешь просто включить мою боль на полную мощность на пятнадцать минут и спалить меня заживо, и тебе ни хера не будет за такую малость, развлечение на пятнадцать минут. И поэтому все, что я говорю, здесь, это сраная обида. Пьяная от твоего холодного яда. Мне приходится силой проталкивать злой шепот сквозь ком в горле.
- Я не собирался становиться твоей вещью... Ненавижу тебя...
Ненавижу себя. За то, что твой. С потрохами.
- Никого никогда так не ненавидел!
Никого так не любил. Не любил никого. Как мне перестать чувствовать?
- Смотри на меня, когда я говорю с тобой, чертова машина!!!
Чудо техники. Бездушное. Вместо сердца просто мускул. На хуя вам с такими сердцами столько сексапила? Ты совершенная... ловушка.
Ясон
- Да? А чем же ты собирался становиться?
Медленно запрокидываю голову. Я действительно готов его сейчас убить. Или себя. Себя?
Но ему этого лучше не знать. А значит...
Я закрываю глаза. Мое тело, мастерски сделанное тело, - совершенство. Оно не может заболеть. Оно может не спать много дней. Оно может работать там, где иной не может двинуться. Оно... А я? Я не могу двинуться от сковавшего меня холода и ярости. Да что этот монгрел себе позволяет?! Со мной!
Я выплескиваю все в одном взгляде.
- Ненавидишь? Так, что можешь убить?
Я сужаю глаза, неискренне усмехаясь.
Что мне делать с собой, если...
- Можешь?
Рики
Чем я собирался становиться? Чем я собирался сделать тебя для себя! Блядским воспоминанием. О самом охуительном оргазме в своей жизни. Случайный секс. Не секс даже. Потискал. Черт. И мои ноги просто утекли в пол. От одних только твоих рук. Всего несколько обжигающих даже сквозь белую ткань твоих проклятых перчаток прикосновений. Ты получил свой долг. Я благодарно постонал. Вот и все. Так должно было быть. Дерьмо. Да что меня так переклинило на тебе?! Тебя переклинило на мне?! Твой взгляд бьет меня со всего размаху. Я почти чувствую привкус крови во рту. Конечно, ничего этого нет. Пока. Потому что твои пальцы - ты замечаешь или нет? - впиваются в красный бархат. Но ты говоришь что-то. Ненормальное. Что я не ожидаю услышать.
- Ненавидишь? Так, что можешь убить? Можешь?
Твоя изуродованная рука. Растрепанные в крови волосы. Осведомленная усмешечка Люка. Один из моих окровавленных кошмаров. Если бы ты видел мои сны. Убить тебя? Нет. Ты плюешь мне словами в лицо. Ты причиняешь мне боль. Ты делаешь меня рабом. Но я не хочу убивать тебя. Не хочу лишаться тебя!!! Я хочу, чтобы ты прекратил делать все это!!! В своей манере спокойного палача, который временами прерывается на трах!!!
- Могу? Ты вырубишь меня раньше, чем я подумаю поднять руку. Я, вероятно, тупой, но не до такой степени, чтобы мечтать об этом. И сколько я проживу, убив тебя? Нет, Ясон, здесь в Эос я тоже намерен выжить. Знаешь, такая у меня дурная уличная привычка.
Переждав волну дурноты. То, что на самом деле бесит меня в тебе. То, что я на самом деле хочу. То, что не отпускает.
- Однажды ты сказал мне и никогда больше не повторял. Но я же вижу, как ты смотришь на меня. Тоже как под кайфом. Для блонди это должно быть извращение. Что будет с тобой, если я прикоснусь к тебе? Проведу здесь?
Я раздвигаю ноги. Мои пальцы - звяканье цепи - окружают сосок. Ты не можешь не смотреть на меня.
- Здесь?
Моя рука - и металл за ней следом - спускается к животу. Твой взгляд прикован к моим в цепях ласкающим движениям.
- Что будет с тобой? Тебя замкнет? Поэтому вы все ходите, укутанные в ваши балахоны, ваши перчатки? Вы их даже во время еды не снимаете! Или это брезгливость? Брать у меня в рот ты не брезгуешь, блонди. Что это за любовь такая, скажи мне! Что за любовь, что я должен хотеть твоей смерти?!!!
Я кричу уже так, что мои связки, кажется, разорвутся.
Ясон
Я должен успокоиться. Это всего лишь монгрел. Я блонди. Я должен быть спокоен. Прямо сейчас. Я с усилием перевожу взгляд на твои глаза, в твои зрачки. В самую глубину. Они огромны. Черные провалы в... тебя.
Я разжимаю пальцы.
Так не может, не должно продолжаться. Я не хочу.
Я демонстративно берусь за пульт. Меня раздирает сейчас эта двойственность. То, что я должен, и то, что я хочу. И даже это "хочу" - оно тоже двойственно.
Но я должен быть один. Сам в себе.
Ты...
- А если ты выживешь? Если я тебе это гарантирую?
Я усмехаюсь. Все становится так просто.
- Подумай, Рики. Ты лишишься многих проблем всего за одно мгновенье. Одно движение. Я объясню, как.
Я уже спокоен и расслабленно сижу в кресле. Руки разжались сами. Я провожу пальцами по обивке. Даже сквозь перчатки я чувствую этот бархат. Но твоя кожа не такая, нет. Еще нежнее. Улыбка становится ласковой и даже немного мечтательной.
- Ты трус, Рики. Ты боишься сам себя. До такой степени, что даже сказать правду о себе для тебя - пытка. Вот когда я заставляю, тогда да. Ты с радостью выстанываешь ее подо мной. Разве нет?
Я смотрю в твои глаза. Мне хочется рассмеяться тебе в лицо, настолько ты растерян.
- Но ведь тебе необходимо, чтобы тебя заставляли, так? Скажи, а твои партнеры до меня... неужели они не могли делать то, что тебе нужно? Поставить тебя на колени, избить, наконец. Ты просто трус, Рики. Ты боишься своей страсти, себя самого. Я просто делаю тебя тобой. Настоящим.
Я слегка покачиваю пультом.
- Итак, каков твой выбор? Ты убиваешь меня и уходишь на свою помойку. К тем, кто никогда не сможет дать тебе того, что тебе нужно, тебя самого. Или ты остаешься здесь и все, что к этому прилагается. Щадить тебя я не намерен, так что насчет боли и прочего можешь не сомневаться. Это мое право, и я не собираюсь от него отказываться. Мы те, кто мы есть, Рики. Да, и если ты остаешься, я потребую, чтобы ты объяснил, почему и зачем. Нормально объяснил. Как я уже выяснил, разговаривать ты умеешь вполне грамотно. Выбирай.
Я смотрю тебе в глаза и всем свои существом ощущаю, как сейчас натянулась та странная нить. Между мной и тобой. Движение и...
Рики
Ты совсем не знаешь меня. Кровь во рту. Теперь вполне настоящая. Я прокусил нижнюю губу. Кровь. Как будто вся она вытекла тебе под ноги. Так я опустошен.
- Ты ошибаешься, блонди. Я не трус. У меня есть гордость. То единственное, что есть у меня. И, возможно, цена ей не меньше, чем цена гордости блонди. Потому что у вас есть все. Вам очень просто быть гордыми. Или я не прав, блонди?
Я поднимаюсь с пола. Пошатнувшись, выпрямляюсь. Предметы обстановки несутся по кругу. Я сжимаю зубы, прикрываю глаза, снова открываю их, медленно. Неимоверным усилием воли останавливая дикую карусель. Мощный выброс адреналина в кровь помогает мне устоять на ногах. Я делаю три рваных шага и сажусь на тебя верхом. Упираясь коленями в обивку по бокам от твоих бедер. В любую минуту ты можешь сбросить меня и растоптать. Я не уверен, что не нахожусь сейчас в каком-то своем очередном кошмаре. Разбуди меня.
- Правда в том, что я хочу тебя. И не меньше ты хочешь меня. Правда в том, что ты остаешься Ясоном Минком, но я рядом с тобой не могу оставаться Рики Дарком. Ты дал мне новое имя из двух букв и трех цифр. Правда в том, что я не откажусь от себя самого ради того, что ты намерен и дальше делать со мной, блонди.
Я слышу твое дыхание. Неровное, как мои движения. Моя цепь короткая, но достаточно, чтобы обвить твою шею. Под светлыми гладкими волосами, сзади, вот так. Ты и сейчас заставляешь меня. Тебе нужно вот это? Такое доказательство моего отчаяния? Моего неповиновения? Я притягиваю тебя к себе, растягивая цепь в разные стороны, стягиваю бьющуюся синюю жилку на твоем горле. Разбуди.
Ясон
Ты все-таки не понял. Ни-че-го. А способен ли ты вообще понимать?
Я могу переломить тебя сейчас голыми руками. Но вместо этого осторожно отодвигаю от себя. Это глупая неосторожность - разговаривать с тобой, как с равным. Ты не понимаешь.
Я подцепляю цепь кончиками пальцев и, захватив, рву, как гнилую ткань. Просто щелчок пальцев.
Потом я беру твои запястья и, как будто продавливая тебя взглядом, заставляю встать с моих колен. И встаю сам. Над тобой. Держа тебя за руки. В захват.
О. Внутреннее чувство опасности все-таки проснулось. И ты замер. Ты ведь никогда еще не видел меня в ярости. Так смотри.
- Ты сделал глупость, Рики. Очень большую глупость.
Мои пальцы сжимаются у тебя на запястьях так, что металлические браслеты просто вплющивает в твою кожу.
- Нет третьего пути. И никогда не будет. Не смотря... ни на что.
Ты ведь даже не можешь меня понять. Ты хочешь только себе, свое. Привычки глупого и жадного монгрела. Ты даже не представляешь, чем и как я рискую, держа тебя. Вот на такой роли. Потому что я не могу, не имею права поступать иначе. И ради тебя тоже. Ты не слышишь и не знаешь ничего, что происходит вне этих стен, где я запер... спрятал тебя. Для себя. Я тоже могу быть жадным. Пока могу.
У нас есть все? У нас нет ничего. Ты ведь не можешь знать, что делают с блонди, когда он не может уже выполнять свои обязанности.
Короткая зарница сквозь ресницы. Я знаю, что очень бледен сейчас. Я бледнею от сильных эмоций.
А ведь ты даже не можешь просто сказать, что... что ты меня любишь. И я... Это странное чувство в груди... жжет. Я...
Я смотрю на тебя сверху вниз, изучающе, холодно, яростно... любяще. Но последнего ты не увидишь. Ты просто не понимаешь меня.
Ты не можешь выполнить даже простую мою просьбу.
- Ты сейчас уйдешь. Сам. В свою комнату. Быстро.
Или я убью тебя. Прямо сейчас...
- И пока я не захочу тебя видеть, не попадайся мне на глаза.
А я не знаю, смогу ли я...
Рики
Цепь рвется, как бумажная гирлянда. Освобождая меня от кошмара. Мои руки вывернуты назад одним дробящим кости движением. Ты встаешь и встряхиваешь меня. Моя голова болтается, как плохо приклеенная. Слезы мешают видеть твое лицо.
- Ты сделал глупость, Рики. Очень большую глупость.
Еще сильнее. Запястья тоже в кровь. Липкая влага не может впитаться в металл и впитывается в ткань твоего сьюта. Пульсирующая грызущая боль проливается слезами. Но мысли безжалостно ясные.
- Нет третьего пути. И никогда не будет. Не смотря ни на что.
Рики Дарк - вот кто - будет мертвец. Не сегодня. Значит, завтра. Останется Z107M. Дело времени. Все бравада. Ты снова встряхиваешь меня. Вытряхивая соленую воду из моих глаз. Секунду я вижу твое лицо четко. Бледное. Искаженное. Пугающее. И такое любимое лицо.
- Ты сейчас уйдешь. Сам. В свою комнату. Быстро.
Тебе тоже больно сейчас. Я пробил что-то. Прочнее льда. Прочнее железа. Прочнее программы. Твои перепачканные в красном руки ослабляют хватку и швыряют меня прочь. Слишком резко, чтобы у меня был хотя бы мизерный шанс остаться в сознании.
Ясон
Я отпустил тебя. Но одно неверное движение сбило тебя с ног.
Убрать, стереть тебя из своей жизни. Чтобы не было так оглушительно... неправильно. Больно.
Я вижу кровь на своих руках. Ничего особенного. Всего лишь твоя кровь. Как у всех. Красная. Но отчего же мне так мучительно хочется, чтобы и она и весь ты принадлежали мне? Без остатка.
Руки сжимаются в кулаки. Я чувствую кожей, как выжимаю кровь на руки. Из перчаток.
Рики... Ты даже не представляешь, насколько может быть чувствительной кожа и зачем это может быть нужно.
Я заставил себя посмотреть в твою сторону.
Ты лежал сломанной куклой. Твои запястья почти раздавлены. В любом случае, это хирургия.
Надо вызвать Дэрила, чтобы убрал.
Эти мысли, как привычная пелена, скользят по разуму. Привычная пелена. Защита. От самого себя.
Я не хочу знать, что там рвется в груди. Не хочу.
Я не хочу думать, что ты уйдешь. Я просто тогда убью тебя, давая себе уверенность, что ты останешься только моим.
Но сдержать себя было нелегко. На это ушли все силы. Мои силы, которые я рассчитывал...
Я внимательно смотрю на тебя. Очень внимательно. Эта ярость. Я должен дать ей выход, иначе она убьет меня, а значит, и тебя.
Я делаю шаг ближе...
Рики
... Из мешанины алых и черных пятен к желтому кругу...
... Он давит на глазные яблоки сквозь сомкнутые веки...
... Я открываю глаза. Лампа. Режущий боковой свет...
... Моя вытянутая рука с обрывком цепи на браслете...
... Линия жизни красная. И линия сердца...
... Я прихожу в себя. Возвращаюсь в жуткую реальность...
... Нет выхода. Только один. Вот этот. К алым и черным пятнам...
... Или навечно темноте...
... Так больно...
... Помоги мне...
... Ясон...
Ясон
Я делаю шаг... и еще... и еще один. Ближе к тебе. Еще ближе.
Я опускаюсь рядом на колено и заглядываю в твое лицо. Я хочу знать...
Ты открываешь глаза и падаешь в мой взгляд. Твои губы что-то шепчут, но слов не разобрать, впрочем, как всегда.
Я готов свернуть тебе шею. Вот этими руками.
Я смотрю на свои руки. Они касаются тебя. Проводят от плеча к бедру. Ласкают пах. Раздвигают тебе ноги. Переворачивают тебя и ставят на четвереньки. Как куклу.
Почему ты не хочешь стать иным для меня?
Руки стягивают с моих плеч сьют. Расстегивают брюки.
Почему ты все делаешь не так?
Я слышу свой голос.
- Опирайся на локти, так будет удобнее.
Твои ноги раздвинуты. Твой член стоит... также, как и мой. Железно.
Рукой я касаюсь его. Сжимаю и двигаюсь по нему, вызывая еще более сильную эрекцию и твой стон.
Ты что-то говоришь, но я не слышу. Мне не до того сейчас.
Эрос и Танатос. Две вечные темы жизни. Всегда.
Я не растягиваю тебя и вхожу сразу. На всю длину. Впечатываясь бедрами в твой зад. Ты кричишь и стонешь одновременно.
Я держу тебя за плечо и под бедра, чтобы ты не упал. Ноги у тебя разъезжаются.
Я беру тебя жестоко. Раз за разом вбивая в тебя мою ярость. Кипящую лаву за непонимание.
Что ж, раз так тебе понятней...
Раз за разом. Размашисто входя и выходя.
Ярость. Ты всегда будешь только моим. Запомни.
Твой зад становится влажным. Кровь и смазка смешиваются, чтобы облегчить мне задачу. Влажные звуки.
Ты кричишь, стонешь, говоришь, почти не останавливаясь...
Рики
Твое лицо заслоняет свет лампы. Слабым вздохом.
- Ясон. Прости меня. Прости меня. Прости.
Мне не надо было и пытаться говорить. Проклятый алкоголь. Его было слишком много. А сейчас я снова невыносимо зверски трезв. Я не хотел. Зачем ты толкнул меня в этот выбор? Я бы не сделал этого никогда. Не сделал бы. Я же и себя бы убил тогда. Ясон. Я хочу жить. Как я хочу жить. Ясон. Хочу тебя. Хочу твои губы. Хочу услышать твой искренний смех. Не ту фальшивку, которую ты подсовываешь всем. Хочу твои руки. Хочу крепко стискивать их и целовать твои пальцы по очереди и все вместе.
Твои губы сжаты в узкую полоску. Твои руки вздергивают меня на четвереньки. Боль. Дикая. Раздирающая. Там. Где твой член молотит мои внутренности. И там, где колотится мое спятившее сердце. Один долгий дергающийся непрекращающийся жестокий удар. До муторной невменяемости. Крики и стоны не сдержать. Но я двигаюсь тебе навстречу. Навстречу своей и твоей - пробитое что-то - боли. Я так нужен тебе? Я монгрел? Так нужен тебе? Блонди? Что ты растерял весь свой ледяной контроль. Ради меня. До конца. До точки. Короткими, отнимающими дыхание хрипами.
- Ты не получишь меня! Не получишь! Не получишь! Не получишь! Не получишь!
Чувствуешь?!! Теперь ты чувствуешь?!! То же самое, что чувствую я!!!
Ясон
Я не слышу ничего, кроме бешеного пульса в своих висках. Кроме заполняющего сознание здесь и сейчас. В тебе. В тебя. С каждый неотвратимым разом понимая.
"Я. Тебя. Хочу".
И чем дальше, тем больше слова перетекают в...
"Я. Тебя. Люблю. Даже. Если. Ты. Против. Всего".
Да. Так правильно.
Я ускоряю темп, почти не выходя из тебя. Вминая тебя плечами в пол. Лицом, щекой. Ты хрипишь. Но я не отпускаю тебя.
Твои руки выброшены вперед, пальцы слегка подергиваются.
Ты стал насильником, Ясон.
А сколько ты сможешь без него?
Я выгибаюсь, запрокидывая голову. Волосы хлещут по спине.
Движение. В тебе. В тебя. Сильнее.
Ты подаешься на меня всем телом. Ты вертишь задом, как последняя шлюха. И я знаю, что тебе больно, но...
Ты просишь.
Я касаюсь твоего члена, и тут меня накрывает волна оргазма. В тебе. В тебя.
Рики
Низкие крики врезаются в стены Разбитые вдребезги запястья Вены в красные клочья Густой запах собственной крови в лицо Щекой в красные отпечатки рук на полу Я с голодными стонами отдающийся твоему уничтожающему мое тело приступу Здесь в эту минуту инстинкт самосохранения сбит Сейчас ты принадлежишь мне ты делаешь себя моим Полуобморочное пограничное состояние Твоя злость без контроля и милосердия Ты тоже псих тоже на грани Толчки рассекающие плоть как ножевые ранения Как тогда в тачке с пятью но только я не сопротивляюсь Потом буду грызть губы от боли но сейчас я простынываю кончить дай мне кончить Твоя рука щедро терзающая вдруг нежная Вспышка каленого наслаждения Ты раздавливаешь меня своим телом держишь крепко ты все еще внутри в моей крови в моей ране Шепчешь мне в затылок с остервенением свое желание мое желание абсолютно одинаковые бесконечно разные
Ясон
- Ты мой. Ты всегда будешь моим, Рики. Всегда.
Музыкальная тема: Metamorphose
Рики
Не могу лежать сидеть стоять. Кружусь по комнате, как заведенный. Опускаюсь на пол, убираю руки за голову и делаю несколько жимов. Бросаю и это. Зажатый четырьмя стенами. Пока не приходит Дэрил. Воздух сгущается от напряженного молчания. Моего? Его? Дэрил открывает свой чемоданчик, неторопливо достает бутыльки и велит мне повернуться спиной. Обрабатывает раны от плети. Аккуратно. Каждую зарубцевавшуюся длинную полосу. И вдруг грубо давит. Как будто меня настиг запоздалый тринадцатый удар. Я вскрикиваю, вырываюсь и огрызаюсь на фурнитура.
- Дэрил, блядь, потише можно?!!!
Глаза Дэрила огромные и злые. Никогда не видел ничего подобного на его мягком круглом лице.
- Рики, что ты сделал на шоу, что мне приходится лечить тебя?! Ты подвел хозяина, да?!
Его обычно нейтральный и местами даже доброжелательный голос срывается на визг. Ого.
- Что ты сделал?!
Дэрил встряхивает меня за плечи. Губы фурнитура дергаются. Глаза отекшие. Да он всю ночь не спал небось. Мне становится не по себе. Словно я сделал мерзость персонально ему.
- Ну... обошелся... чуть грубовато... с пэтом Рауля.
Сказать точнее у меня язык не поворачивается. Какого черта я обсуждаю с фурнитуром свое поведение! Вот дерьмо! Дэрил опускается на кровать рядом со мной, как подкошенный.
- С пэтом класса А? Пэтом Советника?
Дэрил вдруг вскакивает и влепляет мне звонкую затрещину.
- Ты... ты... ты... Спесивая скотина! Безмозглый кересский выкидыш!!!
Он весь трясется и трясет меня. За его плечом я вижу... тебя. Сколько ты там стоишь? Щека горит и все лицо.
Ясон
Я кладу руку на плечо Дэрила, и он успокаивается.
- Если я захочу наказать этого пэта, я сделаю это сам. Или прикажу тебе это сделать.
Дэрил опускается на колени у моих ног. Лицом ко мне. Он понимает, что виноват и совершил епозволительный поступок. Но его я накажу потом. Сейчас же...
- Рики можно выходить из своей комнаты по всей территории, доступной пэтам. В любом помещении, где он будет находиться, кроме своей комнаты, фурнитуру-наблюдателю уделять ему особое внимание, чтобы предотвратить возможные конфликты. Но, надеюсь, их не будет.
Я посылаю тебе самый холодный и тяжелый взгляд. Это не угроза, это прямое предупреждение.
- Доступ к информации С - стандарт. Все остальное беспрепятственно. Конфликтов не допускать.
Я осматриваю твое обнаженное тело, загоревшиеся щеки...
- Из одежды... стринги полегче, этого хватит. Он слишком стеснителен. Пусть обвыкнется.
Дэрил уже встал и молча склонился в поклоне.
- Пока все.
Я выхожу, даже не задев тебя взглядом.
В моем кабинете есть прекрасный пункт наблюдения за любой из точек, которая меня заинтересует. Я хочу видеть, что ты сделаешь. Сейчас. Теперь. Эксперимент входит в новую фазу.
Рики
Весело начинается денек. Сначала фурнитур вмазал по роже. Потом ты ослабил поводок. Спасибо. Теперь смогу размять и ноги. Кидаешь мне в лицо такой взгляд - таким можно дома ломать. Дэрил уходит и возвращается с парой трусов. Стринги полегче. В понимании Дэрила это прозрачная тряпочка, которой не хватит даже сморкнуться. Его глаза все такие же бешеные. Я натягиваю свою, блядь, одежду и высовываюсь в коридор. Дэрил следует за мной тихой пыхтящей тенью. Я делаю вид, что не обращаю не него ровным счетом никакого внимание. Его взгляд скребет по напряженной ноющей спине. Я иду мимо чирикающих, листающих журналы и смотрящих видео группок без всякой пока цели. Осматриваюсь. Игнорируя сопровождающую мое появление неестественную тишину и затем тихое шушуканье. От роскоши, чистоты и света можно ослепнуть. Нехило. Вся эта иллюминация, диваны с мягкими подушками, живые взаправду растения давят всем скопом. Я ищу что-то привычное и заворачиваю на шум ревущих двигателей в зал игровых автоматов. Гоночные машины. Мое первое движение сесть, но воспоминание о ночном кошмаре делает воздух тяжелым. Воздух отталкивает прочь. А больше тут ничего путного. Компьютерные шахматы. Какая-то хуйня, где нужно одеть пэта. Интересно, кольцо на член можно присобачить? Наконец. То, что мне нужно. Бар. Без бармена - все напитки и закусь в автоматах - но самый настоящий бар. Под взглядами пэтов - на них еще сравнительно нормальная одежда, я же голяком, температура стыда поднимается до 40 градусов, наверняка, краснею - я сажусь на вращающийся стул, прихватив железную банку с выпивкой покрепче. Сигарету бы еще. Я не чувствую физической потребности из-за мерзких уколов, которыми меня кормят каждое утро, но пальцы нуждаются в том, чтобы гладить тонкую скрученную в трубочку бумагу, в сладковатом запахе еще не раскуренного табака. Баночная дрянь берет почти сразу. Хорошая дрянь. Еще бы Дэрила закрыть каким-нибудь автоматом.
Ясон
Я наблюдаю за ним. Я оказался прав, не позволив ему одеться. Так и оставим пока.
Его откровенно рассматривают. Он краснеет. Это ему идет. Только он должен так краснеть лишь для меня. Со мной.
Так. Стоп. Дальше. Странная реакция на игры.
Спиртное. Ну, конечно же. Мне не нравится, когда он курит, но можно будет разрешить ему, иногда. Что-нибудь, симулирующее табак.
Интересно, с ним кто-нибудь заговорит? Это почти как шоу.
Рики
Сорок градусов стыда мешаются с двадцатью градусами алкоголя. Внутри жарко и снаружи. Я отвернулся к стойке. Вот кстати, на хуя здесь стойка, если нет бармена, а? Чтобы я локти положил. Так не видно хоть никого из этих расфуфыренных питомцев. Зато мою свежеисполосованную спину видно на том конце зала. Плевать. Думал я когда, что буду сидеть и в одиночку накачиваться среди пэтов? Голый. Побитый. Как-то даже и не мечталось. Я отхлебываю большой глоток. На дне еще плещется. Бизоны куролесили изрядно. Все деньги в клубешниках и спускали. А куда еще? Никакого смысла в той жизни не было. В моей сегодняшней - его нет и подавно. Поговорить не с кем. Есть человек, с которым бы я поговорил. Но на каком языке это делать? Я беру вторую банку, с шумом откупориваю и глотаю горьковатый напиток. Это шоу. Ходячая окаменелость Рауль. Тот пэт был для него просто испорченной вещью. И все эти вокруг меня - тоже вещи. Хорошего качества. Что тебе до меня? До отребья? Выпустил в свой конфетный зверинец. Рядом раздается протяжный тягучий голос.
- А интересно хозяин... пометил тебя...
Парень, ты зря мне под руку говоришь. Под мою пьяную, сжимающуюся в кулак руку.
- Отъебись. А то сейчас так помечу, вообще без хозяина останешься, уродом.
Я разворачиваюсь. Это один из тех, кто шуровал в моей заднице в те семь дней в карцере. Так он о кольце. Я практически на автомате даю пэту в челюсть. Не участвуя в процессе головой. Дэрил со сладострастием - вот что его возбудило - нажимает на копку.
Ясон
Я наблюдаю всю сцену от начала до конца. Он шевелит губами, как бы разговаривая с собой.
Мне не нравится, как быстро он напивается. Сейчас он сорвется. Вот так. Жаль. Я думал, продержится больше.
Я включаю связь с Дэрилом.
- В карцер. Туда же коробку того спиртного. Как очнется, заставить выпить всю.
Кажется, Дэрил действительно дает волю эмоциям. Но в данном случае это к лучшему. Пусть успокоится.
Рики
Нет. Это у меня не по пьяни в глазах темно. Интерьер точно сменился. И очень резко. Голый бетон. Цепи. На руках и на ногах. Длинные. Кольца бесконечно переплетаются друг с другом. То-то руку с трудом поднял. Был ли вообще бар? В глазах плывет. Из радуг выползает круглое лицо. Дэрил. Фурнитур, который заимел на меня зуб. Полагаю, Ясон в состоянии сам позаботиться о себе, нет?
- Ну, привет, приятель. Тоже в Ясона втюхался? Понимаю.
Голова раскалывается. Раскинутые ноги. На мне все тот же кусок прозрачного тряпья. Камень холодный. А где моя ненаглядная плюшевая одиночка?
- Пей.
Дэрил сует мне в лицо банку. Хмель отпустил. Только боль. В мозгах и во всем теле.
- Ты должен выпить все это.
Я ухмыляюсь, глядя на коробку. Сверху вниз. Тридцать отливающих металлом кружков.
- Мне этого на неделю хватит. Или я должен выпить зараз?
Банка угрожающе приближается к моему лицу.
- Если не будешь пить сам, придется пить насильно.
Я смотрю на Дэрила в упор. Ему нравится. То, как я сейчас роскошно устроен. Я для него досадное недоразумение. Сколько раз я ловил в его глазах что-то вроде удивленной зависти. Но раньше там было еще что-то, похожее не сочувствие. Я для него нечто чужеродное. Я устало вздыхаю. Я не собираюсь ненавидеть его в ответ. Точно таким же чужаком он был бы в трущобах. Попался бы он, такой чистоплюй, моим парням в темном переулке да в поганое время. Попробовал бы биться. Быстро бы прижали. Но сейчас все права бить стоят передо мной с этой чертовой банкой. Я перехватываю ее.
- Компанию не составишь?
Я салютую в пустоту.
- За тебя, Ясон! Будь здоров. Спасибо за угощение.
Восемь... всего... дерьмо... с самого начала... с первого глотка... я знал... что это дохлый номер... если я сейчас не отолью... я сдохну... если я сейчас не проблююсь... я сдохну тоже... тошнота... между глотками рвотные позывы... глаза не закрывать... сносит... спиралью... в ничего... то самое... еще глоток и точно... желудочные спазмы... желчь подбираются к горлу... я вроде сижу... но меня пьяно мотает... я беру банку... не хочу... опрокидываю ее дном вверх... жидкость... я блевану сейчас от одного запаха... от одного мутного малинового цвета... льется на плитки пола... я заваливаюсь на бок... меня подхватывают и ставят... блядь... подносят новую банку к губам и заливают в горло... я задыхаюсь... меня выворачивает... мучительно... долго... остатками завтрака... выкрашенными в этот гребаный малиновый... в голове только темная жижа... я уже не пою...
- Ты мой наркотик... совершенный наркотик...
Ясон
Вот нужный эффект. Я связываюсь с Дэрилом.
- Привести в порядок. Трезветь не давать. Доставить ко мне. Жду в гостиной.
Дэрил прекрасно знает, что такое привести в порядок. Животные позывы прекратятся, но мозг все еще будет под воздействием алкоголя.
Почему я не применяю наркотики? Нужно будет уточнить сравнительный эффект.
Вымытого, пьяного, Дэрил укладывает тебя у моих ног и вопросительно смотрит.
- Можешь пока идти.
Ты что-то стонешь. Дэрил останавливается в нерешительности. Я делаю жест: уходи. Он исчезает. А я... Я внимательно слушаю тебя. Очень внимательно...
Рики
Руки скованы спереди. Когда Дэрил роняет меня носом в твои сапоги, тошнота снова наваливается, заставляя втягивать воздух глубоко, с глухим стоном. Продышавшись, я пытаюсь подняться. Это слишком большой подвиг сейчас для меня - сидеть прямо или даже криво. Я отодвигаюсь ко второму креслу и опираюсь спиной на мягкую обивку. Как отсыревшими опилками набитый. Тело почти в выключенном состоянии. А мозги работают на полную катушку. Ты мой наркотик... Всего одна строчка раз за разом и больше не надо. Все в этом. Старая песня. Люк, блядь, все наигрывал. Узоры рисовал своим липким взглядом на ширинке моей. А я не знал, что эта сраная песня про тебя. Значит вот оно как. Ломает и остановиться не можешь. Доза нужна. И ползешь за ней. Я все же обнял тебя во сне.
- Ты хоть представляешь себе, хотя бы примерно, что такое просыпаться от болевого шока? Проклятая хайратая сволочь!
Облегчение. Я испытал облегчение. Когда меня из этого бетонного блевальника вытащили. В ноги тебе. Я думал, снова на неделю. Без тебя неделю. Я же тогда чуть не рехнулся. За эту гребаную невыносимую неделю. Сейчас мне уже трех дней хватит на это. Смотришь, как будто я тупой. Как будто не знаешь, за что я вмазал тому пэту. Хотя, может, ты и не помнишь, кто меня обрабатывал. Может, все эти куколки для тебя на одно лицо. Только я такая вот особенная игрушка... Из мусорного бака вытащил и делаешь из меня, блядь, конфету. На хуя же, а? Процесс нравится? Ну не буду я одним из этих ассорти! Гладенькие мальчики. Ты меня сколько не приглаживай, я шелковым не стану. Ты не понял еще, что мое поведение не изменится?...
- Я не пэт и не буду им! Боль - это не то, что контролирует мою жизнь!!! Ты понял??? Ты понимаешь, что я говорю тебе? Без матов, как ты любишь!!! Я другой, понял???!
Ясон
Еле двигается. В глазах туман боли. Похмелье.
Неужели ему так трудно сдерживать себя? Губы разжимаются, чтобы выпустить.
- Понимаю. Но ты сделал это специально, а не во сне. Можно отличить одно от другого. А я предупреждал тебя, что этого делать не стоит. Ты, очевидно, решил, что я сплю...
Прохладное золотистое вино ласкает вкус. Но я не чувствую. Я не чувствую тебя, потому что...
Потому что знаю, чем это может закончиться. А ты, видимо, нет. Ты не понимаешь ни куда попал, ни все, с этим связанное. Зачем ты тогда сделал это предложение? Зачем вообще вышел из своих трущоб, и я натолкнулся на тебя, зачем?...
Я опускаю лицо, чтобы он не видел моих глаз. Слегка прикусываю губы. Мгновение, и все также спокойно.
- А что контролирует твою жизнь?
Прищуренными глазами смерить тебя с головы до ног. Жалкий, не умеющий владеть собой, но все-таки невыносимо притягательный. Мой магнит.
- Другой? Какой другой? Чем ты отличаешься от...
Продолжение фразы закрывает улыбка и еще один глоток вина. Вина, которое я не чувствую.
- Зачем ты это сделал? Тогда...
Я уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.
Рики
Уж ты точно не сидел в вонючих камерах, и тебя не насиловали целым скопом. Выживание. Вот чем мне приходилось заниматься каждый день. Всеми возможными способами. Ты понятия не имеешь, что это такое, - выживание. Постоянно жизни в глотку зубами, чтобы оставаться собой.
- Я просто отброс. Вот и все. Понял? Нет никого подо мной. И нет никого надо мной. Кроме шальной пули, точного ножа и гнусной невезухи. А сейчас, похоже, ты контролируешь мою жизнь, да? Можешь приказать Дэрилу забить меня до смерти. Он сделает это с удовольствием. Я говорил, что ненавижу быть в долгу! Но жизнь я тебе дарить не собирался!
Я усмехаюсь. Почти научился делать это, как ты. Говорят, когда люди проводят вместе много времени, они становятся похожими друг на друга. Блядь, будь ты похож на меня, монгрелом, мне бы не пришлось расхаживать тут с голым задом. Да только мне понадобился блонди, нечто недосягаемое. Ошалел от одного твоего вида. Эти волосы твои блядские, как жидкая платина, срезай и неси в ломбард. Хочешь правду? Мне сейчас Эос по колено. Пользуйся.
- Я хотел тебя!!! Вот что! Но не все это дерьмо: твое гребаное кольцо и твой гребаный гарем и твои гребаные шоу! Я не эксгибиционист!!! Что, вся ваша элита - тусняк грязных извращенцев? Ты! Ты на хуя меня спас и на хуя приказал затащить меня сюда? Что ты смотришь на меня - ребра проломишь взглядом - как будто не трахал полночи?
Это чертово головокружение. Как будто я сейчас вырублюсь. Твои глаза - гипнотизирующие - меня контролируют. Манящие болотные огни в них.
- Я не собирался...
Влюбляться в тебя...
Ясон
- Если я забью тебя до смерти, ты подаришь мне свою жизнь. Хочешь ты этого или нет.
Ледяное вино, ледяные губы, ледяные слова.
- Вот как? Так сразу и уже в прошедшем времени?
Я ставлю бокал на столик. Больше всего мне сейчас хочется отхлестать его по щекам. Но я блонди, а мы умеем сдерживать свои чувства. Если они есть. Я впиваюсь в него взглядом. Если... они... есть.
- Это моя жизнь. За которой ты пошел сам. Мы неразделимы с ней. А ты хотел блонди, равного тебе по уровню?
Откидываясь на спинку кресла.
- Спас... Затащил... Это мое дело, почему. Но я бы не сделал этого никогда, если бы...
Я отворачиваюсь. Я просто сейчас сделаю глупость, если буду смотреть на него.
- Если бы... ты сам не сказал тогда... что ты мой.
Я закрываю глаза и усмехаюсь.
- Ты не собирался что?...
Рики
Твой, блядь. В паху мучительное сладкое пекло. Не смотря на выдавливающую глаза головную боль. Не смотря на дергающий за лески нервов гнев. Я сдвигаю поднятые колени плотнее. Твой член как будто все еще воткнут в меня. Так все разъебано. Только меня это ни хуя не останавливает. Может, если бы ты правда меня разорвал, так, чтобы я сам до ванны дойти не мог, я бы успокоился. На пару дней я бы успокоился. И поэтому моя жизнь твоя. А не потому, что ты можешь просто включить мою боль на полную мощность на пятнадцать минут и спалить меня заживо, и тебе ни хера не будет за такую малость, развлечение на пятнадцать минут. И поэтому все, что я говорю, здесь, это сраная обида. Пьяная от твоего холодного яда. Мне приходится силой проталкивать злой шепот сквозь ком в горле.
- Я не собирался становиться твоей вещью... Ненавижу тебя...
Ненавижу себя. За то, что твой. С потрохами.
- Никого никогда так не ненавидел!
Никого так не любил. Не любил никого. Как мне перестать чувствовать?
- Смотри на меня, когда я говорю с тобой, чертова машина!!!
Чудо техники. Бездушное. Вместо сердца просто мускул. На хуя вам с такими сердцами столько сексапила? Ты совершенная... ловушка.
Ясон
- Да? А чем же ты собирался становиться?
Медленно запрокидываю голову. Я действительно готов его сейчас убить. Или себя. Себя?
Но ему этого лучше не знать. А значит...
Я закрываю глаза. Мое тело, мастерски сделанное тело, - совершенство. Оно не может заболеть. Оно может не спать много дней. Оно может работать там, где иной не может двинуться. Оно... А я? Я не могу двинуться от сковавшего меня холода и ярости. Да что этот монгрел себе позволяет?! Со мной!
Я выплескиваю все в одном взгляде.
- Ненавидишь? Так, что можешь убить?
Я сужаю глаза, неискренне усмехаясь.
Что мне делать с собой, если...
- Можешь?
Рики
Чем я собирался становиться? Чем я собирался сделать тебя для себя! Блядским воспоминанием. О самом охуительном оргазме в своей жизни. Случайный секс. Не секс даже. Потискал. Черт. И мои ноги просто утекли в пол. От одних только твоих рук. Всего несколько обжигающих даже сквозь белую ткань твоих проклятых перчаток прикосновений. Ты получил свой долг. Я благодарно постонал. Вот и все. Так должно было быть. Дерьмо. Да что меня так переклинило на тебе?! Тебя переклинило на мне?! Твой взгляд бьет меня со всего размаху. Я почти чувствую привкус крови во рту. Конечно, ничего этого нет. Пока. Потому что твои пальцы - ты замечаешь или нет? - впиваются в красный бархат. Но ты говоришь что-то. Ненормальное. Что я не ожидаю услышать.
- Ненавидишь? Так, что можешь убить? Можешь?
Твоя изуродованная рука. Растрепанные в крови волосы. Осведомленная усмешечка Люка. Один из моих окровавленных кошмаров. Если бы ты видел мои сны. Убить тебя? Нет. Ты плюешь мне словами в лицо. Ты причиняешь мне боль. Ты делаешь меня рабом. Но я не хочу убивать тебя. Не хочу лишаться тебя!!! Я хочу, чтобы ты прекратил делать все это!!! В своей манере спокойного палача, который временами прерывается на трах!!!
- Могу? Ты вырубишь меня раньше, чем я подумаю поднять руку. Я, вероятно, тупой, но не до такой степени, чтобы мечтать об этом. И сколько я проживу, убив тебя? Нет, Ясон, здесь в Эос я тоже намерен выжить. Знаешь, такая у меня дурная уличная привычка.
Переждав волну дурноты. То, что на самом деле бесит меня в тебе. То, что я на самом деле хочу. То, что не отпускает.
- Однажды ты сказал мне и никогда больше не повторял. Но я же вижу, как ты смотришь на меня. Тоже как под кайфом. Для блонди это должно быть извращение. Что будет с тобой, если я прикоснусь к тебе? Проведу здесь?
Я раздвигаю ноги. Мои пальцы - звяканье цепи - окружают сосок. Ты не можешь не смотреть на меня.
- Здесь?
Моя рука - и металл за ней следом - спускается к животу. Твой взгляд прикован к моим в цепях ласкающим движениям.
- Что будет с тобой? Тебя замкнет? Поэтому вы все ходите, укутанные в ваши балахоны, ваши перчатки? Вы их даже во время еды не снимаете! Или это брезгливость? Брать у меня в рот ты не брезгуешь, блонди. Что это за любовь такая, скажи мне! Что за любовь, что я должен хотеть твоей смерти?!!!
Я кричу уже так, что мои связки, кажется, разорвутся.
Ясон
Я должен успокоиться. Это всего лишь монгрел. Я блонди. Я должен быть спокоен. Прямо сейчас. Я с усилием перевожу взгляд на твои глаза, в твои зрачки. В самую глубину. Они огромны. Черные провалы в... тебя.
Я разжимаю пальцы.
Так не может, не должно продолжаться. Я не хочу.
Я демонстративно берусь за пульт. Меня раздирает сейчас эта двойственность. То, что я должен, и то, что я хочу. И даже это "хочу" - оно тоже двойственно.
Но я должен быть один. Сам в себе.
Ты...
- А если ты выживешь? Если я тебе это гарантирую?
Я усмехаюсь. Все становится так просто.
- Подумай, Рики. Ты лишишься многих проблем всего за одно мгновенье. Одно движение. Я объясню, как.
Я уже спокоен и расслабленно сижу в кресле. Руки разжались сами. Я провожу пальцами по обивке. Даже сквозь перчатки я чувствую этот бархат. Но твоя кожа не такая, нет. Еще нежнее. Улыбка становится ласковой и даже немного мечтательной.
- Ты трус, Рики. Ты боишься сам себя. До такой степени, что даже сказать правду о себе для тебя - пытка. Вот когда я заставляю, тогда да. Ты с радостью выстанываешь ее подо мной. Разве нет?
Я смотрю в твои глаза. Мне хочется рассмеяться тебе в лицо, настолько ты растерян.
- Но ведь тебе необходимо, чтобы тебя заставляли, так? Скажи, а твои партнеры до меня... неужели они не могли делать то, что тебе нужно? Поставить тебя на колени, избить, наконец. Ты просто трус, Рики. Ты боишься своей страсти, себя самого. Я просто делаю тебя тобой. Настоящим.
Я слегка покачиваю пультом.
- Итак, каков твой выбор? Ты убиваешь меня и уходишь на свою помойку. К тем, кто никогда не сможет дать тебе того, что тебе нужно, тебя самого. Или ты остаешься здесь и все, что к этому прилагается. Щадить тебя я не намерен, так что насчет боли и прочего можешь не сомневаться. Это мое право, и я не собираюсь от него отказываться. Мы те, кто мы есть, Рики. Да, и если ты остаешься, я потребую, чтобы ты объяснил, почему и зачем. Нормально объяснил. Как я уже выяснил, разговаривать ты умеешь вполне грамотно. Выбирай.
Я смотрю тебе в глаза и всем свои существом ощущаю, как сейчас натянулась та странная нить. Между мной и тобой. Движение и...
Рики
Ты совсем не знаешь меня. Кровь во рту. Теперь вполне настоящая. Я прокусил нижнюю губу. Кровь. Как будто вся она вытекла тебе под ноги. Так я опустошен.
- Ты ошибаешься, блонди. Я не трус. У меня есть гордость. То единственное, что есть у меня. И, возможно, цена ей не меньше, чем цена гордости блонди. Потому что у вас есть все. Вам очень просто быть гордыми. Или я не прав, блонди?
Я поднимаюсь с пола. Пошатнувшись, выпрямляюсь. Предметы обстановки несутся по кругу. Я сжимаю зубы, прикрываю глаза, снова открываю их, медленно. Неимоверным усилием воли останавливая дикую карусель. Мощный выброс адреналина в кровь помогает мне устоять на ногах. Я делаю три рваных шага и сажусь на тебя верхом. Упираясь коленями в обивку по бокам от твоих бедер. В любую минуту ты можешь сбросить меня и растоптать. Я не уверен, что не нахожусь сейчас в каком-то своем очередном кошмаре. Разбуди меня.
- Правда в том, что я хочу тебя. И не меньше ты хочешь меня. Правда в том, что ты остаешься Ясоном Минком, но я рядом с тобой не могу оставаться Рики Дарком. Ты дал мне новое имя из двух букв и трех цифр. Правда в том, что я не откажусь от себя самого ради того, что ты намерен и дальше делать со мной, блонди.
Я слышу твое дыхание. Неровное, как мои движения. Моя цепь короткая, но достаточно, чтобы обвить твою шею. Под светлыми гладкими волосами, сзади, вот так. Ты и сейчас заставляешь меня. Тебе нужно вот это? Такое доказательство моего отчаяния? Моего неповиновения? Я притягиваю тебя к себе, растягивая цепь в разные стороны, стягиваю бьющуюся синюю жилку на твоем горле. Разбуди.
Ясон
Ты все-таки не понял. Ни-че-го. А способен ли ты вообще понимать?
Я могу переломить тебя сейчас голыми руками. Но вместо этого осторожно отодвигаю от себя. Это глупая неосторожность - разговаривать с тобой, как с равным. Ты не понимаешь.
Я подцепляю цепь кончиками пальцев и, захватив, рву, как гнилую ткань. Просто щелчок пальцев.
Потом я беру твои запястья и, как будто продавливая тебя взглядом, заставляю встать с моих колен. И встаю сам. Над тобой. Держа тебя за руки. В захват.
О. Внутреннее чувство опасности все-таки проснулось. И ты замер. Ты ведь никогда еще не видел меня в ярости. Так смотри.
- Ты сделал глупость, Рики. Очень большую глупость.
Мои пальцы сжимаются у тебя на запястьях так, что металлические браслеты просто вплющивает в твою кожу.
- Нет третьего пути. И никогда не будет. Не смотря... ни на что.
Ты ведь даже не можешь меня понять. Ты хочешь только себе, свое. Привычки глупого и жадного монгрела. Ты даже не представляешь, чем и как я рискую, держа тебя. Вот на такой роли. Потому что я не могу, не имею права поступать иначе. И ради тебя тоже. Ты не слышишь и не знаешь ничего, что происходит вне этих стен, где я запер... спрятал тебя. Для себя. Я тоже могу быть жадным. Пока могу.
У нас есть все? У нас нет ничего. Ты ведь не можешь знать, что делают с блонди, когда он не может уже выполнять свои обязанности.
Короткая зарница сквозь ресницы. Я знаю, что очень бледен сейчас. Я бледнею от сильных эмоций.
А ведь ты даже не можешь просто сказать, что... что ты меня любишь. И я... Это странное чувство в груди... жжет. Я...
Я смотрю на тебя сверху вниз, изучающе, холодно, яростно... любяще. Но последнего ты не увидишь. Ты просто не понимаешь меня.
Ты не можешь выполнить даже простую мою просьбу.
- Ты сейчас уйдешь. Сам. В свою комнату. Быстро.
Или я убью тебя. Прямо сейчас...
- И пока я не захочу тебя видеть, не попадайся мне на глаза.
А я не знаю, смогу ли я...
Рики
Цепь рвется, как бумажная гирлянда. Освобождая меня от кошмара. Мои руки вывернуты назад одним дробящим кости движением. Ты встаешь и встряхиваешь меня. Моя голова болтается, как плохо приклеенная. Слезы мешают видеть твое лицо.
- Ты сделал глупость, Рики. Очень большую глупость.
Еще сильнее. Запястья тоже в кровь. Липкая влага не может впитаться в металл и впитывается в ткань твоего сьюта. Пульсирующая грызущая боль проливается слезами. Но мысли безжалостно ясные.
- Нет третьего пути. И никогда не будет. Не смотря ни на что.
Рики Дарк - вот кто - будет мертвец. Не сегодня. Значит, завтра. Останется Z107M. Дело времени. Все бравада. Ты снова встряхиваешь меня. Вытряхивая соленую воду из моих глаз. Секунду я вижу твое лицо четко. Бледное. Искаженное. Пугающее. И такое любимое лицо.
- Ты сейчас уйдешь. Сам. В свою комнату. Быстро.
Тебе тоже больно сейчас. Я пробил что-то. Прочнее льда. Прочнее железа. Прочнее программы. Твои перепачканные в красном руки ослабляют хватку и швыряют меня прочь. Слишком резко, чтобы у меня был хотя бы мизерный шанс остаться в сознании.
Ясон
Я отпустил тебя. Но одно неверное движение сбило тебя с ног.
Убрать, стереть тебя из своей жизни. Чтобы не было так оглушительно... неправильно. Больно.
Я вижу кровь на своих руках. Ничего особенного. Всего лишь твоя кровь. Как у всех. Красная. Но отчего же мне так мучительно хочется, чтобы и она и весь ты принадлежали мне? Без остатка.
Руки сжимаются в кулаки. Я чувствую кожей, как выжимаю кровь на руки. Из перчаток.
Рики... Ты даже не представляешь, насколько может быть чувствительной кожа и зачем это может быть нужно.
Я заставил себя посмотреть в твою сторону.
Ты лежал сломанной куклой. Твои запястья почти раздавлены. В любом случае, это хирургия.
Надо вызвать Дэрила, чтобы убрал.
Эти мысли, как привычная пелена, скользят по разуму. Привычная пелена. Защита. От самого себя.
Я не хочу знать, что там рвется в груди. Не хочу.
Я не хочу думать, что ты уйдешь. Я просто тогда убью тебя, давая себе уверенность, что ты останешься только моим.
Но сдержать себя было нелегко. На это ушли все силы. Мои силы, которые я рассчитывал...
Я внимательно смотрю на тебя. Очень внимательно. Эта ярость. Я должен дать ей выход, иначе она убьет меня, а значит, и тебя.
Я делаю шаг ближе...
Рики
... Из мешанины алых и черных пятен к желтому кругу...
... Он давит на глазные яблоки сквозь сомкнутые веки...
... Я открываю глаза. Лампа. Режущий боковой свет...
... Моя вытянутая рука с обрывком цепи на браслете...
... Линия жизни красная. И линия сердца...
... Я прихожу в себя. Возвращаюсь в жуткую реальность...
... Нет выхода. Только один. Вот этот. К алым и черным пятнам...
... Или навечно темноте...
... Так больно...
... Помоги мне...
... Ясон...
Ясон
Я делаю шаг... и еще... и еще один. Ближе к тебе. Еще ближе.
Я опускаюсь рядом на колено и заглядываю в твое лицо. Я хочу знать...
Ты открываешь глаза и падаешь в мой взгляд. Твои губы что-то шепчут, но слов не разобрать, впрочем, как всегда.
Я готов свернуть тебе шею. Вот этими руками.
Я смотрю на свои руки. Они касаются тебя. Проводят от плеча к бедру. Ласкают пах. Раздвигают тебе ноги. Переворачивают тебя и ставят на четвереньки. Как куклу.
Почему ты не хочешь стать иным для меня?
Руки стягивают с моих плеч сьют. Расстегивают брюки.
Почему ты все делаешь не так?
Я слышу свой голос.
- Опирайся на локти, так будет удобнее.
Твои ноги раздвинуты. Твой член стоит... также, как и мой. Железно.
Рукой я касаюсь его. Сжимаю и двигаюсь по нему, вызывая еще более сильную эрекцию и твой стон.
Ты что-то говоришь, но я не слышу. Мне не до того сейчас.
Эрос и Танатос. Две вечные темы жизни. Всегда.
Я не растягиваю тебя и вхожу сразу. На всю длину. Впечатываясь бедрами в твой зад. Ты кричишь и стонешь одновременно.
Я держу тебя за плечо и под бедра, чтобы ты не упал. Ноги у тебя разъезжаются.
Я беру тебя жестоко. Раз за разом вбивая в тебя мою ярость. Кипящую лаву за непонимание.
Что ж, раз так тебе понятней...
Раз за разом. Размашисто входя и выходя.
Ярость. Ты всегда будешь только моим. Запомни.
Твой зад становится влажным. Кровь и смазка смешиваются, чтобы облегчить мне задачу. Влажные звуки.
Ты кричишь, стонешь, говоришь, почти не останавливаясь...
Рики
Твое лицо заслоняет свет лампы. Слабым вздохом.
- Ясон. Прости меня. Прости меня. Прости.
Мне не надо было и пытаться говорить. Проклятый алкоголь. Его было слишком много. А сейчас я снова невыносимо зверски трезв. Я не хотел. Зачем ты толкнул меня в этот выбор? Я бы не сделал этого никогда. Не сделал бы. Я же и себя бы убил тогда. Ясон. Я хочу жить. Как я хочу жить. Ясон. Хочу тебя. Хочу твои губы. Хочу услышать твой искренний смех. Не ту фальшивку, которую ты подсовываешь всем. Хочу твои руки. Хочу крепко стискивать их и целовать твои пальцы по очереди и все вместе.
Твои губы сжаты в узкую полоску. Твои руки вздергивают меня на четвереньки. Боль. Дикая. Раздирающая. Там. Где твой член молотит мои внутренности. И там, где колотится мое спятившее сердце. Один долгий дергающийся непрекращающийся жестокий удар. До муторной невменяемости. Крики и стоны не сдержать. Но я двигаюсь тебе навстречу. Навстречу своей и твоей - пробитое что-то - боли. Я так нужен тебе? Я монгрел? Так нужен тебе? Блонди? Что ты растерял весь свой ледяной контроль. Ради меня. До конца. До точки. Короткими, отнимающими дыхание хрипами.
- Ты не получишь меня! Не получишь! Не получишь! Не получишь! Не получишь!
Чувствуешь?!! Теперь ты чувствуешь?!! То же самое, что чувствую я!!!
Ясон
Я не слышу ничего, кроме бешеного пульса в своих висках. Кроме заполняющего сознание здесь и сейчас. В тебе. В тебя. С каждый неотвратимым разом понимая.
"Я. Тебя. Хочу".
И чем дальше, тем больше слова перетекают в...
"Я. Тебя. Люблю. Даже. Если. Ты. Против. Всего".
Да. Так правильно.
Я ускоряю темп, почти не выходя из тебя. Вминая тебя плечами в пол. Лицом, щекой. Ты хрипишь. Но я не отпускаю тебя.
Твои руки выброшены вперед, пальцы слегка подергиваются.
Ты стал насильником, Ясон.
А сколько ты сможешь без него?
Я выгибаюсь, запрокидывая голову. Волосы хлещут по спине.
Движение. В тебе. В тебя. Сильнее.
Ты подаешься на меня всем телом. Ты вертишь задом, как последняя шлюха. И я знаю, что тебе больно, но...
Ты просишь.
Я касаюсь твоего члена, и тут меня накрывает волна оргазма. В тебе. В тебя.
Рики
Низкие крики врезаются в стены Разбитые вдребезги запястья Вены в красные клочья Густой запах собственной крови в лицо Щекой в красные отпечатки рук на полу Я с голодными стонами отдающийся твоему уничтожающему мое тело приступу Здесь в эту минуту инстинкт самосохранения сбит Сейчас ты принадлежишь мне ты делаешь себя моим Полуобморочное пограничное состояние Твоя злость без контроля и милосердия Ты тоже псих тоже на грани Толчки рассекающие плоть как ножевые ранения Как тогда в тачке с пятью но только я не сопротивляюсь Потом буду грызть губы от боли но сейчас я простынываю кончить дай мне кончить Твоя рука щедро терзающая вдруг нежная Вспышка каленого наслаждения Ты раздавливаешь меня своим телом держишь крепко ты все еще внутри в моей крови в моей ране Шепчешь мне в затылок с остервенением свое желание мое желание абсолютно одинаковые бесконечно разные
Ясон
- Ты мой. Ты всегда будешь моим, Рики. Всегда.
Эпизод 7: Правда
Музыкальная тема: Kaleidoscopic
Рики
Две недели. Я почти постоянно сплю, обколотый и ужравшийся лекарствами, вялый, как поздняя осень. Развороченная задница, раздробленные запястья, разбитое лицо. Не знаю, что там делали с моими разодранными руками, но сейчас они чуть не по локти в пластиковой заливке, только самые кончики пальцев торчат. Охренеть бондаж. Даже по нужде сам не сходишь. Сил бесноваться нет, и Дэрил просто вертит меня, как ему удобнее, по часам. Рики лежать. Рики есть. Рики уколы. Рики туалет. Туалет теперь - это отдельное удовольствие... Первые дни, кажется, фурнитур смотрел на меня... как назвать это чувство... с суеверным просто ужасом. Еще бы. Так довести Первого Консула. Господина Я Всегда Держу Себя В Руках. Такое случается не каждый день, да? Или когда Дэрил забирал меня, ты уже отдышался? Мой страх. Я как мелкий зверек, стиснутый в кулаке. И ты будешь стискивать пальцы все сильнее. Пока я не сдамся? Пока ты не раздавишь? Пока мне не станет плевать? А станет? Вконец ослабнуть было бы неплохо. Это помогает не думать. Ни о чем. Ни о ком. О тебе. Но я не настолько сломан. Ты недожал. Две недели я вздрагиваю каждый раз, когда не сплю, и вижу, как расходятся в стороны двери. Сам не разбираю, от чего: от страха или желания. Ты не пришел ни разу за это время.
Ясон
Когда мне принесли вырезанные из его рук искореженные кусочки металла, я был занят тем, что настраивал четкость камер. Дэрил молча положил их на стол и застыл покорным изваянием в ожидании. Чего? Моего приказа? Срыва? Реакции?
Ничего не произошло.
Когда я вызвал его за Рики, я был уже спокоен и держал себя в руках. Но я видел, как промелькнула тень почти облегчения на его лице, и как она исчезла, когда он понял, что Рики жив. Непроницаемая маска держалась все время, пока я диктовал ему распоряжения. И только под конец она слегка прорвалась вопросом.
Тихий голос, напряженная интонация.
- Будет исполнено, господин... Но если?...
- Что?
- Он может не выжить?
- Нет.
И снова непроницаемая маска и поклон и стиснутые пальцы. Я замечаю. У меня отличная наблюдательность дипломата.
Рваные полукольца на блестящей поверхности подноса. Кровавые отблески вина на той же поверхности, на какой-то момент мне показалось, что это кровь. Твоя кровь. Как тогда на полу...
Я сморгнул видение, прокатившееся по моему сознанию огненным сполохом. Твоя моя кровь. Принадлежащая мне.
Дэрил заметил, что что-то не так, и вежливо напомнил о себе поклоном.
- Принеси другой сорт вина. Тот, что я предпочитаю вечером.
Дэрил исчез. За широким панорамным окном действительно смеркалось. Впрочем, мне всегда кажутся сумерки здесь. Наш мир, мир сумрака. И все, что здесь есть четкого, - это мы. Остальное - иллюзия, хорошая компьютерная голограмма.
Но ты не иллюзия, ты настолько живой, что заставляешь мою кровь взламывать неведомые ей пароли.
И я не знаю еще, нравится мне это или нет.
Рики
11.36.
Пятнадцатый день. Наконец моя походка перестала быть откровенным осторожным переваливанием с пятки на пятку. Как у жертвы группового изнасилования. Хотя ты справился в одиночку. Сегодня меня выгуливают. Комбинезон без рукавов скрывает твои метки. Можно показаться в пэтомнике. Но в зимнем саду - вздох облегчения - никого. Кроме цветов деревьев кустов. Никогда не видел столько живых растений. Вьются тянутся цветут. Это первое, что мне понравилось в Эос. В Кересе все серое. Голое. Я наклоняюсь к белому большому цветку с красным глазком. Щебечущий голосок над ухом отталкивает меня прочь на метр. Как дурак. Цветочки. Бля. - Можно с тобой? Меня зовут Ким. Я новенький. А ты кто?
- Хм... Рики.
Пэт лет двенадцати бухается рядом на скамейку. Гладкие фиолетовые волосы причесаны на пробор. Не боится меня. Странно. Но он нервничает, книга в его руках сейчас превратится в макулатуру. Книга?
- На самом деле я знаю. Все говорят, что ты ненормальный и опасный. Но ты выглядишь больным и несчастным.
- Нет, Ким. Я больной и опасный.
- С такими руками? Что с тобой случилось?
- ... Упал, показывая персональное шоу... хозяину.
- А такое бывает? Ой, расскажи мне про хозяина. Я не видел его никогда. Я так счастлив быть пэтом Первого Консула!!! Ты ведь тоже?
- Безмерно, Ким.
- Ну какой он, Рики?
Теребит меня. Нетерпеливо. Я невесело усмехаюсь. Тоже сажусь. Какой ты...
- Он... Он как солнце. Только в очень дождливую погоду.
- Ну не бывает же солнца в сильный дождь!
- Вот и я говорю. Не бывает. Что за книга у тебя?
- Это новый роман KK. Я обожаю его. Он такой душка. Я у него все читал. Все 64 романа.
Я читал, кажется, только технические пособия. Теперь от этого всего та же польза.
- И о чем они, эти романы?
- О любви. Все. Кей Кей. Наверно, он столько всего пережил. Вот этот называется "Без шагов". Он про пожилого мужчину, который влюбился в молодого парня, но у того было слишком много поклонников, и вот этот мужчина подстроил своему возлюбленному аварию, и ему отняли ноги. Все его поклонники бросили его. Кроме этого старика. Он заботился о нем каждую минуту и добился своего. Вот. Хочешь?
- Ты любишь пугаться, Ким? Тогда просто подумай, что будет с тобой после 18.
- Ты злой. Об этом не принято говорить. Все надеются, что хозяин оставит у себя.
Пэт поджимает пухлые слегка вывернутые губы. Это у него генетическое что ли - щенячий оптимизм?
- Я самый младший, никто не хочет со мной водиться! И ты еще. Злой. Злой.
- Наверно, потому что ты очень симпатичный, создаешь лишнюю конкуренцию.
- Да? Ты так думаешь? Ой! Здорово. А пойдем посмотрим порно в зале.
- Тебе шоу не хватает?
- Я не участвовал в шоу. Ну, а что еще с тобой можно делать-то? Ты же без рук.
Какая детская непосредственность.
- Ты иди. Мне здесь лучше. Я видел шоу достаточно.
- Ты такой опытный? Сколько раз ты занимался сексом? Пятьдесят есть?
- Один.
- Один? Ну, какой же ты опытный?
Сам назначил и сам разжаловал. Я не могу сдержать улыбку.
- На шоу - однажды.
- А все остальное просто танцевал, да? Ну а так?
- Я не считал, Ким.
- Это, должно быть, что-то безумно приятное.
- Ты девственник?
- Да. Меня специально так продали. Меня возьмут в первый раз на сцене. Может, это будешь ты, Рики.
Тошнота подкатывает к горлу.
- Что с тобой? Тебе плохо? Рики?
- Нормально. Не завтракал. Голова кружится.
- У меня есть печенье. Хочешь? Я покормлю тебя. Ты такой жалкий.
- Не надо. Отвяжись, говорю. Отстань.
Он уже развернул обертку. И сует мне в рот бисквит. Его забота начинает утомлять. Но мне правда лучше от того, что я поговорил с кем-то.
- Знаешь, Рики, я тоже хочу стать писателем.
- И что бы ты написал?
- Как блонди влюбляется в пэта.
Я давлюсь. Ким не замечает. Застыл в мечтах.
- И много ты видел влюбленных блонди, Ким?
- Я их вообще видел только на аукционе. Издалека. Но, думаю, вышел бы хит. Я таких не читал. Такого точно еще не было. Я люблю, когда такого еще не было!
- И что бы они делали, твои блонди и пэт? Умерли в один день?
- Я еще не думал. Рики, ты такой быстрый. Я же говорю, такого еще не было!
Ноет. Корчит из себя обиженного гения. Мне внезапно становится тяжело вдыхать.
- А тебя позволят написать твою книгу?
- Конечно, нет, Рики, глупый ты совсем.
- Тогда зачем забивать себе голову?
- Ну мне же повезет. Случится что-то чудесное. Обязательно. Только со мной. А ты вот как здесь оказался?
- Я пойду, Ким. Мне пора пить свои таблетки.
- Ой, Рики, пока. Ты классный.
Я классный. Ты даже не подозреваешь, насколько. С меня можно роман писать.
Ясон
День за днем, Рики. День за днем. Встречи, переговоры, договора, интриги, работа. День длиною во всю мою жизнь. Длинная пестрая лента вокруг меня. Длинный серый день под искусственным светом ламп.
Искусственный мир, искусственный свет, жизнь-существование. Все расписано, все по часам и местам. И мы песчинка в безупречном механизме. Ты и я. Но я все же часть этой механики. Поэтому тебя до сих пор не перемололо в пыль. Я не хочу...
Каждый день, возвращаясь со службы, я сижу у себя в кабинете, занимаясь привычной работой. Я стал брать работу и на дом, чтобы... чтобы заснуть хотя бы на пару часов. И все это время... Один монитор занят рабочей программой, а один... тобой, Рики.
Я работаю и просматриваю записи за весь день. Что ты говорил, как себя чувствуешь, куда выходил...
Этот разговор в оранжерее. Молодой пэт для эксклюзивного шоу и ты. Что ж, может быть, это... судьба?
Я представляю вас вместе, автоматически подбирая антураж и музыку. Неплохое сочетание. Обычно, когда я могу смотреть на тебя напрямую, ты уже спишь. Моменты твоего сна - вот и все, что мне остается. Мне кажется, что скоро я подключу мнемосчитывающую программу, и буду смотреть твои сны. Но пока, пока я еще не... хочу... это делать.
Ты спишь, а я прокручиваю те кадры из оранжереи...
Но почему мне так хочется разбить бокал об экран при этом?
Рики
12.33.
И все же этот разговор - как будто я один из счастливых пэтомцев - меня вымотал. Прогулка отняла всю энергию. Я как подсевшая атарейка. Опять Дэрил. Со своим чемоданом, уколами и бульончиком. Его невозмутимый вид меня до белого каления доводит. И эта его новая привычка пересаливать мне жратву и прочее. Сомневаться не приходится, фурнитур настроен медленно верно исподтишка портить мне жизнь. Выживание мое. Но я выуживаю свою самую покорную - ему должно понравиться - улыбку. Как будто сроду ему не хамил и ничего такого.
- Дэрил. Будь другом, скажи, как поступают с пэтами после совершеннолетия?
В ответ молчание.
- Разве ты не будешь рад избавиться от меня - через три месяца и 11 дней?
Бросает на меня странный взгляд.
- Бордели. Утилизация.
Как я и думал. Мне кажется, или на слове "утилизация" голос фурнитура не менее странно дернулся? Я продолжаю. Не у... "господина" же мне спрашивать. Блядь.
- В борделях их же не держат до ста лет. Пэтов не отпускают? Никакого шанса?
Еще одна вымученная улыбка. Зашуганный могрел. Клевая картина, да?
- Отпускают, если генетически материал не представляет секрета, а физически - полностью отработан. Но это не свобода, а все та же утилизация, только медленная. Пэты не приспособлены к самостоятельной жизни.
Фурнитур сует мне в рот ложку супа. Неаккуратно. Металл неприятно стукает о зубы.
- А меня, думаешь, утилизуют?
Хотелось бы, верно? Рука Дэрила с ложкой дергается, и жидкость проливается на мой комбинезон. Он промокает пятно.
- Бешеных собак пристреливают.
Я криво ухмыляюсь.
- А еще их ебут и ломают лапы.
Неожиданно. Еле слышно сквозь зубы. Слова моей внутренней боли. Дэрил выпускает ложку и хватает меня за грудки.
- Чтобы я слова от тебя больше не слышал об этом. Ничего не было. И если ты слово скажешь за пределами этой комнаты, я не знаю пока, что сделаю с тобой, но будь уверен...
Дэрил убирает руки. Они сжимаются в кулаки. Разнеженные нетвердые кулаки.
- Разве слухи еще не пошли, Дэрил?
Каждую ночь мы были вместе, вернее, как это назвать... рядом. Я натужно неестественно спокоен.
- Ты ли будешь их поддерживать, Рики?
Я откидываюсь на подушки.
- Ясно. Спасибо, что ответил мне.
Он бросает через плечо.
- Для тебя лучшим выходом было бы, если бы тебе стерли память и выкинули назад в Керес. Но это еще надо заслужить.
Что это за хрень такая - стереть? Такое возможно? Нет! Я не хочу забывать тебя! Я... Не хочу. Фурнитур начинает методично складывать использованные шприцы и посуду.
- Подожди, Дэрил. Он... он... спрашивал обо мне?
Дэрил бросает на меня еще один свой странный взгляд. Долгий, как дорога туда, куда идти не хочешь.
- Нет.
Я отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Чтобы не показывать, как намокают мои ресницы.
- Господин потребовал принести наручники. Которые были на тебе... во время несчастного случая.
Зачем он рассказывает мне об этом? Дерьмо! Я поворачиваюсь.
- Дэрил. Как мне позвать его???
Фурнитур захлопывает чемоданчик.
- Во всех комнатах камеры слежения, Рики. Ты разве не знаешь? Попробуй покричать.
Камеры слежения? Значит, все это время ты мог наблюдать за мной? С меня как будто кожу содрали. Черт. Значит, точно у меня была не паранойя. Твой взгляд даже тогда, когда тебя нет поблизости. Зеркало. Это тоже камера? Только когда двери съезжаются встык, до меня пешим ходом добредает информация, что транквилизаторы мне не дали. Только обезболивающие уколы. Специально? Курс кончен? Черт тебя побери, Дэрил!!!
Ясон
Я смотрю твои дни и ночи. Твои улыбки и сжатые от боли губы. Твои ругательства и самые мечтательные моменты.
Это такое искушение - позволить себе забраться в твою голову. Я хочу твою... душу, Рики. Всего тебя. Сердце, кровь, тело, мысли и желания. Всего.
И мне так мало этого.
Ты почти выздоровел. Скоро снимут фиксатопласты. Ты будешь совсем здоров. Я просматриваю медицинские отчеты. Скоро...
Нет. Я не буду звать тебя. Ни словом, ни делом. Ты останешься в покое. А потом...
Разве для меня будет потом?
Да. Серое мертвое потом. До того момента, когда я уже буду не способен выполнять свои обязанности.
Почему я стал думать об этом так часто?
Рики, как же я хочу...
Но я не сделаю не единого шага. Я должен остановить все это. Тебя, себя, все, что у нас... есть.
Эксперимент пошел не совсем так, как я рассчитывал. Он задел и меня, а я не хочу быть материалом для исследования. Я хочу...
Рики...
Лампочка мнемографа искушающе подмигивает красным. Достаточно одного движения, чтобы...
Рики
18.49.
Я сижу на кровати и раскачиваюсь из стороны в сторону. В совершенном болезненном отупении. Когда ты перевернул меня лицом к себе, я засмеялся. Как будто мне сделали лучший подарок. Я смеялся в твои потемневшие глаза и не мог остановиться. Ты остановил меня ударом. Рукой в моей сперме. Не одним. Но следующие я не чувствовал. Ничего общего с обычными пощечинами. Твоя ярость. Как мне могло показаться, в каком бреду, что я малость выиграл? Я крупно проиграл. Мое желание - оно вопреки, а не благодаря. Я дурак, убедил тебя в обратном, да? То, как я вел себя, когда ты меня насиловал. Ты теперь должен взаправду верить в то, что ты думаешь обо мне. Что мне нравится все это! А ты! Ты не укрощаешь меня, как я думал. Так отдыхают блонди со своими пэтами! Делают то, что им вздумается. Вот ты отдыхаешь так. Ты хочешь причинять мне боль. Твое право, да, от которого ты не намерен отказываться? Боли впереди еще до кучи. Сейчас у меня просто больничный. Сколько пройдет времени прежде, чем ты оторвешь мне голову, как рванул ту цепь кончиками пальцев, Ясон? И все равно я хочу тебя видеть. До спазмов хочу. Член напрягается под одеждой. Я не могу снять напряжение. Я ничего не могу. Если я мазохист, почему так щемит колет скребет в груди? Если я гребаный мазохист, почему я испытываю отвращение к своему возбуждению? Я вскакиваю и кричу. Слова берутся откуда-то сами.
- Ты не приходишь, потому что боишься!!! Снова сорваться!!! Снова поставить меня выше некуда!!! Выше твоего ебанутого Эоса!!!! Боишься снова стать слабым!!!! Снова стать человеком!!! Ясон!!! Что же ты не приходишь взять свое?!!!
Я падаю назад на кровать и захлебываюсь. Я плачу слишком долго. Слишком. Без этих проклятых таблеток все становится до омерзения четким. Через целую вечность времени я забываюсь тяжелым сном, изнуренный.
Ясон
Я сам не запретил Дэрилу рассказывать про камеры. И все, что я вижу сейчас, я сделал сам.
Только вот нас делает Юпитер. И законы - тоже.
Я смотрю на его истерику на экране. Как он кричит и злится. Как он плачет. Как ему плохо.
Нет. Я не могу верить, что ему плохо без меня. Без такого меня. Я бы убил его тогда, если бы... не его покорность... Шелк его кожи...
Я встряхиваю головой, чтобы отогнать ненужные мысли.
Вино в бокале отражает мое лицо.
Рики кричит в экране. Он не знает, что все это будет просто записью, которая ляжет мне на стол. Я возвращаюсь поздно.
Сегодня вот еще позже. Опять шоу у Рауля. Я выпустил тройку своих племенных пэтов. Господин Советник был доволен. Он даже не спрашивал про Рики.
Я закольцевал запись. Я всматриваюсь в его лицо и... касаюсь пальцами экрана. Холод. Лед, который я поставил между нами. Который не сломать, невозможно было сломать, было... Монгрел, Дарк, пэт... Рики, как тебе это удалось и... что мне с этим делать?
Я не знаю. Но, может быть, знаешь ты?
Я включаю установку по считыванию снов. Я поддаюсь на провокацию. Но иначе я сойду с ума.
Рики
21.04.
Ремни держат крепко. Вырваться нет никакой возможности. Я силюсь повернуть голову, чтобы увидеть говорящих. Это тоже не получается.
- Как же твоя новая мода, Ясон? Тебе шел черный цвет. Он очень хорошо оттенял твое благородство.
В голосе Рауля злорадство.
- Я ошибся. Признаю. Ты был прав. К тому же это не черный. Это просто грязь. Совершенно бесполезная.
В твоем голосе яркое разочарование. Белый потолок и запах медицински стерильной чистоты. Моя голова зажата каким-то металлическим с щекочущими шею проводами колпаком. Датчики присосались к телу раздувшимися пиявками.
- Хорошие новости, что ты опомнился, Ясон. Вся эта история с пэтом могла сказаться на твоей репутации личности, не склонной к опрометчивым решениям. Ты хочешь, чтобы я просто стер его, или вложить в его мозг ложные воспоминания?
- У грязи и воспоминания должны быть соответствующие. Ты не находишь? Сделай его шлюхой. Послушной шлюхой. То, чем он по сути и является. Прости. Я должен покинуть тебя. Вызов Юпитер.
Звук удаляющихся шагов. Камнями по голове.
- Ясон! Не надо! Пожалуйста! Ясон! Ясон! Я буду чем угодно!!! Ясон!
Я вскакиваю. В поту. Дрожащий. Беззвучные слезы. Глотаю жидкую горькую соль. Я не хочу забывать тебя. Того, разомлевшего от страсти, шепчущего, что ты любишь. Всего один раз. Может, я, как тот пэтик, глупо считаю, что мне выпадет особая карта. Я прижимаюсь щекой к стене. Слезы вытереть нечем. Жгучие дорожки. Забыть тебя. Я бы хотел. Того из вас двоих, кто похлопывает плеточкой со словами: "Я и жизнь твою заберу, если будет надо, но пока мне итак очень даже весело". Или это я своим свихнувшимся сознанием расщепляю тебя на двоих и сам придумал, что ты можешь быть... можешь быть...
Ясон
Меня просто отбрасывает, вжимает в кресло. Так вот как?... Вот о чем?... Ты так беспокоишься.
Ты боишься Рауля, и это неудивительно.
Ты не понимаешь наших техник и как следствие боишься и их.
Да и Дэрил, думаю, тебя запугал. Надо будет объяснить ему, как правильно с тобой обращаться.
Но... ты... совсем не боишься меня. Ты... ты помнишь, что я сказал тогда? Ты хочешь сказать мне, что?...
Нет, Ясон. Остановись. Ты же не хочешь продолжения? Это может стать безумием. Он монгрел, но ты... ты блонди.
Я закрываю глаза, чтобы... чтобы и там увидеть твое лицо. Дорожки слез на щеках, слипшиеся ресницы, сжимающиеся руки на простынях, твое тело, голос... как ты зовешь, как просишь меня, как...
Это наваждение.
Я смотрю на экран, с которого на меня смотришь ты. Глаза в глаза. Ты перепуган, и я привычно, даже не отслеживая свои действия, провожу рукой по стеклу экрана, очерчивая твое лицо, волосы. Ты вздрагиваешь, как будто и на самом деле... Но я отдергиваю руку. Это стекло, это безумие...
Надо прекратить все это. И чем раньше, тем...
Я не могу оторваться от твоего изображения. За такое количество времени мы совпали в ритме существования. И я даже почти благодарен твоему кошмару, ведь он разбудил тебя, и дал мне возможность...
Ты совершенно обезумел, Ясон.
Возможно. Но я сейчас один и он тоже.
И это не запись. Это он живой там...
Рики
23.49.
Хотя работает кондиционер, мне не хватает воздуха здесь. Я толкаю дверь осторожно плечом. Меня не заперли или уже не запирают. Босыми ногами по пластику, через порог, по ковровой дорожке, по паркету общего зала. К ночной прохладе. Перегнуться через балкон. Внизу плеяды разноцветных неоновых огней. Легкий ветер шевелит волосы. Дует в обожженное слезами лицо. Свободный от всего ветер. Черной завистью завидую ему. Изо дня в день из часа в час из минуты в минуту не понимаю. Зачем ты меня отталкиваешь и сковываешь, зачем ломаешь и ласкаешь, зачем называешь своим и отдаешь на потеху? Почему, не смотря на страх тела и страх разума, я тянусь к тебе каждой клеткой? Упасть в эти неоновые огни. Прочь от блуждающих огней в твоих глазах. Огни там внизу тоже манят. Говорят, выход есть всегда. Но пока я вижу только этот. Перегнуться через перила еще ниже. Опасно. Ближе к ветру. Башкой о перекрытия, о машины, об асфальт. Рики, ты лучше бы использовал голову по назначению и подумал, как выбраться. Как пережить ломку. Как отстроить себя заново. Но против меня у тебя такой сильный союзник. Z107M. Пятнадцать дней. По паркету общего зала, по ковровой дорожке, остановка, короткая борьба, мимо моей комнаты, поворот и еще один, к твоей двери. Как сомнамбула. Сползти в самый низ. Поджать замерзшие ноги. Уложить покалеченные руки на колени. Сейчас я преодолею себя и поднимусь. Сейчас. Это сильнее моей усталой воли. Наркотик с синими глазами - точно отмеренными дозами. Если мне не удастся вырваться, тот второй ты однажды стиснет пальцы, протрет мои мозги, ничего не останется. Ничего. Я прислоняюсь к холодному пластику. Дверь за моей спиной открывается внутрь, и я проваливаюсь в проем.
Ясон
Дэрил зовет меня. Я еще не понимаю, что происходит. Я отследил тебя шаг за шагом. Я улыбался, когда ты перегибался через перила, страхующее поле не дало бы тебе упасть. Я удивился, когда ты прошел мимо своей двери. Я заставил себя быть спокойным, когда понял, куда ты направляешься.
Нет, Ясон.
Я замер, заледенел, когда ты сел перед дверью. Если я увижу твои слезы, я не выдержу.
Да что же это такое?
Увидел.
Дэрил почтительно застыл рядом с моим рабочим столом и тихо скупо излагает.
- Ваш пэт, господин. Он был у вас под дверью, когда я выходил. Мне отправить его обратно?
Я медлю. Почему я...?
Дэрил резко оборачивается на шум.
А я, даже не поворачивая головы, вижу в дверях... тебя.
Дэрил растерян и вертит головой, не понимая, что ему делать сейчас.
- Господин?
Я поворачиваюсь и смотрю на него, сквозь него, на тебя.
Рики
Все - стена напротив, потолок - летит кувырком. Затылком я прикладываюсь об пол твоего кабинета. Место, куда мне нет доступа. Занесший руку над браслетом Дэрил и ты, сидящий за монитором. Первое мое желание - вскочить и сломя голову броситься к себе. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Как же я так... Синяя отрава мгновенно попадает в кровь и поджигает ее. Я не готов бороться с тобой... с собой сейчас. Я опять загнал себя... ты опять загнал меня в ловушку. Это все моя неспособность вырубить звук твоего проклятого голоса у меня в голове!
... Ты мой. Ты всегда будешь моим, Рики. Всегда...
Медленно и неловко я поднимаюсь, сначала на колени, потом на ноги. Пластмассовая кукла с оторванными руками, которой вздумалось ходить. Заставляю себя смотреть прямо и не думать о своих предательски воспаленных глазах. Я включаю боевую готовность, свою спасительную злобу, я говорю сквозь зубы, мотнув головой в сторону двери, твердо и без предисловий, как будто нас не разделяют две долгие недели боли, задавленной лекарственной отключкой.
- Пусть Дэрил выйдет.
Все внутри сжимается от холода. Он как будто идет от тебя. Как будто ты генератор этой стужи. По телу бегут колючие мурашки. Мимо кипящей крови холод подбирается к костям. Тем лучше, если ты не рад меня видеть! Ты приказываешь Дэрилу уйти, и он удаляется, сопя, не закрыв за собой дверь, которую я задвигаю резким пинком. Выражение выжидательного высокомерия на твоем лице. Слегка осунувшемся, или мне так кажется в неверном искусственном свете?
- Что ты имеешь в виду, называя меня своим? Скажи мне уже. Вашим дорогостоящим медикам будет меньше работы, если я буду знать, чего от меня хотят, если я буду знать все твои чертовы правила, блонди! И что ты сделаешь со мной, когда мне исполнится 18, когда я стану слишком стар для пэта? Ты меня...
Я не могу произнести это слово - отпустишь - и глубоко с шумом вдыхаю плотный шершавый воздух, задыхаясь, как будто не пару предложений сказал, а что есть духу несся по трассе. Что меня ждет? Неизвестность лишает сил. Мне надо знать, когда все это закончится, чтобы выдержать.
Ясон
Я сижу в кресле, развернувшись на тебя.
Хорошо, что я успел убрать изображение с экрана. С твоего экрана, где только ты.
Ты выпаливаешь мне в лицо слова и вопросы. На которые я даже сам себе отвечать не хочу.
Я должен избавиться от этой привязанности. Первый Консул не в праве...
Что значит не вправе? Я? Быть собой?...
Но разве так... блонди?...
Все равно.
Ты пришел. Сам.
Я прячу свой взгляд. От тебя.
- Быть моим пэтом не так уж сложно. Ты мог бы спросить у любого... на твоей половине.
Я беру бокал с недопитым вином.
- Просто надо делать то, что я хочу. Всегда.
Я делаю глоток и поверх бокала смотрю на тебя.
- Вот когда тебе будет 18, тогда и поговорим об этом.
И коротко выстрелом в лоб.
- Зачем ты пришел? Только за этим?
Рики
- Ты мог бы спросить у любого на твоей половине дома.
У любого... спрашивать... чем обязан жить пэт... в твоем гареме... как угодить хозяину... еще и это унижение... я должен себе обеспечить... если бы только физически ты мучил меня... брал... свое... без слов... без нежности... всегда... тело можно вылечить... мое тело может вынести многое... проверено... тело...
- Вот когда тебе будет 18, тогда и поговорим об этом.
Может быть... бордель... может быть... аукцион... может быть... усыпишь меня, как пса... дверь за моей спиной и за ней коридор и за коридором ветер... повернуться и уйти... уйти... выбрать самому... крутануть ручку... я... черт... я не могу теперь открыть дверь сам... проклятье... если только ты меня выпустишь... дерьмо... оторваться от гладкого дерева... ближе к твоему столу... зло в твои прищуренные глаза... со всего размаху...
- Хочу знать. Вот это, - кивок на мои руки, - доставило тебе удовольствие? Вот это делает тебя... счастливым? Вам, блонди, в кайф вот так? Кнутом? Карцером? Знаешь, нет, поверишь ли, в Кересе никто не стал бы ломать другому конечности, чтобы удержать рядом с собой. Или ради развлечения. У самого последнего отребья есть причины. Весь ваш гребаный Эос просто куча дерьма. Мне... мне жаль тебя. Теперь... можешь выбить мне зубы, и я не смогу больше скалиться... А ты сможешь словить еще своего жалкого кайфа.
Ясон
- Нет.
Спокойно выпустить слова. Как холодный воздух облаком.
- Нет. Мне не нравится причинять тебе боль. Но если ты понимаешь только это, я буду это делать. Пока ты не примешь существующее положение вещей.
Отставить пустой бокал. Не торопясь. Замедленные движения, как в воде. Иначе сорвусь. Я уже знаю, как это...
- Ты просто недостаточно воспитан. И только поэтому... это.
Взгляд скользит по молочному пластику, заливающему твои руки. Как же хочется... Уже? Так сразу?...
- Я не нуждаюсь в твоей жалости. Тебе просто необходимо научиться жить... здесь.
Я останавливаю движение руки к виску. Раскалывается голова...
Мой голос, наверно, немного усталый. Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку кресла и спокойно, равнодушно.
- Встань на колени. Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне.
Я не говорю уже, что ты должен открывать рот при мне только по моему приказу.
Рики
Не нравится? Не верю ни одному твоему слову! Делал бы ты то, что тебе не нравится! Своими руками! Горький привкус усмешки остается на губах.
- Это ты называешь жизнью? Ну да. Профессиональная медицинская помощь - раз. Еда высший класс - два. Мягкая постель - три. Ошейнички с камушками - четыре. В них я просто неотразимое животное. Не понимаешь, какого черта это животное не бессловесное?
Разорванным на половине движением ты поправляешь волосы. И на меня накатывает волна твоего прозрачного одуряющего запаха. Я почти забыл его. Как он проникает в голодные поры и вытягивает все разумное. Заполняя все освободившееся место тобой. Я отшатываюсь назад. Не стоило подходить так близко. Безразличным к моим воплям голосом ты приказываешь мне встать на колени.
- Действительно. Я много болтаю. В прошлый раз это кончилось, ага, несчастным случаем. Ты держишь меня не для разговоров. Делай, что хочешь, блонди. Спаривай со своими сексдроидами. Называй, как хочешь. Но там внутри я оставлю себя себе! Никогда никому не принадлежал и не стану! Больше ни слова ты не услышишь от меня.
Я сгибаю ноги и опускаюсь на пол. Когда мои руки снова будут в норме, я сам их переломаю, если снова потянусь к тебе, если это единственный действенный способ.
Ясон
Усталость. Я уже не понимаю, что и зачем я делаю. Чтобы оставить тебя себе? Всего лишь...
Надо собраться. Я привожу мысли в стройный порядок. Открываю глаза и упираюсь в твой взгляд. Ты обеспокоен? Почему?...
Звонко прямая спина. Провод ледяного электричества по спинному стволу в зрачки.
- Тебе понравился тот пэт, с которым ты разговаривал в оранжерее?
Ты упрямо сжимаешь губы.
- Если ты не будешь говорить, я...
Я касаюсь браслета пульта. Твои глаза расширяются в ужасе.
- Рики, будь умницей...
Я сдерживаю себя, потому что понимаю, еще минута, и я оторву ему голову. Его упрямую монгрельскую голову. Я чуть сдвигаю брови.
- Ну?
Рики
Я застыл, глядя на тебя, машинально поглаживающего бокал. Ты раздумываешь, определенно на мой счет, веки сомкнуты, брови сдвинуты. Во рту становится противно сухо. Мелкая дрожь выдает мой страх перед болью. Для таких случаев обезболивающее, к которому я привык, не предусмотрено.
- Тебе понравился тот пэт, с которым ты разговаривал в оранжерее?
Я невольно вздрагиваю. И за пределами моей комнаты тоже. Гнев и стыд. Хотя на мне комбинезон, никогда перед тобой я не чувствовал себя настолько голым и беззащитным. Через глаза камер ты считывал все мои слезы, все мои стоны, все мои слова. Как будто тебе мало того, что ты отнял у меня мою жизнь. Ты хочешь видеть, как я не могу принять ее заменитель. Я нашариваю в памяти тот разговор.
... Меня возьмут в первый раз на сцене. Может, это будешь ты, Рики...
Слова новенького пэта с дурацким романом и глупенькими мечтами яркой слепящей лампочкой вспыхивают в мозгу. Лампочка мелькает, как будто сейчас перегорит. Я сейчас перегорю. Я не хочу, не могу становиться частью вашего гребаного уродского механизма по производству дерьма.
... Делай, что хочешь, блонди. Спаривай со своими сексдроидами...
Фраза, минуту назад с таким деланым спокойствием скользнувшая с моего языка, возвращается бумерангом, кулаком в солнечное сплетение, и живот превращается в ноющую холодную яму. В ответ на мое молчание ты почти нажимаешь на кнопку на браслете, и я рефлекторно сжимаюсь. Сейчас я действительно тебя ненавижу. Всем нутром. Ненавижу.
- Ты хочешь, чтобы я его трахнул? Его девственность для меня? Это так щедро. Не надо было стараться. Но ведь подарки не возвращают? Я сказал, мне все равно. Я сказал, делай что хочешь.
Я замолкаю, как ставят точку. Жирно, грубо надавливая на бумагу, разрывая ее. Постоянное состояние проламывания стены головой. Стена разве дрогнет? На твоей стороне место и время, сколько угодно времени. Соглашаясь с тобой внешне, я сберегу силы, чтобы не рассыпаться. Там внутри, где такая невыносимая боль. Я добавляю, сам не знаю зачем. Просто бью наугад.
- Ким возбуждающий.
Ясон
Мои глаза чуть вспыхивают.
- Ты находишь?
Я едва заметно улыбаюсь и отвожу руку от браслета. Слегка стучу, оглаживаю подлокотник кресла.
- Иди сюда. Или нет...
Я встаю и подхожу к тебе, легко поднимаю на руки, ты даже не совсем успеваешь отреагировать, как обычно. Все слишком быстро.
Кожаный диван для гостей подковой на другой стороне стола. Я опускаюсь туда вместе с тобой. Ты все еще молчишь в шоке, я слышу только, как твое сердце начало биться очень часто, заполошено. Я держу тебя на коленях, чувствуя сквозь ткань твою кожу, твою горячую кожу. Касаюсь губами волос. Легкий поцелуй, совсем легкий, я же хочу только поговорить...
Ты сдался, Ясон.
Да.
Больше всего мне хочется содрать с тебя эти тряпки и...
Только поговорить.
Я сжимаю тебя в объятиях, откинувшись на широкую спинку дивана. Тебе не очень удобно, и я разжимаю руки, чтобы помочь тебе устроиться. Ладонью по пластику на твоих руках. Я знаю, что скоро его снимут. Глубоко в твои зрачки.
- Это было... больно?
И быстро.
- Можешь не отвечать.
Пауза, я поглаживаю твои руки, от ключиц к запястьям.
- Я предупреждал, Рики. Веди себя... правильно, и все будет... хорошо.
Ничего уже не будет хорошо. Ничего... жар опаляет виски. Но привычно холодно до палящего льда.
- Ты сказал, что тебе понравился тот пэт?
Что ж, я не ошибся.
- Ты хотел бы... познакомиться с ним поближе?
Рики
Одним движением ты вдруг сгребаешь меня в комок и сажаешь на свои колени. Как будто я, мать твою, пуховый. Сердце бухает внутри громовыми раскатами, ты обнимаешь эти громкие удары обеими руками, окружаешь меня собой. Вероломный упоительный прилив крови к паху. Слабость накатывает жаркой неотвратимой волной. Я кубарем скатываюсь в ощущения. Я должен отключиться от этого умопомрачительного терпкого чувства. Быть в тисках твоих рук. Черт.
- Это было больно?
Твоя рука почти такая же белая, как скрывающий следы твоей ярости пластик, и намного белее моей кожи. Капля пота оставляет тонкую влажную полоску от моего виска вниз. На себе попробовать не хочешь, а, блонди? Каково это быть сломанным? Хочется огрызнуться и рвануться с твоих колен. Блядь. Хочется застонать от поглаживающих прикосновений, впустить твой горячий запах в раскрытые поры и затянуться им.
- Ты сказал, что тебе понравился тот пэт? Ты хотел бы познакомиться с ним поближе?
Мой голос садится почти до хрипа от злости, что ты вот так продолжаешь гнуть свою линию, черт бы тебя побрал вместе со всеми вашими отвратными шоу, и от подлого моего возбуждения, которое туда бы тоже катилось бы. Твои пальцы тянут молнию на моем комбинезоне и дергают собачку вверх и вниз, не раскрывая дальше груди. Машинально или ты решил меня до кипения довести? Ты тоже возбужден. Сидя на твоих коленях, это трудно не почувствовать. С испугом я ловлю себя на том, что, если ты захочешь взять меня, я раздвину ноги, хоть это и будет ад. После всего...
- Ким. Он хорошенький. Одуреть. Настоящий подарок. Такой, что штаны жмут.
Я с усилием придумываю всю эту чушь. Твоя дразнящая рука замирает.
Ясон
- Да?
Я знаю, что его нельзя брать еще неделю минимум. Но рука предательски теребит и тянет его молнию на одежде. Интересно, с чего бы это Дэрил одел его так закрыто? Кажется, я не отменял приказа, чтобы он ходил максимально раздетый.
Рука останавливается от твоих слов. И пальцы, легко лежащие на твоей талии, сами собой сжимаются. Ты вскрикиваешь, тихо, но болезненно, я разжимаю руку.
- Значит, ты не будешь совсем уж против вашего дуэта?...
Я стараюсь владеть своим голосом, и у меня это получается. Хорошо.
Я убираю руку с твоей талии, перемещаю по спине и зарываюсь пальцами в черные волосы, поворачивая твое лицо к себе. Ты покраснел. У тебя опущены ресницы, они подрагивают... Я вжимаюсь в твои губы губами. Этот жадный поцелуй, как глоток после жажды. Именно так, банально, но так.
Ты выстанываешь что-то в мои губы, и я отрываюсь от тебя.
- Что?
Рики
Удерживающая меня рука - сам же я, блядь, калека - впивается в бок. Через зеркальную на вид жесткую, но на самом деле легкую и тонкую ткань я чувствую, как твои пальцы выдавливают на мне синяки. Ревности.
- Значит, ты не будешь совсем уж против вашего дуэта?
Блядь, определись уже, ревнуешь ты меня или хочешь подложить под меня кого-то. Твоя рука отпускает мою молнию и ложится на мой затылок, по-хозяйски, больно дергая за волосы. Ты грубо вторгаешься в мой рот, как будто язык мне вырвать готов, смешивая все мысли в одну. Я хочу тебя. Потом пойду с того балкона брошусь на зло тебе. Но сейчас я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь, чтобы я не сгорел заживо в этой горячке.
- Я совсем против любого дуэта! Мать твою, Ясон! Не принуждай меня к этому блядству!
Слова дрожат от прерывистого возбужденного дыхания. Ты улыбаешься, чем-то там довольный. Ну что за сволочь! Против страха мое тело продолжает прижиматься к тебе, и я ни черта не могу поделать с этой унизительной рабской покорностью. Я бесстыдно трусь о твои бедра, да, похотливо, постанывая. Черт, я опять выдал себя с головой. Ты всего лишь потрепал меня немного, и я сейчас без балкона умру, если ты, мммннн, уберешь руку оттуда, куда положил.
Ясон
Я удивлен. Мне приятно. Да, я приятно удивлен, что ты... не хочешь кого-то еще. Все равно кого.
Ведь не хочешь же?
Я расстегиваю твою молнию до конца. Комбинезон распахивается, открывая тебя мне, как тонкая сердцевина цветка раскрывается из опадающих лепестков. Я скольжу губами по твоей коже, вдыхая твой и только твой пряный аромат. Желания. Твой возбужденный член прижат к животу, а сам ты уже весь дрожишь от... предвкушения? Но я же знаю, что нельзя еще... ты не готов.
Рука сжимается на твоем члене, и несколько ласкающих движений вверх - вниз выгибают тебя на меня. Твой хриплый возглас. Я сжимаю зубами твой сосок. Облизываю его, перехожу на другой, покрываю твою кожу поцелуями. Рука терзает, ласкает твой пах. Сжимает яички, слегка растягивает анус. Член... жестко... быстро... медленно... Ты стонешь, я отрываюсь, чтобы взглянуть тебе в глаза и заняться распаковкой тебя из одежды. Это несколько секунд, к тому же ты мне помогаешь, ты выкручиваешься из нее, как из раскаленного железа, чтобы дать своей коже почувствовать... меня.
Я оставляю тебя распластанным на диване и опускаюсь на колени между твоих широко раскинутых ног. Перчатки в сторону. Я развожу твои колени и одним взглядом заставляю тебя двигаться, как если бы ты уже подмахивал мне в процессе.
Ты ругаешься, стонешь, умоляешь и опять...
Когда я беру в рот твой член, мне кажется, что на твой истомленный крик-стон сбежится весь Эос. Но мне настолько плевать на это, что я сам себе удивляюсь.
Я крепко держу тебя за бедра и, подразнив языком, отрываюсь, чтобы произнести привычное.
- Ну же, Рики, скажи мне.
И ты говоришь, ты кричишь, ты умоляешь.
Ты кончаешь быстро. Еще бы, такой перерыв при твоем темпераменте более чем велик. Но ты еще не удовлетворен, и это видно.
Я никуда тебя не отпущу сегодня и вообще никогда не отпущу.
Я обнимаю тебя, обмякшего после оргазма, и тихо шепчу на ухо.
- Я не хочу тебя отдавать никому. Так, может быть, будет надо для шоу, для...
Я не договариваю и замолкаю, скользя поцелуем по твоей шее. Я не могу объяснить всего, но я надеюсь, ты поймешь.
Рики
- Не бросай меня на середине! Ясон! Черт! Не издевайся!
Ты облизываешь губы и снова опускаешься к моему отчаянно торчащему члену. Твоя белокурая голова ритмично двигается между моих ног. Губы. Вперед. Назад. По всей длине. Плотно. Горячо. Измученный нежной пыткой, с низким стоном, я нетерпеливо, почти грубо толкаю себя глубже в ощущение влажного острого наслаждения. Отрываю дрожащие ноги от пола, сжимая напряжение до нестерпимого предела. Душные давящие стены вокруг истончаются чуть не до воздуха. Само время замирает в одном моем судорожном вдохе. Оглушающий спазм внизу живота. И я со стоном изливаюсь в твой рот. Звон в ушах. Перед глазами плывут огненные кольца. Почти в беспамятстве я откидываюсь на скользкую кожу дивана. Ты поднимаешься ко мне, обнимаешь, целуешь.
- Я не хочу тебя отдавать никому. Так, может быть, будет надо для шоу, для...
Стены наезжают с бешеной скоростью, обрывая прерывистое дыхание. Твой медленно скользящий по шее поцелуй вмиг превращается в длинный болезненный ожог. У меня внутри, там, где все разбито и нажевулено суровыми нитками, швы с треском расползаются один за другим. Я почти слышу мерзкое дзииинь. Я рвусь из твоих рук, но ты, с твоей мгновенной реакцией, стискиваешь мои предплечья и не даешь вывернуться.
- Пусти! Не трогай меня! Не трогай!
Я задыхаюсь. Я не хочу видеть твое с розовыми пятнами страсти на скулах лицо. Твои влажные теплые губы, только что так ласкавшие меня и теперь говорящие, что я должен лечь с другим для других.
- Надо для шоу? За какую шлюху ты держишь меня? Через скольких пропустишь?
Через сколько еще глаз. Через сколько еще ртов. Через сколько еще унижений. Горло перехватывает, как будто его сдавили сильные неумолимые пальцы, твои руки.
- Отдай меня своему зверинцу! Тогда отдай совсем! Не могу! Я не могу! Так!
Быть с тобой одним целым и не быть ничем.
Ясон
Я прижимаю тебя к себе, вжимая твои рыдания в мою одежду на груди. Тебя трясет, хоть ты и не пытаешься уже вырваться. Какой же ты глупый монгрел.
Я шепчу тебе в ухо, грея своим дыханием.
- Но ты же сказал, что станешь чем угодно для меня. Разве не так?
Ты вздрагиваешь очень сильно, как от удара хлыста, и твои всхлипы становятся тише. Ты что-то бормочешь мне в плечо.
- Что, Рики?
Я отрываю тебя от себя и усаживаю более прямо. Длинными рукавами кимоно вытираю тебе слезы и целую сжатые губы.
Твои глаза обиженного ребенка, дикого животного, упрямого мальчишки. Ты смаргиваешь последние капли слез и отворачиваешься. Кончиками пальцев я беру тебя за подбородок и заставляю смотреть на меня.
- Ну же, Рики. Где правда?
Рики
Твои руки держат крепче железа. И я знаю, что они и в самом деле крепче, и я бесповоротно слаб по сравнению с этими путами. Я автоматически продолжаю дергаться, но просто потому, что меня всего трясет, а так это, я надеюсь, не сильно заметно, что я не могу справиться со своим телом. Если я замру, боль поглотит меня совсем. Ты обхватываешь мою шею цепкими не отпускающими пальцами. Твой интимный шепот - прямо внутри меня - шекочет ухо. Так шепчут любовные клятвы, но не то, что ты сейчас говоришь мне.
- Но ты же сказал, что станешь чем угодно для меня. Разве не так?
Мой сон. Я вспоминаю его. Там я тоже рвался.
- Не помню, чтобы я говорил подобное, блонди. Что ты можешь вертеть мной, как своей марионеткой.
Я утыкаюсь в твое плечо, чтобы ты не мог считать мой кошмар с сетчатки моих глаз.
- Твои сны более правдивы, чем твой язык. Они не лгут, как и твое тело.
Я не понимаю, о чем ты, но чувствую гнусный подвох. Мои сны? Что ты знаешь о моих снах? Ты отпускаешь меня неожиданно, я едва не падаю, вдруг лишенный опоры. Ты идешь к столу, спокойно, размеренным шагом, поворачиваешь экран ко мне, что-то нажимаешь. И я вижу себя, спеленатого проводами, из динамиков доносится твой безразличный жестокий голос и мой крик.
- Ясон! Не надо! Пожалуйста! Ясон! Ясон! Я буду чем угодно!!! Ясон!
Последний шов лопается, и рана внутри распахивается дверью в кошмар наяву. Я каменею от боли. Кровь отливает от лица. Я чувствую мертвый холод своей бледности. Я полностью обнажен. Все это время я был совершенно голый. Я думал, что только телом. Ты копался в моей голове! Ничто не было для тебя тайной! Сны, где я сжимал тебя в своих объятиях и извивался в твоих и умолял держать меня крепче. И другие. И в каждом ты. Я расчлененное животное. Ты загораживаешь экран, мои рыдания, подходишь вплотную. Еще немного, и твоя грудь в свободном халате соприкасается с моей обнаженной грудью. Голова кружится от бессильной ярости и от тебя, от твоего тела так близко, от твоего тела, которое действует на меня, как самый непреодолимый афродизиак. В этот момент я готов, да, убить тебя. Ты осторожно берешь мое лицо в свои руки и ждешь. Чего ты ждешь?!
- Какую еще правду ты хочешь от меня?... Ты же меня итак до кишок раздел... Все это время!!!
Я хрипло надрывно смеюсь.
- Зачем тебе было нужно мое признание? Какого хуя было ломать мне руки? У тебя уже десятки их!!! Что? Шоу препарированных мозгов? Ты просто мразь! Таких надо истреблять сразу, как родятся!
Ясон
- Мы не рождаемся, Рики.
Я смотрю глубоко тебе в глаза, затопленные слезами, яростью и... болью. Болью от чего-то невозможного. Непонятного мне сейчас.
Десятки признаний? О чем ты? Я вопросительно выгибаю брови и качаю головой.
Я касаюсь твоих губ. Просто долго держу тебя в поцелуе, чтобы ты не наговорил еще того, о чем будешь сожалеть потом. Отпускаю, когда твои мышцы начинают расслабляться под моими ладонями. Когда ты тянешься ко мне весь, сам, тогда я обнимаю тебя и прижимаю к себе и слушаю, как бьется твое сердце.
- Что ты хочешь, Рики? Скажи. Но... не проси у меня свободы... пока.
Ее не будет. Ни для тебя, ни для меня. Никогда. И я то это знаю слишком хорошо. Ты тоже, хоть и боишься признать это вслух. Но я хочу...
- Я хочу знать, что у тебя здесь...
И я прикладываю ладонь к тебе, ровно над толчками, вздымающими твою грудь.
- Почему ты так реагируешь на?...
Я не договорю. Не буду. Я, кажется, знаю, что.
- Пойдем. Некоторые разговоры лучше вести не здесь.
Я беру тебя за плечо, и мы выходим сквозь мягко раскрывшуюся дверь.
Легкий поклон ожидающего Дэрила.
- Все в порядке. Можешь идти к себе.
Мы проходим в спальню.
Ты совсем раздет. Я ведь так и не дал тебе надеть комбинезон снова. А под ним ты полностью обнажен... и прекрасен. Я подталкиваю тебя к расстеленной постели и начинаю раздеваться.
- Ты обдумал мои вопросы?
Я подхожу и мягко опрокидываю тебя на кровать, заставляя сдвинуться и дать мне место. Я вытягиваюсь рядом, опираясь на локоть, и провожу по тебе рукой. Горячая кожа под пальцами.
- Я жду ответов.
Рики
Не рождаетесь. Точно. Ты же чертова бездушная машина! Я все время забываю об этом. Мне постоянно мерещится, что ты человек, хоть ты мне регулярно доказываешь обратное своими бесчеловечными трюками. Ты машина гребаная. С неправильно теплыми мягкими губами. Твой язык проводит по моим кривящимся, соленым от падающих с ресниц слез губам, проникает в мой рот. Я чувствую вкус своего семени. Не могу тебя оттолкнуть. Инвалидные руки здесь ни при чем. Унижение, бесконечное унижение безотказного инстинкта, податливого возбуждения. Это тебе приходится отстранить меня, когда дыхание выпито уже до капли, и мои ноги слабеют, а сознание начинает закатываться куда-то за край. Ты держишь меня так же крепко, как в снах, которые ты подсматривал.
- Что ты хочешь, Рики? Скажи. Но не проси у меня свободы пока.
Что я хочу? Невозможного. Чтобы ты был моим без всех этих твоих гнусных штучек. Какая к черту свобода! Даже если я выберусь отсюда, я все равно буду у тебя в заложниках, висеть на призрачных веревках из твоих блестящих волос, на каждом шагу проваливаться в ямы оцепенения. Сейчас, в твоих руках, я понимаю, как бесполезны все мои мысли о том, что я смогу вытравить потребность в тебе из своей крови. Вскипающей от твоих прикосновений, самых легчайших. Твоя рука накрывает мое охваченное этим пониманием сердце.
- Я хочу знать, что у тебя здесь, Рики.
Там? Там ад, Ясон. Там рай, Ясон. Там ты. Что ты спрашиваешь? Ты же все видишь! Мое тело, не способное держать колени сведенными, стоит тебе оказаться со мной в одной комнате. Мои наполненные, заполненные, переполненные одержимостью сны на своем долбанном мониторе ты тоже видел. Зачем тебе еще мои слова? Это единственное, что еще у тебя не выходит получить от меня. Если я скажу это вслух, я совсем потеряюсь в тебе и не буду уже свободным.
- Пойдем, Рики. Некоторые разговоры лучше вести не здесь.
Ты без малейшего усилия поднимаешь меня на подкашивающиеся ноги. В очередной раз вынуждая вспомнить, насколько я слабее, слаб. Тишина в коридоре пронизывающая. Я отстраненно отмечаю услужливую фигуру Дэрила за порогом. Заценил мои вопли, когда я извивался под твоим языком, наверно, в полной мере. Все сторожит. Когда меня снова можно будет в лазарет стаскать. Шанс дождаться всегда есть. Твоя спальня. Батистовые простыни хрустят, когда ты бросаешь меня в снег белой ткани. Я смотрю на тебя снизу. Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, я не хочу снова боли, пожалуйста, Ясон. Твоя рука снова ложится на мое сердце. Как будто твои пальцы хотят раздвинуть кожу и пощупать то, что оно говорит.
- Ты обдумал мои вопросы? Я жду ответов.
Я разрываю контакт глаз и убегаю от твоего разделывающего меня взгляда. Лицом в потолок.
- Я хочу, чтобы ты прекратил играть мною. Бей, если хочешь бить. Но тогда не целуй. Не надо. Не делай этого по очереди. С моего сердца твоя рука перебирается к моему паху. Гладко выбритому. Беззащитному перед твоими ласкающими движениями. Поглаживая меня, от головки к основанию и обратно, ты наклоняешься, отодвигая потолок, и целуешь меня, глубоко и долго, как будто не делал этого уже две недели, а не две минуты.
Ясон
Кажется, что, даже оторвавшись от твоих губ, мне не прекратить поцелуй. Твой разочарованный стон.
- Я буду наказывать тебя только в том случае, если ты будешь сопротивляться моим желаниям, моему приказу. Ясно?
Я пробегаюсь пальцами по твоим излюбленным безотказным точкам, ты выгибаешься и стонешь.
- Ты понял, что я сказал?
Пальцы сжимают, выкручивают соски, сильно проходятся по всей груди и мягко спускаются в пах.
Рука проходится по твоему члену, сжимает яички, продвигается дальше.
Я помню, что тебя нельзя еще брать на полную. Поэтому... пальцы, сначала один, потом другой проникают в тебя. Совсем неглубоко. Ты рефлекторно сжимаешься, не понимая, видимо, что так будет еще хуже. А, может, тебе это нравится?
- Тебе же нравится так, Рики. Вот так...
Я мягко растягиваю мышцы твоего ануса.
- Так...
Я продвигаюсь глубже, прислушиваясь к твоему прерывистому дыханию.
- Так...
Я нажимаю и ласкаю простату, и тебя почти подбрасывает.
Я вынимаю пальцы и, раздвинув твои ноги, одним движением перемещаюсь, чтобы быть над тобой. Между твоих ног. Распластывая тебя на постели и губами скользя по плечам. Мой член трется о твой, бедра плотно прижаты друг к другу. Я смотрю тебе в глаза.
- Я не слышу ответа. Ты понял меня? Ты согласен?
Рики
Ты по очереди покусываешь мои губы, засасываешь. Нижнюю. Верхнюю. Твой язык сплетается с моим языком, прохаживается по деснам, гладит небо. Что это значит? Ты перестанешь? Мне не нужно больше бояться? Да? Ты отрываешься от меня. Мои губы припухли от долгого настойчивого поцелуя.
- Я буду наказывать тебя только в том случае, если ты будешь сопротивляться моим желаниям, моему приказу. Ясно? Ты согласен?
Все внутри обрывается. Как пинком отброшенное. Сладкий вкус поцелуя вдруг начинает горчить. Я бессознательно облизываю губы. Мне хочется запить, перебить эту горечь. Я ведь и правда глупый монгрел. Надумал себе всякого. Что ты сможешь в обгон своей программы воспринимать меня не только как свою вещь и прихоть. А как живое существо со своими чувствами и желаниями.
- Тебе же нравится так, Рики.
Дыхание болезненно срывается. Член стоит капитально, не смотря на жгучую боль, которую причиняют твои пальцы. Она почти такая же резкая, как когда ты избил меня, или мне так кажется, потому что нет алкогольной анестезии. Ты как будто вбиваешь в меня толстые гвозди. Медленно и мучительно. Я до изнеможения хочу тебя, но мое тело, хоть и отвечает, сжимается в ужасе.
- Я не слышу ответа. Ты понял меня? Ты согласен?
Слезы льются по щекам от боли от твоих рук, от твоих слов, от того, что я глупо обманулся, поверив на время твоего поцелуя в то, о чем твои мозги блонди даже задуматься не в состоянии. Я не могу выдавить из себя ни слова. Я очень хорошо знаю, что за этим последует. Меня трясет в панике, и во рту я чувствую привкус зубной крошки. Вот почему так горько. Ты же до белых костяшек ревнуешь меня. Не понимаю. Ты, подгоняя, берешь мой подбородок двумя сильными пальцами, я знаю, что ты можешь раздавить мою челюсть, как гнилой орех, просто сдавив. Я сглатываю и начинаю говорить.
- Когда, говоришь, это шоу? Я в нетерпении. Если ты так хочешь, я трахну любого, кого скажешь. Я буду вылизывать Кима. Самозабвенно я буду ебать его, хорошенько его натяну. Меня заводит эта перспектива. Он сочный мальчик. Такой свежий. Как фруктовый сок. Я буду трогать его и исцелую всего, как ты никогда не позволишь. Я сделаю все, что угодно. Лягу под того, кого укажешь. Когда его член воткнется в меня до упора, я буду изгибаться, как надо, танцевально. Я правильно понимаю то, чего ты хочешь от меня? Твои желания?
Твои пальцы вдруг стискивают мое горло, и я теряю способность произносить слова.
Ясон
- Нет. Ты опять не понял, Рики.
Пальцы сжимают твое горло. Одним стягивающим гортань движением. И отпускают. Я спокоен. Ты снова ударился в провокации.
- Я сказал, что ты будешь делать все, что я прикажу. Не больше, но и не меньше. А я не приказывал тебе заниматься сексом с кем бы то ни было, кроме меня.
Ладонь легко по щеке.
- Я спросил твое мнение, но не давал тебе право принимать решения и делать выводы. Ошибочные, в основном.
Я еще крепче вжимаю тебя в постель и даю себе волю ощущать твое тело, твою кожу, твое пламя, разгорающееся в паху. Я двигаюсь, это всего лишь игра, имитация, но ты уже обхватываешь ногами мои бедра.
- Нет, Рики.
Я целую тебя. Шея, плечи, руки. Ты распластан подо мной, но я не возьму тебя... сегодня... почти. Мои ладони скользят по твоим раскинутым рукам. Ты отчаянно что-то бормочешь.
- Ну же, Рики, что ты хочешь сейчас?...
Я с внимательной усмешкой наблюдаю за тобой. Наклоняюсь, сцеловываю твои слезы, смешиваю их с поцелуем твоих губ. Я заставляю тебя отвечать на поцелуй. Да, так мне нравится больше. Не трогаешь меня, а реагируешь на мои прикосновения. Я обнимаю тебя весь, волосы рассыпаются.
- Скажи, Рики. Я жду.
Рики
Ты прижимаешься ко мне всем телом. Плечи к плечам, грудь к груди, живот к животу, губы к губам. Твои руки больше не терзают меня, и я распахиваю бедра, не отдавая себе отчета, что делаю, тянусь к тебе. Еще теснее. Мне до звезды, что это ты вина этой незажившей боли. Я хочу тебя, как ненормальный. Я ни разу не сказал тебе остановиться и не могу сказать. Язык как немеет. Ты еще надо мной насмехаешься. Видишь, что я сам к тебе лезу, как сперматоксикозом прибитый. Так оно и есть, конечно, в некотором роде, но у моего диагноза немного другое название. Ясон Минк. Просто блонди. Простой - сил нет. Я вообще ни грамма не понимаю, что там у тебя в голове. Ни черта не знаю, кроме этого ебанутого притяжения, которое не побороть. Кроме того, что оно становится все сильнее, против моей воли. И... всего.
- Хочу... Хочу заниматься сексом по-нормальному! Без этого идиотского кольца! Без этой твоей идиотской неприкосновенности!
Снова твоя усмешечка.
- Ничего смешного. Если это невозможно, просто ткни меня мордой в подушку и имей, как хочешь.
Ясон
- Ты глуп, Рики. Впрочем, я уже говорил тебе это. Ты мой пэт, ты обязан носить кольцо. Пэту нельзя прикасаться к хозяину блонди. Это законы. И я не позволю нарушать их. И так уже...
Я касаюсь твоих напряженных сосков и слушаю твой стон.
- Я и так уже позволяю тебе слишком многое.
Я губами спускаюсь, веду цепочку поцелуев по твоим плечам. И, остановившись за ухом, шепчу тебе.
- Неужели это так трудно понять? Ты мой, Рики. И я буду делать с тобой все, что захочу. А ты...
Я двигаюсь, твой член трется о мой, и твои глаза широко распахиваются, а потом почти закрываются в истоме.
- Ты хочешь. Скажи, что ты хочешь... Рики. Я же знаю это.
Руками по всему твоему телу. От лодыжек до запястий. Не оставляя ни одного неизласканного миллиметра.
- Рики... мой Рики...
Я спускаюсь ниже. По ходящей ходуном твоей груди, по впалому животу, гладкому чувствительному паху, тонкие косточки бедер, языком по всей длине твоего члена, поцелуй в головку и снова.
- Скажи.
Я руками ласкаю твои бедра, губами касаясь, скользя по их внутренней стороне. Я не трогаю больше твой член. Я жду.
- Ну?!...
Рики
Чтоб ты провалился, блонди, вместе со всеми твоими уродскими законами! Черт бы тебя побрал совсем! Только я же за тобой прямо в преисподнюю помчусь следом. Вот за это я больше всего тебя ненавижу. Это нечестно несправедливо неправильно. От слез у меня уже в голове гудит. Глупый пэт. Заладил свое. Слышал. Не глухой. Знаю, что дурак. Только что же ты по дураку с ума сходишь. Не доходит до меня. Если бы ты не ласкал меня вот так - обвивая своими руками, как мелкой сеткой, в которой я извиваюсь пойманным зверем - я бы задавил в себе все чувства. Затоптал, как топчут ногами костер, который, непогашенный, обернувшись пожаром, может пожрать все вокруг. Никто никогда не брал меня вот так целиком, как ты берешь, свивая наши тела в одну веревку. Каждый раз, когда ты откидываешься от меня, это как разрыв, и я жду, когда снова буду связан тобой. Твоим телом.
- Неужели это так трудно понять? Ты мой, Рики. И я буду делать с тобой все, что захочу. А ты...
От твоих слов в мой живот из груди падает крупный осколок льда. Как будто сердце захолодело и соскользнуло вниз. Глупое сердце. Я глотаю ртом воздух, оглушенный твоими завладевающими мной движениями.
- Ясон. Еще. Возьми меня. Ртом. Пожалуйста.
Я слышу, что я умница. Ну вот. Повысили.
- Аммммннннннххххх.
Я приподнимаю бедра, чтобы ты забрал меня глубже, забыв о словах, думая стонами и всхлипами.
Ясон
Когда ты выстанываешь, уже измученный, свое желание, когда я касаюсь губами твоего члена, и ты выгибаешься, желая большего, когда мой рот обхватывает головку и забирает в себя полностью, когда твои пальцы скребут по ткани, и любая попытка сказать что-то превращается для тебя в смесь стона и прерванного дыхания, когда ты двигаешь бедрами, пытаясь попасть в такт, когда я сжимаю тебя, удерживая под собой. Ты честен со мной.
Пальцы вторгаются в тебя. Твой вход мокрый от слюны, и пальцы скользят легко, ты сам насаживаешься на них. Всего два, я хочу, чтобы ты скорее поправился. Очень хочу.
Я двигаю ими в тебе, одновременно засасывая и отпуская твой член. Твой стон и шепот ласкают мой слух.
Ты такой чувствительный, монгрел. Такой жадный. И такой живой, что с тобой рядом мне тоже хочется жить. Вот так... Я задеваю простату, и ты кричишь. Твои бедра ходят ходуном, но я удерживаю их. Я задерживаю тебя, чтобы ты не кончил раньше, чем я того хочу.
И ты просишь, задыхаясь и уже ничего, кажется, не соображая. Ты соглашаешься, что...
Я чуть останавливаюсь, прислушиваясь с удивлением и любопытством. Ты?... Решил меня... Удивить?... Или членом ты думаешь лучше и быстрее, а, главное, правильней? Что ж, я знал это. И я облизываю головку изнывающего твоего члена. Ласка, та самая, которая тебе так нужна. Ты делаешь меня живым, а я... делаю тебя тобой. Языком от основания яичек вверх... пальцы безжалостно проходятся у тебя внутри по простате...
В язык бьет солоноватая вязкая жидкость... все сильнее и сильнее... Ты бьешься на моих пальцах, словно бабочка на булавке, не знающая, куда дернуться, и потому абсолютно беспомощная и подчиненная моему желанию... со всех сторон...
Рики
Кончики пальцев вибрируют. И ты прижимаешь их к постели, но эта вибрация сладострастными кольцами обвивает все мое тело, от икр, по бедрам, через позвоночник, до плеч. Меня так трясет от наслаждения, что я выскальзываю из твоего рта, и тебе приходится отпустить мои руки. Одной рукой ты держишь меня крепко под поясницей, чтобы судороги не могли больше вырвать меня у тебя, а другой, обильно смочив пальцы, неглубоко проникаешь в мой зад. Мышцы плотно сжаты, но с готовностью расходятся под твоими пальцами, расслабленные бархатным наслаждением, которое срывается с твоего покусывающего всасывающего лижущего языка. Того языка, который снова будет унижать меня, как только мой член истечет белыми каплями удовлетворения. Я не хочу этого... Ты ты же итак знаешь. Просто твое навязчивое желание услышать от меня.
- Ясон... Да... Я твой... Твой...
Может, ты и правда тогда оставишь меня только для себя. Ты замираешь и отпускаешь меня. Мне хочется рывком вернуть твой рот назад в эпицентр моей упоительной агонии, вжать в свой пах твою голову.
- Мнннннннн. Не останавливайся. Не останавливайся же!!!
Твой язык. Твои пальцы. Веревка наших тел натягивается и провисает. Сперма выплескивается в твой рот толчками. Ты ловишь все до последнего. И облизываешься. Я смотрю на твои губы, яркие, липкие, умопомрачительные, тяжело дыша после оргазма.
- Не знаю, где ты научился так отсасывать, но я умею делать это не хуже тебя. Ты зря отказываешься, блонди.
Ты сжимаешь полуоткрытый рот.
- Мое дело предложить. Твое дело - отказаться. Я понял.
Как сахарный... Черт бы тебя...
Ясон
- Глупый монгрел.
Я, почти не разрывая контакта, вытягиваюсь рядом с тобой, прижимая тебя спиной к себе. Целуя за ухом.
- Очень глупый. Но... да. Мой. Только мой.
Я больше не буду выставлять тебя в шоу. Даже Рауль не добьется этого от меня. Рики принадлежит только мне.
Музыкальная тема: Kaleidoscopic
Рики
Две недели. Я почти постоянно сплю, обколотый и ужравшийся лекарствами, вялый, как поздняя осень. Развороченная задница, раздробленные запястья, разбитое лицо. Не знаю, что там делали с моими разодранными руками, но сейчас они чуть не по локти в пластиковой заливке, только самые кончики пальцев торчат. Охренеть бондаж. Даже по нужде сам не сходишь. Сил бесноваться нет, и Дэрил просто вертит меня, как ему удобнее, по часам. Рики лежать. Рики есть. Рики уколы. Рики туалет. Туалет теперь - это отдельное удовольствие... Первые дни, кажется, фурнитур смотрел на меня... как назвать это чувство... с суеверным просто ужасом. Еще бы. Так довести Первого Консула. Господина Я Всегда Держу Себя В Руках. Такое случается не каждый день, да? Или когда Дэрил забирал меня, ты уже отдышался? Мой страх. Я как мелкий зверек, стиснутый в кулаке. И ты будешь стискивать пальцы все сильнее. Пока я не сдамся? Пока ты не раздавишь? Пока мне не станет плевать? А станет? Вконец ослабнуть было бы неплохо. Это помогает не думать. Ни о чем. Ни о ком. О тебе. Но я не настолько сломан. Ты недожал. Две недели я вздрагиваю каждый раз, когда не сплю, и вижу, как расходятся в стороны двери. Сам не разбираю, от чего: от страха или желания. Ты не пришел ни разу за это время.
Ясон
Когда мне принесли вырезанные из его рук искореженные кусочки металла, я был занят тем, что настраивал четкость камер. Дэрил молча положил их на стол и застыл покорным изваянием в ожидании. Чего? Моего приказа? Срыва? Реакции?
Ничего не произошло.
Когда я вызвал его за Рики, я был уже спокоен и держал себя в руках. Но я видел, как промелькнула тень почти облегчения на его лице, и как она исчезла, когда он понял, что Рики жив. Непроницаемая маска держалась все время, пока я диктовал ему распоряжения. И только под конец она слегка прорвалась вопросом.
Тихий голос, напряженная интонация.
- Будет исполнено, господин... Но если?...
- Что?
- Он может не выжить?
- Нет.
И снова непроницаемая маска и поклон и стиснутые пальцы. Я замечаю. У меня отличная наблюдательность дипломата.
Рваные полукольца на блестящей поверхности подноса. Кровавые отблески вина на той же поверхности, на какой-то момент мне показалось, что это кровь. Твоя кровь. Как тогда на полу...
Я сморгнул видение, прокатившееся по моему сознанию огненным сполохом. Твоя моя кровь. Принадлежащая мне.
Дэрил заметил, что что-то не так, и вежливо напомнил о себе поклоном.
- Принеси другой сорт вина. Тот, что я предпочитаю вечером.
Дэрил исчез. За широким панорамным окном действительно смеркалось. Впрочем, мне всегда кажутся сумерки здесь. Наш мир, мир сумрака. И все, что здесь есть четкого, - это мы. Остальное - иллюзия, хорошая компьютерная голограмма.
Но ты не иллюзия, ты настолько живой, что заставляешь мою кровь взламывать неведомые ей пароли.
И я не знаю еще, нравится мне это или нет.
Рики
11.36.
Пятнадцатый день. Наконец моя походка перестала быть откровенным осторожным переваливанием с пятки на пятку. Как у жертвы группового изнасилования. Хотя ты справился в одиночку. Сегодня меня выгуливают. Комбинезон без рукавов скрывает твои метки. Можно показаться в пэтомнике. Но в зимнем саду - вздох облегчения - никого. Кроме цветов деревьев кустов. Никогда не видел столько живых растений. Вьются тянутся цветут. Это первое, что мне понравилось в Эос. В Кересе все серое. Голое. Я наклоняюсь к белому большому цветку с красным глазком. Щебечущий голосок над ухом отталкивает меня прочь на метр. Как дурак. Цветочки. Бля. - Можно с тобой? Меня зовут Ким. Я новенький. А ты кто?
- Хм... Рики.
Пэт лет двенадцати бухается рядом на скамейку. Гладкие фиолетовые волосы причесаны на пробор. Не боится меня. Странно. Но он нервничает, книга в его руках сейчас превратится в макулатуру. Книга?
- На самом деле я знаю. Все говорят, что ты ненормальный и опасный. Но ты выглядишь больным и несчастным.
- Нет, Ким. Я больной и опасный.
- С такими руками? Что с тобой случилось?
- ... Упал, показывая персональное шоу... хозяину.
- А такое бывает? Ой, расскажи мне про хозяина. Я не видел его никогда. Я так счастлив быть пэтом Первого Консула!!! Ты ведь тоже?
- Безмерно, Ким.
- Ну какой он, Рики?
Теребит меня. Нетерпеливо. Я невесело усмехаюсь. Тоже сажусь. Какой ты...
- Он... Он как солнце. Только в очень дождливую погоду.
- Ну не бывает же солнца в сильный дождь!
- Вот и я говорю. Не бывает. Что за книга у тебя?
- Это новый роман KK. Я обожаю его. Он такой душка. Я у него все читал. Все 64 романа.
Я читал, кажется, только технические пособия. Теперь от этого всего та же польза.
- И о чем они, эти романы?
- О любви. Все. Кей Кей. Наверно, он столько всего пережил. Вот этот называется "Без шагов". Он про пожилого мужчину, который влюбился в молодого парня, но у того было слишком много поклонников, и вот этот мужчина подстроил своему возлюбленному аварию, и ему отняли ноги. Все его поклонники бросили его. Кроме этого старика. Он заботился о нем каждую минуту и добился своего. Вот. Хочешь?
- Ты любишь пугаться, Ким? Тогда просто подумай, что будет с тобой после 18.
- Ты злой. Об этом не принято говорить. Все надеются, что хозяин оставит у себя.
Пэт поджимает пухлые слегка вывернутые губы. Это у него генетическое что ли - щенячий оптимизм?
- Я самый младший, никто не хочет со мной водиться! И ты еще. Злой. Злой.
- Наверно, потому что ты очень симпатичный, создаешь лишнюю конкуренцию.
- Да? Ты так думаешь? Ой! Здорово. А пойдем посмотрим порно в зале.
- Тебе шоу не хватает?
- Я не участвовал в шоу. Ну, а что еще с тобой можно делать-то? Ты же без рук.
Какая детская непосредственность.
- Ты иди. Мне здесь лучше. Я видел шоу достаточно.
- Ты такой опытный? Сколько раз ты занимался сексом? Пятьдесят есть?
- Один.
- Один? Ну, какой же ты опытный?
Сам назначил и сам разжаловал. Я не могу сдержать улыбку.
- На шоу - однажды.
- А все остальное просто танцевал, да? Ну а так?
- Я не считал, Ким.
- Это, должно быть, что-то безумно приятное.
- Ты девственник?
- Да. Меня специально так продали. Меня возьмут в первый раз на сцене. Может, это будешь ты, Рики.
Тошнота подкатывает к горлу.
- Что с тобой? Тебе плохо? Рики?
- Нормально. Не завтракал. Голова кружится.
- У меня есть печенье. Хочешь? Я покормлю тебя. Ты такой жалкий.
- Не надо. Отвяжись, говорю. Отстань.
Он уже развернул обертку. И сует мне в рот бисквит. Его забота начинает утомлять. Но мне правда лучше от того, что я поговорил с кем-то.
- Знаешь, Рики, я тоже хочу стать писателем.
- И что бы ты написал?
- Как блонди влюбляется в пэта.
Я давлюсь. Ким не замечает. Застыл в мечтах.
- И много ты видел влюбленных блонди, Ким?
- Я их вообще видел только на аукционе. Издалека. Но, думаю, вышел бы хит. Я таких не читал. Такого точно еще не было. Я люблю, когда такого еще не было!
- И что бы они делали, твои блонди и пэт? Умерли в один день?
- Я еще не думал. Рики, ты такой быстрый. Я же говорю, такого еще не было!
Ноет. Корчит из себя обиженного гения. Мне внезапно становится тяжело вдыхать.
- А тебя позволят написать твою книгу?
- Конечно, нет, Рики, глупый ты совсем.
- Тогда зачем забивать себе голову?
- Ну мне же повезет. Случится что-то чудесное. Обязательно. Только со мной. А ты вот как здесь оказался?
- Я пойду, Ким. Мне пора пить свои таблетки.
- Ой, Рики, пока. Ты классный.
Я классный. Ты даже не подозреваешь, насколько. С меня можно роман писать.
Ясон
День за днем, Рики. День за днем. Встречи, переговоры, договора, интриги, работа. День длиною во всю мою жизнь. Длинная пестрая лента вокруг меня. Длинный серый день под искусственным светом ламп.
Искусственный мир, искусственный свет, жизнь-существование. Все расписано, все по часам и местам. И мы песчинка в безупречном механизме. Ты и я. Но я все же часть этой механики. Поэтому тебя до сих пор не перемололо в пыль. Я не хочу...
Каждый день, возвращаясь со службы, я сижу у себя в кабинете, занимаясь привычной работой. Я стал брать работу и на дом, чтобы... чтобы заснуть хотя бы на пару часов. И все это время... Один монитор занят рабочей программой, а один... тобой, Рики.
Я работаю и просматриваю записи за весь день. Что ты говорил, как себя чувствуешь, куда выходил...
Этот разговор в оранжерее. Молодой пэт для эксклюзивного шоу и ты. Что ж, может быть, это... судьба?
Я представляю вас вместе, автоматически подбирая антураж и музыку. Неплохое сочетание. Обычно, когда я могу смотреть на тебя напрямую, ты уже спишь. Моменты твоего сна - вот и все, что мне остается. Мне кажется, что скоро я подключу мнемосчитывающую программу, и буду смотреть твои сны. Но пока, пока я еще не... хочу... это делать.
Ты спишь, а я прокручиваю те кадры из оранжереи...
Но почему мне так хочется разбить бокал об экран при этом?
Рики
12.33.
И все же этот разговор - как будто я один из счастливых пэтомцев - меня вымотал. Прогулка отняла всю энергию. Я как подсевшая атарейка. Опять Дэрил. Со своим чемоданом, уколами и бульончиком. Его невозмутимый вид меня до белого каления доводит. И эта его новая привычка пересаливать мне жратву и прочее. Сомневаться не приходится, фурнитур настроен медленно верно исподтишка портить мне жизнь. Выживание мое. Но я выуживаю свою самую покорную - ему должно понравиться - улыбку. Как будто сроду ему не хамил и ничего такого.
- Дэрил. Будь другом, скажи, как поступают с пэтами после совершеннолетия?
В ответ молчание.
- Разве ты не будешь рад избавиться от меня - через три месяца и 11 дней?
Бросает на меня странный взгляд.
- Бордели. Утилизация.
Как я и думал. Мне кажется, или на слове "утилизация" голос фурнитура не менее странно дернулся? Я продолжаю. Не у... "господина" же мне спрашивать. Блядь.
- В борделях их же не держат до ста лет. Пэтов не отпускают? Никакого шанса?
Еще одна вымученная улыбка. Зашуганный могрел. Клевая картина, да?
- Отпускают, если генетически материал не представляет секрета, а физически - полностью отработан. Но это не свобода, а все та же утилизация, только медленная. Пэты не приспособлены к самостоятельной жизни.
Фурнитур сует мне в рот ложку супа. Неаккуратно. Металл неприятно стукает о зубы.
- А меня, думаешь, утилизуют?
Хотелось бы, верно? Рука Дэрила с ложкой дергается, и жидкость проливается на мой комбинезон. Он промокает пятно.
- Бешеных собак пристреливают.
Я криво ухмыляюсь.
- А еще их ебут и ломают лапы.
Неожиданно. Еле слышно сквозь зубы. Слова моей внутренней боли. Дэрил выпускает ложку и хватает меня за грудки.
- Чтобы я слова от тебя больше не слышал об этом. Ничего не было. И если ты слово скажешь за пределами этой комнаты, я не знаю пока, что сделаю с тобой, но будь уверен...
Дэрил убирает руки. Они сжимаются в кулаки. Разнеженные нетвердые кулаки.
- Разве слухи еще не пошли, Дэрил?
Каждую ночь мы были вместе, вернее, как это назвать... рядом. Я натужно неестественно спокоен.
- Ты ли будешь их поддерживать, Рики?
Я откидываюсь на подушки.
- Ясно. Спасибо, что ответил мне.
Он бросает через плечо.
- Для тебя лучшим выходом было бы, если бы тебе стерли память и выкинули назад в Керес. Но это еще надо заслужить.
Что это за хрень такая - стереть? Такое возможно? Нет! Я не хочу забывать тебя! Я... Не хочу. Фурнитур начинает методично складывать использованные шприцы и посуду.
- Подожди, Дэрил. Он... он... спрашивал обо мне?
Дэрил бросает на меня еще один свой странный взгляд. Долгий, как дорога туда, куда идти не хочешь.
- Нет.
Я отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Чтобы не показывать, как намокают мои ресницы.
- Господин потребовал принести наручники. Которые были на тебе... во время несчастного случая.
Зачем он рассказывает мне об этом? Дерьмо! Я поворачиваюсь.
- Дэрил. Как мне позвать его???
Фурнитур захлопывает чемоданчик.
- Во всех комнатах камеры слежения, Рики. Ты разве не знаешь? Попробуй покричать.
Камеры слежения? Значит, все это время ты мог наблюдать за мной? С меня как будто кожу содрали. Черт. Значит, точно у меня была не паранойя. Твой взгляд даже тогда, когда тебя нет поблизости. Зеркало. Это тоже камера? Только когда двери съезжаются встык, до меня пешим ходом добредает информация, что транквилизаторы мне не дали. Только обезболивающие уколы. Специально? Курс кончен? Черт тебя побери, Дэрил!!!
Ясон
Я смотрю твои дни и ночи. Твои улыбки и сжатые от боли губы. Твои ругательства и самые мечтательные моменты.
Это такое искушение - позволить себе забраться в твою голову. Я хочу твою... душу, Рики. Всего тебя. Сердце, кровь, тело, мысли и желания. Всего.
И мне так мало этого.
Ты почти выздоровел. Скоро снимут фиксатопласты. Ты будешь совсем здоров. Я просматриваю медицинские отчеты. Скоро...
Нет. Я не буду звать тебя. Ни словом, ни делом. Ты останешься в покое. А потом...
Разве для меня будет потом?
Да. Серое мертвое потом. До того момента, когда я уже буду не способен выполнять свои обязанности.
Почему я стал думать об этом так часто?
Рики, как же я хочу...
Но я не сделаю не единого шага. Я должен остановить все это. Тебя, себя, все, что у нас... есть.
Эксперимент пошел не совсем так, как я рассчитывал. Он задел и меня, а я не хочу быть материалом для исследования. Я хочу...
Рики...
Лампочка мнемографа искушающе подмигивает красным. Достаточно одного движения, чтобы...
Рики
18.49.
Я сижу на кровати и раскачиваюсь из стороны в сторону. В совершенном болезненном отупении. Когда ты перевернул меня лицом к себе, я засмеялся. Как будто мне сделали лучший подарок. Я смеялся в твои потемневшие глаза и не мог остановиться. Ты остановил меня ударом. Рукой в моей сперме. Не одним. Но следующие я не чувствовал. Ничего общего с обычными пощечинами. Твоя ярость. Как мне могло показаться, в каком бреду, что я малость выиграл? Я крупно проиграл. Мое желание - оно вопреки, а не благодаря. Я дурак, убедил тебя в обратном, да? То, как я вел себя, когда ты меня насиловал. Ты теперь должен взаправду верить в то, что ты думаешь обо мне. Что мне нравится все это! А ты! Ты не укрощаешь меня, как я думал. Так отдыхают блонди со своими пэтами! Делают то, что им вздумается. Вот ты отдыхаешь так. Ты хочешь причинять мне боль. Твое право, да, от которого ты не намерен отказываться? Боли впереди еще до кучи. Сейчас у меня просто больничный. Сколько пройдет времени прежде, чем ты оторвешь мне голову, как рванул ту цепь кончиками пальцев, Ясон? И все равно я хочу тебя видеть. До спазмов хочу. Член напрягается под одеждой. Я не могу снять напряжение. Я ничего не могу. Если я мазохист, почему так щемит колет скребет в груди? Если я гребаный мазохист, почему я испытываю отвращение к своему возбуждению? Я вскакиваю и кричу. Слова берутся откуда-то сами.
- Ты не приходишь, потому что боишься!!! Снова сорваться!!! Снова поставить меня выше некуда!!! Выше твоего ебанутого Эоса!!!! Боишься снова стать слабым!!!! Снова стать человеком!!! Ясон!!! Что же ты не приходишь взять свое?!!!
Я падаю назад на кровать и захлебываюсь. Я плачу слишком долго. Слишком. Без этих проклятых таблеток все становится до омерзения четким. Через целую вечность времени я забываюсь тяжелым сном, изнуренный.
Ясон
Я сам не запретил Дэрилу рассказывать про камеры. И все, что я вижу сейчас, я сделал сам.
Только вот нас делает Юпитер. И законы - тоже.
Я смотрю на его истерику на экране. Как он кричит и злится. Как он плачет. Как ему плохо.
Нет. Я не могу верить, что ему плохо без меня. Без такого меня. Я бы убил его тогда, если бы... не его покорность... Шелк его кожи...
Я встряхиваю головой, чтобы отогнать ненужные мысли.
Вино в бокале отражает мое лицо.
Рики кричит в экране. Он не знает, что все это будет просто записью, которая ляжет мне на стол. Я возвращаюсь поздно.
Сегодня вот еще позже. Опять шоу у Рауля. Я выпустил тройку своих племенных пэтов. Господин Советник был доволен. Он даже не спрашивал про Рики.
Я закольцевал запись. Я всматриваюсь в его лицо и... касаюсь пальцами экрана. Холод. Лед, который я поставил между нами. Который не сломать, невозможно было сломать, было... Монгрел, Дарк, пэт... Рики, как тебе это удалось и... что мне с этим делать?
Я не знаю. Но, может быть, знаешь ты?
Я включаю установку по считыванию снов. Я поддаюсь на провокацию. Но иначе я сойду с ума.
Рики
21.04.
Ремни держат крепко. Вырваться нет никакой возможности. Я силюсь повернуть голову, чтобы увидеть говорящих. Это тоже не получается.
- Как же твоя новая мода, Ясон? Тебе шел черный цвет. Он очень хорошо оттенял твое благородство.
В голосе Рауля злорадство.
- Я ошибся. Признаю. Ты был прав. К тому же это не черный. Это просто грязь. Совершенно бесполезная.
В твоем голосе яркое разочарование. Белый потолок и запах медицински стерильной чистоты. Моя голова зажата каким-то металлическим с щекочущими шею проводами колпаком. Датчики присосались к телу раздувшимися пиявками.
- Хорошие новости, что ты опомнился, Ясон. Вся эта история с пэтом могла сказаться на твоей репутации личности, не склонной к опрометчивым решениям. Ты хочешь, чтобы я просто стер его, или вложить в его мозг ложные воспоминания?
- У грязи и воспоминания должны быть соответствующие. Ты не находишь? Сделай его шлюхой. Послушной шлюхой. То, чем он по сути и является. Прости. Я должен покинуть тебя. Вызов Юпитер.
Звук удаляющихся шагов. Камнями по голове.
- Ясон! Не надо! Пожалуйста! Ясон! Ясон! Я буду чем угодно!!! Ясон!
Я вскакиваю. В поту. Дрожащий. Беззвучные слезы. Глотаю жидкую горькую соль. Я не хочу забывать тебя. Того, разомлевшего от страсти, шепчущего, что ты любишь. Всего один раз. Может, я, как тот пэтик, глупо считаю, что мне выпадет особая карта. Я прижимаюсь щекой к стене. Слезы вытереть нечем. Жгучие дорожки. Забыть тебя. Я бы хотел. Того из вас двоих, кто похлопывает плеточкой со словами: "Я и жизнь твою заберу, если будет надо, но пока мне итак очень даже весело". Или это я своим свихнувшимся сознанием расщепляю тебя на двоих и сам придумал, что ты можешь быть... можешь быть...
Ясон
Меня просто отбрасывает, вжимает в кресло. Так вот как?... Вот о чем?... Ты так беспокоишься.
Ты боишься Рауля, и это неудивительно.
Ты не понимаешь наших техник и как следствие боишься и их.
Да и Дэрил, думаю, тебя запугал. Надо будет объяснить ему, как правильно с тобой обращаться.
Но... ты... совсем не боишься меня. Ты... ты помнишь, что я сказал тогда? Ты хочешь сказать мне, что?...
Нет, Ясон. Остановись. Ты же не хочешь продолжения? Это может стать безумием. Он монгрел, но ты... ты блонди.
Я закрываю глаза, чтобы... чтобы и там увидеть твое лицо. Дорожки слез на щеках, слипшиеся ресницы, сжимающиеся руки на простынях, твое тело, голос... как ты зовешь, как просишь меня, как...
Это наваждение.
Я смотрю на экран, с которого на меня смотришь ты. Глаза в глаза. Ты перепуган, и я привычно, даже не отслеживая свои действия, провожу рукой по стеклу экрана, очерчивая твое лицо, волосы. Ты вздрагиваешь, как будто и на самом деле... Но я отдергиваю руку. Это стекло, это безумие...
Надо прекратить все это. И чем раньше, тем...
Я не могу оторваться от твоего изображения. За такое количество времени мы совпали в ритме существования. И я даже почти благодарен твоему кошмару, ведь он разбудил тебя, и дал мне возможность...
Ты совершенно обезумел, Ясон.
Возможно. Но я сейчас один и он тоже.
И это не запись. Это он живой там...
Рики
23.49.
Хотя работает кондиционер, мне не хватает воздуха здесь. Я толкаю дверь осторожно плечом. Меня не заперли или уже не запирают. Босыми ногами по пластику, через порог, по ковровой дорожке, по паркету общего зала. К ночной прохладе. Перегнуться через балкон. Внизу плеяды разноцветных неоновых огней. Легкий ветер шевелит волосы. Дует в обожженное слезами лицо. Свободный от всего ветер. Черной завистью завидую ему. Изо дня в день из часа в час из минуты в минуту не понимаю. Зачем ты меня отталкиваешь и сковываешь, зачем ломаешь и ласкаешь, зачем называешь своим и отдаешь на потеху? Почему, не смотря на страх тела и страх разума, я тянусь к тебе каждой клеткой? Упасть в эти неоновые огни. Прочь от блуждающих огней в твоих глазах. Огни там внизу тоже манят. Говорят, выход есть всегда. Но пока я вижу только этот. Перегнуться через перила еще ниже. Опасно. Ближе к ветру. Башкой о перекрытия, о машины, об асфальт. Рики, ты лучше бы использовал голову по назначению и подумал, как выбраться. Как пережить ломку. Как отстроить себя заново. Но против меня у тебя такой сильный союзник. Z107M. Пятнадцать дней. По паркету общего зала, по ковровой дорожке, остановка, короткая борьба, мимо моей комнаты, поворот и еще один, к твоей двери. Как сомнамбула. Сползти в самый низ. Поджать замерзшие ноги. Уложить покалеченные руки на колени. Сейчас я преодолею себя и поднимусь. Сейчас. Это сильнее моей усталой воли. Наркотик с синими глазами - точно отмеренными дозами. Если мне не удастся вырваться, тот второй ты однажды стиснет пальцы, протрет мои мозги, ничего не останется. Ничего. Я прислоняюсь к холодному пластику. Дверь за моей спиной открывается внутрь, и я проваливаюсь в проем.
Ясон
Дэрил зовет меня. Я еще не понимаю, что происходит. Я отследил тебя шаг за шагом. Я улыбался, когда ты перегибался через перила, страхующее поле не дало бы тебе упасть. Я удивился, когда ты прошел мимо своей двери. Я заставил себя быть спокойным, когда понял, куда ты направляешься.
Нет, Ясон.
Я замер, заледенел, когда ты сел перед дверью. Если я увижу твои слезы, я не выдержу.
Да что же это такое?
Увидел.
Дэрил почтительно застыл рядом с моим рабочим столом и тихо скупо излагает.
- Ваш пэт, господин. Он был у вас под дверью, когда я выходил. Мне отправить его обратно?
Я медлю. Почему я...?
Дэрил резко оборачивается на шум.
А я, даже не поворачивая головы, вижу в дверях... тебя.
Дэрил растерян и вертит головой, не понимая, что ему делать сейчас.
- Господин?
Я поворачиваюсь и смотрю на него, сквозь него, на тебя.
Рики
Все - стена напротив, потолок - летит кувырком. Затылком я прикладываюсь об пол твоего кабинета. Место, куда мне нет доступа. Занесший руку над браслетом Дэрил и ты, сидящий за монитором. Первое мое желание - вскочить и сломя голову броситься к себе. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Как же я так... Синяя отрава мгновенно попадает в кровь и поджигает ее. Я не готов бороться с тобой... с собой сейчас. Я опять загнал себя... ты опять загнал меня в ловушку. Это все моя неспособность вырубить звук твоего проклятого голоса у меня в голове!
... Ты мой. Ты всегда будешь моим, Рики. Всегда...
Медленно и неловко я поднимаюсь, сначала на колени, потом на ноги. Пластмассовая кукла с оторванными руками, которой вздумалось ходить. Заставляю себя смотреть прямо и не думать о своих предательски воспаленных глазах. Я включаю боевую готовность, свою спасительную злобу, я говорю сквозь зубы, мотнув головой в сторону двери, твердо и без предисловий, как будто нас не разделяют две долгие недели боли, задавленной лекарственной отключкой.
- Пусть Дэрил выйдет.
Все внутри сжимается от холода. Он как будто идет от тебя. Как будто ты генератор этой стужи. По телу бегут колючие мурашки. Мимо кипящей крови холод подбирается к костям. Тем лучше, если ты не рад меня видеть! Ты приказываешь Дэрилу уйти, и он удаляется, сопя, не закрыв за собой дверь, которую я задвигаю резким пинком. Выражение выжидательного высокомерия на твоем лице. Слегка осунувшемся, или мне так кажется в неверном искусственном свете?
- Что ты имеешь в виду, называя меня своим? Скажи мне уже. Вашим дорогостоящим медикам будет меньше работы, если я буду знать, чего от меня хотят, если я буду знать все твои чертовы правила, блонди! И что ты сделаешь со мной, когда мне исполнится 18, когда я стану слишком стар для пэта? Ты меня...
Я не могу произнести это слово - отпустишь - и глубоко с шумом вдыхаю плотный шершавый воздух, задыхаясь, как будто не пару предложений сказал, а что есть духу несся по трассе. Что меня ждет? Неизвестность лишает сил. Мне надо знать, когда все это закончится, чтобы выдержать.
Ясон
Я сижу в кресле, развернувшись на тебя.
Хорошо, что я успел убрать изображение с экрана. С твоего экрана, где только ты.
Ты выпаливаешь мне в лицо слова и вопросы. На которые я даже сам себе отвечать не хочу.
Я должен избавиться от этой привязанности. Первый Консул не в праве...
Что значит не вправе? Я? Быть собой?...
Но разве так... блонди?...
Все равно.
Ты пришел. Сам.
Я прячу свой взгляд. От тебя.
- Быть моим пэтом не так уж сложно. Ты мог бы спросить у любого... на твоей половине.
Я беру бокал с недопитым вином.
- Просто надо делать то, что я хочу. Всегда.
Я делаю глоток и поверх бокала смотрю на тебя.
- Вот когда тебе будет 18, тогда и поговорим об этом.
И коротко выстрелом в лоб.
- Зачем ты пришел? Только за этим?
Рики
- Ты мог бы спросить у любого на твоей половине дома.
У любого... спрашивать... чем обязан жить пэт... в твоем гареме... как угодить хозяину... еще и это унижение... я должен себе обеспечить... если бы только физически ты мучил меня... брал... свое... без слов... без нежности... всегда... тело можно вылечить... мое тело может вынести многое... проверено... тело...
- Вот когда тебе будет 18, тогда и поговорим об этом.
Может быть... бордель... может быть... аукцион... может быть... усыпишь меня, как пса... дверь за моей спиной и за ней коридор и за коридором ветер... повернуться и уйти... уйти... выбрать самому... крутануть ручку... я... черт... я не могу теперь открыть дверь сам... проклятье... если только ты меня выпустишь... дерьмо... оторваться от гладкого дерева... ближе к твоему столу... зло в твои прищуренные глаза... со всего размаху...
- Хочу знать. Вот это, - кивок на мои руки, - доставило тебе удовольствие? Вот это делает тебя... счастливым? Вам, блонди, в кайф вот так? Кнутом? Карцером? Знаешь, нет, поверишь ли, в Кересе никто не стал бы ломать другому конечности, чтобы удержать рядом с собой. Или ради развлечения. У самого последнего отребья есть причины. Весь ваш гребаный Эос просто куча дерьма. Мне... мне жаль тебя. Теперь... можешь выбить мне зубы, и я не смогу больше скалиться... А ты сможешь словить еще своего жалкого кайфа.
Ясон
- Нет.
Спокойно выпустить слова. Как холодный воздух облаком.
- Нет. Мне не нравится причинять тебе боль. Но если ты понимаешь только это, я буду это делать. Пока ты не примешь существующее положение вещей.
Отставить пустой бокал. Не торопясь. Замедленные движения, как в воде. Иначе сорвусь. Я уже знаю, как это...
- Ты просто недостаточно воспитан. И только поэтому... это.
Взгляд скользит по молочному пластику, заливающему твои руки. Как же хочется... Уже? Так сразу?...
- Я не нуждаюсь в твоей жалости. Тебе просто необходимо научиться жить... здесь.
Я останавливаю движение руки к виску. Раскалывается голова...
Мой голос, наверно, немного усталый. Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку кресла и спокойно, равнодушно.
- Встань на колени. Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне.
Я не говорю уже, что ты должен открывать рот при мне только по моему приказу.
Рики
Не нравится? Не верю ни одному твоему слову! Делал бы ты то, что тебе не нравится! Своими руками! Горький привкус усмешки остается на губах.
- Это ты называешь жизнью? Ну да. Профессиональная медицинская помощь - раз. Еда высший класс - два. Мягкая постель - три. Ошейнички с камушками - четыре. В них я просто неотразимое животное. Не понимаешь, какого черта это животное не бессловесное?
Разорванным на половине движением ты поправляешь волосы. И на меня накатывает волна твоего прозрачного одуряющего запаха. Я почти забыл его. Как он проникает в голодные поры и вытягивает все разумное. Заполняя все освободившееся место тобой. Я отшатываюсь назад. Не стоило подходить так близко. Безразличным к моим воплям голосом ты приказываешь мне встать на колени.
- Действительно. Я много болтаю. В прошлый раз это кончилось, ага, несчастным случаем. Ты держишь меня не для разговоров. Делай, что хочешь, блонди. Спаривай со своими сексдроидами. Называй, как хочешь. Но там внутри я оставлю себя себе! Никогда никому не принадлежал и не стану! Больше ни слова ты не услышишь от меня.
Я сгибаю ноги и опускаюсь на пол. Когда мои руки снова будут в норме, я сам их переломаю, если снова потянусь к тебе, если это единственный действенный способ.
Ясон
Усталость. Я уже не понимаю, что и зачем я делаю. Чтобы оставить тебя себе? Всего лишь...
Надо собраться. Я привожу мысли в стройный порядок. Открываю глаза и упираюсь в твой взгляд. Ты обеспокоен? Почему?...
Звонко прямая спина. Провод ледяного электричества по спинному стволу в зрачки.
- Тебе понравился тот пэт, с которым ты разговаривал в оранжерее?
Ты упрямо сжимаешь губы.
- Если ты не будешь говорить, я...
Я касаюсь браслета пульта. Твои глаза расширяются в ужасе.
- Рики, будь умницей...
Я сдерживаю себя, потому что понимаю, еще минута, и я оторву ему голову. Его упрямую монгрельскую голову. Я чуть сдвигаю брови.
- Ну?
Рики
Я застыл, глядя на тебя, машинально поглаживающего бокал. Ты раздумываешь, определенно на мой счет, веки сомкнуты, брови сдвинуты. Во рту становится противно сухо. Мелкая дрожь выдает мой страх перед болью. Для таких случаев обезболивающее, к которому я привык, не предусмотрено.
- Тебе понравился тот пэт, с которым ты разговаривал в оранжерее?
Я невольно вздрагиваю. И за пределами моей комнаты тоже. Гнев и стыд. Хотя на мне комбинезон, никогда перед тобой я не чувствовал себя настолько голым и беззащитным. Через глаза камер ты считывал все мои слезы, все мои стоны, все мои слова. Как будто тебе мало того, что ты отнял у меня мою жизнь. Ты хочешь видеть, как я не могу принять ее заменитель. Я нашариваю в памяти тот разговор.
... Меня возьмут в первый раз на сцене. Может, это будешь ты, Рики...
Слова новенького пэта с дурацким романом и глупенькими мечтами яркой слепящей лампочкой вспыхивают в мозгу. Лампочка мелькает, как будто сейчас перегорит. Я сейчас перегорю. Я не хочу, не могу становиться частью вашего гребаного уродского механизма по производству дерьма.
... Делай, что хочешь, блонди. Спаривай со своими сексдроидами...
Фраза, минуту назад с таким деланым спокойствием скользнувшая с моего языка, возвращается бумерангом, кулаком в солнечное сплетение, и живот превращается в ноющую холодную яму. В ответ на мое молчание ты почти нажимаешь на кнопку на браслете, и я рефлекторно сжимаюсь. Сейчас я действительно тебя ненавижу. Всем нутром. Ненавижу.
- Ты хочешь, чтобы я его трахнул? Его девственность для меня? Это так щедро. Не надо было стараться. Но ведь подарки не возвращают? Я сказал, мне все равно. Я сказал, делай что хочешь.
Я замолкаю, как ставят точку. Жирно, грубо надавливая на бумагу, разрывая ее. Постоянное состояние проламывания стены головой. Стена разве дрогнет? На твоей стороне место и время, сколько угодно времени. Соглашаясь с тобой внешне, я сберегу силы, чтобы не рассыпаться. Там внутри, где такая невыносимая боль. Я добавляю, сам не знаю зачем. Просто бью наугад.
- Ким возбуждающий.
Ясон
Мои глаза чуть вспыхивают.
- Ты находишь?
Я едва заметно улыбаюсь и отвожу руку от браслета. Слегка стучу, оглаживаю подлокотник кресла.
- Иди сюда. Или нет...
Я встаю и подхожу к тебе, легко поднимаю на руки, ты даже не совсем успеваешь отреагировать, как обычно. Все слишком быстро.
Кожаный диван для гостей подковой на другой стороне стола. Я опускаюсь туда вместе с тобой. Ты все еще молчишь в шоке, я слышу только, как твое сердце начало биться очень часто, заполошено. Я держу тебя на коленях, чувствуя сквозь ткань твою кожу, твою горячую кожу. Касаюсь губами волос. Легкий поцелуй, совсем легкий, я же хочу только поговорить...
Ты сдался, Ясон.
Да.
Больше всего мне хочется содрать с тебя эти тряпки и...
Только поговорить.
Я сжимаю тебя в объятиях, откинувшись на широкую спинку дивана. Тебе не очень удобно, и я разжимаю руки, чтобы помочь тебе устроиться. Ладонью по пластику на твоих руках. Я знаю, что скоро его снимут. Глубоко в твои зрачки.
- Это было... больно?
И быстро.
- Можешь не отвечать.
Пауза, я поглаживаю твои руки, от ключиц к запястьям.
- Я предупреждал, Рики. Веди себя... правильно, и все будет... хорошо.
Ничего уже не будет хорошо. Ничего... жар опаляет виски. Но привычно холодно до палящего льда.
- Ты сказал, что тебе понравился тот пэт?
Что ж, я не ошибся.
- Ты хотел бы... познакомиться с ним поближе?
Рики
Одним движением ты вдруг сгребаешь меня в комок и сажаешь на свои колени. Как будто я, мать твою, пуховый. Сердце бухает внутри громовыми раскатами, ты обнимаешь эти громкие удары обеими руками, окружаешь меня собой. Вероломный упоительный прилив крови к паху. Слабость накатывает жаркой неотвратимой волной. Я кубарем скатываюсь в ощущения. Я должен отключиться от этого умопомрачительного терпкого чувства. Быть в тисках твоих рук. Черт.
- Это было больно?
Твоя рука почти такая же белая, как скрывающий следы твоей ярости пластик, и намного белее моей кожи. Капля пота оставляет тонкую влажную полоску от моего виска вниз. На себе попробовать не хочешь, а, блонди? Каково это быть сломанным? Хочется огрызнуться и рвануться с твоих колен. Блядь. Хочется застонать от поглаживающих прикосновений, впустить твой горячий запах в раскрытые поры и затянуться им.
- Ты сказал, что тебе понравился тот пэт? Ты хотел бы познакомиться с ним поближе?
Мой голос садится почти до хрипа от злости, что ты вот так продолжаешь гнуть свою линию, черт бы тебя побрал вместе со всеми вашими отвратными шоу, и от подлого моего возбуждения, которое туда бы тоже катилось бы. Твои пальцы тянут молнию на моем комбинезоне и дергают собачку вверх и вниз, не раскрывая дальше груди. Машинально или ты решил меня до кипения довести? Ты тоже возбужден. Сидя на твоих коленях, это трудно не почувствовать. С испугом я ловлю себя на том, что, если ты захочешь взять меня, я раздвину ноги, хоть это и будет ад. После всего...
- Ким. Он хорошенький. Одуреть. Настоящий подарок. Такой, что штаны жмут.
Я с усилием придумываю всю эту чушь. Твоя дразнящая рука замирает.
Ясон
- Да?
Я знаю, что его нельзя брать еще неделю минимум. Но рука предательски теребит и тянет его молнию на одежде. Интересно, с чего бы это Дэрил одел его так закрыто? Кажется, я не отменял приказа, чтобы он ходил максимально раздетый.
Рука останавливается от твоих слов. И пальцы, легко лежащие на твоей талии, сами собой сжимаются. Ты вскрикиваешь, тихо, но болезненно, я разжимаю руку.
- Значит, ты не будешь совсем уж против вашего дуэта?...
Я стараюсь владеть своим голосом, и у меня это получается. Хорошо.
Я убираю руку с твоей талии, перемещаю по спине и зарываюсь пальцами в черные волосы, поворачивая твое лицо к себе. Ты покраснел. У тебя опущены ресницы, они подрагивают... Я вжимаюсь в твои губы губами. Этот жадный поцелуй, как глоток после жажды. Именно так, банально, но так.
Ты выстанываешь что-то в мои губы, и я отрываюсь от тебя.
- Что?
Рики
Удерживающая меня рука - сам же я, блядь, калека - впивается в бок. Через зеркальную на вид жесткую, но на самом деле легкую и тонкую ткань я чувствую, как твои пальцы выдавливают на мне синяки. Ревности.
- Значит, ты не будешь совсем уж против вашего дуэта?
Блядь, определись уже, ревнуешь ты меня или хочешь подложить под меня кого-то. Твоя рука отпускает мою молнию и ложится на мой затылок, по-хозяйски, больно дергая за волосы. Ты грубо вторгаешься в мой рот, как будто язык мне вырвать готов, смешивая все мысли в одну. Я хочу тебя. Потом пойду с того балкона брошусь на зло тебе. Но сейчас я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь, чтобы я не сгорел заживо в этой горячке.
- Я совсем против любого дуэта! Мать твою, Ясон! Не принуждай меня к этому блядству!
Слова дрожат от прерывистого возбужденного дыхания. Ты улыбаешься, чем-то там довольный. Ну что за сволочь! Против страха мое тело продолжает прижиматься к тебе, и я ни черта не могу поделать с этой унизительной рабской покорностью. Я бесстыдно трусь о твои бедра, да, похотливо, постанывая. Черт, я опять выдал себя с головой. Ты всего лишь потрепал меня немного, и я сейчас без балкона умру, если ты, мммннн, уберешь руку оттуда, куда положил.
Ясон
Я удивлен. Мне приятно. Да, я приятно удивлен, что ты... не хочешь кого-то еще. Все равно кого.
Ведь не хочешь же?
Я расстегиваю твою молнию до конца. Комбинезон распахивается, открывая тебя мне, как тонкая сердцевина цветка раскрывается из опадающих лепестков. Я скольжу губами по твоей коже, вдыхая твой и только твой пряный аромат. Желания. Твой возбужденный член прижат к животу, а сам ты уже весь дрожишь от... предвкушения? Но я же знаю, что нельзя еще... ты не готов.
Рука сжимается на твоем члене, и несколько ласкающих движений вверх - вниз выгибают тебя на меня. Твой хриплый возглас. Я сжимаю зубами твой сосок. Облизываю его, перехожу на другой, покрываю твою кожу поцелуями. Рука терзает, ласкает твой пах. Сжимает яички, слегка растягивает анус. Член... жестко... быстро... медленно... Ты стонешь, я отрываюсь, чтобы взглянуть тебе в глаза и заняться распаковкой тебя из одежды. Это несколько секунд, к тому же ты мне помогаешь, ты выкручиваешься из нее, как из раскаленного железа, чтобы дать своей коже почувствовать... меня.
Я оставляю тебя распластанным на диване и опускаюсь на колени между твоих широко раскинутых ног. Перчатки в сторону. Я развожу твои колени и одним взглядом заставляю тебя двигаться, как если бы ты уже подмахивал мне в процессе.
Ты ругаешься, стонешь, умоляешь и опять...
Когда я беру в рот твой член, мне кажется, что на твой истомленный крик-стон сбежится весь Эос. Но мне настолько плевать на это, что я сам себе удивляюсь.
Я крепко держу тебя за бедра и, подразнив языком, отрываюсь, чтобы произнести привычное.
- Ну же, Рики, скажи мне.
И ты говоришь, ты кричишь, ты умоляешь.
Ты кончаешь быстро. Еще бы, такой перерыв при твоем темпераменте более чем велик. Но ты еще не удовлетворен, и это видно.
Я никуда тебя не отпущу сегодня и вообще никогда не отпущу.
Я обнимаю тебя, обмякшего после оргазма, и тихо шепчу на ухо.
- Я не хочу тебя отдавать никому. Так, может быть, будет надо для шоу, для...
Я не договариваю и замолкаю, скользя поцелуем по твоей шее. Я не могу объяснить всего, но я надеюсь, ты поймешь.
Рики
- Не бросай меня на середине! Ясон! Черт! Не издевайся!
Ты облизываешь губы и снова опускаешься к моему отчаянно торчащему члену. Твоя белокурая голова ритмично двигается между моих ног. Губы. Вперед. Назад. По всей длине. Плотно. Горячо. Измученный нежной пыткой, с низким стоном, я нетерпеливо, почти грубо толкаю себя глубже в ощущение влажного острого наслаждения. Отрываю дрожащие ноги от пола, сжимая напряжение до нестерпимого предела. Душные давящие стены вокруг истончаются чуть не до воздуха. Само время замирает в одном моем судорожном вдохе. Оглушающий спазм внизу живота. И я со стоном изливаюсь в твой рот. Звон в ушах. Перед глазами плывут огненные кольца. Почти в беспамятстве я откидываюсь на скользкую кожу дивана. Ты поднимаешься ко мне, обнимаешь, целуешь.
- Я не хочу тебя отдавать никому. Так, может быть, будет надо для шоу, для...
Стены наезжают с бешеной скоростью, обрывая прерывистое дыхание. Твой медленно скользящий по шее поцелуй вмиг превращается в длинный болезненный ожог. У меня внутри, там, где все разбито и нажевулено суровыми нитками, швы с треском расползаются один за другим. Я почти слышу мерзкое дзииинь. Я рвусь из твоих рук, но ты, с твоей мгновенной реакцией, стискиваешь мои предплечья и не даешь вывернуться.
- Пусти! Не трогай меня! Не трогай!
Я задыхаюсь. Я не хочу видеть твое с розовыми пятнами страсти на скулах лицо. Твои влажные теплые губы, только что так ласкавшие меня и теперь говорящие, что я должен лечь с другим для других.
- Надо для шоу? За какую шлюху ты держишь меня? Через скольких пропустишь?
Через сколько еще глаз. Через сколько еще ртов. Через сколько еще унижений. Горло перехватывает, как будто его сдавили сильные неумолимые пальцы, твои руки.
- Отдай меня своему зверинцу! Тогда отдай совсем! Не могу! Я не могу! Так!
Быть с тобой одним целым и не быть ничем.
Ясон
Я прижимаю тебя к себе, вжимая твои рыдания в мою одежду на груди. Тебя трясет, хоть ты и не пытаешься уже вырваться. Какой же ты глупый монгрел.
Я шепчу тебе в ухо, грея своим дыханием.
- Но ты же сказал, что станешь чем угодно для меня. Разве не так?
Ты вздрагиваешь очень сильно, как от удара хлыста, и твои всхлипы становятся тише. Ты что-то бормочешь мне в плечо.
- Что, Рики?
Я отрываю тебя от себя и усаживаю более прямо. Длинными рукавами кимоно вытираю тебе слезы и целую сжатые губы.
Твои глаза обиженного ребенка, дикого животного, упрямого мальчишки. Ты смаргиваешь последние капли слез и отворачиваешься. Кончиками пальцев я беру тебя за подбородок и заставляю смотреть на меня.
- Ну же, Рики. Где правда?
Рики
Твои руки держат крепче железа. И я знаю, что они и в самом деле крепче, и я бесповоротно слаб по сравнению с этими путами. Я автоматически продолжаю дергаться, но просто потому, что меня всего трясет, а так это, я надеюсь, не сильно заметно, что я не могу справиться со своим телом. Если я замру, боль поглотит меня совсем. Ты обхватываешь мою шею цепкими не отпускающими пальцами. Твой интимный шепот - прямо внутри меня - шекочет ухо. Так шепчут любовные клятвы, но не то, что ты сейчас говоришь мне.
- Но ты же сказал, что станешь чем угодно для меня. Разве не так?
Мой сон. Я вспоминаю его. Там я тоже рвался.
- Не помню, чтобы я говорил подобное, блонди. Что ты можешь вертеть мной, как своей марионеткой.
Я утыкаюсь в твое плечо, чтобы ты не мог считать мой кошмар с сетчатки моих глаз.
- Твои сны более правдивы, чем твой язык. Они не лгут, как и твое тело.
Я не понимаю, о чем ты, но чувствую гнусный подвох. Мои сны? Что ты знаешь о моих снах? Ты отпускаешь меня неожиданно, я едва не падаю, вдруг лишенный опоры. Ты идешь к столу, спокойно, размеренным шагом, поворачиваешь экран ко мне, что-то нажимаешь. И я вижу себя, спеленатого проводами, из динамиков доносится твой безразличный жестокий голос и мой крик.
- Ясон! Не надо! Пожалуйста! Ясон! Ясон! Я буду чем угодно!!! Ясон!
Последний шов лопается, и рана внутри распахивается дверью в кошмар наяву. Я каменею от боли. Кровь отливает от лица. Я чувствую мертвый холод своей бледности. Я полностью обнажен. Все это время я был совершенно голый. Я думал, что только телом. Ты копался в моей голове! Ничто не было для тебя тайной! Сны, где я сжимал тебя в своих объятиях и извивался в твоих и умолял держать меня крепче. И другие. И в каждом ты. Я расчлененное животное. Ты загораживаешь экран, мои рыдания, подходишь вплотную. Еще немного, и твоя грудь в свободном халате соприкасается с моей обнаженной грудью. Голова кружится от бессильной ярости и от тебя, от твоего тела так близко, от твоего тела, которое действует на меня, как самый непреодолимый афродизиак. В этот момент я готов, да, убить тебя. Ты осторожно берешь мое лицо в свои руки и ждешь. Чего ты ждешь?!
- Какую еще правду ты хочешь от меня?... Ты же меня итак до кишок раздел... Все это время!!!
Я хрипло надрывно смеюсь.
- Зачем тебе было нужно мое признание? Какого хуя было ломать мне руки? У тебя уже десятки их!!! Что? Шоу препарированных мозгов? Ты просто мразь! Таких надо истреблять сразу, как родятся!
Ясон
- Мы не рождаемся, Рики.
Я смотрю глубоко тебе в глаза, затопленные слезами, яростью и... болью. Болью от чего-то невозможного. Непонятного мне сейчас.
Десятки признаний? О чем ты? Я вопросительно выгибаю брови и качаю головой.
Я касаюсь твоих губ. Просто долго держу тебя в поцелуе, чтобы ты не наговорил еще того, о чем будешь сожалеть потом. Отпускаю, когда твои мышцы начинают расслабляться под моими ладонями. Когда ты тянешься ко мне весь, сам, тогда я обнимаю тебя и прижимаю к себе и слушаю, как бьется твое сердце.
- Что ты хочешь, Рики? Скажи. Но... не проси у меня свободы... пока.
Ее не будет. Ни для тебя, ни для меня. Никогда. И я то это знаю слишком хорошо. Ты тоже, хоть и боишься признать это вслух. Но я хочу...
- Я хочу знать, что у тебя здесь...
И я прикладываю ладонь к тебе, ровно над толчками, вздымающими твою грудь.
- Почему ты так реагируешь на?...
Я не договорю. Не буду. Я, кажется, знаю, что.
- Пойдем. Некоторые разговоры лучше вести не здесь.
Я беру тебя за плечо, и мы выходим сквозь мягко раскрывшуюся дверь.
Легкий поклон ожидающего Дэрила.
- Все в порядке. Можешь идти к себе.
Мы проходим в спальню.
Ты совсем раздет. Я ведь так и не дал тебе надеть комбинезон снова. А под ним ты полностью обнажен... и прекрасен. Я подталкиваю тебя к расстеленной постели и начинаю раздеваться.
- Ты обдумал мои вопросы?
Я подхожу и мягко опрокидываю тебя на кровать, заставляя сдвинуться и дать мне место. Я вытягиваюсь рядом, опираясь на локоть, и провожу по тебе рукой. Горячая кожа под пальцами.
- Я жду ответов.
Рики
Не рождаетесь. Точно. Ты же чертова бездушная машина! Я все время забываю об этом. Мне постоянно мерещится, что ты человек, хоть ты мне регулярно доказываешь обратное своими бесчеловечными трюками. Ты машина гребаная. С неправильно теплыми мягкими губами. Твой язык проводит по моим кривящимся, соленым от падающих с ресниц слез губам, проникает в мой рот. Я чувствую вкус своего семени. Не могу тебя оттолкнуть. Инвалидные руки здесь ни при чем. Унижение, бесконечное унижение безотказного инстинкта, податливого возбуждения. Это тебе приходится отстранить меня, когда дыхание выпито уже до капли, и мои ноги слабеют, а сознание начинает закатываться куда-то за край. Ты держишь меня так же крепко, как в снах, которые ты подсматривал.
- Что ты хочешь, Рики? Скажи. Но не проси у меня свободы пока.
Что я хочу? Невозможного. Чтобы ты был моим без всех этих твоих гнусных штучек. Какая к черту свобода! Даже если я выберусь отсюда, я все равно буду у тебя в заложниках, висеть на призрачных веревках из твоих блестящих волос, на каждом шагу проваливаться в ямы оцепенения. Сейчас, в твоих руках, я понимаю, как бесполезны все мои мысли о том, что я смогу вытравить потребность в тебе из своей крови. Вскипающей от твоих прикосновений, самых легчайших. Твоя рука накрывает мое охваченное этим пониманием сердце.
- Я хочу знать, что у тебя здесь, Рики.
Там? Там ад, Ясон. Там рай, Ясон. Там ты. Что ты спрашиваешь? Ты же все видишь! Мое тело, не способное держать колени сведенными, стоит тебе оказаться со мной в одной комнате. Мои наполненные, заполненные, переполненные одержимостью сны на своем долбанном мониторе ты тоже видел. Зачем тебе еще мои слова? Это единственное, что еще у тебя не выходит получить от меня. Если я скажу это вслух, я совсем потеряюсь в тебе и не буду уже свободным.
- Пойдем, Рики. Некоторые разговоры лучше вести не здесь.
Ты без малейшего усилия поднимаешь меня на подкашивающиеся ноги. В очередной раз вынуждая вспомнить, насколько я слабее, слаб. Тишина в коридоре пронизывающая. Я отстраненно отмечаю услужливую фигуру Дэрила за порогом. Заценил мои вопли, когда я извивался под твоим языком, наверно, в полной мере. Все сторожит. Когда меня снова можно будет в лазарет стаскать. Шанс дождаться всегда есть. Твоя спальня. Батистовые простыни хрустят, когда ты бросаешь меня в снег белой ткани. Я смотрю на тебя снизу. Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, я не хочу снова боли, пожалуйста, Ясон. Твоя рука снова ложится на мое сердце. Как будто твои пальцы хотят раздвинуть кожу и пощупать то, что оно говорит.
- Ты обдумал мои вопросы? Я жду ответов.
Я разрываю контакт глаз и убегаю от твоего разделывающего меня взгляда. Лицом в потолок.
- Я хочу, чтобы ты прекратил играть мною. Бей, если хочешь бить. Но тогда не целуй. Не надо. Не делай этого по очереди. С моего сердца твоя рука перебирается к моему паху. Гладко выбритому. Беззащитному перед твоими ласкающими движениями. Поглаживая меня, от головки к основанию и обратно, ты наклоняешься, отодвигая потолок, и целуешь меня, глубоко и долго, как будто не делал этого уже две недели, а не две минуты.
Ясон
Кажется, что, даже оторвавшись от твоих губ, мне не прекратить поцелуй. Твой разочарованный стон.
- Я буду наказывать тебя только в том случае, если ты будешь сопротивляться моим желаниям, моему приказу. Ясно?
Я пробегаюсь пальцами по твоим излюбленным безотказным точкам, ты выгибаешься и стонешь.
- Ты понял, что я сказал?
Пальцы сжимают, выкручивают соски, сильно проходятся по всей груди и мягко спускаются в пах.
Рука проходится по твоему члену, сжимает яички, продвигается дальше.
Я помню, что тебя нельзя еще брать на полную. Поэтому... пальцы, сначала один, потом другой проникают в тебя. Совсем неглубоко. Ты рефлекторно сжимаешься, не понимая, видимо, что так будет еще хуже. А, может, тебе это нравится?
- Тебе же нравится так, Рики. Вот так...
Я мягко растягиваю мышцы твоего ануса.
- Так...
Я продвигаюсь глубже, прислушиваясь к твоему прерывистому дыханию.
- Так...
Я нажимаю и ласкаю простату, и тебя почти подбрасывает.
Я вынимаю пальцы и, раздвинув твои ноги, одним движением перемещаюсь, чтобы быть над тобой. Между твоих ног. Распластывая тебя на постели и губами скользя по плечам. Мой член трется о твой, бедра плотно прижаты друг к другу. Я смотрю тебе в глаза.
- Я не слышу ответа. Ты понял меня? Ты согласен?
Рики
Ты по очереди покусываешь мои губы, засасываешь. Нижнюю. Верхнюю. Твой язык сплетается с моим языком, прохаживается по деснам, гладит небо. Что это значит? Ты перестанешь? Мне не нужно больше бояться? Да? Ты отрываешься от меня. Мои губы припухли от долгого настойчивого поцелуя.
- Я буду наказывать тебя только в том случае, если ты будешь сопротивляться моим желаниям, моему приказу. Ясно? Ты согласен?
Все внутри обрывается. Как пинком отброшенное. Сладкий вкус поцелуя вдруг начинает горчить. Я бессознательно облизываю губы. Мне хочется запить, перебить эту горечь. Я ведь и правда глупый монгрел. Надумал себе всякого. Что ты сможешь в обгон своей программы воспринимать меня не только как свою вещь и прихоть. А как живое существо со своими чувствами и желаниями.
- Тебе же нравится так, Рики.
Дыхание болезненно срывается. Член стоит капитально, не смотря на жгучую боль, которую причиняют твои пальцы. Она почти такая же резкая, как когда ты избил меня, или мне так кажется, потому что нет алкогольной анестезии. Ты как будто вбиваешь в меня толстые гвозди. Медленно и мучительно. Я до изнеможения хочу тебя, но мое тело, хоть и отвечает, сжимается в ужасе.
- Я не слышу ответа. Ты понял меня? Ты согласен?
Слезы льются по щекам от боли от твоих рук, от твоих слов, от того, что я глупо обманулся, поверив на время твоего поцелуя в то, о чем твои мозги блонди даже задуматься не в состоянии. Я не могу выдавить из себя ни слова. Я очень хорошо знаю, что за этим последует. Меня трясет в панике, и во рту я чувствую привкус зубной крошки. Вот почему так горько. Ты же до белых костяшек ревнуешь меня. Не понимаю. Ты, подгоняя, берешь мой подбородок двумя сильными пальцами, я знаю, что ты можешь раздавить мою челюсть, как гнилой орех, просто сдавив. Я сглатываю и начинаю говорить.
- Когда, говоришь, это шоу? Я в нетерпении. Если ты так хочешь, я трахну любого, кого скажешь. Я буду вылизывать Кима. Самозабвенно я буду ебать его, хорошенько его натяну. Меня заводит эта перспектива. Он сочный мальчик. Такой свежий. Как фруктовый сок. Я буду трогать его и исцелую всего, как ты никогда не позволишь. Я сделаю все, что угодно. Лягу под того, кого укажешь. Когда его член воткнется в меня до упора, я буду изгибаться, как надо, танцевально. Я правильно понимаю то, чего ты хочешь от меня? Твои желания?
Твои пальцы вдруг стискивают мое горло, и я теряю способность произносить слова.
Ясон
- Нет. Ты опять не понял, Рики.
Пальцы сжимают твое горло. Одним стягивающим гортань движением. И отпускают. Я спокоен. Ты снова ударился в провокации.
- Я сказал, что ты будешь делать все, что я прикажу. Не больше, но и не меньше. А я не приказывал тебе заниматься сексом с кем бы то ни было, кроме меня.
Ладонь легко по щеке.
- Я спросил твое мнение, но не давал тебе право принимать решения и делать выводы. Ошибочные, в основном.
Я еще крепче вжимаю тебя в постель и даю себе волю ощущать твое тело, твою кожу, твое пламя, разгорающееся в паху. Я двигаюсь, это всего лишь игра, имитация, но ты уже обхватываешь ногами мои бедра.
- Нет, Рики.
Я целую тебя. Шея, плечи, руки. Ты распластан подо мной, но я не возьму тебя... сегодня... почти. Мои ладони скользят по твоим раскинутым рукам. Ты отчаянно что-то бормочешь.
- Ну же, Рики, что ты хочешь сейчас?...
Я с внимательной усмешкой наблюдаю за тобой. Наклоняюсь, сцеловываю твои слезы, смешиваю их с поцелуем твоих губ. Я заставляю тебя отвечать на поцелуй. Да, так мне нравится больше. Не трогаешь меня, а реагируешь на мои прикосновения. Я обнимаю тебя весь, волосы рассыпаются.
- Скажи, Рики. Я жду.
Рики
Ты прижимаешься ко мне всем телом. Плечи к плечам, грудь к груди, живот к животу, губы к губам. Твои руки больше не терзают меня, и я распахиваю бедра, не отдавая себе отчета, что делаю, тянусь к тебе. Еще теснее. Мне до звезды, что это ты вина этой незажившей боли. Я хочу тебя, как ненормальный. Я ни разу не сказал тебе остановиться и не могу сказать. Язык как немеет. Ты еще надо мной насмехаешься. Видишь, что я сам к тебе лезу, как сперматоксикозом прибитый. Так оно и есть, конечно, в некотором роде, но у моего диагноза немного другое название. Ясон Минк. Просто блонди. Простой - сил нет. Я вообще ни грамма не понимаю, что там у тебя в голове. Ни черта не знаю, кроме этого ебанутого притяжения, которое не побороть. Кроме того, что оно становится все сильнее, против моей воли. И... всего.
- Хочу... Хочу заниматься сексом по-нормальному! Без этого идиотского кольца! Без этой твоей идиотской неприкосновенности!
Снова твоя усмешечка.
- Ничего смешного. Если это невозможно, просто ткни меня мордой в подушку и имей, как хочешь.
Ясон
- Ты глуп, Рики. Впрочем, я уже говорил тебе это. Ты мой пэт, ты обязан носить кольцо. Пэту нельзя прикасаться к хозяину блонди. Это законы. И я не позволю нарушать их. И так уже...
Я касаюсь твоих напряженных сосков и слушаю твой стон.
- Я и так уже позволяю тебе слишком многое.
Я губами спускаюсь, веду цепочку поцелуев по твоим плечам. И, остановившись за ухом, шепчу тебе.
- Неужели это так трудно понять? Ты мой, Рики. И я буду делать с тобой все, что захочу. А ты...
Я двигаюсь, твой член трется о мой, и твои глаза широко распахиваются, а потом почти закрываются в истоме.
- Ты хочешь. Скажи, что ты хочешь... Рики. Я же знаю это.
Руками по всему твоему телу. От лодыжек до запястий. Не оставляя ни одного неизласканного миллиметра.
- Рики... мой Рики...
Я спускаюсь ниже. По ходящей ходуном твоей груди, по впалому животу, гладкому чувствительному паху, тонкие косточки бедер, языком по всей длине твоего члена, поцелуй в головку и снова.
- Скажи.
Я руками ласкаю твои бедра, губами касаясь, скользя по их внутренней стороне. Я не трогаю больше твой член. Я жду.
- Ну?!...
Рики
Чтоб ты провалился, блонди, вместе со всеми твоими уродскими законами! Черт бы тебя побрал совсем! Только я же за тобой прямо в преисподнюю помчусь следом. Вот за это я больше всего тебя ненавижу. Это нечестно несправедливо неправильно. От слез у меня уже в голове гудит. Глупый пэт. Заладил свое. Слышал. Не глухой. Знаю, что дурак. Только что же ты по дураку с ума сходишь. Не доходит до меня. Если бы ты не ласкал меня вот так - обвивая своими руками, как мелкой сеткой, в которой я извиваюсь пойманным зверем - я бы задавил в себе все чувства. Затоптал, как топчут ногами костер, который, непогашенный, обернувшись пожаром, может пожрать все вокруг. Никто никогда не брал меня вот так целиком, как ты берешь, свивая наши тела в одну веревку. Каждый раз, когда ты откидываешься от меня, это как разрыв, и я жду, когда снова буду связан тобой. Твоим телом.
- Неужели это так трудно понять? Ты мой, Рики. И я буду делать с тобой все, что захочу. А ты...
От твоих слов в мой живот из груди падает крупный осколок льда. Как будто сердце захолодело и соскользнуло вниз. Глупое сердце. Я глотаю ртом воздух, оглушенный твоими завладевающими мной движениями.
- Ясон. Еще. Возьми меня. Ртом. Пожалуйста.
Я слышу, что я умница. Ну вот. Повысили.
- Аммммннннннххххх.
Я приподнимаю бедра, чтобы ты забрал меня глубже, забыв о словах, думая стонами и всхлипами.
Ясон
Когда ты выстанываешь, уже измученный, свое желание, когда я касаюсь губами твоего члена, и ты выгибаешься, желая большего, когда мой рот обхватывает головку и забирает в себя полностью, когда твои пальцы скребут по ткани, и любая попытка сказать что-то превращается для тебя в смесь стона и прерванного дыхания, когда ты двигаешь бедрами, пытаясь попасть в такт, когда я сжимаю тебя, удерживая под собой. Ты честен со мной.
Пальцы вторгаются в тебя. Твой вход мокрый от слюны, и пальцы скользят легко, ты сам насаживаешься на них. Всего два, я хочу, чтобы ты скорее поправился. Очень хочу.
Я двигаю ими в тебе, одновременно засасывая и отпуская твой член. Твой стон и шепот ласкают мой слух.
Ты такой чувствительный, монгрел. Такой жадный. И такой живой, что с тобой рядом мне тоже хочется жить. Вот так... Я задеваю простату, и ты кричишь. Твои бедра ходят ходуном, но я удерживаю их. Я задерживаю тебя, чтобы ты не кончил раньше, чем я того хочу.
И ты просишь, задыхаясь и уже ничего, кажется, не соображая. Ты соглашаешься, что...
Я чуть останавливаюсь, прислушиваясь с удивлением и любопытством. Ты?... Решил меня... Удивить?... Или членом ты думаешь лучше и быстрее, а, главное, правильней? Что ж, я знал это. И я облизываю головку изнывающего твоего члена. Ласка, та самая, которая тебе так нужна. Ты делаешь меня живым, а я... делаю тебя тобой. Языком от основания яичек вверх... пальцы безжалостно проходятся у тебя внутри по простате...
В язык бьет солоноватая вязкая жидкость... все сильнее и сильнее... Ты бьешься на моих пальцах, словно бабочка на булавке, не знающая, куда дернуться, и потому абсолютно беспомощная и подчиненная моему желанию... со всех сторон...
Рики
Кончики пальцев вибрируют. И ты прижимаешь их к постели, но эта вибрация сладострастными кольцами обвивает все мое тело, от икр, по бедрам, через позвоночник, до плеч. Меня так трясет от наслаждения, что я выскальзываю из твоего рта, и тебе приходится отпустить мои руки. Одной рукой ты держишь меня крепко под поясницей, чтобы судороги не могли больше вырвать меня у тебя, а другой, обильно смочив пальцы, неглубоко проникаешь в мой зад. Мышцы плотно сжаты, но с готовностью расходятся под твоими пальцами, расслабленные бархатным наслаждением, которое срывается с твоего покусывающего всасывающего лижущего языка. Того языка, который снова будет унижать меня, как только мой член истечет белыми каплями удовлетворения. Я не хочу этого... Ты ты же итак знаешь. Просто твое навязчивое желание услышать от меня.
- Ясон... Да... Я твой... Твой...
Может, ты и правда тогда оставишь меня только для себя. Ты замираешь и отпускаешь меня. Мне хочется рывком вернуть твой рот назад в эпицентр моей упоительной агонии, вжать в свой пах твою голову.
- Мнннннннн. Не останавливайся. Не останавливайся же!!!
Твой язык. Твои пальцы. Веревка наших тел натягивается и провисает. Сперма выплескивается в твой рот толчками. Ты ловишь все до последнего. И облизываешься. Я смотрю на твои губы, яркие, липкие, умопомрачительные, тяжело дыша после оргазма.
- Не знаю, где ты научился так отсасывать, но я умею делать это не хуже тебя. Ты зря отказываешься, блонди.
Ты сжимаешь полуоткрытый рот.
- Мое дело предложить. Твое дело - отказаться. Я понял.
Как сахарный... Черт бы тебя...
Ясон
- Глупый монгрел.
Я, почти не разрывая контакта, вытягиваюсь рядом с тобой, прижимая тебя спиной к себе. Целуя за ухом.
- Очень глупый. Но... да. Мой. Только мой.
Я больше не буду выставлять тебя в шоу. Даже Рауль не добьется этого от меня. Рики принадлежит только мне.
Эпизод 8: Фальшивка
Музыкальная тема: Friction
Рики
Я смотрю и смотрю на крохотные точки розовых лепестков, опадающие с хрупкого тонкого дерева день за днем. Голос Кима выдергивает меня из сопровождающегося шелестом книжных страниц состояния бездумного ступора. Мне легче не думать, я уже ничего не контролирую. И если вдруг ты решишь вернуть мне меня, даже у тебя ни черта не получится.
- Тебе тоже нравятся голограммы, Рики?
- Голограммы? О чем ты, Ким?
- Ну, ты сколько сидим, смотришь на нее.
- Я... я не подумал, что это...
- Ты думал, все это вокруг настоящее? Нет, иногда ты в самом деле бестолковый. Этого дерева уже давно нет в природе, и вообще было бы слишком дорого иметь сад полностью из живых растений.
От того, что это чертово дерево, на которое я с таким усердием пялился, лишь фальшивка, мне становится до омерзения тоскливо, и настроение катится по наклонной. Как будто у меня что-то отняли. Глупость. Но это разочарование не выходит у меня из головы весь остаток дня. Когда приходит Дэрил и надевает на меня кожаные ремни, я никак не реагирую, и он тоже ничего не говорит, просто делает свое дело. Он в последнее время вообще замолчал. Фурнитур приводит меня в комнату для гостей. Ты кажешься увлеченным игрой в бильярд с блонди, чьего пэта я помял на шоу. Мое тело сразу напрягается в тугой комок нервов и нехороших предчувствий. Ты даже голову не поворачиваешь в мою сторону и загоняешь в лузу новый шар. Кий звонко бьет по гладкому боку. Я непроизвольно вздрагиваю от звука удара. Или от того, что твой друг бросает на меня свой тяжелый оценивающий взгляд. Я не понимаю, зачем я здесь, и мне не нравятся мои догадки на этот счет.
Ясон
Рауль решил сегодня испортить мне вечер. Конечно, я давно не приглашал его на наши вошедшие в привычку вечерние встречи. Да, я стал редко посещать его шоу, и то только после настойчивых приглашений. Разумеется, в последнее время мои дела все меньше ему понятны, и он волнуется за меня. "И этот монгрел..."
Конечно, Рауль, и этот монгрел. И с ним мне проводить вечера куда приятней, чем с тобой. И шоу мне надоели, потому что...
- Да, конечно. Я буду рад видеть тебя, Господин Советник.
Я привычно киваю в экран связи. И отключаюсь. А что, если ты?...
Конечно, я предположил правильно. Я бы удивился, если бы это было не так.
"Как поживает твой дикий пэт, Ясон?"
- Успешно. Эксперимент идет полным ходом.
"Я мог бы оценить его успехи?"
Ты решил проверить?... Меня, себя, его?... Я знаю, что ты подозреваешь, и мне иногда так хочется, чтобы ты узнал правду...
- Да, конечно, Рауль. Если ты так хочешь. Предпочтешь одиночное или групповое представление?
Ты колеблешься, это видно по твоим дрожащим ресницам. Я дожидаюсь ответа, мелуя ударный конец кия. Насмешливо, спокойно наблюдая за твоей реакцией. Да, Рауль, я узнал кое-что, что заставит вспыхнуть твои щеки.
"Одиночное".
Быстро говоришь ты и встряхиваешь волосами, наклоняясь для удобной позиции удара по шару.
Я отдаю надлежащие приказания и вновь вступаю в партию с тобой.
Около кресел сервируют стол, вино, фрукты, сладости. До конца партии еще несколько ходов. Приводят тебя и заставляют встать на колени около дверей. Твой взгляд тревожен.
Не подведи меня, Рики.
Рауль пропускает шар, и партия переходит ко мне. Я в пару ударов заканчиваю ее и откладываю кий.
- Вина, Рауль?
Больше всего мне хочется его выставить отсюда и заняться... тем, чем я привык заниматься вот уже несколько месяцев подряд. Но... мне надо быть осторожным.
Мы располагаемся в креслах. Дэрил наливает нам вина. Рауль натянуто, но очень мило улыбается мне, искоса разглядывает тебя. Была бы его воля, ты бы давно был утилизован, я знаю. Но ты мой, а значит, ему придется с этим мириться. Но что значит его взгляд?...
- Подойди, Рики.
Мой голос невольно отдает той мягкой нотой, которой я привык разговаривать с тобой.
Ты подходишь и опускаешься на колени уже перед столиком. Пока все идет нормально. Ты пытаешься поймать мой взгляд, но я мягко ухожу, лишь успокаивая тебя движением ресниц.
- За прекрасный вечер, Рауль. Я рад, что ты зашел.
"Да. За прекрасный вечер".
Легко коснуться его бокала и кивнуть на тебя.
- Пэт готов. Предпочтешь с инструментами или так?...
Рауль мягко улыбается и смотрит на тебя оценивающе.
"С инструментами".
Я приказываю Дэрилу принести фаллоимитатор.
- Приготовься, Рики. Приласкай себя.
Рики
Длинным резким безжалостным ударом кнута твой приказ проходится по тому наивному внутри меня, что поверило в то, что мне не придется больше стоять сексуальным манекеном. Манекеном? В том-то и дело, что я должен двигаться - похотливо и волнующе. Дрочить - красиво и экстатично. Стонать - с желанием и готовностью. Я даже не знаю, на кого мне хочется наброситься больше. На твердокаменного блонди с любопытным ожиданием в змеином взгляде или на тебя. Вальяжно закинувшего ногу на ногу, с полным бокалом в затянутой в перчатку руке, с беспрекословной ненавистной интонацией. Но я сам себе солгал. Ты ничего не обещал мне. Моя уверенность, позволявшая мне подчиняться тебе последний месяц, была просто голограммой. И если кого-то казнить, то себя самого. За дурацкие иллюзии на твой счет. Ты еще любезно интересуешься у своего гостя, в каком виде он желает поиметь меня своими зелеными гляделками.
- Предпочтешь с инструментами или так?
Рауль смотрит на меня, как мясник смотрит на животное, которое сейчас забьет, чуть ли не с лаской. Господину Ты Неправильно Использовал Мою Вещь И Теперь Я Попользую Тебя хочется видеть, как меня натаскали. А тебе что, хочется показать?
- С инструментами.
Хорошо, Ясон, посмотрим, как ты это выдержишь. И как ты это выдержишь, Рауль. Я же тут обязан больше всех получать удовольствие от происходящего! Со всей силы вцепившись глазами в блестящие зрачки Рауля, как может только убиваемое животное, я медленно убираю за ухо прядь ставших совсем длинными до плеч волос и перевожу пальцы на свои губы. Мой взгляд сросся насмерть с зеленой радужкой. Я облизываю пальцы, один, второй, тщательно, с показной охотой. Пальцы скользят к соску, оставляя влажный след на коже. Я покусываю губы, как будто уже едва сдерживаюсь, так хочу оттрахать себя перед вашим столиком.
Ясон
Наблюдение за наблюдающим всегда было для меня утонченным удовольствием.
Да, Рики, ты понял, что я хочу.
Ты уже прекрасно все умеешь. Я потом...
Я отпиваю вино, топя в алом отсвете свой смеющийся взгляд. Смотри, Рауль, это такое шоу, которое не поставит для тебя ни один из твоих пэтов. Потому что пэты... не могут заниматься сексом с блонди.
Мне хочется рассмеяться. Рауль, ты так подставился.
Приходит Дэрил с внушительным фаллоимитатором, и я жестом останавливаю его за твоей спиной, чтоб не мешал.
Уверенные пальцы неторопливо скользят по телу. Мимолетный взгляд на меня. Ты закрываешь глаза и коротко вздыхаешь. И вновь открываешь, только твой взгляд становится другим. Ты вцепляешься в Рауля глазами, как тогда руками в золотистую пешку.
Твои ласки, скользящие по телу... Я вижу, как господин Советник начинает заводиться, он сам не осознает. Конечно, откуда же ему знать, как назывется и чувствуется это состояние. А я знаю. И чувствую.
И ты... Рики.
- Растяни себя внутри.
Короткая команда, услышав которую ты закусываешь губы и изгибаешься, как тебя учили. Ну же, будь умницей, Рики.
Мы встречаемся глазами... мой взгляд обещает... обещает...
Ты увлекаешься. Я прикрываю глаза и перекидываю твой взгляд в сторону... Вот где настоящее шоу. Рауль. Я с удовольствием приберегу эту запись для тебя. Глаза крупным планом.
Рики
Я ласкаю пальцами свой живот, едва касаясь, расслабленной пятерней. Вторая рука в контрасте жестко теребит отвердевший - простая телесная механика - сосок. Мое тело заводится помимо моей злости, помимо моей обиды, помимо моей боли, приученное тобой целиком отдаваться этим несущим истому касаниям. С живота рука перебирается к мгновенно отвечающему на ласку пальцев члену. Я повторяю все, что ты обычно проделываешь со мной, без тени смущения прижимаясь руками к моей груди и ртом к моему паху. На лице Рауля проступают уродующие белую кожу красные пятна. Удивительно, до нелепости быстро. Я еще даже не начал трахаться с его сузившимися - чтобы было легче терпеть мою наглость - глазами. Я перекатываюсь на спину, чтобы иметь доступ ко всем чувствительным точкам. Повернувшись боком, но не отводя глаз, я широко раздвигаю ноги и, следуя за твоим приказом, приподняв бедра, насаживаю себя на свои пальцы, невольно соскочив взглядом на тебя. Ты прячешь улыбку в глотке вина и оглаживаешь контур моего тела ресницами. Словно со стороны я слышу.
- Было бы неплохо завязать ему глаза. Они отвлекают. Что скажешь, Ясон?
Ясон
Я делаю очень удивленный вид.
- Ты думаешь?
Тебе.
- Закрой глаза. Так.
Осматриваю получившуюся картину. Неплохо. Но когда ты держал его взглядом, было лучше. Я практически отворачиваюсь от тебя.
- Дэрил, помоги ему, дальше пусть сам.
Краем глаза вижу, как исполнительный Дэрил отводит твою руку и вставляет в уже растянутый анус включенный искусственный член. Ты вцепляешься в него пальцами. Да, он несколько великоват для тебя сейчас, хотя и не сравнить с...со мной. Однако я знаю, какой ты выносливый.
- Еше вина, Рауль?
Господин Советник сидит, не заметив, что стискивает в руке уже пустое стекло. Дэрил склоняется над его бокалом, наполняя его. Рауль медленно успокаивается. Расслабленно откидывается в кресле.
"Неплохо. Но с моей точки зрения, все еще грубовато. Не находишь?"
- Но пришлось начинать почти с нуля, не забывай.
"Так что насчет того, чтобы свести его с самкой из моего гарема?"
Сколько равнодушно проверяющего яда в тебе, Рауль. Я качаю головой.
- Я еще раз проверил его данные. Не думаю, что стоит... портить твоих племенных.
Ты знаешь, что я лгу, Рауль. И я знаю, что ты знаешь. Но мы просто сделаем вид, что не заметили этого.
"Твое дело, Ясон. Но на твоем месте я бы не стал... так рисковать".
Вот ты и проговорился, Господин Советник.
- Я всегда просчитываю степень риска, Рауль. Ты же знаешь.
И не тебе вмешиваться сейчас в то, что я делаю для себя.
Стон снизу прерывает нашу пикировку. Ты хочешь что-то сказать? Я вижу, как напряжена твоя рука, не касающаяся члена. Как ты яростно долбишь себя вибратором. Твои губы влажные и припухшие от страсти, раздирающей тебя.
Я пойду на поводу у Рауля? Никогда. Ты только мой.
В приоткрытых глазах я вижу предательский блеск. И твой шепот...
Рики
Сволочь. Я даже не подумал, что Рауль может вот так запросто расправиться с моим маленьким заговором. Я плотно зажмуриваю глаза и сжимаю зубы. От досады все мое тело тоже собирается в тугую пружину. Когда Дэрил - его сосредоточенное дыхание надо мной - убирает мою руку и втискивает в меня каучуковый член, я невольно вскрикиваю от обдирающей нутро сухой боли и от унижения, что фурнитур дотрагивается до меня вот так отвратительно интимно. В следующий хриплый крик - уже нарочитый - я назло вкладываю как можно больше напускного вожделения. Пусть змеиноглазая сволочь не думает, что мне до тошноты паршиво от всего этого гребаного спектакля. Мне хочется снова сжать зубы и кусать губы, но мой рот приоткрыт, и я постанываю в такт методичным грубым движениям, вгоняя в себя искусственный фаллос. Мои пальцы обхватывают нажимают толкают. Мышцы расходятся под насильственным вибрирующим напором. Я задеваю самую нежную подлую отзывчивую точку, и мне уже не надо притворяться. Рука становится скользкой от пота и смазки. Эта огромная дрянь уже целиком во мне, и я давлю на круглое основание, покачивая бедрами, тараня себя наслаждением. Темнота под глазами лишает меня не только зрения, но и слуха, я слишком сосредоточен на своих ощущениях, я чувствую, что меня уже беспорядочно дергает, пальцы ног прижимает друг к другу, как бывает перед сильным оргазмом. Я облизываю губы и исподтишка бросаю на тебя взгляд сквозь влажные ресницы. Насколько ты в расположении.
- Ясон...
Я сглатываю. Я не уверен, что могу называть тебя по имени. Я не привык, у меня язык не поворачивается назвать тебя, моего любовника - плевать на все твои замашки блонди - господином, как это делает Дэрил и твои пэты.
- Ясон... Могу я... могу кончить?
Ясон
Мой взгляд полон страсти и... нежности. Вот, Рауль. Тебе ведь было так интересно, что происходит?
Я киваю, смешивая движение поцелуя губами с прикосновением к краю бокала. Это неуловимое замаскированное движение невозможно откомментировать, но и не понять его тоже нельзя. Рауль хмурится, в его глазах колючие льдинки ревности и... сожаления. Что, хотел бы также лежать у моих ног, а, господин Советник?
Я кошусь на него со спокойным вопросом. Ответ на который пугает даже его самого.
- Можешь кончить, Рики.
И ты кричишь. Захлебываешься в своем яростно чувственном оргазме у моих ног. Хорошо, что ты не сшибаешь столик. Ты очень горяч, мой монгрел. Надеюсь, это представление только раззадорило тебя. Я жду ночи.
Я смотрю на Рауля. Внимательно.
Ты, расслабленный, раскинулся обессилено на ковре. Свернулся калачиком, глядя на меня снизу вверх. Я киваю тебе.
- Молодец. Хорошо.
Твои губы дергаются в подобии улыбки, так вымученно, что у меня щемит в груди.
Мне кажется, или Рауль готов запустить в тебя фужером?
Но он тщательно сдерживает себя и, сверившись со временем, бросает фразу.
"Мне, кажется, пора, Ясон. Завтра будет Совет. Надеюсь, ты не забыл?"
Я отвожу от тебя свой взгляд. Глядя в его глубокие глаза.
- Не думаешь же ты, что я могу опоздать, Рауль?
Я качаю головой, отметая подобное предположение. Мы оба привыкли к этой шутке, и я понимаю, что он хочет вернуть себе равновесие с ее помощью. Он старательно не замечает тебя.
Дэрил уже вынул фаллоимитатор из твоего зада и помог тебе перебраться в сторону к дивану.
- Прекрасно, что ты зашел ко мне сегодня. Надеюсь, тебе был приятен этот визит...
"Конечно. Твое изысканное гостеприимство не может оставить равнодушным".
И острый ненавидящий взгляд в твою сторону. Еще бы...
- Буду рад увидеть тебя снова, Рауль.
"Взаимно, Ясон".
И он уходит, провожаемый Дэрилом. Мы остаемся одни.
Я наконец-то могу смотреть на тебя открыто.
- Иди сюда, Рики.
Рики
Распахнув - против приказа - глаза, я выгибаюсь с громким криком. Обрушиваясь с высоты неимоверного возбуждения вниз в дрожащую бездну. Мощный оргазм просто катает меня по ковру. Когда все заканчивается, я дышу тяжело, одуревший от испытанного удовольствия, силясь прийти в себя. Столик и две фигуры как будто в тумане, словно не настроена резкость. Я подтягиваю ноги к запачканному спермой животу, прижимаю ослабевшие руки к груди, закрываясь, прячась в себя, оглушенный устроенным мною концертом, своим мучительно откровенным - перед двумя пристальными взглядами - наслаждением. Дэрил поднимает меня, ставит на ноги и уводит к маленькому мягкому диванчику по другую сторону бильярдного стола. С облегчением я понимаю, что вы расфыркиваетесь на прощание. Рот Рауля произносит аккуратные вежливые фразы, но его пальцы готовы раздавить так и не выпитый им бокал. Красные пятна на лице стали еще отчетливее. Он так и пойдет к себе таким уродом? Вот точно ему бы сейчас фарфоровую маску, с которой у меня ассоциируется его скупое на мимику лицо, чтобы прикрыться. Напоследок Рауль пытается прибить меня взглядом, но я даже глазом не моргаю. Катись давай, шоу кончено. Дэрил катится вместе с ним. Хорошо. Потому что, блядь, у меня есть, что сказать тебе. Ты смотришь на меня, как довольный собаковод, как будто ждешь, что вот я сейчас вскочу и помчусь к тебе на колени по твоему зову.
- Послушная шлюха, да? Я твоим дружкам в шлюхи не нанимался, понял? Можешь мне хребет сломать, больше на меня не рассчитывай. Я и при Рауле скажу и покажу все, что я думаю о блонди и вашем ебанутом сдвиге. Фигуру из трех пальцев знаешь? А из одного?
Ты смотришь на меня, как на занятную зверушку, которая все качает свои права и шипит, когда ты меня одной левой заткнуть можешь. Одним левым мизинцем, как выяснилось. Чего я завелся. Чем мне тут еще заниматься, как не дрочить напропалую, да?
Ясон
- Ты мой пэт, Рики. Разве ты забыл, что должен выполнять обязанности пэта?
Я с наслаждением потягиваюсь в кресле, вытягивая затекшие во внимательном присутствии Рауля мышцы.
При нем я должен играть привычную, предназначенную для меня роль.
С ним. Но не с тобой.
Я поднимаюсь с кресла и иду к тебе. Ты вжимаешься в спинку дивана, но все с тем же вызовом в глазах смотришь на меня снизу вверх. Я наклоняюсь над тобой, сгибая обратно к груди твои выставленные непроизвольно руки, коснувшиеся моего полураспахнутого верхнего сьюта. Твои пальцы вздрагивают, когда ты слышишь ими, чувствуешь тепло моего тела, стук моего сердца. Я улыбаюсь, глядя тебе в глаза. Касаюсь губ, не смотря на твой робкий протест и... усаживаюсь на диван вместе с тобой. Ты вздрагиваешь и упрямо пытаешься отодвинуться. Но я перехватываю твои руки и зажимаю в свои ладони.
- Рики, я ничего не обещал тебе и уж тем более не намерен оправдываться. Ты тот, кем сам захотел стать. Это был твой выбор, а я... Я просто стараюсь, чтобы он не был слишком тяжел для тебя. Но некоторые вещи просто необходимы...
Я притягиваю тебя ближе, поднося твои руки к моим губам. Тонкие, почти незаметные ниточки шрамов перечеркивают твои запястья. Я поочередно целую их.
- Рики...
Рики
Твой? Нет. Я твой пэт! Не твой. Пэт! Блядь! Дырка! Ты встаешь с кресла и идешь к дивану, на котором я весь скорчился. Идешь распинать меня своим телом, которому я не могу сопротивляться, но сопротивляюсь, потому что это моя природа - быть свободным. Как твоя природа элиты - владеть. Я выставляю вперед руки - жалкую преграду - чтобы оставить между нами расстояние и возможность не поддаваться черному колдовству твоего белого тела. Но ты забираешь мои руки себе - пока руки - и нежно целуешь их. Платишь ласками за мое послушание.
- Рики, я ничего не обещал тебе, и уж тем более не намерен оправдываться. Ты тот, кем сам захотел стать. Это был твой выбор, а я. Я просто стараюсь, чтобы он не был слишком тяжел для тебя. Но некоторые вещи просто необходимы. К тому же, мне нравится рассматривать тебя. Наблюдать. Это мое право хозяина.
Видеть тебя так близко каждый раз, как выйти из темноты на яркий свет. Солнце. Но это больно!!! Наблюдать тебе нравится. Что ты видишь сейчас? Пылающая от стыда кожа, гневное учащенное дыхание, блестящие дикие глаза, слипшиеся сосульками влажные волосы. Я опускаю ресницы и пытаюсь удержать в себе колкие слезы. С ними картина будет - приятно для тебя - полной. Я сейчас просто... Шепотом.
- Позволь мне уйти к себе.
Видеть не могу, как ты, мать твою, наблюдаешь. Все-таки - как всегда - не выдерживаю, срываюсь на крик, задирая голову так, что слезы катятся дождем по щекам, пытаясь отнять руки, которые ты сжимаешь еще крепче, давя на косточки.
- Наблюдать?! После сегодняшнего Рауль точно попросит тебя перепродать меня ему! Если я всего-навсего пэт, то и поступай со мной, как с пэтом! Пэты не трахаются ни с кем, кроме друг друга! Убери от меня руки свои!
Ясон
- Ни за что.
Я качаю головой и глажу твои волосы. Ты дергаешься и задираешь подбородок. Мокрые отчаянные глазищи. Как же ты хорош, Рики. Ты и сам не представляешь.
Я развожу твои руки, завожу их тебе за спину и обнимаю тебя. Касаясь висок в висок. Мгновение. И снова в твои глаза.
- Я никому тебя не отдам. Не продам и не выставлю. А домашнее шоу... Я подумаю, что можно сделать.
Усмешка.
- Но ведь тебе понравилось. Я видел. Ты совсем не сопротивлялся. Я рад, что ты усваиваешь все-таки мои уроки.
Я прижимаю тебя ближе и шепчу на ухо.
- Ни один пэт не сравнится с тобой.
Верхний сьют соскальзывает с моих плеч. Ты вцепляешься в него, как утопающий в соломинку и закусываешь губы.
- Я никому тебя не отдам. Ты только мой.
Я касаюсь пальцами твоего члена.
- Тебе удобно на этом диване?
Я прищуриваюсь на твою растерянность, и ласки на твоем члене становятся весьма чувствительными. Пальцы, двигаясь, проскальзывают глубже и слегка тянут твой раскрытый зад.
Рики
Ты гладишь меня по голове, разводя спутанные пряди, приятно натягивая волосы, сбивая мою речь в бессвязное бормотание. Я перевожу дух с облегчением, когда ты перехватываешь мои руки за спиной, и я снова могу огрызаться, освобожденный от успокоительного гипноза твоих пальцев и тягучего медового шепота.
- Но ведь тебе понравилось. Я видел. Ты совсем не сопротивлялся.
Я возмущенно давлюсь воздухом. Мне? Понравилось?
- Да не пошел бы ты!!!
Скажи спасибо, что я тут никому в глотку не вцепился. Ты как будто не слышишь, что я говорю. Что, сегодня день глухих? Я, злобно отбрасывая волосы с глаз, вырываю свои руки и упираюсь в твои плечи, безуспешно пытаясь отодвинуть от себя. Ты как будто и не замечаешь моего бунта. Как мне тогда бороться? Давай же реагируй! Ударь меня наотмашь, как ты любишь! Сильные пальцы ласково скользят сзади по моей шее, по позвоночнику, до ложбинки между ягодицами. Кружным путем к моему паху. Кажется, вся моя кровь, кипящая пустой яростью и нарастающим возбуждением, приливает к члену. Если ты не отшвырнешь меня сейчас - от моих дерзостей - я снова признаюсь во всем, что хочешь, только бы ты не останавливался. Мне хочется сжать ноги и оторвать тебя от себя, но телу - автономно от мозга - отчаянно хочется, чтобы ты продолжал. Руки разжимаются и отпускают синюю ткань твоего костюма.
- Тебе удобно на этом диване?
Ты ставишь ногу между моих разведенных - когда я успел?!!! - колен и вставляешь в меня пальцы. Усиливая мое возбуждение и ослабевая мою волю почти до нуля. Мне уже по хую на диване, на полу, на столе или у стены. Последняя отчаянная попытка не проиграть тебе в очередной постыдный раз. Этого ты точно не стерпишь.
- Ты спал с ним, да?
Скребущее душу кривыми когтистыми лапками подозрение. Все эти ваши переглядывания, жесты со скрытым смыслом.
- Это ты на нем так натренировался? На Рауле этом твоем?
Я же чувствую между вами какую-то химию. Он ведет себя как любовник. Брошенный или несостоявшийся.
- Что за роль я сейчас сыграл?
Блонди не будет так терять лицо из-за какого-то пэта. Мне нравится идея насчет вцепиться в закупоренное в стоячий воротничок Раулево горло.
Ясон
Я от удивления даже замираю на мгновение. Рауль и я любовники?
Я заглядываю тебе глубоко в глаза.
- Ты ревнуешь к Раулю?
Ты мотаешь головой, но я вижу правду. И тихо смеюсь.
- Рики, блонди не занимаются сексом. Ни друг с другом, ни с пэтами. Вообще ни с кем.
Я прижимаю тебя ближе, все еще не отойдя от смеха.
- Роль? Мы просто дразнили Ра. Он сам виноват. Ему не следовало выдвигать такие требования.
Я вновь берусь за твой возбужденный член, и мои ласки становятся более настойчивыми. Ты уже растянут. Может быть...
- Я не занимался этим ни с кем, Рики.
Я соскальзываю с дивана и опускаюсь между твоих ног. Пальцы входят в тебя, а мой рот берет в плен твой член. Ты коротко вскрикиваешь и... Что?... Ты что-то сказал. Все равно.
Через минуту я отрываюсь от тебя и, снимая одежду, произношу.
- Чего ты хочешь, Рики?...
Я усмехаюсь, не спуская с тебя глаз.
Рики
Блядь, руку верни назад. Я чуть не поскуливаю от жестокой пустоты, больше не заполненной твоими осторожно двигающимися внутри меня пальцами. Черт побери, конечно, я, мать твою так и растак, ревную, к Раулю и ко всему твоему гребаному гарему, ко всем ста штуками живности, и вообще ко всем, кто рядом с тобой и не кастрирован. И я зол, как сто чертей. Ползал тут перед этим твоим тихо потеющим озабоченным дружком. Но тебе знать о моей ревности совсем не обязательно и даже противопоказано, много чести. Я прячу глаза и упрямо отгораживаюсь от твоего сканирующего взгляда густой черной челкой. Ты трясешь меня, как кукольного, сжимаешь мой подбородок привычным властным жестом и заставляешь открыться.
- Рики, блонди не занимаются сексом. Ни друг с другом, ни с пэтами. Вообще ни с кем.
Хорошо, что твои пальцы фиксируют мою челюсть, потому что иначе она упала бы мне на коленки. На хуя вам все эти помпезные липкие шоу? Нормальные люди смотрят стриптиз, чтобы подрочить потом в туалете или, лучше, перепихнуться. И что, даже по тихой никто ни с кем? Ну ты же трахаешь меня! И Рауль явно заинтересован нарушить табу, и, может, нарушает. Он же в тебе своими гляделками дыры проедал, а не в бильярд играл, вот чем он занимался, когда меня привели, - таращился на тебя и проигрывал за милую душу!
- Я не занимался этим ни с кем, Рики.
Новое откровение вынуждает меня забыть о существовании Рауля и сотни пэтов где-то за стенами этой комнаты и провалиться в состояниеи шока. Девственник? Ты опускаешься на колени и полностью погружаешь мой член в свой рот. Я вскрикиваю от интенсивной горячей ласки.
- Не сейчас. Нет... Стой... Ясон.
Ты наконец отвлекаешься на скорую расправу с одеждой. Снова наклоняешься ко мне.
- Чего ты хочешь, Рики?
Твой язык оставляет мокрый след на внутренней стороне моего бедра. Да стой же ты! Совсем забывшись, я собираю твои длинные волосы, чтобы не дать тебе дотронуться до себя. Блядь, кто тут из нас двоих самый умный? Сексом они не занимаются ни с кем.
- Первый? Я? Ясон? Почему? После "Миноса" ты приказал отловить меня и привезти сюда, чтобы лишиться со мной... эээ... невинности? Что за бред?
Я вдруг начинаю хохотать.
- Когда рядом ходит такой распрекрасный перенапряженный Рауль? Нет, крыши у вас блондей точно сорваны. Я теперь даже знаю, отчего.
Заливаясь смехом, я падаю на тебя и никак не могу остановиться. Охренеть. Я лишил девственности Первого Консула. Вернее, он меня изнасиловал и лишил себя девственности. Не могу. Держите меня всем гаремом.
Ясон
Я аккуратно отцепляю твои руки от себя и немного отодвигаюсь.
Что я такого сказал?
Я набрасываю сброшенный верхний сьют и хмуро говорю тебе.
- Идем.
Ты все еще продолжаешь фонтанировать эмоциями, и мне приходится привести тебя в чувства. Я бью тебя по лицу. Пощечины, раз и еще и...
- Успокойся, Рики.
Ты ошарашено сжимаешься и испуганно глядишь на меня. Так-то лучше.
- Я выбрал тебя, потому что я так хочу. Этого достаточно.
Я забираю тебя с дивана и несу на руках.
Во-первых, мне это приятно. Во-вторых, я сомневаюсь, что ты сам сможешь идти. Твоя голова бессильно лежит на моем плече.
Сквозь зубы.
- Глупый монгрел.
В спальне я швыряю тебя на кровать, а сам сажусь в кресло напротив.
- Приласкай себя, Рики.
Мне надо подумать. Ласки отвлекут тебя и дадут мне возможность успокоиться.
Почему я разозлился? Странно.
Бокал вина со стола, терпкий вкус.
Рики
От безапелляционных оплеух голова начинает трещать, и единственная радость, которую мне остается испытывать, это то, что из носа, как это со мной через раз бывает, не хлестанула кровища. Ты отдираешь меня от дивана и несешь в другую комнату, как трофей в непонятной мне войне.
- Глупый монгрел.
Дурацкий блонди! Да ты просто ни хуя не понимаешь, что такое живой человек и как с ним обращаться! Смех выбит пощечинами. И злоба опять клокочет во мне ядовитым источником. Ты ведь даже ни разу не поинтересовался, кто я вообще такой, даже в самые спокойные моменты, когда я, да, лежа рядом, слушая, как твое дыхание выравнивается, ждал этого. Ты же просто дорвался до нового развлекалова и торчишь от процесса. Кровь в венах превращается в жидкий холод. Ты сказал, что любишь меня чуть ли не сразу. Ни хуя. Ебаться тебе нравится. Ты бросаешь меня на лопатки на свой три на четыре метра траходром. Берешь бокал вина, и я снова рядовой пэт, а не Парень Из-за Которого Первый Консул Отправится В Ад За Нарушение Инструкций.
- Приласкай себя, Рики.
Возбуждение сошло на нет. Я то без сознания, то на твоем члене. Я устал от этих диких перепадов! Кто ты такой? Что тебе самому снится?... Я хочу видеть те же самые сны, что и ты... Я поднимаюсь, сажусь на край кровати и, обхватив колени руками, смотрю на тебя. Можешь еще раз ударить меня. Я привык. Я хочу знать. Я не хочу думать, что это просто секс, одержимость.
- Почему я? Почему ты пошел за мной? Почему говорил, что не настолько отчаялся, чтобы заниматься монгрелом, но я здесь?
Ясон
Все-таки у него очень странные понятия о жизни. Странные понятия вообще.
Конечно, он не хочет слушаться. Его ведь тоже задело. Только вот не понятно, что.
Я занят разглядыванием вина в моем бокале, занят своими мыслями, занят анализом происходящего. А ты сидишь на краю кровати, как испуганный зверек, и задаешь мне вопросы. Неправильные вопросы. Ты вообще не имеешь права их задавать.
Но я же хотел с тобой поговорить когда-то. Но о чем? Сейчас?...
- Потому что я так хочу.
Терпеливо повторяю, чтобы ты понял.
- Делай, что я говорю.
Я слегка сдвигаю брови на переносице и сжигаю тебя взглядом.
- Что за глупости снова, Рики?...
Я отставляю бокал и подхожу к кровати, вынуждая тебя поднять голову. Ты выглядишь совсем беззащитным сейчас. Но я то знаю...
- Встань на четвереньки, спиной ко мне, и раздвинь ягодицы.
Я все-таки хочу тебя. И прямо сейчас. Философию я оставлю на потом.
Я толкаю тебя на постель, чтобы ты разогнулся и...
Рики
- Потому что я так хочу.
Так хочешь. Заебало. Как все заебало. Я же просто оптимальная для тебя - надо же было так напороться - комбинация костей, мышц и тканей, куда тебе приятно вставлять свой член. Тебе лучше сейчас не подходить ко мне. Ты встаешь со своего кресла и привычным бросающим меня в бешенство жестом хватаешь меня за подбородок.
- Встань на четвереньки, спиной ко мне, и раздвинь ягодицы.
Взвинченный, я спускаю ноги с кровати, вцепившись в простыни, превращая батист в мятый хлам, предупреждающе рыча. Ты подобрал для себя подходящего звереныша. Так я и вести себя буду, как зверь. Не обращая внимания, открытой ладонью ты опрокидываешь меня назад, переворачиваешь лицом вниз, продеваешь руку под моим животом и сам ставишь, как надо.
- Рики, мне казалось, мы поняли друг друга. Не. Заставляй. Меня. Заставлять. Тебя.
Я изворачиваюсь и вцепляюсь в твою руку, с силой смыкая зубы. Снова вкус твоей крови. Вызывающий спазмы и тошноту. Потому что я не зверь.
Ясон
Двумя пальцами на шею, под челюсть. Ты размыкаешь зубы. Я убираю руку, чтобы ухватить тебя за волосы на затылке и выгнуть твою голову на себя. До твоего хрипа.
Рукой по отставленному твоему заду хлестко с оттяжкой.
- Ты. Будешь. Делать. То. Что. Я. Скажу.
Ты пытаешься вырваться, и я почти ломаю тебе позвоночник, ты замираешь. Я немного ослабляю хватку и, коленом раздвинув твои ноги, одним движением расстегнув застежки, вхожу в тебя. На полную. Ты кричишь и... Я начинаю двигаться. И твой крик переходит во всхлипы. Ты плачешь, уткнув голову в скрещенные руки и выставив зад, который я беру, потому что мне так хочется.
Я держу тебя за бедра и двигаюсь все сильнее, с растяжкой, почти выходя на полную и так же на полную резко входя.
Хорошо, что ты уже растянут. Но ты не понимаешь...
Ты пытаешься цепляться за постель, но я ударом ладони по затылку привожу тебя обратно в покорное состояние.
На мгновение выхожу из тебя и рывком переворачиваю на спину. Раздвигаю тебе ноги, и, подняв за бедра, опять вхожу. Стиль я менять не собираюсь. У тебя мокрое лицо, и ты кусаешь губы, чтобы не... сказать?... Кричать?...
Я беру твою руку и кладу ее на твой член.
- Ласкай себя.
Рики
Вот какой ответ ты даешь мне. Так даешь, что до горла достает. Ты не в состоянии остановиться и задуматься, почему я кусаюсь, как дикий, зная, что, скорее всего, получу по зубам, но вдруг до тебя допрет. Тебе это просто не нужно - знать, что у меня внутри. Там твой член, и это главное. Я пытаюсь отползти вперед, но не сдвигаюсь ни на сантиметр. Твои руки крепко держат меня за бедра, толкая на вторгающуюся в меня без жалости боль. На щеках горящие полосы слез. Я не вынесу снова унизительную процедуру по латанию моего зада. От сумасшедшей боли мне хочется орать. Я грызу свои руки. Ты выходишь из меня, я перевожу дыхание, я надеюсь, что все кончено. Но не так быстро, ты переворачиваешь меня на спину и разводишь мои ноги так широко, что мышцы натягиваются и, жуткое чувство, что сейчас порвутся. Ты вставляешь мне до упора, заставляя мой крик вырваться из легких. Дергаешь мою правую руку, чуть не выворачивая ее из суставов, и сжимаешь сопротивляющиеся пальцы вокруг моего обмякшего члена.
- Ласкай себя.
Нет любви, только раздражение в твоем нетерпеливом сухом тоне. Обида и гнев схлестываются внутри, разрывая мое тело, в котором тесно бушующей во мне злобе. Мои губы дрожат, горло перехватило удавкой слез, и я не узнаю свой тихий осипший рваный голос.
- Что, ублюдочный блонди? Насиловать до крови - это уже вошло у тебя в привычку? Ты больше никогда ничего не заставишь сделать меня! Что такого ты можешь сделать мне, чего со мной еще не делали другие ублюдки, чего со мной еще не делал ты! Продолжай! Ну!
Жестко рывком ты пришпиливаешь меня к кровати, вынуждая замолчать, захлебнуться криком.
Ясон
Оглушительный, как внезапное падение, оргазм настигает меня...
Что я еще могу сделать с тобой? А что ты делаешь со мной! Ты знаешь? Но ведь тебе это и не нужно знать. Для тебя все блонди на одно лицо. Был бы другой хозяин, ты бы и под него лег.
Я злюсь. Мне это несвойственно. Совсем.
Я выхожу из тебя, поднимаю твои ноги и осматриваю на предмет повреждений. Все в порядке. Я отпускаю тебя, не давая себе возможности возбудиться снова.
Привожу свою одежду в порядок и вызываю Дэрила. Я стою над тобой спиной к двери и разглядываю тебя. Я не знаю, что сейчас в моих глазах. Но... зачем ты провоцируешь меня?
Ярость схлынула, оставляя печальное послевкусие. Я слышу, как заходит Дэрил, и бросаю ему через плечо, уходя в ванную.
- Уведи этого пэта в его комнату и прикуй на ночь. На кровати в растяжку. И смотри, чтоб он не повредил себя ничем. Да, и смени белье на моей постели. Когда я выйду из ванной, я хочу, чтобы все было готово. И будь к этому времени здесь. Ты мне еще понадобишься.
И я ухожу. Я устал. Я так и не смог ничего тебе объяснить. Ты не слышишь меня.
Дикий глупый нежный монгрел.
Рики
В твоих глазах отвращение. Как будто кукла оказалась бракованной. В голове гудит от слез. При каждом вздохе в груди так больно и пусто, что никакой другой боли я больше не чувствую. Ты вынимаешь свой холодный презрительный взгляд из моих глаз, и я, обессиленный, откидываюсь на кровать, как будто снят с клинка. Но рана от твоего взгляда остается и кровоточит. Почему для меня так важно, как ты смотришь на меня? Даже сейчас! Особенно сейчас... Особенно... Дэрил поднимает меня, чуть ли на себе тащит в мою комнату и скидывает на постель. Каждую руку и ногу в кожаные браслеты. Цепи в кольца на них.
- Ясон...
Мне все равно, что фурнитур слышит и видит слезы. Ничего не имеет значения. Только пристальный синий холод из твоих глаз. От него все кости ломит и стучат зубы. Меня всего трясет, как в лихорадке. Я не пытаюсь бороться с припадком. У меня больше нет сил казаться сильным. Пэту ни к чему, да, гордость, ты так говорил. Дэрил вытирает мое лицо влажными салфетками. Я чувствую, как игла - с релаксантом или чем-то вроде того - входит под кожу. Я поворачиваю голову от стены и поднимаю - словно бетонные - ресницы.
- Чем угодно.
Шепотом. Дэрил наклоняется ко мне.
- Тебе что-то нужно? Говори внятно, я должен вернуться к господину.
Я облизываю губы и повторяю громче.
- "Чем угодно". Скажи это Ясону. Передай... По... Пожалуйста.
Я опять отворачиваюсь к стене и закрываю глаза, растянутый на цепях и своей слабости.
Ясон
Дэрил успел сменить постельное белье и ждал меня, как я и приказал, около кровати.
Я замерз под ледяным душем. Сухой воздух немного согрел меня, но... Это все не то, совсем не то, что сжимать тебя в объятиях и смотреть, как ты прикрываешь ресницы в истоме. Я же знаю, что тебе нравится это. Но почему ты так ведешь тогда себя со мной, Рики?
- Рики...
Я держу вкус твоего имени на губах, закрыв глаза, сегодня наверняка опять увижу тебя во сне. Странно, когда ты спишь рядом со мной, сны совсем другие. А так... Ты как будто дотягиваешься до меня. Стук твоего сердца...
- Все готово, господин.
- Хорошо. Принеси мне вина и можешь быть свободен на эту ночь.
Дэрил кланяется, но немного медлит и неуверенно мнется.
- Ты хочешь что-то сказать?
Он опускает глаза и, кажется, готов провалиться сквозь пол.
- Ваш пэт просил передать вам...
Что? Рики, ты заговорил с Дэрилом? Да еще и...
- Рики? Что?
Мне холодно, очень холодно. Я застываю, плотно запахнув кимоно.
- Он просил сказать вам "Чем угодно".
- И все?
- Да, господин.
Вот как. Ты научился просить? Я мгновение раздумываю.
- Хорошо. Приведи его обратно.
Дэрил явно ожидал такой моей реакции. Он кивает и спешно уходит.
То же мне. Ангел-вестник.
Я сажусь в кресло. Осталось немного вина. Я жду Дэрила... с тобой... если ты...
Мне невыносимо холодно, и я закрываю глаза. Темнота обычно успокаивает и согревает.
Рики
Я просто хотел, чтобы ты сказал мне. Чтобы ты повторил. Рики, от каждодневного траха ты совсем разучился думать головой, а не головкой? Ясону нравится трахаться с тобой, и чего не скажешь во время оргазма, но ты не особенный. В правилах блонди для тебя не будет и не может быть исключений. Двери раскрываются, и я поворачиваюсь, широко распахивая глаза навстречу. Ясон? Конечно. Нет. Дэрил. Зачем-то фурнитур идет в ванную. Недоумевающий, я слышу шум набирающейся воды. Дэрил снимает с меня цепи, помогает подняться и дойти до ванной. Когда я оказываюсь в воде, он трет меня, как будто я больной или ребенок. Значит, он... Ты...
- Спасибо.
Я правда не думал, что Дэрил исполнит мою просьбу. Где-то даже - остатки меня прежнего - надеялся, что уж кто-кто, а Дэрил точно не станет просить за меня. Мне кажется, он ждет, что я скажу что-то еще. Я молчу, и Дэрил заговаривает сам.
- Не надо "спасибо". Просто постарайся сделать так, чтобы мне больше не пришлось возиться с тобой, Рики.
Дэрил вытаскивает меня из воды, сажает на бортик и, ворча про глупого монгрела - вы все сговорились, или он уже наслушался этого от тебя, - вытирает мне кожу и волосы, приводя в приличный, по его словам, вид.
- Идти-то сам сможешь?
Я киваю и встаю. Но около твоей двери ноги отказываются двигаться, как будто наполняются воздухом, и не держат. Дэрил толкает меня в спину, и я влетаю в твою спальню. Дэрил опускает мое отказавшее тело на колени. В полумраке с бокалом ты застыл в кресле, твои глаза, они усталые.
- Долго еще ты собираешься упрямиться, Рики?
Я с трудом отрываю свой взгляд от багрового следа укуса на твоей левой руке и отвечаю тебе вопросом, который ты так любишь задавать мне.
- Чего ты хочешь?
Ясон
Почему я делаю такие поблажки этому монгрелу? Почему я позвал его сразу же, как только он согласился со мной? Почему?... Все это происходит... как во сне. Где видишь, что впереди пропасть, и все равно делаешь шаг, ближе и ближе. Я иду к пропасти. И ты идешь за мной. Наваждение.
Дэрил вталкивает тебя в двери, как будто ты не хотел идти. Я вижу, что ты измотан и почти падаешь. Дэрил подхватывает тебя и аккуратно опускает на колени. И удаляется, повинуясь моему жесту.
Ты стоишь, опустив глаза, но, как только он уходит, поднимаешь измученный взгляд.
"Чего ты хочешь?"
Как забавно. Задать мне мой же вопрос. Тем более, что я вряд ли смогу сейчас тебе это сказать. А то, что могу, ты уже знаешь.
- Я много раз говорил тебе, чего я хочу. Ты не запомнил? Ты мой. И должен следовать своим обязанностям пэта. Раз уж ты решил быть со мной.
Я почти залпом заливаю в себя вино. И начинаю медленно согреваться. Ты, я знаю, это из-за тебя.
- Иди сюда.
Я поднимаюсь и иду к постели.
Ты, шатаясь, бредешь за мной. Около кровати мне приходится быстро поймать тебя и уложить, иначе бы ты упал. Запах твоей кожи, ее гладкость, твое тело... сводят меня с ума в один момент.
- Рики...
Я оставляю кимоно на полу и иду к тебе. Близко. Придвигаюсь, обнимая. Наверное, ты чувствуешь, как я холоден. Но не в сердце, не в сердце...
- Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?...
Рики
- Я много раз говорил тебе, чего я хочу. Ты не запомнил? Ты мой. И должен следовать своим обязанностям пэта.
Пэт. Это слово острой бритвой проходится по мозгу. Неосознанно я подношу руки к вискам и только сейчас замечаю, что на мне нет наручников, как обычно, когда ты наказываешь меня. Ты зовешь, и я иду, на своих непослушных негнущихся ногах, к кровати. Умудряюсь оступиться, но ты подхватываешь меня и прижимаешь к себе крепко, до хруста в костях. Ты сбрасываешь одежду. Кожа к коже. Я вжимаюсь в тебя еще теснее, чтобы между нами совсем не осталось воздуха, расстояния и... пустоты. Твой взгляд уже не лед. Он растаял. Твои теплые пальцы скользят по моей груди к губам. Мне хочется забрать их в рот, но я боюсь, что синяя вода снова замерзнет до льда. Ты ложишься на меня сверху, мягко вминая в свежие простыни. Твое матово сияющее в темноте лицо прямо надо мной.
- Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?
Тело наполняется сладкой тяжестью. Как будто я очень долго не чувствовал его, парализованный, и наконец могу ощущать.
- Я... нет... не... сопротивляюсь.
Твое дыхание на моих губах горячее. Я хочу, чтобы оно оказалось во мне. Я кладу свои руки тебе на плечи - не прикасаясь, запястья висят на весу - и тянусь к твоему дыханию, провожу языком по твоим губам, и ты проскальзываешь в мой рот, сам смешиваешь свое и мое дыхание в одно.
Ясон
Поцелуй. Как всегда, сводящие с ума твои поцелуи. Как долгий глоток вина в безвоздушном пространстве. От него кружится голова, и кровь бьется о стенки сосудов. Ты со своей несмелой лаской. Боязливо, осторожно тянешься ко мне. Я улыбаюсь, целуя твою грудь там, где бьется сердце.
Языком дразняще по соскам, прикусить, чтобы ты вскрикнул и выгнулся на меня. Твои ноги уже раздвинуты. Я приподнимаю их и вхожу.
Я слышу твой вскрик, в котором больше удовольствия, чем боли. Хорошо, что в прошлый раз я не травмировал тебя серьезно.
Я начинаю двигаться, ты обнимаешь меня ногами, впуская в себя. Я скольжу по твоей коже руками, приподнимая твои бедра и держа тебя почти на весу. Я начинаю двигаться резче и тяжелее, ты опираешься на локти, ткань под твоими пальцами сминается. Ты раскидываешь ноги и так раскрываешься, как я никогда не замечал за тобой. Тебе... нравится?
Ты как огненный смерч, случайно ставший человеком.
Я нависаю над тобой, меняя направление движения в тебе, ты вскрикиваешь и вскидываешь руки. Я ловлю их ладонь в ладонь, прижимая к кровати, распиная тебя своим телом.
Твои влажные виски, твое дыхание, ты...
- Рики...
Рики
Ты рвешь поцелуй, я не хочу этого, я едва успеваю проконтролировать свою руку, которая готова вцепиться в твои волосы и снова соединить мои губы с твоими. Вместо твоих волос мои пальцы тянут воздух, и я сбрасываю своевольные руки на простыни, сжимаю белый шелк вместо бледно-золотого. Твой рот, который я так хочу, занят моими сосками. Я знаю, ты прикусишь их сейчас, один и второй, я бессознательно сжимаюсь, ожидая. Это совсем небольшая боль, только чтобы услышать мой крик, тебе нравится заставлять мое тело звучать, это возбуждает твое желание. Мое тело боится твоего, дрожь бьется в каждой вене, в каждой артерии, очень слабая, хорошо спрятанная, ты не почувствуешь. Мое тело не верит твоему, не верит, что может быть не больно долго, твое желание требует боли, но сейчас между нами с нами в нас только наслаждение. Я хочу наполнить им свои дрожащие вены и артерии до краев, напиться белой стороной твоей любви до полного изнеможения, чтобы потом терпеть черную. Я раздвигаю ноги так широко, как только могу, чтобы ты мог взять меня без остатка, отдавая тебе другие свои - напитавшиеся удовольствием - крики. Резким толчком, от которого мутнеет сознание, ты опрокидываешь меня в отсутствие света, я еще не насытился белым, я пытаюсь удержаться и вскидываю руки. Твои пальцы, они переплетаются с моими, крепко, не давая мне упасть. Светлые мягкие волосы задевают и щекочут мое лицо, твои губы совсем рядом, я нахожу в себе силы приподняться и впиться в них. Твой язык берет мой рот, твой член двигается во мне, свет гаснет почти совсем, наслаждения так много, что ни для чего другого просто не остается места.
Ясон
Я прерываю бесстыдную пляску наших языков и губ и сжимаю твои пальцы между моими. Слегка. Только чтобы почувствовать твое напряжение, когда ты вцепляешься в мои руки. Я успокаивающе расслабляю ладони, давая тебе понять, что все в порядке.
И немного останавливаюсь, любуясь тобой таким. Не провоцирующим меня на насилие. Не уставшим от собственной лжи. А настоящим. Моим.
Ты недовольно двигаешь бедрами, заставляя меня...
- Ну же, скажи это, Рики...
Я слегка задеваю простату, и ты выстанываешь что-то невнятное. Ты хмуришься, немного...
Я склоняюсь над тобой, забирая поцелуем. Только поцелуй, никакого больше движения. Мой Рики. Ты начинаешь двигаться сам. Я не знаю, как тебе это удается в этой позе, но ты буквально насаживаешься на меня. Я хитрю, играю, ухожу от желаемого тобой направления, силы, глубины. Твой стон, просительно недовольный. Я улыбаюсь.
- Ну же Рики... я жду.
Несколько твоих попыток еще, и ты... Раскрываешь глаза, затуманенные поволокой страсти. Я смотрю прямо в них и демонстративно облизываю свои губы.
Склоняюсь к самому твоему уху, щекоча прядями волос, и шепчу, вбирая твой запах, твое дыхание, твою дрожь...
- Рики... скажи мне...
Рики
Пружина напряжения во мне готова распрямиться мощным оргазмом. Но в самый нужный момент ты отпускаешь меня. Ты не выходишь из меня, но останавливаешься, внезапно отрезвляя меня до тихого недовольного рычания. Возбуждение гуляет по моему телу, водовороты сладострастия мучительно приятно и терпко закручиваются в паху, зажатый между твоим и моим животом член требует немедленной разрядки. Я не могу дотронуться до себя, и то, что ты удерживаешь мои запястья, теперь превращается в грубую пытку. Твои бедра вжимают меня в кровать, я все равно пытаюсь двинуться на тебя, обхватывая ногами, но этого слабого трения недостаточно, оно только еще больше распаляет. Я хочу, чтобы ты продолжал без жалости входить в меня, вбивая в простыни. Ты смотришь, забавляясь моими неудачными попытками добыть для себя облегчение.
- Ну же Рики, я жду. Рики, скажи мне.
Да что тебе еще говорить опять! Неужели нельзя никак без этого ритуал? Ты делаешь рывок бедрами, моя голова безвольно запрокидывается, и я забываю, что нужно делать вдохи. На меня несется огромная волна, но ты прерываешь движение и останавливаешь мчащуюся на меня стихию. Тебе нравится терзать меня властью твоего умопомрачительного тела. Нравится наблюдать, как я прогибаюсь под свой инстинкт.
- Ясон! Ты... Я не железный! И не мазохист! Черт тебя побери! Не останавливайся! Трахни меня! Я должен просить?! Прошу! Не останавливайся на полдороги! Делай что хочешь, но не останавливайся!
Ясон
Я удовлетворенно закрываю глаза и начинаю двигаться. Чуть отодвинувшись от тебя, с силой забирая тебя на полную длину. Ты вскрикиваешь и сжимаешься в пароксизме оргазма. Быстрого и яростного, как и твой крик. Я продлеваю и продлеваю твое удовольствие, подминая тебя собой. Ты выгибаешься и пытаешься увернуться. Но тебе это не удастся. Я еще не закончил.
Тебя трясет, и ты вырываешься, но нет, не сейчас. Я с отмашкой беру тебя, сильно, впечатывая в простыни, как тебе и нравится.
- Хорошо, Рики. Не дергайся, иначе я покалечу тебя.
Я выдыхаю эту фразу долго, слово за словом, с каждым движеньем. Ты замираешь.
Я придерживаю тебя за плечи, не давая возможности уйти и догоняя тебя... догоняя... Оргазм вбивает меня в тебя на полную.
Хриплый стон, сбитое дыхание, момент безвременья. Только ты и я...
Я выхожу из тебя и растягиваюсь рядом. Усмешка, когда я тебя обнимаю, чтобы прижать для поцелуя.
- Так ли уж плохо быть моим, монгрел?...
И беру твои губы.
Рики
После сокрушительного оргазма мышцы внутри как будто застывают и сжимаются. Моя просьба не останавливаться тоже оборачивается пыткой. Ты подтягиваешь мои руки выше и держишь у меня над головой, проламывая меня, вызывая наружу слезы на грани боли и крики на грани сумасшествия. Как только что я пытался двинуться к тебе, с тем же упорством я пытаюсь отодвинуться от тебя, также безрезультатно. Комната вертится перед глазами распадающимися паззлами. Я не могу понять, от чего меня трясет. От того, что мне слишком хорошо или от того, что мне слишком плохо, но это слишком, я не могу больше!
- Не дергайся, иначе я покалечу тебя.
Мягкая забота и явная угроза в голосе. Этот жуткий контраст заставляет меня закусить губы и, не сопротивляясь, вынести еще несколько минут. Когда ты выходишь из меня, я со стоном сдвигаю ноги и обнимаю себя руками.
- Так ли уж плохо быть моим, монгрел?
Твой рот находит мои оцепеневшие губы. Ты целуешь меня долго и медленно, не требуя ответа. Наконец ты совсем отпускаешь меня, переворачиваешь на живот и проводишь пальцами по моей спине. Я знаю, твои ногти скользят по белым и розовым - недавним - шрамам. Хорошо, что ты не видишь моего лица сейчас. Слезы катятся по щекам очень тихо. Совершенно беззвучно.
Ясон
Я чувствую под ладонью какое-то не такое дыхание и резко переворачиваю тебя на себя. От неожиданности ты не успеваешь среагировать защитой.
- Что случилось, Рики?...
Я вытираю твои слезы кончиками пальцев, но соленая вода не останавливается. А я не понимаю, почему это с тобой.
Взгляд на простыню, крови нет. Так в чем же дело?
Я прижимаю тебя к себе. Ты утыкаешься мне в грудь и почему-то разражаешься рыданиями. Ничего не понимая, я просто глажу тебя по волосам, по спине, по ягодицам. Тебя трясет.
Не понимаю.
- Что?... Что с тобой?...
Я пытаюсь понять, но ты прячешь лицо, и подушка под моим плечом становится мокрой.
- Рики...
Я поворачиваю к себе твое лицо и касаюсь губами твоих губ. Ты пытаешься оттолкнуть меня, но, конечно, ничего не выходит. И я обнимаю тебя, заставляя увлечься поцелуем, заставляя... успокоиться.
И только потом тихо.
- Что такое, Рики?... Я хочу знать.
Рики
Ну, зачем ты разворачиваешь меня к себе. Ласково гладишь мои волосы, и слезы льются еще сильнее, я сам не знаю, почему, мои мозги превратились в сплошную головную боль, виски ломит, словно изнутри кто-то прорубает выход из тюрьмы. Ты слизываешь мои слезы, целуешь меня, и я сам чувствую самую соль своего отчаяния бессилия стыда.
- Больно... это больно... больно...
Ты снова тщательно осматриваешь меня и сжимаешь мои плечи, глядя мне в глаза в упор, как будто беспокоишься.
- Больно? Рики, где тебе больно?
От этих твоих слов мне хочется оставить еще один след по соседству с тем укусом, который багровеет на твоей руке. Я судорожно вздыхаю.
- Больно... быть твоей вещью. Ты знаешь, что такое боль? Не физическая боль, а боль?! Да что ты знаешь об этом...
Я не хочу говорить. Слова ничего не поменяют. Я снова сорвусь и все.
Ясон
Я знаю, что такое боль. Я молчу и ничего не скажу тебе. Просто потому, что не надо.
Вещь. А кто мы, по-твоему, для Юпитер? Мы блонди. Вся наша жизнь простроена от звонка при выходе из кокона до звонка при входе на последнюю коррекцию - эвтаназию.
Я знаю, что такое боль, потому что... боюсь потерять тебя. Но не скажу тебе об этом... Потому что знаю, что ты не согласишься со мной. А объяснять тебе... Это, вероятно, уже бесполезно. Я же пытался, но...
Все заканчивается... вот так. Мы слишком разные, и все же...
Я стараюсь успокоить тебя. Глажу твои волосы, плечи, бедра, руки. Стараюсь сказать телом то, чего не могу сказать словами. Возможно, так тебе будет яснее.
Ты вжимаешься в меня, заставляя сделать мои объятия еще более крепкими и близкими. Тебя еще колотит, но я согреваю тебя свои дыханьем и ласковыми словами, всеми, которые знаю. Ты даже тихо улыбаешься на что-то...
Ты устраиваешься на моем плече. Привычно, удобно, близко.
Мне так не хватало тебя, пока ты был болен. Я очень постараюсь держать себя в руках, чтобы ты не заболел вновь. Ночи без тебя - это невыносимо.
Наверное, боль в моем сердце говорит мне, что я еще живой, и не окончательно стал придатком нашей мертвой машины?
Я не хочу быть мертвым. Пусть болит.
- Рики...
Твое теплое дыхание у меня на коже, ты вздыхаешь и тянешься ко мне во сне.
Я не отталкиваю, просто устраиваю удобнее.
Музыкальная тема: Friction
Рики
Я смотрю и смотрю на крохотные точки розовых лепестков, опадающие с хрупкого тонкого дерева день за днем. Голос Кима выдергивает меня из сопровождающегося шелестом книжных страниц состояния бездумного ступора. Мне легче не думать, я уже ничего не контролирую. И если вдруг ты решишь вернуть мне меня, даже у тебя ни черта не получится.
- Тебе тоже нравятся голограммы, Рики?
- Голограммы? О чем ты, Ким?
- Ну, ты сколько сидим, смотришь на нее.
- Я... я не подумал, что это...
- Ты думал, все это вокруг настоящее? Нет, иногда ты в самом деле бестолковый. Этого дерева уже давно нет в природе, и вообще было бы слишком дорого иметь сад полностью из живых растений.
От того, что это чертово дерево, на которое я с таким усердием пялился, лишь фальшивка, мне становится до омерзения тоскливо, и настроение катится по наклонной. Как будто у меня что-то отняли. Глупость. Но это разочарование не выходит у меня из головы весь остаток дня. Когда приходит Дэрил и надевает на меня кожаные ремни, я никак не реагирую, и он тоже ничего не говорит, просто делает свое дело. Он в последнее время вообще замолчал. Фурнитур приводит меня в комнату для гостей. Ты кажешься увлеченным игрой в бильярд с блонди, чьего пэта я помял на шоу. Мое тело сразу напрягается в тугой комок нервов и нехороших предчувствий. Ты даже голову не поворачиваешь в мою сторону и загоняешь в лузу новый шар. Кий звонко бьет по гладкому боку. Я непроизвольно вздрагиваю от звука удара. Или от того, что твой друг бросает на меня свой тяжелый оценивающий взгляд. Я не понимаю, зачем я здесь, и мне не нравятся мои догадки на этот счет.
Ясон
Рауль решил сегодня испортить мне вечер. Конечно, я давно не приглашал его на наши вошедшие в привычку вечерние встречи. Да, я стал редко посещать его шоу, и то только после настойчивых приглашений. Разумеется, в последнее время мои дела все меньше ему понятны, и он волнуется за меня. "И этот монгрел..."
Конечно, Рауль, и этот монгрел. И с ним мне проводить вечера куда приятней, чем с тобой. И шоу мне надоели, потому что...
- Да, конечно. Я буду рад видеть тебя, Господин Советник.
Я привычно киваю в экран связи. И отключаюсь. А что, если ты?...
Конечно, я предположил правильно. Я бы удивился, если бы это было не так.
"Как поживает твой дикий пэт, Ясон?"
- Успешно. Эксперимент идет полным ходом.
"Я мог бы оценить его успехи?"
Ты решил проверить?... Меня, себя, его?... Я знаю, что ты подозреваешь, и мне иногда так хочется, чтобы ты узнал правду...
- Да, конечно, Рауль. Если ты так хочешь. Предпочтешь одиночное или групповое представление?
Ты колеблешься, это видно по твоим дрожащим ресницам. Я дожидаюсь ответа, мелуя ударный конец кия. Насмешливо, спокойно наблюдая за твоей реакцией. Да, Рауль, я узнал кое-что, что заставит вспыхнуть твои щеки.
"Одиночное".
Быстро говоришь ты и встряхиваешь волосами, наклоняясь для удобной позиции удара по шару.
Я отдаю надлежащие приказания и вновь вступаю в партию с тобой.
Около кресел сервируют стол, вино, фрукты, сладости. До конца партии еще несколько ходов. Приводят тебя и заставляют встать на колени около дверей. Твой взгляд тревожен.
Не подведи меня, Рики.
Рауль пропускает шар, и партия переходит ко мне. Я в пару ударов заканчиваю ее и откладываю кий.
- Вина, Рауль?
Больше всего мне хочется его выставить отсюда и заняться... тем, чем я привык заниматься вот уже несколько месяцев подряд. Но... мне надо быть осторожным.
Мы располагаемся в креслах. Дэрил наливает нам вина. Рауль натянуто, но очень мило улыбается мне, искоса разглядывает тебя. Была бы его воля, ты бы давно был утилизован, я знаю. Но ты мой, а значит, ему придется с этим мириться. Но что значит его взгляд?...
- Подойди, Рики.
Мой голос невольно отдает той мягкой нотой, которой я привык разговаривать с тобой.
Ты подходишь и опускаешься на колени уже перед столиком. Пока все идет нормально. Ты пытаешься поймать мой взгляд, но я мягко ухожу, лишь успокаивая тебя движением ресниц.
- За прекрасный вечер, Рауль. Я рад, что ты зашел.
"Да. За прекрасный вечер".
Легко коснуться его бокала и кивнуть на тебя.
- Пэт готов. Предпочтешь с инструментами или так?...
Рауль мягко улыбается и смотрит на тебя оценивающе.
"С инструментами".
Я приказываю Дэрилу принести фаллоимитатор.
- Приготовься, Рики. Приласкай себя.
Рики
Длинным резким безжалостным ударом кнута твой приказ проходится по тому наивному внутри меня, что поверило в то, что мне не придется больше стоять сексуальным манекеном. Манекеном? В том-то и дело, что я должен двигаться - похотливо и волнующе. Дрочить - красиво и экстатично. Стонать - с желанием и готовностью. Я даже не знаю, на кого мне хочется наброситься больше. На твердокаменного блонди с любопытным ожиданием в змеином взгляде или на тебя. Вальяжно закинувшего ногу на ногу, с полным бокалом в затянутой в перчатку руке, с беспрекословной ненавистной интонацией. Но я сам себе солгал. Ты ничего не обещал мне. Моя уверенность, позволявшая мне подчиняться тебе последний месяц, была просто голограммой. И если кого-то казнить, то себя самого. За дурацкие иллюзии на твой счет. Ты еще любезно интересуешься у своего гостя, в каком виде он желает поиметь меня своими зелеными гляделками.
- Предпочтешь с инструментами или так?
Рауль смотрит на меня, как мясник смотрит на животное, которое сейчас забьет, чуть ли не с лаской. Господину Ты Неправильно Использовал Мою Вещь И Теперь Я Попользую Тебя хочется видеть, как меня натаскали. А тебе что, хочется показать?
- С инструментами.
Хорошо, Ясон, посмотрим, как ты это выдержишь. И как ты это выдержишь, Рауль. Я же тут обязан больше всех получать удовольствие от происходящего! Со всей силы вцепившись глазами в блестящие зрачки Рауля, как может только убиваемое животное, я медленно убираю за ухо прядь ставших совсем длинными до плеч волос и перевожу пальцы на свои губы. Мой взгляд сросся насмерть с зеленой радужкой. Я облизываю пальцы, один, второй, тщательно, с показной охотой. Пальцы скользят к соску, оставляя влажный след на коже. Я покусываю губы, как будто уже едва сдерживаюсь, так хочу оттрахать себя перед вашим столиком.
Ясон
Наблюдение за наблюдающим всегда было для меня утонченным удовольствием.
Да, Рики, ты понял, что я хочу.
Ты уже прекрасно все умеешь. Я потом...
Я отпиваю вино, топя в алом отсвете свой смеющийся взгляд. Смотри, Рауль, это такое шоу, которое не поставит для тебя ни один из твоих пэтов. Потому что пэты... не могут заниматься сексом с блонди.
Мне хочется рассмеяться. Рауль, ты так подставился.
Приходит Дэрил с внушительным фаллоимитатором, и я жестом останавливаю его за твоей спиной, чтоб не мешал.
Уверенные пальцы неторопливо скользят по телу. Мимолетный взгляд на меня. Ты закрываешь глаза и коротко вздыхаешь. И вновь открываешь, только твой взгляд становится другим. Ты вцепляешься в Рауля глазами, как тогда руками в золотистую пешку.
Твои ласки, скользящие по телу... Я вижу, как господин Советник начинает заводиться, он сам не осознает. Конечно, откуда же ему знать, как назывется и чувствуется это состояние. А я знаю. И чувствую.
И ты... Рики.
- Растяни себя внутри.
Короткая команда, услышав которую ты закусываешь губы и изгибаешься, как тебя учили. Ну же, будь умницей, Рики.
Мы встречаемся глазами... мой взгляд обещает... обещает...
Ты увлекаешься. Я прикрываю глаза и перекидываю твой взгляд в сторону... Вот где настоящее шоу. Рауль. Я с удовольствием приберегу эту запись для тебя. Глаза крупным планом.
Рики
Я ласкаю пальцами свой живот, едва касаясь, расслабленной пятерней. Вторая рука в контрасте жестко теребит отвердевший - простая телесная механика - сосок. Мое тело заводится помимо моей злости, помимо моей обиды, помимо моей боли, приученное тобой целиком отдаваться этим несущим истому касаниям. С живота рука перебирается к мгновенно отвечающему на ласку пальцев члену. Я повторяю все, что ты обычно проделываешь со мной, без тени смущения прижимаясь руками к моей груди и ртом к моему паху. На лице Рауля проступают уродующие белую кожу красные пятна. Удивительно, до нелепости быстро. Я еще даже не начал трахаться с его сузившимися - чтобы было легче терпеть мою наглость - глазами. Я перекатываюсь на спину, чтобы иметь доступ ко всем чувствительным точкам. Повернувшись боком, но не отводя глаз, я широко раздвигаю ноги и, следуя за твоим приказом, приподняв бедра, насаживаю себя на свои пальцы, невольно соскочив взглядом на тебя. Ты прячешь улыбку в глотке вина и оглаживаешь контур моего тела ресницами. Словно со стороны я слышу.
- Было бы неплохо завязать ему глаза. Они отвлекают. Что скажешь, Ясон?
Ясон
Я делаю очень удивленный вид.
- Ты думаешь?
Тебе.
- Закрой глаза. Так.
Осматриваю получившуюся картину. Неплохо. Но когда ты держал его взглядом, было лучше. Я практически отворачиваюсь от тебя.
- Дэрил, помоги ему, дальше пусть сам.
Краем глаза вижу, как исполнительный Дэрил отводит твою руку и вставляет в уже растянутый анус включенный искусственный член. Ты вцепляешься в него пальцами. Да, он несколько великоват для тебя сейчас, хотя и не сравнить с...со мной. Однако я знаю, какой ты выносливый.
- Еше вина, Рауль?
Господин Советник сидит, не заметив, что стискивает в руке уже пустое стекло. Дэрил склоняется над его бокалом, наполняя его. Рауль медленно успокаивается. Расслабленно откидывается в кресле.
"Неплохо. Но с моей точки зрения, все еще грубовато. Не находишь?"
- Но пришлось начинать почти с нуля, не забывай.
"Так что насчет того, чтобы свести его с самкой из моего гарема?"
Сколько равнодушно проверяющего яда в тебе, Рауль. Я качаю головой.
- Я еще раз проверил его данные. Не думаю, что стоит... портить твоих племенных.
Ты знаешь, что я лгу, Рауль. И я знаю, что ты знаешь. Но мы просто сделаем вид, что не заметили этого.
"Твое дело, Ясон. Но на твоем месте я бы не стал... так рисковать".
Вот ты и проговорился, Господин Советник.
- Я всегда просчитываю степень риска, Рауль. Ты же знаешь.
И не тебе вмешиваться сейчас в то, что я делаю для себя.
Стон снизу прерывает нашу пикировку. Ты хочешь что-то сказать? Я вижу, как напряжена твоя рука, не касающаяся члена. Как ты яростно долбишь себя вибратором. Твои губы влажные и припухшие от страсти, раздирающей тебя.
Я пойду на поводу у Рауля? Никогда. Ты только мой.
В приоткрытых глазах я вижу предательский блеск. И твой шепот...
Рики
Сволочь. Я даже не подумал, что Рауль может вот так запросто расправиться с моим маленьким заговором. Я плотно зажмуриваю глаза и сжимаю зубы. От досады все мое тело тоже собирается в тугую пружину. Когда Дэрил - его сосредоточенное дыхание надо мной - убирает мою руку и втискивает в меня каучуковый член, я невольно вскрикиваю от обдирающей нутро сухой боли и от унижения, что фурнитур дотрагивается до меня вот так отвратительно интимно. В следующий хриплый крик - уже нарочитый - я назло вкладываю как можно больше напускного вожделения. Пусть змеиноглазая сволочь не думает, что мне до тошноты паршиво от всего этого гребаного спектакля. Мне хочется снова сжать зубы и кусать губы, но мой рот приоткрыт, и я постанываю в такт методичным грубым движениям, вгоняя в себя искусственный фаллос. Мои пальцы обхватывают нажимают толкают. Мышцы расходятся под насильственным вибрирующим напором. Я задеваю самую нежную подлую отзывчивую точку, и мне уже не надо притворяться. Рука становится скользкой от пота и смазки. Эта огромная дрянь уже целиком во мне, и я давлю на круглое основание, покачивая бедрами, тараня себя наслаждением. Темнота под глазами лишает меня не только зрения, но и слуха, я слишком сосредоточен на своих ощущениях, я чувствую, что меня уже беспорядочно дергает, пальцы ног прижимает друг к другу, как бывает перед сильным оргазмом. Я облизываю губы и исподтишка бросаю на тебя взгляд сквозь влажные ресницы. Насколько ты в расположении.
- Ясон...
Я сглатываю. Я не уверен, что могу называть тебя по имени. Я не привык, у меня язык не поворачивается назвать тебя, моего любовника - плевать на все твои замашки блонди - господином, как это делает Дэрил и твои пэты.
- Ясон... Могу я... могу кончить?
Ясон
Мой взгляд полон страсти и... нежности. Вот, Рауль. Тебе ведь было так интересно, что происходит?
Я киваю, смешивая движение поцелуя губами с прикосновением к краю бокала. Это неуловимое замаскированное движение невозможно откомментировать, но и не понять его тоже нельзя. Рауль хмурится, в его глазах колючие льдинки ревности и... сожаления. Что, хотел бы также лежать у моих ног, а, господин Советник?
Я кошусь на него со спокойным вопросом. Ответ на который пугает даже его самого.
- Можешь кончить, Рики.
И ты кричишь. Захлебываешься в своем яростно чувственном оргазме у моих ног. Хорошо, что ты не сшибаешь столик. Ты очень горяч, мой монгрел. Надеюсь, это представление только раззадорило тебя. Я жду ночи.
Я смотрю на Рауля. Внимательно.
Ты, расслабленный, раскинулся обессилено на ковре. Свернулся калачиком, глядя на меня снизу вверх. Я киваю тебе.
- Молодец. Хорошо.
Твои губы дергаются в подобии улыбки, так вымученно, что у меня щемит в груди.
Мне кажется, или Рауль готов запустить в тебя фужером?
Но он тщательно сдерживает себя и, сверившись со временем, бросает фразу.
"Мне, кажется, пора, Ясон. Завтра будет Совет. Надеюсь, ты не забыл?"
Я отвожу от тебя свой взгляд. Глядя в его глубокие глаза.
- Не думаешь же ты, что я могу опоздать, Рауль?
Я качаю головой, отметая подобное предположение. Мы оба привыкли к этой шутке, и я понимаю, что он хочет вернуть себе равновесие с ее помощью. Он старательно не замечает тебя.
Дэрил уже вынул фаллоимитатор из твоего зада и помог тебе перебраться в сторону к дивану.
- Прекрасно, что ты зашел ко мне сегодня. Надеюсь, тебе был приятен этот визит...
"Конечно. Твое изысканное гостеприимство не может оставить равнодушным".
И острый ненавидящий взгляд в твою сторону. Еще бы...
- Буду рад увидеть тебя снова, Рауль.
"Взаимно, Ясон".
И он уходит, провожаемый Дэрилом. Мы остаемся одни.
Я наконец-то могу смотреть на тебя открыто.
- Иди сюда, Рики.
Рики
Распахнув - против приказа - глаза, я выгибаюсь с громким криком. Обрушиваясь с высоты неимоверного возбуждения вниз в дрожащую бездну. Мощный оргазм просто катает меня по ковру. Когда все заканчивается, я дышу тяжело, одуревший от испытанного удовольствия, силясь прийти в себя. Столик и две фигуры как будто в тумане, словно не настроена резкость. Я подтягиваю ноги к запачканному спермой животу, прижимаю ослабевшие руки к груди, закрываясь, прячась в себя, оглушенный устроенным мною концертом, своим мучительно откровенным - перед двумя пристальными взглядами - наслаждением. Дэрил поднимает меня, ставит на ноги и уводит к маленькому мягкому диванчику по другую сторону бильярдного стола. С облегчением я понимаю, что вы расфыркиваетесь на прощание. Рот Рауля произносит аккуратные вежливые фразы, но его пальцы готовы раздавить так и не выпитый им бокал. Красные пятна на лице стали еще отчетливее. Он так и пойдет к себе таким уродом? Вот точно ему бы сейчас фарфоровую маску, с которой у меня ассоциируется его скупое на мимику лицо, чтобы прикрыться. Напоследок Рауль пытается прибить меня взглядом, но я даже глазом не моргаю. Катись давай, шоу кончено. Дэрил катится вместе с ним. Хорошо. Потому что, блядь, у меня есть, что сказать тебе. Ты смотришь на меня, как довольный собаковод, как будто ждешь, что вот я сейчас вскочу и помчусь к тебе на колени по твоему зову.
- Послушная шлюха, да? Я твоим дружкам в шлюхи не нанимался, понял? Можешь мне хребет сломать, больше на меня не рассчитывай. Я и при Рауле скажу и покажу все, что я думаю о блонди и вашем ебанутом сдвиге. Фигуру из трех пальцев знаешь? А из одного?
Ты смотришь на меня, как на занятную зверушку, которая все качает свои права и шипит, когда ты меня одной левой заткнуть можешь. Одним левым мизинцем, как выяснилось. Чего я завелся. Чем мне тут еще заниматься, как не дрочить напропалую, да?
Ясон
- Ты мой пэт, Рики. Разве ты забыл, что должен выполнять обязанности пэта?
Я с наслаждением потягиваюсь в кресле, вытягивая затекшие во внимательном присутствии Рауля мышцы.
При нем я должен играть привычную, предназначенную для меня роль.
С ним. Но не с тобой.
Я поднимаюсь с кресла и иду к тебе. Ты вжимаешься в спинку дивана, но все с тем же вызовом в глазах смотришь на меня снизу вверх. Я наклоняюсь над тобой, сгибая обратно к груди твои выставленные непроизвольно руки, коснувшиеся моего полураспахнутого верхнего сьюта. Твои пальцы вздрагивают, когда ты слышишь ими, чувствуешь тепло моего тела, стук моего сердца. Я улыбаюсь, глядя тебе в глаза. Касаюсь губ, не смотря на твой робкий протест и... усаживаюсь на диван вместе с тобой. Ты вздрагиваешь и упрямо пытаешься отодвинуться. Но я перехватываю твои руки и зажимаю в свои ладони.
- Рики, я ничего не обещал тебе и уж тем более не намерен оправдываться. Ты тот, кем сам захотел стать. Это был твой выбор, а я... Я просто стараюсь, чтобы он не был слишком тяжел для тебя. Но некоторые вещи просто необходимы...
Я притягиваю тебя ближе, поднося твои руки к моим губам. Тонкие, почти незаметные ниточки шрамов перечеркивают твои запястья. Я поочередно целую их.
- Рики...
Рики
Твой? Нет. Я твой пэт! Не твой. Пэт! Блядь! Дырка! Ты встаешь с кресла и идешь к дивану, на котором я весь скорчился. Идешь распинать меня своим телом, которому я не могу сопротивляться, но сопротивляюсь, потому что это моя природа - быть свободным. Как твоя природа элиты - владеть. Я выставляю вперед руки - жалкую преграду - чтобы оставить между нами расстояние и возможность не поддаваться черному колдовству твоего белого тела. Но ты забираешь мои руки себе - пока руки - и нежно целуешь их. Платишь ласками за мое послушание.
- Рики, я ничего не обещал тебе, и уж тем более не намерен оправдываться. Ты тот, кем сам захотел стать. Это был твой выбор, а я. Я просто стараюсь, чтобы он не был слишком тяжел для тебя. Но некоторые вещи просто необходимы. К тому же, мне нравится рассматривать тебя. Наблюдать. Это мое право хозяина.
Видеть тебя так близко каждый раз, как выйти из темноты на яркий свет. Солнце. Но это больно!!! Наблюдать тебе нравится. Что ты видишь сейчас? Пылающая от стыда кожа, гневное учащенное дыхание, блестящие дикие глаза, слипшиеся сосульками влажные волосы. Я опускаю ресницы и пытаюсь удержать в себе колкие слезы. С ними картина будет - приятно для тебя - полной. Я сейчас просто... Шепотом.
- Позволь мне уйти к себе.
Видеть не могу, как ты, мать твою, наблюдаешь. Все-таки - как всегда - не выдерживаю, срываюсь на крик, задирая голову так, что слезы катятся дождем по щекам, пытаясь отнять руки, которые ты сжимаешь еще крепче, давя на косточки.
- Наблюдать?! После сегодняшнего Рауль точно попросит тебя перепродать меня ему! Если я всего-навсего пэт, то и поступай со мной, как с пэтом! Пэты не трахаются ни с кем, кроме друг друга! Убери от меня руки свои!
Ясон
- Ни за что.
Я качаю головой и глажу твои волосы. Ты дергаешься и задираешь подбородок. Мокрые отчаянные глазищи. Как же ты хорош, Рики. Ты и сам не представляешь.
Я развожу твои руки, завожу их тебе за спину и обнимаю тебя. Касаясь висок в висок. Мгновение. И снова в твои глаза.
- Я никому тебя не отдам. Не продам и не выставлю. А домашнее шоу... Я подумаю, что можно сделать.
Усмешка.
- Но ведь тебе понравилось. Я видел. Ты совсем не сопротивлялся. Я рад, что ты усваиваешь все-таки мои уроки.
Я прижимаю тебя ближе и шепчу на ухо.
- Ни один пэт не сравнится с тобой.
Верхний сьют соскальзывает с моих плеч. Ты вцепляешься в него, как утопающий в соломинку и закусываешь губы.
- Я никому тебя не отдам. Ты только мой.
Я касаюсь пальцами твоего члена.
- Тебе удобно на этом диване?
Я прищуриваюсь на твою растерянность, и ласки на твоем члене становятся весьма чувствительными. Пальцы, двигаясь, проскальзывают глубже и слегка тянут твой раскрытый зад.
Рики
Ты гладишь меня по голове, разводя спутанные пряди, приятно натягивая волосы, сбивая мою речь в бессвязное бормотание. Я перевожу дух с облегчением, когда ты перехватываешь мои руки за спиной, и я снова могу огрызаться, освобожденный от успокоительного гипноза твоих пальцев и тягучего медового шепота.
- Но ведь тебе понравилось. Я видел. Ты совсем не сопротивлялся.
Я возмущенно давлюсь воздухом. Мне? Понравилось?
- Да не пошел бы ты!!!
Скажи спасибо, что я тут никому в глотку не вцепился. Ты как будто не слышишь, что я говорю. Что, сегодня день глухих? Я, злобно отбрасывая волосы с глаз, вырываю свои руки и упираюсь в твои плечи, безуспешно пытаясь отодвинуть от себя. Ты как будто и не замечаешь моего бунта. Как мне тогда бороться? Давай же реагируй! Ударь меня наотмашь, как ты любишь! Сильные пальцы ласково скользят сзади по моей шее, по позвоночнику, до ложбинки между ягодицами. Кружным путем к моему паху. Кажется, вся моя кровь, кипящая пустой яростью и нарастающим возбуждением, приливает к члену. Если ты не отшвырнешь меня сейчас - от моих дерзостей - я снова признаюсь во всем, что хочешь, только бы ты не останавливался. Мне хочется сжать ноги и оторвать тебя от себя, но телу - автономно от мозга - отчаянно хочется, чтобы ты продолжал. Руки разжимаются и отпускают синюю ткань твоего костюма.
- Тебе удобно на этом диване?
Ты ставишь ногу между моих разведенных - когда я успел?!!! - колен и вставляешь в меня пальцы. Усиливая мое возбуждение и ослабевая мою волю почти до нуля. Мне уже по хую на диване, на полу, на столе или у стены. Последняя отчаянная попытка не проиграть тебе в очередной постыдный раз. Этого ты точно не стерпишь.
- Ты спал с ним, да?
Скребущее душу кривыми когтистыми лапками подозрение. Все эти ваши переглядывания, жесты со скрытым смыслом.
- Это ты на нем так натренировался? На Рауле этом твоем?
Я же чувствую между вами какую-то химию. Он ведет себя как любовник. Брошенный или несостоявшийся.
- Что за роль я сейчас сыграл?
Блонди не будет так терять лицо из-за какого-то пэта. Мне нравится идея насчет вцепиться в закупоренное в стоячий воротничок Раулево горло.
Ясон
Я от удивления даже замираю на мгновение. Рауль и я любовники?
Я заглядываю тебе глубоко в глаза.
- Ты ревнуешь к Раулю?
Ты мотаешь головой, но я вижу правду. И тихо смеюсь.
- Рики, блонди не занимаются сексом. Ни друг с другом, ни с пэтами. Вообще ни с кем.
Я прижимаю тебя ближе, все еще не отойдя от смеха.
- Роль? Мы просто дразнили Ра. Он сам виноват. Ему не следовало выдвигать такие требования.
Я вновь берусь за твой возбужденный член, и мои ласки становятся более настойчивыми. Ты уже растянут. Может быть...
- Я не занимался этим ни с кем, Рики.
Я соскальзываю с дивана и опускаюсь между твоих ног. Пальцы входят в тебя, а мой рот берет в плен твой член. Ты коротко вскрикиваешь и... Что?... Ты что-то сказал. Все равно.
Через минуту я отрываюсь от тебя и, снимая одежду, произношу.
- Чего ты хочешь, Рики?...
Я усмехаюсь, не спуская с тебя глаз.
Рики
Блядь, руку верни назад. Я чуть не поскуливаю от жестокой пустоты, больше не заполненной твоими осторожно двигающимися внутри меня пальцами. Черт побери, конечно, я, мать твою так и растак, ревную, к Раулю и ко всему твоему гребаному гарему, ко всем ста штуками живности, и вообще ко всем, кто рядом с тобой и не кастрирован. И я зол, как сто чертей. Ползал тут перед этим твоим тихо потеющим озабоченным дружком. Но тебе знать о моей ревности совсем не обязательно и даже противопоказано, много чести. Я прячу глаза и упрямо отгораживаюсь от твоего сканирующего взгляда густой черной челкой. Ты трясешь меня, как кукольного, сжимаешь мой подбородок привычным властным жестом и заставляешь открыться.
- Рики, блонди не занимаются сексом. Ни друг с другом, ни с пэтами. Вообще ни с кем.
Хорошо, что твои пальцы фиксируют мою челюсть, потому что иначе она упала бы мне на коленки. На хуя вам все эти помпезные липкие шоу? Нормальные люди смотрят стриптиз, чтобы подрочить потом в туалете или, лучше, перепихнуться. И что, даже по тихой никто ни с кем? Ну ты же трахаешь меня! И Рауль явно заинтересован нарушить табу, и, может, нарушает. Он же в тебе своими гляделками дыры проедал, а не в бильярд играл, вот чем он занимался, когда меня привели, - таращился на тебя и проигрывал за милую душу!
- Я не занимался этим ни с кем, Рики.
Новое откровение вынуждает меня забыть о существовании Рауля и сотни пэтов где-то за стенами этой комнаты и провалиться в состояниеи шока. Девственник? Ты опускаешься на колени и полностью погружаешь мой член в свой рот. Я вскрикиваю от интенсивной горячей ласки.
- Не сейчас. Нет... Стой... Ясон.
Ты наконец отвлекаешься на скорую расправу с одеждой. Снова наклоняешься ко мне.
- Чего ты хочешь, Рики?
Твой язык оставляет мокрый след на внутренней стороне моего бедра. Да стой же ты! Совсем забывшись, я собираю твои длинные волосы, чтобы не дать тебе дотронуться до себя. Блядь, кто тут из нас двоих самый умный? Сексом они не занимаются ни с кем.
- Первый? Я? Ясон? Почему? После "Миноса" ты приказал отловить меня и привезти сюда, чтобы лишиться со мной... эээ... невинности? Что за бред?
Я вдруг начинаю хохотать.
- Когда рядом ходит такой распрекрасный перенапряженный Рауль? Нет, крыши у вас блондей точно сорваны. Я теперь даже знаю, отчего.
Заливаясь смехом, я падаю на тебя и никак не могу остановиться. Охренеть. Я лишил девственности Первого Консула. Вернее, он меня изнасиловал и лишил себя девственности. Не могу. Держите меня всем гаремом.
Ясон
Я аккуратно отцепляю твои руки от себя и немного отодвигаюсь.
Что я такого сказал?
Я набрасываю сброшенный верхний сьют и хмуро говорю тебе.
- Идем.
Ты все еще продолжаешь фонтанировать эмоциями, и мне приходится привести тебя в чувства. Я бью тебя по лицу. Пощечины, раз и еще и...
- Успокойся, Рики.
Ты ошарашено сжимаешься и испуганно глядишь на меня. Так-то лучше.
- Я выбрал тебя, потому что я так хочу. Этого достаточно.
Я забираю тебя с дивана и несу на руках.
Во-первых, мне это приятно. Во-вторых, я сомневаюсь, что ты сам сможешь идти. Твоя голова бессильно лежит на моем плече.
Сквозь зубы.
- Глупый монгрел.
В спальне я швыряю тебя на кровать, а сам сажусь в кресло напротив.
- Приласкай себя, Рики.
Мне надо подумать. Ласки отвлекут тебя и дадут мне возможность успокоиться.
Почему я разозлился? Странно.
Бокал вина со стола, терпкий вкус.
Рики
От безапелляционных оплеух голова начинает трещать, и единственная радость, которую мне остается испытывать, это то, что из носа, как это со мной через раз бывает, не хлестанула кровища. Ты отдираешь меня от дивана и несешь в другую комнату, как трофей в непонятной мне войне.
- Глупый монгрел.
Дурацкий блонди! Да ты просто ни хуя не понимаешь, что такое живой человек и как с ним обращаться! Смех выбит пощечинами. И злоба опять клокочет во мне ядовитым источником. Ты ведь даже ни разу не поинтересовался, кто я вообще такой, даже в самые спокойные моменты, когда я, да, лежа рядом, слушая, как твое дыхание выравнивается, ждал этого. Ты же просто дорвался до нового развлекалова и торчишь от процесса. Кровь в венах превращается в жидкий холод. Ты сказал, что любишь меня чуть ли не сразу. Ни хуя. Ебаться тебе нравится. Ты бросаешь меня на лопатки на свой три на четыре метра траходром. Берешь бокал вина, и я снова рядовой пэт, а не Парень Из-за Которого Первый Консул Отправится В Ад За Нарушение Инструкций.
- Приласкай себя, Рики.
Возбуждение сошло на нет. Я то без сознания, то на твоем члене. Я устал от этих диких перепадов! Кто ты такой? Что тебе самому снится?... Я хочу видеть те же самые сны, что и ты... Я поднимаюсь, сажусь на край кровати и, обхватив колени руками, смотрю на тебя. Можешь еще раз ударить меня. Я привык. Я хочу знать. Я не хочу думать, что это просто секс, одержимость.
- Почему я? Почему ты пошел за мной? Почему говорил, что не настолько отчаялся, чтобы заниматься монгрелом, но я здесь?
Ясон
Все-таки у него очень странные понятия о жизни. Странные понятия вообще.
Конечно, он не хочет слушаться. Его ведь тоже задело. Только вот не понятно, что.
Я занят разглядыванием вина в моем бокале, занят своими мыслями, занят анализом происходящего. А ты сидишь на краю кровати, как испуганный зверек, и задаешь мне вопросы. Неправильные вопросы. Ты вообще не имеешь права их задавать.
Но я же хотел с тобой поговорить когда-то. Но о чем? Сейчас?...
- Потому что я так хочу.
Терпеливо повторяю, чтобы ты понял.
- Делай, что я говорю.
Я слегка сдвигаю брови на переносице и сжигаю тебя взглядом.
- Что за глупости снова, Рики?...
Я отставляю бокал и подхожу к кровати, вынуждая тебя поднять голову. Ты выглядишь совсем беззащитным сейчас. Но я то знаю...
- Встань на четвереньки, спиной ко мне, и раздвинь ягодицы.
Я все-таки хочу тебя. И прямо сейчас. Философию я оставлю на потом.
Я толкаю тебя на постель, чтобы ты разогнулся и...
Рики
- Потому что я так хочу.
Так хочешь. Заебало. Как все заебало. Я же просто оптимальная для тебя - надо же было так напороться - комбинация костей, мышц и тканей, куда тебе приятно вставлять свой член. Тебе лучше сейчас не подходить ко мне. Ты встаешь со своего кресла и привычным бросающим меня в бешенство жестом хватаешь меня за подбородок.
- Встань на четвереньки, спиной ко мне, и раздвинь ягодицы.
Взвинченный, я спускаю ноги с кровати, вцепившись в простыни, превращая батист в мятый хлам, предупреждающе рыча. Ты подобрал для себя подходящего звереныша. Так я и вести себя буду, как зверь. Не обращая внимания, открытой ладонью ты опрокидываешь меня назад, переворачиваешь лицом вниз, продеваешь руку под моим животом и сам ставишь, как надо.
- Рики, мне казалось, мы поняли друг друга. Не. Заставляй. Меня. Заставлять. Тебя.
Я изворачиваюсь и вцепляюсь в твою руку, с силой смыкая зубы. Снова вкус твоей крови. Вызывающий спазмы и тошноту. Потому что я не зверь.
Ясон
Двумя пальцами на шею, под челюсть. Ты размыкаешь зубы. Я убираю руку, чтобы ухватить тебя за волосы на затылке и выгнуть твою голову на себя. До твоего хрипа.
Рукой по отставленному твоему заду хлестко с оттяжкой.
- Ты. Будешь. Делать. То. Что. Я. Скажу.
Ты пытаешься вырваться, и я почти ломаю тебе позвоночник, ты замираешь. Я немного ослабляю хватку и, коленом раздвинув твои ноги, одним движением расстегнув застежки, вхожу в тебя. На полную. Ты кричишь и... Я начинаю двигаться. И твой крик переходит во всхлипы. Ты плачешь, уткнув голову в скрещенные руки и выставив зад, который я беру, потому что мне так хочется.
Я держу тебя за бедра и двигаюсь все сильнее, с растяжкой, почти выходя на полную и так же на полную резко входя.
Хорошо, что ты уже растянут. Но ты не понимаешь...
Ты пытаешься цепляться за постель, но я ударом ладони по затылку привожу тебя обратно в покорное состояние.
На мгновение выхожу из тебя и рывком переворачиваю на спину. Раздвигаю тебе ноги, и, подняв за бедра, опять вхожу. Стиль я менять не собираюсь. У тебя мокрое лицо, и ты кусаешь губы, чтобы не... сказать?... Кричать?...
Я беру твою руку и кладу ее на твой член.
- Ласкай себя.
Рики
Вот какой ответ ты даешь мне. Так даешь, что до горла достает. Ты не в состоянии остановиться и задуматься, почему я кусаюсь, как дикий, зная, что, скорее всего, получу по зубам, но вдруг до тебя допрет. Тебе это просто не нужно - знать, что у меня внутри. Там твой член, и это главное. Я пытаюсь отползти вперед, но не сдвигаюсь ни на сантиметр. Твои руки крепко держат меня за бедра, толкая на вторгающуюся в меня без жалости боль. На щеках горящие полосы слез. Я не вынесу снова унизительную процедуру по латанию моего зада. От сумасшедшей боли мне хочется орать. Я грызу свои руки. Ты выходишь из меня, я перевожу дыхание, я надеюсь, что все кончено. Но не так быстро, ты переворачиваешь меня на спину и разводишь мои ноги так широко, что мышцы натягиваются и, жуткое чувство, что сейчас порвутся. Ты вставляешь мне до упора, заставляя мой крик вырваться из легких. Дергаешь мою правую руку, чуть не выворачивая ее из суставов, и сжимаешь сопротивляющиеся пальцы вокруг моего обмякшего члена.
- Ласкай себя.
Нет любви, только раздражение в твоем нетерпеливом сухом тоне. Обида и гнев схлестываются внутри, разрывая мое тело, в котором тесно бушующей во мне злобе. Мои губы дрожат, горло перехватило удавкой слез, и я не узнаю свой тихий осипший рваный голос.
- Что, ублюдочный блонди? Насиловать до крови - это уже вошло у тебя в привычку? Ты больше никогда ничего не заставишь сделать меня! Что такого ты можешь сделать мне, чего со мной еще не делали другие ублюдки, чего со мной еще не делал ты! Продолжай! Ну!
Жестко рывком ты пришпиливаешь меня к кровати, вынуждая замолчать, захлебнуться криком.
Ясон
Оглушительный, как внезапное падение, оргазм настигает меня...
Что я еще могу сделать с тобой? А что ты делаешь со мной! Ты знаешь? Но ведь тебе это и не нужно знать. Для тебя все блонди на одно лицо. Был бы другой хозяин, ты бы и под него лег.
Я злюсь. Мне это несвойственно. Совсем.
Я выхожу из тебя, поднимаю твои ноги и осматриваю на предмет повреждений. Все в порядке. Я отпускаю тебя, не давая себе возможности возбудиться снова.
Привожу свою одежду в порядок и вызываю Дэрила. Я стою над тобой спиной к двери и разглядываю тебя. Я не знаю, что сейчас в моих глазах. Но... зачем ты провоцируешь меня?
Ярость схлынула, оставляя печальное послевкусие. Я слышу, как заходит Дэрил, и бросаю ему через плечо, уходя в ванную.
- Уведи этого пэта в его комнату и прикуй на ночь. На кровати в растяжку. И смотри, чтоб он не повредил себя ничем. Да, и смени белье на моей постели. Когда я выйду из ванной, я хочу, чтобы все было готово. И будь к этому времени здесь. Ты мне еще понадобишься.
И я ухожу. Я устал. Я так и не смог ничего тебе объяснить. Ты не слышишь меня.
Дикий глупый нежный монгрел.
Рики
В твоих глазах отвращение. Как будто кукла оказалась бракованной. В голове гудит от слез. При каждом вздохе в груди так больно и пусто, что никакой другой боли я больше не чувствую. Ты вынимаешь свой холодный презрительный взгляд из моих глаз, и я, обессиленный, откидываюсь на кровать, как будто снят с клинка. Но рана от твоего взгляда остается и кровоточит. Почему для меня так важно, как ты смотришь на меня? Даже сейчас! Особенно сейчас... Особенно... Дэрил поднимает меня, чуть ли на себе тащит в мою комнату и скидывает на постель. Каждую руку и ногу в кожаные браслеты. Цепи в кольца на них.
- Ясон...
Мне все равно, что фурнитур слышит и видит слезы. Ничего не имеет значения. Только пристальный синий холод из твоих глаз. От него все кости ломит и стучат зубы. Меня всего трясет, как в лихорадке. Я не пытаюсь бороться с припадком. У меня больше нет сил казаться сильным. Пэту ни к чему, да, гордость, ты так говорил. Дэрил вытирает мое лицо влажными салфетками. Я чувствую, как игла - с релаксантом или чем-то вроде того - входит под кожу. Я поворачиваю голову от стены и поднимаю - словно бетонные - ресницы.
- Чем угодно.
Шепотом. Дэрил наклоняется ко мне.
- Тебе что-то нужно? Говори внятно, я должен вернуться к господину.
Я облизываю губы и повторяю громче.
- "Чем угодно". Скажи это Ясону. Передай... По... Пожалуйста.
Я опять отворачиваюсь к стене и закрываю глаза, растянутый на цепях и своей слабости.
Ясон
Дэрил успел сменить постельное белье и ждал меня, как я и приказал, около кровати.
Я замерз под ледяным душем. Сухой воздух немного согрел меня, но... Это все не то, совсем не то, что сжимать тебя в объятиях и смотреть, как ты прикрываешь ресницы в истоме. Я же знаю, что тебе нравится это. Но почему ты так ведешь тогда себя со мной, Рики?
- Рики...
Я держу вкус твоего имени на губах, закрыв глаза, сегодня наверняка опять увижу тебя во сне. Странно, когда ты спишь рядом со мной, сны совсем другие. А так... Ты как будто дотягиваешься до меня. Стук твоего сердца...
- Все готово, господин.
- Хорошо. Принеси мне вина и можешь быть свободен на эту ночь.
Дэрил кланяется, но немного медлит и неуверенно мнется.
- Ты хочешь что-то сказать?
Он опускает глаза и, кажется, готов провалиться сквозь пол.
- Ваш пэт просил передать вам...
Что? Рики, ты заговорил с Дэрилом? Да еще и...
- Рики? Что?
Мне холодно, очень холодно. Я застываю, плотно запахнув кимоно.
- Он просил сказать вам "Чем угодно".
- И все?
- Да, господин.
Вот как. Ты научился просить? Я мгновение раздумываю.
- Хорошо. Приведи его обратно.
Дэрил явно ожидал такой моей реакции. Он кивает и спешно уходит.
То же мне. Ангел-вестник.
Я сажусь в кресло. Осталось немного вина. Я жду Дэрила... с тобой... если ты...
Мне невыносимо холодно, и я закрываю глаза. Темнота обычно успокаивает и согревает.
Рики
Я просто хотел, чтобы ты сказал мне. Чтобы ты повторил. Рики, от каждодневного траха ты совсем разучился думать головой, а не головкой? Ясону нравится трахаться с тобой, и чего не скажешь во время оргазма, но ты не особенный. В правилах блонди для тебя не будет и не может быть исключений. Двери раскрываются, и я поворачиваюсь, широко распахивая глаза навстречу. Ясон? Конечно. Нет. Дэрил. Зачем-то фурнитур идет в ванную. Недоумевающий, я слышу шум набирающейся воды. Дэрил снимает с меня цепи, помогает подняться и дойти до ванной. Когда я оказываюсь в воде, он трет меня, как будто я больной или ребенок. Значит, он... Ты...
- Спасибо.
Я правда не думал, что Дэрил исполнит мою просьбу. Где-то даже - остатки меня прежнего - надеялся, что уж кто-кто, а Дэрил точно не станет просить за меня. Мне кажется, он ждет, что я скажу что-то еще. Я молчу, и Дэрил заговаривает сам.
- Не надо "спасибо". Просто постарайся сделать так, чтобы мне больше не пришлось возиться с тобой, Рики.
Дэрил вытаскивает меня из воды, сажает на бортик и, ворча про глупого монгрела - вы все сговорились, или он уже наслушался этого от тебя, - вытирает мне кожу и волосы, приводя в приличный, по его словам, вид.
- Идти-то сам сможешь?
Я киваю и встаю. Но около твоей двери ноги отказываются двигаться, как будто наполняются воздухом, и не держат. Дэрил толкает меня в спину, и я влетаю в твою спальню. Дэрил опускает мое отказавшее тело на колени. В полумраке с бокалом ты застыл в кресле, твои глаза, они усталые.
- Долго еще ты собираешься упрямиться, Рики?
Я с трудом отрываю свой взгляд от багрового следа укуса на твоей левой руке и отвечаю тебе вопросом, который ты так любишь задавать мне.
- Чего ты хочешь?
Ясон
Почему я делаю такие поблажки этому монгрелу? Почему я позвал его сразу же, как только он согласился со мной? Почему?... Все это происходит... как во сне. Где видишь, что впереди пропасть, и все равно делаешь шаг, ближе и ближе. Я иду к пропасти. И ты идешь за мной. Наваждение.
Дэрил вталкивает тебя в двери, как будто ты не хотел идти. Я вижу, что ты измотан и почти падаешь. Дэрил подхватывает тебя и аккуратно опускает на колени. И удаляется, повинуясь моему жесту.
Ты стоишь, опустив глаза, но, как только он уходит, поднимаешь измученный взгляд.
"Чего ты хочешь?"
Как забавно. Задать мне мой же вопрос. Тем более, что я вряд ли смогу сейчас тебе это сказать. А то, что могу, ты уже знаешь.
- Я много раз говорил тебе, чего я хочу. Ты не запомнил? Ты мой. И должен следовать своим обязанностям пэта. Раз уж ты решил быть со мной.
Я почти залпом заливаю в себя вино. И начинаю медленно согреваться. Ты, я знаю, это из-за тебя.
- Иди сюда.
Я поднимаюсь и иду к постели.
Ты, шатаясь, бредешь за мной. Около кровати мне приходится быстро поймать тебя и уложить, иначе бы ты упал. Запах твоей кожи, ее гладкость, твое тело... сводят меня с ума в один момент.
- Рики...
Я оставляю кимоно на полу и иду к тебе. Близко. Придвигаюсь, обнимая. Наверное, ты чувствуешь, как я холоден. Но не в сердце, не в сердце...
- Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?...
Рики
- Я много раз говорил тебе, чего я хочу. Ты не запомнил? Ты мой. И должен следовать своим обязанностям пэта.
Пэт. Это слово острой бритвой проходится по мозгу. Неосознанно я подношу руки к вискам и только сейчас замечаю, что на мне нет наручников, как обычно, когда ты наказываешь меня. Ты зовешь, и я иду, на своих непослушных негнущихся ногах, к кровати. Умудряюсь оступиться, но ты подхватываешь меня и прижимаешь к себе крепко, до хруста в костях. Ты сбрасываешь одежду. Кожа к коже. Я вжимаюсь в тебя еще теснее, чтобы между нами совсем не осталось воздуха, расстояния и... пустоты. Твой взгляд уже не лед. Он растаял. Твои теплые пальцы скользят по моей груди к губам. Мне хочется забрать их в рот, но я боюсь, что синяя вода снова замерзнет до льда. Ты ложишься на меня сверху, мягко вминая в свежие простыни. Твое матово сияющее в темноте лицо прямо надо мной.
- Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?
Тело наполняется сладкой тяжестью. Как будто я очень долго не чувствовал его, парализованный, и наконец могу ощущать.
- Я... нет... не... сопротивляюсь.
Твое дыхание на моих губах горячее. Я хочу, чтобы оно оказалось во мне. Я кладу свои руки тебе на плечи - не прикасаясь, запястья висят на весу - и тянусь к твоему дыханию, провожу языком по твоим губам, и ты проскальзываешь в мой рот, сам смешиваешь свое и мое дыхание в одно.
Ясон
Поцелуй. Как всегда, сводящие с ума твои поцелуи. Как долгий глоток вина в безвоздушном пространстве. От него кружится голова, и кровь бьется о стенки сосудов. Ты со своей несмелой лаской. Боязливо, осторожно тянешься ко мне. Я улыбаюсь, целуя твою грудь там, где бьется сердце.
Языком дразняще по соскам, прикусить, чтобы ты вскрикнул и выгнулся на меня. Твои ноги уже раздвинуты. Я приподнимаю их и вхожу.
Я слышу твой вскрик, в котором больше удовольствия, чем боли. Хорошо, что в прошлый раз я не травмировал тебя серьезно.
Я начинаю двигаться, ты обнимаешь меня ногами, впуская в себя. Я скольжу по твоей коже руками, приподнимая твои бедра и держа тебя почти на весу. Я начинаю двигаться резче и тяжелее, ты опираешься на локти, ткань под твоими пальцами сминается. Ты раскидываешь ноги и так раскрываешься, как я никогда не замечал за тобой. Тебе... нравится?
Ты как огненный смерч, случайно ставший человеком.
Я нависаю над тобой, меняя направление движения в тебе, ты вскрикиваешь и вскидываешь руки. Я ловлю их ладонь в ладонь, прижимая к кровати, распиная тебя своим телом.
Твои влажные виски, твое дыхание, ты...
- Рики...
Рики
Ты рвешь поцелуй, я не хочу этого, я едва успеваю проконтролировать свою руку, которая готова вцепиться в твои волосы и снова соединить мои губы с твоими. Вместо твоих волос мои пальцы тянут воздух, и я сбрасываю своевольные руки на простыни, сжимаю белый шелк вместо бледно-золотого. Твой рот, который я так хочу, занят моими сосками. Я знаю, ты прикусишь их сейчас, один и второй, я бессознательно сжимаюсь, ожидая. Это совсем небольшая боль, только чтобы услышать мой крик, тебе нравится заставлять мое тело звучать, это возбуждает твое желание. Мое тело боится твоего, дрожь бьется в каждой вене, в каждой артерии, очень слабая, хорошо спрятанная, ты не почувствуешь. Мое тело не верит твоему, не верит, что может быть не больно долго, твое желание требует боли, но сейчас между нами с нами в нас только наслаждение. Я хочу наполнить им свои дрожащие вены и артерии до краев, напиться белой стороной твоей любви до полного изнеможения, чтобы потом терпеть черную. Я раздвигаю ноги так широко, как только могу, чтобы ты мог взять меня без остатка, отдавая тебе другие свои - напитавшиеся удовольствием - крики. Резким толчком, от которого мутнеет сознание, ты опрокидываешь меня в отсутствие света, я еще не насытился белым, я пытаюсь удержаться и вскидываю руки. Твои пальцы, они переплетаются с моими, крепко, не давая мне упасть. Светлые мягкие волосы задевают и щекочут мое лицо, твои губы совсем рядом, я нахожу в себе силы приподняться и впиться в них. Твой язык берет мой рот, твой член двигается во мне, свет гаснет почти совсем, наслаждения так много, что ни для чего другого просто не остается места.
Ясон
Я прерываю бесстыдную пляску наших языков и губ и сжимаю твои пальцы между моими. Слегка. Только чтобы почувствовать твое напряжение, когда ты вцепляешься в мои руки. Я успокаивающе расслабляю ладони, давая тебе понять, что все в порядке.
И немного останавливаюсь, любуясь тобой таким. Не провоцирующим меня на насилие. Не уставшим от собственной лжи. А настоящим. Моим.
Ты недовольно двигаешь бедрами, заставляя меня...
- Ну же, скажи это, Рики...
Я слегка задеваю простату, и ты выстанываешь что-то невнятное. Ты хмуришься, немного...
Я склоняюсь над тобой, забирая поцелуем. Только поцелуй, никакого больше движения. Мой Рики. Ты начинаешь двигаться сам. Я не знаю, как тебе это удается в этой позе, но ты буквально насаживаешься на меня. Я хитрю, играю, ухожу от желаемого тобой направления, силы, глубины. Твой стон, просительно недовольный. Я улыбаюсь.
- Ну же Рики... я жду.
Несколько твоих попыток еще, и ты... Раскрываешь глаза, затуманенные поволокой страсти. Я смотрю прямо в них и демонстративно облизываю свои губы.
Склоняюсь к самому твоему уху, щекоча прядями волос, и шепчу, вбирая твой запах, твое дыхание, твою дрожь...
- Рики... скажи мне...
Рики
Пружина напряжения во мне готова распрямиться мощным оргазмом. Но в самый нужный момент ты отпускаешь меня. Ты не выходишь из меня, но останавливаешься, внезапно отрезвляя меня до тихого недовольного рычания. Возбуждение гуляет по моему телу, водовороты сладострастия мучительно приятно и терпко закручиваются в паху, зажатый между твоим и моим животом член требует немедленной разрядки. Я не могу дотронуться до себя, и то, что ты удерживаешь мои запястья, теперь превращается в грубую пытку. Твои бедра вжимают меня в кровать, я все равно пытаюсь двинуться на тебя, обхватывая ногами, но этого слабого трения недостаточно, оно только еще больше распаляет. Я хочу, чтобы ты продолжал без жалости входить в меня, вбивая в простыни. Ты смотришь, забавляясь моими неудачными попытками добыть для себя облегчение.
- Ну же Рики, я жду. Рики, скажи мне.
Да что тебе еще говорить опять! Неужели нельзя никак без этого ритуал? Ты делаешь рывок бедрами, моя голова безвольно запрокидывается, и я забываю, что нужно делать вдохи. На меня несется огромная волна, но ты прерываешь движение и останавливаешь мчащуюся на меня стихию. Тебе нравится терзать меня властью твоего умопомрачительного тела. Нравится наблюдать, как я прогибаюсь под свой инстинкт.
- Ясон! Ты... Я не железный! И не мазохист! Черт тебя побери! Не останавливайся! Трахни меня! Я должен просить?! Прошу! Не останавливайся на полдороги! Делай что хочешь, но не останавливайся!
Ясон
Я удовлетворенно закрываю глаза и начинаю двигаться. Чуть отодвинувшись от тебя, с силой забирая тебя на полную длину. Ты вскрикиваешь и сжимаешься в пароксизме оргазма. Быстрого и яростного, как и твой крик. Я продлеваю и продлеваю твое удовольствие, подминая тебя собой. Ты выгибаешься и пытаешься увернуться. Но тебе это не удастся. Я еще не закончил.
Тебя трясет, и ты вырываешься, но нет, не сейчас. Я с отмашкой беру тебя, сильно, впечатывая в простыни, как тебе и нравится.
- Хорошо, Рики. Не дергайся, иначе я покалечу тебя.
Я выдыхаю эту фразу долго, слово за словом, с каждым движеньем. Ты замираешь.
Я придерживаю тебя за плечи, не давая возможности уйти и догоняя тебя... догоняя... Оргазм вбивает меня в тебя на полную.
Хриплый стон, сбитое дыхание, момент безвременья. Только ты и я...
Я выхожу из тебя и растягиваюсь рядом. Усмешка, когда я тебя обнимаю, чтобы прижать для поцелуя.
- Так ли уж плохо быть моим, монгрел?...
И беру твои губы.
Рики
После сокрушительного оргазма мышцы внутри как будто застывают и сжимаются. Моя просьба не останавливаться тоже оборачивается пыткой. Ты подтягиваешь мои руки выше и держишь у меня над головой, проламывая меня, вызывая наружу слезы на грани боли и крики на грани сумасшествия. Как только что я пытался двинуться к тебе, с тем же упорством я пытаюсь отодвинуться от тебя, также безрезультатно. Комната вертится перед глазами распадающимися паззлами. Я не могу понять, от чего меня трясет. От того, что мне слишком хорошо или от того, что мне слишком плохо, но это слишком, я не могу больше!
- Не дергайся, иначе я покалечу тебя.
Мягкая забота и явная угроза в голосе. Этот жуткий контраст заставляет меня закусить губы и, не сопротивляясь, вынести еще несколько минут. Когда ты выходишь из меня, я со стоном сдвигаю ноги и обнимаю себя руками.
- Так ли уж плохо быть моим, монгрел?
Твой рот находит мои оцепеневшие губы. Ты целуешь меня долго и медленно, не требуя ответа. Наконец ты совсем отпускаешь меня, переворачиваешь на живот и проводишь пальцами по моей спине. Я знаю, твои ногти скользят по белым и розовым - недавним - шрамам. Хорошо, что ты не видишь моего лица сейчас. Слезы катятся по щекам очень тихо. Совершенно беззвучно.
Ясон
Я чувствую под ладонью какое-то не такое дыхание и резко переворачиваю тебя на себя. От неожиданности ты не успеваешь среагировать защитой.
- Что случилось, Рики?...
Я вытираю твои слезы кончиками пальцев, но соленая вода не останавливается. А я не понимаю, почему это с тобой.
Взгляд на простыню, крови нет. Так в чем же дело?
Я прижимаю тебя к себе. Ты утыкаешься мне в грудь и почему-то разражаешься рыданиями. Ничего не понимая, я просто глажу тебя по волосам, по спине, по ягодицам. Тебя трясет.
Не понимаю.
- Что?... Что с тобой?...
Я пытаюсь понять, но ты прячешь лицо, и подушка под моим плечом становится мокрой.
- Рики...
Я поворачиваю к себе твое лицо и касаюсь губами твоих губ. Ты пытаешься оттолкнуть меня, но, конечно, ничего не выходит. И я обнимаю тебя, заставляя увлечься поцелуем, заставляя... успокоиться.
И только потом тихо.
- Что такое, Рики?... Я хочу знать.
Рики
Ну, зачем ты разворачиваешь меня к себе. Ласково гладишь мои волосы, и слезы льются еще сильнее, я сам не знаю, почему, мои мозги превратились в сплошную головную боль, виски ломит, словно изнутри кто-то прорубает выход из тюрьмы. Ты слизываешь мои слезы, целуешь меня, и я сам чувствую самую соль своего отчаяния бессилия стыда.
- Больно... это больно... больно...
Ты снова тщательно осматриваешь меня и сжимаешь мои плечи, глядя мне в глаза в упор, как будто беспокоишься.
- Больно? Рики, где тебе больно?
От этих твоих слов мне хочется оставить еще один след по соседству с тем укусом, который багровеет на твоей руке. Я судорожно вздыхаю.
- Больно... быть твоей вещью. Ты знаешь, что такое боль? Не физическая боль, а боль?! Да что ты знаешь об этом...
Я не хочу говорить. Слова ничего не поменяют. Я снова сорвусь и все.
Ясон
Я знаю, что такое боль. Я молчу и ничего не скажу тебе. Просто потому, что не надо.
Вещь. А кто мы, по-твоему, для Юпитер? Мы блонди. Вся наша жизнь простроена от звонка при выходе из кокона до звонка при входе на последнюю коррекцию - эвтаназию.
Я знаю, что такое боль, потому что... боюсь потерять тебя. Но не скажу тебе об этом... Потому что знаю, что ты не согласишься со мной. А объяснять тебе... Это, вероятно, уже бесполезно. Я же пытался, но...
Все заканчивается... вот так. Мы слишком разные, и все же...
Я стараюсь успокоить тебя. Глажу твои волосы, плечи, бедра, руки. Стараюсь сказать телом то, чего не могу сказать словами. Возможно, так тебе будет яснее.
Ты вжимаешься в меня, заставляя сделать мои объятия еще более крепкими и близкими. Тебя еще колотит, но я согреваю тебя свои дыханьем и ласковыми словами, всеми, которые знаю. Ты даже тихо улыбаешься на что-то...
Ты устраиваешься на моем плече. Привычно, удобно, близко.
Мне так не хватало тебя, пока ты был болен. Я очень постараюсь держать себя в руках, чтобы ты не заболел вновь. Ночи без тебя - это невыносимо.
Наверное, боль в моем сердце говорит мне, что я еще живой, и не окончательно стал придатком нашей мертвой машины?
Я не хочу быть мертвым. Пусть болит.
- Рики...
Твое теплое дыхание у меня на коже, ты вздыхаешь и тянешься ко мне во сне.
Я не отталкиваю, просто устраиваю удобнее.
Эпизод 9: 18
Музыкальная тема: Jealousy
Рики
Ты обступил меня со всех сторон. Ты берешь меня так часто, что мне кажется, ты вообще не отрываешься от меня. То непонятно нежно, хотя я не научился говорить на твоем языке. То непостижимо грубо, хотя я перестал говорить на своем. Ты любишь заковывать меня - железо охватывает лодыжки и запястья - и наблюдать за моей покорной мастурбацией. Но больше тебе нравится чувствовать, как мое тело бьется под твоим. Ты доводишь меня до полного изнеможения и, когда отпускаешь, я сразу проваливаюсь в мир между сном и явью. Он наполнен обрывками твоих команд и отражениями моих разбитых на блики глаз в блестящей поверхности наручников. Рядом с тобой я не могу заснуть глубоко, не путаясь в клочках реальности, и только у себя засыпаю уже до полной потери сознания. До повторяющегося снова и снова кошмара, в котором я ползу по бесконечной узкой трубе. Ее стенки давят мое тело со всех сторон, и давление, кажется, все сильнее, и скоро мне самому не останется места. Мне хочется стряхнуть с себя эту невыносимую духоту, но бесполезно. Сегодня Дэрил возится со мной определенно дольше обычного, тщательно приводя в порядок мою и без того умащенную кожу и овальные идеально отполированные ногти, готовит меня. У меня начинает отвратительно сосать под ложечкой, когда он вынимает костюм из черного скрипучего латекса. Фурнитур застегивает на мне ошейник. Тот с кольцами и тонкой цепочкой, который был на мне, когда меня выводили на шоу. Мое сердце начинает колотиться, пойманное мыслью о том, что сегодня - как я мог забыть об этом - мой день рождения. Граница. Я застываю посреди комнаты, не слыша Дэрила, я только вижу, как его губы округляются и растягиваются, выговаривая слова. Тогда фурнитур берет цепочку и выдергивает меня из состояния паралича, заставляя выйти из комнаты. Куда? Я не хочу, чтобы все, что происходит со мной в этом месте, продолжалось, и не могу представить, что будет со мной, если все закончится. Как я ни старался и как ни стараюсь, не могу представить себя без тебя... Ясон.
Ясон
Я знал этот день. И я ждал его наступления.
Конечно, я уже решил, что я буду делать. Я постарался обезопасить себя со всех сторон, но не знаю, насколько долго это может продлиться. Но все равно. Пока ты мой. И я хочу, чтобы так и оставалось.
Я приказал убрать комнату к этой ночи. В какой-то степени это ведь твой юбилей, и я могу сделать тебе подарок. Конечно, не тот, о котором ты, возможно, еще мечтаешь, но...
Пол усыпан лепестками. Снежно-белая постель задрапирована в новом стиле. Стол с вином, фруктами и легким ужином. И белый кожаный диван, окаймляющий этот натюрморт.
Однако свое вечернее кимоно, как и сам мой привычный внешний вид, я менять не стал. И так уже слишком много... Мне не хотелось бы, чтобы ты впал в неадекватное состояние от всех этих перемен.
Я приказал Дэрилу, чтобы он заставил тебя войти в мою спальню одного, а сам остался за дверью.
Ты один, сам, сделаешь шаг ко мне.
Химические заменители свечей создают танец теней на стенах. Язычки пламени пляшут в высоких подсвечниках. И кажется, что моя спальня превратилась в подиум для некоего эксклюзивного шоу... Моей жизни?
Блонди и монгрел. Белое и черное. Сочетание, которое способно убить. Сегодня я не собираюсь убивать.
Я жду тебя в кресле, разглядывая покоящийся в футляре подарок для тебя. Я не знаю, подарю ли его тебе, но мне очень этого хочется. А в последнее время я привык следовать за своими желаниями.
Условный стук в дверь, и она отходит в сторону.
Рики
Дэрил стучит в дверь и распахивает ее передо мной, загоняя внутрь. Я делаю шаг и понимаю, что у меня, скорее всего, внезапный тяжелейший бред. Дурманно-сладкий запах зажженных свечей, искристо-игривые отблески на двух бокалах на столе, красноречиво-алые лепестки на полу и ты, такой, как всегда, самоуверенно-властный. У меня точно глюки. Но в любом случае, этот сбой в твоей системе ценностей или моем покосившемся восприятии не похож на сцену аукциона, и я вздыхаю, да, с облегчением. Ты откидываешься в кресле, светлые волосы текут по темному шелку длинного кимоно, и мой взгляд невольно скользит следом.
- Иди ко мне, Рики.
В полумраке и с такого расстояния мне сложно разобрать, что за настроение в твоих глазах. Я стою на пороге и не осмеливаюсь пошевелиться. Несколько секунд - уже непозволительно долго. Опасно заставлять тебя ждать. Чувствуя себя не в своей тарелке от всего этого спланированного великолепия, я ступаю по красным пятнам цветов, такой же красный, иду к твоему креслу, опускаюсь на пятки и задаю засевший в голове вопрос.
- Амн... мнн... а где... Рауль?
Это единственное разумное оправданием всей творящейся в комнате пахучей искрящейся алеющей чертовщине, которое я могу придумать взамен объяснения, что моим мозгам пора в утиль. Я должен буду показать пэт-шоу? Снова?
Ясон
Я улыбаюсь, запуская свои пальцы в твои ухоженные волосы, лохматя их, лаская.
- Зачем тебе Рауль?
Я закрываю футляр и кладу его на прикроватный столик. Цепочка от ошейника змеится у твоих ног. Я отстегиваю ее и вешаю на подлокотник кресла.
- Идем.
Я поднимаюсь и поднимаю тебя на ноги, обнимая за талию. Мы идем к столу.
Я сажаю тебя рядом с собой на диван. Вино, уже налитое в бокалы, бликует свечными искрами.
Ты держишься как-то странно зажато, но это нормально для тебя. Ты так всегда реагируешь на новую обстановку. Я глажу тебя по спине, успокаивая. Слегка целую твои волосы, касаюсь губами виска. Нежная кожа на твоих щеках розовеет, и ты, кажется, хочешь отодвинуться. Но я удерживаю, обнимая тебя за плечи.
- Рауль здесь ни при чем, Рики. Это для тебя...
Я раздумываю, что сказать ему дальше. Поздравления сейчас прозвучат глупо и неестественно. А с ним надо как можно проще, как я понял.
- Тебе уже 18. Мне кажется, это повод...
Я вкладываю в его пальцы бокал с вином, и он вцепляется в него, как в опору мира. Я усмехаюсь про себя. И беру свой бокал.
Легкий звон соприкосновения.
- С твоим днем, Рики.
Я отпиваю глоток и смотрю тебе в глаза...
Рики
Я еще раз оглядываюсь на лепестки. Они никуда не делись. Лежат.
- Зачем тебе, Рауль?
Зачем мне Рауль? С лестницы спустить, зачем бы он мне еще сдался. Я вздыхаю с облегчением второй раз - рекорд - за две минуты. И тут же снова напрягаюсь. Что, будет кто-то другой, незнакомый? В принципе, Рауль даже где-то симпатичный, если думать о нем, как о большой, неуместной, но необходимой интерьеру вазе, например. Ты запускаешь в мои волосы тонкие пальцы и парой легких небрежных движений разрушаешь то, что Дэрил укладывал какое-то невероятное количество времени. Снимаешь цепочку-поводок, ставишь меня на ноги, подталкиваешь к столу и усаживаешь рядом с собой.
- Рауль здесь ни при чем, Рики. Это для тебя.
Для?... Меня?... Это?... Ты берешь мою лежащую на колене руку и втискиваешь в нее бокал. Ты, стол и стекло в моей руке совсем не галлюцинация.
- С твоим днем, Рики.
Ты... ты ведешь себя так, как будто мы... вместе, как будто у меня настоящий день рождения, как будто ты приготовил мне сюрприз, как будто я не раб для тебя. Ты не понимаешь что ли, как изощренно издеваешься надо мной сейчас! Я автоматически залпом опустошаю свой бокал, едва почувствовав вкус... Вино тепло прокатывается по пищеводу, и тяжелые мысли вдруг теряют в весе. Обычный стаут, сколько ни пей, не дает такой мягкой эйфории... Что ж, если сегодня ты решил вести себя не как хозяин, я подавно не буду корчить из себя жертву. Я отбрасываю с глаз разлохмаченные тобой волосы.
- Следующий раз что ли на брудершафт?
Ясон
- Конечно...
Я прикрываю глаза, чтобы ты не видел...
Глоток вина, задержать во рту, и мягкая ладонь, идущая лаской снизу вверх по твоей спине, зарывается в твои волосы, запрокидывая голову. Твои резко расширенные глаза, страх, недоумение, непонимание. И мои губы, смыкаясь с твоими, поят, смешивают пряный виноград с нашим поцелуем. Ты прикрываешь глаза и немного расслабляешься. Я глажу твою грудь сквозь ткань, задевая нужные точки. Тихий задохнувшийся твой стон.
Как трудно оторваться от твоих губ. Выпуская тебя из сковывающих объятий. Кивок на стол.
- Угощайся.
Ты в растерянности вскидываешь брови и разглядываешь изящно приготовленное великолепие.
- Не отравлено.
Я усмехаюсь и отрываю золотистую виноградину от ветки на блюде. Запиваю ее вином и смотрю на тебя. Ты почему-то еще больше краснеешь и что-то тихо говоришь сквозь зубы. Я качаю головой.
- Сначала вино. Остальное потом. У меня есть для тебя новость... Потом.
Рики
Я слизываю с губ сладкие остатки вина и твоего поцелуя, во время которого мне так хотелось обхватить тебя руками, а не держать сжатыми ладонь к ладони между колен. Твои волосы текут уже не по шелку кимоно, а по обтягивающему меня латексу. Мне жарко и неуютно в этом дурацком наряде. Я хочу чувствовать тебя кожей, если не могу чувствовать руками. Это унизительное ограничение - не касаться - не даст мне забыть, что я есть, сколько бы вина я не выпил. Ты тянешься к винограду на металлическом блюде.
- Угощайся. Не отравлено.
Твои губы продолжают усмехаться в моей голове. Конечно, не отравлено.
- Тебе же трахаться еще не надоело.
А мне жить. Так что срочно - расслабиться и получать заготовленное для меня удовольствие.
- У меня есть для тебя новость. Потом.
Новости? Теперь мне точно кусок в горло не полезет. Какие хорошие новости ты можешь преподнести мне? Расслабиться не выходит. Я еще крепче запираю пальцы коленями. Тогда ты отрываешь новую виноградину и проталкиваешь между моих губ. Я размыкаю сжатые зубы и, так получается, вместе с виноградом ловлю твои пальцы. Я весь взмок. Этот проклятый латекс. Ты так близко и не отнимаешь пальцы. Я засасываю их целиком... Не распускать руки, да? Насчет языка уговора-то не было.
Ясон
Это приятно. Ты облизываешь мои руки. Прикрытые глаза, подрагивающие ресницы. Зажав руки коленями, ты весь подаешься ко мне. Я слегка дразню пальцами твой язык, и ты вздыхаешь. Я вижу, что тебе неудобно. Дело в одежде? Ты наконец-то привык ходить раздетым, и даже эти клочки тебя, видимо, смущают.
Я отнимаю у тебя свои пальцы и, проведя влажную дорожку ладонью от твоего горла через грудь к паху, сквозь преграду материала сжимаю твой уже полувозбужденный член.
- Ты можешь раздеться.
Я откидываюсь на спинку, чтобы наблюдать волнующее зрелище тебя, выкручивающегося из тонкого в облипку латекса. Наконец ты высвобождаешься из топика и замираешь в раздумье. Под шортами у тебя, естественно, ничего нет.
- И это тоже.
Ты вскидываешь на меня недовольные глаза. Ты отчаянно любопытен. Я качаю головой.
- Я же сказал, потом, Рики. Раздевайся.
Когда ты поднимаешь ноги, стягивая шорты, я не выдерживаю и легко провожу пальцами по ложбинке между твоих обнаженных ягодиц. Ты немедленно сжимаешься.
- Рики. Пора бы уже привыкнуть. Я могу делать с тобой все, что захочу.
Я беру очищенную дольку раскрытого апельсинового цветка и подношу ее к твоим губам. Вкладываю в полураскрытые губы и целую тебя, наполняя наши рты свежим соком.
Отрываюсь, облизываясь.
- Разве с тобой так никогда не поступали?...
Я наливаю тебе вина, пододвигаю бокал, беру свой.
- А какие сексуальные игры в моде у вас в Кересе?
Рики
Я с трудом сдираю с себя последние мерзкие тряпки. Кожа лоснится от пота, я совсем голый, только грубая полоса черной кожи пересекает шею, но не тебя же мне стесняться после всего. В ответ на мои мысли ты щупаешь мою задницу, я вздрагиваю и краснею гуще прежнего. Костюм, по крайней мере, мог скрыть мое нарастающее, не смотря на все твои обидные реплики, возбуждение.
- Рики. Пора бы уже привыкнуть. Я могу делать с тобой все, что захочу.
Спасибо, что напомнил, а то я позабыл. Привыкнуть? Черт бы тебя побрал со всеми твоими привычками! Ты очень вовремя затыкаешь меня сочным от апельсинового сока поцелуем, я проглатываю дольку, и из сладкого поцелуй становится глубоким. Я со стоном стараюсь сильнее всосать твой язык, как будто мы занимаемся сексом ртами, как бы я всасывал твой член. Когда ты отрываешься от меня, я уже совершенно готов, никакая одежда не смогла бы скрыть такую эрекцию. Ты якобы не замечаешь моей реакции, завел меня и ведешь свою светскую беседу, когда я уже еле сдерживаюсь.
- Разве с тобой так никогда не поступали? Какие сексуальные игры в моде у вас в Кересе?
Я отпиваю половину своего бокала. Элита хочет знать, как развлекается шваль.
- Жиголо. Такая игра.
Ты поднимаешь бровь. Говорящее название, да? Да уж, это не то развлечение, от которого можно было отказаться, не прослыв на всю округу трусом и импотентом. Хорошо, если этим пользовался ты сам, но если таким образом тебя хотел получить какой-нибудь урод, приятного могло случиться мало. А мне везло.
- Карточная игра. Проигравший выполняет любое сексуальное желание победителя. Сказать "Давай сыгранем в жиголо" все равно что сказать "Я хочу с тобой потрахаться".
У Гая точно от меня крышу рвало, если он, наш тихоня, вызвал меня. Теперь, наверно, думает, что я бросил его. И это так и есть. Я вспомнил о нем впервые за долгое время и то случайно. Он выиграл секс, но потребовал лишь поцелуй, и я практически сам затащил его в постель. В тот раз я действительно не хотел оставаться должником. И его отказ, он разбудил во мне блудливый кураж куда круче, чем самая похотливая ласка.
- Это публичная игра?
Я нервно сглатываю, опрокидываю в себя вторую половину бокала и утвердительно киваю. Ты берешь мой подбородок и задираешь его вверх, заглядывая мне в глаза.
- Ничего не напоминает... Рики?
Ясон
Я долго и глубоко смотрю тебе в глаза. Сейчас я раздеваю твое сердце до самого дна. Провожу кончиком языка по твоим припухшим губам, и ты нервно сглатываешь. Я повторяю вопрос.
- Правда, ничего?
Не так уж далеко мы ушли друг от друга в своих развлечениях. Я чувствую разгорающийся огонь и тяжесть в паху. Сьюта под широким кимоно нет, и мне нетрудно будет воплотить мои желания. Но пока я... наливаю тебе еще вина. Помнится, ты как-то говорил, что хотел бы выпить с блонди. И это тоже входит в мой подарок.
Я касаюсь твоего бокала краем своего и улыбаюсь.
- Кем ты был... как у вас там?...
Я откидываюсь на диванную спинку и тяну тебя за собой, чтобы ты был ближе. Касаться тебя, твоих волос, слушать твой аромат, видеть, чувствовать твое возбуждение и... не сопротивляться своему. Тяжелые полы шелка пока еще вполне скрывают его, но... Я касаюсь твоих сосков, подразнивая и понукая продолжать рассказ.
Рики
Твой взгляд пробует красную краску, заливающую мое лицо, может ли получиться еще более насыщенный тон.
- Правда, ничего?
Я знаю, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что благородно развиваешь во мне уже имеющиеся задатки пэта. Никто не ложился прямо там на столе поверх битой карты.
- Кем ты был? Как у вас там?
Ты прижимаешь меня к себе и пропускаешь через пальцы мои волосы. Я слабо усмехаюсь отражением твоей фирменной усмешки. Кем я был. Того человека уже нет.
- Да неужели ты не собрал на меня исчерпывающее досье? Я говорил, я был отбросом и жил, как отброс, и мне это нравилось больше, чем еда из твоих рук, блонди.
Ты снимаешь свою руку с моей талии, и, не освобождая от пытливого своего взгляда, отрываешь новую виноградину и кормишь меня, я зло давлю тонкую кожу ягоды зубами, и сок брызгает на язык.
- Ты снова лжешь мне, Рики. Ты не устал от этого? Но сегодня я не буду наказывать тебя. Как ты обычно проводил этот день со своими... бизонами?
Ха! Конечно! Досье имеется. Ты подносишь бокал к моим губам и не убираешь, пока он не пустеет. Это уже третий. Приятная пьяная расслабленность совсем завладевает телом. Хрен с тобой. Раз такая пьянка.
- Ну, последний раз у нас было много денег. И мы пошли в самое шикарное место Viper. Парни заказали для меня приватное шоу. Ангелочек танцевал на нашем столике чуть не голышом. Ну да, наши праздники, как ваши будни.
Все было уставлено бутылками. И стриптизер с нарисованными на лопатках крылышками в своих блядских золотистых трусах ползал в лужах стаута, вертя круглым задом, весь в блестках. Все его лапали и, дураки, оттягивали резинку трусов. Резинка так шмякала о его тело. Почему-то я четко запомнил этот звонкий звук, как будто танцор был пустой внутри. Я безостановочно пил и смеялся так, что уже челюсти сводило. Один Гай сидел надутый, кажется, над этим я и смеялся.
- Гай заставил меня потом уже в моей берлоге проделать то же самое. И я, ясное дело, упал и в хлам разбил колено.
Он, тоже в дупель пьяный, облил меня биоклеем всего, кроме пострадавшего места. Но это ерунда. Смешнее всего было, что он склеил свои волосы. Они у него такие же длинные и... Я сглатываю улыбку.
Ясон
- Ты танцевал стриптиз?
Я пытаюсь представить себе это, но вспоминается только то, как ты танцевал, ласкал себя для меня. И... у тебя вполне получалось.
Твоя спокойная фраза, что тебе там нравилось больше, чем здесь со мной, заставляет меня чуть нахмуриться. Я все равно не отпущу тебя.
- А Гай, тот монгрел... это... твой партнер... там?
Я, не смотря тебе в глаза, выбираю на столе из закусок мясной рулетик и оправляю в рот. Мясо чуть острое, я старательно прислушиваюсь к его вкусу.
Я ревную? Как странно. Но... я бы хотел показать тебя этому Гаю сейчас. Чтобы он понял, что для него все кончено. Я непроизвольно сжимаю пальцы на твоем колене. Гай... Я найду, как дать тебе понять, что ты уже никто.
Но зачем мне это делать? Это и есть эмоции?
Я перевожу свой взгляд на тебя и улыбаюсь, глазами. Ты красив сейчас, особенно вот так, с немного растрепанными волосами, вольно раскинувшийся рядом со мной, краска на щеках и от выпитого, и от моих взглядов и рук. Но я люблю растягивать удовольствие.
Я провожу пальцами по твоему члену и тут же убирая их, вплетаю свой голос в твой прерывистый вздох.
- Расскажешь дальше?...
Рики
- А Гай, тот монгрел, это твой партнер там?
Я жалею, что ляпнул имя Гая. Твои вопросы сплетаются из протяжных вкрадчивых слогов. Верный признак, что у тебя там в голове что-то крутится с неизвестной мне целью. Я чуть не буквально прикусываю язык, когда твои пальцы ощутимо стискивают мое колено в диссонанс с твоим старательно отсутствующим видом. Ты вдруг совсем выпускаешь меня из объятий, и я разваливаюсь на диване, демонстративно закинув руки за голову. Типа не больно хотелось. Но эрекция на самом деле уже почти болезненная. Все эти поцелуи на брудершафт вообще не способствуют спокойствию. Когда твои руки ложатся на мой член, томительная волна прокатывается по голодному от того, каким способом ты принуждаешь меня есть, телу.
- Расскажешь дальше?
Больше ни слова о Гае. Ни к чему его имени звучать в этом месте.
- Какое танцевал. Разбарабанил колено и весь танец, говорю. Дальше?
Мне теперь тяжело говорить о прошлом, о лидере бизонов Рики Дарке, о покойнике.
- Керес - чтобы детей гражданских пугать. Нечего рассказывать. И я ничто.
Ясон
Я разворачиваюсь на тебя и приподнимаю кончиками пальцев твое лицо за подбородок.
Он не хочет говорить о Гае. Значит, этот монгрел для него больше... больше, чем я?
Наверное, в моих глазах что-то мелькает, и твои зрачки расширяются. В них я вижу мое отражение и отражение твоего... моего желания? И что-то еще?...
Я кладу руку на твой отчаянно стоящий член и начинаю ласкать его, не отрывая от тебя взгляда. Ты раздвигаешь ноги и двигаешься в такт. Когда ты пытаешься закрыть глаза, я останавливаюсь, и ты снова их распахиваешь. Я качаю головой, и ты больше не закрываешь их.
Я начинаю говорить. Мерно, ритмично. В такт моим движениям на твоем члене.
- Ты мой, Рики. Ты не ничто. А просто мой. Весь. До самой глубины себя. Ты мой, Рики. Я...
Рука на твоем члене сжимается, предвидя твою скорую разрядку.
- Так...
Пальцы проходятся по головке, скользят вниз, между ягодиц, входят в тебя и вновь ускользают вверх, по пути сжимая твои напряженные яички.
- Хочу.
Я накрываю твои губы поцелуем, и ты, наконец, можешь закрыть глаза и весь отдаться выгибающему тебя оргазму.
Сперма размазывается по руке, и я беру салфетку, когда отрываюсь от тебя. Вытираю. Ты распластан на диване. Я не могу понять выражение твоих глаз.
Спокойно.
- Он делал это лучше?
Что со мной? С каких это пор меня волнует, что кто-то...
Я отворачиваюсь, давая понять, что ответ не обязателен. Интересно, а можешь ли ты сам мне ответить? Или спросить?
Я возвращаю свой вопросительный взгляд на тебя.
Рики
Скорость моего дыхания стремительно увеличивается. Я двигаю бедрами в одном темпе с твоими терпкими движениями. Резко приподнимаюсь и толкаю свой член в твою руку. И выгибаюсь со стоном. Удовольствие пронзает меня сладким электрическим разрядом. Размякший, я стекаю по спинке дивана и лежу на боку, спустив ноги на пол и вытянув руки, приходя в норму. Твой заданный холодным тоном вопрос застает меня врасплох.
- Он делал это лучше?
То, что сейчас было, это что, соревнование? На меня накатывает тихое бешенство. Ты отворачиваешься спиной ко мне, тщательно вытирая руки. Не получив ответа, ты оборачиваешься и смотришь на меня с требовательным ожиданием во взгляде. Покачнувшись, я поднимаюсь и, поджав ноги, откидываюсь на спинку дивана. Я продолжаю молчать и замечаю, как твои глаза дергаются в сторону браслета. Я не хотел больше говорить о своем партнере, но твой в сторону практичный взгляд - нажми на кнопку и... - провоцирует во мне бурю.
- Блядь, Ясон, мы что, будем играть в еще одну сексуальную игру: найди сто отличий?! Лучше или хуже! Он делал это по-другому! Совсем по-другому. Не бил меня плетью, не заковывал в цепи, не заставлял дрочить перед своими друзьями, не сажал в карцер на неделю, не ломал мне рук. Гай отдавался мне с такой же охотой, как брал меня. Мы были равны. А теперь я твоя игрушка. Ты можешь усадить меня за стол и можешь поить насильно до дурноты, можешь отобрать всю одежду и можешь нарядить в идиотские тряпки, можешь положить под себя или положить под меня, кто понравится. И, как я понял, перемены мне не светят.
Ясон
Я выслушиваю эту отповедь с непроницаемым выражением лица. Я успел сделать его таким. Дипломат, не умеющий владеть лицом, не может владеть своей профессией в должной мере.
Я убираю взгляд и долго наливаю себе вино, следя, как медленно течет алая струйка из узкого кувшина, тщательно сбалансированного моими руками. Я раздумываю.
Да, я, конечно, навел справки о тебе. И знаю, как выглядят твои бизоны и кто такой Гай. Но услышать это от тебя...
Я перемещаю кувшин на твой бокал. Быстро, не меняя положения горлышка, но не пролив ни капли. Это старая забава на контроль и скорость, еще с интерната.
Задумчиво сквозь зубы и не отрывая взгляда от бокала.
- Это так важно для тебя? Прикасаться...
Я качаю головой и отставляю кувшин.
- Но это невозможно... здесь.
Все ясно. Гай, потому что такой же, понятней, ближе. Я усмехаюсь. Становиться монгрелом в мои планы не входит. Как и отпускать тебя от себя.
Я рассеянно разглядываю теперь кровать. Да, я не хочу смотреть на тебя. Я не хочу, чтобы ты догадывался о происходящем во мне. О моих чувствах.
- Тебе и не нужны перемены. У тебя есть все. И тебе это нравится, это же видно. А прикосновения... Разве мало моих?...
И я провожу ладонью по твоему плечу и груди.
Рики
Тишина. Только звук наливающегося в бокалы вина. Я смотрю, как льется в плен тонкого стекла красная жидкость, так похожая по цвету на мою кровь. Я так много видел ее в последнее время. Жидкость принимает форму сосуда, в котором оказывается. Я же никогда не смогу, как не смогу изменить форму своего плена. В твоих руках нет ни намека на дрожь.
- Это так важно для тебя? Прикасаться?
Твой голос - он всегда спокойный, но в нем так много разных оттенков, которые я научился отличать - заставляет дрожать мои руки. Мне хочется прокрутить назад на тот момент, когда я вспомнил имя своего партнера вслух, и сказать что угодно другое. В твоем спокойном голосе сейчас я чувствую опасность для того, кто столько раз прикрывал меня.
- У тебя есть все. И тебе это нравится, это же видно. А прикосновения. Разве мало моих?
Ты кладешь руку на мое плечо и, дернувшись, я движением плеча сбрасываю ее прочь. Ты возвращаешь ее назад, добавляешь вторую, и твои пальцы впиваются в мои плечи клещами. Совсем не так я хочу, чтобы твои руки стискивали меня. Я смотрю на тебя, перестав вырываться. Если...
- Ясон, если сегодня все не так, я могу попросить... я могу коснуться тебя?
Я в трансе от собственной наглости, это все вино, оно растормаживает.
Ясон
Я беру его руки и целую запястья, выворачивая их нежными внутренними местами к себе.
Касаться... как ты не понимаешь...
- Конечно.
Произносят мои губы, и я распахиваю кимоно, вжимая, прижимая тебя к себе. Впечатывая твое тело в мое. Так, что слышу, как клацают твои зубы у моего плеча.
- Ты можешь попробовать.
Продолжаю я, распиная тебя на себе, заводя твои руки в моих руках себе за спину и оставляя их там. Две твои, две мои, твои в моих, вперехлест. Твой пах трется о мой стоящий член. Я раздвигаю твои ноги коленом. В какой-то момент мне приходится выпустить твои руки, чтобы не раздавить тебя своим телом. Ты что-то выстанываешь в мое плечо. Если ты попробуешь использовать зубы, я вышвырну тебя и уже никогда...
Нет. Не отпущу.
Я опираюсь на руки, поднимаясь над тобой, твои руки скользят по моей коже. Это почти болезненное ощущение чужого прикосновения. Как будто по позвоночнику пропустили ток. Ты приподнимаешь ноги, сам, чтобы...
Я вхожу в тебя. Сразу. Полностью.
Хорошо, что я приказал Дэрилу сегодня, собирая тебя, заранее использовать смазку. Я хочу понять разницу.
Ты кричишь. Я вопросительно замираю.
- Больно?...
Но ты...
Рики
Черный шелк сползает с твоих плеч на пол, и грудью я чувствую твердость твоих возбужденных сосков. Ты переплел наши пальцы, не давая воспользоваться своим разрешением, я почти благодарен тебе за это и сам тоже медлю, так мне хочется вцепиться в тебя, проникнуть под твою кожу, вытянув через нее твои спрятанные от меня стоны, громкие и безудержные. Ты разрываешь наши сросшиеся вместе пальцы, светлые волосы свешиваются вниз, обнажая для меня твою спину. Жадными подушечками пальцев я набрасываюсь на теплую гладкую нежную кожу, закрыв глаза, как слепой, открывая тебя для себя, изо всех сил стараясь, чтобы мои движения оставались легкими, не смотря на терзающее меня грубое желание. Осторожные обманчивые прикосновения. Обманывающие меня, что и ты мой. Я ощупываю каждый позвонок, ласкаю лопатки, подбираюсь к шее и обвиваю ее в тот момент, когда ты входишь в меня, горячо обжигая своим нетерпеливым проникновением. Ворвавшееся в меня наслаждение такое сильное, что я бы не сумел сдержать свой жадный животный крик. Но у меня нет ни желания, ни мысли контролировать себя сейчас в твоих руках. Сквозь перестуки сердца ты о чем-то спрашиваешь меня и слегка отстраняешься. Ладонью я нетерпеливо накрываю твой рот: не останавливайся ни за что. Притягиваю обратно к себе, руки соскальзывают на твои ягодицы, сжимают, я подаюсь вперед и дергаю тебя в себя.
Ясон
Ты нетерпелив. Ты жаден, я чувствую. Но ты осторожен.
Твои прикосновения не столько возбуждают меня, сколько заставляют держать еще больший контроль над собой. Это не отменяет возбуждение, но отменяет мое доверие. Я слушаю такты, пошагово. Вот твои пальцы на спине, на шее, губах. Мне нельзя прикрыть глаза, и я стараюсь не смотреть на тебя... Это другое. Я не хочу, чтобы ты видел это в моих глазах.
Я наращиваю темп, распластывая тебя под собой. Касаюсь твоего члена, возбуждая и настраивая тебя.
Твои руки блуждают по моему телу. Не ошибись, Рики. Не сорвись, даже не думай.
Мне кажется, что я слышу, о чем ты думаешь сейчас. Если ты сорвешься...
Я запечатываю твои губы и продолжение этой моей мысли поцелуем. Рука выпускает твой член, и ты нетерпеливо трешься им о мой живот. Я могу дать тебе эту возможность. Потому что...
Я перехватываю твои руки и раскидываю их в стороны, прижимая своими к коже дивана. Распятый подо мной, ты прекрасен. Я, наконец, могу позволить себе прикрыть глаза и видеть тебя из-под ресниц.
Твои ноги лежат на моих бедрах, но ты постоянно пытаешься забросить их выше. Я помогаю, и ты, сложенный почти пополам, бесстыдно подмахиваешь мне в бешеном ритме.
Рики
Твой член ходит во мне, ритмично двигая мое тело по дивану. Я крепко сжимаю твои бедра ногами, не имея возможности держаться за края, мои руки заняты твоим телом. Я перебираю и тяну твои волосы, тыльными сторонами рук поглаживаю твои плечи, до локтей, возвращаюсь к влажной от пота спине, по позвонкам. Твои удары с каждым разом становятся все глубже, твой рот находит и раздвигает мои губы. И вдруг ты забираешь и сковываешь мои запястья. Я разочарованно выстанываю самые грязные ругательства, перемежая их глухими стонами, когда ты достаешь до упора. Делаю попытку вывернуться, изгибаюсь дугой, но ты продолжаешь удерживать меня, распаляя. У меня мутнеет в глазах от сладостного напряжения, я забрасываю ноги тебе на плечи, чтобы ты мог свободнее входить в меня, приподнимаю бедра навстречу твоим толчкам в отчаянном желании кончить. Ты тоже, кажется, уже на самой грани, твое прерывистое дыхание задевает мое лицо, твои волосы пахнут смятой травой, ты прижимаешься ко мне щекой, и твои пальцы на моих запястьях расслабляются. В мгновение я высвобождаю руки, они сами рвутся к тебе. Я цепляюсь за тебя, остро впиваясь пальцами в кожу спины. И невероятной силы оргазм заставляет меня выгнуться в беззвучном крике.
Ясон
Зря. Все зря. Оргазм был оглушительный. Но...
Ты не понял. Опять и снова. Зачем я продолжаю эти попытки объяснить?... Это бесполезно.
Я выбираю сейчас в себе два желания. Ударить тебя или просто приказать уйти.
Я выбираю третье.
Откидываюсь на спинку дивана, закрываю глаза и подношу к губам бокал с вином.
Я ошибался. Я постоянно ошибаюсь в тебе. Темное и глухое, как корни наших геномов, желание разрушать все так же сильно в тебе. Ты как животное, которое нужно бить, чтобы оно могло вести себя в соответствии с правилами цивилизации.
Я разворачиваюсь и, не глядя тебе в глаза, бью тебя по щеке, раз и другой. И отворачиваюсь.
Я знаю, что ты не понимаешь сейчас. Поэтому я поясняю.
- Ты поступил неразумно. Я сожалею о том, что позволил тебе распускать руки. Надеюсь, ты теперь понимаешь, что запрет на прикосновения необходим для тебя.
Первый Консул с отметинами на коже... Нонсенс. Да что этот монгрел хочет себе позволять? Конечно, он привык к таким же монгрелам, как он сам.
Рики
Ты хватаешь меня за шею сзади, приподнимая, едва различимый стон, и ты вдруг отпихиваешь меня в сторону. Я настороженно вжимаюсь в диван, из своего угла следя за твоими движениями. Ты тянешься за бокалом, и я вижу оставленные моими ногтями с кровоподтеками ямки. Сердце ухает вниз, я же честно не хотел. Я перевожу взгляд на свои нервно сжимающие края дивана пальцы, проклиная венец косметических усилий Дэрила. Только страх сделать еще хуже мешает мне подползти к тебе и сказать, что я ведь случайно, я просто не умею обращаться с такими своими когтищами, сам я всегда стриг ногти чуть не до мяса. Ты с непроницаемо невозмутимым видом отпиваешь несколько глотков, вроде бы спокойно ставишь бокал на стол и внезапно влепляешь мне одну за другой несколько оглушительных пощечин.
- Ты поступил неразумно. Я сожалею о том, что позволил тебе распускать руки. Надеюсь, ты теперь понимаешь, что запрет на прикосновения необходим для тебя.
Ты говоришь, отвернувшись, с уже нескрываемым раздражением. Что-то капает мне на руку. Кровь. Из носа она затекает в рот, я слизываю и запрокидываю голову вверх. В глазах маячат жирные черные мухи. Кровь никак не останавливается. Тогда, чего уже теперь притворяться воспитанным пэтом, я хватаю край белой скатерти, тяну на себя, и вся еда и посуда со звоном катится к чертям на пол. Я зажимаю нос тканью, стараясь не поддаваться накатывающей из-за головокружения слабости.
- Может, если бы я мог прикасаться к тебе нормально, а не по большим праздникам, блонди, тебе бы не пришлось сейчас сидеть с попорченной спиной, а мне - с головной болью.
Сил нет оставаться с тобой в одной комнате с издевательски подмигивающими огнями по стенам, в пропахшем цветами спертом воздухе. Твое участие такой же миф, как весь этот антураж-однодневка. Я встаю, скатерть волочится за мной, делаю шаг, звенящая дурнота и выпитый алкоголь и слабость после секса настигают меня, я падаю на колени, выпуская перепачканный белый.
- Мне 18... я больше не гожусь в пэты... сколько еще ты намерен удерживать меня при себе...
Я дергаю пряжку ошейника, но пальцы двигаются неуклюже, как деревянные.
Ясон
Ты все испортил.
Неужели у монгрелов действительно нет ни капли разума, чтобы понимать?... Понимать и контролировать свое поведение. Ты нарушаешь, ты ломаешь такими силами созданный мной баланс. Ты ведешь себя хуже... Хуже, чем... животное.
На меня накатывает ярость, и я привычно сдержанно вцепляюсь в мелочи, которые меня успокаивают. Иначе может случиться...
Равнодушие и злость от неисполненного желания поднимают меня с дивана в одном мерцающем движении.
Я наклоняюсь над тобой и бью тебя по рукам. Хватаю тебя за ошейник и волоку за собой по полу, как дергающуюся игрушку. В ванную.
Блестящее покрытие. Хромированные серебристые приспособления. В ванной установили то, что я велел. Станок для тебя.
Я бросаю тебя скользящим движением по полу до штырей и колец, вмонтированных в стену. Ты едва успеваешь выставить руки, чтобы не влететь в нее головой. Я заставляю тебя подняться, цепляясь за переплетение цепей. Руки в верхние кольца, ноги достаточно свободно - в нижние. Я подтягиваю тебя вверх. И отхожу, разглядывая, все ли я сделал правильно.
Ты не хочешь моей любви, Рики, что ж. Ты получишь ее обратную сторону.
Я включаю душ над тобой, и сверху течет вода, мелкими каплями ударяя по твоей коже. Смывая кровь, она бьет по твоему телу маленькими молоточками возбуждения. Я уже изучил, как ты реагируешь на подобное.
Я включаю свой душ рядом и становлюсь под его теплые струи. Вода смывает усталость, напряжение, саднящее чувство на спине. Я умею ухаживать за собой не хуже фурнитуров. Ладонью по коже. Это приятно, это почти также приятно, как если бы ты ласкал меня. Но ты не можешь. Не умеешь. Не хочешь...
Мой взгляд сквозь воду в твою сторону.
- Ты все испортил, Рики. Теперь не жалуйся на мою жестокость. Ты сам нарушил правила.
Рики
Больше никаких цветочков и свечей. Все на своих местах. Моему телу сейчас, должно быть, очень неудобно, стоять приходится на цыпочках, слишком большой вес на растянутые руки, я помню, как это, но ничего не чувствую, словно я тот самый покойник, о котором не могу разговаривать с тобой. Могу только смотреть, но не чувствовать. Как... вы. Но в случае со мной это ненадолго. Трудно дышать от нелепости ситуации, от того, что я по собственной уже осознанной дурости потянул себя за язык.
- Ты все испортил, Рики. Теперь не жалуйся на мою жестокость. Ты сам нарушил правила.
Я нарушаю правила. Ты будешь мне примером? Твое желание такое же слепое, как и мое, что бы ты там ни говорил! Ты сам нарушаешь все свои правила одно за другим, и я хочу, чтобы ты нарушил их все, чтобы Ясон Минк тоже умер, и остался только ты!
- Давай, Ясон, сорви зло и выбрось меня обратно на помойку. Рауль дело говорит. Я необучаемый.
Я перевожу дыхание. Мне страшно, что ты не услышишь, не захочешь. Что ты...
- Но я... хочу... хочу... научиться быть с тобой.
Ясон
Я отворачиваюсь.
Ты лжешь. Ты думаешь, я не вижу, что и как тебе дается. Даже эта ложь во спасение. Спасение себя. Ко мне, я уже понял, ты равнодушен.
Вода стекает по спине, смешивает гладкую массу волос с текучими струйками по коже. Успокаивает. Но у меня тонкое обоняние. Я чувствую запах крови, и он дергает мне нервы.
Мне хочется уйти, оставить тебя здесь. Но я же еще не сделал своего подарка.
Я поворачиваюсь к тебе.
Кровь из носа прекратилась, и ты просто пытаешься стоять, прикованный к стене. Я выключаю свой душ и подхожу к тебе. Ты поднимаешь голову и пытаешься поймать мой взгляд. Нет. Я знаю, как ты можешь лгать мне, даже взглядом.
Я выключаю твой душ тоже и придвигаюсь ближе. Рука привычно ложится на твой член и уверенно доводит тебя до хриплого стона пополам со словами... которые меня сейчас не интересуют. Я продолжаю ласку до тех пор, пока ты не начинаешь умолять. Но я прекращаю.
- Стой, как стоишь.
Я отстегиваю металлические цепи от твоих запястий и щиколоток. Одного моего взгляда хватает, чтобы ты не упал. Ты вцепляешься в цепи и остаешься стоять.
Я включаю теплый сухой воздух.
Мы стоим под его обсушивающими струями, и, прикрыв глаза, я вспоминаю, как я обнимал тебя. Тебя. Я...
Легкий звон цепей заставляет меня открыть глаза, и я вижу, что ты уже вполне в порядке.
Я хлопаю себя ладонью по бедру.
- Иди за мной.
Я выхожу из ванной и точно знаю, что ты идешь следом.
Разгромленная спальня. Я не подхожу к тому месту, где ты устроил бардак. Возможно, в моих глазах сожаление, но ты его не увидишь, я постараюсь.
Я беру с прикроватного столика футляр и разворачиваюсь к тебе, взглядом приказывая...
Ты опускаешься на колени и наклоняешь голову. Как ты покорен сейчас. Как прекрасен...
Я расстегиваю твой стандартный ошейник и бросаю его на пол.
И достаю подарок.
Черная кожа украшена платиновыми пластинами, на одной из которых гравировка: "Рики. Пэт Ясона Минка".
- Я продлил твой контракт. Теперь он бессрочный.
Я застегиваю ошейник на твоей шее и отстраняюсь полюбоваться. Ты вскидываешь голову, губы раскрываются...
- Ты остаешься здесь. Ты рад?...
Рики
Ты пытаешь меня рукой, я извиваюсь, рискуя вывернуть суставы, покачиваю бедрами так, как если бы ты брал меня членом, а не ласкал пальцами. Со слезами на ресницах я умоляю тебя о прощении, уже невменяемый, прошу двигаться быстрее, но ты старательно медленно терзаешь меня и вдруг совсем убираешь руку. Освобожденный от цепей, я готов сползти вниз по стене, ноги подкашиваются от возбуждения, только твой тяжелый взгляд удерживает меня на месте. Пока теплый воздух выпивает капли воды на твоей и моей коже, я отчаянно пытаюсь устоять на ногах, не совсем пришедший в себя от ударов по лицу и изможденный безвыходным напряжением. Твое тело лишь слегка задевает мое, но и так я ощущаю его опаляющий жар, который не меньшая пытка. Я не знаю, что ты собираешься делать, понимаю только, что бить меня ты не будешь, наверно, отправишь сейчас к себе, в таком до жути взведенном состоянии, не ослабив пэт ринг. Подушечки пальцев помнят бархатистость твоей кожи, и я еще крепче вцепляюсь в цепи. Твой приказ заставляет меня с трудом отвалиться от стены и проследовать за тобой в комнату, к твоему креслу. Ты снимаешь с меня ошейник, отбрасываешь его в сторону, как ненужное старье, и вынимаешь из узкой лакированной коробочки другой. Надпись выдавлена на бликующем металле четкими прямыми буквами: "Рики. Пэт Ясона Минка".
- Я продлил твой контракт. Теперь он бессрочный.
Ты затягиваешь ошейник на моем горле, слишком туго, я невольно дергаю головой, задыхаясь. Ты понимаешь и ослабляешь ошейник на одно деление.
- Ты остаешься здесь. Ты рад?
Твой тон, все такой же ледяной, не допустит отрицательного ответа, но мне, только что умолявшему в слезах, нечего отрицать. В моих глазах, должно быть, притаился страх, но на лице, знаю точно, ликуюшая улыбка, с которой я ни черта не могу поделать. Не смотря на сегодняшнюю мою выходку и твое бешенство, ты не хочешь отпускать меня от себя. Ты просто не можешь сделать этого. Ты нарушаешь очередное ваше гребаное правило. Не можешь иначе.
- Да.
Всего две буквы. Вот только это также значит, что я буду сидеть на цепи, как ты сказал, бессрочно. Когда, бывает, мне кажется, что я не смогу больше ни минуты. Но без тебя я выдерживаю еще меньше.
- Да.
Ясон
Я внимательно слежу за твоей реакцией. За твоей странной реакцией. Ты выглядишь таким довольным, как будто и не было этих твоих слов, и горечи, и крови...
Я очень внимателен. Очень. Пожимая плечами, разворачиваюсь к постели.
Душистый батист простыней. Шуршащие складки уложены ровными волнами. Я вытягиваюсь во весь рост, блаженно проводя ладонями по тонкой ткани. Я знаю, чего не хватает здесь.
Почему я прощаю тебя? Всегда. Так... странно.
- Иди сюда, Рики.
Я слегка шевелю пальцами откинутой в направлении тебя руки.
Ты медленно поднимаешься с колен и осторожно ложишься на кровать. Придвигаешься.
Я нахожу твое тело. Твою гладкую упругую кожу. Твое дыхание обжигает воздух, и я слышу, как ты стонешь... Страсть? Покорность? Что?
Усмешка. Ты животное, Рики, просто животное, которое никто не может приручить. Никто... кроме меня.
Я разворачиваюсь на тебя и, резко обняв, подтягиваю тебя под себя. Ногой раздвинув твои колени, я над тобой. Твои пальцы сжаты моими ладонями. Глаза в глаза...
- Что ты сейчас хочешь, Рики?
Губы находят нежную пульсирующую жилку на шее. Поцелуй-укус до ключицы. И снова... улыбка.
- Ты знаешь, что ты хочешь?...
Рики
Мой новый ошейник уже предыдущего, который не давал мне как следует двигать шеей. Теперь, когда ошейник закреплен правильно, я почти не ощущаю его, могу свободно крутить головой. Осваиваясь, я поворачиваю шею вправо и влево. Я постоянно, интересно, должен буду его носить? Поэтому он такой... незаметный в плане ощущений? Ты вытягиваешься на постели и поглаживаешь простыни рядом с собой.
- Иди сюда, Рики.
Я замечаю, что твой голос потеплел, но глаза все такие же холодные. Не знаешь, чего от меня ждать? Я сам не знаю. Знаю, каким ты хочешь, чтобы я был, знаю, каким мне нужно быть, но не знаю, каким буду. Я подползаю к тебе под бок, неуверенно, и оказываюсь в твоих обнимающих руках. Мой член тут же дергается, требуя внимания. Ты переворачиваешь меня на спину и раздвигаешь мои расслабленные ноги коленом. В паху приятно покалывают горячие иголочки.
- Ты знаешь, чего ты хочешь?
Я приподнимаюсь, вжимаясь в твою раскаленную кожу. Твои руки предусмотрительно удерживают мои плотно прижатыми к постели. Я облизываю пересохшие губы и дергаюсь, пытаясь освободить пальцы.
- Что ты делаешь, Рики?
Ты реагируешь мгновенно и сжимаешь мои руки еще сильнее, так, что я морщусь от боли. Никогда мои губы не сомкнутся на твоем члене и тем более... но...
- Научи меня, Ясон... Веди мои руки сам, пока я не начну терять контроль. Прошу тебя, дай мне это чувство снова.
Как будто мы... вместе.
Ясон
Я усмехаюсь. Скорее даже, себе. Ведь, похоже, я действительно схожу с ума. Я чувствую бешеное возбуждение от твоей близости. Мой член задевает твой. Ты раздвигаешь ноги шире и трешься об меня, выворачиваясь из моих рук. Я сжимаю тебя крепче.
"Пока я не начну терять контроль... научи меня..."
Никогда ни один пэт не будет так просить, а я никогда не... соглашусь с такой просьбой. Кроме тебя.
Что ты делаешь со мной, Рики?...
Я сажусь, скрещивая ноги, и тяну тебя за руки на себя, ты садишься на колени напротив.
- Иди ближе... сюда...
Я показываю взглядом, куда ты должен сесть. Ты осторожно, видно, это для тебя неожиданно, меняешь позу. Я подхватываю тебя под бедра и, приблизив к себе, опускаю, медленно... подставляя ноги под твою спину, ты откидываешься, скользишь ладонями по моим щиколоткам. Я притягиваю тебя ближе, опираясь на подушки. Ты почти падаешь на меня и обнимаешь ногами за талию. Ты так открыт, что опускаешься всем весом, полностью, и вскрикиваешь. Я обнимаю тебя, заставляю двигаться. Ты пытаешься ухватиться за мои плечи. Я сбрасываю твои руки, и они скользят по моей коже почти до локтей. Я кусаю твои губы в поцелуе, и ты обхватываешь меня за шею, прижимаясь всем своим телом. Я чувствую, как ты сцепляешь пальцы на моей спине, чтобы не трогать меня...
Рики
Спиной я опираюсь на твои согнутые ноги, опускаясь на твой тоже возбужденный дальше некуда член. Я действую слишком поспешно, жестоко кусаю губы и все равно не могу удержать мучительного крика. Я медлю, давая мышцам привыкнуть и растянуться под твой размер, и ты сам нетерпеливо хватаешь меня за талию, спускаешь руки ниже, мнешь мои поджавшиеся ягодицы, двигая меня на своем члене. Я раскачиваю свое тело вверх и вниз в сумасшедшем крадущем дыхание ритме. Ты засасываешь мои губы и облизываешь их, прикусываешь. Мне кажется, я могу потерять сознание от таких твоих голодных поцелуев, ты давишь мои губы, как спелые виноградины, и они сочатся красным. Я осмеливаюсь обнять тебя за шею, чтобы удержаться и удержать теряющееся в переливах болезненного наслаждения сознание. Руки крест на крест, ногти вонзаются в ладони, чтобы не допустить неосторожных царапин. Ты рывком прижимаешь меня к себе, я чувствую себя совсем хрупким в твоих руках, когда ты сам яростно посылаешь свои бедра навстречу моим движениям, потакая своему хищному желанию. Я замечаю, что скороговоркой, лихорадочно, задыхаясь, без остановки, в резонанс диким рывкам шепчу твое имя. Струйки пота щекочут поясницу, и густой запах секса перебивает аромат увядающих лепестков. Ты вдруг откидываешь меня назад на свои ноги, заставляя одной рукой упереться в постель, а другую кладешь на мой изнывающий член, я судорожно вздыхаю и зажмуриваюсь, комкая ни в чем не повинные простыни.
Ясон
- Ну же, Рики. Покажи, как ты хочешь...
Ты, наверное, никогда не разучишься краснеть от своей откровенности. Ты облизываешь губы, как будто хочешь, чтобы они своими движениями не выдали тебя. Но они выдают. Они двигаются так, как будто ты сосешь, облизываешь и... Твои глаза закрыты, и ты позволяешь своему телу открыто показать, что ты хочешь и как. Почему-то ты так умеешь только с закрытыми глазами. Но я хочу видеть. И я убираю руку, заставляя тебя продолжать самому. Ты распахиваешь глаза и прожигаешь меня взглядом. Мои зрачки, мою усмешку и... тут же сдаешься, когда я вхожу глубже. Ты хватаешься рукой за мое плечо, чтобы не упасть от сильных толчков. Твоя рука яростно трет твой член. По губам мелькает язык. Ты немного оскаливаешься, заходясь в последнем пике удовольствия и... бурно кончаешь, вжимаясь в меня и не выпуская свой член.
Я продолжаю двигаться в тебе, ничуть не снижая ритма...
Рики
Меня сотрясают судороги освобождающегося между пальцами удовольствия. Сперма выплескивается на твой и мой живот и размазывается нашими телами. Незнакомое ощущение, как будто горячая лавина напряжения стекла вниз, от паха до ступней, и растеклась по кончикам пальцев ног. Я хватаю твои еще влажные после душа длинные волосы, слепо продевая руки в прохладные волны, захлебываясь своими осипшими стонами, мои легкие сейчас разорвутся. Ты не останавливаешься, и утихший было огонь снова вспыхивает и возвращается ко мне. Твой член вонзается в мое тело, кажется, с еще большим напором, как будто ты хочешь поймать мою душу, но она итак твоя. Ты словно совершаешь недоступный мне ритуал, твои руки скользят одновременно по всему моему телу так быстро, что я не успеваю отследить, где они сейчас, на моих плечах, ягодицах, спине, бедрах, коленках. От неуемного ритма, пожирающих меня рук, дикого неистовства тел я перестаю быть человеком. Мои пальцы подергиваются, твои спутанные волосы защищают тебя от моих разрушительных прикосновений, но я чувствую, как рвутся натянутые золотые нитки. Едва способный выговаривать слова, я простанываю, чтобы ты перехватил мои пальцы, и, уже совсем обезумевший, рычу в твое ухо.
Ясон
Я выхватываю твои руки из моих волос и шепчу.
- Умница. Ну же, еще...
Завожу тебе руки за спину и одной рукой вжимаю в твою поясницу, прижимаю к коже, фиксирую. Ты гнешься, выставляя зад так, чтобы мне было удобнее. Я вижу, как твой член начинает вставать снова и, приподняв тебя, резко заставляю сесть. И кончаю в тебя. До оглушительного чувства опустошенности.
Ты что-то стонешь, пытаясь вырваться из моих рук, но я не слышу и продолжаю выплескиваться в тебя. Все напряжение, всю усталость, все непонимание...
В какой-то момент ты перестаешь вырываться и просто утыкаешься лицом в мое плечо, в волосы. Я склоняюсь к тебе и целую в висок. Твое сердце колотится, как бешеный молот, рядом с моим. Сейчас ты мой, ты со мной, и нет никакой преграды... Совершенно.
Твои вывернутые руки дергаются. Видимо, к тебе возвращается чувствительность. Я отпускаю твои затекшие руки и опрокидываю тебя на кровать между моих раздвинутых ног. Мой обмякший член выскальзывает из тебя, и я вижу, как моя сперма вытекает из тебя на простыни. Ты быстро сжимаешь ноги и поворачиваешься на бок. Я вытягиваюсь рядом на спине, ладонью проводя по твоей еще влажной коже. Так хорошо... пока.
- Рики... Тебе понравился мой подарок?...
А я ведь все еще не знаю, правду ли ты говорил мне, и будешь ли говорить мне правду и впредь...
Или все это ложь, придуманная тобой от страха за свою жизнь?...
Я закрываю глаза. Скажи мне... только... я же почувствую ложь.
Рики
Твое удовлетворенное желание отпускает меня, я падаю на простыни и только сейчас понимаю, как до боли устали перетруженные мышцы ног, мне едва удается свести колени вместе и не закричать. Разбуженное снова возбуждение бродит под кожей, теребя нервные окончания, но пока моих сил хватает только на то, чтобы перекатиться на бок и смотреть на твои налипшие на виски волосы, на длинные удивительно темные изогнутые ресницы. Ты сейчас выглядишь умиротворенным, как будто вся случайно спровоцированная мною злость вышла наружу вместе с дикими толчками и теплым семенем. Ты оглаживаешь мое тело мягко рукой.
- Тебе понравился мой подарок?
Я ошибся, злость не ушла совсем, часть осталась, я слышу металлическое эхо яростного урагана, бросившего меня на пол ванной. Когда ты вот так кидаешь меня в пол мешком костей, каждый раз я думаю, что ты уже не остановишься ни перед какими моими мольбами. Просто из-за того, что я сказал не то, что ты хочешь услышать от меня. Тебя так важно, чтобы мои слова отвечали твоим желаниям, что ты готов избить меня до смерти, если это не так. Что происходит с тобой, когда ты вбиваешь в меня свое разочарование, чувствуешь ли ты мою боль тоже или только свою? Зачем тебе то, что я говорю ртом, а не телом, если ты все так же называешь меня своей вещью? Я пытаюсь угадать, нащупать нужный ответ в твоих опущенных ресницах. Не про ошейник я должен говорить сейчас, как мне может понравиться доказательство - вещественное - такой моей принадлежности. Я несмело дотрагиваюсь до твоей невозможно желанной кожи, пальцы невесомо скользят по твоему запястью.
- Все это... ужин... все слишком... напоминание о том... как не может быть... И слишком... похоже на то... о чем я думаю... на один день так... Поэтому я... поэтому... Ясон... Понимаешь... Прости.
Я утыкаюсь в твое предплечье.
Ясон
Мои брови изгибаются в удивлении.
Ты прижимаешься ко мне, и я чувствую, как тебя трясет. Ты опять плачешь... И как-то слишком... горько. Я останавливаю свое удивление и вместо вопросов просто обнимаю тебя и прижимаю еще ближе. Ты не сопротивляешься, но рыдания отчего-то усиливаются. Вдруг ты резко прекращаешь их и отворачиваешься, вытирая слезы о подушку. Голос глухой, как у тебя бывает всегда после.
"Прости".
Я качаю головой и улыбаюсь.
- Все в порядке.
Я пытаюсь понять, о чем ты говорил. Что вызвало эти слезы.
Моя нежность и внимание? Грубость и боль? Не понимаю.
- Ты хочешь, чтобы всегда была такая обстановка? Ты можешь вполне это заслужить, если будешь вести себя правильно.
Я поворачиваюсь к тебе, укладывая тебя на свое плечо, касаясь губами, глядя в глаза.
- Рики, я уже говорил, что не люблю причинять тебе боль. И это только вынужденная мера...
Я задерживаюсь в поцелуе. Намного дольше, чем просто мимолетное касание.
- Хочешь, я вызову Дэрила, чтобы привести все в порядок, и мы продолжим?...
Рики
- Ты хочешь, чтобы всегда была такая обстановка? Ты можешь вполне это заслужить, если будешь вести себя правильно.
Заслужить... Я смаргиваю снова подступившие к глазам режущие осколки слез. Как же ты не понимаешь, как бы не лучились свечи, каким бы пьяным не было вино в бокалах, как не благоухали цветы, эта обстановка будет обстановкой красиво задрапированной клетки. Заслужить...
- Рики, я уже говорил, что не люблю причинять тебе боль. И это только вынужденная мера.
Ты держишь мое лицо в своих ладонях, целуешь мои слипшиеся ресницы. Твои губы пересекаются с моим тяжелым дыханием.
- Хочешь, я вызову Дэрила, чтобы привести все в порядок, и мы продолжим?
Твой язык вылизывает уголок моих губ, ты запрокидываешь мою голову и проходишься пальцами вдоль шеи. Глубокий травмирующий кожу поцелуй чуть выше ошейника с твоим и моим именами. Только так мы возможны вместе. Мне остается только закрыть глаза и согласиться.
- Пожалуйста.
Ясон
Я слегка жму плечами и натягиваю на нас покрывало. Белый атлас, расшитый белым же шелком, снежный узор.
Ты почти скрываешься под ним и подо мной, в объятиях. Я могу лечь так, что тебя совсем не будет видно. Я могу забрать, завернуть тебя целиком. Эта мысль так забавляет меня, что перед тем, как приходит вызванный мной по комму Дэрил, я маскирую тебя настолько, что появившийся фурнитур удивленно раскрывает глаза в попытке вычислить, где ты находишься.
Я привычно складываю для него слова.
- Убрать беспорядок. Очень быстро. Принеси вино, фрукты и...
Я слегка усмехаюсь про себя.
- И мороженое.
Пока Дэрил приводит помещение в порядок, ты осторожно высовываешься у меня из-под руки и глядишь из-под покрывала. Если Дэрил что и заметил, а он заметил, то виду не подал ни малейшим движением ресниц.
Наконец, он подкатывает столик с десертом почти к кровати и коротко кланяется, ожидая дальнейших указаний.
- Пока можешь быть свободен. Иди.
И он исчезает за дверью.
Ты, уже вполне освоившись, выпрастываешься из складок атласа и батиста и вопросительно смотришь на столик и на меня.
"Уже можно?"
Я потягиваюсь.
- И налей мне, пожалуйста... Ты любишь мороженое?...
Рики
Я оказываюсь в черноте под ворохами белого, твой бок так и напрашивается на то, чтобы его пощекотать, но у меня хватает ума не делать этого. Вроде бы становится тихо, и я выныриваю на поверхность из шелка, натыкаюсь на цепкий подмечающий все детали взгляд Дэрила и прячусь назад. В теплой темноте у тебя под мышкой мне приходит мысль, что из нас.. троих труднее всего и без всяких бонусов приходится Дэрилу. От всех этих связанных с моим появлением переворотов в сознании Первого Консула у фурнитура точно уже шарики за ролики заскакивают. Он уже бросался на меня, он уже просил за меня, он уже не знает, что делать, чтобы ему не приходилось вот так по ночам вскакивать и нестись галопом в апартаменты хозяина. Если каждый вызов он надеется, что ты прикончил меня, я не удивлюсь. Перевернутый стол, скатерть с пятнами крови, представляю, что он там себе думает. Наконец, Дэрил заканчивает возиться. Ты указываешь на столик у кровати. Там вино, фрукты и что-то белое с ягодами в двух стеклянных полукруглых вазочках на тонких витых ножках. Ужин в постели, эта идея мне нравится больше, чем сидеть за навороченным - не понять, какой из кучи вилок есть - столом.
- Налей мне, пожалуйста. Ты любишь мороженое?
Я разливаю по бокалам медового цвета напиток и отдаю один тебе. Не дожидаясь тоста, отпиваю из своего, во рту повальная засуха.
- Мороженое? Даже не знаю. Не пробовал. В детстве не баловали, некому было, а потом как-то сразу, знаешь, перешел на более крепкие десерты.
Ты смотришь удивленно.
- Ну что? Что такого-то?
Я беру в руки хреновину в вазочке. Рука дергается. Холодно.
Ясон
Я ставлю вино обратно на столик, так и не пригубив.
- Смотри.
Я подцепляю тонкую витую ножку пальцами. Изящная десертная ложка уже воткнута в шарики мороженого. Дэрил не стал раздумывать и принес то же, что и всегда. Сливочное с орехами и карамелью. С половинками ягод для украшения.
Я подцепляю немного, вместе с синей ягодой, и подношу к твоим губам.
- Ешь. Это вкусно.
Ты косишься на содержимое ложки, но послушно открываешь рот.
- Не торопись. Дай ему растаять.
Следующую ложку я забираю себе и с усмешкой наблюдаю за тобой.
Рики
Я губами снимаю с ложки лакомство и хватаюсь рукой за рот.
- Жжжубы свело.
Ты смеешься своим удивительным, рождающимся где-то очень глубоко, тихим смехом. Это такая редкость - твой смех. Я стараюсь запомнить каждую его ноту, чтобы потом проигрывать уже глубоко в себе. Сладкий холод растекается по языку.
- Не предупредил меня.
Я тоже смеюсь, еще одна редкость здесь, я забыл звуки собственного смеха, вытаскиваю свою ложку из вазочки и бесцеремонно окунаю ее в твою порцию. Ты отводишь стекло в сторону.
- Фрукты, значит, на брудершафт, а мороженое - врозь?
Я придвигаюсь ближе к тебе, подразнивая, тщательно облизывая ложку языком, наши бедра и локти интимно соприкасаются.
- А у тебя ведь тоже есть дата... эээ...
Я в нерешительности подбираю нужные слова.
- ... этого... ммм... как же... Производства. Сколько тебе лет?
На вид тебе одинаково можно дать 23 и 33. Я даже не знаю твоего возраста.
Ясон
Прикосновение твоей кожи. Мороженое сладко плавится на языке, когда я, съев последнюю порцию, возвращаю вазочку на столик. Откидываюсь на подушки. Ты все еще возишься со своим, смакуешь.
Какой странный вопрос ты задал. Дата производства. Конечно, есть. У всех есть дата...
Я скольжу по воспоминаниям. Первый взгляд, обучение, интернат, стажировка...
Ты затихаешь, видимо, почувствовав изменение в моем настроении. Какой же ты все-таки чувствительный. Но почему ты так грубо себя иногда ведешь? Бесчувственно. Провоцирующе.
Я рассеянно поглаживаю твое колено.
- 29.
Я присматриваюсь к тебе. Что изменится и изменится ли? Должно. Ты очень открыто реагируешь на новую информацию.
- Это что-то меняет?
Я спрашиваю сразу. В этот странный вечер, когда все так необычно, и ведь, возможно, завтра все опять встанет на привычные места...
Интересно, что бы сейчас сказал Рауль, увидь он это все?...
Я опираюсь головой на свою согнутую руку и щурюсь, глядя на тебя. Ожидая.
Сейчас ты больше мой, чем я мог себе представить.
Я просто чувствую...
Рики
- 29. Это что-то меняет?
На дне остается карамельная лужица с ягодой. Я бросаю в нее ложку, отставляю стекло в сторону и беру твою снова слишком отчужденную, как бывает, когда ты напряжен, руку в свою, не давая себе задуматься о том, могу ли прикасаться к тебе, или мое время уже вышло. Я держу твои пальцы за самые кончики и веду медленно языком, холодным после мороженого, по изящным костяшкам, вылизываю нежное пространство между пальцами, смотря на тебя сквозь ресницы.
- 29 лет, да? Вот так впустую? Без меня?
Я говорю это уже в твой рот. Твои губы тоже еще прохладные, я целую их, и они согреваются. Мой язык скользит между твоих губ, встречается с твоим, соблазняет. Я не намереваюсь прерывать поцелуй, пока ты сам не оторвешь меня от себя, если ты сможешь. Я тяну нас вниз на постель, обхватывая ногами твои бедра, оплетая тебя руками, когда мы падаем, не прекращая пить твое дыхание.
Ясон
Ты пьян. Не знаю, когда ты успел, но полное ощущение, что пьянее тебя... только я.
Я позволяю тебе. Я не останавливаю тебя. И мне, кажется, это даже... нравится?...
Сегодня странная ночь.
Я поворачиваюсь, чтобы ты оказался снизу, распластывая тебя ладонью, разгибаю, любуюсь тобой, раскинутым на простынях. Брови изгибаются в задумчивости.
- Без тебя?...
Я смотрю в твои расширенные зрачки, затопляющие радужку. Ты что-то произносишь, но я почти не слышу. Ведь то, что ты сказал, значит...
- Ты хотел бы быть со мной... всегда?...
Я прикрываю глаза и касаюсь твоих губ. Наощупь. Вслепую. Почти неслышный шепот.
- Но это же... никогда...
Я впиваюсь в твой рот, почти насилуя, выкладываясь весь в одном движении, чтобы никогда... дать тебе понять что... никогда... не отпущу тебя... теперь... Ты мой, Рики. И губы произносят за моими мыслями.
- Мой Рики. Теперь мой...
Но что было правдой в твоих словах? Тогда и сейчас...
Я не могу понять разницу и причину этой разницы в тебе.
Музыкальная тема: Jealousy
Рики
Ты обступил меня со всех сторон. Ты берешь меня так часто, что мне кажется, ты вообще не отрываешься от меня. То непонятно нежно, хотя я не научился говорить на твоем языке. То непостижимо грубо, хотя я перестал говорить на своем. Ты любишь заковывать меня - железо охватывает лодыжки и запястья - и наблюдать за моей покорной мастурбацией. Но больше тебе нравится чувствовать, как мое тело бьется под твоим. Ты доводишь меня до полного изнеможения и, когда отпускаешь, я сразу проваливаюсь в мир между сном и явью. Он наполнен обрывками твоих команд и отражениями моих разбитых на блики глаз в блестящей поверхности наручников. Рядом с тобой я не могу заснуть глубоко, не путаясь в клочках реальности, и только у себя засыпаю уже до полной потери сознания. До повторяющегося снова и снова кошмара, в котором я ползу по бесконечной узкой трубе. Ее стенки давят мое тело со всех сторон, и давление, кажется, все сильнее, и скоро мне самому не останется места. Мне хочется стряхнуть с себя эту невыносимую духоту, но бесполезно. Сегодня Дэрил возится со мной определенно дольше обычного, тщательно приводя в порядок мою и без того умащенную кожу и овальные идеально отполированные ногти, готовит меня. У меня начинает отвратительно сосать под ложечкой, когда он вынимает костюм из черного скрипучего латекса. Фурнитур застегивает на мне ошейник. Тот с кольцами и тонкой цепочкой, который был на мне, когда меня выводили на шоу. Мое сердце начинает колотиться, пойманное мыслью о том, что сегодня - как я мог забыть об этом - мой день рождения. Граница. Я застываю посреди комнаты, не слыша Дэрила, я только вижу, как его губы округляются и растягиваются, выговаривая слова. Тогда фурнитур берет цепочку и выдергивает меня из состояния паралича, заставляя выйти из комнаты. Куда? Я не хочу, чтобы все, что происходит со мной в этом месте, продолжалось, и не могу представить, что будет со мной, если все закончится. Как я ни старался и как ни стараюсь, не могу представить себя без тебя... Ясон.
Ясон
Я знал этот день. И я ждал его наступления.
Конечно, я уже решил, что я буду делать. Я постарался обезопасить себя со всех сторон, но не знаю, насколько долго это может продлиться. Но все равно. Пока ты мой. И я хочу, чтобы так и оставалось.
Я приказал убрать комнату к этой ночи. В какой-то степени это ведь твой юбилей, и я могу сделать тебе подарок. Конечно, не тот, о котором ты, возможно, еще мечтаешь, но...
Пол усыпан лепестками. Снежно-белая постель задрапирована в новом стиле. Стол с вином, фруктами и легким ужином. И белый кожаный диван, окаймляющий этот натюрморт.
Однако свое вечернее кимоно, как и сам мой привычный внешний вид, я менять не стал. И так уже слишком много... Мне не хотелось бы, чтобы ты впал в неадекватное состояние от всех этих перемен.
Я приказал Дэрилу, чтобы он заставил тебя войти в мою спальню одного, а сам остался за дверью.
Ты один, сам, сделаешь шаг ко мне.
Химические заменители свечей создают танец теней на стенах. Язычки пламени пляшут в высоких подсвечниках. И кажется, что моя спальня превратилась в подиум для некоего эксклюзивного шоу... Моей жизни?
Блонди и монгрел. Белое и черное. Сочетание, которое способно убить. Сегодня я не собираюсь убивать.
Я жду тебя в кресле, разглядывая покоящийся в футляре подарок для тебя. Я не знаю, подарю ли его тебе, но мне очень этого хочется. А в последнее время я привык следовать за своими желаниями.
Условный стук в дверь, и она отходит в сторону.
Рики
Дэрил стучит в дверь и распахивает ее передо мной, загоняя внутрь. Я делаю шаг и понимаю, что у меня, скорее всего, внезапный тяжелейший бред. Дурманно-сладкий запах зажженных свечей, искристо-игривые отблески на двух бокалах на столе, красноречиво-алые лепестки на полу и ты, такой, как всегда, самоуверенно-властный. У меня точно глюки. Но в любом случае, этот сбой в твоей системе ценностей или моем покосившемся восприятии не похож на сцену аукциона, и я вздыхаю, да, с облегчением. Ты откидываешься в кресле, светлые волосы текут по темному шелку длинного кимоно, и мой взгляд невольно скользит следом.
- Иди ко мне, Рики.
В полумраке и с такого расстояния мне сложно разобрать, что за настроение в твоих глазах. Я стою на пороге и не осмеливаюсь пошевелиться. Несколько секунд - уже непозволительно долго. Опасно заставлять тебя ждать. Чувствуя себя не в своей тарелке от всего этого спланированного великолепия, я ступаю по красным пятнам цветов, такой же красный, иду к твоему креслу, опускаюсь на пятки и задаю засевший в голове вопрос.
- Амн... мнн... а где... Рауль?
Это единственное разумное оправданием всей творящейся в комнате пахучей искрящейся алеющей чертовщине, которое я могу придумать взамен объяснения, что моим мозгам пора в утиль. Я должен буду показать пэт-шоу? Снова?
Ясон
Я улыбаюсь, запуская свои пальцы в твои ухоженные волосы, лохматя их, лаская.
- Зачем тебе Рауль?
Я закрываю футляр и кладу его на прикроватный столик. Цепочка от ошейника змеится у твоих ног. Я отстегиваю ее и вешаю на подлокотник кресла.
- Идем.
Я поднимаюсь и поднимаю тебя на ноги, обнимая за талию. Мы идем к столу.
Я сажаю тебя рядом с собой на диван. Вино, уже налитое в бокалы, бликует свечными искрами.
Ты держишься как-то странно зажато, но это нормально для тебя. Ты так всегда реагируешь на новую обстановку. Я глажу тебя по спине, успокаивая. Слегка целую твои волосы, касаюсь губами виска. Нежная кожа на твоих щеках розовеет, и ты, кажется, хочешь отодвинуться. Но я удерживаю, обнимая тебя за плечи.
- Рауль здесь ни при чем, Рики. Это для тебя...
Я раздумываю, что сказать ему дальше. Поздравления сейчас прозвучат глупо и неестественно. А с ним надо как можно проще, как я понял.
- Тебе уже 18. Мне кажется, это повод...
Я вкладываю в его пальцы бокал с вином, и он вцепляется в него, как в опору мира. Я усмехаюсь про себя. И беру свой бокал.
Легкий звон соприкосновения.
- С твоим днем, Рики.
Я отпиваю глоток и смотрю тебе в глаза...
Рики
Я еще раз оглядываюсь на лепестки. Они никуда не делись. Лежат.
- Зачем тебе, Рауль?
Зачем мне Рауль? С лестницы спустить, зачем бы он мне еще сдался. Я вздыхаю с облегчением второй раз - рекорд - за две минуты. И тут же снова напрягаюсь. Что, будет кто-то другой, незнакомый? В принципе, Рауль даже где-то симпатичный, если думать о нем, как о большой, неуместной, но необходимой интерьеру вазе, например. Ты запускаешь в мои волосы тонкие пальцы и парой легких небрежных движений разрушаешь то, что Дэрил укладывал какое-то невероятное количество времени. Снимаешь цепочку-поводок, ставишь меня на ноги, подталкиваешь к столу и усаживаешь рядом с собой.
- Рауль здесь ни при чем, Рики. Это для тебя.
Для?... Меня?... Это?... Ты берешь мою лежащую на колене руку и втискиваешь в нее бокал. Ты, стол и стекло в моей руке совсем не галлюцинация.
- С твоим днем, Рики.
Ты... ты ведешь себя так, как будто мы... вместе, как будто у меня настоящий день рождения, как будто ты приготовил мне сюрприз, как будто я не раб для тебя. Ты не понимаешь что ли, как изощренно издеваешься надо мной сейчас! Я автоматически залпом опустошаю свой бокал, едва почувствовав вкус... Вино тепло прокатывается по пищеводу, и тяжелые мысли вдруг теряют в весе. Обычный стаут, сколько ни пей, не дает такой мягкой эйфории... Что ж, если сегодня ты решил вести себя не как хозяин, я подавно не буду корчить из себя жертву. Я отбрасываю с глаз разлохмаченные тобой волосы.
- Следующий раз что ли на брудершафт?
Ясон
- Конечно...
Я прикрываю глаза, чтобы ты не видел...
Глоток вина, задержать во рту, и мягкая ладонь, идущая лаской снизу вверх по твоей спине, зарывается в твои волосы, запрокидывая голову. Твои резко расширенные глаза, страх, недоумение, непонимание. И мои губы, смыкаясь с твоими, поят, смешивают пряный виноград с нашим поцелуем. Ты прикрываешь глаза и немного расслабляешься. Я глажу твою грудь сквозь ткань, задевая нужные точки. Тихий задохнувшийся твой стон.
Как трудно оторваться от твоих губ. Выпуская тебя из сковывающих объятий. Кивок на стол.
- Угощайся.
Ты в растерянности вскидываешь брови и разглядываешь изящно приготовленное великолепие.
- Не отравлено.
Я усмехаюсь и отрываю золотистую виноградину от ветки на блюде. Запиваю ее вином и смотрю на тебя. Ты почему-то еще больше краснеешь и что-то тихо говоришь сквозь зубы. Я качаю головой.
- Сначала вино. Остальное потом. У меня есть для тебя новость... Потом.
Рики
Я слизываю с губ сладкие остатки вина и твоего поцелуя, во время которого мне так хотелось обхватить тебя руками, а не держать сжатыми ладонь к ладони между колен. Твои волосы текут уже не по шелку кимоно, а по обтягивающему меня латексу. Мне жарко и неуютно в этом дурацком наряде. Я хочу чувствовать тебя кожей, если не могу чувствовать руками. Это унизительное ограничение - не касаться - не даст мне забыть, что я есть, сколько бы вина я не выпил. Ты тянешься к винограду на металлическом блюде.
- Угощайся. Не отравлено.
Твои губы продолжают усмехаться в моей голове. Конечно, не отравлено.
- Тебе же трахаться еще не надоело.
А мне жить. Так что срочно - расслабиться и получать заготовленное для меня удовольствие.
- У меня есть для тебя новость. Потом.
Новости? Теперь мне точно кусок в горло не полезет. Какие хорошие новости ты можешь преподнести мне? Расслабиться не выходит. Я еще крепче запираю пальцы коленями. Тогда ты отрываешь новую виноградину и проталкиваешь между моих губ. Я размыкаю сжатые зубы и, так получается, вместе с виноградом ловлю твои пальцы. Я весь взмок. Этот проклятый латекс. Ты так близко и не отнимаешь пальцы. Я засасываю их целиком... Не распускать руки, да? Насчет языка уговора-то не было.
Ясон
Это приятно. Ты облизываешь мои руки. Прикрытые глаза, подрагивающие ресницы. Зажав руки коленями, ты весь подаешься ко мне. Я слегка дразню пальцами твой язык, и ты вздыхаешь. Я вижу, что тебе неудобно. Дело в одежде? Ты наконец-то привык ходить раздетым, и даже эти клочки тебя, видимо, смущают.
Я отнимаю у тебя свои пальцы и, проведя влажную дорожку ладонью от твоего горла через грудь к паху, сквозь преграду материала сжимаю твой уже полувозбужденный член.
- Ты можешь раздеться.
Я откидываюсь на спинку, чтобы наблюдать волнующее зрелище тебя, выкручивающегося из тонкого в облипку латекса. Наконец ты высвобождаешься из топика и замираешь в раздумье. Под шортами у тебя, естественно, ничего нет.
- И это тоже.
Ты вскидываешь на меня недовольные глаза. Ты отчаянно любопытен. Я качаю головой.
- Я же сказал, потом, Рики. Раздевайся.
Когда ты поднимаешь ноги, стягивая шорты, я не выдерживаю и легко провожу пальцами по ложбинке между твоих обнаженных ягодиц. Ты немедленно сжимаешься.
- Рики. Пора бы уже привыкнуть. Я могу делать с тобой все, что захочу.
Я беру очищенную дольку раскрытого апельсинового цветка и подношу ее к твоим губам. Вкладываю в полураскрытые губы и целую тебя, наполняя наши рты свежим соком.
Отрываюсь, облизываясь.
- Разве с тобой так никогда не поступали?...
Я наливаю тебе вина, пододвигаю бокал, беру свой.
- А какие сексуальные игры в моде у вас в Кересе?
Рики
Я с трудом сдираю с себя последние мерзкие тряпки. Кожа лоснится от пота, я совсем голый, только грубая полоса черной кожи пересекает шею, но не тебя же мне стесняться после всего. В ответ на мои мысли ты щупаешь мою задницу, я вздрагиваю и краснею гуще прежнего. Костюм, по крайней мере, мог скрыть мое нарастающее, не смотря на все твои обидные реплики, возбуждение.
- Рики. Пора бы уже привыкнуть. Я могу делать с тобой все, что захочу.
Спасибо, что напомнил, а то я позабыл. Привыкнуть? Черт бы тебя побрал со всеми твоими привычками! Ты очень вовремя затыкаешь меня сочным от апельсинового сока поцелуем, я проглатываю дольку, и из сладкого поцелуй становится глубоким. Я со стоном стараюсь сильнее всосать твой язык, как будто мы занимаемся сексом ртами, как бы я всасывал твой член. Когда ты отрываешься от меня, я уже совершенно готов, никакая одежда не смогла бы скрыть такую эрекцию. Ты якобы не замечаешь моей реакции, завел меня и ведешь свою светскую беседу, когда я уже еле сдерживаюсь.
- Разве с тобой так никогда не поступали? Какие сексуальные игры в моде у вас в Кересе?
Я отпиваю половину своего бокала. Элита хочет знать, как развлекается шваль.
- Жиголо. Такая игра.
Ты поднимаешь бровь. Говорящее название, да? Да уж, это не то развлечение, от которого можно было отказаться, не прослыв на всю округу трусом и импотентом. Хорошо, если этим пользовался ты сам, но если таким образом тебя хотел получить какой-нибудь урод, приятного могло случиться мало. А мне везло.
- Карточная игра. Проигравший выполняет любое сексуальное желание победителя. Сказать "Давай сыгранем в жиголо" все равно что сказать "Я хочу с тобой потрахаться".
У Гая точно от меня крышу рвало, если он, наш тихоня, вызвал меня. Теперь, наверно, думает, что я бросил его. И это так и есть. Я вспомнил о нем впервые за долгое время и то случайно. Он выиграл секс, но потребовал лишь поцелуй, и я практически сам затащил его в постель. В тот раз я действительно не хотел оставаться должником. И его отказ, он разбудил во мне блудливый кураж куда круче, чем самая похотливая ласка.
- Это публичная игра?
Я нервно сглатываю, опрокидываю в себя вторую половину бокала и утвердительно киваю. Ты берешь мой подбородок и задираешь его вверх, заглядывая мне в глаза.
- Ничего не напоминает... Рики?
Ясон
Я долго и глубоко смотрю тебе в глаза. Сейчас я раздеваю твое сердце до самого дна. Провожу кончиком языка по твоим припухшим губам, и ты нервно сглатываешь. Я повторяю вопрос.
- Правда, ничего?
Не так уж далеко мы ушли друг от друга в своих развлечениях. Я чувствую разгорающийся огонь и тяжесть в паху. Сьюта под широким кимоно нет, и мне нетрудно будет воплотить мои желания. Но пока я... наливаю тебе еще вина. Помнится, ты как-то говорил, что хотел бы выпить с блонди. И это тоже входит в мой подарок.
Я касаюсь твоего бокала краем своего и улыбаюсь.
- Кем ты был... как у вас там?...
Я откидываюсь на диванную спинку и тяну тебя за собой, чтобы ты был ближе. Касаться тебя, твоих волос, слушать твой аромат, видеть, чувствовать твое возбуждение и... не сопротивляться своему. Тяжелые полы шелка пока еще вполне скрывают его, но... Я касаюсь твоих сосков, подразнивая и понукая продолжать рассказ.
Рики
Твой взгляд пробует красную краску, заливающую мое лицо, может ли получиться еще более насыщенный тон.
- Правда, ничего?
Я знаю, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что благородно развиваешь во мне уже имеющиеся задатки пэта. Никто не ложился прямо там на столе поверх битой карты.
- Кем ты был? Как у вас там?
Ты прижимаешь меня к себе и пропускаешь через пальцы мои волосы. Я слабо усмехаюсь отражением твоей фирменной усмешки. Кем я был. Того человека уже нет.
- Да неужели ты не собрал на меня исчерпывающее досье? Я говорил, я был отбросом и жил, как отброс, и мне это нравилось больше, чем еда из твоих рук, блонди.
Ты снимаешь свою руку с моей талии, и, не освобождая от пытливого своего взгляда, отрываешь новую виноградину и кормишь меня, я зло давлю тонкую кожу ягоды зубами, и сок брызгает на язык.
- Ты снова лжешь мне, Рики. Ты не устал от этого? Но сегодня я не буду наказывать тебя. Как ты обычно проводил этот день со своими... бизонами?
Ха! Конечно! Досье имеется. Ты подносишь бокал к моим губам и не убираешь, пока он не пустеет. Это уже третий. Приятная пьяная расслабленность совсем завладевает телом. Хрен с тобой. Раз такая пьянка.
- Ну, последний раз у нас было много денег. И мы пошли в самое шикарное место Viper. Парни заказали для меня приватное шоу. Ангелочек танцевал на нашем столике чуть не голышом. Ну да, наши праздники, как ваши будни.
Все было уставлено бутылками. И стриптизер с нарисованными на лопатках крылышками в своих блядских золотистых трусах ползал в лужах стаута, вертя круглым задом, весь в блестках. Все его лапали и, дураки, оттягивали резинку трусов. Резинка так шмякала о его тело. Почему-то я четко запомнил этот звонкий звук, как будто танцор был пустой внутри. Я безостановочно пил и смеялся так, что уже челюсти сводило. Один Гай сидел надутый, кажется, над этим я и смеялся.
- Гай заставил меня потом уже в моей берлоге проделать то же самое. И я, ясное дело, упал и в хлам разбил колено.
Он, тоже в дупель пьяный, облил меня биоклеем всего, кроме пострадавшего места. Но это ерунда. Смешнее всего было, что он склеил свои волосы. Они у него такие же длинные и... Я сглатываю улыбку.
Ясон
- Ты танцевал стриптиз?
Я пытаюсь представить себе это, но вспоминается только то, как ты танцевал, ласкал себя для меня. И... у тебя вполне получалось.
Твоя спокойная фраза, что тебе там нравилось больше, чем здесь со мной, заставляет меня чуть нахмуриться. Я все равно не отпущу тебя.
- А Гай, тот монгрел... это... твой партнер... там?
Я, не смотря тебе в глаза, выбираю на столе из закусок мясной рулетик и оправляю в рот. Мясо чуть острое, я старательно прислушиваюсь к его вкусу.
Я ревную? Как странно. Но... я бы хотел показать тебя этому Гаю сейчас. Чтобы он понял, что для него все кончено. Я непроизвольно сжимаю пальцы на твоем колене. Гай... Я найду, как дать тебе понять, что ты уже никто.
Но зачем мне это делать? Это и есть эмоции?
Я перевожу свой взгляд на тебя и улыбаюсь, глазами. Ты красив сейчас, особенно вот так, с немного растрепанными волосами, вольно раскинувшийся рядом со мной, краска на щеках и от выпитого, и от моих взглядов и рук. Но я люблю растягивать удовольствие.
Я провожу пальцами по твоему члену и тут же убирая их, вплетаю свой голос в твой прерывистый вздох.
- Расскажешь дальше?...
Рики
- А Гай, тот монгрел, это твой партнер там?
Я жалею, что ляпнул имя Гая. Твои вопросы сплетаются из протяжных вкрадчивых слогов. Верный признак, что у тебя там в голове что-то крутится с неизвестной мне целью. Я чуть не буквально прикусываю язык, когда твои пальцы ощутимо стискивают мое колено в диссонанс с твоим старательно отсутствующим видом. Ты вдруг совсем выпускаешь меня из объятий, и я разваливаюсь на диване, демонстративно закинув руки за голову. Типа не больно хотелось. Но эрекция на самом деле уже почти болезненная. Все эти поцелуи на брудершафт вообще не способствуют спокойствию. Когда твои руки ложатся на мой член, томительная волна прокатывается по голодному от того, каким способом ты принуждаешь меня есть, телу.
- Расскажешь дальше?
Больше ни слова о Гае. Ни к чему его имени звучать в этом месте.
- Какое танцевал. Разбарабанил колено и весь танец, говорю. Дальше?
Мне теперь тяжело говорить о прошлом, о лидере бизонов Рики Дарке, о покойнике.
- Керес - чтобы детей гражданских пугать. Нечего рассказывать. И я ничто.
Ясон
Я разворачиваюсь на тебя и приподнимаю кончиками пальцев твое лицо за подбородок.
Он не хочет говорить о Гае. Значит, этот монгрел для него больше... больше, чем я?
Наверное, в моих глазах что-то мелькает, и твои зрачки расширяются. В них я вижу мое отражение и отражение твоего... моего желания? И что-то еще?...
Я кладу руку на твой отчаянно стоящий член и начинаю ласкать его, не отрывая от тебя взгляда. Ты раздвигаешь ноги и двигаешься в такт. Когда ты пытаешься закрыть глаза, я останавливаюсь, и ты снова их распахиваешь. Я качаю головой, и ты больше не закрываешь их.
Я начинаю говорить. Мерно, ритмично. В такт моим движениям на твоем члене.
- Ты мой, Рики. Ты не ничто. А просто мой. Весь. До самой глубины себя. Ты мой, Рики. Я...
Рука на твоем члене сжимается, предвидя твою скорую разрядку.
- Так...
Пальцы проходятся по головке, скользят вниз, между ягодиц, входят в тебя и вновь ускользают вверх, по пути сжимая твои напряженные яички.
- Хочу.
Я накрываю твои губы поцелуем, и ты, наконец, можешь закрыть глаза и весь отдаться выгибающему тебя оргазму.
Сперма размазывается по руке, и я беру салфетку, когда отрываюсь от тебя. Вытираю. Ты распластан на диване. Я не могу понять выражение твоих глаз.
Спокойно.
- Он делал это лучше?
Что со мной? С каких это пор меня волнует, что кто-то...
Я отворачиваюсь, давая понять, что ответ не обязателен. Интересно, а можешь ли ты сам мне ответить? Или спросить?
Я возвращаю свой вопросительный взгляд на тебя.
Рики
Скорость моего дыхания стремительно увеличивается. Я двигаю бедрами в одном темпе с твоими терпкими движениями. Резко приподнимаюсь и толкаю свой член в твою руку. И выгибаюсь со стоном. Удовольствие пронзает меня сладким электрическим разрядом. Размякший, я стекаю по спинке дивана и лежу на боку, спустив ноги на пол и вытянув руки, приходя в норму. Твой заданный холодным тоном вопрос застает меня врасплох.
- Он делал это лучше?
То, что сейчас было, это что, соревнование? На меня накатывает тихое бешенство. Ты отворачиваешься спиной ко мне, тщательно вытирая руки. Не получив ответа, ты оборачиваешься и смотришь на меня с требовательным ожиданием во взгляде. Покачнувшись, я поднимаюсь и, поджав ноги, откидываюсь на спинку дивана. Я продолжаю молчать и замечаю, как твои глаза дергаются в сторону браслета. Я не хотел больше говорить о своем партнере, но твой в сторону практичный взгляд - нажми на кнопку и... - провоцирует во мне бурю.
- Блядь, Ясон, мы что, будем играть в еще одну сексуальную игру: найди сто отличий?! Лучше или хуже! Он делал это по-другому! Совсем по-другому. Не бил меня плетью, не заковывал в цепи, не заставлял дрочить перед своими друзьями, не сажал в карцер на неделю, не ломал мне рук. Гай отдавался мне с такой же охотой, как брал меня. Мы были равны. А теперь я твоя игрушка. Ты можешь усадить меня за стол и можешь поить насильно до дурноты, можешь отобрать всю одежду и можешь нарядить в идиотские тряпки, можешь положить под себя или положить под меня, кто понравится. И, как я понял, перемены мне не светят.
Ясон
Я выслушиваю эту отповедь с непроницаемым выражением лица. Я успел сделать его таким. Дипломат, не умеющий владеть лицом, не может владеть своей профессией в должной мере.
Я убираю взгляд и долго наливаю себе вино, следя, как медленно течет алая струйка из узкого кувшина, тщательно сбалансированного моими руками. Я раздумываю.
Да, я, конечно, навел справки о тебе. И знаю, как выглядят твои бизоны и кто такой Гай. Но услышать это от тебя...
Я перемещаю кувшин на твой бокал. Быстро, не меняя положения горлышка, но не пролив ни капли. Это старая забава на контроль и скорость, еще с интерната.
Задумчиво сквозь зубы и не отрывая взгляда от бокала.
- Это так важно для тебя? Прикасаться...
Я качаю головой и отставляю кувшин.
- Но это невозможно... здесь.
Все ясно. Гай, потому что такой же, понятней, ближе. Я усмехаюсь. Становиться монгрелом в мои планы не входит. Как и отпускать тебя от себя.
Я рассеянно разглядываю теперь кровать. Да, я не хочу смотреть на тебя. Я не хочу, чтобы ты догадывался о происходящем во мне. О моих чувствах.
- Тебе и не нужны перемены. У тебя есть все. И тебе это нравится, это же видно. А прикосновения... Разве мало моих?...
И я провожу ладонью по твоему плечу и груди.
Рики
Тишина. Только звук наливающегося в бокалы вина. Я смотрю, как льется в плен тонкого стекла красная жидкость, так похожая по цвету на мою кровь. Я так много видел ее в последнее время. Жидкость принимает форму сосуда, в котором оказывается. Я же никогда не смогу, как не смогу изменить форму своего плена. В твоих руках нет ни намека на дрожь.
- Это так важно для тебя? Прикасаться?
Твой голос - он всегда спокойный, но в нем так много разных оттенков, которые я научился отличать - заставляет дрожать мои руки. Мне хочется прокрутить назад на тот момент, когда я вспомнил имя своего партнера вслух, и сказать что угодно другое. В твоем спокойном голосе сейчас я чувствую опасность для того, кто столько раз прикрывал меня.
- У тебя есть все. И тебе это нравится, это же видно. А прикосновения. Разве мало моих?
Ты кладешь руку на мое плечо и, дернувшись, я движением плеча сбрасываю ее прочь. Ты возвращаешь ее назад, добавляешь вторую, и твои пальцы впиваются в мои плечи клещами. Совсем не так я хочу, чтобы твои руки стискивали меня. Я смотрю на тебя, перестав вырываться. Если...
- Ясон, если сегодня все не так, я могу попросить... я могу коснуться тебя?
Я в трансе от собственной наглости, это все вино, оно растормаживает.
Ясон
Я беру его руки и целую запястья, выворачивая их нежными внутренними местами к себе.
Касаться... как ты не понимаешь...
- Конечно.
Произносят мои губы, и я распахиваю кимоно, вжимая, прижимая тебя к себе. Впечатывая твое тело в мое. Так, что слышу, как клацают твои зубы у моего плеча.
- Ты можешь попробовать.
Продолжаю я, распиная тебя на себе, заводя твои руки в моих руках себе за спину и оставляя их там. Две твои, две мои, твои в моих, вперехлест. Твой пах трется о мой стоящий член. Я раздвигаю твои ноги коленом. В какой-то момент мне приходится выпустить твои руки, чтобы не раздавить тебя своим телом. Ты что-то выстанываешь в мое плечо. Если ты попробуешь использовать зубы, я вышвырну тебя и уже никогда...
Нет. Не отпущу.
Я опираюсь на руки, поднимаясь над тобой, твои руки скользят по моей коже. Это почти болезненное ощущение чужого прикосновения. Как будто по позвоночнику пропустили ток. Ты приподнимаешь ноги, сам, чтобы...
Я вхожу в тебя. Сразу. Полностью.
Хорошо, что я приказал Дэрилу сегодня, собирая тебя, заранее использовать смазку. Я хочу понять разницу.
Ты кричишь. Я вопросительно замираю.
- Больно?...
Но ты...
Рики
Черный шелк сползает с твоих плеч на пол, и грудью я чувствую твердость твоих возбужденных сосков. Ты переплел наши пальцы, не давая воспользоваться своим разрешением, я почти благодарен тебе за это и сам тоже медлю, так мне хочется вцепиться в тебя, проникнуть под твою кожу, вытянув через нее твои спрятанные от меня стоны, громкие и безудержные. Ты разрываешь наши сросшиеся вместе пальцы, светлые волосы свешиваются вниз, обнажая для меня твою спину. Жадными подушечками пальцев я набрасываюсь на теплую гладкую нежную кожу, закрыв глаза, как слепой, открывая тебя для себя, изо всех сил стараясь, чтобы мои движения оставались легкими, не смотря на терзающее меня грубое желание. Осторожные обманчивые прикосновения. Обманывающие меня, что и ты мой. Я ощупываю каждый позвонок, ласкаю лопатки, подбираюсь к шее и обвиваю ее в тот момент, когда ты входишь в меня, горячо обжигая своим нетерпеливым проникновением. Ворвавшееся в меня наслаждение такое сильное, что я бы не сумел сдержать свой жадный животный крик. Но у меня нет ни желания, ни мысли контролировать себя сейчас в твоих руках. Сквозь перестуки сердца ты о чем-то спрашиваешь меня и слегка отстраняешься. Ладонью я нетерпеливо накрываю твой рот: не останавливайся ни за что. Притягиваю обратно к себе, руки соскальзывают на твои ягодицы, сжимают, я подаюсь вперед и дергаю тебя в себя.
Ясон
Ты нетерпелив. Ты жаден, я чувствую. Но ты осторожен.
Твои прикосновения не столько возбуждают меня, сколько заставляют держать еще больший контроль над собой. Это не отменяет возбуждение, но отменяет мое доверие. Я слушаю такты, пошагово. Вот твои пальцы на спине, на шее, губах. Мне нельзя прикрыть глаза, и я стараюсь не смотреть на тебя... Это другое. Я не хочу, чтобы ты видел это в моих глазах.
Я наращиваю темп, распластывая тебя под собой. Касаюсь твоего члена, возбуждая и настраивая тебя.
Твои руки блуждают по моему телу. Не ошибись, Рики. Не сорвись, даже не думай.
Мне кажется, что я слышу, о чем ты думаешь сейчас. Если ты сорвешься...
Я запечатываю твои губы и продолжение этой моей мысли поцелуем. Рука выпускает твой член, и ты нетерпеливо трешься им о мой живот. Я могу дать тебе эту возможность. Потому что...
Я перехватываю твои руки и раскидываю их в стороны, прижимая своими к коже дивана. Распятый подо мной, ты прекрасен. Я, наконец, могу позволить себе прикрыть глаза и видеть тебя из-под ресниц.
Твои ноги лежат на моих бедрах, но ты постоянно пытаешься забросить их выше. Я помогаю, и ты, сложенный почти пополам, бесстыдно подмахиваешь мне в бешеном ритме.
Рики
Твой член ходит во мне, ритмично двигая мое тело по дивану. Я крепко сжимаю твои бедра ногами, не имея возможности держаться за края, мои руки заняты твоим телом. Я перебираю и тяну твои волосы, тыльными сторонами рук поглаживаю твои плечи, до локтей, возвращаюсь к влажной от пота спине, по позвонкам. Твои удары с каждым разом становятся все глубже, твой рот находит и раздвигает мои губы. И вдруг ты забираешь и сковываешь мои запястья. Я разочарованно выстанываю самые грязные ругательства, перемежая их глухими стонами, когда ты достаешь до упора. Делаю попытку вывернуться, изгибаюсь дугой, но ты продолжаешь удерживать меня, распаляя. У меня мутнеет в глазах от сладостного напряжения, я забрасываю ноги тебе на плечи, чтобы ты мог свободнее входить в меня, приподнимаю бедра навстречу твоим толчкам в отчаянном желании кончить. Ты тоже, кажется, уже на самой грани, твое прерывистое дыхание задевает мое лицо, твои волосы пахнут смятой травой, ты прижимаешься ко мне щекой, и твои пальцы на моих запястьях расслабляются. В мгновение я высвобождаю руки, они сами рвутся к тебе. Я цепляюсь за тебя, остро впиваясь пальцами в кожу спины. И невероятной силы оргазм заставляет меня выгнуться в беззвучном крике.
Ясон
Зря. Все зря. Оргазм был оглушительный. Но...
Ты не понял. Опять и снова. Зачем я продолжаю эти попытки объяснить?... Это бесполезно.
Я выбираю сейчас в себе два желания. Ударить тебя или просто приказать уйти.
Я выбираю третье.
Откидываюсь на спинку дивана, закрываю глаза и подношу к губам бокал с вином.
Я ошибался. Я постоянно ошибаюсь в тебе. Темное и глухое, как корни наших геномов, желание разрушать все так же сильно в тебе. Ты как животное, которое нужно бить, чтобы оно могло вести себя в соответствии с правилами цивилизации.
Я разворачиваюсь и, не глядя тебе в глаза, бью тебя по щеке, раз и другой. И отворачиваюсь.
Я знаю, что ты не понимаешь сейчас. Поэтому я поясняю.
- Ты поступил неразумно. Я сожалею о том, что позволил тебе распускать руки. Надеюсь, ты теперь понимаешь, что запрет на прикосновения необходим для тебя.
Первый Консул с отметинами на коже... Нонсенс. Да что этот монгрел хочет себе позволять? Конечно, он привык к таким же монгрелам, как он сам.
Рики
Ты хватаешь меня за шею сзади, приподнимая, едва различимый стон, и ты вдруг отпихиваешь меня в сторону. Я настороженно вжимаюсь в диван, из своего угла следя за твоими движениями. Ты тянешься за бокалом, и я вижу оставленные моими ногтями с кровоподтеками ямки. Сердце ухает вниз, я же честно не хотел. Я перевожу взгляд на свои нервно сжимающие края дивана пальцы, проклиная венец косметических усилий Дэрила. Только страх сделать еще хуже мешает мне подползти к тебе и сказать, что я ведь случайно, я просто не умею обращаться с такими своими когтищами, сам я всегда стриг ногти чуть не до мяса. Ты с непроницаемо невозмутимым видом отпиваешь несколько глотков, вроде бы спокойно ставишь бокал на стол и внезапно влепляешь мне одну за другой несколько оглушительных пощечин.
- Ты поступил неразумно. Я сожалею о том, что позволил тебе распускать руки. Надеюсь, ты теперь понимаешь, что запрет на прикосновения необходим для тебя.
Ты говоришь, отвернувшись, с уже нескрываемым раздражением. Что-то капает мне на руку. Кровь. Из носа она затекает в рот, я слизываю и запрокидываю голову вверх. В глазах маячат жирные черные мухи. Кровь никак не останавливается. Тогда, чего уже теперь притворяться воспитанным пэтом, я хватаю край белой скатерти, тяну на себя, и вся еда и посуда со звоном катится к чертям на пол. Я зажимаю нос тканью, стараясь не поддаваться накатывающей из-за головокружения слабости.
- Может, если бы я мог прикасаться к тебе нормально, а не по большим праздникам, блонди, тебе бы не пришлось сейчас сидеть с попорченной спиной, а мне - с головной болью.
Сил нет оставаться с тобой в одной комнате с издевательски подмигивающими огнями по стенам, в пропахшем цветами спертом воздухе. Твое участие такой же миф, как весь этот антураж-однодневка. Я встаю, скатерть волочится за мной, делаю шаг, звенящая дурнота и выпитый алкоголь и слабость после секса настигают меня, я падаю на колени, выпуская перепачканный белый.
- Мне 18... я больше не гожусь в пэты... сколько еще ты намерен удерживать меня при себе...
Я дергаю пряжку ошейника, но пальцы двигаются неуклюже, как деревянные.
Ясон
Ты все испортил.
Неужели у монгрелов действительно нет ни капли разума, чтобы понимать?... Понимать и контролировать свое поведение. Ты нарушаешь, ты ломаешь такими силами созданный мной баланс. Ты ведешь себя хуже... Хуже, чем... животное.
На меня накатывает ярость, и я привычно сдержанно вцепляюсь в мелочи, которые меня успокаивают. Иначе может случиться...
Равнодушие и злость от неисполненного желания поднимают меня с дивана в одном мерцающем движении.
Я наклоняюсь над тобой и бью тебя по рукам. Хватаю тебя за ошейник и волоку за собой по полу, как дергающуюся игрушку. В ванную.
Блестящее покрытие. Хромированные серебристые приспособления. В ванной установили то, что я велел. Станок для тебя.
Я бросаю тебя скользящим движением по полу до штырей и колец, вмонтированных в стену. Ты едва успеваешь выставить руки, чтобы не влететь в нее головой. Я заставляю тебя подняться, цепляясь за переплетение цепей. Руки в верхние кольца, ноги достаточно свободно - в нижние. Я подтягиваю тебя вверх. И отхожу, разглядывая, все ли я сделал правильно.
Ты не хочешь моей любви, Рики, что ж. Ты получишь ее обратную сторону.
Я включаю душ над тобой, и сверху течет вода, мелкими каплями ударяя по твоей коже. Смывая кровь, она бьет по твоему телу маленькими молоточками возбуждения. Я уже изучил, как ты реагируешь на подобное.
Я включаю свой душ рядом и становлюсь под его теплые струи. Вода смывает усталость, напряжение, саднящее чувство на спине. Я умею ухаживать за собой не хуже фурнитуров. Ладонью по коже. Это приятно, это почти также приятно, как если бы ты ласкал меня. Но ты не можешь. Не умеешь. Не хочешь...
Мой взгляд сквозь воду в твою сторону.
- Ты все испортил, Рики. Теперь не жалуйся на мою жестокость. Ты сам нарушил правила.
Рики
Больше никаких цветочков и свечей. Все на своих местах. Моему телу сейчас, должно быть, очень неудобно, стоять приходится на цыпочках, слишком большой вес на растянутые руки, я помню, как это, но ничего не чувствую, словно я тот самый покойник, о котором не могу разговаривать с тобой. Могу только смотреть, но не чувствовать. Как... вы. Но в случае со мной это ненадолго. Трудно дышать от нелепости ситуации, от того, что я по собственной уже осознанной дурости потянул себя за язык.
- Ты все испортил, Рики. Теперь не жалуйся на мою жестокость. Ты сам нарушил правила.
Я нарушаю правила. Ты будешь мне примером? Твое желание такое же слепое, как и мое, что бы ты там ни говорил! Ты сам нарушаешь все свои правила одно за другим, и я хочу, чтобы ты нарушил их все, чтобы Ясон Минк тоже умер, и остался только ты!
- Давай, Ясон, сорви зло и выбрось меня обратно на помойку. Рауль дело говорит. Я необучаемый.
Я перевожу дыхание. Мне страшно, что ты не услышишь, не захочешь. Что ты...
- Но я... хочу... хочу... научиться быть с тобой.
Ясон
Я отворачиваюсь.
Ты лжешь. Ты думаешь, я не вижу, что и как тебе дается. Даже эта ложь во спасение. Спасение себя. Ко мне, я уже понял, ты равнодушен.
Вода стекает по спине, смешивает гладкую массу волос с текучими струйками по коже. Успокаивает. Но у меня тонкое обоняние. Я чувствую запах крови, и он дергает мне нервы.
Мне хочется уйти, оставить тебя здесь. Но я же еще не сделал своего подарка.
Я поворачиваюсь к тебе.
Кровь из носа прекратилась, и ты просто пытаешься стоять, прикованный к стене. Я выключаю свой душ и подхожу к тебе. Ты поднимаешь голову и пытаешься поймать мой взгляд. Нет. Я знаю, как ты можешь лгать мне, даже взглядом.
Я выключаю твой душ тоже и придвигаюсь ближе. Рука привычно ложится на твой член и уверенно доводит тебя до хриплого стона пополам со словами... которые меня сейчас не интересуют. Я продолжаю ласку до тех пор, пока ты не начинаешь умолять. Но я прекращаю.
- Стой, как стоишь.
Я отстегиваю металлические цепи от твоих запястий и щиколоток. Одного моего взгляда хватает, чтобы ты не упал. Ты вцепляешься в цепи и остаешься стоять.
Я включаю теплый сухой воздух.
Мы стоим под его обсушивающими струями, и, прикрыв глаза, я вспоминаю, как я обнимал тебя. Тебя. Я...
Легкий звон цепей заставляет меня открыть глаза, и я вижу, что ты уже вполне в порядке.
Я хлопаю себя ладонью по бедру.
- Иди за мной.
Я выхожу из ванной и точно знаю, что ты идешь следом.
Разгромленная спальня. Я не подхожу к тому месту, где ты устроил бардак. Возможно, в моих глазах сожаление, но ты его не увидишь, я постараюсь.
Я беру с прикроватного столика футляр и разворачиваюсь к тебе, взглядом приказывая...
Ты опускаешься на колени и наклоняешь голову. Как ты покорен сейчас. Как прекрасен...
Я расстегиваю твой стандартный ошейник и бросаю его на пол.
И достаю подарок.
Черная кожа украшена платиновыми пластинами, на одной из которых гравировка: "Рики. Пэт Ясона Минка".
- Я продлил твой контракт. Теперь он бессрочный.
Я застегиваю ошейник на твоей шее и отстраняюсь полюбоваться. Ты вскидываешь голову, губы раскрываются...
- Ты остаешься здесь. Ты рад?...
Рики
Ты пытаешь меня рукой, я извиваюсь, рискуя вывернуть суставы, покачиваю бедрами так, как если бы ты брал меня членом, а не ласкал пальцами. Со слезами на ресницах я умоляю тебя о прощении, уже невменяемый, прошу двигаться быстрее, но ты старательно медленно терзаешь меня и вдруг совсем убираешь руку. Освобожденный от цепей, я готов сползти вниз по стене, ноги подкашиваются от возбуждения, только твой тяжелый взгляд удерживает меня на месте. Пока теплый воздух выпивает капли воды на твоей и моей коже, я отчаянно пытаюсь устоять на ногах, не совсем пришедший в себя от ударов по лицу и изможденный безвыходным напряжением. Твое тело лишь слегка задевает мое, но и так я ощущаю его опаляющий жар, который не меньшая пытка. Я не знаю, что ты собираешься делать, понимаю только, что бить меня ты не будешь, наверно, отправишь сейчас к себе, в таком до жути взведенном состоянии, не ослабив пэт ринг. Подушечки пальцев помнят бархатистость твоей кожи, и я еще крепче вцепляюсь в цепи. Твой приказ заставляет меня с трудом отвалиться от стены и проследовать за тобой в комнату, к твоему креслу. Ты снимаешь с меня ошейник, отбрасываешь его в сторону, как ненужное старье, и вынимаешь из узкой лакированной коробочки другой. Надпись выдавлена на бликующем металле четкими прямыми буквами: "Рики. Пэт Ясона Минка".
- Я продлил твой контракт. Теперь он бессрочный.
Ты затягиваешь ошейник на моем горле, слишком туго, я невольно дергаю головой, задыхаясь. Ты понимаешь и ослабляешь ошейник на одно деление.
- Ты остаешься здесь. Ты рад?
Твой тон, все такой же ледяной, не допустит отрицательного ответа, но мне, только что умолявшему в слезах, нечего отрицать. В моих глазах, должно быть, притаился страх, но на лице, знаю точно, ликуюшая улыбка, с которой я ни черта не могу поделать. Не смотря на сегодняшнюю мою выходку и твое бешенство, ты не хочешь отпускать меня от себя. Ты просто не можешь сделать этого. Ты нарушаешь очередное ваше гребаное правило. Не можешь иначе.
- Да.
Всего две буквы. Вот только это также значит, что я буду сидеть на цепи, как ты сказал, бессрочно. Когда, бывает, мне кажется, что я не смогу больше ни минуты. Но без тебя я выдерживаю еще меньше.
- Да.
Ясон
Я внимательно слежу за твоей реакцией. За твоей странной реакцией. Ты выглядишь таким довольным, как будто и не было этих твоих слов, и горечи, и крови...
Я очень внимателен. Очень. Пожимая плечами, разворачиваюсь к постели.
Душистый батист простыней. Шуршащие складки уложены ровными волнами. Я вытягиваюсь во весь рост, блаженно проводя ладонями по тонкой ткани. Я знаю, чего не хватает здесь.
Почему я прощаю тебя? Всегда. Так... странно.
- Иди сюда, Рики.
Я слегка шевелю пальцами откинутой в направлении тебя руки.
Ты медленно поднимаешься с колен и осторожно ложишься на кровать. Придвигаешься.
Я нахожу твое тело. Твою гладкую упругую кожу. Твое дыхание обжигает воздух, и я слышу, как ты стонешь... Страсть? Покорность? Что?
Усмешка. Ты животное, Рики, просто животное, которое никто не может приручить. Никто... кроме меня.
Я разворачиваюсь на тебя и, резко обняв, подтягиваю тебя под себя. Ногой раздвинув твои колени, я над тобой. Твои пальцы сжаты моими ладонями. Глаза в глаза...
- Что ты сейчас хочешь, Рики?
Губы находят нежную пульсирующую жилку на шее. Поцелуй-укус до ключицы. И снова... улыбка.
- Ты знаешь, что ты хочешь?...
Рики
Мой новый ошейник уже предыдущего, который не давал мне как следует двигать шеей. Теперь, когда ошейник закреплен правильно, я почти не ощущаю его, могу свободно крутить головой. Осваиваясь, я поворачиваю шею вправо и влево. Я постоянно, интересно, должен буду его носить? Поэтому он такой... незаметный в плане ощущений? Ты вытягиваешься на постели и поглаживаешь простыни рядом с собой.
- Иди сюда, Рики.
Я замечаю, что твой голос потеплел, но глаза все такие же холодные. Не знаешь, чего от меня ждать? Я сам не знаю. Знаю, каким ты хочешь, чтобы я был, знаю, каким мне нужно быть, но не знаю, каким буду. Я подползаю к тебе под бок, неуверенно, и оказываюсь в твоих обнимающих руках. Мой член тут же дергается, требуя внимания. Ты переворачиваешь меня на спину и раздвигаешь мои расслабленные ноги коленом. В паху приятно покалывают горячие иголочки.
- Ты знаешь, чего ты хочешь?
Я приподнимаюсь, вжимаясь в твою раскаленную кожу. Твои руки предусмотрительно удерживают мои плотно прижатыми к постели. Я облизываю пересохшие губы и дергаюсь, пытаясь освободить пальцы.
- Что ты делаешь, Рики?
Ты реагируешь мгновенно и сжимаешь мои руки еще сильнее, так, что я морщусь от боли. Никогда мои губы не сомкнутся на твоем члене и тем более... но...
- Научи меня, Ясон... Веди мои руки сам, пока я не начну терять контроль. Прошу тебя, дай мне это чувство снова.
Как будто мы... вместе.
Ясон
Я усмехаюсь. Скорее даже, себе. Ведь, похоже, я действительно схожу с ума. Я чувствую бешеное возбуждение от твоей близости. Мой член задевает твой. Ты раздвигаешь ноги шире и трешься об меня, выворачиваясь из моих рук. Я сжимаю тебя крепче.
"Пока я не начну терять контроль... научи меня..."
Никогда ни один пэт не будет так просить, а я никогда не... соглашусь с такой просьбой. Кроме тебя.
Что ты делаешь со мной, Рики?...
Я сажусь, скрещивая ноги, и тяну тебя за руки на себя, ты садишься на колени напротив.
- Иди ближе... сюда...
Я показываю взглядом, куда ты должен сесть. Ты осторожно, видно, это для тебя неожиданно, меняешь позу. Я подхватываю тебя под бедра и, приблизив к себе, опускаю, медленно... подставляя ноги под твою спину, ты откидываешься, скользишь ладонями по моим щиколоткам. Я притягиваю тебя ближе, опираясь на подушки. Ты почти падаешь на меня и обнимаешь ногами за талию. Ты так открыт, что опускаешься всем весом, полностью, и вскрикиваешь. Я обнимаю тебя, заставляю двигаться. Ты пытаешься ухватиться за мои плечи. Я сбрасываю твои руки, и они скользят по моей коже почти до локтей. Я кусаю твои губы в поцелуе, и ты обхватываешь меня за шею, прижимаясь всем своим телом. Я чувствую, как ты сцепляешь пальцы на моей спине, чтобы не трогать меня...
Рики
Спиной я опираюсь на твои согнутые ноги, опускаясь на твой тоже возбужденный дальше некуда член. Я действую слишком поспешно, жестоко кусаю губы и все равно не могу удержать мучительного крика. Я медлю, давая мышцам привыкнуть и растянуться под твой размер, и ты сам нетерпеливо хватаешь меня за талию, спускаешь руки ниже, мнешь мои поджавшиеся ягодицы, двигая меня на своем члене. Я раскачиваю свое тело вверх и вниз в сумасшедшем крадущем дыхание ритме. Ты засасываешь мои губы и облизываешь их, прикусываешь. Мне кажется, я могу потерять сознание от таких твоих голодных поцелуев, ты давишь мои губы, как спелые виноградины, и они сочатся красным. Я осмеливаюсь обнять тебя за шею, чтобы удержаться и удержать теряющееся в переливах болезненного наслаждения сознание. Руки крест на крест, ногти вонзаются в ладони, чтобы не допустить неосторожных царапин. Ты рывком прижимаешь меня к себе, я чувствую себя совсем хрупким в твоих руках, когда ты сам яростно посылаешь свои бедра навстречу моим движениям, потакая своему хищному желанию. Я замечаю, что скороговоркой, лихорадочно, задыхаясь, без остановки, в резонанс диким рывкам шепчу твое имя. Струйки пота щекочут поясницу, и густой запах секса перебивает аромат увядающих лепестков. Ты вдруг откидываешь меня назад на свои ноги, заставляя одной рукой упереться в постель, а другую кладешь на мой изнывающий член, я судорожно вздыхаю и зажмуриваюсь, комкая ни в чем не повинные простыни.
Ясон
- Ну же, Рики. Покажи, как ты хочешь...
Ты, наверное, никогда не разучишься краснеть от своей откровенности. Ты облизываешь губы, как будто хочешь, чтобы они своими движениями не выдали тебя. Но они выдают. Они двигаются так, как будто ты сосешь, облизываешь и... Твои глаза закрыты, и ты позволяешь своему телу открыто показать, что ты хочешь и как. Почему-то ты так умеешь только с закрытыми глазами. Но я хочу видеть. И я убираю руку, заставляя тебя продолжать самому. Ты распахиваешь глаза и прожигаешь меня взглядом. Мои зрачки, мою усмешку и... тут же сдаешься, когда я вхожу глубже. Ты хватаешься рукой за мое плечо, чтобы не упасть от сильных толчков. Твоя рука яростно трет твой член. По губам мелькает язык. Ты немного оскаливаешься, заходясь в последнем пике удовольствия и... бурно кончаешь, вжимаясь в меня и не выпуская свой член.
Я продолжаю двигаться в тебе, ничуть не снижая ритма...
Рики
Меня сотрясают судороги освобождающегося между пальцами удовольствия. Сперма выплескивается на твой и мой живот и размазывается нашими телами. Незнакомое ощущение, как будто горячая лавина напряжения стекла вниз, от паха до ступней, и растеклась по кончикам пальцев ног. Я хватаю твои еще влажные после душа длинные волосы, слепо продевая руки в прохладные волны, захлебываясь своими осипшими стонами, мои легкие сейчас разорвутся. Ты не останавливаешься, и утихший было огонь снова вспыхивает и возвращается ко мне. Твой член вонзается в мое тело, кажется, с еще большим напором, как будто ты хочешь поймать мою душу, но она итак твоя. Ты словно совершаешь недоступный мне ритуал, твои руки скользят одновременно по всему моему телу так быстро, что я не успеваю отследить, где они сейчас, на моих плечах, ягодицах, спине, бедрах, коленках. От неуемного ритма, пожирающих меня рук, дикого неистовства тел я перестаю быть человеком. Мои пальцы подергиваются, твои спутанные волосы защищают тебя от моих разрушительных прикосновений, но я чувствую, как рвутся натянутые золотые нитки. Едва способный выговаривать слова, я простанываю, чтобы ты перехватил мои пальцы, и, уже совсем обезумевший, рычу в твое ухо.
Ясон
Я выхватываю твои руки из моих волос и шепчу.
- Умница. Ну же, еще...
Завожу тебе руки за спину и одной рукой вжимаю в твою поясницу, прижимаю к коже, фиксирую. Ты гнешься, выставляя зад так, чтобы мне было удобнее. Я вижу, как твой член начинает вставать снова и, приподняв тебя, резко заставляю сесть. И кончаю в тебя. До оглушительного чувства опустошенности.
Ты что-то стонешь, пытаясь вырваться из моих рук, но я не слышу и продолжаю выплескиваться в тебя. Все напряжение, всю усталость, все непонимание...
В какой-то момент ты перестаешь вырываться и просто утыкаешься лицом в мое плечо, в волосы. Я склоняюсь к тебе и целую в висок. Твое сердце колотится, как бешеный молот, рядом с моим. Сейчас ты мой, ты со мной, и нет никакой преграды... Совершенно.
Твои вывернутые руки дергаются. Видимо, к тебе возвращается чувствительность. Я отпускаю твои затекшие руки и опрокидываю тебя на кровать между моих раздвинутых ног. Мой обмякший член выскальзывает из тебя, и я вижу, как моя сперма вытекает из тебя на простыни. Ты быстро сжимаешь ноги и поворачиваешься на бок. Я вытягиваюсь рядом на спине, ладонью проводя по твоей еще влажной коже. Так хорошо... пока.
- Рики... Тебе понравился мой подарок?...
А я ведь все еще не знаю, правду ли ты говорил мне, и будешь ли говорить мне правду и впредь...
Или все это ложь, придуманная тобой от страха за свою жизнь?...
Я закрываю глаза. Скажи мне... только... я же почувствую ложь.
Рики
Твое удовлетворенное желание отпускает меня, я падаю на простыни и только сейчас понимаю, как до боли устали перетруженные мышцы ног, мне едва удается свести колени вместе и не закричать. Разбуженное снова возбуждение бродит под кожей, теребя нервные окончания, но пока моих сил хватает только на то, чтобы перекатиться на бок и смотреть на твои налипшие на виски волосы, на длинные удивительно темные изогнутые ресницы. Ты сейчас выглядишь умиротворенным, как будто вся случайно спровоцированная мною злость вышла наружу вместе с дикими толчками и теплым семенем. Ты оглаживаешь мое тело мягко рукой.
- Тебе понравился мой подарок?
Я ошибся, злость не ушла совсем, часть осталась, я слышу металлическое эхо яростного урагана, бросившего меня на пол ванной. Когда ты вот так кидаешь меня в пол мешком костей, каждый раз я думаю, что ты уже не остановишься ни перед какими моими мольбами. Просто из-за того, что я сказал не то, что ты хочешь услышать от меня. Тебя так важно, чтобы мои слова отвечали твоим желаниям, что ты готов избить меня до смерти, если это не так. Что происходит с тобой, когда ты вбиваешь в меня свое разочарование, чувствуешь ли ты мою боль тоже или только свою? Зачем тебе то, что я говорю ртом, а не телом, если ты все так же называешь меня своей вещью? Я пытаюсь угадать, нащупать нужный ответ в твоих опущенных ресницах. Не про ошейник я должен говорить сейчас, как мне может понравиться доказательство - вещественное - такой моей принадлежности. Я несмело дотрагиваюсь до твоей невозможно желанной кожи, пальцы невесомо скользят по твоему запястью.
- Все это... ужин... все слишком... напоминание о том... как не может быть... И слишком... похоже на то... о чем я думаю... на один день так... Поэтому я... поэтому... Ясон... Понимаешь... Прости.
Я утыкаюсь в твое предплечье.
Ясон
Мои брови изгибаются в удивлении.
Ты прижимаешься ко мне, и я чувствую, как тебя трясет. Ты опять плачешь... И как-то слишком... горько. Я останавливаю свое удивление и вместо вопросов просто обнимаю тебя и прижимаю еще ближе. Ты не сопротивляешься, но рыдания отчего-то усиливаются. Вдруг ты резко прекращаешь их и отворачиваешься, вытирая слезы о подушку. Голос глухой, как у тебя бывает всегда после.
"Прости".
Я качаю головой и улыбаюсь.
- Все в порядке.
Я пытаюсь понять, о чем ты говорил. Что вызвало эти слезы.
Моя нежность и внимание? Грубость и боль? Не понимаю.
- Ты хочешь, чтобы всегда была такая обстановка? Ты можешь вполне это заслужить, если будешь вести себя правильно.
Я поворачиваюсь к тебе, укладывая тебя на свое плечо, касаясь губами, глядя в глаза.
- Рики, я уже говорил, что не люблю причинять тебе боль. И это только вынужденная мера...
Я задерживаюсь в поцелуе. Намного дольше, чем просто мимолетное касание.
- Хочешь, я вызову Дэрила, чтобы привести все в порядок, и мы продолжим?...
Рики
- Ты хочешь, чтобы всегда была такая обстановка? Ты можешь вполне это заслужить, если будешь вести себя правильно.
Заслужить... Я смаргиваю снова подступившие к глазам режущие осколки слез. Как же ты не понимаешь, как бы не лучились свечи, каким бы пьяным не было вино в бокалах, как не благоухали цветы, эта обстановка будет обстановкой красиво задрапированной клетки. Заслужить...
- Рики, я уже говорил, что не люблю причинять тебе боль. И это только вынужденная мера.
Ты держишь мое лицо в своих ладонях, целуешь мои слипшиеся ресницы. Твои губы пересекаются с моим тяжелым дыханием.
- Хочешь, я вызову Дэрила, чтобы привести все в порядок, и мы продолжим?
Твой язык вылизывает уголок моих губ, ты запрокидываешь мою голову и проходишься пальцами вдоль шеи. Глубокий травмирующий кожу поцелуй чуть выше ошейника с твоим и моим именами. Только так мы возможны вместе. Мне остается только закрыть глаза и согласиться.
- Пожалуйста.
Ясон
Я слегка жму плечами и натягиваю на нас покрывало. Белый атлас, расшитый белым же шелком, снежный узор.
Ты почти скрываешься под ним и подо мной, в объятиях. Я могу лечь так, что тебя совсем не будет видно. Я могу забрать, завернуть тебя целиком. Эта мысль так забавляет меня, что перед тем, как приходит вызванный мной по комму Дэрил, я маскирую тебя настолько, что появившийся фурнитур удивленно раскрывает глаза в попытке вычислить, где ты находишься.
Я привычно складываю для него слова.
- Убрать беспорядок. Очень быстро. Принеси вино, фрукты и...
Я слегка усмехаюсь про себя.
- И мороженое.
Пока Дэрил приводит помещение в порядок, ты осторожно высовываешься у меня из-под руки и глядишь из-под покрывала. Если Дэрил что и заметил, а он заметил, то виду не подал ни малейшим движением ресниц.
Наконец, он подкатывает столик с десертом почти к кровати и коротко кланяется, ожидая дальнейших указаний.
- Пока можешь быть свободен. Иди.
И он исчезает за дверью.
Ты, уже вполне освоившись, выпрастываешься из складок атласа и батиста и вопросительно смотришь на столик и на меня.
"Уже можно?"
Я потягиваюсь.
- И налей мне, пожалуйста... Ты любишь мороженое?...
Рики
Я оказываюсь в черноте под ворохами белого, твой бок так и напрашивается на то, чтобы его пощекотать, но у меня хватает ума не делать этого. Вроде бы становится тихо, и я выныриваю на поверхность из шелка, натыкаюсь на цепкий подмечающий все детали взгляд Дэрила и прячусь назад. В теплой темноте у тебя под мышкой мне приходит мысль, что из нас.. троих труднее всего и без всяких бонусов приходится Дэрилу. От всех этих связанных с моим появлением переворотов в сознании Первого Консула у фурнитура точно уже шарики за ролики заскакивают. Он уже бросался на меня, он уже просил за меня, он уже не знает, что делать, чтобы ему не приходилось вот так по ночам вскакивать и нестись галопом в апартаменты хозяина. Если каждый вызов он надеется, что ты прикончил меня, я не удивлюсь. Перевернутый стол, скатерть с пятнами крови, представляю, что он там себе думает. Наконец, Дэрил заканчивает возиться. Ты указываешь на столик у кровати. Там вино, фрукты и что-то белое с ягодами в двух стеклянных полукруглых вазочках на тонких витых ножках. Ужин в постели, эта идея мне нравится больше, чем сидеть за навороченным - не понять, какой из кучи вилок есть - столом.
- Налей мне, пожалуйста. Ты любишь мороженое?
Я разливаю по бокалам медового цвета напиток и отдаю один тебе. Не дожидаясь тоста, отпиваю из своего, во рту повальная засуха.
- Мороженое? Даже не знаю. Не пробовал. В детстве не баловали, некому было, а потом как-то сразу, знаешь, перешел на более крепкие десерты.
Ты смотришь удивленно.
- Ну что? Что такого-то?
Я беру в руки хреновину в вазочке. Рука дергается. Холодно.
Ясон
Я ставлю вино обратно на столик, так и не пригубив.
- Смотри.
Я подцепляю тонкую витую ножку пальцами. Изящная десертная ложка уже воткнута в шарики мороженого. Дэрил не стал раздумывать и принес то же, что и всегда. Сливочное с орехами и карамелью. С половинками ягод для украшения.
Я подцепляю немного, вместе с синей ягодой, и подношу к твоим губам.
- Ешь. Это вкусно.
Ты косишься на содержимое ложки, но послушно открываешь рот.
- Не торопись. Дай ему растаять.
Следующую ложку я забираю себе и с усмешкой наблюдаю за тобой.
Рики
Я губами снимаю с ложки лакомство и хватаюсь рукой за рот.
- Жжжубы свело.
Ты смеешься своим удивительным, рождающимся где-то очень глубоко, тихим смехом. Это такая редкость - твой смех. Я стараюсь запомнить каждую его ноту, чтобы потом проигрывать уже глубоко в себе. Сладкий холод растекается по языку.
- Не предупредил меня.
Я тоже смеюсь, еще одна редкость здесь, я забыл звуки собственного смеха, вытаскиваю свою ложку из вазочки и бесцеремонно окунаю ее в твою порцию. Ты отводишь стекло в сторону.
- Фрукты, значит, на брудершафт, а мороженое - врозь?
Я придвигаюсь ближе к тебе, подразнивая, тщательно облизывая ложку языком, наши бедра и локти интимно соприкасаются.
- А у тебя ведь тоже есть дата... эээ...
Я в нерешительности подбираю нужные слова.
- ... этого... ммм... как же... Производства. Сколько тебе лет?
На вид тебе одинаково можно дать 23 и 33. Я даже не знаю твоего возраста.
Ясон
Прикосновение твоей кожи. Мороженое сладко плавится на языке, когда я, съев последнюю порцию, возвращаю вазочку на столик. Откидываюсь на подушки. Ты все еще возишься со своим, смакуешь.
Какой странный вопрос ты задал. Дата производства. Конечно, есть. У всех есть дата...
Я скольжу по воспоминаниям. Первый взгляд, обучение, интернат, стажировка...
Ты затихаешь, видимо, почувствовав изменение в моем настроении. Какой же ты все-таки чувствительный. Но почему ты так грубо себя иногда ведешь? Бесчувственно. Провоцирующе.
Я рассеянно поглаживаю твое колено.
- 29.
Я присматриваюсь к тебе. Что изменится и изменится ли? Должно. Ты очень открыто реагируешь на новую информацию.
- Это что-то меняет?
Я спрашиваю сразу. В этот странный вечер, когда все так необычно, и ведь, возможно, завтра все опять встанет на привычные места...
Интересно, что бы сейчас сказал Рауль, увидь он это все?...
Я опираюсь головой на свою согнутую руку и щурюсь, глядя на тебя. Ожидая.
Сейчас ты больше мой, чем я мог себе представить.
Я просто чувствую...
Рики
- 29. Это что-то меняет?
На дне остается карамельная лужица с ягодой. Я бросаю в нее ложку, отставляю стекло в сторону и беру твою снова слишком отчужденную, как бывает, когда ты напряжен, руку в свою, не давая себе задуматься о том, могу ли прикасаться к тебе, или мое время уже вышло. Я держу твои пальцы за самые кончики и веду медленно языком, холодным после мороженого, по изящным костяшкам, вылизываю нежное пространство между пальцами, смотря на тебя сквозь ресницы.
- 29 лет, да? Вот так впустую? Без меня?
Я говорю это уже в твой рот. Твои губы тоже еще прохладные, я целую их, и они согреваются. Мой язык скользит между твоих губ, встречается с твоим, соблазняет. Я не намереваюсь прерывать поцелуй, пока ты сам не оторвешь меня от себя, если ты сможешь. Я тяну нас вниз на постель, обхватывая ногами твои бедра, оплетая тебя руками, когда мы падаем, не прекращая пить твое дыхание.
Ясон
Ты пьян. Не знаю, когда ты успел, но полное ощущение, что пьянее тебя... только я.
Я позволяю тебе. Я не останавливаю тебя. И мне, кажется, это даже... нравится?...
Сегодня странная ночь.
Я поворачиваюсь, чтобы ты оказался снизу, распластывая тебя ладонью, разгибаю, любуюсь тобой, раскинутым на простынях. Брови изгибаются в задумчивости.
- Без тебя?...
Я смотрю в твои расширенные зрачки, затопляющие радужку. Ты что-то произносишь, но я почти не слышу. Ведь то, что ты сказал, значит...
- Ты хотел бы быть со мной... всегда?...
Я прикрываю глаза и касаюсь твоих губ. Наощупь. Вслепую. Почти неслышный шепот.
- Но это же... никогда...
Я впиваюсь в твой рот, почти насилуя, выкладываясь весь в одном движении, чтобы никогда... дать тебе понять что... никогда... не отпущу тебя... теперь... Ты мой, Рики. И губы произносят за моими мыслями.
- Мой Рики. Теперь мой...
Но что было правдой в твоих словах? Тогда и сейчас...
Я не могу понять разницу и причину этой разницы в тебе.
Эпизод 10: Бегство
Музыкальная тема: Double Cross
Рики
-Я смотрю, я закрываю глаза-
Она раздвигает ноги и держит между ними руку, медленно двигая пальцами по кругу, соблазняя меня мелькающим между влажных губ языком. Длинные голубые волосы откинуты назад, чтобы я мог видеть упругую полную грудь.
-Я плыву за своим воображением, она опускается рядом на пол-
Пальцами нежно водит вокруг головки, несильно оттягивает кожицу и проводит по канавке, убирает и сжимает руку в кулак, обхватывает ствол, продолжая ласкать головку ладонью другой руки.
-Я упираюсь ступнями о край своей кровати, увеличивая остроту напряжения-
Она перекидывает ногу через мое распластанное тело и садится сверху, мокрой, розовой от прилившей крови расщелиной на мой член, я хватаю ее за предплечья, заставляя лечь на меня целиком, контролируя каждое ее движение для меня.
-Я нещадно тру свой член. Вверх-вниз-
Ее грудь расплющивается о мой торс, я грубо рывком поддаю снизу бедрами, не давая ей выпрямиться, удерживая обеими руками, стремясь войти глубже. Я ускоряю темп, дыхание вибрирует стонами, дрожь в пояснице переходит в конвульсии, и оргазм, наконец, накрывает меня.
-Я выпускаю картинку из пальцев, и она скользит по ковру-...
Ясон
Я увидел эту запись, как только включил монитор обзора.
Твоя комната. Все, как обычно, и лишь ты... так призывно, похотливо раскинутый.
Я не запрещал этого, но и не... разрешал.
Откуда у тебя это... эта голография?...
Ты был так тих и покорен последнее время. Тебя приходилось даже бить, чтобы вернуть былую чувственность и активность. И вот что я вижу... Какая-то самка и ты... Да, это всего лишь голо. Да, ты делал это в мое отсутствие. Да, да, да... тысячу раз. Но...
Кровь приливает к вискам, и я непроизвольно ударяю ладонью по панели. Вдребезги. И лишь издевательски застывшая картинка на мониторе. Ты в оргазме и это голо. Крупный план.
Я откидываюсь в кресле. Кровь бешено летит по венам и давит на глаза изнутри. Такой ярости я еще никогда не испытывал. Откуда?...
Ты вынуждающий меня себя бить. Ты измотанной тряпкой прикидывающийся в моих руках. Ты... яростно и активно ласкающий себя перед голо какой-то самки, пусть даже и из элитных. И кончающий так, как давно не кончал подо мной.
Да что в ней такого?...
Я вызываю Дэрила и приказываю ему убрать на столе. Панель раздавлена почти всмятку. Но я хочу раздавить кое-что другое.
Я выхожу из комнаты и иду на половину гарема. На твою половину.
Дверь отъезжает в сторону. Ты клубком свернулся на кровати. Сколько раз ты уже кончал за сегодня? Чтобы прийти ко мне полностью выжатым?... И где это голо?!!!...
Я в два шага оказываюсь рядом с тобой и встряхиваю тебя за плечо.
- Где голография?
Рики
Смутные образы лениво текут в голове. Я не пытаюсь сделать их четче. Тело совсем расслаблено. Я почти проваливаюсь в сон, разморенный, когда меня внезапно грубо встряхивает и поднимает с кровати.
- Где голография?
Заторможенный послеоргазменной дремой, я не сразу реагирую, и ты бьешь меня по лицу нетерпеливо.
- Ну?
Только что хлестнувшей меня по щеке рукой ты хватаешь меня за волосы, притягивая мое лицо к своему.
- Где ты ее взял?
Твои зрачки расширены в бешенстве, и от этого твои глаза почти такие же, как мои, черные. У меня все внутри холодеет.
- В... в журнале.
Я мотаю головой, в которой все еще звенит от удара, в сторону кресла, где он лежит, и картинка между страниц.
- Кто тебе разрешил?!
Ты швыряешь меня назад на постель и отвешиваешь новую пощечину. Я закрываюсь руками инстинктивно. Даже я способен усвоить, в конце концов, этот урок - не спорить, когда ты такой, иначе будет хуже.
- Это... просто голограмма. Я... ничего не сделал. Ясон...
Просто голограмма. Которая не имеет меня. С которой я делаю, что хочу!!! Просто голограмма. Из-за которой ты в такой ярости, что готов меня по стенке размазать?!! Я отнимаю от лица руки и вцепляюсь в простыни, стискиваю ткань, чтобы унять вломившийся в пальцы, дергающий их страх.
Ясон
Журнал падает на пол, издевательски перелистываясь яркой радугой картинок. Значит, с ним ты можешь. С... ней.
Я в ярости, о, теперь-то я уже могу точно узнавать это чувство. Благодаря тебе.
- Тебе она нравится?
Я сжимаю в пальцах твой вздернутый подбородок.
- Ты так хочешь ее?...
Я свистящим шепотом выдыхаю эти слова тебе в рот.
- Хорошо. Ты получишь... получишь.
Я все еще задыхаюсь от жара, пылающего у меня внутри. (Я так ждал весь день...) Хватаю тебя за ошейник. (Тот, который я тебе подарил два года назад...) Волоку за собой. Ты пытаешься упираться, но это бесполезно... как всегда.
Комната. Та самая с нишей, где мы когда-то начинали. Я швыряю тебя на волнистое ложе и заковываю. Крепко в растяжку.
Связываюсь по комму с Дэрилом и приказываю привести самку. Такую точь в точь, насколько это возможно при моем гареме. Дэрил рапортует, что ему нужно на подбор 30 минут. Что ж, я согласен ждать. Как раз у меня будет время....
Я открываю нишу с препаратами. Перчатки и крем-афродизиак.
Твое тело под моими руками. Щедро по всей коже, и, закончив, на пять минут передышка прежде, чем...
Рики
Я замер в своих оковах, подавляя бесполезное желание попытаться вывернуть руки из холодных металлических браслетов, уже нагревающихся от моей вспотевшей в панике кожи. Напряженно я прислушиваюсь к твоим действиями, неспособный видеть, что ты делаешь, потому что моя голова тоже надежно зафиксирована, ты отдаешь Дэрилу приказ привести самку. Все мое тело внутренне сжимается, протестуя, но я закусываю губы и стараюсь не рваться, мне давно уже без разницы... должно быть без разницы. Мой организм уже ни на что неспособен, кроме тоски. Ты наклоняешься надо мной, твои волосы ласково - фальшивка - касаются горящей от ударов щеки.
- Ты хочешь самку? Почему? Интерес к женскому телу? Ты не мог бы получить такую возможность в трущобах. Поэтому, Рики? Хотя я не думаю, что ты посмеешь мне ответить.
Скользкие от крема в тонких перчатках руки извиваются по моему телу, подготавливая к отсутствию выбора, кожа плавится под твоими руками, я уже еле сдерживаю стоны. Твое дыхание проходится горячей волной по коже плеча, как будто ты прикоснулся к нему языком. Закончив с приготовлениями, ты отходишь от меня и... вновь возвращаешься.
- Как насчет того, чтобы покричать... для меня, Рики?
Твоя рука сжимает мой член, вынуждая стоны прорваться сквозь преграду сжатых губ. Я дергаюсь в своих путах, мне хочется освободиться, порвать на себе кожу, как будто это одежда, твоя любимая одежда, заласканная тобой, со следами твоих губ, твоих рук, твоих зубов. Я был наивным до дурости. Как вспомню, меня смех разбирает, перевертыш, до полной себе противоположности, до плача. Ты где-то в словаре это слово - любовь - позаимствовал. Я для тебя живая чувствующая игрушка, в заданных тобою условиях, и если ты кого-то и любишь, то себя, заставляющего меня кричать!!!
Ясон
Я начинаю ласкать, правильнее, конечно, сказать - терзать твое тело. До тех пор, пока не приходит Дэрил с заказом.
Он приходит, и самка садится напротив тебя. Я приказываю ей раздвинуть ноги и начать мастурбировать, Дэрил стоит рядом за ее спиной, держа в руках фаллоимитатор. Она не смотрит ни на кого и действует умело, механически, как и все пэты ее уровня. Красивое личико быстро искажает гримаса удовольствия. Я приказываю ей смотреть на тебя и подползти ближе. Ударяя тебя по лицу.
- Смотри. Тебе же это так нравилось. Смотри.
Самка послушно берет имитацию фаллоса из рук Дэрила и начинает играть с ней.
Я кладу пальцы на твой член и двигаю ими также незамысловато, как ты, когда кончал на голо. Когда ты пытаешься отвести взгляд, я даю тебе очередную пощечину.
- Ты хотел этого. Не смей отводить глаза.
Пытка ласками сейчас - это вовсе не та пытка, какая была перед твоим первым шоу. Все проще и грубее. Твое желание до крика. И до крика невозможность кончить.
Рики
Неизбежные травмы, которые ты мне причиняешь, имея меня по несколько раз за ночь, не успевают заживать толком, не смотря на все супермази. Тебе же все равно до моих жалоб, вообще до моих слов! Я повторяю набор вбитых тобой фраз, чтобы не было тяжелее, но это не имеет ничего общего с моими желаниями! Дрочкой довожу себя до изнеможения, потому что ты хочешь, чтобы я хотел, а я не хочу, не хочу хотеть тебя! Твои поцелуи не дают мне забыться, как раньше, наоборот, они подчеркивают то, что я есть теперь. Существо, которое ждет, или которое ведут в твою постель. Я отчаянно хочу вернуться к себе до тебя. Я пытаюсь, насколько позволяют зажимы, увернуться от вида ласкающей себя самки. Обильно смазанный черный фаллоимитатор легко погружается в нее, узкие гибкие пальцы трут промежность. Ты бьешь меня по лицу, по другой щеке, выворачивая мою голову в нужную сторону. Унижение, лучше десяток пинков, чем одна такая оплеуха.
- Ты хотел этого. Не смей отводить глаза.
Я изгибаюсь, силясь ускользнуть от твоей жестокой руки. Инстинкты, наркотик и зрелище делают свое дело, но возбуждение отдает болью, кольцо пережимает основание члена и не дает разрядиться, и это будет продолжаться, пока ты не посчитаешь, что достаточно, пока я не начну умолять.
- Я не буду... больше... не буду... делать это снова... пожалуйста... позволь мне кончить... Ясон... позволь мне...
Ясон
Ты выбрасываешь заученные фразы, чтобы я дал тебе выплеснуть твое семя, дал тебе облегчение...
Я убираю руки, наблюдая, как самка подчеркнуто страстно кончает раз за разом.
Я отворачиваюсь от тебя и отхожу. Кольцо все также затянуто на тебе. Я толкаю самку в плечо в твою сторону.
- Приласкай его, только ртом.
Она послушно ползет к тебе, а я ухожу в свое кресло напротив. Привычный пункт наблюдения... был... до тебя. Но сейчас мне кажется, что...
Самка сосет у тебя старательно, как только может. Из ее развернутой ко мне промежности торчит черная лакированная головка фаллоимитатора, иногда она поправляет ее рукой.
- Можешь кончать с ним, сколько захочешь.
И она немедленно начинает ласкать себя. Оргазм, еще оргазм. То, что запрещено тебе, разрешено ей. Ты пытаешься вывернуться из металлических зажимов, но это бесполезно. Твои слезы. Когда я понял, что все это лишь для сохранения твоей... А ведь я надеялся... неизвестно на что. Глупец. Катце был так удивлен тогда, когда я спросил...
Ты кричишь. Я велю самке остановиться и, сдерживая голос, обращаюсь к тебе.
- Ну что, ты достаточно готов, чтобы взять ее?... Ты ведь так хотел этого...
Рики
Желание рвется изнутри с такой силой, что у меня на глазах выступают слезы. Хотел... Я ведь даже не намеревался... заставить тебя ревновать... взбесить тебя. Всего лишь жалкое бегство туда, где я хоть что-то решаю... попытка отодрать намертво приклеенное к внутренней стороне моих глаз твое лицо.
- Да...
Ты переспрашиваешь, и я повторяю, задавив всхлип.
- Да... Да!
От разрывающего член возбуждения все мысли мешаются в невнятную кашу. Это возбуждение так сильно похоже на боль. Как извращенный близнец.
- Дэрил. Вынуть вибратор. Убрать фиксаторы.
Фурнитур освобождает мою голову, руки и ноги. Заставляет меня принять сидячее положение. Встаю я уже самостоятельно. Ты подталкиваешь ко мне девушку резкой односложной командой.
- Иди к нему.
Я твержу себе, что мне все равно, куда сунуть свой член. Ты довел меня до такого состояния неконтролируемой похоти. Мне плевать. Тело требует прекращения пытки, иначе я с ума сойду, если это не кончится. Но я не делаю ни единого движения. Проклятье, я не хочу никого, кроме тебя, ты сволочь... сволочь...
- Возьми ее! Ну!
Я хватаю девушку за талию и грубо заваливаю на пол, обхватываю свой член трясущейся рукой, чтобы направить в... и падаю на нее от дробящей сознание озлобленной вспышки боли в паху... ты активировал пэт ринг... я зажимаю между ног руку... как будто это может погасить грызущую меня без перерыва боль...
- Ясон... Пожалуйста... Отпусти... Прекрати... Ааакха...аа....
Парализованный болью, я не могу пошевельнуться, я не могу дышать, не могу говорить, не могу думать. Только боль. Девушка не смеет двинуться без твоего приказа. Мои слезы текут по ее лицу.
Ясон
Ты лежишь на полу. Ты, который всегда должен принадлежать мне. Ты лежишь на полу с самкой из гарема, обнимаешь ее, почти слившись с ней. Если бы я не активировал пэт ринг, ты бы взял ее, потому что... Потому что тебе все равно... все равно, с кем и как, лишь бы...
Дикое животное. Монгрел, которого здесь научили заниматься сексом правильно.
Пока ты здесь, ты будешь только моим. Я снова активирую пэт ринг. И замечаю взгляд Дэрила, в ужасе глядящего на меня.
Я приказываю ему увести самку, и он выполняет указание даже несколько поспешнее, чем надо. Мне кажется, он рад удалиться, и как минимум удалить ее.
Мы остаемся вдвоем.
Это мучительно. Мучительно понимать то, что я понял сейчас. Я для тебя никто. И самое страшное, что я согласен быть этим никем. Просто секс и ничего больше.
Я ослабляю твое кольцо и равнодушно, в том опустошении, в котором я нахожусь, это нетрудно, приказываю.
- Приласкай себя.
Я закрываю лицо ладонью. Да, успокойся. А потом...
Рики
Меня все еще трясет от боли, которой ты прервал мои продиктованные тобой же действия, трясет от облегчения, что меня спихнули с тела трепещущей подо мной женщины, трясет от полной дезориентации в твоих поступках. Я не понимаю, хочешь ли ты, чтобы я повиновался, или ждешь, что я окажу сопротивление, трясет от твоего вдруг равнодушного минуту назад накаленного голоса, которым ты разрешаешь мне избавить себя от твоей излюбленной пытки. Перевернувшись с живота на спину, я сгибаю ноги в коленях, развожу их пошире в стороны, вталкиваю в себя пальцы, три сразу, глажу свой член, достигая края головки и возвращаясь обратно к основанию, большим и указательным пальцами. За закрытыми глазами я представляю, что это ты бережно ласкаешь меня, ты другой, который существует только под моими веками, который не принуждает меня, к которому я тянусь всем телом и которого никогда не увижу... больше... мелькнуло всего на мгновение так давно, что, наверное, показалось. Другой ты прикасается к моим губам языком, я облизываю их, кусаю свои губы, сдерживая крик, от несуществующего поцелуя плотина напряжения прорывается, и меня колотит в оргазме у твоих ног.
- Теперь ты лупишь меня за то, что я дрочу, это что-то новое, ты совсем больной ублюдок.
Я говорю это совершенно беззвучно, едва размыкая искусанные губы, скорее думаю, чем произношу слова, не открывая глаз, как же я все в тебе ненавижу.
Ясон
Ты кончаешь, выгнутый дугой оргазма.
Ты говоришь, даже, возможно, правильно, только...
Я ничего не слышу сейчас. Я ничего не хочу слышать. Полный провал. Мои чувства не принадлежат уже мне. Но тело, тело, тело...
Я расслабляю мышцы гортани, чтобы хоть что-то сказать. И стараюсь не коснуться тебя даже взглядом.
Эта моя вспышка эмоций. Я едва себя конролирую...
Прав был Рауль. Ничего не выйдет. Он и сам не знал, о чем он говорил, но это так точно сейчас.
Я встаю, обхожу тебя и выхожу из комнаты.
Вызываю Дэрила и велю увести тебя в твою комнату. Я не хочу тебя видеть. Не могу.
Рики
Я слышу твой голос, ровно приказывающий, чтобы я говорил четко. Я поворачиваю голову в твою сторону, останавливаю взгляд на твоих сапогах, так близко, что я могу чувствовать специфический запах новой кожи.
- Благодарю. Я сказал: "Благодарю, Господин".
Господин... Я же раб для тебя! Ты не говоришь ничего, встаешь, задев меня полами верхнего сьюта, и уходишь. Появившийся Дэрил подает мне руку, чтобы я мог подняться с пола, подставляет плечо, силы возвращаются ко мне постепенно, но на твердые шаги я пока явно неспособен, и я принимаю его помощь. Пока мы идем по коридору, как пошатывающаяся подвыпившая парочка, до моей комнаты, фурнитур молчит. Конечно, что тут скажешь, после такой зашибись оперы, все, что нужно, скажут пэты, если ты не утилизуешь эту девчонку в ближайшие минуты.
- Чего-нибудь хочешь, Рики?
Я прошу холодной воды, и Дэрил исчезает. Уже нормально сфокусированным взглядом я апатично, тупо рассматриваю ковер, скольжу следом за извивающимися кольцами вьющихся растений, выпускающих длинные шипы, опадающих мягкими лепестками, очень подходящий ковер, я его, говоря здешним языком, заслужил. Я много чего успел заслужить, мою комнату пэта можно смело считать филиалом твоих апартаментов, даже книги есть. Никогда книги о чувствах не заменят любви, и мысли о свободе не заменят волю, и слова о воздухе не заменят кислород. Когда жизнь сосредоточена на том, чтобы избежать страха и боли, в ней нет никакого смысла, ни грамма, ни капли. Сколько еще может продолжаться это дерьмо?! Мне до физической тошноты противно. Я слабак, забился под прикрытие притворства. Переломанная гордость пропарывает кожу невидимыми острыми осколками. Я бреду в ванную, беру пузырек с обезболивающими, в нем штатная дюжина таблеток, чтобы, не дай бог, я ничего не сделал с собой. Никаких режущих приборов, я ем пластиковыми вилками, и даже их уносят сразу, как с едой покончено. Ничто в комнате не бьется, все предметы вроде кровати, стола, стульев, надежно закреплены. Простыни из синтетической нервущейся ткани, из них невозможно сделать удавку. Постоянная слежка, после того случая с зеркалом ты все предусмотрел для того, чтобы я никакими путями не мог сбежать от тебя. Только ты имеешь право уничтожать мое тело! Балкон... это было смешно... Да... Я загнан в твою так называемую любовь, как в угол. Я бью кулаком по полке с лекарствами, бальзамами и прочей фигней. Бутылочки и флаконы разлетаются во все стороны, я бью снова, ломая и корежа полки. Крупнокалиберная высшей пробы отборная злость гонит меня в комнату. Обеими руками я срываю плафон из сверхпрочного давленого стекла со светильника с тянущейся вверх длинной ножкой, беспорядочно колочу металлическим стержнем по стенам, оставляя вмятины, разношу нахрен музыкальный центр и симулятор гонок, выворачивая их разноцветными кишками наружу. Все три года в хлам! Вот что я думаю о твоих правах! С меня хватит! Тебя с меня хватит! С меня хватит твоей уродливой любви!
Я
Не
Умею
Быть
Вещью
И
Не
Хочу
Уметь
И
Ты
Меня
Не
Заставишь
Ясон
Сейчас глубокая ночь. Я чувствую, что скоро будет утро. Но я не могу спать.
Я захожу в спальню и понимаю, что она пуста. Я один в тишине, и все, как положено, только... нет тебя.
Дэрил доложил мне сразу, как только ты начал буйствовать, но я предпочел укрыться за стеклом наблюдательного монитора.
Да, я закрылся от тебя. Ушел. Сбежал. Я должен дать себе передышку от тебя.
Я не могу объяснить?... Я не понимаю?...
Я смотрю, как ты громишь свою комнату, прокручиваю запись в сотый раз, пытаясь понять, что?... Что не так с тобой, мной, нами?...
И это Катце назвал чувствами? Вот это все? То, что так больно рвется, когда я причиняю тебе боль, и... так приятно сжимается, когда я притягиваю тебя к себе во сне, все внутри...
Я знаю, что ты спишь сейчас. Под релаксантами и обезболивающими, ты опять поранился немного. Ты спишь, свернувшись клубком на своей кровати, в своей почти приведенной в порядок комнате. Без меня.
Я прокручиваю запись.
Я один.
Рики
Привычно игнорируя противно разборчивые перешептывания пэтов... (он испортил всю собственность хозяина в своей комнате... его снова наказали... вся шея в засосах, смотрите)... я откупориваю банку и на ходу делаю знатный глоток. Я не собираюсь задерживаться здесь дольше, чем надо, чтобы прихватить немного выпивки. Алкоголь, самый крепкий, который здесь есть, обволакивает мозг расслабляющим туманом, раззявивший рот пэт шустро убирается с моей дороги. Раньше размалеванные куклы еще задирались, но теперь боятся твоей немилости, и никто не хочет оказаться по примеру Кима в борделе Мидаса. Никого, кроме тебя, полная изоляция. Я знаю примерно, о чем они сейчас думают, не могу не вспоминать вчерашний день, твое "Ну что, ты достаточно готов, что бы взять ее?" и мое "Благодарю, Господин". Я торопливо заливаю паршивые воспоминания еще одним жадным глотком. Разбитые о стены костяшки ноют, я морщусь и снова присасываюсь к банке. Я не получил втык за учиненный погром, никакой ответной реакции, ты наверняка раздумываешь, чем еще меня зашугать. Да пошел ты! Не хочу о тебе думать! Пошел ты к черту! Матерясь в уже почти пустую поллитровку, я дохожу до комнаты Дэрила, изучаю пластик двери. Не могу сидеть в четырех стенах один, и все отвлекающее развлекалово я сам же угробил. Я просовываю голову в проем, фурнитур что-то шпарит на компьютере. Я громко хмыкаю, он делает щедрый приглашающий жест, и я сваливаю свое уже полупьяное тело в кресло. На компьютере зеленым высвечивается план комнат, похоже, что здешних.
- Ничего. Ты мне не мешаешь.
Предупредительный, ведет себя, как будто не тащил меня вчера с твоей "вечеринки", не уговаривал успокоиться по доброй воле, не убирал обломки и не лечил мне руки.
- Круто ты управляешься. У тебя ко всему есть доступ с этой фиговины?
Жидкость в банке плещется, когда я отпиваю еще, я тоже делаю вид, что счастлив, получается не то чтобы очень профессионально.
- Ты много пьешь, Господину это не нравится.
Фурнитур как будто не горит желанием отвечать и переводит тему, вот только не в ту сторону, пальцы сминают жесть в ярости.
- Да ладно, Дэрил. Не делай такое страшное лицо, я тебя умоляю. Я только спросил.
Он разворачивается ко мне, свернув экран, сейчас точно начнет нудеть, ну и зачем я сюда приперся, я совсем плох.
- В частности, с этой, как ты говоришь, фиговины, я видел тебя около выхода С из Эос. Это запрещенная зона, не стоит там ходить. Опять дождешься неприятностей на свою голову.
На свой зад, так точнее, Дэрил, ты то видишь, что происходит, прямо из первого ряда.
- И у тебя ведь тоже могут быть неприятности из-за того, что я там ошиваюсь, верно? Сбежавший пэт - позор для хозяина. А тебе влетит.
Я болтаю напиток в банке, отводя глаза в сторону, я и в самом деле не только ради красивого вида там торчу.
- Бегство? Ты все еще рвешься в трущобы? Рики? Там некому будет присматривать за тобой, некому заботиться.
Ким, вот он вел себя так, как будто здесь он на свободе, а за пределами Эос его ждет изгнание, и так все здесь.
- Ты о той заботе, от которой я на ногах не стою, настолько затрахан? Дэрил, ты не представляешь, с каким огромным удовольствием я бы сам позаботился о себе!
То, что было вчера, это была забота, так это теперь называется, у меня в животе все крутит от этой заботы, в ожидании, что ты там нарешаешь.
- Здесь в Эос только слова хозяина непререкаемы. Ты этого, похоже, не понимаешь, Рики.
Очень хорошо понимаю, и чувствую, когда сижу - особенно. Дерьмо все, и все надежды зарыты в этой куче, и я на самом ее верху, Великий Пэт Блонди, твою мать.
- Мне не хватает воздуха, Дэрил, я задыхаюсь.
Ты выпускаешь меня на воздух общих комнат, но единственного, с кем у меня получалось общаться, ты перепродал, решил что ли, я правда хотел этого мальчишку.
- Но здесь воздух чистый, а в трущобах - грязь.
Меня одевают, кормят, но у меня ничего нет. Я существую для этого места! Не объяснить, да и не надо оно Дэрилу. Я зря зарулил сюда к нему.
- Ты извини, что приседаю тебе тут на уши. Ты же знаешь, как ко мне относятся пэты. Как будто я их обокрал всех до одного. Ты единственный, с кем я могу поговорить, уж прости.
Оправдываюсь больше для себя самого. Упираюсь локтями в колени и свешиваю руки вниз, сквозь треугольное отверстие в банке видно голое металлическое дно.
- Все в порядке, если тебе так лучше, Рики. Мне нетрудно.
Вот только трудно называть вещи своими именами. Никто здесь не говорит правду. И я тоже. Ведь и ты не узнаешь своего хозяина, Дэрил. Я поднимаюсь.
- Спасибо. Я, кажется, действительно малость перебрал. Увидимся.
С горчащей усмешкой.
Ясон
Мое спокойствие. Я целую неделю не вижу тебя. Не чувствую. Сквозь экран ничего не передается.
Я был на двух шоу, устроенных Раулем. В последний раз даже привез пару своих гаремных. Господин Cоветник был доволен. Он весь лучился счастьем и гостеприимством. А я, я ощущал себя обнаженным нервом в ледяной глыбе плоти. Хорошо обученной плоти. Многофункциональной. Выверенные улыбки сверкали гранями дорогих алмазов, слова похрустывали свежим снегом приличествующего юмора, все было филигранно выверено. Я знаю, что, если умереть, мир становится кристально ясен, потому что он уже не твой и не нужен тебе по большому счету. Остаются обязанности. Безусловное исполнение которых...
Дэрил принес вечернее вино и спросил, не желаю ли я чего-нибудь. И я отлично знаю, о чем именно он спрашивает.
Я улыбаюсь... Мне самому интересно, сколько еще я выдержу.
- Приведи то трио с цветами. Они сделали что-то новое, так? Я хочу взглянуть.
Видно, что от одной моей улыбки Дэрила пробирает дрожь, и вообще после того вечера он начал смотреть на меня по-другому, не так, как должен смотреть фурнитур. Возможно, что скоро придется его заменить. Хотя... ты привык именно к нему и, пожалуй, ради этого стоит пока его оставить. Дэрил уходит, как растворяется в воздухе.
Сколько я еще выдержу без тебя? Без твоего тепла, твоей улыбки и твоих проклятий. Без твоего покорного стона и яростного рычания. Без твоей жизни.
Не знаю.
Рики
Дэрил предупредил меня более, чем прозрачно, и... Все равно я всей ладонью нажимаю на кнопку, и двери лифта распахиваются, впуская меня внутрь. На мне только мизерные стринги и обычная сбруя, если меня заловят внизу в таком виде, мне несдобровать, и фурнитур снова будет меня отчитывать. Но я не могу удержаться, это боковой выход, там мало кто ходит, и там виден... путь отсюда. Плотно подогнанные друг к другу плиты прямой широкой полосой между рядами колонн. К сверкающим огням высотных зданий и вьющимся магистралям, где можно затеряться, беглецом среди бетона, пластика и металла. Я прижимаюсь ладонями и лбом к бесстрастному толстому стеклу, закрывающему мне дорогу к спасению, срываюсь и зло бью по двери кулаком.
- Проклятье!
Сколько бы я ни молотил по ней, этой чертовой двери похую! Но... стекло вдруг отъезжает в сторону, и между мной и дорогой остается лишь голубоватый сумеречный воздух. Мои ноги реагируют быстрее моего оторопевшего мозга и перескакивают через порог. Сразу же все вокруг заполняет звук истошно вопящей сирены. Я мчусь вперед так быстро, что все впереди расплывается, и ветер свистит в ушах, мчусь, догоняемый криками.
- Стоять! Стой!
Я только прибавляю скорости, одуревший от возможности избавиться от... тебя. Босыми ступнями по плитам. Я несусь к уже совсем близкому разрыву между колоннами, не замечая, как сбоку выныривает отряд внешней охраны.
- Пэт сбежал! Держите его!
Внезапная сильнейшая боль в позвоночнике сбивает меня с ног, я делаю попытку встать, цепляюсь за серую униформу, за чьи-то колени, удар ботинка в солнечное сплетение снова опрокидывает меня на камень.
- Уже думали, уйдет! Вот дрянь!
Новый укус шокера вгрызается в шею, оглушающая вспышка, мышцы болезненно сокращаются, боль толчками распространяется по телу, взбалтывает мозги в яичницу, пространство и время становятся чужими. Еще один удар приходится как будто мимо меня, хотя я слышу, как хрустнуло ребро.
- Смотри! На ошейнике. Пэт Первого Консула. Эй, народ, давайте потише с ним.
Меня подхватывают подмышки и тащат, пальцы ног везут по плиткам, моя голова бессильно болтается, я хочу брыкаться ногами и кусать зубами, но на деле не могу двинуть даже ресницами, пробивающееся сквозь тяжелое предобморочное головокружение осознание неудачи добивает меня хуже сильнейшего разряда.
Ясон
Мне доложили сразу же.
Неспешно текущий процесс неформального приема делегации от Федерации пришлось прервать. Не сразу, но все же.
Я знал, что тебя приведут в порядок. Я недоумевал только, как тебе это удалось и... зачем? Почему ты поступил так?...
Достигнутые договоренности были более, чем выгодны. Рауль вел себя тепло и корректно. Шоу было ненавязчивым, и даже назойливая музыка не так уж меня раздражала.
Я извинился и ушел.
Конечно, это могло кому-то показаться неприятным, но свой долг я выполнил, и с точки зрения этикета остался чист, так что...
Домой я почти вбежал. Первое, что было на мониторе связи, - сообщение, что фурнитур, допустивший преступное действие и открывший двери, вычислен. Дэрил?... Конечно, он был не совсем в порядке в последнее время, но пойти на такое?... Что с ним?...
Но это я буду выяснять позже.
Я узнаю, как ты себя чувствуешь. Мне докладывают, что ты цел, уже прошел медобработку и вполне вменяем, насколько это вообще для тебя возможно.
Я приказываю привести тебя.
Я хочу понять и... принять решение?... Вполне возможно, что...
Рики
Я чуть не падаю к твоим ногам, тяжело вздыхая от боли в груди. Не там, куда пришелся удар, чуть выше, где дико бьется сердце, способное выдержать так много и неспособное на такую малость - остановиться. Остановиться и ничего не чувствовать. Даже моя ненависть к тебе такая страстная, что лучше бы я валялся совсем без памяти. Пот струится по лицу.
- Они обошлись с тобой довольно грубо.
Ты задираешь мой подбородок, я отчаянно дергаю закованные сзади руки, и браслеты врезаются в кожу.
- Им далеко до тебя!!!
Твоя усмешка впивается в мои глаза полупоцелуем-полуукусом. Сжав мои предплечья пальцами в перчатках, ты вздергиваешь меня с пола на ноги, так близко к себе, что я начинаю задыхаться. Твоя рука скользит к обтягивающей ткани моих трусов, несколько движений, член отвечает на твои поглаживания мгновенной эрекцией, я бессильно рычу в твои усмехающиеся губы.
- Думаешь, ты сделал из меня своего пэта?! Я твой только, когда ты прижимаешь меня к стенке, понял?!!! Это просто инстинкты!
Ясон
- Правда?
Я усмехаюсь, и мне не нравится, как я это делаю. Похоже, он опять решил меня разозлить. Но я то хочу кое-что узнать, а не... Это потом, может быть, конечно...
Я отодвигаю тебя на шаг от себя и сажусь в кресло.
- Надеюсь, ты помнишь, как тебе положено стоять передо мной?
Ты рычишь, но движение моих пальцев по браслету управления лишает тебя воли, и ты падаешь на колени.
Твои руки скованы за спиной. Мне так неудобно, я встаю и обхожу тебя, чтобы расстегнуть наручники. Сначала я выворачиваю твои руки почти из плеч, чтобы поднять до себя, а потом отпускаю, и ты почти падаешь лицом в пол. Твое лицо мокрое от слез. Неужели так больно?...
- Успокойся, Рики...
Я протягиваю тебе мягкую салфетку, засовываю ее тебе в руки.
- Если бы ты опять не поступил глупо, ничего бы не случилось. Зачем ты это сделал?... Ты договорился с Дэрилом?...
Я глажу тебя по волосам.
- Ты глуп, Рики. Но это исправимо.
Рики
Три года уже, как я твоя игрушка. Я как прочными нитками привязан к твоим пальцам, и ты нещадно дергаешь их. Ты обещал, что не будешь бить меня просто так, но бьешь, чтобы я трепыхался, людей в петлю суют для того же. Ты говоришь, что любишь меня, но теряешь слух и зрение, когда наслаждение оборачивается болью, и я простанываю прошу умоляю: "Нет". Я уже не жду чуда, как было у меня в привычке, что однажды я проснусь, и этих ниток не будет, но не сумел с них сорваться. Ты заламываешь мои руки, боль пробегает до самого плеча, выкручивая суставы, я падаю со стоном в ковер, успев повернуть лицо щекой, слезы боли или ярости или слабости или всего сразу остаются на ворсе.
- Успокойся, Рики.
Ты отпускаешь мои руки, я вскидываю голову, сажусь и, пользуясь передышкой, молча начинаю растирать освобожденные запястья, браслеты застегнули туго, без жалости. Втиснутая в мои пальцы салфетка превращается в рвань, как будто если я не буду вытирать слезы, можно притвориться, что их нет.
- Если бы ты опять не поступил глупо, ничего бы не случилось. Зачем ты это сделал? Ты договорился с Дэрилом?
Я вытираю глаза рукой, вглядываюсь в твое лицо, ты не можешь говоришь такое серьезно.
- Что за чушь ты тут несешь? С какого перепугу фурнитуру помогать пэту бежать?
Я выплевываю эти слова в твое лицо и понимаю... Двери Эос не имеют привычку распахиваться передо мной заради красивых глаз. Меня сунули в наручники и притащили сюда двое из охраны, и фурнитура я не видел...
... Мне не хватает воздуха, Дэрил, я задыхаюсь...
Мать твою, Дэрил, он же угробит тебя. Я не стою этого. Ублюдок тысячу раз прав, я сам нарвался. Какого черта ты полез между нами?
Ясон
Я закидываю ногу на ногу. Похоже, разговор предстоит долгий.
- Рики, я знаю, что вы были... симпатичны друг другу. Не забывай, здесь аппаратура, а я умею делать выводы. Ты все еще утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора?
Рики, скажи, что был. Соври, пусть так, но... Неужели ты убегал... от меня? Как только представилась возможность.
Я прикрываю глаза, чтобы не показать все то, что сейчас плещется на их дне. Как осадок прекрасного крепкого вина на дне бокала.
Да, вино было прекрасным, крепким и пьянящим. Я никогда не пил такое. Вино... любви. Любовь. Так сказал Катце. Точнее, он подтвердил мою мысль, предположение.
Соленый осадок, слишком глубоко.
Я стараюсь не смотреть на тебя, но взгляд сам упирается в твои терзающие салфетку руки. Если бы там была моя кожа, ты поступил бы так же?...
Ты уходил от меня. А Дэрил... Как и положено хорошему фурнитуру, он почувствовал.
- Так как же, Рики? Как было?...
Скажи. Или нет, не говори, соври. Я... не знаю. Не знаю...
Рики
Ты отходишь от меня, увеличивая нестерпимо короткое расстояние между нами, больше не угрожая мне сводящими с ума ласками. Я поглядываю на тебя настороженно, снизу вверх сквозь челку, обхватив пальцами саднящее левое запястье c красным клеймом браслета. Ты напоказ демонстративно спокоен. Руки выдают тебя, они сомкнуты в замок, словно ты запер свои эмоции. Что же так? Неделю назад ты не сдерживался, стегая меня приказами!
- Рики, я знаю, что вы были симпатичны друг другу. Не забывай, здесь аппаратура, а я умею делать выводы. Так как же, Рики? Как было?
Я вспоминаю все детали моего с Дэрилом разговора. Проклиная себя, что был пьян, и память подсовывает куски, а не цельную картинку. Не имею представления, как наказывают фурнитуров, но не думаю, что приятнее, чем пэтов, и я то привык, да, жуткая мысль, привык к боли, но не к тебе, причиняющему ее. Я продумываю каждое свое слово.
- Мотай свои чертовы записи, блонди, вынюхивай. Ты же такой любитель подглядывать и подслушивать, должен быть в курсе, что Дэрил предупреждал меня насчет прогулок в запретную зону. Вот только я удержаться не мог! Меня от одного вида твоего блевать тянет!!!
Ясон
Я спокоен. Я спокоен настолько, что самому страшно.
- Хорошо. Раз ты утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора, значит, он преступно подтолкнул тебя к нарушению правил.
А ты поддался... Ты ушел, сбежал, как только представилась возможность.
- Он понесет свое наказание. А теперь я хочу спросить...
Рики, почему? Почему все так? Рики...
- Ты сознательно пошел на этот побег, или, может, тебя кто-то или что-то подтолкнуло? Не считая по случайности открывшейся двери.
Я верчу в руках бокал, наблюдая за выражением твоего лица. Я уже достаточно овладел своими эмоциями, чтобы смотреть на тебя и знать приговор. Приговор себе.
- Ты хотел этим что-то кому-то доказать? И как успехи?...
Конечно, яд из моего сердца по капле сочится в слова, в улыбку, в каждое движение ресниц.
- Ну же. Откуда такие мысли?
Я знаю все, что ты сейчас мне скажешь. И уже принял решение и смирился с ним.
- Говори, Рики. Я слушаю.
Рики
Ты препарируешь меня холодным взглядом, от которого моя кровь смерзается кристаллами льда, но лучше страх, чем безвольный огонь возбуждения.
- Хорошо. Раз ты утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора, значит, он преступно подтолкнул тебя к нарушению правил.
Я мотаю головой, горло перехватывает, я ни черта не могу придумать. На что рассчитывал Дэрил, вдоль и поперек зная всю эту поганую систему, где даже сны не являются тайной?... Мой кошмар, как будто я заперт в комнате без всякой мебели, без дверей и окон, что пол, что потолок все одно, и я ползу по полу, по стенам, по потолку, стараюсь нащупать малейшую трещину, без толку, через, кажется, годы времени одна из стен расступается под моими пальцами, и я проваливаюсь в другую точно такую же комнату без выхода... Если бы я сбежал, ты бы его в порошок стер, я рад уже, что мне не удался побег, я сам по глупости просрал свою жизнь и не хочу ее назад ценой чужой.
- Ты сознательно пошел на этот побег, или, может, тебя кто-то или что-то подтолкнуло? Не считая по случайности открывшейся двери.
Выпуская свои эмоции, ты разжимаешь пальцы, берешь со стола бокал, сдавливаешь с силой хрустальную ножку.
- Тебе назвать имя того, кто подтолкнул меня к побегу? Я скажу. Ясон Минк. Он сказал мне как-то, что, если ему вздумается, он заберет мою жизнь, хочу я того или нет. Пока я жив, но просто быть живым - этого мало! Я не могу жить в мире размером с твою постель, блонди! Мне жаль, что охрана не доделала то, что начали мидасские уроды три года назад! Может, ты доделаешь? Черт бы тебя побрал! Я! Ненавижу! Тебя!
Ненавижу твою надо мной полную власть! Гнев, яркий, как кровь, вскипает во мне. Я вскакиваю и молча слепо бросаюсь на тебя. Ты же чуть на прикончил меня однажды, сделай это! Ты, почти не двигаясь - твое гребаное совершенное тело - перехватываешь мои руки.
Ясон
Я даже успеваю отставить бокал в сторону. Я знаю, что сейчас произойдет. Я хорошо изучил тебя... и себя.
Я перехватываю твои руки и встаю, с силой заворачивая тебе их за спину. Мои пальцы сжимают твои запястья.
Как глупо, Рики. Как все это...
Я швыряю тебя на ковер. Ты падаешь почти пластом и уже не пытаешься подняться. Хоть этот урок ты выучил верно. Сопротивление бесполезно... в твоем случае.
Я рывком вздергиваю тебя за ошейник на четвереньки. Твое тело реагирует мгновенно, привычно. Я срываю с тебя жалкие тряпочки стрингов, и ты послушно раздвигаешь ноги. Твое тело всегда отлично реагирует на насилие, твой член уже стоит, и мышцы ануса послушно, испуганно, возбужденно пульсируют. Я загоняю в тебя сначала два, потом четыре пальца. Ты хрипишь, но твое тело выгибается и подставляется под ласковую пытку, под желанное насилие, под меня. Второй рукой я держу тебя за ошейник, ты просишь, ты умоляешь, ты обещаешь, я все это знаю. Я сам учил тебя. Я вынимаю пальцы, я отпускаю ошейник, и ты опять падаешь. Мне не нужно много времени, мне не нужно полностью раздеваться, чтобы войти в тебя. Резко и на полную. Ты кричишь.
Моя жесткость с тобой внутри смешивается с моими ласковыми движениями у тебя на члене. И ты не выдерживаешь...
Рики
Прежде, чем я врубаюсь мордой в ковер, твое тело соприкасается с моим только-то на время короткого судорожного вздоха, твое дыхание лишь вскользь задевает мои губы, но сжигает их, и я... хочу запить ожоги долгим поцелуем, я сдаюсь, ощущение обреченности перемешано со сладострастием, бесконтрольное желание выставляет разум вон из головы, заставляя ждать, когда ты притянешь меня к себе, если и ты... Иногда секунды такие долгие... сколько их в неделе... я считал... я знаю... Ты хочешь... грубо поворачиваешь плотно сомкнутые вместе пальцы в моей заднице, заставляя меня глухо болезненно стонать.
- Нет... Не... ннннннн... Не надо... Пожалуйста... Мразь ты... мразь... Нннне... не так... только не так... Мне больно... Пожалуйста...
Стоит тебе отпустить меня, я, изможденный, грохаюсь с четверенек на живот, пытаюсь ухватить фантом воли, оттолкнуть тебя, дергаюсь назад, ты засаживаешь в меня свой член, и я, задыхаясь криком, своим движением невольно помогаю тебе. Ты переворачиваешь меня на бок, насилуя мой зад и лаская мой пах, как множество раз было и как множество раз будет. Моя рука тянется вперед, цепляется за ковер, выдергивая ворс, как будто так я смогу вытянуть из-под тебя свое спятившее извивающееся от наслаждения и муки тело. Твои пальцы ложатся на костяшки моей рвущейся к двери, автономно сопротивляющейся руки, нежно ногтями по тыльной стороне, от запястья к плечу, посылая дрожь в позвоночник. Это долгое прикосновение протыкает мои исцелованные вены, зрачок расширяется в черный круг, наркотик устремляется в кровь и скачет к сердцу, ты уже не удерживаешь меня, я сам прижимаюсь. Моя рука отпускает ковер, обнимает тебя сзади за шею, твои волосы продолжают ласку пальцев.
- Кольцо...
Севший от напряжения голос.
- П... прошу... Ясон... Ясон...
Ясон
Да, я знаю. Сейчас говорит мое тело. Измученный рассудок отказывается понимать происходящее. Мое тело владеет твоим яростно. Я хорошо тебя изучил за эти три года. Ты падаешь на бок. Я знаю, так тебе нравится больше. И когда я беру тебя, одновременно лаская твой член. Я исполняю твои желания получше сексдроида. Но я и есть сексдроид для тебя.
Кричи. Я знаю, как заставить тебя кричать, я двигаюсь и получаю то, что хочу.
Но я никогда не получу тебя полностью.
И я не понимаю, зачем я хочу этого с такой обреченной жаждой. Всего. Полностью. Тебя.
Ты умоляешь, ты просишь, ты все делаешь правильно. Я ослабляю кольцо. О, какой стон срывается с твоих губ.
Ты так страстен, потому что тебя избили? Потому что тебя насилуют? Потому что?...
Ты задыхаешься, стонешь от моих движений. Не в силах сопротивляться, ты полностью получаешь наслаждение, на полную мощность.
Я становлюсь жестче, резче, и твои крики становятся почти благодарными. Неужели ты сам не видишь, Рики?... Тебе нравится, когда я поступаю с тобой так, именно так. Ты можешь кончить от одного вида и прикосновения плети, я же проверял.
Я бью тебя, и огонь бежит по твоим жилам. Может быть, ты не понимаешь или не хочешь понимать, но... ты создан для насилия над тобой, и ты всеми путями, хоть и бессознательно, стремишься быть внизу, изнасилованным и избитым. И так ли уж тебе было плохо, когда ты засыпал в моей постели после этого?... После стертых моими губами слез с твоего лица.
Ты отдаешься мне. И я чувствую, что близок уже оргазм, твой и мой, одновременно. Как странно, это редкость, но у нас получилось почти с первого раза и дальше тоже часто...
Мысли выметает из головы огненной волной пикового наслаждения. Я впечатываюсь в тебя, как можно ближе, как можно глубже входя, проникая, изливаясь...
Ты кричишь в оргазме...
Мгновение обессиленной пустоты удовольствия...
Ты даже не замечаешь, как я снимаю с тебя кольцо.
Я уже все решил.
Тебе нужно от меня только насилующее тело, а говорить правду себе ты так и не научился. А я... видимо, не хочу так, хотя могу. Проверено.
Я целую тебя во влажный висок. Пора заканчивать этот эксперимент.
Я оставляю тебя и привожу себя в порядок. Мне не хочется садиться в кресло, и остаюсь стоять над тобой. Твой взгляд еще затуманен.
- Ты знаешь. А ведь ты вполне мог сбежать сегодня. Но эта вещь...
Я поднимаю и верчу перед глазами твой пэт ринг.
- В кольцо типа D встроен маячок. Пока оно на тебе, ты никогда не сможешь скрыться от меня, нигде.
Я улыбаюсь свои мыслям. Они настолько темны сейчас, что привычная улыбка как раз то, что следует изобразить лицу. Как часто Господин советник видел ее в последнее время. И как часто будет...
- Ты можешь уйти в свой Керес. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали все необходимое и помогли первое время. Прощай.
Уходи, Ясон, уходи сейчас же, ты тянешь время.
Я совершенно точно знаю, что мне нельзя оставаться, иначе...
Я никуда не отпущу тебя, я никогда не...
- Ошейник и сбрую снимет фурнитур. Не думаю, что твоя банда будет в восторге, увидев у тебя такой сувенир.
Дверь за моей спиной закрывается.
Привычная прохлада кабинета.
Я прижимаюсь спиной к холодному пластику двери.
Все.
Уходи...
Рики
Не надо прибегать к афродизиакам, просто ослабить кольцо. Это... ничего не значит! Ты заставляешь меня... Я... я ненавижу тебя! Жестокое противостояние во мне самом, в самой моей сути, разрывает меня на две непримиримые половины, слезы текут по щекам и падают с подбородка. Рыдания сотрясают мое тело, как только что оргазм. Твоя рука ложится на мой затылок, поворачивая мою голову на тебя, поглаживая мои волосы, мне не нужно держать глаза открытыми, чтобы видеть твое лицо, после такого разрушительного секса оно всегда странно смягчается. Когда ты отступаешь, я продолжаю лежать на полу, мокрым лицом уткнувшись в свою руку.
- А ведь ты вполне мог сбежать сегодня. Но эта вещь...
Я оборачиваюсь на твои слова, откидывая волосы, не выходит, они прилипли ко лбу, и я убираю их рукой, но они снова падают на глаза. Опираясь на локоть, я приподнимаясь, и твоя сперма вытекает из моего растраханного саднящего зада... О чем ты?
- В кольцо типа D встроен маячок. Пока оно на тебе, ты никогда не сможешь скрыться от меня, нигде.
Я только сейчас замечаю пэт ринг между двумя твоими пальцами, ты прячешь кольцо, которым я уже три года прикован к тебе, в ладонь... Что ты задумал?
- Ты можешь уйти в свой Керес. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали все необходимое и помогли первое время. Прощай.
Словно ты только что не сжимал меня, как в последний раз. По-след-ний... Избитое выражение оборачивается твоей спокойно удаляющейся спиной. Зрелище, которое я не выдержал три года назад, от которого пустая дыра разворачивается в груди сейчас, но эта пустота так болезненно сжимается, что хочется прекратить эту нестерпимую боль как угодно. Даже... вот так с болью и чужого... я хочу тебя... Мое освобождение... оно... оно похоже на... изгнание... как... для всех пэтов... Свобода как принуждение. Все должно быть иначе! Я не должен чувствовать так! Почему эта невыносимая пустота?! Обхватив голые ноги руками, прижавшись щекой к поднятым коленкам, я сижу на полу, пока не приходит фурнитур, которого я знаю в лицо, но не помню имени. Значит, Дэрил знал, что меня все равно найдут, я не удивлюсь, если он сделал это по твоему приказу или не делал ничего, просто еще одно шоу по сценарию нашего с Дэрилом разговора! Надеюсь, блонди, ты получил, чего добивался!... Зачем тебе это... доказать мне... что я твоя шлюха... перед тем... как выкинуть.... зачем... Ясон... Оказавшись в своей комнате, я хлопаю дверью душевой, яростно намыливаю губку и сдираю с себя следы тебя.
Ты в моей крови.
... Ты мой. Ты всегда будешь моим. Всегда...
Твой взгляд находит мои губы.
... Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?...
Ты насилуешь мой член рукой.
... Как насчет того, чтобы покричать для меня, Рики?...
По плечам, по рукам, по бедрам, по ногам так жестко, что краснеет кожа, теперь ничего этого нет, обильная теплая белая пена, и можно представить, что ничего и не было. Да легко!!! Я бросаю губку и выпрямляюсь противоестественно ровно, каждую минуту помня о камерах слежения, если захочешь, ты увидишь малейшие признаки волнения на моем лице, поэтому оно застывает, как будто я встретился взглядом с мифическим животным, обращающим людей в камни. Случаю больше подходит буйная радость, но такой обман уже выше моего контроля. Я не позволяю своему телу разнести все здесь к чертовой матери снова, не позволяю слезам проесть сетчатку глаз, не позволяю себе даже сжать зубы. Я не сорвусь, этого не будет, через десять глубоких вдохов я буду в норме. Кафельная стена покачивается перед глазами, боль, зажатая внутри, скребет когтями, раздирая все на кровавые полосы, издавая бессвязные оглушающие вопли. Не вытираясь, я валюсь в постель.
Всю ночь я лежу лицом к двери... я жду невозможного.
Ясон
Я не приду. Я знаю, но не приду. Я отпустил тебя. Значит...
Я переделал всю задержанную работу. Это стоило мне так мало. Всего пара часов. Потом... потом я приказал принести вина и привести Дэрила.
Наш разговор ничего не дал.
Он твердил, что только он сам в ответе за происшедшее. Что ты ничего не знал. Что он хотел освободить тебя. И еще куча всевозможных слов, суть которых сводилась к одному. Ты невиновен, ты ничего не знал. Ты ушел сам, как только представилась возможность.
Я отдал необходимые распоряжения относительно него и тебя.
Глубокая ночь. Ты уже спишь. Во всяком случае, на мониторах мне видна именно эта картина. Ты ничем, почти ничем не показал своего отношения к происходящему. Если бы ты... если бы ты попросил... Не знаю, смог бы я... отказать тебе. Но ты не попросишь.
Я не хочу лезть в твое сознание. И было бы хорошо, если бы ты выспался. Завтра тебе предстоит тяжелый день.
И мне.
Мне, как обычно.
Нет, не как. Информация о том, что я наконец-то отпустил вызов и провокацию для всего Эос, немедленно разойдется среди заинтересованных и не очень лиц. Клянусь, что первым, кто заговорит об этом, будет Рауль. Так и представляю себе его радостное лицо.
"Ты решил закончить свой эксперимент, Ясон. Я рад".
Пауза для моих ничего не значащих слов.
"Почему ты решил так безнаказанно отпустить своего фурнитура?..."
Мой ответ, выворачивающий проступок Дэрила чуть ли не как тестирование защитной системы. Рауль мне, конечно, не очень поверит, но согласится. Ему никогда не возразить против моей логики.
Ты спишь...
Утром фурнитур выдаст тебе копию твоей одежды. За три года почти ничего не сохранилось, да и зачем... я не собирался...
Денег на карточке тебе должно хватить на первое время.
Холодные пальцы сжимают мои виски. Мои руки почти ледяные. Я как будто медленно замерзаю в криогенной камере.
Зачем я думаю о тебе? Зачем решил побеспокоиться о том, чтобы ты... Зачем вообще?...
Катце, ты сказал, что это и есть чувства, это и есть любовь. Но как же... больно.
Сегодня я окончательно понял, что по-настоящему люблю тебя. И увидел, к чему привела моя любовь. Я не хочу для тебя этого. Я отпускаю тебя. Кто-то должен...
Утром я уйду раньше. Я надеюсь, что моих сил хватит на это.
Конечно, хватит.
Чтобы стоять на внешнем посту охраны и смотреть, как ты уходишь от меня.
Маленькая черная фигурка ферзя делает ход по четким плитам, расчерченным на квадраты. Шахматная доска.
Уходи. Я постараюсь отпустить тебя.
А ты... Постарайся и ты...
Я вижу, как ветер треплет отросшие волосы, и ты оборачиваешься.
Я сжимаю руки на поручне. Тонированное стекло. Ты не можешь видеть меня, но...
Прощай...
Рики
Я сижу в кресле, старательно избегая зеркала, но мои глаза снова и снова возвращаются к моим глазам в зазеркалье, тусклым и потерянным. Я вырвался, но чувство, как будто привязал себя еще безнадежнее. Фурнитур приносит завтрак и вещи, складывает все на постель, все действительно кончено, свободен. Я... никогда... больше... не...
- Вам нужно что-нибудь еще?
Я понимаю, что он подразумевает: сколько мне понадобится времени, чтобы освободить мой люкс.
- Ничего больше не нужно. Дайте мне полчаса.
Я оставляю завтрак нетронутым, водолазка и джинсы неудобной коркой облепляют тело, слишком долго моей одеждой были только твои прикосновения. Воспоминания о них пробиваются даже сквозь ткань, я могу по памяти почувствовать, как твои руки убирают мои волосы, и влажный поцелуй задевает шею, я загоняю назад едва не сломавший блокаду стон. Куртка на моих коленях, я расцепляю пальцы, машинально щупаю карманы: ключи, надо же, плеер и металлический нож почти как мои, сигареты и зажигалка гораздо дороже, кредитка меж пальцев, последнее, что я заслужил. Во сколько ты оценил меня, нас, нажраться до бесчувствия, думаю, хватит. Я раскрываю нож, лезвие выскальзывает легко, я смотрю на четкие голубоватые полоски под кожей, как же хочется резануть по отравленным венам. Выпустить. Я беру нож за кончик и бросаю в зеркало, метко в середину своего искаженного бледного лица, было бы насмерть. Черканув по двойнику в зазеркалье, нож отскакивает и падает на пол, не оставив даже царапины, не здесь и не из-за тебя, чертов ублюдочный блонди. Фурнитур провожает меня до центрального входа. Я прячу руки в карманах, спрятав глубоко до швов свою боль. Нераскуренная изжеванная сигарета во рту, в ушах орет музыка, гитарные риффы достают до самого дна мозга, голос певца заглушает твой... почти. Если надо вырвать с сердцем, я вырву, разбитые вещи... не жаль. Твердой походкой, не оглядываясь, я ухожу... ухожу в себя...
Музыкальная тема: Double Cross
Рики
-Я смотрю, я закрываю глаза-
Она раздвигает ноги и держит между ними руку, медленно двигая пальцами по кругу, соблазняя меня мелькающим между влажных губ языком. Длинные голубые волосы откинуты назад, чтобы я мог видеть упругую полную грудь.
-Я плыву за своим воображением, она опускается рядом на пол-
Пальцами нежно водит вокруг головки, несильно оттягивает кожицу и проводит по канавке, убирает и сжимает руку в кулак, обхватывает ствол, продолжая ласкать головку ладонью другой руки.
-Я упираюсь ступнями о край своей кровати, увеличивая остроту напряжения-
Она перекидывает ногу через мое распластанное тело и садится сверху, мокрой, розовой от прилившей крови расщелиной на мой член, я хватаю ее за предплечья, заставляя лечь на меня целиком, контролируя каждое ее движение для меня.
-Я нещадно тру свой член. Вверх-вниз-
Ее грудь расплющивается о мой торс, я грубо рывком поддаю снизу бедрами, не давая ей выпрямиться, удерживая обеими руками, стремясь войти глубже. Я ускоряю темп, дыхание вибрирует стонами, дрожь в пояснице переходит в конвульсии, и оргазм, наконец, накрывает меня.
-Я выпускаю картинку из пальцев, и она скользит по ковру-...
Ясон
Я увидел эту запись, как только включил монитор обзора.
Твоя комната. Все, как обычно, и лишь ты... так призывно, похотливо раскинутый.
Я не запрещал этого, но и не... разрешал.
Откуда у тебя это... эта голография?...
Ты был так тих и покорен последнее время. Тебя приходилось даже бить, чтобы вернуть былую чувственность и активность. И вот что я вижу... Какая-то самка и ты... Да, это всего лишь голо. Да, ты делал это в мое отсутствие. Да, да, да... тысячу раз. Но...
Кровь приливает к вискам, и я непроизвольно ударяю ладонью по панели. Вдребезги. И лишь издевательски застывшая картинка на мониторе. Ты в оргазме и это голо. Крупный план.
Я откидываюсь в кресле. Кровь бешено летит по венам и давит на глаза изнутри. Такой ярости я еще никогда не испытывал. Откуда?...
Ты вынуждающий меня себя бить. Ты измотанной тряпкой прикидывающийся в моих руках. Ты... яростно и активно ласкающий себя перед голо какой-то самки, пусть даже и из элитных. И кончающий так, как давно не кончал подо мной.
Да что в ней такого?...
Я вызываю Дэрила и приказываю ему убрать на столе. Панель раздавлена почти всмятку. Но я хочу раздавить кое-что другое.
Я выхожу из комнаты и иду на половину гарема. На твою половину.
Дверь отъезжает в сторону. Ты клубком свернулся на кровати. Сколько раз ты уже кончал за сегодня? Чтобы прийти ко мне полностью выжатым?... И где это голо?!!!...
Я в два шага оказываюсь рядом с тобой и встряхиваю тебя за плечо.
- Где голография?
Рики
Смутные образы лениво текут в голове. Я не пытаюсь сделать их четче. Тело совсем расслаблено. Я почти проваливаюсь в сон, разморенный, когда меня внезапно грубо встряхивает и поднимает с кровати.
- Где голография?
Заторможенный послеоргазменной дремой, я не сразу реагирую, и ты бьешь меня по лицу нетерпеливо.
- Ну?
Только что хлестнувшей меня по щеке рукой ты хватаешь меня за волосы, притягивая мое лицо к своему.
- Где ты ее взял?
Твои зрачки расширены в бешенстве, и от этого твои глаза почти такие же, как мои, черные. У меня все внутри холодеет.
- В... в журнале.
Я мотаю головой, в которой все еще звенит от удара, в сторону кресла, где он лежит, и картинка между страниц.
- Кто тебе разрешил?!
Ты швыряешь меня назад на постель и отвешиваешь новую пощечину. Я закрываюсь руками инстинктивно. Даже я способен усвоить, в конце концов, этот урок - не спорить, когда ты такой, иначе будет хуже.
- Это... просто голограмма. Я... ничего не сделал. Ясон...
Просто голограмма. Которая не имеет меня. С которой я делаю, что хочу!!! Просто голограмма. Из-за которой ты в такой ярости, что готов меня по стенке размазать?!! Я отнимаю от лица руки и вцепляюсь в простыни, стискиваю ткань, чтобы унять вломившийся в пальцы, дергающий их страх.
Ясон
Журнал падает на пол, издевательски перелистываясь яркой радугой картинок. Значит, с ним ты можешь. С... ней.
Я в ярости, о, теперь-то я уже могу точно узнавать это чувство. Благодаря тебе.
- Тебе она нравится?
Я сжимаю в пальцах твой вздернутый подбородок.
- Ты так хочешь ее?...
Я свистящим шепотом выдыхаю эти слова тебе в рот.
- Хорошо. Ты получишь... получишь.
Я все еще задыхаюсь от жара, пылающего у меня внутри. (Я так ждал весь день...) Хватаю тебя за ошейник. (Тот, который я тебе подарил два года назад...) Волоку за собой. Ты пытаешься упираться, но это бесполезно... как всегда.
Комната. Та самая с нишей, где мы когда-то начинали. Я швыряю тебя на волнистое ложе и заковываю. Крепко в растяжку.
Связываюсь по комму с Дэрилом и приказываю привести самку. Такую точь в точь, насколько это возможно при моем гареме. Дэрил рапортует, что ему нужно на подбор 30 минут. Что ж, я согласен ждать. Как раз у меня будет время....
Я открываю нишу с препаратами. Перчатки и крем-афродизиак.
Твое тело под моими руками. Щедро по всей коже, и, закончив, на пять минут передышка прежде, чем...
Рики
Я замер в своих оковах, подавляя бесполезное желание попытаться вывернуть руки из холодных металлических браслетов, уже нагревающихся от моей вспотевшей в панике кожи. Напряженно я прислушиваюсь к твоим действиями, неспособный видеть, что ты делаешь, потому что моя голова тоже надежно зафиксирована, ты отдаешь Дэрилу приказ привести самку. Все мое тело внутренне сжимается, протестуя, но я закусываю губы и стараюсь не рваться, мне давно уже без разницы... должно быть без разницы. Мой организм уже ни на что неспособен, кроме тоски. Ты наклоняешься надо мной, твои волосы ласково - фальшивка - касаются горящей от ударов щеки.
- Ты хочешь самку? Почему? Интерес к женскому телу? Ты не мог бы получить такую возможность в трущобах. Поэтому, Рики? Хотя я не думаю, что ты посмеешь мне ответить.
Скользкие от крема в тонких перчатках руки извиваются по моему телу, подготавливая к отсутствию выбора, кожа плавится под твоими руками, я уже еле сдерживаю стоны. Твое дыхание проходится горячей волной по коже плеча, как будто ты прикоснулся к нему языком. Закончив с приготовлениями, ты отходишь от меня и... вновь возвращаешься.
- Как насчет того, чтобы покричать... для меня, Рики?
Твоя рука сжимает мой член, вынуждая стоны прорваться сквозь преграду сжатых губ. Я дергаюсь в своих путах, мне хочется освободиться, порвать на себе кожу, как будто это одежда, твоя любимая одежда, заласканная тобой, со следами твоих губ, твоих рук, твоих зубов. Я был наивным до дурости. Как вспомню, меня смех разбирает, перевертыш, до полной себе противоположности, до плача. Ты где-то в словаре это слово - любовь - позаимствовал. Я для тебя живая чувствующая игрушка, в заданных тобою условиях, и если ты кого-то и любишь, то себя, заставляющего меня кричать!!!
Ясон
Я начинаю ласкать, правильнее, конечно, сказать - терзать твое тело. До тех пор, пока не приходит Дэрил с заказом.
Он приходит, и самка садится напротив тебя. Я приказываю ей раздвинуть ноги и начать мастурбировать, Дэрил стоит рядом за ее спиной, держа в руках фаллоимитатор. Она не смотрит ни на кого и действует умело, механически, как и все пэты ее уровня. Красивое личико быстро искажает гримаса удовольствия. Я приказываю ей смотреть на тебя и подползти ближе. Ударяя тебя по лицу.
- Смотри. Тебе же это так нравилось. Смотри.
Самка послушно берет имитацию фаллоса из рук Дэрила и начинает играть с ней.
Я кладу пальцы на твой член и двигаю ими также незамысловато, как ты, когда кончал на голо. Когда ты пытаешься отвести взгляд, я даю тебе очередную пощечину.
- Ты хотел этого. Не смей отводить глаза.
Пытка ласками сейчас - это вовсе не та пытка, какая была перед твоим первым шоу. Все проще и грубее. Твое желание до крика. И до крика невозможность кончить.
Рики
Неизбежные травмы, которые ты мне причиняешь, имея меня по несколько раз за ночь, не успевают заживать толком, не смотря на все супермази. Тебе же все равно до моих жалоб, вообще до моих слов! Я повторяю набор вбитых тобой фраз, чтобы не было тяжелее, но это не имеет ничего общего с моими желаниями! Дрочкой довожу себя до изнеможения, потому что ты хочешь, чтобы я хотел, а я не хочу, не хочу хотеть тебя! Твои поцелуи не дают мне забыться, как раньше, наоборот, они подчеркивают то, что я есть теперь. Существо, которое ждет, или которое ведут в твою постель. Я отчаянно хочу вернуться к себе до тебя. Я пытаюсь, насколько позволяют зажимы, увернуться от вида ласкающей себя самки. Обильно смазанный черный фаллоимитатор легко погружается в нее, узкие гибкие пальцы трут промежность. Ты бьешь меня по лицу, по другой щеке, выворачивая мою голову в нужную сторону. Унижение, лучше десяток пинков, чем одна такая оплеуха.
- Ты хотел этого. Не смей отводить глаза.
Я изгибаюсь, силясь ускользнуть от твоей жестокой руки. Инстинкты, наркотик и зрелище делают свое дело, но возбуждение отдает болью, кольцо пережимает основание члена и не дает разрядиться, и это будет продолжаться, пока ты не посчитаешь, что достаточно, пока я не начну умолять.
- Я не буду... больше... не буду... делать это снова... пожалуйста... позволь мне кончить... Ясон... позволь мне...
Ясон
Ты выбрасываешь заученные фразы, чтобы я дал тебе выплеснуть твое семя, дал тебе облегчение...
Я убираю руки, наблюдая, как самка подчеркнуто страстно кончает раз за разом.
Я отворачиваюсь от тебя и отхожу. Кольцо все также затянуто на тебе. Я толкаю самку в плечо в твою сторону.
- Приласкай его, только ртом.
Она послушно ползет к тебе, а я ухожу в свое кресло напротив. Привычный пункт наблюдения... был... до тебя. Но сейчас мне кажется, что...
Самка сосет у тебя старательно, как только может. Из ее развернутой ко мне промежности торчит черная лакированная головка фаллоимитатора, иногда она поправляет ее рукой.
- Можешь кончать с ним, сколько захочешь.
И она немедленно начинает ласкать себя. Оргазм, еще оргазм. То, что запрещено тебе, разрешено ей. Ты пытаешься вывернуться из металлических зажимов, но это бесполезно. Твои слезы. Когда я понял, что все это лишь для сохранения твоей... А ведь я надеялся... неизвестно на что. Глупец. Катце был так удивлен тогда, когда я спросил...
Ты кричишь. Я велю самке остановиться и, сдерживая голос, обращаюсь к тебе.
- Ну что, ты достаточно готов, чтобы взять ее?... Ты ведь так хотел этого...
Рики
Желание рвется изнутри с такой силой, что у меня на глазах выступают слезы. Хотел... Я ведь даже не намеревался... заставить тебя ревновать... взбесить тебя. Всего лишь жалкое бегство туда, где я хоть что-то решаю... попытка отодрать намертво приклеенное к внутренней стороне моих глаз твое лицо.
- Да...
Ты переспрашиваешь, и я повторяю, задавив всхлип.
- Да... Да!
От разрывающего член возбуждения все мысли мешаются в невнятную кашу. Это возбуждение так сильно похоже на боль. Как извращенный близнец.
- Дэрил. Вынуть вибратор. Убрать фиксаторы.
Фурнитур освобождает мою голову, руки и ноги. Заставляет меня принять сидячее положение. Встаю я уже самостоятельно. Ты подталкиваешь ко мне девушку резкой односложной командой.
- Иди к нему.
Я твержу себе, что мне все равно, куда сунуть свой член. Ты довел меня до такого состояния неконтролируемой похоти. Мне плевать. Тело требует прекращения пытки, иначе я с ума сойду, если это не кончится. Но я не делаю ни единого движения. Проклятье, я не хочу никого, кроме тебя, ты сволочь... сволочь...
- Возьми ее! Ну!
Я хватаю девушку за талию и грубо заваливаю на пол, обхватываю свой член трясущейся рукой, чтобы направить в... и падаю на нее от дробящей сознание озлобленной вспышки боли в паху... ты активировал пэт ринг... я зажимаю между ног руку... как будто это может погасить грызущую меня без перерыва боль...
- Ясон... Пожалуйста... Отпусти... Прекрати... Ааакха...аа....
Парализованный болью, я не могу пошевельнуться, я не могу дышать, не могу говорить, не могу думать. Только боль. Девушка не смеет двинуться без твоего приказа. Мои слезы текут по ее лицу.
Ясон
Ты лежишь на полу. Ты, который всегда должен принадлежать мне. Ты лежишь на полу с самкой из гарема, обнимаешь ее, почти слившись с ней. Если бы я не активировал пэт ринг, ты бы взял ее, потому что... Потому что тебе все равно... все равно, с кем и как, лишь бы...
Дикое животное. Монгрел, которого здесь научили заниматься сексом правильно.
Пока ты здесь, ты будешь только моим. Я снова активирую пэт ринг. И замечаю взгляд Дэрила, в ужасе глядящего на меня.
Я приказываю ему увести самку, и он выполняет указание даже несколько поспешнее, чем надо. Мне кажется, он рад удалиться, и как минимум удалить ее.
Мы остаемся вдвоем.
Это мучительно. Мучительно понимать то, что я понял сейчас. Я для тебя никто. И самое страшное, что я согласен быть этим никем. Просто секс и ничего больше.
Я ослабляю твое кольцо и равнодушно, в том опустошении, в котором я нахожусь, это нетрудно, приказываю.
- Приласкай себя.
Я закрываю лицо ладонью. Да, успокойся. А потом...
Рики
Меня все еще трясет от боли, которой ты прервал мои продиктованные тобой же действия, трясет от облегчения, что меня спихнули с тела трепещущей подо мной женщины, трясет от полной дезориентации в твоих поступках. Я не понимаю, хочешь ли ты, чтобы я повиновался, или ждешь, что я окажу сопротивление, трясет от твоего вдруг равнодушного минуту назад накаленного голоса, которым ты разрешаешь мне избавить себя от твоей излюбленной пытки. Перевернувшись с живота на спину, я сгибаю ноги в коленях, развожу их пошире в стороны, вталкиваю в себя пальцы, три сразу, глажу свой член, достигая края головки и возвращаясь обратно к основанию, большим и указательным пальцами. За закрытыми глазами я представляю, что это ты бережно ласкаешь меня, ты другой, который существует только под моими веками, который не принуждает меня, к которому я тянусь всем телом и которого никогда не увижу... больше... мелькнуло всего на мгновение так давно, что, наверное, показалось. Другой ты прикасается к моим губам языком, я облизываю их, кусаю свои губы, сдерживая крик, от несуществующего поцелуя плотина напряжения прорывается, и меня колотит в оргазме у твоих ног.
- Теперь ты лупишь меня за то, что я дрочу, это что-то новое, ты совсем больной ублюдок.
Я говорю это совершенно беззвучно, едва размыкая искусанные губы, скорее думаю, чем произношу слова, не открывая глаз, как же я все в тебе ненавижу.
Ясон
Ты кончаешь, выгнутый дугой оргазма.
Ты говоришь, даже, возможно, правильно, только...
Я ничего не слышу сейчас. Я ничего не хочу слышать. Полный провал. Мои чувства не принадлежат уже мне. Но тело, тело, тело...
Я расслабляю мышцы гортани, чтобы хоть что-то сказать. И стараюсь не коснуться тебя даже взглядом.
Эта моя вспышка эмоций. Я едва себя конролирую...
Прав был Рауль. Ничего не выйдет. Он и сам не знал, о чем он говорил, но это так точно сейчас.
Я встаю, обхожу тебя и выхожу из комнаты.
Вызываю Дэрила и велю увести тебя в твою комнату. Я не хочу тебя видеть. Не могу.
Рики
Я слышу твой голос, ровно приказывающий, чтобы я говорил четко. Я поворачиваю голову в твою сторону, останавливаю взгляд на твоих сапогах, так близко, что я могу чувствовать специфический запах новой кожи.
- Благодарю. Я сказал: "Благодарю, Господин".
Господин... Я же раб для тебя! Ты не говоришь ничего, встаешь, задев меня полами верхнего сьюта, и уходишь. Появившийся Дэрил подает мне руку, чтобы я мог подняться с пола, подставляет плечо, силы возвращаются ко мне постепенно, но на твердые шаги я пока явно неспособен, и я принимаю его помощь. Пока мы идем по коридору, как пошатывающаяся подвыпившая парочка, до моей комнаты, фурнитур молчит. Конечно, что тут скажешь, после такой зашибись оперы, все, что нужно, скажут пэты, если ты не утилизуешь эту девчонку в ближайшие минуты.
- Чего-нибудь хочешь, Рики?
Я прошу холодной воды, и Дэрил исчезает. Уже нормально сфокусированным взглядом я апатично, тупо рассматриваю ковер, скольжу следом за извивающимися кольцами вьющихся растений, выпускающих длинные шипы, опадающих мягкими лепестками, очень подходящий ковер, я его, говоря здешним языком, заслужил. Я много чего успел заслужить, мою комнату пэта можно смело считать филиалом твоих апартаментов, даже книги есть. Никогда книги о чувствах не заменят любви, и мысли о свободе не заменят волю, и слова о воздухе не заменят кислород. Когда жизнь сосредоточена на том, чтобы избежать страха и боли, в ней нет никакого смысла, ни грамма, ни капли. Сколько еще может продолжаться это дерьмо?! Мне до физической тошноты противно. Я слабак, забился под прикрытие притворства. Переломанная гордость пропарывает кожу невидимыми острыми осколками. Я бреду в ванную, беру пузырек с обезболивающими, в нем штатная дюжина таблеток, чтобы, не дай бог, я ничего не сделал с собой. Никаких режущих приборов, я ем пластиковыми вилками, и даже их уносят сразу, как с едой покончено. Ничто в комнате не бьется, все предметы вроде кровати, стола, стульев, надежно закреплены. Простыни из синтетической нервущейся ткани, из них невозможно сделать удавку. Постоянная слежка, после того случая с зеркалом ты все предусмотрел для того, чтобы я никакими путями не мог сбежать от тебя. Только ты имеешь право уничтожать мое тело! Балкон... это было смешно... Да... Я загнан в твою так называемую любовь, как в угол. Я бью кулаком по полке с лекарствами, бальзамами и прочей фигней. Бутылочки и флаконы разлетаются во все стороны, я бью снова, ломая и корежа полки. Крупнокалиберная высшей пробы отборная злость гонит меня в комнату. Обеими руками я срываю плафон из сверхпрочного давленого стекла со светильника с тянущейся вверх длинной ножкой, беспорядочно колочу металлическим стержнем по стенам, оставляя вмятины, разношу нахрен музыкальный центр и симулятор гонок, выворачивая их разноцветными кишками наружу. Все три года в хлам! Вот что я думаю о твоих правах! С меня хватит! Тебя с меня хватит! С меня хватит твоей уродливой любви!
Я
Не
Умею
Быть
Вещью
И
Не
Хочу
Уметь
И
Ты
Меня
Не
Заставишь
Ясон
Сейчас глубокая ночь. Я чувствую, что скоро будет утро. Но я не могу спать.
Я захожу в спальню и понимаю, что она пуста. Я один в тишине, и все, как положено, только... нет тебя.
Дэрил доложил мне сразу, как только ты начал буйствовать, но я предпочел укрыться за стеклом наблюдательного монитора.
Да, я закрылся от тебя. Ушел. Сбежал. Я должен дать себе передышку от тебя.
Я не могу объяснить?... Я не понимаю?...
Я смотрю, как ты громишь свою комнату, прокручиваю запись в сотый раз, пытаясь понять, что?... Что не так с тобой, мной, нами?...
И это Катце назвал чувствами? Вот это все? То, что так больно рвется, когда я причиняю тебе боль, и... так приятно сжимается, когда я притягиваю тебя к себе во сне, все внутри...
Я знаю, что ты спишь сейчас. Под релаксантами и обезболивающими, ты опять поранился немного. Ты спишь, свернувшись клубком на своей кровати, в своей почти приведенной в порядок комнате. Без меня.
Я прокручиваю запись.
Я один.
Рики
Привычно игнорируя противно разборчивые перешептывания пэтов... (он испортил всю собственность хозяина в своей комнате... его снова наказали... вся шея в засосах, смотрите)... я откупориваю банку и на ходу делаю знатный глоток. Я не собираюсь задерживаться здесь дольше, чем надо, чтобы прихватить немного выпивки. Алкоголь, самый крепкий, который здесь есть, обволакивает мозг расслабляющим туманом, раззявивший рот пэт шустро убирается с моей дороги. Раньше размалеванные куклы еще задирались, но теперь боятся твоей немилости, и никто не хочет оказаться по примеру Кима в борделе Мидаса. Никого, кроме тебя, полная изоляция. Я знаю примерно, о чем они сейчас думают, не могу не вспоминать вчерашний день, твое "Ну что, ты достаточно готов, что бы взять ее?" и мое "Благодарю, Господин". Я торопливо заливаю паршивые воспоминания еще одним жадным глотком. Разбитые о стены костяшки ноют, я морщусь и снова присасываюсь к банке. Я не получил втык за учиненный погром, никакой ответной реакции, ты наверняка раздумываешь, чем еще меня зашугать. Да пошел ты! Не хочу о тебе думать! Пошел ты к черту! Матерясь в уже почти пустую поллитровку, я дохожу до комнаты Дэрила, изучаю пластик двери. Не могу сидеть в четырех стенах один, и все отвлекающее развлекалово я сам же угробил. Я просовываю голову в проем, фурнитур что-то шпарит на компьютере. Я громко хмыкаю, он делает щедрый приглашающий жест, и я сваливаю свое уже полупьяное тело в кресло. На компьютере зеленым высвечивается план комнат, похоже, что здешних.
- Ничего. Ты мне не мешаешь.
Предупредительный, ведет себя, как будто не тащил меня вчера с твоей "вечеринки", не уговаривал успокоиться по доброй воле, не убирал обломки и не лечил мне руки.
- Круто ты управляешься. У тебя ко всему есть доступ с этой фиговины?
Жидкость в банке плещется, когда я отпиваю еще, я тоже делаю вид, что счастлив, получается не то чтобы очень профессионально.
- Ты много пьешь, Господину это не нравится.
Фурнитур как будто не горит желанием отвечать и переводит тему, вот только не в ту сторону, пальцы сминают жесть в ярости.
- Да ладно, Дэрил. Не делай такое страшное лицо, я тебя умоляю. Я только спросил.
Он разворачивается ко мне, свернув экран, сейчас точно начнет нудеть, ну и зачем я сюда приперся, я совсем плох.
- В частности, с этой, как ты говоришь, фиговины, я видел тебя около выхода С из Эос. Это запрещенная зона, не стоит там ходить. Опять дождешься неприятностей на свою голову.
На свой зад, так точнее, Дэрил, ты то видишь, что происходит, прямо из первого ряда.
- И у тебя ведь тоже могут быть неприятности из-за того, что я там ошиваюсь, верно? Сбежавший пэт - позор для хозяина. А тебе влетит.
Я болтаю напиток в банке, отводя глаза в сторону, я и в самом деле не только ради красивого вида там торчу.
- Бегство? Ты все еще рвешься в трущобы? Рики? Там некому будет присматривать за тобой, некому заботиться.
Ким, вот он вел себя так, как будто здесь он на свободе, а за пределами Эос его ждет изгнание, и так все здесь.
- Ты о той заботе, от которой я на ногах не стою, настолько затрахан? Дэрил, ты не представляешь, с каким огромным удовольствием я бы сам позаботился о себе!
То, что было вчера, это была забота, так это теперь называется, у меня в животе все крутит от этой заботы, в ожидании, что ты там нарешаешь.
- Здесь в Эос только слова хозяина непререкаемы. Ты этого, похоже, не понимаешь, Рики.
Очень хорошо понимаю, и чувствую, когда сижу - особенно. Дерьмо все, и все надежды зарыты в этой куче, и я на самом ее верху, Великий Пэт Блонди, твою мать.
- Мне не хватает воздуха, Дэрил, я задыхаюсь.
Ты выпускаешь меня на воздух общих комнат, но единственного, с кем у меня получалось общаться, ты перепродал, решил что ли, я правда хотел этого мальчишку.
- Но здесь воздух чистый, а в трущобах - грязь.
Меня одевают, кормят, но у меня ничего нет. Я существую для этого места! Не объяснить, да и не надо оно Дэрилу. Я зря зарулил сюда к нему.
- Ты извини, что приседаю тебе тут на уши. Ты же знаешь, как ко мне относятся пэты. Как будто я их обокрал всех до одного. Ты единственный, с кем я могу поговорить, уж прости.
Оправдываюсь больше для себя самого. Упираюсь локтями в колени и свешиваю руки вниз, сквозь треугольное отверстие в банке видно голое металлическое дно.
- Все в порядке, если тебе так лучше, Рики. Мне нетрудно.
Вот только трудно называть вещи своими именами. Никто здесь не говорит правду. И я тоже. Ведь и ты не узнаешь своего хозяина, Дэрил. Я поднимаюсь.
- Спасибо. Я, кажется, действительно малость перебрал. Увидимся.
С горчащей усмешкой.
Ясон
Мое спокойствие. Я целую неделю не вижу тебя. Не чувствую. Сквозь экран ничего не передается.
Я был на двух шоу, устроенных Раулем. В последний раз даже привез пару своих гаремных. Господин Cоветник был доволен. Он весь лучился счастьем и гостеприимством. А я, я ощущал себя обнаженным нервом в ледяной глыбе плоти. Хорошо обученной плоти. Многофункциональной. Выверенные улыбки сверкали гранями дорогих алмазов, слова похрустывали свежим снегом приличествующего юмора, все было филигранно выверено. Я знаю, что, если умереть, мир становится кристально ясен, потому что он уже не твой и не нужен тебе по большому счету. Остаются обязанности. Безусловное исполнение которых...
Дэрил принес вечернее вино и спросил, не желаю ли я чего-нибудь. И я отлично знаю, о чем именно он спрашивает.
Я улыбаюсь... Мне самому интересно, сколько еще я выдержу.
- Приведи то трио с цветами. Они сделали что-то новое, так? Я хочу взглянуть.
Видно, что от одной моей улыбки Дэрила пробирает дрожь, и вообще после того вечера он начал смотреть на меня по-другому, не так, как должен смотреть фурнитур. Возможно, что скоро придется его заменить. Хотя... ты привык именно к нему и, пожалуй, ради этого стоит пока его оставить. Дэрил уходит, как растворяется в воздухе.
Сколько я еще выдержу без тебя? Без твоего тепла, твоей улыбки и твоих проклятий. Без твоего покорного стона и яростного рычания. Без твоей жизни.
Не знаю.
Рики
Дэрил предупредил меня более, чем прозрачно, и... Все равно я всей ладонью нажимаю на кнопку, и двери лифта распахиваются, впуская меня внутрь. На мне только мизерные стринги и обычная сбруя, если меня заловят внизу в таком виде, мне несдобровать, и фурнитур снова будет меня отчитывать. Но я не могу удержаться, это боковой выход, там мало кто ходит, и там виден... путь отсюда. Плотно подогнанные друг к другу плиты прямой широкой полосой между рядами колонн. К сверкающим огням высотных зданий и вьющимся магистралям, где можно затеряться, беглецом среди бетона, пластика и металла. Я прижимаюсь ладонями и лбом к бесстрастному толстому стеклу, закрывающему мне дорогу к спасению, срываюсь и зло бью по двери кулаком.
- Проклятье!
Сколько бы я ни молотил по ней, этой чертовой двери похую! Но... стекло вдруг отъезжает в сторону, и между мной и дорогой остается лишь голубоватый сумеречный воздух. Мои ноги реагируют быстрее моего оторопевшего мозга и перескакивают через порог. Сразу же все вокруг заполняет звук истошно вопящей сирены. Я мчусь вперед так быстро, что все впереди расплывается, и ветер свистит в ушах, мчусь, догоняемый криками.
- Стоять! Стой!
Я только прибавляю скорости, одуревший от возможности избавиться от... тебя. Босыми ступнями по плитам. Я несусь к уже совсем близкому разрыву между колоннами, не замечая, как сбоку выныривает отряд внешней охраны.
- Пэт сбежал! Держите его!
Внезапная сильнейшая боль в позвоночнике сбивает меня с ног, я делаю попытку встать, цепляюсь за серую униформу, за чьи-то колени, удар ботинка в солнечное сплетение снова опрокидывает меня на камень.
- Уже думали, уйдет! Вот дрянь!
Новый укус шокера вгрызается в шею, оглушающая вспышка, мышцы болезненно сокращаются, боль толчками распространяется по телу, взбалтывает мозги в яичницу, пространство и время становятся чужими. Еще один удар приходится как будто мимо меня, хотя я слышу, как хрустнуло ребро.
- Смотри! На ошейнике. Пэт Первого Консула. Эй, народ, давайте потише с ним.
Меня подхватывают подмышки и тащат, пальцы ног везут по плиткам, моя голова бессильно болтается, я хочу брыкаться ногами и кусать зубами, но на деле не могу двинуть даже ресницами, пробивающееся сквозь тяжелое предобморочное головокружение осознание неудачи добивает меня хуже сильнейшего разряда.
Ясон
Мне доложили сразу же.
Неспешно текущий процесс неформального приема делегации от Федерации пришлось прервать. Не сразу, но все же.
Я знал, что тебя приведут в порядок. Я недоумевал только, как тебе это удалось и... зачем? Почему ты поступил так?...
Достигнутые договоренности были более, чем выгодны. Рауль вел себя тепло и корректно. Шоу было ненавязчивым, и даже назойливая музыка не так уж меня раздражала.
Я извинился и ушел.
Конечно, это могло кому-то показаться неприятным, но свой долг я выполнил, и с точки зрения этикета остался чист, так что...
Домой я почти вбежал. Первое, что было на мониторе связи, - сообщение, что фурнитур, допустивший преступное действие и открывший двери, вычислен. Дэрил?... Конечно, он был не совсем в порядке в последнее время, но пойти на такое?... Что с ним?...
Но это я буду выяснять позже.
Я узнаю, как ты себя чувствуешь. Мне докладывают, что ты цел, уже прошел медобработку и вполне вменяем, насколько это вообще для тебя возможно.
Я приказываю привести тебя.
Я хочу понять и... принять решение?... Вполне возможно, что...
Рики
Я чуть не падаю к твоим ногам, тяжело вздыхая от боли в груди. Не там, куда пришелся удар, чуть выше, где дико бьется сердце, способное выдержать так много и неспособное на такую малость - остановиться. Остановиться и ничего не чувствовать. Даже моя ненависть к тебе такая страстная, что лучше бы я валялся совсем без памяти. Пот струится по лицу.
- Они обошлись с тобой довольно грубо.
Ты задираешь мой подбородок, я отчаянно дергаю закованные сзади руки, и браслеты врезаются в кожу.
- Им далеко до тебя!!!
Твоя усмешка впивается в мои глаза полупоцелуем-полуукусом. Сжав мои предплечья пальцами в перчатках, ты вздергиваешь меня с пола на ноги, так близко к себе, что я начинаю задыхаться. Твоя рука скользит к обтягивающей ткани моих трусов, несколько движений, член отвечает на твои поглаживания мгновенной эрекцией, я бессильно рычу в твои усмехающиеся губы.
- Думаешь, ты сделал из меня своего пэта?! Я твой только, когда ты прижимаешь меня к стенке, понял?!!! Это просто инстинкты!
Ясон
- Правда?
Я усмехаюсь, и мне не нравится, как я это делаю. Похоже, он опять решил меня разозлить. Но я то хочу кое-что узнать, а не... Это потом, может быть, конечно...
Я отодвигаю тебя на шаг от себя и сажусь в кресло.
- Надеюсь, ты помнишь, как тебе положено стоять передо мной?
Ты рычишь, но движение моих пальцев по браслету управления лишает тебя воли, и ты падаешь на колени.
Твои руки скованы за спиной. Мне так неудобно, я встаю и обхожу тебя, чтобы расстегнуть наручники. Сначала я выворачиваю твои руки почти из плеч, чтобы поднять до себя, а потом отпускаю, и ты почти падаешь лицом в пол. Твое лицо мокрое от слез. Неужели так больно?...
- Успокойся, Рики...
Я протягиваю тебе мягкую салфетку, засовываю ее тебе в руки.
- Если бы ты опять не поступил глупо, ничего бы не случилось. Зачем ты это сделал?... Ты договорился с Дэрилом?...
Я глажу тебя по волосам.
- Ты глуп, Рики. Но это исправимо.
Рики
Три года уже, как я твоя игрушка. Я как прочными нитками привязан к твоим пальцам, и ты нещадно дергаешь их. Ты обещал, что не будешь бить меня просто так, но бьешь, чтобы я трепыхался, людей в петлю суют для того же. Ты говоришь, что любишь меня, но теряешь слух и зрение, когда наслаждение оборачивается болью, и я простанываю прошу умоляю: "Нет". Я уже не жду чуда, как было у меня в привычке, что однажды я проснусь, и этих ниток не будет, но не сумел с них сорваться. Ты заламываешь мои руки, боль пробегает до самого плеча, выкручивая суставы, я падаю со стоном в ковер, успев повернуть лицо щекой, слезы боли или ярости или слабости или всего сразу остаются на ворсе.
- Успокойся, Рики.
Ты отпускаешь мои руки, я вскидываю голову, сажусь и, пользуясь передышкой, молча начинаю растирать освобожденные запястья, браслеты застегнули туго, без жалости. Втиснутая в мои пальцы салфетка превращается в рвань, как будто если я не буду вытирать слезы, можно притвориться, что их нет.
- Если бы ты опять не поступил глупо, ничего бы не случилось. Зачем ты это сделал? Ты договорился с Дэрилом?
Я вытираю глаза рукой, вглядываюсь в твое лицо, ты не можешь говоришь такое серьезно.
- Что за чушь ты тут несешь? С какого перепугу фурнитуру помогать пэту бежать?
Я выплевываю эти слова в твое лицо и понимаю... Двери Эос не имеют привычку распахиваться передо мной заради красивых глаз. Меня сунули в наручники и притащили сюда двое из охраны, и фурнитура я не видел...
... Мне не хватает воздуха, Дэрил, я задыхаюсь...
Мать твою, Дэрил, он же угробит тебя. Я не стою этого. Ублюдок тысячу раз прав, я сам нарвался. Какого черта ты полез между нами?
Ясон
Я закидываю ногу на ногу. Похоже, разговор предстоит долгий.
- Рики, я знаю, что вы были... симпатичны друг другу. Не забывай, здесь аппаратура, а я умею делать выводы. Ты все еще утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора?
Рики, скажи, что был. Соври, пусть так, но... Неужели ты убегал... от меня? Как только представилась возможность.
Я прикрываю глаза, чтобы не показать все то, что сейчас плещется на их дне. Как осадок прекрасного крепкого вина на дне бокала.
Да, вино было прекрасным, крепким и пьянящим. Я никогда не пил такое. Вино... любви. Любовь. Так сказал Катце. Точнее, он подтвердил мою мысль, предположение.
Соленый осадок, слишком глубоко.
Я стараюсь не смотреть на тебя, но взгляд сам упирается в твои терзающие салфетку руки. Если бы там была моя кожа, ты поступил бы так же?...
Ты уходил от меня. А Дэрил... Как и положено хорошему фурнитуру, он почувствовал.
- Так как же, Рики? Как было?...
Скажи. Или нет, не говори, соври. Я... не знаю. Не знаю...
Рики
Ты отходишь от меня, увеличивая нестерпимо короткое расстояние между нами, больше не угрожая мне сводящими с ума ласками. Я поглядываю на тебя настороженно, снизу вверх сквозь челку, обхватив пальцами саднящее левое запястье c красным клеймом браслета. Ты напоказ демонстративно спокоен. Руки выдают тебя, они сомкнуты в замок, словно ты запер свои эмоции. Что же так? Неделю назад ты не сдерживался, стегая меня приказами!
- Рики, я знаю, что вы были симпатичны друг другу. Не забывай, здесь аппаратура, а я умею делать выводы. Так как же, Рики? Как было?
Я вспоминаю все детали моего с Дэрилом разговора. Проклиная себя, что был пьян, и память подсовывает куски, а не цельную картинку. Не имею представления, как наказывают фурнитуров, но не думаю, что приятнее, чем пэтов, и я то привык, да, жуткая мысль, привык к боли, но не к тебе, причиняющему ее. Я продумываю каждое свое слово.
- Мотай свои чертовы записи, блонди, вынюхивай. Ты же такой любитель подглядывать и подслушивать, должен быть в курсе, что Дэрил предупреждал меня насчет прогулок в запретную зону. Вот только я удержаться не мог! Меня от одного вида твоего блевать тянет!!!
Ясон
Я спокоен. Я спокоен настолько, что самому страшно.
- Хорошо. Раз ты утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора, значит, он преступно подтолкнул тебя к нарушению правил.
А ты поддался... Ты ушел, сбежал, как только представилась возможность.
- Он понесет свое наказание. А теперь я хочу спросить...
Рики, почему? Почему все так? Рики...
- Ты сознательно пошел на этот побег, или, может, тебя кто-то или что-то подтолкнуло? Не считая по случайности открывшейся двери.
Я верчу в руках бокал, наблюдая за выражением твоего лица. Я уже достаточно овладел своими эмоциями, чтобы смотреть на тебя и знать приговор. Приговор себе.
- Ты хотел этим что-то кому-то доказать? И как успехи?...
Конечно, яд из моего сердца по капле сочится в слова, в улыбку, в каждое движение ресниц.
- Ну же. Откуда такие мысли?
Я знаю все, что ты сейчас мне скажешь. И уже принял решение и смирился с ним.
- Говори, Рики. Я слушаю.
Рики
Ты препарируешь меня холодным взглядом, от которого моя кровь смерзается кристаллами льда, но лучше страх, чем безвольный огонь возбуждения.
- Хорошо. Раз ты утверждаешь, что у вас не было предварительного сговора, значит, он преступно подтолкнул тебя к нарушению правил.
Я мотаю головой, горло перехватывает, я ни черта не могу придумать. На что рассчитывал Дэрил, вдоль и поперек зная всю эту поганую систему, где даже сны не являются тайной?... Мой кошмар, как будто я заперт в комнате без всякой мебели, без дверей и окон, что пол, что потолок все одно, и я ползу по полу, по стенам, по потолку, стараюсь нащупать малейшую трещину, без толку, через, кажется, годы времени одна из стен расступается под моими пальцами, и я проваливаюсь в другую точно такую же комнату без выхода... Если бы я сбежал, ты бы его в порошок стер, я рад уже, что мне не удался побег, я сам по глупости просрал свою жизнь и не хочу ее назад ценой чужой.
- Ты сознательно пошел на этот побег, или, может, тебя кто-то или что-то подтолкнуло? Не считая по случайности открывшейся двери.
Выпуская свои эмоции, ты разжимаешь пальцы, берешь со стола бокал, сдавливаешь с силой хрустальную ножку.
- Тебе назвать имя того, кто подтолкнул меня к побегу? Я скажу. Ясон Минк. Он сказал мне как-то, что, если ему вздумается, он заберет мою жизнь, хочу я того или нет. Пока я жив, но просто быть живым - этого мало! Я не могу жить в мире размером с твою постель, блонди! Мне жаль, что охрана не доделала то, что начали мидасские уроды три года назад! Может, ты доделаешь? Черт бы тебя побрал! Я! Ненавижу! Тебя!
Ненавижу твою надо мной полную власть! Гнев, яркий, как кровь, вскипает во мне. Я вскакиваю и молча слепо бросаюсь на тебя. Ты же чуть на прикончил меня однажды, сделай это! Ты, почти не двигаясь - твое гребаное совершенное тело - перехватываешь мои руки.
Ясон
Я даже успеваю отставить бокал в сторону. Я знаю, что сейчас произойдет. Я хорошо изучил тебя... и себя.
Я перехватываю твои руки и встаю, с силой заворачивая тебе их за спину. Мои пальцы сжимают твои запястья.
Как глупо, Рики. Как все это...
Я швыряю тебя на ковер. Ты падаешь почти пластом и уже не пытаешься подняться. Хоть этот урок ты выучил верно. Сопротивление бесполезно... в твоем случае.
Я рывком вздергиваю тебя за ошейник на четвереньки. Твое тело реагирует мгновенно, привычно. Я срываю с тебя жалкие тряпочки стрингов, и ты послушно раздвигаешь ноги. Твое тело всегда отлично реагирует на насилие, твой член уже стоит, и мышцы ануса послушно, испуганно, возбужденно пульсируют. Я загоняю в тебя сначала два, потом четыре пальца. Ты хрипишь, но твое тело выгибается и подставляется под ласковую пытку, под желанное насилие, под меня. Второй рукой я держу тебя за ошейник, ты просишь, ты умоляешь, ты обещаешь, я все это знаю. Я сам учил тебя. Я вынимаю пальцы, я отпускаю ошейник, и ты опять падаешь. Мне не нужно много времени, мне не нужно полностью раздеваться, чтобы войти в тебя. Резко и на полную. Ты кричишь.
Моя жесткость с тобой внутри смешивается с моими ласковыми движениями у тебя на члене. И ты не выдерживаешь...
Рики
Прежде, чем я врубаюсь мордой в ковер, твое тело соприкасается с моим только-то на время короткого судорожного вздоха, твое дыхание лишь вскользь задевает мои губы, но сжигает их, и я... хочу запить ожоги долгим поцелуем, я сдаюсь, ощущение обреченности перемешано со сладострастием, бесконтрольное желание выставляет разум вон из головы, заставляя ждать, когда ты притянешь меня к себе, если и ты... Иногда секунды такие долгие... сколько их в неделе... я считал... я знаю... Ты хочешь... грубо поворачиваешь плотно сомкнутые вместе пальцы в моей заднице, заставляя меня глухо болезненно стонать.
- Нет... Не... ннннннн... Не надо... Пожалуйста... Мразь ты... мразь... Нннне... не так... только не так... Мне больно... Пожалуйста...
Стоит тебе отпустить меня, я, изможденный, грохаюсь с четверенек на живот, пытаюсь ухватить фантом воли, оттолкнуть тебя, дергаюсь назад, ты засаживаешь в меня свой член, и я, задыхаясь криком, своим движением невольно помогаю тебе. Ты переворачиваешь меня на бок, насилуя мой зад и лаская мой пах, как множество раз было и как множество раз будет. Моя рука тянется вперед, цепляется за ковер, выдергивая ворс, как будто так я смогу вытянуть из-под тебя свое спятившее извивающееся от наслаждения и муки тело. Твои пальцы ложатся на костяшки моей рвущейся к двери, автономно сопротивляющейся руки, нежно ногтями по тыльной стороне, от запястья к плечу, посылая дрожь в позвоночник. Это долгое прикосновение протыкает мои исцелованные вены, зрачок расширяется в черный круг, наркотик устремляется в кровь и скачет к сердцу, ты уже не удерживаешь меня, я сам прижимаюсь. Моя рука отпускает ковер, обнимает тебя сзади за шею, твои волосы продолжают ласку пальцев.
- Кольцо...
Севший от напряжения голос.
- П... прошу... Ясон... Ясон...
Ясон
Да, я знаю. Сейчас говорит мое тело. Измученный рассудок отказывается понимать происходящее. Мое тело владеет твоим яростно. Я хорошо тебя изучил за эти три года. Ты падаешь на бок. Я знаю, так тебе нравится больше. И когда я беру тебя, одновременно лаская твой член. Я исполняю твои желания получше сексдроида. Но я и есть сексдроид для тебя.
Кричи. Я знаю, как заставить тебя кричать, я двигаюсь и получаю то, что хочу.
Но я никогда не получу тебя полностью.
И я не понимаю, зачем я хочу этого с такой обреченной жаждой. Всего. Полностью. Тебя.
Ты умоляешь, ты просишь, ты все делаешь правильно. Я ослабляю кольцо. О, какой стон срывается с твоих губ.
Ты так страстен, потому что тебя избили? Потому что тебя насилуют? Потому что?...
Ты задыхаешься, стонешь от моих движений. Не в силах сопротивляться, ты полностью получаешь наслаждение, на полную мощность.
Я становлюсь жестче, резче, и твои крики становятся почти благодарными. Неужели ты сам не видишь, Рики?... Тебе нравится, когда я поступаю с тобой так, именно так. Ты можешь кончить от одного вида и прикосновения плети, я же проверял.
Я бью тебя, и огонь бежит по твоим жилам. Может быть, ты не понимаешь или не хочешь понимать, но... ты создан для насилия над тобой, и ты всеми путями, хоть и бессознательно, стремишься быть внизу, изнасилованным и избитым. И так ли уж тебе было плохо, когда ты засыпал в моей постели после этого?... После стертых моими губами слез с твоего лица.
Ты отдаешься мне. И я чувствую, что близок уже оргазм, твой и мой, одновременно. Как странно, это редкость, но у нас получилось почти с первого раза и дальше тоже часто...
Мысли выметает из головы огненной волной пикового наслаждения. Я впечатываюсь в тебя, как можно ближе, как можно глубже входя, проникая, изливаясь...
Ты кричишь в оргазме...
Мгновение обессиленной пустоты удовольствия...
Ты даже не замечаешь, как я снимаю с тебя кольцо.
Я уже все решил.
Тебе нужно от меня только насилующее тело, а говорить правду себе ты так и не научился. А я... видимо, не хочу так, хотя могу. Проверено.
Я целую тебя во влажный висок. Пора заканчивать этот эксперимент.
Я оставляю тебя и привожу себя в порядок. Мне не хочется садиться в кресло, и остаюсь стоять над тобой. Твой взгляд еще затуманен.
- Ты знаешь. А ведь ты вполне мог сбежать сегодня. Но эта вещь...
Я поднимаю и верчу перед глазами твой пэт ринг.
- В кольцо типа D встроен маячок. Пока оно на тебе, ты никогда не сможешь скрыться от меня, нигде.
Я улыбаюсь свои мыслям. Они настолько темны сейчас, что привычная улыбка как раз то, что следует изобразить лицу. Как часто Господин советник видел ее в последнее время. И как часто будет...
- Ты можешь уйти в свой Керес. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали все необходимое и помогли первое время. Прощай.
Уходи, Ясон, уходи сейчас же, ты тянешь время.
Я совершенно точно знаю, что мне нельзя оставаться, иначе...
Я никуда не отпущу тебя, я никогда не...
- Ошейник и сбрую снимет фурнитур. Не думаю, что твоя банда будет в восторге, увидев у тебя такой сувенир.
Дверь за моей спиной закрывается.
Привычная прохлада кабинета.
Я прижимаюсь спиной к холодному пластику двери.
Все.
Уходи...
Рики
Не надо прибегать к афродизиакам, просто ослабить кольцо. Это... ничего не значит! Ты заставляешь меня... Я... я ненавижу тебя! Жестокое противостояние во мне самом, в самой моей сути, разрывает меня на две непримиримые половины, слезы текут по щекам и падают с подбородка. Рыдания сотрясают мое тело, как только что оргазм. Твоя рука ложится на мой затылок, поворачивая мою голову на тебя, поглаживая мои волосы, мне не нужно держать глаза открытыми, чтобы видеть твое лицо, после такого разрушительного секса оно всегда странно смягчается. Когда ты отступаешь, я продолжаю лежать на полу, мокрым лицом уткнувшись в свою руку.
- А ведь ты вполне мог сбежать сегодня. Но эта вещь...
Я оборачиваюсь на твои слова, откидывая волосы, не выходит, они прилипли ко лбу, и я убираю их рукой, но они снова падают на глаза. Опираясь на локоть, я приподнимаясь, и твоя сперма вытекает из моего растраханного саднящего зада... О чем ты?
- В кольцо типа D встроен маячок. Пока оно на тебе, ты никогда не сможешь скрыться от меня, нигде.
Я только сейчас замечаю пэт ринг между двумя твоими пальцами, ты прячешь кольцо, которым я уже три года прикован к тебе, в ладонь... Что ты задумал?
- Ты можешь уйти в свой Керес. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали все необходимое и помогли первое время. Прощай.
Словно ты только что не сжимал меня, как в последний раз. По-след-ний... Избитое выражение оборачивается твоей спокойно удаляющейся спиной. Зрелище, которое я не выдержал три года назад, от которого пустая дыра разворачивается в груди сейчас, но эта пустота так болезненно сжимается, что хочется прекратить эту нестерпимую боль как угодно. Даже... вот так с болью и чужого... я хочу тебя... Мое освобождение... оно... оно похоже на... изгнание... как... для всех пэтов... Свобода как принуждение. Все должно быть иначе! Я не должен чувствовать так! Почему эта невыносимая пустота?! Обхватив голые ноги руками, прижавшись щекой к поднятым коленкам, я сижу на полу, пока не приходит фурнитур, которого я знаю в лицо, но не помню имени. Значит, Дэрил знал, что меня все равно найдут, я не удивлюсь, если он сделал это по твоему приказу или не делал ничего, просто еще одно шоу по сценарию нашего с Дэрилом разговора! Надеюсь, блонди, ты получил, чего добивался!... Зачем тебе это... доказать мне... что я твоя шлюха... перед тем... как выкинуть.... зачем... Ясон... Оказавшись в своей комнате, я хлопаю дверью душевой, яростно намыливаю губку и сдираю с себя следы тебя.
Ты в моей крови.
... Ты мой. Ты всегда будешь моим. Всегда...
Твой взгляд находит мои губы.
... Зачем ты сопротивляешься моей любви, монгрел?...
Ты насилуешь мой член рукой.
... Как насчет того, чтобы покричать для меня, Рики?...
По плечам, по рукам, по бедрам, по ногам так жестко, что краснеет кожа, теперь ничего этого нет, обильная теплая белая пена, и можно представить, что ничего и не было. Да легко!!! Я бросаю губку и выпрямляюсь противоестественно ровно, каждую минуту помня о камерах слежения, если захочешь, ты увидишь малейшие признаки волнения на моем лице, поэтому оно застывает, как будто я встретился взглядом с мифическим животным, обращающим людей в камни. Случаю больше подходит буйная радость, но такой обман уже выше моего контроля. Я не позволяю своему телу разнести все здесь к чертовой матери снова, не позволяю слезам проесть сетчатку глаз, не позволяю себе даже сжать зубы. Я не сорвусь, этого не будет, через десять глубоких вдохов я буду в норме. Кафельная стена покачивается перед глазами, боль, зажатая внутри, скребет когтями, раздирая все на кровавые полосы, издавая бессвязные оглушающие вопли. Не вытираясь, я валюсь в постель.
Всю ночь я лежу лицом к двери... я жду невозможного.
Ясон
Я не приду. Я знаю, но не приду. Я отпустил тебя. Значит...
Я переделал всю задержанную работу. Это стоило мне так мало. Всего пара часов. Потом... потом я приказал принести вина и привести Дэрила.
Наш разговор ничего не дал.
Он твердил, что только он сам в ответе за происшедшее. Что ты ничего не знал. Что он хотел освободить тебя. И еще куча всевозможных слов, суть которых сводилась к одному. Ты невиновен, ты ничего не знал. Ты ушел сам, как только представилась возможность.
Я отдал необходимые распоряжения относительно него и тебя.
Глубокая ночь. Ты уже спишь. Во всяком случае, на мониторах мне видна именно эта картина. Ты ничем, почти ничем не показал своего отношения к происходящему. Если бы ты... если бы ты попросил... Не знаю, смог бы я... отказать тебе. Но ты не попросишь.
Я не хочу лезть в твое сознание. И было бы хорошо, если бы ты выспался. Завтра тебе предстоит тяжелый день.
И мне.
Мне, как обычно.
Нет, не как. Информация о том, что я наконец-то отпустил вызов и провокацию для всего Эос, немедленно разойдется среди заинтересованных и не очень лиц. Клянусь, что первым, кто заговорит об этом, будет Рауль. Так и представляю себе его радостное лицо.
"Ты решил закончить свой эксперимент, Ясон. Я рад".
Пауза для моих ничего не значащих слов.
"Почему ты решил так безнаказанно отпустить своего фурнитура?..."
Мой ответ, выворачивающий проступок Дэрила чуть ли не как тестирование защитной системы. Рауль мне, конечно, не очень поверит, но согласится. Ему никогда не возразить против моей логики.
Ты спишь...
Утром фурнитур выдаст тебе копию твоей одежды. За три года почти ничего не сохранилось, да и зачем... я не собирался...
Денег на карточке тебе должно хватить на первое время.
Холодные пальцы сжимают мои виски. Мои руки почти ледяные. Я как будто медленно замерзаю в криогенной камере.
Зачем я думаю о тебе? Зачем решил побеспокоиться о том, чтобы ты... Зачем вообще?...
Катце, ты сказал, что это и есть чувства, это и есть любовь. Но как же... больно.
Сегодня я окончательно понял, что по-настоящему люблю тебя. И увидел, к чему привела моя любовь. Я не хочу для тебя этого. Я отпускаю тебя. Кто-то должен...
Утром я уйду раньше. Я надеюсь, что моих сил хватит на это.
Конечно, хватит.
Чтобы стоять на внешнем посту охраны и смотреть, как ты уходишь от меня.
Маленькая черная фигурка ферзя делает ход по четким плитам, расчерченным на квадраты. Шахматная доска.
Уходи. Я постараюсь отпустить тебя.
А ты... Постарайся и ты...
Я вижу, как ветер треплет отросшие волосы, и ты оборачиваешься.
Я сжимаю руки на поручне. Тонированное стекло. Ты не можешь видеть меня, но...
Прощай...
Рики
Я сижу в кресле, старательно избегая зеркала, но мои глаза снова и снова возвращаются к моим глазам в зазеркалье, тусклым и потерянным. Я вырвался, но чувство, как будто привязал себя еще безнадежнее. Фурнитур приносит завтрак и вещи, складывает все на постель, все действительно кончено, свободен. Я... никогда... больше... не...
- Вам нужно что-нибудь еще?
Я понимаю, что он подразумевает: сколько мне понадобится времени, чтобы освободить мой люкс.
- Ничего больше не нужно. Дайте мне полчаса.
Я оставляю завтрак нетронутым, водолазка и джинсы неудобной коркой облепляют тело, слишком долго моей одеждой были только твои прикосновения. Воспоминания о них пробиваются даже сквозь ткань, я могу по памяти почувствовать, как твои руки убирают мои волосы, и влажный поцелуй задевает шею, я загоняю назад едва не сломавший блокаду стон. Куртка на моих коленях, я расцепляю пальцы, машинально щупаю карманы: ключи, надо же, плеер и металлический нож почти как мои, сигареты и зажигалка гораздо дороже, кредитка меж пальцев, последнее, что я заслужил. Во сколько ты оценил меня, нас, нажраться до бесчувствия, думаю, хватит. Я раскрываю нож, лезвие выскальзывает легко, я смотрю на четкие голубоватые полоски под кожей, как же хочется резануть по отравленным венам. Выпустить. Я беру нож за кончик и бросаю в зеркало, метко в середину своего искаженного бледного лица, было бы насмерть. Черканув по двойнику в зазеркалье, нож отскакивает и падает на пол, не оставив даже царапины, не здесь и не из-за тебя, чертов ублюдочный блонди. Фурнитур провожает меня до центрального входа. Я прячу руки в карманах, спрятав глубоко до швов свою боль. Нераскуренная изжеванная сигарета во рту, в ушах орет музыка, гитарные риффы достают до самого дна мозга, голос певца заглушает твой... почти. Если надо вырвать с сердцем, я вырву, разбитые вещи... не жаль. Твердой походкой, не оглядываясь, я ухожу... ухожу в себя...
Эпизод 11: Почему
Музыкальная тема: Flash Back
Рики
Куртка вместо подушки под голову. От бетонных стен тянет холодом. Расстояние от одного сплошного блока до другого не больше трех метров. Мое тело натянуто дрожащей от напряжения струной. Я больше не в состоянии видеть эту картину снова и снова: выстрелы на поражение, непускающие руки охраны, злорадная рожа Кириэ и многозначительно сжатые губы Катце. Я и сам думал, что я умнее, что я сумел справиться. Ни черта подобного, и близко нет.
... История Кириэ про нехватку рабочих рук для перевозки звучит гнило. Это твоя работа, Катце?...
... Почему бы тебе не сказать прямо, что это работа Ясона?...
Кириэ, маленькая образина, эта система прожует и отрыгнет тебя так же, как... но мне нет дела, в конечном итоге каждый получает, на что нарывался. Где, не вспомнить, кто-то ляпнул, что отходняк от косячной любви длится половину времени, которое двое были вместе, очень надеюсь, что это так, тогда мне отбывать срок в этой тюрьме, в которой сидят мои мозги, еще полгода, а потом, возможно, я снова смогу чувствовать кого-то, кроме воспоминаний о тебе, если...
... На что ты намекаешь своими баснями о шрамах, Катце?...
... Если ты действительно хочешь быть свободным, уезжай из Танагуры...
Заевшим эхом в ушах. Бывший фурнитур Ясона... кто бы мог подумать. Как будто все в моей жизни крутится вокруг тебя... еще до того дня... Уехать... Но как раз этого я не сделал. Ясон... Это твоя запоздалая месть? Через год? Думаешь, уничтожив мою банду, ты уничтожишь меня... Но... там нечего уничтожать... Неужели я задел тебя, блонди, так сильно, что ты нисходишь до мести? Скрип отпирающейся двери гонит эхо прочь, я спускаю замерзшие ноги на пол, все тело ноет от жесткой кровати без подобия постельного белья.
- На выход! Свободен!
Надзиратель застегивает на мне браслеты.
- Свою квартиру не покидать. Ясно? Иначе никто не поручится за твою жизнь.
- А что с остальными?
- Здесь тебе не справочное бюро. Пэт...
Сальный смешок наводит фокус на мои до сих пор смутные догадки, горячо бьет в виски. В коридоре я вижу Гая, его, наоборот, заталкивают в камеру. У меня сердце сжимается от его вида, левый глаз заплыл, бровь разбита, жуткие кровоподтеки везде, где кожу не скрывает одежда, рану на руке даже не перевязали. Все из-за меня. Я разрешил себе плыть по течению в ожидании непонятно чего, а захлебываются другие. Я просто дерьмо.
- Гай, ты в порядке?!!! Гай?
Толчок в спину.
- Шагай давай! Разговорчики!
Я захватил наживку... С такой охотой, как будто умираю голодной смертью. Какой будет твой следующий ход? Что за игру ты затеял, Ясон? Я все так же твоя игрушка. То понурое смирение, с которым я думаю об этом, заставляет меня поспешно и неловко отвернуться от Гая, старающегося взглянуть на меня через плечо. Мое лицо не тронули, берегут. Значит...
Ясон
Я не выдержал первый.
Целый год без тебя. Целый год холода, четких тактических игр в политику и репутацию. Целый год бездушных шоу и как будто потусторонних ободряющих улыбок Рауля. Он прекрасно все понимает. Особенно после того, что я сказал ему тогда в бильярдной. "Рауль, ты будешь смеяться, если я скажу, что люблю Рики?"
Год. Без тебя.
Короткие сводки Катце. Как, куда, с кем, предположительно...
Он прячет глаза, а мой взгляд итак не прочитать - привычка.
Короткие фразы, короткие дни, короткие желания.
И бесконечно длинные ночи. Без тебя.
Я не выдержал первый. Ну и пусть, пусть будет так.
Катце четко выполнил приказ. Сценарий проигран без отступлений. И ты вновь... Я увижу тебя.
Я смотрю в тонированное стекло машины. Катце за рулем. Он никогда ничего не выскажет мне. Так же, как и я ему. Он ничего не сказал даже насчет истории с Дэрилом тогда, когда его пришлось уволить. Впрочем, его делом это стало только тогда, когда Дэрил оказался за дверями Эос. Катце привычным жестом подносит к губам сигарету. Я повторяю его жест. Я закурил. Ненадолго. Пока я еду к тебе.
Керес. Мрачные изломанные улицы. Неухоженные полуразрушенные дома. Зыбкие опасные тени людей, прячущихся в подворотнях от жесткого, хоть и приглушенного света фар. Машина, конечно, принадлежит Катце. И его здесь знают. Так что опасаться нечего. Но на всякий случай...
Рики
Я отшвыриваю приемник, который сам же поставил на восемь вечера. Гребаная попса, черт, какую песню не возьми, они все о... Невозможно ничего слушать! Неужели нет других тем?! Голова раскалывается - похмелье - чертова наркота - все хуже и хуже. Я бреду в душ, включаю горячую воду, очень горячую, такую, что пар сразу наполняет кабинку, заслоняя то, что за стеклом. Я делаю воду еще горячее. Мои ступни постоянно ледяные. От стаута никакого проку и тем более удовольствия, он согревает, но только тело. Иногда мне кажется, я настолько замерз, что если кто-то толкнет меня, я рассыплюсь, заключенный в этом нетающем льду... Почему... Иногда часто постоянно я думаю, что потерять себя не такая высокая плата за твой взгляд, наблюдающий за мной, ласкающий в предвкушении. Мне все время мерещатся твои волосы, их сияющий взмах в толпе, откуда здесь, в трущобах. Почему... Мой мир распался, и я не могу собрать перемешавшиеся куски. Все, что вокруг, вроде бы есть, но ощущение, что протяни руку и пошевели воздух, - все исчезнет. Перед другими мне в этом несуществующем мире постоянно приходится вспоминать, каким я должен быть, но кого я могу обмануть. Разве что свою тень на стене. Только Гай смотрит на меня, как будто ждет, что у меня кончится непонятный паршивый период, и все встанет на свои места, черт побери, я как будто чувствую себя виноватым под его этим взглядом.
Почему... У меня нет иммунитета к психическому заболеванию с длинными светлыми волосами.
Ясон
Перед подъездом я пережидаю случайных прохожих. Тушу сигарету и выхожу. Вверх по лестнице, пешком, исправных лифтов здесь, разумеется, нет. Катце идет следом, и его шаги почти сливаются с моими, такт в такт.
Обшарпанные, изрисованные графити стены, стойкий запах кислого и режущего ноздри. Трудно определить, зато очень легко предположить, что это. И здесь живет мой Рики? Мой нежный любовник с такой гладкой кожей и невероятными глазами. Здесь? Я не желаю этого. Я сделаю все, чтобы это закончилось и больше не начиналось. Как можно быстрее. Я вполне могу себе это позволить.
Ты должен понять. Даже если...
Твоя дверь под отмычкой подается легко. Темнота поглощает меня. Даже мой верхний белый сьют растворяется в ней. Я слышу, как шумит вода в душе. Надо же, здесь работают коммуникации. Мне не надо зажигать свет, чтобы найти себе временное пристанище, ожидая, пока ты выйдешь. Кресло в самом темном углу вполне подходит. Устроившись, я киваю Катце, и он закрывает дверь.
Серый прямоугольник на полу исчезает. Щелчок двери, он уходит, я слышу хрустящий звук шагов по крошке битого мусора. Меня снова окутывает темнота.
Я остаюсь один. Ждать. Как весь этот год... жизнь проплывает у меня перед глазами. Жизнь без тебя.
Но сейчас я хочу закончить это. Я Первый Консул и в моем праве...
Я жду тебя.
Рики
Ровно год. Ты снял кольцо. Но оно осталось. Впаянное в мои мозги. Нудная головная боль. Тряхнув волосами, я натягиваю махровый халат, с трудом, кожа еще влажная, непослушными пальцами завязываю пояс, щелкаю по кнопке выключателя и иду к кровати, вытирая волосы махровым полотенцем, усталый, хотя весь день проспал.
- Давно мы не виделись, Рики.
Голос, который я хранил в себе все это время, бьющий или успокаивающий, всегда неотразимый - никогда ничто не делало меня таким слабым - сейчас в этой комнате. Я оборачиваюсь резко, как в драке, из рук полотенце падает на пол. Не потому, что мне страшно, я поражен, насколько... я готов к твоему появлению. Я понимаю все мгновенно... про себя... про тебя...
- Ясон? Что ты делаешь? Здесь?
Твой голос просачивается сквозь барабанные перепонки, лаская их бархатными нотками, вкрадчивый дурман, тянет к себе. Я отступаю назад, натыкаюсь на постель и падаю на кровать. Халат распахивается и съезжает с плеч, я не пытаюсь подхватить ткань или вернуть ее на место, знакомая истома в твоих глазах, я знаю ответ... я знаю его уже несколько дней, как только меня выпустили.
- Я пришел забрать тебя обратно, Рики.
Блонди, приехавший в Керес ради строптивого бывшего пэта. Ты рехнулся, но это так похоже на тебя, каким я тебя всегда хотел. Все вокруг вдруг становится четче, как будто с мира стерли пыль и прибавили громкость. Ты встаешь с продавленного кресла, по пути стягивая перчатки, твое колено без спешки устраивается между моими раздвинутыми ногами, вминается в незаправленную постель. У меня нет выбора. Скажи мне это - что у меня нет выбора... потому что его нет у тебя. Я вцепляюсь в твой костюм то ли чтобы оторвать тебя от себя, то ли чтобы притянуть.
- Так вот из-за чего вся эта заваруха. Что, ублюдок, решил не повторяться? Запихнуть меня в тачку и прокатить с ветерком до твоей постели уже не канает? Надо продавить меня через моих друзей? Никуда я не пойду, понял? А если ты не отпустишь их, передам подробности того, как ты любишь отдыхать, журналюгам, они будут рады такой сенсации, хочешь?
Мое неповиновение превращает тень истомы в твоих глазах в темный огонь, я просто продолжаю твою подачу, слишком часто при мне ты говорил Раулю, как надоели тебе ласкающиеся пэты Академии. Я смотрю сквозь кольцо пэта в твоих пальцах, как сквозь дуло пистолета, моя будущая боль, но мне неважно. Твое лицо приближается... или мое? Усмехнувшись нелепой угрозе, ты гладишь мое лицо, и у меня все сводит там в паху, я помню, что такое чувствовать тебя, словно не было года, тело горит, как будто между нами целых десять лет разлуки, или, наоборот, всего десять секунд, и оно еще не остыло от недавнего оргазма.
Ясон
- Рики...
Ты снова так близко, так знакомо, все в тебе... Я провожу ладонями по твоей коже, сбрасывая совсем уже ненужный халат.
А ты привык жить нормально, Рики. Даже мельчайшую частичку комфорта, что был у тебя в Эос, ты тщательно выцарапываешь из окружающего и здесь.
Твои бедра.
- Скажи это, Рики...
Я держу твое невесомое кольцо в пальцах. Невесомое, но так неотвратимо притягивающее, соединяющее нас... в одно. Неужели ты не понимаешь?... Я тебя никуда не отпущу. Ты нужен мне. Мне. Даже если я... для тебя никто.
Твой стон. Ты откидываешься на кровати, привычно раздвигая ноги. Ты уже готов. Такое чувство, что ты был готов весь этот чудовищный год. Готов к тому, что я приду и заберу тебя. И никогда больше не отпущу.
И это правда.
Я Первый Консул. Я блонди. Я могу решить любую проблему. Я дипломат.
Неужели я не смогу договориться со всем этим миром, только из-за того, что ты монгрел? Чушь. Я заставлю всех признать мое право на тебя. Методов есть масса. От бизнеса до политики. Я хочу, чтобы ты остался со мной, чтобы ты был со мной всегда. И моей власти хватит, я думаю. Да, из-за одного глупого монгрела я готов перевернуть весь это мир. Ну и что?... Ведь я люблю тебя.
- Ты мой, Рики. Как ты еще этого не понял?...
Кольцо плотно обхватывает основание твоего члена.
Рики
Сердце бешено колотится в груди, согласное на это возвращающее меня назад в клетку металлическое прикосновение. За все последние месяцы моему наполненному пустотой сердцу впервые... не больно...
- Что... что будет с ними... с Гаем?
- Я еще не решил. Могу продать его в Мидас или превратить в секс-куклу...
Твои слова заставляют меня мысленно перенести моего бывшего любовника в твои апартаменты, под твою плеть. Я вздрагиваю от знакомой ярости и непонятного чувства ревности.
- Ты ведь шутишь...
- ... Но я могу просто отпустить его.
- Чего ты хочешь от меня?
- Вернись. Сам.
В голове бродит мысль, что это первый раз, когда ты раздеваешь меня.
Возбуждение уже совсем нестерпимое, меня как закоротило, перстень с синим камнем на твоей руке, ласкающей, дергает жесткие паховые волосы, давая мне немного протрезветь. Сейчас я могу кончить от одного твоего прикосновения, от проникающего через ухо сразу в спинной мозг шепота.
- Скажи это, Рики. Чего ты хочешь?
- Тебя...
Я произношу нужную тебе фразу... и чистую правду... В полном отсутствии любых других звуков мое...
- Я хочу тебя...
Блядь, хочу так, что кинуться готов. Срастись вместе в стонущем смерче. Это похоже на предательство, настолько мне - я вдруг понимаю - поебать, с каким поводом ты пришел сюда. Ты пришел... еще заботишься дать мне какой-то повод. Блонди, ты меня переоцениваешь. Моим телом, подающимся навстречу твоему, движет другая сила, не то, что говоришь ты, говорю я, слова ничего не стоят.
- Я. Хочу. Тебя.
Хочу медленные сильные толчки внутри моего тела, длинные ласкающие пальцы на моем члене.
- Да, так гораздо лучше, Рики.
Ты начинаешь пытать мои губы своими. Я держу свое тело напряженным и заледеневшим, я не хочу показывать тебе, насколько я сдался, теперь, зная наверняка, что... весь этот год был самым изощренным жестоким наказанием, чтобы до меня дошло! Меня хватает на один тонкий укус в шею и два скользящих поцелуя в ключицу. Я хватаю твою руку, вталкивая твои пальцы глубже в себя, грязно ругаясь, заставляя тебя почти упасть вперед на меня.
- Ясон! Да что ты тянешь?!!! Сделай это со мной!
Ясон
Усмешка. Все тот же. Только... кажется, ты начинаешь понимать, что от тебя надо, что ты сам хочешь на самом деле.
Я убираю пальцы и отхожу от тебя. Мне надо раздеться. Мгновения вязкими каплями застывают на дне твоих расширенных зрачков. Я не отрываю взгляда от тебя. Ты лежишь, покорно опрокинутый на постель.
Раздвинув ноги, с прижатым к животу членом, опоясанным моим кольцом.
Ждущий... меня.
Я подхожу и, опираясь на кровать, сдвигаю тебя с края. Слегка шлепаю по ягодицам, чтобы ты сам встал в позу. Ты послушно выставляешь зад и бормочешь слова просьбы. И я слышу, что это не заученные фразы. Ты и впрямь хочешь того и так, как говоришь.
Мне трудно сдерживаться. Очень. Но все же я нахожу время на то, чтобы воспользоваться смазкой. Ты с готовностью одеваешься на мои скользкие пальцы, стараясь заполучить их как можно глубже. Изгибаясь на каждое мое движение внутри тебя. Какой ты узкий. Такое ощущение, что у тебя давно никого не было.
- Ты давно не занимался сексом?...
Ты что-то хрипишь, и я кладу руку на твой член. Ласкающе двигаю, сжимаю, тру головку...
Рики
Я послушно жду твои пальцы, кусая губы, я действительно готов кинуться на тебя. Самая сильная физическая боль - а я напробовался ее достаточно - не сравнится с угасанием без палящего свечения твоей кожи. Я думал, никогда больше воздух между нами не иссякнет до абсолютного минуса, до горячего марева, когда твои пальцы осторожно проталкиваются в меня. Ты обхватываешь мое горло, прижимая к себе.
- Ты давно не занимался сексом?
Мннн, мне хочется развернуться, намотать твои патлы на кулак и хорошенько тряхнуть твои супермозги о ближайшую стену. Да, до меня дошло, что твоя постель и есть тот единственный мир, который мне нужен, мир, в котором я остался, будучи в десятках километров от Эос. Ты гребаный дрессировщик! Правда, почему не десять лет?! Неужели моя конура не напичкана жучками и камерами?
... Я пьянющий, зазнакомившийся в пабе с хайратым громилой в клепаной коже и берцах. Я раздевающийся прямо на пороге и становящийся на колени у кровати грудью на постель. Я подающийся вперед, когда без резинки и любой подготовки бугай втискивает в меня свой член, достаточно огромный, чтобы я кончил почти сразу, кусая ткань, простанывая твое имя.
- Какой ты горячий внутри, малыш...
Я тщетно пытающийся стряхнуть с себя дышащую мне в затылок тушу, опрокидываемый на спину, уворачивающийся от целующих губ.
- Какого еще Ясона ты вспоминаешь подо мной, сученыш...
Я теряющий сознание с одного удара в челюсть, очухивающийся голым на полу, весь провонявший спермой урода и снова шепчущий твое имя...
Если ты видел все это, тебе понравилось шоу, Ясон? Зло опаляет меня изнутри, этот год... я не могу простить его тебе... но этого и не требуется... это не обязательно... пэту. Я, сжав зубы, дрожа от возбуждения и гнева, сбрасываю твою руку с себя, выворачиваюсь, ты уже не ждешь сопротивления, и мне удается.
- Ты ответь мне! Как давно у меня не было секса? Ты следил за мной? С помощью аппаратуры или твои люди? Ты...!!!
Я... не хочу, чтобы ты знал.
Ясон
Я спокойно разворачиваю тебя обратно. Ты такой хрупкий в моих руках. Я легко заставляю твое тело подчиняться мне. Захватываю твои волосы на затылке и пригибаю к постели, чтобы ты встал обратно в удобную мне позу.
Я готов, я более, чем готов. Если бы не моя выдержка...
Я резко вхожу в тебя, скользя по смазке вглубь. Такое движение вышибает из тебя дух сразу, и ты выстанываешь снова...
Я держу тебя за плечи, вжимаясь в тебя бедрами. Да, у тебя давно никого не было. И уж тем более ты отвык от меня, от моего размера. Я слегка покачиваю тебя, не давая двинуться.
- Что за чушь? Ты считаешь, я не могу отличить твой растянутый зад от нерастянутого? Или ты не знаешь разницы?...
Я усмехаюсь и чувствую, как ты обмякаешь под моими руками. Я начинаю двигаться. Сначала несильно выходя из тебя, потом увеличивая амплитуду до того, что ты просто утыкаешься в скрещенные руки, и я слышу только невнятные звуки в ритме моих ударов в тебя.
Я просовываю руку под твои бедра и захватываю твой член. И тут ты кричишь.
Ты не смог кончить и вспомнил, каково это - с кольцом на члене. А я не хочу, чтобы ты кончал раньше меня.
- Рики, успокойся. У нас долгая ночь. Куда ты торопишься?...
Я слышу, как вкладываю в мягкие слова и интонации немного иронии. Но я не собираюсь тебя отпускать больше. Никогда. И я так... соскучился по тебе. Я немного ослабляю кольцо. Ты уже просто всхлипываешь в подушку. Я ускоряю ритм. У нас действительно вся ночь впереди...
Рики
Ты за волосы тянешь мою голову вниз к матрасу, и, просунув руку мне под живот, разом вторгаешься в мое тело, грубо разжимая мои мышцы своим членом. У меня мутнеет в глазах, я почти целый год не был ни с кем, кроме тебя в своей башке, мне кажется, ты просто разорвешь меня сейчас. Я вскрикиваю, панически сжимаясь, инстинктивно пытаясь тебя оттолкнуть, но ты заламываешь мои руки за спину, методично вбивая меня в складки белья.
- Ты считаешь, я не могу отличить твой растянутый зад от нерастянутого?
Дерьмо. Мне хочется кричать, что, если ты возомнил, что я сидел и ждал тебя, пока ты соизволишь предъявить свои на меня мифические права, то ты заблуждаешься, я имел весь этот сраный город, как хотел... но это такое детское вранье. Боль, которую ты вынудил меня вспомнить, постепенно уходит, уступая место забытому наслаждению, которое я вспоминаю с жадностью. Я перестаю биться, выгибаюсь, запрокидывая голову, так быстро на самой грани, ты, почувствовав, отпускаешь мои руки. Я упираюсь ладонью в стену, чтобы ты не раздавил меня о нее, мое тело раскалено, там внутри такой жар, что, мне кажется, он не удержится во мне, взметнется красными языками наружу, сожжет меня, нас обоих, я хочу этого, но кольцо не пускает, я опять пленник металла, контролирующего мою плоть, твой пленник.
- Ясон...
Я отвык просить.
- Пожалуйста.
Недостаточно, чтобы я мог кончить, подушка становится мокрой, мой голос охрип от бесконечной мольбы. Вдруг снова начинает орать прибитый приемник, грубые электронные звуки безголосой мелодии попадают точно в твои толчки, сливаются с моими просьбами, словно я читаю молитву неизвестному богу, тебе.
Ясон
Я хватаю помеху и бросаю о стену. Я хочу слышать только твой голос.
Ты уже немного приспособился и привычно прогибаешься в пояснице, подстраиваясь.
Ты мой, Рики. Ты всегда был и будешь моим.
Огненная волна очень близка. Почти захлестывает. Юпитер, я тоже, такой же, жадный, как ты. Я ослабляю кольцо и жестко ласкаю твой член, двигаясь в тебе, вгоняя в тебя раз за разом мертвые мгновения моего одиночества. С каждым разом понимая, что мне мало, мало, мало той жизни без тебя. Только так. С тобой, в тебя. И мне не важно, совсем не важно, что ты думаешь обо мне, что говоришь. Когда ты вот так подо мной. И я знаю, что кричишь ты от удовольствия. От удовольствия быть моим.
Ты кончаешь раньше. Я продолжаю. Ты падаешь и распластываешься на кровати, не в силах больше стоять на коленях. Я не останавливаюсь. Твои ноги раскинуты, и задом ты все-таки еще пытаешься помочь мне. Я обеими руками раздвигаю твои ягодицы, сжимаю их пальцами, массирую. Я вижу, как я двигаюсь в тебя. Это заводит еще больше.
И ты почти выкрикиваешь...
Я кончаю, едва не порвав тебя судорожными оргастическими движениями.
Рики
Мои силы на пределе, я больше не могу терпеть, вместить в себя столько наслаждения, я сжимаюсь на простыне, захлебываясь стонами, цепляясь руками за ткань. Реальность отступила далеко за пределы моего тела, я перестаю его чувствовать, руки и ноги онемели, я чувствую только тебя, перерывы между ударами сбесившегося пульса уже совершенно неразличимы, как все вокруг, меня обступает пульсирующая темнота, все мое существо растворилось в сильных ударах внутри, в раздирающих меня пальцах снаружи, в твоем прерывистом дыхании, своего мне давно не хватает, я не уверен, что смог, как мольбу, прокричать твое имя...
- Ясон!
... в ушах застыл странный глухой звон, на другие слова я не способен. Твое тело расплющивает мое о матрас, я задыхаюсь под тобой, сотрясающемся в оргазме, я хотел бы увидеть твое лицо сейчас, оно не может быть, как обычно даже в моменты экстаза, спокойным, лишь прикрытые глаза, тебя колотит, но ты держишь меня втиснутым в постель, и все равно я бы сейчас не смог сфокусировать взгляд, время рухнуло в черноту под веками. Твое дыхание на моей шее, такое же хриплое и рваное, как мое, ты выходишь из меня, все мутнеет снова, и я дергаюсь в последней судороге. Мы лежим так, тесно друг к другу, пока влажной остывшей кожей я не начинаю ощущать холод комнаты. Я тяну на себя простыню, чтобы укрыться, и ты разворачиваешь меня лицом к себе, целуя в уголок рта.
- Завтра я отпущу его. Ты сможешь попрощаться со своим Гаем.
С моим? Вот уж чего нет. Нет! Издеваешься? Что я скажу ему? Прости, Гай, ко мне тут вернулся мой прежний работодатель, я работал у него задницей, и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Мне будет легче, если Гай ничего не будет знать ни о моем прошлом ни, тем более, о моем будущем. Гай, он бы стал презирать меня и вместе с тем все, что было между нами когда-то. Я не хочу отравлять его жизнь своим безумием. Твердая корка не покидавшего меня месяцами льда растаяла в слезы на моих ресницах, я тру глаза кулаком, снова совершенно обнаженный, раздетый твоим взглядом до самой своей сути. Твой... твой пэт... Ненавижу... люблю... ненавижу... тебя.
- Будь ты проклят... Ясон...
Ясон
Я улыбаюсь, глядя, как ты смахиваешь слезы с ресниц. Как ты проклинаешь меня. Как будто ты обиженный партнер, а не пэт.
А ведь ты давно стал для меня много большим, чем пэт. Ты и почти не успел им побыть, странно взяв мои чувства, заглянув в самое мое сердце. Ты не пэт, Рики. Когда это будет возможно, я скажу тебе об этом. А сейчас...
- Сколько угодно, Рики.
Я улыбаюсь, приподнимая твое лицо за подбородок. Склоняясь над тобой и вжимая тебя снова в постель.
- Сколько угодно...
Коленом я раздвигаю твои ноги, ты почти вывернулся от меня, когда переворачивался. Я целую твои губы, скулы, плечи, впадины ключиц, грудь. Сжимаю тебя в объятьях. Слушаю звук твоего сердца, так близко, рядом, снова.
- Гай получит свободу, а я - тебя. Я хочу, чтобы ты был только моим. И мне плевать, как я это сделаю.
Я заставляю тебя застонать и выгнуться. Твое тело говорит много больше и гораздо правдивее, чем ты сам. Я жадно и даже немного грубо ласкаю тебя ладонями, губами, всем своим телом. Я готов просто впитать тебя кожей. Как же давно я не мог прикоснуться к тебе. Блонди может получить все. И только мальчишка-монгрел недоступен ему. Мне.
Какая глупость. Я возьму все, что захочу. Ты будешь моим. Всегда.
- Когда попрощаешься с Гаем, возвращайся. Ты помнишь, куда. Тебя пропустят. Я же говорил. Твой контракт бессрочный.
И я, улыбаясь, заглядываю тебе в глаза, недоуменно распахнутые. Касаюсь твоих губ...
- Ты мой, Рики. Ты всегда будешь моим. Я так хочу.
Рики
Я не в состоянии бороться с неправильным по всем законам - гласным и негласным - чувством облегчения, которое в меня вселяют твои угрозы. Защищаясь от твоих сладко сочащихся в рот поцелуев, я закрываю лицо перекрещенными руками. Если ты прямо сейчас не встанешь и не закроешь за собой дверь, если ты силой оторвешь мои руки от лица... Я вцеплюсь в тебя мертвой хваткой.
- Сейчас. Уходи.
Это будет уже слишком.... дать тебе понять, насколько удался твой лабораторный опыт! Проверка на прочность... Проверка на слабость... Я не хочу, чтобы ты видел, как тонкими ошметками с меня сползает последний слой гордости, происходит мое окончательное превращение. С каждым твоим прикосновением я подхожу все ближе к черте и все больше не хочу ничего другого, кроме ощущения твоих рук на моей коже, всего другого почти уже нет, осталась малость.
- Уходи!
Отчаянным криком.
Как же я не хочу отпускать тяжесть твоего тела.
- До... завтра...
Шепотом сквозь зубы.
Но я не могу простить тебе этот выматывающий год.
Твоя рука соскальзывает с моей талии, и мне стоит неимоверного труда не потянуться за ее удаляющимся теплом. Да когда уже перестанут течь эти долбаные сволочные слезы?!
Ясон
Я усмехаюсь и отпускаю тебя, на прощанье жестко проведя рукой по твоему паху. Там снова мое кольцо. И ты не сможешь кончить даже, если будешь мастурбировать всю ночь. Без меня не сможешь. Ты придешь ко мне сам. Придешь, оставив свое прошлое, понимая, что твое место рядом со мной, на моих коленях, в моей постели, у моих ног. И ты согласишься с этим. Сам. Я уже решил для себя. Мне все равно, что ты говоришь. Я знаю, что есть на самом деле. И даже если это не так, ничто не помешает мне получить то, что я хочу, от этого заблуждения. Тебя.
Я еще несколько минут лежу рядом, опираясь на локоть и любуясь тобой, предвкушая. Потом провожу пальцами по твоим дрожащим рукам и встаю. Резко и быстро. Одежда, небрежно брошенная на кресло, вновь укрывает меня. Я иду к двери и бросаю тебе, берясь за ручку.
- Завтра. Я буду ждать.
И ухожу. Не оборачиваясь. Я знаю, какие у тебя сейчас глаза. Я чувствую спиной каждое твое движение. Мне не надо оборачиваться.
В машине меня ждет Катце. Я усаживаюсь на заднее сиденье, и мы не смотрим в глаза друг другу, потому что я отворачиваюсь и закуриваю. Машина трогается с места. Мы не разговариваем. Он просто выполняет свою работу. Эксклюзивный фурнитур всегда останется верен хозяину. Катце мой фурнитур, и ему невозможно стать бывшим, он мне еще нужен.
Например, в наших отношениях с тобой он просто бесценен.
Я еду в Эос. Завтра туда придешь ты.
Рики
Подвинув день, вечер заполняет комнату, я лежу уже почти в полной темноте. В притаившейся тишине. Дверь плотно закрыта, нет смысла прощаться... с этим местом. Мне просто нужно убедиться, чтобы забыть и больше не вспоминать. Я не понимаю, как мог прожить... смог выжить... Вынести все это огромное пространство, наполненное чужими лицами, чужими движениями, чужими словами. Не твоими. Чувствуешь ли ты хотя бы долю того же? Ты, который с самого начала установил срок. Ты вымерял его линейкой или взвесил на весах? В любом случае, ты ошибся в расчетах. На целых двенадцать месяцев, выдранных из меня, как пустые страницы.
... Гай получит свободу, а я - тебя...
Как будто Гай когда-нибудь стоял между нами. Мое тело само прогибается в пояснице, ягодицы сжимаются, я чувствую твои руки, своими пальцами я подхватываю их фантомное движение по ширинке моих джинсов и замираю. Шаги на лестнице, как всегда, поспешные, то и дело через ступеньку, я бы предпочел, чтобы они были тяжелыми, готовыми к тому, что дверь не откроется. Звонок не работает, кулаки сотрясают старый пластик, снова и снова, так долго, как будто тот, кто в коридоре, не может поверить, что никого нет. Я лежу, не двигаясь, машинально отсчитывая удары, не чувствую ничего, кроме нетерпения, граничащего с раздражением. Последний отрывистый удар особенно сильный, со злостью досады. И шаги бегут вниз, извлекая обиженные стоны из задеваемых на ходу хлипких перил. Я встаю с постели и подхожу к единственному окну, прячась, как вор, в собственной квартире. Я вижу, как трясутся руки Гая, когда он пытается прикурить, как сигарета падает в лужу, он бросает задумчивый взгляд на меня, невидимого, достает новую, огонек зажигалки мелькает между сложенных ладоней, сейчас он откинет прядь, выпавшую из жестко скованных, чтобы не путались, загнанных в хвост волос, и проведет рукой по лицу, пытаясь смахнуть разочарование. Так и случается, наконец, он уходит, ссутулившись, не избегая воды. Я знаю его, но нам теперь не нужно знать друг друга. Я представляю опасность и...
Накинув куртку, я выскальзываю под морось, освобожденный от ожидания.
Ясон
День тянется, как обычно. Но он именно тянется, а не наполнен отрывочными, строго дозированными логикой поступками. Когда я улыбнулся на заседании, никто не заметил, кроме Рауля. Он нахмурился и сделал вид, что не видит. Как будто я не знаю, что он уже в курсе.
Я решаю дела механически, за долгое время приучившись делать и думать сразу несколько вещей. Разбираясь с договорами, я представлял твои глаза, когда ты придешь. Высказываясь на совещаниях, я вспоминал твою кожу под моими пальцами.
Я решал неотложные дела и думал, как я хочу, чтобы было дальше. Конечно, я не смогу оставить тебя в Эос надолго. Месяц - не больше. Пэт-перестарок - это бред и лишнее привлечение внимания. Нам этого не нужно. Значит, необходимо сказать Катце, чтобы он подыскал тебе квартиру и работу. Жилье поближе, а работу - попроще. Я не хочу, чтобы ты выматывался за день и был ни на что не способен ночью.
Хотя у меня, конечно, есть методы, но я хочу, чтобы ты как можно дольше был со мной. Во всяком случае, пока я не найду лазейку, чтобы... Пэт на содержании за особые заслуги, - это вполне реально, прецеденты были.
"Ясон?"
Я выныриваю из своих мыслей. Это, конечно, Рауль. Господин Советник интересуется, когда я поеду на вечерний посольский прием. И с кем. Конечно же, с тобой, мой дорогой друг. Я изображаю холодную внимательность. Он предлагает партию в шахматы. Прекрасно.
На прием мы приходим, разумеется, вместе. Даже то, что я не желаю внимать его советам и предупреждениям, даже то, что я чуть ли не нагрубил ему своим резким и ехидным ответом, ничто не смогло удержать его от возможности быть со мной в любом случае. Он только стал еще более печальным и замкнутым. Я знаю, он всегда будет вести себя, как и положено моему партнеру. И только приказ Юпитер...
Он беспокоится за меня.
А я просто жду тебя. И Рауль это знает.
"Ты сегодня прекрасно выглядишь, Ясон".
Его грустный голос и взгляд и улыбка.
"Спасибо".
Будь осторожен, говорят его глаза. Я улыбаюсь. Я отлично знаю, что делаю.
Я жду тебя.
Рики
Яркие огни и шальные звуки гудящего города, металлического муравейника, остаются за спиной.
- Код замка подтвержден. Сверка сетчатки, пожалуйста. Номер пэта Z107M подтвержден.
Эти высокие потолки и облицованные мрамором стены - снова - давят на меня, и мне едва удается держаться прямо. Пэт старше двадцати да еще монгрел. Я живой раритет в Эос. Но я пришел не сюда, я пришел к тебе.
- Почему? Почему, Ясон?
Скоростной лифт бесшумно везет меня на самый верхний этаж. Один и тот же вопрос срывается с моих губ. Опираясь ладонями о перегородку, я рассеянно бросаю взгляд вниз с балкона, он разбивается о землю, ветер ерошит мои волосы, мы снова с ним разминулись. С жутким - раньше я бы подумал так - спокойствием я вспоминаю, сколько моей боли оставлено здесь. Боли, к которой я возвращаюсь, убегая от боли твоего отсутствия.
... Сколько еще ты намерен упрямиться, Рики? Я говорил тебе, если ты не перестанешь, я найду более веский довод...
Ты нашел его - мое собственное желание, точно в цель убивающее последние остатки гордости. Невозможно понять, хорошо мне или плохо - чувствовать в себе эту смерть - хорошо и плохо слишком похожи сейчас. Я точно знаю одно - за весь этот год мне впервые хочется дышать. Как и тогда, за пределами этих комнат весна, все времена года на одно лицо в этом городе, раньше мне так казалось, сегодня мой пульс совпадает с пульсом пробуждения. Последняя сигарета, окурок падает вниз, разбрызгивая мелкие красные точки. Вчера твои губы были горького вкуса табака, я сначала перепутал его со своим. Блонди с их культом здорового до стерильности тела и сигареты - нулевая вероятность. Я невольно улыбаюсь - ты точно рехнулся - и дергаюсь в приступе тихой ярости. Если все это дерьмо с воздержанием довело тебя до никотиновой зависимости, какого хера было так стараться?! Твои шаги я тоже узнаю безошибочно, неторопливые и четкие, ты всегда получаешь, что хочешь. Я специально не оглядываюсь, вызывающе безучастный, придется тебе сделать лишнее усилие. Ты вынуждаешь меня повернуться и прижимаешь к себе, совсем легко, так, что я могу отстраниться, словно начатая тобой игра еще не совсем закончена.
- Ты здесь...
А ты сомневался? Мне хочется усмехнуться, моя усмешка - точная копия твоей.
- ... И, думаю, теперь никуда не уйдешь.
Я не отстраняюсь, чувствуя тебя всем своим телом, не смотря на то, что ты зачем-то сохраняешь между нами расстояние в несколько мучительных сантиметров.
- А куда мне идти? В бар? Не думай, вечер только начался, я еще успеваю.
Мне страшно хочется прижаться к тебе, смять эту нелепую дистанцию одним простым движением чуть вперед, но я остаюсь неподвижным.
- Все равно, что думают другие, все равно, что думаешь ты, Рики.
Твои слова отражаются на моем лице, искажая его, сжимают мои зубы. Почему меня задевает... Почему мне не все равно... Мы были бы квиты! Если бы на меня свалилась внезапная глухота...
Ясон
Я оставляю прием сразу же, как только мне докладывают о твоем прибытии. Ничего нарушающего этикет я не позволил себе, хотя федералы были, конечно, не очень довольны. Ничего, у нас еще будет время договориться. А сейчас думайте, господа. Пока я занят не вами.
Я сдерживаю себя, чтобы не слишком вызывающе торопиться. Взгляд Рауля, горький и поддерживающий одновременно. Да, я тороплюсь к своему пэту. К своему Рики, которого не видел... Год.
Лифт, холл, дверь, балкон... Ты.
Мне хочется смять тебя. Вжать в себя, чтобы до конца осознать, что ты здесь, ты вернулся. Но я, конечно же, не делаю этого.
Ты так нарочито сдержан. Копируешь мою усмешку.
Я вдыхаю запах твоих волос, твой запах, даже сквозь кошмарные кересские примеси я чувствую именно тебя.
- Мой Рики.
Я поднимаю твое лицо за подбородок, сам ты никогда, почти никогда не запрокидываешь голову, чтобы взглянуть мне в глаза, и касаюсь твоих губ. Я ждал этого всю ночь и целый день. И целый год...
Я осторожно прижимаю к себе твое тело, но ты не двигаешься даже на полшага.
Пусть. Я же уже решил. Пусть будет даже так.
- Как там твой Гай? Ты хорошо попрощался с ним?...
Рики
Меня тянет к тебе с такой силой, как будто между нами короткие эластичные веревки, где бы я ни был, их притяжение не отпускает, я не могу без тебя, что бы ты ни делал, лишь бы потом ты обнимал меня и повторял, что я твой и, значит, ты - мой.
- Как там твой Гай? Ты хорошо попрощался с ним?
Проклятые сантиметры между нами как будто растягиваются. Хорошо? Что ты вкладываешь в эти слова? Хорошо потрахались напоследок? Хорошо посидели на дорожку? Хорошо поплакали на плечах друг друга?
- Ты думаешь, весь этот год я только и делал, что вел разговоры с Гаем о том, какое замечательное место Эос? И при первой возможности бросился делиться с ним новостью, что я снова твой пэт? Хочешь меня рассмешить? Или что?
Ткань куртки не мешает мне чувствовать, как твои пальцы все сильнее и сильнее сжимают мою правую руку ниже локтя. Ты все так же ревнуешь меня к моему прошлому? Да лучше бы ты следил за мной, тогда бы ты знал, по крайней мере, что за бред ты несешь! Может, Гай по-прежнему мой, - так оно и есть, его бесконечные взгляды украдкой и в лоб, и мои всегда в сторону, - я ничего не делал для этого.
- Мы не виделись. Он не в курсе, где я, и, надеюсь, так и останется.
Я давлю осколки своей ярости ударами зашкаливающего пульса. Я вернулся, чтобы быть с тобой столько, сколько будет длиться твое "всегда", и не хочу транжирить время - я не знаю, сколько его у меня - на не имеющее смысла вранье. Может быть, тебе и все равно, что я говорю, даже если я говорю правду. Я не хочу больше изворачиваться и противоречить тому, что рвется из моего сердца.
- Гай здесь ни при чем. Я прошу тебя, не трогай его больше.
Мое сердце изувечено голодом, я пришел потому, что ты позвал, из-за себя, не из-за кого-то другого. Мне не дотянуться до тебя, ты на голову выше, моя левая рука свободна, я зарываюсь в твои волосы, пригибая тебя к себе, мое сердце взлетает вверх к твоему поцелую, прямо сейчас я не собираюсь спрашивать у тебя позволения, чтобы моя рука скользила по твоей спине, плечам, груди, сминая безукоризненные складки твоего сьюта, дергая хитрые ускользающие застежки, я заплатил достаточно за эту возможность.
Ясон
Не трогать твоего Гая? Ты так о нем беспокоишься?... Я подумаю.
Долгий поцелуй. Сминать твои губы, слушая, как заходится в бешеном ритме твое сердце. Ты скучал?...
- Я хочу показать тебе одну... вещь. Так, на всякий случай.
Я отстраняю тебя от себя и разворачиваю, придерживая за плечо, не отпуская.
Твои пальцы немедленно ложатся на мою руку. Ты как будто заранее закрываешься от всего, что сейчас может появиться в дверях балкона. Я нажимаю вызов на наручном комме. И в дверь входит... Кириэ. Ухоженный, в щеголеватом костюме пэта. Глаза опущены, босыми ногами он легко выступает к нам. Поводок в руках фурнитура, идущего следом. Он подходят, и ты отшатываешься, прижимаясь ко мне спиной. Кириэ опускается на колени у твоих ног, склоняется в поклоне.
- Нравится? Это его награда за то, что он сделал. Он же хотел жить в Эос...
Я щелкаю пальцами, и Кириэ преданно поднимает глаза на нас. Его взгляд абсолютно спокоен до бессмысленности. Разноцветные влажные глаза безупречно накрашены. Губы чуть приоткрываются, как и положено послушному рабу.
- Это секс-долл. Ему промыли мозги и поставили нужные программы. Хочешь сделать с ним что-нибудь еще?... Или я пристрою его по своему усмотрению.
Я ласкающе глажу твое плечо. И отвечаю на твой молчаливый вопрос.
- Да, и Гай мог бы стать таким...
Я знаю, что в моем голосе сейчас звучит неприкрытая угроза. Я хочу знать твою реакцию.
Рики
Ты перехватываешь мою руку, с легкостью отцепляя от себя, я чуть ли не рычу от разочарования, мое тело дрожит от возбуждения, которое ты неизвестно зачем не подпускаешь к себе.
- Я хочу показать тебе одну вещь. Так, на всякий случай.
Безошибочно я распознаю в твоем голосе стальные ноты предупреждения и стискиваю твои запястья, предчувствуя, что вещь, которую ты намерен показать, мне вряд ли понравится.
- О чем ты? Что это? Зачем?
Ты не отвечаешь и не даешь мне обернуться, заставляя смотреть в ожидании на полупрозрачную дверь, мое дыхание становится затрудненным, кислород с трудом прокладывает себе дорогу в легкие, проходит пара равных двум вечностям минут, и двери раскрываются перед Кириэ. Он двигается плавно, как будто его тело плывет в воздухе, как в воде. Щедро накрашенные глаза наполнены сладким туманом, в котором растворились вся его мальчишеская спесь и угловатая дерзость, делавшие его таким раздражающе похожим на меня прежнего. Бесследно все исчезло, стерто.
- Это секс-долл. Ему промыли мозги и поставили нужные программы. Хочешь сделать с ним что-нибудь еще? Или я пристрою его по своему усмотрению.
Это самое жуткое из всего, что только можно было придумать, я должен испытывать жалость, но меня заполняет другое чувство. Страх, раскручивающийся противным холодом в животе. Твои пальцы проникают под мою куртку и ласково мнут мои плечи, как будто давая почувствовать разницу между тем, каково быть твоей вещью добровольно и только по твоей воле.
- Да, и Гай мог бы стать таким.
Гай в качестве раскрашенной безмозглой куклы для сования члена здесь?! До меня только сейчас доходит, что для тебя мой бывший партнер - не просто повод, вся темная глубина твоей собственнической ревности, и я больше не уверен, что мое подчинение - достаточный щит. Ты, видимо, делаешь какой-то знак, потому что существо, которое раньше было Кириэ, вдруг обвивается вокруг меня всем телом, я пытаюсь оттолкнуть худое гибкое тело, и существо недоуменно смотрит и снова гладит мои руки, розовый язычок облизывает обиженно поджатые губы. Оно тянется выше и проводит языком по моей щеке, я шарахаюсь назад и стряхиваю с себя тонкие руки, как будто имею дело с гадким двуногим насекомым.
- Так это... демонстрационная версия, да? Намекаешь на то, что меня ждет, если...?
Я поворачиваюсь к тебе, смотрящему со всегдашней усмешкой. Со мной ты не сделаешь этого. Иначе сделал бы уже давно. Тебе нужна моя реакция. Так. Ведь так? Ты молчишь.
... Я хочу, чтобы ты был только моим. И мне плевать, как я это сделаю...
Я не выдерживаю.
- Не надо... Ясон... я... я...
Я заглядываю в твои глаза, как только что это делал Кириэ, но я в своем уме.
- Если я буду вот этим... мне будет все равно, к кому прикасаться, кто прикасается ко мне... я не хочу так... я хочу быть с тобой... понимать... что я с тобой... если ты будешь выбивать из меня крики... все равно...
Я вцепляюсь в тебя.
- Почему ты вечно меня заставляешь?!!! Почему ты просто не пришел тогда! И не оставил меня себе?!!! Почему ты постоянно не даешь мне сказать, что я люблю тебя?!!! Почему?!!!
Я бью кулаками в твою грудь, мне по херу до всех вокруг. До застывшего в полупоклоне фурнитура. И куклы с вставными желаниями - рядом.
- Почему?
Целый год... год... и все это время ты... ты скотина...
- Как только у тебя получается быть таким непроходимым... блонди!
Ясон
Я несколько ошарашен твоим взрывом эмоций, словами, действиями. Наверное, это действительно для тебя хороший урок.
Я приказываю фурнитуру увести игрушку. И как только они удаляются, обнимаю тебя. Просто забираю в свои объятия и стою, пока тебя не перестает трясти, и ты начинаешь просто плакать, вжимаясь в меня всем телом.
- Я не хотел тебя так пугать.
Я начинаю гладить тебя по спине, самый лучший успокаивающий жест для тебя.
- Пойдем.
Я беру тебя за руку и увожу с балкона. Ты идешь, как будто во сне, и все время стараешься быть ближе ко мне, как будто ищешь защиты. От меня же?... Забавно. Я кладу руку тебе на плечо.
Знакомая дверь. Спальня. Я не хочу отдавать тебя фурнитурам, это будет завтра, а сейчас...
Мягкий золотисто-кофейный полумрак. Ослепительно-белое пятно кровати. И тишина, нарушаемая только твоим взволнованным дыханием.
Я поворачиваю тебя к себе и наконец-то обнимаю так, как мне хочется, целую так, как уже давно просят твои и мои губы. Стягиваю с твоих плеч куртку.
- Рики... я никогда не хотел сделать из тебя секс-долл. Мне нужен ты и только ты. Такой покорный и нежный, каким ты можешь быть. Зачем мне глупая игрушка?...
Я наконец могу разжать руки и, подталкивая тебя к кровати, начинаю раздеваться.
- Это год был хорошим испытанием, не так ли?...
Я, уже обнаженный, иду в ванную.
- Я жду тебя...
Рики
Испытание удалось на славу, особенно завершающий этап с выставкой кукол... Что... что это было? Я словно провалился в другое измерение, где я, как на ладони, и все, что я чувствую, видно через просвечивающую кожу. Я не привык выражать свои чувства словами, их было так много только что. Ты услышал, или тебе действительно плевать, что я думаю, пока мои губы подчиняются твоим поцелуям? Я здесь меньше получаса, и у меня уже начинается удушье, я жадно ловлю воздух ртом, но не способен вдохнуть полной грудью, мне нужно заново привыкнуть. Через голову я стягиваю с себя свитер с длинными чуть ли не до костяшек рукавами, закрывающими меня от лишних вопросов, что за тонкие шрамы вкруговую перечеркивают мои запястья. Я расшнуровываю ботинки, отпихиваю их ногой в сторону, расстегиваю ремень на джинсах и стаскиваю их вместе с бельем, снова моей одеждой будет этот душный воздух и... твои ласки и... но... На взводе от того, что через несколько шагов я окажусь в твоих руках, я иду к тебе, мне тоже плевать, я сумею не думать... Я стараюсь не смотреть на торчащие из глянцевой стены штыри и кольца, на которых ты распинал меня, взгляд сам возвращается к ним, как намагниченный, и я прижимаюсь к тебе под струями воды, уткнувшись лицом в твое плечо, чтобы ничего не видеть и только чувствовать твою близость.
Ясон
Ты встаешь со мной под душ и сразу прижимаешься всем телом, как будто решил что-то для себя.
И ведь я знаю, что решил, ты только что это сказал, выкрикнул мне в лицо. Но я... не могу поверить.
Я дотягиваюсь до ниши с управлением. Шампунь льется мне в ладони, и я с каким-то странным, неведомым мне до сих пор чувством помогаю тебе вернуть свой приличный, привычный мне вид. Ты отталкиваешь мои руки, бормоча про свою самостоятельность. Тогда я отодвигаюсь и просто гляжу на тебя. Как ты двигаешься, как гладишь себя, как улыбаешься, замечая, что я смотрю на тебя. Горячий воздух высушивает капельки воды на коже и едва успевает подсушить волосы, когда я встречаюсь с тобой глазами и понимаю. Ни ты, ни я сейчас не способны терпеть ни минуты. Я надвигаюсь на тебя, развернув лицом к стене, раздвигаю твои ноги, ты хватаешься за висящие цепочки и кольца.
Пальцами в тебя. Ты сухой, ты узкий.
Я не хочу тебя калечить. Я подхватываю какой-то крем с полки и, окунув туда пальцы, ввожу их в тебя, до конца. Ты что-то выстанываешь и выгибаешься, раскрываясь. Я вынимаю из тебя пальцы и, приставив свой член к едва растянутому твоему заду, резко вхожу. По максимуму. Ты вскрикиваешь и напрягаешься. Дрожишь. Я подхватываю тебя под грудь и тяну на себя. Ты медленно впускаешь меня дальше, одеваясь глубже. Я замираю на мгновение, шепотом тебе в ухо.
- Ты можешь сказать мне все, что угодно. Или не сказать...
Я начинаю двигаться в тебе.
- Ты просто мой, Рики. Я люблю тебя.
Рики
Выйдя из-под воды, оперевшись спиной на гладкую стену, я тру себя по груди, по бедрам, твой пристальный взгляд превращает эти обычные действия в эротическое представление, и мои движения становятся более плавными и медленными, для тебя одного. Когда моя рука ложится на член, твоя присоединяется к ней, и я прикрываю глаза, оказываясь в горячем тумане, не потому, что меня окружают звуки льющейся и бьющей по мелким квадратам мозаики теплой воды. В своих мыслях я уже кричу в голос, припечатанный к этой стене твоим телом, и настоящий стон слетает с моих губ. Но я знаю, что ты начнешь не раньше, чем я буду скрипеть от чистоты и бесполезно бросаться в тебя сверлящими взглядами, даже призывными бесполезно, меня сейчас разорвет, если ты правда не вожмешь меня в эту чертову стену. Сухой воздух вылизывает капли воды на моем теле, треплет твои волосы, сколько еще это будет продолжаться, черт, мой член изнемогает от твоего бездействия, я подаюсь тебе навстречу взглядом, мое тело и без того зажато в твоих руках. И ты вдруг наваливаешься на меня, грубо, точно как в моем видении, разворачиваешь, звуки падающих на пол тюбиков, твои скользкие пальцы втискиваются в мой зад.
- Ясон. Не могу больше... Трахни меня. Засади мне. Чеееерт.
Момент секса, когда ты входишь в меня, самый острый и одуряющий. Весь мир стремительно откатывается назад, долгий стон переходит в невразумительные полувсхлипы, я теряю себя в каждом твоем движении, снова и снова - до конца.
- Ты можешь сказать мне все, что угодно. Или не сказать. Ты просто мой, Рики. Я люблю тебя.
Твой шепот доносится до меня как будто из другого мира. Проглатывая слова, задыхаясь уже от наслаждения, я простанываю в стену перед собой.
- Я никуда больше не уйду. Тебе от меня не избавиться, блонди... чертов...
Ясон
Я усмехаюсь твоим словам, смешанным со стоном. И вжимаюсь в тебя, еще сильнее двигаясь в тебе, одержимый тобой, твоим телом, твоей страстью. Ты начинаешь вскрикивать в такт и закусываешь губы, чтобы не кричать. Но я заставляю тебя выгнуться и чуть ли не повиснуть на цепных петлях и кольцах. Твой лоб упирается в подставленное тобой предплечье руки.
Я просовываю руку тебе в пах и сжимаю твой член. Он уже давно готов взорваться, но кольцо не дает ему это сделать, я тоже. Я просто скользяще ласкаю его вверх и вниз, задевая набухшую растертую головку. Ты не депилирован, и твои волосы щекочут мою кожу. Ты бьешься подо мной, как пойманный зверек, но требуешь больше, еще больше... Я слегка ослабляю кольцо... еще... Я, уже не разбирая, вжимаю тебя в стену полностью... Не понимаю, как ты держишься в этой позе. Рука ласкает твой член, твой зад должен быть уже разворочен от столь долгого воздержания и прервавшего его жесткого секса. Я очень надеюсь, что нет крови.
Твои ноги не выдерживают и подламываются. Я успеваю подхватить тебя за талию и не дать прерваться процессу. Ты снова цепляешься за цепи и почти рыдаешь... Точнее, слезы у тебя давно, а сейчас ты прерывающимся голосом просишь...
Рики
Я буду глухим, чтобы не слышать твоих слов. Я буду слепым, чтобы не видеть, где нахожусь. Я буду потерявшим память, чтобы она не болела. Мне не нужны слух, зрение и разум, чтобы чувствовать тебя. В моей голове я слышу твой голос постоянно, твое лицо всегда за моими закрытыми веками, я знаю, что я твой, - этого достаточно. Если бы эти стены сейчас пошли трещинами и начали рушиться, я бы вцепился в тебя так, что тебе бы пришлось сломать все мои кости, чтобы оторвать.
- Разреши мне... Дай мне кончить... Ясон... Я... или я подохну... Ясон...
Я уже не в состоянии ровно подаваться назад и останавливаюсь, давая твоим толчкам сотрясать мое тело дикими жестокими ударами, изо всех сил сжимая твой член внутри себя. Вода течет с моих волос... или пот со лба... или слезы из глаз. Мои мышцы не выдерживают запредельного градуса кипящей во мне одержимости, ноги снова подкашиваются, руки трясутся так сильно, что я с бессильным стоном выпускаю цепи и повисаю на твоих руках, поддерживающих меня под животом. Мягкое движение вниз, и мои колени и локти касаются прохладного пола. Ты подтягиваешь меня вплотную на себя, мне все равно, что пополам с наслаждением - боль. Это боль, чтобы не было больно.
- Не отпускай меня... не отпускай...
Это слезы. Недостаточно! Слуха и зрения и всего меня мало! Чтобы получить столько, сколько я хочу! Тебя! Я... не владею собой... ты владеешь мной... ты... не смотря ни на что... и я больше не хочу с этим бороться... Твоя рука стискивает мой член, и темная ночь накрывает сознание...
Ясон
Я ослабляю кольцо, и ты кончаешь. С пронзительным стоном, криком. Я позволил тебе сползти, упасть на четвереньки. Узкий зад, во время оргазма еще более узкий, даже такой растянутый, как сейчас. Я вхожу до конца и замираю, меня выгибает уже мой, идущий за твоим оргазм. Пальцы вцепляются в твои бедра.
Наслаждение оглушающе затопляет разум. Стон? Шепот?
- Рики...
Мгновения, секунды пролетают мимо моего сознания. Только ты под моими руками. Только твоя живая плоть и тепло. Я уже так давно не был живым. Я не отпущу тебя. Я придумаю что угодно.
Я выхожу из тебя и, не поднимаясь, притягиваю ближе, почти себе на колени. Обнимаю, прижимая твою голову к груди. Ты такой хрупкий. Меня всегда это поражало в тебе. Твоя несгибаемость, граничащая с упрямством, и твоя нежная хрупкость.
- Я никуда не отпущу тебя, Рики. Ты мой. Ты ведь и сам теперь понял это, да?...
Я улыбаюсь, спокойно, уверенно. Ты поднимаешь голову, и я заглядываю в твои глаза. В них столько всего...
- Катце подыщет тебе квартиру и работу. А пока ты будешь у меня здесь. Я не хотел бы, чтобы ты жил в гареме. Нам нельзя привлекать излишнего внимания, хотя все и так все знают. Но не стоит дразнить публику.
Как мне хочется говорить с тобой. Слышать твои ответы, твой смех и плач, твой голос. Мой Рики...
Я усмехаюсь, проводя ладонью по твоему телу, влажная кожа, скользкие бедра.
- Нам опять придется постоять под душем.
Я поднимаю тебя на ноги.
Рики
Все тело приятно ломит от испытанного сумасшедшего наслаждения, мозаика перед глазами расплывается бесформенными цветовыми пятнами, ты тянешь меня к себе, мои руки безвольно повисают вдоль тела, рот приоткрыт после последнего хриплого вскрика, в паху теплая приятная расслабленность. Ты гладишь мои волосы, перебираешь влажные пряди, убираешь с моего лба мокрую челку, если бы это блаженное состояние могло длиться бесконечно.
- Я никуда не отпущу тебя, Рики. Ты мой. Ты ведь и сам теперь понял это, да? Катце подыщет тебе квартиру и работу. А пока ты будешь у меня здесь.
Твои слова повергают меня в смятение, это не может происходить на самом деле, снова какая-то твоя шутка, новый тест, чтобы посмотреть, как я среагирую, зачем ты это делаешь, я не настолько дурак, чтобы поверить. Я смотрю на тебя и вижу твою обычную усмешку, бессознательно сжимаюсь и стискиваю руки, уходя в молчание...
- Ты боишься меня?
Вдруг твой точный - сквозь шум воды - вопрос. Я вздрагиваю и сглатываю слюну, которой нет, горло пересохло. Твои пальцы напрягаются на моих плечах. Меня хватает на один короткий кивок, и я отворачиваюсь.
- Почему, Рики?
Если бы ты не держал меня за плечи, вынуждая стоять, я бы сполз вниз под косую струю душа. Я так хочу, чтобы все, что ты сказал, так и было, и чтобы между нами не стояла толстая невидимая стена из моего страха.
- Поэтому.
Мои пальцы оборачиваются вокруг белых шрамов поперек синих вен на моих запястьях.
- Поэтому.
Я касаюсь своего члена с контролирующим мое удовольствие и боль кольцом.
- Поэтому.
Мой член снова напрягается под моей рукой, упираясь в твое бедро.
- Ты... как будто убил меня... В тот день в том мотеле... Когда ты рядом, я оживаю, а все остальное время - я мертвец. Весь этот год я был ходячим трупом. Поэтому.
Ясон
Я тоже. Мне так хочется сказать: я тоже. Но вместо этого я просто прижимаю тебя ближе. Я сделал так, как сделал. И будет так, как я сделаю. Вот и все.
- Рики... Я люблю тебя.
Я переключаю воду на воздух и заставляю себя смотреть тебе в глаза. Долго, очень долго. Наша кожа высохла, волосы еще немного влажные. Я расцепляю наши взгляды и отворачиваюсь.
Мы возвращаемся в спальню.
Я вытягиваюсь на постели и прикрываю глаза.
- Ты мой пэт, Рики. Иначе мы не можем быть вместе. Надеюсь, ты это понимаешь. Почему я поступаю так, а не иначе, я тебе уже сказал. Даже если бы мне приходилось связывать и избивать тебя до полусмерти, чтобы быть с тобой, я бы это делал, не колеблясь.
Я бросаю на тебя удивленный взгляд. Почему ты еще не рядом?...
- Иди сюда, Рики.
Я поворачиваюсь и протягиваю тебе руку.
- Иди ко мне...
Рики
Я представляю себя... я вспоминаю себя связанным и избитым, с шумом втягивая в себя воздух, и каменею, пережидая врезавшиеся в память тела болевые ощущения, я помню, что ты вкладываешь в слово любовь, эти кошмары не оставят меня до конца моей жизни.
... Даже если бы мне приходилось...
Кто же тебя заставит... Как скоро ты захочешь услышать звуки моей боли, я готов терпеть, пережить все это снова столько раз, сколько потребуется, ты можешь делать со мной все, что захочешь, потому что я твой...
- Пэт...
Я переступаю через свой никчемный страх, поздно метаться, я не понимаю, как могу принять это унижение, но я пришел сюда, потому что мой страх меньше моего желания, он почти ничто в сравнении с его первобытной животной силой. Мои пальцы мнут оливкового цвета шелковую ткань, когда я медленно ползу к тебе, выжидательно прищурившему глаза. Ты берешь мое запястье, сидя, мы почти одного роста, касаемся друг друга, оба обнаженные.
- Я понимаю, что я твой пэт. Твоя вещь. И как ты мной распорядишься - это твое дело. Только... не давай мне спать.
Сколько раз за год ты был со мной во сне, и там все было нормально, а просыпался я безнадежно один. Ты одним внезапным движением опрокидываешь меня на живот и раздвигаешь мои ягодицы, щупая, насколько я травмирован, я стараюсь лежать смирно, глубоко вздыхая, пока ты не переворачиваешь меня обратно.
- Нормально. Со мной все нормально. Можно... связывать и бить и...
Кривая усмешка. Ты стираешь ее с моего лица поцелуем, и я как будто отключаюсь от всего, что было до него, от всего, что будет после него, я голый возбужденный нерв. Когда ты отрываешься от меня, в своей отключке я слышу твое всегдашнее полушепотом.
- Скажи, чего ты хочешь, Рики...
Мой контроль дает трещину, голос зло срывается, когда я кричу.
- Сам скажи!
Ясон
Не давать тебе спать? Какое странное желание, Рики. Ты скучал... так же, как и я?
Я выясняю, насколько ты поврежден. Ничего. Крем сделал свое дело. Прервав поцелуй, я отпускаю тебя. Ненадолго, чтобы отбросить с постели ненужные цепи, пока ненужные. Посмотрим, как ты сможешь себя контролировать.
Этот твой отчаянный вскрик, когда я снова тянусь к тебе. Ты хочешь услышать то, что уже знаешь?...
- Рики, не упрямься.
Я хочу, чтобы ты сказал эти слова. Я опрокидываю тебя на спину и заставляю распластаться под моими руками, поцелуями, под моим телом. Коленом раздвигаю твои ноги и прикусываю зубами твои соски, медленно ласкаю твой член. Как можно мучительнее медленно, иногда отрывисто прижимая головку, вызывая глухой или звонкий твой вскрик. И ты трешься об меня, дергаешься в моей ладони. Раздвигаешь ноги, чтобы мне было удобнее. Твои руки запрокинуты за голову. Пока просто так, без наручников. Я хочу проверить...
- Рики, что за капризы? Ты не хочешь?...
И я чуть отстраняюсь, убираю себя от тебя. Прерываю контакт. Чтобы провести пальцами, которые только что ласкали твой член, по твоим губам.
Рики
Я затихаю на простынях, крепко держась за ткань. Цепи, я знаю, стоит мне дернуться, и я окажусь в них, проверено. Может, так будет легче, так ничего, что... не нужно пэту, не прорвется наружу... Я не могу отказаться от ощущения напряженных мышц под моими пальцами, когда я прижимаюсь, чтобы ты взял меня до глубины громкого крика. Я опираюсь на локти, глядя на тебя в панике, твой взгляд тоже направлен на металлические оковы, но ты переводишь его на меня и начинаешь ласкать, всего, толкая навзничь в черную с мягкими краями дыру без времени и мыслей, я вздыхаю, больше ничего не решающий.
- Рики, что за капризы? Ты не хочешь?
Мне приходится восстанавливать в памяти события, чтобы понять, почему ты задаешь этот идиотский вопрос, я прокручиваю твои действия назад, чувство, как будто внутри меня произошел сбой, и моя память нарочно, защищаясь, прерывается и двигается скачками.
- А похоже, что не хочу? Я добираюсь до того, что дало старт моей злости. Ты такой... продуманный... спокойный! Показываешь мне, как ты изуродовал Кириэ, расспрашиваешь меня о Гае, тестируешь, ты контролируешь себя также хорошо, как если бы трахал меня без остановки все эти 365 дней, мать твою. А я бы под тебя еще на балконе прогнулся, без всяких твоих уловок. С такой же страстью, с какой под твоими руками я вспоминаю, почему не могу без тебя, я вспоминаю, почему не умею быть с тобой.
- Хочу! Протрахаться всю ночь! Нормальное желание для человека, у которого год не было секса, нет? Скажи мне, блонди все делают так многословно, как трахаются? А, вы же все вообще девственники.
Я режусь о сталь твоего холодного взгляда.
- Я... совсем... совсем не то хотел сказать.
Впрочем, тебе же по хую, что я говорю. Кроме вот этой вот фразы...
- Я хочу тебя... Хочу заниматься с тобой любовью.
Ясон
Когда почти на рассвете ты уже сладко спал, свернувшись калачиком, положив голову на сгиб моей руки и крепко в нее же вцепившись, я все еще не мог заснуть. Я пытался понять, что, кроме силы, держит тебя рядом со мной. Ты сказал, что любишь меня. Но тот ли это смысл, который я вкладываю в эти слова? Понимаешь ли ты меня, как я того хочу? Нет ответа. И думаю, что не будет. Ты монгрел, со всеми твоими несомненными плюсами и безусловными минусами. Но это не помешает мне сделать то, что я хочу. Другого выхода у меня все равно нет.
Надо вызвать Катце на разговор, где-нибудь не здесь. Подальше от чужих ушей.
Я люблю монгрела. Вот как это называется. Это безумие и кошмар всего прошедшего года. Теперь он спит рядом. И неважно, чем я заплатил, чтобы было так, и чем заплачу, чтобы так было всегда.
Я люблю моего Рики. Моего ли?... Будет ли он все также моим, когда придет его время понять и узнать все? Все, о чем я сейчас молчу и буду молчать, пока...
Нужно поговорить с Катце.
Ты тревожно вздохнул во сне и еще крепче сжал мою ладонь. Я целую тебя в висок, и твое дыхание становится умиротворенным. Ты как будто и во сне постоянно чувствуешь, что происходит со мной. Но ты устал. Целая ночь после годового перерыва дала себя знать. Последний акт ты уже даже не мог стонать, просто хрипло дышал, лежа на животе и вцепившись руками в покрывало.
Мне проще - я блонди.
Надо будет отправить тебя к медику.
Интересно, что ты мне скажешь, когда проснешься?... Если, конечно, проснешься вместе со мной. Я ведь ухожу рано.
Осталось два часа сна, и я отпускаю себя в призрачную реальность моих грез, которую я так хочу превратить в наше будущее.
Рики
Кошмар выталкивает меня на поверхность. С тяжелым стоном я просыпаюсь в растекающееся по простыням красное утро и, подтянувшись вверх, с облегчением трусь лбом о твое плечо, перекатываясь на тебя чуть ли не всем своим весом.
- Дурной сон?
Твои руки ложатся на мои плечи и слегка тормошат, своим рывком я, наверно, разбудил тебя. Ты переворачиваешь меня на бок, запрокидывая мою голову, твои губы задевают мои. Твое лицо расплывается, так мы близко, подушечки пальцев мягко скользят по моей щеке вниз до подбородка, я обнимаю тебя, прижимаясь, вымотанный затяжным кошмаром.
- Мне приснилось, что ты отправил меня из Эос назад в трущобы. И что я целый год был...
Без тебя... Мои глаза широко распахиваются.
- Гай...
Я же никогда ни разу за все время не рассказывал тебе, что мне снится.
- Кириэ...
Ты же действительно проделал все это со мной.
- Ясон...
Одержимый секс, пока мое тело не перестало воспринимать ласки. Мои оскорбления и потом такие же яростные мольбы, пока я еще мог говорить, до тех пор, пока я просто не вырубился. Все внутри меня до головокружения сжимается жестоким спазмом.
- Мне... надо...
Зажав рот рукой, я едва успеваю выскочить из спальни, меня выворачивает прямо на цветные узоры пола в ванной. Долго и муторно. Желудочным соком, потому что я ни черта не ел уже больше суток, только курил одну за другой. Согнутого, на коленях, меня всего трясет от слабости и жалкой реакции моего тела. Когда я наконец начинаю видеть, что происходит вокруг, я нахожу взглядом тебя, стоящего в проеме двери. Я могу предположить, что ты думаешь.
- Меня тошнит от себя. Не переживай.
Между нами нет ничего, кроме этой одержимости.
- От того, что я... я согласен на все, чтобы быть с тобой! Быть твоим животным, ты ведь даже разговаривать со мной кроме как в постели считаешь ниже своего достоинства! И зачем ты мне гонишь про квартиру и работу?!
Я поднимаюсь, кривясь от грубой саднящей боли в заднице, анус горит, я закусываю припухшие после твоих поцелуев губы. Я сам хотел этого до боли, до крови, до невменяемости, если договориться друг с другом способны только наши тела.
Ясон
Ты не успеваешь добежать до раковины, и тебя рвет прямо на пол. И вот опять...
Я удивлен? Я удивлен. И тому, что происходит, и твоим словам, и твоей реакции.
Я закутываюсь в кимоно, стоя в дверях ванной.
- Рики. Я говорил совершенно серьезно. Ты остаешься здесь, пока тебе подыскивают квартиру и работу. Твой контракт бессрочный. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты наконец понял?
Я гляжу на тебя, растерянного, и усмехаюсь.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок? Потом я пришлю фурнитура убрать.
Я чуть морщусь. Запах.
- Если хочешь поговорить, я жду тебя за завтраком. Надеюсь, ты еще не забыл, как вести себя за столом? Я прикажу подать в спальню. Тебе не надо будет далеко идти.
С сомнением огладывая тебя.
- Тебе прислать кого-нибудь помочь?...
Рики
- Нет!!!
Меня передергивает от мысли, что какой-то фурнитур будет ползать вокруг меня со своей гребаной помощью. Ты пожимаешь плечами и уходишь в комнаты, меня поражает, каким потрясающе бесчувственным ты можешь быть притом, что повернут на мне, словно работает только какая-то часть твоих чувств, а остальные выключены, я кожей чувствую твою брезгливость. Но хорошо, что ты ушел, мне с трудом удается думать адекватно в твоем присутствии, я же вижу, меня трясет то от злости, то от желания, то от всего до кучи. Я смываю рвоту струей воды и встаю под душ, все движения отдаются болью, кричит каждая мышца. Я беру первую попавшуюся щетку, надраиваю зубы, подставляя лицо под прохладную воду. Так все это... Для тебя позор держать здесь такого паршивого пэта, и ты нашел обходной вариант, чтобы сберечь лицо, а я получаю... почти свободу... с тобой... Ты, который держал меня в четырех стенах три года и контролировал каждое мое действие, теперь так уверен, что я никуда не денусь. Я тоже в этом уверен. Моя все еще недоверчивая полуулыбка - попробуй сходу утрамбовать в голове такой поворот - достается мокрой стене, последние струи воды уходят в сток, сухой воздух чересчур долго, я хватаю полотенце, наматываю на себя и иду в спальню. Стол уже накрыт, я сажусь напротив тебя, хотя предпочел бы сесть рядом. Отлично смотришься, по тебе не скажешь, что ты меня всю ночь натягивал, хоть завидуй. Мысль о еде непереносима, я беру чашку с дымящимся черным кофе и делаю обжигающий небо глоток, мне сразу становится лучше, и в голове немного проясняется, жутко хочется курить, все бы отдал за успокоительную затяжку. Да уж, о чем нам говорить, да меня в дрожь кидает каждый раз, когда ты задаешь мне вопросы, вдруг я опять скажу что-то не то и получу по полной программе... или кто-то другой. Все, что бы я ни сказал... ты либо усмехаешься, либо говоришь, что я тупой, это хуже пощечин. Как в стену долбиться... Но...
- Как часто я буду тебя видеть?
Мне не удается скрывать свое волнение, я подаюсь вперед.
Ясон
Кофе, чай, сок, - все, что угодно, на выбор. Мой разнообразно-стандартный завтрак. Столько-то обязательных витаминов, столько-то стимуляторов, белков, протеинов, углеводов. Кажется, я уже давно не чувствовал вкуса пищи, а просто выполнял инструкции по уходу за совершенной машиной. За собой.
Я слышу, как ты возишься и плещешься в ванной. Надеюсь, ты все нашел, что было приготовлено для тебя. Меня ты все еще отчаянно стесняешься. Но, наверное, т
Музыкальная тема: Flash Back
Рики
Куртка вместо подушки под голову. От бетонных стен тянет холодом. Расстояние от одного сплошного блока до другого не больше трех метров. Мое тело натянуто дрожащей от напряжения струной. Я больше не в состоянии видеть эту картину снова и снова: выстрелы на поражение, непускающие руки охраны, злорадная рожа Кириэ и многозначительно сжатые губы Катце. Я и сам думал, что я умнее, что я сумел справиться. Ни черта подобного, и близко нет.
... История Кириэ про нехватку рабочих рук для перевозки звучит гнило. Это твоя работа, Катце?...
... Почему бы тебе не сказать прямо, что это работа Ясона?...
Кириэ, маленькая образина, эта система прожует и отрыгнет тебя так же, как... но мне нет дела, в конечном итоге каждый получает, на что нарывался. Где, не вспомнить, кто-то ляпнул, что отходняк от косячной любви длится половину времени, которое двое были вместе, очень надеюсь, что это так, тогда мне отбывать срок в этой тюрьме, в которой сидят мои мозги, еще полгода, а потом, возможно, я снова смогу чувствовать кого-то, кроме воспоминаний о тебе, если...
... На что ты намекаешь своими баснями о шрамах, Катце?...
... Если ты действительно хочешь быть свободным, уезжай из Танагуры...
Заевшим эхом в ушах. Бывший фурнитур Ясона... кто бы мог подумать. Как будто все в моей жизни крутится вокруг тебя... еще до того дня... Уехать... Но как раз этого я не сделал. Ясон... Это твоя запоздалая месть? Через год? Думаешь, уничтожив мою банду, ты уничтожишь меня... Но... там нечего уничтожать... Неужели я задел тебя, блонди, так сильно, что ты нисходишь до мести? Скрип отпирающейся двери гонит эхо прочь, я спускаю замерзшие ноги на пол, все тело ноет от жесткой кровати без подобия постельного белья.
- На выход! Свободен!
Надзиратель застегивает на мне браслеты.
- Свою квартиру не покидать. Ясно? Иначе никто не поручится за твою жизнь.
- А что с остальными?
- Здесь тебе не справочное бюро. Пэт...
Сальный смешок наводит фокус на мои до сих пор смутные догадки, горячо бьет в виски. В коридоре я вижу Гая, его, наоборот, заталкивают в камеру. У меня сердце сжимается от его вида, левый глаз заплыл, бровь разбита, жуткие кровоподтеки везде, где кожу не скрывает одежда, рану на руке даже не перевязали. Все из-за меня. Я разрешил себе плыть по течению в ожидании непонятно чего, а захлебываются другие. Я просто дерьмо.
- Гай, ты в порядке?!!! Гай?
Толчок в спину.
- Шагай давай! Разговорчики!
Я захватил наживку... С такой охотой, как будто умираю голодной смертью. Какой будет твой следующий ход? Что за игру ты затеял, Ясон? Я все так же твоя игрушка. То понурое смирение, с которым я думаю об этом, заставляет меня поспешно и неловко отвернуться от Гая, старающегося взглянуть на меня через плечо. Мое лицо не тронули, берегут. Значит...
Ясон
Я не выдержал первый.
Целый год без тебя. Целый год холода, четких тактических игр в политику и репутацию. Целый год бездушных шоу и как будто потусторонних ободряющих улыбок Рауля. Он прекрасно все понимает. Особенно после того, что я сказал ему тогда в бильярдной. "Рауль, ты будешь смеяться, если я скажу, что люблю Рики?"
Год. Без тебя.
Короткие сводки Катце. Как, куда, с кем, предположительно...
Он прячет глаза, а мой взгляд итак не прочитать - привычка.
Короткие фразы, короткие дни, короткие желания.
И бесконечно длинные ночи. Без тебя.
Я не выдержал первый. Ну и пусть, пусть будет так.
Катце четко выполнил приказ. Сценарий проигран без отступлений. И ты вновь... Я увижу тебя.
Я смотрю в тонированное стекло машины. Катце за рулем. Он никогда ничего не выскажет мне. Так же, как и я ему. Он ничего не сказал даже насчет истории с Дэрилом тогда, когда его пришлось уволить. Впрочем, его делом это стало только тогда, когда Дэрил оказался за дверями Эос. Катце привычным жестом подносит к губам сигарету. Я повторяю его жест. Я закурил. Ненадолго. Пока я еду к тебе.
Керес. Мрачные изломанные улицы. Неухоженные полуразрушенные дома. Зыбкие опасные тени людей, прячущихся в подворотнях от жесткого, хоть и приглушенного света фар. Машина, конечно, принадлежит Катце. И его здесь знают. Так что опасаться нечего. Но на всякий случай...
Рики
Я отшвыриваю приемник, который сам же поставил на восемь вечера. Гребаная попса, черт, какую песню не возьми, они все о... Невозможно ничего слушать! Неужели нет других тем?! Голова раскалывается - похмелье - чертова наркота - все хуже и хуже. Я бреду в душ, включаю горячую воду, очень горячую, такую, что пар сразу наполняет кабинку, заслоняя то, что за стеклом. Я делаю воду еще горячее. Мои ступни постоянно ледяные. От стаута никакого проку и тем более удовольствия, он согревает, но только тело. Иногда мне кажется, я настолько замерз, что если кто-то толкнет меня, я рассыплюсь, заключенный в этом нетающем льду... Почему... Иногда часто постоянно я думаю, что потерять себя не такая высокая плата за твой взгляд, наблюдающий за мной, ласкающий в предвкушении. Мне все время мерещатся твои волосы, их сияющий взмах в толпе, откуда здесь, в трущобах. Почему... Мой мир распался, и я не могу собрать перемешавшиеся куски. Все, что вокруг, вроде бы есть, но ощущение, что протяни руку и пошевели воздух, - все исчезнет. Перед другими мне в этом несуществующем мире постоянно приходится вспоминать, каким я должен быть, но кого я могу обмануть. Разве что свою тень на стене. Только Гай смотрит на меня, как будто ждет, что у меня кончится непонятный паршивый период, и все встанет на свои места, черт побери, я как будто чувствую себя виноватым под его этим взглядом.
Почему... У меня нет иммунитета к психическому заболеванию с длинными светлыми волосами.
Ясон
Перед подъездом я пережидаю случайных прохожих. Тушу сигарету и выхожу. Вверх по лестнице, пешком, исправных лифтов здесь, разумеется, нет. Катце идет следом, и его шаги почти сливаются с моими, такт в такт.
Обшарпанные, изрисованные графити стены, стойкий запах кислого и режущего ноздри. Трудно определить, зато очень легко предположить, что это. И здесь живет мой Рики? Мой нежный любовник с такой гладкой кожей и невероятными глазами. Здесь? Я не желаю этого. Я сделаю все, чтобы это закончилось и больше не начиналось. Как можно быстрее. Я вполне могу себе это позволить.
Ты должен понять. Даже если...
Твоя дверь под отмычкой подается легко. Темнота поглощает меня. Даже мой верхний белый сьют растворяется в ней. Я слышу, как шумит вода в душе. Надо же, здесь работают коммуникации. Мне не надо зажигать свет, чтобы найти себе временное пристанище, ожидая, пока ты выйдешь. Кресло в самом темном углу вполне подходит. Устроившись, я киваю Катце, и он закрывает дверь.
Серый прямоугольник на полу исчезает. Щелчок двери, он уходит, я слышу хрустящий звук шагов по крошке битого мусора. Меня снова окутывает темнота.
Я остаюсь один. Ждать. Как весь этот год... жизнь проплывает у меня перед глазами. Жизнь без тебя.
Но сейчас я хочу закончить это. Я Первый Консул и в моем праве...
Я жду тебя.
Рики
Ровно год. Ты снял кольцо. Но оно осталось. Впаянное в мои мозги. Нудная головная боль. Тряхнув волосами, я натягиваю махровый халат, с трудом, кожа еще влажная, непослушными пальцами завязываю пояс, щелкаю по кнопке выключателя и иду к кровати, вытирая волосы махровым полотенцем, усталый, хотя весь день проспал.
- Давно мы не виделись, Рики.
Голос, который я хранил в себе все это время, бьющий или успокаивающий, всегда неотразимый - никогда ничто не делало меня таким слабым - сейчас в этой комнате. Я оборачиваюсь резко, как в драке, из рук полотенце падает на пол. Не потому, что мне страшно, я поражен, насколько... я готов к твоему появлению. Я понимаю все мгновенно... про себя... про тебя...
- Ясон? Что ты делаешь? Здесь?
Твой голос просачивается сквозь барабанные перепонки, лаская их бархатными нотками, вкрадчивый дурман, тянет к себе. Я отступаю назад, натыкаюсь на постель и падаю на кровать. Халат распахивается и съезжает с плеч, я не пытаюсь подхватить ткань или вернуть ее на место, знакомая истома в твоих глазах, я знаю ответ... я знаю его уже несколько дней, как только меня выпустили.
- Я пришел забрать тебя обратно, Рики.
Блонди, приехавший в Керес ради строптивого бывшего пэта. Ты рехнулся, но это так похоже на тебя, каким я тебя всегда хотел. Все вокруг вдруг становится четче, как будто с мира стерли пыль и прибавили громкость. Ты встаешь с продавленного кресла, по пути стягивая перчатки, твое колено без спешки устраивается между моими раздвинутыми ногами, вминается в незаправленную постель. У меня нет выбора. Скажи мне это - что у меня нет выбора... потому что его нет у тебя. Я вцепляюсь в твой костюм то ли чтобы оторвать тебя от себя, то ли чтобы притянуть.
- Так вот из-за чего вся эта заваруха. Что, ублюдок, решил не повторяться? Запихнуть меня в тачку и прокатить с ветерком до твоей постели уже не канает? Надо продавить меня через моих друзей? Никуда я не пойду, понял? А если ты не отпустишь их, передам подробности того, как ты любишь отдыхать, журналюгам, они будут рады такой сенсации, хочешь?
Мое неповиновение превращает тень истомы в твоих глазах в темный огонь, я просто продолжаю твою подачу, слишком часто при мне ты говорил Раулю, как надоели тебе ласкающиеся пэты Академии. Я смотрю сквозь кольцо пэта в твоих пальцах, как сквозь дуло пистолета, моя будущая боль, но мне неважно. Твое лицо приближается... или мое? Усмехнувшись нелепой угрозе, ты гладишь мое лицо, и у меня все сводит там в паху, я помню, что такое чувствовать тебя, словно не было года, тело горит, как будто между нами целых десять лет разлуки, или, наоборот, всего десять секунд, и оно еще не остыло от недавнего оргазма.
Ясон
- Рики...
Ты снова так близко, так знакомо, все в тебе... Я провожу ладонями по твоей коже, сбрасывая совсем уже ненужный халат.
А ты привык жить нормально, Рики. Даже мельчайшую частичку комфорта, что был у тебя в Эос, ты тщательно выцарапываешь из окружающего и здесь.
Твои бедра.
- Скажи это, Рики...
Я держу твое невесомое кольцо в пальцах. Невесомое, но так неотвратимо притягивающее, соединяющее нас... в одно. Неужели ты не понимаешь?... Я тебя никуда не отпущу. Ты нужен мне. Мне. Даже если я... для тебя никто.
Твой стон. Ты откидываешься на кровати, привычно раздвигая ноги. Ты уже готов. Такое чувство, что ты был готов весь этот чудовищный год. Готов к тому, что я приду и заберу тебя. И никогда больше не отпущу.
И это правда.
Я Первый Консул. Я блонди. Я могу решить любую проблему. Я дипломат.
Неужели я не смогу договориться со всем этим миром, только из-за того, что ты монгрел? Чушь. Я заставлю всех признать мое право на тебя. Методов есть масса. От бизнеса до политики. Я хочу, чтобы ты остался со мной, чтобы ты был со мной всегда. И моей власти хватит, я думаю. Да, из-за одного глупого монгрела я готов перевернуть весь это мир. Ну и что?... Ведь я люблю тебя.
- Ты мой, Рики. Как ты еще этого не понял?...
Кольцо плотно обхватывает основание твоего члена.
Рики
Сердце бешено колотится в груди, согласное на это возвращающее меня назад в клетку металлическое прикосновение. За все последние месяцы моему наполненному пустотой сердцу впервые... не больно...
- Что... что будет с ними... с Гаем?
- Я еще не решил. Могу продать его в Мидас или превратить в секс-куклу...
Твои слова заставляют меня мысленно перенести моего бывшего любовника в твои апартаменты, под твою плеть. Я вздрагиваю от знакомой ярости и непонятного чувства ревности.
- Ты ведь шутишь...
- ... Но я могу просто отпустить его.
- Чего ты хочешь от меня?
- Вернись. Сам.
В голове бродит мысль, что это первый раз, когда ты раздеваешь меня.
Возбуждение уже совсем нестерпимое, меня как закоротило, перстень с синим камнем на твоей руке, ласкающей, дергает жесткие паховые волосы, давая мне немного протрезветь. Сейчас я могу кончить от одного твоего прикосновения, от проникающего через ухо сразу в спинной мозг шепота.
- Скажи это, Рики. Чего ты хочешь?
- Тебя...
Я произношу нужную тебе фразу... и чистую правду... В полном отсутствии любых других звуков мое...
- Я хочу тебя...
Блядь, хочу так, что кинуться готов. Срастись вместе в стонущем смерче. Это похоже на предательство, настолько мне - я вдруг понимаю - поебать, с каким поводом ты пришел сюда. Ты пришел... еще заботишься дать мне какой-то повод. Блонди, ты меня переоцениваешь. Моим телом, подающимся навстречу твоему, движет другая сила, не то, что говоришь ты, говорю я, слова ничего не стоят.
- Я. Хочу. Тебя.
Хочу медленные сильные толчки внутри моего тела, длинные ласкающие пальцы на моем члене.
- Да, так гораздо лучше, Рики.
Ты начинаешь пытать мои губы своими. Я держу свое тело напряженным и заледеневшим, я не хочу показывать тебе, насколько я сдался, теперь, зная наверняка, что... весь этот год был самым изощренным жестоким наказанием, чтобы до меня дошло! Меня хватает на один тонкий укус в шею и два скользящих поцелуя в ключицу. Я хватаю твою руку, вталкивая твои пальцы глубже в себя, грязно ругаясь, заставляя тебя почти упасть вперед на меня.
- Ясон! Да что ты тянешь?!!! Сделай это со мной!
Ясон
Усмешка. Все тот же. Только... кажется, ты начинаешь понимать, что от тебя надо, что ты сам хочешь на самом деле.
Я убираю пальцы и отхожу от тебя. Мне надо раздеться. Мгновения вязкими каплями застывают на дне твоих расширенных зрачков. Я не отрываю взгляда от тебя. Ты лежишь, покорно опрокинутый на постель.
Раздвинув ноги, с прижатым к животу членом, опоясанным моим кольцом.
Ждущий... меня.
Я подхожу и, опираясь на кровать, сдвигаю тебя с края. Слегка шлепаю по ягодицам, чтобы ты сам встал в позу. Ты послушно выставляешь зад и бормочешь слова просьбы. И я слышу, что это не заученные фразы. Ты и впрямь хочешь того и так, как говоришь.
Мне трудно сдерживаться. Очень. Но все же я нахожу время на то, чтобы воспользоваться смазкой. Ты с готовностью одеваешься на мои скользкие пальцы, стараясь заполучить их как можно глубже. Изгибаясь на каждое мое движение внутри тебя. Какой ты узкий. Такое ощущение, что у тебя давно никого не было.
- Ты давно не занимался сексом?...
Ты что-то хрипишь, и я кладу руку на твой член. Ласкающе двигаю, сжимаю, тру головку...
Рики
Я послушно жду твои пальцы, кусая губы, я действительно готов кинуться на тебя. Самая сильная физическая боль - а я напробовался ее достаточно - не сравнится с угасанием без палящего свечения твоей кожи. Я думал, никогда больше воздух между нами не иссякнет до абсолютного минуса, до горячего марева, когда твои пальцы осторожно проталкиваются в меня. Ты обхватываешь мое горло, прижимая к себе.
- Ты давно не занимался сексом?
Мннн, мне хочется развернуться, намотать твои патлы на кулак и хорошенько тряхнуть твои супермозги о ближайшую стену. Да, до меня дошло, что твоя постель и есть тот единственный мир, который мне нужен, мир, в котором я остался, будучи в десятках километров от Эос. Ты гребаный дрессировщик! Правда, почему не десять лет?! Неужели моя конура не напичкана жучками и камерами?
... Я пьянющий, зазнакомившийся в пабе с хайратым громилой в клепаной коже и берцах. Я раздевающийся прямо на пороге и становящийся на колени у кровати грудью на постель. Я подающийся вперед, когда без резинки и любой подготовки бугай втискивает в меня свой член, достаточно огромный, чтобы я кончил почти сразу, кусая ткань, простанывая твое имя.
- Какой ты горячий внутри, малыш...
Я тщетно пытающийся стряхнуть с себя дышащую мне в затылок тушу, опрокидываемый на спину, уворачивающийся от целующих губ.
- Какого еще Ясона ты вспоминаешь подо мной, сученыш...
Я теряющий сознание с одного удара в челюсть, очухивающийся голым на полу, весь провонявший спермой урода и снова шепчущий твое имя...
Если ты видел все это, тебе понравилось шоу, Ясон? Зло опаляет меня изнутри, этот год... я не могу простить его тебе... но этого и не требуется... это не обязательно... пэту. Я, сжав зубы, дрожа от возбуждения и гнева, сбрасываю твою руку с себя, выворачиваюсь, ты уже не ждешь сопротивления, и мне удается.
- Ты ответь мне! Как давно у меня не было секса? Ты следил за мной? С помощью аппаратуры или твои люди? Ты...!!!
Я... не хочу, чтобы ты знал.
Ясон
Я спокойно разворачиваю тебя обратно. Ты такой хрупкий в моих руках. Я легко заставляю твое тело подчиняться мне. Захватываю твои волосы на затылке и пригибаю к постели, чтобы ты встал обратно в удобную мне позу.
Я готов, я более, чем готов. Если бы не моя выдержка...
Я резко вхожу в тебя, скользя по смазке вглубь. Такое движение вышибает из тебя дух сразу, и ты выстанываешь снова...
Я держу тебя за плечи, вжимаясь в тебя бедрами. Да, у тебя давно никого не было. И уж тем более ты отвык от меня, от моего размера. Я слегка покачиваю тебя, не давая двинуться.
- Что за чушь? Ты считаешь, я не могу отличить твой растянутый зад от нерастянутого? Или ты не знаешь разницы?...
Я усмехаюсь и чувствую, как ты обмякаешь под моими руками. Я начинаю двигаться. Сначала несильно выходя из тебя, потом увеличивая амплитуду до того, что ты просто утыкаешься в скрещенные руки, и я слышу только невнятные звуки в ритме моих ударов в тебя.
Я просовываю руку под твои бедра и захватываю твой член. И тут ты кричишь.
Ты не смог кончить и вспомнил, каково это - с кольцом на члене. А я не хочу, чтобы ты кончал раньше меня.
- Рики, успокойся. У нас долгая ночь. Куда ты торопишься?...
Я слышу, как вкладываю в мягкие слова и интонации немного иронии. Но я не собираюсь тебя отпускать больше. Никогда. И я так... соскучился по тебе. Я немного ослабляю кольцо. Ты уже просто всхлипываешь в подушку. Я ускоряю ритм. У нас действительно вся ночь впереди...
Рики
Ты за волосы тянешь мою голову вниз к матрасу, и, просунув руку мне под живот, разом вторгаешься в мое тело, грубо разжимая мои мышцы своим членом. У меня мутнеет в глазах, я почти целый год не был ни с кем, кроме тебя в своей башке, мне кажется, ты просто разорвешь меня сейчас. Я вскрикиваю, панически сжимаясь, инстинктивно пытаясь тебя оттолкнуть, но ты заламываешь мои руки за спину, методично вбивая меня в складки белья.
- Ты считаешь, я не могу отличить твой растянутый зад от нерастянутого?
Дерьмо. Мне хочется кричать, что, если ты возомнил, что я сидел и ждал тебя, пока ты соизволишь предъявить свои на меня мифические права, то ты заблуждаешься, я имел весь этот сраный город, как хотел... но это такое детское вранье. Боль, которую ты вынудил меня вспомнить, постепенно уходит, уступая место забытому наслаждению, которое я вспоминаю с жадностью. Я перестаю биться, выгибаюсь, запрокидывая голову, так быстро на самой грани, ты, почувствовав, отпускаешь мои руки. Я упираюсь ладонью в стену, чтобы ты не раздавил меня о нее, мое тело раскалено, там внутри такой жар, что, мне кажется, он не удержится во мне, взметнется красными языками наружу, сожжет меня, нас обоих, я хочу этого, но кольцо не пускает, я опять пленник металла, контролирующего мою плоть, твой пленник.
- Ясон...
Я отвык просить.
- Пожалуйста.
Недостаточно, чтобы я мог кончить, подушка становится мокрой, мой голос охрип от бесконечной мольбы. Вдруг снова начинает орать прибитый приемник, грубые электронные звуки безголосой мелодии попадают точно в твои толчки, сливаются с моими просьбами, словно я читаю молитву неизвестному богу, тебе.
Ясон
Я хватаю помеху и бросаю о стену. Я хочу слышать только твой голос.
Ты уже немного приспособился и привычно прогибаешься в пояснице, подстраиваясь.
Ты мой, Рики. Ты всегда был и будешь моим.
Огненная волна очень близка. Почти захлестывает. Юпитер, я тоже, такой же, жадный, как ты. Я ослабляю кольцо и жестко ласкаю твой член, двигаясь в тебе, вгоняя в тебя раз за разом мертвые мгновения моего одиночества. С каждым разом понимая, что мне мало, мало, мало той жизни без тебя. Только так. С тобой, в тебя. И мне не важно, совсем не важно, что ты думаешь обо мне, что говоришь. Когда ты вот так подо мной. И я знаю, что кричишь ты от удовольствия. От удовольствия быть моим.
Ты кончаешь раньше. Я продолжаю. Ты падаешь и распластываешься на кровати, не в силах больше стоять на коленях. Я не останавливаюсь. Твои ноги раскинуты, и задом ты все-таки еще пытаешься помочь мне. Я обеими руками раздвигаю твои ягодицы, сжимаю их пальцами, массирую. Я вижу, как я двигаюсь в тебя. Это заводит еще больше.
И ты почти выкрикиваешь...
Я кончаю, едва не порвав тебя судорожными оргастическими движениями.
Рики
Мои силы на пределе, я больше не могу терпеть, вместить в себя столько наслаждения, я сжимаюсь на простыне, захлебываясь стонами, цепляясь руками за ткань. Реальность отступила далеко за пределы моего тела, я перестаю его чувствовать, руки и ноги онемели, я чувствую только тебя, перерывы между ударами сбесившегося пульса уже совершенно неразличимы, как все вокруг, меня обступает пульсирующая темнота, все мое существо растворилось в сильных ударах внутри, в раздирающих меня пальцах снаружи, в твоем прерывистом дыхании, своего мне давно не хватает, я не уверен, что смог, как мольбу, прокричать твое имя...
- Ясон!
... в ушах застыл странный глухой звон, на другие слова я не способен. Твое тело расплющивает мое о матрас, я задыхаюсь под тобой, сотрясающемся в оргазме, я хотел бы увидеть твое лицо сейчас, оно не может быть, как обычно даже в моменты экстаза, спокойным, лишь прикрытые глаза, тебя колотит, но ты держишь меня втиснутым в постель, и все равно я бы сейчас не смог сфокусировать взгляд, время рухнуло в черноту под веками. Твое дыхание на моей шее, такое же хриплое и рваное, как мое, ты выходишь из меня, все мутнеет снова, и я дергаюсь в последней судороге. Мы лежим так, тесно друг к другу, пока влажной остывшей кожей я не начинаю ощущать холод комнаты. Я тяну на себя простыню, чтобы укрыться, и ты разворачиваешь меня лицом к себе, целуя в уголок рта.
- Завтра я отпущу его. Ты сможешь попрощаться со своим Гаем.
С моим? Вот уж чего нет. Нет! Издеваешься? Что я скажу ему? Прости, Гай, ко мне тут вернулся мой прежний работодатель, я работал у него задницей, и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Мне будет легче, если Гай ничего не будет знать ни о моем прошлом ни, тем более, о моем будущем. Гай, он бы стал презирать меня и вместе с тем все, что было между нами когда-то. Я не хочу отравлять его жизнь своим безумием. Твердая корка не покидавшего меня месяцами льда растаяла в слезы на моих ресницах, я тру глаза кулаком, снова совершенно обнаженный, раздетый твоим взглядом до самой своей сути. Твой... твой пэт... Ненавижу... люблю... ненавижу... тебя.
- Будь ты проклят... Ясон...
Ясон
Я улыбаюсь, глядя, как ты смахиваешь слезы с ресниц. Как ты проклинаешь меня. Как будто ты обиженный партнер, а не пэт.
А ведь ты давно стал для меня много большим, чем пэт. Ты и почти не успел им побыть, странно взяв мои чувства, заглянув в самое мое сердце. Ты не пэт, Рики. Когда это будет возможно, я скажу тебе об этом. А сейчас...
- Сколько угодно, Рики.
Я улыбаюсь, приподнимая твое лицо за подбородок. Склоняясь над тобой и вжимая тебя снова в постель.
- Сколько угодно...
Коленом я раздвигаю твои ноги, ты почти вывернулся от меня, когда переворачивался. Я целую твои губы, скулы, плечи, впадины ключиц, грудь. Сжимаю тебя в объятьях. Слушаю звук твоего сердца, так близко, рядом, снова.
- Гай получит свободу, а я - тебя. Я хочу, чтобы ты был только моим. И мне плевать, как я это сделаю.
Я заставляю тебя застонать и выгнуться. Твое тело говорит много больше и гораздо правдивее, чем ты сам. Я жадно и даже немного грубо ласкаю тебя ладонями, губами, всем своим телом. Я готов просто впитать тебя кожей. Как же давно я не мог прикоснуться к тебе. Блонди может получить все. И только мальчишка-монгрел недоступен ему. Мне.
Какая глупость. Я возьму все, что захочу. Ты будешь моим. Всегда.
- Когда попрощаешься с Гаем, возвращайся. Ты помнишь, куда. Тебя пропустят. Я же говорил. Твой контракт бессрочный.
И я, улыбаясь, заглядываю тебе в глаза, недоуменно распахнутые. Касаюсь твоих губ...
- Ты мой, Рики. Ты всегда будешь моим. Я так хочу.
Рики
Я не в состоянии бороться с неправильным по всем законам - гласным и негласным - чувством облегчения, которое в меня вселяют твои угрозы. Защищаясь от твоих сладко сочащихся в рот поцелуев, я закрываю лицо перекрещенными руками. Если ты прямо сейчас не встанешь и не закроешь за собой дверь, если ты силой оторвешь мои руки от лица... Я вцеплюсь в тебя мертвой хваткой.
- Сейчас. Уходи.
Это будет уже слишком.... дать тебе понять, насколько удался твой лабораторный опыт! Проверка на прочность... Проверка на слабость... Я не хочу, чтобы ты видел, как тонкими ошметками с меня сползает последний слой гордости, происходит мое окончательное превращение. С каждым твоим прикосновением я подхожу все ближе к черте и все больше не хочу ничего другого, кроме ощущения твоих рук на моей коже, всего другого почти уже нет, осталась малость.
- Уходи!
Отчаянным криком.
Как же я не хочу отпускать тяжесть твоего тела.
- До... завтра...
Шепотом сквозь зубы.
Но я не могу простить тебе этот выматывающий год.
Твоя рука соскальзывает с моей талии, и мне стоит неимоверного труда не потянуться за ее удаляющимся теплом. Да когда уже перестанут течь эти долбаные сволочные слезы?!
Ясон
Я усмехаюсь и отпускаю тебя, на прощанье жестко проведя рукой по твоему паху. Там снова мое кольцо. И ты не сможешь кончить даже, если будешь мастурбировать всю ночь. Без меня не сможешь. Ты придешь ко мне сам. Придешь, оставив свое прошлое, понимая, что твое место рядом со мной, на моих коленях, в моей постели, у моих ног. И ты согласишься с этим. Сам. Я уже решил для себя. Мне все равно, что ты говоришь. Я знаю, что есть на самом деле. И даже если это не так, ничто не помешает мне получить то, что я хочу, от этого заблуждения. Тебя.
Я еще несколько минут лежу рядом, опираясь на локоть и любуясь тобой, предвкушая. Потом провожу пальцами по твоим дрожащим рукам и встаю. Резко и быстро. Одежда, небрежно брошенная на кресло, вновь укрывает меня. Я иду к двери и бросаю тебе, берясь за ручку.
- Завтра. Я буду ждать.
И ухожу. Не оборачиваясь. Я знаю, какие у тебя сейчас глаза. Я чувствую спиной каждое твое движение. Мне не надо оборачиваться.
В машине меня ждет Катце. Я усаживаюсь на заднее сиденье, и мы не смотрим в глаза друг другу, потому что я отворачиваюсь и закуриваю. Машина трогается с места. Мы не разговариваем. Он просто выполняет свою работу. Эксклюзивный фурнитур всегда останется верен хозяину. Катце мой фурнитур, и ему невозможно стать бывшим, он мне еще нужен.
Например, в наших отношениях с тобой он просто бесценен.
Я еду в Эос. Завтра туда придешь ты.
Рики
Подвинув день, вечер заполняет комнату, я лежу уже почти в полной темноте. В притаившейся тишине. Дверь плотно закрыта, нет смысла прощаться... с этим местом. Мне просто нужно убедиться, чтобы забыть и больше не вспоминать. Я не понимаю, как мог прожить... смог выжить... Вынести все это огромное пространство, наполненное чужими лицами, чужими движениями, чужими словами. Не твоими. Чувствуешь ли ты хотя бы долю того же? Ты, который с самого начала установил срок. Ты вымерял его линейкой или взвесил на весах? В любом случае, ты ошибся в расчетах. На целых двенадцать месяцев, выдранных из меня, как пустые страницы.
... Гай получит свободу, а я - тебя...
Как будто Гай когда-нибудь стоял между нами. Мое тело само прогибается в пояснице, ягодицы сжимаются, я чувствую твои руки, своими пальцами я подхватываю их фантомное движение по ширинке моих джинсов и замираю. Шаги на лестнице, как всегда, поспешные, то и дело через ступеньку, я бы предпочел, чтобы они были тяжелыми, готовыми к тому, что дверь не откроется. Звонок не работает, кулаки сотрясают старый пластик, снова и снова, так долго, как будто тот, кто в коридоре, не может поверить, что никого нет. Я лежу, не двигаясь, машинально отсчитывая удары, не чувствую ничего, кроме нетерпения, граничащего с раздражением. Последний отрывистый удар особенно сильный, со злостью досады. И шаги бегут вниз, извлекая обиженные стоны из задеваемых на ходу хлипких перил. Я встаю с постели и подхожу к единственному окну, прячась, как вор, в собственной квартире. Я вижу, как трясутся руки Гая, когда он пытается прикурить, как сигарета падает в лужу, он бросает задумчивый взгляд на меня, невидимого, достает новую, огонек зажигалки мелькает между сложенных ладоней, сейчас он откинет прядь, выпавшую из жестко скованных, чтобы не путались, загнанных в хвост волос, и проведет рукой по лицу, пытаясь смахнуть разочарование. Так и случается, наконец, он уходит, ссутулившись, не избегая воды. Я знаю его, но нам теперь не нужно знать друг друга. Я представляю опасность и...
Накинув куртку, я выскальзываю под морось, освобожденный от ожидания.
Ясон
День тянется, как обычно. Но он именно тянется, а не наполнен отрывочными, строго дозированными логикой поступками. Когда я улыбнулся на заседании, никто не заметил, кроме Рауля. Он нахмурился и сделал вид, что не видит. Как будто я не знаю, что он уже в курсе.
Я решаю дела механически, за долгое время приучившись делать и думать сразу несколько вещей. Разбираясь с договорами, я представлял твои глаза, когда ты придешь. Высказываясь на совещаниях, я вспоминал твою кожу под моими пальцами.
Я решал неотложные дела и думал, как я хочу, чтобы было дальше. Конечно, я не смогу оставить тебя в Эос надолго. Месяц - не больше. Пэт-перестарок - это бред и лишнее привлечение внимания. Нам этого не нужно. Значит, необходимо сказать Катце, чтобы он подыскал тебе квартиру и работу. Жилье поближе, а работу - попроще. Я не хочу, чтобы ты выматывался за день и был ни на что не способен ночью.
Хотя у меня, конечно, есть методы, но я хочу, чтобы ты как можно дольше был со мной. Во всяком случае, пока я не найду лазейку, чтобы... Пэт на содержании за особые заслуги, - это вполне реально, прецеденты были.
"Ясон?"
Я выныриваю из своих мыслей. Это, конечно, Рауль. Господин Советник интересуется, когда я поеду на вечерний посольский прием. И с кем. Конечно же, с тобой, мой дорогой друг. Я изображаю холодную внимательность. Он предлагает партию в шахматы. Прекрасно.
На прием мы приходим, разумеется, вместе. Даже то, что я не желаю внимать его советам и предупреждениям, даже то, что я чуть ли не нагрубил ему своим резким и ехидным ответом, ничто не смогло удержать его от возможности быть со мной в любом случае. Он только стал еще более печальным и замкнутым. Я знаю, он всегда будет вести себя, как и положено моему партнеру. И только приказ Юпитер...
Он беспокоится за меня.
А я просто жду тебя. И Рауль это знает.
"Ты сегодня прекрасно выглядишь, Ясон".
Его грустный голос и взгляд и улыбка.
"Спасибо".
Будь осторожен, говорят его глаза. Я улыбаюсь. Я отлично знаю, что делаю.
Я жду тебя.
Рики
Яркие огни и шальные звуки гудящего города, металлического муравейника, остаются за спиной.
- Код замка подтвержден. Сверка сетчатки, пожалуйста. Номер пэта Z107M подтвержден.
Эти высокие потолки и облицованные мрамором стены - снова - давят на меня, и мне едва удается держаться прямо. Пэт старше двадцати да еще монгрел. Я живой раритет в Эос. Но я пришел не сюда, я пришел к тебе.
- Почему? Почему, Ясон?
Скоростной лифт бесшумно везет меня на самый верхний этаж. Один и тот же вопрос срывается с моих губ. Опираясь ладонями о перегородку, я рассеянно бросаю взгляд вниз с балкона, он разбивается о землю, ветер ерошит мои волосы, мы снова с ним разминулись. С жутким - раньше я бы подумал так - спокойствием я вспоминаю, сколько моей боли оставлено здесь. Боли, к которой я возвращаюсь, убегая от боли твоего отсутствия.
... Сколько еще ты намерен упрямиться, Рики? Я говорил тебе, если ты не перестанешь, я найду более веский довод...
Ты нашел его - мое собственное желание, точно в цель убивающее последние остатки гордости. Невозможно понять, хорошо мне или плохо - чувствовать в себе эту смерть - хорошо и плохо слишком похожи сейчас. Я точно знаю одно - за весь этот год мне впервые хочется дышать. Как и тогда, за пределами этих комнат весна, все времена года на одно лицо в этом городе, раньше мне так казалось, сегодня мой пульс совпадает с пульсом пробуждения. Последняя сигарета, окурок падает вниз, разбрызгивая мелкие красные точки. Вчера твои губы были горького вкуса табака, я сначала перепутал его со своим. Блонди с их культом здорового до стерильности тела и сигареты - нулевая вероятность. Я невольно улыбаюсь - ты точно рехнулся - и дергаюсь в приступе тихой ярости. Если все это дерьмо с воздержанием довело тебя до никотиновой зависимости, какого хера было так стараться?! Твои шаги я тоже узнаю безошибочно, неторопливые и четкие, ты всегда получаешь, что хочешь. Я специально не оглядываюсь, вызывающе безучастный, придется тебе сделать лишнее усилие. Ты вынуждаешь меня повернуться и прижимаешь к себе, совсем легко, так, что я могу отстраниться, словно начатая тобой игра еще не совсем закончена.
- Ты здесь...
А ты сомневался? Мне хочется усмехнуться, моя усмешка - точная копия твоей.
- ... И, думаю, теперь никуда не уйдешь.
Я не отстраняюсь, чувствуя тебя всем своим телом, не смотря на то, что ты зачем-то сохраняешь между нами расстояние в несколько мучительных сантиметров.
- А куда мне идти? В бар? Не думай, вечер только начался, я еще успеваю.
Мне страшно хочется прижаться к тебе, смять эту нелепую дистанцию одним простым движением чуть вперед, но я остаюсь неподвижным.
- Все равно, что думают другие, все равно, что думаешь ты, Рики.
Твои слова отражаются на моем лице, искажая его, сжимают мои зубы. Почему меня задевает... Почему мне не все равно... Мы были бы квиты! Если бы на меня свалилась внезапная глухота...
Ясон
Я оставляю прием сразу же, как только мне докладывают о твоем прибытии. Ничего нарушающего этикет я не позволил себе, хотя федералы были, конечно, не очень довольны. Ничего, у нас еще будет время договориться. А сейчас думайте, господа. Пока я занят не вами.
Я сдерживаю себя, чтобы не слишком вызывающе торопиться. Взгляд Рауля, горький и поддерживающий одновременно. Да, я тороплюсь к своему пэту. К своему Рики, которого не видел... Год.
Лифт, холл, дверь, балкон... Ты.
Мне хочется смять тебя. Вжать в себя, чтобы до конца осознать, что ты здесь, ты вернулся. Но я, конечно же, не делаю этого.
Ты так нарочито сдержан. Копируешь мою усмешку.
Я вдыхаю запах твоих волос, твой запах, даже сквозь кошмарные кересские примеси я чувствую именно тебя.
- Мой Рики.
Я поднимаю твое лицо за подбородок, сам ты никогда, почти никогда не запрокидываешь голову, чтобы взглянуть мне в глаза, и касаюсь твоих губ. Я ждал этого всю ночь и целый день. И целый год...
Я осторожно прижимаю к себе твое тело, но ты не двигаешься даже на полшага.
Пусть. Я же уже решил. Пусть будет даже так.
- Как там твой Гай? Ты хорошо попрощался с ним?...
Рики
Меня тянет к тебе с такой силой, как будто между нами короткие эластичные веревки, где бы я ни был, их притяжение не отпускает, я не могу без тебя, что бы ты ни делал, лишь бы потом ты обнимал меня и повторял, что я твой и, значит, ты - мой.
- Как там твой Гай? Ты хорошо попрощался с ним?
Проклятые сантиметры между нами как будто растягиваются. Хорошо? Что ты вкладываешь в эти слова? Хорошо потрахались напоследок? Хорошо посидели на дорожку? Хорошо поплакали на плечах друг друга?
- Ты думаешь, весь этот год я только и делал, что вел разговоры с Гаем о том, какое замечательное место Эос? И при первой возможности бросился делиться с ним новостью, что я снова твой пэт? Хочешь меня рассмешить? Или что?
Ткань куртки не мешает мне чувствовать, как твои пальцы все сильнее и сильнее сжимают мою правую руку ниже локтя. Ты все так же ревнуешь меня к моему прошлому? Да лучше бы ты следил за мной, тогда бы ты знал, по крайней мере, что за бред ты несешь! Может, Гай по-прежнему мой, - так оно и есть, его бесконечные взгляды украдкой и в лоб, и мои всегда в сторону, - я ничего не делал для этого.
- Мы не виделись. Он не в курсе, где я, и, надеюсь, так и останется.
Я давлю осколки своей ярости ударами зашкаливающего пульса. Я вернулся, чтобы быть с тобой столько, сколько будет длиться твое "всегда", и не хочу транжирить время - я не знаю, сколько его у меня - на не имеющее смысла вранье. Может быть, тебе и все равно, что я говорю, даже если я говорю правду. Я не хочу больше изворачиваться и противоречить тому, что рвется из моего сердца.
- Гай здесь ни при чем. Я прошу тебя, не трогай его больше.
Мое сердце изувечено голодом, я пришел потому, что ты позвал, из-за себя, не из-за кого-то другого. Мне не дотянуться до тебя, ты на голову выше, моя левая рука свободна, я зарываюсь в твои волосы, пригибая тебя к себе, мое сердце взлетает вверх к твоему поцелую, прямо сейчас я не собираюсь спрашивать у тебя позволения, чтобы моя рука скользила по твоей спине, плечам, груди, сминая безукоризненные складки твоего сьюта, дергая хитрые ускользающие застежки, я заплатил достаточно за эту возможность.
Ясон
Не трогать твоего Гая? Ты так о нем беспокоишься?... Я подумаю.
Долгий поцелуй. Сминать твои губы, слушая, как заходится в бешеном ритме твое сердце. Ты скучал?...
- Я хочу показать тебе одну... вещь. Так, на всякий случай.
Я отстраняю тебя от себя и разворачиваю, придерживая за плечо, не отпуская.
Твои пальцы немедленно ложатся на мою руку. Ты как будто заранее закрываешься от всего, что сейчас может появиться в дверях балкона. Я нажимаю вызов на наручном комме. И в дверь входит... Кириэ. Ухоженный, в щеголеватом костюме пэта. Глаза опущены, босыми ногами он легко выступает к нам. Поводок в руках фурнитура, идущего следом. Он подходят, и ты отшатываешься, прижимаясь ко мне спиной. Кириэ опускается на колени у твоих ног, склоняется в поклоне.
- Нравится? Это его награда за то, что он сделал. Он же хотел жить в Эос...
Я щелкаю пальцами, и Кириэ преданно поднимает глаза на нас. Его взгляд абсолютно спокоен до бессмысленности. Разноцветные влажные глаза безупречно накрашены. Губы чуть приоткрываются, как и положено послушному рабу.
- Это секс-долл. Ему промыли мозги и поставили нужные программы. Хочешь сделать с ним что-нибудь еще?... Или я пристрою его по своему усмотрению.
Я ласкающе глажу твое плечо. И отвечаю на твой молчаливый вопрос.
- Да, и Гай мог бы стать таким...
Я знаю, что в моем голосе сейчас звучит неприкрытая угроза. Я хочу знать твою реакцию.
Рики
Ты перехватываешь мою руку, с легкостью отцепляя от себя, я чуть ли не рычу от разочарования, мое тело дрожит от возбуждения, которое ты неизвестно зачем не подпускаешь к себе.
- Я хочу показать тебе одну вещь. Так, на всякий случай.
Безошибочно я распознаю в твоем голосе стальные ноты предупреждения и стискиваю твои запястья, предчувствуя, что вещь, которую ты намерен показать, мне вряд ли понравится.
- О чем ты? Что это? Зачем?
Ты не отвечаешь и не даешь мне обернуться, заставляя смотреть в ожидании на полупрозрачную дверь, мое дыхание становится затрудненным, кислород с трудом прокладывает себе дорогу в легкие, проходит пара равных двум вечностям минут, и двери раскрываются перед Кириэ. Он двигается плавно, как будто его тело плывет в воздухе, как в воде. Щедро накрашенные глаза наполнены сладким туманом, в котором растворились вся его мальчишеская спесь и угловатая дерзость, делавшие его таким раздражающе похожим на меня прежнего. Бесследно все исчезло, стерто.
- Это секс-долл. Ему промыли мозги и поставили нужные программы. Хочешь сделать с ним что-нибудь еще? Или я пристрою его по своему усмотрению.
Это самое жуткое из всего, что только можно было придумать, я должен испытывать жалость, но меня заполняет другое чувство. Страх, раскручивающийся противным холодом в животе. Твои пальцы проникают под мою куртку и ласково мнут мои плечи, как будто давая почувствовать разницу между тем, каково быть твоей вещью добровольно и только по твоей воле.
- Да, и Гай мог бы стать таким.
Гай в качестве раскрашенной безмозглой куклы для сования члена здесь?! До меня только сейчас доходит, что для тебя мой бывший партнер - не просто повод, вся темная глубина твоей собственнической ревности, и я больше не уверен, что мое подчинение - достаточный щит. Ты, видимо, делаешь какой-то знак, потому что существо, которое раньше было Кириэ, вдруг обвивается вокруг меня всем телом, я пытаюсь оттолкнуть худое гибкое тело, и существо недоуменно смотрит и снова гладит мои руки, розовый язычок облизывает обиженно поджатые губы. Оно тянется выше и проводит языком по моей щеке, я шарахаюсь назад и стряхиваю с себя тонкие руки, как будто имею дело с гадким двуногим насекомым.
- Так это... демонстрационная версия, да? Намекаешь на то, что меня ждет, если...?
Я поворачиваюсь к тебе, смотрящему со всегдашней усмешкой. Со мной ты не сделаешь этого. Иначе сделал бы уже давно. Тебе нужна моя реакция. Так. Ведь так? Ты молчишь.
... Я хочу, чтобы ты был только моим. И мне плевать, как я это сделаю...
Я не выдерживаю.
- Не надо... Ясон... я... я...
Я заглядываю в твои глаза, как только что это делал Кириэ, но я в своем уме.
- Если я буду вот этим... мне будет все равно, к кому прикасаться, кто прикасается ко мне... я не хочу так... я хочу быть с тобой... понимать... что я с тобой... если ты будешь выбивать из меня крики... все равно...
Я вцепляюсь в тебя.
- Почему ты вечно меня заставляешь?!!! Почему ты просто не пришел тогда! И не оставил меня себе?!!! Почему ты постоянно не даешь мне сказать, что я люблю тебя?!!! Почему?!!!
Я бью кулаками в твою грудь, мне по херу до всех вокруг. До застывшего в полупоклоне фурнитура. И куклы с вставными желаниями - рядом.
- Почему?
Целый год... год... и все это время ты... ты скотина...
- Как только у тебя получается быть таким непроходимым... блонди!
Ясон
Я несколько ошарашен твоим взрывом эмоций, словами, действиями. Наверное, это действительно для тебя хороший урок.
Я приказываю фурнитуру увести игрушку. И как только они удаляются, обнимаю тебя. Просто забираю в свои объятия и стою, пока тебя не перестает трясти, и ты начинаешь просто плакать, вжимаясь в меня всем телом.
- Я не хотел тебя так пугать.
Я начинаю гладить тебя по спине, самый лучший успокаивающий жест для тебя.
- Пойдем.
Я беру тебя за руку и увожу с балкона. Ты идешь, как будто во сне, и все время стараешься быть ближе ко мне, как будто ищешь защиты. От меня же?... Забавно. Я кладу руку тебе на плечо.
Знакомая дверь. Спальня. Я не хочу отдавать тебя фурнитурам, это будет завтра, а сейчас...
Мягкий золотисто-кофейный полумрак. Ослепительно-белое пятно кровати. И тишина, нарушаемая только твоим взволнованным дыханием.
Я поворачиваю тебя к себе и наконец-то обнимаю так, как мне хочется, целую так, как уже давно просят твои и мои губы. Стягиваю с твоих плеч куртку.
- Рики... я никогда не хотел сделать из тебя секс-долл. Мне нужен ты и только ты. Такой покорный и нежный, каким ты можешь быть. Зачем мне глупая игрушка?...
Я наконец могу разжать руки и, подталкивая тебя к кровати, начинаю раздеваться.
- Это год был хорошим испытанием, не так ли?...
Я, уже обнаженный, иду в ванную.
- Я жду тебя...
Рики
Испытание удалось на славу, особенно завершающий этап с выставкой кукол... Что... что это было? Я словно провалился в другое измерение, где я, как на ладони, и все, что я чувствую, видно через просвечивающую кожу. Я не привык выражать свои чувства словами, их было так много только что. Ты услышал, или тебе действительно плевать, что я думаю, пока мои губы подчиняются твоим поцелуям? Я здесь меньше получаса, и у меня уже начинается удушье, я жадно ловлю воздух ртом, но не способен вдохнуть полной грудью, мне нужно заново привыкнуть. Через голову я стягиваю с себя свитер с длинными чуть ли не до костяшек рукавами, закрывающими меня от лишних вопросов, что за тонкие шрамы вкруговую перечеркивают мои запястья. Я расшнуровываю ботинки, отпихиваю их ногой в сторону, расстегиваю ремень на джинсах и стаскиваю их вместе с бельем, снова моей одеждой будет этот душный воздух и... твои ласки и... но... На взводе от того, что через несколько шагов я окажусь в твоих руках, я иду к тебе, мне тоже плевать, я сумею не думать... Я стараюсь не смотреть на торчащие из глянцевой стены штыри и кольца, на которых ты распинал меня, взгляд сам возвращается к ним, как намагниченный, и я прижимаюсь к тебе под струями воды, уткнувшись лицом в твое плечо, чтобы ничего не видеть и только чувствовать твою близость.
Ясон
Ты встаешь со мной под душ и сразу прижимаешься всем телом, как будто решил что-то для себя.
И ведь я знаю, что решил, ты только что это сказал, выкрикнул мне в лицо. Но я... не могу поверить.
Я дотягиваюсь до ниши с управлением. Шампунь льется мне в ладони, и я с каким-то странным, неведомым мне до сих пор чувством помогаю тебе вернуть свой приличный, привычный мне вид. Ты отталкиваешь мои руки, бормоча про свою самостоятельность. Тогда я отодвигаюсь и просто гляжу на тебя. Как ты двигаешься, как гладишь себя, как улыбаешься, замечая, что я смотрю на тебя. Горячий воздух высушивает капельки воды на коже и едва успевает подсушить волосы, когда я встречаюсь с тобой глазами и понимаю. Ни ты, ни я сейчас не способны терпеть ни минуты. Я надвигаюсь на тебя, развернув лицом к стене, раздвигаю твои ноги, ты хватаешься за висящие цепочки и кольца.
Пальцами в тебя. Ты сухой, ты узкий.
Я не хочу тебя калечить. Я подхватываю какой-то крем с полки и, окунув туда пальцы, ввожу их в тебя, до конца. Ты что-то выстанываешь и выгибаешься, раскрываясь. Я вынимаю из тебя пальцы и, приставив свой член к едва растянутому твоему заду, резко вхожу. По максимуму. Ты вскрикиваешь и напрягаешься. Дрожишь. Я подхватываю тебя под грудь и тяну на себя. Ты медленно впускаешь меня дальше, одеваясь глубже. Я замираю на мгновение, шепотом тебе в ухо.
- Ты можешь сказать мне все, что угодно. Или не сказать...
Я начинаю двигаться в тебе.
- Ты просто мой, Рики. Я люблю тебя.
Рики
Выйдя из-под воды, оперевшись спиной на гладкую стену, я тру себя по груди, по бедрам, твой пристальный взгляд превращает эти обычные действия в эротическое представление, и мои движения становятся более плавными и медленными, для тебя одного. Когда моя рука ложится на член, твоя присоединяется к ней, и я прикрываю глаза, оказываясь в горячем тумане, не потому, что меня окружают звуки льющейся и бьющей по мелким квадратам мозаики теплой воды. В своих мыслях я уже кричу в голос, припечатанный к этой стене твоим телом, и настоящий стон слетает с моих губ. Но я знаю, что ты начнешь не раньше, чем я буду скрипеть от чистоты и бесполезно бросаться в тебя сверлящими взглядами, даже призывными бесполезно, меня сейчас разорвет, если ты правда не вожмешь меня в эту чертову стену. Сухой воздух вылизывает капли воды на моем теле, треплет твои волосы, сколько еще это будет продолжаться, черт, мой член изнемогает от твоего бездействия, я подаюсь тебе навстречу взглядом, мое тело и без того зажато в твоих руках. И ты вдруг наваливаешься на меня, грубо, точно как в моем видении, разворачиваешь, звуки падающих на пол тюбиков, твои скользкие пальцы втискиваются в мой зад.
- Ясон. Не могу больше... Трахни меня. Засади мне. Чеееерт.
Момент секса, когда ты входишь в меня, самый острый и одуряющий. Весь мир стремительно откатывается назад, долгий стон переходит в невразумительные полувсхлипы, я теряю себя в каждом твоем движении, снова и снова - до конца.
- Ты можешь сказать мне все, что угодно. Или не сказать. Ты просто мой, Рики. Я люблю тебя.
Твой шепот доносится до меня как будто из другого мира. Проглатывая слова, задыхаясь уже от наслаждения, я простанываю в стену перед собой.
- Я никуда больше не уйду. Тебе от меня не избавиться, блонди... чертов...
Ясон
Я усмехаюсь твоим словам, смешанным со стоном. И вжимаюсь в тебя, еще сильнее двигаясь в тебе, одержимый тобой, твоим телом, твоей страстью. Ты начинаешь вскрикивать в такт и закусываешь губы, чтобы не кричать. Но я заставляю тебя выгнуться и чуть ли не повиснуть на цепных петлях и кольцах. Твой лоб упирается в подставленное тобой предплечье руки.
Я просовываю руку тебе в пах и сжимаю твой член. Он уже давно готов взорваться, но кольцо не дает ему это сделать, я тоже. Я просто скользяще ласкаю его вверх и вниз, задевая набухшую растертую головку. Ты не депилирован, и твои волосы щекочут мою кожу. Ты бьешься подо мной, как пойманный зверек, но требуешь больше, еще больше... Я слегка ослабляю кольцо... еще... Я, уже не разбирая, вжимаю тебя в стену полностью... Не понимаю, как ты держишься в этой позе. Рука ласкает твой член, твой зад должен быть уже разворочен от столь долгого воздержания и прервавшего его жесткого секса. Я очень надеюсь, что нет крови.
Твои ноги не выдерживают и подламываются. Я успеваю подхватить тебя за талию и не дать прерваться процессу. Ты снова цепляешься за цепи и почти рыдаешь... Точнее, слезы у тебя давно, а сейчас ты прерывающимся голосом просишь...
Рики
Я буду глухим, чтобы не слышать твоих слов. Я буду слепым, чтобы не видеть, где нахожусь. Я буду потерявшим память, чтобы она не болела. Мне не нужны слух, зрение и разум, чтобы чувствовать тебя. В моей голове я слышу твой голос постоянно, твое лицо всегда за моими закрытыми веками, я знаю, что я твой, - этого достаточно. Если бы эти стены сейчас пошли трещинами и начали рушиться, я бы вцепился в тебя так, что тебе бы пришлось сломать все мои кости, чтобы оторвать.
- Разреши мне... Дай мне кончить... Ясон... Я... или я подохну... Ясон...
Я уже не в состоянии ровно подаваться назад и останавливаюсь, давая твоим толчкам сотрясать мое тело дикими жестокими ударами, изо всех сил сжимая твой член внутри себя. Вода течет с моих волос... или пот со лба... или слезы из глаз. Мои мышцы не выдерживают запредельного градуса кипящей во мне одержимости, ноги снова подкашиваются, руки трясутся так сильно, что я с бессильным стоном выпускаю цепи и повисаю на твоих руках, поддерживающих меня под животом. Мягкое движение вниз, и мои колени и локти касаются прохладного пола. Ты подтягиваешь меня вплотную на себя, мне все равно, что пополам с наслаждением - боль. Это боль, чтобы не было больно.
- Не отпускай меня... не отпускай...
Это слезы. Недостаточно! Слуха и зрения и всего меня мало! Чтобы получить столько, сколько я хочу! Тебя! Я... не владею собой... ты владеешь мной... ты... не смотря ни на что... и я больше не хочу с этим бороться... Твоя рука стискивает мой член, и темная ночь накрывает сознание...
Ясон
Я ослабляю кольцо, и ты кончаешь. С пронзительным стоном, криком. Я позволил тебе сползти, упасть на четвереньки. Узкий зад, во время оргазма еще более узкий, даже такой растянутый, как сейчас. Я вхожу до конца и замираю, меня выгибает уже мой, идущий за твоим оргазм. Пальцы вцепляются в твои бедра.
Наслаждение оглушающе затопляет разум. Стон? Шепот?
- Рики...
Мгновения, секунды пролетают мимо моего сознания. Только ты под моими руками. Только твоя живая плоть и тепло. Я уже так давно не был живым. Я не отпущу тебя. Я придумаю что угодно.
Я выхожу из тебя и, не поднимаясь, притягиваю ближе, почти себе на колени. Обнимаю, прижимая твою голову к груди. Ты такой хрупкий. Меня всегда это поражало в тебе. Твоя несгибаемость, граничащая с упрямством, и твоя нежная хрупкость.
- Я никуда не отпущу тебя, Рики. Ты мой. Ты ведь и сам теперь понял это, да?...
Я улыбаюсь, спокойно, уверенно. Ты поднимаешь голову, и я заглядываю в твои глаза. В них столько всего...
- Катце подыщет тебе квартиру и работу. А пока ты будешь у меня здесь. Я не хотел бы, чтобы ты жил в гареме. Нам нельзя привлекать излишнего внимания, хотя все и так все знают. Но не стоит дразнить публику.
Как мне хочется говорить с тобой. Слышать твои ответы, твой смех и плач, твой голос. Мой Рики...
Я усмехаюсь, проводя ладонью по твоему телу, влажная кожа, скользкие бедра.
- Нам опять придется постоять под душем.
Я поднимаю тебя на ноги.
Рики
Все тело приятно ломит от испытанного сумасшедшего наслаждения, мозаика перед глазами расплывается бесформенными цветовыми пятнами, ты тянешь меня к себе, мои руки безвольно повисают вдоль тела, рот приоткрыт после последнего хриплого вскрика, в паху теплая приятная расслабленность. Ты гладишь мои волосы, перебираешь влажные пряди, убираешь с моего лба мокрую челку, если бы это блаженное состояние могло длиться бесконечно.
- Я никуда не отпущу тебя, Рики. Ты мой. Ты ведь и сам теперь понял это, да? Катце подыщет тебе квартиру и работу. А пока ты будешь у меня здесь.
Твои слова повергают меня в смятение, это не может происходить на самом деле, снова какая-то твоя шутка, новый тест, чтобы посмотреть, как я среагирую, зачем ты это делаешь, я не настолько дурак, чтобы поверить. Я смотрю на тебя и вижу твою обычную усмешку, бессознательно сжимаюсь и стискиваю руки, уходя в молчание...
- Ты боишься меня?
Вдруг твой точный - сквозь шум воды - вопрос. Я вздрагиваю и сглатываю слюну, которой нет, горло пересохло. Твои пальцы напрягаются на моих плечах. Меня хватает на один короткий кивок, и я отворачиваюсь.
- Почему, Рики?
Если бы ты не держал меня за плечи, вынуждая стоять, я бы сполз вниз под косую струю душа. Я так хочу, чтобы все, что ты сказал, так и было, и чтобы между нами не стояла толстая невидимая стена из моего страха.
- Поэтому.
Мои пальцы оборачиваются вокруг белых шрамов поперек синих вен на моих запястьях.
- Поэтому.
Я касаюсь своего члена с контролирующим мое удовольствие и боль кольцом.
- Поэтому.
Мой член снова напрягается под моей рукой, упираясь в твое бедро.
- Ты... как будто убил меня... В тот день в том мотеле... Когда ты рядом, я оживаю, а все остальное время - я мертвец. Весь этот год я был ходячим трупом. Поэтому.
Ясон
Я тоже. Мне так хочется сказать: я тоже. Но вместо этого я просто прижимаю тебя ближе. Я сделал так, как сделал. И будет так, как я сделаю. Вот и все.
- Рики... Я люблю тебя.
Я переключаю воду на воздух и заставляю себя смотреть тебе в глаза. Долго, очень долго. Наша кожа высохла, волосы еще немного влажные. Я расцепляю наши взгляды и отворачиваюсь.
Мы возвращаемся в спальню.
Я вытягиваюсь на постели и прикрываю глаза.
- Ты мой пэт, Рики. Иначе мы не можем быть вместе. Надеюсь, ты это понимаешь. Почему я поступаю так, а не иначе, я тебе уже сказал. Даже если бы мне приходилось связывать и избивать тебя до полусмерти, чтобы быть с тобой, я бы это делал, не колеблясь.
Я бросаю на тебя удивленный взгляд. Почему ты еще не рядом?...
- Иди сюда, Рики.
Я поворачиваюсь и протягиваю тебе руку.
- Иди ко мне...
Рики
Я представляю себя... я вспоминаю себя связанным и избитым, с шумом втягивая в себя воздух, и каменею, пережидая врезавшиеся в память тела болевые ощущения, я помню, что ты вкладываешь в слово любовь, эти кошмары не оставят меня до конца моей жизни.
... Даже если бы мне приходилось...
Кто же тебя заставит... Как скоро ты захочешь услышать звуки моей боли, я готов терпеть, пережить все это снова столько раз, сколько потребуется, ты можешь делать со мной все, что захочешь, потому что я твой...
- Пэт...
Я переступаю через свой никчемный страх, поздно метаться, я не понимаю, как могу принять это унижение, но я пришел сюда, потому что мой страх меньше моего желания, он почти ничто в сравнении с его первобытной животной силой. Мои пальцы мнут оливкового цвета шелковую ткань, когда я медленно ползу к тебе, выжидательно прищурившему глаза. Ты берешь мое запястье, сидя, мы почти одного роста, касаемся друг друга, оба обнаженные.
- Я понимаю, что я твой пэт. Твоя вещь. И как ты мной распорядишься - это твое дело. Только... не давай мне спать.
Сколько раз за год ты был со мной во сне, и там все было нормально, а просыпался я безнадежно один. Ты одним внезапным движением опрокидываешь меня на живот и раздвигаешь мои ягодицы, щупая, насколько я травмирован, я стараюсь лежать смирно, глубоко вздыхая, пока ты не переворачиваешь меня обратно.
- Нормально. Со мной все нормально. Можно... связывать и бить и...
Кривая усмешка. Ты стираешь ее с моего лица поцелуем, и я как будто отключаюсь от всего, что было до него, от всего, что будет после него, я голый возбужденный нерв. Когда ты отрываешься от меня, в своей отключке я слышу твое всегдашнее полушепотом.
- Скажи, чего ты хочешь, Рики...
Мой контроль дает трещину, голос зло срывается, когда я кричу.
- Сам скажи!
Ясон
Не давать тебе спать? Какое странное желание, Рики. Ты скучал... так же, как и я?
Я выясняю, насколько ты поврежден. Ничего. Крем сделал свое дело. Прервав поцелуй, я отпускаю тебя. Ненадолго, чтобы отбросить с постели ненужные цепи, пока ненужные. Посмотрим, как ты сможешь себя контролировать.
Этот твой отчаянный вскрик, когда я снова тянусь к тебе. Ты хочешь услышать то, что уже знаешь?...
- Рики, не упрямься.
Я хочу, чтобы ты сказал эти слова. Я опрокидываю тебя на спину и заставляю распластаться под моими руками, поцелуями, под моим телом. Коленом раздвигаю твои ноги и прикусываю зубами твои соски, медленно ласкаю твой член. Как можно мучительнее медленно, иногда отрывисто прижимая головку, вызывая глухой или звонкий твой вскрик. И ты трешься об меня, дергаешься в моей ладони. Раздвигаешь ноги, чтобы мне было удобнее. Твои руки запрокинуты за голову. Пока просто так, без наручников. Я хочу проверить...
- Рики, что за капризы? Ты не хочешь?...
И я чуть отстраняюсь, убираю себя от тебя. Прерываю контакт. Чтобы провести пальцами, которые только что ласкали твой член, по твоим губам.
Рики
Я затихаю на простынях, крепко держась за ткань. Цепи, я знаю, стоит мне дернуться, и я окажусь в них, проверено. Может, так будет легче, так ничего, что... не нужно пэту, не прорвется наружу... Я не могу отказаться от ощущения напряженных мышц под моими пальцами, когда я прижимаюсь, чтобы ты взял меня до глубины громкого крика. Я опираюсь на локти, глядя на тебя в панике, твой взгляд тоже направлен на металлические оковы, но ты переводишь его на меня и начинаешь ласкать, всего, толкая навзничь в черную с мягкими краями дыру без времени и мыслей, я вздыхаю, больше ничего не решающий.
- Рики, что за капризы? Ты не хочешь?
Мне приходится восстанавливать в памяти события, чтобы понять, почему ты задаешь этот идиотский вопрос, я прокручиваю твои действия назад, чувство, как будто внутри меня произошел сбой, и моя память нарочно, защищаясь, прерывается и двигается скачками.
- А похоже, что не хочу? Я добираюсь до того, что дало старт моей злости. Ты такой... продуманный... спокойный! Показываешь мне, как ты изуродовал Кириэ, расспрашиваешь меня о Гае, тестируешь, ты контролируешь себя также хорошо, как если бы трахал меня без остановки все эти 365 дней, мать твою. А я бы под тебя еще на балконе прогнулся, без всяких твоих уловок. С такой же страстью, с какой под твоими руками я вспоминаю, почему не могу без тебя, я вспоминаю, почему не умею быть с тобой.
- Хочу! Протрахаться всю ночь! Нормальное желание для человека, у которого год не было секса, нет? Скажи мне, блонди все делают так многословно, как трахаются? А, вы же все вообще девственники.
Я режусь о сталь твоего холодного взгляда.
- Я... совсем... совсем не то хотел сказать.
Впрочем, тебе же по хую, что я говорю. Кроме вот этой вот фразы...
- Я хочу тебя... Хочу заниматься с тобой любовью.
Ясон
Когда почти на рассвете ты уже сладко спал, свернувшись калачиком, положив голову на сгиб моей руки и крепко в нее же вцепившись, я все еще не мог заснуть. Я пытался понять, что, кроме силы, держит тебя рядом со мной. Ты сказал, что любишь меня. Но тот ли это смысл, который я вкладываю в эти слова? Понимаешь ли ты меня, как я того хочу? Нет ответа. И думаю, что не будет. Ты монгрел, со всеми твоими несомненными плюсами и безусловными минусами. Но это не помешает мне сделать то, что я хочу. Другого выхода у меня все равно нет.
Надо вызвать Катце на разговор, где-нибудь не здесь. Подальше от чужих ушей.
Я люблю монгрела. Вот как это называется. Это безумие и кошмар всего прошедшего года. Теперь он спит рядом. И неважно, чем я заплатил, чтобы было так, и чем заплачу, чтобы так было всегда.
Я люблю моего Рики. Моего ли?... Будет ли он все также моим, когда придет его время понять и узнать все? Все, о чем я сейчас молчу и буду молчать, пока...
Нужно поговорить с Катце.
Ты тревожно вздохнул во сне и еще крепче сжал мою ладонь. Я целую тебя в висок, и твое дыхание становится умиротворенным. Ты как будто и во сне постоянно чувствуешь, что происходит со мной. Но ты устал. Целая ночь после годового перерыва дала себя знать. Последний акт ты уже даже не мог стонать, просто хрипло дышал, лежа на животе и вцепившись руками в покрывало.
Мне проще - я блонди.
Надо будет отправить тебя к медику.
Интересно, что ты мне скажешь, когда проснешься?... Если, конечно, проснешься вместе со мной. Я ведь ухожу рано.
Осталось два часа сна, и я отпускаю себя в призрачную реальность моих грез, которую я так хочу превратить в наше будущее.
Рики
Кошмар выталкивает меня на поверхность. С тяжелым стоном я просыпаюсь в растекающееся по простыням красное утро и, подтянувшись вверх, с облегчением трусь лбом о твое плечо, перекатываясь на тебя чуть ли не всем своим весом.
- Дурной сон?
Твои руки ложатся на мои плечи и слегка тормошат, своим рывком я, наверно, разбудил тебя. Ты переворачиваешь меня на бок, запрокидывая мою голову, твои губы задевают мои. Твое лицо расплывается, так мы близко, подушечки пальцев мягко скользят по моей щеке вниз до подбородка, я обнимаю тебя, прижимаясь, вымотанный затяжным кошмаром.
- Мне приснилось, что ты отправил меня из Эос назад в трущобы. И что я целый год был...
Без тебя... Мои глаза широко распахиваются.
- Гай...
Я же никогда ни разу за все время не рассказывал тебе, что мне снится.
- Кириэ...
Ты же действительно проделал все это со мной.
- Ясон...
Одержимый секс, пока мое тело не перестало воспринимать ласки. Мои оскорбления и потом такие же яростные мольбы, пока я еще мог говорить, до тех пор, пока я просто не вырубился. Все внутри меня до головокружения сжимается жестоким спазмом.
- Мне... надо...
Зажав рот рукой, я едва успеваю выскочить из спальни, меня выворачивает прямо на цветные узоры пола в ванной. Долго и муторно. Желудочным соком, потому что я ни черта не ел уже больше суток, только курил одну за другой. Согнутого, на коленях, меня всего трясет от слабости и жалкой реакции моего тела. Когда я наконец начинаю видеть, что происходит вокруг, я нахожу взглядом тебя, стоящего в проеме двери. Я могу предположить, что ты думаешь.
- Меня тошнит от себя. Не переживай.
Между нами нет ничего, кроме этой одержимости.
- От того, что я... я согласен на все, чтобы быть с тобой! Быть твоим животным, ты ведь даже разговаривать со мной кроме как в постели считаешь ниже своего достоинства! И зачем ты мне гонишь про квартиру и работу?!
Я поднимаюсь, кривясь от грубой саднящей боли в заднице, анус горит, я закусываю припухшие после твоих поцелуев губы. Я сам хотел этого до боли, до крови, до невменяемости, если договориться друг с другом способны только наши тела.
Ясон
Ты не успеваешь добежать до раковины, и тебя рвет прямо на пол. И вот опять...
Я удивлен? Я удивлен. И тому, что происходит, и твоим словам, и твоей реакции.
Я закутываюсь в кимоно, стоя в дверях ванной.
- Рики. Я говорил совершенно серьезно. Ты остаешься здесь, пока тебе подыскивают квартиру и работу. Твой контракт бессрочный. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты наконец понял?
Я гляжу на тебя, растерянного, и усмехаюсь.
- Надеюсь, ты сможешь привести себя в порядок? Потом я пришлю фурнитура убрать.
Я чуть морщусь. Запах.
- Если хочешь поговорить, я жду тебя за завтраком. Надеюсь, ты еще не забыл, как вести себя за столом? Я прикажу подать в спальню. Тебе не надо будет далеко идти.
С сомнением огладывая тебя.
- Тебе прислать кого-нибудь помочь?...
Рики
- Нет!!!
Меня передергивает от мысли, что какой-то фурнитур будет ползать вокруг меня со своей гребаной помощью. Ты пожимаешь плечами и уходишь в комнаты, меня поражает, каким потрясающе бесчувственным ты можешь быть притом, что повернут на мне, словно работает только какая-то часть твоих чувств, а остальные выключены, я кожей чувствую твою брезгливость. Но хорошо, что ты ушел, мне с трудом удается думать адекватно в твоем присутствии, я же вижу, меня трясет то от злости, то от желания, то от всего до кучи. Я смываю рвоту струей воды и встаю под душ, все движения отдаются болью, кричит каждая мышца. Я беру первую попавшуюся щетку, надраиваю зубы, подставляя лицо под прохладную воду. Так все это... Для тебя позор держать здесь такого паршивого пэта, и ты нашел обходной вариант, чтобы сберечь лицо, а я получаю... почти свободу... с тобой... Ты, который держал меня в четырех стенах три года и контролировал каждое мое действие, теперь так уверен, что я никуда не денусь. Я тоже в этом уверен. Моя все еще недоверчивая полуулыбка - попробуй сходу утрамбовать в голове такой поворот - достается мокрой стене, последние струи воды уходят в сток, сухой воздух чересчур долго, я хватаю полотенце, наматываю на себя и иду в спальню. Стол уже накрыт, я сажусь напротив тебя, хотя предпочел бы сесть рядом. Отлично смотришься, по тебе не скажешь, что ты меня всю ночь натягивал, хоть завидуй. Мысль о еде непереносима, я беру чашку с дымящимся черным кофе и делаю обжигающий небо глоток, мне сразу становится лучше, и в голове немного проясняется, жутко хочется курить, все бы отдал за успокоительную затяжку. Да уж, о чем нам говорить, да меня в дрожь кидает каждый раз, когда ты задаешь мне вопросы, вдруг я опять скажу что-то не то и получу по полной программе... или кто-то другой. Все, что бы я ни сказал... ты либо усмехаешься, либо говоришь, что я тупой, это хуже пощечин. Как в стену долбиться... Но...
- Как часто я буду тебя видеть?
Мне не удается скрывать свое волнение, я подаюсь вперед.
Ясон
Кофе, чай, сок, - все, что угодно, на выбор. Мой разнообразно-стандартный завтрак. Столько-то обязательных витаминов, столько-то стимуляторов, белков, протеинов, углеводов. Кажется, я уже давно не чувствовал вкуса пищи, а просто выполнял инструкции по уходу за совершенной машиной. За собой.
Я слышу, как ты возишься и плещешься в ванной. Надеюсь, ты все нашел, что было приготовлено для тебя. Меня ты все еще отчаянно стесняешься. Но, наверное, т
Ясон
Кофе, чай, сок, - все, что угодно, на выбор. Мой разнообразно-стандартный завтрак. Столько-то обязательных витаминов, столько-то стимуляторов, белков, протеинов, углеводов. Кажется, я уже давно не чувствовал вкуса пищи, а просто выполнял инструкции по уходу за совершенной машиной. За собой.
Я слышу, как ты возишься и плещешься в ванной. Надеюсь, ты все нашел, что было приготовлено для тебя. Меня ты все еще отчаянно стесняешься. Но, наверное, так будет лучше. Для начала, мне просто нравится, как ты краснеешь...
Ты выходишь в моем полотенце, оно обмотано вокруг тебя, похожее на тогу. Только очень впопыхах и невнимательно сделанную. Ты заметно с трудом передвигаешься. Ничего, в кофе есть стимулятор, кроме обычного. Ты поспешно хватаешься за чашку. Сел ты напротив, не ожидая моего приглашения. Хорошо, пусть будет твой выбор. Хотя я бы не отказался обнять тебя перед уходом. Но... ладно.
Видно, что тебе хочется курить. Но это потом, когда я уйду. Не хотелось бы, чтобы сьют даже в малейшей степени пах дымом, мне все равно, но сейчас я категорически не хочу еще больших сплетен.
Я разглядываю тебя. Ты отворачиваешься от еды, и, кажется, твердо решил позавтракать одним кофе.
Я неторопливо прерываю завтрак и смотрю на тебя.
- Пока ты живешь здесь, каждый день, конечно. Надеюсь, ты еще не забыл, что это мои апартаменты?
Я усмехаюсь, и, подцепив вилкой еще порцию, отправляю ее в рот. Ты вновь даешь мне вкус к жизни. Как это... необычно.
- Катце выполнит мое задание, думаю, самое длительное в течение месяца. И ты переедешь к себе. А я...
Моя усмешка - это почти эмоции, искренние и даже немного мягко-ироничные. Никогда не замечал за собой такого.
Но я ведь никогда и не влюблялся... в монгрелов.
О чем я говорю? Я вообще никогда не влюблялся.
- Я буду приезжать к тебе. Так часто, как только смогу.
Рики
Все мое тело расслабляется, как будто с меня свалился тяжелый груз, губы сами собой растягиваются до самых ушей.
- Это... это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Я тянусь за яблоком и передумываю, не полезет пока еще, а надо бы. У меня глаза слипаются, если бы я не знал точно, что ты дашь мне по шее, я бы отодвинул тарелку и лег на локти на стол, проклятые ваши церемонии. Еще лучше было бы устроиться у тебя на груди и выспаться по-человечески, но ты уже в своем наглаженном официальном костюме, подойти страшно. Я устало сползаю по спинке стула вниз, вытягивая ноги, и вздрагиваю, задев твои сапоги, твое лицо остается спокойным, и я решаю не отодвигаться.
- Я умею таскать кошельки, гонять на байке, напиваться в дрова и трахаться с тобой до потери пульса. Что из этого может пригодиться в моей будущей работе, Ясон?
Наверно, я слишком расслабился, потому что ты встаешь и подходишь ко мне с таким непроницаемым выражением, что у меня душа уходит в пятки, и я взметнувшейся пружиной выпрямляюсь на своем стуле.
Ясон
Я пальцами зарываюсь в твои мокрые еще волосы и наклоняюсь к тебе, к губам. Мне действительно уже пора уходить. Но последние инструкции...
- Ты разбираешься в технике - это хорошо. Я думаю, Катце в курсе, что может тебе подойти.
Даже сквозь перчатки чувствуется гладкость и жар твоей кожи.
- Я пришлю тебе фурнитура, чтобы помог тебе привести себя в порядок, и доктора, чтобы осмотрел тебя и помог... если что.
Я кладу ладонь на твои губы. Не будет никаких споров. Я не хочу.
- Постарайся вести себя тихо. Думаю, драка в баре для пэтов - не лучшая идея отметить твое возвращение. Я хочу, чтобы ты был в порядке к моему приходу.
Кивнув на стол.
- Доешь завтрак без меня.
Иду к двери. И все же оборачиваюсь.
- Можешь отсыпаться. Я прикажу, чтобы к тебе пришли только, когда ты дашь вызов на комм. Думаю, ты помнишь, как это делается. И постарайся без глупостей.
Последний взгляд тебе в глаза, и дверь за мной закрывается.
Рики
Вместо отповеди или чего похуже ты ласкаешь мои волосы. Твои губы приближаются к моим, но только для того, чтобы, невесомо прикоснувшись, говорить, мне приходится напрягаться, чтобы не потеряться в ощущениях и держать расползающуюся нить твоих слов. Ты закрываешь мой рот, не давая мне возразить и впиться в тебя. Первым за все время, за все эти четыре года, настоящим без боли поцелуем. Не смотря на зверскую усталость, меня окатывает волна возбуждения, не имею понятия, как такое возможно, я же на части разваливаюсь после всего этого безумного аттракциона страха, секса и правды. Твои перчатки мешают мне чувствовать твои руки, разорвать бы их к чертовой матери. Я сдерживаю себя, понимая, что это дикость, что тебе пора, что мое тело не выдержит. Ты уходишь, и то, что еще держало меня и не давало свалиться с ног - ты рядом - уходит тоже. Я буквально переползаю со стула на кровать и, как подкошенный, обмякшим мешком падаю в постель, в жизни своей не был таким напрочь убитым и таким совершенно счастливым. Фиг я куда-то выйду отсюда и буду кого-то звать. Я подгребаю под себя все подушки, сжимаю их и проваливаюсь в сон. С тобой.
Кофе, чай, сок, - все, что угодно, на выбор. Мой разнообразно-стандартный завтрак. Столько-то обязательных витаминов, столько-то стимуляторов, белков, протеинов, углеводов. Кажется, я уже давно не чувствовал вкуса пищи, а просто выполнял инструкции по уходу за совершенной машиной. За собой.
Я слышу, как ты возишься и плещешься в ванной. Надеюсь, ты все нашел, что было приготовлено для тебя. Меня ты все еще отчаянно стесняешься. Но, наверное, так будет лучше. Для начала, мне просто нравится, как ты краснеешь...
Ты выходишь в моем полотенце, оно обмотано вокруг тебя, похожее на тогу. Только очень впопыхах и невнимательно сделанную. Ты заметно с трудом передвигаешься. Ничего, в кофе есть стимулятор, кроме обычного. Ты поспешно хватаешься за чашку. Сел ты напротив, не ожидая моего приглашения. Хорошо, пусть будет твой выбор. Хотя я бы не отказался обнять тебя перед уходом. Но... ладно.
Видно, что тебе хочется курить. Но это потом, когда я уйду. Не хотелось бы, чтобы сьют даже в малейшей степени пах дымом, мне все равно, но сейчас я категорически не хочу еще больших сплетен.
Я разглядываю тебя. Ты отворачиваешься от еды, и, кажется, твердо решил позавтракать одним кофе.
Я неторопливо прерываю завтрак и смотрю на тебя.
- Пока ты живешь здесь, каждый день, конечно. Надеюсь, ты еще не забыл, что это мои апартаменты?
Я усмехаюсь, и, подцепив вилкой еще порцию, отправляю ее в рот. Ты вновь даешь мне вкус к жизни. Как это... необычно.
- Катце выполнит мое задание, думаю, самое длительное в течение месяца. И ты переедешь к себе. А я...
Моя усмешка - это почти эмоции, искренние и даже немного мягко-ироничные. Никогда не замечал за собой такого.
Но я ведь никогда и не влюблялся... в монгрелов.
О чем я говорю? Я вообще никогда не влюблялся.
- Я буду приезжать к тебе. Так часто, как только смогу.
Рики
Все мое тело расслабляется, как будто с меня свалился тяжелый груз, губы сами собой растягиваются до самых ушей.
- Это... это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Я тянусь за яблоком и передумываю, не полезет пока еще, а надо бы. У меня глаза слипаются, если бы я не знал точно, что ты дашь мне по шее, я бы отодвинул тарелку и лег на локти на стол, проклятые ваши церемонии. Еще лучше было бы устроиться у тебя на груди и выспаться по-человечески, но ты уже в своем наглаженном официальном костюме, подойти страшно. Я устало сползаю по спинке стула вниз, вытягивая ноги, и вздрагиваю, задев твои сапоги, твое лицо остается спокойным, и я решаю не отодвигаться.
- Я умею таскать кошельки, гонять на байке, напиваться в дрова и трахаться с тобой до потери пульса. Что из этого может пригодиться в моей будущей работе, Ясон?
Наверно, я слишком расслабился, потому что ты встаешь и подходишь ко мне с таким непроницаемым выражением, что у меня душа уходит в пятки, и я взметнувшейся пружиной выпрямляюсь на своем стуле.
Ясон
Я пальцами зарываюсь в твои мокрые еще волосы и наклоняюсь к тебе, к губам. Мне действительно уже пора уходить. Но последние инструкции...
- Ты разбираешься в технике - это хорошо. Я думаю, Катце в курсе, что может тебе подойти.
Даже сквозь перчатки чувствуется гладкость и жар твоей кожи.
- Я пришлю тебе фурнитура, чтобы помог тебе привести себя в порядок, и доктора, чтобы осмотрел тебя и помог... если что.
Я кладу ладонь на твои губы. Не будет никаких споров. Я не хочу.
- Постарайся вести себя тихо. Думаю, драка в баре для пэтов - не лучшая идея отметить твое возвращение. Я хочу, чтобы ты был в порядке к моему приходу.
Кивнув на стол.
- Доешь завтрак без меня.
Иду к двери. И все же оборачиваюсь.
- Можешь отсыпаться. Я прикажу, чтобы к тебе пришли только, когда ты дашь вызов на комм. Думаю, ты помнишь, как это делается. И постарайся без глупостей.
Последний взгляд тебе в глаза, и дверь за мной закрывается.
Рики
Вместо отповеди или чего похуже ты ласкаешь мои волосы. Твои губы приближаются к моим, но только для того, чтобы, невесомо прикоснувшись, говорить, мне приходится напрягаться, чтобы не потеряться в ощущениях и держать расползающуюся нить твоих слов. Ты закрываешь мой рот, не давая мне возразить и впиться в тебя. Первым за все время, за все эти четыре года, настоящим без боли поцелуем. Не смотря на зверскую усталость, меня окатывает волна возбуждения, не имею понятия, как такое возможно, я же на части разваливаюсь после всего этого безумного аттракциона страха, секса и правды. Твои перчатки мешают мне чувствовать твои руки, разорвать бы их к чертовой матери. Я сдерживаю себя, понимая, что это дикость, что тебе пора, что мое тело не выдержит. Ты уходишь, и то, что еще держало меня и не давало свалиться с ног - ты рядом - уходит тоже. Я буквально переползаю со стула на кровать и, как подкошенный, обмякшим мешком падаю в постель, в жизни своей не был таким напрочь убитым и таким совершенно счастливым. Фиг я куда-то выйду отсюда и буду кого-то звать. Я подгребаю под себя все подушки, сжимаю их и проваливаюсь в сон. С тобой.
Эпизод 12: Апатия
Музыкальная тема: Secret Love
Рики
Пальцы скользят по блестящей цепочке из неонита, ты сказал, этот металл... что меня больше не будут мучить кошмары, если я буду носить цепочку на шее постоянно. Украшение... чтобы украшать... и избавлять от страха... а не наоборот... из твоих рук... Cуббота... никак не могу надышаться воспоминанием об этом дне... Твои спрятанные под париком волосы, простая одежда. Мы сидели в кафе на набережной, как обычные люди, как любовники, у всех на виду я мог брать твою руку... без перчаток, такую теплую... и я не боялся... тебя... или боли от стимулятора... или времени... или вдруг пустоты... Ты рассказывал про песочные пляжи, чистые моря, в которых можно купаться, на планете... как же название, никогда не могу запомнить сразу... Водные мотоциклы... звучит классно, интересно было бы попробовать разницу. Если бы... если бы можно было совсем избавиться от... Вместе с этим уродливым удушливым городом... Мне не стоит думать такие штуки, я хочу оставаться неприлично счастливым. Я улыбаюсь своим мыслям в ожидании, оно затянулось, впервые за все эти недели, как я сюда перебрался, ты не смог прийти два дня подряд. Хотя свет зажжен во всех трех комнатах, ужинать без тебя тускло, холодно ворочаться одному среди подушек, не знаешь, куда себя деть. Уже вторник, как же я ненавижу твою работу, когда она отнимает тебя у меня, смертельно. Но сегодня ты мой до утра. Я накидываю точно, как твое, кимоно - тебе нравится одевать меня, кто бы мог подумать. C растрепанными после душа волосами, босой, я иду на звонок, по тебе часы можно сверять. Наконец. Не спрашивая, кто, я улыбаюсь распахивающейся двери, мне хочется тебя задушить за то, что мне пришлось ждать, и просто в объятиях...
Ясон
Как это все странно.Прав был господин Советник тысячу раз, когда сказал. "Ясон. Это твоя ахиллесова пята. Подумай, что может быть, если..."Я знаю Рауль, знаю. Я пожал плечами на твои слова, на твои предупреждения. Конечно, Юпитер недовольна. Но ведь это не наносит ущерба моим обязанностям, а до тех пор...Я не хочу думать, что уже подхожу к черте блонди, за которой...Я надеюсь успеть все. Разговор с Катце, он понял и поможет. Он и сейчас помогает. Возит меня к тебе. Достал мне одежду и этот смешной парик стандартного грин. Я прячу лицо, чтобы навещать тебя как можно чаще. Я даже позволяю себе прогулки с тобой. И машина Катце, всегда едущая за нами. Наша призрачная охрана. Это и правда похоже на болезнь привязки. Но... это удивительно приятная болезнь. И мне совсем не хочется слушать советов Рауля и лечить ее. Разве можно вылечить меня от тебя, Рики? А наоборот? Ночные улицы сменяют друг друга за стеклом машины. Я опять еду к тебе. Было много дел. Я смог освободиться только сейчас. Интересно, ждешь ли ты меня?Лифт несет меня на твой этаж, и я прикладываю ладонь к входной пластине.
Рики
Улыбка сползает с моего лица, уступая место злой растерянности. - Что, не рад старым друзьям, Рики? Интонация, с которой Гай говорит о старых друзьях, протяжная, ему также неуютно стоять на пороге этой дорогой квартиры, как и мне - видеть его, незваную расплату за свободные прогулки. - Ты очень мило устроился в роскоши Апатии. Гай, Рики действительно настолько хорош?Люк ставит ногу в щель двери, предугадывая мое возможное желание захлопнуть дверь перед ненужным мне больше прошлым, перед которым я не собираюсь отчитываться.- Рики, почему ты не пригласишь своих друзей войти? С тихим механическим вздохом съезжаются закрывающиеся двери лифта. Черт, ты, как всегда, вовремя, вернее, вообще не вовремя! - У твоих визитеров, очевидно, есть достойная уважения цель. Это было очередной глупостью - думать, что если хочешь забыть прошлое, значит, оно хочет забыть тебя. Парни отодвигаются, хотя ты не делаешь никакого движения, как будто невидимая сила расталкивает их по сторонам. Ты проходишь и спокойно снимаешь двубортный, какие в моде среди граждан, плащ с высоко поднятым воротником, темные очки и шляпу, весь маскарад, выпуская на свободу светлый поток волос. - Блонди... Я вижу на лицах своей бывшей команды восхищение и ненависть, - коктейль, знакомый до боли. Стена напротив полностью зеркальная, и поэтому всех этих чувств в два раза больше, я окружен ими слева и справа. В меня тоже влит коктейль неслабой крепости: стыд, раздражение и что-то еще, что я не могу определить. Страх, - вот что. Снова. Холодная струйка пота стекает по спине. Идиоты...
Ясон
Меня как будто током бьет. Он пригласил кого-то? Сюда ходит кто-то еще? Это и есть его банда? Вот этот браун со стянутыми в хвост волосами и есть хваленый Гай? Как он сверкает глазами. Видимо, еще не понял, что его партнер больше не принадлежит ему. И никогда не принадлежал. Мой Рики никогда бы не смог стать партнером этого... монгрела. Настоящим партнером. Ничего, я разберусь с этим.Спокойствие лица не меняется ни на йоту. Они никто, чтобы видеть что-то более, чем привычный им образ блонди, надо быть значительно больше, чем прах под ногами, - то, чем они и являются на самом деле. Или моим Рики, который, я вижу, весь сжимается, понимая.- Проходите, господа.Неприкрытая усмешка в моем тоне не дает им ни расслабиться, ни сопротивляться. Я знаю свой голос. Я разворачиваюсь к тебе и обнимаю, как привык. Тебя, моего Рики. Только моего. - Не стесняйтесь... в гостиную.А этой улыбки боится даже господин Советник. Но они об этом не знают. Вот и прекрасно.- Я так понимаю, у вас какие-то дела с Рики? Мы вполне можем это обсудить и договориться, не так ли?Я сжимаю твое плечо под тонкой тканью шелка кимоно. Я знаю, что под ним ты совсем обнажен и в положенной сбруе. Это наводит меня на мысли...Я вопросительно смотрю на жалкую банду монгрелов. По каждому лицу, с улыбкой, как скальпелем. Надеюсь, этой нашей встречи будет достаточно, чтобы они никогда больше не приближались к моему Рики.
Рики
Ты обнимаешь меня, твоя рука скользит по моей спине чуть ли не до самой задницы. Показательный жест, хозяйский, я знаю, кому он предназначен, первый раз, наверно, я по-настоящему хочу стряхнуть твою руку, я как будто снова на сцене. Зачем ты не даешь мне закончить все парой слов, коротким ни к чему не обязывающим обещанием поговорить в другом месте? Я облизываю пересохшие губы, ловя взгляд Гая, его глаза преследуют мое автоматическое движение, и оно становится частью представления, как и ты, он намерен его продолжать. Я чувствую острую ненависть Гая к этому месту, почти физически, как если бы он кричал мне об этом в лицо, а не молчал, угрюмо убегая глазами, не выдержав твоих, в сторону дивана, куда плюхнулся Люк. На этом велюровом диване, заставляя мои пальцы впиваться в подлокотник, на столе, прижимая мои локти к полированной поверхности, - да. Вся эта квартира пропитана запахом подчинения и власти. И я вижу, как этот запах раздражает презрительно и оскорблено дрожащие ноздри. Вонь дешевой сигареты, в которую Люк вцепился зубами, фальшиво изображая пижона, мол, и не такое видали, не перебьет его, наш запах. - Ничего так себе хата! Пиздатая. За словами и очками Люка тоже прячется страх, только он не знает, насколько сильным ему стоит быть, я знаю. - Сколько платишь, Дарк?Я вздрагиваю от звука своего ставшего чужим имени, произносимого не твоими губами, и никак не реагирую на откровенно глумливый вопрос. Брутальный уличный гонор - мне это неинтересно. Мне интересно, когда у них хватит ума убраться подальше от своего страха, если не хватило ума не приходить сюда. - Что ты здесь делаешь, Рики? Выдающий его с головой грубый и глупый вопрос. Глаза Гая кидаются в мои, как будто я должен ответить, что оказался здесь случайно. Я продолжаю молчать с горящим клеймом его взгляда на моих зрачках. Гай, мы всегда понимали друг друга с полуслова, но вряд ли ты сможешь понять меня теперь, и вряд ли я смогу объяснить, я не хочу.
Ясон
Я улыбаюсь и складываю руки на груди. Так же, как я складываю их на Совете Консулов прежде, чем сказать свое обычно идеальное решение вопроса.- А разве ты не знаешь, Гай?Я прибиваю его взглядом к полу, почти сгибаю, глядя на этого никчемного брауна со своей высоты блонди.- Рики был моим пэтом. Три года. И вернулся ко мне. И ты послужил для этого неплохо, так глупо подтолкнув его на авантюру со складами. Да, ты неплохо справился со своей ролью приманки. А сейчас Рики и сам уже понял, что принадлежит мне, как и положено пэту. И он делает все, что я захочу. Мне хочется добавить, а тебе он когда-нибудь так делал? Все, что ты захочешь? Но я просто улыбаюсь, давая понять.- Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. Я делаю жест в твою сторону, отметая все твои жалкие попытки вмешаться. Я привык разбираться сам. - Надеюсь, у тебя больше нет вопросов ни по какому поводу, как и претензий? Он делает ко мне шаг и натыкается, налетает со всего размаха на стену моего взгляда, стального льда.
Рики
Ты смотришь, как хозяин, на них тоже, если бы ты захотел, ты бы стал им. - Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. - Ясон! Пожалуйста! Не надо. Ты не хочешь меня слышать. От бессилия мне хочется заткнуть уши руками, чтобы самому не слышать то, с каким удовлетворением ты говоришь эту правду. И ложь! Гай здесь ни при чем!... В этой комнате великолепная акустика, как и в двух других, не останется незамеченным мой самый тихий стон... Болью. Каждое слово. Каждый слог. Каждая буква. Каждая фраза. Острая боль. Но я не могу определить, что болит. Эта боль, она повсюду. Как будто я оказался в мясорубке. Хочется биться головой о стену, чтобы заменить ее на привычную - тупую физическую. Зачем тебе это? Чтобы я знал свое место? Чтобы они знали? Вот чего я боялся: не за них, за себя. Одно дело - признавать, что твоя гордость сломлена, самому себе. И второе - когда это преподносят другим, тем, кто сроду не видел меня прогнувшимся.- Вранье! Все вранье! Рики никогда бы не стал делать такого по своей воле! Ни за что! Ты лживый ублюдок!Не надо. Я узнаю слова, точно такие, какими я бросался в твое лицо когда-то, потому что это было единственное, что я мог бросить, бесполезные слова. - Скажи, что это все не так, Рики! Почему ты молчишь? Мое лицо полыхает огнем стыда, сжатые вместе ладони влажные от пота, вместо дыхания хаос мелких глотков воздуха. Гай подходит ко мне совсем близко, я чувствую вкус жвачки, неуместно сладкий и наивный, между нами один шаг, он сомневается и не может сделать его. Мое молчание - даже если бы я хотел, я не могу справиться с дыханием - точит его веру в то, что он выкрикивает, но моя мертвенная бледность - я вижу себя в зеркальной стене - заставляет его продолжать надеяться, что я прежний.
Ясон
Усмешка.- Держись от него подальше, монгрел. Рики мой пэт, и я не потерплю кого бы то ни было рядом с ним. Он выкрикивает мне в лицо оскорбления. Он думает, это может что-то изменить? - Ты хочешь увидеть доказательство того, что я говорю правду?Мне забавно наблюдать за ним. Он пытается ставить под сомнения меня? Мои слова?...- Иди сюда, Рики.Я слегка хлопаю ладонью по бедру. - Иди сюда и вылижи мои сапоги. Покажи им, кто твой хозяин. Я усмехаюсь, глядя на всю эту сцену. Разве Гай мог бы когда-нибудь сказать тебе такое? И разве ты бы выполнил хоть что-либо похожее, если бы это исходило от него?Ты и сам знаешь, кто ты, Рики. Ты мой. Просто мой. И если им надо это объяснять таким способом, я готов. Чтобы потом не было никаких вопросов, визитов и недоразумений. Я не свожу взгляда с Гая. Я бы с удовольствием сломал и его, но мне нужен ты. Чтобы ты понял, кто он и кто я. Чтобы ты понял свое место. Чтобы он понял свое... и твое. Ты мой, Рики. Покажи мне это. И ему.Я жду, больше не отдавая приказов и не сомневаясь в том, что ты сделаешь все, как я хочу. Потому что так надо. И ты это тоже понимаешь.- Хватит притворяться, Рики. Скажи им правду. Я тоже хочу правды. Для себя. С кем ты, Рики?...- Ну же... Не заставляй меня ждать.
Рики
Твой жест собаковода заталкивает меня еще глубже в мясорубку. Круг за кругом меня проворачивает твоими словами, в голове вдруг взрывается боль, мне хочется поднести руку к лицу и выдавить глаза, чтобы вырвать причиняющую боль тяжесть, уничтожить все, что сейчас происходит. Ты несерьезно... сделай... чтобы ничего этого не было... ты ведь можешь. Твой нетерпеливый окрик заставляет меня содрогнуться всем телом. На нетвердых непослушных ногах я делаю шаг к тебе прочь от Гая. Пол уходит у меня из-под ног, в глазах темнеет, как бывает после продолжительной болезни, когда пытаешься встать. Гай подхватывает меня, но я выдираюсь из его рук, мгновенно пришедший в себя от этого наэлектризованного соприкосновения. Руки бывшего любовника просят меня, нет, они требуют остановиться, я отшатываюсь от него в сторону. В полной тишине его учащенное короткое дыхание звучит оглушающими барабанами публичной экзекуции... если бы они не заявились сюда, я бы и дальше мог думать, что я... больше не жертва. Избегая смотреть куда-то, кроме твоих глаз, но и их я тоже не вижу, я опускаюсь на колени у твоих ног. Я не вижу то, что делаю, и у моего оцепеневшего тела получается наклонить голову к твоим кожаным сапогам. Подаренная тобой цепочка провисает и мешает. Не поэтому, совсем по другой причине мне хочется сорвать ее, глупая безделушка. Я ничего не вижу, но чувствую на себя сверлящие взгляды, до костей скелета, насквозь, их несколько. И один твой, сверху, на затылке, пригибающий мою голову еще ниже, все равно, как если бы ты надавил пятерней. С этого момента бизонов действительно больше не существует.
Ясон
- Языком, Рики. Не отвлекайся.Я вижу, как покорно ты выполняешь все мои команды, как привычно. Я перевожу взгляд на твоих бизонов. Конечно, они в шоке. Они ведь еще на что-то надеялись, не так ли? Гай застыл, как столб. Впервые видишь, что такое мой Рики?- Теперь, надеюсь, вы понимаете, что вы пришли не по адресу? Здесь нет вашего Рики. Здесь есть мой пэт, моя вещь. Я слегка шевелю ногой, и ты замираешь, но все также не меняешь позы. Ты у моих ног подобен тонкому надломленному цветку. Моему цветку, который я никому не отдам. Я и только я имею право делать с тобой все, что захочу. Мой взгляд упирается в глаза Гая. - Что еще не понятно? Мне приказать ему онанировать перед вами, чтобы вы поняли, кто он на самом деле?Я еще раз слегка хлопаю ладонью. Ты разгибаешься, но остаешься на коленях, склонив голову в позе, приличествующей моему пэту. Колени раздвинуты, руки свободно лежат на полу. Я удерживаю себя от желания коснуться тебя, прижать к себе, целуя. Как бы я хотел, чтобы ты почувствовал меня сейчас. Твои щеки вспыхивают, и ты что-то шепчешь.Монгрелы начинают выходить из квартиры. Один за другим. Не оглядываясь. Очень хорошо. Я смотрю на Гая, но тот, похоже, и не думает уходить. Он смеет высказать мне какое-то свое пожелание? Мне?- Встань, Рики.Ты быстро поднимаешься, но пошатываешься, и я обнимаю тебя за талию. Эти слова монгрела-брауна... как он смеет...И ты, ты просишь за него? Ты тоже хочешь остаться с ним наедине? После всего того, что я с тобой сделал? И ты?...Твои умоляющие глаза. Мне всегда было невыносимо сложно сказать тебе "нет" по-настоящему. Я скрываю ресницами ярость и боль во взгляде. - Одну минуту. Я даю вам одну минуту. И не забывайте...Я выхожу из гостиной в спальню и плотно прикрываю дверь. Датчики слежения знают свою работу. Мои датчики.
Рики
Не думал, что снова буду вынужден показывать пэт-шоу. ... Достаточно чисто?... И оно еще не закончено. Гай дергается в мою сторону, кажется, он хочет меня обнять или встряхнуть, чтобы убедиться, что я не двойник самого себя. Я успеваю выбросить вперед руку и упереться ладонью в его легкую куртку. Только теперь я замечаю глубокие морщины между тонкими черными бровями и в уголках рта.- Стой! Ближе не подходи! Если не хочешь, чтобы минута не сократилась до секунды. Мой... хозяин не бросает слов на ветер. Мощный удар сердца под рукой, и я отступаю. Как назвать фобию на чужие прикосновения? Любовь?- Как это все могло произойти, Рики?Как? Я решил, что могу снять блонди. Бывший партнер вряд ли оценит историю с таким началом. - Это случилось не сегодня. Ты слышал. Все три года, что меня не было, я был... был с ним. Я согласен, чтобы его единственным чувством ко мне осталось презрение, только бы он не стоял здесь на крышке пороховой бочки рядом с искрами ревности в синих глазах. - И ты дрочил бы, если бы он приказал?- Да. И делал это сотни раз. Я буду делать все, что мне прикажет хозяин. Когда я говорю "все", это значит все. - Ты же всегда говорил, что никогда ни перед кем не станешь пресмыкаться!Пустые слова о том, что мы выберемся из трущоб... любой ценой, - ирония получилась слишком злой. Если бы можно было вернуться в тот день, когда Ясон снова надел на меня проклятое кольцо, я бы все равно не сумел признаться, избегая разговора до последней критической точки. - Люди меняются, Гай. Я пэт Ясона. И тебе... никому из вас не надо мараться о то, чем я стал. Что такое пэт, ты видел. У меня нет другого будущего. Тебе лучше уйти. Он пытается разглядеть во мне того, кого нет уже так давно. Я хочу отцепить от себя его чертов взгляд, я видел немало тяжелых взглядов, но в сравнении с этим все они просто воздух. Дерьмо... Это моя гордость, и если она растоптана, это никого, кроме меня, не касается! Гордость - то, за что хватаешься, когда это единственное, что у тебя есть. - Когда ты рвался к нам на помощь, рискуя разбиться, у тебя было лицо нашего Рики. Каким ты был до того, как исчез. - Сейчас вы не нуждаетесь в спасении. Но, задерживаясь здесь, Гай, ты действительно рискуешь. Перед моими глазами - лишенное всякого смысла, кроме как ублажать публику, накрашенное лицо Кириэ.- Он сам сказал, ты вернулся к нему насильно! Зачем ты поддался на шантаж, ведь между нами все давно кончено, разве нет?Я говорю, скупо и тщательно подбирая слова, сухо и размеренно произнося их вслух, чтобы не заорать. Да когда он уже уберется! Мне не нужна свобода... я не понимал этого... пока не получил... мне не нужна свобода быть без него... И это мое дело! Меня сейчас раздавит это неимоверное напряжение всех нервов. - Зачем вы пришли? Ты совершенно верно подметил, между нами все давно кончено. Не суйтесь сюда больше. Весь страх в удар, последнее средство. Гай отшатывается чуть назад, как будто я и в самом деле его ударил. Данная нам минута истекла. Минуты две назад.- Передай своему... приятелю, что наш с ним разговор еще не закончен. Я надеюсь, пустая бравада. Ты сломаешь ему хребет просто, чтобы Гай не отнимал наше время, просто потому, что он был со мной. Да? Нет? Темный хвост ответной пощечиной задевает мое лицо, и Гай буквально растворяется в воздухе, я слышу быстрый топот бегущих по ступеням ног. Заперев дверь, я опираюсь на нее, держа руки сцепленными за спиной, повернув голову вбок в стену прихожей.- Прости. Одними губами.
Ясон
Я не стал вмешиваться, хотя отлично умею считать время. Тем более, когда это мое время. Тем более, с тобой. Но я хочу, чтобы все стало наконец-то понятно. Всем им. Я забрал тебя из той жизни. И она не нужна мне здесь ни в каком виде. И уж тем более тебе. Закрылась дверь. Я видел спину Гая, мелькнувшую в пролете, и тебя, застывшего в непонятной прострации. Никто из вас не заметил, как я вышел. Ты что-то шепчешь. Перед кем ты извиняешься?...Я подхожу к тебе и, быстро распахнув твое кимоно, прижимаю тебя к двери, жадно гладя твое тело. На руках нет перчаток, я могу чувствовать всего тебя до малейшей дрожи.Не говоря ни слова, я впиваюсь в твои губы, прерывая дыхание. Ты пытаешься вырваться, но это всего лишь инстинкт. Ты же прекрасно знаешь мою силу и власть над тобой. Когда твои ресницы становятся влажными, и ты перестаешь дергаться, я отпускаю тебя. Даю тебе вдохнуть воздух. - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?...Я иду через гостиную в спальню, но... - В чем дело, Рики? Угрозы монгрела меня не сильно волнуют. Моя охрана достаточно надежна, а Рики будет благоразумен.Я оборачиваюсь.
Рики
Я слышу, как стучат мои зубы. - Ясон... Пусти... Дай мне умыться... Пожалуйста....Смыть... Твои губы ловят меня в капкан. Если меня сейчас понесет, ты заломишь мои руки и оттрахаешь, и все кончится знакомым горьким оргазмом, а я не хочу так. Больше не хочу! Два месяца назад я бы сам тебя спровоцировал. А теперь, когда я знаю, как это - общаться с тобой без страха, как со своим любовником - я не хочу! - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами? Ты расстегиваешь верхние застежки своей одежды. Такие любимые, такие сильные, такие опасные пальцы. Обхватив себя руками, я продолжаю вжиматься в обивку закрытой двери. - В чем дело, Рики? Зачем... Черт... Зачем ты показал мне эту разницу: быть твоим, просто твоим и... Если для тебя я как собака, которой ты подаешь команды... все так же. Молекула за молекулой мое тело захватывает истерика. При бывших друганах я крепился, но тебе я больше не могу врать. Теперь это такое же проклятие, как раньше моя неспособность говорить тебе, что я чувствую. - Могу я пойти прополоскать рот? Или будут еще приказы?Больше всего сейчас мне хочется запереться в ванной - только там нет замков - и включить воду на полную мощность - чтобы заглушить все звуки. И те, что внутри в памяти, и те, что навязли в моей глотке. Тебе нравится, что я твой раб, а ты мой хозяин... со всем, что полагается. Наверно, да, мне надо напоминать, что я такое... Я хочу пойти в ванную и разбить там все к чертовой матери - проверенный метод - и ничего тебе не сказать... Осыпать тебя оскорблениями и проклинать - только лишнее унижение. До этого я сказал достаточно тебе и сейчас - при тебе, чтобы не рыпаться... Мне надо успокоиться, иначе я не ручаюсь за себя, совсем.
Ясон
Я возвращаюсь. Беру тебя за подбородок и заглядываю в глаза.- Что с тобой, Рики?Ты пытаешься вырваться, я вижу, что сейчас надо делать, что будет лучше. Я отвешиваю тебе пару легких пощечин. Ты замираешь.- Ты что-то не понял и хочешь моих объяснений?Я смотрю тебе в глаза холодно и жестко. Когда ты в истерике, лучшее, что можно сделать, это - так. - В позапрошлый раз тебе понравилась моя новая плеть. Принеси мне ее. Я разворачиваюсь и иду в гостиную. Как же иногда тяжело с твоими непонятливыми нервами. Почему, чтобы заставить работать твои мозги, надо сначала причинить боль телу? Наверное, это типично монгрельское отклонение. Я бы с удовольствием просмотрел это сквозь тесты, но сейчас у меня нет такой возможности. Я располагаюсь на диване полулежа. Сняв почти всю одежду и оставшись только в брюках. Я знаю, как ты реагируешь на такой мой вид. Ты выходишь из спальни, держа в руках плеть, облизывая пересохшие губы. В какой-то степени эти монгрелы помогли нам сегодня. Ты просто кипишь возбуждением. И хоть оно не очень верное по своей направленности, я знаю, как сделать из этого смешения чистую страсть. - Сделай все, как положено, Рики.На тебе уже никакой одежды, только кольцо сжимает основание напряженного члена. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься?...Я принимаю из твоих рук новую плеть. Чем-то она похожа на мои старые, только троехвостье из другого материала. Мягкая синтекожа с легкой афродизиачной пропиткой, заменяемая капсула которой помещена в рукоять в форме фаллоса примерно моего размера. Когда я только принес ее, ты сначала запаниковал, а потом получилась прекрасная ночь. Я специально оставил ее тебе в мое отсутствие. С одним условием...Я проверяю скрытый индикатор.- Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь... Я хочу выслушать тебя.
Рики
Невозможные дни, когда обманываться было проще, чем когда-либо, закончились. Я снимаю кимоно, волосы на висках взмокли, ноги отказываются служить. Присев на постель, я стискиваю пальцами прохладную рукоятку ненавистной плети, мне надо... просто перешагнуть через себя, у меня полно опыта в этом деле. Твой поцелуй у двери был настоящим насилием, когда, закрыв глаза, ждешь, что рот освободится от чужого языка, но твои безжалостно прошедшиеся по самым чувствительным точкам моего тела руки сделали свое дело, от прилившей к члену крови вены на нем раздулись, кольцо не даст спасть возбуждению, становящемуся все более и более мучительным. ... Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?...Меня не отпускает мысль, что ты сам все подстроил, чересчур складно для случайного совпадения. Как когда-то я не знал степень силы, которую ты можешь применить ко мне, как до сегодняшнего дня не знал степень унижения, которому ты способен меня подвергнуть, так же я не знаю, как далеко ты можешь зайти в отношении других.Я ничего не ломаю, никаких выдающих меня бессмысленных движений, только пропускаю хвосты плетки между ладонями снова и снова, пока кожу не начинает жечь. Наконец я достаточно собираюсь с духом, чтобы подняться и выйти из спальни. Избегая смотреть на тебя полуобнаженного, опустив ресницы, я становлюсь перед тобой на колени, протягивая кнут. Ты берешь его и перехватываешь мою руку, больно сжимая запястье. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься?Если ты промоешь Гаю мозги, связывающая меня с тобой нить... она не оборвется... я не смогу... но навсегда она окрасится в черный цвет. Я буду смотреть на тебя и видеть то, что ты сделал с моим бывшим партнером. Я буду чувствовать тебя и думать, что он теперь не чувствует ничего, не больше, чем предмет. Я не уверен, что смогу жить с этим, со знанием, что для тебя подобные вещи, как раз плюнуть. - Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь я хочу выслушать тебя.Для тебя я всегда буду зверушкой... Но я сам так выбрал... перешагнул... - Со мной можешь поступать, как хочешь. Но обещай, что ты никогда не тронешь моих друзей. Кто ты и кто они. Ясон, я прошу тебя.Я вскидываю голову в ответ на твою молчаливую улыбку-усмешку. - Я вернулся в Эос, я выполняю все твои условия. Пообещай мне. Иначе я... Свой ультиматум я ставлю полушепотом. - ... я перестану тебе... подчиняться. Сильный удар по лицу отбрасывает меня в сторону стола, я налетаю на него, не удерживаю равновесия и падаю на пол.
Ясон
Я говорю негромко, но мне кажется, что я кричу. - Какая глупость, Рики. Неужели ты не понимаешь, что и зачем мы сделали?Я подхожу к тебе, бессильно лежащему и боящемуся даже свернуться в комок. Мое терпение и выдержка могут предать меня только с тобой, с твоим участием. Но ты даже не понимаешь, чем и как ты рискуешь. Побелевшие костяшки на руке, вцепившейся в плеть. - Тебе не кажется, что ты уже выбрал для себя, с кем ты хочешь быть? Откуда такая забота?Это Гай, все Гай. Надо будет приказать...- Или ты все еще влюблен в него? Или хочешь вернуться? Или... что?...Я смотрю на тебя сверху вниз, сжимая плеть, чтобы успокоиться. - Они бы никогда не поняли того, что есть между нами. По-настоящему. Им нужно было увидеть то, что они увидели, чтобы больше никогда не думать о тебе или о чем-то в этом плане. Разве они могут еще как-то понять нас? Любовь блонди для них пустой звук. Я устало швыряю плеть, почти тебе в лицо. Отворачиваюсь, с тоской разглядывая свою одежду на кресле. Почему, почему ты не понимаешь элементарного? Почему я для тебя все еще вещь, которая тебя бьет и занимается с тобой сексом? Неужели никогда?...Я отхожу от тебя и подцепляю пальцами свой нижний облегающий сьют. Я не могу остаться так и не могу быть без тебя. Как мне объяснить?... Мне нужно нечто большее, чем твое подчинение... Мне нужно...
Рики
Между нами? А что между нами? Что там непонятного? Ты содержишь меня, чтобы ебать с прибабахами! Когда ты склоняешься надо мной, я думаю, что сейчас ты размахнешься, и второй удар по лицу будет ударом рукояткой, я зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание. Но ты не бьешь меня кнутом, только словами. Хвосты отброшенной плетки ложатся на пол рядом со мной, ты подходишь к креслу, берешь свою одежду. Мысль о том, что ты сейчас уйдешь, поднимает меня на ноги. - Ты никуда не пойдешь! Слушай меня! Повернись!!!Я с усилием тяну на себя твою одежду, ты держишь слишком крепко. - Я люблю тебя! И, наверно, это больнее всего из того, что ты со мной делаешь! Самая большая непрекращающаяся боль! Хуже, чем твой кнут, превращающий эту квартиру в Эос, только мой! Персональный! Значит, пэт не должен стыдиться? Да у них его нет! Стыда! У пэтов твоих. Не заложено же. Поэтому ты хочешь меня, да? Есть, что ломать? Вот это вот во мне? Ты знаешь, когда я лежу и прислушиваюсь к боли от твоей плети на моих бедрах, спине, плечах, я тоже думаю, что для меня твои слова о любви всего лишь пустые звуки!!! И... даже если так... Я ждал этого вечера, думал, мы поужинаем и займемся любовью, и кошмаров правда не будет. - Даже если так... Не уходи... Твоя одежда выскальзывает из твоих и моих пальцев и ложится к нашим ногам, в горле першит.
Ясон
Каменная маска лица позволяет мне не выказать ни капли удивления тем, что ты сейчас сказал. Выработанная привычка. Но слов от удивления я не могу выпустить еще минуты три. Я просто смотрю на тебя. Поникшего, как будто скомканного. Ты зажимаешь рот рукой, чтобы не дать вырваться рыданиям. - Тебе перестала нравиться боль? Тогда зачем тебе было нужно... все это?...Я обвожу глазами комнату и натыкаюсь в глубине спальни на крепежные штыри станка. - Зачем?...Мне нельзя быть растерянным, мне нужно срочно собраться с мыслями. Я должен.- Почему ты провоцировал меня делать все это с тобой, если любишь меня и не хочешь боли?Мне становится пусто. Я не хочу тебя видеть, я не могу тебя видеть, я... привлекаю тебя к себе, ты как раз утыкаешься в мою грудь. Я обнимаю тебя, скрещивая свои руки у тебя на спине. Прижимаю ближе, глажу твои волосы, вдыхаю твой запах, и тебя прорывает рыданиями. Я забираю тебя с собой на диван и, не желая отпускать, устраиваю на коленях. Ты вцепляешься в меня, как помешанный, что-то бормоча. Слишком сильный стресс. Конечно. Никто не успел предупредить, иначе бы я увез тебя в другое место и разобрался со всем один. Надо будет отдать распоряжение Катце, чтобы он нашел новую квартиру. Пока. А потом...- Скажи мне, чего ты хочешь Рики?
Рики
У меня голова кружится от облегчения, когда ты меня обнимаешь, в своих апартаментах, по крайней мере, ты не мог хлопнуть перед моим носом собственной дверью, мог отправить меня в мою комнату, но все равно меня бы рано или поздно привели к тебе, а так я не буду знать, увижу тебя еще или нет, я умом тронусь. Я цепляюсь руками за твои плечи, и, оказавшись у тебя на коленях, совсем раскисаю от перенапряжения. - Ты же не уйдешь? Рыдания сдавливают горло, дергающиеся губы отказываются повиноваться, в голове тяжелый свинцовый осадок, мысли перебивают одна другую, такие разные и об одном и том же. Ты перебираешь мои волосы, ожидая, пока я смогу говорить. Когда уже кончится этот жуткий бывший таким долгожданным вечер, страшно хочется перемотать время вперед, убежать от истерики и того, чем может кончиться этот незапланированный разговор, который, я чувствую, в одинаковой мере может избавить меня от пыток и от жизни. - Ты не спрашивал меня, что мне нравится, когда четыре года назад меня приволокли и бросили тебе в ноги. Помнишь, что ты сказал? Что у меня больше не должно быть своих желаний, только твои, я запомнил. Только мне не повезло, никогда не замечал за собой желания быть изнасилованным. Особенно после встречи с пятью подонками, прошло несколько месяцев прежде, чем я смог малость прийти в себя и снова думать о сексе как об удовольствии, подпустил к себе своего партнера, уверен, сегодня Гай тоже вспомнил тот случай, и он знает меня чересчур долго и хорошо, чтобы не разглядеть надлом, это не дает мне покоя, я паршиво сыграл. - Когда я жду тебя, как сегодня, я никогда не представляю себя в положении жертвы. Я представляю нас... вместе. Фантазирую, что мы вообще не здесь, в совсем другом месте, там ты не хозяин и не первая шишка, и я не раб и не трущобный изгой, между нами нет всей этой гнусной дряни, не дающей вздохнуть. Обнаженным телом я ощущаю тепло твоей кожи, ты притягиваешь меня еще ближе к себе, рука замирает в моих волосах, как будто ты не хочешь упустить ни единого слова, ты слушаешь очень внимательно, и паника внутри меня нарастает, потому что я уже не остановлюсь и скажу все, мой голос больше не срывается, меня переполняет отчаянная решимость, как бывает, когда ставка самая крупная: все или ничего. - Я сто раз выкрикивал тебе в лицо, что меня воротит от ваших штучек S&M клубов, я бесился без толку и начал сдаваться, а потом услыхал, как, разговаривая с Раулем о пэтах, ты сказал, что больше хорошей родословной тебя интересует ярость, естественность, эмоции. Ты, может, не думал, что, сидя у твоих ног, я могу принять твои слова к сведению и начать сопротивляться круче прежнего, чтобы... не надоесть тебе, это было немногим позже моего совершеннолетия. По шее, по ребрам, по животу, из моих волос твоя рука продвигается к паху, к моему возбужденному члену, мне ясно, о чем ты спрашиваешь этим движением. Требующий удовлетворения не смотря ни на что, член стоит капитально, как всегда, когда ты дотрагиваешься до меня, если я вконец не изможден. - Мысль, что это ты прикасаешься ко мне, перебарывает то, как ты это делаешь, даже если это хлыст. Я же думал, все это дерьмо - сбруя, кнуты - закончится вместе с Эос. И когда я сбежал тогда, я сбежал не от тебя! Я не хочу всего этого! Не хочу! Я хочу... тебя!Никогда я не возился с предварительными ласками и не давал Гаю особо тянуть со мной в погоне за быстрым кайфом, меня раздражала его манера обниматься, я постоянно скидывал его руки. Тебя я хочу всего, потому что мне это запрещено, или потому, что хочу. Какая разница, мне не дано такого простого права! Влажными от слез пальцами я касаюсь твоего соска. - Я хочу делать вот так... без страха, что ты швырнешь меня на пол. Как же я все это ненавижу! Блеск, появляющийся в твоих глазах, когда в твоей руке появляется кнут. Ты бы себя видел, но в такие моменты ты обычно смотришь, как меня корчит! Ты говорил, это неотъемлемая часть вашей жизни блонди. Не хочу такую жизнь!... Я обнимаю тебя за шею, уткнувшись подбородком в твое плечо, чтобы мне не было видно твой... я не знаю... не знаю... какой ответ.
Ясон
Я рассеяно и привычно глажу твое тело. Слова, как потоки ароматических запахов, проникают в мое сознание. Ты учишься говорить со мной. Сам. О своих желаниях, мыслях, о своих чувствах. Как странно и понятно то, что ты молчал так долго.И как тяжело и... Тебе страшно, Консул, не так ли?... Говорить то, что должен.- Рики... Мне хочется сказать еще что-то. Но... - Иногда... мне необходимо именно так. Это плата за напряжение, за высокую эффективность работы, за... то, чтобы быть блонди. Наверное, тебе это будет трудно понять, а мне объяснить, но я попробую. Я вздыхаю и прижимаю тебя к себе, не давая отстраниться. - Пэты из Академии, блестящая мишура, не всегда бывают достаточной базой для разрядки. Нервы есть у всех. Даже у таких высококлассных машин, как мы. И повышенные перегрузки - не лучший способ жить нормально. Кому-то удается, кто-то идет под психокоррекцию. Кто-то вот так. Я кладу свою руку поверх твоей. - Пэты из Академии слишком, да, ты прав, покорны. Слишком наигранно выдрессированы. Слишком... такие же, как мы. Ненастоящие. Говорить не хочется. Объяснять дальше тем более. Но если я хочу сохранить тебя...- Ты видел, эти два месяца не были особым напряжением для нас. Если так будет и дальше, если ты поймешь...Мои брови сшибаются на переносице, им тесно, как и моим мыслям и чувствам. - То, что было сегодня. Любому следует объяснять на его языке. Я уже сказал. Иначе бы они не поняли. А теперь ты свободен от них. Но не от меня. Улыбка на моих губах, когда я касаюсь твоего влажного виска. Под губами бьется жилка, ты напряжен, как лазер на высокой мощности. - Я хочу, чтобы ты остался. Если сможешь. На моих условиях.
Рики
Теперь ты знаешь... Я смотрю в твои глаза, как, наверно, не смотрел никогда, - спокойно. Я сказал тебе всего себя, и меня не осталось. Я выиграл ничего. С одним серьезным совершенно ненужным бонусом. Как это всегда бывает в крупных играх: ты проигрываешь все, чтобы в награду получить нелепый брелок с символикой заведения, в качестве приятного воспоминания. Мой бонус: ты даешь мне выбор. Без фальши выбор. Я могу сказать тебе, чтобы ты закрыл за собой дверь и никогда больше не появлялся, как сказал это Гаю полчаса назад. Конечно, мне тоже придется уйти, я не смогу оставаться здесь, и если смогу... это не займет много времени... Когда много думаешь о чем-то, оно само идет в руки. Что. Как. Сколько. Я не воспользовался... не пытался.... Думаю.... я чувствовал... ждал... когда ты придешь и вернешь мне дыхание. Оно затрудненное... Ну. И. Что. - Я рад, что мы выяснили, кто есть кто и для чего. Я поднимаюсь с твоих колен, твои ладони соскальзывают и ложатся на сиденье дивана, твоя бледность сравнима с недавней моей, сейчас я имею над тобой власть, которой у меня не было никогда и которая ничто. Обреченность вернула мне силы, наверно, потому что теперь бояться нечего, я знаю, что будет, наперед на годы. Я больше никогда не буду мечтать. Я отворачиваюсь от тебя, делаю пару шагов и поднимаю плеть с пола. - Мое внутреннее сопротивление всегда будет настоящим. Не сомневайся. Я отвожу руку с хлыстом, размахиваюсь и бью по твоей руке, которой ты со своей хорошо известной мне реакцией совершенной машины перехватываешь шипящие хвосты. - Знаешь, в чем наше отличие? Я не хочу, чтобы ты знал эту боль. Чтобы ты ее чувствовал, Ясон. Я отпускаю рукоятку кнута, плеть повисает между нами. Я никогда не прикоснусь к тебе ни кнутом, как я не хочу, ни языком, как мне хочется. - Теперь можешь наказать меня и что пожелаешь. Я. Твой.
Ясон
Улыбка невольно растягивает губы. Глупый монгрел. Все также не понимающий ничего. Но теперь. Теперь...Что теперь?Я встаю. Плеть с глухим стуком падает на пол, на мягкое покрытие. Я надвигаюсь на тебя, оттесняя от дивана, сквозь раздвижные двери в спальню. Ты покорно отступаешь, еще не зная, не видя моих глаз. Ты ведь дал согласие, которого не хочешь, так?...Я тесню тебя к постели, обнимая за талию, не даю упасть и долго смотрю на твои закрытые глаза с подрагивающими ресницами. Конечно. Ты ждешь, что все будет так, как раньше. Ты еще не знаешь, как можно получить наслаждение и разрядку для нас обоих. Я провожу ладонью по твоему лицу, ты непонимающе отшатываешься. У тебя прекрасное чутье, никакой опасности, и ты касаешься, целуешь мою ладонь. - Не страшно, так ведь, Рики? Не больно?...Я лишаю тебя опоры, и ты вскрикиваешь раньше, чем понимаешь, чувствуешь, как надежны мои руки, укладывающие тебя на постель. Я слышу, как колотился в ребра твое сердце. - Доверяй мне.Я закрываю твои глаза, давая понять, что я не хочу, чтобы ты их открывал. Ласки волос и губ на твоем теле смешиваются в одуряющий, почти болезненный коктейль желания. Твои пальцы вцепляются в шелк. Губы выстанывают слова... - Не торопись, Рики. Будь терпелив. Я увлеченно ласкаю твой член руками, ртом. Облизываю и посасываю, доводя тебя почти до крика. Поднимаюсь, прижимаясь к тебе всем телом. Нависаю над тобой и, глядя тебе в лицо, произношу.- Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь.
Рики
С мягким стуком, совсем не таким, как при соприкосновении с кожей, кнут падает на пол. Чему ты улыбаешься? Я опускаю голову, уходя от твоей мучительной для меня улыбки, предназначенной любимой игрушке. В моей любви к тебе всегда будут частицы ненависти, если взболтать грубым движением, чувства мутнеют, если не трогать, муть оседает и почти незаметна, но она есть. Валяющаяся на полу плетка, ты, конечно, не станешь действовать по моей подаче, и все равно я вне безопасности, в твоих руках даже шелковый платок может стать орудием пытки, я буду метаться и стонать ничуть не слабее и тише. Твои руки замком сцеплены на моей талии, прижатый к тебе, я отступаю назад, от тебя, не поднимая головы, пока мои ноги не упираются в кровать. Ты бережно гладишь мое лицо, я ловлю твою ладонь губами, твои игры... не хочу...- Не страшно, так ведь, Рики? Не больно?Пока не больно... пожалуйста... Ты толкаешь меня на постель, не давая упасть навзничь, прохладная простыня встречает разгоряченную кожу. - Доверяй мне.Пальцы мягко давят на мои веки, ослепляя. Ты придумал что-то новое... нет... Но ты просто ласкаешь меня, превращая в безумца, я со стонами извиваюсь в твоих руках, в расцвеченной огненными кругами темноте, согласный уже на все добровольно, лишь бы ты... - Ясон... Черт... Снимай уже с себя тряпки свои... Ты не спешишь исполнять мое нетерпеливое требование, мою хриплую просьбу и наконец - прерывающуюся всхлипами мольбу, умело мучая моей на тебя реакцией, она как будто врожденная у меня. Вдруг ты убираешь ладонь с моих век, и я снова могу видеть, что-то в твоем лице неуловимо изменилось. - Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь. Воздух врывается в мои легкие с таким напором, что я не могу его проглотить и почти давлюсь. Ты откидываешься на подушку, согнув руку в локте, подперев голову рукой. Мое лицо пылает огнем, зрачки дрожат в смятении, пальцы скованы неуверенностью. Твой взгляд проходится по моей шее, груди, паху. Я ложусь на тебя - такую ласку, тело к телу, ты мне разрешаешь. Я не трогаю твои губы, ведь ты говоришь не о губах? - Ты хочешь, чтобы я показал тебе, что я чувствую... Кроме... боли? Что я хочу чувствовать с тобой, что я хочу, чтобы ты чувствовал со мной. Я поднимаюсь на колени, убираю назад твои длинные волосы и касаюсь кончиком языка тонкой мочки уха, оставляю влажный след на твоей шее, вылизываю впадинку между ключицами, розовый сосок твердеет под моим языком. Твое тело напряжено, мускулы рельефно выделяется под кожей, рука зарывается в мои волосы, в любой момент ты можешь оторвать меня от себя, и тогда я закроюсь от тебя окончательно. Я обхватываю и поглаживаю твое запястье, сползая ниже, до ямки пупка, мой язык доходит до линии пояса твоих облегающих черных брюк. До меня внезапно доходит, что никто никогда не трогал тебя вот так, когда ты полностью передаешь контроль над собой другому человеку. Тебе приятно...? Я... тоже... я сам никогда не делал этого... с желанием... Чтобы это была... не рутина... не благодарность, а... желание. Я вдруг ощущаю себя жутко, непростительно, отвратительно неопытным, мы оба лишаемся девственности сейчас. Только не останавливай меня...
Ясон
Я вскидываю руку, касаясь твоего плеча, и чуть отодвигаю от себя. Ты немедленно сжимаешься, как от удара. - Подожди...Я быстро избавляюсь от брюк и снова возвращаюсь на кровать. Почти в ту же позу, лежа на боку, подпирая голову рукой. Вторая рука вновь ложится на твой затылок и привлекает ближе.- Так будет лучше, я думаю.Я стараюсь, чтобы в моем голосе не было слышна усмешка. Это время, когда тебя не было рядом, я просмотрел столько материалов по тому, в чем не смыслил ни капли, что Рауль начал думать, не собираюсь ли я стать серьезным заводчиком пэтов. С одной стороны его радовало, что я нашел себе какое-то занятие, с другой, он не понимал, зачем мне это надо. Знать то, что и так знают фурнитуры и генетики со спецпсихологами-воспитателями. Если бы Рауль узнал, зачем... он бы сошел с ума.Я много раз приказывал своим пэтам воспроизводить особо интересующие меня планы, чтобы понять... тебя. И себя, наверное.Поняв, что и как я хочу, я не люблю действовать наобум, все-таки административное образование и практика дают себя знать. Я отличная работа, я идеал, я могу просчитать любую ситуацию и найти решение. Не бывает глупых и не предусмотрительных Первых. Это не то амплуа, в котором могут быть случайности.Поэтому сейчас я смотрел, что ты делаешь, и четко отслеживал свои и твои реакции. Я вовсе не собираюсь пускать такое серьезное дело, как наши отношения с тобой, на самотек. Ты очень ласковый, очень осторожный, и это... верно.Мои пальцы в твоих волосах ласкают твой затылок, шею... Ты прижимаешься ко мне, всем телом прося дать тебе возможность... Я откидываюсь на спину, полулежа на высоких подушках. И чуть раздвигаю ноги, чтобы тебе было удобнее. Но не более. Чтобы не провоцировать. Сценарий сегодняшней ночи уже прописан у меня в голове. А ты прекрасно умеешь чувствовать. Пока от тебя больше не требуется. Остальное потом.Я расслабляюсь и чуть прикрываю глаза, когда ты первым поцелуем, губами берешь мой член в рот.
Рики
Ты за плечи отcтраняешь меня от себя, и меня отшвыривает чуть ли на другую сторону спальни, мое тело при этом, конечно, остается в постели, удерживаемое твоей рукой. - Подожди. Ты снимаешь последнюю одежду, и я возвращаюсь на место, ругая тебя последними словами, рук у меня что ли нет любовника своего раздеть, фурнитурам это можно сколько угодно, это просто смешно. Это... это... это... Ты ложишься обратно поверх одеяла и, когда я придвигаюсь к тебе, сам привлекаешь мою голову к своим бедрам, твои пальцы тянут и перебирают мои волосы. Это же не может происходить на самом деле... Но происходит... Осторожно я касаюсь языком влажную красную головку, слизывая прозрачную каплю смазки, ты пряный и солоноватый, и мне хочется большего. Я хочу узнать твой самый глубокий, самый насыщенный, самый интимный вкус. Я вбираю твой член так далеко в глотку, как только могу, чувствуя, как чуть приподнимаются и еще свободнее расходятся твои бедра. Я беру основание твоего члена рукой, двигая, пока медленно, продолжая посасывать головку, снова заглатывая горячую возбужденную плоть до сжатого вокруг твоего пульсирующего члена моего кулака, свободными пальцами по очереди теребя твои соски, неуверенность и робость отпускают меня. Почему ты не разрешал мне этого раньше, ты, садист гребаный, до одурения вкусная сволочь. Вот какое шоу не потребовало бы никаких объяснений и не оставило сомнений, я фыркаю в ответ на свою дурную мысль, мешая смешок с твоим тягучим вкусом, не в состоянии не представлять ошарашенное перекошенное лицо Гая, который мне сегодня так удружил... Я нарочно отрываюсь от тебя, глажу языком внутреннюю сторону твоих бедер, не задевая член. А ведь и правда удружил... Интересно, с тобой пройдет такой номер? Как насчет того, чтобы попросить меня дать тебе кончить, блонди? Черт... ох черт... потом топчи меня сколько угодно... хоть до больницы... я же буду продолжать улыбаться... я чокнутый... все... окончательно... крыши больше нет... Я всасываю в рот одно яичко, другое, игнорируя член, и, изображая тебя, снова ложусь сверху, трусь своим членом о твой. Я и сам заведен до упора, мне не надо себя касаться, я мог бы кончить от одного твоего вида, подо мной, без единого движения, если бы не кольцо. - Нравится, как я отсасываю? Да? Мне... продолжить?Ты обеими руками сжимаешь мою голову и опускаешь меня назад, такой разговорчивый в постели, значит, сейчас ты предпочитаешь молчать... я тоже, мой рот становится жадным, настойчивым, грубоватым. Таким, чтобы ты почувствовал мое желание остро, сладко, целиком. Я превращаю тебя... ты, мать твою, перестанешь быть...
Ясон
Сердце бешено колотится где-то у горла. Я не выпускаю твоего загривка из пальцев. Я держу тебя. Я вцепился в собственный самоконтроль. Все будет так... как я... хочу.- Я хочу тебя. Я заставляю тебя оторваться от моего члена и тяну наверх, к себе. Прижимая всем телом и подхватывая под бедра, чтобы ты понял, как я хочу. Ты нарочно садишься верхом, упираясь ягодицами в мой прижатый к животу член. Твои лучащиеся лукавыми искрами и безумно счастливые глаза напротив моего лица. Я притягиваю тебя ближе, касаюсь твоих губ, смешиваю наши запахи, вкусы. Никогда не знал, какой я... Мой вкус, смешанный с твоими губами, я жадно пью его, кусая твои губы, сжимая тебя, прижимая как можно ближе, пальцы сходят с ума на твоей коже. Длинные полосы по позвоночнику, жестко по соскам, твой стон, твои почти животные движения. Ты трешься об меня всем телом, и я знаю, чего ты хочешь. Я подталкиваю тебя к этому. Удобно располагаю ноги и приподнимаю тебя, чтобы...- Осторожно, Рики... медленнее...Ты опускаешься на мой член, впуская его в себя. Я улыбаюсь, чувствуя, как ты открыт, как легко ты одеваешься на меня. Я кладу руки тебе на плечи, нажимаю. Ты сопротивляешься, видимо, что-то задумав. Тогда я беру твой член и, чуть отпустив кольцо, начинаю, не сводя глаз с твоего лица, дразнить тебя. Почти болезненное движение пальцев на головке. Твои ноги дрожат. - Ну же, Рики. Я хочу тебя... Ты тоже хочешь...Горячий шепот срывается с моих губ и затмевает твое сознание окончательно. Твои слова...- Рики... у нас целая ночь. Мы успеем...
Рики
Ты выскальзываешь из моего рта, подтягиваешь меня за волосы к себе, заставляя чуть ли не заорать от боли и инстинктивно схватиться рукой за затылок в попытке отодрать твои пальцы. Я не хочу выпускать свою над тобой настоящую власть и упрямо вырываюсь, какого черта ты делаешь...- Я хочу тебя. Твои слова взрываются у меня в голове, рассыпаются огромными буквами, и каждая объята дрожащим багровым пламенем. Мощный сладостный разряд проходит по телу, от слов я тоже могу кончить, похоже. Ты налетаешь на меня, на мое тело, сшибающей с ног раскаленной волной, твой рот горячее полуденного зноя, ты ранишь мои ноющие после ожесточенных ласк губы, грубо терзая их, вырывая у меня назад вкус твоего возбуждения, запах твоей одержимости. Я отвечаю на твои поцелуи, шаря рукой по твоему телу, сжимая твои плечи, стискивая ногами твои бедра, зарываясь руками в твои волосы. Ты выкручиваешь мои соски, твои ногти полосуют мою спину, ты выдергиваешь из меня крики... боли, которую я хочу, которую я люблю, которой я не сопротивляюсь. Но когда ты опускаешь меня на свой член, вдавливая в оглушительно яркое чувство, погружая в мир за границей сознания, я упираюсь руками в постель, стараясь удержаться на поверхности, я хочу вернуться к твоему вкусу и запаху, к моей власти над тобой, толкнуть в этот мир тебя, со всей силы. Подло ты дергаешь меня на себя, присоединяя еще и руку, запираешь меня в удовольствии сразу двумя замками. - Ну же, Рики. Я хочу тебя. Ты тоже хочешь. Ты ослабляешь кольцо, закусив саднящие кровоточащие губы, я зависаю на неимоверно тонкой грани блаженства, она тоньше воздуха. Тогда... - Быстрее! Я хочу кончить с тобой! Не жалей меня!
Ясон
Я усмехаюсь. Я знаю, что твое удовольствие и боль всегда ходят рядом. И я умею дать тебе и то и другое. Всегда. Я заставляю тебя быстро двигаться на моем члене и не отпускаю тебя, только, как я хочу. Почти не выходя, резко и на полную насаживая, заставляя тебя раздвигать ноги и выстанывать свои мольбы. Ты вцепляешься руками в мои плечи, стараясь удержаться во время бешеной скачки к пламени. Твоя кожа, липкая от пота, скользит у меня под руками. Я почти совсем ослабляю кольцо, ты упрямо мотаешь головой, даже на грани оставаясь упрямым моим монгрелом. Я шлепаю тебя по заду, и еще сильнее, и еще, и ты понимаешь и помогаешь мне. Своими криками, вздохами, стонами, словами... ты идешь ко мне. Сам. - Ты ведь хочешь кончить, Рики? Так постарайся...Ты стараешься. О, как ты стараешься. Такой влажный и растянутый изнутри, ты выгибаешься похотливой кошкой, чтобы дать мне как можно сильнее почувствовать твой зад, сливаясь с моим телом, с моим желанием. Короткие и безумно длинные мгновения удовольствия, и ты не выдерживаешь, с криком кончая мне в ладонь, горячо и долго, я дразню тебя, чуть придерживая излияние твоей спермы пальцем, ты стонешь, кричишь...- Рики.Я резко усаживаю тебя на свой член полностью, и сам падаю в водоворот твоих зрачков и желания. Я прижимаю тебя к себе, впиваясь в твои губы и заставляя тебя кончать как можно ярче, заставляя дать мне это же чувство. Ты не учел одного, Рики. У нас могут быть разные желание, но некоторые из них все-таки могут совпасть. А остальное... моя забота.
Рики
Я кончаю снова, без остановки, как будто один оргазм накрывает следующий, все горячее и горячее, твоя сперма толчками выплескивается в меня. Разве бывает так... до такой степени вместе, когда не можешь понять, где заканчиваешься ты сам, и начинается другой. Когда наши тела перестают биться друг в друга, ты прерываешь поцелуй, я тянусь за твоими губами, не хочу разрывать, по влажной терпко пахнущей потом коже моя рука едет вниз к твоему животу, ты тормозишь мои пальцы почти у самой цели. - Успокойся, Рики. Куда ты все время торопишься? Мой голодный желудок вдруг подает знать, что ужина ему так и не досталось. - Ты, конечно, еще не ел? - А ты типа ел, да? Это, интересно мне, с кем, а? С кем? С Раулем? А вчера? А весь год, когда меня не было? Я бы тебя сейчас съел с огромным аппетитом, сволочь, я еще доберусь до тебя. После такого припадочного дыхания, какое я слышал, когда я тебя обслуживал ртом, ты же захочешь распробовать, нет, или ты в самом деле железный. - Глупый монгрел. Я огрызаюсь. - Блонди. Даже прибавлять ничего не надо. Блонди и все. И этим все сказано. В тартарары твою заботу. Ты хватаешь меня в охапку, безразличный к моим воплям и ударам по твоим плечам, тащишь на кухню и опрокидываешь на стул. - Я сам умею ходить!!! Когда ты это прекратишь? Ты кидаешь мне салфетки. Я бросаю ищущий сочувствия взгляд на голограмму, которую в воскресенье купил, не люблю фальшивки, а мимо этой пройти не смог, если совсем честно, я что-то такое специально искал. На ней море, сейчас ночное, лунная дорожка по черному стеклу тихой воды, две неясные фигуры идут по песку, пейзаж остается одним и тем же, только меняется освещение. Ты ничего не замечаешь, я сюда ее повесил, в других комнатах она мне своей несбыточность могла настроение испопортить, еще она мне напоминает то прошлое, которое можно оставить, когда я в обход запрета сбегал на реку за чем-то необъятным и непостижимым. Я кладу подбородок на стол. - Есть у тебя мечта, м? Ясон? Или только работа твоя? И ты о ней только думаешь?
Ясон
- Мечта?...Быстро разогревающиеся контейнеры уже вскрыты и тихо шипят, проводя процесс подогрева. Я думаю, как сказать тебе это, - то, что я хочу. Я не мечтаю, я делаю. Я, наверно, совсем не умею мечтать так, как ты это понимаешь.Я стою к тебе спиной и размышляю. Шелк кимоно немного холодит кожу. Наконец я решаюсь. Все равно рано или поздно мне надо будет тебе сказать. Ты замер за спиной, даже дыхания твоего не слышно, ты ждешь. Я решаюсь.- Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. С подносом в руках я поворачиваюсь к тебе. Как ты иногда выражаешься, "твоя челюсть лежала на полу". Я вопросительно выгибаю бровь и ставлю поднос на стол. Усаживаюсь напротив и берусь за приборы. - Почему ты не ешь? Ты говорил, тебе это нравится. Конечно, это не кухня Эос, но вполне сносно. Я подхватываю еще один рисовый колобок. Мои мысли витают где-то рядом с продолжением сегодняшней ночи. Но для ее продолжения, если я хочу, чтобы ты не свалился под утро трупом, тебе надо поесть. Я замечаю новое голопанно. Дешево, но очень романтично. Оказывается, вот как ты хотел бы. Что ж...- Красиво. Я киваю в сторону панно.- Это ведь Терра?...Я подношу к губам уже немного остывший кофе, и пушистое облачко сливок щекочет губы. Ты все еще молчишь.- Что-то не так, Рики?
Рики
Ты ставишь керамические тарелки и чашки на поднос. Ты так долго молчишь, что я уже не думаю, что ты снизойдешь до ответа, и если его нет, то оно и к лучшему... что ты не скажешь мне об этом прямо. Я смотрю на твою гладкую кожу, голубоватую в свете огромной во весь потолок пластины светильника. На твои длинные сияющие волосы, спутанные после секса и в своем беспорядке особенно красивые... На твои все еще затуманенные первым для тебя опытом доверять мне глаза. - Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. Ты подвигаешь ко мне тарелку, я не могу расцепить свой шокированный взгляд с твоим. Уехать? Со мной? Отсюда? Наши желания... совпадают? Или...? Я понимаю, что никогда не думал, что это такое на самом деле. Уехать. Просто бьющаяся о стенки черепной коробки навязчивая мысль и несколько картинок. Если мы уедем, буду ли я по-прежнему твоим рабом, как бы это не называлось на другом языке? Будешь ли ты по-прежнему хозяином, который может делать со мной, что захочет? Здесь или нет, у меня все так же не будет ничего, кроме тебя. Но... из всего, что есть сейчас у тебя, тоже останусь... только я.- Красиво. Это ведь Терра?Вот как называется та планета, о которой ты говорил. Терра. Больше я не забуду. Так и не притронувшись к еде, я медленно встаю и осторожно сажусь на твое колено, обхватив тебя левой рукой за шею, чтобы удержаться.- А что тебе мешает, Ясон? Я подношу правую руку ко рту, она все еще пахнет тобой, салфетки остались невостребованными. - Ты знаешь, что ты больше не машина?
Ясон
- Я хочу, чтобы ты поел, Рики. Я останавливаюсь и смотрю на тебя, пока ты не делаешь так, как я хочу. Ты со вздохом возвращаешься на свое место и принимаешься за еду. Не сводя с меня блестящего любопытного взгляда. - Мне ничего не мешает, за исключением моего долга. Ты должен понимать, что обязанности Первого Консула не та вещь, которую можно, как плащ, снять и надеть другой. К тому же...Я вновь принимаюсь за еду, и паузы между словами становятся длиннее. - К тому же, блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Я сделаю все, чтобы было именно так, как я хочу. Я аккуратно принимаюсь за десерт. - Какая интересная мысль, Рики. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина, и прийти к тому, что уже не...Я усмехаюсь своим мыслям. Машина не может перестать ей быть. Совершенство можно только разрушить, не больше. Моя психология никуда от меня не денется. Единственный сбой, заключенный в тебе, еще не повод для форматирования всей моей программы. Но я хочу уехать. Сбежать. Вот только куда? Катце еще не подобрал необходимую территорию. Финансовая сторона в порядке. Мои счета на черном рынке абсолютно защищены. У нас не будет проблем с обеспечением. Я ободряюще улыбаюсь тебе.- Я хочу послушать. Только не забывай есть.
Рики
Ты не трогаешь меня, но смотришь таким несгибаемым взглядом, что противиться тебе дальше - значит напороться на крупные неприятности. Я встаю и начинаю гонять по тарелке кусочек рыбы и под твоим недовольным взглядом наконец отправляю его в рот. Да что такого, я бы до своей тарелки и с твоих колен прекрасно дотянулся! - Блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Да уж, ты приметный, с таким лицом - я засматриваюсь на твои губы, они кривятся, и я снова хватаюсь за вилку - затеряться трудно. Выходит, все это время, два месяца и, может, раньше, ты думал о том же, о чем и я, как... сбежать из стен Эос... совсем. Я поставил на карту все, но вся моя собственность... я и больше ничего. Так мало. Ты ставишь свое положение, которое, понятно, нехилое. Твой опыт над Кириэ, твой опыт над Гаем сегодня, - ты хочешь гарантий. Хочешь быть уверен, что я не взбрыкну в последний момент. Ты говоришь, что уже начал подготовку к нашему переезду, и при этом дал мне выбор выставить тебя взашей... невыносимо хочется подойти и обнять тебя, но я стоически уничтожаю ужин, если для тебя так важен мой набитый живот...- Какая интересная мысль, монгрел. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина и прийти к тому, что уже не...Вы не рождаетесь, и... я не знаю... умираете ли... - Машины, ублюдки Юпитер, так о вас говорят в трущобах. И, конечно, ненавидят, я единственный монгрел, который докатился до того, чтобы... влюбиться в блонди. Я сосредоточенно разглядываю рис, разбитый пляшущей в моей руке вилкой, с точки зрения моих друзей, думаю, я что-то вроде предателя, который продался за этот рис, за эту голограмму, за эту квартиру. Я никогда не слышал ни о чем похожем, ты единственный блонди, который докатился до того, чтобы... влюбиться в дворняжку из Кереса. Я слышал о тех, кто устроился на иждивении покровителей из граждан, но чтобы так круто... А теперь ты говоришь, что мы может уехать куда-то, где мы не будем друг другу негласными врагами. Сколько бы ты не называл меня тупым, я не идиот, проблемы между нами не исчезнут, но это будут уже наши проблемы, а не проблемы этого сраного мира. - Ты не машина, потому что машины не любят. Я поднимаю голову от тарелки. Фраза слетает с моего языка прежде, чем я успеваю ее подумать.
Ясон
- О нас много говорят. Иногда слишком... много. Я заканчиваю с едой и жду тебя. Ты краснеешь под моим следящим за каждым твоим движением взглядом. В отличие от меня, ты так и остался не одет. Ты сжимаешь колени, чтобы скрыть свое возбуждение. Или не дать ему вообще проявиться. Но это также невозможно, как заставить меня отказаться от моих мыслей. Я встаю из-за стола и кладу руку тебе на плечо. Ты одним глотком вливаешь в себя кофе и встаешь. Конечно, ты ведь ждешь продолжения, как и я. - Пойдем. Я хочу... показать тебе кое-что. Легкая сталь напряжения и желания проскальзывает в моих интонациях. Ты немного напрягаешься, но послушно идешь за мной.Штыри в стене. Удобно расположенные свисающие с них цепочки. Я смотрю на тебя. В твоих глазах страх и мольба. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если... ты согласен сам. Я вопросительно и даже чуточку просительно ласкаю тебя взглядом. Ты стараешься выдохнуть страх, который засел в тебе, как длинный нож. Я глажу тебя по плечам, рукам, груди и бедрам, ты дрожишь, но молчишь. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. И ты, закрыв глаза, делаешь шаг к станку. И опускаешься на колени. Спиной ко мне. Я застегиваю браслеты на твоих покорных руках и подтягиваю их цепочкой, чтобы сделать твою позицию совершенной. Потом ухожу, ненадолго. Вернувшись с плетью, я вижу, что ты все так же ждешь меня. Раздвинутые ноги. Закрытые глаза. Чуть закушенные губы. - Доверяй мне. Я шепчу тебе это на ухо, своим дыханием заставляя твой член дернуться к животу. Что бы ты ни говорил, тебя это заводит. Я оглаживаю твое тело свернутой плетью, как будто знакомлю вас заново. Потом отхожу и, развернув инструмент, легко бью тебя по спине, наискосок. Три замшевых языка начинают вылизывать твою кожу. Разогревать ее. Ласкать. На грани боли, на грани понимания, как я это делаю. Твой удивленный и возбужденный стон-вздох. Я варьирую движения так, чтобы возбуждение нарастало с каждый ударом. Мягкие щелчки, ты начинаешь стонать в такт, выгибаясь.Это тонкое искуство. Пальцы мягко сжимают рукоять плети и абсолютно четко кладут удары. Еще один небольшой экперимент. Я хочу как можно точнее узнать, как же ты любишь на самом деле. Плеть гуляет по тебе уже сильнее, но ты уже понял, как и что я хочу от тебя. И тебе понравилось. Я вижу. Ты выворачиваешь шею и смотришь на меня горящим взглядом, в нем написано все. Твой взгляд обжигает мой давно вставший член. Твой хриплый голос... ты умеешь просить...
Рики
Ты заканчиваешь раньше, я стараюсь быстрее разобраться с едой, тогда я смогу уже обнять тебя и зарыться лицом в твои волосы, бросаю на тебя взгляд, и мне кусок в горло не лезет, комок риса соскальзывает назад в тарелку. Желание в твоих синих глазах почти такое же черное, как шевелящийся во мне страх, какой бы выбор я ни сделал, такие моменты, сжавшись, я тупо терплю. Я с трудом проглатываю недожеванный кусок, во рту становится противно сухо, страх холодным безобразным слизнем ползает в районе живота, теплый кофе, который я в себя опрокидываю, не спасает. - Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что. Следом за такими твоими обещаниями всегда следует какой-нибудь закидон, в прошлый раз та чертова плетка, которой ты меня отделал и под конец заставил себя выебать в твоем присутствии и потом одному. После этих вынужденных через силу оргазмов мне хочется что-нибудь сломать, гребаная плетка чересчур прочная, даже не погнулась. Ты ведешь меня в спальню в железные цепи уродской конструкции, мои руки и ноги пока свободны, но я уже чувствую объятия металла, совсем не те, которые желаю. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если ты согласен сам. Мое согласие лишь внешнее, я не смею просить тебя дать мне передышку, невысказанная мольба больно покалывает глаза изнутри. Твои пальцы идут по карте моих эрогенных зон, избегая лишь самую главную. Я глубоко втягиваю воздух ноздрями, давая ему заполнить меня как можно сильнее, чтобы не оставить страху места, помогает, как обычно, не очень. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. Да напробовался уже столько, что временами назад лезет. С закрытыми глазами я становлюсь на колени в нужную позу и жду, пока ты покончишь с приготовлениями, оденешь меня в неспособность увернуться, паника захлестывает, поскорей бы ты уже начал, тогда и кончится все скорее. Плетка повторяет путь твоих пальцев, мое тело немеет в предчувствии боли... Но ее нет. Когда ты наносишь удар, боли нет. Ласка просто продолжается, только интенсивнее, дольше, острее. Я вскрикиваю от этого открытия. И тут же стон - второй удар оглаживает ягодицы, вороша погасшие угли возбуждения и раздувая его с новой силой. Мой пах превращается в пекло, я пытаюсь взглянуть на тебя через плечо, может, ты сменил плеть на что-то другое. В твоих руках кнут, тот самый. Смотря мне в глаза, засаживая в меня свой черный взгляд до самого основания, ты наносишь мне очередной удар... очередное удовольствие. Мой член, мой зад, мой рот. Весь я... - Хочу. Тебя. Пожалуйста. Ясон. Пожалуйста.
Ясон
Самыми краешками губ я усмехаюсь. Ты понял. Удар чуть жестче, чтобы дать тебе немного остыть, и я оставляю кнут, сбрасываю кимоно. Я подхожу ближе и заставляю тебя повернуться ко мне лицом. Я хочу еще раз... испытать эту ласку. Мои ладони ложатся на штыри. Твоя голова почти на уровне моего паха. Ты нервно облизываешь губы и поднимаешь на меня полный темного огня взгляд. - Да, Рики. Возьми его.И ты благодарно касаешься губами моего члена. Твои руки дергаются в цепях, но ты быстро приспосабливаешься. Я помогаю тебе рукой, бедрами. Ты жадно двигаешь языком, ртом одеваясь до самого горла. Твой член отчаянно стоит. Мне приходит в голову мы
Музыкальная тема: Secret Love
Рики
Пальцы скользят по блестящей цепочке из неонита, ты сказал, этот металл... что меня больше не будут мучить кошмары, если я буду носить цепочку на шее постоянно. Украшение... чтобы украшать... и избавлять от страха... а не наоборот... из твоих рук... Cуббота... никак не могу надышаться воспоминанием об этом дне... Твои спрятанные под париком волосы, простая одежда. Мы сидели в кафе на набережной, как обычные люди, как любовники, у всех на виду я мог брать твою руку... без перчаток, такую теплую... и я не боялся... тебя... или боли от стимулятора... или времени... или вдруг пустоты... Ты рассказывал про песочные пляжи, чистые моря, в которых можно купаться, на планете... как же название, никогда не могу запомнить сразу... Водные мотоциклы... звучит классно, интересно было бы попробовать разницу. Если бы... если бы можно было совсем избавиться от... Вместе с этим уродливым удушливым городом... Мне не стоит думать такие штуки, я хочу оставаться неприлично счастливым. Я улыбаюсь своим мыслям в ожидании, оно затянулось, впервые за все эти недели, как я сюда перебрался, ты не смог прийти два дня подряд. Хотя свет зажжен во всех трех комнатах, ужинать без тебя тускло, холодно ворочаться одному среди подушек, не знаешь, куда себя деть. Уже вторник, как же я ненавижу твою работу, когда она отнимает тебя у меня, смертельно. Но сегодня ты мой до утра. Я накидываю точно, как твое, кимоно - тебе нравится одевать меня, кто бы мог подумать. C растрепанными после душа волосами, босой, я иду на звонок, по тебе часы можно сверять. Наконец. Не спрашивая, кто, я улыбаюсь распахивающейся двери, мне хочется тебя задушить за то, что мне пришлось ждать, и просто в объятиях...
Ясон
Как это все странно.Прав был господин Советник тысячу раз, когда сказал. "Ясон. Это твоя ахиллесова пята. Подумай, что может быть, если..."Я знаю Рауль, знаю. Я пожал плечами на твои слова, на твои предупреждения. Конечно, Юпитер недовольна. Но ведь это не наносит ущерба моим обязанностям, а до тех пор...Я не хочу думать, что уже подхожу к черте блонди, за которой...Я надеюсь успеть все. Разговор с Катце, он понял и поможет. Он и сейчас помогает. Возит меня к тебе. Достал мне одежду и этот смешной парик стандартного грин. Я прячу лицо, чтобы навещать тебя как можно чаще. Я даже позволяю себе прогулки с тобой. И машина Катце, всегда едущая за нами. Наша призрачная охрана. Это и правда похоже на болезнь привязки. Но... это удивительно приятная болезнь. И мне совсем не хочется слушать советов Рауля и лечить ее. Разве можно вылечить меня от тебя, Рики? А наоборот? Ночные улицы сменяют друг друга за стеклом машины. Я опять еду к тебе. Было много дел. Я смог освободиться только сейчас. Интересно, ждешь ли ты меня?Лифт несет меня на твой этаж, и я прикладываю ладонь к входной пластине.
Рики
Улыбка сползает с моего лица, уступая место злой растерянности. - Что, не рад старым друзьям, Рики? Интонация, с которой Гай говорит о старых друзьях, протяжная, ему также неуютно стоять на пороге этой дорогой квартиры, как и мне - видеть его, незваную расплату за свободные прогулки. - Ты очень мило устроился в роскоши Апатии. Гай, Рики действительно настолько хорош?Люк ставит ногу в щель двери, предугадывая мое возможное желание захлопнуть дверь перед ненужным мне больше прошлым, перед которым я не собираюсь отчитываться.- Рики, почему ты не пригласишь своих друзей войти? С тихим механическим вздохом съезжаются закрывающиеся двери лифта. Черт, ты, как всегда, вовремя, вернее, вообще не вовремя! - У твоих визитеров, очевидно, есть достойная уважения цель. Это было очередной глупостью - думать, что если хочешь забыть прошлое, значит, оно хочет забыть тебя. Парни отодвигаются, хотя ты не делаешь никакого движения, как будто невидимая сила расталкивает их по сторонам. Ты проходишь и спокойно снимаешь двубортный, какие в моде среди граждан, плащ с высоко поднятым воротником, темные очки и шляпу, весь маскарад, выпуская на свободу светлый поток волос. - Блонди... Я вижу на лицах своей бывшей команды восхищение и ненависть, - коктейль, знакомый до боли. Стена напротив полностью зеркальная, и поэтому всех этих чувств в два раза больше, я окружен ими слева и справа. В меня тоже влит коктейль неслабой крепости: стыд, раздражение и что-то еще, что я не могу определить. Страх, - вот что. Снова. Холодная струйка пота стекает по спине. Идиоты...
Ясон
Меня как будто током бьет. Он пригласил кого-то? Сюда ходит кто-то еще? Это и есть его банда? Вот этот браун со стянутыми в хвост волосами и есть хваленый Гай? Как он сверкает глазами. Видимо, еще не понял, что его партнер больше не принадлежит ему. И никогда не принадлежал. Мой Рики никогда бы не смог стать партнером этого... монгрела. Настоящим партнером. Ничего, я разберусь с этим.Спокойствие лица не меняется ни на йоту. Они никто, чтобы видеть что-то более, чем привычный им образ блонди, надо быть значительно больше, чем прах под ногами, - то, чем они и являются на самом деле. Или моим Рики, который, я вижу, весь сжимается, понимая.- Проходите, господа.Неприкрытая усмешка в моем тоне не дает им ни расслабиться, ни сопротивляться. Я знаю свой голос. Я разворачиваюсь к тебе и обнимаю, как привык. Тебя, моего Рики. Только моего. - Не стесняйтесь... в гостиную.А этой улыбки боится даже господин Советник. Но они об этом не знают. Вот и прекрасно.- Я так понимаю, у вас какие-то дела с Рики? Мы вполне можем это обсудить и договориться, не так ли?Я сжимаю твое плечо под тонкой тканью шелка кимоно. Я знаю, что под ним ты совсем обнажен и в положенной сбруе. Это наводит меня на мысли...Я вопросительно смотрю на жалкую банду монгрелов. По каждому лицу, с улыбкой, как скальпелем. Надеюсь, этой нашей встречи будет достаточно, чтобы они никогда больше не приближались к моему Рики.
Рики
Ты обнимаешь меня, твоя рука скользит по моей спине чуть ли не до самой задницы. Показательный жест, хозяйский, я знаю, кому он предназначен, первый раз, наверно, я по-настоящему хочу стряхнуть твою руку, я как будто снова на сцене. Зачем ты не даешь мне закончить все парой слов, коротким ни к чему не обязывающим обещанием поговорить в другом месте? Я облизываю пересохшие губы, ловя взгляд Гая, его глаза преследуют мое автоматическое движение, и оно становится частью представления, как и ты, он намерен его продолжать. Я чувствую острую ненависть Гая к этому месту, почти физически, как если бы он кричал мне об этом в лицо, а не молчал, угрюмо убегая глазами, не выдержав твоих, в сторону дивана, куда плюхнулся Люк. На этом велюровом диване, заставляя мои пальцы впиваться в подлокотник, на столе, прижимая мои локти к полированной поверхности, - да. Вся эта квартира пропитана запахом подчинения и власти. И я вижу, как этот запах раздражает презрительно и оскорблено дрожащие ноздри. Вонь дешевой сигареты, в которую Люк вцепился зубами, фальшиво изображая пижона, мол, и не такое видали, не перебьет его, наш запах. - Ничего так себе хата! Пиздатая. За словами и очками Люка тоже прячется страх, только он не знает, насколько сильным ему стоит быть, я знаю. - Сколько платишь, Дарк?Я вздрагиваю от звука своего ставшего чужим имени, произносимого не твоими губами, и никак не реагирую на откровенно глумливый вопрос. Брутальный уличный гонор - мне это неинтересно. Мне интересно, когда у них хватит ума убраться подальше от своего страха, если не хватило ума не приходить сюда. - Что ты здесь делаешь, Рики? Выдающий его с головой грубый и глупый вопрос. Глаза Гая кидаются в мои, как будто я должен ответить, что оказался здесь случайно. Я продолжаю молчать с горящим клеймом его взгляда на моих зрачках. Гай, мы всегда понимали друг друга с полуслова, но вряд ли ты сможешь понять меня теперь, и вряд ли я смогу объяснить, я не хочу.
Ясон
Я улыбаюсь и складываю руки на груди. Так же, как я складываю их на Совете Консулов прежде, чем сказать свое обычно идеальное решение вопроса.- А разве ты не знаешь, Гай?Я прибиваю его взглядом к полу, почти сгибаю, глядя на этого никчемного брауна со своей высоты блонди.- Рики был моим пэтом. Три года. И вернулся ко мне. И ты послужил для этого неплохо, так глупо подтолкнув его на авантюру со складами. Да, ты неплохо справился со своей ролью приманки. А сейчас Рики и сам уже понял, что принадлежит мне, как и положено пэту. И он делает все, что я захочу. Мне хочется добавить, а тебе он когда-нибудь так делал? Все, что ты захочешь? Но я просто улыбаюсь, давая понять.- Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. Я делаю жест в твою сторону, отметая все твои жалкие попытки вмешаться. Я привык разбираться сам. - Надеюсь, у тебя больше нет вопросов ни по какому поводу, как и претензий? Он делает ко мне шаг и натыкается, налетает со всего размаха на стену моего взгляда, стального льда.
Рики
Ты смотришь, как хозяин, на них тоже, если бы ты захотел, ты бы стал им. - Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. - Ясон! Пожалуйста! Не надо. Ты не хочешь меня слышать. От бессилия мне хочется заткнуть уши руками, чтобы самому не слышать то, с каким удовлетворением ты говоришь эту правду. И ложь! Гай здесь ни при чем!... В этой комнате великолепная акустика, как и в двух других, не останется незамеченным мой самый тихий стон... Болью. Каждое слово. Каждый слог. Каждая буква. Каждая фраза. Острая боль. Но я не могу определить, что болит. Эта боль, она повсюду. Как будто я оказался в мясорубке. Хочется биться головой о стену, чтобы заменить ее на привычную - тупую физическую. Зачем тебе это? Чтобы я знал свое место? Чтобы они знали? Вот чего я боялся: не за них, за себя. Одно дело - признавать, что твоя гордость сломлена, самому себе. И второе - когда это преподносят другим, тем, кто сроду не видел меня прогнувшимся.- Вранье! Все вранье! Рики никогда бы не стал делать такого по своей воле! Ни за что! Ты лживый ублюдок!Не надо. Я узнаю слова, точно такие, какими я бросался в твое лицо когда-то, потому что это было единственное, что я мог бросить, бесполезные слова. - Скажи, что это все не так, Рики! Почему ты молчишь? Мое лицо полыхает огнем стыда, сжатые вместе ладони влажные от пота, вместо дыхания хаос мелких глотков воздуха. Гай подходит ко мне совсем близко, я чувствую вкус жвачки, неуместно сладкий и наивный, между нами один шаг, он сомневается и не может сделать его. Мое молчание - даже если бы я хотел, я не могу справиться с дыханием - точит его веру в то, что он выкрикивает, но моя мертвенная бледность - я вижу себя в зеркальной стене - заставляет его продолжать надеяться, что я прежний.
Ясон
Усмешка.- Держись от него подальше, монгрел. Рики мой пэт, и я не потерплю кого бы то ни было рядом с ним. Он выкрикивает мне в лицо оскорбления. Он думает, это может что-то изменить? - Ты хочешь увидеть доказательство того, что я говорю правду?Мне забавно наблюдать за ним. Он пытается ставить под сомнения меня? Мои слова?...- Иди сюда, Рики.Я слегка хлопаю ладонью по бедру. - Иди сюда и вылижи мои сапоги. Покажи им, кто твой хозяин. Я усмехаюсь, глядя на всю эту сцену. Разве Гай мог бы когда-нибудь сказать тебе такое? И разве ты бы выполнил хоть что-либо похожее, если бы это исходило от него?Ты и сам знаешь, кто ты, Рики. Ты мой. Просто мой. И если им надо это объяснять таким способом, я готов. Чтобы потом не было никаких вопросов, визитов и недоразумений. Я не свожу взгляда с Гая. Я бы с удовольствием сломал и его, но мне нужен ты. Чтобы ты понял, кто он и кто я. Чтобы ты понял свое место. Чтобы он понял свое... и твое. Ты мой, Рики. Покажи мне это. И ему.Я жду, больше не отдавая приказов и не сомневаясь в том, что ты сделаешь все, как я хочу. Потому что так надо. И ты это тоже понимаешь.- Хватит притворяться, Рики. Скажи им правду. Я тоже хочу правды. Для себя. С кем ты, Рики?...- Ну же... Не заставляй меня ждать.
Рики
Твой жест собаковода заталкивает меня еще глубже в мясорубку. Круг за кругом меня проворачивает твоими словами, в голове вдруг взрывается боль, мне хочется поднести руку к лицу и выдавить глаза, чтобы вырвать причиняющую боль тяжесть, уничтожить все, что сейчас происходит. Ты несерьезно... сделай... чтобы ничего этого не было... ты ведь можешь. Твой нетерпеливый окрик заставляет меня содрогнуться всем телом. На нетвердых непослушных ногах я делаю шаг к тебе прочь от Гая. Пол уходит у меня из-под ног, в глазах темнеет, как бывает после продолжительной болезни, когда пытаешься встать. Гай подхватывает меня, но я выдираюсь из его рук, мгновенно пришедший в себя от этого наэлектризованного соприкосновения. Руки бывшего любовника просят меня, нет, они требуют остановиться, я отшатываюсь от него в сторону. В полной тишине его учащенное короткое дыхание звучит оглушающими барабанами публичной экзекуции... если бы они не заявились сюда, я бы и дальше мог думать, что я... больше не жертва. Избегая смотреть куда-то, кроме твоих глаз, но и их я тоже не вижу, я опускаюсь на колени у твоих ног. Я не вижу то, что делаю, и у моего оцепеневшего тела получается наклонить голову к твоим кожаным сапогам. Подаренная тобой цепочка провисает и мешает. Не поэтому, совсем по другой причине мне хочется сорвать ее, глупая безделушка. Я ничего не вижу, но чувствую на себя сверлящие взгляды, до костей скелета, насквозь, их несколько. И один твой, сверху, на затылке, пригибающий мою голову еще ниже, все равно, как если бы ты надавил пятерней. С этого момента бизонов действительно больше не существует.
Ясон
- Языком, Рики. Не отвлекайся.Я вижу, как покорно ты выполняешь все мои команды, как привычно. Я перевожу взгляд на твоих бизонов. Конечно, они в шоке. Они ведь еще на что-то надеялись, не так ли? Гай застыл, как столб. Впервые видишь, что такое мой Рики?- Теперь, надеюсь, вы понимаете, что вы пришли не по адресу? Здесь нет вашего Рики. Здесь есть мой пэт, моя вещь. Я слегка шевелю ногой, и ты замираешь, но все также не меняешь позы. Ты у моих ног подобен тонкому надломленному цветку. Моему цветку, который я никому не отдам. Я и только я имею право делать с тобой все, что захочу. Мой взгляд упирается в глаза Гая. - Что еще не понятно? Мне приказать ему онанировать перед вами, чтобы вы поняли, кто он на самом деле?Я еще раз слегка хлопаю ладонью. Ты разгибаешься, но остаешься на коленях, склонив голову в позе, приличествующей моему пэту. Колени раздвинуты, руки свободно лежат на полу. Я удерживаю себя от желания коснуться тебя, прижать к себе, целуя. Как бы я хотел, чтобы ты почувствовал меня сейчас. Твои щеки вспыхивают, и ты что-то шепчешь.Монгрелы начинают выходить из квартиры. Один за другим. Не оглядываясь. Очень хорошо. Я смотрю на Гая, но тот, похоже, и не думает уходить. Он смеет высказать мне какое-то свое пожелание? Мне?- Встань, Рики.Ты быстро поднимаешься, но пошатываешься, и я обнимаю тебя за талию. Эти слова монгрела-брауна... как он смеет...И ты, ты просишь за него? Ты тоже хочешь остаться с ним наедине? После всего того, что я с тобой сделал? И ты?...Твои умоляющие глаза. Мне всегда было невыносимо сложно сказать тебе "нет" по-настоящему. Я скрываю ресницами ярость и боль во взгляде. - Одну минуту. Я даю вам одну минуту. И не забывайте...Я выхожу из гостиной в спальню и плотно прикрываю дверь. Датчики слежения знают свою работу. Мои датчики.
Рики
Не думал, что снова буду вынужден показывать пэт-шоу. ... Достаточно чисто?... И оно еще не закончено. Гай дергается в мою сторону, кажется, он хочет меня обнять или встряхнуть, чтобы убедиться, что я не двойник самого себя. Я успеваю выбросить вперед руку и упереться ладонью в его легкую куртку. Только теперь я замечаю глубокие морщины между тонкими черными бровями и в уголках рта.- Стой! Ближе не подходи! Если не хочешь, чтобы минута не сократилась до секунды. Мой... хозяин не бросает слов на ветер. Мощный удар сердца под рукой, и я отступаю. Как назвать фобию на чужие прикосновения? Любовь?- Как это все могло произойти, Рики?Как? Я решил, что могу снять блонди. Бывший партнер вряд ли оценит историю с таким началом. - Это случилось не сегодня. Ты слышал. Все три года, что меня не было, я был... был с ним. Я согласен, чтобы его единственным чувством ко мне осталось презрение, только бы он не стоял здесь на крышке пороховой бочки рядом с искрами ревности в синих глазах. - И ты дрочил бы, если бы он приказал?- Да. И делал это сотни раз. Я буду делать все, что мне прикажет хозяин. Когда я говорю "все", это значит все. - Ты же всегда говорил, что никогда ни перед кем не станешь пресмыкаться!Пустые слова о том, что мы выберемся из трущоб... любой ценой, - ирония получилась слишком злой. Если бы можно было вернуться в тот день, когда Ясон снова надел на меня проклятое кольцо, я бы все равно не сумел признаться, избегая разговора до последней критической точки. - Люди меняются, Гай. Я пэт Ясона. И тебе... никому из вас не надо мараться о то, чем я стал. Что такое пэт, ты видел. У меня нет другого будущего. Тебе лучше уйти. Он пытается разглядеть во мне того, кого нет уже так давно. Я хочу отцепить от себя его чертов взгляд, я видел немало тяжелых взглядов, но в сравнении с этим все они просто воздух. Дерьмо... Это моя гордость, и если она растоптана, это никого, кроме меня, не касается! Гордость - то, за что хватаешься, когда это единственное, что у тебя есть. - Когда ты рвался к нам на помощь, рискуя разбиться, у тебя было лицо нашего Рики. Каким ты был до того, как исчез. - Сейчас вы не нуждаетесь в спасении. Но, задерживаясь здесь, Гай, ты действительно рискуешь. Перед моими глазами - лишенное всякого смысла, кроме как ублажать публику, накрашенное лицо Кириэ.- Он сам сказал, ты вернулся к нему насильно! Зачем ты поддался на шантаж, ведь между нами все давно кончено, разве нет?Я говорю, скупо и тщательно подбирая слова, сухо и размеренно произнося их вслух, чтобы не заорать. Да когда он уже уберется! Мне не нужна свобода... я не понимал этого... пока не получил... мне не нужна свобода быть без него... И это мое дело! Меня сейчас раздавит это неимоверное напряжение всех нервов. - Зачем вы пришли? Ты совершенно верно подметил, между нами все давно кончено. Не суйтесь сюда больше. Весь страх в удар, последнее средство. Гай отшатывается чуть назад, как будто я и в самом деле его ударил. Данная нам минута истекла. Минуты две назад.- Передай своему... приятелю, что наш с ним разговор еще не закончен. Я надеюсь, пустая бравада. Ты сломаешь ему хребет просто, чтобы Гай не отнимал наше время, просто потому, что он был со мной. Да? Нет? Темный хвост ответной пощечиной задевает мое лицо, и Гай буквально растворяется в воздухе, я слышу быстрый топот бегущих по ступеням ног. Заперев дверь, я опираюсь на нее, держа руки сцепленными за спиной, повернув голову вбок в стену прихожей.- Прости. Одними губами.
Ясон
Я не стал вмешиваться, хотя отлично умею считать время. Тем более, когда это мое время. Тем более, с тобой. Но я хочу, чтобы все стало наконец-то понятно. Всем им. Я забрал тебя из той жизни. И она не нужна мне здесь ни в каком виде. И уж тем более тебе. Закрылась дверь. Я видел спину Гая, мелькнувшую в пролете, и тебя, застывшего в непонятной прострации. Никто из вас не заметил, как я вышел. Ты что-то шепчешь. Перед кем ты извиняешься?...Я подхожу к тебе и, быстро распахнув твое кимоно, прижимаю тебя к двери, жадно гладя твое тело. На руках нет перчаток, я могу чувствовать всего тебя до малейшей дрожи.Не говоря ни слова, я впиваюсь в твои губы, прерывая дыхание. Ты пытаешься вырваться, но это всего лишь инстинкт. Ты же прекрасно знаешь мою силу и власть над тобой. Когда твои ресницы становятся влажными, и ты перестаешь дергаться, я отпускаю тебя. Даю тебе вдохнуть воздух. - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?...Я иду через гостиную в спальню, но... - В чем дело, Рики? Угрозы монгрела меня не сильно волнуют. Моя охрана достаточно надежна, а Рики будет благоразумен.Я оборачиваюсь.
Рики
Я слышу, как стучат мои зубы. - Ясон... Пусти... Дай мне умыться... Пожалуйста....Смыть... Твои губы ловят меня в капкан. Если меня сейчас понесет, ты заломишь мои руки и оттрахаешь, и все кончится знакомым горьким оргазмом, а я не хочу так. Больше не хочу! Два месяца назад я бы сам тебя спровоцировал. А теперь, когда я знаю, как это - общаться с тобой без страха, как со своим любовником - я не хочу! - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами? Ты расстегиваешь верхние застежки своей одежды. Такие любимые, такие сильные, такие опасные пальцы. Обхватив себя руками, я продолжаю вжиматься в обивку закрытой двери. - В чем дело, Рики? Зачем... Черт... Зачем ты показал мне эту разницу: быть твоим, просто твоим и... Если для тебя я как собака, которой ты подаешь команды... все так же. Молекула за молекулой мое тело захватывает истерика. При бывших друганах я крепился, но тебе я больше не могу врать. Теперь это такое же проклятие, как раньше моя неспособность говорить тебе, что я чувствую. - Могу я пойти прополоскать рот? Или будут еще приказы?Больше всего сейчас мне хочется запереться в ванной - только там нет замков - и включить воду на полную мощность - чтобы заглушить все звуки. И те, что внутри в памяти, и те, что навязли в моей глотке. Тебе нравится, что я твой раб, а ты мой хозяин... со всем, что полагается. Наверно, да, мне надо напоминать, что я такое... Я хочу пойти в ванную и разбить там все к чертовой матери - проверенный метод - и ничего тебе не сказать... Осыпать тебя оскорблениями и проклинать - только лишнее унижение. До этого я сказал достаточно тебе и сейчас - при тебе, чтобы не рыпаться... Мне надо успокоиться, иначе я не ручаюсь за себя, совсем.
Ясон
Я возвращаюсь. Беру тебя за подбородок и заглядываю в глаза.- Что с тобой, Рики?Ты пытаешься вырваться, я вижу, что сейчас надо делать, что будет лучше. Я отвешиваю тебе пару легких пощечин. Ты замираешь.- Ты что-то не понял и хочешь моих объяснений?Я смотрю тебе в глаза холодно и жестко. Когда ты в истерике, лучшее, что можно сделать, это - так. - В позапрошлый раз тебе понравилась моя новая плеть. Принеси мне ее. Я разворачиваюсь и иду в гостиную. Как же иногда тяжело с твоими непонятливыми нервами. Почему, чтобы заставить работать твои мозги, надо сначала причинить боль телу? Наверное, это типично монгрельское отклонение. Я бы с удовольствием просмотрел это сквозь тесты, но сейчас у меня нет такой возможности. Я располагаюсь на диване полулежа. Сняв почти всю одежду и оставшись только в брюках. Я знаю, как ты реагируешь на такой мой вид. Ты выходишь из спальни, держа в руках плеть, облизывая пересохшие губы. В какой-то степени эти монгрелы помогли нам сегодня. Ты просто кипишь возбуждением. И хоть оно не очень верное по своей направленности, я знаю, как сделать из этого смешения чистую страсть. - Сделай все, как положено, Рики.На тебе уже никакой одежды, только кольцо сжимает основание напряженного члена. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься?...Я принимаю из твоих рук новую плеть. Чем-то она похожа на мои старые, только троехвостье из другого материала. Мягкая синтекожа с легкой афродизиачной пропиткой, заменяемая капсула которой помещена в рукоять в форме фаллоса примерно моего размера. Когда я только принес ее, ты сначала запаниковал, а потом получилась прекрасная ночь. Я специально оставил ее тебе в мое отсутствие. С одним условием...Я проверяю скрытый индикатор.- Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь... Я хочу выслушать тебя.
Рики
Невозможные дни, когда обманываться было проще, чем когда-либо, закончились. Я снимаю кимоно, волосы на висках взмокли, ноги отказываются служить. Присев на постель, я стискиваю пальцами прохладную рукоятку ненавистной плети, мне надо... просто перешагнуть через себя, у меня полно опыта в этом деле. Твой поцелуй у двери был настоящим насилием, когда, закрыв глаза, ждешь, что рот освободится от чужого языка, но твои безжалостно прошедшиеся по самым чувствительным точкам моего тела руки сделали свое дело, от прилившей к члену крови вены на нем раздулись, кольцо не даст спасть возбуждению, становящемуся все более и более мучительным. ... Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?...Меня не отпускает мысль, что ты сам все подстроил, чересчур складно для случайного совпадения. Как когда-то я не знал степень силы, которую ты можешь применить ко мне, как до сегодняшнего дня не знал степень унижения, которому ты способен меня подвергнуть, так же я не знаю, как далеко ты можешь зайти в отношении других.Я ничего не ломаю, никаких выдающих меня бессмысленных движений, только пропускаю хвосты плетки между ладонями снова и снова, пока кожу не начинает жечь. Наконец я достаточно собираюсь с духом, чтобы подняться и выйти из спальни. Избегая смотреть на тебя полуобнаженного, опустив ресницы, я становлюсь перед тобой на колени, протягивая кнут. Ты берешь его и перехватываешь мою руку, больно сжимая запястье. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься?Если ты промоешь Гаю мозги, связывающая меня с тобой нить... она не оборвется... я не смогу... но навсегда она окрасится в черный цвет. Я буду смотреть на тебя и видеть то, что ты сделал с моим бывшим партнером. Я буду чувствовать тебя и думать, что он теперь не чувствует ничего, не больше, чем предмет. Я не уверен, что смогу жить с этим, со знанием, что для тебя подобные вещи, как раз плюнуть. - Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь я хочу выслушать тебя.Для тебя я всегда буду зверушкой... Но я сам так выбрал... перешагнул... - Со мной можешь поступать, как хочешь. Но обещай, что ты никогда не тронешь моих друзей. Кто ты и кто они. Ясон, я прошу тебя.Я вскидываю голову в ответ на твою молчаливую улыбку-усмешку. - Я вернулся в Эос, я выполняю все твои условия. Пообещай мне. Иначе я... Свой ультиматум я ставлю полушепотом. - ... я перестану тебе... подчиняться. Сильный удар по лицу отбрасывает меня в сторону стола, я налетаю на него, не удерживаю равновесия и падаю на пол.
Ясон
Я говорю негромко, но мне кажется, что я кричу. - Какая глупость, Рики. Неужели ты не понимаешь, что и зачем мы сделали?Я подхожу к тебе, бессильно лежащему и боящемуся даже свернуться в комок. Мое терпение и выдержка могут предать меня только с тобой, с твоим участием. Но ты даже не понимаешь, чем и как ты рискуешь. Побелевшие костяшки на руке, вцепившейся в плеть. - Тебе не кажется, что ты уже выбрал для себя, с кем ты хочешь быть? Откуда такая забота?Это Гай, все Гай. Надо будет приказать...- Или ты все еще влюблен в него? Или хочешь вернуться? Или... что?...Я смотрю на тебя сверху вниз, сжимая плеть, чтобы успокоиться. - Они бы никогда не поняли того, что есть между нами. По-настоящему. Им нужно было увидеть то, что они увидели, чтобы больше никогда не думать о тебе или о чем-то в этом плане. Разве они могут еще как-то понять нас? Любовь блонди для них пустой звук. Я устало швыряю плеть, почти тебе в лицо. Отворачиваюсь, с тоской разглядывая свою одежду на кресле. Почему, почему ты не понимаешь элементарного? Почему я для тебя все еще вещь, которая тебя бьет и занимается с тобой сексом? Неужели никогда?...Я отхожу от тебя и подцепляю пальцами свой нижний облегающий сьют. Я не могу остаться так и не могу быть без тебя. Как мне объяснить?... Мне нужно нечто большее, чем твое подчинение... Мне нужно...
Рики
Между нами? А что между нами? Что там непонятного? Ты содержишь меня, чтобы ебать с прибабахами! Когда ты склоняешься надо мной, я думаю, что сейчас ты размахнешься, и второй удар по лицу будет ударом рукояткой, я зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание. Но ты не бьешь меня кнутом, только словами. Хвосты отброшенной плетки ложатся на пол рядом со мной, ты подходишь к креслу, берешь свою одежду. Мысль о том, что ты сейчас уйдешь, поднимает меня на ноги. - Ты никуда не пойдешь! Слушай меня! Повернись!!!Я с усилием тяну на себя твою одежду, ты держишь слишком крепко. - Я люблю тебя! И, наверно, это больнее всего из того, что ты со мной делаешь! Самая большая непрекращающаяся боль! Хуже, чем твой кнут, превращающий эту квартиру в Эос, только мой! Персональный! Значит, пэт не должен стыдиться? Да у них его нет! Стыда! У пэтов твоих. Не заложено же. Поэтому ты хочешь меня, да? Есть, что ломать? Вот это вот во мне? Ты знаешь, когда я лежу и прислушиваюсь к боли от твоей плети на моих бедрах, спине, плечах, я тоже думаю, что для меня твои слова о любви всего лишь пустые звуки!!! И... даже если так... Я ждал этого вечера, думал, мы поужинаем и займемся любовью, и кошмаров правда не будет. - Даже если так... Не уходи... Твоя одежда выскальзывает из твоих и моих пальцев и ложится к нашим ногам, в горле першит.
Ясон
Каменная маска лица позволяет мне не выказать ни капли удивления тем, что ты сейчас сказал. Выработанная привычка. Но слов от удивления я не могу выпустить еще минуты три. Я просто смотрю на тебя. Поникшего, как будто скомканного. Ты зажимаешь рот рукой, чтобы не дать вырваться рыданиям. - Тебе перестала нравиться боль? Тогда зачем тебе было нужно... все это?...Я обвожу глазами комнату и натыкаюсь в глубине спальни на крепежные штыри станка. - Зачем?...Мне нельзя быть растерянным, мне нужно срочно собраться с мыслями. Я должен.- Почему ты провоцировал меня делать все это с тобой, если любишь меня и не хочешь боли?Мне становится пусто. Я не хочу тебя видеть, я не могу тебя видеть, я... привлекаю тебя к себе, ты как раз утыкаешься в мою грудь. Я обнимаю тебя, скрещивая свои руки у тебя на спине. Прижимаю ближе, глажу твои волосы, вдыхаю твой запах, и тебя прорывает рыданиями. Я забираю тебя с собой на диван и, не желая отпускать, устраиваю на коленях. Ты вцепляешься в меня, как помешанный, что-то бормоча. Слишком сильный стресс. Конечно. Никто не успел предупредить, иначе бы я увез тебя в другое место и разобрался со всем один. Надо будет отдать распоряжение Катце, чтобы он нашел новую квартиру. Пока. А потом...- Скажи мне, чего ты хочешь Рики?
Рики
У меня голова кружится от облегчения, когда ты меня обнимаешь, в своих апартаментах, по крайней мере, ты не мог хлопнуть перед моим носом собственной дверью, мог отправить меня в мою комнату, но все равно меня бы рано или поздно привели к тебе, а так я не буду знать, увижу тебя еще или нет, я умом тронусь. Я цепляюсь руками за твои плечи, и, оказавшись у тебя на коленях, совсем раскисаю от перенапряжения. - Ты же не уйдешь? Рыдания сдавливают горло, дергающиеся губы отказываются повиноваться, в голове тяжелый свинцовый осадок, мысли перебивают одна другую, такие разные и об одном и том же. Ты перебираешь мои волосы, ожидая, пока я смогу говорить. Когда уже кончится этот жуткий бывший таким долгожданным вечер, страшно хочется перемотать время вперед, убежать от истерики и того, чем может кончиться этот незапланированный разговор, который, я чувствую, в одинаковой мере может избавить меня от пыток и от жизни. - Ты не спрашивал меня, что мне нравится, когда четыре года назад меня приволокли и бросили тебе в ноги. Помнишь, что ты сказал? Что у меня больше не должно быть своих желаний, только твои, я запомнил. Только мне не повезло, никогда не замечал за собой желания быть изнасилованным. Особенно после встречи с пятью подонками, прошло несколько месяцев прежде, чем я смог малость прийти в себя и снова думать о сексе как об удовольствии, подпустил к себе своего партнера, уверен, сегодня Гай тоже вспомнил тот случай, и он знает меня чересчур долго и хорошо, чтобы не разглядеть надлом, это не дает мне покоя, я паршиво сыграл. - Когда я жду тебя, как сегодня, я никогда не представляю себя в положении жертвы. Я представляю нас... вместе. Фантазирую, что мы вообще не здесь, в совсем другом месте, там ты не хозяин и не первая шишка, и я не раб и не трущобный изгой, между нами нет всей этой гнусной дряни, не дающей вздохнуть. Обнаженным телом я ощущаю тепло твоей кожи, ты притягиваешь меня еще ближе к себе, рука замирает в моих волосах, как будто ты не хочешь упустить ни единого слова, ты слушаешь очень внимательно, и паника внутри меня нарастает, потому что я уже не остановлюсь и скажу все, мой голос больше не срывается, меня переполняет отчаянная решимость, как бывает, когда ставка самая крупная: все или ничего. - Я сто раз выкрикивал тебе в лицо, что меня воротит от ваших штучек S&M клубов, я бесился без толку и начал сдаваться, а потом услыхал, как, разговаривая с Раулем о пэтах, ты сказал, что больше хорошей родословной тебя интересует ярость, естественность, эмоции. Ты, может, не думал, что, сидя у твоих ног, я могу принять твои слова к сведению и начать сопротивляться круче прежнего, чтобы... не надоесть тебе, это было немногим позже моего совершеннолетия. По шее, по ребрам, по животу, из моих волос твоя рука продвигается к паху, к моему возбужденному члену, мне ясно, о чем ты спрашиваешь этим движением. Требующий удовлетворения не смотря ни на что, член стоит капитально, как всегда, когда ты дотрагиваешься до меня, если я вконец не изможден. - Мысль, что это ты прикасаешься ко мне, перебарывает то, как ты это делаешь, даже если это хлыст. Я же думал, все это дерьмо - сбруя, кнуты - закончится вместе с Эос. И когда я сбежал тогда, я сбежал не от тебя! Я не хочу всего этого! Не хочу! Я хочу... тебя!Никогда я не возился с предварительными ласками и не давал Гаю особо тянуть со мной в погоне за быстрым кайфом, меня раздражала его манера обниматься, я постоянно скидывал его руки. Тебя я хочу всего, потому что мне это запрещено, или потому, что хочу. Какая разница, мне не дано такого простого права! Влажными от слез пальцами я касаюсь твоего соска. - Я хочу делать вот так... без страха, что ты швырнешь меня на пол. Как же я все это ненавижу! Блеск, появляющийся в твоих глазах, когда в твоей руке появляется кнут. Ты бы себя видел, но в такие моменты ты обычно смотришь, как меня корчит! Ты говорил, это неотъемлемая часть вашей жизни блонди. Не хочу такую жизнь!... Я обнимаю тебя за шею, уткнувшись подбородком в твое плечо, чтобы мне не было видно твой... я не знаю... не знаю... какой ответ.
Ясон
Я рассеяно и привычно глажу твое тело. Слова, как потоки ароматических запахов, проникают в мое сознание. Ты учишься говорить со мной. Сам. О своих желаниях, мыслях, о своих чувствах. Как странно и понятно то, что ты молчал так долго.И как тяжело и... Тебе страшно, Консул, не так ли?... Говорить то, что должен.- Рики... Мне хочется сказать еще что-то. Но... - Иногда... мне необходимо именно так. Это плата за напряжение, за высокую эффективность работы, за... то, чтобы быть блонди. Наверное, тебе это будет трудно понять, а мне объяснить, но я попробую. Я вздыхаю и прижимаю тебя к себе, не давая отстраниться. - Пэты из Академии, блестящая мишура, не всегда бывают достаточной базой для разрядки. Нервы есть у всех. Даже у таких высококлассных машин, как мы. И повышенные перегрузки - не лучший способ жить нормально. Кому-то удается, кто-то идет под психокоррекцию. Кто-то вот так. Я кладу свою руку поверх твоей. - Пэты из Академии слишком, да, ты прав, покорны. Слишком наигранно выдрессированы. Слишком... такие же, как мы. Ненастоящие. Говорить не хочется. Объяснять дальше тем более. Но если я хочу сохранить тебя...- Ты видел, эти два месяца не были особым напряжением для нас. Если так будет и дальше, если ты поймешь...Мои брови сшибаются на переносице, им тесно, как и моим мыслям и чувствам. - То, что было сегодня. Любому следует объяснять на его языке. Я уже сказал. Иначе бы они не поняли. А теперь ты свободен от них. Но не от меня. Улыбка на моих губах, когда я касаюсь твоего влажного виска. Под губами бьется жилка, ты напряжен, как лазер на высокой мощности. - Я хочу, чтобы ты остался. Если сможешь. На моих условиях.
Рики
Теперь ты знаешь... Я смотрю в твои глаза, как, наверно, не смотрел никогда, - спокойно. Я сказал тебе всего себя, и меня не осталось. Я выиграл ничего. С одним серьезным совершенно ненужным бонусом. Как это всегда бывает в крупных играх: ты проигрываешь все, чтобы в награду получить нелепый брелок с символикой заведения, в качестве приятного воспоминания. Мой бонус: ты даешь мне выбор. Без фальши выбор. Я могу сказать тебе, чтобы ты закрыл за собой дверь и никогда больше не появлялся, как сказал это Гаю полчаса назад. Конечно, мне тоже придется уйти, я не смогу оставаться здесь, и если смогу... это не займет много времени... Когда много думаешь о чем-то, оно само идет в руки. Что. Как. Сколько. Я не воспользовался... не пытался.... Думаю.... я чувствовал... ждал... когда ты придешь и вернешь мне дыхание. Оно затрудненное... Ну. И. Что. - Я рад, что мы выяснили, кто есть кто и для чего. Я поднимаюсь с твоих колен, твои ладони соскальзывают и ложатся на сиденье дивана, твоя бледность сравнима с недавней моей, сейчас я имею над тобой власть, которой у меня не было никогда и которая ничто. Обреченность вернула мне силы, наверно, потому что теперь бояться нечего, я знаю, что будет, наперед на годы. Я больше никогда не буду мечтать. Я отворачиваюсь от тебя, делаю пару шагов и поднимаю плеть с пола. - Мое внутреннее сопротивление всегда будет настоящим. Не сомневайся. Я отвожу руку с хлыстом, размахиваюсь и бью по твоей руке, которой ты со своей хорошо известной мне реакцией совершенной машины перехватываешь шипящие хвосты. - Знаешь, в чем наше отличие? Я не хочу, чтобы ты знал эту боль. Чтобы ты ее чувствовал, Ясон. Я отпускаю рукоятку кнута, плеть повисает между нами. Я никогда не прикоснусь к тебе ни кнутом, как я не хочу, ни языком, как мне хочется. - Теперь можешь наказать меня и что пожелаешь. Я. Твой.
Ясон
Улыбка невольно растягивает губы. Глупый монгрел. Все также не понимающий ничего. Но теперь. Теперь...Что теперь?Я встаю. Плеть с глухим стуком падает на пол, на мягкое покрытие. Я надвигаюсь на тебя, оттесняя от дивана, сквозь раздвижные двери в спальню. Ты покорно отступаешь, еще не зная, не видя моих глаз. Ты ведь дал согласие, которого не хочешь, так?...Я тесню тебя к постели, обнимая за талию, не даю упасть и долго смотрю на твои закрытые глаза с подрагивающими ресницами. Конечно. Ты ждешь, что все будет так, как раньше. Ты еще не знаешь, как можно получить наслаждение и разрядку для нас обоих. Я провожу ладонью по твоему лицу, ты непонимающе отшатываешься. У тебя прекрасное чутье, никакой опасности, и ты касаешься, целуешь мою ладонь. - Не страшно, так ведь, Рики? Не больно?...Я лишаю тебя опоры, и ты вскрикиваешь раньше, чем понимаешь, чувствуешь, как надежны мои руки, укладывающие тебя на постель. Я слышу, как колотился в ребра твое сердце. - Доверяй мне.Я закрываю твои глаза, давая понять, что я не хочу, чтобы ты их открывал. Ласки волос и губ на твоем теле смешиваются в одуряющий, почти болезненный коктейль желания. Твои пальцы вцепляются в шелк. Губы выстанывают слова... - Не торопись, Рики. Будь терпелив. Я увлеченно ласкаю твой член руками, ртом. Облизываю и посасываю, доводя тебя почти до крика. Поднимаюсь, прижимаясь к тебе всем телом. Нависаю над тобой и, глядя тебе в лицо, произношу.- Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь.
Рики
С мягким стуком, совсем не таким, как при соприкосновении с кожей, кнут падает на пол. Чему ты улыбаешься? Я опускаю голову, уходя от твоей мучительной для меня улыбки, предназначенной любимой игрушке. В моей любви к тебе всегда будут частицы ненависти, если взболтать грубым движением, чувства мутнеют, если не трогать, муть оседает и почти незаметна, но она есть. Валяющаяся на полу плетка, ты, конечно, не станешь действовать по моей подаче, и все равно я вне безопасности, в твоих руках даже шелковый платок может стать орудием пытки, я буду метаться и стонать ничуть не слабее и тише. Твои руки замком сцеплены на моей талии, прижатый к тебе, я отступаю назад, от тебя, не поднимая головы, пока мои ноги не упираются в кровать. Ты бережно гладишь мое лицо, я ловлю твою ладонь губами, твои игры... не хочу...- Не страшно, так ведь, Рики? Не больно?Пока не больно... пожалуйста... Ты толкаешь меня на постель, не давая упасть навзничь, прохладная простыня встречает разгоряченную кожу. - Доверяй мне.Пальцы мягко давят на мои веки, ослепляя. Ты придумал что-то новое... нет... Но ты просто ласкаешь меня, превращая в безумца, я со стонами извиваюсь в твоих руках, в расцвеченной огненными кругами темноте, согласный уже на все добровольно, лишь бы ты... - Ясон... Черт... Снимай уже с себя тряпки свои... Ты не спешишь исполнять мое нетерпеливое требование, мою хриплую просьбу и наконец - прерывающуюся всхлипами мольбу, умело мучая моей на тебя реакцией, она как будто врожденная у меня. Вдруг ты убираешь ладонь с моих век, и я снова могу видеть, что-то в твоем лице неуловимо изменилось. - Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь. Воздух врывается в мои легкие с таким напором, что я не могу его проглотить и почти давлюсь. Ты откидываешься на подушку, согнув руку в локте, подперев голову рукой. Мое лицо пылает огнем, зрачки дрожат в смятении, пальцы скованы неуверенностью. Твой взгляд проходится по моей шее, груди, паху. Я ложусь на тебя - такую ласку, тело к телу, ты мне разрешаешь. Я не трогаю твои губы, ведь ты говоришь не о губах? - Ты хочешь, чтобы я показал тебе, что я чувствую... Кроме... боли? Что я хочу чувствовать с тобой, что я хочу, чтобы ты чувствовал со мной. Я поднимаюсь на колени, убираю назад твои длинные волосы и касаюсь кончиком языка тонкой мочки уха, оставляю влажный след на твоей шее, вылизываю впадинку между ключицами, розовый сосок твердеет под моим языком. Твое тело напряжено, мускулы рельефно выделяется под кожей, рука зарывается в мои волосы, в любой момент ты можешь оторвать меня от себя, и тогда я закроюсь от тебя окончательно. Я обхватываю и поглаживаю твое запястье, сползая ниже, до ямки пупка, мой язык доходит до линии пояса твоих облегающих черных брюк. До меня внезапно доходит, что никто никогда не трогал тебя вот так, когда ты полностью передаешь контроль над собой другому человеку. Тебе приятно...? Я... тоже... я сам никогда не делал этого... с желанием... Чтобы это была... не рутина... не благодарность, а... желание. Я вдруг ощущаю себя жутко, непростительно, отвратительно неопытным, мы оба лишаемся девственности сейчас. Только не останавливай меня...
Ясон
Я вскидываю руку, касаясь твоего плеча, и чуть отодвигаю от себя. Ты немедленно сжимаешься, как от удара. - Подожди...Я быстро избавляюсь от брюк и снова возвращаюсь на кровать. Почти в ту же позу, лежа на боку, подпирая голову рукой. Вторая рука вновь ложится на твой затылок и привлекает ближе.- Так будет лучше, я думаю.Я стараюсь, чтобы в моем голосе не было слышна усмешка. Это время, когда тебя не было рядом, я просмотрел столько материалов по тому, в чем не смыслил ни капли, что Рауль начал думать, не собираюсь ли я стать серьезным заводчиком пэтов. С одной стороны его радовало, что я нашел себе какое-то занятие, с другой, он не понимал, зачем мне это надо. Знать то, что и так знают фурнитуры и генетики со спецпсихологами-воспитателями. Если бы Рауль узнал, зачем... он бы сошел с ума.Я много раз приказывал своим пэтам воспроизводить особо интересующие меня планы, чтобы понять... тебя. И себя, наверное.Поняв, что и как я хочу, я не люблю действовать наобум, все-таки административное образование и практика дают себя знать. Я отличная работа, я идеал, я могу просчитать любую ситуацию и найти решение. Не бывает глупых и не предусмотрительных Первых. Это не то амплуа, в котором могут быть случайности.Поэтому сейчас я смотрел, что ты делаешь, и четко отслеживал свои и твои реакции. Я вовсе не собираюсь пускать такое серьезное дело, как наши отношения с тобой, на самотек. Ты очень ласковый, очень осторожный, и это... верно.Мои пальцы в твоих волосах ласкают твой затылок, шею... Ты прижимаешься ко мне, всем телом прося дать тебе возможность... Я откидываюсь на спину, полулежа на высоких подушках. И чуть раздвигаю ноги, чтобы тебе было удобнее. Но не более. Чтобы не провоцировать. Сценарий сегодняшней ночи уже прописан у меня в голове. А ты прекрасно умеешь чувствовать. Пока от тебя больше не требуется. Остальное потом.Я расслабляюсь и чуть прикрываю глаза, когда ты первым поцелуем, губами берешь мой член в рот.
Рики
Ты за плечи отcтраняешь меня от себя, и меня отшвыривает чуть ли на другую сторону спальни, мое тело при этом, конечно, остается в постели, удерживаемое твоей рукой. - Подожди. Ты снимаешь последнюю одежду, и я возвращаюсь на место, ругая тебя последними словами, рук у меня что ли нет любовника своего раздеть, фурнитурам это можно сколько угодно, это просто смешно. Это... это... это... Ты ложишься обратно поверх одеяла и, когда я придвигаюсь к тебе, сам привлекаешь мою голову к своим бедрам, твои пальцы тянут и перебирают мои волосы. Это же не может происходить на самом деле... Но происходит... Осторожно я касаюсь языком влажную красную головку, слизывая прозрачную каплю смазки, ты пряный и солоноватый, и мне хочется большего. Я хочу узнать твой самый глубокий, самый насыщенный, самый интимный вкус. Я вбираю твой член так далеко в глотку, как только могу, чувствуя, как чуть приподнимаются и еще свободнее расходятся твои бедра. Я беру основание твоего члена рукой, двигая, пока медленно, продолжая посасывать головку, снова заглатывая горячую возбужденную плоть до сжатого вокруг твоего пульсирующего члена моего кулака, свободными пальцами по очереди теребя твои соски, неуверенность и робость отпускают меня. Почему ты не разрешал мне этого раньше, ты, садист гребаный, до одурения вкусная сволочь. Вот какое шоу не потребовало бы никаких объяснений и не оставило сомнений, я фыркаю в ответ на свою дурную мысль, мешая смешок с твоим тягучим вкусом, не в состоянии не представлять ошарашенное перекошенное лицо Гая, который мне сегодня так удружил... Я нарочно отрываюсь от тебя, глажу языком внутреннюю сторону твоих бедер, не задевая член. А ведь и правда удружил... Интересно, с тобой пройдет такой номер? Как насчет того, чтобы попросить меня дать тебе кончить, блонди? Черт... ох черт... потом топчи меня сколько угодно... хоть до больницы... я же буду продолжать улыбаться... я чокнутый... все... окончательно... крыши больше нет... Я всасываю в рот одно яичко, другое, игнорируя член, и, изображая тебя, снова ложусь сверху, трусь своим членом о твой. Я и сам заведен до упора, мне не надо себя касаться, я мог бы кончить от одного твоего вида, подо мной, без единого движения, если бы не кольцо. - Нравится, как я отсасываю? Да? Мне... продолжить?Ты обеими руками сжимаешь мою голову и опускаешь меня назад, такой разговорчивый в постели, значит, сейчас ты предпочитаешь молчать... я тоже, мой рот становится жадным, настойчивым, грубоватым. Таким, чтобы ты почувствовал мое желание остро, сладко, целиком. Я превращаю тебя... ты, мать твою, перестанешь быть...
Ясон
Сердце бешено колотится где-то у горла. Я не выпускаю твоего загривка из пальцев. Я держу тебя. Я вцепился в собственный самоконтроль. Все будет так... как я... хочу.- Я хочу тебя. Я заставляю тебя оторваться от моего члена и тяну наверх, к себе. Прижимая всем телом и подхватывая под бедра, чтобы ты понял, как я хочу. Ты нарочно садишься верхом, упираясь ягодицами в мой прижатый к животу член. Твои лучащиеся лукавыми искрами и безумно счастливые глаза напротив моего лица. Я притягиваю тебя ближе, касаюсь твоих губ, смешиваю наши запахи, вкусы. Никогда не знал, какой я... Мой вкус, смешанный с твоими губами, я жадно пью его, кусая твои губы, сжимая тебя, прижимая как можно ближе, пальцы сходят с ума на твоей коже. Длинные полосы по позвоночнику, жестко по соскам, твой стон, твои почти животные движения. Ты трешься об меня всем телом, и я знаю, чего ты хочешь. Я подталкиваю тебя к этому. Удобно располагаю ноги и приподнимаю тебя, чтобы...- Осторожно, Рики... медленнее...Ты опускаешься на мой член, впуская его в себя. Я улыбаюсь, чувствуя, как ты открыт, как легко ты одеваешься на меня. Я кладу руки тебе на плечи, нажимаю. Ты сопротивляешься, видимо, что-то задумав. Тогда я беру твой член и, чуть отпустив кольцо, начинаю, не сводя глаз с твоего лица, дразнить тебя. Почти болезненное движение пальцев на головке. Твои ноги дрожат. - Ну же, Рики. Я хочу тебя... Ты тоже хочешь...Горячий шепот срывается с моих губ и затмевает твое сознание окончательно. Твои слова...- Рики... у нас целая ночь. Мы успеем...
Рики
Ты выскальзываешь из моего рта, подтягиваешь меня за волосы к себе, заставляя чуть ли не заорать от боли и инстинктивно схватиться рукой за затылок в попытке отодрать твои пальцы. Я не хочу выпускать свою над тобой настоящую власть и упрямо вырываюсь, какого черта ты делаешь...- Я хочу тебя. Твои слова взрываются у меня в голове, рассыпаются огромными буквами, и каждая объята дрожащим багровым пламенем. Мощный сладостный разряд проходит по телу, от слов я тоже могу кончить, похоже. Ты налетаешь на меня, на мое тело, сшибающей с ног раскаленной волной, твой рот горячее полуденного зноя, ты ранишь мои ноющие после ожесточенных ласк губы, грубо терзая их, вырывая у меня назад вкус твоего возбуждения, запах твоей одержимости. Я отвечаю на твои поцелуи, шаря рукой по твоему телу, сжимая твои плечи, стискивая ногами твои бедра, зарываясь руками в твои волосы. Ты выкручиваешь мои соски, твои ногти полосуют мою спину, ты выдергиваешь из меня крики... боли, которую я хочу, которую я люблю, которой я не сопротивляюсь. Но когда ты опускаешь меня на свой член, вдавливая в оглушительно яркое чувство, погружая в мир за границей сознания, я упираюсь руками в постель, стараясь удержаться на поверхности, я хочу вернуться к твоему вкусу и запаху, к моей власти над тобой, толкнуть в этот мир тебя, со всей силы. Подло ты дергаешь меня на себя, присоединяя еще и руку, запираешь меня в удовольствии сразу двумя замками. - Ну же, Рики. Я хочу тебя. Ты тоже хочешь. Ты ослабляешь кольцо, закусив саднящие кровоточащие губы, я зависаю на неимоверно тонкой грани блаженства, она тоньше воздуха. Тогда... - Быстрее! Я хочу кончить с тобой! Не жалей меня!
Ясон
Я усмехаюсь. Я знаю, что твое удовольствие и боль всегда ходят рядом. И я умею дать тебе и то и другое. Всегда. Я заставляю тебя быстро двигаться на моем члене и не отпускаю тебя, только, как я хочу. Почти не выходя, резко и на полную насаживая, заставляя тебя раздвигать ноги и выстанывать свои мольбы. Ты вцепляешься руками в мои плечи, стараясь удержаться во время бешеной скачки к пламени. Твоя кожа, липкая от пота, скользит у меня под руками. Я почти совсем ослабляю кольцо, ты упрямо мотаешь головой, даже на грани оставаясь упрямым моим монгрелом. Я шлепаю тебя по заду, и еще сильнее, и еще, и ты понимаешь и помогаешь мне. Своими криками, вздохами, стонами, словами... ты идешь ко мне. Сам. - Ты ведь хочешь кончить, Рики? Так постарайся...Ты стараешься. О, как ты стараешься. Такой влажный и растянутый изнутри, ты выгибаешься похотливой кошкой, чтобы дать мне как можно сильнее почувствовать твой зад, сливаясь с моим телом, с моим желанием. Короткие и безумно длинные мгновения удовольствия, и ты не выдерживаешь, с криком кончая мне в ладонь, горячо и долго, я дразню тебя, чуть придерживая излияние твоей спермы пальцем, ты стонешь, кричишь...- Рики.Я резко усаживаю тебя на свой член полностью, и сам падаю в водоворот твоих зрачков и желания. Я прижимаю тебя к себе, впиваясь в твои губы и заставляя тебя кончать как можно ярче, заставляя дать мне это же чувство. Ты не учел одного, Рики. У нас могут быть разные желание, но некоторые из них все-таки могут совпасть. А остальное... моя забота.
Рики
Я кончаю снова, без остановки, как будто один оргазм накрывает следующий, все горячее и горячее, твоя сперма толчками выплескивается в меня. Разве бывает так... до такой степени вместе, когда не можешь понять, где заканчиваешься ты сам, и начинается другой. Когда наши тела перестают биться друг в друга, ты прерываешь поцелуй, я тянусь за твоими губами, не хочу разрывать, по влажной терпко пахнущей потом коже моя рука едет вниз к твоему животу, ты тормозишь мои пальцы почти у самой цели. - Успокойся, Рики. Куда ты все время торопишься? Мой голодный желудок вдруг подает знать, что ужина ему так и не досталось. - Ты, конечно, еще не ел? - А ты типа ел, да? Это, интересно мне, с кем, а? С кем? С Раулем? А вчера? А весь год, когда меня не было? Я бы тебя сейчас съел с огромным аппетитом, сволочь, я еще доберусь до тебя. После такого припадочного дыхания, какое я слышал, когда я тебя обслуживал ртом, ты же захочешь распробовать, нет, или ты в самом деле железный. - Глупый монгрел. Я огрызаюсь. - Блонди. Даже прибавлять ничего не надо. Блонди и все. И этим все сказано. В тартарары твою заботу. Ты хватаешь меня в охапку, безразличный к моим воплям и ударам по твоим плечам, тащишь на кухню и опрокидываешь на стул. - Я сам умею ходить!!! Когда ты это прекратишь? Ты кидаешь мне салфетки. Я бросаю ищущий сочувствия взгляд на голограмму, которую в воскресенье купил, не люблю фальшивки, а мимо этой пройти не смог, если совсем честно, я что-то такое специально искал. На ней море, сейчас ночное, лунная дорожка по черному стеклу тихой воды, две неясные фигуры идут по песку, пейзаж остается одним и тем же, только меняется освещение. Ты ничего не замечаешь, я сюда ее повесил, в других комнатах она мне своей несбыточность могла настроение испопортить, еще она мне напоминает то прошлое, которое можно оставить, когда я в обход запрета сбегал на реку за чем-то необъятным и непостижимым. Я кладу подбородок на стол. - Есть у тебя мечта, м? Ясон? Или только работа твоя? И ты о ней только думаешь?
Ясон
- Мечта?...Быстро разогревающиеся контейнеры уже вскрыты и тихо шипят, проводя процесс подогрева. Я думаю, как сказать тебе это, - то, что я хочу. Я не мечтаю, я делаю. Я, наверно, совсем не умею мечтать так, как ты это понимаешь.Я стою к тебе спиной и размышляю. Шелк кимоно немного холодит кожу. Наконец я решаюсь. Все равно рано или поздно мне надо будет тебе сказать. Ты замер за спиной, даже дыхания твоего не слышно, ты ждешь. Я решаюсь.- Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. С подносом в руках я поворачиваюсь к тебе. Как ты иногда выражаешься, "твоя челюсть лежала на полу". Я вопросительно выгибаю бровь и ставлю поднос на стол. Усаживаюсь напротив и берусь за приборы. - Почему ты не ешь? Ты говорил, тебе это нравится. Конечно, это не кухня Эос, но вполне сносно. Я подхватываю еще один рисовый колобок. Мои мысли витают где-то рядом с продолжением сегодняшней ночи. Но для ее продолжения, если я хочу, чтобы ты не свалился под утро трупом, тебе надо поесть. Я замечаю новое голопанно. Дешево, но очень романтично. Оказывается, вот как ты хотел бы. Что ж...- Красиво. Я киваю в сторону панно.- Это ведь Терра?...Я подношу к губам уже немного остывший кофе, и пушистое облачко сливок щекочет губы. Ты все еще молчишь.- Что-то не так, Рики?
Рики
Ты ставишь керамические тарелки и чашки на поднос. Ты так долго молчишь, что я уже не думаю, что ты снизойдешь до ответа, и если его нет, то оно и к лучшему... что ты не скажешь мне об этом прямо. Я смотрю на твою гладкую кожу, голубоватую в свете огромной во весь потолок пластины светильника. На твои длинные сияющие волосы, спутанные после секса и в своем беспорядке особенно красивые... На твои все еще затуманенные первым для тебя опытом доверять мне глаза. - Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. Ты подвигаешь ко мне тарелку, я не могу расцепить свой шокированный взгляд с твоим. Уехать? Со мной? Отсюда? Наши желания... совпадают? Или...? Я понимаю, что никогда не думал, что это такое на самом деле. Уехать. Просто бьющаяся о стенки черепной коробки навязчивая мысль и несколько картинок. Если мы уедем, буду ли я по-прежнему твоим рабом, как бы это не называлось на другом языке? Будешь ли ты по-прежнему хозяином, который может делать со мной, что захочет? Здесь или нет, у меня все так же не будет ничего, кроме тебя. Но... из всего, что есть сейчас у тебя, тоже останусь... только я.- Красиво. Это ведь Терра?Вот как называется та планета, о которой ты говорил. Терра. Больше я не забуду. Так и не притронувшись к еде, я медленно встаю и осторожно сажусь на твое колено, обхватив тебя левой рукой за шею, чтобы удержаться.- А что тебе мешает, Ясон? Я подношу правую руку ко рту, она все еще пахнет тобой, салфетки остались невостребованными. - Ты знаешь, что ты больше не машина?
Ясон
- Я хочу, чтобы ты поел, Рики. Я останавливаюсь и смотрю на тебя, пока ты не делаешь так, как я хочу. Ты со вздохом возвращаешься на свое место и принимаешься за еду. Не сводя с меня блестящего любопытного взгляда. - Мне ничего не мешает, за исключением моего долга. Ты должен понимать, что обязанности Первого Консула не та вещь, которую можно, как плащ, снять и надеть другой. К тому же...Я вновь принимаюсь за еду, и паузы между словами становятся длиннее. - К тому же, блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Я сделаю все, чтобы было именно так, как я хочу. Я аккуратно принимаюсь за десерт. - Какая интересная мысль, Рики. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина, и прийти к тому, что уже не...Я усмехаюсь своим мыслям. Машина не может перестать ей быть. Совершенство можно только разрушить, не больше. Моя психология никуда от меня не денется. Единственный сбой, заключенный в тебе, еще не повод для форматирования всей моей программы. Но я хочу уехать. Сбежать. Вот только куда? Катце еще не подобрал необходимую территорию. Финансовая сторона в порядке. Мои счета на черном рынке абсолютно защищены. У нас не будет проблем с обеспечением. Я ободряюще улыбаюсь тебе.- Я хочу послушать. Только не забывай есть.
Рики
Ты не трогаешь меня, но смотришь таким несгибаемым взглядом, что противиться тебе дальше - значит напороться на крупные неприятности. Я встаю и начинаю гонять по тарелке кусочек рыбы и под твоим недовольным взглядом наконец отправляю его в рот. Да что такого, я бы до своей тарелки и с твоих колен прекрасно дотянулся! - Блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Да уж, ты приметный, с таким лицом - я засматриваюсь на твои губы, они кривятся, и я снова хватаюсь за вилку - затеряться трудно. Выходит, все это время, два месяца и, может, раньше, ты думал о том же, о чем и я, как... сбежать из стен Эос... совсем. Я поставил на карту все, но вся моя собственность... я и больше ничего. Так мало. Ты ставишь свое положение, которое, понятно, нехилое. Твой опыт над Кириэ, твой опыт над Гаем сегодня, - ты хочешь гарантий. Хочешь быть уверен, что я не взбрыкну в последний момент. Ты говоришь, что уже начал подготовку к нашему переезду, и при этом дал мне выбор выставить тебя взашей... невыносимо хочется подойти и обнять тебя, но я стоически уничтожаю ужин, если для тебя так важен мой набитый живот...- Какая интересная мысль, монгрел. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина и прийти к тому, что уже не...Вы не рождаетесь, и... я не знаю... умираете ли... - Машины, ублюдки Юпитер, так о вас говорят в трущобах. И, конечно, ненавидят, я единственный монгрел, который докатился до того, чтобы... влюбиться в блонди. Я сосредоточенно разглядываю рис, разбитый пляшущей в моей руке вилкой, с точки зрения моих друзей, думаю, я что-то вроде предателя, который продался за этот рис, за эту голограмму, за эту квартиру. Я никогда не слышал ни о чем похожем, ты единственный блонди, который докатился до того, чтобы... влюбиться в дворняжку из Кереса. Я слышал о тех, кто устроился на иждивении покровителей из граждан, но чтобы так круто... А теперь ты говоришь, что мы может уехать куда-то, где мы не будем друг другу негласными врагами. Сколько бы ты не называл меня тупым, я не идиот, проблемы между нами не исчезнут, но это будут уже наши проблемы, а не проблемы этого сраного мира. - Ты не машина, потому что машины не любят. Я поднимаю голову от тарелки. Фраза слетает с моего языка прежде, чем я успеваю ее подумать.
Ясон
- О нас много говорят. Иногда слишком... много. Я заканчиваю с едой и жду тебя. Ты краснеешь под моим следящим за каждым твоим движением взглядом. В отличие от меня, ты так и остался не одет. Ты сжимаешь колени, чтобы скрыть свое возбуждение. Или не дать ему вообще проявиться. Но это также невозможно, как заставить меня отказаться от моих мыслей. Я встаю из-за стола и кладу руку тебе на плечо. Ты одним глотком вливаешь в себя кофе и встаешь. Конечно, ты ведь ждешь продолжения, как и я. - Пойдем. Я хочу... показать тебе кое-что. Легкая сталь напряжения и желания проскальзывает в моих интонациях. Ты немного напрягаешься, но послушно идешь за мной.Штыри в стене. Удобно расположенные свисающие с них цепочки. Я смотрю на тебя. В твоих глазах страх и мольба. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если... ты согласен сам. Я вопросительно и даже чуточку просительно ласкаю тебя взглядом. Ты стараешься выдохнуть страх, который засел в тебе, как длинный нож. Я глажу тебя по плечам, рукам, груди и бедрам, ты дрожишь, но молчишь. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. И ты, закрыв глаза, делаешь шаг к станку. И опускаешься на колени. Спиной ко мне. Я застегиваю браслеты на твоих покорных руках и подтягиваю их цепочкой, чтобы сделать твою позицию совершенной. Потом ухожу, ненадолго. Вернувшись с плетью, я вижу, что ты все так же ждешь меня. Раздвинутые ноги. Закрытые глаза. Чуть закушенные губы. - Доверяй мне. Я шепчу тебе это на ухо, своим дыханием заставляя твой член дернуться к животу. Что бы ты ни говорил, тебя это заводит. Я оглаживаю твое тело свернутой плетью, как будто знакомлю вас заново. Потом отхожу и, развернув инструмент, легко бью тебя по спине, наискосок. Три замшевых языка начинают вылизывать твою кожу. Разогревать ее. Ласкать. На грани боли, на грани понимания, как я это делаю. Твой удивленный и возбужденный стон-вздох. Я варьирую движения так, чтобы возбуждение нарастало с каждый ударом. Мягкие щелчки, ты начинаешь стонать в такт, выгибаясь.Это тонкое искуство. Пальцы мягко сжимают рукоять плети и абсолютно четко кладут удары. Еще один небольшой экперимент. Я хочу как можно точнее узнать, как же ты любишь на самом деле. Плеть гуляет по тебе уже сильнее, но ты уже понял, как и что я хочу от тебя. И тебе понравилось. Я вижу. Ты выворачиваешь шею и смотришь на меня горящим взглядом, в нем написано все. Твой взгляд обжигает мой давно вставший член. Твой хриплый голос... ты умеешь просить...
Рики
Ты заканчиваешь раньше, я стараюсь быстрее разобраться с едой, тогда я смогу уже обнять тебя и зарыться лицом в твои волосы, бросаю на тебя взгляд, и мне кусок в горло не лезет, комок риса соскальзывает назад в тарелку. Желание в твоих синих глазах почти такое же черное, как шевелящийся во мне страх, какой бы выбор я ни сделал, такие моменты, сжавшись, я тупо терплю. Я с трудом проглатываю недожеванный кусок, во рту становится противно сухо, страх холодным безобразным слизнем ползает в районе живота, теплый кофе, который я в себя опрокидываю, не спасает. - Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что. Следом за такими твоими обещаниями всегда следует какой-нибудь закидон, в прошлый раз та чертова плетка, которой ты меня отделал и под конец заставил себя выебать в твоем присутствии и потом одному. После этих вынужденных через силу оргазмов мне хочется что-нибудь сломать, гребаная плетка чересчур прочная, даже не погнулась. Ты ведешь меня в спальню в железные цепи уродской конструкции, мои руки и ноги пока свободны, но я уже чувствую объятия металла, совсем не те, которые желаю. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если ты согласен сам. Мое согласие лишь внешнее, я не смею просить тебя дать мне передышку, невысказанная мольба больно покалывает глаза изнутри. Твои пальцы идут по карте моих эрогенных зон, избегая лишь самую главную. Я глубоко втягиваю воздух ноздрями, давая ему заполнить меня как можно сильнее, чтобы не оставить страху места, помогает, как обычно, не очень. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. Да напробовался уже столько, что временами назад лезет. С закрытыми глазами я становлюсь на колени в нужную позу и жду, пока ты покончишь с приготовлениями, оденешь меня в неспособность увернуться, паника захлестывает, поскорей бы ты уже начал, тогда и кончится все скорее. Плетка повторяет путь твоих пальцев, мое тело немеет в предчувствии боли... Но ее нет. Когда ты наносишь удар, боли нет. Ласка просто продолжается, только интенсивнее, дольше, острее. Я вскрикиваю от этого открытия. И тут же стон - второй удар оглаживает ягодицы, вороша погасшие угли возбуждения и раздувая его с новой силой. Мой пах превращается в пекло, я пытаюсь взглянуть на тебя через плечо, может, ты сменил плеть на что-то другое. В твоих руках кнут, тот самый. Смотря мне в глаза, засаживая в меня свой черный взгляд до самого основания, ты наносишь мне очередной удар... очередное удовольствие. Мой член, мой зад, мой рот. Весь я... - Хочу. Тебя. Пожалуйста. Ясон. Пожалуйста.
Ясон
Самыми краешками губ я усмехаюсь. Ты понял. Удар чуть жестче, чтобы дать тебе немного остыть, и я оставляю кнут, сбрасываю кимоно. Я подхожу ближе и заставляю тебя повернуться ко мне лицом. Я хочу еще раз... испытать эту ласку. Мои ладони ложатся на штыри. Твоя голова почти на уровне моего паха. Ты нервно облизываешь губы и поднимаешь на меня полный темного огня взгляд. - Да, Рики. Возьми его.И ты благодарно касаешься губами моего члена. Твои руки дергаются в цепях, но ты быстро приспосабливаешься. Я помогаю тебе рукой, бедрами. Ты жадно двигаешь языком, ртом одеваясь до самого горла. Твой член отчаянно стоит. Мне приходит в голову мы
Ясон
Самыми краешками губ я усмехаюсь. Ты понял. Удар чуть жестче, чтобы дать тебе немного остыть, и я оставляю кнут, сбрасываю кимоно. Я подхожу ближе и заставляю тебя повернуться ко мне лицом. Я хочу еще раз... испытать эту ласку. Мои ладони ложатся на штыри. Твоя голова почти на уровне моего паха. Ты нервно облизываешь губы и поднимаешь на меня полный темного огня взгляд.
- Да, Рики. Возьми его.
И ты благодарно касаешься губами моего члена. Твои руки дергаются в цепях, но ты быстро приспосабливаешься. Я помогаю тебе рукой, бедрами. Ты жадно двигаешь языком, ртом одеваясь до самого горла. Твой член отчаянно стоит. Мне приходит в голову мысль. Я отстегиваю твои руки, и ты, не удержавшись, хватаешься за мои бедра. Я чуть расставляю ноги для устойчивости.
- Приласкай себя, Рики. Ты же умеешь так...
Я выдыхаю это с едва заметным хрипом, мне пока еще тяжело себя контролировать. Новые ощущения...
Ты начинаешь ласкать себя и меня одновременно. Не выдерживая, ты скользишь глубже своего члена и начинаешь двигаться на своих пальцах. Ты очень темпераментный, очень.
Наконец я останавливаю тебя и заставляю отпустить мой член, кажется, ты уже не очень-то соображаешь, что происходит, весь сосредоточенный на одном. Что ж, мне это только на руку. Я едва даю тебе посыл пальцами в плечо, как ты тут же с готовностью разворачиваешься ко мне спиной и, опустившись на колени, прогибаешься в пояснице, поднимая зад. Ты уже изрядно его растянул, красная звездочка ануса выглядит вполне открыто. Ты что-то шепчешь, вцепившись в ковер, и, когда я вхожу в тебя, вскрикиваешь так, что я останавливаюсь. Ты бьешь кулаком по полу и, подаваясь на меня, почти выкрикиваешь...
Рики
Последний удар оставляет ожог боли, напоминая, как... больше не будет? Ты поворачиваешь меня на себя, при полном отсутствии волос выглядящий огромным твой член прямо у моего лица. Я должен это получить! Широкая блестящая головка налита кровью, ты приказываешь мне взять у тебя в рот, и твой приказ скорее похож на просьбу... Сердце скачет в груди, сейчас пробьет кости и прорвет кожу. Я подаюсь вперед и погружаю твой член в свой рот до гортани, отклоняю голову назад и снова беру тебя до самой глотки. Совсем неплотно губами и жестко языком по уздечке и дальше по стволу. Чтобы эта и поверхностная и глубокая ласка вынуждала тебя хотеть много большего, и ты просил меня снова. Ты держишь меня за волосы, задавая лихорадочный темп, через пару минут я сам теряю ощущение реальности и сильнее сжимаю тебя губами, выворачивая скованные руки.
- Приласкай себя, Рики.
Ты освобождаешь меня, вместе с цепями снимая унизительность позиции, когда я не могу к тебе притронуться. Я и не надеялся, тут же я вцепляюсь в тебя, вминая подушечки пальцев в кожу твоих бедер, вцепляюсь в себя, обхватывая рукой свой набухший желанием член. После твоих укусов мои губы распухшие и чувствительные, внутри ноет от пустоты, я не в силах от тебя отцепиться, и, продолжая держать тебя, посасывая губами головку, перемещаю правую руку с члена ниже, к анусу, трахаю себя пальцами, проваливаясь в ощущения до отказа думать о чем-либо еще. Твои движения приобретают предоргазменную хаотичность, я, задыхаясь, усиливаю скорость и давление. Ты вдруг отрываешь меня от себя, я едва подавляю рассерженный возглас и, подчиняясь твоей руке, подставляюсь под твой член. Я не знаю, чего хочу больше, я не могу выбрать, я хочу тебя всюду! Ты входишь разом, подхватывая меня под живот. Почему ты остановился? Неудобное положение? Черт! Мой крик? Поэтому?
- Не обращай внимания! Двигайся! Ради бога! Двигайся же!
Ты вставляешь мне резко, уже без пощады, кажется, твое тело переполняет мое, как рука заполняет перчатку. Засаживая в меня свой член, ты раздвигаешь мои ягодицы, и я снова кричу, ты больше не замедляешься. Уткнувшись головой в пол, грубо правой рукой я тру свой вовсю торчащий член, просовываю левую руку назад и осторожно мну твои яички, рукой чувствуя, как ты двигаешься во мне, это как в рай попасть.
- Поверни голову в бок, чтобы я мог слышать твои стоны.
Твое учащенное дыхание колеблет слова, огонь возбуждения бежит по моей крови, как по фитилю, кольцо не держит. Вдвоем... одно... без цепей... совсем...
- Ннннн... Сейчас... ннн... кончу... Ясон... Пожалуй... ааа... та...
Щекой по полу, волосы прилипли ко лбу.
Ясон
Твой оргазм. Ярко и долго. Не смотря на растянутость, твой анус жестко пульсирует на моем члене и сжимает его, ты ведь такой узкий, когда кончаешь.
Я вжимаюсь в твои бедра, стараясь входить как можно жестче, задевая твою простату, ты опять кричишь, но теперь я знаю, что это крик удовольствия. Ты хорошо учишься быть моим. Ты принадлежишь мне.
Я кончаю, выплескиваясь в тебя. Тебя трясет от напряжения, но ты даже не пытаешься закрыться от меня. Все так же раздвинув ноги, покорно подставляясь под мои резкие удары в тебя во время оргазма. Тебе уже больно, я это чувствую. Но ты только шире раскрываешься, зная, что так будет лучше и легче. Дать мне кончить.
Потом ты распластываешься на полу, освобожденный от моего члена и наполненный моим возбуждением.
Что-то шепчешь в сгиб руки.
- Мне нравится слушать твой голос, Рики.
Напоминаю я.
Ты поворачиваешься ко мне, и я вижу блестящие глаза и искусанные губы, тонкий нос и трепещущие ноздри. Дикое животное, ставшее, наконец, моим. По своей воле.
Я склоняюсь к тебе и провожу пальцами по груди, ты вздрагиваешь, и я тяну тебя к себе, опускаясь к тебе на ковер. Плечи задевают цепочки, и они тихо звякают. Ты вздрагиваешь сильнее. Я обнимаю тебя, устроив почти на своих коленях. Ты поднимаешь голову и, чуть отстраняясь, заглядываешь мне в глаза...
Рики
Я корчусь на полу от невыносимого наслаждения и такой же ошеломляющей боли. Твой член жестоко раздвигает сжавшиеся в судороге оргазма мышцы, мои ногти скребут ковер, укрытые шелком твоих волос.
- Хватит! Прошу! Хватит!!!
Сила, с которой я хочу быть с тобой одним целым, не дает мне разомкнуть губы, и вместо криков я подаюсь назад, упираясь дрожащими онемевшими коленями в покрытие, стараясь не упасть под напором твоего тела, все мои чувства одно за другим обрываются, оставляя только тебя. Твой оргазм вырывает из меня долгий рычащий глухой стон облегчения и ярости, твой член выскальзывает из скользкого от спермы ануса, ты убираешь придерживающую меня руку, мои пальцы тянутся за тобой, слабость побеждает, и я тяжело грудью вперед падаю на короткий ворс.
- Я... люблю... тебя.
Твоя рука скользит между полом и моей щекой, мягко выворачивая мою шею.
- Мне нравится слушать твой голос, Рики.
Мне требуется несколько минут, чтобы отойти от нашего бешеного полного слияния, когда, кроме тебя, меня больше ничего не держало, и кольцо на члене было не опаснее цепочки на моей шее. Я приподнимаюсь на локтях и переворачиваюсь на спину, руки трясутся, струйка пота стекает от виска, твой лоб тоже в испарине. Твое лицо приближается к моему, оно светится теплотой, никогда не видел его... таким сияющим... так сияющим. Случайное бряцанье металлических звеньев разбивает это сияние... может быть, мираж. Глазам становится холодно, я жмусь к тебе, забирающего меня к себе на колени.
- Сделай, чтобы так было всегда.
Я повторяю снова, едва слышный шепот разрастается до крика.
- Сделай!
Я высвобождаю свои руки из твоих и сжимаю твои плечи.
- Сделай!
Ясон
Я смотрю в твои глаза, и мои руки автоматически, сняв твои ладони с моих плеч, сжимают их. Я тяну тебя к себе, только перед самым поцелуем шепча тебе в губы.
- Я постараюсь.
Я прижимаю тебя к себе, близко, как только возможно, чтобы не сломать, роняю нас в бездну полета... поцелуй.
Я точно знаю, что делать. Теперь знаю. Рики.
Самыми краешками губ я усмехаюсь. Ты понял. Удар чуть жестче, чтобы дать тебе немного остыть, и я оставляю кнут, сбрасываю кимоно. Я подхожу ближе и заставляю тебя повернуться ко мне лицом. Я хочу еще раз... испытать эту ласку. Мои ладони ложатся на штыри. Твоя голова почти на уровне моего паха. Ты нервно облизываешь губы и поднимаешь на меня полный темного огня взгляд.
- Да, Рики. Возьми его.
И ты благодарно касаешься губами моего члена. Твои руки дергаются в цепях, но ты быстро приспосабливаешься. Я помогаю тебе рукой, бедрами. Ты жадно двигаешь языком, ртом одеваясь до самого горла. Твой член отчаянно стоит. Мне приходит в голову мысль. Я отстегиваю твои руки, и ты, не удержавшись, хватаешься за мои бедра. Я чуть расставляю ноги для устойчивости.
- Приласкай себя, Рики. Ты же умеешь так...
Я выдыхаю это с едва заметным хрипом, мне пока еще тяжело себя контролировать. Новые ощущения...
Ты начинаешь ласкать себя и меня одновременно. Не выдерживая, ты скользишь глубже своего члена и начинаешь двигаться на своих пальцах. Ты очень темпераментный, очень.
Наконец я останавливаю тебя и заставляю отпустить мой член, кажется, ты уже не очень-то соображаешь, что происходит, весь сосредоточенный на одном. Что ж, мне это только на руку. Я едва даю тебе посыл пальцами в плечо, как ты тут же с готовностью разворачиваешься ко мне спиной и, опустившись на колени, прогибаешься в пояснице, поднимая зад. Ты уже изрядно его растянул, красная звездочка ануса выглядит вполне открыто. Ты что-то шепчешь, вцепившись в ковер, и, когда я вхожу в тебя, вскрикиваешь так, что я останавливаюсь. Ты бьешь кулаком по полу и, подаваясь на меня, почти выкрикиваешь...
Рики
Последний удар оставляет ожог боли, напоминая, как... больше не будет? Ты поворачиваешь меня на себя, при полном отсутствии волос выглядящий огромным твой член прямо у моего лица. Я должен это получить! Широкая блестящая головка налита кровью, ты приказываешь мне взять у тебя в рот, и твой приказ скорее похож на просьбу... Сердце скачет в груди, сейчас пробьет кости и прорвет кожу. Я подаюсь вперед и погружаю твой член в свой рот до гортани, отклоняю голову назад и снова беру тебя до самой глотки. Совсем неплотно губами и жестко языком по уздечке и дальше по стволу. Чтобы эта и поверхностная и глубокая ласка вынуждала тебя хотеть много большего, и ты просил меня снова. Ты держишь меня за волосы, задавая лихорадочный темп, через пару минут я сам теряю ощущение реальности и сильнее сжимаю тебя губами, выворачивая скованные руки.
- Приласкай себя, Рики.
Ты освобождаешь меня, вместе с цепями снимая унизительность позиции, когда я не могу к тебе притронуться. Я и не надеялся, тут же я вцепляюсь в тебя, вминая подушечки пальцев в кожу твоих бедер, вцепляюсь в себя, обхватывая рукой свой набухший желанием член. После твоих укусов мои губы распухшие и чувствительные, внутри ноет от пустоты, я не в силах от тебя отцепиться, и, продолжая держать тебя, посасывая губами головку, перемещаю правую руку с члена ниже, к анусу, трахаю себя пальцами, проваливаясь в ощущения до отказа думать о чем-либо еще. Твои движения приобретают предоргазменную хаотичность, я, задыхаясь, усиливаю скорость и давление. Ты вдруг отрываешь меня от себя, я едва подавляю рассерженный возглас и, подчиняясь твоей руке, подставляюсь под твой член. Я не знаю, чего хочу больше, я не могу выбрать, я хочу тебя всюду! Ты входишь разом, подхватывая меня под живот. Почему ты остановился? Неудобное положение? Черт! Мой крик? Поэтому?
- Не обращай внимания! Двигайся! Ради бога! Двигайся же!
Ты вставляешь мне резко, уже без пощады, кажется, твое тело переполняет мое, как рука заполняет перчатку. Засаживая в меня свой член, ты раздвигаешь мои ягодицы, и я снова кричу, ты больше не замедляешься. Уткнувшись головой в пол, грубо правой рукой я тру свой вовсю торчащий член, просовываю левую руку назад и осторожно мну твои яички, рукой чувствуя, как ты двигаешься во мне, это как в рай попасть.
- Поверни голову в бок, чтобы я мог слышать твои стоны.
Твое учащенное дыхание колеблет слова, огонь возбуждения бежит по моей крови, как по фитилю, кольцо не держит. Вдвоем... одно... без цепей... совсем...
- Ннннн... Сейчас... ннн... кончу... Ясон... Пожалуй... ааа... та...
Щекой по полу, волосы прилипли ко лбу.
Ясон
Твой оргазм. Ярко и долго. Не смотря на растянутость, твой анус жестко пульсирует на моем члене и сжимает его, ты ведь такой узкий, когда кончаешь.
Я вжимаюсь в твои бедра, стараясь входить как можно жестче, задевая твою простату, ты опять кричишь, но теперь я знаю, что это крик удовольствия. Ты хорошо учишься быть моим. Ты принадлежишь мне.
Я кончаю, выплескиваясь в тебя. Тебя трясет от напряжения, но ты даже не пытаешься закрыться от меня. Все так же раздвинув ноги, покорно подставляясь под мои резкие удары в тебя во время оргазма. Тебе уже больно, я это чувствую. Но ты только шире раскрываешься, зная, что так будет лучше и легче. Дать мне кончить.
Потом ты распластываешься на полу, освобожденный от моего члена и наполненный моим возбуждением.
Что-то шепчешь в сгиб руки.
- Мне нравится слушать твой голос, Рики.
Напоминаю я.
Ты поворачиваешься ко мне, и я вижу блестящие глаза и искусанные губы, тонкий нос и трепещущие ноздри. Дикое животное, ставшее, наконец, моим. По своей воле.
Я склоняюсь к тебе и провожу пальцами по груди, ты вздрагиваешь, и я тяну тебя к себе, опускаясь к тебе на ковер. Плечи задевают цепочки, и они тихо звякают. Ты вздрагиваешь сильнее. Я обнимаю тебя, устроив почти на своих коленях. Ты поднимаешь голову и, чуть отстраняясь, заглядываешь мне в глаза...
Рики
Я корчусь на полу от невыносимого наслаждения и такой же ошеломляющей боли. Твой член жестоко раздвигает сжавшиеся в судороге оргазма мышцы, мои ногти скребут ковер, укрытые шелком твоих волос.
- Хватит! Прошу! Хватит!!!
Сила, с которой я хочу быть с тобой одним целым, не дает мне разомкнуть губы, и вместо криков я подаюсь назад, упираясь дрожащими онемевшими коленями в покрытие, стараясь не упасть под напором твоего тела, все мои чувства одно за другим обрываются, оставляя только тебя. Твой оргазм вырывает из меня долгий рычащий глухой стон облегчения и ярости, твой член выскальзывает из скользкого от спермы ануса, ты убираешь придерживающую меня руку, мои пальцы тянутся за тобой, слабость побеждает, и я тяжело грудью вперед падаю на короткий ворс.
- Я... люблю... тебя.
Твоя рука скользит между полом и моей щекой, мягко выворачивая мою шею.
- Мне нравится слушать твой голос, Рики.
Мне требуется несколько минут, чтобы отойти от нашего бешеного полного слияния, когда, кроме тебя, меня больше ничего не держало, и кольцо на члене было не опаснее цепочки на моей шее. Я приподнимаюсь на локтях и переворачиваюсь на спину, руки трясутся, струйка пота стекает от виска, твой лоб тоже в испарине. Твое лицо приближается к моему, оно светится теплотой, никогда не видел его... таким сияющим... так сияющим. Случайное бряцанье металлических звеньев разбивает это сияние... может быть, мираж. Глазам становится холодно, я жмусь к тебе, забирающего меня к себе на колени.
- Сделай, чтобы так было всегда.
Я повторяю снова, едва слышный шепот разрастается до крика.
- Сделай!
Я высвобождаю свои руки из твоих и сжимаю твои плечи.
- Сделай!
Ясон
Я смотрю в твои глаза, и мои руки автоматически, сняв твои ладони с моих плеч, сжимают их. Я тяну тебя к себе, только перед самым поцелуем шепча тебе в губы.
- Я постараюсь.
Я прижимаю тебя к себе, близко, как только возможно, чтобы не сломать, роняю нас в бездну полета... поцелуй.
Я точно знаю, что делать. Теперь знаю. Рики.
Эпизод 13: Яд
Музыкальная тема: Black Moon
Рики
Униформа взмокла от пота. Это было простейшее задание. И жутко сложное. Перевезти этих двух чертовых слепых пэтов. В Раная-Уго их ждет кошмар. Забава для слетающихся на экзотику вседозволенности внешников. Какого хрена Катце выбрал для этого задания меня? Кай весь день ошивался без дела. Это что, юмор такой? Пэт, перевозящий пэтов. Я их, как животных на убой, вез. И, конечно... я ничего не скажу по этому поводу. Последняя ступенька вниз. Я открываю дверь. Катце бьет кулаком по монитору комма. Ого. Ничего себе картина.
- Ты некомпетентный идиот! Не трать время на глупые извинения, а достань людей!
Попадись ему этот тип сейчас в руки, ушел бы калекой. Я выжидаю, пока экран погаснет.
- Я закончил, Катце. Проблемы с большим заказом?
Я прислоняюсь к двери. Наверняка просто запарка. Зря я.
- Да. Придется послать кого-нибудь от нас.
Катце подносит ко рту сигарету и, прищурив глаз, затягивается. Голос уже ровный. Словно не он сейчас орал на монитор.
- Я мог бы поехать. Даарс недалеко. Обернусь за двое суток.
Жилистая рука с сигаретой совсем закрывает шрам. С некоторых пор я избегаю смотреть на его лицо. Я и так постоянно помню, откуда у него эта отметина.
- Рики, ты не поедешь.
Категоричный короткий ответ звучит как приказ. Катце отворачивается от меня к панели управления, вминая окурок в кучу других, гора бычков в пепельнице уже перебралась через край.
- А... Да. Мой короткий поводок.
Слова в его спину. Я говорю скорее себе. Твое желание гарантий работает и здесь.
- Есть еще какая-то работа на сегодня?
Всего лишь хотел выручить. На самом деле не подумал. Да и не особо хочется оставаться без тебя на два дня.
- Только ли на одном тебе поводок, Рики?
Скрипнув вращающимся креслом, рыжий снова разворачивается ко мне. Губы без сигареты в уголке рта выглядят странно. И странно кривятся.
- Что ты хочешь сказать, Катце?
- Хоть раз посмотри дальше собственного носа, Дарк.
- Что. Ты. Хочешь. Сказать. Катце?
Что-то про Ясона? Если бы он ответил, мне бы не было так паршиво. Не трясти же мне его за плечи. Вот дерьмо!
Ясон
Вечер.
Привычная уже машина. Привычное молчание Катце. Спокойно. Почти.
Больше никто из его так называемых друзей не посмел нас тревожить. Все так, как я говорил, я объяснил им на их языке. Надеюсь, они поняли. Пока результат меня устраивает. Надо будет обсудить с Катце еще кое-какие детали. Нельзя сказать, что у нас так уж мало времени, но... Я не хотел бы подвергать Рики и... себя излишнему риску.
Но занимаюсь сейчас именно этим.
Когда машина тормозит около его дома. Когда я, пряча лицо в тени широкополой шляпы, взбегаю по ступеням парадного, коротко и неразборчиво приветствуя одного из консьержей. Они уже привыкли ко мне, обе смены, хотя, конечно, и не думают вычислять, кто я. Мало ли граждан содержат здесь свои развлечения? Им ведь и платят за отсутствие вопросов в любом случае. Не думаю, что из этого вышло бы что-то хорошее, если бы они узнали, кто я.
Блестящие створки лифта. Холл.
Да, я рискую и им, и собой. Вот уже который день и час. И с каждой минутой я понимаю все острее, как будто песчинки невидимых часов складывают у меня на сердце невыносимый груз.
Да, как можно быстрее...
Твое тело, жаркое от пота и близкое. Всей кожей ты прижимаешься ко мне, что-то шепчешь, как всегда после оргазма, и улыбаешься, заглядывая мне в глаза. Я улыбаюсь в ответ и касаюсь твоих губ. Слегка.
- Мне рано вставать, Рики. А у тебя работа. Надеюсь, тебе хватает пять-шесть часов для сна?
Мне остается три. Но это неважно. Я блонди, у нас иные ресурсы организма. К тому же, лучше эти три часа с тобой, чем восемь без тебя, и целый день.
Нет, я уже не способен на такие жертвы. Я уже слишком... привык, что ты рядом.
Я стараюсь уложить пальцами твою растрепанную шевелюру и усмехаюсь на твой удивленный взгляд.
- Ты очень красив, Рики.
Рики
Я вытягиваюсь чуть ли не поперек тебя. После секса мой голос все еще хриплый.
- Интересно, это как у тебя получается с каждым разом быть все вкуснее...
Ты притягиваешь меня к себе и целуешь, поднимая мой подбородок. Я жду продолжения, но ты почти сразу меня отпускаешь.
- Мне рано вставать, Рики. А у тебя работа. Надеюсь, тебе хватает пять-шесть часов для сна?
Тогда я сам переворачиваюсь, сажусь на тебя верхом и упираюсь растопыренными пальцами в твою грудь. Никак не могу привыкнуть, что моим прикосновения больше ничего не препятствует, мне надо убеждаться в этом снова и снова. Твои соски накрыты моими ладонями.
- Сон? К черту сон. Трата времени.
Твоя рука скользит поверх моей по локтю и выше в мои волосы.
- Ты очень красив, Рики.
Не знаю, почему именно эти слова заставляют меня вспомнить слепых пэтов и кривящийся рот Катце. Все время до твоего прихода я перебирал разговоры, так или иначе связанные с тобой, особенно Раулевы, он все время твердил, что я пятно на твоей репутации, пока однажды прямо при мне ты его не заткнул.
- Ясон, это правда, что у тебя проблемы из-за меня?
Я хотел сразу наброситься на тебя с вопросами. Но день не с тобой - это чересчур долго.
- С чего ты взял?
Твоя рука выскальзывает из моих волос, я чувствую напряжение.
- Да вот.
- Ты обо мне беспокоишься?
Твой нарочитый смешок с обидной мне ноткой удивления.
- Кто? Я?!!!
Мое первое желание - сказать что-то ядовитое. Я давлю его.
- Конечно! Если с тобой что-нибудь случится, сам понимаешь!
Представляю, во что успела превратиться вся та история. Первое место в сводном хит-параде сплетен. Мне в Керес обратного хода нет, чтобы прикинуть, что со мной сделают - не мои прежние приятели, конечно, другие - не нужно обладать шибко богатой фантазий, все и будет без затей.
- Ты бы лучше побеспокоился о том, чтобы научиться делать что-то, где требуются мозги. Так и хочешь быть на посылках всю жизнь?
Я сползаю с тебя, подтянув под себя ноги, кусая ребро ладони. Значит, вот так, ты тоже молчишь, тогда все еще хуже, чем я успел надумать. Все это время я требовал от тебя того, чего у тебя нет. Свободы. Для себя. Для нас. Но ты несвободен. Все это видели. Дэрил... Катце... Гребаный Рауль. И только я упорно ни черта не понимал, на что ты идешь. Я поворачиваюсь обратно к тебе, поглаживающему мою спину. Краснею и зарываюсь головой в подушку. "Беги", - Дэрил. "Беги", - Катце. Они оба говорили мне это прямо или косвенно. Потому что видели больше. Я не могу тебя лишиться. Я хренов эгоист. Я снова подсовываю голову под твою ладонь, вымогая ласку.
- А что, тебе впадлу трахаться всего лишь с курьером? А когда я был всего лишь воришкой, было нормально, да?
Я тихо смеюсь. И снова становлюсь серьезным.
- Тебе... дадут... уйти? Я... гублю твое положение?
Ясон
Ты, как обычно, бравируешь, но я вижу, как устало моргают твои глаза. Может, оно и к лучшему. Я не хочу сейчас с тобой обсуждать мои проблемы. Я их вообще с тобой не хочу обсуждать. До поры до времени это тебя не должно касаться вообще.
Катце тебя прикрывает? Вот и славно. А все остальное я сам. Разберусь.
Я увожу разговор в другую сторону. Тем более, что об этом давно стоило поговорить. Ты же не можешь всю жизнь бегать на посылках, да и я не хочу.
И я прячу даже от себя мысли, что, если мне все удастся, не надо будет думать о таких мелочах, как...
- Я с тобой, потому что это ты, а не твой статус. Если ты еще не понял.
Я делаю твой тревожный посыл всего лишь безобидной шуткой и бальзамом для твоего самолюбия. Ты можешь нежиться в словах столько, сколько я захочу.
Интересно, вспоминаешь ли ты их, когда меня нет рядом? Будешь ли вспоминать, если?...
Я отгоняю неприятные мысли.
- Позволь мне самому решать свои проблемы, Рики.
Я хочу сказать это как можно мягче, но в голосе все равно режется привычный металл. Я смягчаю его прикосновением к тебе, лаской, как ты привык успокаиваться в моих руках.
Я все-таки хочу, чтобы ты успел поспать. Не смотря на всю твою показную бодрость, трижды для тебя вполне достаточно, хоть и не предел.
- Мое положение зависит только от меня, Рики. И пока ты не будешь расстраивать меня, все будет хорошо.
Я притягиваю тебя к себе и понимаю, что не могу удержаться. Как всегда. Я забираю твои губы поцелуем.
- Подумай о себе, Рики. А я... смогу о нас позаботиться. Уж поверь мне.
И я прижимаю тебя как можно ближе. Хитрый монгрел, ты опять победил. Но это лучше, чем вести опасные, словно острие бритвы, беседы.
- Иди ко мне, Рики...
Рики
Я верю тебе и перестаю допытываться. С готовностью. Потому что... Я не хочу думать, что все это может по какой-то причине прекратиться. Когда мы так долго были рядом и при этом врозь, а теперь по-настоящему вместе. Я так часто думал, что пиздец, ничего никогда не получится, скорее земля и небо поцелуются друг с другом. Черт, я самый счастливый сукин сын в радиусе вселенной. Ну, точно им буду, когда мы свалим в другой ее район. Твой голос, бархатные мягкие ноты, меня успокаивает. В какой-то момент я ловлю себя на том, что уже не разбираю, что ты говоришь, просто смотрю на твои губы, как ты улыбаешься, прижатый к тебе, твои руки поглаживают мои лопатки. Мне приходится держать голову чуть откинутой назад, чтобы видеть четко. Кроме меня, наверно, больше никто не знает о существовании такой твоей улыбки. От которой глаза наполняются солнцем. Я поклясться готов. Твоя рука ложится на мой затылок, и улыбка переходит в поцелуй, долгий и упоительный. Я посасываю твой язык, как ласкал твой член, втягиваю его в себя, пока ты не забираешь инициативу и не проделываешь то же самое со мной. Твой язык переключается на мои губы, облизывает их, окончательно сбивая мое дыхание.
- Иди ко мне, Рики.
Как будто есть, куда идти, если только стать тобой. Я снимаю со своей талии твою руку и облизываю ложбинки между длинными узкими пальцами, засасываю твои пальцы по два. Забираю твою руку себе и, зажав ее между нами, снова прижимаю свои губы к твоим, чувствуя, что падаю навзничь на простыни...
Насколько мне не все равно, как смотришь на меня ты, настолько же мне плевать, как на меня реагируют утренние прохожие, мое лицо ни в какую не желает принимать стандартное одно на всех выражение. Твои губы, твои поцелуи, твои пальцы вырвали меня из реальности. Одному мне видимыми знаками покрыли мою кожу, сделали меня чем-то не отсюда. Или все здесь уже начало превращаться для меня в растворяющийся зыбкий туман, очертания домов и людей размыты. Черт, не до такой степени, чтобы остаться невредимым, попав под машину! Вынырнув из-за угла, шальной мотоцикл чуть не задевает меня, брызнув грязью на ноги, преграждает дорогу. Знакомые голубые глаза и такого же цвета вспышка отбрасывают меня на асфальт. Все исчезает в бешеной выкручивающей боли.
Ясон
Рики нет нигде.
Второй день Катце перерывает все возможные подвалы и закоулки, где только мог спрятаться монгрел.
Но самое странное, твой пэт ринг молчит. Сканнер не выдает ничего, кроме "объект не найден".
Мне страшно.
Впервые в жизни. Не за себя, за тебя. Я перебрал множество вариантов, от идиотов-конкурентов до игр в Совете за моей спиной. Все они не оправдывают себя.
Керес пропускает через мелкое сито полиция. Конечно, негласно, конечно, с подставными санкциями. Никто бы не смог ускользнуть. А тем более ты, Рики, звезда этой помойки. Бывшая звезда.
Что же с тобой могут сделать?...
Все, что угодно.
Катце старается не смотреть мне в глаза даже через монитор. Рауль делает попытки развлечь или хотя бы разговорить. Тщетно. Милый мой Господин Советник прекрасно знает и видит. Я схожу с ума. Когда я едва не допустил ошибку в контракте, никто, кроме него, не заметил, но это, кажется, встревожило его окончательно.
А когда меня вызвала Юпитер...
Прохлада и выдержанная стабильность температуры зала. Привычная, четко выверенная голограмма.
Бокал вина.
А моя голова забита тем, где ты. И что с тобой?
Все было отмечено и поставлено на вид.
А еще я понял, что у нас нет времени.
Как же ты не вовремя пропал, Рики.
Катце не спит третьи сутки. Я тоже. Но он может заполнить пустоту дней деятельностью, а я - всего лишь смотреть с балкона на расстилающиеся огни под ногами. Целую ночь. И держать лицо целый день.
Где ты?
Я бы мог присоединиться к поискам с Катце, но... Меня вполне ясно предупредили. И если я хочу исполнения своих планов для нас, я должен быть как можно более нейтрален, как можно более...
Юпитер?
Холодные пальцы сжимают пылающие болью виски.
Нет, это уже выдумки воспаленного мозга. Она всего лишь машина.
Что я сказал?
Я точно схожу с ума. Рики, где ты?
Рики
Со стоном я открываю глаза, я как будто сгорел заживо. Последнее, что я помню, как меня парализовала нечеловеческая концентрация боли, и страшный разветвленный удар кинул на землю.
- Гай? Ради бога, зачем?
Собираясь с силами, чтобы встать, я прижимаю руку ко лбу, продолжая прерванную шокером фразу. Холодный бетонный пол давит на затылок. Освещенное единственной лампой, из темноты выглядывает лицо Гая, все расплывается перед глазами, как сырое пятно по темной бумаге.
- Как ты себя чувствуешь, Рики?
Я с трудом поднимаюсь на ноги и врезаюсь ладонями в железный стол, чтобы устоять. Ноги словно из рыхлого песка и сейчас рассыпятся, увлекая меня назад на пол, мышцы сухо режет от напряжения.
- Спасибо, просто здорово! Как после хорошей вечеринки! Идиотизм! Какого черта ты делаешь, Гай? Что это за место?
- Дана Бан. Здесь никто не помешает нам поговорить нормально.
Подземное убежище, куда загнали революционеров, сейчас сюда даже крысы не заглядывают, такая радиация. Я, щурясь, наклоняюсь вперед, чтобы видеть, наконец, его лицо, и чтобы он видел мое, меня трясет от боли и злости.
- Дана... Бан? Гай, тебе не удастся совершить революцию, похитив пэта. Нам не о чем говорить! В кольце пэта маячок! Нас скоро найдут!
- Дана Бан экранирован. Здесь его нельзя засечь. Извини. Я был вынужден это сделать, чтобы узнать твои истинные чувства. Наедине.
- Засунь свои извинения себе в задницу! Я полагал, мы выяснили все, что хотели! Три года. Ты знаешь, что значит быть пэтом? Я даже представления не имел, пока не вернулся в трущобы.
Я бросаю взгляд на дверь. Красная надпись "заблокировано". Мне следуют говорить спокойно, раздерганные нервы сейчас не помогут, только навредят.
- Гай, то, что ты сделал, это все равно, что плюнуть блонди в лицо. Все равно, что пощечина. Осознаешь?
- Ты угрожаешь мне? По-твоему, блонди так разъярится из-за кражи какого-то пэта? Как ты мог все забыть?! Ради...
Вместо того чтобы назвать, ради чего, презрительный плевок на пол. Я впечатываю кулак в стол. Дерьмо, пусть он не смотрит на меня так. Я ничего не должен ему. И... для него, я вижу, я такой же яд, как Ясон для меня. Он тоже отравлен. Иначе мой кулак сейчас был разбит не о стол.
- Не читай мне лекции, Гай. Ничего я не забыл. Я просто не тот, кого ты знал.
Голубые глаза неподвижны, наши взгляды скребут друг о друга, обычно я всегда побеждал, сейчас я чувствую непробиваемое сопротивление, возможно, и он уже другой. Когда я говорил, по-настоящему говорил с ним в последний раз? Четыре года назад.
- Я должен объяснить тебе еще раз?
Я не знаю, как еще мне заставить его понять, как показать. Я выпрямляюсь, срываю с себя матерчатую синюю куртку и бросаю на пол. Носок о носок стягиваю сапоги. Тяну замок на ширинке и сдираю форменные брюки. Я развожу руки широко в стороны, оставшись совсем обнаженным, почти совсем.
- Хочешь знать правду? Смотри, Гай.
Его взгляд словно примагничен к кольцу пэта на моем члене.
- Смотри. Вот правда, которой ты добивался. Вот что я теперь такое.
Ясон
Воспоминания тонут в бокале, в алой бесстрастной поверхности, в моих глазах, в отражении...
Милый мой Господин Советник. Как было прекрасно с твоей стороны попробовать образумить меня.
Поздно, Рауль. Я попался. И я не хочу, чтобы меня спасали. Я люблю его.
Тонкие фигурки на столе. Вежливое гудение зала где-то вдалеке. Да, поистине ты выбрал лучшее время, чтобы вразумлять меня.
Твои глаза напротив наполнены болью и тревогой. Но почему я думаю, что эти боль и тревога относятся не ко мне, а к тебе самому, а, Господин Советник? Ты ведь не хочешь жалеть себя, ты пришел ко мне.
А я не нуждаюсь ни в твоих советах, ни в твоей жалости. Я хочу жить. И я знаю точно, как, где и с кем. Я хочу свое право выбора, даже если у меня его нет.
Ледяная маска стала бархатной при взгляде на тебя, привычно. Как мне надо.
Несколько прохладных слов, и я увидел, как у тебя дрогнули пальцы. "Тебя ведь вызывала Юпитер? Я буду говорить прямо. Нарушения правил тоже имеет свои - негласные - правила".
Я пожал плечами и слегка улыбнулся. Ты был так же горяч и прямолинеен и в Академии, Рауль. Поэтому Первый Консул все-таки я.
"Добиваясь своего, ты настолько пренебрегаешь общественным мнением, что можешь лишиться поста".
Я разомкнул губы всего на вопрос и очень постарался сдержать усмешку. Мы ведь все понимаем, Рауль. Не так ли?...
- Потому что держу в Апатии Рики?
О, ты почти вспыхнул под моим взглядом...
"Утратив авторитет, ты уже не будешь главой Синдиката. Скандал из-за пэта, тем более беспородного, - ниже падать некуда".
Ты ревнуешь. Юпитер, ты, Рауль Эм, ревнуешь меня к моему пэту. Уж теперь-то я более точно могу судить о чувствах, которых, как считалось, мы не можем испытывать. И о том, как можно пытаться прикрывать их.
- Мне это уже говорили... Имя Ясона Минка будет опозорено.
Твой взгляд растекается по поверхности моего, отчужденного. Ты ведь понял уже, что я все решил. И все равно...
"Не забывай, Ясон... я ни в коем случае не возьмусь делать коррекцию твоего разума".
Спасибо за попытку, Рауль.
Но мою болезнь зовут Рики, монгрел из Кереса. И никакая коррекция, боюсь, не излечит этого. Только если вместе со мной.
Но пока я понимаю, кто и что я... Нет, Рауль. Но все равно спасибо.
Рики
Моя униформа курьера бесформенной кучей тряпок лежит на полу.
- Смотри, Гай. Прикосновение к этому месту заставляет меня трепетать.
Мои пальцы скользят по косточкам ключиц, по изгибу шеи.
- Ясону нравится ласкать меня здесь.
Я дотрагиваюсь до своих сосков. Здесь холодно, и они кажутся возбужденными.
- Кольцо пэта связывает меня с Ясоном. И не только оно. Когда он касается меня здесь и здесь, я весь горю, как никогда и ни с кем, Гай!
Голубые глаза уворачиваются от моих действий. Глубокие морщины пропарывают кожу лба.
- Прекрати! Меня от твоих слов выворачивает!
Меня тоже выворачивало. Мне понадобилось четыре года и одержимость нас обоих. Какого черта вы сунулись в Апатию?
- Здесь я могу делать это с ним, пока на моем члене кольцо.
Ты сейчас помеха, Гай. Но только я не могу сказать тебе этого прямо, не могу причинять тебе еще и эту боль.
- Как ты можешь так предавать нас?! Самого себя?! Когда мы были парой, все нам завидовали, Рики, я гордился тобой. Ты способен это разрушить?
Он встает со стула, и мы оказываемся на одном уровне. Я выбрасываю свои, как из камня, слова в его подергивающиеся губы.
- До тебя по-прежнему не доходит? Времена бизонов в прошлом. Я пэт Ясона Минка и принадлежу ему.
Мне больше ничего не нужно и не нужен ты, Гай. Я хочу получить все, что могу взять, сейчас, с ним, там. Мне все равно, что ты говоришь. Тот, кого ты любил, не воскреснет от твоего ожидающего, что я пойду за тобой, взгляда. Я хочу, чтобы ты просто встал и ушел. Я не хочу ничего объяснять, я и сам не понимаю, знаю только, что живой я только с ним и без него я как будто опущен во мрак, вы все для меня бесплотные призраки. Ты держишь меня, Гай. Я делаю несколько шагов до двери.
- Все изменилось. У тебя нет никакого права вмешиваться. Я буду делать то, что мне нравится. Открой эту чертову дверь!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я пинаю ее ногой.
- Почему, Рики? Чем он лучше меня?
Потому что Ясон для меня все. Руки Гая проходят под моими подмышками, обнимают. Я зажат между металлом этой двери и металлом его непонимания. Щека бывшего любовника прижимается к моему плечу. Я вздрагиваю. Его лицо мокрое от слез.
- У тебя вся спина в шрамах. Рики, вся твоя спина в шрамах.
Он говорит это так, как будто я не знаю, как будто он вынужден сообщить мне новость, что я смертельно болен.
- Я... я не прошу тебя вернуться к бизонам, ко мне... Только не будь его!!! Я не хочу, чтобы ты был его игрушкой. Не говори мне, что хочешь сидеть на цепи до конца жизни. И не надо говорить, что я лезу не в свое дело. Он первый дал мне пощечину. Если ты не можешь уйти от него из-за кольца, мы должны снять его.
- Гай, не...
Быстрый укус иглы в руку.
- Не смей, Га... а...
Губы как омертвели. Все вокруг превращается в пережеванную наркотиком муть, и кровь в теле подвергается мгновенной заморозке.
- Ты не будешь его вещью, Рики. Я отберу тебя у него.
Ясон
Я, как обычно, всю ночь провел у себя в кабинете, ожидая хоть каких-нибудь вестей от тебя. Их не было. Были сухие отчеты Катце. Бессмысленные рапорты полиции. И нигде ни малейшего намека, ни зацепки. Ни-че-го.
Ближе к утру я, кажется, впал в состояние полузабытья-полувоспоминаний.
Вот тебя привозят ко мне, связанного, озлобленного, на взводе до одури. Ты на коленях, твои смешные выкрики и огонь в глазах - настоящий. Как ты хотел меня...
Записи, элементы воспитания, твои слезы и понимающая покорность. Твое согласие.
Твой глупый побег.
Мое начинающее обретать форму и имя сумасшествие, разговор с Раулем за игрой в бильярд, когда я понял, что терять больше нечего, что не могу потерять тебя, и организовал твое возвращение.
Все было хорошо, если бы...
Куда же ты пропал, Рики?
Зуммер рабочего комма вырывает меня из горько-сладких грез. Звонок с незарегистрированного номера. Какое-то подполье. Вполне в твоем духе.
Я подключаюсь немедленно.
- Кто это?! Кто говорит?!
Глухой голос, явно через исказитель. Выкуп? Почему же так долго ждали?... "Я хочу вернуть тебе кое-что ценное. В среду, в 15:00, у входа в Дана Бан. И чтобы никаких хвостов. Понятно?"
И короткие гудки. Даже не удалось засечь номер. Впрочем, он все равно, скорее всего, фальшивый и уж точно не стационарный. Возможно, это вообще была запись.
Но сейчас важно не это.
Рики, я уверен, это связано с тобой. Мое безумие вспыхивает в моей голове ослепительным светом, и я знаю, что пойду, куда угодно. Даже один.
Остатки разума напоминают о дроидах-охранниках в багажнике машины.
Но все равно.
Рики, только дождись меня, прошу. И уже никогда никому я не позволю разлучить нас.
Я впервые за эти дни закрываю глаза и позволию себе упасть в сон. Не выходя из кабинета, не вставая с кресла. У меня есть немного времени, я должен быть в форме. Пальцы автоматически установили сигнал на пробуждение.
Мне снятся огромные песочные часы во все небо и землю. Блестящие искры-секунды срываются сверху и падают вниз. И наверху их оставалось совсем мало. А потом я увидел тебя...
Рики
Среди железных стен на тонком матрасе я как в огромном капкане. Я все также раздет, и сверху на меня наброшены две куртки, моя и Гая, запястья стянуты за спиной. Я устало закрываю глаза, здесь не на что смотреть, кроме темноты, сырости и холода. Меня уже наверняка начали искать, мне надо очухаться, ты же просто раздавишь его между двумя пальцами. Я упустил свой шанс сопротивляться. Я спровоцировал его сам. И в том, что я сейчас валяюсь здесь на полу и не могу надеяться на себя, только моя вина. Я не ощущаю ни пальцев ног, ни пальцев рук, наркотик дешевый, и четко я чувствую лишь грызущую затылок головную боль. Боль успевает ударить меня изнутри бесконечные сотни раз прежде, чем дверь отъезжает, ботинки Гая останавливаются рядом с моим лицом, и он приседает на корточки рядом со мной, щупая мой пульс. Я ошибся, откинув куртки, его пальцы скользят от моих ладоней до плеч, гладят мою шею, передвигаются на грудь, лаская. Отползти не получается, мое тело как кусок безвольного дерева, удерживаемого почвой, невозможно избежать прикосновений, язык как отрезан и просто бесполезный кусок мяса во рту, я не могу издать ни звука. Гай приподнимает меня, я не чувствую, как он входит в мое тело, понимаю только, что он вряд ли соображает, что совершает насилие, его пальцы идут по моему телу с жуткой нежностью, двигаясь, он наклоняется, чтобы поцеловать мои губы.
- Гай, я люблю его, Гай, пусти, Гай, Гай, Гай... Гааай...
Наркотик не дает мне просить требовать кричать. Моя голова запрокидывается назад, я слишком долго молчал, он слишком долго молчал, чтобы сейчас позволить мне говорить, чтобы дать мне произнести слова, которые смогут остановить его.
- Я освобожу тебя, Рики.
Это я сделал его рабом этой идеи, в голубых глазах стеклянный болезненный блеск безумия, он не осознает, что сам поступает со мной, как с вещью, меня трясет от режущего кожу холода и бессилия. Когда все заканчивается, Гай падает на меня, мы лежим так очень долго, как никогда раньше, висок к виску, но сквозь эту теплую тонкую стенку мне до него не достать. Поднявшись, он подбирает с пола свою ветровку и вынимает новую порцию отравы, мое и его молчание в тисках окружающего нас металла пугающее. Сколько он собирается продержать меня здесь вот так в полубесчувственном состоянии? Я думаю, если Дана Бан единственное место, где маячок не срабатывает, меня должны найти... Ясон... Слезы текут и текут по лицу, горячие и бесконечные. Он переворачивает меня, чтобы снова сковать мою кровь. Я люблю его, пожалуйста, Гай...
Музыкальная тема: Black Moon
Рики
Униформа взмокла от пота. Это было простейшее задание. И жутко сложное. Перевезти этих двух чертовых слепых пэтов. В Раная-Уго их ждет кошмар. Забава для слетающихся на экзотику вседозволенности внешников. Какого хрена Катце выбрал для этого задания меня? Кай весь день ошивался без дела. Это что, юмор такой? Пэт, перевозящий пэтов. Я их, как животных на убой, вез. И, конечно... я ничего не скажу по этому поводу. Последняя ступенька вниз. Я открываю дверь. Катце бьет кулаком по монитору комма. Ого. Ничего себе картина.
- Ты некомпетентный идиот! Не трать время на глупые извинения, а достань людей!
Попадись ему этот тип сейчас в руки, ушел бы калекой. Я выжидаю, пока экран погаснет.
- Я закончил, Катце. Проблемы с большим заказом?
Я прислоняюсь к двери. Наверняка просто запарка. Зря я.
- Да. Придется послать кого-нибудь от нас.
Катце подносит ко рту сигарету и, прищурив глаз, затягивается. Голос уже ровный. Словно не он сейчас орал на монитор.
- Я мог бы поехать. Даарс недалеко. Обернусь за двое суток.
Жилистая рука с сигаретой совсем закрывает шрам. С некоторых пор я избегаю смотреть на его лицо. Я и так постоянно помню, откуда у него эта отметина.
- Рики, ты не поедешь.
Категоричный короткий ответ звучит как приказ. Катце отворачивается от меня к панели управления, вминая окурок в кучу других, гора бычков в пепельнице уже перебралась через край.
- А... Да. Мой короткий поводок.
Слова в его спину. Я говорю скорее себе. Твое желание гарантий работает и здесь.
- Есть еще какая-то работа на сегодня?
Всего лишь хотел выручить. На самом деле не подумал. Да и не особо хочется оставаться без тебя на два дня.
- Только ли на одном тебе поводок, Рики?
Скрипнув вращающимся креслом, рыжий снова разворачивается ко мне. Губы без сигареты в уголке рта выглядят странно. И странно кривятся.
- Что ты хочешь сказать, Катце?
- Хоть раз посмотри дальше собственного носа, Дарк.
- Что. Ты. Хочешь. Сказать. Катце?
Что-то про Ясона? Если бы он ответил, мне бы не было так паршиво. Не трясти же мне его за плечи. Вот дерьмо!
Ясон
Вечер.
Привычная уже машина. Привычное молчание Катце. Спокойно. Почти.
Больше никто из его так называемых друзей не посмел нас тревожить. Все так, как я говорил, я объяснил им на их языке. Надеюсь, они поняли. Пока результат меня устраивает. Надо будет обсудить с Катце еще кое-какие детали. Нельзя сказать, что у нас так уж мало времени, но... Я не хотел бы подвергать Рики и... себя излишнему риску.
Но занимаюсь сейчас именно этим.
Когда машина тормозит около его дома. Когда я, пряча лицо в тени широкополой шляпы, взбегаю по ступеням парадного, коротко и неразборчиво приветствуя одного из консьержей. Они уже привыкли ко мне, обе смены, хотя, конечно, и не думают вычислять, кто я. Мало ли граждан содержат здесь свои развлечения? Им ведь и платят за отсутствие вопросов в любом случае. Не думаю, что из этого вышло бы что-то хорошее, если бы они узнали, кто я.
Блестящие створки лифта. Холл.
Да, я рискую и им, и собой. Вот уже который день и час. И с каждой минутой я понимаю все острее, как будто песчинки невидимых часов складывают у меня на сердце невыносимый груз.
Да, как можно быстрее...
Твое тело, жаркое от пота и близкое. Всей кожей ты прижимаешься ко мне, что-то шепчешь, как всегда после оргазма, и улыбаешься, заглядывая мне в глаза. Я улыбаюсь в ответ и касаюсь твоих губ. Слегка.
- Мне рано вставать, Рики. А у тебя работа. Надеюсь, тебе хватает пять-шесть часов для сна?
Мне остается три. Но это неважно. Я блонди, у нас иные ресурсы организма. К тому же, лучше эти три часа с тобой, чем восемь без тебя, и целый день.
Нет, я уже не способен на такие жертвы. Я уже слишком... привык, что ты рядом.
Я стараюсь уложить пальцами твою растрепанную шевелюру и усмехаюсь на твой удивленный взгляд.
- Ты очень красив, Рики.
Рики
Я вытягиваюсь чуть ли не поперек тебя. После секса мой голос все еще хриплый.
- Интересно, это как у тебя получается с каждым разом быть все вкуснее...
Ты притягиваешь меня к себе и целуешь, поднимая мой подбородок. Я жду продолжения, но ты почти сразу меня отпускаешь.
- Мне рано вставать, Рики. А у тебя работа. Надеюсь, тебе хватает пять-шесть часов для сна?
Тогда я сам переворачиваюсь, сажусь на тебя верхом и упираюсь растопыренными пальцами в твою грудь. Никак не могу привыкнуть, что моим прикосновения больше ничего не препятствует, мне надо убеждаться в этом снова и снова. Твои соски накрыты моими ладонями.
- Сон? К черту сон. Трата времени.
Твоя рука скользит поверх моей по локтю и выше в мои волосы.
- Ты очень красив, Рики.
Не знаю, почему именно эти слова заставляют меня вспомнить слепых пэтов и кривящийся рот Катце. Все время до твоего прихода я перебирал разговоры, так или иначе связанные с тобой, особенно Раулевы, он все время твердил, что я пятно на твоей репутации, пока однажды прямо при мне ты его не заткнул.
- Ясон, это правда, что у тебя проблемы из-за меня?
Я хотел сразу наброситься на тебя с вопросами. Но день не с тобой - это чересчур долго.
- С чего ты взял?
Твоя рука выскальзывает из моих волос, я чувствую напряжение.
- Да вот.
- Ты обо мне беспокоишься?
Твой нарочитый смешок с обидной мне ноткой удивления.
- Кто? Я?!!!
Мое первое желание - сказать что-то ядовитое. Я давлю его.
- Конечно! Если с тобой что-нибудь случится, сам понимаешь!
Представляю, во что успела превратиться вся та история. Первое место в сводном хит-параде сплетен. Мне в Керес обратного хода нет, чтобы прикинуть, что со мной сделают - не мои прежние приятели, конечно, другие - не нужно обладать шибко богатой фантазий, все и будет без затей.
- Ты бы лучше побеспокоился о том, чтобы научиться делать что-то, где требуются мозги. Так и хочешь быть на посылках всю жизнь?
Я сползаю с тебя, подтянув под себя ноги, кусая ребро ладони. Значит, вот так, ты тоже молчишь, тогда все еще хуже, чем я успел надумать. Все это время я требовал от тебя того, чего у тебя нет. Свободы. Для себя. Для нас. Но ты несвободен. Все это видели. Дэрил... Катце... Гребаный Рауль. И только я упорно ни черта не понимал, на что ты идешь. Я поворачиваюсь обратно к тебе, поглаживающему мою спину. Краснею и зарываюсь головой в подушку. "Беги", - Дэрил. "Беги", - Катце. Они оба говорили мне это прямо или косвенно. Потому что видели больше. Я не могу тебя лишиться. Я хренов эгоист. Я снова подсовываю голову под твою ладонь, вымогая ласку.
- А что, тебе впадлу трахаться всего лишь с курьером? А когда я был всего лишь воришкой, было нормально, да?
Я тихо смеюсь. И снова становлюсь серьезным.
- Тебе... дадут... уйти? Я... гублю твое положение?
Ясон
Ты, как обычно, бравируешь, но я вижу, как устало моргают твои глаза. Может, оно и к лучшему. Я не хочу сейчас с тобой обсуждать мои проблемы. Я их вообще с тобой не хочу обсуждать. До поры до времени это тебя не должно касаться вообще.
Катце тебя прикрывает? Вот и славно. А все остальное я сам. Разберусь.
Я увожу разговор в другую сторону. Тем более, что об этом давно стоило поговорить. Ты же не можешь всю жизнь бегать на посылках, да и я не хочу.
И я прячу даже от себя мысли, что, если мне все удастся, не надо будет думать о таких мелочах, как...
- Я с тобой, потому что это ты, а не твой статус. Если ты еще не понял.
Я делаю твой тревожный посыл всего лишь безобидной шуткой и бальзамом для твоего самолюбия. Ты можешь нежиться в словах столько, сколько я захочу.
Интересно, вспоминаешь ли ты их, когда меня нет рядом? Будешь ли вспоминать, если?...
Я отгоняю неприятные мысли.
- Позволь мне самому решать свои проблемы, Рики.
Я хочу сказать это как можно мягче, но в голосе все равно режется привычный металл. Я смягчаю его прикосновением к тебе, лаской, как ты привык успокаиваться в моих руках.
Я все-таки хочу, чтобы ты успел поспать. Не смотря на всю твою показную бодрость, трижды для тебя вполне достаточно, хоть и не предел.
- Мое положение зависит только от меня, Рики. И пока ты не будешь расстраивать меня, все будет хорошо.
Я притягиваю тебя к себе и понимаю, что не могу удержаться. Как всегда. Я забираю твои губы поцелуем.
- Подумай о себе, Рики. А я... смогу о нас позаботиться. Уж поверь мне.
И я прижимаю тебя как можно ближе. Хитрый монгрел, ты опять победил. Но это лучше, чем вести опасные, словно острие бритвы, беседы.
- Иди ко мне, Рики...
Рики
Я верю тебе и перестаю допытываться. С готовностью. Потому что... Я не хочу думать, что все это может по какой-то причине прекратиться. Когда мы так долго были рядом и при этом врозь, а теперь по-настоящему вместе. Я так часто думал, что пиздец, ничего никогда не получится, скорее земля и небо поцелуются друг с другом. Черт, я самый счастливый сукин сын в радиусе вселенной. Ну, точно им буду, когда мы свалим в другой ее район. Твой голос, бархатные мягкие ноты, меня успокаивает. В какой-то момент я ловлю себя на том, что уже не разбираю, что ты говоришь, просто смотрю на твои губы, как ты улыбаешься, прижатый к тебе, твои руки поглаживают мои лопатки. Мне приходится держать голову чуть откинутой назад, чтобы видеть четко. Кроме меня, наверно, больше никто не знает о существовании такой твоей улыбки. От которой глаза наполняются солнцем. Я поклясться готов. Твоя рука ложится на мой затылок, и улыбка переходит в поцелуй, долгий и упоительный. Я посасываю твой язык, как ласкал твой член, втягиваю его в себя, пока ты не забираешь инициативу и не проделываешь то же самое со мной. Твой язык переключается на мои губы, облизывает их, окончательно сбивая мое дыхание.
- Иди ко мне, Рики.
Как будто есть, куда идти, если только стать тобой. Я снимаю со своей талии твою руку и облизываю ложбинки между длинными узкими пальцами, засасываю твои пальцы по два. Забираю твою руку себе и, зажав ее между нами, снова прижимаю свои губы к твоим, чувствуя, что падаю навзничь на простыни...
Насколько мне не все равно, как смотришь на меня ты, настолько же мне плевать, как на меня реагируют утренние прохожие, мое лицо ни в какую не желает принимать стандартное одно на всех выражение. Твои губы, твои поцелуи, твои пальцы вырвали меня из реальности. Одному мне видимыми знаками покрыли мою кожу, сделали меня чем-то не отсюда. Или все здесь уже начало превращаться для меня в растворяющийся зыбкий туман, очертания домов и людей размыты. Черт, не до такой степени, чтобы остаться невредимым, попав под машину! Вынырнув из-за угла, шальной мотоцикл чуть не задевает меня, брызнув грязью на ноги, преграждает дорогу. Знакомые голубые глаза и такого же цвета вспышка отбрасывают меня на асфальт. Все исчезает в бешеной выкручивающей боли.
Ясон
Рики нет нигде.
Второй день Катце перерывает все возможные подвалы и закоулки, где только мог спрятаться монгрел.
Но самое странное, твой пэт ринг молчит. Сканнер не выдает ничего, кроме "объект не найден".
Мне страшно.
Впервые в жизни. Не за себя, за тебя. Я перебрал множество вариантов, от идиотов-конкурентов до игр в Совете за моей спиной. Все они не оправдывают себя.
Керес пропускает через мелкое сито полиция. Конечно, негласно, конечно, с подставными санкциями. Никто бы не смог ускользнуть. А тем более ты, Рики, звезда этой помойки. Бывшая звезда.
Что же с тобой могут сделать?...
Все, что угодно.
Катце старается не смотреть мне в глаза даже через монитор. Рауль делает попытки развлечь или хотя бы разговорить. Тщетно. Милый мой Господин Советник прекрасно знает и видит. Я схожу с ума. Когда я едва не допустил ошибку в контракте, никто, кроме него, не заметил, но это, кажется, встревожило его окончательно.
А когда меня вызвала Юпитер...
Прохлада и выдержанная стабильность температуры зала. Привычная, четко выверенная голограмма.
Бокал вина.
А моя голова забита тем, где ты. И что с тобой?
Все было отмечено и поставлено на вид.
А еще я понял, что у нас нет времени.
Как же ты не вовремя пропал, Рики.
Катце не спит третьи сутки. Я тоже. Но он может заполнить пустоту дней деятельностью, а я - всего лишь смотреть с балкона на расстилающиеся огни под ногами. Целую ночь. И держать лицо целый день.
Где ты?
Я бы мог присоединиться к поискам с Катце, но... Меня вполне ясно предупредили. И если я хочу исполнения своих планов для нас, я должен быть как можно более нейтрален, как можно более...
Юпитер?
Холодные пальцы сжимают пылающие болью виски.
Нет, это уже выдумки воспаленного мозга. Она всего лишь машина.
Что я сказал?
Я точно схожу с ума. Рики, где ты?
Рики
Со стоном я открываю глаза, я как будто сгорел заживо. Последнее, что я помню, как меня парализовала нечеловеческая концентрация боли, и страшный разветвленный удар кинул на землю.
- Гай? Ради бога, зачем?
Собираясь с силами, чтобы встать, я прижимаю руку ко лбу, продолжая прерванную шокером фразу. Холодный бетонный пол давит на затылок. Освещенное единственной лампой, из темноты выглядывает лицо Гая, все расплывается перед глазами, как сырое пятно по темной бумаге.
- Как ты себя чувствуешь, Рики?
Я с трудом поднимаюсь на ноги и врезаюсь ладонями в железный стол, чтобы устоять. Ноги словно из рыхлого песка и сейчас рассыпятся, увлекая меня назад на пол, мышцы сухо режет от напряжения.
- Спасибо, просто здорово! Как после хорошей вечеринки! Идиотизм! Какого черта ты делаешь, Гай? Что это за место?
- Дана Бан. Здесь никто не помешает нам поговорить нормально.
Подземное убежище, куда загнали революционеров, сейчас сюда даже крысы не заглядывают, такая радиация. Я, щурясь, наклоняюсь вперед, чтобы видеть, наконец, его лицо, и чтобы он видел мое, меня трясет от боли и злости.
- Дана... Бан? Гай, тебе не удастся совершить революцию, похитив пэта. Нам не о чем говорить! В кольце пэта маячок! Нас скоро найдут!
- Дана Бан экранирован. Здесь его нельзя засечь. Извини. Я был вынужден это сделать, чтобы узнать твои истинные чувства. Наедине.
- Засунь свои извинения себе в задницу! Я полагал, мы выяснили все, что хотели! Три года. Ты знаешь, что значит быть пэтом? Я даже представления не имел, пока не вернулся в трущобы.
Я бросаю взгляд на дверь. Красная надпись "заблокировано". Мне следуют говорить спокойно, раздерганные нервы сейчас не помогут, только навредят.
- Гай, то, что ты сделал, это все равно, что плюнуть блонди в лицо. Все равно, что пощечина. Осознаешь?
- Ты угрожаешь мне? По-твоему, блонди так разъярится из-за кражи какого-то пэта? Как ты мог все забыть?! Ради...
Вместо того чтобы назвать, ради чего, презрительный плевок на пол. Я впечатываю кулак в стол. Дерьмо, пусть он не смотрит на меня так. Я ничего не должен ему. И... для него, я вижу, я такой же яд, как Ясон для меня. Он тоже отравлен. Иначе мой кулак сейчас был разбит не о стол.
- Не читай мне лекции, Гай. Ничего я не забыл. Я просто не тот, кого ты знал.
Голубые глаза неподвижны, наши взгляды скребут друг о друга, обычно я всегда побеждал, сейчас я чувствую непробиваемое сопротивление, возможно, и он уже другой. Когда я говорил, по-настоящему говорил с ним в последний раз? Четыре года назад.
- Я должен объяснить тебе еще раз?
Я не знаю, как еще мне заставить его понять, как показать. Я выпрямляюсь, срываю с себя матерчатую синюю куртку и бросаю на пол. Носок о носок стягиваю сапоги. Тяну замок на ширинке и сдираю форменные брюки. Я развожу руки широко в стороны, оставшись совсем обнаженным, почти совсем.
- Хочешь знать правду? Смотри, Гай.
Его взгляд словно примагничен к кольцу пэта на моем члене.
- Смотри. Вот правда, которой ты добивался. Вот что я теперь такое.
Ясон
Воспоминания тонут в бокале, в алой бесстрастной поверхности, в моих глазах, в отражении...
Милый мой Господин Советник. Как было прекрасно с твоей стороны попробовать образумить меня.
Поздно, Рауль. Я попался. И я не хочу, чтобы меня спасали. Я люблю его.
Тонкие фигурки на столе. Вежливое гудение зала где-то вдалеке. Да, поистине ты выбрал лучшее время, чтобы вразумлять меня.
Твои глаза напротив наполнены болью и тревогой. Но почему я думаю, что эти боль и тревога относятся не ко мне, а к тебе самому, а, Господин Советник? Ты ведь не хочешь жалеть себя, ты пришел ко мне.
А я не нуждаюсь ни в твоих советах, ни в твоей жалости. Я хочу жить. И я знаю точно, как, где и с кем. Я хочу свое право выбора, даже если у меня его нет.
Ледяная маска стала бархатной при взгляде на тебя, привычно. Как мне надо.
Несколько прохладных слов, и я увидел, как у тебя дрогнули пальцы. "Тебя ведь вызывала Юпитер? Я буду говорить прямо. Нарушения правил тоже имеет свои - негласные - правила".
Я пожал плечами и слегка улыбнулся. Ты был так же горяч и прямолинеен и в Академии, Рауль. Поэтому Первый Консул все-таки я.
"Добиваясь своего, ты настолько пренебрегаешь общественным мнением, что можешь лишиться поста".
Я разомкнул губы всего на вопрос и очень постарался сдержать усмешку. Мы ведь все понимаем, Рауль. Не так ли?...
- Потому что держу в Апатии Рики?
О, ты почти вспыхнул под моим взглядом...
"Утратив авторитет, ты уже не будешь главой Синдиката. Скандал из-за пэта, тем более беспородного, - ниже падать некуда".
Ты ревнуешь. Юпитер, ты, Рауль Эм, ревнуешь меня к моему пэту. Уж теперь-то я более точно могу судить о чувствах, которых, как считалось, мы не можем испытывать. И о том, как можно пытаться прикрывать их.
- Мне это уже говорили... Имя Ясона Минка будет опозорено.
Твой взгляд растекается по поверхности моего, отчужденного. Ты ведь понял уже, что я все решил. И все равно...
"Не забывай, Ясон... я ни в коем случае не возьмусь делать коррекцию твоего разума".
Спасибо за попытку, Рауль.
Но мою болезнь зовут Рики, монгрел из Кереса. И никакая коррекция, боюсь, не излечит этого. Только если вместе со мной.
Но пока я понимаю, кто и что я... Нет, Рауль. Но все равно спасибо.
Рики
Моя униформа курьера бесформенной кучей тряпок лежит на полу.
- Смотри, Гай. Прикосновение к этому месту заставляет меня трепетать.
Мои пальцы скользят по косточкам ключиц, по изгибу шеи.
- Ясону нравится ласкать меня здесь.
Я дотрагиваюсь до своих сосков. Здесь холодно, и они кажутся возбужденными.
- Кольцо пэта связывает меня с Ясоном. И не только оно. Когда он касается меня здесь и здесь, я весь горю, как никогда и ни с кем, Гай!
Голубые глаза уворачиваются от моих действий. Глубокие морщины пропарывают кожу лба.
- Прекрати! Меня от твоих слов выворачивает!
Меня тоже выворачивало. Мне понадобилось четыре года и одержимость нас обоих. Какого черта вы сунулись в Апатию?
- Здесь я могу делать это с ним, пока на моем члене кольцо.
Ты сейчас помеха, Гай. Но только я не могу сказать тебе этого прямо, не могу причинять тебе еще и эту боль.
- Как ты можешь так предавать нас?! Самого себя?! Когда мы были парой, все нам завидовали, Рики, я гордился тобой. Ты способен это разрушить?
Он встает со стула, и мы оказываемся на одном уровне. Я выбрасываю свои, как из камня, слова в его подергивающиеся губы.
- До тебя по-прежнему не доходит? Времена бизонов в прошлом. Я пэт Ясона Минка и принадлежу ему.
Мне больше ничего не нужно и не нужен ты, Гай. Я хочу получить все, что могу взять, сейчас, с ним, там. Мне все равно, что ты говоришь. Тот, кого ты любил, не воскреснет от твоего ожидающего, что я пойду за тобой, взгляда. Я хочу, чтобы ты просто встал и ушел. Я не хочу ничего объяснять, я и сам не понимаю, знаю только, что живой я только с ним и без него я как будто опущен во мрак, вы все для меня бесплотные призраки. Ты держишь меня, Гай. Я делаю несколько шагов до двери.
- Все изменилось. У тебя нет никакого права вмешиваться. Я буду делать то, что мне нравится. Открой эту чертову дверь!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я пинаю ее ногой.
- Почему, Рики? Чем он лучше меня?
Потому что Ясон для меня все. Руки Гая проходят под моими подмышками, обнимают. Я зажат между металлом этой двери и металлом его непонимания. Щека бывшего любовника прижимается к моему плечу. Я вздрагиваю. Его лицо мокрое от слез.
- У тебя вся спина в шрамах. Рики, вся твоя спина в шрамах.
Он говорит это так, как будто я не знаю, как будто он вынужден сообщить мне новость, что я смертельно болен.
- Я... я не прошу тебя вернуться к бизонам, ко мне... Только не будь его!!! Я не хочу, чтобы ты был его игрушкой. Не говори мне, что хочешь сидеть на цепи до конца жизни. И не надо говорить, что я лезу не в свое дело. Он первый дал мне пощечину. Если ты не можешь уйти от него из-за кольца, мы должны снять его.
- Гай, не...
Быстрый укус иглы в руку.
- Не смей, Га... а...
Губы как омертвели. Все вокруг превращается в пережеванную наркотиком муть, и кровь в теле подвергается мгновенной заморозке.
- Ты не будешь его вещью, Рики. Я отберу тебя у него.
Ясон
Я, как обычно, всю ночь провел у себя в кабинете, ожидая хоть каких-нибудь вестей от тебя. Их не было. Были сухие отчеты Катце. Бессмысленные рапорты полиции. И нигде ни малейшего намека, ни зацепки. Ни-че-го.
Ближе к утру я, кажется, впал в состояние полузабытья-полувоспоминаний.
Вот тебя привозят ко мне, связанного, озлобленного, на взводе до одури. Ты на коленях, твои смешные выкрики и огонь в глазах - настоящий. Как ты хотел меня...
Записи, элементы воспитания, твои слезы и понимающая покорность. Твое согласие.
Твой глупый побег.
Мое начинающее обретать форму и имя сумасшествие, разговор с Раулем за игрой в бильярд, когда я понял, что терять больше нечего, что не могу потерять тебя, и организовал твое возвращение.
Все было хорошо, если бы...
Куда же ты пропал, Рики?
Зуммер рабочего комма вырывает меня из горько-сладких грез. Звонок с незарегистрированного номера. Какое-то подполье. Вполне в твоем духе.
Я подключаюсь немедленно.
- Кто это?! Кто говорит?!
Глухой голос, явно через исказитель. Выкуп? Почему же так долго ждали?... "Я хочу вернуть тебе кое-что ценное. В среду, в 15:00, у входа в Дана Бан. И чтобы никаких хвостов. Понятно?"
И короткие гудки. Даже не удалось засечь номер. Впрочем, он все равно, скорее всего, фальшивый и уж точно не стационарный. Возможно, это вообще была запись.
Но сейчас важно не это.
Рики, я уверен, это связано с тобой. Мое безумие вспыхивает в моей голове ослепительным светом, и я знаю, что пойду, куда угодно. Даже один.
Остатки разума напоминают о дроидах-охранниках в багажнике машины.
Но все равно.
Рики, только дождись меня, прошу. И уже никогда никому я не позволю разлучить нас.
Я впервые за эти дни закрываю глаза и позволию себе упасть в сон. Не выходя из кабинета, не вставая с кресла. У меня есть немного времени, я должен быть в форме. Пальцы автоматически установили сигнал на пробуждение.
Мне снятся огромные песочные часы во все небо и землю. Блестящие искры-секунды срываются сверху и падают вниз. И наверху их оставалось совсем мало. А потом я увидел тебя...
Рики
Среди железных стен на тонком матрасе я как в огромном капкане. Я все также раздет, и сверху на меня наброшены две куртки, моя и Гая, запястья стянуты за спиной. Я устало закрываю глаза, здесь не на что смотреть, кроме темноты, сырости и холода. Меня уже наверняка начали искать, мне надо очухаться, ты же просто раздавишь его между двумя пальцами. Я упустил свой шанс сопротивляться. Я спровоцировал его сам. И в том, что я сейчас валяюсь здесь на полу и не могу надеяться на себя, только моя вина. Я не ощущаю ни пальцев ног, ни пальцев рук, наркотик дешевый, и четко я чувствую лишь грызущую затылок головную боль. Боль успевает ударить меня изнутри бесконечные сотни раз прежде, чем дверь отъезжает, ботинки Гая останавливаются рядом с моим лицом, и он приседает на корточки рядом со мной, щупая мой пульс. Я ошибся, откинув куртки, его пальцы скользят от моих ладоней до плеч, гладят мою шею, передвигаются на грудь, лаская. Отползти не получается, мое тело как кусок безвольного дерева, удерживаемого почвой, невозможно избежать прикосновений, язык как отрезан и просто бесполезный кусок мяса во рту, я не могу издать ни звука. Гай приподнимает меня, я не чувствую, как он входит в мое тело, понимаю только, что он вряд ли соображает, что совершает насилие, его пальцы идут по моему телу с жуткой нежностью, двигаясь, он наклоняется, чтобы поцеловать мои губы.
- Гай, я люблю его, Гай, пусти, Гай, Гай, Гай... Гааай...
Наркотик не дает мне просить требовать кричать. Моя голова запрокидывается назад, я слишком долго молчал, он слишком долго молчал, чтобы сейчас позволить мне говорить, чтобы дать мне произнести слова, которые смогут остановить его.
- Я освобожу тебя, Рики.
Это я сделал его рабом этой идеи, в голубых глазах стеклянный болезненный блеск безумия, он не осознает, что сам поступает со мной, как с вещью, меня трясет от режущего кожу холода и бессилия. Когда все заканчивается, Гай падает на меня, мы лежим так очень долго, как никогда раньше, висок к виску, но сквозь эту теплую тонкую стенку мне до него не достать. Поднявшись, он подбирает с пола свою ветровку и вынимает новую порцию отравы, мое и его молчание в тисках окружающего нас металла пугающее. Сколько он собирается продержать меня здесь вот так в полубесчувственном состоянии? Я думаю, если Дана Бан единственное место, где маячок не срабатывает, меня должны найти... Ясон... Слезы текут и текут по лицу, горячие и бесконечные. Он переворачивает меня, чтобы снова сковать мою кровь. Я люблю его, пожалуйста, Гай...
Ясон
Точность - вежливость королей. Кажется, так? Блонди не исключение.
Я был на месте ровно в 15.00.
Тронутый ржавчиной, но все еще целый вход в Дана Бан. Я припомнил факты глупого восстания и усмехнулся. Как же я сразу не вспомнил, что это единственное место, где не работает пэт ринг? Верно, помрачение рассудка зашло слишком далеко. Надо будет разобраться потом.
Монгрел, вышедший меня встречать, оказался смутно знакомым. Глаза больного безумца и крысиная повадка изгоя. Ни тени кошачьей, горделивой, хищной красоты моего Рики. "Вот уж не думал, что ты и впрямь придешь один. Гордость блонди?"
Почти не двигаясь, мои губы выпускают холодное узнавание. Но я чувствую, как внутри вскипает волна эмоций. Лицо - мой единственный щит спокойствия.
- Значит, это ты. Гай, не так ли? Брошенный партнер изображает спасителя?
Я делаю шаг навстречу.
- Пойдем, закончим с этим.
Какой здесь ужасающий запах. Полупрогнившие трубы и коммуникации. Грязь и лужи под ногами. Ободранные стены и едва держащиеся опоры потолка. Мы останавливаемся в каком-то отвратительном закутке.
- Не говори, что ты держал Рики в подобном месте.
Его подбрасывает, как на пружинах. Он, видимо, долго сдерживал свои низкие чувства.
"Не говори мне, что блонди искренне произнес подобные слова".
Мне почти смешно, но я спокоен.
- Хозяину не нужно искать предлогов для заботы о пэте.
И тут его прорывает.
"Ясон, ты ведь считаешь меня сумасшедшим? Как это, полукровка пошел против блонди? Но когда нечего терять, можно пойти на все. Даже состязаться с тобой".
Что он этим хочет сказать? Какую реакцию получить? Думает рассердить меня или что-то иное?
Как глупо с его стороны. Я пришел только за своим, мне не нужен ни сам Гай, ни его мысли, ни его эмоции по любому поводу.
- Я отдаю должное твоему бесстрашию. Хотя оно меня несколько раздражает.
Он продолжает огрызаться.
"Взаимно. Ты полностью уничтожил бизонов".
Он всерьез думает, что меня могут взволновать или остановить несчастные судьбы каких-то бизонов? Когда речь идет о тебе.
- Значит, ты представляешь, с кем имеешь дело. А теперь пойдем к Рики. Он ведь где-то здесь?
Я понимаю, что держать себя надо до... последнего. Пока есть надежда, я вытрясу, выбью из него все. Пока есть надежда.
Как по тонкому льду виньеточных диалогов на Совете... Я смотрю на него, выжидая.
- Верни его мне. Он мой пэт.
И снова его выпад, я понимаю, что погружаюсь в свой самый дурной сон. Во все свои самые страшные предположения.
"Возьми-ка вот это! Итак, твое я вернул. Теперь ничего не связывает Рики. Кроме тебя!"
Я смотрю на эту вещь... коробка... пэт ринг... Рики!
Мой мозг, кажется, сейчас разорвет от напряжения... и ярости. Я делаю шаг к этому... монгрелу.
- Я. Тебя. Убью!
Всего лишь слова.
Что же он мог сделать с тобой?...
Юпитер, пусть все сгорит, но ты будешь жив.
"Еще посмотрим, кто кого! Рики не будет твоим даже через мой труп!"
Это легко устроить, безумный монгрел.
- Где Рики? Гай...
Его последний отчаянный крысиный рывок к дурацкой примитивной коробке детонатора.
"Я его не отдам. А ты умрешь вместе со мной".
Какая чушь.
Моя рука перехватывает его руку. Я слышу хруст костей и выворачиваю его мышцы, отбрасывая к стене.
Подхожу, и, прижав его к ней, с огромным удовольствием дотягиваюсь до его горла.
Я готов стать убийцей.
Уничтожить это воплощение Кереса, всей грязи и безумств.
Рики, мой Рики.
Пальцы жесткой сталью.
Для него не может быть оправданий.
Рики
Минуты, перетянутые болью, одна за другой свиваются в плотную паутину. Из нее не выбраться. И куда? Полупустая незнакомая квартира, проникающий сквозь пыльное окно свет. Там снаружи все еще весна, самый апогей. Я закрываю мокрые глаза рукой. Горячая пульсирующая боль вместо... Для меня теперь все кончено. Мучительно хочется прижаться к тебе, почувствовать твои пальцы... по мокрым дорожкам. Пора отвыкать. Я не хочу вставать двигаться дышать. Зачем мне теперь дышать? Зачем... Такую болячку время не вылечит, верно? Гай, что бы он там не хотел доказать, сделал то, что я бы не смог, - разрубил цепь между нами, которая тянула тебя к грани, я видел это в зрачках Катце и в твоих, когда ты отшучивался. Ты должен жить своей жизнью. Дерьмо, о чем я думаю! Я отчаянно хочу быть с тобой! Вот только ты теперь не захочешь меня изуродованного. Отказываться от своего мира ради... огрызка. Грохот влетевшей в стену двери перебивает мои мысли, столик рядом с постелью лишается ножки и криво заваливается набок, левую щеку опаляет пощечина. Только ты меня еще не бил, рыжий.
- Ты безнадежен, идиот! С чего ты взял, что сможешь сбежать?! Cудьба пэта всегда одна. Ты хоть задумывался, как тебе повезло?
Сейчас только чужие руки могут приподнять меня с постели. Я приваливаюсь к стене.
- Как ты меня нашел, Катце?
Рыжий кивает на мои часы, часть формы. Понятно.
- Ты будешь смеяться, но я даже не знаю, где я сейчас.
- Гай? Это он?!!!
- Как Ясон? Он... искал меня?
Сердце обрывается, я хватаюсь за остатки отнятой мечты.
- Вся Танагура стоит на ушах. Как Ясон, ты спросишь у него сам и, думаю, мало тебе не покажется. Слухи распространяются, как пожар. Если прямо сейчас ты вернешься, возможно, все еще можно будет замять. Живо. Мы едем в Эос.
- Я не могу вернуться. Я больше не нужен ему.
Я закрываю лицо руками, упираюсь локтями в колени, я прячусь от собственных слов.
- Что ты тут городишь?
- Я не мужчина больше. Это был единственный способ снять кольцо. Если ты в курсе, на что оно...
Было надето.
- Этот придурок! Он вконец свихнулся!
Значит, в курсе. Руки дергаются и рушатся на колени, мне трудно даже просто сидеть на постели, боль все усиливается.
- Где он сейчас? Рики, да очнись же ты!
Катце поднимает меня за куртку.
- Я думаю... в Дана Бан. Все это время... мы... прятались там. Он... что-то там забыл... Хотел забрать.
В полуобмороке, действие наркотика совсем на исходе, я смотрю, как пальцы Катце выдавливают короткие звуки из панели телефона.
- Сигнал не проходит.
Он чертыхается. Мной завладевает покусывающая нервы тревога.
- Полчаса назад? Благодарю.
Нарочито ровным тоном в трубку. И снова крики - в онемевшее пространство комнаты. Всегда спокойный дергающийся Катце - это пугающее зрелище. Меня тоже начинает трясти.
- У тебя есть... обезболивающее... Катце?
Я сам себя еле слышу.
- Что-нибудь? Я загибаюсь... похоже на то.
Катце окидывает меня протрезвевшим взглядом. С его точки зрения, я предмет, который нужно сохранить, хоть что осталось.
- В машине. Мы поедем в Дана Бан и найдем его прежде, чем он выкинет еще какую-нибудь глупость.
Он думает о том же, о чем и я. Я готов поверить в любого бога, только бы то, о чем я думаю, не было реальностью, что Гай еще цел, что ты не смял его одним движением.
- Спасибо. Но на месте... я... разберусь сам. В этом деле итак уже на одного человека больше, чем надо.
Ты убьешь его, я знаю, ты убьешь его...
Катце, как я просил, остается у машины. Я борюсь со слабостью и шквальным ветром, я пробыл здесь несколько суток, но не имею понятия, куда идти и двигаюсь наугад, скользя дрожащими, словно бумажными, руками по стенкам, почти вслепую, пока не слышу крик жуткой боли, буквально в нескольких шагах, за второй от меня дверью, я отталкиваюсь от стены и бегу вперед, забыв, что не могу толком даже идти, падаю на колени на замусоренный пол, поднимаюсь и молочу кулаками в толстую закрытую дверь.
- Гай! Ты здесь?! Гай!
Мои кулаки падают в пустоту, я бы и сам упал, если бы ты не обхватил меня, я замираю, вжатый в твое тепло, с разрывающимся сердцем. Ты отстраняешь меня немного и вглядываешься в мое лицо.
- Тебе больно, Рики?
Через твое плечо я вижу лежащее на полу неестественно вывернутое тело Гая, зрачки закатились под веки и вместо глаз белые ямы, и ты не даешь мне пройти внутрь.
- Гай! Он ведь жив? Ясон! Ты ведь обещал его не трогать! Ясон!
- Это была неизбежная кара за то, что он сделал с тобой, Рики.
Ты знаешь... И... твои тесные не отпускающие объятия. Я... я... нужен тебе...? Такой... теперь?
- Пойдем, Рики. Сейчас помощь нужна тебе. Нам больше незачем оставаться с этим безумцем.
Твои слова перекрывает волна взрыва, потолок, кажется, сейчас рухнет прямо на нас, я не понимаю, что происходит.
- Скорее, Рики. Здесь опасно.
Ты чуть нагибаешься и подхватываешь меня под коленями, чтобы нести.
- Нет! Ясон! Спаси его! Пожалуйста, вытащи его!
Я хватаюсь за твои руки, останавливая.
- Ты его любишь... так сильно?!
Ты выпрямляешься, боль в твоих глазах.
- Дело не в этом! Мы втянули его во все. Ты и я!
Ты - унизив. Я - смолчав.
- Пожалуйста... Я не смогу жить с этим.
Я не смогу жить, если мы убьем его.
Ясон
Одного звука твоего голоса мне хватает, чтобы отшвырнуть полумертвого монгрела, как ненужную тряпку и сорваться к тебе.
Из открытой двери ты падаешь на меня, как марионетка с оборванными веревочками. Мои прикосновения с жадностью, с осторожностью, с вниманием.
Но... как ты можешь так, Рики?
Мои объяснения для тебя, видимо, пустой звук.
Да и звал ты его сквозь дверь, а не меня.
Боль накатывает на сердце. И лишь привычка никогда не меняющегося лица спасает меня от... всего.
Это не надлом, нет, всего лишь понимание.
Если ты так хочешь...
Я вскидываю тряпичное тело твоего Гая на плечо, подхватываю тебя, и мы уходим. Но медленно, слишком медленно, ты даже не замечешь этого, а я чувствую, как волна взбесившейся земли подрагивает за нами, догоняя. Если бы не эта ненужная ноша, я бы успел, мы бы успели. Но он дорог тебе, а я... я навсегда останусь блонди, сходящим с ума по монгрелу. "Имя Ясона Минка будет опозорено"...
Что ж, пусть так.
Я тороплюсь насколько это возможно, мы даже успеваем выбраться на воздух, но волна догоняет, спешит за нами. Мне хватает сил, чтобы вытолкнуть тебя и выбросить вслед за тобой того, кто тебе дороже, чем...
Оглушающий грохот и резкая безумная боль, такая, что даже перебивает боль в моем сердце. Я падаю. Время как будто остановилось. Что ж, я сам пошел на это, винить некого. Я почти что знал.
Я подтягиваюсь на непослушных руках и усилием воли гашу реакции кричащего от ужаса тела.
"У блонди отличный самоконтроль Рики, разве ты не знал?"...
Я хочу видеть тебя, а не алую пелену перед глазами. Мне это удается. Мне удается даже разлепить губы и сказать.
- Вставай. Если ты не поспешишь...
Твой недоуменный взгляд. Тебя тоже оглушило.
- Спасай Гая.
Видишь, я уже никуда не смогу пойти.
- У вас не так уж много времени.
И ты слушаешься. Приученный мной к командам, ты, еле двигаясь сам, все-таки вытаскиваешь своего Гая. Я хорошо воспитал тебя.
Мне даже удается немного улыбнуться, когда ты не видишь.
Я смотрю на тебя, не отрывая глаз. Как ты двигаешься, как дышишь, как... уходишь.
Это твоя награда за мою жизнь, за то, что ты был со мной. Пусть.
Хочется закрыть глаза, но тогда боль вновь накинется на ослабленный рассудок, а я этого не хочу. Я хочу даже последние свои минуты провести в полном сознании. Как и все, что я делал.
Как нелепо все вышло.
Я хотел забрать тебя, и все уже было готово. Но, вираж судьбы, и это оказался мой последний день.
Я ни о чем не жалею. Нет.
Ты выбрал его, не меня. А я сделал все, что мог, как и положено блонди.
Единственное, что я сделал вопреки, это - полюбил тебя. И добивался ответа, как умел, как мог. И мне даже показалось...
Показалось...
Минуты тянутся вечностями, скорей бы.
Рики
Я пролетаю несколько метров. Удар грудью о бетон едва не ломает ребра. В глазах беспросветная темнота. Мне приходится очень быстро заново учиться видеть, дышать и управлять своим телом. Глотки воздуха, как куски наждачки. Рот наполняется с привкусом металла густотой.
- Вставай. Если ты не поспешишь...
В твоем голосе столько тревоги. Если бы не ты, нас бы раздавило всех троих.
- Помоги мне...
Я везу руками по крошке, содрогаясь всем телом вместе с взбиваемым взрывами воздухом. Боковым зрением я вижу, как рушится и взметается пламенем арматура. Воздух гудит от огня и грохота. Я сам поднимаюсь на колени и наконец на ноги и встречаюсь с твоим непонятно отрешенным бледным лицом. Бросаю на тебя недоумевающий взгляд. Сверху вниз... Вниз? Я? Ты... Твои ноги... обрубки... Столько крови... Так много крови....
- Нет!
Я не хочу в это верить! Я не хочу это видеть! Я не хочу это принимать! Этого нет! Не может быть! Я кидаюсь к тебе, тяну тебя на себя. Брюки на коленях сразу же вымокают в теплой красной жидкости. У меня не хватает сил, и ты совсем мне не помогаешь.
- Ты не можешь просто сидеть здесь!!!
Потом мы что-нибудь придумаем. Ты что-нибудь придумаешь. Мы больше никогда не расстанемся. Я не выпущу тебя из виду ни на минуту. Я не отойду от тебя ни на шаг. Слезы заливают лицо. Ты не имеешь права сдаваться сейчас! Никакого права!
- Спасай Гая.
Ты отталкиваешь меня обеими руками. Я запинаюсь о безжизненное тело позади себя. Ты отталкиваешь меня и глазами.
- У вас не так уж много времени.
Мне хочется бить и бить и бить голову с грязными выпавшими из хвоста каштановыми волосами о бетон, пока бетон не заалеет. Моя ошибка, какой бы она ни была, не равна смерти!
- Иди, Рики.
Ты спас его. Ради того, чтобы я мог жить. У тебя моя душа. Какой смысл во мне без тебя? Никакого. Гай. Я должен вытащить его ради тебя теперь. Подожди меня... Подожди... Подожди....................
- Рики! Не теряй сознания. Рики!
Встряска возвращает меня в боль и панику. Я вырубился, вытащив тело Гая точно до желтой пунктирной метки. Я ничего не могу поделать с собой. Я чувствую глухую ненависть. Свою острую вину перед ним и при этом все равно дикую ненависть. Все эти чувства - и вина и ненависть - бесполезны и ничего не исправят. Мое место сейчас не здесь, мое место рядом с тобой. Жар очередного взрыва заставляет холодный пот струиться по моим вискам. Я не имею представления, хватит ли мне физических сил и крошащегося в пепел времени, чтобы вернуться к тебе.
- Поднимайся, Рики. В машину.
Стоя на коленях, Катце склоняется надо мной.
- Ясон... Он остался внутри.
- Там? Как?!
- Думаю, Гай хотел взорвать Дана Бан. Ясон спас его и меня. А сам не может идти...
- Ты что? Бросил его там? Ты бросил его, Рики?
Глаза Катце - сплошной застывший в полыхающей ярости янтарь. Мне кажется, они останутся такими насовсем.
- Я мог вытащить только кого-то одного. Одного!
Собственные слова убивают меня... Я начинаю понимать... Не уверен, что смог бы, ты все равно тяжелее, и я тоже... нездоров. Не могу думать это слово, называть вещи своими именами... Я ведь даже не попытался...
- Так какого хера ты вынес эту падаль? Он хоть жив?
Худая рука двигается по шее Гая. Живыми сейчас кажутся только длинные волосы, которые трепет ветер.
- Жив.
- Ясон... Он...
Приказал мне... И я подчинился... Зачем я послушался... Я уже не помню...
- Я возвращаюсь.
- Ты серьезно?
Я заставляю себя подняться на ноги.
- А что еще я могу сделать для него, Катце?
Это так запредельно нечестно умирать сейчас! Из-за меня! Сдох бы я тогда один... не увязался бы за тобой... ты бы жил. Сделал ли я тебя счастливым... хоть раз?...
- Возьми, Рики. Это Черная Луна.
Пачка с несколькими тонкими серыми сигаретами.
- Я приобрел их на крайний случай для работы.
Огонь в янтарных глазах затихает.
- Снимет боль. Совсем. Понял? Совсем.
Я беру пачку с трубочками яда и сую в карман куртки.
- Спасибо, Катце. Отъезжайте отсюда.
И зачем-то добавляю.
- С нами все будет хорошо.
Я иду назад сквозь огонь и грохот. Каждая минута делает мое тело тяжелее. Почему я так сказал? Потому что... Теперь ты только мой. Навсегда. Правда навсегда. И больше никогда не будет страха. Ни от кого. Впереди. А здесь остался еще один. Едкий страх, что я больше не увижу твое лицо. Забитое черной гарью пространство сопротивляется моим шагам. Все внутри меня дрожит сжимается перекручивает от боли и сопротивляется тоже. До тебя я доползаю почти уже ослепший в раскаленном колыхающемся густом воздухе. С глубоким вздохом я утыкаюсь в твое полуобнаженное с разодранной одеждой плечо.
- Я успел.
Умереть вместе. Вместе.
- У нас не всегда получается разговаривать. Можем просто покурить. Будешь?
Усилием воли я отрываю от тебя свои руки, чтобы достать сигареты Катце. Мои руки трясутся, и ты сам... Щелчок зажигалки. Я прикуриваю от твоей, затягиваясь. Наш последний самый глубокий поцелуй. Ты ничего не говоришь, но я слышу все. Твоя улыбка, мне кажется, что она счастливая. Больше, наверно, не увидимся, я не верю в богов. Я смотрю и смотрю и смотрю. Впитывая мягкий свет твоего лица.
- Мне не страшно. Честно.
В голове мутнеет от сладкого смертельного дыма. Как же быстро. Я медленно оседаю на пятки, продолжая цепляться за тебя. Меня затягивает в бесцветную воронку пустоты. Губы шепчут.
- Ясон... Мой... Я...
Ясон
Ты возвращаешься.
Я почти с ненавистью пытаюсь сморгнуть эту неуместную предсмертную галлюцинацию, но это не галлюцинация.
Ты, это действительно ты, подходишь ко мне все ближе. Видно, что идти тебе так же тяжело, как мне сохранять сознание. Ты почти падаешь рядом. Какие-то слова, которых за грохотом почти не слышно. Но мне и не надо слышать. Я просто вижу тебя, ощущаю твое тепло. Не тот раскаленный жар лопающегося воздуха, а просто живое тепло. Тебя. "Это мороженое, Рики. Ты не пробовал?"
Твой смех...
Кажется, опять галлюцинация. Выпадение кадров пространства. Я смотрю на тебя, не отрываясь. Ты что-то говоришь, протягивая мне пачку.
Черная Луна. Я знаю, что это такое, Катце просветил меня как-то. Это, видимо, его последний подарок. И лучшего не найти сейчас.
Как смешно, настолько дорогие подарки дарят на свадьбу.
Мысли путаются.
Я щелкаю зажигалкой, я ведь тоже курил когда-то. Первая затяжка удивительно прочищает мозги, в отличии от тебя. Твои веки тяжелеют, дыхание успокаивается. Ты мягко приваливаешься к моему плечу.
Я одной рукой придвигаю тебя ближе, почти обнимаю. Ты что-то шепчешь, бессвязно и просяще. Не смотря на жар, твои ресницы влажные.
Я думаю. Я пытаюсь понять, как влияет этот наркотик на блонди. Голова становится все легче. Боль куда-то уходит. И даже сотрясения земли я чувствую уже как бы со стороны.
Я вижу тебя, который открывает глаза и улыбается, отрывая голову от моего плеча. И мы поднимаемся с земли и идем. Уходим, не смотря ни на что. Сквозь весь этот разверзшийся ад, порожденный ненавистью и нелепостью этого мира. Мы идем к перекрестью лунных дорожек на воде, и ты что-то шепчешь мне на ухо, тянешься ко мне на цыпочках, что именно - не разобрать. Но я и не требую сейчас этого, я просто улыбаюсь и смотрю на тебя, глаза в глаза. Ты тихо смеешься, и я вижу, что все будет хорошо. Обязательно. Ослепительно хорошо.
- Мы улетим отсюда, Рики. Обещаю.
Взрыв.
Конец.
Точность - вежливость королей. Кажется, так? Блонди не исключение.
Я был на месте ровно в 15.00.
Тронутый ржавчиной, но все еще целый вход в Дана Бан. Я припомнил факты глупого восстания и усмехнулся. Как же я сразу не вспомнил, что это единственное место, где не работает пэт ринг? Верно, помрачение рассудка зашло слишком далеко. Надо будет разобраться потом.
Монгрел, вышедший меня встречать, оказался смутно знакомым. Глаза больного безумца и крысиная повадка изгоя. Ни тени кошачьей, горделивой, хищной красоты моего Рики. "Вот уж не думал, что ты и впрямь придешь один. Гордость блонди?"
Почти не двигаясь, мои губы выпускают холодное узнавание. Но я чувствую, как внутри вскипает волна эмоций. Лицо - мой единственный щит спокойствия.
- Значит, это ты. Гай, не так ли? Брошенный партнер изображает спасителя?
Я делаю шаг навстречу.
- Пойдем, закончим с этим.
Какой здесь ужасающий запах. Полупрогнившие трубы и коммуникации. Грязь и лужи под ногами. Ободранные стены и едва держащиеся опоры потолка. Мы останавливаемся в каком-то отвратительном закутке.
- Не говори, что ты держал Рики в подобном месте.
Его подбрасывает, как на пружинах. Он, видимо, долго сдерживал свои низкие чувства.
"Не говори мне, что блонди искренне произнес подобные слова".
Мне почти смешно, но я спокоен.
- Хозяину не нужно искать предлогов для заботы о пэте.
И тут его прорывает.
"Ясон, ты ведь считаешь меня сумасшедшим? Как это, полукровка пошел против блонди? Но когда нечего терять, можно пойти на все. Даже состязаться с тобой".
Что он этим хочет сказать? Какую реакцию получить? Думает рассердить меня или что-то иное?
Как глупо с его стороны. Я пришел только за своим, мне не нужен ни сам Гай, ни его мысли, ни его эмоции по любому поводу.
- Я отдаю должное твоему бесстрашию. Хотя оно меня несколько раздражает.
Он продолжает огрызаться.
"Взаимно. Ты полностью уничтожил бизонов".
Он всерьез думает, что меня могут взволновать или остановить несчастные судьбы каких-то бизонов? Когда речь идет о тебе.
- Значит, ты представляешь, с кем имеешь дело. А теперь пойдем к Рики. Он ведь где-то здесь?
Я понимаю, что держать себя надо до... последнего. Пока есть надежда, я вытрясу, выбью из него все. Пока есть надежда.
Как по тонкому льду виньеточных диалогов на Совете... Я смотрю на него, выжидая.
- Верни его мне. Он мой пэт.
И снова его выпад, я понимаю, что погружаюсь в свой самый дурной сон. Во все свои самые страшные предположения.
"Возьми-ка вот это! Итак, твое я вернул. Теперь ничего не связывает Рики. Кроме тебя!"
Я смотрю на эту вещь... коробка... пэт ринг... Рики!
Мой мозг, кажется, сейчас разорвет от напряжения... и ярости. Я делаю шаг к этому... монгрелу.
- Я. Тебя. Убью!
Всего лишь слова.
Что же он мог сделать с тобой?...
Юпитер, пусть все сгорит, но ты будешь жив.
"Еще посмотрим, кто кого! Рики не будет твоим даже через мой труп!"
Это легко устроить, безумный монгрел.
- Где Рики? Гай...
Его последний отчаянный крысиный рывок к дурацкой примитивной коробке детонатора.
"Я его не отдам. А ты умрешь вместе со мной".
Какая чушь.
Моя рука перехватывает его руку. Я слышу хруст костей и выворачиваю его мышцы, отбрасывая к стене.
Подхожу, и, прижав его к ней, с огромным удовольствием дотягиваюсь до его горла.
Я готов стать убийцей.
Уничтожить это воплощение Кереса, всей грязи и безумств.
Рики, мой Рики.
Пальцы жесткой сталью.
Для него не может быть оправданий.
Рики
Минуты, перетянутые болью, одна за другой свиваются в плотную паутину. Из нее не выбраться. И куда? Полупустая незнакомая квартира, проникающий сквозь пыльное окно свет. Там снаружи все еще весна, самый апогей. Я закрываю мокрые глаза рукой. Горячая пульсирующая боль вместо... Для меня теперь все кончено. Мучительно хочется прижаться к тебе, почувствовать твои пальцы... по мокрым дорожкам. Пора отвыкать. Я не хочу вставать двигаться дышать. Зачем мне теперь дышать? Зачем... Такую болячку время не вылечит, верно? Гай, что бы он там не хотел доказать, сделал то, что я бы не смог, - разрубил цепь между нами, которая тянула тебя к грани, я видел это в зрачках Катце и в твоих, когда ты отшучивался. Ты должен жить своей жизнью. Дерьмо, о чем я думаю! Я отчаянно хочу быть с тобой! Вот только ты теперь не захочешь меня изуродованного. Отказываться от своего мира ради... огрызка. Грохот влетевшей в стену двери перебивает мои мысли, столик рядом с постелью лишается ножки и криво заваливается набок, левую щеку опаляет пощечина. Только ты меня еще не бил, рыжий.
- Ты безнадежен, идиот! С чего ты взял, что сможешь сбежать?! Cудьба пэта всегда одна. Ты хоть задумывался, как тебе повезло?
Сейчас только чужие руки могут приподнять меня с постели. Я приваливаюсь к стене.
- Как ты меня нашел, Катце?
Рыжий кивает на мои часы, часть формы. Понятно.
- Ты будешь смеяться, но я даже не знаю, где я сейчас.
- Гай? Это он?!!!
- Как Ясон? Он... искал меня?
Сердце обрывается, я хватаюсь за остатки отнятой мечты.
- Вся Танагура стоит на ушах. Как Ясон, ты спросишь у него сам и, думаю, мало тебе не покажется. Слухи распространяются, как пожар. Если прямо сейчас ты вернешься, возможно, все еще можно будет замять. Живо. Мы едем в Эос.
- Я не могу вернуться. Я больше не нужен ему.
Я закрываю лицо руками, упираюсь локтями в колени, я прячусь от собственных слов.
- Что ты тут городишь?
- Я не мужчина больше. Это был единственный способ снять кольцо. Если ты в курсе, на что оно...
Было надето.
- Этот придурок! Он вконец свихнулся!
Значит, в курсе. Руки дергаются и рушатся на колени, мне трудно даже просто сидеть на постели, боль все усиливается.
- Где он сейчас? Рики, да очнись же ты!
Катце поднимает меня за куртку.
- Я думаю... в Дана Бан. Все это время... мы... прятались там. Он... что-то там забыл... Хотел забрать.
В полуобмороке, действие наркотика совсем на исходе, я смотрю, как пальцы Катце выдавливают короткие звуки из панели телефона.
- Сигнал не проходит.
Он чертыхается. Мной завладевает покусывающая нервы тревога.
- Полчаса назад? Благодарю.
Нарочито ровным тоном в трубку. И снова крики - в онемевшее пространство комнаты. Всегда спокойный дергающийся Катце - это пугающее зрелище. Меня тоже начинает трясти.
- У тебя есть... обезболивающее... Катце?
Я сам себя еле слышу.
- Что-нибудь? Я загибаюсь... похоже на то.
Катце окидывает меня протрезвевшим взглядом. С его точки зрения, я предмет, который нужно сохранить, хоть что осталось.
- В машине. Мы поедем в Дана Бан и найдем его прежде, чем он выкинет еще какую-нибудь глупость.
Он думает о том же, о чем и я. Я готов поверить в любого бога, только бы то, о чем я думаю, не было реальностью, что Гай еще цел, что ты не смял его одним движением.
- Спасибо. Но на месте... я... разберусь сам. В этом деле итак уже на одного человека больше, чем надо.
Ты убьешь его, я знаю, ты убьешь его...
Катце, как я просил, остается у машины. Я борюсь со слабостью и шквальным ветром, я пробыл здесь несколько суток, но не имею понятия, куда идти и двигаюсь наугад, скользя дрожащими, словно бумажными, руками по стенкам, почти вслепую, пока не слышу крик жуткой боли, буквально в нескольких шагах, за второй от меня дверью, я отталкиваюсь от стены и бегу вперед, забыв, что не могу толком даже идти, падаю на колени на замусоренный пол, поднимаюсь и молочу кулаками в толстую закрытую дверь.
- Гай! Ты здесь?! Гай!
Мои кулаки падают в пустоту, я бы и сам упал, если бы ты не обхватил меня, я замираю, вжатый в твое тепло, с разрывающимся сердцем. Ты отстраняешь меня немного и вглядываешься в мое лицо.
- Тебе больно, Рики?
Через твое плечо я вижу лежащее на полу неестественно вывернутое тело Гая, зрачки закатились под веки и вместо глаз белые ямы, и ты не даешь мне пройти внутрь.
- Гай! Он ведь жив? Ясон! Ты ведь обещал его не трогать! Ясон!
- Это была неизбежная кара за то, что он сделал с тобой, Рики.
Ты знаешь... И... твои тесные не отпускающие объятия. Я... я... нужен тебе...? Такой... теперь?
- Пойдем, Рики. Сейчас помощь нужна тебе. Нам больше незачем оставаться с этим безумцем.
Твои слова перекрывает волна взрыва, потолок, кажется, сейчас рухнет прямо на нас, я не понимаю, что происходит.
- Скорее, Рики. Здесь опасно.
Ты чуть нагибаешься и подхватываешь меня под коленями, чтобы нести.
- Нет! Ясон! Спаси его! Пожалуйста, вытащи его!
Я хватаюсь за твои руки, останавливая.
- Ты его любишь... так сильно?!
Ты выпрямляешься, боль в твоих глазах.
- Дело не в этом! Мы втянули его во все. Ты и я!
Ты - унизив. Я - смолчав.
- Пожалуйста... Я не смогу жить с этим.
Я не смогу жить, если мы убьем его.
Ясон
Одного звука твоего голоса мне хватает, чтобы отшвырнуть полумертвого монгрела, как ненужную тряпку и сорваться к тебе.
Из открытой двери ты падаешь на меня, как марионетка с оборванными веревочками. Мои прикосновения с жадностью, с осторожностью, с вниманием.
Но... как ты можешь так, Рики?
Мои объяснения для тебя, видимо, пустой звук.
Да и звал ты его сквозь дверь, а не меня.
Боль накатывает на сердце. И лишь привычка никогда не меняющегося лица спасает меня от... всего.
Это не надлом, нет, всего лишь понимание.
Если ты так хочешь...
Я вскидываю тряпичное тело твоего Гая на плечо, подхватываю тебя, и мы уходим. Но медленно, слишком медленно, ты даже не замечешь этого, а я чувствую, как волна взбесившейся земли подрагивает за нами, догоняя. Если бы не эта ненужная ноша, я бы успел, мы бы успели. Но он дорог тебе, а я... я навсегда останусь блонди, сходящим с ума по монгрелу. "Имя Ясона Минка будет опозорено"...
Что ж, пусть так.
Я тороплюсь насколько это возможно, мы даже успеваем выбраться на воздух, но волна догоняет, спешит за нами. Мне хватает сил, чтобы вытолкнуть тебя и выбросить вслед за тобой того, кто тебе дороже, чем...
Оглушающий грохот и резкая безумная боль, такая, что даже перебивает боль в моем сердце. Я падаю. Время как будто остановилось. Что ж, я сам пошел на это, винить некого. Я почти что знал.
Я подтягиваюсь на непослушных руках и усилием воли гашу реакции кричащего от ужаса тела.
"У блонди отличный самоконтроль Рики, разве ты не знал?"...
Я хочу видеть тебя, а не алую пелену перед глазами. Мне это удается. Мне удается даже разлепить губы и сказать.
- Вставай. Если ты не поспешишь...
Твой недоуменный взгляд. Тебя тоже оглушило.
- Спасай Гая.
Видишь, я уже никуда не смогу пойти.
- У вас не так уж много времени.
И ты слушаешься. Приученный мной к командам, ты, еле двигаясь сам, все-таки вытаскиваешь своего Гая. Я хорошо воспитал тебя.
Мне даже удается немного улыбнуться, когда ты не видишь.
Я смотрю на тебя, не отрывая глаз. Как ты двигаешься, как дышишь, как... уходишь.
Это твоя награда за мою жизнь, за то, что ты был со мной. Пусть.
Хочется закрыть глаза, но тогда боль вновь накинется на ослабленный рассудок, а я этого не хочу. Я хочу даже последние свои минуты провести в полном сознании. Как и все, что я делал.
Как нелепо все вышло.
Я хотел забрать тебя, и все уже было готово. Но, вираж судьбы, и это оказался мой последний день.
Я ни о чем не жалею. Нет.
Ты выбрал его, не меня. А я сделал все, что мог, как и положено блонди.
Единственное, что я сделал вопреки, это - полюбил тебя. И добивался ответа, как умел, как мог. И мне даже показалось...
Показалось...
Минуты тянутся вечностями, скорей бы.
Рики
Я пролетаю несколько метров. Удар грудью о бетон едва не ломает ребра. В глазах беспросветная темнота. Мне приходится очень быстро заново учиться видеть, дышать и управлять своим телом. Глотки воздуха, как куски наждачки. Рот наполняется с привкусом металла густотой.
- Вставай. Если ты не поспешишь...
В твоем голосе столько тревоги. Если бы не ты, нас бы раздавило всех троих.
- Помоги мне...
Я везу руками по крошке, содрогаясь всем телом вместе с взбиваемым взрывами воздухом. Боковым зрением я вижу, как рушится и взметается пламенем арматура. Воздух гудит от огня и грохота. Я сам поднимаюсь на колени и наконец на ноги и встречаюсь с твоим непонятно отрешенным бледным лицом. Бросаю на тебя недоумевающий взгляд. Сверху вниз... Вниз? Я? Ты... Твои ноги... обрубки... Столько крови... Так много крови....
- Нет!
Я не хочу в это верить! Я не хочу это видеть! Я не хочу это принимать! Этого нет! Не может быть! Я кидаюсь к тебе, тяну тебя на себя. Брюки на коленях сразу же вымокают в теплой красной жидкости. У меня не хватает сил, и ты совсем мне не помогаешь.
- Ты не можешь просто сидеть здесь!!!
Потом мы что-нибудь придумаем. Ты что-нибудь придумаешь. Мы больше никогда не расстанемся. Я не выпущу тебя из виду ни на минуту. Я не отойду от тебя ни на шаг. Слезы заливают лицо. Ты не имеешь права сдаваться сейчас! Никакого права!
- Спасай Гая.
Ты отталкиваешь меня обеими руками. Я запинаюсь о безжизненное тело позади себя. Ты отталкиваешь меня и глазами.
- У вас не так уж много времени.
Мне хочется бить и бить и бить голову с грязными выпавшими из хвоста каштановыми волосами о бетон, пока бетон не заалеет. Моя ошибка, какой бы она ни была, не равна смерти!
- Иди, Рики.
Ты спас его. Ради того, чтобы я мог жить. У тебя моя душа. Какой смысл во мне без тебя? Никакого. Гай. Я должен вытащить его ради тебя теперь. Подожди меня... Подожди... Подожди....................
- Рики! Не теряй сознания. Рики!
Встряска возвращает меня в боль и панику. Я вырубился, вытащив тело Гая точно до желтой пунктирной метки. Я ничего не могу поделать с собой. Я чувствую глухую ненависть. Свою острую вину перед ним и при этом все равно дикую ненависть. Все эти чувства - и вина и ненависть - бесполезны и ничего не исправят. Мое место сейчас не здесь, мое место рядом с тобой. Жар очередного взрыва заставляет холодный пот струиться по моим вискам. Я не имею представления, хватит ли мне физических сил и крошащегося в пепел времени, чтобы вернуться к тебе.
- Поднимайся, Рики. В машину.
Стоя на коленях, Катце склоняется надо мной.
- Ясон... Он остался внутри.
- Там? Как?!
- Думаю, Гай хотел взорвать Дана Бан. Ясон спас его и меня. А сам не может идти...
- Ты что? Бросил его там? Ты бросил его, Рики?
Глаза Катце - сплошной застывший в полыхающей ярости янтарь. Мне кажется, они останутся такими насовсем.
- Я мог вытащить только кого-то одного. Одного!
Собственные слова убивают меня... Я начинаю понимать... Не уверен, что смог бы, ты все равно тяжелее, и я тоже... нездоров. Не могу думать это слово, называть вещи своими именами... Я ведь даже не попытался...
- Так какого хера ты вынес эту падаль? Он хоть жив?
Худая рука двигается по шее Гая. Живыми сейчас кажутся только длинные волосы, которые трепет ветер.
- Жив.
- Ясон... Он...
Приказал мне... И я подчинился... Зачем я послушался... Я уже не помню...
- Я возвращаюсь.
- Ты серьезно?
Я заставляю себя подняться на ноги.
- А что еще я могу сделать для него, Катце?
Это так запредельно нечестно умирать сейчас! Из-за меня! Сдох бы я тогда один... не увязался бы за тобой... ты бы жил. Сделал ли я тебя счастливым... хоть раз?...
- Возьми, Рики. Это Черная Луна.
Пачка с несколькими тонкими серыми сигаретами.
- Я приобрел их на крайний случай для работы.
Огонь в янтарных глазах затихает.
- Снимет боль. Совсем. Понял? Совсем.
Я беру пачку с трубочками яда и сую в карман куртки.
- Спасибо, Катце. Отъезжайте отсюда.
И зачем-то добавляю.
- С нами все будет хорошо.
Я иду назад сквозь огонь и грохот. Каждая минута делает мое тело тяжелее. Почему я так сказал? Потому что... Теперь ты только мой. Навсегда. Правда навсегда. И больше никогда не будет страха. Ни от кого. Впереди. А здесь остался еще один. Едкий страх, что я больше не увижу твое лицо. Забитое черной гарью пространство сопротивляется моим шагам. Все внутри меня дрожит сжимается перекручивает от боли и сопротивляется тоже. До тебя я доползаю почти уже ослепший в раскаленном колыхающемся густом воздухе. С глубоким вздохом я утыкаюсь в твое полуобнаженное с разодранной одеждой плечо.
- Я успел.
Умереть вместе. Вместе.
- У нас не всегда получается разговаривать. Можем просто покурить. Будешь?
Усилием воли я отрываю от тебя свои руки, чтобы достать сигареты Катце. Мои руки трясутся, и ты сам... Щелчок зажигалки. Я прикуриваю от твоей, затягиваясь. Наш последний самый глубокий поцелуй. Ты ничего не говоришь, но я слышу все. Твоя улыбка, мне кажется, что она счастливая. Больше, наверно, не увидимся, я не верю в богов. Я смотрю и смотрю и смотрю. Впитывая мягкий свет твоего лица.
- Мне не страшно. Честно.
В голове мутнеет от сладкого смертельного дыма. Как же быстро. Я медленно оседаю на пятки, продолжая цепляться за тебя. Меня затягивает в бесцветную воронку пустоты. Губы шепчут.
- Ясон... Мой... Я...
Ясон
Ты возвращаешься.
Я почти с ненавистью пытаюсь сморгнуть эту неуместную предсмертную галлюцинацию, но это не галлюцинация.
Ты, это действительно ты, подходишь ко мне все ближе. Видно, что идти тебе так же тяжело, как мне сохранять сознание. Ты почти падаешь рядом. Какие-то слова, которых за грохотом почти не слышно. Но мне и не надо слышать. Я просто вижу тебя, ощущаю твое тепло. Не тот раскаленный жар лопающегося воздуха, а просто живое тепло. Тебя. "Это мороженое, Рики. Ты не пробовал?"
Твой смех...
Кажется, опять галлюцинация. Выпадение кадров пространства. Я смотрю на тебя, не отрываясь. Ты что-то говоришь, протягивая мне пачку.
Черная Луна. Я знаю, что это такое, Катце просветил меня как-то. Это, видимо, его последний подарок. И лучшего не найти сейчас.
Как смешно, настолько дорогие подарки дарят на свадьбу.
Мысли путаются.
Я щелкаю зажигалкой, я ведь тоже курил когда-то. Первая затяжка удивительно прочищает мозги, в отличии от тебя. Твои веки тяжелеют, дыхание успокаивается. Ты мягко приваливаешься к моему плечу.
Я одной рукой придвигаю тебя ближе, почти обнимаю. Ты что-то шепчешь, бессвязно и просяще. Не смотря на жар, твои ресницы влажные.
Я думаю. Я пытаюсь понять, как влияет этот наркотик на блонди. Голова становится все легче. Боль куда-то уходит. И даже сотрясения земли я чувствую уже как бы со стороны.
Я вижу тебя, который открывает глаза и улыбается, отрывая голову от моего плеча. И мы поднимаемся с земли и идем. Уходим, не смотря ни на что. Сквозь весь этот разверзшийся ад, порожденный ненавистью и нелепостью этого мира. Мы идем к перекрестью лунных дорожек на воде, и ты что-то шепчешь мне на ухо, тянешься ко мне на цыпочках, что именно - не разобрать. Но я и не требую сейчас этого, я просто улыбаюсь и смотрю на тебя, глаза в глаза. Ты тихо смеешься, и я вижу, что все будет хорошо. Обязательно. Ослепительно хорошо.
- Мы улетим отсюда, Рики. Обещаю.
Взрыв.
Конец.
Gentle_Genius
08-02-2012-11:50
удалить
Шифер помахал ручкой и отправился в отпуск.
Афигенно))
Афигенно))
Комментарии (18):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Затмение, авт. Чеширочка | Saints_and_Sinners - Святые и Грешники |
Лента друзей Saints_and_Sinners
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»